Побег из Альтарьера

Глава 1

По коридору грохотали тяжелые шаги ларда Си́нвера Альта́ра, а я отчаянно жалась спиной к книжной полке. Если повезет, опекун меня не заметит. Старалась дышать как можно спокойнее, чтобы унять бешеный стук сердца. Оно билось так сильно и быстро, что я не слышала — открыл Синвер дверь в библиотеку или прошел мимо?

Как всегда в минуты опасности, сжала в руке свой амулет. Сейчас он абсолютно бессилен, но мне становилось спокойнее от прикосновения к нему. Тёплый, древний, как наш род, он был моим другом и спутником. Шаги затихали, в дальней части коридора начали хлопать двери, и я поняла, что у меня есть несколько минут, чтобы решиться на дерзость. Мне сегодня невероятно везло, чего стоило хотя бы то, что Синвер оставил без присмотра ключи от кладовой, и я смогла набрать припасов, оставаясь незамеченной. Последние дни вообще выдались удачными, всё складывалось в мою пользу, такое ощущение, что помогали сами стены родового замка.

— Дух? Ты меня слышишь? Если это делаешь ты, то спасибо! — одними губами прошептала я.

Глупо рассчитывать на помощь духа Альтарье́ра, уже много десятилетий он не отзывался никому. Но он был жив, я это знала.

Ненавижу Синвера, ненавижу всей душой! Наш род раньше славился сильными мужчинами, талантливыми магами, воинами, а Синвер был змеёй, подлецом, готовым на всё, чтобы заполучить титул и замок, одним из тех, кто черпает удовольствие из страданий и боли других. Семья Альтар — младшая ветвь нашего рода Альтарьеров — владела замком, достаточно большим и древним, граничащим с нашими землями на западе. Но этого кузену оказалось мало. Ему всегда было мало! Его жадность не знала пределов и границ, он разрушал судьбы из-за небольшой выгоды и шагал по трупам в одном ему известном направлении. Нужно отдать должное: его интриги часто увенчивались успехом, и сейчас он стал вхож в круг приближённых императора. Однако все понимали, что не имея высокого титула, богатства или хотя бы более обширных земель, он не сможет продвинуться выше и стать одним из министров или наместников. Синверу нужен брак со мной, и он не остановится ни перед чем.

Через пять недель мне исполнится восемнадцать лет, а через шесть закончится траур по отцу. Вот тогда начнётся самое страшное, ведь я официально достигну брачного возраста, и лард Синвер сможет взять меня в жёны. Одна надежда на то, что аура у меня ещё не сформировалась, это дало бы отсрочку, однако как узнать точно, если выйти за пределы Альтарьера нельзя?

Самое мерзкое, что, как мой опекун, только Синвер может дать согласие на брак, следовательно, рассчитывать на другое замужество бессмысленно. А если я сбегу, в Альтарьере останутся мама и сестра, и троюродный кузен всё равно добьётся своего от Аливии, вот только я потеряю права на замок и титул.

Зная мою несговорчивость и более спокойный нрав сестры, Синвер, возможно, надеется именно на такой исход, рассчитывает на мой побег и планирует послать следом убийц, которые сделают так, чтобы я не вернулась. Я и мой амулет — единственное, что стоит между опекуном и нашим замком. Защита амулета не абсолютна, но она не позволяет прикоснуться ко мне никому, чьих прикосновений я не желаю, так что изнасиловать или избить меня кузен не может. Хотя делать этого Синвер и так бы не стал — побоялся бы, что мы найдём способ сообщить властям, и он потеряет право на опекунство. В его арсенале другие методы: он морит голодом нашу семью, издевается над людьми на наших глазах и шантажом заставляет нас с сестрой прислуживать и обшивать его.

Последнее, кстати, мне даже нравилось, потому что, делая для него рубашку, я думаю лишь о том, насколько сильно его ненавижу, и мечтаю, чтобы он сгинул в одной из своих поездок. Постепенно я научилась вплетать в свою работу нити энергии. Теперь забавно смотреть, как кузен спотыкается, ошибается или что-то разбивает, когда носит созданные мною и пропитанные ненавистью рубашки. Да, я, эрцегиня Амелия Альтарьер, шью рубашки своему врагу и радуюсь мелким подлостям. Казалось бы, ниже падать некуда, но впереди еще шесть недель. Что ждёт потом?

Я осела на пол и принялась напряженно размышлять о побеге. С амулетом мне не грозит смерть от насилия, звери будут обходить стороной, а любые разбойники убегут в страхе при первом столкновении с древней магией рода. Но холод, голод, опасность утонуть, отравление, болезнь, чужая сильная магия… От них амулет не спасёт. И даже если я решусь на побег, то куда мне бежать? В мире нет никого, кто помог бы мне.

Странная догадка вдруг пронзила разум, придав сил. Да, никто не захочет помочь мне, но, возможно, кто-то захочет навредить Синверу? У него не может не быть врагов. И среди них наверняка есть маги, достаточно могущественные, чтобы с моей помощью расправиться с ним.

Я хочу избавиться от кузена и его опекунства? Да! На что я готова, чтобы вывести из-под удара вечно рыдающую маму и недосыпающую младшую сестру? Практически на всё. На что я готова, чтобы не стать женой опекуна? На всё остальное!

Только как найти врагов ларда Синвера?

Разве что у Реи спросить…

Впервые за долгое время в голове созрело подобие плана.

Больше не буду тратить силы на мелкие пакости, на пустые споры и на то, чтобы выводить Синвера из себя. Нет, лучше выясню, кто его враги, как до них добраться и что предложить взамен избавления от опекуна. А дальше необходимо подготовить побег, вырваться из замка и вернуться с теми, кто захочет смерти кузена.

К сожалению, он — слишком сильный маг, чтобы я могла ему навредить. Разве только прикинуться сломленной, подстроить ловушку в постели и заманить в неё, но от одной мысли о прикосновениях ненавистного опекуна выворачивает наизнанку. Амулет не позволит Синверу дотронуться до меня, а снимать амулет опасно: кузен сразу же его уничтожит.

Глава 2

У меня действительно был дар! Раньше я сомневалась в своих силах, не понимала, насколько важна концентрация, и — главное! — не задумывалась об энергетических потоках. А теперь я их видела! Впервые в жизни видела, могла касаться пальцами, продевать в иголку и шить ими. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Всегда считала, что аура — нечто цельное, и только теперь воочию наблюдала, как она расслаивается на сотни тоненьких нитей. С каждой новой вещью мои умения возрастали, и это происходило очень быстро. Потоки даже различались по цветам, хотя поначалу я подумала, что у меня просто рябит в глазах. А ведь один из гостящих у нас магов как-то рассказывал, для чего лучше подходит каждый из цветов магии, но за давностью я уже не помню подробностей.

Как жаль, что отец не успел обучить нас с Аливией хотя бы азам колдовства! Он всё откладывал найм преподавателя до момента, когда у сестры начнёт формироваться аура, чтобы учить сразу обеих. Кто же знал, что всё так обернётся?

Несколько напряжённых дней и бессонных ночей прошли в подготовке.

