Победитель Бури: Зеркало Правды

Глава 1: Сквозь бетонную скорлупу

Говорят, молния не бьёт в одно место дважды…

Виктор Таранис усмехнулся, и его рука невольно сжалась в кулак от судороги — между пальцев, как живая змейка, метнулась крошечная молния. Он был живым, ходячим опровержением этой глупости. Первая молния ударила его ещё до рождения — мать попала под грозу. Вторую же он самолично поглотил, когда при его рождении робот-медик сошёл с ума от короткого замыкания и чуть не убил их.

Его подошвы скрипели по серой пыли Нищура — самого нижнего, самого забытого уровня Фидерума. Вспоминалась мать и её сияющие слезами глаза: «Это истинное чудо, сынок!» Чудо? Родиться магом молний в семье, где веками почитали лишь твердь земную? Это не чудо. Это приговор. Приговор к вечной борьбе за место в этой жизни, или же судьбе землекопа, как у отца: «Выращивать пищу для всего Фидерума, быть полезным винтиком!»

Он направлялся к бетонной коробке, возвышенно именуемой «Школой» — Виктор заметил, что на надписи «Школа №9» недостаёт световых кристаллов, из-за чего издалека было видно только «кола 9». Первый осенний день в затхлом Нищуре обещал быть долгим и запоминающимся.

***

Виктор стоял на потрескавшемся гексагоне, между зазорами которого пролезала пожухлая трава. Люди вокруг него теснили и давили — он никогда не любил находиться в самой толпе. Перед ними был вход в школу, превращённый в импровизированную сцену по-нищурски: несколько стульев, на которых сидели их будущие учителя, среди которых была и мать Виктора — учительница Земленомии, и пара стареньких проекторов, стоявших на ещё более древнем затёртом столе.

Слева от Виктора стояла розоволосая девчонка, кормившая шестерёнками с руки маленького механического воробья, который был явно не от сюда. Наверное, прилетел из Мидира полакомиться нашими деликатесами. Мимо прошёл рыжий мальчуган в легионерском плаще, явно родительском. Он растолкал людей перед сценой и встал у самого её края. Виктор уже подумал, что люди возмутятся такой надменности, но никто даже не возразил рыжеволосому.

Над собравшимися пронёсся низкий гул, и на сцене появились неровные голограммы трёх фигур — Нэуна, Осмира и Хиит, членов Агоры Девяти, заправлявших районом. Нэун сделал шаг вперёд и вытащил из-за спины чёрную сферу. Мгновение — и сфера разлетелась, на миг поглотив весь свет, а над толпой появилась надпись: «Тишина!»

Нэун начал свою официальную и безэмоциональную речь, из-за чего его восклицания звучали как вздохи старого деда, хотя на вид ему было лет тридцать.

— Дети Нищура! В этот знаменательный день вы начинаете следующий этап своей жизни! Школа даст вам инструменты для становления идеальными гражданами Фидерума!

Он вернулся на своё место, вперёд вышел Осмир — даже голограмма не могла скрыть его тучное тело.

— Кхм-кхм. — крякнул он, начиная свою речь. — Но только от вас зависит, как вы воспользуетесь этими инструментами: станете алмазами Мидира, железной рукой Легиона или землёй Нищура. В любом случае, вы будете полезны обществу.

К нему подошла Хиит и резко отдёрнула, заняв его место.

— А если вы будете нарушать правила, то вас будет ждать незавидная участь за стенами города с клеймом «Изгнанника». Поэтому учитесь усердно и добивайтесь успехов, юные дети Агоры!

Нэун снова вышел вперёд с новой сферой, которая разлетелась сотней настоящих бумажных журавликов — началось определение классов.

Виктор поймал своего — бумага пахла чернилами и полынью. Журавлик проскандировал ему на ухо: «Класс 9-Г. Руководитель — Гарадаев Григорий Галинович» — и рассыпался в пепел.

Когда все узнали свои классы, трио Агоры хором произнесли: «Учитесь прилежно, дети, исполняйте свой долг и помните: падший мир даровал нам магию для создания нового, не потеряйте эту возможность». Проекция Агоры исчезла, оставив сцену без исполнителей.

