Побег по нитям

Глава 1

Пронзительная телефонная трель расколола вечернюю безмятежность.

Карли подскочила на постели; книга выскользнула из рук и шлёпнулась на покрывало, сминая страницы собственной тяжестью. Девушка опустила ноги на пол и бросила взгляд на прикроватную тумбочку. Красные черточки на электронных часах складывались в 22:37.

Скверное время для звонков.

Бряцанье посуды и успокаивающее бормотание телевизора разом прекратились. Требовательный призыв телефона вытеснил все звуки. Карли не надо было спускаться вниз, чтобы знать: родители сейчас испуганно переглядываются, не решаясь поднять трубку. Никто не хочет принять вызов и впустить в свою жизнь ещё одну плохую новость.

Наконец настойчивый звон сменился приглушенным разговором. Интересно, кто же всё-таки решился? Мама? Нет, наверняка папа первым взял себя в руки.

Карли на цыпочках выскользнула из комнаты, осторожно ступая по наименее скрипучим половицам, и остановилась у лестницы. Нет, так почти ничего не слышно. Нехотя преодолела несколько ступенек и замерла, обратившись в слух.

- Да, я понимаю. Ещё рано делать выводы. Будем надеяться на лучшее. Карли? Нет, я уверен. Она весь день сидела дома, с нами. Никуда не выходила. Да. Да. Мне очень жаль. Мы можем чем-нибудь помочь? Хорошо, обязательно. Держись, Лорел.

Тишина. Вздох. Скрип стула.

- Ну что там? – нетерпеливый, срывающийся голос матери.

- Дочка Палмиров, Эна, исчезла, - слова отца прервал сдавленный звук – ни то всхлип, ни то стон. Последнее время мама плохо справлялась с эмоциями. – Успокойся. Я уже сказал, ещё рано делать какие-то выводы. Может, она просто сбежала на свидание. Дети в этом возрасте такие безответственные.

- Очнись, Тони! Что ты несёшь?! – в голосе матери отчетливо слышался гнев, но Карли понимала – это в ней вопит страх. – Ты же знаешь, это не так! Ты же понимаешь, что…

Глухие рыдания. Успокаивающий, убаюкивающий шёпот.

Карли не стала слушать дальше и тихо прокралась обратно в комнату. Некоторое время стояла, прислонившись спиной к двери, будто оцепенев.

Эна… Карли плохо её знала, хоть они и учились в одной школе. Смешливая, громкая, постоянно в центре внимания, всегда первая записывалась на конкурсы талантов, и всегда первая влипала в передряги. Однажды её чуть не исключили из школы за то, что приволокла в класс свинью – здоровенного розового хряка. Сделала ли она это на спор или по собственной дурости, оставалось загадкой, но на время девчонка превратилась в местную легенду. И всё же такой Эна была больше года назад, ещё до того, как дети стали пропадать. Целую вечность тому назад! Теперь мало кто решался улизнуть на свидание или на вечеринку на ночь глядя, без спросу, напугав родителей до полусмерти. А это значило…

Глаза защипало. Карли тряхнула головой. Ей не хотелось думать об этом ни сейчас, ни завтра – никогда! – но жуткие мысли огромными черными пауками заползали в голову. Присела на краешек постели, взяла в руки сиротливо лежащую книгу, принялась машинально разглаживать измятые странички. Где сейчас Эна? Жива ли она? Больно ли ей? Страшно? Может, пройдет месяц, за ним ещё один, и фото Эны тоже придется вычеркивать из школьного альбома черным маркером? Не осталось больше ни одной страницы, где не поселился бы жирный кривоватый крест, перекрывающий чьё-то улыбающееся лицо. Истрепанная книга школьных воспоминаний постепенно превращалась в зловещее кладбище.

И больше всего Карли боялась стать частью этого ужасного парада крестов.

* * *

Див заменил батарейки в фонарике на новые и вытащил из сейфа табельное оружие.