Наш родовой замок — очень древний, настолько древний, что никто точно и не знал, когда именно его построили. Дух, соединённый с замком и ставший живой частью дома, пока не развеялся. Альтарьер пришёл в жуткое запустение, но камни ещё дышали силой, это ощущалось, если приложить к ним руки. Внутреннее убранство приходило в негодность, ковры протёрлись до дыр, гобелены на стенах стали тёмно-коричневыми от времени и пыли. Замок был слишком огромен, чтобы мы с мамой и сестрой могли поддерживать его в чистоте втроём, поэтому большая часть помещений стояла закрытой. Мебель — в чехлах, посуда — в высоких пыльных сервантах, модная сотни лет назад одежда — в сундуках. Кто знает, возможно, всё это давно превратилось в труху.

Душил стыд перед домом, родом и духом, но я бессильна была что-либо изменить. Мой троюродный кузен лард Синвер теперь являлся наследником крови Альтарьер, а я стала бесправной служанкой в собственном доме. От обиды на эту несправедливость руки сами сжимались в кулаки, а злость и досада комом вставали в горле.

За последние три года замок, который и так тяжело было поддерживать малыми колдовскими силами, стал ветшать ещё быстрее. Папа родился слабым магом, но недостаток дара он компенсировал добротой и справедливостью. Люди любили его, в наших землях он давал приют ремесленникам, художникам и ученым. До его болезни наша семья пусть и относилась к категории обедневшей аристократии, но не нищенствовала.

А сейчас, всего через год после смерти папы, я словно жила в другом мире. Ремесленники покинули мастерские, земледельцы оставили наделы, когда лард Синвер пришел к ним с требованием права первой ночи. Такой дикости не было в наших краях уже несколько веков, но сумасшедший кузен посчитал, что обычай пора возродить.

К сожалению, не он один с восторгом смотрел в прошлое: по всей стране некоторые аристократы начали возрождать привилегии, отменённые из-за жестокости. Вседозволенность знати набирала обороты. Эта скверна пришла вместе с новым императором Далара́на, и я никак не могла поверить, что за какие-то пять лет жизнь изменилась настолько круто.

Возникшую проблему пустых наделов и домов лард Синвер решил по-своему. Привез крестьян с северных территорий, угрюмых, суровых людей, которые подчинялись ему и безропотно платили дань…

Но думать об этом теперь было некогда!

Чем хорош был мой родовой замок, так это тем, что в его дальних залах всегда можно было найти нечто интересное, а ещё в них порой получалось спрятаться от ядовитого гнева Синвера. Отправляясь на охоту за необходимым для побега, я старалась соблюдать осторожность и не попасться опекуну на глаза.

Готовилась тщательно.

Для начала сшила перчатки и меховой плащ из белых гардин и старой поеденной молью шубы, которую обнаружила в одном из сундуков. Пока работала над плащом, думала о маскировке и тепле, осторожно тянула белые энергетические нити из своей ауры и использовала их. Хотелось создать нечто такое, в чём можно упасть в сугроб и остаться там незамеченной.

Впервые в жизни я шила радостно, полная вдохновения и желания поскорее закончить. Плащ вышел очень красивым, на тёмном меху с белым искрящимся верхом. Ткань плотная и переливается на солнце, как снег. Остальное тоже получилось хорошо — и дорожное платье, и сумка, и переделка другой одежды из маминых запасов, которая могла пригодиться в путешествии.

Особенно любопытно вышло с сумкой. Я не знала, как правильно работать с энергетической нитью, поэтому действовала по наитию. Вплела свою магию в стремлении сделать сумку вместительной и при этом лёгкой, и не поверила своим глазам, когда пространство внутри словно расширилось, повинуясь моему желанию. В итоге уместилось всё, что мне было нужно в дорогу, а сумка так и оставалась совсем небольшой и не очень тяжёлой.

Сегодня был день, когда дежурил Карим, и нужно было успеть отнести Рее бумагу и карандаш. Я хотела показать ей результаты своих трудов, но колебалась — стоит ли тащить всё это к ней? Решила, что стоит. Она могла подсказать что-то новое, а без её слов и советов у меня бы ничего не получилось, не хватило бы веры в свои силы. В отличие от нас с Аливией, Рея обучалась магии и получила хорошее образование.

Я была благодарна черноволосой гордячке, благодарна настолько, что её освобождение впервые поставила на одну доску со свободой мамы и сестры. Нужно сказать спасибо Рее и за информацию о ларде Эрике Кравере, и за веру в меня, и за обещанную помощь. Заклятие незаметности мне сильно пригодится при побеге.

Глава 3

— Ходила в гости к Рее? Разве я тебе это разрешал, маленькая смутьянка?

На лице кузена ярость смешивалась с предвкушением. Он обожал наказывать и теперь смаковал возможность поиздеваться над нами с Каримом. Я метнула взгляд на приятеля, тот был бледен, но старался держаться уверенно.

— Прошу вас следовать за мной, эрцегиня, вы как раз тепло одеты для небольшой прогулки по двору, — раздался фальшиво елейный голос.

Настроение Синвера всегда менялось стремительно, и он молниеносно переходил от оскорблений к любезностям и обратно. Особенно ему нравилось издеваться над моим титулом: «Эрцегиня Альтарьер, уберите тарелки и принесите мне горячий чай!», «Светлейшая ларда, не забудьте прибраться в моей спальне» и его коронное «Подите вон, Ваша Светлость».

Я неуверенно замерла напротив опекуна. Заклинание незаметности не работает, если на тебя смотрят в упор, но стоит только наблюдателям отвернуться, я смогу ускользнуть. Тем более что во двор нам по пути. Я мысленно подобралась и судорожно унимала панику, плещущуюся в душе.

Мы вышли наружу, но стражники по-прежнему окружали меня со всех сторон. Карима, дергая и толкая, подвели к Синверу, и вокруг них образовалось пустое пространство.

— Ты нарушил мои приказы. Я сказал, что к пленнице никого нельзя пускать, — медленно, смакуя слова, проговорил кузен.

Люди собирались вокруг нас и вскоре образовали плотное кольцо.

Карим громко сглотнул. Он знал, что за потакание мне его ожидает выволочка, но происходящее всё меньше и меньше напоминало простой выговор. Страх узлом сворачивался у меня в животе, и я начала по-настоящему бояться за приятеля.

— Это я приказала Кариму пустить меня, на правах эрцегини и хозяйки замка.

— Ах, на правах эрцегини и хозяйки замка… — кузен мерзко ухмыльнулся и с издёвкой посмотрел сначала на меня, а потом на Карима. — Так что же, эрцегиня и хозяйка замка, прикажите ему что-нибудь ещё. Или мне прикажите, давайте, я жду… Ах, наша эрцегиня и хозяйка замка молчит… Какая жалость! Неужели позабыла, как приказывать? Ну ничего, дорогая, зато ты прекрасно помнишь, как штопать мои носки и подавать мне чай. А скоро запомнишь ещё кое-что, что мне нравится.

