По ту сторону звезд

Арт эпиграф

Плакат от арт-дизайнера Gloomy glory

Жанр: любовно-приключенческий роман с элементами детектива и «твердой» научной фантастики
Главные герои: Иван Щербин (историк), Аманда Фонбаум (спецагент БОТех), Владислав Потемкин (капитан коскора «Радуга-9»)
Место действия: Земля (Солнечная система), Рагнарок (система Лаэтоса), исследовательский коскор «Радуга-9», крейсер Звездной Ойкумены «Серебряный»
Время действия: Отдаленное будущее
Статус: Завершено. Публикация по понедельникам, среда и пятницам

ВНИМАНИЕ!   Это настоящая научная фантастика!

Здесь есть: наука, гипотезы, сложные логические построения, приключения в космосе и на чужой планете, инопланетяне, ИИ, детективная линия, война миров, приключения и любовь 

1.00. Пролог

                                                 1.00.   Пролог

Погода была отвратительная, настроение – еще хуже. После того, как Светка ушла, громко хлопнув дверью, Иван некоторое время  сидел на подоконнике в кухне, сжимая в руках остывшую кружку с чаем.

Нет, мы особо и не ругались сегодня. 

Этот день начинался, как и все предыдущие. Ничего нового: знакомые упреки, гуляющие по кругу, знакомые тупики, из которых им уже не выбраться никогда.  И вот в какой-то момент Иван отчетливо осознал, что все, это - конец. Наверно, жена тоже это поняла, потому что замолчала, посмотрела на него – ни  с осуждением, ни со злостью, а с сочувствием – а потом просто взяла и ушла.

Иван не остановил ее.  И долго потом делал вид, будто любуется Москвой с высоты птичьего полета.

Было три часа пополудни, и серый зимний день  акварельно  растворялся в наступающем сумраке. Внизу рассыпались огни, суетно  подмигивающие под натиском снежной бури. Ветер яростно лупил по стеклу острыми кристалликами смерзшегося снега.

Обычно в дни лекций Иван приезжал в Академию заранее. Но сегодня привычный мир отдалился на миллион световых лет, обнажив реальную пустоту накатанной колеи. Ощущение тупика настолько захватило его, что Иван, впервые, пожалуй, со времен юношеского максимализма, задумался о смысле жизни. Насколько выбранная мною  дорога стоила потраченных лет и усилий? И хватит ли  мужества обозначить новые ориентиры  - или так и останусь плыть по течению в мутном потоке сожалений и разбитых надежд….

Старинные ходики в прихожей пробили половину четвертого. Крайний срок, если я не желаю опоздать на собственную лекцию.

Иван вяло сполз с подоконника.

Остатки холодного чая он выплеснул в мойку.

ЧАСТЬ 1. "НАЧАЛО". 1.01. Встреча с Амандой

                                   ЧАСТЬ 1. НАЧАЛО.                                      

                                  1. 01. Встреча с Амандой.

– Тема сегодняшней лекции «Пионеры Млечной Конкисты»,– объявил Иван, обращаясь к притихшему амфитеатру. – Звучит банально, но мы не станем останавливаться на внешней канве событий, а попробуем нырнуть вглубь и заняться психологией первопроходцев. Что заставляло их шагнуть в неизвестность? Почему таких безумцев  было много, и что думали о них остальные? Для затравки я покажу вам нарезку из кинохроник тех лет: новости, репортажи, ток-шоу. Вглядитесь в  лица, подумайте: эти люди счастливы, увлечены или просто бегут прочь от реальных проблем, прикрываясь высокими словами о героизме? Что такое вообще героизм?

Пока шел  ролик, Иван Щербин мог перевести дух. Волосы его были еще мокрыми от снега,  лицо горело, но апатия отступила. Не ушла - затаилась, дав ему пока возможность дышать. Вечером, в пустой квартире она еще возьмет меня за горло, если я не придумаю, чем ее заглушить. 

Цветные пятна с экрана причудливо шевелились на лицах курсантов. Иван вдохнул, готовясь продолжить рассказ – и вдруг заметил ее.

Незнакомая женщина с аккуратными прямыми волосами, чуть прикрывающими шею,  в темной форме «Внеземной инквизиции» сидела справа в первом ряду. В ее строгом облике не было ничего лишнего, и только три красные кометы на лацкане куртки светились в полумраке подобно   мишеням.

Представитель «инквизиции» на моей лекции! Иван был так поражен, что, когда зажегся свет, не успел отвести взгляд. Агент БОТех, поняв, что ее наконец заметили, чуть усмехнулась, впрочем, довольно доброжелательно, и кивнула в знак приветствия.

Щербину пришлось сделать усилие, чтобы вернуться к теме. Он говорил, что-то объяснял, отвечая на вопросы, спрашивал сам, но нет-нет, да и посматривал на обладательницу трех комет. Ее присутствие одновременно раздражало и волновало. Как визит из другого  мира, с которым он  решительно распрощался навсегда. При этом он чувствовал себя древним  замшелым камнем, который неопознанная сила  вдруг столкнула с привычного места. Навстречу чему?

 Когда часы под потолком показали благословенные 18.00, это было  облегчением. Вот только сбежать не получится. Иван с сожалением смотрел, как закрывается дверь за спиной последнего курсанта.

– Мое имя Аманда Фонбаум, − агент «Внеземной инквизиции» первая протянула руку, – я представляю БОТех – Бюро по ограничению внеземных технологий.

Они специально прислали женщину в надежде, что я постесняюсь вытолкать ее вон? Однако руку после секундной заминки  Иван все же пожал. Она лично пока не сделала мне ничего плохого.

– Я догадался, откуда вы, – он кивнул на ее кровавые кометы. – Мое имя вам, полагаю, известно. Однако чем обязан?

– Бюро необходим консультант, – она говорила по-русски идеально и почти без акцента, – мне рекомендовали вас как лучшего специалиста по эпохе Млечной Конкисты.

Глаза у Фонбаум были светло-карими, приятного медового оттенка. А еще в них светился живой ум, что Ивану понравилось. Женщин-солдафонов, с мужицкими манерами и стальными голосами,  он на дух не переносил.   Стоящая перед ним шатенка к тому же обладала изяществом и располагающей улыбкой, и если бы не род занятий, ее общество вполне могло бы оказаться  приятным.  

– Польщен столь лестной характеристикой, госпожа Фонбаум, но, простите, не вижу связи между историей и внеземными технологиями.

– Только не спешите мне отказывать, у меня очень важное и деликатное дело, которое вас наверняка заинтересует.

Важное и деликатное? Ну-ну… 

– Я вас слушаю.

– Мы можем куда-нибудь отойти, чтобы никому не мешать?

– А чем плоха аудитория? – Иван сделал широкий жест. – На сегодня  лекций здесь больше не предвидится, и нас никто не потревожит.

Предложение явно пришлось агенту не по душе, но она кивнула. Они сели друг против друга, Аманда, как примерная ученица, за парту, а Иван – верхом на стул, оперев локти на спинку.

Ему было интересно за ней наблюдать, составляя образ из ничего не значащих на первый взгляд деталей: как она садится, как кладет перед собой руки, как смотрит прямо ему в лицо. В ней не чувствовалось жесткости, которой славились «инквизиторы». Но высокие чины в Бюро вряд ли раздавали за красивые глазки, а значит, эта женщина совсем не так проста. Да и в дерзости ей не откажешь. Наверняка ей доложили о моей стойкой нелюбви к  темно-синей форме – но нет, явилась сюда при полном параде.

– Перед встречей, я ознакомилась с вашей книгой «Радуга девяти миров», которую мне любезно ссудили ваши коллеги, − начала Аманда, − книга любопытная, но у меня осталось ощущение, будто  вы что-то не договорили. Сегодня я пришла к вам в надежде, что вы восполните лакуны и расскажете мне все, что знаете о первопроходце Владе Потемкине. То есть абсолютно все.

Каперанг Потемкин, командир «Радуги»? Неожиданно.

Иван натянуто рассмеялся:

 – Вы шутите? Если вы читали книгу, как утверждаете, то знаете о Потемкине столько же, сколько и я.

– Я так не думаю. Последние годы вы плотно занимались данной темой. Вы восстанавливали полетные карты коскора «Радуга», работали с архивными документами, изучали мотивации. Объем большой, что-то наверняка не публиковалось.

– Вы ошибаетесь, госпожа Фонбаум.

– Я уверена, что права, господин Щербин.

Она смотрела ему в глаза без нажима, но и без уступчивости. Уверенная в себе, уверенная в нем. Иван хотел было возмутиться, но захлопнул рот прежде, чем успел сказать что-то едкое. Поссориться с ней всегда успею. К тому же ему нравились прямодушные люди. Даже если общение с ними обещает потенциальные неприятности.

1. 02. Перейти Рубикон

                                     1. 02. Перейти Рубикон.

Дома Иван Щербин прежде всего поднял свой архив по «Радуге-9», чтобы уточнить некоторые детали.

Не было ничего удивительного в том, что он никак не желал оставить эту тему. С Владом Потемкиным его связывало множество ниточек. В раннем детстве он был его кумиром,  Иван вырос на историях о бравых героях – покорителях космоса. В кадетские годы мечта побывать в мирах, открытых «Радугой», помогала выдержать трудности и неизбежные как смена времен года издевательства старших товарищей. Когда он в качестве пилота-стажера ступил на палубу космического военного корабля, то был по-настоящему счастлив. А потом…  А потом поднявшийся на борт чрезвычайный  агент «Внеземной инквизиции»  выстрелил в меня из табельного оружия. Подробности той истории Иван вспоминать не любил. К чему? Я выжил, а тех, кто мертв, не воскресить. Но все равно это сидело занозой в его памяти.

Закончив пролистывать свои материалы, Щербин подключил  выданную ему «записную книжку» к столу и запросил перечень содержащихся в ней файлов. К его удивлению, там обнаружился довольно обширный пласт материалов, посвященных географии, флоре и фауне Рагнарока. Видимо, Фонбаум ни минуты  не сомневалась, что Иван напросится в поездку. Ну, это еще бабушка надвое сказала.  

Он продолжал бегло просматривать список:  «ПОД - Папка общего доступа», «ПОС – Папка отчетов специалистов»,  «ПРМ – Папка рассекреченных материалов», «Дневники Потемкина»…

 Хм...

Неожиданно на экране возник  гигантский желтый смайлик и подозрительно знакомый женский голос поинтересовался:

НЕ ЖЕЛАЕТЕ УСТАНОВИТЬ ПРЯМОЙ КОНТАКТ, ИВАН СЕМЕНОВИЧ?

