Победа для мажора. Притворись моим парнем

Почти джентльмен

Угораздило же меня связаться с придурком!

Страшно-то как, боже!

Спускаюсь в подземный переход под истеричную дробь сердца. Кроме шубы и высоких сапог, на мне больше и нет ничего. Вообще ничего. Ни тряпочки.

Тишина окружает со всех сторон, только стук каблуков звонко отскакивает от стен. Меня, должно быть, слышно за километр...

Нормальные люди в такое время спят. А мой фиктивный парень ненавидит меня так сильно, что, похоже, решил не наказать, а избавиться. И отправил меня в это сумасшедшее ночное приключение.

Ступеньки заканчиваются. За поворотом длинный коридор. Если кому-то всё же не спится, будет стыдно. Как представлю, готова в бетон провалиться!

Ещё через пару метров становится всё равно, кто обо мне и что подумает. В самом конце перехода желтоватый немощный свет обрывается. Иду, а темнота впереди оживает. Эхо тяжёлых ленивых шагов сливается с робеющим стуком моих каблуков.

Сердце стремительно лупит в рёбра, и пальцы на перцовом баллончике сводит от страха. А вдруг он мне действительно понадобится? И не сработает?.. Тогда придётся очень быстро делать ноги. Ужас какой.

В темноте начинает просматриваться фигура в длинном плаще. Дёргаться поздно, поэтому стараюсь себя не накручивать. От стыда ещё никто не умирал.

Постепенно силуэт приобретает до омерзения знакомые черты. Золотой мальчик может и выглядит как супермодель, но его выходки за гранью дикости.

Исполинский рост, мощные плечи, лицо... такое, что сразу видно — хозяин мира идёт. Заносчивая улыбка; светлые волосы, зачёсанные назад небрежной волной; прямой нос — чуть вздёрнутый, практически самую малость; вальяжная походка.

Мой кошмар во плоти собственной персоной.

И он издевательски раскидывает руки, призывая упасть в его объятья.

— Антон, мы так не договаривались, — сатанею я за секунду.

— Разве? Ты должна подойти к первому мужчине, которого здесь встретишь, — скалится Чума, подходя ближе. — Вот он я. Действуй.

— Ты серьёзно?

— Крис, я ведь могу сделать всё сам. Но тогда придётся к тебе прикоснуться. Ты точно этого хочешь?

— Не продолжай. Меня сейчас вывернет.

— Вот и я так думаю. Что говорить помнишь?

— Ты же понимаешь, что я это так не оставлю? — изображаю подобие улыбки, стараясь не показывать, как меня лихорадит на самом деле. Ему покажи слабину — места мокрого не оставит.

— Неужели? Ты готова от меня отказаться, малышка?

В том-то и дело, что не готова. Нас связывает много чего неприятного. Того, что никак нельзя, чтобы всплыло. Собственно, мы друг от друга зависим.

Антон где-то услышал, что в конце восьмидесятых в местных переходах происходили такие истории — одинокого позднего прохожего встречала девица в шубе, надетой на голое тело. И предлагала посмотреть на ушастого героя мультфильма.

Далее сведения разнятся. Кто-то утверждает, что важно было согласие, а кто-то — что она в любом случае распахивала шубку. Смысл был в том, что сзади подходила пара суровых ребят с предложением заплатить за просмотр. Смельчаки… всё равно расставались с деньгами. Только уже изрядно помятыми.

Конечно, Чума сразу же вдохновился.

Нет, я тоже его довела. Но кто это начал?!

— Хочешь посмотреть Чебурашку? — выпаливаю с ненавистью… и распахиваю шубку. Вот такие у нас ролевые игры...

Я зажмуриваюсь, поэтому реакции не вижу.

Весной по ночам ещё холодно. Кожу на груди мгновенно стягивает мурашками. Колючая волна спускается к бёдрам, стоит представить на себе его взгляд.

Господи, стыд-то какой!

Всегда думала, что сделаю это для какого-то особенного парня. А вот поди ж ты.

Хотя Чума в какой-то мере тоже особенный. Таких придурков ещё поискать!

— А в глаза мне посмотреть не хочешь? — спрашивает хрипло. — Ну как же так? Сейчас самое интересное начнётся.

— Куда интереснее то?

— Взгляни и ты всё поймёшь. Всё! — нашёптывает он вкрадчиво, шурша плащом. Больной.

— Облезешь, — упираюсь, зная, что он попытается ещё сильнее вывести меня. Он профи в этом.

На самом деле трудно удержаться, когда Антон Чумаев делает шаг вперёд и становится так близко, что его горячее дыхание касается щёк.

Что там за фраза, которую принято произносить перед смертью?

— Какого чёрта?! — выкрикиваю совсем другое, тут же жалея, что повелась.

Больше ничего связного произнести не выходит, потому что под распахнутым плащом он тоже в одних носках! И ноги у него крепкие, длинные, ровные... И густые светлые волосы их совершенно не портят. И выше…

Ох, мамочка. Я этого не видела!

Торопливо веду сконфуженный взгляд вдоль пресса к груди.

— Что не так опять? — фальшиво сокрушается Чума. — Я же не пристаю? Просто жест поддержки — джентльменский... почти.

— Ты… Ты совсем рехнулся?!

— Настолько всё страшно?

Я ловлю себя на ощущении частичной слепоты, когда картинка в мозг не загружается. Там до сих пор его достоинство... не может уместиться.

— Ужас! — едва дышу от шока.

— Так, Крис... Ты мне тут в обморок не шлёпнись, — сразу становится серьёзным его голос. И я, как дурочка, опять ведусь! — Ты как? Пошли-ка, выведу тебя на воздух. Покрепче за моего Буратино хватайся.

Чума делает похабное движение тазом, как бы уточняя за что нужно браться на случай, если у меня остались сомнения.

— Сейчас я тебе схвачусь... — выкидываю вперёд руку с перцовым баллончиком и направляю обильную струю ему в лицо.

— Ты что творишь, дура?! — орёт он, растирая глаза. — Как я теперь домой доберусь?

— А ты «тростью» своей воспользуйся, — советую, откровенно кайфуя.

Даже в полной мере осознавая факт последующей надо мной расправы, я всё равно с нежностью буду вспоминать этот чудесный момент. Сколько он мне крови попортил! Сколько нервов, сволочь, вымотал!

— Тебе конец! Ты же в курсе?

Чума ещё что-то рычит, но я отвлекаюсь на топот ног и быстро застёгиваю шубу. Гул стоит, будто по переходу бежит стадо слонов.
Из-за поворота вываливается компания крепких парней.

Ас

Антон

Щедро глотнув джина, пытаюсь насладиться ощущением холода на языке, но восторженный щебет с пассажирского кресла мне в этом мешает.

— Вау, какая тачка! Я на таких ни разу не каталась. И подсветка в салоне такая прикольная, сиреневенькая. Кстати, мой любимый цвет.

Мне не то чтобы пофиг, мне в принципе нет ни до кого дела. Я типичный мажор, отравленный пресыщенностью и вседозволенностью. Именно таких ненавидят, боятся, презирают… и именно таким завидуют.

— Эй, как там тебя? — Тру висок бутылкой, пытаясь вспомнить, зачем вообще забрал эту дурочку из клуба после того, как утолил свой плотский интерес.

— Альбина.

А, ну да. Мисс «я не такая».

— Ладно, забей. Можешь остаться, — разрешаю небрежно.

По-моему, я как раз собирался повторно развеять это её заблуждение. Ненавижу, когда из меня делают идиота.

Неожиданно в окно с водительской стороны впечатывается потная, мясистая ладонь.

— Слышь, урод? А ну-ка, выйди, поговорим!

Лениво опускаю стекло, вскользь вспоминая, что дал обещание отцу не влипать в неприятности. А он в ответ поклялся меня не отмазывать. В который раз? Да бог его знает. Я давно сбился со счёта.

— Тебе чего, душнила?

Какой-то до черта борзый боров. Я таких не знаю.

— Это моя девушка.

— Да? — Мажу нетрезвым взглядом по закатившей глаза Альбине. — Минутку, — бросаю спокойно, забираясь рукой в задний карман джинсов. Протягиваю в окно кружевные трусы. Вроде её... — Потекла твоя девушка. На, постирай, пока ждёшь. Я её долго задерживать не буду.

На мгновение в прострации зависает даже сама Альбина.

— Да я тебе их сейчас!..

Что там у потного за фантазии не слышу из-за громкого пижонского дрифта. Равнодушно смотрю в зеркало заднего вида, как он растерянно глотает пыль. Адреналина ноль. Скучно.

— Он мне никто, — кокетливо комментирует Альбина. — Так, таскается за мной как хвост. Жениться хочет.

— Ну и лох... — поражаюсь рассеянно, набирая друга. — Флэш, ты где? Гуляешь? Ща подъеду.

Я уже неделю никак не завезу ему подарок. Мы так в его днюху погудели, что даже не помню, как приполз домой.

— Я не один.

— Очередная звезда? — ржу, в душе не ведая, о ком вообще речь.

Лёшка Бастриков пользуется диким успехом у дам и «не дам», поэтому обделять кого-то считает дурным тоном.

— Я бы даже сказал — вселенная.

Нет такой вселенной, способной укротить его страсть бороздить космические дали. Но смущает меня не это.

— А чего теряем время?

— Квартира занята...

Ему дед недавно студию в центре презентовал. Но Флэш же секунды не может находиться один. Устроил себе квест, заселившись туда с какими-то пацанами. Теперь уединяться приходится по очереди, лишая себя всех очевидных бонусов отдельного жилья. Так себе затея.

— Понятно. Скоро буду.