В толпе загоготали. Наши верные подданные, что жили в замке ещё при отце, смотрели на происходящее с явным неодобрением, но их осталось так мало! А те, кого привёл кузен, усмехались и ждали продолжения. Неужели Синвер прикажет высечь Карима плетьми? Руки сжались в кулаки, и я наступила на собственную гордость. Ни разу ни о чём не просила этого монстра, но теперь было всё равно.

— Лард Альтар, прошу вас отпустить Карима. Я обещаю вам лично и всем присутствующим, что больше не буду навещать Рею и не нарушу запрет ходить в темницу.

Я публично унижалась, признавала своё поражение и обещала искренне. Такое кузену должно понравиться. Он тщеславен, как сотня столичных красоток. Если побег удастся, Рея больше не будет узницей, а запреты Синвера отправятся к Пяти Столпам вместе с ним. Я не врала и знала, что опекун почует правду в моём голосе.

— Да, ты не будешь больше нарушать мои запреты, потому что сегодня я научу тебя, какие от этого бывают последствия, дорогая. Ты запомнишь раз и навсегда, что моё слово для тебя и для любого здесь — закон!

Последние слова он прокричал. Мне стало по-настоящему страшно, и на худощавое, упоённое властью лицо кузена смотреть больше не было желания. Перевела испуганный взор на Карима, взглядом прося его о прощении.

Больше всего удовольствия Синверу доставляет моё унижение, поэтому дальнейшее пришлось ему по вкусу. Мой голос подрагивал, горло сдавило от подступивших слёз, и я умоляла, стараясь умаслить непомерное эго опекуна:

— Лард Альтар, я очень прошу вас, это больше не повторится.

— Конечно, не повторится, моя дорогая.

После этих ядовитых слов кузен достал кинжал из ножен и приставил его к горлу Карима. Кровь отхлынула от моего лица, а во дворе стало очень тихо.

— Никто никогда больше не будет нарушать моих приказов. И помогать нашей маленькой… упрямой… непослушной эрцегине тоже никто больше не будет. За любое нарушение нового порядка наказание — смерть! — прорычал кузен.

Прежде чем я успела сказать хоть слово, Синвер рассёк кинжалом горло Карима. Удивление на лице парня сменилось ужасом и неверием. Кровь хлынула на грудь, по толпе пронёсся гул, а меня оглушило видом умирающего приятеля.

Раздались одобрительные возгласы, тело Карима безвольно осело, горячая кровь прожигала в снегу тёмно-алые пятна. Меня согнуло пополам в приступе рвоты, и я попятилась прочь. Толпа расступилась, даже среди последователей кузена не нашлось желающих меня остановить, и я, сгорбившись, сделала несколько шагов назад в сторону стены, подальше от них. Меня рвало на белый, чистый снег, а за моей спиной Синвер продолжал кричать в толпу:

— Я главный здесь! И мои приказы не будут нарушаться!

Под тихий ропот людей, под булькающие звуки последних судорожных вздохов Карима, под самодовольные выкрики кузена я побежала вдоль стены — ужас подстёгивал и гнал прочь, подальше отсюда. Добежав до калитки, через которую недавно зашли люди Синвера, я с силой рванула её на себя, и она поддалась, выпуская меня на волю, в кристально чистый зимний день. Задыхаясь от бега, тошноты, страха, не осознавая произошедшее в полной мере, я припустила вдоль внешней стены замка. Потребовалось пять или десять минут дикого бега по заснеженной насыпи, чтобы я вспомнила о наличии капюшона и накинула его на голову. Запахнула плащ поплотнее и понеслась вниз по дорожке, к реке.

Карта Альтарьера

Карта

Глава 4

Зимний лес рядом с замком меня не пугал. Последние годы звери нечасто в него забредали, охотникам приходилось уходить за дичью всё дальше и дальше. Разве что забредшая с Тёмных Троп нежить какая могла встретиться недалеко от деревушки, но и это редко. А вот города, даже такие провинциальные, как Рандаран — другое дело. Стражники, наёмники, пьяницы, воры, разбойники — все представляли опасность для одинокой девушки, даже несмотря на амулет. Огласки мне тоже совершенно не хотелось, поэтому я обходила злачные заведения просыпающегося города стороной. Как добраться до нужного адреса, решила спросить в одной из булочных: они и открываются рано, и посетители в них более безобидные.

— Доброго утра вам, господин. Не подскажете ли, где находится Синий квартал?

— Не подскажу, — басовито буркнул булочник и продолжил перекладывать ароматный хлеб с противней в корзины на витрине.

К такому приёму я оказалась совершенно не готова. Постояла немного, перекатываясь с носка на пятку, и попробовала второй раз:

— А если я булочку куплю?

— Булки тока с цукатами!

— А что, с ответами булочек нет? — разочарованно протянула я. — А в столице такие уже давно продают. И карта города на стене висит, и столики в углу для посетителей.

Неприветливый булочник заинтригованно выглянул из-за прилавка. Понятия не имею, какие на самом деле булочки в столице, однако папин приятель однажды рассказывал нечто подобное. Но это не точно.

— А знаете, какой главный ингредиент в самой лучшей булочной Огона́са? — весело спросила я.

— Какой? — заинтересовался булочник.

— Не подскажу, — ответила я и принялась с таким любопытством изучать пол под ногами, будто это первый увиденные мной в жизни пол, да ещё такой удивительный — деревянный.

Собеседник хмыкнул, крякнул, почесал живот и сложил руки на груди.

— Так что за ингредиент-то? Может, у нас тоже чего есть. Ну, эдакого.

— Так где, вы говорите, Синий квартал?

— Как выйдешь в сторону реки, свернёшь направо на перекрёстке, да и иди себе прямо до синих домов. Там, стало быть, и квартал Синий.

— Да уж, без фантазии как-то. Вот если бы дома были зелёные или там жёлтые, тогда интересно. А так…

— Малахольная, что ли? Что за ингредиент-то?

— Улыбка, уважаемый, улыбка.

И, весело ему подмигнув, я выскользнула обратно на улицу.

Город проснулся и расшумелся, вокруг сновали люди, по центральным дорогам хаотично ехали, ползли и стояли разные экипажи, телеги, да и просто всадники. Со всех сторон раздавалась звуки перебранок, особенно сильно ругался прохожий в дорогом плаще, который вляпался в свежую кучу, оставленную на тротуаре кабальдом. У меня неожиданно поднялось настроение: кто бы мог подумать, что я смогу так далеко от дома добраться одна, сама?

Синий квартал действительно состоял из синих, когда-то бывших синими и отчаянно притворявшихся синими зданий. Я медленно шла по нему, жадно разглядывая людей, кабальдов и дома. На их стенах висели белые горшки, из которых одинокими веточками свисали голые стебли. Наверное, тут было красиво весной.

Я искала дом госпожи Урта́ру, но не везде имелись таблички, только самые широкие или высокие здания иногда украшали витиевато оформленные вывески. Надписи на них были выполнены с большим старанием, что не мешало им, однако, содержать некоторые грамматические ошибки и даже непристойности орфографического характера, один только «Сопожник Пуртатье» чего стоил. У господина «сопожника», кстати, был широкий выбор летних сандалий, а зимних сапог не было вовсе: либо раскупили, либо вывеска вводила всех в заблуждение, и на самом деле господин Пуртатье был «сандальником» или даже «сондальником», на местный манер. За обувной мастерской следовала «Кажёвинная», где, как ни странно, торговали сушёными травами и орехами на развес. Видимо, сменить ассортимент куда проще, чем вывеску.