Иван колебался. Он невольно бросил взгляд на правую руку, украшенную обручальным кольцом. Эх, Светка, и где тебя сейчас носит? Нащупав на корпусе «книжки» контроллер, он надел его на средний палец левой руки. Что ж, попробуем новую технологию. Кольцо село как влитое.

Иван  не любил симбионтов. Настроенные  на  индивидуальные биотоки, они «общались», посылая раздражители непосредственно на рецепторы, и легко достигали коры головного мозга. Адаптировавшись, через некоторое время симбионты получали неограниченный доступ к  нервной системе человека и его памяти. Самым слабым местом  у персональных секретарей  была  некоторая беззащитность перед вирусами. Конечно, программы постоянно совершенствовались, но Щербин не слишком-то доверял такому прогрессу и предпочитал обходиться минимумом услуг. Распоряжение командарма Звездной Ойкумены о чуть ли не поголовном вживлении имплантов личному составу явилось для Ивана дополнительной причиной, чтобы попрощаться с военно-космическими силами. Случись такое, я бы не смог сопротивляться приказу «инквизитора» Монтанари, а был бы тих и покорен во всем. И на моей совести была бы гибель «Солнечного города», а не просто банальная драка. С персональными секретарями или персами, как их называли, можно было прерывать контакт в любое время, но вот импланты – это на всю жизнь. Нет уж, такое без меня!

 – Какие проблемы, приятель? – спросил Иван у перса.

Материализовавшаяся перед ним  белокурая девушка в изумрудном платье заставила его разинуть рот. Перед ним воплотился образ жены – такой, какая она была в первые дни их знакомства. Улыбчивая, с искринкой в серых глазах, с осиной талией. Он даже платье это помнил.

Иван сорвал кольцо. Аманда, зараза…

Желтый смайлик на экране озадачился серией вопросительных знаков:  

ПРОСТИТЕ.  

ВАС НЕ УСТРАИВАЕТ ВИЗУАЛЬНЫЙ ОБРАЗ?

ВАМ НЕКОМФОРТНО?

– Давай по-простому, – сказал Иван, – в режиме письменного общения.

Смайлик огорчился:

Я ПРОСТО ХОТЕЛА ПРЕДСТАВИТЬСЯ.

Я МОДИФИКАЦИЯ «ЭДЕМ» ВЕРСИИ 5.4.  

Я БУДУ ВАШЕЙ ПОМОЩНИЦЕЙ ВЕСЬ ПЕРИОД, ЧТО ВЫ СОТРУДНИЧАЕТЕ С БЮРО В РАМКАХ  ПРОЕКТА «РАГАНА - ОДИН».

– Замечательно, – буркнул Иван.

Его настроение опять начало портиться. В памяти абсолютно некстати  всплыли события сегодняшнего утра. Вот тоже проблема, которую надо  как-то решить. Хотел ли он примирения со Светланой? В последние месяцы их отношения совершенно разладились. А ведь когда-то она казалась мне ангелом, спустившимся ради меня на грешную землю. 

ВЫ УЖИНАЛИ, ИВАН СЕМЕНОВИЧ?

– Что?

РЕКОМЕНДУЮ ПОДКРЕПИТЬСЯ.

ЭТО ПОДНИМЕТ ЖИЗНЕННЫЙ ТОНУС.

А ПОКА ВЫ БУДЕТЕ УЖИНАТЬ, Я ОЗНАКОМЛЮ ВАС С СОДЕРЖАНИЕМ ДОСТУПНЫХ ФАЙЛОВ.

ВОЗЬМИТЕ КОНТРОЛЛЕР, Я ОБЕЩАЮ ОСТАВАТЬСЯ В АУДИОРЕЖИМЕ.

Собственно, почему  нет?  Иван вернул кольцо на палец и встал.

– Что находится в папке «Отчеты специалистов»?

ПОС РЕГУЛЯРНО ПРОДОЛЖАЕТ ПОПОЛНЯТЬСЯ НОВЫМИ ЗАКЛЮЧЕНИЯМИ, – «услышал» он голос симбионта в своей голове.–  

В ОПЕРАЦИИ УЧАСТВУЮТ МНОГИЕ ЭКСПЕРТЫ.

ОСНОВНОЙ МАССИВ ИНФОРМАЦИИ КАСАЕТСЯ АНАЛИЗА «ДНЕВНИКОВ ПОТЕМКИНА».

ЖЕЛАЕТЕ УСЛЫШАТЬ ПОДРОБНЫЙ ОТЧЕТ О КАЖДОМ ДОКУМЕНТЕ ИЛИ КРАТКУЮ ВЫЖИМКУ ИЗ ВСЕХ?

– Лучше выжимку.

ПЕРВЫМ ИДЕТ ОТЧЕТ ХИРО НАИКО ИЗ УНИВЕРСИТЕТА В КИОТО, ЯПОНИЯ.

ОН ВОССТАНАВЛИВАЛ  СОДЕРЖАНИЕ «ДНЕВНИКОВ».

 СОГЛАСНО ВЫВОДАМ, МАТЕРИАЛ НЕЙРОСРЕЗОВ БЫЛ СИНТЕЗИРОВАН В КОНЦЕ ПРОШЛОГО ВЕКА.

СОХРАННОСТЬ ИНФОРМАЦИИ НА СРЕЗАХ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К 68%.

ИХ ВОССТАНОВИЛИ, ДОВЕДЯ ПРОЦЕНТ ДО 80.

УБРАВ ПОВРЕЖДЕННЫЕ СЛОИ, ЗАПИСЬ  ПРЕОБРАЗОВАЛИ В ЕДИНЫЙ ФАЙЛ.

В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ «ДНЕВНИКИ» ЭТО ПРИМИТИВ, СКОМПАНОВАННЫЙ ИЗ ОБРЫВКОВ АУДИО, ВИДЕО И НЕЙРО-ОБРАЗОВ, ПЕРЕКОДИРОВАННЫХ В ЛИНЕЙНЫЙ ТЕКСТ ЛЕТОПИСИ.

НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ПРИ ЭТОМ СМЫСЛ СЛЕГКА ИСКАЗИЛСЯ, КАК  БЫВАЕТ ПРИ ЛЮБОЙ ОБРАБОТКЕ ЭЛЕМЕНТОВ С БОЛЬШИМ ДОПУСКОМ ВЕРОЯТНОСТЕЙ.

– Занятно, – проговорил Иван, изучая содержимое холодильника. – Я предпочитаю работать с бумажными носителями, поэтому сделай мне распечатку его отчета, потом сам прогляжу, что там наворотили.

1.03. Погружение в тему.

                                      1.03. Погружение в тему.

С ЧЕГО ВЫ ЖЕЛАЕТЕ НАЧАТЬ ОЗНАКОМЛЕНИЕ? – поинтересовалась Перси.

– Расскажи мне, как именно были найдены артефакты, – попросил Иван.

 На активированном экране стола тотчас появилась крупная надпись:

 «ИЗ ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЙ ЗАПИСКИ  КСЕНОБИОЛОГА ШАТЬКО А.А.».  

Потом, чуть ниже и помельче:

Исход : ЛАЭТОС, РАГНАРОК, БАЗА -2

Хран:  «РАГАНА -1», ПАПКА ОБЩЕГО ДОСТУПА

А спустя десяток секунд, дав возможность в полной мере оценить  сухую архивную информацию, Перси включила воспроизведение ролика.

Шатько оказался подтянутым  мужчиной лет сорока с небольшим, хорошо выбритым и облаченным в специальный комбинезон для полевых работ. На голове у него была причудливая каска, снабженная фонариком. Несмотря на сумрак, фонарик не горел, и фигура  ксенобиолога, подсвеченная прожектором снимающей камеры, практически сливалась с окружающей растительностью. Однако голос Шатько звучал громко, четко и был полон неуемного восторга, больше свойственного телеведущим и шоуменам, чем серьезным исследователям инопланетной флоры.

– Ну, вот, я на нижнем ярусе, – говорил он на чистейшем русском языке, сверкая улыбкой энтузиаста. – Здесь немного мрачновато и сыро. Но именно тут, а не наверху, испытываешь истинное благоговение перед Лесной Уитакой. Это целиком  мир растений, поэтому в нем нет суеты и сиюминутности. Впрочем, смотрите сами!  

Он сделал широкий жест рукой и шагнул в сторону, открывая панораму...

– Почему изображение черно-белое? – спросил Иван у Перси.

ОСОБЕННОСТИ ОСВЕЩЕНИЯ.

ПОДКОРРЕКТИРОВАТЬ?

– Не надо.

Голос Шатько продолжал вещать за кадром:

– Несмотря на низкие температуры и практически полное отсутствие солнечного света, биомасса сохраняет свою активность круглый год. Ветви, корни,  лианы, цветы, мхи – все так переплетено между собой, что неискушенному глазу  невозможно определить, что чему принадлежит… Ага, а здесь у нас что такое? Великолепная «скитамина рагнарокис», представитель местной флоры! Сейчас я наведу резкость… 

Тут послышался шум, странный треск и короткий вопль. Затем -неразборчивое бормотание.  Долгое время ничего не происходило.  Но вот  камера поехала в сторону и дала крупным планом нечто, напоминающее пугало в лохмотьях. Нижняя часть лохмотьев  была усыпана красными круглыми пуговицами. Этот красный цвет просто лез в глаза из-за господствующего серого фона…  

– Нет, не то…– на миг в кадре опять возникло смазанное лицо Шатько– надо правее взять.  

Камера сдвинулась правее, и Ивану вдруг стало понятно, что перед ним  никакое не пугало, а еще одно причудливое растение. А красные пуговицы – это всего лишь цветы.  Та самая скитамина?

– Так, посмотрим, что я нашел...  Здесь какая-то полость…

Камера взяла крупнее темную массу, притаившуюся за «пугалом».  

Все поросло мхом. В одном месте мох был оборван и висел  неопрятными клочьями. Там, внутри, определенно что-то скрывалось… 

– Кажется, это  пещера, – бормотал не видимый зрителю Шатько. – Нет, скорей, постройка. Очень-очень странно… Все так сильно заросло. Что бы это могло быть?

(конец  запрашиваемого отрывка)

– Так, Перси, я вижу, что фундамент хижины сложен из камня, а стены и крыша деревянные. Кто-то из исследователей задавался вопросом, что это: местный материал или привезенный? – спросил Иван.  