Выкручиваю музыку погромче, чтобы не слышать глупый трёп Альбины. Но девчонка, кажется, не особо врубается и только шире открывает рот. Смотрю и думаю, что во время вождения мне ещё ни разу не отсасывали. Найти ей занятие, что ли?

Мысль мне очень даже заходит. Вылетаю на трассу. Впереди — взлётная полоса, просто созданная для минета. Ни пешеходов, ни особого трафика. Рай.

Я расстёгиваю ширинку и уже начинаю приспускать штаны, когда резкий звук сирены привлекает внимание к зеркалу заднего вида.

Давненько сотрудники ДПС не охотились по мою душу. В другое время я бы покуражился, но обламывать ради такого кайф неохота.

Сбавляю звук на стереосистеме.

— Чего сидим? За дело, — указываю Альбине на свой пах.

— Сейчас? — Таращит она на меня глаза возмущённо.

— Видишь вон тот грузовик? — Киваю на дорогу, набирая скорость.

— Ну, вижу… — кивает настороженно.

— Будешь ломаться, я в него въеду, — блефую безбожно. Что я совсем придурок из-за какого-то рта гробить тачку?

Опять выкручиваю звук на максимум, чтобы не вздумала со мной спорить. Альбина без лишних слов, ныряет под руль и первым делом на вираже бодает меня в пах.

Да, блин!

Мои глаза слегка покидают орбиты. Уже и продолжать не так чтобы хочется. И наорать — не услышит.

Двигаю кресло подальше, не зная, каких ещё приколов ждать. Выглядит Альбина вполне дружелюбно, но всё равно за хозяйством приглядываю. Без минета я как-нибудь перебьюсь, а вот без члена точно будет грустно.

Сама погоня меня не слишком напрягает. Служебной колымаге не хватит мощностей меня догнать. К тому же кусать кормящую руку — ну, это же вообще!

Последний раз меня преследовали, чтобы вернуть резиновую куклу. В день рождения Флэша эта хохма случилась. Я подарок купил, а багажник закрыть не сподобился. Ну и когда газанул на пантомиму инспектора она ему буферами в лицо и прибилась.

Басы, скорость, шикарная красотка, кураж после успешной сдачи проекта — портить кайф реально неохота. Джин поджигает кровь. Тяжёлый затылок клонится назад, внизу всё тоже очень цивильно. Голова Альбины набирает амплитуду, горячий рот работает на совесть. От удовольствия хочется зажмуриться и убрать пальцы с руля, чтобы придать девчонке ускорения.

Подступающий оргазм рассеивает внимание. С трудом соображаю, что делать — на тормоз жать или на газ? Кто таким вообще за рулём занимается?!

Умирать молодым и со спущенными штанами в мои планы не входит, и прерваться сейчас — тоже смерти подобно. Чертыхнувшись, плавно сбрасываю скорость.

Звук сирены быстро приближается.

Как же бесят меня эти взяточники! Житья от них нет!

Всё. К чёрту.

Выруливаю на обочину.

— Приехали? — перекрикивает музыку Альбина. Да чтоб её...

Так не вовремя!

— Не отвлекайся! — выстанываю, вдавливаясь затылком в подголовник. Ну же! Совсем чуть-чуть осталось…

Меня, разумеется, не слышно, а вот сирена уже вовсю орёт через биты.

На каких к нам подступах гаишники, меня волнует мало. Я весь напряжён как космонавт при взлёте, но Альбина словно почуяв неладное, начинает ломаться.

Слабоумие и отвага

— Вставай, гад!

Мощный удар ноги по лавке выдёргивает меня из тревожного сна.

Или сон продолжается?

В шоке моргаю, растирая ушибленное ударом о стену плечо. Спал бы лёжа — слетел на заплёванный пол к едрене фене!

— Ты что творишь, пап?! Я чуть сердце не выплюнул, ё-моё…

— Я что творю?! — пугающе тихий голос отца отскакивает от стен камеры как удары кнута. — Исправляю ошибку в твоём воспитании. Ты же, сволочь, ни человеческого отношения, ни денег не ценишь. У меня твои выходки вот где! — Ведёт ребром ладони по горлу.

Это он из-за Емельянова так разошёлся?

Пф! Тоже мне потерпевший. Никто даже не пострадал! В отделении ремонт свежий, компьютеры современные — для чего? Чтобы сотрудники, где надо закрывали глаза и ни дубинку, ни жезл полосатый, ни тем более свой длинный нос в мои дела не совали.

Что примечательно, Альбину отпустили с миром. Ну, правильно, что с неё взять? Она даже не путана.

— Да какие выходки? Просто гаишник попался впечатлительный, — лениво пытаюсь замять ситуацию. Голова раскалывается.

— Ты опять гонял пьяным!

— Клевета! Со мной была девушка — трезвая, заметь. Вот она и помогала рулить.

— Я сейчас этот твой «руль»…

Я рефлекторно дёргаю ногами, когда его колено тормозит в сантиметрах от паха.

— Ты вроде внуков хотел, поаккуратней, что ли, — усмехаюсь нервно. — Подумаешь, любви предались. Ты как будто сам не был молодым.

— Был! Но трусами в лицо сына главы управления ГИБДД не швырялся.

Мой мозг с похмелья ломается ещё на середине фразы, и я не придумываю ничего лучше, чем развести руками.

— Поздравляю, пап. Ты скучно жил… — последнее хриплю, придушенный родителем.

— Это я тебя, оболтус, поздравляю. Я заблокировал все твои счета и поменял замок на твоей квартире. Домой тебе тоже путь заказан. И мать разжалобить даже не надейся. С тобой останется лишь то, что при тебе. Догадываешься что?

— Несвежая футболка? — на всякий случай решаю не напоминать про ключи от машины.

— Слабоумие и отвага!

— Да брось, — секунды не верю в серьёзность его угроз. — Ещё скажи, нашу фирму готов оставить без системного инженера.

— Справлялись же как-то, пока ты диплом получал, — непреклонен отец. Как с цепи сорвался.

Плохо дело. Должность в компании по разработке программного обеспечения — единственный мой козырь.

— Мы только что сдали проект после недели ночных переработок. Могу я отметить?

— Доотмечался! — рявкает он, как будто место указал собаке. — Думаешь, я не знаю, кто в команде выполняет работу в последний момент? Или про то, как ты в офисе всех благим матом кроешь?

— Я к конкурентам уйду, — иду ва-банк, растерянный такой непримиримостью.

— Валяй. Там тебе ещё сверху пинка пропишут. Потому что везде требуют опыт, и только мне от тебя достаточно корочки. Пошли.

Послушно иду за отцом, разминая ноющие мышцы. Вероятность, что поблажки закончились, холодит позвоночник.

Нельзя так со мной. Нельзя! Я привык к привилегиям, к связям, к комфорту. Я ни секунды иначе не жил!

Уже на улице у порога отделения полиции отец, не глядя на меня, протягивает визитку.

— Метельский Павел Викторович. «Техномир», — читаю пренебрежительно. — Ну и зачем мне интернет-магазин электроники?

— Это — твой последний шанс. На обратной стороне адрес главного офиса. Паша мой старый знакомый, бывший военный. У него не забалуешь. Где у меня дрогнет сердце, он стукнет по столу кулаком. К прежней жизни вернёшься, если выдержишь там до лета без штрафов, ментов и кипиша. Или не возвращайся. Если кто-то и сделает из тебя человека, то только он.

— Два месяца?! — не верю своим ушам. — Где я буду жить столько?

Трындец.

— Где хочешь, — бросает холодно отец. — Друзья тебе на что, только по клубам шататься?

Я потерянно смотрю вслед его машине. Обтекаю.

Да как так-то?!

Мелькает шальная мысль перекантоваться где-нибудь неделю, послав лесом Пашу с его дрессурой. Ну максимум две. Больше отец ведь не выдержит?

Чёрт его знает…

Ладно, прорвусь. Нагнуть меня всё равно не получится

Паша обеспечит мне курорт или это буду не я.

В офис Техномира вхожу походкой победителя. Пусть от футболки моей несёт бомжами, зато я несу стальные яйца. И если понадобится, любого ткну в них носом.

Секретарь сухо сообщает, что меня ждут. Прохожу по безликому коридору дальше. Несмотря на современный дизайн, здесь даже воздух отдаёт госучреждением.

Одновременно с коротким стуком вхожу в кабинет.

— Павел Викторович?

— Вон, — не отрывая взгляда от потолка, чеканит мой новый босс. — Войдёшь, когда я разрешу.

— Секретарь сказал, что меня ждут, — бросаю вальяжно.

Не привык я к такому тону, но в этот раз готов закрыть глаза. Нас ведь не представили.

— Секретарь — звено промежуточное, Антон. Сюда даже мухи не залетают без моего подтверждения.

Боже мой, ну и душнила!

Ох, чувствую, не сработаемся мы…

Демонстративно хлопаю дверью. Снова стучусь.

— Проходи, Чумаев, — как ни в чём не бывало.

Шкафоподобный мужик с каменным лицом, по которому хрен прочтёшь эмоции, с первого взгляда не вызывает симпатии. Со второго появляется сильное желание его послать.

Разворачиваю офисный стул и уверенно его седлаю. Внутри даже просыпается некоторый азарт.

— Зря расселся, — прохладно комментирует он мои действия. — Время — деньги.

— Согласен, давайте сразу к делу. — Упираюсь подбородком себе в руки, скрещённые на металлической спинке. — А дела у нас такие: вы рассказываете моему отцу, какой я ответственный сотрудник, а я не треплю вам нервы в офисе.

По-моему, идеально.

— Ты за мои нервы не переживай. Для офиса ещё зарекомендовать себя нужно. На склад пойдёшь.

— На склад?! — недоверчиво усмехаюсь. — Это то место для черни, где пыльно и нет окон?