Последний раз я была в Рандаране, когда папа ещё был здоров. Мы приезжали на ярмарку, покупали ткани, нитки и ленты. Раннее лето согревало теплом, улицы заливал мягкий золотистый свет, а мы с сестрой обпились ранатового сока и объелись рикосов так, что уснули в карете. В итоге отцу пришлось взять дело в свои руки, выбрать материалы самому, и домой мы привезли три корзины ниток и тканей разных оттенков серого, потому что «А разве не все цвета одинаковые? Зато со скидкой!». Мама жутко обиделась и на папу, и на нас с сестрой, а в тот год всю одежду пошила нам одинаково серую. Тогда мы с Аливией виртуозно освоили искусство создания цветовых акцентов в гардеробе.

Почему-то воспоминания не сделали больно, а подняли настроение и придали сил. Обшарпанные дома сменились более ухоженными и яркими, тротуары стали шире и чище, а когда я наконец упёрлась в ограду особняка с табличкой «Урта́ру — питомник снежных арбисов», то обрадовалась, смело потянула на себя калитку, пересекла двор и постучалась в резную дверь. Она приоткрылась, и я впорхнула в приёмную.

Навстречу мне, проскальзывая на полированном камне, тут же вылетели двое крупных арбисов, заставив от изумления потерять не то что дар речи, а дар ходьбы. Гибкие серебристые тела идеальных хищников, оскаленные морды с длинными клыками, мощные лапы, клацающие по мраморному полу когтями — я уже мысленно попрощалась с жизнью, шокированно застыв у спасительного выхода. Однако высокая немолодая женщина со строгим выражением лица не дала одомашненным хищникам устроить на меня охоту и сбила их порыв одним ёмким «Стоять!». Я в тот момент никуда не двигалась, но на всякий случай вросла в пол ещё крепче.

Глава 5

Когда меня разбудила госпожа Уртару, вокруг царила ночь, а я была накрыта ворохом шкур и одеял. Хозяйка арбисов мягко улыбнулась, похлопала меня по руке и сказала:

— Умаялись, бедняжка. Просыпайтесь, мы на месте. Лард Итлес дома и, похоже, с братом. Пойдёмте, я вас представлю.

Я сонно потянулась и вылезла из саней, разминая затёкшие мышцы. В небольшом особняке, выходящем на широкую мощёную набережную, горели огни, а снег у крыльца был истоптан. Порадовавшись тому, как легко и удачно складывается путешествие, я благодарно кивнула спутнице и последовала за ней в дом братьев Реи. Нам открыл низкорослый мужчина в ливрее, вежливо взял верхнюю одежду и препроводил в небольшую гостиную, где на столе очень быстро и совершенно незаметным для меня образом возникли чайные чашки из изящного фарфора и чайник, источающий аромат лесных трав. Мы с хозяйкой питомника переглянулись, сели в обитые велюром кресла, взяв по чашке в руки, и заулыбались друг другу: горячий чай — это именно то, чего так хочется после длинной зимней дороги.

В комнату вошли два высоких плечистых парня. Не сказать, что они сильно походили на Рею, но оба были кареглазыми брюнетами, как и она, только заметно смуглее. Их взоры остановились на госпоже Уртару, и братья расплылись в улыбках.

— Тётя О́ши, как я рад!

Один из парней шагнул к госпоже Уртару, она приподнялась с кресла, чтобы его обнять, а он не просто обнял в ответ, а даже слегка покружил её по комнате. Я поднялась с кресла, как того требовал этикет, ведь хозяева дома не присели, а остались на ногах.

— Как вы? Только на днях с То́мином вспоминали, как вы нас за воровство варенья заставили съесть по три банки. До сих пор при виде рикосового варенья меня мутит, а То́мин зеленеет.

— Мальчики мои, у нас радостная весть.

Оба брата мгновенно замерли, подобрались и стали напоминать ищеек, почуявших запах добычи.

— Рея?

— Да, Ийнар, она жива и передала весточку.

Глаза Ийнара загорелись таким огнём, что, даже пламя в камине не могло с ним сравнится.

— Где она?!

— Я и сама не знаю всех деталей. Но лучше обо всё по порядку. Ийна́р, То́мин, позвольте представить вам ларду Амелию. Дорогая, не могли бы вы показать лардам Итлесам то письмо, что показывали мне?

— Добрый вечер, приятно познакомиться.

Я достала из сумки письмо и протянула Ийнару. Он пробежался глазами по короткому тексту, задержался на подписи, потом перечитал письмо ещё несколько раз.

— И всё? Это всё? Где она? — он упёрся в меня требовательным, нетерпеливым взглядом. — Кто вы? Где вы её прячете? Что вам нужно?

Его напор ощущался почти физически, и я немного растерялась, но госпожа Уртару вмешалась вовремя:

— Ийнар, не смей так разговаривать с юной лардой! Она рисковала жизнью, чтобы добраться до нас, и ты как минимум обязан проявить уважение, — поучающим тоном сказала она, недовольно сдвинув брови.

— Прошу прощения за резкость, — проговорил Ийнар, хотя я отчётливо видела: если бы не заступничество спутницы, он бы и пытать меня не постеснялся. — Ларда Амелия, я хотел бы поскорее услышать вашу историю.

— Прежде чем юная ларда вам что-то расскажет, посмотрите на меня оба и дайте мне слово, что будете обращаться с ней максимально бережно, уважительно и соответственно её статусу и нежному возрасту. Оба пообещайте, что ни один волос не упадёт с её головы, и что она — Томин, это тебя в первую очередь касается — не станет предметом поползновений.

— Тётя Оши, ничего не могу обещать, ларда Амелия блистательна в своей редчайшей красоте, — ответил Томин, не сводя с меня весёлого нахального взгляда, а на его лице расплывалась улыбка, показывая удивительно обаятельные ямочки на щеках.

— Понятно, дорогая, — решительно поджала губы пожилая дама, — отправляемся напрямую к Эрику, эти двое не стоят того, чтобы тратить на них время.

— Стойте! — Ийнар перехватил тётю за руку. — Обещаю, что не причиню вред и не буду иметь злого умысла против ларды Амелии, буду относиться к ней, как к сестре, и оберегать её по мере сил.

Он перевёл нетерпеливый взгляд на брата и подтолкнул его резким движением.

— Я даю слово не причинять вреда ларде Амелии и не предпринимать попыток ухаживания, если только она сама не проявит инициативу, — после этих слов Томин по-мальчишески задорно мне подмигнул.