КАМНИ ПРИВЕЗЕНЫ С СЕВЕРОМОРСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ.

ДЕРЕВО - ЭТО СКЛАЙДЫ, РАСТЕНИЯ ТРЕТЬЕГО ЯРУСА, − отозвалась Перси, −

МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТО МЕСТНЫЙ МАТЕРИАЛ.

ЛАБОРАТОРНЫЙ АНАЛИЗ СОСКОБА УСТАНОВИЛ. ЧТО ДРЕВЕСИНА ДОЛГОЕ ВРЕМЯ  ОБРАБАТЫВАЛАСЬ КОНСЕРВАНТОМ, ПРЕПЯТСТУЮЩИМ МЕСТНОЙ ФЛОРЕ ПРОНИКАТЬ ВНУТРЬ.

 ОДНАКО ПОТОМ ОБРАБОТКИ ПРЕКРАТИЛИСЬ, И ПОСТРОЙКА ЗАРОСЛА.

ОБНАРУЖИЛИ ЕЕ АБСОЛЮТНО СЛУЧАЙНО.

  – Абсолютных случайностей не бывает, – вздохнул Иван.

ЕСЛИ БЫ ХИЖИНУ НЕ НАШЛИ В ЭТОМ СЕЗОНЕ, ЧЕРЕЗ ГОД ОНА БЫ ПОЛНОСТЬЮ ОБРУШИЛАСЬ.

– Да, весьма своевременная находка… А сколько сейчас человек на континенте Желтых Сов?

ПЯТНАДЦАТЬ

– И у всех пятнадцати взяли объяснительные записки?

НЕТ, У ТРОИХ.  

У ШАТЬКО – ОН ПЕРВЫМ ОБНАРУЖИЛ АРТЕФАКТЫ.  

У ДОКТОРА КСЕНОБИОЛОГИИ РАШИДА – ОН РУКОВОДИТЕЛЬ МИССИИ И ТОЖЕ ОСМАТРИВАЛ НАХОДКУ.

И У РУДОЛЬФО, МАТЕМАТИКА МИССИИ.

– И что делает математик в экспедиции ксенобиологов? – удивился Иван.

ТЕКУЩЕЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ, АВТОМАТИЧЕСКАЯ РАЗВЕДКА, РАЗРАБОТКА  ОПТИМАЛЬНЫХ МАРШРУТОВ, АЛГОРИТМЫ ОБРАБОТКИ ДАННЫХ…

– Достаточно, – остановил ее Щербин. – Я хочу послушать, что сообщил  человек с холодной математической логикой

ПРИНЯТО.

ЖЕЛАЕТЕ ПЕРЕВОД?

– На каком языке он говорит?

НА ИТАЛЬЯНСКОМ.

МОГУ ПРЕДЛОЖИТЬ ПЕРЕВОД НА РУССКИЙ, АНГЛИЙСКИЙ, НЕМЕЦКИЙ…

– Давай на русском, – прервал он ее, – и впредь учти, что, кроме русского, я владею английским и французским. Все прочие языки автоматически снабжай субтитрами на одном из этих трех.

ПРИНЯТО.

«ИЗ ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЙ  ЗАПИСКИ  ЗАМЕСТИТЕЛЯ РУКОВОДИТЕЛЯ МИССИИ «ЭКОДОМ», СПЕЦИАЛИСТА ПО МАТЕМАТИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ И ПРОГРАММИРОВАНИЮ  РУДОЛЬФО Р.»

Исход:  ЛАЭТОС, РАГНАРОК, БАЗА -2

Хран: «РАГАНА-1», ПАПКА ОБЩЕГО ДОСТУПА

– Сначала  я хочу сделать пару замечаний. Во-первых, у нас плотный график и многообещающие перспективы. Практически еженедельно мы открываем что-то важное, и у нас просто нет времени на глупые розыгрыши и мистификации.  Во-вторых, я доверяю людям, с которыми работаю, уважаю их личное мнение и жду от вас того же самого. В-третьих,  атмосфера на станции постоянно  накаляется из-за  параноидальной подозрительности, которой вы  нас окружили. Я, конечно же,  выступаю за беспристрастное расследование, однако не в ущерб психологическому комфорту…

1. 04. Из «Дневника Владислава Потемкина» (часть 1)

              1. 04. Из «Дневника Владислава Потемкина» (часть 1)

\…\

…зачем пишу? Буду откровенен: чтобы уболтать мой страх. Да, немного неожиданно, даже для меня. Но не стану лукавить: я боюсь. Мы приняли решение вернуться на Землю, и вот он, страх, тут как тут.  Я ни в чем не уверен. Даже в себе.

К слову, это не первая попытка исповедоваться. Предыдущая окончила свою жизнь в корзине. Просмотрев  запись, я даже скривился от отвращения – и к своим жалким потугам создать мемуары, и к себе самому.

Но этот поток  дезориентированного сознания я уничтожать не стану. Пусть он будет такими, как и я – корявым, обманчивым или болезненно-мнительным. Поскольку я сам слишком мало знаю о себе сегодняшнем, какого черта мне стараться, чтобы вы узнали меня в напуганном до смерти, дрожащем от отчаяния авторе данных строк?

…Мне  необходимо усилие, чтобы излагать мысли внятно. Уже неделю сон бежит от меня. Я устал. Я одинок. Я брежу. Эти записи – мой последний шанс почувствовать себя человеком….

…Я считал, что не боюсь смерти. Что она того не заслуживает. Но когда я умер, то понял, насколько и тут был неправ. Смерти надо бояться. Особенно, если вы придерживаетесь идеи, будто  она – это вечный покой. Когда я умер, оказалось, что смерть – это никакое не безвременье, где нет ни чувств, ни боли, ни страданий. Может там, впереди, есть что-то еще.  Не знаю… Ад превращается в чистилище или волшебный  рай…  Я ничего не ведаю об этом. Моя «Радуга» сгорела, мост рухнул, маяк погас. Остались лишь сумерки -  Рагнарок…

Планета, которая сначала спасла нас, а потом убила.

\...\

Я могу перенестись в любую точку, в абсолютно любой день. Хотите знать, как все началось?

Мы живем днем, а ночью приходит боль. Мы ненавидим  ее. Мы пронизаны ею, унижены беспомощностью.

На континенте зима.  Или нечто, на нее похожее. Хмурые тучи ходят над пепелищем. То и дело сыплет дождь, переходящий в снег. Если  ударят настоящие морозы, мы погибнем. У нас нет защиты. Все системы жизнеобеспечения накрылись окончательно и бесповоротно.

Едва солнце скатывается за деревья  (мы видим его редко, чаще серый день просто переходит в черную ночь), мы сбиваемся в кучу в навигационной и трясемся от холода. Навигационная – единственный подходящий отсек, где можно кое-как пережить холод и ночь. Почему? Да просто там стены не напоминают помятый дуршлаг, в котором моя бабушка  Вера мыла фрукты из нашего сада.

Детство на берегу Волги – как давно это было…  Лето, жара, деревянное крыльцо с вытертыми до блеска ступенями, танец солнца на воде… Ничего не повторится.  Не потому, что я вырос. А потому что космос не прощает ошибок.

…Промокшая одежда плохо держит тепло. Стены уже спустя час после заката покрываются изморосью. Прислонись к ним – примерзнешь намертво.

Волосы поседели от инея, зубы стучат. Мы разводим костер прямо в отсеке. Запасы пищи  тают на глазах. После шоковой посадки мы сожрали добрую половину, готовясь к смерти. Но голодные, мы не протянули бы и одной ночи. Стефан молится. Услышат ли его земные боги? Лекарств нет. Врач погиб. Корабельный модуль с медотсеком  затонул где-то в  северном океане. Симон молча баюкает у груди обожженную руку…

На вторые сутки я вспоминаю о том, что  все еще капитан. Я заставляю Стефана и Эрика провести ревизию того, что может нам пригодиться. Что пустить на детали, а что можно восстановить…

Реутов сам вызвался отыскать принтер в груде металлолома, бывшем когда-то «Радугой». Но я даже не надеюсь, что он мог уцелеть. Я думаю: кто мы такие, чтобы заслужить чудо?

Корсаков и Седов оборудуют лагерь. Расчищают площадку, таская обгоревшие бревна и сучья. Пытаются построить шалаш. Вдвоем они едва ворочают тяжести. Рядом с местными растительными исполинами мы даже не лилипуты – микробы.

Я же отправляюсь на разведку. На мне поиск провианта, стряпня и заготовка дров для ночного костра.

\...\

…Мы опасаемся глубоко заходить в лес. Он похож на мокрые джунгли. У подножия местных необхватных  «баобабов» царит вечная ночь. Там теплее, но все отвратительно мертво. Жизнь теплится на верхних ярусах  в километре от земли. Чтобы добыть что-нибудь богатое белком, способное встроиться в земную пищевую цепочку, мне  необходимо починить бот.

Охотник из меня гораздо худший, чем механик. Впрочем,  иногда мне везет.

Чаще всего я привожу тушки лупоглазых зверюг с пушистым мехом.  Им нельзя отказать в зачатках интеллекта: они быстро усвоили опасность, исходящую от моего летающего корыта, и мне приходится все труднее.

Единственное наслаждение – полет. Сверху лес выглядит как серо-бурый враждебный океан, готовый проглотить зазевавшегося капитана. Я не испытываю  по отношению к нему пиетета. Моя ближайшая задача – выжить и обеспечить выживание моих людей.

В некоторых местах джунгли прорезают глубокие трещины – это текут реки. Они сезонные, потому русла их неглубоки и хаотичны.  К лету, наверное, высохнут полностью или обмелеют так, что их станет возможно перейти вброд. Срединные ярусы из переплетенных лиан образуют над ними что-то похожее на веревочные мосты, но они непрочны и часто рушатся под собственным весом.

Сейчас вода в реках мутная, грязновато-кирпичного оттенка. Она несется с шумом, вся в пене и опавшей листве, а потом резко и внезапно уходит под землю, как в водосток. В её водовороте исчезают даже ветви в три обхвата. Я могу только догадываться, что за  бездна притаилась под поверхностью. Но она ненасытна.

Вечером я разрезаю  ветви посуше на чурбаки поменьше и складываю под навесом. Есть древесина, которая хорошо горит, есть та, что только дымит и воняет. Я быстро учусь их различать и больше не ошибаюсь.

Как-то раз я нашел на нижних ярусах лиану, листья которой, похоже, содержат некое наркотическое вещество. При сжигании они распространяют едва уловимый аромат, помогающий забыться.

