Побег к океану

Глава 1. Билет в один конец

Глава 1. Билет в один конец

Автобусный вокзал пах тоской и дешевым кофе. Запах, который Алиса запомнит навсегда — густой, сладковато-горький аромат прощаний. Она стояла у огромного расписания, зажав в потной ладони смятый листок с распечаткой. «Москва — Владивосток. Место 18. 14:30».

«Билет в один конец», — мысленно повторяла она, и от этих слов перехватывало дыхание. Не «путешествие», не «поездка», а именно «билет в один конец». Как приговор, который ты сам себе выносишь, когда понимаешь — назад дороги нет. И не потому, что её физически не существует, а потому, что возвращаться попросту некуда.

Её жизнь за спиной умещалась в один средних размеров чемодан на колесиках и рюкзак за плечами. Шесть месяцев отложенных средств — вся её зарплата ведущего архитектора в престижном бюро, которую она копила три года. Три года отношений с Марком, начинавшиеся романтичными ужинами при свечах и заканчивавшиеся молчаливыми вечерами перед телевизором. Карьера, о которой она так мечтала в университете и которая теперь вызывала лишь тошнотворную пустоту под ложечкой. Панические атаки в метро, в офисе, в очереди за кофе. Всё это осталось там, за стеклянными дверями автовокзала, в шумном, суетливом, чужом теперь уже городе.

Телефон в кармане куртки завибрировал. Алиса медленно, будто против воли, достала его. Заблокированный экран светился сообщением: «Ты несерьёзно, Алиса. Вернись, мы всё обсудим. Марк».

Она сжала аппарат в ладони так, что пальцы побелели. «Всё обсудим». Эти слова за последний год стали для неё настоящим кошмаром. «Обсудим» твои странные выходки. «Обсудим» твою карьеру. «Обсудим» почему ты не можешь прийти в себя после... Алиса резко тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Нет, она не позволит ему снова впутать себя в этот бесконечный круг вины, долга и ожиданий.

Всего три недели назад они сидели в уютном кафе на Патриарших и выбирали обои для будущей спальни. Марк разложил перед ней образцы — все идеально выдержанные в бежево-серой гамме, как и полагается для интерьера успешного молодого человека.

— Этот, пожалуй, — тыкал он пальцем в самый безликий вариант. — Солидно. Не будет отвлекать.

Алиса в тот момент смотрела на эти образцы и думала, что они похожи на решётку тюремной камеры. Красивую, стильную, дорогую, но решётку. И именно в тот миг она поняла — если она сейчас не встанет и не уйдёт, то эти обои, эта спальня, эта жизнь станут её тюрьмой навсегда.

Она глубоко вздохнула, заставляя себя сосредоточиться на настоящем. Нужно найти машину. Приложение для поиска попутчиков показывало номер и описание: «Чёрная Волва ГАЗ-3110, гос. номер Х287КХ178». Алиса пробежалась глазами по стоянке, отыскивая взглядом потрёпанную, но ухоженную «Волгу». И вот она. Стояла чуть в стороне, под голым деревом, будто стесняясь своего возраста среди ярких иномарок.

Машина и правда выглядела... живой. Не просто железом, а существом, повидавшим виды. Потрёпанные колёса, царапины на дверях, слегка облупившаяся краска на бампере. Но при этом — чистая, ухоженная, с блестящими стёклами. Видно, что хозяин о ней заботился.

У багажника, прислонившись к нему плечом, стоял водитель. Высокий, широкоплечий мужчина в тёмной, простой куртке и потёртых джинсах. Он курил, глядя куда-то поверх крыш автовокзала, и вся его поза, каждый мускул кричали об одном: «Я здесь случайно, мне не до разговоров, и я хочу, чтобы меня оставили в покое».

Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок. Что она делает? Она, Алиса Воронцова, тридцати лет от роду, успешный архитектор (бывший успешный архитектор), собирается ехать через всю страну с незнакомым мужчиной, который выглядит так, будто только что вышел из зоны отчуждения. Безумие. Чистейшей воды безумие.

