Побег от будущего

Пролог 1. Ассоль (1)

У Ассоль было странным и редким не только имя. Ещё профессия. Она работала счастьеведом.

Пришла она к этому не сразу. Родилась и выросла Ассоль, как положено девушке с таким именем, в рыбацкой деревне, омываемой северными морями. После школы поехала покорять столицу. Поступила на медицинский факультет, благополучно окончила его и стала врачом. Ассоль слыла терпеливой и талантливой, училась на «отлично» и подавала надежды. Её охотно трудоустраивали в лучшие клиники страны.

Но на престижных постах в элитных заведениях она вопреки всеобщим и собственным ожиданиям не прижилась. Её повсеместно отмечавшиеся прежде таланты отныне начали ей мешать. Теперь, изучив массив накопленных человечеством знаний и сделавшись специалистом, она видела смысл своей работы в том, чтобы усовершенствовать существовавшие раньше методы лечения и расширять горизонты. Ей приходили в голову варианты, как этого добиться. Варианты перспективные и достойные проверки — ведь недаром она получила блестящее образование.

Но её порывы гасили, считая любое отклонение от принятых стандартов бредом. Неизлечимые болезни дóлжно продолжать считать неизлечимыми — не спорить же с маститыми учёными, которые их таковыми признали! Претендовать на нахождение решений того, что условлено провозглашать неразрешимым, означало вызывать насмешки профессионального сообщества.

Ассоль же не понимала, ради чего стоило трудиться над обретением высшей квалификации, если предстояло вести банальную деятельность в одном ряду с посредственными врачами. Пришлось ей уйти из традиционной медицины и открыть собственную лабораторию счастья. Ибо что, как не его, стоит исследовать тем, кто посвящает себя постижению секретов здоровья и жизни людей.

_________

Родители гордились ей в те периоды, когда она соответствовала представлениям их знакомых о престиже. Как только она выходила за рамки понятного, уважаемого и внушающего зависть в их круге общения образа жизни, им делалось за неё стыдно независимо от того, насколько полезными и добрыми вещами она при этом занималась и насколько счастливой себя ощущала. Поэтому, слыша о гордости за неё, она не только не радовалась, но и задавалась вопросом, не сбилась ли она с правильного пути, раз снискала одобрение людей с отличными от её собственных приоритетами. Когда же у неё что-то не ладилось, вместо слов поддержки и утешения родные твердили ей, что она сама виновата, раз ввязалась в давшие побочный эффект приключения. Постепенно она отучилась ставить их в известность и о хороших, и о плохих событиях своей жизни.

Ассоль за многое держала зло на свою семью, видя в большинстве своих психологических проблем вину родных. Тем не менее она их любила. Не «по умолчанию», как считается положенным. Так она не умела. А за то, что порой чувствовала с их стороны беспокойство за себя и бывала тронута их переживаниями. Она мечтала и пыталась сделать своих родственников счастливыми, но те упирались и настаивали, что как они сами, так и она обречены на несчастье.

Ещё одну вещь, «по умолчанию» ожидаемую от образцовых детей, она делать тоже не умела. Не умела заставить себя испытывать благодарность отцу и матери за то, что ей подарили жизнь. Не такой уж это хороший подарок. И она о нём не просила. И не факт, что приняла бы, если бы в своё время имела выбор. И знала, что преподнесли его ей родители не ради того, чтобы сделать ей приятное, а по ряду вполне эгоистичных соображений.

_________

Ассоль не обладала аурой цвета индиго, и в момент её рождения над городом не пролетала комета. Но отсутствие каких-либо мистических знамений не мешало ей быть необыкновенной. Как-то в детстве Ассоль познакомилась с экстрасенсом, и та научила её, чтобы обезопасить себя от скверны, прежде чем сесть на место человека, от которого не хочешь заразиться дурным, мысленно представлять над стулом радугу. Ассоль с тех пор так всегда и поступала. Родители, узнав об этой её привычке, сказали, что вреда не будет, а может, и впрямь получится ограждаться таким способом от болезней. Но Ассоль тревожило не состояние здоровья тех, после чьего ухода она очищала сидение воображаемой радугой. Она боялась перенять у них черты характера — склонность к подлости или злобу, которые испортили бы её.