  1. 05.  Отъезд

                                 1. 05.  Отъезд.

Все утро следующего дня Иван Щербин провел в хлопотах.

Прежде всего требовалось  позвонить декану и как-то мотивировать свой внезапный отъезд. Декан, кстати, был уже в курсе (Аманда скрупулезно выполняла свои обещания) и даже соглашался предоставить  «такому на диво полезному для «Инквизиции» человеку» внеочередной отпуск, но своего недовольства не скрывал. Ивану пришлось долго и покаянно оправдываться, почему «журавль где-то там – как выразился все тот же декан – для него дороже, чем  синица в аудитории».

Затем  он долго договаривался с коллегами о заменах, отсылал подробные тезисы  запланированных лекций и планы семинаров. А еще необходимо было собрать вещи в дорогу, запрограммировать  домового на поддержание порядка  в квартире и заскочить к соседям, чтобы оставить запасные ключи на всякий пожарный.  

Ровно в полдень, когда Перси сообщила, что трансконтинентальное такси прибудет за ним в 12.32, Иван сообразил, что с самого утра ничего не ел, если не считать чашки крепчайшего кофе и завалявшейся в хлебнице заветренной булочки.  Но времени категорически не хватало ни на визит в кафе, ни даже на заказ  пиццы на дом. Пришлось опять ограничиваться скромным полуфабрикатом из морозилки.  

ОСМЕЛЮСЬ НАПОМНИТЬ, - сказала ему Перси, -  ВЫ ЯВЛЯЕТЕСЬ СПЕЦИАЛИСТОМ,  ПРИГЛАШЕННЫМ В ПРОЕКТ «РАГАНА- ОДИН».

ВЫ ДОЛЖНЫ КАК МОЖНО СКОРЕЕ СДАТЬ  СВОЙ ПЕРВИЧНЫЙ ОТЧЕТ.

ИЛИ ДЛЯ НАЧАЛА НЕБОЛЬШУЮ СПРАВКУ.

– Впервые слышу, – пробормотал Иван с набитым ртом, – о чем справка?

О КАПЕРАНГЕ ВЛАДЕ ПОТЕМКИНЕ, КОНЕЧНО.

БИОГРАФИЯ, ЛИЧНОСТНЫЙ ПОРТРЕТ, ГОДЫ ПРЕБЫВАНИЯ НА РАГНАРОКЕ.

УЖЕ ПОСТУПИЛО НЕСКОЛЬКО ЗАПРОСОВ НА ДАННУЮ ТЕМУ.

– Ладно, – ответил Щербин, – займусь этим прямо в такси. С какой площадки мы стартуем?

С МОРСКОЙ ПЛАТФОРМЫ ВОЗЛЕ ЭКВАТОРИАЛЬНОЙ ГВИНЕИ.

– Значит, часов пять у меня в запасе есть. Успею. Еще и «Дневники» дочитать смогу.

Когда Щербин вышел из подъезда, сжимая в руке маленький чемоданчик, машина с эмблемой роботакси на ветровом стекле уже дожидалась у входа.

В тесном салоне Иван неожиданно заметил попутчика.

– Багаж лучше задвинуть под сидение, – сказал тот, едва Иван просунул в машину голову, – иначе здесь будет совсем не повернуться.

Действительно, салон оказался полностью забит какими-то коробками, ящиками и мешками с невнятным содержимым. Для пассажиров  остались свободными только три передних кресла, в одном из которых и сидел пожилой мужчина в серой шубе, расстегнутой из-за  работающей печки.

– Да, спасибо, так и сделаю, – сказал Иван, запихивая чемоданчик под ближайшее кресло.

Такси плавно взяло с места, сигналя  огнями и встраиваясь в плотный поток машин. Щербин покачнулся и поспешил занять свое место. Справившись с пальто и поерзав на сидении, устраиваясь, он кивнул в сторону коробок:

– Это все ваше?

– Ну, не то чтобы мое, скорее – наше, – откликнулся попутчик. – Это Манди попросила прихватить.

– Кто?

– Аманда. И, как подозреваю, старалась она для тебя.

– Правда? – изумился Иван.

– Ты, Ваня, вижу, меня совсем не узнаешь?

Иван вгляделся  в соседа по салону внимательнее. Широкоскулое лицо, невыгодно освещенное микролампами под потолком так, что морщины казались куда глубже, чем на самом деле, действительно оказалось  ему знакомым.

– Полковник Карпов! – воскликнул  Щербин. – Сергей Денисович, простите, тут темно, и я...

Мужчина добродушно рассмеялся и протянул руку:

– Как поживаешь на гражданских хлебах, бывший курсант?

– Благодарю, все хорошо. Неужели и  вы идете на «Серебряном»?

– А куда ж без меня, – хохотнул Карпов. – Думаешь, если я на пенсии, так ни на что не годен?

– Что вы, даже в мыслях подобного не держал!

– Кстати, это я порекомендовал тебя Аманде.

– Вот уж благодарю, −–с чувством произнес Щербин.

– Не за что, – отмахнулся тот, словно и не замечая иронии. – Никогда не забуду, с каким жаром ты  вечерами, до отбоя вещал про всех этих покорителей космоса. Даже я заслушивался. Еще тогда я говорил твоему папаше, что из тебя скорей выйдет дельный писатель, чем дельный пилот. Помнишь свою  учебу-то в Академии?

– Помню, конечно, – ответил Иван. – Мы  звали ее «Академия Земли и Неба». Странно, но нынешние курсанты так уже не говорят.

– Мы с твоим отцом однажды поспорили, сдашь ты все зачеты с первого раза или не сдашь. Ты же все свободное время проводил, уткнувшись носом в какие-то левые книжки, что-то писал, сочинял статейки. Нормальные парни по вечерам с девчонками гуляли, а ты  по закрытым архивам лазал.

– На самом деле я  тогда заочно учился еще и на историческом. Вот и приходилось крутиться.

– Значит, ты с самого начала точно знал, чего хочешь. А почему  отцу прямо не сказал? Он же спал и видел тебя офицером земного космофлота.

– Вот потому и не сказал, – вздохнул Иван.

– Да-а, – протянул Карпов, – зато как все повернулось. Теперь они могут привлечь к операции испытанного и надежного человека, а не какого-то там «ботаника», незнакомого с понятием дисциплины.

Возразить на это Ивану было нечего.

– Сергей Денисович, простите великодушно, но я должен срочно написать отчет. Не будете против, если я займусь этим прямо сейчас?

– Да что там, трудись, – махнул рукой полковник, – а я, наверное,  вздремну. После старта не до сна будет.

Щербин достал из кармана «записную книжку» и, удобно устроив прибор на коленях, чтобы тот не съезжал на резких поворотах, повернул на пальце регулятор кольца.

– Перси, ты полностью скопировала мои файлы по «Радуге-9»? – спросил он, беззвучно шевеля губами.

ДА.

КАК ВЫ И ПРОСИЛИ.

ВЕСЬ АРХИВ У ВАС ТЕПЕРЬ С СОБОЙ И ДОСТУПЕН В ЛЮБУЮ МИНУТУ.

 – Хорошо. Найди, пожалуйста, мою статью для «Исторического вестника» пятилетней давности.  Заголовок: «Последние могикане: дорога сквозь Великую Щель»

1.06. Перед стартом (часть 1)

                      1.06. Перед стартом (часть 1).

За полтора часа до объявленного старта немногочисленная группа экспертов, приглашенных Амандой, собралась вместе за овальным столом конференц-зала.

Помимо  Ивана и полковника Карпова  туда явилось  еще трое:  светловолосый  стройный  «викинг» лет сорока,  темнокожий бритоголовый парень в мешковатой одежде, похожий на студента университета, и    молодая девушка в черном брючном костюме и узких солнечных очках. Они расселись тесным кружком и живо переговаривались друг с другом, особо не скрывая радости от новой встречи, из чего Иван сделал  вывод, что работают эти люди на БОТех не в первый раз.

Аманда Фонбаум, впрочем, паузу затягивать не собиралась.

– Друзья, рада  всех видеть, благодарю, что откликнулись, – начала она на безупречном  английском языке. – Поскольку мы с этого момента работаем совместно, а в группе, как видите, появились новички, возьму на себя смелость еще раз представить нас друг другу. Для тех, кто вдруг забыл, меня зовут Аманда, для друзей просто Манди, и я координатор проекта «Рагана-один» и ваш номинальный начальник на ближайшие дни.

Как и предполагалось, в этом месте послышались негромкие смешки. Иван оглядел повеселевшие лица экспертов. Что ж, Манди, играть на публику и демонстрировать дружелюбие ты научилась отменно.

Специальный агент БОТех Фонбаум тем временем указала на ближайшего к ней эксперта:

– Далее идем по кругу: полковник Карпов Сергей Денисович (Карпов слегка приподнялся) – психолог, специалист по поведению в экстремальных ситуациях. Щербин Иван Семенович – историк, автор книги о первопроходце  Потемкине. Родерик Эдсел (бритоголовый небрежно махнул рукой) –  биофизик и большой эрудит, много лет изучающий  аномальные зоны не только на Земле, но и во многочисленных земных колониях. Генри Рутген – генетик, биохимик, вирусолог, лауреат премии имени  Рихарда Куна («викинг» с достоинством поклонился). И, наконец, моя коллега из Бюро Линда Кирби (девушка сняла очки, явив окружающим потрясающие серые глаза) – младший агент, танатолог*, психолог и эмпат…

Иван задержал свое внимание на этой участнице совещания чуть дольше. Одетая в черное, с черными длинными волосами, она производила странное впечатление. Плоская мальчишеская фигура совершенно не будила воображение. Узкое лицо было, вроде бы, полностью лишено косметики, но отличалось от природы яркими красками. Однако яркость эта смотрелась вызывающе и неуместно. Алые губы казались слишком выпуклыми на фоне бледной кожи, брови излишне густыми, а в ясных глазах, где-то глубоко на дне, притаилась такая могильная стылость, что Ивану  стало неуютно. Мне стоит держаться от нее подальше.

– …Отныне мы все – одна команда и любые вопросы будем решать сообща, - говорила тем временем Аманда. – Если что-то становится известно одному или  у кого-то появляется самая робкая догадка – это сразу должно стать достоянием  всей группы. У вас, я напоминаю, есть вот такие замечательные штучки, – она указала на свой квантовый мини-комп, – с их помощью мы и будем поддерживать связь. Надеюсь, вводная часть вопросов не вызывает?

Эксперты, косясь друг на друга,  отрицательно помотали головами.