Виктор огляделся — вон там стоит пожилой мужчина с бейджиком «Г. Г. Гарадаев», — наверняка это и есть их новый классный руководитель. Толпа начала расходиться по учителям, Виктор двинулся к Гарадаеву. Краем глаза он заметил, что рыжеволосый и розоволосая тоже двинулись к нему.

Ну замечательно, — подумал Виктор, — придётся учиться вместе с сыном богатых родителей и неформалкой.

Вокруг Гарадаева собралось человек тридцать, он обвёл всех уставшим взглядом выцветших серых глаз и произнёс: «Ну что ж, дети, с сегодняшнего дня я отвечаю за вас головой, поэтому надеюсь, что вы не будете влипать ни в какие неприятности. Следуйте за мной, сегодня у нас у всех много работы...» Он развернулся и пошёл напрямик к одному из входов в школу.

«Кола 9, пришло время узнать, что ты скрываешь за своей бетонной скорлупой» — прошептал Виктор и пошёл за ним.

Глава 2: Когда трескаются купола...

Огибая угол, новоиспечённые ученики 9Г двигались за Гарадаевым. Кривая каменная плитка вела их мимо однотипных покосившихся деревянных дверей с табличками вроде: «Кабинет Огня», «Кабинет Воды», «Кабинет Живологии», пока они не добрались до самого конца коридора — табличка на двери гласила: «Кабинет Городоведения: Гарадаев Г.Г.».

Григорий Галинович открыл дверь и сделал пригласительный жест рукой. На его лице вдруг промелькнуло выражение азарта, зрачки на миг вспыхнули ярче — и он исчез у всех на глазах, будто растворившись в воздухе, только его мрачная тень метнулась под дверь, пропуская удивлённых учеников внутрь. Кто-то в толпе нервно спросил: «И что… что нам теперь делать?!» — вопрос так и остался без ответа.

В немом молчании все расселись кто-куда — Виктор занял первую парту по центру, она казалась самой стабильной среди этих развалюх с шатающимися ножками.

Когда в кабинете не осталось ни одного стоячего человека, дверь вдруг закрылась, а из-под неё по полу к центральной стене класса медленно, словно разлившиеся чернила, протекла бесформенная тень. Дети смотрели, затаив дыхание — большинство из них впервые видели такое — только парень с огромным шрамом через глаз нарочито зевнул, показывая своё безразличие. Тем временем тень заползла на стену и начала принимать очертания пожилого мужчины…

Полностью приняв форму и шокировав некоторых новичков, ещё не владеющих магией, Гарадаев начал свою речь с удивительной для его возраста бодростью: «Итак, 9Г, вы видите мир как аквариумные рыбки. Я научу вас видеть океан» — он щёлкнул пальцами. Тени от оконных решёток метнулись на простую меловую доску за его спиной и сложились в расписание.

«Будете упорно учиться — сможете впечатлить окружающих своей магией и принести пользу, но для начала — пройдите простенький тест, чтобы я смог понять, с кем буду иметь дело». Он сжал кулак — свет в кабинете погас на пару секунд, а когда вернулся вновь — перед учениками уже лежали листы с вопросами, а кулак снова стал ладонью.

Если все учителя такие, — подивился про себя Виктор, — то скучно точно не будет.

Он взял лист и прочитал первый вопрос: «Что тяжелее: килограмм стали или килограмм чужого страха?» — Виктор всегда был реалистом, поэтому смело написал: «Чужой страх не давит, поэтому килограмм стали, однозначно».

Рыжеволосый на другом ряду тихо выругался: «Что это за бред, как это поможет нам овладеть своими силами?!», он скомкал листок и засунул в свой карман. Соседка толкнула его в плечо и что-то сказала — Виктор не разобрал слов, но рыжий поморщился.

Он же начал отвечать на второй и последний вопрос-просьбу: «Нарисуйте свою душу в трёх словах» — Виктор слегка призадумался, а потом с уверенностью написал: «Цель, знание, свобода». Его лист вдруг начал дымиться — он непроизвольно вызвал микро-молнию.

