По ту сторону песни

1

ГЛАВА 1

«…Петь для меня — все равно что дышать. Если я перестану петь, то задохнусь…»

(из интервью Анфисы изданию «Музыка в нашей жизни»)

— Нет, тут что-то не то…

Никита запустил пятерню в копну каштановых кудрей и еще больше растрепал волосы, которые не могли усмирить ни расческа, ни укладочные средства. Марьяна неодобрительно покосилась на брата, но промолчала, только с излишне громким звоном опустила крышку на кастрюлю и выключила газ.

— Почему Анфиса так поступила? На пике карьеры? Внезапно?

— У нее могло быть сто причин! — не выдержала Марьяна, потому что Никита уже битый час долдонил на одну тему. Как ворвался в квартиру в десять утра, бухнулся на скрипнувший под ним табурет, так и долдонил. Марьяна уже успела и суп сварить, и угостить брата кофе с домашними кексами, и выслушать сто пятьдесят «почему?», а он все продолжал сыпать версиями, которые сам же и отметал.

— Никит, картошки на второе пожарить? Или лучше сварить?

— Угу. Как ты думаешь, она…

— Так пожарить или сварить? — перебила Марьяна, решив, что пора прекратить этот полный риторических вопросов монолог. Отчасти она понимала Никиту: если он загорался какой-нибудь темой, то пиши пропало. А тут журналистский интерес смешался с личным: брат был поклонником популярной певицы Анфисы, не пропустил ни одного концерта в Москве и чрезвычайно гордился тем, что однажды взял у нее интервью для журнала, в котором работал. Марьяне тоже нравилась талантливая певица, она даже сходила однажды с Никитой на концерт вместо девушки, с которой он расстался, поэтому новость об отмене тура огорчила. Однако брат в своем дотошном желании докопаться до причины поступка Анфисы перешел все границы.

— Так что с картошкой делать? — напомнила Марьяна.

— Пожарь! — коротко, будто отмахнувшись, ответил Никита и снова завел надоевшую пластинку: — Анфиса внезапно отменила все концерты и безоговорочно выплатила неустойку. А это знаешь, какие деньжищи? Но она заплатила и... исчезла. Никто не знает, ни что случилось, ни где она.

— Никита, она могла заболеть!

— В таком случае концерты не отменяют, а переносят. Анфиса не раз выступала с больным горлом и с температурой. Однажды у нее пропал голос прямо на сцене. Она очень переживала из-за переноса концертов, лично появлялась в Сети, отвечала на комментарии и сообщения. А сейчас — полная тишина. Только объявили, что можно вернуть билеты, и все.

— Никита, Анфиса в первую очередь — молодая женщина, которой могла надоесть публичность. Она могла тайно выйти замуж... — невольно втянулась в обсуждение Марьяна, забыв об остывающем на плите супе. — Или, может, она ждет ребенка и поэтому ушла в тень.

О грядущей свадьбе популярной певицы и известного бизнесмена Дмитрия Шестакова раструбили все таблоиды. Папарацци преследовали молодую красивую пару, выискивая в их отношениях что-нибудь эдакое, из чего можно было бы раздуть сенсацию. Однако ни Анфиса, ни Дмитрий не давали поводов для скандала, и журналисты сами раздували слухи. Поэтому, когда на пальце Анфисы кто-то заметил кольцо, об этом не написал разве что неграмотный.

— Она разорвала помолвку! — воскликнул Никита, вскочил с места и заходил от окна к столу. Два шага туда, два — обратно. От движения легкая цветастая занавеска заколыхалась, будто на ветру.

— Ну, так, может, их «расставание» — это очередной фейк! Сколько уже раз в прессе «разводили» Шестакова и Анфису! Чаще, наверное, только нашу теннисистку и испанского певца.

— Марьяш, понимаешь, я не у конкурентов вычитал об этом, а получил информацию от проверенного человека. Никто еще не успел написать о том, что Анфиса и Шестаков расстались! Я первый.

Никита снова проверил через свой смартфон сайт журнала и торжествующе воскликнул:

— Вот! Уже! Опубликовали! Ну, теперь начнется! Сейчас засуетятся наши конкуренты... Но мы все равно первые! Я — первый.

Он тщеславно улыбнулся, и Марьяна недовольно поморщилась. Брата, который был младше ее на восемь лет, она очень любила. Но на правах старшей сестры привыкла одергивать, если ей казалось, что он поступал невоспитанно.

— Никита, тебе не кажется, что... — начала Марьяна, моментально «включив» строгий тон старшей сестры. Но Никита ее перебил:

— Не понял... Уже? Так быстро?

— Что быстро? Конкуренты ответили такой же новостью?

— Да нет... — Никита потыкал пальцем в экран смартфона, сощурился, а затем расплылся в довольной улыбке. — Офигеть! Ну точно! Лучшее подтверждение тому, что Анфиса и Шестаков расстались!

— Я не понимаю, Никит.

— Статью удалили! Она и пяти минут не провисела! А что это значит? А значит, засуетились люди Шестакова! И раз среагировали так быстро, то были наготове! Мониторили! Расставание Анфисы и Шестакова — не фейк!

— Ты так радуешься, будто собрался сам жениться на ней! — не удержалась от сарказма Марьяна. Но Никита, продолжая счастливо улыбаться, качнул лохматой головой:

— Не-ет. Не собрался. Марьяш, ты что, действительно не понимаешь? Все это очень странно! Ситуация с Анфисой неординарная!

— Погоди... — остановила его Марьяна, но не потому, что хотела поставить окончательную точку в теме, а из-за пришедшей в голову догадки. — А что если это Дмитрий бросил Анфису, и она ушла в тень? Отменила все концерты, взяла тайм-аут, чтобы пережить расставание?

2

ГЛАВА 2

— Кому в сложной ситуации вы позвонили бы первому?

— Я привыкла полагаться на себя, но если ситуация совсем сложная... Рыжему.

(из интервью Анфисы журналу «Мир шоу-бизнеса»)

Едва Анфиса включила смартфон, как тот разразился чередой трелей. Сорок девять сообщений и шестьдесят три пропущенных звонка. При том, что ее личный номер знали лишь несколько человек. Анфиса засомневалась, стоит ли открыть сообщения, но затем, так и не прочитав ни одного, решительно вытащила и разломила сим-карту пополам. Вот и все. С сухим хрустом симки будто треснула и ее жизнь. Как, оказывается, просто, в одну секунду, рушится все, что строилось годами: карьера, любовь, дружба. Теперь у нее нет ни прошлого, ни будущего, только настоящее. И ее настоящее — навернувшиеся на глаза слезы и два крошечных обломка сим-карты на ладони. Анфиса сжала кулак, а затем, размахнувшись, забросила остатки пластика в кусты малины.

Не раскисать! Ситуация патовая, но это еще не финал.

Она вытащила из кармана куртки другой телефон — простенький, с которого нельзя выйти в Интернет, и вставила в него другую симку с единственным номером. А затем, не давая себе времени для сомнений, нажала на вызов. И когда ей ответили, решительно произнесла:

— Я все сделала.

На этот раз ей ответили молчанием. Но Анфиса не ждала ни похвалы, ни комментариев и за секунду до того, как в трубке раздались бы гудки, сама сбросила вызов. Вот и все. Сделано.

Она сунула в рюкзак ставший бесполезным смартфон, приподняла стоявший на грязном подоконнике горшок с растрескавшимся комом земли и увидела обещанный ключ. Замок, с виду хлипкий и ненадежный, поддался с неохотой. Дверь распахнулась с жалобным скрипом, сетуя, будто старуха, на тяжелую жизнь. Из дома пахнуло пылью и сыростью. Анфиса поморщилась, но тут же мысленно приободрила себя: не страшно, она наведет порядок и уют, выкинет все старое, заплесневелое и гнилое, отмоет помещение до стерильной чистоты. Ничего другого ей все равно не остается.

Она бросила рюкзак на пол и осторожно вошла внутрь. Небольшая прихожая, в которой из «мебели» имелась лишь напольная вешалка, вела в большую комнату, смежную с маленькой спальней. По правую сторону от прихожей находилась ванная, а по левую - просторная кухня. На кухне Анфисе сразу понравилось: она представила себе, как расставит на широком подоконнике горшки с цветами, как развесит нарядные занавески, будет раздергивать их по утрам и любоваться в окно на утопающую в цвету яблоньку. Но окно еще предстояло отмыть, потому что сквозь грязное, будто закопченное, стекло силуэт яблони казался размытой тенью. Да и сама яблоня до нижних веток заросла бурьяном. Анфиса торопливо исследовала ящики и шкафчики кухни и убедилась в том, что они пустые и не настолько испорченные сыростью, как она опасалась. Тот, кто жил здесь до нее, содержал дом в порядке и чистоте.

То, что шкафчики были пусты, казалось и плюсом, и минусом. С одной стороны, не придется разбирать чужую утварь. С другой — ей даже не в чем вскипятить чай. Впрочем, ни чая, ни продуктов у нее тоже не было. Зато был пузатый холодильник с нее ростом, который, несмотря на свои малые размеры, обещал счастье. А еще счастье сулили система водопровода с нагревателем, подключенная к газовому баллону плита и духовка. Отлично! Анфиса уже в другом настроении исследовала комнаты и ванную и осталась довольна. Бывшие хозяева свои вещи вывезли, оставив только необходимую мебель: вполне сносную кровать с новым матрасом, шкаф для одежды и прикроватную тумбочку в спальне, круглый стол с двумя стульями, диван, раскладное кресло и пустой книжный шкаф — в гостиной. В ванной комнате вместо ожидаемого душа к своей радости Анфиса обнаружила глубокую ванну. Отчистит ее до белоснежного блеска и будет наслаждаться ежевечерними купаниями с пеной! Жизнь внезапно развернулась другим боком и даже улыбнулась не щербатой улыбкой. Дом оказался более чем пригодным к обитанию. Значит, и в том, что в ближайшей деревне можно купить все необходимое — от продуктов до одежды и предметов кухонной утвари — бывший владелец не обманул.

Анфиса спрятала рюкзак в шкаф, взяла с собой небольшую сумму наличными и аккуратно заперла дом.

Солнце, будто насмехаясь над всеми бедами, брызнуло в лицо ослепительными бликами. Теплый ветер расцеловал в щеки, стирая с них остатки слез. И Анфиса, улыбнувшись солнцу и ветру, спустилась с деревянного крыльца.

Тропа заросла влажной, напитавшейся сочной зеленью после недавних дождей травой. Ноги в мягких кроссовках тут же промокли, и Анфиса добавила в мысленный список резиновые сапоги. А еще решила приобрести сумку-тележку, чтобы не таскать покупки в руках, и, возможно, велосипед, потому что деревня находилась больше чем в километре отсюда, и это тоже было плюсом в расположении этого дома. Анфисе нужно было уединенное место, но в относительной близости от населенного пункта.

За ее участком сразу же начинался луг, и Анфиса остановилась, восхищенная естественной красотой травяного моря. Безупречную зелень нарушали яркие брызги желтых, красных и синих цветов. И эта картина невольно вернула ее в детство — в те немногие проблески счастья в затянувшейся мгле будней. Анфисе вспомнилось, как однажды она вышла на прогулку с пожилой испанкой Нурией, которая относилась к ней, как к родной внучке. Нурия в тот день отпросила восьмилетнюю Анфису у воспитателей, чтобы угостить сладким пирогом с ягодной начинкой и лимонадом. Дорога к дому испанки тоже вела через луг, и Нурия рассказывала Анфисе, а тогда еще — Рите Масленниковой, что-то о каждом цветке.

3

— Чего вы никогда не простите близкому человеку?

— Предательства.