– Хорошо, – продолжила Фонбаум, выкладывая свой перс в центр стола. Над ним тотчас вспыхнуло объемное изображение планеты. –  Перехожу к главному. Перед вами глобус Рагнарока, планеты, куда мы направляемся.  Напоминаю, что  Рагнарок  входит в систему Лаэтоса и  расположен в  рукаве  Персея в районе газопылевой туманности Великая Щель.  Расстояние до планеты чуть более девяти тысяч световых лет. Благодаря современным скоростям, мы с вами достигнем Рагнарока примерно за тридцать восемь часов, хотя в свое время первооткрыватель  Потемкин потратил на этот же путь два c половиной месяца…

Иван рассматривал мерцающий глобус  со смешанным чувством. Конечно, он видел его раньше. Такие же бело-сине-зеленые краски, как на Земле,  такие же запятые циклонов над морскими просторами. И в тоже время совсем чужие очертания материковых линий, да непривычные серо-коричневые шапки на полюсах. Когда-то я страстно мечтал туда попасть, но так ли  мне  хочется этого сегодня? В душе постепенно  формировалось и крепло тревожное чувство, с которым пока вполне успешно боролся естественный азарт исследователя.

− …Здесь и здесь, – говорила Аманда, – красными точками отмечены исследовательские базы. Одна из них, основанная Научным Корпусом Звездной Ойкумены, построена на архипелаге Чернильные острова, где расположена самая  большая из известных на сегодняшний день аномальная зона. Я не стану подробно останавливаться на ее особенностях, все необходимые сведения вы можете почерпнуть в Папке Общего Доступа. Напомню лишь, что подобные зоны, но гораздо мельче, разбросаны по всей поверхности планеты, и мы, скорей всего, тоже с ними столкнемся.

– Очень на это рассчитываю, – тихо пробормотал темнокожий парень, но Иван, сидевший рядом, услышал.

Парень (биофизик, если не ошибаюсь - Родерик Родсел), почувствовав на себе  его вопросительный взгляд, обернулся и подмигнул:

– Моя специализация, затем и лечу.

Щербин понимающе кивнул.

– …Вторая база, где мы с вами, собственно, и высадимся, лежит в умеренных широтах, на континенте Желтых Сов, в той его части, что носит название Лесная Уитака, - продолжала Аманда. Изображение глобуса над столом сменил четкий голографический снимок лагеря, выполненный с высоты птичьего полета. – В отличие от военных физиков, которые оккупировали Чернильницу, эта база гражданская, с гражданским же персоналом. Она называется немного вычурно – «Миссия Экодом», и, как вы догадываетесь, здесь занимаются исследованием местной флоры и фауны. Неподалеку в лесной чаще экософы обнаружили те самые артефакты. Опять же, подробности о том, как нашли артефакты, я опускаю. Находки, безусловно, интересны, и мы к ним будем время от времени возвращаться. Однако не они сейчас наша главная головная боль…

1.  07. Перед стартом (часть 2)

                                        1. 07. Перед стартом (часть 2).

Между тем речь в конференц-зале зашла о природе физических аномалий. Кто именно задал физику вопрос и почему, Иван упустил. К разговору он подключился только, когда Род Эдсел уже объяснял прямую зависимость между внешними факторами и состоянием измененного сознания человека.

– …Ритм, понимаете? – эмоционально восклицал физик, − все дело в ритме. Смена дня и ночи, сезонов, активности солнца – на Рагнароке все  константы иные. Плюс к этому – наличие пространственных аномалий. Человеческие внутренние ритмы вступают в резонанс с колебаниями внешней среды. Организм, конечно, обладает запасом прочности и способен адаптироваться. И если бы частота  внешних колебаний оставалась неизменной, рано или поздно мозг приспособился бы. Так происходит на всех иных планетах. Но Рагнарок выбивается из ряда. Постоянные и внезапные скачки амплитуд  вызывают у землян устойчивый  дистресс. А дистресс в свою очередь провоцирует измененное сознание. И вот вам пожалуйста: вещие сны,  спонтанная телепатия, ясновидение, ощущение страха. Ничего мистического на самом деле. Любые из наших поступков  можно оценивать не только с позиции осознанного выбора, но и как  результирующую совокупность внешних сил.

– Тебе не кажется, что таким образом мы вообще скоро откажем человеку в разумности? – фыркнул «викинг» Рутген. − Достаточно поменять освещение или вибрации, и нужная форма поведения обеспечена. Все это слишком просто.

– Вовсе нет, – парировал Эдсел. – Кстати, существуют технологии  по введению человека в измененное состояние сознания. И часть их основана именно на ритме. Взять, хотя бы, гипноз…

– Однако не все люди поддаются гипнозу, это раз. А два, без указаний гипнотизера, загипнотизированный  просто будет спать. Кто отдает приказы жертвам на Рагнароке – невидимые инопланетяне?

– Может быть и инопланетяне! – запальчиво воскликнул  физик.

– И как ты собираешься их ловить? Или для начала хотя бы ограничить их виляние?

– Прошу заметить, что влиянию поддается разум нетренированный. Человека обмануть легко, но лишь когда он сам готов обманываться.

– То есть, ты даешь нам понять, что на Рагнароке собрались самые нетренированные мозги во вселенной?

– Нам это и надо выяснить. Лично я, Анри, никакому влиянию извне поддаваться  не намерен!

– Что ж, посмотрим, что из этого получится!

Иван задумчиво оглядел физика, беря на заметку его скрытую неприязнь к холеному генетику. Знают друг друга давно, притерлись-притерпелись, но закадычными приятелями так и не стали. Соперничество? Ревность? Впрочем, эти двое друг друга стоили. Если «викинг» цеплял публику своим нарочитым изяществом и выглядел, как картинка из мужского журнала, то Эдсел словно в пику ему одевался в разнокалиберные обноски. Если судить по внешнему виду, то у обоих проблемы с самоидентификацией. Как бы их стремление превзойти другого не оказалось помехой.

– Достаточно, господа, – остановила  дискуссию Фонбаум, – давайте немного конкретики. Какая именно сила, Родерик, по твоему мнению,  оказывает самое разрушительное  действие на людей? На каком направлении нам стоит сосредоточиться: на замедлениях времени, на локальных пространствах-перевертышах, на токсических испарениях местной флоры или солнечных вспышках?

– Я бы пока ничего не отбрасывал, – ответил бритоголовый  и с вызовом оглядел присутствующих. – Спусковым  крючком для человека может служить что угодно.

– А что можно сказать по поводу грибов Чжи? – подал голос Иван Щербин и, когда все взгляды обратились в его сторону, пояснил: – Вы уж простите, что я постоянно лезу с вопросами, но я только вчера подключился к проекту «Рагана» и плохо ориентируюсь.

– Да все нормально, чувак, – Эдсел дружелюбно  хлопнул его по плечу. – Мы все тут пока в потемках.

– Я видел объяснительную записку покойного доктора Рашида, – сказал Иван. – Он, например, утверждал, что все проблемы от неправильного обращения с токсичной выдержкой из грибов. И я не понимаю, отчего вы  обходите данную проблему стороной. Разве эта гипотеза не может быть самой состоятельной?

– Манди, я отвечу, – сказал Рутген и, дождавшись кивка от Фонбаум, продолжил: – Во-первых, Чжи не совсем грибы. То есть, совсем не грибы. Все-таки  земные ассоциации  тут играют плохую роль. Грибы занимают промежуточное место между растительным и животным миром, но в Чжи гораздо больше от животного. Например, у них есть внутренние органы и железы, вычленяется что-то подобное головному и спинному мозгу. Правда, костная масса, жесткий скелет отсутствуют. На клеточном уровне Чжи относятся к животному царству, как и обычные грибы, но строение и функции клеток у них более разнообразные. С растениями их роднит лишь единственный факт: они не умеют передвигаться, пуская корни, подобно деревьям. А во-вторых, Чжи обитают исключительно  на Уитаке. То есть, как универсальный фактор это не работает.

Биохимик подключил к системе визуализации свою «записную книжку», и над столом на месте изображения базы экософов возникло странное бесформенное образование.

– Вот так выглядит одиночный Чжи, – пояснил он.

– Похож на горгулью, – обронила Кирби.

– Чжи обитают на самом нижнем ярусе, куда практически не проникает солнечный свет. У них нет пигментации, но их железы выделяют некий желеобразный субстрат, обладающий слабым люминесцентным эффектом. Он скапливается в складках, похожих на чаши, и привлекает светом насекомых, которыми Чжи питаются. Высотой некоторые экземпляры могут достигать двух метров. Растут они семьями, и между отдельными представителями существует тесная связь. Ее механизм до конца не изучен, но установлено, что Чжи очень хорошо чувствуют друг друга на расстоянии и даже обмениваются информацией не только внутри однокоренного сообщества, но и между отдельными  колониями. Сок Чжи, который правильнее будет называть ферментом, помимо того что является естественным антибиотиком против ряда местных бактерий,  да и не только местных, как выясняется, обладает целым рядом еще более интригующих свойств. Так, он, судя по последним данным, способен восстанавливать человеческие теломеры  - это конечные участки хромосом, ответственные за  старение.  Можно надеяться, что через пару лет мы  создадим действенное средство от многих болезней и старости.

 1.08. В пути. День первый. Старт.

                     1.08. В пути. День первый. Старт.

Посадка прошла буднично и без задержек.

Ивану хотелось взглянуть на «Серебряный» вблизи, но кабина лифта настолько плотно стала к шлюзу принимающей станции, что из крошечного окошка он увидел лишь несколько квадратных метров брони. А потом их поспешно втащили внутрь, высадили в зале прилета и без малейшего досмотра сразу провели на борт военного крейсера.  

– Стартуем через тридцать минут, уже дан обратный отсчет, ждали только вас, − сообщил им молодой офицер, занимавшийся размещением.

Его мундир был ослепителен, голографические шевроны на рукаве сияли, словно звезды первой величины, а на красивом лице навечно приклеилось торжественное выражение. Прям, не живой человек, а идеальный образец, только что сошедший с рекламного плаката.

 – Процедура старта простая, – четко и громко вещал Идеал, пока их немногочисленная группа быстрым шагом следовала по корабельным коридорам. – Сначала вы услышите ревун. Это требование лечь в койки и пристегнуться. Мы не пассажирский лайнер, а крейсер класса  «Акула». Потому на борту требуем неукоснительного  выполнения приказов. Второй ревун означает выход на разгон. Если к этому моменту вы еще не пристегнуты, сломанные ребра и выбитые зубы вам обеспечены. И не рассчитывайте на страховку! Вашу глупость Ойкумена  оплачивать не собирается. Только после третьего сигнала, означающего отбой, вы можете встать и начать передвигаться. О своих трудностях и проблемах вам позволено докладывать вахтенному, но всем будет лучше, если вы не станете дергать команду по пустякам.

