По соседству с бывшим мужем - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Саяна Горская (самиздат)

Глава 1

Агата.

Свернув зонт, ныряю в подъезд. Пока добежала от машины, набрала полные туфли воды, и теперь хлюпаю по мраморному полу на каждый шаг, как лягушка.

Мимо зеркальных панелей и шикарных диффенбахий в высоких глиняных кашпо иду к лифту.

— Да, послезавтра крупная поставка, — прижимаю телефон плотней к уху. — Предупреди Марину, чтобы не опаздывала, иначе курьеру придётся оставить коробки с цветами на улице.

— Хорошо, Агата Александровна, — мычит в трубку Настя, нажёвывая. — На пятницу букет невесты.

— Помню. Сразу отложи бордовые антуриумы в сторону и поставь на бронь. Я подъеду завтра, как только освобожусь.

— Хорошо. До завтра.

Сбрасываю звонок, сую телефон в карман и жму кнопку лифта.

Пока он едет, придирчиво рассматриваю композицию из живых растений у диванчиков, стоящих группой.

Администрация элитного ЖК, в котором я купила квартиру меньше года назад, заботится о жильцах и вечно занимается благоустройством и улучшением внешнего облика нашего дома. У нас и правда красиво очень: полы всегда блестят, отражая свет огромных хрустальных люстр, свисающих с высоких потолков. Стены украшены абстрактными полотнами в массивных чёрных рамах. В углу холла — зимний сад с экзотическими растениями и небольшим фонтаном.

Все композиции из живых цветов, что здесь есть, собирала моя команда цветочных фей, и я с гордостью могу сказать, что мы выполнили свою работу безупречно. Но состояние конкретно вот этой фиттонии немного смущает: возможно, малышке не хватает света.

Лифт коротко звякает, открывая передо мной створки.

Вхожу внутрь и жму свой этаж, когда слышу вдруг мужской голос:

— Подождите, пожалуйста! Придержите лифт!

Выставляю руку вперёд и створки, не успев захлопнуться, снова разъезжаются в стороны.

— Благодарю сердечно! — В лифт заходит он…

Нет, не так!

Заходит ОН!

Мой сосед из квартиры этажом выше.

Я знаю, все одинокие женщины нашего ЖК сходят по этому экземпляру с ума, и я полностью их чувства разделяю.

Арсений Вяземский является представителем того редкого, почти вымирающего вида мужчин, что воплощают в себе мужественность и благородство. Он молчалив и немногословен, не пялится сально, не отпускает глупых шуточек, да и вообще, честно говоря, не проявляет интереса ни к кому…

Это очень огорчает всю женскую половину дома. И соседствующих домов тоже, уверена.

— Здравствуйте, — он чуть растягивает губы в улыбке и встаёт рядом, тут же прикипая взглядом к створкам закрывающегося лифта.

— Здравствуйте, — делаю всё то же самое.

Мне становится тесно в широкой кабине.

Нет, я не настолько отчаялась, чтобы бросаться на почти незнакомых мужчин в замкнутых пространствах, но мой невольный целибат, затянувшийся на три года, даёт о себе знать.

Искоса разглядываю соседа.

Могуч, плечист, хорош! Тёмные влажные волосы торчат чуть небрежно, словно он только что провёл по ним пальцами, пытаясь пригладить. Мелкие бисеринки дождевых капель блестят на строгом кашемировом пальто. В одной руке у прекрасного соседа пакет из супермаркета, в другой — кабачок…

Да, кабачок. Большой, зелёный, наверняка купленный у какой-нибудь бабушки перед метро.

Агата, а может быть хватит просто пялиться? Сколько ты уже вот так его рассматриваешь? Полгода?

Так может, пора сделать первый шаг в ваших отношениях? Сдвинуть дело с мёртвой точки и сказать ему хотя бы пару слов?

А о чём говорят люди в лифте?

Наверное, о погоде и природе. О дожде. О пробках. О том, как хочется скорей оказаться дома и поужинать, наконец, после тяжёлого рабочего дня.

Отлично, Агата, вперёд! Скажи про ужин. Точно. Больше, чем о себе любимом, мужчины любят разговаривать лишь о еде.

Эта мысль кажется мне гениальной, и я сгребаю в кулак остатки мозгов, чтобы тщательно сформулировать слова, которые должны инициировать остроумный и незатейливый диалог, после которого разборчивый сосед непременно влюбится в меня.

Поправляю волосы. Расправляю плечи и выпрямляюсь.

— Икровую кабачку готовить будете? — Брякаю с идиотской улыбкой на губах.

Арсений медленно поворачивает голову. Его тёмные брови чуть сходятся над переносицей.

— Что, простите?

С непозволительным запозданием до меня доходит, какую чушь я сморозила.

— Ну, у вас в руках… Я и подумала… — Сбивчиво пытаюсь исправить осечку. — Икровая кабачка, она ведь…

Молчи, Агата, молчи!

А лучше беги отсюда.

И я, честно признаться, готова вынести с наскока створки злополучной клетки и сигануть в шахту!

Лифт дзынькает, останавливаясь на моём этаже, и я, красная, словно варёный рак, делаю шаг вперёд.

— О! У вас, кажется, новые соседи, — Арсений кивает на коробки, которыми заставлена лестничная площадка на две квартиры. — Повезло.

В отчаянии хватаюсь за шанс реабилитироваться в глазах местного Аполлона.

— Это новым соседям повезло, потому что я отношу себя к тому типу людей…

Двери закрываются.

Успеваю заметить лишь белозубую улыбку, которой награждает меня Арсений за неловкие попытки флиртовать.

Со стоном зарываюсь лицом в ладони.

Всё, Агата, собирайся и переезжай. Желательно, куда-нибудь в Мексику и под новым именем, чтобы хоть как-то постараться отмыться от этого позора.

И я знаю, что сегодня ночью, плавая где-то между сном и реальностью, я буду вновь и вновь прокручивать в голове проклятую «икровую кабачку»…

Лавируя между коробок, прохожу к открытой нараспашку двери соседской квартиры. Она пустовала последние пару месяцев. Раньше здесь жила очень странная парочка. Уж не знаю, чем они заслужили звание извращенцев, но так их называли почти все жильцы подъезда.

А мне они нравились.

Милые, приветливые, тихие, и всегда выручали сахаром. Разве можно от соседей требовать большего?

Интересно, кто же теперь будет жить напротив меня?

— Соседи! — Тихонько стучу по дверному косяку. — Добрый вечер!

Глава 2

Агата.

Зависнув с глупо разинутым ртом, пытаюсь подгрузить информацию. Мозг, как допотопный компьютер, жужжит и пыжится, но упрямо отказывается признавать тот факт, что передо мной действительно стоит Марат Журавлёв, мой бывший муж.

Я готова поверить, что это его брат-близнец, с которым Марат был разлучён при рождении. Или, скажем, точная копия, созданная искусственным интеллектом. На худой конец, гуманоид, скрывающийся среди людей в оболочке, точно повторяющей внешность моего бывшего.

Кто угодно, но не он сам!

Однако судя по самодовольной ухмылке, в которой растягиваются губы мерзавца, это именно Журавлёв собственной персоной.

— Не рада меня видеть?

— А должна? — Прищуриваюсь. — Ты что здесь делаешь?

Марат разводит руками в стороны, указывая на хаос вокруг.

— Не видно? Переезжаю.

— Стесняюсь спросить, куда это ты переезжаешь! Прямо сюда?

— Нет, это перевалочный пункт. Вот сейчас отдохну, соберусь, и поеду дальше, — огрызается. — Конечно, сюда. А вот что ты здесь делаешь?

От наглости вопроса открываю и закрываю рот. Не могу решить, какой ответ будет правильным, да и не хочется отвечать, если честно. Хочется Марата упаковать в одну из этих коробок и бандеролью отправить куда-нибудь в Африку.

— А, ты курьер? — Марат вздёргивает брови.

— Что?

— Заказ мой привезла?

— Какой ещё заказ, Журавлёв? Я живу здесь!

— Нет, здесь живу я. С сегодняшнего дня. А ты, как обычно, что-то напутала, Агата. И если ты не привезла мой говяжий стейк, будь добра, покинь частную собственность. У меня ещё полно дел.

Не обращая больше на моё присутствие внимания, Марат подхватывает с пола коробку и тащит в другую комнату. Звенит и гремит чем-то, а я отчаянно пытаюсь убедить себя в том, что это мираж. Галлюцинация. Сон.

Щипаю себя за кожу на запястье.

Больно…

Значит, это всё реально. И бывший муж действительно собрался переезжать в квартиру напротив.

Хотя, почему собрался? Он уже переехал…

— Ты ещё здесь? Хочешь ещё что-то сказать? — Выходит Марат из комнаты, вытирает ладони о штаны.

— Нет. То есть да. Марат, ты не можешь здесь жить.

— Почему?

Теряюсь на короткое мгновение.

Почему?

По мне так очевидно, что бывшие супруги должны держаться друг от друга как можно дальше. Соседствовать, когда у вас за плечами семейная жизнь и болезненный разрыв — наитупейшая идея.

— Ты должен уехать отсюда, Журавлёв, — подбочениваюсь.

— С чего бы это?

— С того, что мы не можем быть соседями. Найди себе другую квартиру!

— Ещё бы я ни спрашивал советов о том, где мне жить, у бывшей жены, — стремительно подходит ближе. — Напомнить, Агата, что ты потеряла право что-либо решать?

— Пакуй свои грёбаные коробки и катись отсюда, — шиплю ему в лицо.

— Разбежался. Я купил эту квартиру и имею полное право здесь жить.

— Ты мог выбрать любую квартиру, но поселился напротив!

— Да если бы я знал! — С раздражением взмахивает руками. — Если бы я знал, что ты здесь живёшь, я бы на пушечный выстрел к этому дому не подошёл! Но увы, риелтор о таком досадном недоразумении умолчала! Всё, Агата, договор подписан, деньги уплочены. Разговаривать здесь не о чем!

— Никуда я отсюда не уйду, пока ты не съедешь!

— Прекрасно! — Ноздри его гневно вздрагивают.

Марат отворачивается, смотрит в стену, и мне кажется, что сейчас мы начнём какую-то игру — кто первый сдвинется с места, или…

— Марат! — Взвизгиваю, когда он резко подхватывает меня под колени и закидывает на плечо. — Поставь меня немедленно!

Молча выносит меня в подъезд, аккуратно ставит у двери.

— Ключи, — протягивает ладонь.

— Обойдёшься, — обиженно отворачиваюсь и копаюсь в сумочке.

Придурок!

В чуть подрагивающих пальцах зажимаю связку ключей. Тычусь в замочную скважину, проворачиваю и открываю дверь, но Марат впечатывает в полотно ладонь и давит, не позволяя войти.

Его грудная клетка прижимается к моим лопаткам.

— Понимаю, Агатик, как тебя это бесит. Ты всегда бесишься, когда что-то идёт не по плану. Но это жизнь. И в ней вечно всё идёт прахом. Смирись, что сейчас ты ни на что повлиять не можешь.

Зажмуриваюсь.

От накативших эмоций мутит, в ушах звон.

Наверное, развод переживается иначе, когда вы расстаётесь потому, что разлюбили.

И совсем другое дело, когда любовь ещё живёт в сердце. Я пыталась задушить в себе это чувство, правда, пыталась, но это ведь не сорняк, который можно просто выкорчевать с корнем…

— Отойди от меня! — Дёргаю плечами, стараясь избавиться от тяжести чужого тела. — Видеть тебя не хочу!

— Придётся. Нам придётся видеться очень часто, Агата, — Марат резко разворачивает меня лицом к себе. Дыхание перехватывает. — Утром в лифте. Вечером у почтовых ящиков. Мы будем постоянно пересекаться. Мы станем заклятыми соседями, Агатик. Хочется тебе этого или нет.

Тёмные глаза Марата смотрят прямо в душу. Внушают мне что-то, закладывая прямиком в подсознание.

Его слова татуировкой выжигаются на подкорке.

Упираюсь ладонями в его грудь, отталкивая.

— Катись к чёрту, Журавлёв! — Распахиваю дверь и прячусь в квартире.

Пытаюсь отдышаться и выровнять биение сердца, напоминающее больше суматошный лошадиный галоп.

Осторожно смотрю в глазок.

Марата на лестничной площадке уже нет, но это совершенно не умаляет паники, разрастающейся в груди…

***

Дорогие, рада приветствовать всех в своём новом романе!