- Зачем ты берешь с собой пистолет?

Он ничего не ответил, только желваки заходили ходуном.

- Я могу чем-то помочь?

Он взглянул в обеспокоенные глаза жены, привлек её к себе и поцеловал в макушку. От неё так уютно пахло фруктовым шампунем и выпечкой, что всего на мгновение ему захотелось всё бросить и никуда не идти. В поисковом отряде его ждали только напряженные, измученные страхом лица, слезы, заливистый лай собак. Дома же можно было запереть все двери и окна, отгородиться от чужого горя и сделать вид, что мир не катится к чертовой матери.

Малышка Уни снесла пухленькой ручкой башню из кубиков и заливисто расхохоталась. Див опустился перед ней на колени, подхватил на руки, крепко прижал к груди. Она протестующе загулила: ей куда больше нравилось крушить всё вокруг, чем обниматься с папой. Див покорно отпустил дочку на ковер и проводил её взглядом: кроха по-лягушачьи запрыгала к ящику с игрушками. Див искренне верил в то, что его девочку ждет большое будущее. Только бы успеть разобраться с тем, куда и почему исчезают дети, прежде чем… Одна мысль об этом резала без ножа.

- Лучше присмотри за Уни, - хрипло ответил он. – Поисковые отряды собираются теперь по щелчку пальцев, так что добровольцев много. Мы… - Див хотел сказать «найдем», но решил не обманывать ни себя, ни жену: - …постараемся отыскать дочку Палмиров.

Инструктаж все помнили наизусть – слишком часто он звучал за последние месяцы. Группе Дива поручили прочесывать обширные поля сразу за выездом из города. Проверка снаряжения, перекличка – и в путь. Никто не хотел терять ни минуты.

Выданный координаторами поиска яркий оранжевый жилет оказался маловат и неприятно сдавливал выпирающее пузо. Див едва обращал на это внимание. Он медленно водил фонарем из стороны в сторону, словно выкашивал лучом света высокую траву. По обе стороны от него соотрядники делали то же самое: они шли вперед стройной шеренгой, сосредоточенные и притихшие. Ни слова: только чьи-то редкие всхлипывания и стрекотание насекомых.

Глава 2

Карли совсем не удивилась, когда день начался с «парада отмазок». Телефон не замолкал с самого утра, и из трубки звучали самые разные оправдания: очень стыдно, неудобно, прости-извини, но «форс-мажор», «бабушка заболела», «ногу подвернула» (нужное подчеркнуть). Причины разнились, но всё сводилось к одному: никто не сможет прийти на завтрашний день рождения. И пусть в голосах друзей звучало искреннее сожаление, а временами даже стыд, легче от этого Карли не становилось. Ни один человек ни слова не сказал об исчезновении Эны, будто все сговорились и делали вид, что ничего не случилось, и внезапные перемены в планах с ней никак не связаны. Только Соре хватило духу честно признаться:

- Родители опять психуют. Из-за Эны. Извини, меня не выпускают из дома.

Когда список потенциальных гостей сократился до неприличия, Карли сама позвонила Лите и с некоторой опаской уточнила, не собирается ли она кинуть её, как и все остальные. В ответ подружка съязвила:

- Ты сегодня случайно головой вниз с кровати не падала?

Карли вздохнула с облегчением. Не хватало ещё, чтобы лучшая подруга тоже её прокатила. И дело было вовсе не в том, что Карли хотелось пышного празднования. Нет-нет, она никогда не претендовала на роль королевы вечеринок. Громкая музыка всегда сжирала чужие слова, дурацкие шутки не смешили, а смущали, да ещё и неизменные попытки парней раздобыть хотя бы пару банок пива… Всё это казалось Карли нелепым и тоскливым. Но именно в этом году она затеяла большой праздник – только бы не оставаться один на один со своими страхами! – и вдруг всё пошло прахом.