(из интервью Анфисы порталу «Леди»)

Жирная муха билась в немытое стекло, и ее жужжание раздражало до зубного скрежета. Роман отложил папку, открыл форточку и выпустил насекомое на волю. Но не вернулся за стол, а с тоской бросил взгляд на улицу, где во дворе плотно теснились припаркованные машины. Он поискал взглядом свою и тихо вздохнул: из-за духоты хотелось уйти домой пораньше — к холодному душу, ледяному пиву и вентилятору, но стопка пыльных папок из архива недвусмысленно намекала, что рабочий день затянется до полуночи.

Еще с утра было прохладно, и казалось, что май так и перейдет в июнь без ожидаемого потепления, но к обеду город накрыла душным одеялом жара. Роман оттянул тесный ворот рубашки и расстегнул еще одну пуговицу. К черту условности, все встречи закончились в первой половине дня. Галстук давно повис безжизненной змеей на спинке кресла, а пиджак так и валялся на стуле для посетителей, куда его бросил Роман еще в обед. Если бы не встречи, которые нередко случались неожиданно, он сменил бы «униформу» на неформальные джинсы и поло. Впрочем, к черту условности... Плюет же на них Вита, остановившаяся на таком экстравагантном стиле одежды, ездит с ним на встречи, подкупает клиентов профессионализмом.

Кстати, о Вите. Роман шагнул к выходу с намерением спросить, как у нее продвигаются дела. Но Вита опередила его, распахнула дверь и вошла в кабинет. На ней, несмотря на жару, были все те же плотные колготки малинового цвета и черное короткое платье.

— Что-то нашла? — Роман отвел взгляд от ее длинных ног и с трудом подавил желание спросить, не жарко ли ей. Жарко. Как и ему. Но она не подает виду, терпит ради красоты и стиля. Так что он там говорил про «к черту условности»? Кстати, надо попросить Виту вызывать техника, чтобы тот починил неработающий кондиционер.

— Нашла, — коротко ответила она, аккуратно повесила его пиджак на спинку стула и присела. — Я посмотрела архивы за период с девяносто седьмого по девяносто девятый годы и нашла еще два похожих случая. Вместе с тем, о котором мне рассказал ты, их уже три. Два произошли в России, третий — годом раньше в испанском поселке.

— Давай про наши, — попросил Роман, обошел стол и сел в свое кресло.

Вита открыла тетрадь и, не отрывая взгляда от исписанных мелким почерком листов, сказала:

— Все случаи произошли с разницей в несколько месяцев. Твой город оказался третьим. Вторым был на Севере.

— Тоже военный? — спросил Роман.

— Эм... Уточню.

Он кивнул, и Вита продолжила:

— Все происходило по похожему сценарию: природные катаклизмы, сокращение светового дня, гибель животных и птиц. Кстати, в твоем городе имелся водоем?

— Озеро за лесом. Вода в нем была чистой, но стала мутной. Живность погибла. Дай мне название всех поселков, Вита.

Она продиктовала координаты.

— Нужно проверить другие года, — вздохнул Роман и кивнул на стопку папок. — Игорь Степанович не исключает цикличность. Надо проверить, происходило ли что-то похожее в период с двухтысячного года и по наши дни, или те случаи единственные. Ну, за исключением того, что нечто похожее начало происходить сейчас. Прежде чем заниматься нынешним случаем, нужно изучить прошлые. Возможно, Игорь Степанович ошибается и это лишь совпадение. Хорошо бы, если так…

Роман сделал паузу, невольно вспомнив то, что случилось в его городе, и вновь усомнился, правильно ли поступает, возвращаясь к тому делу. Ведь он «отпустил» историю в прошлом, усмирил жгучее желание докопаться до правды, и Игорь Степанович это тоже понимал. Тогда зачем…

— Ром? — окликнула Вита, встревоженная его молчанием. — Все в порядке?

Он моргнул и натянуто улыбнулся.

— Да. Кстати, раз ты обнаружила упоминание чего-то похожего в Испании, значит, нужно расширить географию поиска. Давай начнем с текущего года, а потом покопаемся в прошлом. Иначе совсем зароемся. Посмотри международные новости за последние два года. Если что-то было, думаю, заметишь.

— Поняла, Ром, — отрапортовала Вита, встала и одернула короткое платье. Он с тоской покосился на стопку пыльных папок, которые им привез полковник Игорь Степанович. Папки нужно вернуть в архивы, так что придется заняться в первую очередь ими. Причем, именно ему, раз Вите он уже дал задание.

— Похоже, сегодня буду ночевать тут, — проворчал Роман. — Все бы ничего, если бы не жара…

— Я позвонила в сервис, завтра придет техник и посмотрит кондиционер.

— О! Опередила.

— Не в первый раз, — улыбнулась Вита и подмигнула. — Пиццу и холодное пиво тоже уже заказала. На двоих. Так что будем вместе здесь куковать.

— О боже! Я на тебе женюсь, Вита! — расчувствовавшись, воскликнул Роман, но она качнула коротко стриженной головой:

— Я не кручу служебные романы, тем более с начальством.

— Тогда придется тебя уволить.

— И это станет твоей ошибкой!

— Ты права, — притворно вздохнул он и хитро прищурился. — Кто ж еще будет со мной сидеть до ночи в такой духоте и чихать от пыли над старыми бумажками?

4

Старый автобус всю дорогу дребезжал, «жалуясь» на жизнь, «кашлял» изношенным мотором и нещадно дымил. В салоне отчаянно воняло соляркой, и Анфису начало укачивать. Она пошарила в карманах в поисках карамельки или мятной жвачки. Но карамель она не ела, а жвачка осталась в сумочке, а значит, в прошлой жизни. Анфиса привалилась щекой к грязному, но холодному стеклу в надежде, что тошнота отступит. Дотянуть бы до нужной остановки! Всего-то ничего осталось. Желая отвлечься, Анфиса мысленно принялась вспоминать по списку все, что собиралась купить на рынке, — от продуктов до кухонной утвари. Но и это удавалось плохо. Сидевшие впереди женщины на весь салон обсуждали некую Клавдию, которая нагло оттяпала у одной из собеседниц полметра участка, установив забор не там, где следовало. А за спиной прыщавый подросток слушал музыку в наушниках, и долетавшее до слуха монотонное «биц, биц, биц» выклевывало мозг.

На очередном ухабе автобус чуть не растерял свои плохо прилаженные железяки, из-за чего желудок Анфисы подскочил, казалось, к самому горлу. Она торопливо зажала рот ладонью и ринулась к выходу. Как вовремя автобус остановился! Анфиса вылетела на улицу. И прежде чем двери захлопнулись за ее спиной, она успела услышать, как одна из теток все так же на весь салон объявила:

— Девка, видать, беременная! О как скрутило!

Беременная... К счастью или к сожалению — нет. Анфиса согнулась, уперлась руками в колени и крепко зажмурилась, а затем сделала медленный вдох-выдох. Свежий воздух быстро привел ее в чувство, тошнота отступила, Анфиса отерла ладонью взмокший лоб, сверилась с расписанием и увидела, что следующий автобус будет только через сорок минут. За это время можно и пешком дойти. Она откинула за спину заплетенные в две косы волосы, сняла куртку и двинулась по пыльной обочине в сторону города.

В пути она то и дело оглядывалась, проверяя, не едет ли машина, но не за тем, чтобы попросить водителя подвезти до города, а наоборот, чтобы вовремя уйти с обочины. Ей не хотелось к кому-либо подсаживаться, поддерживать неинтересный разговор и отвечать на чужие любопытные вопросы. Но дорога оставалась пустынной. Хоть в этом повезло.

Вскоре показалась первая на пути деревня. Анфиса зашла под козырек пустой остановки и присела на скамейку отдохнуть. По ту сторону дороги раскинулся зеленый луг, похожий на тот, что был рядом с ее домом, и она невольно вспомнила странность, которая случилась с деревом. Почему за одну ночь оно засохло с одной стороны, а с другой так и осталось зеленым? Связано ли это как-то со вспоровшей землю трещиной?

Спохватившись, что время уходит, Анфиса поднялась. Пусть ее дни теперь не подчиняются расписанию, но на рынок лучше прийти пораньше, чтобы застать свежую зелень, рыбу и домашнюю ряженку. Помимо продуктов Анфиса планировала купить посуду и всяких нужных в хозяйстве вещей, а потому домой собиралась вернуться на «такси»: возле рынка на специальном пятачке дежурили в ожидании нагруженных покупками клиентов частники. Жительницы деревень, которым было по пути, объединялись и брали машину на всех. Анфиса не хотела ни к кому подсаживаться, поэтому машину зарезервировать нужно пораньше.

Она поправила завязанную на талии куртку и только тогда заметила, что находится на остановке не одна. Из-за мешковатой одежды, худобы и несоразмерно длинных конечностей Анфиса приняла этого присевшего на край скамейки человека за подростка. И лишь когда он к ней развернулся, увидела, что его загорелое лицо с мелкими чертами испещряют морщины, а кустистые брови — белые, будто припорошенные мукой. Голову пожилого мужчины покрывала старомодная фетровая шляпа, тощие запястья торчали из обтрепанных рукавов явно короткой ему болоньевой куртки. Незнакомец таращил на Анфису по-детски круглые глаза, и она, смутившись, кивнула в знак приветствия.

— Хы-хых-х! — протяжно выдохнул старик и дернул рукой, в которой держал поводок. Анфиса невольно опустила взгляд, ожидая увидеть кудлатую беспородную собачонку, но с изумлением обнаружила розового, в засохших пятнах грязи поросенка.

— Хых! — снова то ли вздохнул, то ли фыркнул странный незнакомец, а поросенок задрал вверх пятачок и приветственно хрюкнул. Анфиса засмеялась и протянула поросенку руку. Тот смело ткнулся влажным пятачком ей в ладонь. Ощущение было необычным и неожиданно приятным. Анфиса осмелела и слегка почесала животное за ушком, а затем, спохватившись, что не спросила позволения у хозяина, подняла на него взгляд. Но незнакомцу, похоже, понравилось то, что его питомец вызвал симпатию: он скривил набок рот, что, видимо, означало улыбку, и часто-часто заморгал. Анфиса снова погладила поросенка и выпрямилась.

— Мне пора! — сказала она и тоже улыбнулась. Поросенок с хрюканьем обнюхал ее кроссовки, а незнакомец снова «хыкнул».

Анфиса уже развернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала:

— Пти-ичка…

— Что? — удивленно спросила она и оглянулась. Лицо мужчины жалобно скривилось, словно он собирался заплакать, уголок рта поехал к уху, а глаза увлажнились.

— Птичка, — выдохнул он, указал пальцем на небо, а затем резко опустил руку. — Хы-ы-ых! Нема!

Не понимая, что он хочет ей сказать, Анфиса на всякий случай кивнула и состроила скорбную мину.

— Нема, — повторил чудаковатый старик, собрал губы в трубочку и громко выдохнул. Анфиса развела руками, вежливо улыбнулась и попятилась. Убедившись в том, что он так и сидит на лавке, пася поросенка, она развернулась и торопливо отправилась прочь.

За все время пути ей больше никто не встретился. Но когда до города оставалось совсем немного, Анфиса заметила, что впереди путь усеян темными кляксами. В первый момент она приняла их за земляные комья или коровьи лепешки, но когда подошла ближе, увидела, что «кляксой» на самом деле оказалась мертвая ворона. Анфиса вздрогнула и аккуратно обошла ее. «Пти-ичка, хых!» — вспомнила она слова незнакомца с остановки и торопливо миновала остаток пути, стараясь не смотреть на усеивающие дорогу тушки птиц. А когда увидела впереди парковку с машинами, перешла на бег. Но даже пробежка не помогла избавиться от неприятного осадка. Слышала ли она утром птичье пение?

5

— В какой стране еще вы хотели бы родиться?

— В Испании.

(из интервью Анфисы журналу «Кругозор»)

— Ты рехнулся?! Совсем брякнулся своей кудрявой башкой! — полыхала праведным гневом Марьяна, не давая вставить Никите ни слова. Уперев руки в боки, она наступала на него до тех пор, пока совсем не загнала в угол.

