По осколкам твоей лжи

Глава 1. Диора

Медленно выпускаю воздух из легких и, превозмогая внутреннее напряжение, перевожу взгляд на тест. Отрицательный. На индикаторе четко просматривается одна-единственная полоска. Ни намека на вторую. Вот уже который месяц подряд.

На пару секунду прикрываю веки, пытаясь смириться с очередным поражением, а затем раздраженно запихиваю тест обратно в коробочку и отправляю ее в мусорное ведро.

Потуже затягиваю халат и выхожу из уборной. Арслан, сидящий на кровати, вскидывает на меня тяжелый взгляд и мрачно интересуется:

– Ну что?

Что-что… А то по моему лицу непонятно!

– Не беременна, – цежу я сквозь плотно сжатые зубы.

На него намеренно не смотрю. Делаю вид, что занята перебиранием вещей в шкафу.

– Понятно, – в голосе мужа отчетливо звучит разочарование. – Так я и думал.

Мы пытаемся зачать уже больше года. Пять месяцев назад обратились к врачам. Прошли полное медицинское обследование, но анализы ничего не показали. Исходя из них, мы с Арсланом абсолютно здоровы и фертильны. Оба. Однако забеременеть по-прежнему никак не получается.

Единственный совет, который дали доктора, – это пробовать. Еще и еще. Вот только меня от этих бесплодных попыток уже тошнит. Чувствую себя бракованной и какой-то неполноценной. Да и Арслан своими едкими замечаниями в духе «так я и думал» масла в огонь подливает.

– Слушай, ну раз ты заранее уверен в нашем провале, может, ну его к черту? Зачем друг друга терзать? – взвиваюсь я, оборачиваясь к нему. – Заведи себе вторую жену, и пусть она тебе рожает. Я, честное слово, не против!

– Что ты несешь? – он не повышает голоса, но я вижу, как грозно гуляют желваки на его выступающих скулах.

– Предлагаю пути выхода из сложившейся ситуации. Они тебе не по вкусу, родной?

– Мне не по вкусу, когда ты ведешь себя как истеричка, – гневно бросает Арслан, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу. – Одевайся. Жду тебя внизу.

– Я, пожалуй, никуда не поеду. Настроения нет.

Все эти официальные приемы как в кость в горле. Надоело улыбаться и корчить из себя счастливую женщину, когда на самом деле на душе кошки скребут. Я понимаю, что положительный публичный имидж – важная часть бизнеса, но сегодня я правда без сил. Хочется завалиться в постель и забыться сном, чтобы хоть на время выпасть из токсичной реальности.

Арслан притормаживает в дверях. Оглядывается и с нажимом произносит:

– Нет, ты поедешь, Диора. И это не обсуждается.

– Ты вообще слышал, что я сказала? – с трудом сдерживаю рвущееся наружу негодование. – Я не в настроении. И голова болит.

– А ты в последнее время всегда не в настроении, – он проходится по мне неприязненным взглядом. – Таблетку выпей – и вперед. У тебя десять минут.

С этими словами муж покидает спальню, а я в бессильной ярости отшвыриваю на пол блузку, которую все это время держала в руках. Как же бесит! Мало того, что Арслану плевать на мои желания, так он даже не считает нужным это скрывать. Обращается со мной как мебелью. Будто у меня попросту не может быть собственных чувств, переживаний и целей.

Ох… Ну когда же я уже забеременею?

Вы не подумайте, я мечтаю завести ребенка вовсе не из-за великой любви к мужу. И даже не из чувства долга. Я хочу малыша, потому что очень устала от тоски и одиночества. Арслану нужен наследник, ну а мне – весомая причина просыпаться по утрам. Я искренне надеюсь, что появление маленького человечка привнесет смысл в мою однообразную унылую жизнь.

Шагаю в гардеробную и без энтузиазма пробегаюсь взглядом по своим дорогим дизайнерским нарядам. Большая часть куплена в Европе за баснословные деньги, но ни дна из этих вещей не радует сердце.

В чем-то Арслан прав, в последнее время меня действительно вообще ничего не резонирует. Я словно не живу жизнь, а просто смотрю на нее со стороны. События, эмоции – все проходит как-то мимо меня. Такое впечатление, будто в мою реальность забыли добавить специй. Оттого она такая невкусная и пресная.

Облачаюсь в первое попавшееся под руку платье, вдеваю в уши бриллиантовые серьги и, подхватив клатч, выхожу из комнаты. Впереди еще один безрадостный вечер с маской мнимого благополучия на лице. Сколько таких было за минувшие годы? Уже и не счесть.

– Ты готова? – заметив меня, Арслан прячет телефон в карман брюк и застегивает пиджак. – Водитель уже ожидает.

– Надеюсь, в этот раз мы не будем торчать там до победного? – говорю я, накидывая на плечи плащ. – Выпьем шампанского, послушаем скучные речи и поедем домой?

– Как получится. У меня намечается серьезная сделка с Шаталовым. Надо как следует наладить контакт, – отвечает он, распахивая передо мной дверь. – Но ты не переживай, люди из твоей отрасли сегодня тоже будут. Так что ты не заскучаешь.

Испускаю тяжелый вздох и сажусь в машину. Арслан всегда обобщает круг моих интересов словосочетанием «твоя отрасль». В основном потому, что особо не вникает и не верит в то, чем я занимаюсь. Излюбленная фраза «моя задача – зарабатывать деньги, а твоя – их тратить» как нельзя лучше демонстрирует позицию мужа.

До старинного особняка, в котором будет проходить гала-ужин, едем молча. Арслан с кем-то переписывается в телефоне, а я просто смотрю в окно, плавая в своих невеселых вялых мыслях.

Притормозив у входа, водитель покидает автомобиль и помогает мне выбраться наружу. Задираю голову и окидываю изучающим взором величественное строение. Каменная кладка, остроконечные пики на крыше, башни, навевающие атмосферу средневековья. В целом, очень даже живописно, но, как обычно, не цепляет. Очередная красота, которая пройдет мимо моей души.

Заходим внутрь и приветствуем других гостей. Арслан придерживает меня за талию, налево-направо раздаривая сдержанные улыбки и рукопожатия. Я следую его примеру. Изображаю восторг, принимаю комплименты, смеюсь в ответ на несмешные шутки. Короче говоря, на все сто отыгрываю отведенную мне роль.

Когда первый этап формальностей остается позади, я подхватываю с подноса идущего мимо официанта бокал шампанского и, сделав глоток, позволяю себе немного расслабиться. Мой взгляд бесцельно скользит по залу, полному нарядных гостей, и вдруг спотыкается о мужскую спину, которая кажется мне смутно знакомой.

Глава 2. Ранель

– Ты еще не одет? – Алаев без стука влетает в мой кабинет и окидывает меня скептическим взглядом.

– Нет, – отвечаю спокойно. – Я работаю.

– Заканчивай работать и переодевайся, – бросает нетерпеливо. – А то мы опоздаем.

– Тим, ну серьезно? – я со вздохом откидываюсь в кресле. – На кой черт мне тащиться на этот парад еблоторговли? Может, ты как-нибудь один? Или с Лерой?

– Лера на переговорах в Италии, я тебе вчера говорил. А ужин нужен для создания и поддержки деловых связей. Тебе – в особенности.

– Поясни, – наклоняю голову набок.

– Ты должен вникать в суть, Ран, – Алаев присаживается на край моего стола. – Знакомиться с нужными людьми, налаживать контакты, искать возможности. Как спецу тебе цены нет, но, чтобы двигаться дальше, нужно зарабатывать личную репутацию в узких кругах, понимаешь?

– Твоей репутации нам на двоих хватит, – говорю шутливо. – Разве нет?

– Я плачу тебе слишком большие бабки, чтобы ты рассуждал как рядовой менеджер и прятался за моей спиной, – отсекает он без улыбки. – Я знаю, ты не любишь все это светские тусовки, но есть такое понятие как «надо». Так что давай, отрывай задницу от стула и облачай свою тушу во что-нибудь более приличное.

Несколько секунд мы молча бодаемся взглядами, а затем я рывком поднимаюсь на ноги и нехотя подхожу к шкафу, где хранится мое шмотье.

– Помнится, лет пять назад ты люто презирал всю эту официальщину, – ворчу я, стягивая футболку.

– Пять лет назад я был ребенком. А теперь у меня многомиллионный бизнес и огромная ответственность. Бунтарство мне тупо не по карману, братан.

Я работаю на Алаева уже год и собственными глазами убедился в том, что он очень крутой руководитель. Рациональный, креативный, деятельный. После смерти отца ему в наследство досталась огромная бизнес-империя, и он умудрился не только не просрать рухнувший на него капитал, но и преумножить его.

На самом деле я вообще очень многим обязан Тиму. Он сотню раз прикрывал мою задницу и за долгие годы нашего знакомства показал себя как по-настоящему надежный друг. Именно благодаря нему моя криминальная история с угоном тачек была улажена, а я сам получил возможность начать жизнь с нуля. На этот раз – работая в его компании.

Поначалу Алаев взял меня рядовым сотрудником и платил зарплату, которой едва хватало на съем жилья и хавчик. Но я не роптал и не возмущался. Просто делал свое дело так качественно, как только мог. И в конечном итоге это дало свои плоды.

Пара-тройка удачно закрытых сделок – и вот я наконец получил долгожданное повышение. Потом еще одно. И еще. Глупо полагать, что факт близкой дружбы с собственником никак не поспособствовал моему стремительному карьерному росту, но все же, если бы я был конченным дебилом, Алаев вряд ли бы стал меня двигать. Он, конечно, хороший друг и все такое, но в убыток себе ничего делать не станет. В первую очередь Тимурка – преуспевающий делец. А собственные интересы у дельцов всегда на первом месте. И это в общем-то правильно.

На момент моего трудоустройства у меня не было практически никакого серьезного опыта в бизнесе. Так, одно баловство. Разумеется, я проходил экономику в институте, где довольно неплохо учился, но все же теория – это одно, а практика – совершенно иное.

Быстро сориентироваться и вникнуть в процессы мне помогло врожденное чутье и математический склад ума. Бизнес – это не задача, решаемая по заранее известной формуле, но все же предсказать некоторые переменные вполне реально. Я читал много литературы, не стеснялся задавать вопросы и старался мыслить критически. Наверное, именно поэтому у меня получилось не просто задержаться в компании друга, но и добиться определенных результатов.

– Кстати, я с Солонским час назад созванивался, – говорю я, просовывая руки в рукава рубашки. – Они готовы двигаться по цене.

– Да ну? – с сомнением тянет Алаев. – Как ты его уговорил?

– Сказал, что «ЕвроПласт» посчитал нам смету дешевле.

– Но у них дороже…

– Солонский об этом не знает.

– А если узнает?

– Я тут на днях пил кофе с его секретаршей и узнал, что, оказывается, он уже два года в контрах с руководством «Европласт». Никаких контактов, только жесткая конкуренция. Так что забрать наш заказ для Солонского теперь дело принципа.

– Четко сработано, – усмехается Тимур. – Одобряю.

– В джинсах можно идти? – бросаю ему через плечо. – Или обязательно брюки надевать?

– Ран, ну какие джинсы? Люди специально для этого вечера стилистов нанимали, а ты из своего рванья вылезти не хочешь.

– Они не рваные, – окидываю взглядом темно-синие левайсы.

– Похуй. Снимай.

Закатываю глаза, но подчиняюсь. Алаев как-никак босс. Да и в пафосных вечеринках получше моего разбирается.

– Слушай, а ты с секретаршей Солонского правда кофе пил? – помолчав, спрашивает друг. – Или чем-то более увлекательным занимался?

– Тебе так интересны подробности моей интимной жизни? – посмеиваюсь я, накидывая пиджак.

– Ничуть, – скалится он.

– Ну тогда не задавай тупых вопросов, – беру со стола телефон и устремляюсь на выход. – Погнали.

Покидаем офис и тут же ныряем в тачку, которая ожидает нас у входа. У Алаева звонит мобильник, и он погружается в ванильный треп со своей ненаглядной Лерой. Каждый раз, когда он говорит с ней по телефону, его по обыкновению сосредоточенное лицо приобретает глуповатое выражение.

Интересно, это только Тим такой? Или все влюбленные немного идиоты?

До места назначения доезжаем довольно быстро. Роскошный особняк, живая классическая музыка, напыщенная публика – вечеринка полностью соответствует моим ожиданиям. Тут все дорого, чопорно и без души.

Чтобы было веселее скучать, закидываюсь двумя бокалами кислого шампанского и принимаюсь расхаживать по залу, демонстрируя всем присутствующим свою открытость к деловом общению. Основная масса татуировок надежно скрыта под костюмом, пренебрежение замаскировано вежливой улыбкой, а матерные слова исключены из лексикона. Таким образом я временно сойду за своего.

Глава 3. Диора

Белая тугая струя ударяется о дно и разбивается на десятки прозрачных капель, стремительно стекающих по краям мраморной раковины. Я специально включила воду на полную мощность. Чтобы заглушить шум собственного пульса, который, по ощущениям, сотрясает не только меня, но и окружающее пространство. Словно огромный, громыхающий сабвуфер.

Губы дрожат. В носу щиплет. Голова идет кругом. Я уже давно не плакала, но сегодня у меня есть оправдание. Когда-то я сильно любила.

Так любила, что кровью харкала из-за разбитого сердца.

На самом деле это очень страшно – вновь переживать эмоции, которые однажды тебя чуть не уничтожили. Убить не убили, но покалечили знатно. Так, что некоторые раны до сих пор ноют.

Глядя в зеленые глаза Ранеля, я будто заново погрузилась в тот роковой день: номер отеля, смятые простыни и изнуряющее одиночество, щедро облитое кислотой публичного позора.

Я до сих пор помню, как за Измайловым захлопнулась дверь, как я упала на пол и несколько часов подряд ревела белугой. Мне было так плохо, что я даже не могла доползти до кровати. Так и валялась на ламинате, гипнотизируя мутным от слез взглядом темно-коричневый плинтус. С тех пор я не люблю коричневый. Он ассоциируется с душевной болью и бессилием.

– Диора? Ты тут? – по ту сторону двери я слышу голос мужа.

Черт! Почему он меня ищет? Сколько я проторчала в этой уборной?

– Я здесь, Арслан, – с наигранной беззаботностью отзываюсь я. – Что случилось?

– Ты пропала на полчаса. Я начал волноваться, – его голос становится ближе. – У тебя все в порядке?

– Да-да, просто… Просто я на телефон отвлеклась. С Надирой общалась, – выдумываю на ходу. – Сейчас выхожу.

Выключаю воду и бросаю встревоженный взгляд в зеркало. Веки кажутся слегка воспаленными, но в остальном все не так плохо. Румяна и хайлайтер умело скрывают мертвенную бледность лица, а темно-красная помада перетягивает внимание с глаз на губы.

Проворачиваю вертушок и, натянув фальшивую улыбку, толкаю дверь. Муж проходится по мне внимательным взором, но, кажется, не находит, к чему придраться. Приобнимает за талию и доверительно сообщает:

– Хотел представить тебя одному человеку. Я рассказал ему о твоем проекте, и он очень заинтересовался. Говорит, что уже давно размышляет в этом направлении.

В любых других обстоятельствах я бы обрадовалась хорошей новости, но сейчас лишь рассеянно киваю. Я слишком потрясена недавней встречей с демоном, поэтому сконцентрироваться на словах Арслана никак не выходит.

– Пока никаких договоренностей. Просто прощупываем почву. Но, кто знает, может, из этого что-то выйдет? – продолжает он.

И я снова трясу головой. Создаю видимость, что слушаю, а сама напряженно гадаю, не ушел ли Ранель? Если он все еще в зале, мне нельзя туда возвращаться. Я просто не выдержу. Еще один невербальный контакт – и моя нервная система окончательно осыплется в крошево. И тогда психотерапевт будет бессилен.

– А вот, кстати, и он, – Арслан кому-то широко улыбается.

Прослеживаю траекторию его взгляда, и ноги сами собой прирастают к полу. Потому что в десятке метров от нас стоит Тимур Алаев. Некогда лучший друг Ранеля.

Паззлы в голове мгновенно складываются, и до меня наконец доходит, что к чему. Алаев, недавно унаследовавший холдинг умершего отца, в последнее время на слуху. Молодой предприимчивый бизнесмен, которой на удивление ловко смог распорядиться оставленным ему делом, у многих вызывает интерес. Я даже слышала, как отец упоминал его имя в разговоре со своими партнерами.

Теперь понятно, откуда здесь взялся Измайлов. Видимо, студенческая дружба двух парней не заржавела и вылилась в деловое сотрудничество. В общем-то логичный исход, но меня от такого расклада мутит. Я не хочу иметь ничего общего ни с Ранелем, ни с его друзьями.