История обещает быть очень эмоциональной, ведь бывшие супруги, волей судьбы (или нет?) вынужденные стать соседями, это всегда весело и интересно!

Можете заглянуть в мой телеграм-канал, в котором я буду публиковать арты по истории и какую-то дополнительную информацию по книге) уже сегодня там будут первые карточки героев

Забегайте в гости, я всем буду рада!

Глава 3

Агата.

Утром следующего дня, помятая и невыспавшаяся, заливаю в себя вторую чашку кофе подряд.

Вчера я долго ворочалась, пытаясь уложить в голове тот факт, что теперь мне придётся соседствовать с бывшим.

Факт укладываться отказывался наотрез.

Воспалённый мозг в ответ старался убедить меня, что всё произошедшее вечером мне просто почудилось, потому что таких вот странных, досадных совпадений просто не бывает!

Хотя, чего уж говорить, я невероятна «везуча». Марат, помню, часто смеялся над моей способностью находить неприятности на свою пятую точку. Если есть хоть один шанс из миллиона застрять в лифте, то я непременно им воспользуюсь. Если у меня в руках оказался кофе, то несдобровать всем белым рубашках в радиусе ста метров. Если где-то залили бетон, то…

В общем, вы поняли.

С неодобрением разглядываю в зеркало собственное отражение. Волосы сегодня слушаться не желают — торчат во все стороны, и чем больше я сбрызгиваю их лаком, тем сильней они топорщатся. Под глазами тёмные тени — доказательство того, что ночь я провела почти без сна.

Нет, я правда пыталась уснуть, однако, как только разум отключался, подсознание включало мне фильмы в стиле артхауса. В этих снах Арсений, громко смеясь, наблюдал за тем, как мы с Маратом готовим икру из кабачков…

Будильник на телефоне срабатывает, оповещая о том, что мне уже пора выходить.

Сегодня крайне важный день. Очень важный. Если всё пройдёт гладко, то моя цветочная мастерская получит шанс выйти на новый уровень, а значит, не за горами расширение.

Бизнес стал моим ребёнком. Тем, во что я без остатка вгрохала свои силы, время и всю нерастраченную любовь.

Перед выходом пригубляю кофе. Рука, дрогнув, не доносит чашку до рта. Кофе безобразной кляксой проливается на грудь, прямо на белоснежную, отпаренную блузку.

— Чёрт! Твою мать, Агата! — Сквозь зубы цежу проклятия.

Будильник снова верещит, и я, выхватив из шкафа плотный шерстяной пиджак, накидываю его на плечи.

Вот так.

И пятна не видно!

На кого ты похожа, Агата? В таком вот виде собираешься покорять инвесторов?

Ничего. Никто ни о чём не узнает. Главное только не встретить сейчас Марата на лестничной площадке. Но судя по тому, что до глубокой ночи он таскал свои дурацкие коробки, он спит сейчас без задних лап.

Закинув сумочку на плечо, вылетаю из квартиры и тут же замираю как вкопанная.

Моя шикарная пальма, что занимала козырное место в углу у окна, сдвинута к дальней стене. На её месте стоит картонный мужик в костюме супергероя. И я конечно же догадываюсь, чьих это рук дело!

Нет, я это так не оставлю!

Маргарита Павловна, моя капризная пальма, обидится, облысеет и обязательно попробудет самоубиться мне назло, если ей станет недоставать солнца.

Подхватываю картонного мужика за причинное место. Оттаскиваю в сторону.

— Верни его туда, где взяла, — раздаётся голос за спиной.

Резко оборачиваюсь.

Марат, словно сошедший с обложки «Форбс», сложив руки на груди, наблюдает за моими посягательствами на свои попытки облагородить пространство.

— И не подумаю. Здесь стояла моя пальма!

— А, так это была твоя пальма? — Вздыхает с напускным сожалением. — Как жаль. Нет, честное слово, знал бы — и пальцем бы её не тронул.

— Гад! Верни её на законное место!

— Ты не одна здесь живёшь. Я тоже могу вносить коррективы во внешний вид подъезда.

— Вот сначала предоставь макет изменений администрации подъезда, дождись утверждения, а потом уже занимайся перестановками! Маргарите Павловне нужен свет!

— Кому?

— Пальме! — С нервом взмахиваю рукой в сторону цветка.

— Ты и имя ей дала? — Журавлёв качает головой, крутит пальцем у виска. — Синичкина, ты совсем сбрендила?

— Сбрендила или нет — не твоего ума дело. Верни Маргариту Павловну на место, она очень чувствительна к смене освещения.

— Увы, но теперь здесь стоит Олег.

— Кто?

Марат молча кивает подбородком на картонного супергероя.

— То есть ты правда считаешь, что мужик в трусах поверх трико — лучшее украшение подъезда?

— Естественно!

Скриплю зубами от злости. Умеет же гадёныш довести меня до белого каления всего за каких-то пару минут!

И, кстати говоря, у меня абсолютно точно нет этих минут!

Бросаю тоскливый взгляд на Маргариту Павловну. Горшок у неё огромный и тяжеленный, мне одной придётся знатно раскорячиться, чтобы вернуть на место.

Чёрт с ним, пускай Олег стоит до вечера. Когда вернусь, сдам его на макулатуру, а Маргарита Павловна снова получит своё солнце.

Марширую к лифту. Шаги за спиной звучат синхронно с моими.

— Ты-то куда?

— Полагаю, как и ты — на работу, — Марат опережает меня и жмёт кнопку вызова лифта.

В кабину входим, толкаясь локтями.

— Придурок!

— Коза!

Вот и поговорили…

Отворачиваемся друг от друга.

Мне хочется по-детски показать Журавлёву язык или наступить на начищенные до блеска ботинки. Сделать что-нибудь, чтобы вывести его из себя так же, как он выводит меня одним лишь своим присутствием.

На выходе из подъезда разбредаемся в разные стороны, к своим машинам.

— Не гоняй, — напутствует Марат. — Утром все нервные на дорогах.

— Тебя забыла спросить, — фыркаю.

Да что он вообще обо мне знает?

Увы, но знает он многое… Даже то, что стиль вождения у меня своеобразный и довольно агрессивный для женщины.

Но его совершенно не касается, как я вожу. Больше — нет.

Через утренние пробки добираюсь до «Т&К групп». Именно здесь пройдёт первый этап переговоров, после которого будет понятно, утвердит ли застройщик мою компанию как подрядчика, занимающегося озеленением нового объекта.

На входе встречает сама Ярослава Тароева — они с мужем, Тамерланом Айдаровичем, совместно руководят бизнесом. Слышала, что они руководили им даже будучи в разводе.

Глава 4

Агата.

Суматошно стараюсь сообразить, какого лешего Журавлёв забыл в этом кабинете. У меня ведь встреча с возможными работодателями!

Тамерлан Айдарович, между прочим, лично посетил мою цветочную студию, чтобы пригласить меня на собеседование. Я думала, это хороший знак, и если уж руководитель огромного строительного холдинга выкроил время, чтобы своими глазами взглянуть на потенциального подрядчика, прежде чем сделать ему предложение, то это наверняка означает его серьёзные намерения.

Но присутствие на встрече бывшего мужа практически низводит мои шансы на успех до нуля!

Сейчас этот умник нагородит ереси, брякнет ерунды, выставит меня в не лучшем свете — и прощай, контракт!

Секретарь приносит на подносе кофе, ставит маленькие чашечки перед каждым из сидящих за столом. В центре стола макет комплекса: белые кубики, ниточки аллей.

Тамерлан Айдарович медленно отпивает кофе.

— Агата Александровна, хочу представить вам одного из наших инвесторов. Марат Максимович Журавлёв заинтересован в успехе проекта не меньше моего. Марат, это Агата Александровна. Из всех возможных кандидатов её предложения по озеленению показались нам самыми интересными и неизбитыми.

Марат нервно дёргает уголком губ. Можно сказать, пыжится улыбнуться, однако я знаю, что в его голове сейчас рождаются планы по деморализации противника. Наверняка он уже перебирает вопросы, на которых я посыплюсь. Ведь, откровенно говоря, у меня нет опыта работы над такими крупными проектами.

Тамерлан Айдарович открывает ноутбук, и на экране за его спиной возникает картинка.

— Это флагман. Визитка компании на долгие годы. Многофункциональный комплекс: два жилых корпуса-патио, офисная башня с атриумом и стилобат с галереей кафе. Срок ввода два-три месяца, сейчас мы заканчиваем этап жёстких работ. Мягкие работы впереди. Через месяц запланирован пресс-тур: чиновники, инвесторы, блогеры, всё это весёлое зверьё. И нам нужна картинка, при виде которой руки сами будут тянуться сделать фотографию. Без ярмарки тщеславия и детского сада. Понимаете уровень ставок?

Его монотонный голос гулко вибрирует в черепной коробке.

И ставки, конечно, грандиозны.

Если ты облажаешься, Агата, об этом наверняка узнает весь город, и вместо желанного расширения тебе останется только закрыть бизнес.

И всё же уехать в Мексику. На всякий случай.

— Я осознаю возложенную на меня ответственность, — киваю, глядя в глаза Тароеву.

— Ещё не возложенную, — язвит Марат, и я поджимаю губы. — Если вы не заметили, Агата Александровна, никто пока не вынес решения по вашей кандидатуре.

— Марат, у тебя есть сомнения? — Ярослава выгибает выразительные брови.

— Сомнения, определённо, есть, — он резко встаёт со своего кресла, медленно шествует вдоль стола. — Правильно ли я понимаю, в сфере вы менее пяти лет?

— Правильно, но...

— Новичок, — хмыкает. — Учитывая уровень сложности проекта, его важность, вложенные средства, вы представляете, какое колоссальное внутреннее давление, должно быть, чувствует подрядчик?

Он останавливается прямо за мной. Укладывает ладони на спинку кожаного кресла и сжимает пальцы так, что я слышу, как поскрипывает кожа.

Единственный источник моего внутреннего напряжения — бывший муж, решивший, что может меня запугать.

— Любая работа — это ответственность.

— Верно. Однако я не хочу утирать вам сопли, когда вы вдруг решите, что не достойны. Что выходит из рук вон плохо, что вы не справляетесь и хотите домой к мамочке.

— С чего вы вообще это взяли?

— Есть определённый тип людей, пасующий перед сложностями, — Марат понижает голос, склоняясь чуть ближе к моему уху. Этот жест не оставляет сомнений, что говорим мы не столько о работе, сколько о нашем браке. — И я уверен, что вы как раз тот самый тип.

— Ваши выводы безосновательны!

Тамерлан Айдарович вопросительно прокашливается в кулак. Ярослава с нескрываемым любопытством наблюдает за развернувшейся сценой.

Марат же, резко убрав руки, продолжает свой обход и замирает по ту сторону стола, напротив меня.

— Агата Александровна, опыт работы в подобных проектах у вас имеется?

— В подобных — нет, но я занималась озеленением ЖК, в котором живу, и…

— И, уважаемые коллеги, Агата Александровна с такой щепетильностью подбирает растения для интерьеров, что даже даёт тем имена. Разве не мило? А главное, как профессионально!

Сжав зубы, вскидываю на бывшего мужа глаза.

Мы сталкиваемся в воздухе взглядами словно острыми рапирами, и кажется, на стол вот-вот посыпятся искры.

— Профессионализм не исключает любви.

— О, замечательно. Давайте говорить о любви, — Марат кривит губы в усмешке. — Ведь мы собрались на вечер поэзии? Или, быть может, это всё — спектакль, посвящённый чувствам? Ах, нет! Это таки бизнес-встреча, Агата Александровна!

— Марат, ты чего завёлся? — С рассеянной улыбкой Тамерлан Айдарович тычет Марата по локтю. — Агата явно не то имела в виду.

— А у меня нет времени разгадывать её послания между строк, — жёстко отрезает Марат и взмахивает рукой в мою сторону. — Я полагал, что мы здесь играем по-взрослому, но почему-то судьба проекта зависит теперь от женщины с кофейным пятном на блузке. Я вкладываю в проект большие деньги. Как и другие инвесторы. И не хочу, чтобы какая-то цветочница со своими бирюльками запорола нам всё на последнем этапе.

Запахиваю пиджак на груди поплотней.

Обидно.

Очень обидно, если честно.

Я ведь шесть лет своей жизни потратила на «бирюльки».

Диплом ландшафтного архитектора. Бакалавриат. Магистратура. Курсы по озеленению общественных пространств. И стажировку я проходила не в цветочном павильоне, а в европейском бюро. Полгода в Амстердаме, где меня быстро отучили делать «красиво» без смысла.