Офицер притормозил перед очередным поворотом, оглядел запыхавшихся  экспертов  БОТех  и провозгласил:

– В этом отсеке расположены ваши каюты. Вам повезло, что мы на данный момент не страдаем от перенаселенности, и командование прияло решение разместить гостей в пустующих номерах офицерского состава.

– А удобства в номере или на этаже? – задал Эдсел явно провокационный вопрос. Его, как и большинство людей, имеющих дело со Звездной Ойкуменой, раздражала снисходительность, которую  демонстрировали люди в военной форме по отношению  к представителям иных каст.

Как и ожидалось, офицер резко развернулся, изучил мешковатую одежду физика, бритый череп, задержался на  блестящей серьге в левом ухе… Иван даже грешным делом подумал, что доблестный космолетчик сейчас  разразится выговором за внешний вид не по уставу – такая непередаваемая гамма чувств отразилась на идеальном  лице.  

Эдсел же, судя по сияющим лукавым глазам, получал от своего демарша огромное удовольствие.

Дело спасла Аманда.

– Офицерские каюты весьма комфортабельны, – примиряющее заявила она. – У тебя, Род, уже имеется опыт путешествий на катерах, принадлежащих Бюро.  Крейсер Звездной Ойкумены, если чем и отличается от них, то исключительно в лучшую сторону. Да и для споров сейчас не время.

– Да, Манди, ты права, сейчас действительно не время, – сказал Эдсел, отступая. И добавил чуть громче: – Извините, офицер, мы благодарны вашему командованию за то, что нас приютили.

Иван про себя отметил, что у Аманды наличествует еще и талант дипломата. Так тонко дать понять, что ты переборщил! И человек прислушался – выходит, у нее в группе заслуженный авторитет. С каждым часом ее образ пополнялся все новыми, чаще положительными, чертами, и он не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, людей, с которыми предстоит работать бок о бок, надо знать как можно лучше. С другой, он привык видеть в агентах Бюро бескомпромиссных «инквизиторов», идущих к поставленной цели напролом, и не хотел поддаваться очарованию одной из них. Я просто к этому не готов.

Было видно, что офицер космофлота тоже оценил такт, с которым начинающийся конфликт был погашен. Его взгляд поочередно выразил досаду, смущение и благодарность. Аманда  очаровательно улыбнулась ему, офицер по-мальчишески покраснел, но быстро взял себя в руки и продолжил инструктаж.

– На рейде вам разрешено передвигаться по кораблю в пределах зеленого сектора, − заговорил он на тон тише и спокойнее, начисто убрав язвительные интонации «звездного волка». − Схемы ярусов вывешены на всех дверях, ознакомьтесь с ними, прежде чем выйти в коридор. В рабочие желтые сектора и особенно в красные гостям доступ закрыт. Вопросы есть?

Вопросов не было. Эксперты наконец-то получили электронные ключи, и разошлись по отведенным каютам.

Оставшись один (к его удивлению,  в его безраздельное владение была выделена целая двухместная  каюта), Иван едва успел закрепить в шкафчике свои пакеты с вещами, как усилитель захлебнулся сигналом готовности номер один.

«Серебряный» обладал мягким ходом, можно сказать даже – грацией, и никаких неудобств Щербин не почувствовал. Страшилки дежурного про выбитые зубы, как он и предполагал с самого начала,  были явным преувеличением.

Иван подумал, что мог бы сейчас стоять на месте этого офицера, сложись жизнь иначе. И точно так же презирать всех штатских, а заодно штабистов, чинуш, туристов, журналистов и всех прочих только за то, что они существуют.

Но одновременно с облегчением он почувствовал еще и укол ревности. Может и нет ничего интересного в том, чтобы величать летающий ковчег своим домом, но…  Но раньше перед ним лежали тысячи дорог, и все они  легко могли стать его. Он продлевал себя на весь мир, на всю его бесконечность. А теперь, появилась и  чужая территория, и чужая жизнь. Я сделал свой выбор, замкнул  горизонт. Бесконечность потеряна навсегда.

Стук в дверь прервал размышления. Это был все тот же молодой офицер (Дан Грей, как значилось на нашивке его комбинезона), вынужденно исполняющий обязанности стюарда. Он осведомился, все ли в порядке.

– Спасибо, – ответил Иван, – все отлично.

Грей скептически оглядел его и кивнул.

– Ужин для вашей группы подадут в 20. 00 по корабельному времени. Камбуз на третьем уровне, лифт направо от каюты. Воспользуйтесь оранжевым каналом.

 1. 09. В пути.  Вечер на борту.

                    1. 09. В пути.  Вечер на борту.

Ужин действительно оказался выше всяких похвал, что приятно поразило не избалованного кулинарными изысками Щербина. Наверное, я сильно проголодался.

Они с Линдой выбрали крайний столик на четверых, но к ним так  никто и не присоединился. А поскольку девушка после их непродолжительной беседы не проронила более ни слова, Иван наслаждался едой в тишине.

 Щербина это устраивало. Он по-прежнему чувствовал себя рядом с агентом Кирби некомфортно. Ему казалось, что за вежливыми словами, а теперь уже и за ее молчаливыми взглядами пряталось странное, отчужденное любопытство. Я похож на насекомое, которое энтомолог  вот-вот пришпилит булавкой.

Вне сомнений, их недавний  разговор имел определенную цель. Не из прихоти Линда поджидала его на обзорной площадке. Наверняка, она хотела сказать ему что-то весьма важное. И сказала, правда, в весьма причудливой манере. Теперь же наблюдала и ждала реакции. Вот только Иван ничего не понял, и это его смущало.

Он попробовал еще раз мысленно восстановить все, о чем они говорили. Линда спрашивала его о Лаэтосе, о том, почему он не боится туда лететь, интересовалась резкой сменой профессии… «История слишком далека от математики и экстрима». Как будто он, как Потемкин – любит экстрим настолько, что…

Иван вдруг замер, не донеся вилку до рта.

Черт! Как я мог быть таким слепым! Догадка, вспышкой пронзившая мозг, мгновенно выросла до астрономических размеров и вытеснила все прочие мысли. «Пилоту  легче переквалифицироваться в программиста или планетарного разведчика, чем в архивного завсегдатая».

 Захваченный  врасплох, Иван почти  забыл о вежливости. Резко вскочив на ноги, так что ножки отброшенного стула  звонко чиркнули по полу, он  бросил на ходу:

– Мне надо кое-что проверить. Спасибо за все! – и даже не стал ждать, ответит ли ему Линда  или просто останется сидеть, наблюдая за внезапным бегством. Ладно, может, именно этого  она и добивалась?  

Иван взлетел на свой этаж и помчался по коридору, на ходу активируя связь с Перси.

МНЕ УДАЛОСЬ КОЕ-ЧТО УЗНАТЬ… – начала та.

– Подожди, все потом! – перебил он, отпирая свою каюту. – Сначала отобрази мне, пожалуйста, тот снимок Потемкина, что ты недавно показывала в конференц-зале.

Темный экран в форме огромного иллюминатора засветился. Иван встал перед фотографией, заново изучая знакомое лицо. И как  я не заметил этого сразу!

– А сейчас рядом дай изображение математика. Ну, чью объяснительную записку…

РОМЕО РУДОЛЬФО, ЗАМЕСТИТЕЛЯ РУКОВОДИТЕЛЯ МИССИИ «ЭКОДОМ»?

– Да, его. И переведи в тот же  формат.

Иван задержал дыхание. Только тем, что я в тот вечер был основательно выбит из колеи, можно объяснить подобную невнимательность!

Они смотрели на него вдвоем – как два родных брата. Один и тот же овал лица, один и тот же нос… скулы… линия подбородка…. Вот откуда было чувство, что я тебя знаю! Прически, конечно, были разные, как и выражение глаз, да и в целом манера подавать себя сильно разнилась. У Потемкина присутствовало чуть больше напора и уверенности в себе, чуть больше вызова сквозило в ироничном прищуре… Он был как старший брат, который многое пережил. Рудольфо рядом с ним выглядел слабым, рыхлым и незрелым… Огня в нем нет совершенно, зато бездна наивной веры в светлое будущее. Так держится человек, который еще не испытывал ни разочарования, ни боли. Это портрет до, а не после.

И все же…

– А ты можешь это как-нибудь совместить? Состарить, там, свести к одному масштабу?

НЕТ ПРОБЛЕМ.

ОДНАКО СМЕЮ НАПОМНИТЬ, ЧТО СОВПАДЕНИЕ ВНЕШНИХ ЧЕРТ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРЕДПОЛАГАЕТ НАЛИЧИЕ РОДСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ.

МИР ПОЛОН ДВОЙНИКОВ.

– Да, конечно, – согласился Иван. – Но что-то в этом есть…

Понимаю, почему Аманда говорила о бессмертии. Будь я доверчивее, сам бы попался.

– В Папке Общего Доступа имеется досье на Рудольфо? У него, например, есть сертификат пилота?

СОГЛАСНО ЛИСТКУ ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА – ДА.

ОН МОЖЕТ ПИЛОТИРОВАТЬ НАЗЕМНЫЕ, ВОЗДУШНЫЕ И ОРБИТАЛЬНЫЕ СУДА КАТЕГОРИИ АА+.

ПРЕДУПРЕЖДАЮ ВАШ СЛЕДУЮЩИЙ ВОПРОС:

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОГО ДРЕВА В ЛИЧНОМ ДЕЛЕ СОТРУДНИКА БАЗЫ  НЕТ.

ДЛЯ ЕГО СОСТАВЛЕНИЯ НЕОБХОДИМА СВЯЗЬ С ЗЕМНЫМИ АРХИВАМИ, ЧТО В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ЗАТРУДНИТЕЛЬНО.

– При первой возможности свяжись с Землей, выясни, существуют ли в наши дни наследники Потемкина. У каперанга была дочь… Узнай, сколько бесплатного времени для связи  мне положено как приглашенному специалисту. Думаю, минут 20-30 там будет. Если нет, сними с моего счета столько, сколько потребуется.

ВАМ ВЫДЕЛЕН ЧАС, ЭТОГО БОЛЕЕ ЧЕМ ДОСТАТОЧНО.