– Тимур Анварович, познакомьтесь, это моя жена, Диора Рустамовна, – объявляет ничего не подозревающий Арслан.

– Так мы знакомы, – Тимур вздергивает уголки губ, и, выдержав паузу, в течение которой у меня на голове наверняка появляется парочка седых волос, добавляет. – Виделись на приеме у Панченко. Припоминаете, Диора Рустамовна?

– Смутно, – как можно холодней роняю я.

Мы с Алаевым действительно и раньше пересекались на светских мероприятиях, но я упорно делала вид, что не знаю его. Хотя, в сущности, так оно и есть. В прошлой жизни мы общались лишь однажды, на его дне рождения. Обменялись парой ничего не значащих фраз и разошлись каждый по своим делам. Тимур – дальше праздновать, ну а я – терять девственность с его другом.

– Я рассказал Тимуру Анваровичу о твоих идеях относительно возобновляемых источников энергии, и он пришел в восторг, – с энтузиазмом продолжает Арслан.

С подозрением кошусь на мужа. Прежде разговоры о зеленой энергии всегда наводили на него скуку. Но тогда откуда столько воодушевления сейчас? Ни с того ни с сего надумал поддержать жену? Или просто хочет расположить к себе Алаева?

– Это правда, Арслан Азизович очень меня увлек, – подтверждает Тимур, глядя мне в глаза. – Я бы хотел обсудить эту тему более детально. Как вы смотрите на совместный обед? Скажем, завтра?

Чувствую, как рука мужа, лежащая на моей талии, легонько сжимает ткань платья. Это его безмолвное требование. Дескать, даже не думай отказываться.

Однако Арслан не знает и половины того, что известно мне. Поэтому вариант согласиться я в принципе не рассматриваю.

– Тимур Анварович, мне приятен ваш интерес к моему делу, но, к сожалению, завтра в обед я занята, – отвечаю я, вежливо улыбаясь.

Чувствую, как напрягается стоящий рядом Арслан. А на губах Алаева появляется ехидная усмешка:

– Полагаю, и послезавтра вы тоже заняты?

– Именно так, – перенимаю его ироничный тон. – Как и в последующие дни.

– Диора! – сцепив зубы, муж смотрит на меня. – Что на тебя нашло?

– Ничего, – невинно пожимаю плечами. – Прости, дорогой, но у меня правда другие планы.

Глава 4. Ранель

Глубоко затягиваюсь никотином и медленно выдыхаю белые клубы дыма через ноздри. Это уже третья сигарета за несколько минут, поэтому меня слегка мутит. Но останавливаться не планирую. Мне надо чем-то занять руки и перекрыть так некстати всколыхнувшиеся чувства.

Уж лучше тошнота, чем ноющая боль в сердце.

Хотя… Если честно, ни хуя не помогает. Ни курево, ни дыхание, ни попытки сконцентрироваться на работе. Меня ломает. Безжалостно. С надрывом. Накрывает воспоминаниями, словно штормовыми волнами. Одна, вторая, третья. Без перерыва, без паузы. У меня не то что вынырнуть – кислорода глотнуть не получается. Вокруг сплошные флешбэки, сплошная пелена из сцен прошлого… Где она, где я, где мы вместе…

Диора.

Зачем я ее встретил? Это очередная насмешка судьбы? Или новое испытание, которое я типа должен пройти?

Если это так, то я заранее поднимаю белый флаг. Потому что на этот раз сто процентов не выйдет. Я сдулся, выдохся, ослаб. Раньше моим топливом служило желание мстить, но сейчас и его не осталось. Я пуст. Выпотрошен до предела. Фасад вроде неплох, но изнутри – одни руины. Вся моя душа в глубоких трещинах и восстановлению не подлежит.

Так какого, спрашивается, дьявола я думаю о ней?! Зачем снова и снова мысленно переношусь в то время, когда я был ее любовью, а не фатальной ошибкой? Словно самый настоящий мазохист, мучаюсь, терзаюсь, но все равно вспоминаю…

Как красиво она стонала мое имя.

Как томно покусывала яркие сахарные губы.

С каким искренним обожанием смотрела в глаза.

Как раскрепощалась рядом со мной. Срывала слой за слоем. Подпускала к самой сути… Отдавала, ничего не прося взамен. Чистая трепетная девочка. Прекрасная не только снаружи, но и внутри.

Как я трахал ее, пребывая в жесточайшем эстетическом обдолбе. Наслаждался каждым изгибом, каждым сантиметром ее совершенного тела. Зацеловывал чуть ли не до потери сознания. Дурел, вдыхая ее запах. Впитывал влажное тепло ее кожи и ловил неповторимый забористый кайф.

Моя Шахерезада.

Неземная.

Охуенная.

Не такая, как все.

Я до сих пор помню, как меня корежило, когда я уходил. Сердце на куски рвалось, ребра в крошку перемалывало, к ней тянулось… А я, дебил, все равно перешагнул порог. Все равно хлопнул той чертовой дверью.

Идиот, блядь. Конченный.

Потом привалился к стене и несколько минут просто стоял в коридоре с закрытыми глазами. Боролся с болью и отвращением к самому себе. Я слышал, как она кричала. Как звала меня, как плакала… Но все равно не вернулся.

Потому что не смог.

Потому что был гребаным слабаком, одержимым жаждой мести.

Диора оказалась сильнее меня. Она смогла рискнуть всем ради своей любви, а я спасовал. Она не побоялась пойти на жертвы, а я смалодушничал. Намертво вцепился в свои детские обиды. Спрятался за ними от чувств, как за щитом. А в итоге потерял не только любимую женщину, но и себя.

И вот прошли годы. Я разбитый и мало чем отличившийся. Она красивая, преуспевающая и замужем.

По сути, нынешняя ситуация имеет много общего с прошлым: она все еще принцесса, а я по-прежнему шут.

– Есть прикурить?

Выныриваю из раздумий и устремляю взгляд к источнику звука.

Рядом со мной стоит девушка в кроваво-красном платье. Симпатичная. Высокая. На вид чуть старше меня. Смотрит заинтересованно, поэтому сигарета, скорее всего, просто предлог.

Киваю и подношу зажигалку к ее лицу. Щелкаю. На мгновенье вечерняя мгла озаряется светом вспыхнувшего пламени, и между нами возникает зрительный контакт. Один из тех, которые обычно проясняют: случится сегодня секс или нет.

И ее взгляд говорит о том, что она совсем не против поразвлечься.

Девушка вздергивает уголки губ. Я тоже улыбаюсь, хотя на самом деле ни черта не торкнуло. Она эффектная, это факт. И сиськи у нее зачетные. Но в последние несколько лет меня крайне трудно расшевелить. Если я и провожу время с женщиной, то лишь пару часов, не больше. Быстрый секс, короткая передышка, второй заход и до свидания.

Никаких долгих разговоров.

Никаких совместных приемов пищи.

Никакого, блядь, переплетения душ.

Один раз уже попробовал. Хватило. До сих пор в себя прийти не могу.

– Ты здесь один? – роняет она, со смаком вдыхая ядовитые пары.

– С другом, – вслед за ней тоже делаю затяжку.

– Я, кстати, Маша. Маша Руденко. Из «Руденко Продакшн».

Фамилия вроде знакомая, но, честно говоря, не помню, где слышал.

– Ранель, – коротко представляюсь я.

– Скажи, Ранель, а тебе не кажется, что тут скучновато? – с вызовом спрашивает она. – Да и публика чересчур претенциозная?

Претенциозная.

Помнится, Диора тоже употребляла в речи всякие высокопарные словечки. Но у нее это выходило как-то органично и естественно. А у Маши… Блин, хрен знает. Вот вроде всем хороша Маша. И красива, и нестеснительна, и неглупа. Плюсов много, а минус один. Она не Диора. И этим все сказано.

Не Диора.

Даже не счесть, скольких баб я отшил, используя этот нелепый аргумент.

Но Диора, увы, товар штучный, эксклюзивный и совершенно недоступный. Поэтому в итоге приходится жрать не то, что хочется, а то, что дают. Невкусно. Пресно. Неинтересно. Но чувство голода утолено – и на том спасибо.

– Слушай, Маш, – вздыхаю, стряхивая пепел, – я сегодня тоже скучный и претенциозный. Так что, наверное, не со мной.

– Жаль, – она чуть наклоняет голову, рассматривая меня повнимательней. – Мне показалось, ты необычный.

– Показалось, – пожимаю плечами.

Маша выпускает из рук сигарету и, потушив ее острым носком туфли, устремляется прочь. Смотрю ей вслед, а сам опять о Диоре размышляю. Она всегда так эффектно уходила. Неспешно, грациозно покачивая бедрами… И бедра у нее были охуенные. Шлепать и гладить. Гладить и шлепать. Со смаком, с чувством, с экспрессией…

Пиздец.

Докатился, называется. Что за неотступные мозгодолбические видения? Ведь даже под наркотой такого не было. А ее увидел – и сразу вставило. Моргай не моргай, жмурься не жмурься – а перед глазами все равно Шахерезада стоит.

Глава 5. Диора

– Какого черта ты уехала без меня?! – Арслан врывается в спальню, подобно урагану.

Не удивлюсь, если он распахнул дверь с ноги.

– Мне нездоровилось, – говорю как можно спокойнее.

– А предупредить нельзя было?! – он подступает ближе и упирает руки в бока. – Я как дебил тебя по всему особняку искал! Потом звонить начал, а ты трубку не берешь!

– Прости, – откладываю на тумбочку книгу и со вздохом поднимаю глаза на мужа. – Не слышала.

– Не слышала?! Ты, блядь, издеваешься надо мной, Диора?! За идиота меня держишь?!

Его ноздри яростно раздуваются, а из сощуренных глаз вот-вот посыплются искры.

– Арслан, успокойся. Я всего лишь уехала с ужина пораньше. Ничего страшного не произошло.

– Да что ты?! А то, как ты разговаривала с Алаевым? Это, по-твоему, тоже нормально?!

– А как я с ним разговаривала? – чуть выше задираю подбородок, готовясь в любую секунду дать отпор.

– Твою ж мать, – Арслан утомленно закатывает глаза и принимается расхаживать туда-сюда по комнате. – Как же меня задолбали эти детские игры, Диора! Ты будто и впрямь не понимаешь, что к чему.

– Может, и не понимаю. Поясни.

– А я поясню! – бросает с вызовом. – Значит, расклад у нас такой. Либо ты выходишь на коммуникацию с Алаевым, и вы совместно двигаете этот ваш зеленый проект, либо я завтра же продаю гребаный убыточный «Радиант», и ты, как положено приличной женщине, тупо сидишь дома и занимаешься семьей!

Во мне вскипает ярость. Клокочущая. Бурлящая. Неистовая. Всю мою жизнь другие решали, как мне жить, что делать, кого любить. И даже теперь, когда я вроде бы уже взрослая женщина, ситуация совершенно не меняется.

– А ты не слишком много на себя берешь, дорогой?! – будто ужаленная я вскакиваю с кровати. – Вообще-то эта компания досталась мне от отца!

– И что с того?! – Арслан угрожающе стискивает челюсти. – Ты – моя жена, Диора. Ты живешь в моем доме, под моей властью. А значит, все, что принадлежит тебе, автоматически принадлежит и мне. Поняла?

– Я не буду работать с Алаевым, – повторяю упрямо. – Его холдинг просто сожрет «Радиант», и от компании ничего не останется.

– А ты договорись так, чтобы не сожрал, – ядовито усмехается муж. – Ты же умная девочка.

– Я тебе этого не прощу! – с отвращением отшатываюсь к стене, глотая подступающие слезы. – Ты знаешь, мое дело – это единственное, чем я по-настоящему горю, и с такой легкостью его отбираешь!

– Я ничего у тебя не отбираю. Просто требую компромисса, – он делает многозначительную паузу. – Алаев интересен мне как один из ключевых игроков добывающей промышленности, а ему по какой-то неведомой причине интересны забавы с зеленой энергетикой. Так почему бы нам не пересечь наши интересы ради всеобщей выгоды?

– Ты, как обычно, хочешь достичь своей выгоды за мой счет! – выкрикиваю с обидой.

– Не зарывайся, Диора, – приближаясь, Арслан зловеще понижает голос. – Ты мне должна, забыла? Я взял тебя в жены, закрыв глаза на дерьмо, в котором ты изваляла себя и свою семью. Я был великодушен и добр, поэтому тебе следует отвечать мне тем же. Ты же не хочешь, чтобы я пожалел о своем решении?

В эту секунду я ненавижу Арслана. Всей душой, всем своим истерзанным существом! Мы с ним женаты уже два года, но между нами по-прежнему огромная пропасть. И с каждым днем она становится все больше и больше.

О какой вообще близости может идти речь, если он все время подавляет меня как личность? Каждый раз тычет носом в постыдное прошлое. Попрекает, унижает, смешивает с грязью…

Спекулируя ошибками, которые я совершила четыре года назад, он снова и снова требует от меня рабского повиновения, но я, черт возьми, не просила брать меня в жены! Я не хотела ни этого брака, ни этой жизни, но меня, как всегда, не спросили!

И сейчас, когда я с неимоверным трудом обрела пускай зыбкую, но все же точку опоры, меня опять хотят сделать средством в достижении чужих целей. Меня и мою компанию, в которую я вложила уйму времени, сил и нейроресурсов.

Пока мало кто понимает, но зеленая энергетика – это единственный путь, способный обеспечить прогресс человечеству в долгосрочной перспективе. Возобновляемые источники энергии не загрязняют окружающую среду, помогают снизить уровень выбросов парниковых газов в атмосферу, а также минимизируют последствия изменений климата.

Для Арслана вышеперечисленные доводы – просто белый шум, он хочет зарабатывать деньги здесь и сейчас, совершенно не думая о будущем. Но лично я искренне верю в перспективность этой идеи. Ей просто нужно немного времени, инвестиций и креативной подпитки.

– Ты мне противен, – шиплю я, глядя на мужа снизу вверх.

– Тот, кто был тебе не противен, поимел тебя, как шалаву, и бросил! – гневно выплевывает он мне в лицо. – Так что закрой рот, Диора. И будь благодарна за то, что я вообще тут с тобой цацкаюсь. Любой другой на моем месте уже давно выставил бы тебя вон за неподобающее поведение!

Закрываю глаза и чувствую, как по щеке прокатывается одинокая слезинка. Внутри все отравлено и выжжено, как после ядерной войны. У меня больше нет сил на ссоры, крики, доказательство собственной правоты…

Я так устала.

Устала от своей жизни, от себя, от собственных эмоций. Зачем стараться, стремиться, грести наверх, если в конечном итоге все опять оказывается тщетным?

Ну не получается у меня стать счастливой. Ну никак. Хоть лбом об стену бейся.

Должно быть, это просто не мое. Не для меня. Кто-то создан быть успешным руководителем, многодетной матерью или любимой женой, ну а я, вероятно, пришла на Землю для того, чтобы бесконечно терпеть поражения, мучиться и страдать.

Ну а что? Кто-то же должен.

– Я надеюсь, этот вопрос исчерпан, – убедившись, что до меня дошел смысл его предыдущих слов, говорит Арслан. – Контакты Алаева у тебя на почте. Позвони, договорись о встрече, поняла? И постарайся быть милой. Озлобленные на весь мир суки отталкивают людей.

Глава 6. Диора

– Я к Алаеву, – бросаю секретарше, шагая в просторную приемную.

Получается резковато. Словно девушка в белой блузке виновата в том, что моя жизнь – сплошной кавардак. Внутренне осаждаю себя и уже гораздо мягче добавляю:

– Уведомите его о моем приходе, пожалуйста.

– Вы ведь Диора Рустамовна, верно? – она одаривает меня профессионально-вежливой улыбкой.

– Да.

– Проходите, пожалуйста, – услужливым жестом указывает на дверь. – Тимур Анварович вас ожидает.

Коротко киваю и устремляюсь навстречу очередному испытанию. Страха нет. Только глухое раздражение, которое отбивает чечетку на нервах.

Я не питаю иллюзий насчет того, что наше давнее шапочное знакомство с Алаевым, как-то положительно повлияет на ход грядущих переговоров. Скорее всего, ему глубоко плевать, кто я такая и кем раньше приходилась его другу. Интерес Тимура – сугубо шкурный. Как говорится, ничего личного. Просто бизнес.

– Добрый день!

Дверь распахиваю без предварительного стука. Принципиально. Пусть не думает, что по науськиванию мужа я буду перед ним расшаркиваться.

– Здравствуйте, Диора Рустамовна, – отдавая дань приличиям, Алаев поднимается со своего места и обворожительно улыбается. – Прошу, присаживайтесь.