— Ты забыл ещё про штрафы за опоздание. А этого я тебе забывать не советую, если не хочешь дополнительно вкалывать, пока остальные обедают.

Как Брежнев — прямо в губы!

Кристина

— Так всё, иди. Мне нужно работать.

— Ну, пожалуйста, Алина. Один-единственный раз пойди мне навстречу!

— Наследство должно было достаться мне. Я старше! — Злые глаза сестры метают в меня стрелы. — Не встань ты в позу, отец бы не поставил нам этот дебильный ультиматум.

— Он хочет научить нас договариваться, — я как и всегда грудью готова встать на защиту отца. Пусть даже его похвала всегда достаётся не мне, а Алине.

— А я хочу съехать! — перекашивается от гнева её хорошенькое лицо. — Ладно, хорошо. Уступи мне бабушкину квартиру.

— Да ты к ней на могилу не пришла ни разу! — задыхаюсь от возмущения.

— А что там делать? Если так разобраться — честно, то ей от этого в своём гробу ни горячо, ни холодно. Хотя кому я рассказываю? Тебе всё равно, где убивать время.

— Зато ты у нас любишь себя взасос.

Алина даже не отрицает, греет пальцы о картонный стаканчик с кофе и в ус не дует.

Я только что из кабинета босса, где повздорила с нашим отцом. Ну как повздорила...

Он у нас бывший военный. Повторил: «учитесь договариваться». И больше ничего не хочет слышать!

Я понимаю, что папа желает, как лучше, но его категоричность иногда раздражает. Жить с сестрой и родителями взрослой двадцатилетней студентке не очень удобно, особенно если у неё есть увлечение, которое семья не одобряет. Сбежать от них — мечта всей моей жизни!

— Вот скажи мне, Крис, зачем тебе жить отдельно? — шипит на меня сестра. — Не имея ни парня, ни даже собаки. Ты у нас и так с придурью, свихнёшься же совсем.

— Как будто у тебя кто-то есть.

— Ко мне хотя бы сватаются.

Сколько себя помню, задираться было любимым делом сестры. Спать не ляжет, пока все нервы не вымотает.

— А я вот заведу, — бросаю в запале.

— Собаку? — угорает надо мной Алина.

— Парня заведу! — продолжает меня нести.

Она не в первый раз меня выводит, но сегодня, прям конкретно выбесила! Алина думает, что можно просто топнуть ножкой, и я сдамся? Когда такое было?

— А знаешь, это идея, — задумчиво произносит сестра, глядя в окно. — Квартиру мы друг другу всё равно не уступим. И будет она до самой нашей старости пустовать. Пускай нас рассудит пари.

— Какое ещё пари? — опешиваю на секунду.

Если прежние конфликты меня не сильно волновали, и мы настолько преуспели в игноре, что на фирме в курсе нашего родства только бухгалтер, то теперь постановка вопроса и внезапное воодушевление Алины меня напрягают. Не очень верится, что она так просто уступит.

— К нам сегодня устроился новенький, — рассказывает сестра, кого-то выглядывая внизу. — Кто его в себя влюбит, та и съедет первой от родителей. По рукам?

— Спорить на человека? — Смотрю на неё ошарашено. — Ты в своём уме?

— Ну, можешь сразу проститься с квартирой. Всё равно иначе не договоримся.

— А в чём подвох?

— Напомни, когда ты кого-то соблазняла?

Молчу. Так мне обидно становится, хоть вой! В моём возрасте у всех есть пара, кто-то замуж выходит, кто-то уже даже в разводе. А я что? У меня с парнями не клеится. Как себя с ними вести, не представляю.

— То-то же, — понижает голос Алина. Второй этаж, мало ли. — В общем, видишь ту сногсшибательную гору мышц у склада? Я слышала разговор отца. Он здесь на перевоспитании. Два месяца без косяков и свалит. Вперёд. Так и быть, даю тебе фору до завтра.

Мрачно смотрю в указанном направлении. С тем же успехом я могу соблазнить столб.

Рост под два метра, мышцы буквально распирают брендовую футболку, короткая модная стрижка, но заносчивость во всём: в движениях, в немного задранном подбородке и скучающем выражении красивого лица. Типичный мажор с родословной и коллекцией разбитых сердец. Пресыщенный. Наверняка привередливый. На такого вполне может свернуть шею и зрелая женщина масти «кровь с молоком», и обычная школьница. Вот только он наверняка привык к моделям.

И тут предмет моих сомнений целенаправленно подходит к нашему окну. Взгляд светлых глаз равнодушно скользит мимо меня сразу к Алине.

Прекрасно, блин. Подсунула мне очередного своего воздыхателя?

В сердцах толкаю локоть этой бесстыжей лисы вперёд. Она не успевает отреагировать и кофе из стаканчика летит в лицо мажору.

Стоит болезный, обтекает.

— Ой, ты в порядке? Я сейчас! — кричу ему, пока сестра растерянно щёлкает клювом.

— Что ты творишь? — шипит она на меня, покрываясь красными пятнами, словно это ей в лицо горячим плеснули.

— Беру обещанную фору! — Протягиваю Алисе правую руку, чтоб закрепить уговор. — Спасибо за повод заговорить с ним. Разобьёшь?

Не дожидаясь ответа, сама разбиваю слабое рукопожатие и выбегаю из кабинета.

Терять мне, кроме совести, нечего. Вот сейчас расскажу ему о коварстве Алисы и пусть сестра подавится ничьей. Кому понравится быть объектом спора?

Но во дворе мажора уже след простыл. И если мы не столкнулись в самом офисе, значит отправиться он мог только на склад.

Фирма нашего отца занимается онлайн распространением электро-техники. Склады интернет-магазина разбросаны по всему городу. В этот — самый большой, попасть можно либо с торца центрального офиса, либо через пост охраны. Посторонним сюда не проникнуть, и пока иду, ломаю голову, какого чёрта мажор здесь забыл?

Ладно для нас с сестрой это семейный бизнес. Алина уже несколько лет занимается аналитикой, а я пока подрабатываю и набираюсь опыта после пар в универе помощником контент-менеджера. Сборщиков я лично не знаю, но они совершенно точно простые трудяги, которые не носят на работу футболки от Balenciaga.

Я впервые нахожусь внутри склада. В лабиринте высоких стеллажей с коробками иду на голоса. Компания из нескольких парней над чем-то ржёт за поворотом.

— А ты думал, фикус отнесёшь и тебе сразу пися обломится? — угорают парни со стягивающего с себя футболку мажора. — Алина себе цену знает.

Тихонечко сворачиваю в соседний ряд и выглядываю в щель между коробками.

Бабочки в животе

Из-за задержки в отделе кадров захожу в столовую последним. На раздаче вместо нормальной еды сплошное «жри чё дали». Если бы от голода не сводило кишки, я бы пихать ЭТО в себя воздержался.

Голова с похмелья всё ещё чугунная. Выбираю пустой стол у окна, подальше от шума.

Долго, придирчиво рассматриваю содержимое подноса. Солянка, тушёная капуста с тефтелями, пирожок... тоже с капустой! Не люблю её. Пахнет как-то... нищетой и безысходностью.

Аппетита не прибавляет и рыжая девчонка, что нагло подсаживается за занятый мной стол.

— Привет, я Кристина.

Равнодушно возвращаю взгляд в тарелку, выстраивая между нами невидимую стену. Не настолько я оголодал без женского внимания. Инициатива должна исходить от мужчины. Если первый шаг делает девушка, значит, она отчаялась. С такой связаться себе дороже.

Так вот, Кристина сейчас подсела не за тот столик, не в то время и не к тому парню.

Чем скорее она это сообразит, тем лучше.

Но девчонка понятливостью не отличается. Молчание затягивается.

— Исчезни, Каштанка.

— К-кто?.. — таращит на меня глаза по пять копеек.

— Чехова читала? Потерявшаяся рыжая дворняжка… — ухмыляюсь, уверенный, что она сейчас свалит обижаться куда-нибудь подальше. Метод стопроцентный.

Я пробую солянку. Поразительно, как улучшают вкус голод и похмелье! Где-нибудь на необитаемом острове мне эта Каштанка, возможно, так же зашла бы.

Ухмыльнувшись внезапной мысли, смотрю на неё в упор. В целом симпатичная, естественная, стройная. Просто я не люблю нахалок и когда делают вид, что мой посыл был невнятным.

Играем в гляделки.

Стойкая. Но от напряжения на лице уже начинает проступать лёгкий румянец. Вскидываю бровь, дожимая её.

Да, курочка, это ты ко мне подсела. Я тебя не звал.

— Вкусно?

— Съедобно... — усмехаюсь на неожиданный вопрос, но взгляда не отвожу.

Есть по-прежнему хочется адски, отправляю в рот наколотую на вилку тефтелю.

Кристина слегка прищуривается, подаваясь вперёд. Понижает голос:

— А наша собака эти тефтели не ест. В них идут вчерашние остатки со всех тарелок.

На рефлексе выплёвываю мясо.

Как-то резко становится не до гляделок. Вообще не до чего! Мне бы теперь солянку в себе удержать…

— Я пошутила. У меня нет собаки, — улыбается эта Жучка рыжая как ни в чём не бывало и подаёт мне салфетку.

— Готов поспорить, парня у тебя тоже нет, — бросаю ядовито, игнорируя протянутую руку.

— Теперь есть. Вечером пойдём на свидание, — сообщает она невозмутимо. — Что-то ты бледный какой-то. Хорошо себя чувствуешь?

— Отвратительно, — копирую её волчий оскал. — Тошнит, будто у нас реально начались отношения.

Кристина со всей дури впечатывает салфетку мне в губы. Во рту появляется привкус крови.