Быстро потушив «пожар», он отдал лист учителю в числе первых, Гарадаев же, заметив неуверенность учеников, сказал: «Не беспокойтесь, у вас есть время на подумать до завтрашнего дня, а сейчас я хотел бы сделать ещё одно объявление». Его тень в это время занималась своими делами — рисовала на доске причудливые узоры, всё внимание учеников было приковано к ней.

«Кхм. — произнёс Гарадаев, тень тут же оставила своё занятие. По кабинету прошёл вздох досады некоторых учеников. — Я хочу объявить вам, что после десятиминутного перерыва вы должны будете вернуться сюда и мы вместе отправимся в Атриум Стихий для определения магических предрасположенностей, вам всё ясно?» — класс зажужжал одобрением: наконец-то первая перемена!

Когда топот десятка ног сокрушил бедный пол кабинета, Виктор даже испугался, что он не выдержит и все они сейчас провалятся в неизвестность, но через мгновение все уже были на улице. Виктор выходил в числе последних, поэтому смог заметить, как «Шрамированного», как он назвал про себя того скучающего парня, задержал Гарадаев, произнеся: «Марк, это твой третий год, ты же понимаешь, что он может быть последним для тебя! Ты сильный маг тени, я прошу тебя: постарайся на этот раз не завалить Мировой Язык...» — Виктор уже вышел из кабинета, так и не узнав, что ответил «Марк» на эту проникновенную речь Гарадаева — они явно знакомы не первый год.

***

Задний двор был так же запущен, как и школа: облупившиеся скамейки, древний фонтан, растительность повсюду, но в отличие от школы, это придавало ему некий шарм и умиротворённость. Виктор заметил рыжеволосого — тот демонстративно сжёг лист с вопросами Гарадаева. Вокруг него начала собираться толпа. Напыщенный и маг огня, идеальное комбо.

У фонтана он увидел странного парня в смешном галстуке с уточками. Тот махал рукой над голограммой кошки, пытаясь «напоить» её струёй воды. Кошка шипела и дёргалась, как программа с глюками.

— Ну давай же! — ворчал парень, брызгая водой на кошку. — Ты же виртуальная — должна уметь пить магическое!

Голограмма внезапно зависла, превратившись в пиксельный клубок. Неудачливый дрессировщик вздохнул и достал из кармана смятый лист с вопросом Гарадаева: «Нарисуйте свою душу в трёх штрихах». На листочке — капля воды, молния и знак вопроса.

Виктор, наблюдая за этим, невольно улыбнулся. Его взгляд упал на проектор — устройство явно перегрето, искрит.

Виктор подошёл, поправляя очки.

— Эм… Там конденсатор плавится, — произнёс он. — Если не отключить питание, она не то что пить — ходить перестанет.

«Галстук» поднял вихристую голову, заинтригованный.

— Ты эксперт по сломанным голограммам? — спросил он.

Виктор, присев рядом, достал из рюкзака мини-отвёртку.

— Эксперт по тому, что бьётся током, — ответил он. — Дай посмотрю…

Он вскрыл панель проектора, и наружу повалил дым из-за перегоревшего провода. Парень наблюдал, как пальцы Виктора ловко перебирали схемы, избегая ударов статикой.

— Ты чего её поить решил? — не отрываясь от работы, спросил Виктор. — Она же ненастоящая.

Глава 3: Правила, дефекты и ветер перемен

Лабиринтом столовой школы №9 раскинулся гибрид фабрики и алхимической лаборатории: по стенам ползали роботы-манипуляторы с чайниками вместо рук, разливая суп в миски через воронки. В воздухе висели голограммы меню, мигающие предупреждениями: «Первая неделя — питание за счёт Агоры. Дальше — бесплатно только для достойных». Запах странный — что-то среднее между жареными чипсами и электросваркой.

Виктор и Павлин остановились у порога, ослеплённые хаосом. Через толпу проехал робот-официант, балансируя подносом с супом пыльного цвета. На месте лица у него был покосившийся голографический смайл улыбающегося кота, что вкупе с ржавой конструкцией и дребезжащим, нечеловеческим голосом вызывало у людей страх перед этой дружелюбной машиной.