Опускаюсь на стул и холодно роняю:

– Со мной можно без официальщины. Помнится, при знакомстве мы общались на «ты».

Возможно, это не совсем вежливо, но мне претит наигранная любезность. Я предпочитаю действовать открыто. Тем более, когда речь идет о действительно важных для меня вещах.

– Я только за, – Тимур мгновенно подхватывает мой тон. – Может, хочешь чаю? Или кофе?

– Спасибо, не нужно. Я сюда не чаевничать пришла.

– Окей, – его проницательный карий взгляд застывает на моем лице. – Тогда перейдем сразу к делу?

– Конечно, – закидываю ногу на ногу, а пыльцы сцепляю в замок на колене.

И начхать, что поза максимально закрытая. Я здесь вообще не по своей воле нахожусь.

– Насколько мне известно, три года назад компания «Радиант» оказалась на грани банкротства из-за закона, который сделал практически невозможным строительство новых ветряных электростанций, – начинает Алаев. – У твоего отца не было мыслей продать убыточный бизнес?

– Разумеется, были, – отвечаю спокойно. – Но я уговорила его этого не делать.

– Почему?

– Интуиция шепнула мне, что продажа «Радианта» будет ошибкой.

– Ясно, – хмыкает он. – И что, отец сразу доверился твоей интуиции?

– Ну да, – отзываюсь невозмутимо.

На самом деле все было не так. Четыре года назад мои отношения с родителями претерпевали самый мощный и масштабный кризис. Это в общем-то неудивительно: я тогда влюбилась в плохого парня, подарила ему свою невинность и, сбежав с ним из дома, публично опозорила семью.

Когда Ранель бросил меня в отеле, я не хотела возвращаться к родным. Но меня нашли и вернули. Силой. А дальше – череда унизительных скандалов, крики, слезы, ультиматумы. Первые полгода мы с родителями вообще не могли нормально общаться. Каждое предложение было упреком, в каждом слове сквозило обвинение.

Постоянный стресс сильно ударил по моему иммунитету, и, окончательно истощившись, я слегла с двусторонней пневмонией. Провалялась в больнице больше месяца, а когда вышла оттуда, отец поставил условие: он закрывает глаза на мое постыдное прошлое, а взамен я становлюсь пай-девочкой и, как было договорено прежде, выхожу замуж за Арслана.

Для меня тогда стало большой неожиданностью, что после всего случившегося мой жених сохранил намерение вступить со мной в брак. Ведь в день своего побега я открытым текстом сказала ему, что не просто люблю другого, но и сплю с ним.

Однако, судя по всему, желание породниться с моим отцом и получить все вытекающие отсюда преференции пересилило брезгливость, и Арслан любезно согласился жениться на потрепанной жизнью Диоре.

Когда отец озвучил свое предложение, я понимала, что, по большому счету, выбора у меня нет. Либо брак с нелюбимым мужчиной, либо пожизненный домашний арест где-нибудь в Узбекистанской глуши. Ни того, ни другого мне совершенно не хотелось, поэтому я решила извлечь хоть какую-то пользу из сложившейся ситуации.

Я согласилась на замужество, а когда отец немного подобрел, попросила его подарить мне компанию «Радиант», которую он в тот момент как раз собирался продавать.

Почему я так вцепилась в этот бизнес? На самом деле трудно объяснить. На мое решение повлияло множество факторов, и один из них – личное общение с генеральным директором «Радиант», Виктором Степановичем Добрыниным. Незадолго до этого мы с ним случайно познакомились на одном благотворительном ужине. За относительно недолгий разговор мужчине удалось не только заинтересовать меня, но и убедить в важности миссии, которую компания реализует.

Тогда я просто вдохновилась идеей зеленой энергии. Без каких-либо последующих действий. А вот в тяжелый период жизни, когда вокруг был кромешный мрак, вдруг ни с того ни с сего вспомнила о ней. И выбрала ее в качестве своей духовной опоры.

Помнится, услышав мою просьбу, отец изрядно изумился. Мол, зачем тебе такой сложный бизнес с огромными убытками? К счастью, этот вопрос был риторическим, и, убедившись, что я действительно готова связать свою жизнь с Арсланом, папа с барского плеча переписал на меня «Радиант». И еще несколько коммерчески успешных фирм в придачу. Так сказать, в качестве приданого.

– Понял, – кивает Алаев, хотя по лицу видно, что он ни черта мне не поверил. – Ну и как обстоят дела у компании сейчас?

– Ты и так знаешь ответ на этот вопрос. Никакую иную информацию, кроме той, что есть в публичном доступе, я разглашать не собираюсь.

Тимур подносит ладонь к лицу и, слегка прищурившись, чешет гладко выбритый подбородок. Молчит. Обдумывает услышанное.

– Хорошо, Диора. Давай начистоту, – наконец выдыхает он. – Я знаю, что год назад «Радиант» хотели выкупить. Это был контролируемый государством энергетический холдинг. Они дали хорошую цену, чем вызывали интерес инвесторов. Акции взлетели. Но ты решила сохранить контроль и ответила более высоким предложением, что позволило оценить компанию еще дороже. Энергетический холдинг отступил.

Глава 7. Диора

Пока иду к лифтам, напряженно размышляю о недавнем диалоге с Тимуром. С одной стороны, он говорил правильные вещи. Если мы скооперируемся, у «Радианта» появится реальный шанс твердо встать на ноги. Мы сможем продолжить строить ветровые электростанции, расширим сферу солнечной энергетики и, возможно, даже замахнемся в сторону водородной.

К тому же, если я пойду навстречу Алаеву, Арслан наконец-то (должно быть, впервые за все время) будет мною доволен. Это должно позитивно повлиять на наш брак, который в последнее время все больше напоминает каторгу. Я понимаю, что мне от мужа никуда не деться, поэтому попробовать сделать наши отношения хотя бы просто нормальными – не такая уж плохая затея.

Но, с другой стороны, во мне сидит страх, что, связавшись с холдингом Алаева, я потеряю контроль над компанией. Превращусь в чисто номинального руководителя. Хотя это опасение в большей степени иррационально, ведь, если грамотно подойти к формированию и подписанию документов, такого расклада вполне можно избежать.

Нажимаю кнопку вызова лифта. Без всякой задней мысли оглядываю полупустой коридор, и вдруг каменею. Будто напоролась на взгляд Медузы Горгоны.

В метрах десяти от меня стоит демон. Красивый и ужасный – как живое олицетворение нашего короткого романа. Разговаривает с каким-то мужчиной. Меня пока меня не замечает, но, судя по тому, что собеседники жмут друг другу руки, их диалог плавно идет к концу…

Меня обдает волной панической дрожи. Вдоль позвоночного столба проносится электричество, и, отвернувшись, я принимаюсь истерично выжимать кнопку. Снова и снова. Чтобы этот треклятый лифт скорее приехал!

– Диора?

Голос. Господи, ну какой у него голос! Низкий. Вибрирующий. Пробирающий до нутра, до сердца, до самых костей…

И это спустя столько лет разлуки.

Я все еще удерживаю кнопку в нажатом состоянии, хотя где-то в глубине души понимаю, что это бесполезно. Чертова кабина застряла где-то на третьем этаже и никак не хочет двигаться с места.

– Диора, – Ранель зачем-то снова повторяет мое имя.

Я не гляжу в его сторону, но прекрасно знаю, что он идет по направлению ко мне. Об этом буквально вопят все мои рецепторы. И кожные, и обонятельные, и слуховые.

С каждым шагом Измайлов становится ближе, а я чувствую себя как зверек, на горле которого вот-вот сомкнутся зубы хищника. Адреналин вспарывает вены. Сердечный пульс сбивается с заданного ритма, и начинает выделывать какие-то немыслимые зигзаги: то выходит за пределы скорости, то внезапно замедляется, почти останавливаясь.

Вновь смотрю на табло и окончательно убеждаюсь, что в ближайшие несколько секунд лифт точно не приедет. А значит, надо искать иные пути отступления. Все, что угодно, лишь бы не пересекаться взглядом с глазами цвета августовской зелени, в которых я когда-то безвозвратно потонула…

Поворачиваю голову влево и с облегчением замечаю дверь, ведущую к лестнице. Недолго думая, припускаю туда. И плевать, что мои действия выглядит как самое настоящее бегство.

Да, я бегу от Ранеля! Но у меня на то масса веских причин!

Толкнув дверь, торопливо семеню вниз по ступенькам. Ноги заплетаются, колени от волнения ватные, но я упорно двигаюсь вперед. Уже миную первый лестничный пролет, когда внезапно дверь за спиной снова хлопает, а следом слуха касается требовательное:

– Диора, подожди!

Ну зачем?! Зачем демон меня преследует? Ведь понятно же, что я не хочу ни видеть его, ни тем более с ним говорить! Ну догонит он меня, а дальше-то что? Будем смотреть друг на друга, сгорая от неловкости? Или вооружимся лицемерием и сделаем вид, что прошлое начисто стерлось из памяти?

Я не знаю, какой у Ранеля план, но участвовать в нем я точно не намерена! Когда-то давным-давно он бросил меня и сбежал. Поэтому сейчас мне ничто не мешает поступить так же.

Не оборачиваюсь и не реагирую на оклики. Несусь вниз. Очередной лестничный пролет подходит к концу, и я вхожу в поворот. Однако перед этим, очевидно, забываю притормозить, и что-то идет не так.

Носок левой туфли цепляется за каблук правой. Я резко теряю равновесие. Пытаюсь ухватиться за перила, но они оказываются неожиданно далеко, так что вместо поручней пальцы стискивают бесполезный воздух.

Меня безжалостно ведет, и единственное, что я успеваю сделать перед неизбежным падением, – это выставить вперед руки. Ну, чтобы хоть как-то смягчить удар и не пропахать лицом бетонные ступеньки.

Несколько секунд картинка перед глазами бешено пляшет, а потом все заканчивается. Так же внезапно, как и началось.

Рвано дыша, я валяюсь на полу в какой-то неестественной позе и ощущаю острую саднящую боль. Где именно – затрудняюсь объяснить. Такое чувство, что синяки повсюду.

– Диора! – передо мной возникает взволнованное лицо Ранеля. – Как ты? Сильно ушиблась?

Он бегает по мне испуганным взором, а у меня в голове пульсирует одна-единственная мысль: демон все-таки догнал меня. Снова догнал. И опять повсюду его парализующая энергетика: в воздухе, на стенах этого тесного помещения, в моих легких…

– Где болит? Ты говорить можешь?! – суетится он.

Я могу. Но как-то не очень хочется. Может, вообще притвориться мертвой? Чтобы он наверняка отстал?

– Диора! – Ранель обхватывает мои щеки и, наклонившись чуть ниже, ловит взгляд. – Ответь мне!

Он шумно дышит. Я почти слышу, как колотится его сердце. Ощущаю горячие ладони на своем лице и понимаю, что сейчас со мной происходит самое страшное, что только могло случиться. Я проваливаюсь. Снова проваливаюсь в сильнейшую зыбучую тягу к этому человеку. Его голос, запах, внешность – одна большая триггерная ловушка. И меня какого-то черта опять в нее засасывает.

– Отпусти, – прошу негромко.

Я не хочу, чтобы он меня трогал. Потому что его касания – это наркотический яд.

Я недовольно хмурюсь, и демон наконец выпускает мое лицо из своих рук. Слегка отодвигается, но смотрит по-прежнему пытливо.

Глава 8. Ранель

Толкаю ногой дверь своего кабинета и заношу туда Диору. Она вся какая-то напряженная и притихшая. Интересно, это из-за падения? Или все же из-за меня?

Опускаю девушку на диван и снова пробегаюсь по ней внимательным взглядом. Хочу оценить степень повреждений и понять, есть ли необходимость в вызове скорой, но вместо этого какого-то хрена акцентирую внимание на приоткрывшемся вырезе ее блузки. И на том, что со спутанными волосами и слегка размазавшейся тушью она выглядит чертовски сексуально…

– Воды дай.

Она нарушает затянувшееся молчание, и я отмираю. Подхожу к кулеру, наполняю стакан и протягиваю его ей.

Диора пьет, а я с жадность поедаю ее глазами, ощущая давно забытый эстетический кайф. Все-таки она нереально красивая. Вот прям до какого-то ненормального критического максимума. В ней идеально все: кожа, черты лица, фигура…

Я правда не видел женщины лучше. Никогда. И оттого вдвойне печально, что она больше никогда не будет моей.

Опускаю взгляд чуть ниже и вдруг замечаю, что ее тонкие капроновые колготки порваны, а колени разодраны в кровь.

Блядь. Значит, нехило приложилась. А все из-за меня… Не надо было ее преследовать. Вот знал же, что не надо! Но увидел ее в коридоре, и рациональная часть сознания мгновенно отключилась. Мозг потек, а ноги как-то сами понеслись навстречу…

– В неотложку звоню? – спрашиваю я, доставая из кармана мобильник.

– Не надо, – отсекает решительно. – Кости вроде целы.

– Колени расшибла, – киваю на ее кровоточащие ссадины.

– Ничего, – она пытается натянуть узкую юбку пониже, дабы спрятать раны. – Это просто кожа. Заживет.

Смотрю на Диору и не верю, что она и есть та девочка, которая когда-то любила меня без памяти. Нет, чисто внешне она все такая же. Ничуть не изменилась. Но тогда, четыре года назад, в широко распахнутых карих глазах горел огонь, а сейчас… Сейчас ее взгляд будто покрылся тонкой непроницаемой корочкой льда. Он словно говорит: «Держись на расстоянии. Не смей подходить ближе».

– Давай хоть антисептиком обработаем, – я достаю из шкафа аптечку.

– Не надо. Мне уже пора…

– Диора, – я резко оборачиваюсь и выдерживаю многозначительную паузу. – Выбирай: либо скорая, либо хлоргексидин.

Она молчит, и я решаю воспользоваться этой секундной заминкой. Подступаю ближе и, присев на карточки, обильно смачиваю ватный диск антисептиком.

Диора настороженно наблюдает за моими движениями, но не спорит. Должно быть, сама понимает, что обработка ран – необходимая мера.

Наклоняюсь чуть ниже и осторожно подношу ватный диск к ее ноге. Чувствую, что она напрягается сильнее, и преувеличенно осторожно промакиваю ссадину. На самом деле хлоргексидин не щиплет, потому что в нем нет спирта, но я все равно зачем-то дую на свежую ранку. Словно таким образом хочу избавить Диору от боли.

Мои губы застывают в десяти сантиметрах от ее колена. Сглатываю и медленно скольжу взглядом выше. Задеваю край юбки, прокатываюсь по животу и часто вздымающейся груди, а затем фокусируюсь на лице.

Есть такие мгновения, которые отпечатываются в памяти на всю жизнь. Они могут быть очень короткими, почти мимолетными, но настолько эмоционально заряженными, что забыть их просто невозможно. Ни через год, ни даже через сотню лет.

Диора тоже смотрит мне в глаза, и я ощущаю, как внутри набухает что-то большое и горячее. Теснит грудь, ломает ребра, вскрывает старые нарывы. Находясь рядом с ней, я снова чувствую то, что, как мне казалось, больше никогда не смогу почувствовать: бурную радость, оглушающую боль, искренний восторг, переплетенный с горьким отчаянием… Полный спектр самых разнообразных эмоций, доказывающих, что я все еще жив. И что мое сердце не просто бездушно качает кровь, но и по-прежнему может мучительно остро отзываться на близость другого человека…

– Дальше я сама, спасибо, – Диора первая выныривает из нашего обоюдного оцепенения.

Выхватывает у меня из рук баночку хлоргексидина и суетливо орошает им второе колено. Антисептик проливается на пол, мочит ее туфли и колготки, но девушка будто бы не замечает этого. Такое впечатление, что она одержима идеей поскорее оказаться как можно дальше от меня. И я не вправе ее за это судить.

Распрямляюсь и отступаю на несколько шагов. Меня слегка штормит. Словно в первой стадии алкогольного опьянения. Башка кругом, адреналин по венам. Даже не припомню, когда я в последний раз так сильно реагировал на женщину… Вероятно, года четыре назад. Когда впервые увидел Диору в клубе.

Тем временем она откладывает антисептик на журнальный стол и, подхватив сумочку, встает на ноги. На секунду замирает, прислушиваясь к собственным ощущениям. Но, кажется, все действительно в порядке. Потому что ее больше не мотает из стороны в сторону, да и мимика не выражает признаков боли.

– Ты здесь работаешь, да? – Диора окидывает мой кабинет беглым взглядом.

– Угу, – киваю я, заранее зная, что ответ ей не понравится.