Все говорят, что шестнадцатилетие – важный рубеж в жизни каждого подростка, и доля истины в этом наверняка есть. Но после того, как повсюду начали исчезать дети, особенная цифра стала восприниматься совершенно иначе. Статистика была неумолима: чаще всего пропадали именно шестнадцатилетки, именно они таяли в воздухе и растворялись, словно мираж. Чем ближе заветная дата, тем хуже Карли спалось. Никогда в жизни ей не снилось таких жутких и реалистичных кошмаров: она почти не отличала сон от яви, будто наяву ощущала запах крови или сожженной плоти, и почти всегда пробуждалась от собственного крика.

Недовольный голос в трубке заставил её встрепенуться:

- Эй, ты меня слышишь?

- Извини, задумалась.

- Хватит киснуть! Пойдем лучше прогуляемся, разомнемся немного. Каникулы же, чего в четырех стенах торчать.

- Не знаю, - неуверенно протянула Карли. – Мне не то чтобы запретили выходить из дома… Но если мама узнает, что я где-то болталась после того, что случилось с Эной, её хватит удар.

Чем чаще пропадали дети, тем упорнее родители пытались завернуть её в пузырчатую пленку и спрятать в укромном уголке дома. Поначалу Карли с пониманием относилась к страхам мамы и папы и старалась быть терпеливой, но шли месяцы, а становилось только хуже. Не утешало даже то, что не только её родители слетели с катушек: все вокруг словно сговорились, чтобы сделать жизнь своих детей невыносимее. Будто и без того не было тошно! В какой-то момент Карли всерьез испугалась, что её отправят на домашнее обучение – после того, как за неделю пропало шестеро детей, мама всерьез занялась сбором бумажек для перевода. К счастью, впервые папа встал на сторону дочери, и последний рубеж безумия так и не был пройден. Но теперь Карли старалась не подбрасывать дров в костер: перемирие в бесконечной борьбе за свободу оставалось слишком хрупким.

- Да ну брось! Я же тебя не ночью на заброшку тащу в конце-то концов. Тем более у нас будет ответственная миссия: я с утра забежала к координаторам, взяла стопку листовок. Нужно расклеить.

Стоило Карли ступить за порог дома, как по спине тут же заскользили капельки пота. Шла только первая неделя лета, но вместо приятной июньской свежести на улицах царил удушливый зной. Горячий ветер доносил откуда-то запах цветущей белой акации: обычно приятный аромат в такую жару казался тошнотворно приторным и тяжелым. Воздух был плотным, почти видимым, и будто лип к коже.

Они встретились у киоска с мороженным. Несмотря на пекло, других желающих полакомиться вкусняшками у ларька почему-то не оказалось. Пожилой мороженщик с трудом наковырял им по несколько шариков в вафельные рожки. На девушек он смотрел растерянными, осоловевшими от жары глазами, словно сам не понимал, как очутился в этом тесном киоске. Карли невольно вспомнила, что ещё в конце весны на его месте сидел веселый улыбчивый парень, лицо которого позже таращилось на неё с многочисленных листовок с ориентировками. Его имя в памяти не сохранилось. Когда пропавших всё больше день ото дня, то просто не успеваешь запоминать.

- Интересно, все из-за жарищи попрятались, или родаки опять включили режим тюремщиков? – задумчиво протянула Лита.

Карли ничего не ответила. Они неспеша брели по пустой, будто вымершей улице, медленно перебираясь от одного островка тени к другому. Мороженное быстро таяло, и сладкие ручейки уже бежали по пальцам. Карли изо всех сил старалась сосредоточиться на мысли о том, как будет отмывать липкие руки, но Эна, сбрендившие от нервов взрослые и надвигающийся день рождения всё равно упрямо лезли в голову.

- Как будто если запирать нас дома, то ничего не случится. Бредятина! – Лита покосилась на подругу, явно ожидая поддержки. Так и не дождавшись, легонько пихнула её локтем в бок: - Эй, я же сказала, прекрати киснуть! Расстроилась из-за того, что народ слился с вечеринки в последний момент?