— Не пугайся, — шепчет с людоедским дружелюбием. — Это бабочки в животе. Порхают…

Моему терпению приходит полный конец! Видел я наглых, но чтоб настолько? Я перехватываю девичью кисть и сжимаю до тех пор, пока салфетка не выпадает из немеющих пальцев.

— Свали на хрен. Так понятней?

Кристина смотрит на меня в безмолвном шоке. Нежданчик, да?

С грохотом отодвигаю поднос, намереваясь вернуться на склад. Аппетит, как и настроение, испорчен окончательно.

— Притворись моим парнем, — летит мне в лицо.

— Губа треснет, — рявкаю, отчего сердитые серо-зелёные глаза становятся ещё больше. — Мне до тебя нет дела.

— Жаль, — притворно вздыхает она, копаясь в телефоне. Суёт мне под нос какое-то видео.

— Что это?

Улыбка Кристины выбивает из меня воздух, столько презрения и превосходства дрожит в уголках её рта.

— Объясняю для тупых. На спор нагнуть любимую дочь босса в его любимом кабинете — плохая идея. Я слышала, тебе у нас нужно продержаться два месяца. Это становится проблематичным...

Нет, я понимаю, что не ангел, но ей-то что надо от меня? Мы ведь друг другу сразу не понравились.

— Тебе-то что? — спрашиваю напрямую.

— Мы с Алиной тоже поспорили. На тебя. И мне позарез нужно выиграть.

Кристина отводит глаза, чем я пользуюсь, чтобы выхватить телефон. Разбиваю девайс о металлический угол стола.

— Сочувствую, — бросаю с сарказмом. Не зря она мне сразу не понравилась.

— Неужели ты думаешь, что я не сделала копии? Метельский тебя со свету сживёт. Как целоваться-то уговоришь?

— Твою же мать… — выцеживаю мрачно.

Если я соглашусь подыграть, то сам проиграю. Но по глазам её отчаянным видно, что как только сольюсь, Кристина всё выложит боссу. Замкнутый круг какой-то!

— Что скажешь? — Нахалка забирает мой яблочный сок и неторопливо, с аппетитом выпивает, дразня меня ещё сильнее. — Пойдёшь со мной вечером на свидание?

Сердце от злости колотится где-то в висках. Чтобы мной помыкала какая-то девка?

Ох, сучка, я её растерзать готов в этот момент. Пару секунд фантазирую о том, как наматываю на кулак эти рыжие волосы, а потом ставлю паршивку перед собой на колени, чтоб затолкать обратно в горло каждое слово, что так неосмотрительно сорвалось с её губ.

Хочет меня? Я ведь могу согласиться... Она у меня взвоет!

— Что от меня требуется?

— А вот это уже конструктивный разговор, — усмехается, как будто победа уже в кармане.

Ой, наи-и-и-ивная...

Пылинки

Кристина

Чума впивается в моё лицо взглядом, от которого в солнечном сплетении давит, а выпитый сок начинает проситься назад. Если в этом хаме и есть что-то положительное, то это взгляд — положит на лопатки, и пискнуть не успеешь!

Светлые голубые глаза в обрамлении угольно-чёрных ресниц режут без ножа.

— А ты чего вдруг расслабилась, шантажистка? Со многими парнями встречалась?

— Это важно? — спрашиваю, затаив дыхание.

Надеюсь, что нет, потому что мне было не до романов. И, глядя на него, козла — недаром.

Чума мою заминку встречает снисходительной ухмылкой.

— Понятно, никто не позарился... Так я и думал.

— Никто не позарился, а ты весь такой нереальный будешь пылинки сдувать. Бывает же!

— Чего?.. Что?! — хохочет он открыто. — Давай я просто куплю тебе пылесос? Самый мощный!

— Что слышал! Алина должна поверить в наш спектакль. Иначе какой мне интерес молчать? А она не дура и будет ставить под сомнение каждый твой взгляд в мою сторону. Проверит по всем фронтам.

— Пылинки, бляха! — всё ещё усмехается Чума своим мыслям, неверяще качая головой.

Он вообще меня слушает? Или опять о короне своей беспокоится?

— Так вот, — развиваю мысль. — Позаботься, чтобы к вечеру о твоём новом увлечении на складе знала каждая мышь. Задвинь ребятам слезливую историю про неземную любовь с первого взгляда. Типа ты запал на меня, но привык к лёгким победам и совершенно не знаешь, как ко мне подступиться. Спроси совета, как мне понравиться.

— Прости, что спросить? — подозрительно садится голос поганца.

— Как произвести приятное впечатление, какие комплименты делать, куда лучше пригласить! — перечисляю на кураже. — Ну и всё в таком духе. Ты будешь убедительным, а я сохраню твои секреты в тайне. Что скажешь, договорились?

Чума смотрит мне в рот не мигая. Для полноты образа только стаканчика с попкорном не хватает.

— То есть, мне лохом надо прикинуться?

— Наоборот — нормальным! — выхожу из себя.

Ну что за тормоз?

— Но по-настоящему лезть тебе под юбку не придётся же? — уточняет дотошно.

На пару секунд теряюсь. Может, я не так роскошна, как Алина, но не уродина точно. На что этот оболтус намекает?

— Ты что-то имеешь против моей юбки? — стараюсь говорить спокойно. — Она что, недостаточно хороша для тебя?

Чума неопределённо играет пальцами в воздухе.

— Мой друг знаешь как в таких случаях говорит?

— Что тебе пора сбить корону лопатой? — напускаю на себя невинный вид.

— Он говорит: не суди книгу по обложке! Ты же не милая заинька, Крис. Ты — головная боль. Каких у меня только девушек не было, но с такой скоростью мне мозг ещё никто не выносил.

— То есть, я всё-таки заинька? — цепляюсь к словам. Не упускать же случай подействовать ему на нервы.

— Я тебя, как девушку, даже не рассматриваю.

— Не успел? — Вскидываю брови.

Чума выдаёт совершенно демоническую улыбку, такую развязную и злую, что я под столом вытираю о джинсы вспотевшие ладони.

— И не собираюсь.

— А что так? — тяну сладким голосом. — Вот я на тебя, как на парня, спокойно смотрю. Мордашка у тебя ничего такая, смазливая. Стрижка стильная, ужимки хорошо заучены... Сиськи зачётные, больше, чем у нас с Алиной вместе взятых...

— Оставь мои сиськи в покое, — цедит Чума сквозь зубы, мрачно барабаня пальцами по столу. — Сдался мне твой «восторг», вот ей-богу!

— Ты красивый, — продолжаю искренне. — И всё. ВСЁ, слышишь? Потому что пустой как пробка. Баловень судьбы, у которого мозгов как у амёбы, если думаешь, что я собираюсь...

— А придётся! — перебивает он бескомпромиссно. — К тебе, курица, у меня такие же требования.

— Требования? — в этот раз реально не въезжаю я.

— Быть убедительной и делать всё то, что обычно делают влюблённые девушки. Иначе кто нам поверит? — припечатывает ехидно. — Да-да, и вот так мило краснеть периодически тоже.

Сомневаюсь, что действительно была красной, но зато теперь чувствую, как предательски начинают гореть мои щёки.

Чума открыто с меня угорает. Что ж, добровольно связаться с таким засранцем — это действительно смешно. Но хорошо смеётся тот, кто не остался в дураках.

— Встретимся в восемь у памятника Пушкина, — бросаю сухо.

Его высокомерный взгляд застывает на моих губах, будто с них опять сорвалась глупость.

— А чего сразу домой к тебе с оркестром не заехать?

— Папа строгий, — привираю частично… и вжимаюсь в кресло, насколько это позволяет указательный палец Чумы, подцепивший нагрудный карман моей рубашки. — Что ты делаешь?!

— Записывать буду, — Он крутит у меня перед лицом шариковой ручкой, без позволения взятой из моего же кармана. — Ты так подробно всё распланировала. Боюсь что-то забыть.

Решаю не обращать внимания на ехидный голос. Есть у меня одна задумка. Мне же лучше, если он всё выполнит в точности.

— Ты сказал «заехать». Я так понимаю, машина у тебя имеется? — перехожу на деловой тон.

— Спортивная, — гордо кивает Чума, что-то сосредоточенно чиркая на салфетке.

— Отлично. Предварительно сгоняй на автомойку, если есть необходимость.

— Обязательно.

— Ещё цветы нужны, — продолжаю осторожно, поражаясь его внезапному смирению.

— Какие?

— Тюльпаны.

— Цвет?

— На твой выбор. И побриться бы тебе… — произношу, разглядывая колючую даже на вид щетину.

Чума медленно отрывает взгляд от салфетки, глубоко втягивает воздух...

— Ещё пожелания будут? — обжигает льдом на выдохе.

— Футболку смени, — решаюсь добавить после недолгих сомнений. Но, видя, как хрустит в его кулаке ручка, быстро добавляю: — Всё!

Чума двигает ко мне салфетку, исписанной стороной книзу.

— Проверь, ничего не забыл?

— Конечно… — решаю не испытывать удачу, и… осекаюсь, глядя его художество.

На бумажной поверхности во всех анатомических подробностях нарисован мужской детородный орган.

Дай мне нежность

Антон

— Ну, и придурок же ты! — во вздохе Каштанки мается паника, и мне она так заходит, что с удивлением обнаруживаю у себя эрекцию.

Довела, зараза! Мой ошалевший от ярости организм позорно путает возмущение с похотью.

— Не смей даже мечтать о таком. Поняла? — отрывисто бросаю ей в лицо и иду к двери, мысленно кроя своё «воодушевление» последними словами.

— Тогда я к Метельскому? — летит мне в спину с угрозой. — Так и знала, что долго ты у нас не задержишься.