Никита прижался лопатками к холодной стене, выставил вперед ладони и вновь попытался утихомирить разбушевавшуюся сестру:

— Марьяш... Это ненадолго! Лишь для задания…

— Ненадолго?! — взревела Марьяна и махнула рукой в сторону развалившегося на паркете бездомного пса размером с королевского дога, в чьей немытой шерсти запутались репьи. — А потом куда его денешь?! Обратно на улицу выбросишь?!

— Ну... Я еще об этом не думал.

— Не думал! Ты вообще перестал думать!

— Марьяш, ну мы же обо всем договорились, — заныл Никита и коснулся её запястья. Но Марьяна отдернула руку, будто обожглась о крапиву.

— Не договорились! Я была против!

— Марьяна, я остался без работы! И эта псина — мой шанс сделать сенсационный материал! — перешел в ответное наступление Никита, поняв, что разжалобить сестру не удастся. Виновник ссоры повел карим глазом, поднялся на длинные лапы, процокал когтями по паркету и бухнулся на светлый ковер. К счастью, сестра этого пока не заметила.

— Так забирай этого кобеля себе! Я тут причем?!

— Марьяна, я же все объяснил, — устало вздохнул Никита. — Тебе лишь нужно повозить псину на занятия к инструктору и выяснить, что Крушинин и его жена знают о пропаже Анфисы.

— И как ты себе это представляешь?! Как я буду их расспрашивать?!

— Ну... Не знаю. Что-нибудь придумаешь! — сдался Никита и заглянул Марьяне за плечо. Пес с наслаждением принялся чесать себя за ухом, усеивая ковер блохами, репьями и комьями засохшей грязи.

Марьяна нервно дернулась на звук и, увидев такую картину, зашлась в крике:

— А ну пошел отсюда! Ишь!

Пес покосился на нее, но с места не сдвинулся. Никита, глядя на собаку, невольно поднес руку к своей шевелюре и поскреб затылок.

— У него же блохи, как кони! Вон, аллюром уже по ковру скачут! — продолжала кричать Марьяна. — Как такого пускать в дом? И на площадку к другим собакам?!

— Блох вытравим, — не растерялся Никита. — И к ветеринару отвезем.

Марьяна покосилась на брата и протяжно вздохнула. Видимо, и сама устала от крика, потому что спросила уже спокойнее:

— Где ты его нашел?

— На автобусной остановке, лежал под лавкой. Бедный и несчастный.

— И он пошел за тобой? — усомнилась сестра и вновь предприняла попытку согнать псину с ковра.

— Пошел? — усмехнулся Никита. — Как миленький! За куском свежей вареной колбасы кто угодно пойдет!

— Ага. Значит, можно его уже не кормить, — с сарказмом произнесла Марьяна.

Но Никита понял, что она уступила, поэтому отлепился от стены и сделал к сестре шаг.

— Марьяш, сейчас мы отвезем пса к ветеринару. А потом ты позвонишь по телефону и запишешься к кинологу…

— Я еще не согласилась! — метнула на Никиту гневный взгляд Марьяна. — И как ты собираешься везти это страшилище в клинику?

— К ветеринарам и страшней псов привозят. Они привычные!

— Я не об этом! Я не повезу этот блоховоз в машине!

— Поведем пешком. Ветеринарка в паре кварталов отсюда. Ну и сейчас мы собаку выкупаем.

— Купать будешь ты! И ванну с хлоркой драить потом тоже! — припечатала Марьяна и отвернулась. Пес, почувствовав, что она начала оттаивать, приветливо заколотил мощным хвостом по полу. Звук был такой, будто по полу лупили скалкой. Марьяна поморщилась, но промолчала, вместо этого уже деловитым взглядом окинула пса, прикидывая «фронт работы». К счастью, шерсть была короткая, значит, избавить собаку от репейника будет несложно. Пес поднял на Марьяну глаза, вывалил огромный язык-тряпочку и обнажил крепкие белые зубы, будто в улыбке.

— Вымою! И собаку, и ванну! — обрадовался Никита, посчитав, что дело уже решено. Марьяна — самая лучшая в мире сестра! Но не успел он высказать это вслух, как она, блеснув глазами, вдруг ехидно улыбнулась.

— Хорошо, дорогой братец, я оставлю это страшилище себе. Надо же помочь тебе в расследовании века! Но только в обмен на…

— Что хочешь! — опрометчиво пообещал Никита. — Я готов даже покупать корм этому псу, тратиться на ветеринара и занятия у Крушинина.

— Не-ет, я сама в состоянии это сделать. А деньги тебе понадобятся... — ухмыльнулась Марьяна, и Никита нахмурился. Такая ухмылка сестры не предвещала ничего хорошего. Он ожидал, что она потребует какой-нибудь дорогой подарок или попросит забирать пса во время ее поездок, но то, что запросила Марьяна, заставило Никиту отшатнуться и вновь вжаться лопатками в стену.

— Ты женишься! До конца этого года! Вот так! — с торжествующим блеском в глазах провозгласила коварная сестра.

— Чего?!

6

Новый день встретил еще большей жарой. Роман относился с подозрением к таким щедрым авансам лета в мае: не потратит ли оно весь лимит тепла за считанные дни, не разразится ли снегом в июне и затяжными дождями в июле? Тогда вместо кондиционера понадобится обогреватель. Роман включил кондиционер, мысленно поблагодарив Виту и мастера за оперативную работу, и подошел к окну. Если бы не гигантский объем работы, взял бы он выходной, уехал на день на природу: к озеру — «перезарядить батарейки». Отдохнуть ему уже давно хотелось, потому что с осени он работал почти без выходных. Но сейчас ввязался в дело, из-за которого пришлось отказаться от нескольких простых заказов. Хуже всего то, что это задание выпивало из него силы, будто вампир. Слишком личное оно было. Слишком тяжелые воспоминания с ним были связаны.

Роман бросил взгляд на улицу, потянулся, разминая спину, а после минутной паузы вновь вернулся за стол и вызвал Виту. Она вошла, как обычно, без стука.

Вита снова сменила «имидж»: перекрасила короткие волосы и ногти под колготки в голубой цвет. В остальном она оставалась верна темным оттенкам: выбрала черные свободные шорты и топ. Роман поймал себя на мысли, что другая девушка в таком кричащем наряде выглядела бы вульгарно, а вот Вита — стильно. Только когда она успела перекрасить волосы и ногти, если накануне они заработались до ночи? Роман не выспался, собирался впопыхах, поэтому явился в офис не в костюме, а в черных джинсах и темно-зеленой рубашке с коротким рукавом. Впрочем, во второй половине дня он собирался в поездки, и такая одежда была удобнее.

— Отлично выглядишь, — отвесила Вита ему дежурный комплимент.

— Ты тоже.

Помощница довольно улыбнулась и села за стол напротив него. А Роман внезапно подумал, что никогда не замечал, какого цвета у нее глаза, потому что внимание привлекали яркие волосы и длиннющие ноги в пресловутых колготках. И только сегодня, когда Вита снова перекрасилась, он увидел, что глаза у нее тоже небесного оттенка.

— Шеф, ау? — позвала Вита, потому что пауза затянулась.

Роман моргнул и отшутился:

— Мне каждый раз нужно время, чтобы привыкнуть к твоему новому образу. Вит, вывеси на стене расписание цветов и даты их смены!

— Я подумаю, — внезапно серьезно ответила она и разложила на столе распечатки.

— Что там у нас? — тоже сосредоточился на работе Роман.

— Сравнила, как ты и просил, старые случаи в наших и испанском городах. Ты прав, совпадений много. Все шло по одному сценарию: сокращение светового дня, гибель живности, обмеление водоемов, затем — постепенное исчезновение людей.

— Ясно, — пробормотал Роман, пробегая взглядом листы. Затем развернул на столе карту, отметил на ней координаты, соединил три точки линиями и измерил расстояние между поселками.

— По другим странам есть что?

Вита зашуршала тетрадными листами.

— Я помониторила новости, как ты и просил. На английском, испанском и немного на итальянском. Ничего, Ром. Но посмотрю еще на французском.

— А у нас за последние два года?

— И у нас пока ничего, кроме того случая, о котором сказал Игорь Степанович. Но пока сложно понять, повторяется все или нет. Может, совпадение.

— Хорошо. Значит, пока у нас три случая в прошлом с временным промежутком в несколько месяцев. И, возможно, один в настоящем. Если цикличность имеет место быть и все действительно повторяется, значит, стоит ждать еще. Ты следи за новостями.

— Естественно, Ром.

Он наконец-то поднял на нее взгляд от бумаг и после недолгой паузы сказал:

— Я сегодня снова съезжу в родной город. Прежде чем изучать новое место, надо вернуться, так сказать, к истокам. Узнаю, насколько правдивы слухи о том, что там стал кто-то появляться.

— Мародеры? Или любители «заброшек»?

Роман помедлил, не зная, что ответить. Его версия любому человеку показалась бы слишком неправдоподобной. Но Вита спросила уже другое:

— Можно с тобой? Или мне остаться в офисе?

Роман хотел попросить помощницу связаться по телефону с администрацией региона, где почти двадцать лет назад произошел второй случай, но увидел в ее взгляде просьбу. Видимо, и ей надоело чихать от пыли над архивными документами.

— Ладно, поехали, — улыбнулся он. — Но я не знаю, когда мы вернемся. Возможно, опять к ночи. Дорога в одну сторону займет два часа. А мне еще надо будет заглянуть к знакомому.

— У меня нет планов на вечер, — с готовностью ответила Вита.

Роман задержал на ней взгляд и внезапно подумал, что для молодой красивой девушки странно проводить столько времени на работе. Ладно, он. Но она?

— Сегодня я абсолютно свободна. А вот на завтра, дорогой начальник, не рассчитывай, — опередила Вита, словно прочитав его мысли.

— Свидание? — вырвалось у него.

Она ухмыльнулась и внезапно кивнула.

— Можно и так сказать.

— О как! — воскликнул он, сделав нарочито удивленное лицо. — Я уж начал было подозревать, что работа заменяет тебе личную жизнь.

7

— Верите ли вы во всякую «чертовщину»? Случалось ли вам сталкиваться с чем-то необычным?

— В «чертовщину» я не верю, но не сомневаюсь в том, что мир устроен куда сложнее, чем нам думается.

(из интервью Анфисы журналу «Домовой»)

После обеда на небо внезапно наползли тучи, оборвали яркое солнце на полуслове, оставив недосказанности, и погрузили день в вечерний сумрак. Остро запахло озоном и мокрой землей. Тишина звенела, готовая в любой момент оборваться раскатом грома. Ветер, сгоняя тучи, торопливо штопал ими светлые небесные прорехи. Сердце гулко ухало из-за предчувствия, тональность которого так и оставалась неясной. Анфиса замерла на крыльце, жадно вдыхая посвежевший воздух и вглядываясь в тучи в ожидании первых проблесков молний. Пред силами природы она была ничтожно маленькой, но в то мгновение, когда тишина внезапно стала абсолютной, ощутила себя дирижером перед замершим в ожидании ее действий оркестром. Сейчас она взмахнет палочкой, и грянет симфония. Анфиса невольно подняла руку, но опомнившись, плавно ее опустила. И в ту же секунду в почерневшем небе мелькнула первая вспышка. Яркая молния раздернула тучу, и на землю стеной обрушился ливень. Анфиса протянула ему ладони, а затем, не справившись с искушением, сбежала босиком по ступеням, застыла посреди двора, раскинув в стороны руки и запрокинув лицо к небу. Ее восторженный крик утонул в громовом рокоте и шуме дождя. Но с этим криком вырвалась наружу отравлявшая ее беда, и душа, избавившись от яда, наполнилась, будто родниковой водой, недолгой радостью. Анфиса жмурилась от бившего по лицу дождя, улыбалась, ловя губами водяные струи, и кричала, кричала до тех пор, пока ее крик не превратился в песню — не на родном языке, а на языке испанки Нурии.