– Ясно, – поджав губы, она направляется к двери. – Ладно. Я пойду.

Смотрю ей в спину, а внутренний голос истошно орет: «Останови! Удержи! Не дай ей уйти!»

Я пробыл с Диорой наедине не больше пяти минут, но даже этого времени хватило, чтобы четко понять одну простую вещь: во мне ни хрена не остыло. И если раньше просто тихо тлело, то теперь вспыхнуло с новой неуемной силой.

Я все еще хочу ее. Все еще люблю.

– Диора, – бросаю вслед.

Она притормаживает. Медленно оборачивается и застывает в ожидании.

– Прости меня, – произношу одними губами.

Диора заторможенно моргает. Опускает взгляд в пол и прикусывает нижнюю губу. Видно, что ее тоже накрыло. Тоже отшвырнуло назад в далекое прошлое…

Из нее вылетает тихий не то вздох, не то всхлип, а затем она рывком разворачивается и, шумно хлопнув дверью, пулей вылетает прочь.

Глава 9. Диора

Чувствую себя разбитой. И дело вовсе не в саднящих коленях, нет… Дело в душевных ранах, которые вновь разбережены и кровоточат.

«Прости меня».

Ну какого черта, а?! Зачем мне его извинения спустя четыре гребаных года?! Я ждала их в моменте! Когда еще любила, когда был шанс все исправить! А сейчас? Сейчас они мне совершенно ни к чему! Так что пусть засунет их себе в задницу! Лицемер несчастный!

Я расстроена и в то же время злюсь. В первую очередь на себя. Потому что вопреки приказам рассудка не могу выкинуть случившееся из головы. Прошло уже несколько часов, а я по-прежнему думаю о демоне. Воскрешаю памяти его взгляды, слова, интонации…

Он изменился. Возмужал, стал еще шире в плечах, сменил прическу. И что удивительно – ведет себя непривычно адекватно. Раньше Ранель был мастером эпатажа, а сейчас в нем сквозит не пойми откуда взявшаяся серьезность. Никаких шуточек ниже пояса, никаких двусмысленных намеков…

Неужели даже такие беспредельщики, как он, рано или поздно взрослеют?

Уже после того, как демон меня бросил, я узнала страшную правду о его жизни. Мать Ранеля действительно работала горничной у моих родителей. Отец так и не признался в интимной связи с ней, но я уверена, что он соврал. Теперь-то я прекрасно знаю, что ложь, интриги и цинизм – это три кита, на которых держится псевдоидиллия моей семьи.

После моего побега папа навел справки про Измайлова и выяснил, что тот уже много лет занимался угоном машин. Когда мне сообщили об этом, я сначала не поверила, а потом картинка, кирпичик за кирпичиком, сложилась в моей голове. Вот, почему Ранель периодически пропадал! Вот, откуда у него было столько денег!

Отец сказал, что криминальную организацию, участником которой был демон, накрыли и теперь ему светит реальный срок. После этих новостей я твердо пообещала себе, что больше не буду следить за жизнью Измайлова. Ведь, как выяснилось, даже во время нашего романа он оставался для меня чужим. Я вывернула перед ним душу, а в ответ не получила даже толику искренности! Любовь, в которую я так свято верила, оказалась призрачным миражом, который рассеялся при первом же дуновении суровой реальности.

Пребывая в затяжной депрессии, я долго размышляла о жестоком поступке Ранеля. Он хотел отомстить моему отцу, и ему это удалось. Папа правда был в ярости. Рвал и метал. Ощущал унижение едва ли не острее, чем я сама.

Но проблема в том, что отец это вроде как заслужил, а я – нет. Я, черт возьми, не виновата в том, что он когда-то по-скотски обошелся с матерью Ранеля! Я даже не знала об этом! Так почему в качестве орудия мести демон выбрал именно меня?!

Нет, я помню его аргумент: у моего папы мало слабых мест, и одно из них я. Это в общем-то логично. Но при этом чертовски, просто до крайности бесчеловечно! Он поквитался за поломанную жизнь матери, но при этом изувечил еще одну – мою. Легко. Походя. Совершенно не задумываясь о последствиях.

И вот спустя четыре года он снова в Москве. Здоровый, красивый, преуспевающий. Разве это справедливо? Я до сих пор собираю себя, треснувшую и развалившуюся, по кусочкам, а он живет полной жизнью. Каким-то образом справился со всеми трудностями и опять на коне.

Ненавижу мужчин за это. За то, с какой легкостью они перешагивают кризисы и двигаются вперед. Я так не могу. Хоть и очень-очень стараюсь.

Открываю дверь спальни и тут же натыкаюсь взглядом на Арслана. Он сидит на кровати и неспешно ослабляет галстук.

– Привет. Как прошел день? – муж приближается и скупо целует меня в щеку.

– Нормально, – прохожу мимо него и скрываюсь в гардеробной. – Как у тебя?

– Встречалась с Алаевым? – проигнорировав мой вопрос, спрашивает он.

– Да, – отзываюсь я, дергая молнию на юбке.

– И? – нетерпеливо.

– Он немного меня успокоил.

– В каком плане?

– Сказал, что нацелен на долгосрочные перспективы и развитие, – расстегиваю пуговицы на блузке.

– Ну так это же замечательно. Разве нет? – Арслан появляется в проеме гардеробной.

– Наверное, – пожимаю плечами, продолжая раздеваться.

– Что с коленями? – глаза мужа фокусируется на моих разодранных ногах.

– Упала с лестницы.

– Как так?

– Не знаю. Оступилась.

Он подходит ближе. Чувствую, как замедляются его движения, а во взгляде появляется масляный блеск.

– Наверное, я немного садист, но меня это заводит, – он наклоняется ниже и проводит носом по ему виску.

– Арслан, давай не сегодня, ладно? – отмахиваюсь я, сдергивая с вешалки халат. – Я устала

– Так я и хочу тебя расслабить, – обхватывает мою талию и прижимает к себе. – Ну же, Ди, не канючь. Мы сто лет не трахались.

– Потому что у меня из-за работы голова кругом, – упираюсь руками ему в грудь, но муж не намерен отступать. – Ну правда, Арслан! Отпусти!

– Интересно, как ты планируешь заделать ребенка без секса? – он сгребает меня в охапку и тащит в сторону кровати. – Без моей спермы, Ди, твоя яйцеклетка не оплодотворится.

– У меня сейчас нет овуляции! – пытаюсь вывернуться из его рук, но все тщетно. – Арслан, перестань!

– Какая же ты сложная, – толкнув меня на одеяло, муж принимается расстегивать ремень. – В отпуск лететь не хочешь, трахаться тоже не хочешь… Чего тебе вообще нужно? Объясни! Я, блядь, реально не понимаю…

Он сдергивает с меня трусы и, облизав кончики пальцев, проводит ими по промежности. Затем наваливается сверху и размашистым движением вгоняет член. На всю длину. Практически до основания.

Закрываю глаза и морально настраиваюсь терпеть. На самом деле у Арслана нет проблем ни с размером, ни с техникой. И наш секс далеко не всегда проходит в режиме «фаст». Просто в последнее время интимная близость не вызывает во мне былого интереса. Вот прям совсем. Я даже порно смотреть пробовала – эффекта ноль. Возбуждение, может, и есть, но оно какое-то поверхностное, бесцветное… И на полноценный оргазм его при всем желании не хватает.

Глава 10. Диора

На предложение Алаева все же приходится согласиться. К уговорам мужа присоединяется еще и отец, так что выбора у меня попросту не остается. Но я не скажу, что такой поворот меня сильно расстраивает. За неделю раздумий я прихожу к выводу, что кооперация с холдингом действительно позитивно скажется на бизнесе, и именно это становится главной причиной, по которой я звоню Тимуру и даю ему добро.

Через пару дней его юристы скидывают мне договор, и я тут же пересылаю его своим спецам. Настаиваю, чтобы они проверили все вдоль и поперек, да и сама тем временем тоже приступаю к прочтению.

В итоге ни я, ни мои сотрудники не находим, к чему придраться, поэтому еще через неделю я наконец ставлю свою подпись на этих судьбоносных документах. Алаев, очевидно, вдохновленный очередной своей победой, приглашает меня на ужин, но я отказываюсь. Дескать, я очень занята, а детали работы обсудим в понедельник, в офисе. Он ни на чем не настаивает и желает хороших выходных.

Я пребываю в полной убежденности, что все прошло гладко, пока утром первого рабочего дня не становлюсь свидетелем картины, которая смачным увесистым пинком выбивает меня из душевного равновесия.

Окна моего кабинета выходят на офисную парковку, и иногда, находясь в потоке размышлений, я стою у подоконника с чашечкой кофе в руках. Неспешно потягиваю горячий напиток, наблюдаю за приезжающими-уезжающими машинами, формирую планы на день. Это своего рода медитация. Некая ментальная подготовка к трудовому дню.

Однако сегодня мой утренний ритуал обрывается, едва успев начаться. На парковку подъезжает автомобиль. Обычный черный внедорожник – на первый взгляд, ничего особенного. Но, когда из него показывается водитель, мое сердце совершает немыслимый кульбит, истерично дернувшись к горлу.

Гордая осанка, пружинящая походка, хищная грация движений. С высоты я не вижу лица, но образ этого мужчины мне никогда и ни с чем не спутать. Он въелся в подкорку, отпечатался в самых дальних закоулках моей души, сделался неотъемлемой частью моей личности.

Черная кожаная куртка обтягивает широкие плечи, синие зауженные джинсы демонстрируют накаченные бедра и икры, в руках – папка с документами. На анализ увиденного у меня уходит чуть меньше трех секунд, а когда информация наконец укладывается в голове, волосы тотчас встают дыбом.

Какого черта?! Алаев что, издевается? Решил прислать ко мне на переговоры демона! Неужели в его гигантском холдинге никого более подходящего не нашлось?

Если честно, я не ожидала такой подставы. Да, я знала, что Измайлов работает на Тимура, но мне казалось, что мы все взрослые люди и столь очевидные вещи проговаривать не нужно! Ясно же, что я не хочу ни видеть Ранеля, ни уж тем более иметь с ним каких-то общих дел!

Это возмутительно! Логике не поддается!

Пока я пребываю в глубочайшем шоке, Измайлов скрывается в здании бизнес-центра. А значит, до нежеланной встречи остается не больше трех-четырех минут. К лицу приливает удушливый жар, а мысли лихорадочно мечутся, перебирая все возможные варианты спасения из этой патовой ситуации.

Нет, я не позволю Алаеву навязывать мне неугодные правила игры!

Ставлю на стол недопитую чашку кофе, и, накинув плащ, торопливо выхожу в приемную.

– Ирин, я на выезде, – на ходу говорю поднявшей голову секретарше.

– Диора Рустамовна, подождите! У вас же в десять утра встреча назначена! – прилетает в спину.

– Отмени, – бросаю через плечо.

– Но… Уже без пяти минут десять, – озадаченно произносит она.

Времени на разъяснения нет. Пока я буду возиться с секретаршей, в офис нагрянет Измайлов, и тогда положение дел из просто неприятного станет катастрофическим.

Ирина работает у меня уже второй год, так что, надеюсь, как-нибудь сама разберется. Состряпает приличную отговорку, принесет извинения… А если нет, то зря я ей в прошлом месяце выписала премию. Больше ни одной лишней копейки от меня не получит.

Громко цокая каблуками, выбегаю в холл и направляюсь к самому дальнему лифту. Вероятность, что демон приедет на нем, минимальна, поэтому у меня вполне есть шанс выскользнуть из здания, оставшись незамеченной.

Мне все равно, если кому-то мое поведение может показаться незрелым и непрофессиональным. Лично я считаю, что поступаю правильно. Всеми силами спасаю свою искалеченную психику от нового потрясения. Да, трусливо. Да, по-детски. Но моя последняя встреча с Ранелем обернулась странными постыдными видениями во время секса с мужем и последующей ночной бессонницей. Поэтому-то я и не желаю с ним пересекаться.

Хватило. Увольте.

Оказавшись на улице, молниеносно ныряю в свой автомобиль и решительно даю по газам. Алаев еще пожалеет о своей наглости! Молча терпеть его выкрутасы я точно не собираюсь!

– Диора? – изумленно произносит Тимур, когда я без стука врываюсь в его кабинет. – Извини, мне казалось, что мы договаривались о встрече у тебя в офисе…

Мой пылкий боевой настрой слегка остывает, когда я замечаю, что Алаев в помещении не один. Рядом с его столом стоит фигуристая блондинка в деловом костюме. Если мне не изменяет память, это его девушка. Или даже невеста. Одно время их совместные фотки то и дело мелькали в светской хронике.

– Да? – язвительно бросаю я. – Только ты, как я погляжу, не у меня в офисе.

– Я направил на встречу своего человека, – невозмутимо отзывается он. – К сожалению, у меня нет времени вести все проекты лично и…

– Хватит держать меня за идиотку! – перебиваю я, раздраженно закатив глаза. – Ты направил ко мне Измайлова! Я не собираюсь с ним ни о чем договариваться!

– Диора, простите, что вмешиваюсь, – подает голос блондинка, – но вы зря настроены с таким скепсисом. Несмотря на экстравагантный внешний вид, Ранель Александрович – прекрасный специалист и хорошо знает свое дело.

Плотно поджимаю губы и медленно выпускаю скопившийся воздух через нос. Очевидно, пассия Алаева не в курсе нашего с Ранелем болезненного прошлого и решила, что я не хочу контактировать с ним из-за его эксцентричности. Огромное заблуждение. Ведь когда-то я приходила в восторг от этих эпатажных манер и сумасбродных выходок… Чуть ли не кипятком писала.

Глава 11. Ранель

Диора стоит ко мне спиной, но я все равно чувствую волны негодования, исходящие от нее. «Я его ненавижу!» – в сердцах восклицает она, и я отчего-то совсем не сомневаюсь, что речь сейчас идет обо мне.

Ну а как иначе? Конечно, ненавидит. Я ведь обидел ее. Причинил неимоверную боль. Она любила, верила, отдавалась без остатка… Ну а я просто пользовался ее любовью. В личных корыстных целях.

Хотите честно? Даже тогда, четыре года назад, будучи ослепленным злостью и жаждой мести, я прекрасно осознавал, что мои чувства к Диоре – не просто блажь заигравшегося мальчишки. Это было больше, чем симпатия. Глубже, чем сексуальное влечение. Острее, чем банальное желание обладать.

Я восхищался ею, нуждался в ней… Но при этом ненавидел. Люто. Почти беспросветно. Ведь Диора была так похожа на своего отца… Особенно глазами. Особенно, когда злилась. И это роковое сходство подпитывало меня темной разрушительной энергией, которая в итоге вытеснила во мне человеческие слабости.

То был какой-то странный, трудно описуемый сгусток эмоций. С одной стороны, обожание и страсть, граничащая с безумством. С другой – горькое осознание причастности ее семьи к мучительной смерти моей матери. Это все месяцами перемешивалось во мне. Кипело, бродило, разлагалось. А потом вылилось в сокрушительный взрыв, от последствий которого я до сих пор не могу оправиться.

Я любил мать.

И любил Диору.

Одну потерял по чужой вине, вторую – по собственной.

Раньше я часто задавался вопросом: почему я ее не пожалел? Почему не дал заднюю? А ответ в общем-то прост. Во-первых, я в упор не видел нашего совместного будущего. Ну, сами посудите, где она, и где я. Принцессы не выходят замуж за шутов. Разве что в сказках. Но в реальной жизни нет места волшебству и мистике. Она сурова, прозаична и часто с душком.

Ну а, во-вторых, в глубине души я всегда знал, что мое предательство не сломает Диору. Ранит? Возможно. Оставит в сердце шрамы? Скорее всего. Но не уничтожит. Не убьет. Не заставит сдаться.

К счастью или к сожалению, у двух моих любимых женщин нет совершенно ничего общего. Мать была слабой и неприспособленной к жизни, а Диора, напротив, сильная, яркая, несгибаемая. С четкими ориентирами и внутренним стержнем. Такие, как она закаляются, словно сталь, с годами становясь лишь крепче и лучше.

Но, несмотря на твердый характер, она все еще женщина.

Уязвленная женщина, которую я когда-то ранил.

Я обнаруживаю свое присутствие, и Диора оборачивается. Медленно, будто нехотя. Проходится по мне усталым взглядом и вздыхает. Ей претит моя близость. Это видно невооруженным глазом.

– Поговорим наедине? – прошу я.

Боковым зрением замечаю, как стоящая у окна Грановская растерянно переминается с ноги на ногу, а Алаев недоуменно почесывает затылок. Он не в курсе подробностей. Знает только, что мы с Диорой какое-то время встречались, а потом расстались не на самой позитивной ноте. Поэтому, очевидно, наша драма кажется ему слегка преувеличенной.