— Смотри, Вик, настоящие роботы в Нищуре! — с удивлением пробормотал Павлин, указывая пальцем на робота-официанта.

— В Нищуре роботов не делают… — задумчиво ответил Виктор. — Посмотри на его зад — метка Мидира. Все устаревшие там технологии они сбагривают нам, будто мы — мусорка. Хотя, наверное, так и есть…

— Но ведь они полезны здесь, разве это плохо? — недоуменно спросил Павлин.

— Да, ты прав, — вздохнул Виктор, — но мне не нравится само их отношение — они же могли передать нам новых и переработать этих, но вот что мы получаем.

Он обвёл столовку рукой. За разговором они уже подходили к стойке раздачи.

— Смотри, «суп гидравлический» и «котлеты синтетические»! — решил изучить меню Павлин. — Это точно еда?

— Технически — да, — втянув носом воздух, ответил Виктор. — Это паста из водорослей и воссозданного белка. Должно быть съедобно…

Он заметил, как робот у плиты «чистил» картошку разрядами тока — кожура испарялась, оставляя идеальные кубы. Интересно, как они предотвращают потерю питательных веществ…

Когда Виктор получил свою порцию «пыльного супа», очередь к раздаче внезапно расступилась. Евгений, окружённый тремя фанатами, прошёл без очереди, тыча пальцем в голограмму.

— Мне два протеиновых батончика, — обратился он к роботу-повару. — И чтобы без сои — у меня аллергия на убогость.

Робот мигнул жёлтым, выдавая стандартный набор. Евгений бросил взгляд на Виктора.

— О, электрик! — сказал он. — Тебе бы паёк с проводами — грызть и не отвлекаться.

Его друзья засмеялись. Один из них намеренно толкнул поднос Павлина — миска с супом полетела на пол. Робот-уборщик тут же вынырнул из-под стола, всасывая лужу щупальцем-шлангом.

— Эй, рыжая голова! — сжимая кулаки, воскликнул Павлин. — Это мой обед!

— Не стоит, — удерживая его за локоть, сказал Виктор. — Смотри…

Он указал на робота-повара. Тот, готовя новую порцию для Павлина, незаметно положил в суп двойную порцию моркови — единственного яркого пятна в бледной жиже. Странно, обычно они просто выдают стандартный набор.

Неужели кто-то запрограммировал их на сочувствие? Или это глюк?

Они заняли первый попавшийся свободный стол, больше напоминавший перевёрнутую вагонетку — весь в царапинах и непонятных граффити, которые безуспешно пытался вытереть маленький робот-уборщик паук с отсутствующей лапкой. Виктор смахнул паучка и поставил поднос, глядя в сторону столика Евгения.

— Первый день в школе, а этот Динами уже ведёт себя так, будто он член Агоры, а не такой же ученик, как и мы, — с силой сжав ложку, проговорил Виктор. Костяшки пальцев на его руке побелели.

— Не думаю, что члены Агоры так себя ведут, — констатировал Павлин. — Скорее, он больше похож на рассерженного петуха без гребня, который пытается что-то кому-то доказать. Смотри!

Они увидели, как паук-уборщик подполз к Евгению, пытающемуся что-то доказать своей соседке магу света. Паук на секунду замер над его столом и, издав шипящий звук, начал угрожающе пищать на Динами.

— Прекрати, я не нарушаю! — резко отстраняясь, сказал Евгений. — Вот видишь, Анна, эти железки ни на что не годны!

Паукобот уполз, оставив на скатерти след в виде звезды. Наверное так помечают нарушителей — подумал Виктор. Он наконец отвёл взгляд от Динами и начал есть «суп». Павлин уже ковырял ложкой в своём.

— О, смотри-ка! — вдруг оживился Павлин.

Он выудил из миски металлическую шестерёнку, покрытую карамелью.

— Странно, — осматривает находку Виктор. — Наверное, сбой в системе.

— Может, это секретная начинка для мозгов? — игриво крутя шестерёнку, спросил Павлин.