Ноги сами понесли её к машине. Шаг за шагом, преодолевая сопротивление всего тела.

— Извините, — её голос прозвучал хрипло от бессонной ночи и сдавленных эмоций. — Вы Лев? Я... ваша попутчица. До Владивостока.

Он медленно, очень медленно повернул голову. Серые глаза, холодные и пустые, встретились с её взглядом. Обветренное лицо с резкими чертами, коротко стриженные волосы с проседью на висках. Ни улыбки, ни намёка на приветствие. Просто взгляд, изучающий, оценивающий, без капли интереса.

— Багаж с собой, — произнёс он. Голос низкий, с лёгкой хрипотцой, будто он давно отвык говорить. — Место сзади.

Он оттолкнулся от багажника, бросил окурок на асфальт и раздавил его каблуком. Движения чёткие, экономные, без лишней суеты. Открыл багажник, взял её чемодан одной рукой — лёгким, отработанным движением — и забросил внутрь. Дверь пассажирского места была уже открыта.

Алиса молча кивнула и полезла в салон. Дверь захлопнулась с тяжёлым, глухим звуком. Она оказалась в замкнутом пространстве, пахнущем кофе, бензином и чем-то ещё — древесной отделкой, старой кожей и долгими, одинокими дорогами.

Она огляделась. Салон был чистым, даже аскетичным. Ни пыли, ни мусора. На зеркале заднего вида висел маленький, грубо вырезанный из дерева медвежонок. Напротив, на приборной панели, лежала растрёпанная, зачитанная до дыр карта России, испещрённая карандашными пометками. На заднем сиденье — свёрнутое армейское одеяло и подушка.

Лев сел за руль, движением, отточенным до автоматизма, повернул ключ зажигания. Двигатель заурчал — глухим, но уверенным басом, словно старый зверь, пробуждающийся ото сна.

— Пристегнись, — сказал он, и это было его первое полноценное предложение, обращённое к ней.

Алиса послушно щёлкнула ремнём. Он тронулся плавно, без рывков, и Москва начала медленно уплывать за окном. Сначала мелькающие огни спальных районов, потом серые, унылые промзоны, а затем и первые поля, укрытые тонким слоем ноябрьского снега. Пейзаж за окном менялся, а напряжение в салоне оставалось прежним — густым, плотным, почти осязаемым.

Алиса закрыла глаза, прислонившись лбом к холодному стеклу. Она сбежала. От Марка, от офиса, от себя прежней, от той Алисы, которая боялась жить. Но куда и с кем — она не имела ни малейшего понятия.

Глава 2. Сны и тени

Глава 2. Сны и тени

Душ в мотеле «У Юры» работал с надрывом — то выдавая тонкую струйку чуть тёплой воды, то внезапно захлёбываясь и обдавая ледяными брызгами. Алиса стояла под ним, закрыв глаза, и пыталась смыть с себя остатки Москвы — запах офисного кондиционера, привкус таблеток от панических атак, ощущение чужих прикосновений.

Вода, даже такая скудная, была благословением. Она стекала по её телу, смывая не только дорожную пыль, но и слои старой жизни. Алиса провела ладонями по лицу, словно стирая маску, которую носила последние годы. Маску успешной, собранной, целеустремлённой женщины. Под ней оставалось только усталое, растерянное существо, не знавшее, куда и зачем оно бежит.

Она вышла из душа, завернулась в жёсткое, пахнущее хлоркой полотенце и встала перед зеркалом. Тусклый свет лампочки под потолком подчёркивал синяки под глазами, следы бессонных ночей. «Тридцать лет, — подумала она, глядя на своё отражение. — А чувствуешь себя старухой, которая прожила три жизни и ни в одной не была счастлива».