Ох, не попалась она мне хотя бы днём раньше! Тогда никто бы мерзавку, даже Метельский, не спас. Интересно, Кристина реально меня сдаст? Эта может.

Я иду по коридору, пытаясь трезво взвесить все за и против. Не получается. Зато на пути мне попадается мужской туалет. Даже спрашивать, где он, ни у кого не пришлось.

Стою, придерживаю хозяйство, думаю...

Умом понимаю, что за такие дела меня точно прикончат — не босс, так отец. Но я себя уважать перестану, если прогнусь. Я перед теми, с кем сплю, на задних лапах не бегаю, а в эту поганку бледную даже не собираюсь что-либо засовывать!

Механически сжимаю ствол рукой, и вот совсем иного рода нужду испытываю, чем та, ради которой расстёгивал ширинку. Вдохновился предатель! По лбу бы им Каштанке стукнуть за такое.

Выскакиваю из кабинки как ошпаренный. Долго умываюсь холодной водой. Всему виной шок и унижение.

Грузчик! Если в моём окружении об этом пойдёт слух, вовек не отмоешься. Похоже, отец реально спятил, раз придумал такое.

И что теперь? Идти перед ней унижаться? А если блефует?

Да по-любому блефует! Ссориться со мной кишка тонка.

Или нет?..

Я весь обмираю, когда вижу выходящего из своего кабинета Метельского и решительно подрезающую его Кристину.

— Не сейчас, — отмахивается он. Рявкает, аж стёкла вздрагивают!

У меня даже пульс скакнул, а ей всё нипочём. Прёт как танк, будто подружку встретила.

— Я на два слова, — стоит на своём. — По очень срочному делу!

Меня напрягает такая срочность. И утомлённый вздох, прозвучавший от босса, тоже оптимизма не добавляет. Хотя приятно, что даже старый вояка перед напором Каштанки пасует, не так обидно. Но больше тревожит. Это что получается — управы на неё здесь нет?

Эй, мужик! Где твоя категоричность?

— Выручайте! Я заблудился, — невежливо, но действенно вклиниваюсь между ними. Мне терять нечего.

Метельский отвлекается от разговора и рассеянно указывает подбородком налево по коридору.

— Выход там.

— Мне в столовую нужно, — выбираю самый заковыристый маршрут, а у самого кулаки сжимаются, так охота уволочь эту малахольную подальше. — Покажете, куда идти?

Босс колеблется доли секунды. Он, видимо, реально куда-то спешит, раз не обкладывает меня матом. Бросает раздражённый взгляд на часы.

— Я б тебе показал… — вздыхает многозначительно и обращается к Кристине: — Отведи Антона, куда ему надо. Ещё загнётся с голоду в свой первый рабочий день.

— Я согласен, — шепчу сквозь зубы, провожая взглядом спину босса.

Кто б знал, каких нечеловеческих мучений мне стоят эти два слова.

— А чего тогда ломался? — недоверчиво смотрит на меня исподлобья Кристина.

— Ускоренно проходил стадии принятия, — бросаю уничижительно. — Сама додумалась, как меня поторопить?

На её лице изумление быстро сменяется довольной улыбкой. Зараза даже не скрывает торжества! Поди предвкушает уже, как мне очередных проблем подкинет. Прибил бы.

Убито запускаю пальцы себе в волосы и прислоняюсь спиной к стене.

— Крис, ты же знаешь, что мухлевать плохо?

— Ага, — отвечает беспечно.

— Я хотя бы собирался честно выиграть спор. Самой от себя не стыдно?

— Нормально.

Ясно. Бить на гордость тоже гиблый номер.

— Хорошо, давай встречаться, — сдаюсь, конечно же, только для вида. — Удали то видео прямо сейчас! Отовсюду. Я вечером свожу тебя, куда захочешь.

— Придумай что-нибудь поубедительнее. Ты меня в любом случае сводишь, — не ведётся она на мои уловки. Ну и ладно, попробовать всё равно стоило.

— Как же ты меня бесишь, — с ухмылкой делаю самое искреннее в моей жизни признание.

Кристина подходит ко мне вплотную, румяная как будто я ей сделал комплимент.

— Ну-ка посмотри на меня влюблённым взглядом, — требует, когда носы нашей обуви со стуком встречаются.

— А с крыши тебе не прыгнуть?

— Зачем эти крайности? Просто дай мне нежность… восторг… восхищение!

— Сложно, — сообщаю без обиняков.

— Для тебя-то? Просто не моргай и представь, что ты смотришь в зеркало.

Вот дрянь! Быстро же она в себя поверила.

Я грубо меняю нас местами.

— Это немного не так работает, — хриплю плохо контролируемым голосом и сжимаю пальцы на шее, удерживающей её бестолковую рыжую голову. — Я лучше буду представлять, как ты синеешь.

Уже этой картинки хватает, чтобы опять возбудиться! Маразм крепчает.

Кристина испуганно сглатывает, но практически сразу берёт себя в руки.

— Да на здоровье. Мне важен только результат.

— Будет тебе результат. Я позабочусь, чтобы наша любовь была и-д-е-а-л-ь-н-о-й, с твоими слезами в подушку, соплями по лицу и всё такое.

Отнимаю руку от её шеи как от огня и, не оглядываясь, направляюсь к выходу.

На улице ветрено. Зернистая пыль лезет в глаза словно мошки.

— Постой! Давай застираю твою футболку? — спрашивает голос позади меня. — Мне очень неудобно, что так вышло утром. Хочу извиниться.

Я разворачиваюсь и вижу Алину. Её тёмные волосы, благородного рыжего оттенка остаются уложенными прядка к прядке, словно назло погоде. Ещё одна ведьма… Но должен признать, весьма обольстительная.

Это могло бы стать отличным предлогом заявиться к ней в кабинет и сверкать голым торсом, пока сохнет вещь. Обидно до воя!

— Обеденный перерыв на исходе, — сокрушаюсь сквозь улыбку, занимающую почти всё лицо. — И лучше просто угости меня как-нибудь кофе. Только на этот раз в посуде. А сейчас извини, мне правда нужно идти.

Пыль в глаза

Кристина

— Салют, с вами ваша любимая блогерша Витаминка! — Улыбаюсь в объектив камеры тысячам своих будущих подписчиков. — Как часто вы мечтали поставить на место обидчиков, признавайтесь? Думаю, каждая хотя бы раз представляла, как однажды заставит злопыхателей ахнуть. Фантазии — это круто. А мы пойдём дальше! Готовы утереть нос бывшему?

— Откуда у тебя бывший, болезная?

Подавив раздражённый вздох, навожу камеру на появившуюся в моей комнате сестру.

— Это Алина, и она только что пересказала свой обычный диалог с зеркалом. Не будьте как Алина — откройтесь любви!

На этом внеплановом напутствии отключаю запись и вопросительно вскидываю брови.

— Не надоело кривляться на публику?

— Не учили стучаться? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Было открыто, — ложь слетает с губ сестры непринуждённо, впрочем, как и всегда. — Куда-то собралась?

— С чего ты взяла? — С недоумением осматриваю свой любимый свитшот, джинсовые джоггеры и кроссовки. Всё как всегда.

— Волосы, — подсказывает Алина. — Ты завила кончики.

— А это… — Прячу за смешком внезапное смущение. — Недостаточно нарядно для клуба?

— Тебе в самый раз, — звучит после паузы постным голосом. — С ним идёшь?

— С ним.

— Как ты его уломала? — вопрос сестры сочится сарказмом. Но я ловлю на себе короткий взгляд, в котором говорится, что мне удалось немного сбить с неё спесь.

— Шантажом, конечно же.

— Самоирония — это хорошо, — притворно смеётся Алина.

Вот так всегда, правде редко верят.

— А что мне остаётся? — подыгрываю, подкрашивая губы блеском. Для ветреной погоды я предпочитаю гигиеническую помаду, волосы не так липнут, но хочется ещё немного подразнить её.

— Что ж… Удачи.

Искренности в этом пожелании ноль, и я с чистой совестью показываю язык спине сестры.

Я не могу позволить Алине посеять во мне неуверенность и выиграть спор, даже если чувствую себя так, словно делаю сальто на самом краю небоскрёба. Хотя бы раз справедливость должна восторжествовать.

Блеск я благополучно съедаю по дороге к условленному месту, попутно вводя зрителей в курс дела. Что бы ни говорила Алина, это только кажется, что снять десятиминутный ролик просто. На такое видео спокойно уходит неделя работы. По большому счёту я экспериментирую, ведь никогда не угадаешь, что в итоге выстрелит.

— Знакомьтесь, героиня нашего ролика — Оля, — представляю на камеру, приятную брюнетку, которая в отличие от Чумы, пришла без опоздания.

Девушка смущённо перебирает пальцами в воздухе.

— Привет.

— Расскажешь нам, почему вы расстались? — пытаюсь её разговорить, думая больше об удачном ракурсе, чем обращая внимание на прохожих.

— Когда я уезжала поступать в город, Олег сказал, что отношения на расстоянии — это… А матом можно? — с сомнением уточняет Оля.

— Я запикаю, — приободряюще улыбаюсь. — Но здесь и так всё ясно. Лучше скажи, ты уже решила, как будешь вести себя при встрече? Сделаешь вид, что не узнала? Холодно поздороваешься? Может, наоборот, дружелюбно спросишь «как дела»?

— Без понятия, — стонет она, закрывая руками горящее лицо. — Недавно в метро столкнулась с парнем, очень похожим на Олега. Сердце в груди подпрыгнуло, думала выскочит! Слова не могла вымолвить. Только в нескольких метрах убедилась, что это не он.