– Ладно, – обессиленно кивает Шахерезада.

А затем разворачивается на каблуках и, пройдя мимо меня, первая покидает кабинет. Бегло кошусь на Тима и ловлю его выразительный взгляд, в котором читается уйма немых вопросов. Коротко мотаю головой, дескать, не сейчас. А затем вылетаю в коридор вслед за Диорой.

– Пойдем ко мне в кабинет? – говорю ей в спину.

Ждать меня она явно не собирается. Быстро-быстро перебирает длинными стройными ногами в одном лишь ей известном направлении.

– Давай не наедине, – бросает через плечо.

Усмехаюсь. Почему не наедине-то? Боится, что я ее съем? Или домогаться начну?

Помнится, во вторую нашу встречу я залез к ней в тачку и вывалил из штанов член. Тогда это казалось забавным, но сейчас я так уже не делаю. Не потому, что несолидно, нет… А потому что драйв пропал. Больше не хочется эпатировать публику и ловить шок в глазах окружающих. Говорю же, я сдулся. Стал скучным, невеселым и мрачным.

– А куда тогда? – нагоняю ее и подстраиваюсь под темп шагов.

– В буфет. Я видела, у вас на первом этаже есть.

Странный выбор, но окей. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось.

Диора нажимает кнопку вызова лифта и поднимает взгляд к табло. С преувеличенным вниманием она рассматривает медленно сменяющиеся цифры, а я – ее. Скольжу глазами по плотно сжатым губам, изящной шее, разметавшимся по плечам волосам... Затем спускаюсь ниже, и внимание цепляется за здоровенный булыжник на ее тонком безымянном пальце. Помолвочное кольцо. А под ним надето еще одно – тонкое, без камней. Очевидно, обручальное.

Не знаю, почему, но мысль о том, что в ее сердце давно хозяйничает другой, щемящей болью отдается в груди. Интересно, она с ним счастлива? Кончает так же бурно, как со мной? Так же громко кричит его имя?

Блядь. Кто о чем, а я опять о своем, о наболевшем. Какая мне, черт подери, разница, что творится в их постели? Это ненормально, нездорово и неправильно. Я должен выкинуть мысли о Диоре из головы. Она в прошлом, сука, в прошлом!

А сейчас мы просто работаем над одним проектом.

Конечно, при условии, что она согласится.

Двери лифта распахиваются, и мы заходим внутрь. Диора не хотела оставаться со мной наедине, но, по иронии судьбы, в кабине, кроме нас, никогда нет. Стоим в метре друг от друга. Молчим. И только аромат ее цветочных духов безжалостно мутит мой и без того размягченный мозг…

Когда мы встречались, она тоже пользовалась этим парфюмом. Василек, мимоза, немного ванили… Этот запах осел в моей памяти как нечто манящее, чувственное, безумно возбуждающее… Должно быть, именно поэтому у меня непроизвольно выделяется слюна.

Сглатываю и отворачиваюсь в сторону. Охренеть. У меня даже привстал немного. И все отчего? Оттого что она просто стоит рядом? Пиздец. Я болен. Мне, походу, лечиться нужно…

– Приехали, – Диора зачем-то констатирует очевидный факт.

А затем торопливо ныряет в щель едва приоткрывшихся дверей.

Глава 12. Диора

– Обалдеть! Вот это у тебя выдержка! – изумляется Арина. – Я бы на твоем месте выплеснула кофе ему в лицо!

– Не было повода, – усмехаюсь. – Ранель вел себя вполне адекватно.

– Да ну? – она с сомнением приподнимает бровь. – И что, даже никак не тебя провоцировал?

– Ты удивишься, но нет. Говорил исключительно о работе. Содержательно, сухо, по делу.

– Странно… А вдруг это очередная его маска?

– Возможно, – пожимаю плечами. – Но теперь я на нее не куплюсь.

Если честно, я и сама размышляла об этом. Вдруг демон опять притворяется? Где гарантия, что в его словах есть хоть доля искренности? Но, с другой стороны, сейчас этого и не требуется. Мне важно исключительно дело, а на его личные мотивы плевать. К тому же договор я подписывала не с Ранелем, а с хозяином холдинга. А Тимуру я доверяю. Ну, по крайней мере, у меня нет объективных причин этого не делать.

– Осторожно, подруга, – вздыхает Арина. – В прошлый раз тебе крепко досталось…

– В прошлый раз я была дурой. А сейчас уже нет, – качаю головой. – Розовые очки разбиты. Отныне только суровый реализм.

– А вот это правильно! С такими мудаками, как Ранель, надо жестко, – она легонько ударяет кулачком по столешнице. – Пусть не мнит себя хозяином положения!

– Мой бизнес – мои правила, – я запальчиво отхлебываю из чашки. Так, будто там не чай, а кое-что покрепче. – Я дала себе твердую установку, что буду держать дистанцию. А обещания, данные самой себе, я не нарушаю.

– Ты молодец, Ди. Настоящая железная леди, – подруга ласково поглаживает меня по руке. – Я до сих пор недоумеваю, как из милой скромницы выросла такая хваткая бизнес-вумен.

– Когда личная жизнь на дне, волей-неволей приходится углубляться в работу, – невесело усмехаюсь я. – А иначе и до сдвига по фазе недалеко.

– С Арсланом все по-прежнему? – она сочувственно наклоняет голову набок.

– Да, – киваю. – По-прежнему паршиво.

– Ты говорила, он обрадовался, когда ты заключила договор с холдингом Алаева.

– Так и есть. Но одним заключенным договором положение, увы, не поправишь.

– Думаешь, у него кто-то есть? – Арина заговорщически понижает голос.

– Скорее всего, – отзываюсь равнодушно. – Я, конечно, его ни на чем таком не ловила… Но это, наверное, потому что просто не искала.

Я уже давно не глупышка, наивно верящая в чистую любовь до гроба. Мой отец изменял матери, и, вероятней всего, мой муж изменяет мне. Раньше я бы посчитала подобный расклад трагедией, но сейчас лишь досадливо морщусь. Пусть трахает кого хочет. Лишь бы заразу в дом не приносил.

– Неужели тебе реально пофиг? – подруга вглядывается в мое лицо в поисках подвоха.

– Ну как тебе сказать, – я в задумчивости сворачиваю салфетку. – Приятного в этом, конечно, мало… Но мы вступали в брак без любви, а на одних лишь моральных принципах далеко не уедешь. Да и секса у нас мало. Ни за что не поверю, что Арслану хватает.

– А тебе? Хватает?

– А я сублимирую, – пробую отшутиться. – Направляю всю свою нерастраченную энергию в работу. Эффект просто вау.

Арина улыбается, но как-то снисходительно. Ей жаль меня, я это вижу. Однако стараюсь не предавать ее жалости особого значения. Ну а что? Тысячи людей живут с нелюбимыми, и ничего, не умерли. Как по мне, любовь – вообще чересчур романизированное чувство. Это только в сказках она приносит радость и счастье, а в реальности – сплошная агония. Боль, разбитые мечты, растоптанные надежды…

Бр-р-р. Не хочу больше любить. Никогда и никого.

Но Арине мою философию понять трудно. Она, в отличие от меня, счастлива в браке с любимым человеком и носит под сердцем первенца. Шестой месяц, между прочим, пошел. Животик прилично выпирает. Одно удовольствие смотреть на нее такую: округлившуюся, улыбчивую, безмятежную…

Порой я ловлю себя на том, что завидую Арине. Разумеется, по-хорошему. По-доброму. У нее уже есть любимый мужчина, а совсем скоро появится еще и любимый ребенок. Прямо джек-пот по меркам современной женщины.

А у меня даже забеременеть не получается…

– А когда ты увидела Ранеля, у тебя ничего внутри не екнуло? – вдруг спрашивает подруга, нарушая затянувшуюся тишину. – Хоть самую малость?

– Были какие-то чувства, – отвечаю, осторожно подбирая слова. – Шок, удивление, растерянность…

– И только? – не унимается она.

– Я знаю, к чему ты клонишь, но нет, – решительно мотаю головой, – я больше не люблю Измайлова. Остыла, понимаешь? Давно и бесповоротно.

Про оргазм, полученный от одних лишь воспоминаний о нем, естественно, умалчиваю. Ни к чему Арине знать такие подробности. Это моя постыдная тайна, которую я всерьез намерена унести в могилу.

– Понятно, – подруга делает небольшой глоток чая. – А Арслан ведь не в курсе, что в компании Алаева работает тот самый парень, с которым ты хотела сбежать?

– Нет, конечно. Отец тогда изо всех сил старался замолчать и обезличить ту историю. Такое пятно на его репутации.

– Да уж, – хмыкает многозначительно. – Если бы Арслан знал, что к чему, то наверняка не настаивал бы на твоем сотрудничестве с холдингом.

– Я не хочу ворошить прошлое, Арин. Не хочу оправдываться и снова окунаться в ужас пережитого, – произношу со вздохом. – Что было, то прошло, верно? Сейчас Ранель для меня мало чем отличается от остальных коллег. Нас связывает только работа. И больше ничего.

– Пусть так будет и дальше, милая, – она легонько чокается своей чашкой об мою. – Ты как никто другой заслуживаешь душевного покоя.

Глава 13. Ранель

– Привет. Я присяду? – киваю на свободный стул.

Конечно, мне ничего не стоило плюхнуться рядом без разрешения. Но я решаю соблюдать формальности. Чтобы лишний раз не злить Диору.

– Присядь, – роняет холодно.

Ресторан вроде пафосный, а столики тут до смешного крохотные. Я сажусь напротив, и мы с Диорой едва не касаемся друг друга ногами. Но мне даже нравится эта теснота. Есть в ней что-то приятно будоражащее нервы.

На самом деле мы не планировали пересекаться в ресторане, это вышло спонтанно. Я позвонил Диоре и попросил о встрече. Она отказала, сославшись на занятость. Я уточнил насчет завтра, но, как выяснилось, завтра она улетает в какую-то командировку. Тогда я предложил увидеться между делом: за обедом или, скажем, за ужином. Надавил тем, что дело, дескать, срочное. Она, скрипя зубами, согласилась. Назвала адрес ресторана, в котором будет обедать. И вот я здесь. Бросил все и примчался с другого конца Москвы. Прямо с важной деловой встречи сорвался.

Официант приносит мне меню, и я, пробежавшись по нему глазами, заказываю стейк.

– Ты же сказал, что едешь по делу, – недовольно ворчит Диора.

Очевидно, она не планировала разделять со мной трапезу.

– Так и есть, – киваю. – Но почему бы не совместить приятное с полезным?

Она ничего не отвечает. Лишь плотно поджимает губы и опускает взгляд в тарелку, сосредотачиваясь на своей еде.

Пользуюсь случаем и внимательно ее разглядываю. Стильная укладка, элегантный пиджак, неброский макияж – выглядит изящно и дорого. Диора и прежде одевалась со вкусом, но сейчас в ее образе явственно ощущается этакое современное величие.

Принцесса выросла и стала королевой.

– Хватит меня гипнотизировать, – говорит, раздраженно орудуя вилкой. – Говори, зачем пришел.

Мне все еще непривычно напарываться на ее неприступность и жесткость. Раньше она такой не была. Помню, в рот заглядывала, румянцем чуть что покрывалась… А сейчас, походу, еле сдерживается, чтобы не воткнуть вилку мне в глаз.

Другая стала. Более дерзкая. Стервозная.

– Ты посмотрела наброски по пиар-компании, которые я тебе в прошлый раз передал? – пытаюсь настроиться на рабочий лад.

– Посмотрела.

– И?

– Все нормально, – ее неприязненный взгляд бритвой проходится по моему лицу.

– Тогда приступаем к реализации?

– Приступай, – отвернувшись к окну, она кладет кусочек помидора себе в рот.

Вот вроде совершенно обычное зрелище: женщина за едой. Но меня почему-то штырит. Не могу просто так смотреть на ее приоткрывшиеся губы и красную помаду на них. Может, я фетишист, но это пиздец как сексуально. Горячее, чем самые откровенные кадры из порнухи…

– Для начала я бы хотел познакомиться с Добрыниным лично, – все еще пялясь на ее рот, произношу я.

– Зачем тебе это?

– Затем, что он генеральный директор «Радианта», – делаю над собой усилие и поднимаю взгляд выше, к ее глазам. – Мне нужно с ним пообщаться. Выслушать его точку зрения.

– Его точка зрения полностью совпадает с моей.

– Диора…

– Нет, Ранель, – отсекает жестко. – Если нужна информация, общайся со мной.

А вот это уже бесит. Неужели обязательно врубать суку даже в таких незначительных мелочах? Так трясется за своего Добрынина, будто я на него порчу наведу.

– С тобой общаться тяжеловато, – едко роняю я. – Ты не идешь на контакт.

– А какого контакта ты хочешь? – с вызовом.

Язык так и чешется брякнуть какую-нибудь пошлость, но я сдерживаюсь. Провокации сейчас ни к чему.

– Делового. Открытого. Без всяких предрассудков.

– Ранель, я уже согласилась на сотрудничество и делаю все, что от меня зависит. Но лезть в мою компанию не нужно. Я сама предоставлю все необходимые данные.

– Насколько мне известно, это теперь не только твоя компания, – я беру на вооружение ее ледяной тон. – Холдинг выкупил двадцать четыре процента акций. Поэтому, полагаю, теперь у меня есть полное право лезть в дела «Радианта».

Диора стискивает зубы и недобро щурит глаза.

– Двадцать четыре процента – это далеко не контрольный пакет, – шипит она. – Так что мой тебе совет: не зарывайся. И решай все вопросы через меня.

В груди закипает иррациональная злоба. Я знаю, что не заслужил нормального отношения, знаю, что в прошлом сотворил много дерьма… Но, блядь, сейчас-то речь совсем о другом! Мы работаем, на кону большие бабки! Так какого хрена она общается со мной, будто с мальчиком на побегушках?!

– Тогда, может, ты будешь чуть более любезной? – цежу я, с трудом сдерживая ярость.

– Любезничать с тобой будут секретарши, а я больше не намерена прогибаться под твои тестостероновые всплески, – выплевывает с ненавистью.

Тестостероновые, мать вашу, всплески?! Вот так она воспринимает мои доводы?!

– Пожалуйста, Ди. Не обостряй, – стиснув челюсти, я качаю головой.

– Я сказала, нет! – надменно вскидывает подбородок.

– Да ты, блядь, нарываешься! – взрываюсь я.

Упираю носок своего ботинка в ее туфлю, а затем резко проталкиваю ногу между ее ступней, раздвигая колени. Не широко, но довольно откровенно.

Она замирает. Пару раз ошарашенно хлопает глазами. А затем рефлекторно пытается свести колени вместе. Но я не позволяю этого сделать, продвигая ногу все глубже ей под юбку.

Наверняка со стороны мы выглядим абсолютно нейтрально, но вот под столом разворачивается настоящая борьба. Метая в меня метафорические молнии, Диора пытается избавиться от моего колена меж ее бедер, а я лишь с усмешкой смотрю ей в глаза.

Хотела тестостерона, девочка? Получай.

Поерзав, ей наконец удается отодвинуться на стуле назад и торопливо закинуть ногу на ногу, тем самым принимая максимально закрытую позу.

– У тебя там жарко, – чуть понижаю голос.

Понятия не имею, зачем я несу эту хуйню. Зачем перехожу границы и снова ее провоцирую. Я клятвенно обещал себе этого не делать, но проблема в том, что с рядом с Диорой во мне опять просыпается давно забытый азарт.

Глава 14. Диора

– Видела статью в «БизнесТайм»? – звучит в трубке довольный голос Ранеля.

– Видела, – отзываюсь сдержанно.

В последнее время мы разговариваем исключительно по телефону, и это существенно упрощает процесс общения. Когда не видишь демона, а только слышишь его, гораздо легче сохранять спокойствие и держать дистанцию.

– Ну что, план работает?

– Похоже на то.

Мне не хочется лишний раз петь Измайлову дифирамбы, но не признать очевидное я не могу: план действительно хорош. Пиар-отдел сработал отлично: теперь деятельность «Радианта» на слуху. А еще удалось привлечь общественное внимание к новому законопроекту. Пускай пока только на уровне локальных обсуждений, но это всего лишь начало.

– Я думаю, что нам пора двигаться дальше, – говорит Ранель.

– О чем ты?

– Выступление на телевидении. Небольшие дебаты с Дмитрием Гореловым.

– Интересно, – отзываюсь задумчиво. – А кто будет выступать?

– Ты.