Из-за стены донёсся приглушённый звук — тяжёлые шаги, скрип кровати. Лев. Он был там, за этой тонкой перегородкой, которая отделяла два одиночества. Алиса невольно прислушалась, но больше ничего не было слышно. Только завывание ветра за окном и отдалённый гул трассы.

Она надела пижаму — старую, мягкую, единственную по-настоящему уютную вещь, которую она взяла с собой, — и легла на кровать. Пружины жалобно заскрипели. Пахло сыростью, табаком и чем-то ещё — грустью, может быть. Грустью всех путников, ночевавших здесь в одиночестве.

Алиса выключила свет и укрылась одеялом. Темнота за окном была абсолютной, деревенской. Ни огней большого города, ни светового загрязнения. Только тьма и звёзды, которых она не видела, но чувствовала их присутствие.

Она ждала сна, но он не шёл. Мысли метались, как пойманные птицы, ударяясь о стены черепа. Марк. Его сообщение. «Вернись, мы всё обсудим». Эти слова отзывались в ней чем-то тёмным и липким, чувством вины, которое она, казалось, оставила позади, но которое преследовало её, как тень.

«Всё обсудим». Последний раз они «обсуждали» три месяца назад. Сидели в кабинете психотерапевта, которого Марк нашёл по рекомендации своего начальника.

— Алиса испытывает трудности с принятием произошедшего, — говорила мягкая женщина с внимательными глазами. — Потеря ребёнка на раннем сроке — это травма, которую нельзя...

— Мы понимаем, — перебил Марк своим деловым, ровным тоном. — Но нужно двигаться вперёд. У нас есть планы, карьера. Эта... ситуация не должна влиять на нашу жизнь.

Алиса сидела, сжав руки в кулаки, и чувствовала, как внутри неё что-то ломается. «Ситуация». Он называл это «ситуацией». Смерть их нерождённой дочери. Выкидыш на восьмой неделе, который случился прямо в офисе, за рабочим столом, среди чертежей и макетов.

Она помнила, как смотрела на красное пятно, расплывающееся на бледно-сером ковре, и думала только одно: «Боже, только бы никто не увидел». А потом — пустота. Физическая, душевная. И его слова, когда он примчался в больницу: «Ничего страшного, родим ещё. Соберись, ты же сильная».

Она всегда была сильной. Собиралась. Молчала. Улыбалась. А по ночам плакала в подушку, чтобы он не услышал. Потому что его раздражали её «слёзы без причины».

За стеной послышался стон. Глухой, сдавленный. Алиса насторожилась, приподнявшись на локте. Снова тишина. Потом — отчётливый звук, словно кто-то бьётся в конвульсиях. Лев.

Она встала, накинула халат и вышла в коридор. Дверь его номера была закрыта. Алиса постояла в нерешительности, не зная, стучать или нет. С другой стороны доносились приглушённые, бессвязные слова:

— ...нет... отойди... виноват... прости...

Голос был разбитым, полным такого отчаяния, что у Алисы сжалось сердце. Она тихо постучала.

— Лев? С вами всё в порядке?

Всё стихло. Прошла минута, другая. Дверь резко открылась. Он стоял на пороге, бледный, с липкими от пота волосами. На нём были только спортивные штаны, и при свете из коридора Алиса увидела, что всё его тело покрыто шрамами — старыми, белыми, как тот на руке, и более свежими, розоватыми.

— Что? — его голос был хриплым от сна или крика.

— Я... я услышала звуки, — смутилась Алиса. — Подумала, что вам плохо.

Он смотрел на неё пустым, невидящим взглядом, будто всё ещё находясь во сне.

— Кошмар, — коротко бросил он. — Бывает. Мешаю спать?

В этом вопросе не было заботы, только констатация факта.

— Нет, я просто... — Алиса запнулась. — Вам нужна вода? Или что-то ещё?

Он покачал головой, уже приходя в себя. Взгляд стал осознанным, стена — снова опущенной.

— Идите спать. Утром выезжаем в семь.