— Оль, а что тебя всё-таки заставило пойти на крайние меры и явиться на День посёлка с другим?

— Олег писал, что я должна остаться в посёлке, что я тупо сама не знаю чего хочу. Что я пропаду одна в большом городе и окажусь на панели... — тихо всхлипывает. — А сам пальцем о палец не ударил, чтобы чего-то добиться вместе со мной. А недавно опубликовал снимок в обнимку с какой-то девицей и подписал его «ну и пошла ты!».

Обида кажется мне немного детской, отпал слабак и слава богу. Но подростки довольно активная аудитория. Тема вполне может вызвать среди них интерес.

— И главный вопрос: чего ты ждёшь от сегодняшнего вечера? — решаю, что неплохо бы в завершении ролика провести параллель: ожидание — реальность.

Необходимость дать ответ на камеру ставит Олю в тупик.

— Хочу доказать, что меня это не трогает, — наконец отмирает она.

— Доказать кому? — уточняю, пытаясь укротить непослушные локоны.

— А не многовато ли нас для свидания? — раздаётся недовольно позади меня.

Я разворачиваюсь. Растерянно моргаю, впервые не находя что сказать.

Чума выглядит непередаваемо гламурно: малиновая рубашка буквально трещит на плечах и бицепсах, а джинсы в облипочку так плотно обтягивают бёдра, что простора для воображения совсем не остаётся. На фоне суровых деревенских орлов он будет прямо розовый фламинго! Даже не знаю, хорошо это для дела или нет.

— Ты опоздал, — отмечаю, вернув себе дар речи.

— Но пришёл же.

Он нетерпеливо встряхивает перед моим лицом тюльпанами. Лиловые, практически чёрные бутоны пахнут несколько выраженнее обычных — травой и терпкой свежестью. Я невольно медлю, прежде чем передать букет Оле. Мне цветов никогда не дарили, и я была уверена в банальности такого жеста, но вынуждена признать, что есть в нём что-то такое… волнительное…

— Дело в том, что свидание не настоящее и не со мной... — Киваю в сторону Оли, втянувшей голову в плечи. — Мне нужен ролик, а ей — утереть нос бывшему.

Взгляд Чумы фокусируется на мне, пытаясь запугать. Ну, да, конечно. Красавчик может и нарасхват, но он не имеет представления, на что способны отверженные девушки. Уверена, он даже не задумывался ни разу, как живут дальше те, кому он не перезвонил. Может, сделает для себя какие-то выводы?

— И каким боком здесь я? — уточняет с крокодиловым дружелюбием.

— Я отдаю тебя на вечер Оле, — заявляю беспечно. — Тебе же всё равно, чьим парнем притворяться?

— Пиздец, — резюмирует мрачно Чума. — Я что, похож на проститута?! В общем, мне некогда в вашей песочнице развлекаться, мне утром на работу! Сечёшь, к чему я клоню?

Эффектное появление отменяется

Антон

Думаю, все знают крылатую фразу, что на сельской дискотеке шансы забеременеть и умереть примерно равны. Как и её продолжение: неважно, парень ты или девушка…

Чем ближе мы к посёлку, тем сильнее ощущение, что шутка родилась не просто так. Места здесь дикие. Бескрайний лес, убитые дороги... Вдалеке собаки воют, скрипят на ветру погнутые указатели, с голых ясеней хрипло кричат вороны. Здесь можно легко потерять взвод солдат и никакой спецназ их в жизни не найдёт! Жопа мира как она есть.

Ехать пришлось в другую область вообще. Ну как ехать…

Ехали мы большую часть пути, до посёлка чуть-чуть не дотянули. Моя спортивная машина слилась с дистанции — забуксовала в луже.

— Приехали, девочки, — подытоживаю, ероша и без того стоящие дыбом волосы. — Эффектное появление отменяется. Сеть не ловит, движения нет. Дальше пешком. Попробуем найти кого-то, кто нас вытащит.

Вокруг нас неумолимо сгущаются сумерки.

Кто-то на небесах, видимо, имеет зуб на меня, потому что именно моя задница мёрзнет сейчас на пустой дороге, а не чья-то ещё из окружения Кристины. А вот её восторгу, кажется, нет предела.

— Есть и положительный момент, — «утешает» она меня, уткнувшись в запись на камере. — Зато надышимся свежим воздухом. Классно же!

— Под ноги смотри! — Ловлю её за шиворот перед очередной лужей. — Ногу подвернёшь, я тебя на себе тащить не буду.

Вот с Олей проблем никаких, скачет по кочкам с ловкостью газели. А мы с Крис в своих белых кроссовках обляпались как лохи.

— Успокойся, не сильно-то я на тебя и рассчитываю. Важная пися... что с тебя взять? — моментально реагирует она.

— Мне очень важно твоё мнение, — усмехаюсь с сарказмом. — Классно так классно.

Доказывать что-то Каштанке? Смешно.

— Зря скалишься. Нужно уметь быть счастливым в моменте. Упал в грязь перед красоткой — обидно, но ничего себе не сломал — кайф! Друг нашёл себе пару, гулять стало не с кем — обидно вдвойне, но у тебя дополнительно появилось время на хобби. Даже если всё, что умеешь — ковыряться в носу, кайф же! Опозорился по пьяни, аж наутро стыдно вспомнить, зато убедился, что память хорошая — кайфовище! Будь проще.

— Точно! А какой-нибудь всратый блогер вовремя включит камеру и на этом поймает хайп. Схема ведь работает: у самой в личной жизни тухло — пускай слюни на чужую. А по ту сторону монитора такая же неудачница, у которой просто побольше смекалки и поменьше совести, чтобы сделать из чужих проёбов шоу. Кайф же!

Глаза Кристины вспыхивают адским пламенем. Мои слова девчонку явно задели. А что поделать? Мнение за мнение. По крайней мере, честно.

— У меня хотя бы есть мои подписчики. Я их сама набирала! — Смелеет она и смотрит на меня в упор. — А у тебя, кроме кредитки отца, больше нет ничего.

— Повторяю, все твои подписчики — это перепись лузеров среди населения,

— Да хватит вам! — встревает в наш междусобойчик Оля. — Сейчас дошумитесь, что накличете на наши головы Гаврилу.

— Кого? — переспрашиваем в один голос.

— Грибник у нас был один…

— Стой! — перебивает её Крис. — Сейчас запись включу… Готово, рассказывай.

Интересно, если на нас сейчас выскочат волки, она тоже за камерой полезет?

— В общем, лет двадцать назад чудак один жил на отшибе, Гаврила, — рассказывает Оля замогильным шёпотом. — Нелюдимый такой, чаще бывал в лесу, чем дома. Грибы сушил, а потом продавал, тем и жил. Поговаривали, что немой, но этого наверняка никто не знал. Бывало, поздороваешься, а он молча мимо шкандыбает. Угрюмый и неприятный был мужик. Ушёл он как-то летом собирать маслята и не вернулся. С тех пор грибов в нашем лесу не стало.

— Мощно, — с насмешкой показываю большой палец. — Прямо как частенько в кино: трейлер — огонь, а дальше смотреть не на что.

— Тогда уж как ты: понтов на миллион, а мозг с копейку, — не остаётся в стороне Крис. Ух, как взъелась, вы поглядите!

Оля опять на нас сердито шикает.

— Шутки шутками, а вместе с засухой в нашем лесу начали пропадать люди. Какое уж тут кино.

— Неужели, Гаврила руку приложил? — угораю скептически.

Никого не хочу обидеть, просто настроение поникло подобно тюльпанам. Жаль, раздражение нельзя точно так же закинуть в придорожные кусты.

— А кто ещё? Душа его не упокоилась, вот и мстит.

— Действительно, при жизни с людьми не водился, думает: дай хоть после соберу тусовку, — поражаюсь с притихших девчонок.

Вяло переговариваясь, мы добираемся до первых домов. Идём какими-то закоулками, едва ли не огородами к сельскому клубу. Дорогу не запоминаю. Зачем, если есть провожатый?

Девчонки перебирают звания бывшему Оли. И кобель он, и сволочь, и гроза района…

Мне эта тема неинтересна. Я развлекаю себя, представляя реакцию, появись я в своей обычной компании одетым как фрик. Удивительно, что Крис мой прикид в облипочку никак не прокомментировала. Видимо, побоялась быть посланной вместе с подружкой.

Вообще, в суровых сельских сумерках наша гламурная троица проглядывается издалека, крича о готовности хлебнуть светской жизни.

Я периодически чувствую, как трещат на мне джинсы и норовят разойтись швы на тесной рубашке. Мои спутницы тоже не отстают. Оля сверкает на весь посёлок пайетками, а Кристина в своём коротком свитшоте ничуть не хуже светит плоским животом и тонкой талией.

У дверей клуба курит толпа пацанов примерно нашего возраста и оживлённо что-то обсуждает, потягивая пиво из жестяных банок.

С нашим появлением местных охватывает нервирующее молчание. Нас прожигает десяток пар глаз.

Я уже готовлюсь врезать первым, но повода вроде бы нет. Нам без препятствий позволяют подняться по ступенькам.

Тишина звенит, как струна под смычком.

Мы чинно проходим к входу, когда вслед прилетает чьё-то восхищённое:

— Сейчас Олежик охренеет...

Раскатистое нестройное ржание закладывает уши почище дребезжания колонок. И ничего хорошего оно нам не сулит.

Ни стыда, ни совести

Не знаю, каким я ожидал увидеть Олега, но точно не доходягой лет восемнадцати.

Мне сложно судить о его красоте. Девчонкам вроде нравятся бледные малахольные упыри ещё со времён, когда фанатеть от Сумерек было мейнстримом. А мне достаточно отметить впалую грудь и воробьиные руки, чтобы воспрянуть духом. Такого со щелчка можно отправить в нокаут.