Глава 3

Всю ночь Карли преследовали кошмары. Она вырывалась из цепких лап одного зловещего сновидения, чтобы тут же провалиться в следующее, ещё более страшное. Когда ранним утром в комнату тихонько прошмыгнули родители, Карли уже не спала. Из-под полуприкрытых век она наблюдала, как мама и папа запускают в комнату облако воздушных шариков. Разноцветная связка мягко бумкнулась о потолок и бильярдными шарами разбрелась по углам. Дверь беззвучно затворилась, и Карли снова осталась одна.

День рождения.

Пижамная футболка была влажной от пота и неприятно липла к спине. Простыня смялась дурацкими комками, а одеяло почти душило. Карли перевернулась на спину, разглядывая колышущееся над головой радужное безумие. Длинные белые хвостики издевательски покачивались почти у самого носа.

И куда же запропастилось праздничное настроение? Карли не смогла отыскать ни единой искорки радости, сколько не пыталась. Только страх.

Она повернулась на бок, нащупала кнопку и выключила ночник. Мягкий жёлтый свет висящей над тумбочкой большой пятиугольной звезды погас. Карли никогда раньше не боялась темноты, но с тех пор, как стали исчезать подростки, она больше не могла заснуть без света. Стоило лишь комнате погрузиться во мрак, как ей чудилось, что по углам шарятся черные клубящиеся фигуры. Глупость, конечно, но светящаяся звезда уже год неизменно разгоняла тьму каждую ночь.

Специально не стала сразу вставать – раньше Карли любила поспать подольше, и теперь стоило хоть немного изменить своим привычкам, как родители начинали бить тревогу. В девять утра Карли всё же позволила себе подняться с постели. Перед тем, как спуститься вниз к завтраку, она долго изучала себя в зеркало. Под глазами залегли черные круги от бессонной ночи, кожа была какой-то особенно бледной, нездорового сероватого оттенка. И только волосы привычно торчали во все стороны: укротить темные кудрявые пряди не могла ни одна расческа. Красотка, нечего сказать.

- Уже проснулась! – всё-таки изумилась мама, когда дочь вошла на кухню.

- Надеялась застать тебя до того, как ты убежишь на смену, – соврала Карли.

Мама, похоже, только что закончила завтракать, и теперь собирала себе обед на работу – упаковывала вчерашнюю лазанью в пластиковый контейнер. Она уже успела переодеться в нежно-голубую форму медсестры: на груди поблескивала золотистая плашка с именем «Тарина». Значит, через пять минут мама выпорхнет за дверь, а вернется, едва переставляя ноги, только поздно вечером – и почему смена называется дневной, если заканчивается в сумерках? Должность старшей медсестры в местной больнице вынуждала маму Карли дневать и ночевать на посту, но она никогда не жаловалась. Правда, и о работе говорить не любила – слишком часто сталкивалась с людским горем и болью, и, как она сама частенько говорила, «не хотела тащить их домой».

- О, милая, прости, что не удалось отпроситься, - в очередной раз извинилась мама. – Но я обещаю вернуться пораньше – уже договорилась с коллегой, она заступит на пару часов раньше. Обязательно успею к праздничному торту! Ну а папа позаботится обо всём остальном. Тони, иди сюда, Карли проснулась!

- Вот она, моя малышка, - раздалось за спиной. Карли только развернулась, а папа уже подхватил её на руки, подбросил в воздух – совсем как в детстве! – и заключил в объятия. От него успокаивающе пахло пеной для бритья и ромашковым чаем. – С днём рождения!

- С днём рождения, милая! – мама тоже обвила её руками. На душе у Карли стало светлее, и губы невольно расползлись в улыбке.

- Спасибо! И за шарики тоже. Классный сюрприз.