Я не всегда мечтала о цветочной мастерской, однако это оказалось проще и жизнеспособней, чем открывать агентство ландшафтного дизайна с нуля, без связей и инвесторов, без богатого папочки и хоть какой-то поддержки за спиной.

Глава 5

Агата.

Марат дёргает меня за локоть.

От неожиданности вздрагиваю и стискиваю несчастный стаканчик. Кофе, описав эффектную дугу в воздухе, кляксой растекается по белоснежной рубашке Марата. Горячий, бодрящий напиток моментально делает то, что ему положено — приводит в чувства. Марат отшатывается и разжимает пальцы, собственнически сжимающие мою руку.

Да, опасно подходить, когда в радиусе ста метров от меня есть кофе. И как только он мог об этом забыть?

— Чёрт, — шипит Марат, оттягивая рубашку на груди, чтобы та не соприкасалась с кожей. — Синичкина, от тебя одни только проблемы!

— Я просто уравняла наше положение. Инвестор с кофейным пятном на груди так стремительно теряет баллы авторитетности, что я не чувствую больше никакого внутреннего давления. Чудеса!

— По-твоему, мы здесь шутки шутим?

— Нет, — с напускной серьёзностью качаю головой. — Вы занимаетесь делом важным и благородным. Это я, глупая цветочница, в бирюльки играть пришла.

— Агата, — Марат сжимает челюсти так, что желваки ходят, — я переживаю за тебя в первую очередь. Ладно, не в первую. Но всё же.

— Спасибо, но свою заботу можешь свернуть в трубочку и сунуть себе в причинное место. Я сама разберусь, как мне быть.

— Встрять в проект, который не вывезешь — это и есть твоё решение?

— Не нужно делать таких поспешных выводов, Марат! Ты ничего обо мне не знаешь. Ни-че-го! Три года прошло, а ты думаешь, что я всё та же?

— Да, потому что ты — та же! Женщина, которая бежит от проблем. Человек, которому проще бросить всё, чтобы горело оно синим пламенем, лишь бы не смотреть правде в глаза. Сейчас, в переговорной, ты именно так и поступила. Снова.

— Снова? — Задираю голову повыше, смело выдерживая тяжёлый взгляд бывшего мужа. — Тебя прошлое не отпускает? Могу дать номер моего психолога.

— Говоришь так, словно тебе психотерапия помогла!

— Помогла! Избавила меня от мысли, что я неправильная! Избавила меня от того, в чём ты, дорогой бывший супруг, так старательно убеждал меня несколько лет!

— Правда? — Большим и указательным пальцами обхватывает мой подбородок. Его лицо оказывается слишком близко. — Пытаешься убедить себя в том, что забыла? Разлюбила?

Горячее дыхание опаляет мои губы. Это происходит так стремительно, что я даже не успеваю среагировать — стою, замерев, словно олень в свете фар.

— Нет, я пытаюсь убедить в этом тебя. Потому что ровно так всё и есть.

— Не верю, — шепчет почти ласково. — Не верю ни единому твоему слову, Агатик. Вот, что я скажу тебе: не суйся в это. Это взрослые игры. То, что ты пытаешься сделать, смахивает на компенсацию. Чтобы доказать себе, что ты хоть на что-то способна. Занимайся тихонько своим салоном, крути букетики, давай цветочкам имена, но сюда не лезь. Это территория большого бизнеса. Моя территория.

Выплюнув последнюю фразу мне в лицо, Марат резко отступает. А я глубоко вбираю воздух, которого словно лишили меня на те секунды, что он стоял так близко.

Унизительно и несправедливо, что именно мне в этой истории выпала роль той дурёхи, что с тоской вспоминает о прошлом, тогда как Марату глубоко наплевать.

Он тракторными гусеницами втрамбует меня в грязь и не заметит.

Однако это вовсе не значит, что я не могу побороться за то, что считаю важным для себя.

— Я благодарю вас за напутствие, Марат Максимович, — расправляю плечи. — И за заряд мотивации. Теперь у меня ещё больше причин вступить в эту игру, чтобы утереть нос инвестору с кофейным пятном на рубашке.

— Ты понимаешь, что рискуешь пересечь мою границу?

— Ты пересёк мою, когда купил квартиру напротив. Будем квиты, — разворачиваюсь на каблуках, взметнув в воздухе волосами.

Походкой от бедра вышагиваю, уверенная в том, что Марат пялится.

— Агата!

— Я всё сказала, Марат.

— Лифт в другой стороне.

Останавливаюсь. Прикрываю глаза на секундочку.

Ладно, Агата, не впервой тупить. Скажи спасибо, что хотя бы не вошла лбом в стеклянную дверь на радость бывшему супругу.

А ведь я могла!

Меняю траекторию и вышагиваю перед Маратом снова, но уже в другую сторону.

И точно знаю — пялится!

Весь день в салоне перевариваю сегодняшнее фиаско. Нет, не то, когда я перепутала направление гордого марша, а всю встречу в целом.

Я оказалась совершенно не готова к такому повороту событий.

Да и можно разве к нему подготовиться?

Сначала от бывшего мужа нет вестей три года, а потом он вдруг разом заполняет все сферы моей жизни. Мне вот на следующей неделе к гинекологу на приём, и я, честно признаться, идти уже побаиваюсь. Вдруг сяду в кресло, а там вместо Альберта Анатольевича — Марат?

Вот, мол, быструю переквалификацию прошёл. Так-с, посмотрим, Агата Андревна, что там у нас? Угу, всё по-прежнему. Подтверждаю ваш диагноз: неполноценная женщина. Кстати, а что это у вас на пиджаке? Пятно от кетчупа? Нет, ну совершенно никуда не годится. Вы ведь позорите весь вид человеков разумных. Разжалуем вас, скажем, до ходячего недоразумения, держите ярлычок, носите с гордостью.

Тфу!

Домой еду всё с теми же мыслями.

В подъезд вовсе вхожу, как на поле боя: мало ли, может он заминировал тут всё к чёртовой бабушке в отместку за испорченную рубашку?

Однако внутри тихо. Никаких намёков на то, что Марат решил развернуть против меня военную кампанию.

Вызываю лифт, жду терпеливо.

Автоматическая подъездная дверь с тихим шуршанием открывается.

— Вечер добрый, — улыбается Арсений, занимая место рядом со мной у лифта. — И снова вы.

— И снова я, — улыбаюсь робко в ответ.

Створки кабины распахиваются.

Арсений открытой ладонью указывает внутрь, позволяя мне войти первой.

Нет, ну ведь есть же мужчины нормальные. Этого взять, к примеру. Воспитанный, галантный, доброжелательный. И готова биться об заклад, он не преследует своих бывших, чтобы доказать им, какой бриллиант они потеряли.

Глава 6

Агата.

Арсений, отложив в сторону кожаный портфель, встаёт напротив Олега. Вглядывается картонному противнику в глаза.

— Не припомню на вашем этаже этого мужчины.

— Концептуальные новшества от соседей.

— Классный!

— Что?

— Эм… — Арсений чешет затылок. — Я хотел сказать, классно смотрелся бы в комнате подростка. Но не здесь. Явно не здесь.

— И я так считаю! — Киваю интенсивно. — Подъезд — это ведь тоже часть нашего жилища. И нам должно быть приятно здесь находиться. Давайте, помогите мне поставить на его место пальму.

Хватаюсь за огромный горшок, но Арсений мягко и настойчиво выдавливает меня в сторону.

— Отойдите-ка, Агата, — напрягаясь, из глубокого приседа поднимает Маргариту Павловну в воздух. — Нечего вам тяжести такие таскать.

Он и имя моё знает! Чудеса…

А как давно? Откуда?

— Куда её?

— Да вот, — бесцеремонно хватаю Олега за узкие бёдра, — прямо вот сюда.

— Тяжеленная… Чем вы её кормите?

— Неугодными соседями, — хмыкаю, а лицо Арсения расплывается в очередной обаятельной улыбке.

— Всегда знал, что с женщинами лучше не ссориться.

— Вот видите, вам хватает ума, чтобы это понять. В отличии от некоторых.

Пальма с грохотом возвращается на своё законное место. Внутренний голос мерзенько хихикает, представляя лицо Марата, когда он вернётся и заметит перестановку.

Думал, я молча приму его правила игры? Чёрта с два!

Арсений оттряхивает ладони друг о дружку, сдувает с лица прядь чёлки, упавшую на глаза.

— Спасибо вам большое. Даже не знаю, как благодарить.

— Никаких благодарностей не приму, кроме обещания выпить вместе кофе.

О, нет… Мы с ним в токсичных отношениях!

— Лучше чай… — поспешно отвожу глаза.

Ну, не складывается у меня с кофе. И если Арсений с нашего «не свидания» собирается уйти в чистой и сухой рубашке, то лучше перестраховаться на берегу.

— Как скажете, — он кивает. — Ну, если снова помощь понадобится — только свистните. И я мигом примчу, прямо как…

Он взмахивает в сторону Олега, чей пустой взгляд осуждающе и с укором буравит мой лоб.

— Спасибо. Тем более что помощь и правда может понадобиться. Не удивлюсь, если уже завтра утром обнаружу свою пальму у мусорных контейнеров.

— Что, отношения с соседями не сложились?

— Там… — Неопределённо пожимаю плечами. — Там всё сложно.

Не стану ведь я рассказывать сейчас Арсению о том, что замечательный сосед — мой бывший муж. Таких подробностей лучше избегать как минимум свидания до третьего, а если вывалю их сейчас, то у нас и первого не будет.

Кто ж захочет связываться с женщиной, которая всё ещё торчит головой в прошлом?

— Вам просто нужно разграничить территорию. У вас — своя. У них — своя. Каждый в ответе лишь за собственные владения, и никаких стычек.

— Отличная идея, но боюсь, моя воображаемая черта противника не остановит.

— Тогда пускай черта будет не воображаемой, — Арсений подхватывает с пола свой портфель и извлекает на свет рулон скотча с большими ярко-красными буквами «ОСТОРОЖНО, ХРУПКОЕ». Протягивает.

Удивлённо вскидываю брови.

— Может, у вас там и топор завалялся? Как раз собиралась зарыть…

— Нет, — смеётся. — Был сегодня в курьерской доставке, отправлял бабуле на пробу пару банок кабачковой икры. Скотч мне больше не нужен, можете хоть всё здесь обклеить.

А мне нравится ход его мыслей!

Нет, Марату ослиного упрямства не занимать. И если он захочет вломиться, никакая полоска скотча его не остановит. Однако это уже не линия в моей голове, а вполне реальная черта, которую мы можем постараться не пересекать.

Ведь если подумать, мы не обязаны воевать. Если у каждого из нас будет своя зона ответственности, то и лезть на вражескую территорию не понадобится. Всё честно и справедливо. Ну, и что с того, что окно полностью досталось мне? Не я ведь подъезд проектировала.

Да и не нужен Олегу солнечный свет. Фотосинтезом он не владеет, а ровный бронзовый загар, которому я, честно признаться, страшно завидую, у него и так есть.

Снимаю пальто и, раскорячившись, разматываю скотч.

— Ровно?

— Ну, — Арсений задумчиво смотрит на первую линию ландшафтной обороны, — мне кажется, вы слегка скосили в сторону.

— Правда?

— Давайте, у меня глаз-алмаз.

Склоняется к полу вместе со мной.

Именно в такой позе нас и застаёт Марат.

Глава 7

Агата.

— Какого..? — Он удивлённо взмахивает руками и благоразумно проглатывает вторую часть вопроса. — Агата, а что происходит?

— Административно-территориальное деление, — пятясь назад, разматываю скотч. Тот с характерным хрустом отклеивается от рулона и не самой ровной линией ложится на пол. — Ноги подними.

Марат растерянно отступает в сторону, позволяя мне подвести черту к самому лифту.

— Не понял…

— Что ты не понял? — Выпрямляюсь. — Это — граница. Ты и я — государства в конфронтации. Однако если ты обязуешься не пересекать мою границу, я обещаю зарыть топор войны.

— А если нет? — Ноздри Марата хищно вздрагивают.

— Значит, я выкопаю топор войны и дам тебе по темечку.

Марат медленно осматривает подъезд. Скользит взглядом вдоль красной линии, упирается в пальму, а затем в Олега, небрежно прислонённого к стене, словно сверженный памятник собственной гордыни.

— Границы, — тянет пренебрежительно. — Только ты могла придумать такую чушь.