Вернулась Анфиса в дом лишь тогда, когда допела последний куплет. Промокшая насквозь одежда облепила ее тело, будто вторая кожа. Анфиса прошла прямиком в ванную и долго стояла под теперь уже горячими струями. Такой контрастный «душ» встряхнул ее и на какое-то время избавил от набивших оскомину горестных воспоминаний.

Переодевшись в широкую фланелевую рубашку, свободные джинсы и толстые носки, она вернулась на кухню, где до этого раскладывала по ящикам покупки и расставляла на полках новую посуду, и сделала себе чай. Дождь все так же — сплошной пеленой — скрывал видимость за окном. Темноту непогоды то и дело разрезали яркие вспышки. Анфиса зажгла свет и вернулась к прерванному занятию.

То, что что-то изменилось, она, увлеченная делом, заметила не сразу. Только когда спустилась с табуретки за стопкой тарелок, поняла, что в доме царит тишина, не нарушаемая больше стуком дождя по подоконнику. Анфиса бросила взгляд на улицу и убедилась, что видимость все такая же плохая, только уже не из-за дождя, а потому что окно затягивала туманная завеса. Дымка поднималась с земли, клубилась, будто живая, а в ней двигалось что-то темное. Анфиса поставила обратно на стол тарелки, медленно приблизилась к окну и в ужасе отпрянула, когда с той стороны из тумана внезапно вынырнул чей-то силуэт. Она закрыла рот ладонью, сдерживая испуганный писк. Силуэт, покачиваясь, приблизился к окну, а за ним маячило еще несколько таких же расплывчатых фигур. Анфиса вскрикнула, увидев две прижатые к стеклу ладони и чье-то расплющенное лицо. Некто заглядывал в другое окно, возможно, уже давно наблюдал за ней, но когда увидел, что его заметили, снова скрылся в тумане. Анфиса успела заметить лишь угольно-черные зрачки и широкую прорезь на месте рта.

Она сама не поняла, как подскочила и рывком зашторила оба окна. Затем оббежала весь дом, включая свет и занавешивая окна. Но когда добралась до спальни, увидела, что туман за окном уже рассеялся и в комнату робко заглядывает первый солнечный луч. Вместе с туманом исчезли и ужасные твари. Анфиса вернулась на кухню и покосилась на так и не убранные тарелки. От недавней радости, вызванной грозой, не осталось и следа. В душу холодными змеями вползли страх и тревога. Тоска сжала горло с такой силой, что сделать новый вдох оказалось сложно. На глаза навернулись слезы. Но расплакаться Анфиса не успела, потому что услышала стук в дверь.

— Нет-нет-нет! — забормотала она, хватаясь за столешницу. Стук повторился, и вместе с ним раздался шум возни, будто кто-то вытирал ноги о половик, а следом за этим послышалось довольно отчетливое хрюканье.

Анфиса осторожно приблизилась к двери и замерла.

— Хы-ых! — сокрушился кто-то и уже без всякой надежды слабо стукнул в дверь. Огорченное «хых» поддержал хрюканьем поросенок, и Анфиса торопливо загремела ключами.

Знакомый странный старик одарил ее обрадованной ассиметричной улыбкой и снова протяжно хыкнул. Но хоть он и улыбался, выглядел жалко: поля шляпы уныло повисли, и с них старику за воротник стекали струи воды, одежда промокла, штанины липли к тощим ногам. Только поросенок, которого старик по-прежнему держал на поводке, излучал радость и довольство. Ливень смысл с него грязь, и оказалось, что на розовой коже возле хвостика есть довольно крупное пятно в виде кляксы. Анфиса жестом пригласила нежданных гостей в дом.

Старик переступил порог и пугливо завертел головой. Поросенок весело захрюкал и процокал по коридору так далеко, как позволил поводок. Анфиса же осторожно заглянула старику за спину, опасаясь увидеть туман и его пугающих обитателей. Но за дверью уже разгорался ярким солнцем день, а небо вновь сияло невинной чистотой. И только широкие лужи и прибитая ливнем трава напоминали о недавней буре.

Анфиса закрыла дверь, заперла ее на замок и жестом показала старику, чтобы он снял мокрую одежду. Гость разулся, стянул с себя куртку, оставшись в свитере крупной вязки и штанах, но шляпу отдавать отказался. Анфиса не стала упрашивать и проводила его на кухню. Там она поставила чайник, рассудив, что промокшего и озябшего человека в первую очередь нужно напоить чем-то горячим. Затем включила обогреватель и принесла из комнаты плед. Старик закутался, вытянул ноги в промокших носках и благодарно хыкнул. Пока он отогревался, Анфиса приготовила чай и нехитрое угощение, двигаясь по кухне с чрезвычайной аккуратностью, чтобы не наступить на путающегося под ногами поросенка. Когда она подвинула гостю кружку с чаем и вазочку с печеньем, старик посмотрел на нее с такой просящей жалостью, что Анфиса наполнила и свою кружку, хоть и не хотела есть.

8

Сестра увезла на первое занятие пса, которого они впопыхах назвали Грифелем за черную и лоснившуюся после мытья Марьяниным шампунем шерсть, и Никита в ожидании их возвращения остался в квартире один. Он мог вернуться к себе, но знал, что не удовлетворится телефонным разговором и все равно примчится к сестре, чтобы выяснить, как прошло первое занятие с кинологом и удалось ли ей узнать что-нибудь об исчезновении Анфисы. Марьяна, конечно, была настроена скептически и пыталась уверить Никиту в том, что затея на самом деле — провальная. Но он не терял энтузиазма, поэтому помог сестре погрузить Грифеля в машину и даже помахал на прощание ручкой.

Только когда Никита вернулся в квартиру, нервозность овладела и им. Прослонявшись бесцельно по небольшому, но со вкусом обставленному помещению, он выпил две кружки кофе и разумно рассудил, что от волнения отвлечет работа. Никита вернулся в комнату, включил ноутбук. В папке с названием «Анфиса» пока было мало файлов, не считая статьи, которая стоила Никите увольнения. Почему его уволили, он догадывался, хоть шеф с ним лично так и не объяснился. Наверняка Шестаков надавил на руководство журнала, потребовал крови того, кто первым написал о расставании пары. Страницу восстановили, но статьи Никиты убрали. Это было обидно, будто он никогда и не работал в этом издании. Но досада лишь подогревала его активность и желание написать сенсационный материал. Никита, конечно, позвонил паре коллег, с которыми был в более-менее приятельских отношениях. Но одни не взяли трубку, другие сослались на занятость и быстро свернули разговор, подтверждая подозрение, что за всем этим стоял Шестаков. Ну что ж, опускать руки Никита не собирался.

Он открыл поисковик, вбил имя певицы и убедился в том, что конкуренты ничего нового об исчезновении Анфисы не написали. Затем побродил по форумам и фан-сообществам, но версии, которые там выдвигали, казались то слишком банальными — болезнь или беременность, то чересчур фантастичными. Впрочем, версии вроде похищения Анфисы с целью шантажа Дмитрия Никита не относил к разряду немыслимых.

Он выписал себе все обсуждаемые предположения, полистал ленту и с удовольствием увидел, что фан-сообщества перепостили и его материал. Никита внимательно прочитал два последних интервью, стараясь между строк найти что-то, что указывало бы на настроение певицы в последние перед исчезновением дни. Но ничего странного не заметил. Значит, надо разговорить тех, кто был знаком с певицей лично — ее коллег, организаторов концертов, стилистов. Какие-то контакты у него имелись, какие-то он надеялся заполучить. Никита отправил несколько сообщений и снова набрал номер информатора, который сообщил о расставании пары. Но телефон снова был вне зоны доступа. Никита подозревал, что информатор сменил номер. Что ж... Ожидаемо. Но расстраиваться рано, потому что Никита надеялся на помощь Марьяны.

Читая уже обычные новости, он случайно наткнулся на интересную заметку. К Анфисе она отношения не имела, но показалась забавной. В одном городке, который пустовал уже много лет, сталкеры с недавних пор стали замечать что-то необычное: свет в пустых квартирах, тени, шорохи. Кто-то даже заснял на камеру темный силуэт. А в находящемся неподалеку парке, по слухам, стали приходить в движение сломанные аттракционы.

Никита хмыкнул и поискал расположение городка. Затем загуглил тему и с радостью убедился, что новостей по ней мало. Анфиса Анфисой, но он хотел завести собственный канал и как раз думал над его концепцией. О «звездах» Никита писал в журнал, а для личной страницы ему хотелось чего-то другого. Влезать в политику он не желал. Писать об экологии, окружающей среде и спасении морских котиков казалось скучным. А вот вести блог про таинственные и заброшенные места — неплохая идея. Это гораздо интереснее, чем брать интервью у выходящих в тираж «звезд» девяностых и у быстро вспыхивающих, но так же быстро гаснущих современных кумиров.

Никита потер руки, обрадованный тем, что нашел тему для канала. И в этот момент услышал, как поворачивается ключ в замке. Следом за этим в коридоре раздались зычный лай и голос Марьяны:

— Ну-ну, малыш! Дома, мы уже дома!

По тому, что она не ругалась раздраженно на пса, а ласково с ним ворковала, Никита заключил, что первое занятие прошло как нельзя лучше.

— Ну? — вопросил он, выглядывая в коридор с радостной улыбкой. — Узнала что-нибудь об Анфисе?

— Да погоди ты! — в голосе сестры прорезались-таки нотки недовольства, но относились они не к Грифелю, шумно хлебавшему из миски на кухне воду, а к Никите. — Ничего я про твою Анфису не узнала!

— Как это? — расстроился Никита и уже собрался отчитать Марьяну, но она ушла в ванную мыть руки.

— Марьян! — упрекнул он, застыв в дверях и привалившись плечом к косяку.

Сестра подняла голову, и в зеркале отразилось ее лицо — миловидное, круглое, с хорошей кожей и карими, как у брата, глазами. К своим почти сорока годам Марьяна умудрилась сохранить лицо свежим и юным, при этом никакими уколами красоты она не увлекалась. Возможно, все дело в хорошей генетике, возможно — в том, что Марьяна жила одна, не тратила нервы на малолетних детей и мужа, занималась любимым делом и ежедневно гуляла не менее двух часов. Замужем она была — в юности, но брак быстро распался, и с тех пор Марьяна предпочитала жить одна. «И она надумала меня женить!» — с обидой подумал Никита, хмуро глядя на отражение сестры в зеркале. Но Марьяна неожиданно улыбнулась.

— Пойдем кофе выпьем.

— Да я бы поел чего, — отозвался Никита.

9

— Жалеете ли вы о каком-нибудь поступке? Воспользовались бы возможностью вернуться в прошлое и исправить ошибки?

— Я — обычный человек, поэтому ошибалась. Но ничего исправлять не стала бы. Потому что, изменив прошлое, не стала бы той, кто я есть.

(из интервью Анфисы порталу «Звезды говорят»)

Почти всю оставшуюся часть пути они молчали. Роман мрачно думал о том, что встреча с призраками прошлого обычно не сулит ничего хорошего. Вита же, видя, что он задумчив и хмур, не лезла с разговорами. Но в тот момент, когда Роман глянул на нее, она нарушила молчание.

— Ром, что будем делать с певицей? Я немного помониторила новости и заметила, что говорят об Анфисе осторожно, будто с опаской. Думаю, дело в том, что новости отслеживают люди из команды Шестакова и тут же удаляют все скандальное.

Роман пожал плечами, потому что о певице не думал: поговорил с ее друзьями и на время забыл. Они с Данилой даже договор еще не подписали.

— Тебе не интересно это дело, — правильно истолковала Вита его жест.

— Не то чтобы не интересно... — нехотя обронил он. — Но я сейчас занят другим. Да и, если мы возьмемся за поиск певицы, есть риск, что люди Шестакова будут вставлять нам палки в колеса.