Ассоль росла чувствительной к потокам энергии, излучаемым людьми и снующим между ними. В своих снах она видела их буквально, физически: разноцветные сгустки, плавающие среди пластов реальности, соприкасаясь между собой. Для неё эти образы служили самой наглядной метафорой материальности мыслей и эмоций.

_________

В комоде Ассоль хранились две коробки. Тёмно-фиолетовая и кремовая с бирюзовой каёмочкой.

В фиолетовой она берегла дурные воспоминания. При появлении негативных эмоций осторожно приоткрывала крышку и сразу запихивала коробку со всем содержимым обратно.

Вторая, светлая, предназначалась для мечтаний о хорошем. Ассоль порой выделяла часы отдыха для души, в которые с наслаждением перебирала и пополняла свои запасы.

Обе коробочки девушка всегда держала под рукой и строго следила, чтобы они не затерялись и не попали к чужим.

_________

Внутренний мир представлялся ей этажеркой из нескольких полочек.

На первой хранятся рациональные размышления и логические выводы. Она отвечает за здравый смысл и принятие повседневных решений.

Пролог 1. Ассоль (2)

Долгое время об Ассоль было известно, лишь что у неё жил кот. Признаки её любви к нему утверждали некоторых в мысли, будто никого больше рядом с ней не имелось. Не без оснований бытует поверье, что одинокий человек заводит животных, тем самым закрепляя своё одиночество. Ведь, находя в них отдушину, в людях он перестаёт нуждаться окончательно.

Глядя на своего кота, Ассоль размышляла, в чём смысл его жизни. Распорядок дня сводился к питанию, сну в разнообразных умилительных позах, справлению нужды в лоток, сопровождаемому интенсивным копанием наполнителя, и играм с собственным хвостом или иными подручными — вернее, «подлапными» — материалами. В его янтарных глазах она часто читала такое же недоумение относительно себя. В её постоянных хлопотах, выдаваемых ей за важные дела, он смысла не усматривал тоже.

Когда она однажды похвалила его за то, что он приучен к туалету, Ассоль поймала его укоризненный взгляд и осеклась. Намёк был понят: ей бы вряд ли понравилось, если бы кто-то назвал её умной только за то, что она не гадит где попало. Ум кота, в самом деле, было в чём оценить и без этого.

Их отношения строились на взаимном уважении. Ассоль воздерживалась от сюсюкательных порывов затискать пушистика, поскольку он при виде её бурного умиления не проявлял, а она себя считала не менее обаятельной. Временами он казался ей эгоистом, упивающимся собственной неотразимостью и воспринимающим её лишь как одну из компонент своего комфорта. Порой же она верила, что он искренне любит её. Кот обесценил для неё дар речи. У людей принято рассуждать о взаимопонимании без слов. Ассоль убедилась благодаря своему зверю, что разговоры не дают ничего. Иногда она угадывала его чувства и потребности. Бывало, что не могла разобрать, чего он хочет, сколько бы он ни мяукал. Точно так же и в человеческих отношениях: то удаётся достичь полной гармонии, то никак не выходит донести друг до друга, что на душе. Успех общения зависит от разных вещей, но в последнюю очередь — от слов.

Ассоль была склонна усложнять внутренний мир окружающих существ, уподобляя их себе, приписывая им глубину мыслей и чувств, которых могло у них не иметься. В случае с людьми её оценка их способностей философствовать оказывалась завышенной чаще, чем в случае с животными.

_________

Одноклассники и давние знакомые Ассоль терялись в догадках, как сложилась её жизнь. Связь с ней они утратили вскоре после выпускного. С тех пор обменивались поздравлениями по случаю редких праздничных дат и черпали новости из долетавших слухов. Она избегала обращаться к ним со своим насущным, зная, что длинные цепочки рукопожатий срабатывают вернее коротких, если немногочисленные звенья, отделяющие тебя от нужного человека, пропитались пафосом от достигнутого ими положения.