— Вообще-то, это я придумал, — Арсений, вклиниваясь между мной и Маратом, тянет руку. На лице его, однако, нет доброжелательности, лишь холодная вежливость. — Арсений. Живу над Агатой. Будем знакомы.

— Будем. Марат, — пожимает ровно с таким же непроницаемым выражением лица. — Значит, вы соучастник?

— А давайте так, Марат: я организатор. И если у вас есть какие-то претензии или вопросы к Агате, вы можете высказать всё лично мне.

Ладони их всё ещё крепко сцеплены. И мне совершенно не нравится резко сгустившийся воздух, что стремительно пропитывается неприкрытой мужской агрессией.

— У меня есть претензии и вопросы к Агате, — Марат сильней сжимает пальцы. — Но их я буду обсуждать с Агатой. Обойдёмся без секретарей, правда, любовь моя?

Стреляет в меня взглядом.

Ну вот, спрятать факт наших близких отношений не вышло… Скелеты буквально ломятся из шкафа.

Молодец, Марат!

— Арсений, спасибо вам за помощь. — Осторожно и мягко касаюсь его предплечья, чем заслуживаю очередной пылающий гневом взгляд бывшего мужа. — Идите домой, не связывайтесь лучше с этим человеком.

— И бросить вас с ним наедине?

— Всё под контролем, правда. Не переживайте.

Арсений, нахмурившись, зависает на пару секунд. Видимо, принимает какое-то решение в своей голове.

Кусаю губы.

Пожалуйста, Арсений, уходи. Не хочу я сейчас петушиных боёв.

— Ладно, — отступает, разрывая наконец затянувшееся рукопожатие. — Но если что…

Не заканчивает.

— Конечно, — улыбаюсь неловко.

Какой стыд! Ну почему именно он стал невольным свидетелем наших с Маратом разборок?! Что за тотальная несправедливость?

Арсений открывает дверь, ведущую к лестнице. Уходит.

Остаёмся с Маратом наедине.

Тишина разбавляется только нашим шумным дыханием.

— Кто он?

— Не твоего ума дело.

— Моего. Я здесь живу. И имею право знать, что за мужик сюда таскается. Может, он вор-рецидивист? Может, он опасен и…

— Ревнуешь? — Вскидываю взгляд к лицу Марата, и сама удивляюсь тому, как спокойно и ровно звучит мой голос. Будто и не кипит от раздражения всё внутри.

— Ревн… Чего? — Фыркает Марат. — Я? Ревную? Тебя?

— Не знаю. Может, его?

— Агата, — рычит опасно.

— Чего ты хочешь, а? Жизнь мою разрушить? Так ты уже это сделал. Три года назад. Так дай же мне теперь спокойно жить дальше. Влачить, по твоему мнению, своё ничтожное существование, крутить букетики, играть в бирюльки и общаться с мужчинами, которые мне нравятся.

— Значит, нравится он тебе? — Марат сжимает челюсти. — Вот этот клоун в пальто?

— Тебя это меньше всего касается.

— Касается, если ты собираешься крутить шуры-муры перед моим носом.

— И каким же образом это станет твоим делом? Только не говори, что твоя нежная натура испытает культурный шок от вида чужих поцелуев!

— Поцелуев? — Бледнеет Марат. — Вы что, целуетесь?!

Он нервно облизывает губы. С силой выталкивает из себя воздух и зарывается пальцами в волосы.

— Так, всё. Я не намерен это обсуждать. И вот это самоуправство, — небрежно тычет в скотч, — должно быть немедленно ликвидировано. Начнём с перестановки?

Он уверенно шагает к Маргарите Павловне, хватается за горшок и тащит в сторону.

— Марат!

— Прости, Агатик, придётся считаться с моим присутствием, — зло усмехается.

— Перестань!

— Фиг!

— Ты права не имеешь что-то здесь трогать! — Мгновенно вскипаю. — Марат, это мой цветок и мой подъезд!

— Ты его приватизировала? Свои порядки наводи в квартире, а это — общественное место!

Марат тянет пальму через скотч, подальше от окна.

Из последних сил борюсь с желанием приложить хорошенько бывшему мужу сумочкой по голове.

— Линию видишь? Не смей пересекать черту! Калачиком катись с моей границы!

Марат отпускает цветочный горшок, показательно ступает за линию, разграничивающую наши территории. Напирает, подходя вплотную.

Отступаю.

Лопатки вжимаются в холодное полотно моей двери.

— Иначе что, м, Агатик? — Марат костяшкой пальца ведёт по моей щеке. — Объявишь мне войну?

— Объявлю, — шепчу на выдохе.

— Да ты и дня не выстоишь. Лужицей растечёшься у моих ног.

— Вот и посмотрим, — прищуриваюсь мстительно. — Это война, Марат.

— Ставки?

— Проигравший переезжает.

— Принимается. — Он расплывается в довольной кошачьей улыбке. — Начинай собирать вещички. И не жди пощады, любовь моя. На этот раз я не стану с тобой церемониться.

Глава 8

Агата.

Не могу усидеть дома. Кажется, меня порвёт сейчас от желания пойти и зашить соседскую дверь монтажной пеной, навсегда погребя Журавлёва в его долбаной квартире.

Монтажная пена лучше психолога. Заполнил пустоты и наслаждаешься тишиной.

Но так делать, увы, нельзя. Вроде как противоречит административному кодексу.

Да, мы объявили друг другу войну, но не стану ведь я опускаться до мелкого хулиганства? Я поднимусь до среднего хулиганства!

Руки чешутся…

Видимо, аллергия на бывших. Нестерпимый зуд.

Запугивать меня решил, надо же! Да я после пяти лет брака с ним не боюсь уже ничего! Я без проблем могла бы стать дрессировщиком тигров или, скажем, отправиться в путешествие по амазонке. Вплавь! Без лодки! И это всё равно не шло бы ни в какое сравнение со стрессом, пережитым в последние два года нашей совместной жизни.

Нет, нужно занять себя чем-то хорошим. А ещё подкинуть британским учёным пищи для ума и тему для очередного идиотского исследования: почему человека так отчаянно тянет вытворять чушь именно по вечерам?

Накидываю на плечи домашний кардиган и, приоткрыв дверь квартиры, опасливо выглядываю в коридор.

Пусто.

На цыпочках бегу к лифту. Пока жду, прожигаю ненавидящим взглядом Олега, что снова занял не своё место.

Спускаюсь на несколько этажей вниз и жму на звонок.

— Агата? — Дверь распихивается. Марго отступает в сторону, впуская меня в квартиру. — Случилось чего?

— Нет. Да. Нет, — зажмуриваюсь. — Ничего. Просто подумала, что мы давненько не болтали, и вот…

— Я вся в работе, — вздыхает Марго. — Да ты проходи, не стой столбом. Голодная? Я как раз ужин грею.

Голодная, да. Я со всеми этими нервными событиями совсем забываю поесть.

Великая миссия Марго на этой земле — спасение мира каллориями. Она прекрасно готовит! Она вообще умница и красавица, держит три пекарни в центре города, квартиру эту сама купила, и даже не в ипотеку. Спортом занимается, вредных привычек не имеет, попа — орех. А мужика нет.

Хотя чего я удивляюсь? Весь род мужской, кажется, на несчастном Арсении и держится. Оплот добропорядочности в этом мире мстительных мужчин. Министерство обороны приличия.

Мы с Марго подружились почти сразу, как я сюда переехала. На новоселье она принесла мне три коробки своих фирменных пирогов, чем тут же завоевала моё доверие и любовь.

Мимо пролетает что-то серое и всклокоченное, запрыгивает на комод, сносит металлическую копилку и уносится в неизвестном направлении.

— Марго? — Быстро иду за подругой на кухню. — У тебя там… Эм…

Существо снова появляется в поле зрения, змейкой юркает между моих ног, успевая куснуть за лодыжку, и скрывается под кухонным диванчиком.

— Ай! Марго!

— А, это… — подруга небрежно взмахивает в воздухе рукой. — Это Бонни. Представляешь, я позавчера кошку сбила.

— Она восстала из мёртвых и теперь отравляет твою жизнь?

— Нет, конечно! — Смеётся Марго и, накинув на ладони полотенце, открывает духовой шкаф. Ароматы заполняют кухню, а я исхожусь слюной. — Я её немножко сбила… слегка. Эта сумасшедшая орала так, что я едва не поседела. Повезла в клинику, где дурынде провели полный чек-ап. Клянусь, я на своё здоровье столько денег не спускаю!

Немного завидую кошке. Вот бы меня кто слегка сбил и оплатит полное обследование. С нынешними ценами на медицину об этом остаётся только мечтать.

Марго извлекает из духовки румяную, чудесно пахнущую рыбой и овощами запеканку с корочкой сыра сверху.

— И? — Облизываюсь.

— И всё с ней в порядке, не считая блох. Мадам оказалась уличной, но бросить её, после того, что сделала, я уже не смогла. Любовь с первого столкновения, — подруга раскладывает запеканку по тарелкам, но резко поднимает на меня взгляд. — Агат, а может тебе кошка нужна?

— О, нет! Ни за что! Ты же знаешь, я дома почти не бываю.

— Так и я тоже.

Нет, животных я очень даже люблю. Всех, кроме собак. Да и тех не сказать, что не люблю, просто боюсь до ужаса с тех пор, как меня в детстве невоспитанный соседский далматин за ногу укусил. Даже шрам остался.

Я всегда, откровенно говоря, мечтала о питомце. О милом, ласковом котёнке, что приходил бы помурчать ночью на подушку.

Но сейчас это блажь, совершенно не к месту. Да и эта дикая фурия меньше всего похожа на милого котёнка.

— Нет, Марго, это ты кошку сбила. Твоё проклятье, тебе и нянчиться.

— Почему сразу проклятье? Она прелестная девочка.

«Прелестная девочка» пулей выскакивает из-под диванчика — едва успеваю подтянуть ноги к груди. Сделав пару оборотов вокруг своей оси, чудище запрыгивает на стол, хватает кусок горячей рыбы и с утробным рыком снова скрывается в своём убежище.

Прелесть…

— Марго, ей бы голову проверить…

— Да, она диковата, зато с такой кошкой и собака не нужна.

— С такой кошкой можешь и с личной жизнью попрощаться, ни один человек больше в квартиру не войдёт. А если войдёт — вряд ли покинет её живой.

— Кстати, о личной жизни! — Марго, засияв, лезет в холодильник и вытаскивает открытую бутылку вина. Быстро выставляет на стол бокалы.

— Так. Хочешь что-то мне рассказать? У тебя появился мужчина?

— Нет, но у тебя может появиться. В нашем доме поселился замечательный сосед… — тянет нараспев. — Агата, я видела красавчика с твоего этажа! Это нечто…

Боже, вот только этого мне не хватало!

У Марго есть небольшой пунктик: больше, чем отсутствие мужчин в её жизни подругу заботит лишь факт отсутствия мужчин в моей жизни. Именно Марго добыла столько информации об Арсении, безуспешно пытаясь свести нас.

А теперь у неё новая цель.

И она ещё не знает, что вот-вот выстрелит в молоко.

— Мы пересеклись с ним вчера вечером в лифте. Улыбка обворожительная, тело шикарное, явно со спортом дружит. Бизнесмен, ага. Был женат, но развелся три года назад. Прямо как ты, Агатовая моя. Это ли не знак?

Глава 9

Агата.

Замолкаем обе.

Марго отставляет в сторону бокал с вином, которое так и не пригубила.

Стерильную тишину нарушает лишь редкое пощёлкивание остывающей духовки и глухой рык из-под дивана.

— Твой бывший? — Марго хмурится. — То-то думаю имя знакомое… Ну, теперь всё встало на свои места.

— Что встало? — Вздыхаю обречённо.

— Он хочет тебя вернуть.

— Бред.

— Агатовая моя, где ты видела, чтобы бывшие покупали квартиру напротив по счастливой случайности? Запеканку жуй, остынет, — кивает на мою тарелку. — В этом городе тысячи домов, миллионы квартир, однако два человека, тесно связанных общим прошлым, волею судьбы оказываются соседями по лестничной площадке. Какова вероятность такого совпадения?

Отправляю вилку с запеканкой в рот. Тает на языке, однако аппетит пропал.

Одного лишь упоминания о Марате хватает, чтобы градус моего настроения упал ниже приемлемой отметки.

Погода в душе тоже портится: пасмурно, местами Журавлёв.

— Уверена, вероятность есть. Это элитное жилье, премиум уровень. Соседи съехали, выставили жилплощадь на продажу. И если Марат был в поисках новой квартиры, то вполне мог…

— Брось, сама в это веришь?