- Это ещё не всё, - Тарина выразительно посмотрела на мужа, и тот куда-то умчался, забавно шаркая тапочками. – Мы думали поздравить тебя вечером, когда я вернусь, но раз уж так получилось…

- Та-да! – завопил папа так, что Карли даже слегка подпрыгнула.

В одной руке у него был белый плюшевый мишка с алым бантом на шее, а в другом – маленькая коробочка в цветастой обёрточной бумаге. Карли сразу ощутила укол разочарования: в этой крохе никак не могли поместиться профессиональные маркеры, о которых она давно мечтала.

- Мишка – это чтобы ты никогда не забывала про ребёнка в душе, - объяснила мама. Её голос подозрительно дрогнул, но она всё же сдержала слёзы. – Но поскольку ты всё-таки почти совсем взрослая, мы решили подарить… ну же, открывай скорее, и посмотри сама!

Карли прижала к себе игрушку, пробежалась пальцами по мягкой шёрстке, и только потом стала рвать подарочную упаковку. Под пёстрой бумагой скрывалась бархатная коробочка из ювелирного магазина, а в ней – изящное золотое колечко с россыпью белых камушков, образующих цветок с маленькими лепестками.

- Шестнадцать лет – серьёзный возраст, и мы решили, что пришло время подарить тебе первое взрослое украшение. Тебе нравится? – Тарина жадно вглядывалась в лицо дочери, пытаясь прочитать её эмоции.

- Да, конечно. Очень! – торопливо заверила Карли.

Кольцо и правда было ничего, вполне миленькое. Только вот два месяца намеков ушли впустую: последнее время Карли без умолку трещала о наборе профессиональных маркеров с двумя рабочими поверхностями – широкими и узкими кончиками. Мечта любого художника, ни чета обычным фломастерам! А тут – пусть и красивая, но всего лишь безделушка. Карли постаралась затолкать разочарование как можно глубже, чтобы ни намёка на него не отразилось на лице.

Глава 4

Он бежал от преследователя через лес, спотыкаясь о кочки и перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Погони как будто не было, но он не давал себе обмануться: сотни невидимых глаз внимательно следили за каждым его шагом, а беззвучные тени неслись по пятам. Он чувствовал это затылком, каждым вздыбившимся волоском на теле, каждой клеточкой. Страх придавал сил, и он упрямо мчался вперед, едва разбирая дорогу.

Может, стоит позвать на помощь? Он знал – его друзья где-то рядом, и стоит только кинуть клич… Но гордость не позволяла. Справится сам, не в первой. Пусть так жутко ещё никогда не было, он не струсит. Не сейчас, когда цель так близка.

Подошвы стоптанных кед зашуршали о камни. На месте. Осталось только…

Его накрыла огромная тень, и он рванулся в сторону, уходя от удара. Там, где он только что стоял, камни взорвались мелким крошевом. Его обсыпало серыми осколками: один из них оцарапал лицо так близко к глазу, что в пору было бы испугаться, но на это не осталось ни времени, ни сил. Он побежал зигзагами, надеясь сбить преследователя с толку. За спиной что-то взрывалось, и его обдавало то комьями земли, то ледяными брызгами. Он не позволял себе обернуться и просто несся вперед, молясь всем богам, о существовании которых только мог вспомнить. А ещё очень хотелось кричать, но из горла не вырывалось ничего, кроме судорожных вдохов загнанного зверя.

Дышащая в затылок смерть очень тонизировала, но напрочь отнимала голос.

У нападающего голос имелся, если считать таковым кошмарный, нечеловеческий скрежет. От этих чудовищных звуков сердце уходило в пятки. Но останавливаться было нельзя. Ещё чуть-чуть. Надо успеть. Он сможет. Он…

Что-то бухнуло так близко, что он запнулся о свою ногу и, потеряв равновесие, растянулся на камнях. От удара вышибло дух, но он не позволил себе отлежаться и заново обрести дыхание. Перекатился в сторону. Краем глаза увидел преследующее его чудовище – огромный бесформенный сгусток тьмы. В лунном свете блеснули кинжалоподобные клыки и бесчисленное множество черных глаз.