Я проигнорировала и этот выпад, и обаятельные ямочки на щеках брата Реи, а потом сделала шаг вперёд и заговорила:

— Уважаемые ларды Итлесы, Рея жива и уже год находится в плену у одного мага. Нам с ней удалось разработать план побега. Я прошу вас максимально быстро сопроводить меня к ларду…— в этот момент лард Ийнар меня перебил самым банальным образом:

— Нам не нужен Эрик, чтобы вызволить Рею. И прошу вас оставить формальности. Для вас я просто Ийнар. Мы с Томином уже год ищем её, и я с ума схожу от беспокойства и бесплодности поисков. Нам не нужен Эрик, мы прекрасно справимся без него. Он в столице, мы только время потеряем, пока до него доберёмся!

Видимо, уважение к сёстрам — это такое особое, позволяющее перебивать и указывать уважение. Вероятно, стоило просить, чтобы он относился ко мне, как к брату. Хотя брата он хорошенько ткнул под рёбра ранее. Судя по всему, уважение в семье Итлесов — концепция своеобразная, и не стоило рассчитывать на многое.

Глава 6

— Я не собирался пороть Рею буквально, — процедил Ийнар, недовольно скрестив руки на груди. — Но она действительно заслуживает наказания после всего, что сделала! Из-за её безрассудности пострадала вся семья и многие другие! Мы год её искали, бросив карьеру, дела и дома.

— Хорошо, пусть так. Рея оступилась и подвела вас, доставив своим исчезновением массу беспокойства. Неужели вы считаете, что вправе её за это наказывать после всего, что она пережила?

Ийнар отвернулся и долго смотрел в окно.

— Вы правы, ларда Амелия. Я не должен этого делать. Но мне ещё никогда не было так больно! Последние месяцы я думал, что она мертва… Вы не представляете, каково это.

— И вам станет легче, если вы сделаете больно ей? Неудивительно, что она ищет защиты у Эрика. Наверное, она предугадала такой вариант развития событий и ваше поведение.

Мой собеседник сжал кулаки и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Разговор его разозлил, и мне стоило замолчать, но не вступиться за Рею я не могла. Неужели сидящий передо мной мужчина не понимает, что его сестра и так жесточайшим образом наказана за свои ошибки?

— Вы понятия не имеете, через что мы все прошли.

— Это вы понятия не имеете, через что прошла она! По крайней мере, при всех ваших моральных страданиях никто вас не мучил, не морил голодом и не держал в кандалах.

Ийнар долго и пристально смотрел на меня, но я лишь упрямо выставила подбородок вперёд и решила выдержать его взгляд во что бы то ни было.

— Она неслучайно оказалась в этой ситуации, — наконец проговорил брат Реи. — Это закономерный результат её легкомыслия.

— Откуда вам знать, как всё обстояло на самом деле?

— Рею много раз предупреждали, что она действует неосторожно, — сурово посмотрел на меня лард Итлес, сдерживая гнев. — Но она никогда никого не слушала!

— Даже если так. Виновата не она, а тот, кто держит её в темнице!

— Поэтому его я убью, а её отшлёпаю. Чувствуете разницу? — вскинулся он.

— Лично я не сделала вообще ничего, чтобы оказаться в похожем с Реей положении. Если вы всерьёз не вмените мне болезнь и смерть отца, после которой некому оказалось за меня вступиться. Я не просто не водила знакомств с неподходящими людьми, я даже из дома не выходила! Может, меня тоже стоит отшлёпать за то, что попала в плен к жестокому тирану и вынуждена была подчиняться его воле? Вы же так прозорливы и умны, наверняка найдёте долю моей вины в случившемся. Сделать виновной жертву — это всегда так удобно!

Я пожалела о сказанном в ту же секунду, как прозвучали слова. Мне не стоило высказывать подобные соображения вслух. Мужчины терпеть не могут такие беседы, зачем понапрасну злить своих единственных заступников и союзников? Но Рея уже заплатила за свои ошибки непомерную цену, и мысль, что после освобождения на её голову посыплются упрёки и обвинения, свербела изнутри и не давала отступиться.

Неужели они действительно не понимают, насколько тяжело и плохо Рее пришлось в плену?!

— Я не знаю всех обстоятельств и сочувствую вам, если всё произошло именно так, как вы говорите. Но это не значит, что Рея не навлекла на себя эти неприятности сама, — Ийнар немного помолчал. — Хотя ваша правда в том, что прежде чем делать выводы или что-либо предпринимать, я должен поговорить с Реей и… — он запнулся, — проявить сострадание. Вы правы: после года заточения последнее, что она должна увидеть от меня — это злость и ярость.

— Да разверзнись небеса, неужели Ийнар Итлес признал чью-то правоту? Невероятно! — вдруг театрально захлопал в ладоши Томин. — Ларда Амелия, я восхищён. Уверен, что с таким даром убеждения из своего супруга вы будете вить верёвки толщиной в канат. Впрочем, я всё ещё скромно настаиваю на своей кандидатуре, думаю, что из меня канаты получатся крепкие, надёжные и потрясающе красивые.

Я невольно рассмеялась, и обстановка в экипаже моментально разрядилась, даже Ийнар улыбнулся, глядя на меня с любопытством и толикой удивления.

— Как вы считаете, что порадовало бы Рею больше всего? — спросил он.

— Чем дополнить ваш образ победителя, наступившего на горло поверженному врагу?

— Вы на удивление проницательны.

— Думаю, пирожные придутся в самый раз.

— Ийнар, встанешь на горло врагу, а в руках пакетик из кондитерской. Самый раз, ларда Амелия дело говорит. И чтоб пакетик розовый, а взгляд при этом такой мужественный. И скажешь ей: «Иди ко мне, родная, я брошу к твоим ногам весь мир, торт и копчёный окорок».

Я расхохоталась так, что аж слёзы на глазах выступили.

— Почему копчёный окорок? — простонала я сквозь смех.

— Это любимое блюдо Реи. Да и с тортом хорошо сочетается.

В атмосфере внезапного веселья мы доехали до портальной станции.

Томин, секунду назад передразнивавший брата, вдруг стал серьёзным:

— Ларда Амелия, вас ищут?

— Да, — поколебавшись, признала я.

— Тогда вы пройдёте со мной под видом моей подруги. Ничего не говорите, капюшон не снимайте, волосы не показывайте. Я всё сделаю сам, Ийнар будет держаться рядом. Если вас ищут, то информация об этом обязательно будет на всех станциях. Наш расчёт на то, что вас ищут одну. И на мои связи, разумеется. Зря я, что ли, налаживал контакты со служащими этой станци… Вы проходили порталом раньше?

Глава 7

— Вы не представляете свою ценность для магов со сложными аурами, — продолжил свой рассказ Ийнар. — Дело в том, что самые могущественные маги, как правило, очень одиноки именно из-за невозможности найти приемлемую пару. Иногда есть чувства, но ауры просто не позволяют людям быть вместе. Представьте, это всё равно, что бесконечно болеть в компании любимого человека, рано или поздно он начнёт ассоциироваться только с болезнью. Зато при совпадении аур они обе усиливаются, особенно мужская. Таким образом, грамотно выбранная партнёрша способна укрепить ауру, а в её присутствии резерв увеличивается и быстрее восстанавливается.

— Любопытно… — протянула я.

— Ларда Амелия, боюсь, вы всё ещё недооцениваете масштаб своей привлекательности. Ваша аура делает вас очень притягательной для любого могущественного мага.