В социальных сетях Ассоль была одновременно открыта и замкнута. Публиковала свои мысли, выражала эмоции, делилась настроением. Выкладывала фотографии, на которых выглядела хорошо даже похудевшей. Но ни по чему из этого не получалось составить представление, что у неё происходит. Где, чем и с кем она живёт. Одинока ли. Не видя явного подтверждения обратному, многие из бестактно следивших за ней псевдодоброжелателей априори предполагали, что да. Потом вдруг стали появляться кадры с шестилетним ребёнком. И с неким мужчиной, кажется, сильно смахивавшим на её первую любовь. Старые подруги припоминали, что история с ним была очень несчастная, да так и не приведшая ни к чему путному. А потому сомневались, возможно ли, чтобы после прежних событий их отношения получили второй шанс. Или же, сохранив верность своим вкусам, Ассоль повстречала удачу с новой попытки. Однако неожиданно обнародованное присутствие в её жизни ребёнка оставалось фактом. Не зная достоверно ни её принципов, ни её биографии, окружающие перебирали любые потенциальные истины. Обладала ли она счастливой семьёй все эти годы, до поры до времени скрывая её от любопытных глаз. Растила ли она малыша одна и избегала афишировать его, пока он не обрёл отца — нового или вернувшегося родного… Познакомилась ли она с мужчиной, уже имевшим ребёнка, и согласилась заменить ему мать. Или же их неведомо сколько существующая пара решилась на усыновление дошкольника. Мало кто осмеливался лезть к Ассоль с расспросами. На осторожные попытки проведать её девушка отвечала без подробностей. «Как мне не быть счастливой, должна же я на практике применять то, что изучаю, иначе грош цена результатам моих исследований».

Пролог 2. Любовь сквозь лилии

Обычно в сказках ванильные принцессы страдают от козней ведьм и драконов, пока их не спасут приторные принцы. И мало кто задумывается, что драконам и ведьмам тоже хочется счастья и бывает непросто построить судьбу.

Жила-была молодая обаятельная ведьма. Вела здоровый образ жизни: правильно питалась (только зелья без ГМО), много двигалась (вылазки на природу на метле).

Романтичная ведьмина натура сокрушалась о несовершенстве мира, в котором и люди, и волшебники растерянны перед выбором правильного пути.

Принцессам легче: когда их надо наказать или проучить, им достаточно лишь перейти дорогу какой-нибудь ведьме, чтобы та наложила на них проклятье, которое с течением времени окажется для них благословением. Если же ты ведьма, никто кроме тебя о тебе не позаботится и приходится заколдовывать самой себя.

…Тот, на кого наложено древнее Проклятье Лилий, способен только внушать любовь и желание, но не испытывать их. Ведьма слыла начитанной и эрудированной, такие энциклопедии жизни, как «Спящая красавица», были её настольными книгами. Она знала: имея дело с заклятьями, главное — подождать сотню-другую лет, чтобы явился некто «тот самый», тогда произойдёт чудо и рухнут чары.

Ведьма жила в старинном замке, где царило одиночество. По настроению она то страдала от него, то наслаждалась им. Нарушать его к ней стекались со всей округи и из соседних королевств. Захаживали фавны на козьих ножках, забредали благородные эльфы и богатыри с медвежьей силой. Она охотно принимала их в своих чертогах, но все они покидали её дом ни с чем. Ей оставалось лишь подпитываться обращёнными к ней чувствами других, раз сама она не могла на них отвечать.

Однажды ведьме повстречался дракон, который дал ей надежду. Надежду ложную: хотя, казалось, явился долгожданный «тот самый», чудо не произошло и попытка ведьминого сердца откликнуться на чей-то образ не привела к избавлению от Проклятья Лилий и развязке «долго и счастливо».

Ведьма с первого взгляда распознала, что дракон тоже был заколдован — превращён в принца. То ли, как и в её случае, постарался он же сам, то ли вмешался некий могущественный враг. Для настоящего дракона нет большего позора, чем уподобиться слащавому принцу. Это пагубно для величественной драконьей сущности. Спасти его должно было появление «той самой». Да только тексты проклятий умалчивают, что приключится, если «та самая» окажется заколдована в свой черёд.

Ведьма перечитывала загадочные строки заклинаний «Iki derdi birleştirirsek, belki mesut oluruz…», со вздохом размышляя, каковы шансы исцелить друг друга у тех, кто охвачен каждый собственной лихоманкой. Мечтая, как о панацее, о пришествии в наш мир единственных «тех самых», мы меньше всего готовы к новости, что «тем самым» нужна в нашем лице такая же панацея. Все ли находят в себе отвагу и ресурсы, чтобы ей для них стать?