— Но Дмитрий должен быть заинтересован в том, чтобы Анфису нашли!

Роман неопределенно качнул головой.

— Я не уверен в этом на сто процентов.

— Что ты имеешь в виду?

— Да лишь то, Вита, что я не знаю ни его планов, ни какие распоряжения и кому он дал. Почему журналисты пишут о пропаже популярной певицы «осторожно», а не трубят на каждом углу? Почему люди Шестакова так жестко цензурируют все написанное о ней? Из-за нежелания бизнесмена светить свою личную жизнь или по другой причине?

Роман хотел закрыть тему про Анфису — хотя бы на время, потому что до нужного места оставалось всего ничего, но Вита, наоборот, оживленно заерзала на сиденье.

— Ходят слухи, что Анфиса и Дмитрий расстались. А перед этим она отменила все выступления и гастроли.

— Да-да, мне рассказали ее друзья…

— Ром, тебе реально не интересно это дело? Хочешь отказаться от него?

— Я пока не решил. Если бы не Игорь Степанович, я бы отдал это дело кому-нибудь другому. Почему — уже сказал.

— Ром? — позвала после недолгой паузы Вита.

Он бросил на нее вопросительный взгляд и заметил, что она кусает губу, будто хочет что-то еще спросить, но не решается.

— Говори, — с легким раздражением поторопил Роман. Впереди показался нужный указатель, и в душе невольно кольнуло. Не думал он, что когда-нибудь вернется в этот мертвый поселок и что возвращение сюда дастся так тяжело.

— Ты ведь не обычный детектив? — спросила помощница, и Роман невольно усмехнулся.

Вита пришла в его агентство восемь месяцев назад, с пониманием отнеслась к тому, что ее попросили подписать соглашение о неразглашении секретов. И хоть она быстро поняла, что Роман иногда берется за нетипичные для детектива случаи, лишних вопросов не задавала.

— Я имею в виду то, что ты не только собираешь доказательства неверности супругов или, допустим, разыскиваешь пропавшую болонку какой-нибудь старушки. И учился ты явно не на юрфаке.

— Я окончил военную академию, — твердо произнес Роман, считая, что тем самым ответит на все ее вопросы.

Дорога, ремонтом которой не занимались добрых два десятка лет, привела их к бывшей воинской части. Роман помнил, что часть была небольшая и не считалась важным стратегическим объектом, как, например, военный аэродром. На ее территории располагались казармы, склады и плац. А сразу за забором со змеившейся по нему колючей проволокой начинался лес, в который однажды сбежал новобранец. Едва Роман вспомнил тот случай, как перед глазами возникла картина: красный от гнева отец громогласно отчитывает на кухне незнакомого офицера, а мама загоняет испуганного Рому в комнату. Солдатика того вскоре нашли, разносом от отца дело, кажется, и закончилось.

Роман остановил машину неподалеку от недействующего шлагбаума и будки с выбитыми стеклами.

— Начнем отсюда? — спросила Вита, хоть он так и не посвятил ее в свои планы.

Роман кивнул, вышел из машины и достал с заднего сиденья сумку.

— Это воинская часть, в которой когда-то служил мой отец, — пояснил он, когда они миновали КПП и вошли на территорию части. — Приехали они с мамой сюда незадолго до моего рождения. До этого папа служил на Севере. А новое назначение он получил в то время, когда из поселка стали пропадать люди…

— Ты упомянул, что ходили слухи о расформировании части, — напомнила Вита.

Роман молча кивнул и, сощурившись, огляделся. Шли они быстрым шагом и от контрольно-пропускного пункта удалились на значительное расстояние. Впереди уже замаячил длинный барак, бывший когда-то казармой. Стекла в здании давно были выбиты ветром и градом, и в один из оконных проемов нахально просунуло ветви молодое деревце, выросшее прямо внутри. Зрелище представилось унылое. Роман сам себе не мог объяснить, почему «экскурсию» начал отсюда. Может, потому что сюда его тянуло из-за отца.

10

— Случалось ли вам оказываться в безвыходных ситуациях?

— Неоднократно. Но я никогда не сдаюсь.

(из интервью Анфисы порталу «Мир сильной женщины»)

Земля под ногами завибрировала, глухой гул вырвался наружу вместе с полыхнувшим из расщелины огнем. Анфиса в ужасе вскрикнула и едва успела отпрыгнуть в сторону, потому что за гулом последовал страшный грохот. По земле стремительным зигзагом пробежала трещина и уткнулась в нижнюю ступеньку крыльца. На долю секунды Анфисе показалось, что ее дом рухнет в разлом. Но все стихло так же внезапно, как началось. Пламя погасло, только в воздухе еще витал легкий запах дыма. Сначала было тихо, а затем из-под земли раздался стук. Некто трижды постучал и после недолгой паузы повторил незатейливый ритм. Анфиса, напуганная и одновременно заинтригованная происходящим, осторожно приблизилась к расщелине и затаила дыхание. Трещина была широкой, но не настолько, чтобы в нее мог провалиться человек. Анфиса медленно присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть того, кто выдавал странные позывные. В тот же момент из-под земли взметнулась чья-то рука со скрюченными пальцами. Анфиса в ужасе отшатнулась и проснулась.

Сон оказался настолько ярким и реалистичным, что ей не сразу удалось прийти в себя. Сердце колотилось, к взмокшей спине неприятно липла футболка. Анфиса дрожащей рукой стерла пот со лба, и в этот момент снова услышала стук. Оказывается, стучали наяву, а не во сне. Она спустила с кровати ноги, одернула мокрую футболку и на цыпочках прокралась в коридор.

— Есть кто? — раздался с улицы звонкий девичий голос.

Анфиса открыла дверь и увидела на крыльце веснушчатую девочку-подростка. Незнакомка уже занесла руку, чтобы снова постучать, поэтому, оказавшись нос к носу с хозяйкой дома, испуганно отпрянула. Но затем смущенно улыбнулась и звонко поздоровалась:

— Здрасьте!

— Здравствуйте, — вежливо ответила Анфиса, продолжая рассматривать девчушку.

Возраст той определить было сложно из-за слишком высокого роста и еще неоформленной фигуры. Худоба девчушки была скорее вызвана стремительным ростом: талия ситцевого платья находилась выше — на ребрах, а подол едва доставал до середины бедра. Девочка сутулилась, стесняясь роста манекенщицы, и куталась в широкую старушечью кофту. На ногах у незнакомки были резиновые сапоги, на синих носах которых еще блестели капли росы, а в руках она держала корзинку.

— Меня к вам бабушка прислала, — сказала, еще больше ссутулившись, гостья. Видимо, взгляд Анфисы ее смутил. — Вот. Это вам. За Тараску.

— За кого?

— За Тараску, — уже смелее повторила девчушка и протянула Анфисе корзинку. — Вы его чаем напоили. Он испугался грозы, а вы его не прогнали. Бабушка вам передала гостинец. Яйца свежие, от наших кур! Утром собрали.

— Так зачем же... — пробормотала Анфиса, смущенная и удивленная одновременно.

Разве можно было выгнать старика под дождь? И разве за такой незначительный поступок требуется особая благодарность?

— Вы только потом корзинку верните, — попросила девочка. — Бабушка так наказала. Выставьте на крыльцо, а я заберу.

Посчитав, что выполнила свою миссию, гостья развернулась, но Анфиса ее остановила:

— Погоди! Как тебя зовут?

— Таня, — оглянулась через плечо девочка.

— А я — Рита, — представилась старым именем Анфиса. — Чаю хочешь? У меня есть конфеты и вкусное печенье. И корзинку тебе отдам. Зачем выставлять ее на крыльцо?

Таня поколебалась, а затем, решительно откинув за спину толстую косу льняного цвета, кивнула. Анфиса проводила гостью на кухню, включила чайник и сняла с корзинки полотенце. Танина бабушка передала свежих куриных яиц, связку сушеных грибов, баночку с ягодным вареньем, свежей зелени, редиски и огурцов с капельками росы на пупырчатых боках. А еще какой-то сложенный в несколько раз бумажный листок.

— Все свое, — с гордостью ответила Таня. — Ягоды и грибы тоже мы собирали.

— Спасибо! — от всего сердца поблагодарила Анфиса и поставила чайник.

В ожидании чая Таня сидела на стуле, напряженно выпрямив спину, и с любопытством следила за хозяйкой. Девочка явно боролась одновременно со стеснительностью и с желанием задать вопросы. Анфиса делала вид, что не замечает любопытных взглядов гостьи, хоть и понимала, что расспросов не избежать. А Таня уже нетерпеливо ерзала на месте и, когда перед ней появилась чашка с чаем, не выдержала:

— Вы недавно сюда приехали? Этот дом теперь ваш?

— Мой, — ответила Анфиса, наливая чай и себе.

— В нем долго никто не жил. Хозяин хотел продать его дачникам. Так он говорил. Но кто ж так далеко из города поедет сюда?

— Я, — улыбнулась Анфиса, решив подыграть гостье. — Я мечтала о такой даче, на которую можно уехать на все лето.

— А как же работа? А... — Таня осеклась, испугавшись того, что и так уже позволила себе лишние вопросы.

— Я могу работать из дома. А мужа и детей у меня нет. Пока. А когда появятся дети, я их буду привозить сюда. Здесь же так хорошо!

— Хорошо, — отозвалась Таня, но хмуро, будто лишь в унисон словам хозяйки дома, но вразрез собственным мыслям. — А я, наоборот, хочу в город. Тут скучно! И перспектив никаких! У меня мамка уже давно в городе вкалывает. Деньги высылает и на праздники иногда приезжает. А я живу с бабушкой. Но у нас уговор!

11

Утро было похоже на разбавленное черничное варенье: в непроглядной темноте наконец-то замаячили лиловые пятна скорого рассвета. Глядя перед собой на освещенную фарами дорогу, Никита думал, что если бы вздумал написать книгу, то начал бы ее с такой романтичной фразы про черничное утро. А затем щедро плеснул бы алым, сводя на нет романтику, потому что работал бы над леденящим кровь детективом.

Никита зевнул и тут же вытаращил глаза, испугавшись, что на секунду утратил контроль. И дело даже не в том, что он не водил с тех пор, как продал свою машину, просто для поездки ему пришлось взял у приятеля эту «колымагу». И теперь Никита всерьез опасался, что древний «Фольксваген» растеряет свои внутренности на колдобинах. Приятель перевозил на этом «динозавре» дачный урожай и, протягивая ключи, честно предупредил, что машина рискует не выдержать долгое путешествие. В пылу азарта Никита не придал словам друга значения, но вскоре понял всю серьезность положения. «Фольксваген» чадил, хрипел и дребезжал, и угроза застрять на трассе становилась все реальней. Никита попросил бы машину у сестры, и Марьяна, поворчав и поругавшись, уступила бы ему свою новенькую «девочку». Но сестра сегодня должна была везти на занятия Грифеля и собиралась раздобыть у нового знакомого контакты детектива. А то и выяснить что-то об Анфисе.

Выехал Никита еще ночью, чтобы уложиться за день. Но поездку планировал в расчете на нормальную быстроходную машину и не учел плохое состояние дорог. Поэтому до места добрался намного позже, чем собирался.

Он вылез из «колымаги», попрыгал на месте, разминаясь после утомительной дороги, затем повесил на шею камеру, за спину — небольшой рюкзак и отправился по асфальтированной дорожке, в расщелины которой пробивалась трава, к виднеющимся вдали воротам. С каждым шагом улыбка Никиты становилась все шире, а сердце разгонялось в учащенном ритме. Когда до ворот с наполовину сорванной вывеской оставалось несколько шагов, он сделал первые снимки, а затем записал на телефон приветственное видео. Еще вчера он продумал речь и составил маршрут.