— Какое это имеет значение, если я не согласна на отношения?

— Соблазнят, обманут, украдут, запрут…

Я посмотрела в окно экипажа. Мимо проплывали мрачные в сумеречном свете раннего утра столичные особняки, а я могла думать лишь о том, зачем понадобилась Синверу. Вдруг он хотел не только титул, и моя аура тоже представляла интерес? Странно, что он не пытался вести себя хоть немного более цивильно, с его стороны было бы логичнее мне понравиться. Хотя, насколько я знаю кузена, механическая покорность и сломленность его бы полностью устроили.

— В мире магов вы — бесконечно лакомый кусочек. Даже беззубая старуха вызвала бы стойкий интерес, потому что отсутствие зубов и старость — не настолько уж большая проблема для сильного мага. А такая невероятно привлекательная и юная девушка, как вы — вызов для каждого.

— Неужели вы думали, что я шучу, предлагая вам руку и сердце, ларда Амелия? Видите, вы просто не осознавали мои истинные мотивы, — Томин обезоруживающе улыбнулся, снова демонстрируя бесстыдно обаятельные ямочки на щеках.

— А для меня? Вы говорили, что разница может быть в один цвет, то есть маги уровня Томина вызвали бы дискомфорт у меня? — спросила я у Ийнара.

— Я рад, что вы примеряете мою кандидатуру на роль супруга, — отсалютовал Томин. — К свадьбе окончательно свыкнетесь с мыслью.

— К какой свадьбе?

— К нашей, разумеется.

Я проигнорировала Томина, посмотрела на Ийнара, и тот продолжил:

— Особенность универсальных аур в том, что они более пластичны, то есть для вас отношения теоретически возможны и с тем, у кого восемь или даже семь цветов. Но это индивидуально, я так понимаю, что для магессы первостепенное значение имеет эмоциональная составляющая, тогда как для мага самое главное — физический контакт. То есть влюблённая магесса может перетерпеть или пересилить отторжение и со временем даже унять его, если её чувства сильны и взаимны, а вот маг — нет. Если при контакте возникает отторжение, то это навсегда. А если взаимодействие с аурой приятно, то магу всё равно, что чувствует при этом магесса.

Вздрогнув, я ошеломлённо посмотрела на Ийнара:

— То есть пара в кандалах тоже подойдёт?

— Вполне. Только вряд ли сработает ещё одна особенность взаимодействия: женщины, как правило, имеют более слабые ауры, зато они способны передать партнёру недостающий цвет. Исследователи пока не понимают, как именно это получается, но это было зафиксировано неоднократно. Случается хоть и редко, но регулярно, поэтому стоит принять во внимание.

— То есть маг с девятью цветами в ауре может стать универсальным?

— Абсолютным, как мы это называем. Крайне редкое явление, хорошо если десяток таких магов наберётся во всей стране. Одна абсолютная магесса живёт на севере, за пределами Даларана. Ещё есть Максвелл, он живёт на востоке, в столице пара человек, в основном, на службе у императора… Говорят, что раньше, до Кровавого Дня, таких магов было много, но так как почти все сильнейшие полегли в той битве, теперь они рождаются всё реже.

О Кровавом Дне я смутно помнила из уроков истории, это была одна из тем, на которую папа почему-то отказывался говорить с нами. Обещал, что всё объяснит, когда мы подрастём, но этому так и не суждено было случиться. Битва произошла несколько веков назад где-то недалеко от Альтарьера, на границе с Весиниром и Серанией. Говорят, что в тот день полегли тысячи одарённых.

— А сколько в стране магов с девятью цветами?

— Около пяти десятков.

— И вы думаете, что они представляют для меня опасность?

— Если они узнают о вашем существовании, то да.

Ийнар посмотрел на меня сочувственно. Только этой напасти не хватало!

— Мою ауру могут видеть все? — тихо спросила я.

— Все, кто владеет заклинанием распознавания ауры, — ответил Ийнар.

— Как часто его используют?

— Хороший вопрос. Однозначно перед боем, на военных учениях, при поступлении в учебные заведения, но чаще всего — на балах и при романтических знакомствах. И при представлении императору, разумеется.

— То есть достаточно просто избегать академий и дворцов? — с надеждой посмотрела на собеседников я.

— Не всё так просто, учащиеся нередко отрабатывают навык после учёбы, а столица полна студентов, — сказал Томин.

Глава 8

В объятиях темноты сначала было спокойно, и я плавно качалась на её волнах, а потом появился какой-то жутко раздражающий голос, он звал меня, лишая покоя, противный и скрипучий. Захотелось сказать ему, чтобы он замолчал, но для этого нужно проснуться. А просыпаться не хотелось совершенно, в тёплой темноте было так уютно...

Не сразу вспомнила, что нельзя расслабляться: мама и сестра всё ещё во власти Синвера, и проснуться я просто обязана.

— Ларды, кризис миновал, и она скоро придёт в себя, — звучал незнакомый голос. — Я опущу этическую сторону ситуации и не буду спрашивать, как вы оказались втроём в одном доме с этой юной особой и почему она лежит в ванне в платье и плаще. Но скажу, что юная ларда вернулась к нам с того света. Рекомендую постельный режим на неделю, никаких попыток колдовать и полный покой, пока она не восстановится физически и энергетически.

— Спасибо, доктор Альс, мы очень признательны. Ларду Амелию вынем и просушим, когда она очнётся, — заговорил Ийнар. — Почему она так отреагировала на заклинание? Отчего ей стало настолько плохо? Понятно, что Эрик сильный маг, но я ни разу не видел подобной реакции… Да и заклинание не боевое!

— Ларда сильно истощена энергетически. Аура очень слабая. Словно… словно её кто-то основательно истончил или даже проредил… Не знаю, как описать точнее, первый раз такое вижу.

Неужели я сама себе повредила шитьём, вытаскивая нити из ауры? Где же их тогда брать, если так делать нельзя? Они же мне так нужны! Если бы не сшитые магией вещи, я бы не добралась сюда. А ведь я даже думала, что можно начать делать подобные артефакты на продажу, деньги же нужно где-то брать…

— Может быть такое, что девушка недоедала? — задумчиво спросил незнакомец, врываясь в мои мысли. — Все эти новомодные диеты до добра не доводят, растущему организму нужны силы, особенно в период формирования ауры. Так что когда ларда проснётся, обязательно проследите за тем, чтобы она побольше ела.

— Спасибо, проследим, — раздался низкий голос Эрика.

— Скажите, доктор, у вас есть что-то для улучшения работы мозга? Что-то очень эффективное, желательно ударная доза, — раздался голос Томина, полный издёвки.

— Есть одно средство, сколько весит пациент? — видимо, незнакомый скрипучий голос принадлежал доктору Альсу.

— Эрик, сколько ты весишь? Центнер?

Доктор рассмеялся:

— Я пришлю счёт и снадобье, хотя не думаю, что это поможет, медицина в таких случаях бессильна.

Мне наконец хватило сил открыть глаза, и я увидела целителя. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ох и напугали вы меня, милочка. В моём возрасте я уже всё больше по подагре и ревматизму специализируюсь, чем по спасению девиц.