— Верю. Потому что мужчина, решивший вновь завоевать сердце женщины, не станет начинать свой путь с объявления войны и запугивания. А именно этим Марат и занимается.

— Войну объявил? Гад ползучий… А ты что?

— А что я могла сделать? Трусливо хвост поджать? Он Маргариту Павловну света лишил!

— Ох, Агата… Нельзя нам, женщинам, с мужчинами воевать. Это же нарушает все законы природы.

— Поздно. Угрозы озвучены, ставки сделаны. Теперь либо я, либо он. Третьего не дано.

Зло и быстро закидываю в рот несколько вилок запеканки. Перемалываю еду словно жерновами, просто чтобы заесть стресс, хотя вкуса почти не чувствую.

Марго, глядя на мой нездоровый аппетит, подкладывает ещё.

— Жуй, хороший мой, — с тревогой. — А у тебя… У тебя уже и план есть?

— Да. Унифтожу бывфего, — запиваю вином. — Что так смотришь? Жалко выгляжу?

— Выглядишь так, словно собралась биться за Асгард. Агата, просто хочу напомнить о том, что в нашей стране есть некоторые законы, нарушение которых повлечёт серьёзные последствия.

— Да не буду я его убивать, — закатываю глаза под недоверчивым взглядом подруги. — Честно. Клянусь. Просто немного превращу его жизнь в ад и заставлю съехать. Проведу лёгкий косметический ремонт его судьбы.

— В корне неверная стратегия. У женщины энергия иная. Мягкая. Мы не давим, а нежно склоняем к принятию нужного нам решения, понимаешь?

— Ничуть, — делаю ещё глоток вина.

— Ну, может быть, тебе стоит не бороться с ним, а… соблазнить?

Давлюсь вином. Оно идёт носом, обжигая всё внутри.

Марго подскакивает за салфетками.

— Ты соображаешь, что говоришь? Предлагаешь мне соблазнить бывшего мужа?

— Очаровать, довести до трясучки. Чтобы он засыпал с мыслями о тебе, и с этими же мыслями просыпался. Чтобы ты стала его личным наваждением, понимаешь? Он просто не сможет ничего тебе противопоставить. Мужики, они ведь только давить умеют. Вижу цель — не вижу преград. Но когда на пути встаёт женщина, — Марго вскидывает руки к потолку, словно говорит о чём-то магическом, неземном, — они теряются. Их сила рассеивается, когда они понимают, что оппонент безоружен, беззащитен, а в довесок ещё и неприлично сексуален. Он тебе пакость, а ты ему запеканочку. Он тебе ещё одну пакость, а ты утром выходишь за почтой в коротком халатике. Не война, а игра. Интрига…

— Боже, какой бред, — со шлепком припечатываю ладонь к лицу. — Мне стыдно даже думать об этом. Да и какая тут интрига? Марат, раз уж на то пошло, в курсе всех моих выпуклостей и впуклостей. Захочешь — не оставишь место для воображения, потому что мы друг друга знаем, как облупленных.

Промакиваю губы салфеткой, встаю из-за стола.

— Спасибо, что накормила. Пойду домой, нужно как следует обдумать дальнейший план действий.

Марго провожает до порога.

— Может, хотя бы подумаешь о том, что я сказала? — Вижу в её глазах неподдельную озабоченность моими проблемами.

Мягко касаюсь её плеча.

— Я обещаю подумать над тем, чтобы подумать. Идёт?

— Хотя бы так. Запеканочку возьмёшь?

— Нет, я и так тебя объела, как гусеница, — жму кнопку вызова лифта.

Створки открываются.

— А кошку? Кошку возьми!

Спасибо, не сегодня.

Хихикая, машу подруге на прощание.

Только кошки-то мне для полноты картины и не хватало.

Дома, после полуторачасового отмокания в горячей ванне, облачаюсь в любимую удобную пижаму с сердечками, зажигаю ароматическую палочку и заваливаюсь в свежую постель, густо пахнущую порошком после стирки.

Отчего-то хорошо и безмятежно в голове. То ли магниевая соль, разрекламированная блоггерами, действительно работает, то ли это меня так от предвкушения скорой битвы кроет.

Не знаю, в чём именно дело, но в спокойный крепкий сон я проваливаюсь почти мгновенно.

Будильник верещит ровно в семь часов утра. Отключаю и потягиваюсь, наслаждаясь первыми робкими лучами осеннего солнца, что заглядывают в окно.

Настраиваю себя на продуктивный день.

В дверь смазано стучат. Громко, но так, словно задели её случайно.

Игнорирую, однако стук повторяется.

— Иду! — Ступаю босыми ногами на прохладный пол и бегу к двери.

Кого в такую рань принесло?

И снова:

ТУК-ТУК!

В глазок ничего не видно. Сердце тревожно подпрыгивает.

А вдруг первые сюрпризы от Марата подъехали?

Осторожно приоткрываю дверь и, зажав рот ладонью, замираю от шока…

***

Дорогие мои, для самых любопытных и нетерпеливых в моём телеграм-канале сегодня выйдет небольшой спойлер к следующей главе) узнаем, что же за гадость вытворил Марат)

Глава 10

Агата.

Медленно отступаю.

Огромный, ну просто невообразимых размеров сенбернар, напротив, делает шаг вперёд, почти переступая порог моей квартиры. Ему явно никто не объяснял о том, что такое чужая территория. Хотя при таких габаритах я тоже считала бы, что вся территория моя.

— Тихо, хороший мой, тихо, — вытянув руки перед собой, пищу дрожащим голосом.

Вязкая слюна капает из пасти чудовища на мой дверной коврик. Большой бархатный нос жадно втягивает воздух, и мне остаётся лишь надеяться, что я не попаду сегодня в меню этого великана.

Ноги становятся ватными, подгибаются. Старый шрам от укуса на ноге зудит.

— Иди, иди домой, — умоляю лохматого со слезами на глазах.

Но сенбернар в прямом смысле плевал на мои просьбы — капая слюной он подходит ещё ближе.

Упираюсь спиной в шкаф. Отступать некуда.

Зажмуриваюсь и перестаю дышать, когда мокрый нос врезается в моё колено. Ткань пижамных штанов тут же становится влажной, а моё сердце, пропустив пару ударов, опадает в пятки и долбит ускоренно уже оттуда.

Вот и всё. Это конец.

Завтра новостные паблики растащат новость о том, что Агату Синичкину, преуспевающую и молодую женщину в самом расцвете сил прямо в собственной квартире заживо сожрала собака. А я в дурацкой пижаме с сердечками! Надеюсь, они не станут прикладывать фото…

Боже, чей это монстр?

Я знаю всех собак в нашем подъезде — спасибо фобии.

Парой этажей выше живет питбуль Лана, добрая и воспитанная девочка. У соседей с восьмого два джек-рассела. Ручных шпицев у нас штук десять, но тех я почти не боюсь — они больше напоминают мне кошек, нежели собак.

Далматин Август у соседей с десятого, но те, заметив однажды мою реакцию на их собаку, стараются со мной не пересекаться.

Никаких сенбернаров здесь не было, до приезда Марата, а значит…

— Марат! — Кричу шёпотом.

Страшно издавать громкие звуки, ведь я понятия не имею, как поведёт себя монстр, дёрнись я резко. Может у него сработает какой-нибудь рефлекс, и он просто перекусит мне хребет?

— Марат!

Сенбернар плюхается рядом на задницу. Громко чавкая, заглядывает мне в глаза.

Я свои поспешно отвожу.

Ну, попадись мне только, Марат! Я от тебя мокрого места не оставлю!

Из подъезда доносится хлопок двери.

— Клайд? — Голос Марата пробуждает во мне надежду, что в новостные сводки я всё-таки не попаду. — Клайд, ты где?

— Здесь!

Марат заглядывает. Удивлённо крякнув, закладывает руки с поводком за спину.

— Вижу, вы познакомились? — Обваривает меня взглядом с головы до ног. — О, пижамка с сердечками. Как мило. Годы идут, а ты не меняешься.

— Твоя собака? — Шиплю с притворной мягкой улыбкой.

— Моя. Какие-то проблемы?

— Твоя собака находится в моей квартире. Как ты думаешь, есть у нас проблемы?

— У нас? Нет. У тебя — наверняка, — дерзко вздёргивает бровь.

Так бы и швырнула в довольную физиономию чем-нибудь тяжёлым!

— Убери пса!

— Что-что? Тебе помощь нужна? Я не расслышал. Кажется, ты просишь спасти тебя, но делаешь это без уважения.

— Марат, немедленно! — Чуть повышаю тон, за что тут же получаю мощной лапой по бедру.

Вжавшись лопатками в шкаф, пытаюсь не стечь на пол.

Мамочки…

— Я мог бы помочь… — Марат проходит в квартиру. Останавливается у комода на входе, заинтересованно шерстит взглядом по мелочёвке, что валяется в гипсовой вазочке, хватает флакон духов и, стянув крышечку, делает пару пшиков в воздух. Принюхивается. — Мм, ваниль. Аромасвечи. Безделушки с завитушками. Агата, когда ты повзрослеешь? — Отставляет флакон на место. — Я мог бы помочь, правда. Если бы точно знал, что помощь нужна. Если бы меня попросили как следует. Ну, знаешь, с волшебным словом и вот этим всем…

Стреляет в меня взглядом.

Я тоже стреляю. Мысленно и дуплетом.

— Ну так что? — Он склоняет голову к плечу.

От злости сжимаю челюсти так сильно, что зубы скрипят.

— Помоги.

— Марат, помоги мне, пожалуйста, — подсказывает.

— Марат, помоги мне.

Он взмахивает в воздухе рукой, требуя продолжения.

— Пожалуйста, — закатываю глаза.

— Без тебя мне не справиться, — продолжает он.

— Что?

— Да-да. Без тебя мне не справиться, Марат. Ты единственный, кто может меня спасти, потому что я, дурёха, к тридцати трём годам так и не уяснила, что нельзя открывать дверь, когда не знаешь, кто за ней стоит.

Сенбернар, облизнувшись, глухо ворчит. А может, это желудок его урчит от голода, и сейчас мозг размером с орешек принимает решение, которое станет для меня судьбоносным?

— Марат, прошу тебя, пожалуйста, забери собаку, — шепчу, прикрыв глаза.

— Эх, что с тебя взять? — Вздыхает. — Клайд, к ноге.

Лохматая туша неграциозно подрывается и, виляя хвостом, бежит к Марату, устраиваясь у его ног.

Картинка перед глазами перестаёт кружиться, дыхание моё выравнивается, а сердце возвращается туда, где ему быть положено.

— Клайд, гулять! — Даёт очередную команду Марат, и собака с готовностью вылетает из квартиры. — Кстати, спасибо мне сказать не хочешь?

— Спасибо? За то, что твоя собака меня чуть не проглотила?

— Не утрируй, Агатик. Клайд абсолютно безобиден.

— Ты специально, да? — Подхожу к Марату ближе. — Специально притащил его сюда, потому что знаешь, как я боюсь собак! Где ты его взял? Верни обратно!

— Это моя собака, — цедит через зубы и тоже делает решительный шаг вперёд.

— Вчера её здесь не было!

— Клайд очень чувствительный мальчик. Чтобы не травмировать его переездом я оставил его у друзей. А сейчас забрал. В чём проблема?

— Проблема в том, что я не собираюсь жить по соседству с монстром! И его собакой!

Сама не замечаю, как оказываю к Марату вплотную.

Мы оба источаем самые нездоровые вибрации и отравляем ими воздух между нами.

— Отлично, тогда я вызову для тебя такси! Собирай вещи и уезжай отсюда!

Глава 11

Агата.

Ровно в полдень мой телефон звонит. На экране высвечивается «Ярослава Т» и я, подрагивающими от нервов пальцами, пытаюсь попасть по зелёной трубке.

— Да! Здравствуйте!

— Добрый день, Агата Александровна. Это Ярослава. Узнали?

— Конечно. Да. Что-то случилось? — Пытаюсь придать голосу серьёзность.

— Может быть. Это как посмотреть. Мы с инвесторами внимательно изучили ваши предложения по озеленению и приняли решение.

Ярослава замолкает, натягивая драматичную паузу.

Кусаю губы.

Ну? Господи, пожалуйста!

— Инвесторам ваши идеи показались свежими, хоть и сложными в исполнении. У них возникли некоторые сомнения, однако нам удалось убедить их в том, что вашей команде будет оказана поддержка на всех этапах и проблем не будет. Поэтому…

Бонни, словно чёрт из табакерки, выскакивает из-под дивана и подрезает меня, нервно нарезающую круги по гостиной. Запнувшись о кошку, падаю. Телефон вылетает из рук, но я ползу за ним. Пыхчу.