Идея собственного канала с сенсационными новостями нравилась Никите все больше и больше. С опытом и пронырливостью журналиста он вполне мог создать интересный информационный ресурс, вести независимые расследования и стать медийной личностью, а не оставаться Березкиным Н.И. в малотиражном журнале. Пинок от шефа обернулся волшебным пенделем, который направил Никиту в нужном направлении. Хватит брать интервью у давно погасших «звезд»! Он способен на большее! Горячих материалов всегда хватало. Он и Анфису отыщет, и про всякие аномалии отличный материал сделает!

Никита вошел в ворота и, снимая видео, направился по центральной аллее в глубь парка.

Время летело незаметно. Казалось, только вот утро распускалось лиловым рассветом, а вот уже и солнце встало в зенит. Никита отснял замершую навсегда карусель «Ромашку», сделал селфи на фоне одной из кабинок, а затем зачехлил камеру и присел на краешек деревянной платформы. Перерыв. Из рюкзака на свет появились сверток с бутербродами и термос с кофе. Никита вдохнул поднимающийся от кружки-крышки аромат и зажмурился от удовольствия. Таким счастливым он не чувствовал себя давно. И теперь казалось странным, что он так болезненно воспринял свое увольнение. А ведь именно сейчас перед ним открываются новые горизонты!

Никита съел два бутерброда с сыром и колбасой, оставив третий на потом, и выпил почти весь кофе. Затем убрал термос и остатки еды в рюкзак к бутылке с водой и яблоку, поднялся на ноги и только тогда заметил, что погода изменилась. День поблек, небо посерело. Стало прохладнее. Никита досадливо выругался: дождь грозил сбить ему планы, а ведь он специально проверил прогноз погоды! Ну что ж, придется поторопиться. Никита закинул за спину рюкзак и заметил первую странность: на посеревшем, как перед дождем, небе не было ни облачка. Солнце все так же висело в зените, только почему-то казалось темным. Никита поежился от холода, который, будто живой, вполз ему под штаны и по спине поднялся до затылка, и увидел еще одну неестественность: деревья, трава, сломанные аттракционы и кассовые будки утратили первоначальный цвет. Мир будто растерял яркие краски, оставив лишь палитру от почти белого до серо-черного.

— Это что еще за «пятьдесят оттенков»? — изумленно выдохнул Никита и дрожащими руками расчехлил камеру.

— Вы это видите, видите?! — закричал он, водя камерой, чтобы в объектив попало как можно больше объектов. — Все стало черно-белым! Как в старом фильме! Это аномальная зона, в которой происходят странные вещи!

С опозданием Никита подумал, что обязательно найдутся скептики, которые решат, что на видео наложены фильтры, но утешил себя тем, что даже разгромные комментарии подогреют обсуждение.

Азарт затмил первоначальный испуг, и Никита возбужденно защелкал камерой, даже не заботясь выбором ракурса. Это место действительно непростое! Даже не придется что-то придумывать и искать «городские легенды». Он уже прикидывал, кому написать, каких экспертов привлечь в будущий блог.

Никита отснял несметное количество фотографий и остановился неподалеку от колеса обозрения, чтобы выпить воды. Пожалуй, материала у него уже предостаточно, можно и уходить из парка, а оставшееся время потратить на поездку в бывший военный городок. Никита убрал в рюкзак ополовиненную бутылку воды и вытащил мобильный, чтобы узнать время, а заодно проверить, не звонил ли ему кто.

Пропущенных звонков не оказалось, как и непрочитанных сообщений, но скорее всего потому, что не было сети.

12

— Что больше всего вы цените в жизни?

— Любовь и дружбу.

(из интервью Анфисы программе «Зажигаем «звезды»)

Спать Роман лег поздно, но все равно проснулся рано. Вчерашнее открытие не выходило из головы, а интуиция подсказывала, что параметры могли измениться и в других местах. Роман набрал Олега, извинился за ранний звонок и рассказал о своем исследовании.

— Скинь мне все показания, — ответил Ягуар. — Я посмотрю попозже. Аппаратуру пока оставь себе. А я постараюсь узнать что-нибудь об испанской деревне.

— У вас с Олесей отпуск, — вздохнул Роман.

— Ее тоже такие случаи интересуют. Не думаю, что она будет против экскурсии. Совместим приятное с полезным. Что тебе привезти? Хамон, вино?

— Привези мне новости, — рассмеялся он и пожелал Олегу счастливой дороги.

Убрав в сумку с оборудованием старую тетрадь и блокнот, Роман решил поехать в офис пораньше и до прихода Виты изучить сделанные накануне видео и аудиозаписи, чтобы остаток дня посвятить новой поездке. Но стоило ему выйти из машины, как его окликнули по имени. Роман оглянулся и увидел, что к нему направляется Стефания Крушинина. Он подождал, пока она подойдет, невольно отметив, что ей очень идет это летнее платье, и приветливо улыбнулся. Однако Стефания осталась серьезной.

— Давно ждёте? — спросил Роман после приветствия.

— Нет. Ваша помощница уже пришла, но я решила дождаться вас внизу.

— Вита на месте? — удивился Роман, потому что разрешил ей прийти на час позже, и пригласил Стефанию: — Пойдемте!

— Давайте поговорим в моей машине, — неожиданно попросила она и нервно завела за ухо прядь волос. — Тема слишком деликатная…

— Хорошо! — легко согласился Роман.

Он с пониманием относился к тому, что не все клиенты решаются рассказывать секреты в офисе. К кому-то он даже приезжал на дом.

В салоне было прохладно, видимо, Стефания недавно выключила кондиционер, и приятно пахло морской свежестью. Роман с удобством устроился на сиденье. Стефания же невольно дернула ремень безопасности, будто собиралась пристегнуться, а затем смущенно улыбнулась.

— Если вам легче разговаривать в дороге, то давайте прокатимся.

— Нет, я... Мне еще предстоит долгий путь домой. Я отвозила девочек к моей маме, потому что мы с Данилой после обеда уезжаем на два дня.

— Надеюсь, ничего серьезного не случилось? — осведомился Роман.

— Нет, нет. Это запланированное путешествие. Мы едем за границу в питомник за щенками. Так что это — деловая поездка.

— Деловая и хлопотная…

— Хлопотная и радостная, — тихо засмеялась Стефания, побарабанила пальцами по рулю, а затем развернулась к Роману.

— Мы не все рассказали вам про Анфису. Данила посчитал, что вы не воспримете нас всерьез, если мы огорошим вас такими сведениями.

— Заинтриговали! И что же это за секрет?

Стефания вздохнула, снова завела прядь за ухо и, глядя на Романа своими удивительными глазами, спросила:

— Скажите, вы допускаете наличие аномальных зон? Верите, что такие места могут существовать?

— Вроде Бермудского треугольника? — спросил он с полуулыбкой, но его сердцебиение внезапно участилось от неясного предчувствия.

— Да. Можно и так сказать.

Стефания замолчала в ожидании, и Роман понял, что если бы он рассмеялся или еще как-то выказал свое неверие, то на этом разговор и завершился бы. Крушининой были важны не столько его слова, сколько реакция. И, видимо, он прошел проверку, потому что Стефания улыбнулась и едва заметно кивнула — не ему, а своим мыслям.

— Верю, — сказал Роман, хотя слова уже были лишними.

— Хорошо, — выдохнула Стефания и начала рассказывать про некий остров, на котором пять лет назад оказались она с Данилой, Анфисой и другими людьми.

Роман слушал с интересом, думая, что нужно поискать информацию об этом городке, Колокольске, неподалеку от которого все и случилось.

— Вот при таких обстоятельствах мы и познакомились с Анфисой, — завершила рассказ Стефания. — С тех пор и дружим. Для Анфисы мы как семья, которой у нее нет. Но о том, что мы пережили на острове, никто не знает. Да если и расскажешь, кто поверит?

— Я поверил, — ответил Роман. — Мне случалось сталкиваться с некими событиями, которым сложно дать объяснение.

— Вот! — обрадовалась Стефания. — Я это чувствовала. Так и сказала Даниле, что вам можно довериться. После острова у всех нас жизнь сложилась хорошо. Мы с Данилой поженились, растим двух дочерей, купили дом, оборудовали тренировочную площадку, собираемся открыть питомник. Марина с Максом тоже вместе, недавно у них родился долгожданный малыш. Ну а про Анфису вы уже знаете. Но только у нее одной после острова обнаружились такие способности. Она умеет открывать и закрывать порталы в другие параллели. Это сложно объяснить…

— А при вас она применяла этот дар? Допустим, недавно?

— Не знаю. Она боялась своих умений, поэтому вряд ли воспользовалась бы ими просто так, из любопытства. Только вот закрыла портал на острове и все.

13

Роман припарковал машину рядом с древней развалюхой на колесах и взял сумку с оборудованием. Вита вышла наружу и бросила на виднеющиеся вдали ворота тоскливый взгляд, но жаловаться не стала. Роман чуть замешкался, завязывая шнурок на кроссовке, поэтому Вита скрылась в парке без него.

— Ром! — вдруг закричала она. — Тут человек лежит!

Он подбежал к ней и увидел под забором молодого мужчину.

— Пьяный?

— Не похоже. Запаха нет. Ром! Он головой ударился! Кровь... Ой!

Вита испуганно отшатнулась, потому что мужчина громко застонал и пошевелился.

— Слава богу, жив!

Роман мягко оттеснил ее и склонился над незнакомцем. Тот протяжно вздохнул и попытался сесть. Роман помог ему, а когда мужчина привалился спиной к бетонному парапету и поднял на него глаза, спросил:

— Вам плохо? «Скорую» вызвать?

— Н-не надо, — ответил незнакомец и поморщился, когда коснулся рукой затылка.

На его пальцах осталась кровь, и Роман оглянулся на нервно перетаптывающуюся рядом помощницу:

— Вит, принеси аптечку!

Вглядевшись в лицо парня, она внезапно побледнела, но, спохватившись, взяла протянутые ей ключи и сорвалась с места.

— Что случилось? — обратился Роман к незнакомцу, на вид — ровеснику. — Вам стало плохо? Или вы упали?

— Упал, — после заминки ответил мужчина и осторожно вытянул шею, будто выглядывая кого-то поверх плеча Романа. — Пытался перелезть через забор и сорвался.

— Зачем через забор? Выход же рядом!

— Там закрыто, — ответил мужчина, оглянулся на выход и, увидев настежь распахнутые ворота, тихо выдохнул: — Фигасе! Не померещилось же мне! И все опять цветное, было же черно-белым.

Он тут же осекся. А Роман, наплевав на тактичность, потому что когда человеку плохо, о тактичности приходится забывать, спросил:

— У вас какое-то заболевание?

Молодые и с виду крепкие мужики просто так не теряют сознание и не бормочут что-то о появлении или исчезновении цвета. Может, у парня опухоль мозга? Но незнакомец решительно мотнул головой и явно тут же пожалел об этом, потому что неосторожное движение причинило ему боль.

— Вам нужно в больницу, — решительно заявил Роман, доставая телефон.

— Нет! — категоричным тоном возразил незнакомец и посмотрел на подбежавшую к ним Виту.

Он невольно задержал взгляд на ее стройных ногах, в его темных глазах мелькнуло восхищение, и Роман расслабился: раз парня восхитили длинные, как у манекенщицы, ноги Виты, значит, не так уж плохо он себя чувствует.

Вита, конечно, не могла не заметить заинтересованного взгляда, потому что быстро сунула аптечку Роману и отошла в сторонку. Ее лицо по-прежнему было бледным, и по тому, как она нетерпеливо топталась на месте, Роман понял, что Вита отчего-то нервничает. Помощь она не предложила, поэтому он сам распаковал стерильные салфетки, обильно смочил одну из них раствором перекиси и приложил к ране на голове мужчины.

— Как вас зовут?

— Никита.

— Может, все же вызвать «скорую»? — предложил Роман, меняя салфетку.

— Не надо. Мне уже лучше. Спасибо! Я на машине, сам доеду.