Повисает пауза. Я ошарашенно хлопаю ресницами, ожидая услышать пояснение. Это ведь какая-то нелепая шутка, верно?

Но Измайлов не торопится ничего добавлять, поэтому я вынуждена переспросить:

– Я?

– Ну да, – невозмутимо.

– Ты в своем уме? – изо рта вырывается истеричный смешок.

– Естественно. Есть сомнения?

– Еще какие! – вспыхиваю я. – Я же не какая-то там артистка или политический деятель, чтобы таскаться по телепередачам!

– Так я же тебя не на ток-шоу зову, – в голосе демона звучит усмешка. – Это серьезная программа, в рамках которой обсуждаются важные вещи.

– Тем более! Как я, по-твоему, должна вывезти дебаты с Гореловым? Он же профессиональный спикер!

– Тебе не надо тягаться с ним в красноречии. Просто говори правду. Так, как чувствуешь. Ты же веришь, что борешься за правое дело?

Очередная манипуляция. На этот раз – на моих амбициях и возвышенных стремлениях. Демон верен себе: по-прежнему играет грязно.

– Исключено. Я не буду выступать перед камерами, – решительно отсекаю я. – Я вообще не хочу публичности!

– Почему?

– Потому что… – в голову не приходит ни один вразумительный ответ, поэтому я просто выпаливаю. – Не хочу и все тут!

– У любого движения, у любой миссии должно быть свое лицо, – настаивает Ранель. – Обезличенность не вызывает в людях отклика.

– Так давай найдем какое-нибудь другое лицо!

– Например?

Я замолкаю, напряженно сжимая в руке мобильник. Ни одна мало-мальски достойная кандидатура не приходит на ум.

– Диора, послушай, – воспользовавшись моей заминкой, Ранель продолжает атаку. – Когда ты подписывалась на этот проект, ты не могла не понимать, что рано или поздно тебе придется засветиться. Придется озвучить свое мнение вслух. Ты собственница «Радианта», идейная вдохновительница запущенного процесса. Кто, если не ты?

– Ты не понимаешь, – я мотаю головой. – Я не могу действовать сама по себе… Я связана обязательствами по рукам и ногам.

– Речь о твоем муже? – догадывается он.

На этой фразе его голос становится чуть более резким и сиплым.

– О муже, об отце… Обо всей моей семье.

Хотя кому я объясняю? У Ранеля-то семьи никогда не было. Вряд ли он уразумеет всю сложность и неоднозначность моего положения.

– Алаев сказал, что отец добровольно переписал на тебя «Радиант» и теперь ты его полноправная хозяйка, – помолчав, роняет демон.

– Так и есть. Но это не значит, что я могу творить все, что пожелаю.

– Ты дала добро на реализацию плана.

– Да! Однако я не предполагала, что ради этого мне придется перевернуть с ног на голову всю мою жизнь! – в сердцах восклицаю я.

Говоря по правде, я опасаюсь не столько публичности, сколько последствий активного вмешательства в политическую сферу. Это игра по-крупному, а не какие-то там шуточки. Я понимаю, что без решительных действий никак, но все же испытываю какой-то безотчетный животный страх.

По зубам ли мне такая самостоятельность?

Вероятно, причина моей неуверенности в том, что всю жизнь я была зависима от чьего-то мнения, играла по чужим правилам. Да, возможно, сейчас я произвожу впечатление самодостаточной женщины, но по факту это не более, чем ширма. Ширма, за которой по-прежнему прячется девочка, жестко подавляемая суровыми патриархальными устоями.

Сначала моей жизнью руководил отец: он дал мне финансовую базу, образование, бизнес, устроил личную жизнь. Потом я вышла замуж, и бразды правления моей судьбой перешли в руки Арслана. Я бы хотела стать независимой от него, но проблема в том, что я этого попросту не умею. Да что уж там… Я даже на сделку с холдингом Алаева согласилась вследствие морального прессинга мужа. Хотя «Радиант» изначально был только моей компанией, к которой Арслан, по сути, не имел никакого отношения.

И вот я опять я на перепутье. Что важнее? Репутация послушной жены и дочери или благая миссия, за которую мне так хочется побороться?

Умом я понимаю, что Ранель и пиарщики предлагают дельные вещи, но, с другой стороны, ответственность за результаты наших действий неизбежно ляжет на мои плечи. Готова ли я к этому? Не переломлюсь ли пополам?

Однажды я уже отважилась пойти наперекор всем и вся… И чем это закончилось? Разбитым сердцем. Попранной гордостью. Разодранными на куски мечтами.

Нет, второго такого раза я точно не вынесу. Уж лучше в тепле и безопасности, чем в боевом пекле с распахнутой нараспашку душой. Возможно, это трусливо, но сейчас я выбираю стабильность и комфорт.

Потому что устала от сопротивления. Потому что, несмотря на утопичность этой мечты, я все же отчаянно хочу стать счастливой. Пускай не так, как остальные женщины. Пускай хоть вполовину.

Мне и этого хватит.

– Это всего лишь двадцатиминутное выступление, – не унимается Ранель.

Но я лишь качаю головой.

– Нет. Я не буду участвовать в дебатах. И давай на этом закончим.

Сначала в трубке повисает тишина. Затем слышится вздох и звук щелкнувшей зажигалки. Перед мысленным взором возникает сцена, как демон подносит сигарету к лицу, как обхватывает губами фильтр и неспешно, со смаком затягивается…

Глава 15. Диора

– Диора Рустамовна, ужин накрываю? – интересуется домработница, пока я разминаю уставшие от длительного хождения на каблуках ступни. – Арслан Азизович тоже недавно пришел.

– Накрывайте, – киваю я. – Мне без второго. Только суп.

– Как вам будет угодно.

Роза скрывается в столовой, а я бреду в спальню, чтобы переодеться. Из головы никак не идет недавний разговор с Измайловым и то, как он называл меня идейной вдохновительницей процесса. Такое громкое заявление, скажите? Но приятное. Я бы хотела быть одной из тех смелых женщин, которые двигают прогресс. Вроде Валентины Терешковой, Маргарет Гамильтон или Марии Складовской-Кюри. Это так почетно. И так впечатляет.

Однако для того, чтобы стать такой, как они, нужна несгибаемая воля. А у меня с этим туговато.

Облачившись в домашний костюм, спускаюсь вниз и пересекаюсь с Арсланом. Он бы обыкновению увлечен содержимым своего мобильника, но, заметив меня, прячет его в карман и натягивает улыбку.

– Привет, дорогая, – чмокает в щеку. – Как прошел день?

– Нормально, – поглаживаю его по спине. – Ужинать будешь? Роза уже накрыла.

Мы вместе заходим в столовую и садимся за стол. Вооружаемся приборами и начинаем есть. В тишине.

– Видел статью в «БизнесТайм», – нарушая затянувшееся молчание, произносит Арслан.

– М-м, – киваю. – И как тебе?

– Забавно, – с видом хищника он кладет в рот кусок мяса. – Пока читал, неплохо скоротал время за обедом.

По правде говоря, это не совсем то, что я ожидала от него услышать, но все равно вздергиваю уголки губ и произношу:

– Спасибо.

– Но…

Ну, разумеется. Обязательно должно быть «но». Куда же без него?

– Что такое, дорогой? – деланно учтиво подхватываю я.

– Но тебе не кажется, что ты играешь с огнем, Диора? Пока это все напоминает милые детские шалости, но, стоит пересечь черту, последствия станут необратимыми.

Я удивленно приподнимаю брови и напускаю на себя непонимающий вид:

– О каких последствиях ты говоришь?

Арслан выдерживает паузу.

– Ты же не хочешь проблем для меня и своего отца? Ты же разумная женщина, не так ли, Диора?

– Хотелось бы верить, – усмехаюсь. – Но все же интересно, что под этим подразумеваешь ты?

– В первую очередь ты хранительница очага и будущая мать, – он одаривает меня снисходительно-ласковой улыбкой. – Не надо лезть в суровые игры взрослых мужчин. Тебе это не нужно.

– А ты, стало быть, лучше всех знаешь, что мне нужно? – я до боли в пальцах стискиваю ложку.

– Конечно. Я же твой муж, – отзывается невозмутимо. – И вообще, давай будем откровенными. Зеленая энергетика, возобновляемые источники энергии, борьба с глобальным потеплением – это все очень трогательно, но, по сути, не больше, чем баловство. Поверь, когда у нас родятся дети, ты выкинешь эту ерунду из головы и даже не вспомнишь. Поэтому сейчас, пожалуйста, держи себя в рамках, ладно? Не перегибай палку.

Его слова задевают за живое. Баловство, значит? Ну наконец-то муж напрямую высказал все, что думает о моих усилиях. Он-то занимается серьезными делами, а я, получается, так, дурью маюсь.

Глупая женщина, наивно поверившая в то, что может что-то изменить.

– Что значит, не перегибай палку?

– Не зли высокопоставленных людей, – Арслан неспешно отпивает сок из стакана. – Хочешь копошиться в своей зелени? Копошись. Но помни, что это все временно.

– Тимур Алаев так не считает, – с вызовом произношу я.

– Ну, в чем-то он, бесспорно, молодец, а в чем-то заблуждается, – пожимает плечами муж. – Мы люди, а не боги. Нам свойственно ошибаться.

– Даже тебе?

Снова повисает тишина. Некомфортная. Пропитанная протестом и сопротивлением.

– Диора, не начинай, – произносит предостерегающе.

– А почему? Ты же начинаешь.

– Хочешь очередного скандала? – на скулах Арслана разгуливают желваки.

– Нет. А ты?

– Я хочу иметь нормальную покладистую жену, – он чересчур грубо втыкает вилку в говядину, отчего воздух прорезает неприятный фарфоровый скрежет. – А не вечно огрызающуюся активистку, которую парниковый эффект заботит больше, чем потребности мужа.

Я прилагаю усилие и проглатываю упрек. В конце концов, тут Арслан прав: климатические проблемы и впрямь волнуют меня больше, чем он.

– Ты жалеешь, что на мне женился? – спрашиваю, помолчав.

Не из вредности, нет… Мне правда интересно услышать ответ.

Арслан перестает жевать. Проходится по мне оценивающим взглядом и, промакнув губы салфеткой, говорит:

– Сожаления – вещь бессмысленная, Диора. Прошлого все равно не изменить, а вот будущее в наших руках.

Мы молча продолжаем нашу неуютную трапезу, а я все раздумываю над его словами. Прошлое нам и впрямь не подвластно, а вот будущее – вполне. Так, может, хватит жить с оглядкой на то, что уже не имеет значения? Иначе новое так и не получит шанса войти в жизнь, а минувшее плавно перетечет в грядущее. Без каких-либо изменений.

Доедаю суп и, сославшись на нужду, скрываюсь в уборной. Сделав свои дела, замечаю на трусах темно-алое пятно. Месячные пришли. Значит, мои яйцеклетки вновь не смогли найти общий язык со сперматозоидами Арслана. В этот раз, как и в много предыдущих, я опять не стану мамой.

Что ж, раз я не беременна, то, по логике мужа, у меня есть полное право и дальше заниматься своим «баловством».

Черт… Это могло бы быть очень смешно, если бы не было так печально.

Меняю белье, вставляю тампон и, опустив крышку унитаза, сажусь сверху. Пару минут провожу в напряженных размышлениях вперемешку с сомнениями, а затем все же достаю из кармана телефон и торопливо набираю сообщение: «Я готова выступить на дебатах».

И, пока не успела передумать, быстро жму кнопку «отправить».

Глава 16. Ранель

Толкаю дверь студии и тут же попадаю в царство суеты, многоголосья и чересчур ярких декораций. Повсюду камеры, громоздкое световое оборудование и технически инвентарь. Несмотря на огромное количество снующих туда-сюда людей, Диору я замечаю сразу. Она сидит на высоком стуле в глубине зала и с непроницаемым видом ждет, пока ее загримируют.

Выглядит, как всегда, впечатляюще. Идеально прямые волосы, вытянутые вдоль лица, строгий костюм насыщенного зеленого цвета, туфли на высоченных шпильках. Я пришел сюда по делу, но все равно фантазирую, как было бы здорово снять с Диоры все, кроме этих самых туфель, и распластать ее на столе…

– Здравствуйте, вы к кому? – поток моих пошлых мыслей обрывает какая-то веснушчатая девчонка с бейджем на груди.

– Я представитель Каримовой.

Лицо девчонки вопросительно вытягивается, и до меня вдруг доходит, что Диора давно уже не Каримова. Блядь. Какая там фамилия у ее мужа?

– Короче, я к ней, – тычу пальцем в Диору и, не дожидаясь ответа, продолжаю путь.

– Зачем пришел? – без всяких предисловий бросает Шахерезада.

М-да. Не женщина, а сама любезность.

– Проведать тебя, – улыбаюсь. – Задать боевой настрой.

– С моим настроем все в порядке. Можешь идти.

– Да брось, я ведь тоже имею к этом всему отношение.

Диора замолкает, дожидаясь, пока гримерша пройдет пуховкой по ее подбородку, а затем отвечает:

– Крайне опосредованное.

– Хватит дерзить, колючка, – отмахиваюсь я. – Лучше скажи, ты прописала основные тезисы, на которых будет строиться твоя позиция?

– Ты что, мой пиар-менеджер?

– Нет, я начальник твоего пиар-менеджера. Ну так что насчет тезисов?

– Извините, – ко мне опять подлетает веснушчатая. – Я тут подумала… Может, вы кофе хотите?

И сует мне при этом стаканчик кофе. А сама ресницами машет. Хлоп-хлоп.

Бросаю беглый взгляд на Шахерезаду и замечаю, как она выразительно закатывает глаза. Сучка. Не так уж и часто ко мне кто-то подкатывает. Тем более, перед ней.

– Эм… Спасибо, – принимаю у веснушки напиток и вновь фокусируюсь на Диоре. – Итак, тезисы?

– У кофейной девочки про тезисы спроси, – отзывается едко.

– Ты ревнуешь? – мне становится смешно.

– Я ревную только своего мужа, – припечатывает холодно. – А ты мне никто.

Окей, признаю, это было сильно. Счет один-ноль в ее пользу.

– Диора, давай серьезно, – вздыхаю я. – Горелов – опытный спикер. Без четко сформулированных тезисов он тебя размажет.

– Спасибо, – произносит с иронией. – От этих слов я чувствую себя гораздо увереннее.

– Блядь… Да я не это хотел сказать!

– Все, Ранель, мне некогда разбираться в том, что ты хотел сказать, – она спрыгивает со стула и проходит мимо, обдавая меня ароматом своих невъебенно вкусных духов. – У меня съемка.

Сука… И опять по телу мурашки! Да почему меня всегда так колбасит рядом с ней?

Диора входит в съемочное пространство и здоровается с Гореловым и ведущим, которые уже заняли свои места. Им на одежду цепляют микрофоны и проводят короткий инструктаж. Диора кивает. Видно, что внимательно слушает и пытается все запомнить.

Пара финальных штрихов – и начинается съемка. Ведущий натягивает профессиональную улыбку, приветствует зрителей, а затем переходит к сути.

– В последнее время обострились споры о необходимости скорейшего энергоперехода – замены ископаемого топлива на возобновляемые источники энергии. Падение спроса на нефть и газ лишь обостряет эту тему. Эксперты гадают, когда закончится эра углеводородов. Давайте и мы порассуждаем об этом, – ведущий делает паузу и переводит взгляд на участников передачи. – Сегодня у нас в гостях Дмитрий Иванович Горелов, известный политолог и член Комитета Государственной Думы по энергетике. А с другой стороны стола – Рахимова Диора Рустамовна, филантроп, бизнесвумен и собственница компании «Радиант», которая занимается возобновляемыми источниками энергии.

Поначалу дебаты идут довольно спокойно. Горелов особо не прессует Диору, позволяя ей высказать свою точку зрения. Затем между ними ожидаемо завязывается спор, в котором Дмитрий Иванович озвучивает довольно популярное мнение:

– Если честно, я не совсем понимаю, как человечество сможет отказаться от нефти и газа в ближайшие годы и даже десятилетия. Есть масса экономических и политических нюансов, которые не позволят этого сделать. Вот вы, Диора Рустамовна, говорите, что солнце и ветер как энергоносители бесплатны и они будут всегда. Но как быть с теми случаями, когда темно и безветренно? Это ведь довольно частая ситуация.

– Я убеждена, что в скором времени данная проблема будет решена путем централизации систем энергоснабжения. Вплоть до материковых. В таком случае будет неважно, локально в какой точке нет ветра или солнца. Энергия будет доставлена оттуда, где они есть, – не мешкая, отвечает Диора. – Сами по себе углеводороды довольно перспективны с точки зрения замещения металлов полимерами или той же переработки, но как источники для получения первичной электроэнергии они вскоре себя изживут. Я убеждена в этом, потому что работаю в сфере зеленой энергетики и вижу, как развиваются технологии и достигается ценовой паритет возобновляемых источников энергии и ископаемого топлива.