— Спасибо, — голос был хриплый и тихий, а я действительно лежала в воде в платье и плаще.

Что самое неприятное, сумка тоже плавала рядом, значит, сухой запасной одежды у меня нет. Рядом стояли Ийнар с Томином, злые и мокрые, а чуть поодаль — Эрик, ошеломлённый и, я бы даже сказала, растерянный. Видимо, его лицо к такому выражению не привыкло, поэтому выглядел он потешно. Если бы только у меня были силы посмеяться!..

— Добро пожаловать обратно, ларда Амелия! — обрадовался тому, что я очнулась, Ийнар. — Ох и перепугались мы за вас. Но не говорите, что я вас не предупреждал! Мы прекрасно обошлись бы без Эрика. Хотя скажу честно, даже зная его мерзейший характер, я всё равно не рассчитывал на такой приём.

— Ну что ж, моя помощь вам больше не нужна, базовый резерв я восстановил, благо под такую ауру не так сложно подстроиться целителю, остальное юная ларда доберёт сама. Помните: покой, обильное питьё, сытная еда, много сна. Иначе очень жаль было бы терять такую ауру, не правда ли? — хитро подмигнул мне пожилой целитель, вставая со стула.

— А что с её аурой? — спросил Эрик, а я перевела взгляд на него и заметила, как расширяются серые глаза.

Если бы он участвовал в конкурсе на самое удивлённое лицо, то вышел бы победителем с огромным отрывом.

— Ты что, даже не считал её ауру? Я бы назвал тебя идиотом, но это слишком мягко для такого поступка, — саркастично хмыкнул старший лард Итлес.

— Томин, подожди, пусть в его сознании осядет мысль, что он только что чуть не угробил девушку с универсальной аурой. Доктор Альс, я надеюсь, что мы можем рассчитывать на соблюдение вами тайны. Аура Амелии — это её секрет, и мне бы хотелось, чтобы это так и оставалось впредь.

— Разумеется, ларды, разумеется. Лишь одно условие: обещайте прислать мне подробное письмо о том, как из этой ситуации будет выкручиваться Эрик. Я просто умираю от любопытства.

— Да, его выражение лица стоило того, чтобы приехать на вызов, не так ли, доктор Альс? — ехидно хмыкнул Ийнар.

— Я вас умоляю! Я, разумеется, рад спасти девочку, но выражение лица Эрика — это лучшее, что со мной случилось за последний год. Или даже два.

Доктор с улыбкой раскланялся, хлопнул Эрика по плечу и вышел. А тот продолжал на меня пялиться. Эмоции сменяли друг друга, я не удержалась и фыркнула, настолько забавно выглядел переход от удивления к страху, от страха к злости, от злости к вине, и от вины обратно к изумлению. Он медленно опустился на колени перед ванной, в которой я лежала, продолжая смотреть мне в глаза:

Глава 9

Просыпаться было тяжело, меня, кажется, будили, а я сопротивлялась. Спать на кровати — это так приятно, кто бы только знал!

— Амелия, вставайте, мы скоро выезжаем, а вы ещё не поели, — раздался голос ларда Кравера.

— Я посплю, пока вы едите, я не голодная, — сонно отмахнулась я.

— Мне ужасно неприятно вас будить, но вы правы в том, что нельзя давать Синверу много времени, иначе он использует его для реализации какой-нибудь пакости.

Я нехотя села на кровати и потёрла глаза, ощущая себя уставшей, разбитой и даже заболевающей.

— Так, фиалочка моя, мне это совсем не нравится.

Эрик нежно взял меня за руки и погладил запястья большими пальцами.

— А теперь расслабьтесь и не сопротивляйтесь, я попытаюсь вас подзарядить.

Дальше произошло что-то совершенно необыкновенное: я почувствовала, как рукам становится жарко, и в меня врывается поток силы.

Энергия жениха Реи была иной, я ощущала, что она отличается от моей собственной, но в тоже время она не вызывала отторжения. Словно разношенные сестрой сапоги, вроде бы неудобные, но к этому быстро привыкаешь и через несколько минут уже не замечаешь, что они чужие.

— Расслабьтесь, позвольте моей энергии разлиться по телу. Она теперь ваша, примите её, — шептал мне на ухо Эрик, а у меня не хватило сил ответить, что я и не хотела сопротивляться и что мне очень приятно.

Наконец, силы стало столько, что, казалось, она сейчас перельётся через край, и пришлось отнять руки.

— Спасибо! Я не знала, что так можно.

— Это работает только между близкими, Амелия. Я рад, что вы приняли мою энергию, это сильно облегчит мне жизнь.

Лард Кравер сел на постель рядом со мной и положил мне на колени большой обтянутый бархатом футляр.

— Это вам. В качестве извинений, — прокомментировал он.

С одной стороны, приличия не позволяли брать подарки у чужого жениха. С другой — он действительно чуть меня не убил, а за такое даже суд может назначить компенсацию, так что по закону…

Ещё ничего не решив, я раскрыла подарок. На тёмном бархате лежал гарнитур необыкновенной красоты. Белый металл — не просто серебристый, а именно белый, как снег — обрамлял крупные аметисты разных оттенков. Ожерелье, серьги и две потрясающе красивые заколки в виде бабочек с ажурными крылышками и лиловыми камешками на них.

— Я решил, что на ваших волосах белый будет смотреться выгоднее всего.

— Но… я не могу это принять… это очень дорогой подарок… — пробормотала я, совершенно растерявшись.

Гарнитур стоил целое состояние. Принимать его — верх неприличия, но и отказываться глупо. Кто знает, какие у нас долги? С Синвера сталось бы заложить наши земли или сделать нечто подобное. Да и потом, даже если нам удастся от него избавиться, сбережений нет, продать нечего. Не выставлять же на торги изъеденные молью шубы и изгрызенные древоточцами этажерки?

На стоимость этого гарнитура можно жить несколько лет!

— Можете и должны. Это — извинения. Просто они блестящие, — уверенно ответил Эрик, поднимаясь с постели. — И не думайте, что из-за этого подарка я потребую от вас взаимности. Я потребую её в любом случае, так что пусть хоть подарок мирит вас с моим неподобающим поведением.

— Эти украшения стоят целое состояние, — тихо ответила я.

— Но они всё равно дешевле вашей жизни, поэтому сменим тему, — лард Кравер принялся расстёгивать пуговицы на парадном сюртуке. — Насколько я понимаю, Синверу нужен брак с вами, эрцегиня, чтобы войти в Совет императора. Обычному ларду без титула и даже карону там не место. Император выделяет карона Альтара среди других и многократно намекал ему, что место в Совете будет его, если тот сможет заполучить достойный титул. Император даже предлагал ему нескольких невест, но семьи отказались от такой чести, а одну из избранниц и вовсе вывезли из Даларана подальше от сомнительного счастья составить партию Синверу.

— Очень разумно с их стороны, — проговорила я, не в силах ни вернуть подарок, ни убрать его в сумку.