Евгений, проходя мимо, ядовито бросил в их сторону:

— Наслаждайтесь мусором. Скоро вы будете его заслуживать.

— Уже заслужили, — хладнокровно парировал Виктор. — Мы едим, а ты жуёшь зависть.

Павлин фыркнул, пуская радужный пузырь из соломинки.

Они направились к конвейеру для грязной посуды, не заметив на стене за ними голограмму-предупреждение: «Не оставляйте личные вещи. Шестерни в питании — признак технической неисправности».

Следующий урок — Мировой Язык.

***

Кабинет языка находился в дальнем крыле, противоположном кабинету Гарадаева. На всё той же деревянной табличке было написано: «Кабинет Мирового Языка: Языкова М. Н.». Под ней была ещё одна запись на чёрном дереве заковыристым почерком: «Фидеранский — язык порядка. Ошибешься — нарушишь баланс». От неё у Виктора по спине пробежали мурашки.

Дверь в кабинет распахнулась, и ученики сначала уловили запах старых книг, а потом перед ними предстала женщина преклонных лет в старомодных, вышедших из моды ещё век назад, одеяниях. Без каких-либо предисловий она злобно сказала: «Ну, чего встали? Каждое ваше промедление — кража времени у смысла. Входите. Или признайте, что ваш разум — пустошь, где слова гибнут без звука».

Дети зашли в тусклое помещение. Света от единственного запылённого окна не хватало, и его скудные лучи тонули в полумраке, который едва разгоняли навесные лампы. Многие из них мерцали, будто на последнем издыхании. Внимание Виктора привлёк удивительно чистый и опрятный стол из тёмного дерева, на котором стояла ваза с высохшими чёрными розами.

Глава 4: Семя сомнения

Оказавшись снова в Атриуме Стихий по воле Гарадаева, Виктор почувствовал лёгкий укол тревоги — неужели из-за его всплеска? — но тут же вспомнил расписание: всё шло по плану.

Трещины на куполе были заделаны так искусно, что казались игрой света. Пьедесталы молчали, а в центре зала парила огромная, залитая голубым свечением голограмма Земли.

— Как думаешь, зачем мы здесь? — прошептал Павлин, вглядываясь в знакомые очертания материков.

— Урок магии по расписанию, — пожал плечами Виктор. — Но на обычный урок это не похоже.

В этот момент Гарадаев шагнул в центр зала. Он обвёл учеников пронзительным взглядом, и даже его тень замерла в ожидании.

— Итак, ваш первый урок Магии, — его голос прозвучал тихо, но отозвался эхом под куполом. — Но прежде чем осваивать силу, вы должны понять её источник. И её цену.

Он поднял руку — и его тень взметнулась к потолку, не поглощая свет, а превращаясь в гигантское чёрное полотно.

Оно заволновалось, и из него, словно из тёмной воды, вышел мастер Огня Вультарис. Голограмма Земли за его спиной ожила.

— Когда-то мир был слеп, — голос Вультариса был низким и звенящим, как натянутая струна. — Стихии дремали в камнях и ветрах. И лишь немые зеркала природы отражали их силу.

Голограмма показала учёных в лаборатории. Один из них, подсвеченный синевой, приник к окуляру микроскопа.

— Но человек по имени Виталий Наумов — провидец в халате — узрел истину. Он понял: магия — не дар. Это язык. И он научился на нём отвечать.

Эстафету подхватила мастер Воды Карина. Её струя, точная и гибкая, коснулась голограммы, размывая изображение в двух спорящих силуэтов.

— Его ученики заговорили на этом языке. Но слова бывают опасны. Один произнёс «пламя» — и сжёг друга. Другой крикнул «волна» — и едва не смыл лабораторию…

Голограмма затрещала, раскалываясь на свет и тьму. Мастер электричества Громов сверкнул кибер-глазом — и молнии прочертили между ними чёткую, жгучую границу.

— Наумов хотел сохранить знание, как садовник бережёт семена. Но другие превратили семена в стрелы. «Свобода для магии» похитила Око и разбила его. Так магия стала оружием.

Тень Гарадаева накрыла купол, и на его фоне засияли проплывающие тени в капюшонах — силуэты «Дарвинистов».