ПРИ ГРАМОТНО СОСТАВЛЕННОМ ЗАПРОСЕ СВЯЗЬ НЕ ОТНИМЕТ БОЛЬШЕ 200 СЕКУНД.

НО ВЫПОЛНИТЬ ЗАДАНИЕ  Я СМОГУ ТОЛЬКО НА ОРБИТЕ РАГНАРОКА.

– Не страшно. Сообщи мне, как только получишь результат. И поищи на Ромео что-нибудь еще. Подробности биографии, список тем, над которыми он работал, имена людей, с которыми водил дружбу…

ЗАДАЧА ЯСНА.

– Тогда действуй!

МИНУТУ ВНИМАНИЯ!

ПО ПРЕДЫДУЩЕМУ ВАШЕМУ ЗАПРОСУ…

– Ах, да. Накопала что-нибудь?

БЮРО НЕ ФРАХТОВАЛО КРЕЙСЕР «СЕРЕБРЯНЫЙ».

– Вот как.

«СЕРЕБРЯНЫЙ» ЭТО БОЕВОЙ КОРАБЛЬ, ЧЕЙ ФРАХТ НЕВОЗМОЖЕН В ПРИНЦИПЕ.

– Иначе говоря, мы просто попутчики. Ойкумена любезно согласилась нас подвезти. Ладно.

ЭТО НЕ ВСЕ.

Иван вздохнул:

− Продолжай.

ПЯТЬДЕСЯТ ДВА ЧАСА НАЗАД, ТО ЕСТЬ ПРАКТИЧЕСКИ ОДНОВРЕМЕННО С ВВЕДЕНИЕМ БОТех КАРАНТИННОГО ПРОТОКОЛА, ЗВЕЗДНАЯ ОЙКУМЕНА ОБЪЯВИЛА О НАЧАЛЕ ОПЕРАЦИИ ПОД КОДОВЫМ  НАЗВАНИЕМ «ЧЕРНИЛЬНЫЙ ШТОРМ».

КОМАНДУЕТ ОПЕРАЦИЕЙ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ МИЯ АКАВА.  

СЕЙЧАС АКАВА НА БОРТУ, У НЕЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ.

   1.10.  В пути. День второй.

                         1.10.  В пути. День второй.

Как ни странно это прозвучит, но впервые за долгое время Иван проспал не только  завтрак, но и обед. Его никто не будил, никто вообще никак не беспокоил, потому он с легкостью мог бы проспать и ужин. Но отдохнувший организм требовал пищи, а  совесть – занятия делом, и, значит, пришлось вставать.

 Покинув узкую койку, Иван сделал пару упражнений, чтобы размять мышцы, тщательно побрился перед узким зеркальцем, вмонтированным над санузлом, обтер лицо нашедшейся на полке гигиенической салфеткой и натянул вчерашнюю одежду, вполне прилично почищенную и освеженную в шкафу за ночь. Да, не круизный лайнер, но тоже жить можно. После чего он уже привычной дорогой спустился на камбуз в поисках кофе. По опыту Иван знал, что разносолов для опоздавших никто специально готовить не станет, но найти кофейный автомат и пару бутербродов вполне возможно.

Автомат на камбузе действительно был и исправно работал. Дежурный указал ему на поднос в углу, где были свалены никем не востребованные пакеты с сэндвичами. Разжившись парочкой бутербродов с беконом и огромнейшей чашкой дымящегося  напитка, Иван устроился за ближайшим столиком.

Утолив первый голод, он собрался спокойно обдумать сложившееся положение вещей. Итак, я лечу на планету, которую готовятся взорвать и откуда никого не выпускают. Что мне с этим делать?   

Сейчас, когда эмоции улеглись, Иван с интересом пришел к заключению, что не верит в мрачные перспективы. Ну, просто потому, что так не бывает!  Да и Сергей Денисович не мог меня так подставить. Планета – не корабль, взрыв которого всегда можно списать на некую неисправность. К тому же возня, которую устроили вокруг истории с Рагнароком БОТех и Ойкумена, привлекла внимание общественности, и  гибель людей по-тихому скрыть не удастся. Поднимется скандал, полетят чьи-то головы. Конечно, нельзя исключить и самый скверный поворот, но настраиваться на него не хотелось.

Оставалась досада на Аманду, решившую поиграть с ним в кошки-мышки. Но в принципе, Иван ее не сильно винил. Тонкости дела она от него скрыла, это факт, но при этом откровенной ложью все-таки не потчевала. Да и не было у Фонбаум иного способа завлечь Щербина на Рагнарок, чем тот, который она использовала.  Грамотно провела операцию, что сказать -  молодец. Скорей уж старые воспоминания о Монтанари сыграли с Иваном злую шутку. Он чувствовал вину, что наговорил в пылу много лишнего. Некрасиво получилось. Манди, конечно, не права, но и я хорош.

Обмозговав все за и против, Щербин пришел к выводу, что Аманда отказалась от собственного транспорта и вступила на борт крейсера Ойкумены потому, что карантин все равно не позволил бы им вернуться. Она нарочно отрезала себе пути для отступления и дала недвусмысленный сигнал наблюдателям. Либо мы решаем проблему и освобождаем людей, либо остаемся вместе с ними на планете до самого конца.  Иван знал, что слухи внутри корпорации распространяются быстро. И высадка на территории карантина группы экспертов, вне сомнения, должна была притушить вероятные волнения. По крайней мере, на те самые семь дней. Местные будут смотреть на «инквизиторов» не как на инспекцию, но как на единственное спасение, а значит, станут охотнее с ними сотрудничать. Не будет «мы» и «они», все в одной лодке.

Иван потер в задумчивости подбородок рукой.

Выбор Фонбаум озадачивал, но в то же время вызывал нечто похожее на уважение. Решимости и отваги ей не занимать, это верно. И судя по всему, команда добровольно разделяла с ней тяжкое бремя. Лишь во мне ты не была уверена. Как ни печально, но последнее обстоятельство Ивана задевало, хотя обычно он достаточно спокойно относился к чужому мнению о себе, в том числе и нелицеприятному. Ты на самом деле зацепила меня, Манди. По-хорошему зацепила. Он хотел во что бы то ни стало соответствовать самым высоким запросам.  Но после вчерашнего разговора вернуться к спокойным отношениям  будет непросто.

Прежде чем лечь спать, Иван полночи изучал документы, отчеты, всевозможные статьи и аналитические записки из многочисленных папок, и общая картина наконец-то выстроилась перед его внутренним взором.

Бюро действительно не было заинтересовано в том, чтобы уничтожить планету, сулящую бездну интереснейших открытий. Пороть горячку начала именно Звездная Ойкумена.

Рагнарок долго оставался вне поля ее зрения, поскольку был удален от оживленных маршрутов и, согласно первичным отчетам, не таил ничего  привлекательного для землян. Загадочные аномалии, которые теперь сводят с ума ученых, по какой-то причине не были замечены первооткрывателями. Либо Потемкин намерено их утаил. Версию, что каперанг Влад был заинтересован в сокрытии, Иван  не спешил сбрасывать со счетов, хотя и не являлся ее горячим сторонником. Потемкин  все еще имел над ним мистическую власть, и историку было больно подозревать его в чем-то предосудительном.

 Как бы там ни было, Звездная Ойкумена – единственная корпорация, обладавшая достаточными средствами, чтобы забираться так далеко от обжитых миров – долго не подозревала о наличии «чернильных пятен». Наткнулась она на них совершенно случайно, но, наткнувшись, вцепилась мертвой хваткой. Еще бы: ответы сулили и неисчерпаемые источники энергии, и молниеносные перемещения в межгалактической среде (если, конечно, удастся построить стабильный аналог «Чернильницы»), и  знаменитую, но до сих пор остающуюся мечтой нуль-связь… Ивану даже не требовалось вникать в подробности, чтобы уяснить главное: Рагнарок – лакомый кусочек.

Но кусок оказался  не по зубам.

Отложить исследования, забыть про них – это тоже был вариант, но  уж слишком много ресурсов потрачено, да и соблазн раскусить орех слишком велик. Потому, скрепя сердце, корпорация  решила допустить к тайне своих недавних покровителей – частный бизнес. У тех обнаружилось достаточно энтузиазма, чтобы привлечь на свою сторону самые громкие в научном мире имена. Попутно бизнесмены принялись разрабатывать и другие сокровища Рагнарока, которых нашлось с избытком. Флора и фауна планеты преподносила немало открытий, они сыпались как из рога изобилия, обещая в скором будущем  приличные барыши. Одни волшебные грибы Чжи чего только стоят!

  1.11.  Из «Дневника Владислава Потемкина» (отрывок 2).

        1.11.  Из «Дневника Владислава Потемкина» (отрывок 2).

\...\

Мне снится один и тот же сон. Что я не сплю вовсе, а расхаживаю от стены к стене как загнанный в клетку зверь. А потом вдруг не успеваю затормозить и врезаюсь в перегородку. Я не чувствую удара или боли. Стена, как вязкая паутина, просто лопается на моем лице, и я вываливаюсь вовне.

 Чаще всего, это открытый космос, но не тот, что за бортом. Он не похож на фантасмагорию, что дергается на смотровом экране. В режиме погружения компьютер всегда сходит с ума, пытаясь раскодировать поступающие к нему противоречивые данные. Окружающий мир для него –  пестрый и нелепый клубок из обрывочных кодов, программных ошибок и бессмысленных цифр. Но он не прав.

Космос, который встречает меня, прост, прекрасен и понятен. Даже когда с невообразимой скоростью летит мимо и сквозь меня.  Вне корабля мне легко ориентироваться и даже дышать полной грудью, легко и приятно жить.  

Нет, я не верю, будто безбрежному пространству есть какое-то дело до моих чувств и потребностей. Не верю, что вселенная может быть доброй и приветливой. Но это сон. Чего во сне не бывает!

Мы где-то в окрестностях туманности Аида. Точнее на глаз я определить не могу. Но вижу, что мы уверенно продвигаемся по направлению к галактическому рукаву Ориона. Земля все ближе. Симон Реутов, что бы там я о нем не думал, профессионал. Он умеет прокладывать маршруты. К тому же Рагнарок усилил его чутье. Скольжение сродни шаманизму. В условиях динамического хаоса, который суть от сути нашей вселенной,  прогноз на длительное время невозможен. И главное тут – вычленить оптимальные отрезки, на которые мы в состоянии безболезненно погрузиться.

