Поцелуй, плавящий лёд

Пролог

Тихой зимней ночью с небес устало сыплется снег, падает кружевом на пики башен, обледенелые мосты и бойницы, некогда прекрасный сад серокаменного замка. На крыше одной из башен стоит светловолосый мужчина в чёрно-красных одеждах, на плечах и спине серебряными нитями вышиты белые львы – герб династии Снежных Бра́мов.

Взгляд мужчины пронзает ночной мрак, но видит лорд не могучий ряд горного хребта, неприступной стеной опоясывающий его земли, не пышные кроны разлапистых елей и можжевельника, не бассейн обледенелого озера в долине. Перед его взором иное – призрачный облик врага – громадных размеров орёл с рваным шрамом на левом глазу и двухметровым разлетом крыльев.

Враг уже давным-давно томится в Чертогах Бога Смерти, лорд самолично отправил Орла́на Всемогущего туда, когда тот налетел на земли Эйгана с четырехтысячным войском, чтобы присвоить владения Бра́мов. Однако недруг успел перед смертью наградить род Бра́мов проклятьем, и оно не выпускает свои мерзкие когти из душ храбро сражающихся воинов на протяжении трёх столетий.

До сих пор слова старого интригана скрипят в голове. Эйган одержал победу в честном поединке, молодой и полный сил, он вонзил Орла́ну Всемогущему меч в сердце, изо рта поверженного хлынула кровь, Орла́н схватил рукой лезвие, а другой свободную ладонь Бра́ма и зло прохрипел:

– «За то, что убил меня, львиный лорд, проклинаю тебя! Отныне ты понесешь крест двух судеб! Жизни и сущности моего и твоего народов сольются воедино! Ты будешь мчаться лапами по снегу, но и рассекать молочные небеса крыльями. Станешь охранять два царства! А если про мой народ однажды в час нужды забудешь… тебя поразит ледяная хворь! Она постепенно и мучительно захватит всё твоё тело. Ты зачахнешь от одиночества. Не будет у тебя наследников! Помни мои слова, львиный лорд!»

Орла́н Всемогущий уснул вечным сном, но его проклятие не думало дремать, как посчитал Брам. С рассветом произошло ужасное… Эйган проснулся от раздирающей боли в груди, лев внутри бесновался и рвался на волю. Лорд ползком выбрался на балкон: невыносимо тянуло к небу. Эйган добрался до парапета и, повинуясь неясному порыву, прыгнул в рассветное марево, но не приземлился, как обычно, на четыре мохнатые лапы, а воспарил под просыпающиеся небеса.

Тем памятным утром воплотилась часть проклятья поверженного Орла́на Всемогущего: львы и орлы переродились грифонами – полуорлами-полульвами.

Пришел крах прежним устоям. Адаптироваться к существенным изменениям оказалось непросто, многие погибли, не сумев справиться с новой сущностью, и разбились подобно падающим камням с неба. В гневе Эйган изгнал переродившихся воинов Орла́на со своих земель и забыл о них… до одного дня.

Несколько месяцев спустя к замку Брама прибыл гонец от изгнанных, они просили помощи в войне с драконами, но Эйган отказал, пошёл на поводу у эмоций, за что вскорости и поплатился. Как и проклинал Орла́н Всемогущий, Эйгана поразила ледяная хворь. Болезнь причиняла невыносимую боль, стремительно разрастаясь, она вгрызалась в кожу, захватив большую часть правой половины лица, и вздумала спускаться на шею.

И ни лекари, ни маги не могли исцелить лорда, лишь сожалеюще кивали головами и разводили руками.

Тогда Брам и вспомнил о проклятии Орла́на. Созвал войско и полетел на выручку изгнанным. Объединившись, они истребили драконов, прорвавшихся в Снежную Загора́вию из мира Ледяная Пустошь.

Но и это не сняло проклятия, ледяная хворь по-прежнему не выпускала лорда из когтей. Эйгана стали чураться, он превратился в жестокого раздражительного правителя. Никто не смел бросить ему вызов, а те, кто всё-таки решался, лишились головы в поединке. Шли дни, Эйган сгорал от боли и одиночества, и в одну из мучительных ночей к нему в сон явился Орла́н Всемогущий.

– «Это тебе в назидание за то, что отверг просящего о помощи собрата. Но я дарую шанс на исцеление. Только истинная любовь способна вытравить из твоей загубленной души моё проклятье…» После этого сна проклятие замедлило рост, но не исчезло.

Эйган мотнул головой, вытряхивая неприятные воспоминания. Каждый раз они отдаются щемящей болью в сердце. Усмехнулся: он глупец, раз поверил коварному орлу, что есть шанс избавиться от проклятия. Кто наберётся смелости полюбить такое чудовище, как он?! За три столетия такая не нашлась…

Холодный, злорадный смех мужчины рассеялся эхом по округе, пугая притаившуюся в густых сумерках живность, а в следующий миг в тёмные небеса взмыл белоснежный грифон.