— Самые мудрые ошибаются страшнее всех. Они решили, что магия — этап эволюции. Создали Вирус Отбора… но не знали, что вирус ненавидит саму жизнь.

Голограмма Земли покрылась чёрными, пульсирующими пятнами. Мастер Земли Тапир сжал кулак — и по проекции поползли глубокие трещины, как по высохшей глине.

— «Хомосмерть» расползалась, как гниль. Она не убивала — опустошала. Магия гасла, города рушились… Выжили лишь те, кто помнил: сила — в единстве.

Земля на голограмме вспыхнула ослепительным белым светом. Девять лучей брызнули из её центра, ударив в учителей и связав их стихии в мерцающую девятиконечную звезду.

— Когда тьма поглотила почти всё, девять странников нашли последний осколок. Они не стали делить его — разбили и смешали с кровью.

Мастер Мысли Вейн коснулся виска. На голограмме шрамы стали затягиваться, образуя новые, чистые контуры Фидерума.

— Они построили город на руинах. Не рай… но убежище. Здесь магию обуздали Метками, чтобы ошибка Наумова не повторилась.

Свет вернулся. Тень Гарадаева опала и снова замерла у его ног. В наступившей тишине был слышен лишь тихий гул проектора.

— Ваша задача — помнить, — голос Гарадаева прозвучал уже без эха, тихо и весомо. — Магия не делает вас богами. Она напоминает: мы — садовники, а не повелители сада. Сорвите цветок — и яд проникнет в корни.

В зале повисло молчание. Даже Марк, который явно слышал эту историю не раз, не сводил глаз с учителя. Ирина лихорадочно писала в блокнот, стараясь ухватить каждое слово.

— С магией люди достигли невероятного величия… — тихо пробормотал Виктор.

— Но именно из-за неё прошлый мир был уничтожен, — без всякой насмешки закончил Павлин. Его лицо было серьёзным.

— Прошлый мир сгорел в огне, не выдержав пламени, — пафосно провозгласил Евгений, оправившись быстрее всех. — Мы — сильнее! Мы потомки тех, кто выжил. — Он бросил взгляд на Виктора и Павлина. — Хотя некоторые явно потомки сгоревших.

Гарадаев сделал шаг вперёд, и его тень послушно двинулась за ним.

— Сильные чувства к истории — это нормально. Но главный урок иной. Обращайтесь с вашей силой обходительно. Только так вы достигнете высот.

Он обвёл класс взглядом, давая словам просочиться.

— А теперь — Живология. Екатерина Даниловна расскажет вам, как работают Метки, что обуздали ту самую силу.

Он сделал лёгкий жест рукой — и растворился в собственной тени, оставив в воздухе лёгкую рябь.

***

За такой обыденной дверью с табличкой «Кабинет Живологии: Биос Е.Д.» скрывалось помещение, которое одним своим видом кричало: «Я не из этого мира». Вместо обычных парт на травяном полу перед огромными корнями стояли гладкие пни. Стены были покрыты плотным слоем лиан, между которыми находились биолюминесцентные грибы, а единственным «человеческим» элементом в этом кабинете был стеклянный аквариум с необычными рыбами, стоявший в углу. В кабинете было свежо и пахло мятой, хотя окна в нём отсутствовали.

Но несмотря на всю эту красоту, Виктор просто сел на тёплый пень — сегодня он уже устал удивляться. Павлин последовал его примеру.

Ну и как же нас удивит своим появлением этот учитель?

Дверь распахнулась, и зашла молодая женщина в платье из шиповника и шёлка. Её волосы цвета молодой коры были заплетены в косу.

Биос хлопнула в ладоши — лианы на стенах расцвели образуя надпись: «Жизнь — это код. Сломаешь — перепиши».

— Меня зовут Биос Екатерина Даниловна, — её голос звучал, как шелест листьев, — и если вы думаете, что Живология — это скучные учебники про печень и лёгкие, то… ошибаетесь.

Она провела рукой над аквариумом. Одна из рыб выпрыгнула, превратившись в голограмму человеческого тела с мерцающей меткой на запястье.