Она держится довольно уверенно. Гораздо увереннее, чем я предполагал. По мере дискуссии Горелов постепенно распаляется, говорит все громче и красноречивее, но Диора, к моему изумлению, не тушуется. Она грамотно пропускает те аспекты его спича, на которые ей нечего возразить, и акцентирует внимание на том, что выгодно подсвечивает ее позицию.

Я смотрю на нее, такую умную, рассудительную, взрослую, и не могу отделаться от ощущения, что влюбляюсь и в эту сторону ее личности тоже. При первой встрече я повелся исключительно на внешность, через пару недель зацепился за душу, а теперь восхищенно наблюдаю за торжеством ее интеллекта. По правилам эволюции дети должны быть лучше родителей, и Диора полностью оправдывает это утверждение. Она гораздо умнее, тоньше, и глубже, чем ее зашореные предки. В ней есть сила и смелость говорить правду. А еще преданность тому, во что она верит.

Глава 17. Диора

Мое выступление на дебатах производит настоящий фурор. По ощущениям, это обсуждают все: Интернет-паблики, блогеры на своих каналах, официальные СМИ. Если честно, я не ожидала, что получу такой масштабный отклик, и слегка сбита с толку. Неужели это и есть тот общественный резонанс, к которому мы стремились?

Разумеется, вместе с одобрительными комментариями на меня обрушивается и шквал критики. Раньше я только слышала, что люди в Интернете могут быть очень злыми, а вот сейчас убедилась в этом на собственной шкуре.

Каких только гадостей я не прочла под записью передачи, которая была выложена в Сеть. И проблема-то высосана из пальца, и доводы-то у меня неубедительные, и глаза-то, оказывается, расположены далеко друг от друга. Некоторые люди писали откровенный бред, совершенно не касающийся дела, и я искренне недоумевала, что за шлак у них в голове?

Гонимая эмоциями, я позвонила Арине, и мы с ней полчаса обсуждали самые абсурдные комментарии под видео. Подруга относилась к хейту с юмором и смогла зарядить здоровым пофигизмом и меня. Дескать, какая разница, что пишут диванные критики? Собаки лают – караван идет. Я-то уверена, что все сделала правильно, а сопутствующий негатив – не более, чем пыль, которая летит из-под сапог.

Отринув рефлексию и сомнения, остаток дня я эффективно провожу за работой. Обзваниваю поставщиков оборудования, по сотому кругу перепроверяю сметы, готовлюсь к выступлению перед потенциальными инвесторами. Однако к вечеру мое приподнятое настроение стремительно скатывается до минусовых значений.

Стоит мне зайти в дом, как я тотчас напарываюсь на острый, словно лезвие бритвы, взгляд мужа. Арслан сидит в гостиной с планшетом в руках. На экране застыл кадр из недавно вышедшей передачи с моим участием.

По его лицу я сразу понимаю, что он чем-то недоволен, но решаю не тушеваться раньше времени. Пусть скажет, что именно его не устраивает, и попробуем выстроить конструктивный диалог.

– Привет, – роняю непринужденно, присаживаясь в кресло напротив. – Как прошел твой день?

– Что за хуйню ты несла на этих дебатах, Диора? – проигнорировав мой вопрос, цедит Арслан.

Он не повышает голос, но я отчетливо слышу в его интонациях утробное рычание. Я не уверена, но мне кажется, именно такие звуки издают хищники прежде, чем напасть на свою жертву и уничтожить ее.

– Я просто высказала свое мнение, – отвечаю бесстрастно.

– Мнение?! – взвивается он. – В нашей стране нельзя высказывать такое мнение! Это чревато последствиями!

– В моей речи не было ничего предосудительного. Я старалась выражаться максимально корректно.

– То есть, по-твоему, упрекать руководство страны в закостенелости мышления и потакании интересам олигархических элит – это корректно?!

– Конечно. Почему нет?

– Да потому что ты сама представительница этой самой олигархической элиты! – муж срывается на крик. – Под кого яму роешь, глупая?!

– Прекрати на меня орать, – гляжу на него с ненавистью. – Я говорю то, что думаю, и не нуждаюсь в твоих нотациях.

– А я запрещаю тебе говорить, поняла?! – Арслан вскакивает с дивана и подступает ближе. – Запрещаю таскаться по тупым телепередачам и высказывать свое мнение!

– Запрещаешь?! – внутри меня железным молотом колотится злоба. – На каком это основании?!

– На том, что я твой муж, Диора! А ты окончательно распоясалась!

С этими словами он ударяет кулаком об стол, и гипсовая статуэтка, стоящая на нем, угрожающе подскакивает.

Терпеть не могу это токсичное проявление мускулинности. Мол, если ты не понимаешь слов, то я буду давить тебя физическим превосходством. Крушить мебель, повышать голос, запугивать положением самца. В дикой природе это, ясно дело, работает, но мы-то, черт возьми, живем в цивилизованном обществе!

– Да, ты мой муж, – отвечаю я, изо всех сил сдерживая клокочущий гнев. – Но ты не мой хозяин, Арслан. Не тебе решать, что мне делать, думать и говорить.

В его взгляде вспыхивает ярость. На секунду мне даже кажется, что он сейчас меня ударит, но, к счастью, до этого доходит. Муж лишь сильнее сжимает кулаки и отходит к камину.

– Значит так, Диора. Я разрешил тебе играть в бизнесвумен, чтобы ты не скучала. Но сейчас это переходит все допустимые границы, – сурово произносит Арслан. – Ты заигралась, милая. И теперь тебе пора занять свое место.

– Что это значит?! – я рывком поднимаюсь на ноги.

– Мне звонят уважаемые люди и спрашивают, что за ерунду мелет моя жена по телевизору, – он бросает на меня осуждающий взгляд. – Я устал терпеть унижения из-за тебя!

– Ну так не терпи! – говорю с вызовом.

– Закрой рот, неблагодарная!

– Ты сам вынудил меня сотрудничать с Алаевым! А сейчас недоволен тем, что я исполнила твою волю!

– Но я не вынуждал тебя ходить по передачам и провоцировать влиятельных людей на агрессию!

– Весь мир движется вперед, Арслан! Экономика не стоит на месте, прогресс не остановить! И если мы сейчас замешкаемся, то до конца дней будем тащиться в хвосте!

– Тебя это не должно волновать!!! – взрывается он. – Сиди дома, изучай кулинарию или какую-нибудь, блядь, интимную гимнастику, чтобы не быть таким бревном в постели! Нахуй мне твой прогресс, если у нас брак по швам трещит?!

– Ну наконец-то ты это признал, – усмехаюсь мрачно.

– Ты охреневшая сука, Диора. Наглая, попутавшая берега сука. Но я не собираюсь с этим мириться, поняла? Если не получается выбить из тебя дурь по-хорошему, я сделаю это по-плохому.

– Браво! – восклицаю саркастично. – Ты докатился до угроз!

Арслан делает несколько шагов вперед и наклоняется к моему уху. Я едва сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться.

– Еще раз увижу тебя по телику, запру дома, – зловеще шипит он. – Еще раз ляпнешь какую-нибудь либералистическую хрень, потеряешь бизнес. Мое терпение не бесконечно, Диора. Оно вот-вот лопнет.

Затем муж резко распрямляется и стремительно покидает гостиную, оставляя меня наедине с собственными противоречивыми эмоциями. С одной стороны, скандал оставил неприятный осадок. Будто в душу помоев плеснули. А с другой – в голове зарождается триумфальное осознание, что я все-таки пошатнула нерушимую твердь.

Глава 18. Диора

– И запомни, Диора, мы везде и всегда играем по правилам. Неважно, будь то семья, бизнес или коммуникации в социуме. Нельзя просто так взять и выкинуть глупость, которая взбрела в голову. Арслан прав, любое наше слово, любое действие имеет последствия, – назидательным тоном вещает отец. – Поэтому, пожалуйста, впредь думай, куда ходишь и что говоришь.

Нравоучительная тирада продолжается уже минут десять, и я периодически отключаю слух, мысленно уносясь куда-то далеко. Изредка вставляю реплики типа «да, пап» или «как скажешь, пап», поэтому отец вряд ли догадывается, что я слушаю его вполуха.

После того, как запись дебатов с Гореловым вышла в эфир, все мое семейство сплотилось ради великой цели: объяснить мне, нерадивой и непослушной, прописные истины. Мало того, что Арслан который день подряд методично вынуждает меня отступиться от своих идей, так еще и отец названивает и одолевает проповедями. Мол, женщине следует знать свое место. Прогресс – это дело мужчин. Спорить с мужем и преследовать личные интересы – грешно.

Если честно, я не понимаю, чего они так всполошились. Да, на передаче я высказалась довольно открыто, но при этом не озвучивала конкретных имен и не призывала к радикальным мерам. А то, что мои слова затронули умы людей и произвели эффект разорвавшейся бомбы, лишь подтверждает тот факт, что я говорю об актуальном, о наболевшем.

Экономика – это живой организм. Она двигается, меняется, подстраивается под текущие реалии. Собственно, об этом и был весь мой спич – о необходимости перемен. О важности движения вперед, несмотря на страх отказа от старого и привычного.

– Ты уже дома?

По интонациям понимаю, что отец сменил тему и включаю слух.

– Эм… Еще нет. Как раз собираюсь ехать.

Бросаю взгляд в окно, за которым уже вовсю хозяйничает вечерний сумрак.

– Диора, время десятый час, – говорит с укором. – Ты все время так поздно возвращаешься?

– Не все время. Просто сегодня задержалась.

Слышу, как отец вздыхает. Он мной явно недоволен и наверняка думает о том, что я не оправдала его больших надежд. И наследниками не радую, и мужа недостаточно ублажаю, и на рожон постоянно лезу. Не дочь, а сплошное разочарование.

– Послушай, Диора, – помолчав, произносит папа. – Я понимаю, что ты, возможно, хотела совсем другой жизни, но судьбу, увы, не выбирают. Задача каждого человека – принять свое предназначение и с достоинством пройти предначертанный Аллахом путь.

– Знаешь, а некоторые считают, что человек сам творец своей судьбы…

Я не знаю, зачем говорю это. Зачем вступаю в полемику, которая все равно не даст никаких результатов. Мой отец – человек с полностью сформировавшимися взглядами и убеждениями, его ни за что на свете не переспорить. Просто порой во мне нет-нет да вспыхивает этакий дух бунтарства. Хочется сказать что-то наперекор, отстоять свою позицию… Быть услышанной, в конце концов!

– Человек – не творец судьбы, а раб своих эгоистичных желаний, – жестко отсекает он. – Но истинное величие заключается в исполнении долга, Диора. И больше ни в чем.

Повисает пауза. Я по-прежнему буравлю пронизанную мелкими огоньками тьму за окном, а затем неожиданно для самой себя выдаю:

– Правда, что та несчастная женщина забеременела от тебя, а ты вынудил ее избавиться от ребенка?

Мы никогда прежде не затрагивали эту тему всерьез. Не говорили о том, почему Ранель затаил злобу на нашу семью. Тогда, после побега, я была слишком подавлена, мне не было дела до правды. Позже я потихоньку пришла в себя, но желание копаться в прошлом так и не появилось. Хотелось просто поскорее забыть пережитый ад и перелистнуть страницу.

Но сейчас я, к собственному изумлению, почему-то возвращаюсь к событиям многолетней давности… Не только мысленно, но и вслух.

– Диора, ты же уже взрослая и понимаешь, что никто из нас не святой. Каждый совершает ошибки и имеет право на прощение…

– Право на прощение имеют только те, кто об этом попросил.

Наверное, впервые в жизни я осмеливаюсь перебить отца.

– Не зарывайся, дочка, – в его голосе появляются стальные нотки. – И не забывай, с кем говоришь.

– Когда нечего ответить по существу, мужчины всегда давят авторитетом, – горько усмехаюсь я.

– Диора! – он выходит из себя. – Да что, черт возьми, с тобой творится?!

А действительно, что?

В последние несколько месяцев я и сама часто задаюсь этим вопросом. Откуда вдруг взялось это необъяснимое желание доказывать, спорить, бороться за свою правоту? Ведь раньше я тупо плыла по течению, и меня вроде как все устраивало. А сейчас…. Сейчас во мне будто снова разгорелся давно потухший огонек жизни. И он жжет изнутри. Заставляет рисковать, действовать, двигаться вперед…

– Ладно, пап, пока, – отзываюсь со вздохом. – Мне и впрямь пора домой. Время позднее.

Мы с отцом сухо прощаемся, и я, отложив телефон, устремляюсь к шкафу. Облачаюсь в легкий плащ, собираю личные вещи в сумочку и, выключив свет, покидаю офис. Стук моих каблуков гулким эхом разносится по коридорам: в здании никого, кроме охраны, уже нет.

Выхожу на опустевшую парковку и неспешно двигаюсь в сторону своей машины, когда внезапно боковое зрение улавливает какое-то движение справа. Поворачиваю голову, и по телу пробегается адреналиновая рябь. Даже не от испуга, а от какого-то недоброго предчувствия, зародившегося в груди…

Из огромного черного Гелендвагена, стоящего в метрах десяти от меня, выходят два здоровенных амбала. Лысые, в темных костюмах, с совершенно нечитаемыми лицами. Движутся, несомненно, в мою сторону, и от этого становится совсем жутко.

Перевожу взгляд вперед и ускоряюсь. Тревога нарастает, сердце шумно колотится, ладони, спрятанные в карманы плаща, сжимаются в кулаки.

– Диора Рустамовна! – басистый оклик стрелой прилетает в спину.

Вот черт! Значит, эти бугаи и правда по мою душу.

Первый порыв – скинуть неудобные туфли и попытаться удрать, но здравый смысл подсказывает, что сбежать не получится. Между мной и моими преследователями какие-то несчастные метры, а бегают они, определенно, лучше, чем я…

Глава 19. Ранель

Как обычно, засиживаюсь в офисе допоздна. Отчеты подчиненных, аналитика, подготовка к грядущим переговорам – мой вечер практически ничем не отличается от предыдущих. В тренажерке я уже был вчера, а домой спешить незачем, ведь меня там никто не ждет. Холодная постель, мерное тарахтение телика, банка пива, выпитая без особого удовольствия – ради этого совсем не тянет завершить дела пораньше.

Неторопливо листаю календарь рассмотрения вопросов Госдумы и вдруг замечаю, что они сместили день обсуждения законопроекта по энергетике на несколько недель вперед относительно первоначальной даты. Интересно, почему? Уж не связано ли изменение сроков с нашей скромной политической инициативой?

Может, это излишне самонадеянно, но мне кажется, что нам удалось создать небольшую шумиху. Споры в Интернете не стихают. С нашей подачи десятки блогеров с миллионной аудиторией активно рассуждают о том, что есть зеленая энергетика: временный хайп или реальное будущее?

Откровенно говоря, я не отношу себя к «зеленым» и занимаюсь всем этим только по настоянию Тимура. Его тоже не назовешь ярым фанатом экологии, но он искренне верит, что инвестиции в возобновляемые источники энергии принесут хорошую отдачу в будущем. Как бы цинично это ни звучало, но нами руководят исключительно корыстные цели. В то время как Диора действительно хочет изменить мир к лучшему. И это не может не восхищать.

Продолжаю листать собранные за сегодняшний день новости, и в голове медленно созревает идея, которая вполне может стать следующим шагом в деле лоббирования интересов «Радианта». Возможно, это чересчур смело, но, как по мне, чрезвычайно важно. И чем дольше я размышляю, тем отчетливее понимаю, что должен обсудить свои мысли с Диорой.

И желательно – немедленно.

Кидаю беглый взгляд в угол экрана: время уже почти девять. Поздновато, но что-то мне подсказывает, что Диора тоже все еще на работе. Короткий диалог с ее секретаршей явственно дал понять, что она та еще трудоголичка и нередко задерживается в офисе до полуночи.

Захлопываю крышку ноутбука, засовываю телефон в карман джинсов и, на ходу натягивая на плечи кожанку, покидаю кабинет. Вечерняя прохлада провалившегося в сумерки города приятно остужает щеки, и я, вынув из кармана пачку сигарет, коротко щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь и выпускаю в воздух струйку дыма.

Забавно, но в последнее время все мои планы, думы и действия так или иначе связаны с Диорой. Распахиваю веки по утрам – и первая мысль всегда о ней. Отчаливаю в объятия Морфея – перед глазами опять она. Днем я работаю на благо ее бизнеса, а ночью терзаюсь от того, что ее нет рядом. Это странно и попахивает каким-то психологическими отклонениями, но я пиздец как зависим от ее близости. Пускай не физической, но энергетической – точно.