— Агата Александровна, вы тут?

— Да! — С победным рыком хватаю телефон, сдуваю прядь волос с лица. — Я тут. Это… Это значит «да»?

— Да, Агата Александровна, — в голосе Ярославы слышится улыбка. — Поздравляю! Вы сумели впечатлить даже самых прожжённых скептиков.

Ага, всех, кроме Журавлёва.

— Боже… — шепчу на выдохе. — Спасибо вам огромное!

— Себя благодарите, это ваши идеи. И, кстати, уже на следующей неделе можно приступать к работе. Вы готовы?

— Хоть сейчас!

— Сейчас не нужно, — смеётся. — Лучше переварите эту информацию, отпразднуйте первую маленькую победу, а в понедельник мы с Тамерланом Айдаровичем будем ждать вас в офисе.

Заканчиваю звонок.

Схватив Бонни в охапку, прижимаю её к себе и счастливо пищу!

Получаю тут же в нос мягкой лапой.

Вот же злюка…

Но моего счастья это не умаляет. Честно признаться, когда мне на почту пришла рассылка от «Т&К групп», я решила, что это обычный спам. Хотела отправить письмо в корзину, но всё же открыла. Узнала о поиске подрядчика. Портфолио отправляла, ни на что не рассчитывая, потому что Марат здесь прав — ни опыта, ни должных ресурсов у меня нет.

Что же это было?

Невероятная удача? Особое движение космических тел? Или же их правда настолько зацепили мои работы?

Это всё не так важно уже. Важен лишь факт — я сделала это! Сама!

Пишу Марго, чтобы поделиться радостью. Подруга решает, что отметить мы должны грандиозно — в любимом ресторанчике в центре города, куда она подъедет прямиком с работы. Не сопротивляюсь и бронирую столик на вечер.

Действительно, нужно отвлечься и развлечься. Что ещё так же хорошо встряхнёт боевой дух, как выгул красивого платья?

К вечеру небо затягивает густыми свинцовыми тучами. Сначала дождь робко постукивает по стёклам, но уже вскоре расходится и стоит непроглядной стеной.

Собираюсь в ресторан, а чувствую себя так, словно на вручение Оскара. Волосы укладываю на круглый брашинг, макияж без переборов — лишь помада вкусного ягодного оттенка на губах намекает на то, что душа требует праздника.

А вот распахнув дверцы шкафа я позволяю себе оторваться. Долго и придирчиво перебираю платья, пока не останавливаюсь на любимом, но отчего-то позабытом коктейльном варианте. Юбка чуть выше колен, шикарное V-образное декольте и лёгкая ткань, собранная на талии, идеально подчёркивают фигуру.

К платью подбираю туфли, бросаю в сумочку телефон, накидываю на плечи пальто и застываю перед входной дверью.

Немного страшно оставлять кошку дома одну.

Всего за полдня Бонни навела в моей квартире свои порядки — стащила рулон туалетной бумаги, размотала и изодрала на мелкие кусочки; перевернула сушилку с одеждой; подралась с роботом-пылесосом, выйдя из боя слегка униженной, но не сломленной; повисла на шторе, оставив с пару десятков смачных затяжек и даже влезла в мусорное ведро, выудив оттуда кусок засохшего сыра. Решив, что это заслуженная награда, монстрокошка скрылась под диваном и не выходит оттуда уже полтора часа.

Предполагаю, что она просто строит план дальнейшего разгрома моей квартиры.

А ведь я рассчитывала на помощь…

Но, думаю, если мохнатый охранник Марата снова решит явиться на порог моего дома, эта мадмуазель пустит его на шашлык. Очень уж дикая, и авторитетов не признаёт.

— Бонни, не шали тут! — Кричу назидательно, и всё же выхожу.

Вставляю ключ в замок, и тут же хлопает соседская дверь за моей спиной.

Глава 12

Агата.

Чёрт бы тебя побрал, Марат…

Замираю, старательно мимикрируя под дверное полотно.

Журавлёв молчит, но знаю, что сверлит меня взглядом. Буквально чувствую покалывание между лопаток.

— Ну что ты таращишься? — Спрашиваю, не оборачиваясь.

Мне кажется, я рядом с ним уязвима и раздета до мяса. Так чувствительна, что ключи в ладони тянут к земле, а прохладный воздух подъезда выстуживает и покрывает инеем лёгкие изнутри.

— Поздравляю, — мрачно.

— С чем?

— Слышал, твою кандидатуру утвердили в проект.

— Мхм, — медленно проворачиваю ключ в замке.

— Счастлива?

— Вполне. А ты, должно быть, страшно раздосадован?

— Как раз собирался напиться и поплакать в подушку.

Разворачиваюсь к Марату лицом.

Ох… Кажется, он тоже собрался что-то праздновать. А может, красиво скорбеть, потому что на нём дорогущий чёрный костюм из плотной ткани. Пиджак как влитой сидит на широких плечах. Верхние пуговицы чёрной рубашки расстёгнуты, волосы зачёсаны назад, а облако его любимого парфюма распространяется на всю лестничную клетку. В руках пышный букет анемонов, моих любимых.

Неужто женщину покорять собрался?

И дарить ей цветы, которые так нравятся мне…

Вглядываюсь в глаза бывшего мужа, пытаясь отыскать в себе силы не сорваться в очередную неуместную эмоцию. Это сложно, потому что Марат много эмоций вызывает.

Неудобных. Порой даже постыдных.

Он прекрасно знает все мои слабости и без зазрения совести обтирает их наждаком. Ни один человек на планете не способен вот так же, как он, вывести меня из равновесия не просто словом, а одним единственным взглядом.

— Послушай, — начинаю после короткого выдоха, — нам вовсе не обязательно распространять военные действия и на работу тоже. Так уж вышло, что соседствовать нам придётся не только здесь, но и, возможно, в офисе «Т&К». Однако это не значит, что мы не можем попробовать оставаться людьми и…

— Куда ты собралась? — Перебивает, уткнувшись взглядом мне в район декольте.

Теряюсь на пару секунд.

— Я… Эм… Я говорю сейчас о работе, Марат.

— А я о досуге. Так куда? Свидание?

Свидание?

Разве стала бы я на встречу с мужчиной надевать такое легкомысленное платье? Нет, в таком виде лицезреть меня достойна только Марго.

Однако Марату я об этом говорить, естественно, не стану. Пусть даже не думает, что с его уходом моя личная жизнь поросла плесенью и покрылась густой паутиной.

— На свидание, — упираю руку в бок. — Какое тебе дело?

— Да никакого, — он опускает глаза ниже, с явным неудовольствием отмечая длину платья. Морщится. — Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Ходить на свидания?

— Ходить на свидания в таком виде. Вы из ресторана сразу в постель?

Чувствую, как перекашивает моё лицо от праведного гнева.

— Хамло!

Цокая каблуками, иду к лифту.

— Зонт возьми, там страшный ливень! — Летит в спину.

— Сам бери. И не забудь сунуть его себе куда-нибудь поглубже!

Пересекаемся враждебными взглядами.

Марат так сжимает пальцы на букете, что стебли жалобно похрустывают.

Лифт везёт меня вниз, тогда как мыслями я всё ещё там, на этаже, который мы делим теперь с бывшим мужем.

Ну, чего ты завелась, Агата? Да пошёл он к чёртовой бабушке со своими комментариями. Их он тоже может сунуть себе туда же, куда и зонт. Чем сильней ты реагируешь на его выпады, тем больше его раздракониваешь.

Он ведь как задиристый мальчишка — видит реакцию, делает вывод, что броня пробита, и продолжает лупить в то же место с удвоенной силой.

А моя броня пробита?

Даже если так, придётся в срочном порядке отращивать новую, огнеупорную и шипастую.

Накрыв голову сумочкой, бегу к такси. Да, зря я зонт не взяла… Буквально за пару часов на асфальте собрались такие лужи, что мне приходится их перепрыгивать, чтобы не набрать в дизайнерские туфли воды.

Такси привозит меня в ресторан в самом центре города. Мы захаживаем сюда с Марго иногда — кормят вкусно, прекрасный сервис и ненавязчивая музыка. И, что немаловажно, очень приличный контингент.

Марго опаздывает. Заказываю нам два бокала вина.

Поглядываю на время, отправляю подруге пару сообщений, а вскоре она перезванивает сама.

— Агатовая моя, прости, — с раскаянием в голосе, — в пекарне на Маркса пожар случился!

— Что?

— Да! Только добралась сюда, всё в дыму. Никто не пострадал, кроме кухни и огромной партии пирогов на утро.

— Боже, Марго… Мне очень жаль! Ты сама как? — Тереблю нервно тканевую салфетку.

— Пока не поняла, на адреналине. Думаю, завтра дойдёт весь масштаб катастрофы. Буду считать убытки, а сейчас нужно срочно перекинуть заказ в другой филиал. Агата, ты сильно расстроишься, если мы отложим празднование твоего успеха на пару дней?

— Ты что? Какие вопросы? Нет проблем, это вообще не важно сейчас. Может, нужна моя помощь?

— Нет, не переживай, я справлюсь. Всегда ведь справляюсь… — С истеричным смешком.

— Но если что — звони. Я примчу.

— Знаю, Агатовая моя. Знаю. Езжай лучше домой, полежи в горячей ванне и как следует расслабься за всех нас, вкалывающих женщин. Куда вы это понесли?! Обратно поставьте, я ещё не закончила! Боже, вы смерти моей хотите? — Отдаляется от трубки её голос. — Ладно, Агата, побежала я, а то наделают сейчас…

Она бросает трубку.

Покрутив за ножку бокал, взбалтываю вино. Делаю маленький глоток и поднимаю взгляд ко входу в зал в тот самый момент, когда туда входит очередная парочка.

Тёмные блестящие волосы женщины струятся по плечам крупными локонами, опадают на строгий, но женственный тёмно-синий пиджак. Классические брюки подчёркивают длину ног, что кажется невообразимой. Черты лица крупные, но мягкие, с ярко-выраженными острыми скулами и полными, чувственными губами.

Я зависаю, неприлично рассматривая её.

Но лишь до тех пор, пока её спутник не выходит вперёд, и я узнаю в нём Марата…

Глава 13

Агата.

Хостес, обогнув парочку, взмахивает рукой в сторону свободного столика.

Я всеми правдами и неправдами заклинаю себя отвести глаза или не пялиться хотя бы с таким интересом, но в голове моей сами собой рождаются сотни вопросов, которые тут же находят ответы — точно такие же, придуманные мной. Мозг, предатель, уже всё увидел, всё проанализировал и сделал выводы.

Да тут всё очевидно!

Они держатся на небольшой дистанции, однако это, конечно, не способно убедить меня в том, что у них нет романа. Ладонь бывшего мужа мягко и мимолётно касается спины женщины, между лопаток. Лёгкое, почти вежливое касание, но я всё равно чувствую его кожей, словно это по моей спине сейчас провели ладонью.

Марат отрывает взгляд от партнёрши, безошибочно врезаясь им в меня.

Сначала его брови чуть заметно поднимаются, но почти сразу уползают вниз, а между ними залегает хмурая складка. Он качает головой, словно я одним лишь своим видом испортила ему шикарный вечер.

«Опять ты» — говорит он без слов.

Это взаимно, Журавлёв.

Вечер и правда испорчен.

— Вы уже выбрали основное блюдо? — Подошедший официант буквально вытряхивает меня из глубокого транса.

— Что?

— Если затрудняетесь с выбором, я могу предложить фирменное блюдо от шефа или…

— Нет. Счёт, пожалуйста, — одним махом опрокидываю в себя вино из своего бокала. А затем и из бокала, предназначенного Марго.

Пищевод приятно согревает, а в голове мгновенно становится тише. Сотни вопросов, что жужжали там роем надоедливых пчёл, смолкают.

Пока жду счёт, вызываю такси.

Прикладываю карту к терминалу и словно сайгак несусь к выходу, почти на ходу обменивая номерок на своё пальто.

Тяну тугую входную дверь.

— Агата!

Чёрт…

Прикрыв глаза, медленно выдыхаю воздух через рот. Считаю до пяти, как учил меня мой психолог — мол, помогает собраться с мыслями и обрести душевное равновесие.

До равновесия мне, однако, как до Ямайки на костылях. Я словно балансирую на тонкой леске каждый раз, когда рядом оказывается Марат. Чуть тряхнёт в сторону — и свалюсь в пропасть.