Перекатиться, подняться, снова бежать. Всё получится. Только не сдавайся!

В два прыжка он взлетел на вершину здоровенного валуна и сиганул оттуда вниз, в разверзнувшуюся под ногами холодную черную пропасть. В глубине души надеялся, что монстр не бросится за ним и останется на месте, разочаровано скрежеща.

Но черная тень без колебаний устремилась следом.

Истошный вопль разорвал ночную тишину.

Глава 5

Большая ива заботливо укутала Карли прохладной тенью. Развесистые ветви защищали от изнуряющего зноя, а с удобного местечка у корней открывался великолепный вид на сияющую гладь озера. Обычно в это время здесь было не протолкнуться – толпы народа расстилали на берегу покрывала, чтобы понежиться на солнышке, или же с визгами плескались в прохладной воде. Но сегодня пляж принадлежал только Карли.

Наверняка также пусто здесь было и вчера.

И позавчера.

И уже много дней подряд.

После исчезновения Литы следом пропало ещё четверо подростков. Кто-то в тот же день, кто-то чуть позже. Помладше, постарше, знакомые и не очень. Такое случалось и раньше, и всё же маленький городок снова охватила паника. Улицы вымерли, даже киоск с мороженным теперь пустовал. Уж не испарились ли не только дети, но и вообще все люди? Даже тот растерянный пожилой мороженщик?

Дурацкие мысли. Карли зажмурилась, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Снова открыла глаза и уставилась на колени, где лежал раскрытый скетчбук и четыре маркера. Последние достались ей ценой невероятных усилий: родители категорически не хотели отпускать в магазин художественных товаров. Мама закатила такую истерику, что в какой-то момент Карли всерьёз испугалась, что вздувшаяся вена у неё на виске лопнет. Но нет, обошлось. Чудом, не иначе.

- Пойми, ты должна сидеть дома, - Тарина говорила медленно, чеканя слова – будто разговаривала с умалишенной! – и явно изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать орать.

Вот только Карли сдерживаться не собиралась.

- Хоть кому-то это помогло?! А?! Приведи хоть один пример!

- Милая, мы не знаем, как уберечь тебя. Мы не знаем, где выше риски. Поэтому самое безопасное…

- …самое безопасное торчать в той самой комнате, где испарилась Лита. В том самом месте, где не стало моей подруги! – закричала Карли. Боль выплескивалась с каждым словом, но меньше её не становилось. Почему же так хочется выть?

Тарина примолкла. Глубокая складка залегла на лбу. Карли вдруг показалось, что мама вся как-то внезапно постарела и ссохлась, стала меньше ростом, словно отчаянье неподъемной ношей легло на хрупкие плечи. Карли больше не могла выносить её взгляд, поэтому повернулась к отцу, неловко топтавшемуся в дверном проеме.

- Папа, ну хоть ты ей скажи. Как меня спасут эти четыре стены? Дайте мне проживать каждый день так, как я хочу. Как в последний раз.

Мама всхлипнула и отстранилась.

- Я всего лишь хочу дойти до магазина и купить маркеры. Разве я о многом прошу? Ни диких гулянок, ничего рискованного. Просто туда и обратно. Ну пожалуйста?

Папа открыл было рот, но тут мама снова взяла всё в свои руки.

- Мы сказали сидеть дома, значит сиди дома! Это не обсуждается! – крикнула она каким-то по-особенному ломким голосом. Вытолкала отца из комнаты и вылетела сама. Дверь с грохотом захлопнулась за её спиной.

Но Карли не собиралась слушаться. Не в этот раз. Как там говорила Лита? Живи на полную? Именно так она и собиралась поступить. Даже если «на полную» - это всего лишь поход за долбанными маркерами.