В том, что он сам доедет, Роман сомневался. И не только потому, что этого Никиту, так толком и не объяснившего, что с ним случилось, качнуло, когда он встал, но и потому, что тот древний драндулет, который Роман видел возле парка, рисковал растерять все гайки на первой же кочке. Но Никита, невнятно пробормотав слова прощания, уже шаткой походкой направился к выходу.

— Он же не доедет в таком состоянии! — громко прошептала Вита, глядя ему в спину. — Если мы его отпустим и он попадет в аварию…

Она обняла себя руками, сжала губы и безотрывно следила за Никитой, пока он не скрылся из виду.

— Вит?

— А? — очнулась она.

— Ты в порядке?

— Да, — ответила она после невольной заминки. — Испугалась, когда... Когда увидела кровь!

— Тебя пугает вид крови? — усомнился Роман, вспомнив, как однажды зимой, копаясь в ящике стола, случайно поранился о канцелярский нож. Порез тогда обрабатывала Вита, и по ней не было заметно, что она не выносит вида крови.

— Да, пугает, — смущенно ответила помощница, видимо, тоже вспомнив о том случае.

Роман задержал на ней взгляд, но допытываться не стал. Тем более что Вита уже улыбнулась и нарочито бодрым тоном спросила:

— Ну что, начальник? Продолжим? А то опять домой вернемся ночью. Учти, тогда я воспользуюсь твоим предложением и завтра приду на работу поздно!

С парком они разобрались быстро. Роман сделал замеры в нескольких местах, Вита все записала, и они оба, с явным облегчением, направились к выходу.

— С путешествием в прошлое покончено, — пробормотал Роман не столько помощнице, сколько себе. — В другие места — в Испанию и на Север — мы, конечно, не поедем. В Испании сейчас мой друг, что-то для полноты картины выяснит он. А в городок на Севере постараемся дозвониться. Теперь займемся настоящим. Надо будет съездить в то место, где, со слов Игоря Степановича, все только начинается. Это примерно в сотне километров отсюда. Путь неблизкий, но что поделать. Нужно будет забронировать гостиницу. За день не справлюсь.

14

— Мегаполис или провинциальный город?

— Маленькая деревня. Не удивляйтесь, иногда я скучаю по тишине и одиночеству.

(из интервью Анфисы каналу «Дзен со «звездами»)

С реки тянуло прохладой, ветер продувал толстовку, заставляя кожу покрываться мурашками. Обняв себя руками, Анфиса осталась стоять на узком мостике, где еще недавно рыбачили деревенские мальчишки: об этом говорили и зацепившийся за почерневшую опору обрывок лески с грузилом, и валявшаяся на вытоптанном земляном бережку сломанная удочка. А сейчас удить в реке было нечего: рыба ушла, а та, что осталась, плавала в мутной воде кверху брюхом.

Анфису разбудил на рассвете звонок с единственного номера, забитого в простой мобильник.

«Заметила, что происходит?» — спросил, минуя приветствие, собеседник.

Заметила. И даже соединила в одну картину странности: трещину в земле, наполовину высохшее дерево и страшные сущности.

«Это не я!» — по-детски воскликнула Анфиса, спросонья решив, что в происходящем винят ее.

«Конечно не ты! Все началось до твоего приезда», — ответил собеседник и дал следующие инструкции. Вначале он сказал прийти к реке и дождаться… Чего именно — так и не объяснил. «Сама поймешь», — туманно обронил мужчина, а затем велел найти перевернутую лодку с синей полосой на боку и взять спрятанный под ней пакет.

И вот уже с полчаса Анфиса стоит на мостике, непонятно чего ожидая. Ей уже давно хотелось уйти, но что-то удерживало ее на месте. Она так долго глядела на мертвую рыбу и почерневшие, словно обугленные, кувшинки, что в какой-то момент все слилось перед глазами в сплошную массу. Масса колыхалась, шевелилась, будто живая, а затем начала принимать очертания силуэта и медленно двинулась к мостку. Анфиса испуганно вскрикнула, поняв, что это на самом деле не мертвая рыба, а неведомое нечто, протягивающее из толщи воды руки. Не доплыв до моста, чудище вдруг пропало во внезапно образовавшемся водовороте, в котором Анфиса заметила еще несколько похожих тварей. Затягивало ли их в пучину или, наоборот, выбрасывало на поверхность, рассматривать она не стала, припустив бегом прочь от напугавшей ее реки.

Поиск нужной лодки много времени не занял. Анфиса заметила ее еще издали рядом с рыбацкой лачужкой. Лодкой давно не пользовались: доски рассохлись и между ними легко проходил палец, синяя краска на боку облезла, превратив сплошную линию в пунктирную. Анфиса просунула руку в небольшое углубление в земле и нащупала целлофановый пакет. Аккуратно отряхнув его от налипших травинок, она заглянула внутрь и обнаружила плотный бумажный конверт. В ту же секунду зазвонил мобильный.

— Нашла? — спросил мужчина.

— Да. Только что.

— Когда все посмотришь, позвони мне.

— Хорошо. На реке я увидела водоворот, а в нем каких-то существ.

— Воронка исчезла?

— Не знаю. Я убежала, — призналась Анфиса.

Молчание, повисшее в трубке, красноречивей слов дало понять, что она облажалась. И когда в трубке раздались гудки, Анфиса разозлилась. Эти звонки сломали ей жизнь, но абонент по-прежнему не давал объяснений! Анфиса крепко зажмурилась, сдерживая слезы, а затем с криком выпустила часть боли и шарахнула телефон о край лодки.

— Идите к черту! Катитесь к дьяволу! Все-е!

Слезы все же брызнули из глаз, но уже от досады, когда она увидела, что телефон от удара не пострадал. Это тебе не современные хрупкие смартфоны, а неубиваемая «классика»! А как хорошо было бы расколотить этот проклятый телефон! Тогда она действительно исчезла бы от всех, абсолютно от всех!

— Хых! — раздалось так неожиданно, что Анфиса подскочила и резко обернулась.

За ее спиной смущенно перетаптывался с ноги на ногу Тараска и морщил загорелое лицо. В выцветших глазах старика неожиданно мелькнуло осмысленное сочувствие, и Анфиса устыдилась того, что он стал невольным свидетелем ее истерики.

— Хых, — сокрушенно вздохнул Тараска и провел пальцем по своей обвисшей щеке.

— Я уже не плачу, Тараска, — прошептала Анфиса и поспешно вытерла слезы. — Так… Соринка в глаза попала. А где Клякса?

Она не была уверена, что старик поймет все из ее речи, но Тараска улыбнулся знакомой кривой улыбкой и махнул куда-то за ее спину. Анфиса обернулась и увидела бегающего, будто щенок, по лугу поросенка. От удовольствия Клякса громко похрюкивал и похрапывал, и издали его действительно можно было принять за бульдожку. Анфиса улыбнулась и протянула подбежавшему поросенку руку. Клякса ткнулся ей в ладонь влажным пятачком и хрюкнул.

— Хых, — одобрил Тараска и, вытянув губы в трубочку, тихо посвистел.

Поросенок завертелся на месте, будто пытался угнаться за хвостиком. А когда хозяин присвистнул с другими интонациями, бухнулся на спинку и задрал кверху копытца, словно исполнил команду «умри».

— Надо же! — восхитилась Анфиса.

Тараска довольно засмеялся и постучал пальцем себя по скуле.

— Да я больше не плачу, Тараска. Говорю же, соринка... А ты что здесь делаешь? Гуляешь? Не заблудился?

Понял ли ее старик или так совпало, но он кивнул в сторону. Только тогда Анфиса заметила брошенную чуть поодаль на траву котомку, разложенный стульчик и… мольберт. Мольберт!

15

— Чай или кофе?

— Черный чай! И с конфетами! Обожаю чаепития в хорошей компании! (из интервью Анфисы для кулинарной программы «Шеф»)

— Вопросы или новости? — сразу спросил Игорь Степанович, когда Роман позвонил ему в семь утра.

Голос полковника звучал бодро и зычно, будто он не по телефону разговаривал, а отдавал на плацу команды. Роман невольно улыбнулся и ответил:

— И то, и другое.

Кофемашина зашумела на всю квартиру, перемалывая зерна, а затем уютно заклокотала, наливая в чашку горячий напиток. Утро Романа начиналось не со звонка будильника и не с прохладного даже зимой душа, а с этого рокота и наполнявшего кухню аромата кофе.

— Что-то закручивается сразу в нескольких местах. Кое-что я проверил лично, кое-что мне подтвердили, — сказал Роман, подходя с чашкой к окну. — Это «что-то» долго пребывало в анабиозе, а сейчас будто проснулось.

Игорь Степанович молча выслушал рассказ об исследовании, а затем попросил Романа скинуть координаты мест, в которых обнаружена активность.

— Разделим работу, — добавил полковник. — Сегодня у меня свободный день. Шушино занятие отменилось, продукты я купил еще вчера. Хотел одну прекрасную даму на свидание позвать, да подумал, что ей, молодой и красивой, со мной, стариком, делать.

— Да ладно вам, Игорь Степанович, «старый»! — засмеялся Роман. — Лучше пригласите вашу прекрасную даму на свидание, я сам объеду все подозрительные зоны.

— Нет, Ромашка, наше дело срочное, поэтому в одно из мест наведаюсь я, — возразил Игорь Степанович. — Что еще? Есть другие вопросы?

— Вопросов уйма, на них и ищем ответы. Что произошло, что заставило пробудиться нашего «ктулху»? Почему все происходит так быстро и именно сейчас? Нужно копать в этом направлении — искать причину аномалий.

— Думай, Ромашка, думай, ты башковитый. А я побуду сегодня твоими «ногами». Звони, когда будут новости, — сказал Игорь Степанович и попрощался.

* * *

Вита снова перекрасила волосы и ногти – на этот раз в ярко-желтый цвет и, соответственно, колготки под короткое платье-балахон подобрала того же оттенка. Роман в изумлении застыл в дверях, хоть уже давно должен был привыкнуть к сменам имиджа помощницы. Но в последнее время Вита зачастила: раньше каждый цвет она носила пару недель.

— Это не вредно? — вырвалось у Романа вместо приветствия.

— Что «вредно»? — спросила помощница, поднимая взгляд от монитора.

— Так часто перекрашивать волосы? Не испортятся?

— Испортятся — сбрею, — с тем же невозмутимым спокойствием ответила Вита и невольно заставила Романа содрогнуться.

К ее лысому черепу готов он все же не был.

— И тебе здравствуй, начальник, — с легкой ехидцей поздоровалась она в ответ на его замешательство.

— Здравствуй, — спохватился Роман и направился к себе.

— Погоди, Ром! Я тут кое-что интересное нашла.

— Может, вначале кофе?

— А разве дома не выпил? — ухмыльнулась Вита.

— Вредина! Ну, давай, показывай, что нашла, — сдался со вздохом Роман и еле сдержал готовый сорваться с языка упрёк в том, что он, в отличие от некоторых, ночью не волосами и ногтями занимался, а работал.

— Я отыскала вчерашнего фотографа, — сказала Вита, кивнув на монитор. — Блогер он на самом деле, который ищет сенсации. Уже успел и видео загрузить, и свои приключения описать.

— Шустрый!

Роман пробежал взглядом текст, посмотрел видео с работающим колесом обозрения и перечитал статью.

— Странно, мы были в парке в тот же день, но ничего подобного не видели, — пробормотал он, пролистывая немногочисленные комментарии.

— Может, просто удачный монтаж?

— Кто знает... Поговорить бы с этим блогером. Как его, Никита?

— Да. Никита Березкин. Я уже отправила ему в личку офисный номер с просьбой позвонить.

— Работаешь на опережение, — восхитился Роман.

— А чего терять время?

— Как ты его вообще нашла? Он же соврал, что фотограф. И фамилию не называл.

— У меня свои источники, — туманно ответила Вита внезапно севшим голосом.

Роман с подозрением покосился на нее, но помощница уже широко улыбнулась:

— А теперь кофе, начальник!