Я плаваю в мягкой перине размазанного звездного вещества и пытаюсь понять, насколько упорядочена наша жизнь. Предопределены ли в ней все события или только часть их? Вот, скажем, на Земле светило регулярно встает на востоке и садится на западе. Для определения любой точки на его маршруте достаточно знать уравнение движения. Любая погрешность приведет лишь к несущественным ошибкам. Все иначе, когда просчитываешь путь корабля сквозь проколы искусственных коридоров. Траектории «кротовых нор» нестабильны и сколь угодно малые возмущения приводят к кардинальным изменениям. Трансгрессорная навигация – это что угодно: магия, искусство, спорт, но только не наука. Здесь не достаточно быть хорошим математиком, чтобы выжить. Ни одна машина не справляется с прокладкой маршрута без шестого чувства и везения. Звучит фантастично, но личное мнение и настрой пилота абсолютно точно влияют на результат.

Мой регулярно повторяющийся сон тоже полон хаоса. Он вне логики и материи. Я прошиваю бронированную оболочку, просачиваюсь сквозь силовые кабели, опутавшие стены, сквозь фильтры и защитный экран и лечу, подобно птице, рядом с кораблем, наслаждаясь космическими видами. Что может быть нелепее с точки зрения земных законов? Но если рассматривать сон как проявление все того же динамического хаоса, замечаешь знакомую синхронизацию процессов. И там и там информация в качестве связующего потока не позволяет системам распадаться.

Штурман прокладывает курс, опираясь на предчувствие. Так почему  я отмахиваюсь от сна, считая его побочным продуктом мозговой деятельности? В серьезном отношении к толкователям снов есть смысл.

Что хочет поведать мне мое подсознание, выталкивая в открытый космос? Может, о том, что мне осточертело сидеть взаперти. Или о том, что свобода это внутреннее чувство. А может, все гораздо проще, и надо всего лишь откликнуться на зов…

 Когда я был прежним – стандартным, скучным  человеком, я ничего не мог поделать с диктатом физических законов, хотя они сильно мешали мне жить. Я ненавидел свою бескрылость и пытался утолить жажду свободного полета парашютным спортом. Но чувство свободы было подпорчено предсказуемостью траектории – всегда вниз. Я погружался на дно с аквалангом, но ограниченный запас воздушной смеси не позволял мне забыть о том, насколько я чужд океанской стихии. Я бороздил космос, но смерть постоянно шла рядом, напоминая, что я не победитель здесь, а пленник, заточеный в хрупкую мелкую капсулу. Я чувствовал отвращение к своей слабости, на дух не принимал беспомощность и ограниченность. Я грезил свободой. Но я же и боялся ее.

Страх – вот что вечно держит в человеческой шкуре.

Я прибыл на Рагнарок жалким и испуганным. Я цеплялся за все, что казалось важным: за комфорт, за привычки, за авторитет, за цели в жизни и за саму жизнь. На этой планете я боялся так сильно, как никогда прежде. Но потом я устал трястись. К дьяволу все! Мне надоело отчаянное желание выжить любой ценой. Я понял, что не обязан бояться вечно.

Как ни странно, это принесло плоды. Удивительные плоды.

Едва я возжелал переступить черту – черта исчезла. Между мной и миром обрушились границы. Я стал миром, а мир стал мной. Я потерял страх, но потерял и себя прежнего. Компенсирует ли моя новая неизвестная суть самую главную потерю?

\...\

Разумеется, свою трансформацию я замечаю не сразу.

Сначала я сомневаюсь, потом считаю, что уникален. Горжусь выпавшим шансом. Исследую новые возможности. Храню секрет. Но потом  начинаю замечать, что мои товарищи поочередно проделывают тот же самый путь. Вслед за мной… или вне зависимости от меня. Не важно. Это наводит на мысль о системе.

Я говорю с Эриком. С кем еще? Он подтверждает мои выводы. Но у него есть большие опасения, о которых я сам как-то не подумал.

Чтобы проверить их, точнее – опровергнуть, ведь нам всем хочется верить в лучшее, Эрик отправляется на разведку.

Я хотел идти сам. Я хотел идти вместо него. Но он не разрешил мне оставить лагерь и работы над восстановлением коскора.  

Хотя какое разрешение? Капитан я или нет? Но в итоге я сдаюсь. «Ты должен отвечать за всех, а не только за себя», – говорит Эрик.

Он, конечно, прав – формально. Но я виню себя за то, что не настоял. Виню себя за невозможность отыграть назад.

 1.12. Прибытие на Рагнарок.

К вечеру «Серебряный» наконец вышел на орбиту Рагнарока.

Разглядывая на мониторе, замаскированном под иллюминатор, изображение планеты в реальном времени, Иван пытался предсказать будущее. Бесплодное, на самом деле, занятие. Как будто обилие циклонов или свет от извергающихся вулканов на ночной стороне способны дать четкий ответ на вопрос: что ждет их внизу?

Ярко сияющий в лучах Лаэтоса зеленовато-белый серп неприятно слепил глаза.

– Увеличить фильтрацию, − велел Щербин.

Экран потемнел, и контуры планеты стали мягче.

В зону обзора неторопливо вплыла орбитальная станция. Ее торцевой стыковочный модуль  гостеприимно сигналил активированной мишенью. «Серебряный» врубил двигатели ориентации и начал маневр. Накопительные конденсаторы, заполненные под завязку энергией торможения, теперь принялись активно ее отдавать. В видео-окне было  видно окутавшее корабль слабое  голубоватое марево. Где-нибудь через полчаса причалим.

Несколько часов тому назад Аманда  Фонбаум  постучалась к нему в каюту. Вид у нее был немного усталый.

– Я пришла извиниться, – сказала она. – Знаю, что сильно потеряла в ваших глазах. Но мне не хотелось бы, чтобы между нами поселилась враждебность.

– Не берите в голову, – учтиво откликнулся Иван и посторонился, приглашая зайти.

Аманда перешагнула порог. Против обыкновения она сейчас была одета менее формально: избавившись от пиджака, осталась в темно-синих брюках и белой блузке, чей высокий ворот был широко расстегнут, словно агент БОТех нуждалась в воздухе. В треугольном вырезе взгляд Ивана притянула миниатюрная родинка, притаившаяся возле левой ключицы. А чуть ниже, намеком на обещание… Резко прервав полет фантазии, Щербин отвернулся, сосредоточившись на том, как плотнее и бесшумнее закрыть дверь. Не время отвлекаться.

– Я тоже наговорил вам много несправедливого, в чем теперь раскаиваюсь, – произнес он ровно.

Фонбаум села на предложенный им стул:

 – Да, нас всех затянуло в водоворот, и трудно выкроить время, чтобы  друг с другом объясниться. Вот только поговорить по душам нам с вами просто необходимо. Я, знаете ли, ненавижу конфликты.

– Я тоже, – он  сел напротив нее на койку.

Какие мы сегодня вежливые, однако. Вместе с тем Иван не мог не признать, что чувствовал неподдельное облегчение. Раздорами я в минувшем году сыт по горло.

Аманда немного помолчала, собираясь с мыслями.

– Я хочу быть с вами честной, Иван Семенович, – заявила она вдруг.–  На самом деле я знала о ваших натянутых отношениях с отцом. Потому и не упоминала его имени ни разу. Мысль использовать вас вслепую родилась у меня  сразу же, как только я увидела вашу книгу о Потемкине. Но, познакомившись с вами чуть ближе, я понимаю, что вы не заслуживаете подобного обращения.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Затем, что там, куда мы направляемся, любая мелочь может привести к непоправимой ошибке. Я не хочу, чтобы личная неприязнь или натянутость поставила под удар наше дело.

– Этого не будет.

– Спасибо, я рада, что вы это понимаете. Хотите, в качестве ответной любезности, я раскрою перед вами свои карты? Есть такая игра, в нее у меня на родине играют как дети, так и вполне взрослые люди. Она называется «Скажи мне правду». Игроки по очереди задают друг другу вопросы, чаще всего непростые и глубоко личные, и если  отвечающий не хочет или не может сказать правду, то он соглашается выполнить желание. В итоге никто не проигрывает.

Ты серьезно?

– Похоже на фанты.

– На самом деле тут интересна возможность услышать честный ответ, который в иных обстоятельствах может никогда и не прозвучать. Вы, Иван Семенович,  всегда предпочитаете горькую правду самой сладкой лжи, не так ли?    

Иван усмехнулся:

– Что есть, то есть.

– Тогда предлагаю вам рискнуть. У меня есть минут сорок, которые я могла бы провести в вашем обществе. Уверена, у вас найдется, о чем меня расспросить.

Неожиданное предложение.

– А вы в свою очередь будет расспрашивать меня?

Фонбаум кивнула.

– Ладно. – Щербин ощутил что-то вроде азарта. Если играть, то в открытую, тут ты права.

– Начинайте, – поощрила его Аманда.

Ну, держись, Манди! Твоя идея.

– Почему такая красивая и умная женщина стала «инквизитором»? Вы же наверняка знали, какая у Бюро скверная репутация, но вас это не остановило.  

Если Фонбаум и удивилась, то виду не подала.

– Кто-то должен работать ассенизатором, господин Щербин.

– Вы так уверены в себе, что не страшитесь запачкаться?

Аманда вздохнула:

– И почему все хотят видеть в нас этаких держиморд?  Поверьте, это  предрассудки. БОТех отдает отчет, что человечество подчиняется глобальным процессам, которые само же и запускает. С этим ничего не поделаешь. Пытаться повернуть прогресс вспять столь же бессмысленно, как и тормозить  циркуляцию информационных потоков. Знания были и будут всеобщим достоянием. Мы призваны всего лишь создать достойную оправу для бриллианта.

– То есть, идеология и пропаганда.

– Пускать все на самотек – это разрушительная тенденция. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, – да, мне нравится моя работа. Как вы в целом оцениваете роль, которую играет Бюро вот уже почти полтора века?

– Хотите услышать правду?

– Либо правду – либо вы исполняете мое желание. Такие условия.

– Что ж, вот вам моя правда, – сказал Иван. – Я оцениваю эту роль как сугубо негативную.  Вы испортили жизнь такому количеству людей, ученых и изобретателей, что любой здравый смысл перед этим пасует. Вы не останавливаетесь ни перед чем, даже перед убийством. И не возражайте:  я знаю, о чем говорю. Невозможно разумно обосновать ваш страх перед космосом. Если вещь полезна и может принести облегчение или способствовать прогрессу, то какая разница, где именно она родилась – на Земле или на другой планете?