— Ну, как он вам?

Зачем Оле понадобилось наше мнение в душе не ведаю. Но раз она настаивает...

— Мы точно ради этого задрота сюда пёрлись?

— Не обращай внимания, он идиот, — сердито стреляет по мне глазами Крис. — Нормальный у тебя бывший... Раскованный… — притянуть ещё что-то, очевидно, не получается, и она заканчивает с неловким смешком: — А ещё танцует как бог!

Бог чего?! Припадков?

Смотрю на Олега ещё раз, внимательнее. Он скачет как шимпанзе, раскручивая над головой футболку, и в целом органично вливается в происходящую вокруг вакханалию.

Я такой экшен точно вижу впервые. Какой-то дембель развлекает толпу тем, что голыми руками гнёт арматуру. При этом метром дальше назревает лютый махач и параллельно в паре сантиметрах самозабвенно целуется пара старшеклассников. А всё в совокупности никак не смущает остальных отдыхающих.

Да уж, страсти тут кипят нешуточные. В наших клубах — детские понты.

— Ой… — Оля чего-то дёргается, повиснув у меня на руке.

Не придаю этому значения. Но потом, в паузе между песнями кто-то из толпы как заорёт во всю глотку: "Шацкая здесь!".

Резко возникает ощущение, что я стал героем криминальной драмы.

Сперва замолкает дальний столик, затем ещё несколько. Волна доходит до дембеля. Там она застревает, пока мясистые пальцы медленно отнимают ото рта призовую банку пива. И что вообще печально этот «дед» вонзается коронным взглядом дона Корлеоне в нашу троицу. А если уж совсем отринуть оптимизм — прямо в меня.

Веду девчат к столу и ветхой полке с бухлом, гордо именуемой здесь баром, и продолжаю позвоночником чувствовать на себе его взгляд. Тяжёлый. Давящий. Холодный как сквозняк из морга.

— А что там за викинг в кителе? — спрашиваю у Оли, стараясь не оборачиваться назад.

Мне очень хочется, но как бы зассать перед девочками не по статусу. Даже если тот монстр крупнее меня раза в два, а за его спиной все пацаны посёлка.

— Кто, Гордей? — скрипуче хихикает она. — Так это старший брат Олежика. Ты только это… Поменьше рот открывай. Очень тебя прошу!

— И, кажется, он зачем-то идёт к нам, — заинтригованным шёпотом добавляет Кристина.

Ясное дело зачем. Растолковать правила поведения приезжих в деревенском клубе. Ну или сразу применить ко мне профилактическое физическое воздействие.

Ну что тут скажешь…

Интуиция меня не подвела.

Как учила Каштанка, ищу позитив.

Припадочный Олежик с цепным терминатором-братом, конечно же, напрягает. Но ещё пока никого не убили и никто не забеременел! А не пронесёт, так Метельского целовать не придётся!. Кайф же! Ага...

Я удручённо изучаю ассортимент в баре. Терять мне, походу, нечего. Хоть обезболюсь перед дракой.

— Давно не виделись, — басит над нами будто эхом из подвала.

— Да… — окончательно тушуется Оля. — Не знала, что ты вернулся.

— А это что за с-с-с… стиляга с тобой?

Я как раз делаю заказ, но готов поспорить — речь не о Кристине.

— Мы с Олегом расстались. Ну и вот… — начинает оправдываться Оля.

Расплатившись, оборачиваюсь. Упираюсь взглядом в квадратный подбородок, задираю голову…

Непривычно мне смотреть на людей снизу вверх. В нём точно больше двух метров и сотня кило как минимум!

— А что за допрос, не понял? — отзываюсь борзо. Помирать, так с музыкой. — Парень я её.

Ну Каштанка, держись. Я тебе это припомню. Если выживу…

Дембель продолжает смотреть поверх моей головы на Олю.

— Мой брат — дурак. Ну что же ты вечно выбираешь не тех, Оленька… — Он переводит мутный взгляд на меня. Молчит, но даже дышит матом!

— Чего пришла, соскучилась? — примыкает ещё один персонаж к нашей пёстрой компании.

Олег задиристо встаёт рядом с братом, глядя на меня с ухмылкой победителя. А этот, чего хочет?

А, ну, да. Это же я теперь с его бывшей.

— Делать мне больше нечего, — чуть дыша, говорит Оля. — Хотела с подругой и своим парнем родные места поснимать.

— Поснимали? — усмехается он, катая во рту зубочистку.

Блатной до самых кончиков носков.

— Мы только приехали, — мямлит Оля, всё ещё не смея поднять на него глаз. — И, вообще-то, ты нам мешаешь, — добавляет ещё тише. — Займись своей девушкой.

— А мы уже расстались... — продолжает докучать Олег, будто не слыша, что ему не рады.

Мрачно цежу свою отвёртку. Дешёвая водка с пародией на апельсиновый сок. Другого здесь не было.

Ситуация напрягает. Оля мне вроде никто, чтоб впрягаться. Очевидно, что моя роль — просто позлить бывшего. Но я буду выглядеть полным идиотом, если продолжу и дальше прикидываться ветошью.

Бросаю злой взгляд на Кристину. Втянула меня мерзавка хрен пойми во что, а сама теперь стоит, потупив глазки в камеру.

А может, устроить всё-таки махачь и под шумок свалить? Пусть в город добирается потом хоть на повозке.

Жалко. Она, конечно, Каштанка бесстыжая, но девушка всё же. Тут пьяных полклуба шатается, положит кто-то глаз и поминай как звали. Неохота мне из-за дурочки ночей потом не спать.

— Ну всё, поздоровались? Сваливайте, — решительно смотрю в мутные глаза дембеля, потому что решает он. Младший своим гонором обязан исключительно брату.

Крис закатывает глаза и незаметно щипает меня за бок, чем неосознанно подписывает себе приговор.
Мне же щекотно даже от фонендоскопа! Подростком на осмотре я случайно двинул в челюсть врачу. И ладно бы только ему. Самое веселье начинается во время секса...

Вот и сейчас моя рука непроизвольно дёргается. Сок с водкой яркой кляксой ложится на белый свитшот. Крис словно в замедленной съёмке слизывает с губ брызги отвёртки.

Наших бьют!

— Антон, ты чего? Пусти, говорю…

Лучше бы Крис за здравый смысл так цеплялась, как держится за ворот своего свитшота!

Мои пальцы обдаёт её быстрым, судорожным дыханием. Это почему-то ещё сильнее нервирует и злит.

О чём она думала, когда решила позлить толпу пьяных, да ещё далеко за чертой родного города? Понятно, что меня не жалко, так и сама нарвалась, дура.

— А нечего прелести перед всеми светить! — намекаю на её осиную талию и плоский живот.

Полураздетая девушка в пьяной толпе, где каждый мнит себя альфачом. Так и пропадают без вести.

— Кто бы говорил, — фыркает она, напоминая о моём конфузе. И тут же начинает активней вырываться. — А ну, не трогай меня, бесстыжий!

О господи! Нам только подраться сейчас не хватало среди песка и мешков с цементом.

— Да не зажимайся ты! Руки подними, — прикрикиваю на её попытки прикрыть грудь. — Что я там не видел — лифчик?

— Ну, знаешь… — переходит на тихое сопение Крис. — Приличные девушки лифчик абы кому не показывают! И вообще, я же тебе не нравлюсь даже…

— Одно другому не мешает.

Стягиваю через её голову свитшот, особо не заботясь, что цепляю волосы. Некогда любезничать. Быстро повязываю вещь на своих бёдрах грязной стороной внутрь и начинаю расстёгивать на себе рубашку.

Пальцы от адреналина деревянные, не слушаются.

— Что встала столбом? Помогай.

Конечно же, она не реагирует. Хлопает на меня огромными глазами, лицо в слабом свете, бьющим из окна, вытянуто, губы приоткрыты буквой «о». А потом вдруг как выдаст:

— Так ты ко мне приставать не будешь?

Приставать?!
Мы на задворках цивилизации, без машины, без интернета, в окружении враждебно настроенных местных. Если и хотеть чего-то, так это убраться как можно дальше, пока нами не убрали пыль с армейских ботинок.

— Прости, Каштанка. В другой раз обязательно исправлюсь. А пока надевай рубашку. Сейчас выманим Олю и валим.

— А это идея! — она аж светлеет лицом, что уже само по себе меня пугает. — Задержимся ещё на минутку. Ролик точно выстрелит, если добавить элемент погони! Тебе же хватит места разогнаться и перемахнуть вон тот забор?

Психанув, сжимаю пальцы на её подбородке. Рубашка, зажатая между нами, сминается. Тепло её тела заставляет меня хотеть невозможного, и это делает мой голос грубым.

— Ты издеваешься?

— Руки! — возмущённо смотрит на меня Кристина.

Да кем она себя возомнила? Моей хозяйкой? Думает, завела себе послушного пса?

— Рот закрыла, — свирепо вдавливаю большой палец в мягкие губы... алые, сочные, злые, влекущие...

Крис вся такая сердитая, взъерошенная и так громко дышит...

Меня ведёт вперёд. Это так не к месту и... естественно. Вопреки желанию её уничтожить. Скорее, благодаря ему. Похоже, нашей вражде всё равно как себя проявлять. И если, чтоб проучить её, нужно просто дать себе волю, я готов рассмотреть варианты.

Нагло скольжу пальцами по подбородку, спускаясь к шее и оттуда вправо — к широкой бретельке спортивного лифа. Плотная ткань спадает с плеча.

Крис испуганно сглатывает. Взгляд у неё дурной, ошалелый.

— Антон, что ты делаешь?