Так она и очутилась на берегу озера с долгожданной покупкой. Минутка бунта закончилась, пора бы возвращаться домой, и теперь Карли пыталась наскрести хоть немного смелости для того, чтобы столкнуться с последствиями своего решения. Дома её точно ждала настоящая буря – не нужно быть провидицей, чтобы представить потемневшее от гнева мамино лицо. Или разочарованное, что в миллион раз хуже. К тому же Карли чуть не убилась, пока вылезала через окно и сползала по дереву: все ладони содрала о кору и едва не сорвалась с ветки спиной вниз. Повторить этот фортель и влезть в комнату тем же образом она уже не решалась. Значит, обратный путь лежал только через парадный вход. Скорее всего, под аккомпанемент родительских воплей.

Всё-таки оно того стоило.

Карли придвинула скетчбук поближе. Теперь вместо сертификата между страниц лежала их с Литой фотография. Прошлогодний снимок, сделанный на этом самом пляже ещё до того момента, как мир окончательно спятил, и привычная жизнь пошла под откос. На нём Карли и Лита лежали на слегка припорошенном песком покрывале. Кудрявая непослушная грива переплеталась с длинными выгоревшими прядями подруги. Ладони прикрывают глаза от слепящего солнца, широкие улыбки на лице. Обе обсыпаны веснушками, до тошноты счастливые, беззаботные…

В минуту отчаянья Карли захотелось изодрать фотографию на тысячу крохотных кусочков и пустить по ветру. Глянцевая фотокарточка словно издевалась над ней, дразнила, ковыряла немытыми пальцами открытую рану. Она убрала её с глаз долой и открыла первую страницу скетчбука, пока ещё чистую. Рисование всегда помогало отвлечься, за руку уводило в чудесный мир фантазий. Сбежать от реальности – вот чего ей хотелось больше всего на свете. Ну или чтобы Лита вернулась. Целая и невредимая.

Карандаш сам побежал по бумаге, оставляя уверенные линии и штрихи. Пухлая нижняя губа и тоненькая верхняя, чуть крупноватый для женского лица нос, дерзкий взгляд серых глаз с длинными крыльями ресниц. И сюда просочилась! Карли попыталась снова разозлиться, но не смогла. Где-то глубоко в груди жгло горе. Свежее, острое, всепоглощающее. Первая слезинка капнула на нарисованное ухо Литы. Не реви! Весь рисунок смажешь…

Но нет, поздно. Плотину прорвало, и с глухим стоном Карли позволила бурному потоку унести её.

Глава 6

Свинина под помидорно-сырной шапочкой пахла божественно. Карли ткнула шмат вилкой, словно надеялась, что от прокола он лопнет подобно мыльному пузырю. Нет, мясо всё также оставалось лежать на тарелке, источая раздражающе-прекрасный аромат. Делать нечего: она взяла в руки нож и принялась методично кромсать свинину на микроскопические кусочки.

- Очень вкусно, - сказал Тони.

Тарина устало улыбнулась. Начался старый-добрый танец длиною в брак: мама кокетливо переживает, что ужин получился недостаточно вкусным, а папа старательно расхваливает стряпню.

- Не переперчила в этот раз? – первое па.

- Нет, всё идеально.

Ча-ча раз-два-три.

- А овощи? В этот раз я добавила базилик.

- То-то я и думаю, вкус немного отличается. Так тоже пальчики оближешь.

- А тебе как, Карли?

Карли встрепенулась. Ах, да. Надо поесть. Она сунула ломтик в рот и поспешно ответила:

- Великолепно! Как всегда.

Мясо, царапнув горло, ухнуло вниз. Вкуса Карли не почувствовала.

Снова тишина, прерываемая лишь позвякиванием столовых приборов. Карли пырнула тушеный перец вилкой и стала возить его по тарелке. Ей не хотелось есть, чувство голода она утратила больше недели назад. Но ещё меньше ей хотелось привлекать внимание родителей и раздувать очередную проблему. Поэтому после секундного колебания перец тоже отправился в путешествие по пищеводу.