Раньше в отношениях с женщинами я придерживался принципа «все или ничего». Отвергал любые полутона и полумеры, искренне считая, что обладать надо либо безраздельно (и душой, и телом, и помыслами), либо вообще никак.

Но теперь все в корне изменилось. Я лишился права обладать своей Шахерезадой. Я не могу касаться ее. Не могу выражать свои подлинные чувства. Не могу говорить с ней о том, что действительно важно.

Все, что мне остается, – это наблюдать за ней со стороны и жадно смаковать те ничтожные крохи внимания, которые мне перепадают. Я словно пленник, запертый в клетке собственных неисправимых ошибок. По ту строну металлических прутьев – мир мечты. Он совсем рядом, но в то же время абсолютно недосягаем. Призраки прошлого мешают выбраться из метафорической темницы, не дают сделать шаг вперед. Не позволяют вновь ухватиться за когда-то утерянное счастье…

Отправляю окурок в урну и быстрым шагом направляюсь к машине. Завожу двигатель и, лихо выкрутив руль, даю по газам. Москва по обыкновению пестрит многочисленными огнями – синими, желтыми, красными. Они проносятся мимо меня, сливаясь в один причудливый калейдоскоп. Но мне нет дела до видов, которые кому-то могут показаться завораживающими и даже живописными. В голове неотступно пульсирует единственная мысль: надо успеть. Во чтобы то ни стало успеть. Перехватить Диору до того, как она отправится домой и ляжет в постель к своему мужу.

До нужного адреса доезжаю быстро. Сбавив скорость, заезжаю на опустевшую парковку и с облегчением обнаруживаю, что красная машина Диоры все еще на месте. Стоит неподалеку от центрального входа. Значит, хозяйка по-прежнему в офисе.

Однако через секунду мое внимание резко переключается на действо, разворачивающееся чуть правее. Два здоровых лысых мужика и женщина движутся в направлении черного Гелендвагена. Подаюсь вперед, опираясь предплечьями на руль, и внезапно осознаю, что это не просто женщина.

Это Шахерезада.

Мозг начинает лихорадочно работать. Какого черта она идет к другой тачке, если ее собственная стоит совсем рядом? И кто эти мужики? С виду напоминают чью-то охрану… Вот только непохоже, что это охрана Диоры. Уж больно неуверенно она бредет за ними. Медленно, словно нехотя. Такое чувство, будто каждый шаг дается ей с неимоверным трудом…

За считанные секунды, в течение которых я пытаюсь проанализировать ситуацию, странная компания скрывается за дверьми тонированного Гелика, и тот трогается с места. Гашу фары и, выдержав небольшую паузу, направляюсь следом. Я ни черта не понял, что здесь произошло, но интуиция встала на дыбы.

Тут что-то нечисто. И я просто обязан разобраться, что именно.

Сохраняя дистанцию, я преследую Гелик. Когда он выезжает на оживленное шоссе, я включаю фары и смешиваясь с потоком других автомобилей. Но из виду свою цель не выпускаю. Мне надо понять, куда и зачем эти мужики везут Шахерезаду.

Левой рукой удерживаю руль, правой достаю из кармана мобильник и набираю номер Диоры. Ответа не поступает, хоть вызов и проходит. Долгие гудки обрываются, и в трубке звучит механический голос автоответчика.

Странно, сука. Чертовски странно.

Чем дольше мы едем, чем явственнее я понимаю, что водитель держит путь за пределы Садового. Шахерезаду везут за город? Но с какой целью? И согласна ли она на это?..

Глава 20. Диора

– У нас хвост, – мрачно роняет один амбал, обращаясь к другому.

Тот кидает взгляд в зеркало заднего вида и недовольно щурится:

– И правда.

Не удержавшись, тоже оборачиваюсь. Позади нас едет черный внедорожник. Таких в Москве тысячи, но номера я узнаю мгновенно. Это Ранель.

Как он тут очутился? Как узнал, что я в беде?

Пока я судорожно соображаю, здоровяк, сидящий рядом со мной, поворачивает голову и басисто интересуется:

– Это ваш муж?

– Нет.

– Отец?

– Нет.

И тут до меня доходит абсурдность сложившейся ситуации. Ни муж, ни отец не в курсе, что со мной происходит. Они сидят в своих уютных безопасных домах и наслаждаются вечерним отдыхом. А вот демон какого-то черта рядом. Не отстает. Не сдается. Преследует.

По ощущениям, мы едем уже больше часа. Знакомая часть города давно позади, за окном какие-то непонятные пейзажи, крайне смутно напоминающие Москву. Такое чувство, будто я оказалась в провинции: неказистые панельные многоэтажки медленно уходят вдаль, уступая место пустырям, посреди которых изредка брезжит тусклый свет.

Мне страшно. Очень. Нутро натянуто тугой дрожащей тетивой, которая того и гляди лопнет. Я сижу неестественно прямо, сложив руки на коленях. Где-то меж лопаток затаилось болезненное напряжение, которое, подобно маленькой дрели, сверлит позвоночник. Но я не могу расслабиться. Не могу опустить спазмированные паникой плечи и выдохнуть. Сгустившийся воздух застрял в легких. Голова тяжелая. Мысли как желе.

– Хочет, чтобы мы остановились, – вновь подает голос амбал, сидящий за рулем. – К обочине теснит.

– Распоряжений останавливаться не было, – отвечает его коллега. – Так что едем.

– Нарывается, засранец, – ворчит первый. – Может, припугнуть его чуток?

– Босс велел мчать прямиком к нему, – упрямо повторяет второй. – Не реагируй.

Водитель кивает и, не меняя скорости, продолжает путь. А я тем временем погружаюсь в раздумья: кто же этот таинственный босс? Я его знаю? Или сегодня увижу впервые?

Ситуация становится еще более запутанной и угрожающей. Выходит, некий влиятельный человек дал этим бугаям указание доставить меня к нему? Но зачем? Что он хочет со мной сделать? Поговорить? Припугнуть? Или, может, нечто похуже?..

Я вновь проваливаюсь в бездонную трясину тревоги, когда внезапно машину сотрясет резкий мощный толчок. Меня ведет вперед, но ремень безопасности, оплетающий грудь, удерживает мое тело на месте. Испуганно вздрогнув, опять озираюсь назад и понимаю, что Ранель только что протаранил нас сзади.

– Блядь! Вот урод! – сокрушается амбал за рулем. – Серег, выйди, разберись с ушлепком! Он ведь не отстанет!

Мы плавно смещаемся вправо, на обочину, и я замечаю, что сидящий рядом со мной бугай поправляет пистолет, находящийся у него за пазухой. От этого зрелища кровь мгновенно отливает от лица, а в груди делается тесно.

Я никогда прежде не видела огнестрельного оружия вживую, но что-то мне подсказывает, что этот черный пистолет с массивной рукоятью не муляж и не подделка. Он настоящий. Настоящий! А значит, с легкостью может унести не одну человеческую жизнь…

Амбал распахивает дверь и выходит из машины. Я незаметно скидываю ремень и, всем корпусом развернувшись к заднему стеклу, впиваюсь ногтями в кожаную обивку сиденья.

Ранель тоже покидает свой автомобиль. Идет навстречу лысому здоровяку. Быстро. Решительно. Уверенно. На улице темно, но я все равно вижу молнии, сверкающие в его пристальном, слегка сощуренном взгляде. Демону, в отличие от меня, совсем не страшно, и его немного безрассудная храбрость придает сил и мне.

Украдкой смотрю на второго бугая, сидящего впереди, и замечаю, что ему сейчас совсем нет дела до происходящих на улице разборок. Он увлечен разглядыванием своей рассеченной брови, из которой струится кровь. Очевидно, ударился в тот момент, когда Измайлов атаковал нас сзади.

Это мой шанс. Мой счастливый случай. Единственная возможность спастись из плена. Я не знаю, получится ли у меня сбежать, или я, наоборот, только усугублю ситуацию, но попробовать однозначно стоит.

Незаметно скидываю со ступней неудобные туфли. Быстро дергаю ручку двери, и та, к счастью, легко поддается. Молниеносно выпрыгиваю из Гелендвагена и что есть мочи несусь к машине Ранеля.

Я очень надеюсь, он поймет, что к чему, и правильно среагирует.

А иначе нам обоим конец…

Мелкий щебень, рассыпанный по краям асфальтированной дороги, впивается в кожу ног, но я почти не чувствую боли. Я сейчас вообще ничего не чувствую, кроме бешеного, граничащего с наваждением желания оказаться в безопасности. Мне хочется нырнуть в уютный салон автомобиля и умчаться отсюда. Как можно скорее и дальше.

Пока бегу, боковым зрением замечаю, что Ранель, тоже срывается с места. Вероятно, он понял, что разговоры с бугаем ни к чему не приведут. А может, просто быстро переориентировался в условиях моего внезапного побега.

Уверена, все происходит за считанные секунды, но в моем сознании каждое, даже самое мимолетное действие превращается чуть ли не в вечность. Словно жвачка, которую зажали меж зубов и медленно оттягивают в сторону.

Реальность замедляется, отображаясь в режиме слоу-мо.

Я бегу чуть впереди. Измайлов следом. До дверей его машины остаются жалкие метры, и вдруг воздух пронзает оглушительной в своей мощи выстрел.

Амбал все-таки воспользовался своим пистолетом.

На мгновенье я почти глохну. Внешние звуки превращаются в гудящий белый шум, сквозь который с трудом продираются чьи-то злобные крики.

Страх окончательно лишает меня рассудка, выпуская наружу первобытный инстинкт самосохранения. Если бы у меня были длинные уши, как у зайца, они бы сейчас наверняка прижимались к голове. Я перебираю ногами так быстро, что, кажется, из-под моих ступней вот-вот посыплются огненные искры.

Дверная ручка, обхваченная дрожащими пальцами. Грубый рывок на себя. Рваный вдох, запускающий в нос ментоловый запах салона. Громкий хлопок закрывшейся двери.

Глава 21. Диора

– Что с тобой?! – восклицаю, в ужасе разглядывая алое месиво, виднеющееся из-под порванной куртки Ранеля. – Ты ранен?!

Я не знаю, зачем спрашиваю то, что и так очевидно. Похоже, во мне говорят паника и растерянность. Я сбита с толку, с трудом перевожу дыхание и крайне туго соображаю.

– Зацепило слегка, – не отрывая глаз от дороги, отзывается демон.

– Слегка?! – я в смятении ерзаю на сиденье. – Да я мясо твое вижу!

– Ничего страшного, Ди, – невозмутимо. – Пуля прошла по касательной.

Меня трясет. Колотит крупной непроходящей дрожью. Пуля, мать вашу! Пуля! Это вам не пейнтбольный шарик с краской. Это настоящий кусок свинца, вогнанный в кожу живого человека!

От одной этой мысли мне делается дурно. Вверх по пищеводу поднимается тошнота, а желудок угрожающе сжимается.

Отворачиваюсь в сторону и, медленно втянув носом воздух, выпускаю его через рот. Надо успокоиться. Взять расшалившиеся нервы в узду. Только публичной рвоты мне сейчас не хватало.

Более-менее восстановив дыхание, я вновь перевожу взгляд на Ранеля и уже тише произношу:

– Надо ехать в больницу.

– Обойдусь.

– Ты в своем уме?! – снова взвиваюсь. – У тебя огнестрельное ранение!

– Это просто царапина, Ди. Не делай из мухи слона.

– Давай хотя бы обвяжем чем-нибудь, чтобы остановить кровь! – не унимаюсь я.

Измайлов не возражает, поэтому я стягиваю с шеи тонкий шарф и осторожно обматываю им его плечо, пытаясь соорудить нечто вроде давящей повязки. Получается паршиво, но иных вариантов нет. Автомобильная аптечка по-любому находится в багажнике, однако останавливаться сейчас явно небезопасно.

Обращаю внимание, что Ранель то и дело бросает встревоженные взоры в зеркало заднего вида, и тоже настораживаюсь.

– За нами погоня? – оцепенев от новой волны страха, хриплю я.

– Вроде нет, – успокаивает демон. – Пока чисто.

Дабы убедиться в правдивости его слов, я перегибаюсь через сиденье и пытливо всматриваюсь в ночную мглу. Нас действительно никто не преследует. Остается надеяться, что так будет и дальше.

– Ты сама как? Все в порядке? – требовательно спрашивает Ранель.

– Да… Кажется, да, – киваю я. – Только испугалась сильно…

Вижу, что он немного успокаивается. Откидывает затылок на подголовник и ослабляет хватку на руле.

– Кто эти люди? Ты знаешь их?

– Нет, – мотаю головой, – в первый раз вижу. Но, я думаю, они просто исполнители. Из их разговора стало ясно, что им было поручено доставить меня к боссу.

– А кто босс – неизвестно, – демон не спрашивает. Скорее, констатирует факт.

– Неизвестно, – со вздохом подтверждаю я.

Повисает короткая пауза, а потом Измайлов цокает языком и мрачно выдает:

– Пиздец, доигрались.

– Ты думаешь, это из-за «Радианта»? – тревожусь я. – Из-за моего выступления по телевизору?

– Я не знаю, Ди. Но просто так людей не похищают.

– Они не принуждали меня силой, – признаюсь я. – Просто дали понять, что выбора у меня нет… И я подчинилась.

– Понимаю. Неспроста они выловили тебя, когда вокруг никого не было.

– А как ты узнал, где я? – задаю давно волнующий меня вопрос. – Как догадался, что я в западне?

– Я подъехал к твоему офису и увидел, как ты садишься в подозрительный Гелик. Мне показалось, тут что-то не чисто.

Господи, как же хорошо, что Ранель доверился своей интуиции! Если бы не он, неизвестно, где бы я сейчас была…

– Спасибо, – помолчав, говорю я.

Измайлов слегка поворачивает голову. Проходится по мне внимательным задумчивым взглядом, а затем уголки его губ несмело приподнимаются в подобии улыбки:

– Не за что, Ди.

Я вновь фокусируюсь на его ране и тихо интересуюсь:

– Почему ты не хочешь ехать в больницу?

– Потому что огнестрел никто просто так не оставит. Позовут ментов, начнутся расспросы. А я совсем не уверен, что нам сейчас нужен общественный резонанс.

В его словах, несомненно, есть рациональное зерно. Случившаяся история слишком мутная. Слишком загадочная и непонятная. Нам неизвестны причины и мотивы. Неизвестно, кто за всем этим стоит. А в условиях информационной слепоты крайне опасно что-либо предпринимать. Для начала нужно прояснить детали, а уже потом действовать.

– У тебя дома есть лекарства?

– Да. Не переживай обо мне, – отмахивается демон.

Но я все равно переживаю. Ведь он пострадал из-за меня.

Ранель мог бы просто отследить мое местоположение и вызывать подмогу. Мог бы позвонить в полицию. В конце концов, мог даже сделать вид, что ничего не заметил. Ведь мы давно чужие друг другу люди…

Но он не бросил меня. Рискнул. Сделал все, чтобы со мной не случилось ничего дурного.

Какое-то время мы едем в тишине. Однако она совсем не кажется некомфортной или давящей. Наоборот, сейчас в ней на удивление уютно. Мы оба испытали колоссальный шок и постепенно приходим в себя.

Касаюсь взглядом его щеки, подернутой пробивающейся щетиной, и в памяти некстати всплывают наши поездки четырехлетней давности. Тогда у Ранеля была Бэха со всякими новомодными наворотами. Мы частенько перебирались на заднее сиденье и неистово целовались. Я до сих пор помню, как горели мои губы от его властных умелых ласк, как яростно билось сердце, подгоняемое бурными потоками эндорфинов, как душа рвалась на небеса от счастья…

Тогда я была совсем другой. Влюбленной, окрыленной, доверчивой. Я дышала им, растворялась в нем, питалась его вниманием, как молодое растение солнечным светом…

А потом наползли тучи, и небо затянулось непроницаемой пеленой. Свет потух, и в моей жизни воцарился мрак. Густой, непроглядный. Уже много лет я живу как бы наощупь. Мыкаюсь по замысловатым колеям судьбы, словно слепой котенок, и никак не могу обнаружить свой истинный путь сердца. Он будто затерялся в окружающей меня тьме…

Отворачиваюсь от Ранеля и перевожу взор за окно. Там под луной простираются бескрайние поля. Едва мысль устремляется в этом направлении, как на ум тотчас приходит очередная запретная сцена из прошлого: я, демон и ярко-желтое рапсовое поле, на котором он читал мне стихи Есенина…