— Ты сама меня вынудила быть твоим парнем, забыла?

— Фиктивным!

— Странно. А мурашки от меня настоящие…

Касаюсь нежной кожи и неотвратимо съезжаю с катушек. Губам хочется понаглеть, а рукам — продолжить хозяйничать.

Но из-за угла вдруг вываливается дембель, а сразу за ним выглядывают Оля и Олег.

Как же, мать их, не вовремя! Или впору радоваться?

Я, кажется, собирался поцеловать Кристину?!

Уже не узнаю. Как бог отвёл...

Она оборачивается, чтобы выяснить, что меня так контузило. Все впятером замираем, осмысливая картину — нас с Крис: в обнимку, по пояс раздетых, словно пойманных на горячем. Удивление на лице Оли. Шок в глазах Олега. И жестяную банку, складывающуюся гармошкой в кулаке звереющего Гордея…

Смотрит на меня с такой ненавистью, как будто это у него я девушку увёл.

— Попались, черти? — гремит на всю округу.

В драке всё просто — чем дольше ты думаешь, тем меньше шансов ударить. Правильный вариант — понял, что махач неизбежен, отключил внутренний диалог, бьёшь первым.

Но я не один. Поэтому успеваю только толкнуть Крис в сторону. И сразу же впечатываюсь в насыпь песка, сбитый с ног дембельской тушей.

Кожа на скуле лопается от удара острым краем банки, затылок гудит.

— Немедленно прекратите! — требует Оля, как будто её кто-то станет слушать.

В драке решает тестостерон. Нельзя быть победителем только наполовину. А лавры примерить сдохнуть, как хочется. Ну, или в моём случае охота хотя бы не сдохнуть.

— Оля, ты дура? — откуда-то сверху разоряется Олег. Вот у кого голос звучит даже радостно. — Он же при живой тебе… При нас!.. С твоей подругой!

С большим трудом спихиваю с себя озверевшего примата. Расплющит мне нос своими кувалдами, как я потом Квазимодой жить буду?

Поддатый Олег к нам не лезет. Он ещё что-то злое скандирует, я не придаю этому значения, сражаясь с его братом не на жизнь, а на смерть. Но вот зловещее: «Ребята, наших бьют!», как-то сразу меняет мои приоритеты.

Из темноты моментально отзывается матами команда активной поддержки. Разумеется, не моей.

— Ах ты чёрт! — возмущается дембель, когда я подло бросаю ему в лицо горсть песка. — Хана тебе!

Пока он яростно трёт глаза, я резко отскакиваю в сторону, хватаю за руку Крис, кричу Оле, чтобы спешила за нами, и со всех ног бегу к забору. Весь исцарапываюсь в каких-то зарослях, пытаясь подсадить перепуганную девчонку. Но у Крис никак не получается подтянуться, а топот ног всё ближе. Вот, что бывает, когда прогуливаешь уроки физкультуры!

Отчаявшись, я просто перекидываю свою боевую подругу на другую сторону. Оборачиваюсь, чтобы помочь Оле, но та отрицательно мотает головой, занятая осмотром Гордея.

Похоже, здесь своих реально не бросают. В критической ситуации нас с лёгкостью перевели в разряд чужих.

Верни мне назад моё «скучно»!

Перемахнув через забор, увожу Кристину к пристройке клуба. Заросли здесь высокие, в темноте придётся обшарить каждый, чтобы нас найти.

— Где они? — гремит раскатисто неподалёку. — Кто-то их видит?

— Им надо к лесу бежать, потом вдоль сосен направо до самой дороги, — громко подсказывает Оля. — Но они дорогу не знают, поэтому могут быть где угодно.

— А давайте я трактор заведу! — осеняет кого-то идея.

— Заводи! Тут целина, фары врубим — сразу найдём!

— А не найдём, волкодава спустим! — находится третий.

Я понимаю, что пытаться успеть — фиговая затея, но мозг уже рисует картины того, как голодный собакен дышит мне в зад, а потом нас догоняют местные и... всё. Дальше моя фантазия благоразумно отрубается.

— Лес там, — Крис дёргает меня за плечо, указывая едва различимую в темноте стену сосен. — Это близко. Погнали!

— Пригнись на всякий случай, — шепчу, прислушиваясь к воинственному мату.

Я едва успеваю пригнуться сам, как Крис бесшумно выстреливает вперёд, быстро набирая скорость. Занятый тем, чтобы не потерять её из виду, я даже не задаюсь вопросом, откуда у неё такая прыть. Есть и замечательно.

Позади слышно как трещат, отрываясь, штакеты. Вдалеке раздаётся тарахтение трактора. Мне не стыдно бежать, когда шансов отбиться мизер. Не боятся только психи в момент обострения. Но то, насколько мы влипли, в полной мере осознаю лишь заслышав, как заводятся мотоциклы.

Теперь оторваться — за гранью фантастики.

Лёгкие начинают разрываться от смеси адреналина и скорости. Бежим на пределе возможностей, не чувствуя ног. Нам просто круто повезло, что лес реально близко. Немного входим вглубь, чтоб спрятаться от фар.

И вовремя! Первая партия местных уже высыпает нам вслед, ревя моторами.

Кто был в далёких деревнях, тот знает, что такое настоящая слякоть. Среди сосен темно, а под игольчатым ковром чавкает вязкая глина. Бег сильно замедляется. Крис, как стартанула резко, так же резко и выбивается из сил.

— Всё. Не могу больше. Оставь меня здесь, — выдыхает она сбито, упираясь руками себе в колени. — Днём на машине вернёшься, а я затаюсь где-нибудь и буду ждать.

— А ну, беги давай! — сатанею и рявкаю вразрез тому, что думаю: — С чего ты, дура, взяла, что я за тобой вернусь?

Мне страшно оставаться и страшно её здесь одну оставлять. Дёргаю девчонку к себе, чтоб провести внушение, но только давлюсь глотком сырого воздуха. Моя нога куда-то проваливается, а следом и мы с Крис катимся в овраг между деревьями.

— Ты как? Кристина?! — испуганно повышаю громкость шёпота, подтягивая шебуршащую чем-то девчонку к себе. — Не молчи!

— Нормально я, — отзывается она расстроенно. — Ударила камеру…

У меня нет слов. Вернее, их у меня много, но это будет грубо и слишком шумно.

— Затаимся здесь, — решаю, обнаружив небольшую нишу среди корней. — Даже если сверху посветить, нас видно не будет.

Кое-как устраиваемся вместе на небольшом камне. Наши плечи соприкасаются. Крис кутается в мою рубашку, дрожит. Весенняя ночь плохо сочетается с голым торсом. Единственный плюс — то, что от холода ссадин не чувствую. Я привлекаю её к себе, чтоб хоть немного друг о друга согреться.

— Перестань меня лапать, — Крис моментально стряхивает с груди мою ладонь. — Чума, что мне сделать, чтобы ты больше не приставал?

— Ты на это всё равно не согласишься. — Назло приобнимаю её за плечи.

— На что?

Кручу на пальце рукав от свитшота и не знаю, как объяснить, как признаться, чтобы не прозвучало стрёмно. Даже не спугнуть её боюсь, а что высмеет меня как последнего лоха. Я бы так на месте Крис и поступил.

А как иначе назвать состояние, когда не выходит связать два слова?

Да боже мой! Мне даже себе признаваться дико! Потому что вообще не въезжаю, почему мне так в кайф её злить...

Она же меня по-прежнему бесит? Бесит?! Да я Кристину терпеть не могу! От неё одни неприятности. В мышцах уже рефлекс каменеть выработался, когда она рядом находится… Как у лабораторной крысы на треск тока.

Как объяснить своё желание?

Ладно, дыхание рвётся от бега, а кожу кусает дрожью от холода. Но сердце отчего подскакивает к горлу, когда Крис ядовито вздыхает, не дождавшись ответа? Я даже причины этому в себе найти не могу. Просто мне хочется сделать ей так же «плохо», как она делает мне.

От одной мысли, что Крис зажата между мной и корнями испытываю удовлетворение! В крови сейчас бурлит кураж. Страшно попасться и в то же время хочется прятаться дольше. Тело горит в тех местах, где мы соприкасаемся — предплечье, бок, левое бедро. И в паху… Тоже.

Никогда мне не хотелось тех, с кем я не лажу. Раньше. Это всё инстинкты. Организм воспринимает её близость так же, как угрозу жизни и мобилизует все доступные ресурсы. Угрозу надо победить. А как это сделать, если агрессор — девушка? Вменяемый способ есть только один — перевести борьбу в горизонтальную плоскость.

И вот это я должен Каштанке сказать?

Да ни в жизнь.

Сверху на нас сыплется хвоя. Двумя метрами выше начинается движуха…

— Сиди тихо, — шикаю, видя, что Крис начинает как-то подозрительно ёрзать. — Что ты там дёргаешься?

— Мне страшно... — начинает дрожать её голос.

— А ехать сюда было не страшно?! — негромко на неё срываюсь. — Всё. Сиди и не высовывайся.

— Чума?.. Ты это слышишь?

Вот что я, блин, должен услышать? То, как она свой рюкзак теребит? Или обещания сверху натянуть мне глаза на жопу?!

— Не бойся. Они скоро уйдут.

— Я про другое, — что-то в её интонациях мне сильно не нравится. Там ужас, какого не было, пока мы убегали. — Здесь, совсем рядом… Послушай!

В зарослях прошлогодней травы что-то отчётливо шуршит, будто крадётся.

— Ну и? — стараюсь тоном не показывать, что мне и самому становится слегка не по себе.

— А что, если про Гаврилу… Ну, правда?.. — Крис истерично повышает голос, будто сказав это вслух, открыла портал в ад.