Медленно поворачиваюсь к бывшему мужу.

— Чего тебе, Марат?

— Уходишь?

— Как видишь, — кивком головы указываю на пальто в своих руках.

— А где твой… — морщится, словно продолжать ему неприятно. — Где твой приятель? Разве у тебя не свидание?

Настоящий талант — задавать вопросы, после которых хочется стукнуть как следует чем-нибудь увесистым.

— Решил позлорадствовать, да?

— Это простой вопрос, — он поджимает губы, превращая их в тонкую линию. — Впрочем, стоило сразу догадаться, что никакого свидания нет и не было.

Вот же паразит! И провокатор!

— Чтоб ты знал, он очень занятой человек! И у него возникли срочные и важные дела!

— Настолько важные, что он бросил тебя в ресторане одну?

— Представь себе, в мире есть такие вещи, как форс-мажоры.

— Не слишком-то любезно с его стороны.

— Слушай, занимайся своей личной жизнью, а в мою не лезь! — Катится к чёрту весь мой счёт, что должен был настроить меня на позитивную волну, подарить равновесие и покой.

Марат сжимает челюсти, задумчиво глядя перед собой. Обходит меня и тянется к ручке входной двери.

— Отвезу тебя домой, — безапелляционно.

— Вот уж нет. Иди к своей пассии. Не слишком-то любезно с твоей стороны оставлять даму одну в ресторане, — копирую его нравоучительный тон.

— Она поймёт. Там ливень, Агата.

— Да хоть метеоритный дождь, я с тобой в одну машину не сяду! Ни при каких обстоятельствах. Не понимаешь, что ты мне противен? Про-ти-вен! — По слогам шиплю ему прямо в лицо.

Толкаю дверь изо всех сил. Пробуксовываю каблуками по начищенному до блеска полу, и плевать, что делаю это не слишком-то грациозно.

Марат хватается за ручку.

— В другую сторону, — тянет на себя с нахальной усмешкой.

Обварив его кипятком неласкового взгляда, выскакиваю на улицу под ливень.

Холодно… Платье моментально промокает, волосы прилипают к щекам.

Накинув ворот пальто на голову, ищу своё такси.

Сажусь в машину.

— Добрый вечер.

Кожаное сиденье чавкает подо мной от влаги.

— Вся мокрая, — недовольно бурчит водитель вместо приветствия. — Слоняются под дождём, а мне потом салон чистить да сушить.

Класс, ещё и таксист с характером. Его только не хватало для полного комплекта.

— Ну, как вариант — можете не брать заказы в дождь.

— Ага, а жить на что? Вы, барышня, интересная такая. Сами по дорогим ресторанам шатаетесь, а нам, простым смертным, советы как жить раздаёте.

Растираю глаза со вздохом усталости. Запоздало понимаю, что размазала, должно быть, всю тушь по лицу.

— Я просто хочу домой. Давайте без философии.

— Да уж пожалуй. Без философии. Вы бы хоть полотенце с собой взяли.

— Давайте я выйду, чтобы не портить вам настроение?

— Поздно. Тронулся уже.

Вот и я — тронулась уже со всеми этими событиями.

Он запускает навигацию, машина мягко выруливает с парковки.

Молчим, слава всем богам, только дворники мерно скребут по лобовому стеклу.

Смотрю в окно. Ливень такой, что города почти не видно. Свет фар расплывается по мокрому асфальту, превращаясь в мерцающие дорожки. Всё куда-то течёт, утекает, смывается. Может, и меня заодно смоет?

Ничего, Агата, всё хорошо. Всего лишь бывший муж испортил тебе очередной вечер одним лишь своим видом, однако ты не умираешь. Просто выглядишь так, словно снималась в очень плохом клипе о несчастной любви.

— Слушайте, ну ей-богу, хоть бы тарифы подняли в такой-то дождь! — Неожиданно восклицает водитель. — Ливень, на дорогах настоящий бассейн, а мы людей возим почти даром.

— Что ж поделать? — Неловко улыбаюсь в зеркало заднего вида.

— Как что? — Фыркает. — Вы можете добавить мне немного. Вот честно, барышня, та сумма, за которую я вас везу, покрывает только половину пути. А чтобы весь путь проехать нужно в два раза больше заплатить.

Глава 14

Агата.

На бодрый марш меня хватает минут на тридцать.

До дома ещё пять кварталов. Зубы отстукивают чечётку, тело покрылось мелкими мурашками. Я вымотана непрекращающимся дождём и собственными мыслями, что крутятся в голове заевшей пластинкой.

У Журавлёва роман.

И с кем? С длинноногой красоткой, словно сбежавшей со страниц глянцевого журнала. Самое грустное, что они очень подходят друг другу.

Она статная, грациозная, изящная, полная какого-то благородства и породистости.

А я совсем-совсем не такая. Я Агата Синичкина. Женщина, что путает направления, врезается в стеклянные витрины и вечно попадает в нелепые ситуации, вот как эта, к примеру.

Ну не могла ты что ли прикусить свой длинный язык и добавить жадному таксисту на чай? Да, незаслуженно. Да, это был шантаж и вымогательство, и в конечном итоге таксист оказался настоящим свином, но не вредничай ты, уже отмокала бы дома в пенной ванне.

При мысли о горячей воде, окутывающей тело, колени подкашиваются. На глазах выступают слёзы обиды.

Вечер, который должен был знаменовать мой триумф, стал вечером унижения и переосмысления той точки, в которой я нахожусь.

Думала ли я, что к тридцати трём годам у меня не будет ни семьи, ни детей? Кошка, и та не моя…

Нет. Я была уверена, что мы с Маратом обзаведёмся сначала лапочкой-дочкой, а потом и сыночком. Купим большой просторный дом за городом, возьмём какого-нибудь лентяя-кота британской породы для полного счастья. Вместе состаримся и скукожимся, по утрам на веранде будем пить кофе из кружечек с сердечками, а по вечерам, сидя в уютной гостиной, будем рассказывать внукам истории из нашей молодости.

Грандиозные были планы на будущее.

Они рухнули не в один день. Они разрушались медленно, как башня в игре «Дженга». Мы с Маратом медленно и методично вытаскивали бруски, лишая нашу семью основания и опоры. Оставили её без устойчивости. Хватило одного неосторожного дуновения ветерка, чтобы эта конструкция обрушилась в один прекрасный момент.

А теперь вот…

У Марата роман, а у меня…

Заставляю себя не думать об этом больше, потому что это лишь провоцирует неуместную сейчас жалость. А мне нельзя себя жалеть, пока до дома не доберусь — рискую совсем раскваситься и лечь прямо на асфальт, умирать под холодным дождём.

«Соберись, Агата! Ты сильная! Ты справишься!» — повторяю себе, как мантру.

И мантра работает.

Ровно до тех пор, пока каблук моей туфли не проваливается в канализационную решетку, и не застревает там.

— Чёрт… — Шепчу через плотно сжатые зубы и дёргаю туфлю на себя.

Застряла конкретно.

— Вылезай же ты, дурацкая хреновина! — Снова дёргаю, приложив все оставшиеся силы и…

Победа!

Туфля у меня в руках. Однако, уже без каблука.

Мои любимые… Дизайнерские… Дорогущие! Помню, как откладывала деньги на эти туфли. Покупка была не блажью, а заслуженной наградой за старания, упорство и трудолюбие.

И это становится последней каплей…

Прижав раненую туфлю к груди, вою белугой. Редкие прохожие отшатываются и рассыпаются в стороны, но мне совершенно наплевать на то, как я выгляжу сейчас.

А выгляжу я, должно быть, как настоящая городская сумасшедшая.

— Да почему? Почему? Почему?! — Воздаю взгляд к небесам. — Чего ты хочешь от меня?! Чтобы я сдалась?! Я сдаюсь, слышишь? Сдаюсь!

Тугие дождевые капли лупят в лицо, больно припечатывают к коже. Ступня мёрзнет, и я поджимаю озябшие пальцы на ноге.

— Сдаюсь… — утыкаюсь лицом в свободную ладонь, размазывая остатки туши, смешанные со слезами. — Хватит дождя… Я сдаюсь.

И небо, будто услышав мои просьбы и мольбы, решает сжалиться — дождь перестаёт барабанить по моим плечам и макушке.

Убираю ладонь и задираю голову вверх, но взглядом упираюсь не в небо, а в чёрный зонт, раскрытый надо мной.

Медленно поворачиваюсь.

Глава 15

Агата.

Зависаю на долгие секунды.

— Так и будем стоять? — Марат недовольно поджимает губы. — Не май месяц.

Не могу заставить себя пошевелиться. Меньше всего я ожидала увидеть сейчас его!

А ведь он видел, как я унизительно рыдала, прижимая к себе туфлю, как нечто драгоценное. И слышал наверняка, как возносила молитвы отчаяния, адресованные кому-то сверху.

Шмыгаю носом.

— Ты что здесь делаешь?

— У меня тот же вопрос к тебе, — хмурая складка залегает между его бровей. — Пневмонию захотела? Острых ощущений не хватает? Могла бы просто постучаться в мою дверь, я бы тебе такие американские горки устроил, что за жизнь не забудешь! Ты посмотри на себя!

— А что? — Опускаю взгляд вниз.

Марат делает то же самое, жадно впиваясь глазами в чётко очерченные формы моего тела. Мокрое платье так прилипло, что буквально превратилось во вторую кожу.

Об этом я как-то не подумала…

— Столько извращенцев вокруг! Людей похищают, Агата! Женщин насилуют! А ты позволяешь себе вот такие выкрутасы!

— Я гуляла! — Вздёргиваю подбородок гордо.

— Вот и дура! — Стучит кулаком по своей черепушке. — Как знал, что нужно было машину брать.

— Ты меня искал?

— Нет! — Рявкает. — Делать мне больше нечего! Но скажи спасибо, что я случайно тебя нашёл!

Он качает головой так, словно перед ним стоит неразумный ребёнок, требующий как минимум порки. Впихивает в мои онемевшие от холода пальцы зонт и стягивает с себя плотный пиджак. Накидывает на мои плечи.

Пиджак тоже мокрый, но согрет изнутри теплом его тела. Приятно и хорошо становится, и от тяжёлого кайфа я готова прямо тут завалиться, лишь бы не тащиться больше никуда.

Марат с неудовлетворением разглядывает моё лицо. Выдёргивает туфлю из моих рук и присаживается, помогая надеть.

— Губы синие. Сама белая. Босиком. Почти голая. Агата, у тебя мозг есть?

— Есть…

— Почему не пользуешься?!

— Я, вообще-то, хотела…

— Хотела она, — перебивает и резко подхватывает меня на руки.

Взвизгиваю от неожиданности.

— Марат, поставь! Я сама могу!

— Зонт держи. И молчи, Синичкина, — зло цедит через сжатые зубы. — Я сейчас такой неадекват, что лучше молчи.

И я молчу.

Сначала напрягаюсь инстинктивно как кошка, схваченная за загривок. Моё тело сопротивляется, но не от страха, а от ностальгического, острого чувства, что всё это уже было с нами, только в несколько ином антураже.

Тогда он носил меня на руках только с улыбкой на лице.

Сейчас же его губы сжаты в суровую линию, красноречиво определяющую мысли, что крутятся в его голове.

Терпкий мужской запах забивается в ноздри. Я без труда различаю в нём оттенки сандала с горечью свежего табака и дождя.

Марат перехватывает меня поудобней, ещё тесней прижимает к своей груди. Чувствую себя совсем хрупкой и уязвимой в его сильных руках.

Непослушные, негнущиеся от холода пальцы ищут тепла и ложатся на шею Марата сами. Плотно прилипают к его горячей коже.

Он всегда горячий, как доменная печь.

Я — холодная. У меня вечно ледяные руки и ноги. Помню, Марат говорил, что я лягушонок, и позволял мне греться об себя.

Вот как сейчас.

В ответ на мои прикосновения он лишь плотней сжимает челюсти, так, что желваки ходят.

Наверное, ему неприятны мои касания больше…

— Не ёрзай, Агатик, — шипит Марат и закрывает глаза.

Идём вслепую, по приборам.

— Марат, ты зачем зажмурился?

— Искры летят.

— Какие искры?

— Забей… — рычит глухо. — Ты можешь просто… Не знаю, просто замри, ладно? Хватит вот этого!

Либо я человеческую речь перестала понимать, либо действительно отморозила мозги, потому что последний диалог, полный туманных фраз, остаётся для меня полнейшей загадкой.