В кабинете Роман снова просмотрел выложенный Березкиным материал. Обычно ко всем интернет-«сенсациям» он относился со скепсисом, но на этот раз видео не казалось смонтированным. Скорее всего, Никита действительно снял заработавший аттракцион. Роман вернулся к статье, но на этот раз отметил уже не содержание, а хороший слог автора. Никита писал увлекательно, правильно расставлял акценты и умело закидывал приманки. Профессионально, сказал бы Роман, писал. Он загуглил имя блогера и тут же получил подтверждение: Никита Березкин оказался журналистом. Ясно. Роман поискал опубликованные им материалы и наткнулся на интервью с Анфисой, выдержки из которого Березкин постил в блоге.

16

— Влюблялись ли вы с первого взгляда?

— Меня может привлечь в мужчине красивая внешность, но очаровываюсь я поступками.

(из интервью Анфисы для программы «Триумф»)

В конверте, который Анфиса открыла уже дома, никаких инструкций не было, только распечатки, а человек, с которым она условилась о звонке, не отвечал.

Анфиса подперла ладонью щеку, оглядела разложенные на кухонном столе листы и шумно выдохнула. История, случившаяся чуть больше двадцати лет назад в одном военном городке, ее заинтересовала и отчасти напомнила о произошедшем на острове. Анфиса невольно поежилась от воспоминаний: с тех пор у нее и осталось недоверие к людям в военной форме. Как и к известным бизнесменам, но уже по другой причине...

Она перевела взгляд на обведенный красным маркером абзац, в котором говорилось о сбежавшем из части незадолго до трагических событий новобранце. На полях рядом с абзацем был поставлен восклицательный знак, видимо, чтобы она точно не пропустила эту часть истории. Анфиса перечитала этот абзац трижды, но так и не поняла, чего от нее хотят.

Среди прочего в распечатках оказалась схематичная карта какого-то населенного пункта. В топографии Анфиса сильна не была, географию не любила, и активные игры, в которых нужно было что-то искать по компасу, ее не увлекали. Она снова набрала номер человека, который велел ей взять конверт, досчитала до десятого гудка и отключила вызов. Ничего не понятно!

День потихоньку подергивался сумерками. Солнце, очертив за день коромысло, ушло за дом и окунулось краем в темную зелень леса. Еще чуть-чуть, и вечер плавно перейдет в ночь. Здесь темнота опускалась не внезапно, как на юге, а гасила дневной свет постепенно, будто в кинотеатре, удлиняла тени, приглушала до шорохов звуки. Анфисе нравилось это время, и она завела привычку выходить во двор с чашкой чая и смотреть, как сереет в сумерках расстилающийся перед домом луг, как растушевываются очертания наполовину высохшего дерева и как темнеет, будто остывающий уголь, раскаленное до красноты небо.

В такие моменты в ее душе наступал покой, сердце утешалось неясной надеждой, а на губах сама собой появлялась улыбка. Анфиса глядела вдаль, а будто смотрела в прошлое — в счастливые моменты своей жизни. Без грусти вспоминала улыбку пожилой Нурии, думала о Стефании, Рыжем и их непоседах-дочках. Представляла, что в этот самый час другая пара друзей, Марина и Макс, купают перед сном маленького сына. И на душе становилось так хорошо, будто в этот самый момент Анфиса не в воспоминаниях, а наяву обходила дома близких.

Она налила себе чай и вышла во двор, но чуть не выронила чашку от испуга и неожиданности, когда увидела во дворе мужчину. Незнакомец сидел прямо на земле, привалившись спиной к забору и запрокинув голову. Анфиса поставила чашку на крыльцо, настороженно спустилась по ступенькам и склонилась над мужчиной.

— Вам... плохо? — тихо спросила она и легонько коснулась руки незнакомца, но тут же испуганно отпрянула.

Незнакомец не пошевелился, хоть глаза его были открыты, и в них отражалось начавшее темнеть небо.

— Что с вами? Божечки... — забормотала Анфиса, дернула мужчину за полу пиджака, а затем легонько похлопала по щеке.

Незнакомец продолжал созерцать невидящим взглядом закат. Паника стальными пальцами сжала Анфисе горло, на глаза навернулись слезы от понимания, что этот немолодой мужчина, зачем-то зашедший к ней, мертв. Безнадежно мертв! Тряси его не тряси, голоси не голоси, но он не пошевелится, не встанет, не уйдет, а так и будет сидеть, вытянув ноги в брюках и дорогих туфлях и чуть завалившись набок.

Может, у него случился сердечный приступ и он шел к ее дому за помощью? Может, звал, но Анфиса, увлеченная разгадыванием «ребусов», не услышала. Или так и не успев ничего сказать, он опустился на землю и умер. А к ее проблемам теперь добавилась и эта — труп неизвестного мужчины во дворе. Куда уж хуже! Теперь придется звонить то ли в «скорую», то ли в полицию, давать показания и «светиться» по полной.

Анфиса настолько растерялась, что когда зазвонил выпавший из кармана мужчины телефон, машинально подняла его и ответила.

— Игорь Степанович? — раздался в трубке мужской голос. — Вы еще там?

— Он... — выдавила Анфиса, с опозданием поняв, что совершает чудовищную ошибку. Нельзя было брать трубку!

— Кто вы? — удивился мужчина. — Я звоню Игорю Степановичу... Видимо, ошибся номером.

— Не ошиблись, — возразила отчего-то Анфиса, хоть могла бы воспользоваться предлогом и отключить телефон. Слишком поздно.

— Тогда передайте, пожалуйста, трубку Игорю Степановичу, — попросил, теряя терпение, абонент.

— Не могу, — вздохнула Анфиса. — Он мертв.

— Что?! Кто вы? Где находитесь?!

— Я у себя дома. А ваш... Игорь Степанович? Он сидит у меня во дворе, мертвый.

— Погодите! Погодите! Как... мертвый? Что он делает у вас? Что вообще произошло?!

— Не знаю, — на все вопросы сразу ответила Анфиса.

Силы ушли, будто воздух из проколотого шарика, и ей разом стало все равно, что с ней теперь будет.

— Игорь Степанович сбросил мне геолокацию и прислал фотографию дерева. Я нахожусь неподалеку, в пяти минутах езды от этого места. Уже вижу дерево.

17

Анфиса заметалась по дому, не зная, что делать. Позвонила человеку, с которым держала связь, но тот оказался недоступен. Отшвырнула телефон и открыла шкаф с мыслью схватить какие-нибудь вещи и бежать, но увидела в окно пересекающий луг автомобиль. Сбежать на глазах у этого неизвестного – значит навлечь на себя подозрения. К тому же ее все равно догонят. Поэтому Анфиса отмела идею побега, торопливо раздернула вешалки и окинула взглядом полки в поисках подходящей маскировки.

Собираясь на рынок или в магазин, она заплетала волосы в косу, повязывала косынку или надевала капюшон, а половину лица скрывала за солнцезащитными очками. В таком виде даже фанаты не признали бы в ней популярную певицу. Но расхаживать по дому в очках и капюшоне — только разжигать любопытство и подозрение. Анфиса бросила еще один взгляд в окно и увидела, что неизвестный уже паркуется напротив ее двора. Осененная идеей, она бросилась в ванную, торопливо сменила походные штаны на пижамные, повязала на голову банное полотенце и, схватив с полки банку с черной маской, щедро «нагуталинила» лицо.

Незнакомый мужчина, за которым она украдкой наблюдала в окно, ожидаемо задержался: присел вначале над телом, осмотрел его, а затем достал телефон и кому-то позвонил. Анфиса сделала глубокий вдох, понимая, что попалась, как бабочка — в сачок. Сейчас сюда наедут люди — полиция, врачи или кого там вызвал незнакомец. И от ее едва начатой новой жизни снова останутся одни осколки. Анфиса сделала очередной глубокий вдох, чтобы успокоиться, и отправилась открывать дверь в ответ на требовательный стук.

Мужчина если и удивился ее «образу», виду не подал. Коротко кивнул в знак приветствия и без спросу вошел в дом.

— Я вызвал полицию, — сказал он, сунув руки в карманы и глядя на Анфису сверху вниз. — Игорю Степановичу больше ничем нельзя помочь.

Незнакомец отвернулся, явив четкий профиль и красиво очерченную, как у актера, квадратную челюсть. Анфиса кивнула — профилю и одновременно словам мужчины. А затем, спохватившись, выдавила:

— Соболезную.

— Что тут случилось? — спросил «гость», снова поворачиваясь к ней и сверля отнюдь не дружелюбным взглядом, будто уже был уверен в причастности Анфисы к смерти его знакомого.

— Не знаю, — честно ответила она. — Я вышла на улицу с чашкой чая и увидела этого человека. Подбежала помочь, а тут вы позвонили.

Мужчина кивнул и снова отвернулся, думая о чем-то своем. Анфиса в неловкости топталась перед ним, понимая, что ему, по сути, сейчас наплевать на то, кто перед ним — английская королева, Мадонна или незнакомая девушка с полотенцем на голове и с черной косметической маской на лице. Он растерян, расстроен и ему плевать на ее «маскарад». Можно было бы расслабиться, если бы... Если бы не труп во дворе, который все так же таращился невидящим взглядом в небо.

— Пойдемте, — пригласила Анфиса, сжалившись над «гостем».

Продолжать топтаться перед ним, заглядывая ему в лицо и придерживая тюрбан из полотенца, было неловко. Мужчина был высокий, тогда как Анфиса — наоборот, не доставала ему до плеча, и из-за такой разницы в росте чувствовала себя не в своей тарелке. Будто это она была у него в доме непрошеной гостьей, а не он.

Мужчина прошел за ней на кухню, присел на предложенный стул и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Но едва Анфиса, чуть расслабившись, собралась предложить ему чай, как он срезал острым взглядом все ее добрые порывы и в лоб спросил:

— Что Игорь Степанович делал у вас?

Вопрос прозвучал с такими интонациями, будто Анфиса уже была обвиняемой, а мужчина — следователем.

— Я откуда знаю? — пожала она плечами, стараясь оставаться невозмутимой, и все же поставила чайник — не для «гостя», для себя.

Привычные действия немного успокоили и дали возможность не утратить контроль над ситуацией.

— Почему Игорь Степанович направил меня к вашему дому?

— А я знаю? Это мне нужно спрашивать, зачем вы оба сюда приехали!

Анфиса громко фыркнула — старая привычка, от которой, казалось, уже успела избавиться, и дернула плечом.

— Сейчас приедет полиция, будет задавать вам вопросы…

— Вот пусть полиция и задает.

Анфиса бухнула на стол две чашки и, не спрашивая, налила в них заварки. Потом опомнилась, что перед ней не дружелюбный Тараска, и даже не его поросенок, и отошла к окну.

— Я просто хочу понять... — сбавил обороты мужчина.

— Я уже все сказала, — отрезала Анфиса. — Ничего не слышала и не знаю, что случилось с вашим знакомым. Я была в ванной.

Она с намеком тронула полотенце, но гость сканировал ее взглядом, и ей снова стало не по себе. Похоже, он ей не верил. Анфиса тоже ему не доверяла, хоть и впустила в дом.

— Чай будете? — спросила она после долгой паузы, в которую, казалось, было слышно, как паук прядет в углу паутину.

— Вы уже налили заварку. Буду.

Анфиса добавила кипяток, достала пачку печенья и подвинула мужчине. Он качнул головой, отказываясь от угощения, и вытащил из кармана зазвонивший мобильный.

— Да, Вита, — произнес он устало.

Украдкой наблюдавшая за ним Анфиса удивилась внезапной перемене, случившейся всего за пару мгновений. Вот мужчина еще сканировал ее острым взглядом, крепко сжимал губы и щурил зелено-карие глаза, а вот он, разговаривая по телефону, внезапно ссутулился и, утратив выправку, обнажил усталость и оттого показался уязвимым.