Дверь закрылась перед её носом. Алиса постояла ещё мгновение, слыша, как он ходит по комнате, затем вернулась к себе. Теперь она не могла уснуть ещё и из-за его ночных кошмаров. Что он видел? Что за демоны преследовали этого молчаливого, закрытого человека?

Она вспомнила шрамы на его теле. Это были не бытовые травмы. Слишком много, слишком... системно. Военные? Возможно. Он и двигался, как военный — собранно, экономно, без лишних движений.

Алиса повернулась на другой бок и уставилась в потолок. Два беглеца. Два корабля, потерявших курс, случайно столкнувшихся в тумане. Куда их вынесет течением?

---

Утро пришло серое, промозглое. Алиса проснулась от стука в дверь.

— Пятнадцать минут, — услышала она голос Льва.

Она быстро собралась, натянула джинсы и тёплый свитер. Вышла в коридор. Лев уже ждал у машины, куря и глядя на поднимающееся над лесом солнце. На нём была та же тёмная куртка, но теперь Алиса разглядела, что на плече — едва заметный след от нашивки. Что-то военное, она была почти уверена.

— Спокойной ночи не было? — спросила она, подходя.

Он бросил на неё быстрый взгляд.
—Привык.

— Это... часто бывает?

Он затянулся, выпустил дым.
—Каждую ночь. Разной силы.

Глава 3. Проселочная дорога

Глава 3. Проселочная дорога

За Нижним Новгородом трасса начала меняться. Широкое ровное полотно сменилось узкой дорогой с разбитыми обочинами. «Волга» мягко покачивалась на колдобинах, а за окном поплыли бесконечные леса, перемежающиеся заброшенными полями. Цивилизация осталась где-то позади, вместе с заправками, кафе и мобильной связью. Последняя палочка на экране телефона Алисы исчезла ещё час назад.

Лев вёл машину с прежней концентрацией, но Алиса заметила, как он стал чаще поглядывать на приборную панель.

— Что-то не так? — спросила она.

— Давление масла прыгает, — коротко бросил он. — Ничего страшного.

Но в его голосе прозвучала лёгкая неуверенность, которая заставила Алису насторожиться. Она уже успела понять — этот человек не из тех, кто паникует по пустякам.

Они проехали ещё километров двадцать, как вдруг двигатель начал работать неровно, с перебоями. Лев хмуро смотрел на дорогу, его пальцы постукивали по рулю.

— Чёрт, — выругался он под нос. — Придётся остановиться.

Он медленно свернул на обочину и заглушил двигатель. Наступила тишина, нарушаемая лишь потрескивающим остывающим мотором и шелестом листьев в придорожных берёзах.

— Что случилось? — тихо спросила Алиса.

Лев уже открывал капот.
—Сейчас посмотрим.

Она вышла из машины и подошла к нему. Из-под капота валил лёгкий пар, пахло горелым маслом и раскалённым металлом.

— Прокладка, — констатировал Лев, заглядывая в двигатель. — И, возможно, помпа. Дальше ехать нельзя.

Алиса обвела взглядом окрестности. Кругом — ни души. Лес, поле, уходящая вдаль пустая дорога. Сумерки сгущались быстро, и в воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада.

— И что будем делать?

Лев закрыл капот, его лицо было серьёзным.
—Нужно найти, где переночевать. И с утра искать помощь.

Он достал из багажника растрёпанную карту и разложил её на капоте.
—Здесь где-то должна быть деревня. Километров пять отсюда.

— Пять километров? Пешком? — Алиса невольно посмотрела на свои городские кроссовки.

— У нас нет выбора, — сказал Лев, уже собирая самые необходимые вещи в рюкзак. — Бери тёплые вещи, воду и документы. Всё остальное оставим в машине.

Через десять минут они шли по пыльной проселочной дороге. Лев шагал быстро и уверенно, Алиса едва поспевала. Рюкзак давил на плечи, а в голове крутилась одна мысль: «Вот и приехали. В прямом смысле».