Позволяю себе немного расслабиться, укладываю голову на грудь Марата.

Моё сердце бьётся в самом горле.

Его же сердце стучит там, где нужно. Оно словно мотор — сильное, упрямое, мощное и немного дикое. И тело его могучее и крепкое.

Как же нужно девочкам иногда, чтобы их просто взяли на руки…

— Марат? — Чуть отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза.

— М? — Марат же на меня не смотрит вообще.

— Откуда ты здесь взялся?

— Искал корм для Клайда.

— Когда я уходила из ресторана, твоё свидание только началось. Ты что, бросил женщину, чтобы купить корм собаке?

Марат закатывает глаза с таким видом, словно тупей вопросов человечество ещё не знало.

— Свидание сорвалось, поняла? Я вернулся домой, корма нет. Пошёл в магазин у дома, но там тоже не оказалось. Тогда я пошёл… Агата, я вообще не обязан перед тобой оправдываться. — Вздёргивает с вызовом бровь. — Скажи спасибо, что я случайно оказался поблизости.

Кусаю губы.

Случайно купил квартиру напротив. Случайно оказался инвестором в проекте. Случайно выбрал для свидания тот же ресторан. Случайно нашёл меня под дождём в пяти кварталах от дома.

Что-то злодейка-судьба расщедрилась на случайности…

Однако я решаю благоразумно промолчать. Кажется, ещё немного, и он стряхнёт меня обратно на асфальт, а мне, честно говоря, очень даже приятно и тепло в его руках.

— Лучше ты расскажи, как оказалась на улице в дождь, да ещё и так далеко от дома.

— Ну, я слегка повздорила с таксистом… Не представляю, как так получилось. Я совсем не конфликтный человек, ты ведь знаешь.

— Угу, — тянет со скепсисом. — Видимо, таксисту повезло, что у тебя в руках не оказалось стакана с кофе.

— Ему повезло? Да он вышвырнул меня из машины среди улицы! Уехал с моей сумкой и пальто. А я ведь просто отказалась доплачивать за поездку!

— Иногда, Агатик, нужно быть гибче.

— То есть ты на его стороне?!

— Я на стороне благоразумия. И оказаться раздетой под холодным осенним ливнем — это полная противоположность понятию «благоразумие».

Обиженно пыхчу.

Ну и ладно! Пусть я не благоразумна, зато не предаю собственные принципы!

Глава 16

Агата.

— Заходи, — Марат распахивает дверь и ленивым жестом указывает внутрь квартиры.

В его вытянутую ладонь тут же врезается махровый нос. Великан, приплясывая на лапах, машет волосатым хвостом и поскуливает от радости встречи с хозяином.

Боязливо отступаю на шаг, вжимаясь в свою дверь.

Я? Туда?

Ни за что! Лучше сяду здесь и умру от воспаления лёгких, чем подойду к собаке.

— Не бойся, он безвреден, — закатывает глаза Марат. — Пока я не дам команду.

— Что ещё за команда?

— Фас.

Клайд, словно по мановению волшебной палочки, из восторженного мальчика, инфантильно виляющего хвостом, превращается в машину для убийств: грузное тело напрягается, морда обретает серьёзное выражение, а уши, мягко опущенные вниз, чуть подрагивают, вытягивая из воздуха настораживающие звуки.

— Он нападёт… — Шепчу испуганно. — Он сейчас на меня нападёт…

— Клайд регулярно занимается с кинологом и способен различить потенциальную угрозу.

— А я — не угроза?

— Для хрупких и стеклянных вещей в доме — да. Для нас с Клайдом — сомнительно. Хотя, с твоим умением устроить катастрофу на пустом месте…

— Я не устраиваю катастроф, ясно? Я… — затыкаюсь, когда Клайд делает пару тяжёлых шагов вперёд.

Мысли в голове мгновенно перемешиваются, превращаясь в кашу. Горячее влажное дыхание щекочет моё колено, а скользкий язык, оставляя щедрую порцию слюней, проходится по коже.

Мир перед глазами вращается, сердце пускается в галоп, а на лбу проступают капли холодного пота. Зажмуриваюсь. Я почти невменяема. Сползу вот-вот по стеночке с сердечным приступом.

— Клайд, фу! — Словно через вату раздаётся строгий голос Марата. — Понимаю тебя, приятель, но нам так нельзя. Нельзя пока. Фу. Агата? Агата, слышишь меня?

Спустя несколько долгих мгновений решаюсь медленно открыть глаза.

Пса в поле моего зрения больше нет, однако это не отменяет того факта, что он ходит где-то рядом.

— Вызови слесаря, — тихо прошу и пальцами массирую виски. В них всё пульсирует, долбит.

— Вызову. Входи, дождёмся у меня.

— Нет-нет, я здесь лучше…

— Агата, идём, — Марат приближается и мягко подталкивает меня за плечо в свою квартиру. — Клайд закрыт в комнате, а тебе нужна горячая ванна и чай. Проходи, Синичкина, пока не превратилась в сосульку.

Позволяю вести себя.

И чего он вдруг таким заботливым стал? Как будто и не на плевать ему на то, как я себя чувствую.

А чувствую, надо сказать, отвратно. Только сейчас, в тепле чужой квартиры, на меня наваливается эта невозможная усталость. Вспоминаю весь вечер целиком: он кажется мне невообразимо длинным, в нём уместилось столько событий, что среднестатистическому человеку хватило бы на неделю.

Но Агата Синичкина предпочитает жить по системе «олл инклюзив». Всё и сразу. Без этих ваших полутонов и полумер. Неприятности? Беру оптом! Катастрофа? Дайте две!

В квартире Марата всё ещё стоят неразобранные коробки. И несмотря на то, что жилище уже обставлено новой мебелью, в нём явно не хватает женской руки. Шторы висят как попало — Марат даже не удосужился их отпарить. Диванные подушки совершенно не подходят по цвету к этой гостиной. Царит здесь творческий беспорядок.

Зона кухни, напротив, выглядит заброшенной. Распахнутые створки шкафов демонстрируют пустые полки, на которых сиротливо стоит пара чистых стаканов и блюдца из разных наборов. Единственный живой акцент — большой аквариум с пёстрыми крупными рыбками.

Во время развода Марат отдал всё мне. Сказал, что ему не нужен этот хлам, и он с радостью обзаведётся новыми вещами, не напоминающими обо мне.

Да уж, вижу, как обзавёлся. За три года целых два стакана купил.

Типичный мужчина…

— Ванная вон там, — Марат пальцем указывает на закрытую дверь. — Чистые полотенца в ящике. У меня там пока склад временного хранения, поэтому Агата, я тебя прошу, не разнеси там ничего.

— Да когда такое было? — Поджимаю недовольно губы и решительно топаю в ванную, захлопывая за собой дверь.

Как человек, обладающий врождённым талантом попадать в беды, я прямо с порога налетаю на какую-то вазу, что, качнувшись, падает на плитку и разбивается.

Красивая ваза.

Хрупкая.

Теперь в трёх экземплярах.

— Агата! — Доносится нервное из-за двери.

Господи, надеюсь, это не какая-нибудь редкая ваза династии Мин?!

— Всё в порядке, всё цело…

— Надеюсь, это не моя ваза династии Мин упала?

Обтекаю…

— Нет! — В ужасе хватаюсь за голову.

Глава 17

Агата.

Агата, ты как вообще это сделала?! Это же талант! Да тебя, с твоими навыками, можно использовать как оружие массового поражения!

А вообще, не виноватая я. Кто догадался такую ценную вещь поставить в таком неудобном месте?

Лезу в ящик, заворачиваю осколки в полотенце. Ничего-ничего, я это незаметно утащу домой, склею, и Марат даже не догадается, что с его драгоценной вазой случился такой интересный казус.

Гениально!

Включаю горячую воду и усаживаюсь под душ. Тугие струи лупят по телу, возвращая в него жизнь. В голове проясняется, мысли прекращают нестройный хоровод и упорядочиваются.

Что нужно женщине для счастья?

Дорогие туфли? Красивые платья?

Нет, горячий душ, чашечка травяного чая, и чтобы мужчина пронёс её на руках пять кварталов, позволяя почувствовать себя маленькой, беззащитной девочкой.

Когда в конечности полностью возвращается чувствительность, а кожа и волосы отмыты до скрипа, выключаю воду и заворачиваюсь в большое махровое полотенце. С тоской смотрю на мокрое холодное платье. От одной только мысли о том, что мне придётся его на себя натянуть, становится неуютно и тошно.

Оглядываюсь.

На крючке висит чёрная шёлковая рубашка Марата.

Чисто теоретически, будет ли считаться наглостью, если я влезу в неё без спроса?

Но, как говорят великие: «лучше просить прощения, чем разрешения».

Облачаюсь в рубашку. Мягкая ткань приятно льнёт к телу. Густо пахнет парфюмом Марата и терпким, до боли знакомым мне запахом его кожи.

Ладонью протираю запотевшее зеркало, из которого на меня словно смотрит Агата из прошлого. Та женщина, что любила облачиться в рубашку любимого мужа, не потому что у неё не было домашней одежды, а потому что ей нравилось ощущать этот запах на себе: немного пряный, немного горький, и всегда родной.

Помню, как вечерами я собирала волосы в небрежный пучок и готовила нам ужин. Марат сидел за столом, читал новости с планшета, время от времени поднимая на меня горящий взгляд:

— Такой и запомню тебя — опасно привлекательной, со сковородой в руках.

Я ворчала, но, отворачиваясь, улыбалась.

Потом он не выдерживал, вставал и обнимал меня сзади. Говорил, что хочет помочь с ужином, но больше, конечно, мешал.

После мы заваливались на диван, включали фильм. Марат лениво гладил мои волосы, а мне казалось, что ещё чуть-чуть — и я замурлычу от удовольствия. Он гладил меня, пока я не проваливалась в сон прямо у него на груди. А потом на руках уносил в спальню.

Та Агата казалась непобедимой. Любимой. Женщиной, у которой есть дом. Не стены и мебель, а место, где её всегда ждут.

Она могла спорить, кричать, хлопать дверью, но знала: за этой дверью всегда будет тот, кто сгребёт её в охапку, прижмёт к себе крепко, усмехнётся и скажет: «Ну хватит уже, упрямая. Никуда не денешься. Я всё равно тебя люблю».

Та Агата не боялась быть смешной, неудачливой, растрёпанной. Её любили именно такой — живой, шумной и немного нелепой.

И ей наивно казалось, что так будет всегда…

Эта же Агата, что смотрит сейчас из отражения, отчаянно пытается не дрожать и притворяется, что просто надела первое, что попалось под руку. На самом деле она хочет вспомнить, какова была на вкус та, прежняя жизнь без страха, что всё закончится.

Делаю пару циклов дыхательной практики, чтобы успокоить сердце.

Открываю дверь. Горячий пар клубами вытекает в коридор.

Марат стоит у стола, листает что-то в телефоне. Услышав шаги, поднимает взгляд.

На секунду зависает.

Линия его челюсти напрягается, он глубоко втягивает воздух. Его взгляд скользит по мне сверху вниз, на миг становится живым, тёплым, почти как раньше.

Но только на миг…

Он резко опускает глаза в телефон, будто спохватившись, что позволил себе слишком долгое разглядывание. На лицо натягивает привычную маску отстранённости и безразличия.

— Нашла, значит, что надеть?

— Платье мокрое, а других вещей у меня с собой нет. Твоя рубашка была там, и… Прости, что я…

— Да, помню. — Прочищает горло. — Ты всегда любила мои рубашки.

Между нами разливается тишина, густая и липкая. Колючее напряжение опоясывает меня, и тело каменеет, вновь становясь неподвижным.

И я вдруг чувствую свою острую неуместность здесь, да ещё и в таком виде…

— Слесаря вызвал. Будет здесь через два часа.

Неловко переминаюсь с ноги на ногу.

— Спасибо, Марат. За помощь.

— Помощь… помощь… — катает на языке слово и снова поднимает на меня взгляд. Его лицо остаётся непроницаемым, лишь взгляд темнеет. — Я ведь уже говорил, что помощь не бесплатна.

— Увы, до возвращения в квартиру я полный банкрот. Сколько я должна?

Марат суёт телефон в карман брюк. Медленно проходит к окну и вглядывается в вечерний город, пестрящий тысячами огней.

— Твоих денег я не хочу.

— Тогда что? — Делаю пару нерешительных шагов. Пересекаемся взглядами в отражении стекла.

— Я хочу тебя. На один вечер.