- Мама, как прошёл твой день?

Карли старалась, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. Ладони внезапно обдало жаром, и эхо её волнения почему-то болезненным уколом прострелило левую коленку. Карли потерла её под столом. Кожа под джинсами пульсировала.

Тарина откинулась на спинку стула и промокнула губы салфеткой. После каждой тяжелой смены в ней появлялась некая хрупкость, и сегодня это особенно бросалось в глаза: скулы заострились, запястья и шея как будто истончились. Она напомнила Карли хрустальную балерину, готовую рассыпаться от одного неосторожного движения.

- Хорошо, - после долгой паузы наконец сказала Тарина.

Эта долгая заминка сообщила Карли куда больше, чем одно неискреннее слово. Обычно она старалась не расспрашивать маму о работе, зная, что она предпочитает оставлять чужие беды и болезни за порогом. Но сегодня лживого «хорошо» было мало.

- Много народу понабежало к больнице? – как ни в чём не бывало продолжила Карли. Коленку опять свёл спазм. Нервы что ли расшалились?

- Репортеры, - в голосе мамы прозвучало нескрываемое отвращение. – Конечно, местные тоже собрались у ворот. Но сколько же там стервятников с микрофонами… Одна особенно прыткая дамочка как-то пробралась на территорию и разбила окно смотровой на первом этаже. И на что только рассчитывала! - Тарина покачала головой.

«На сенсацию, разумеется», - подумала Карли, но промолчала. Мечта любого журналиста – хотя бы просто сфотографировать Этана. За первое интервью с вернувшимся, наверное, и вовсе дадут какую-нибудь престижную премию.

- А полиция? – нахмурился папа. – Неужели не патрулируют периметр?

- Приезжают, оттесняют зевак и журналюг, обходят периметр и всё, - мама пожала плечами. – Их мало, а падальщиков много. Они быстро возвращаются.

Падальщики. Карли поморщилась. Да, пороги местной больницы сейчас обивали все представители СМИ. Вероятно, даже «Весёлый садовод» прислал какого-нибудь простофилю с тяпкой наперевес. Но там же сейчас стояли и безутешные родители многих детей, растворившихся в воздухе за последний год. Все они надеялись получить ответы.

И Карли тоже.

Большим пальцем она уперлась в колечко, и принялась гонять золотой ободок вверх-вниз по фаланге.

- Ну а что там с Этаном? – спросила она как можно небрежнее.

Тарина строго посмотрела на неё.

- Я не могу говорить о пациентах. Ты же знаешь.

«Все пациенты меня не интересуют. Только один-единственный».

- Да ладно, мам. Ты же наверняка поделишься всем с папой. Почему мне не хочешь сказать? Я не из болтливых, - сердце болезненно сжалось. – Теперь мне особо некому об этом рассказывать.

Родители обменялись быстрыми взглядами. Зырк-зырк. И снова уткнулись в тарелки. Можно подумать, на стеклянном дне под овощными ломтиками показывали увлекательный фильм!

- Что-нибудь удалось выяснить? – настаивала Карли.

Мама глубоко вздохнула.

- Пока почти ничего. Он вроде здоров.

- Но ведь это же хорошо?

- Хорошо. Но он ни с кем не разговаривает. Ни на кого не смотрит... Нам удалось поднять старые медицинские записи: если бы у нас на руках не было анамнеза Этана, я бы заподозрила тяжелую форму аутизма. Иногда он вдруг ни с того ни с сего начинает кричать, а пару раз даже принимался раздирать себе лицо, как будто… - Тарина вдруг спохватилась и ненадолго замолчала. – Приходится держать Этана на успокоительном, но даже на инъекциях он почти не спит.

- То есть вы не знаете, что с ним случилось и где он пропадал всё это время? – Карли не смогла скрыть разочарования.