— Вы уверены, что там есть эта деревня? — спросила она, пытаясь отдышаться.

— На карте есть, — ответил Лев, не сбавляя темпа. — Деревня Заречная. Двадцать лет назад там ещё жили люди.

— Двадцать лет назад? — Алиса остановилась. — Вы шутите?

Он обернулся, и в его глазах она прочитала понимание ситуации.
—Нет. Но альтернатив нет. Ночью в машине не переночевать — температура опустится до нуля.

Они шли молча ещё около часа. Лес по краям дороги становился всё гуще, берёзы сменились могучими соснами, которые шелестели своими вершинами, словно перешёптываясь о незваных гостях. Алиса чувствовала, как нарастает паника — знакомое, противное чувство, с которым она боролась последний год. Ком в горле, учащённое сердцебиение, дрожь в руках.

— Я... — она остановилась, опираясь руками о колени. — Мне нужно передохнуть.

Лев посмотрел на неё внимательно.
—Что-то не так?

— Паническая атака, — выдохнула она, стараясь дышать глубже. — Бывает. Мешаю идти?

Он покачал головой и неожиданно снял с себя рюкзак.
—Садись на пенёк. Дыши медленно. Вдох на четыре счёта, выдох на шесть.

Алиса с удивлением посмотрела на него.
—Вы знаете...

— Сталкивался, — коротко сказал он, доставая бутылку с водой. — Пей маленькими глотками.

Она послушно выпила воды, стараясь дышать так, как он сказал. Сердцебиение постепенно утихало, дрожь проходила.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Обычно я одна с этим...

— Знаю, — в его голосе не было сочувствия, но было понимание. — Дальше сможешь?

Она кивнула, вставая. К её удивлению, он взял её рюкзак и пристегнул к своему.

— Я сама донесу, — запротестовала она.

— Экономь силы, — ответил он, уже поворачиваясь к дороге. — До деревни ещё километра три.

Они снова зашагали, но теперь Лев шёл медленнее, подстраиваясь под её темп. Алиса смотрела на его широкую спину впереди и чувствовала странную смесь раздражения и благодарности. С одной стороны — он ведёт себя как командир, отдающий приказы. С другой — впервые за долгое время кто-то позаботился о ней без лишних слов, без сюсюканья, просто взяв и сделав то, что нужно.

Через полчаса впереди показались первые дома. Деревня Заречная встретила их полной тишиной. Ни лая собак, ни детских голосов, ни дымков из труб. Только ветер гулял по пустынным улицам, раскачивая скрипучую калитку.

— Брошенная, — констатировал Лев, останавливаясь на окраине. — Как и следовало ожидать.

Они прошли между первыми домами. Большинство из них стояло с заколоченными окнами, некоторые уже начали крениться, поддаваясь времени и непогодам.

— Нам нужно укрытие на ночь, — сказал Лев, осматриваясь. — Ищем самый крепкий дом.

В конце деревни они нашли небольшой бревенчатый дом, который выглядел относительно сохранным. Окна были целы, дверь закрыта на щеколду, но не на замок.

— Заходи, — Лев отодвинул щеколду и толкнул дверь.

Внутри пахло пылью, старой древесиной и сухими травами. В единственной комнате стояла железная кровать с провалившимся матрасом, стол, пара стульев и старая печка-буржуйка. На столе лежала засохшая ветка полыни, а на полке стояли несколько пустых банок.

— Романтика, — горько усмехнулась Алиса, оглядывая своё новое жилище.

— Есть крыша над головой, — практично заметил Лев, ставя рюкзаки на пол. — И печка. Сейчас разожгу.

Пока он возился с печкой, Алиса осмотрела дом. В углу стоял старый комод, в ящиках которого она нашла несколько пожелтевших фотографий. На одной — молодая пара, смотрящая в объектив с серьёзными лицами. На другой — уже те же люди, но постаревшие, а между ними девочка лет десяти. Куда они уехали? Что заставило их бросить свой дом?