— Это то, что я знал до вашего появления. Сейчас ситуация такова, что карон Альтар активно ищет вас, но ни имени, ни рисунка ауры ни у кого нет, есть лишь описание внешности. Синвер в ярости, он был в столице вчера, получил личную аудиенцию императора, на которой они обсуждали возможности внедрения новых цветов в ауры. Насколько понял мой источник, Синвер добился невероятного успеха и смог вживить себе новый цвет, жёлтый. Теперь у нашего карона Альтара в ауре восемь цветов, а император остался в диком восторге от его разработок… А вы не теряйте времени и ешьте, пока я рассказываю, — указал Эрик на поднос с едой, поставленный на прикроватную тумбочку.

— Он может добавлять цвета в ауры? — удивлённо спросила я, снимая крышку с самого большого блюда.

Рыба и овощи на гриле. По спальне тут же поплыл приятный аромат, а живот скрутило от голода. Повторного приступа ждать не стала — подхватила вилку и отправила небольшой кусочек белого мяса в рот.

— Не всё так просто. Скажем так, он научился выжимать из ауры энергию жёлтого цвета и на время приращивать её к другой ауре. Цвет — только этот. Насколько осведомлён мой источник, Синверу нужно постоянно поддерживать баланс энергии в ауре реципиента. Вы знали, что жёлтый — самый распространённый цвет в аурах людей? — Эрик кинул сюртук на спинку стоящего возле кровати кресла и принялся снимать шикарные, расшитые золотой нитью сапоги.

Глава 10

— Амелия! Прижмитесь ко мне и молчите! — скомандовал Эрик, я инстинктивно вжалась спиной в его грудь, и только потом поняла, что он шутит, но отодвинуться обратно мне уже не дали его руки — одна, держащая поводья поверх моего левого локтя, и другая, обвивающая мою талию.

— Будете возиться — посажу вас лицом к себе.

Я вняла угрозе и замерла. Лард Кравер наклонился к моему уху и зашептал сквозь капюшон:

— Никогда ещё не путешествовал Тёмными Тропами с таким удовольствием.

Мы выехали на странную узкую дорожку. Карета тут действительно не проехала бы, на тропинке умещался лишь один кабальд. Ийнар шёл первым, за ним Томин, а мы с Эриком замыкали. Вокруг простирался тёмный лес, было прохладно, но гораздо теплее, чем в столичном Таргаро́ге. Я скинула капюшон и начала с любопытством оглядываться. Здесь оказалось значительно темнее, чем в городе.

— Мы уже на Тропе?

— Да, мы уже в пути.

Повернув голову влево, подняла удивлённое лицо к Эрику, он посмотрел на меня с улыбкой, а потом наклонился и потёрся носом о мою щёку. Я попыталась его оттолкнуть, но он поймал мою ладонь левой рукой и поцеловал в незащищенное перчаткой запястье.

— Вы бросили поводья!

— Белодан, ты собираешься сбегать?

Кабальд фыркнул и отрицательно замотал рогами.

— Видите, Амелия, всё под контролем. Так на чём мы остановились?

— Вот на том и остановитесь! Вы постоянно меня смущаете, нарушаете приличия, и мне это неприятно!

— Если мы благополучно доберёмся до Альтарьера, то я ещё и жениться на вас планирую.

От возмущения у меня аж дыхание перехватило. А как же Рея? Ничего, что он — её жених? Ничего, что она его ждёт и тоскует в темнице? До чего же беспардонный, возмутительно наглый, бессовестный мерзавец!

И что значит «если мы благополучно доберёмся до Альтарьера»?! То есть можем и не добраться? Или добраться неблагополучно?

— Вы же говорили, что Тёмные Тропы безопасны для вас! — взволнованно огляделась я, но в темноте ничего не разглядела. — Тогда давайте поедем побыстрее! Я бы хотела вернуться в Альтарьер как можно скорее.

— Рад, что вы тоже теперь стремитесь в родной замок, зная о предстоящем торжестве.

— Я не это имела в виду! Что значит «если благополучно доберёмся»?

— Хорошо, не если, а когда. Когда доберёмся, тогда и поженимся, — самоуверенно заявил лард Кравер.

— И что, моё согласие вам не требуется? Вообще-то, я всё ещё в трауре по отцу и не могу выйти замуж!

Ядовитое возмущение требовало выхода, но я дала себе слово сдерживать острый язык, пока лард Кравер не избавит меня от опекуна. Вот потом выскажу ему всё, что думаю на самом деле. И подарок не отдам, пусть оплакивает напрасные расходы!

— Хорошо, я готов подождать. Как раз уладим все дела перед вашим переездом в столицу.

Я даже обернулась к нему, настолько поразили эти дерзкие слова. Но нет, этот нахал не шутил, говорил абсолютно серьёзно. А ничего, что я из родного замка никуда уезжать не собираюсь, да и не могу? Альтарьеры связаны с духом рода, вне своего дома мы со временем начинаем чахнуть, болеть и тосковать, оттого-то кузен и не перебрался поближе к императору, а бывал на севере лишь наездами. Да и какой интерес в этой насквозь прогнившей столице? Это такие наглецы, как Синвер и Эрик, отлично в ней приживаются, а мне там делать нечего.

— Амелия, вы же знаете, насколько сложно подобрать гармоничное сочетание аур?

— Да, ларды Итлесы об этом рассказывали.

— Так вот, моя аура очень сильна, а чем сильнее аура, тем сложнее найти подходящую пару. До вчерашнего дня я был уверен, что пары для меня не существует, потому что с любой встреченной магессой моя аура быстро входила в диссонанс. Личный рекорд близкого контакта с девушкой — три часа. И хотя за три часа можно многое успеть, но это не то время, которого было бы достаточно с любимым человеком. Проблема ещё в том, что речь не просто о трёх часах в день или даже в неделю, ведь бывают семьи, в которых супруги проводят вместе совсем мало времени. Проблема в том, что, столкнувшись с чужой неприемлемой аурой повторно, моя начинает диссонировать всё быстрее, а периоды восстановления становятся всё длиннее.

— И вы предполагаете, что с моей аурой диссонанса у вас нет?

— Я в этом практически уверен. Вчера в вашем обществе я провёл несколько часов, касался вас и даже поцеловал, и при этом прекрасно себя чувствую. Вы с лёгкостью приняли мою силу, что тоже обнадёживает. Нам предстоит полтора дня путешествия, которое мы проведём так близко друг к другу, как только возможно. К его окончанию я буду знать точно, подходите вы мне или нет. Если подходите, то я на вас женюсь.

Нет, серьёзно, уверенность этого типа можно резать ножом и продавать рыночным зазывалам. В день по три тонны, и ещё останется!

— Вы поэтому сказали, что десять лет ни на что не отвлекались, занимаясь только развитием магических способностей?

— Да, моя внимательная ларда. Как только аура сформировалась, я понял, что обречён оставаться холостяком. Дело даже не в том, что подходящих магесс вокруг не нашлось. Я не мог сойтись даже с теми, что по всем признакам были подходящими. Это меня очень расстраивало, ведь я люблю детей, люблю свою семью и не люблю одиночество. Смотрю на отношения родителей, и мне хочется иметь то же самое.