Треск 1

– Айла! А-айла?! – верещала подруга на ухо, пытаясь меня добудиться, но тщетно. Тесные объятия сна никак не желали выпускать меня из своих призрачных грёз.

Я прекрасно слышала зов Бриа́ны, но не могла разлепить веки. Мной завладел странный сон. Я бежала по зимнему лесу меж высоких лапистых елей и сосен, наряженных в белые шубы, петляла зигзагами, по колено, а то и по пояс утопая в сугробах. Алое платье ужасно мешало. Меховую накидку я где-то потеряла, она зацепилась за кусты, и впопыхах мне пришлось её снять. Тело пронизывало колким холодом. Длинные белые перчатки на руках совсем не спасали от лютого мороза.

Я бежала и постоянно оглядываясь, потому что кто-то меня преследовал! Кто-то очень сильный, ловкий и быстрый, но кто именно – я не видела. В спину подгоняло злое рычание, оно разносилось по лесу вибрирующим эхом, оседая на моей замёрзшей коже противными мурашками. Хруст снега под сапогами, бешеный гомон собственного сердца и сорванное от продолжительного бега дыхание заглушали остальные звуки. Я хорошенько успела прочувствовать себя добычей матёрого хищника, решившего сначала поиграть с жертвой перед трапезой.

В очередной раз оглянувшись, различила мелькнувшую среди снежных бугров и елей грязно-белую тень; хотела ускориться, но внезапно нога заскользила по невысокому склону, и я кубарем покатилась вниз. Приземление вышло неприятным, пока я кряхтела и барахталась в снегу, меня нагнал преследователь. Заслышав близко за спиной утробное рычание, я застыла, забыв, что нужно дышать. Руки и колени утопли в снежных хлопьях, кожу жёг холод, но на эти мелочи я внимания уже не обращала, всё оно сконцентрировалось на хищнике за спиной.

Кто же это?! Волк или рысь? До жути было страшно!

Зверь шумно дышал и вдруг недовольно заревел, хлопнул чем-то тяжёлым по заснеженной земле, подняв в воздух ворох снега, который хрупким вихрем осыпался на бедную меня. Я сжалась в комок от оглушительного рыка. Что хищнику нужно? Почему просто не сожрет?

Медленно повернула голову через плечо, растрепавшиеся русые волосы некогда чудесной прически застили обзор, но и малого мне хватило, чтобы тут же с диким воплем отскочить на пару метров от огромного белого льва!

А зверюга недовольно оскалился. Ему не понравилась пугливая реакция жертвы?.. За секунды он снова сократил разделяющее нас расстояние, горой мышц и белого меха нависнув сверху.

– М-мамочки! – пропищала я, растерявшись от ужаса. И я ведь понимала, что происходящее – это сон, но настолько реальными казались ощущения! Все разумные мысли выветрились из пустой головы. А ведь я могла бы применить боевую магию, и всё, но куда там! Оцепенела в страхе, словно камень.

Хищник меж тем склонил ко мне морду, я зажмурилась, готовясь, что меня сейчас наверняка сожрут. Но жрать не спешили. Ощутила щекотливое дыхание у своего лица: лев меня обнюхивал!

Я стала молиться всем известным богам, чтобы всё закончилось скорее и менее болезненно, когда лев неожиданно толкнул меня лапой в грудь. Со вздохом повалилась спиной в злосчастный сугроб, колкий холод не преминул обернуть кожу, но тот, кто нависал надо мной, страшил сильнее.

– Хор… ик! Хор-рошая киса, – замямлила я в обреченном сумасшествии, отползая от опасного хищника. Похоже, рассудок совсем помутился, раз разговариваю с собственным убийцей. Откуда только запоздалая смелость вылезла?! – Позволь мне… ик! уйти? Я совсем-совсем не вкус-сная.

Лев удивлённо склонил голову набок, словно понимал мой несносный лепет, но отодвинуться от себя позволил. Следил огромными льдистыми глазами, и взгляд такой осознанный. Человеческий… Наверное, примерещилось мне! Наконец я отползла на более-менее безопасное расстояние и осторожно, не делая резких движений, поднялась. Лев не шевелился, по-прежнему смирно сидел. Я медленно попятилась, не забывая оглядываться назад, а там уже завиднелись шпили башен академии. Успеть бы добежать!

Но когда я вернула взгляд на угрозу… льва на месте не было. Вернее, на месте хищника стоял светловолосый мужчина в бордово-чёрной одежде. Смотрел на меня пристально, изучающе. А его лицо… правую часть покрывало нечто безобразное, какая-то льдистая субстанция. Я закричала и со всех ног припустила в сторону замка академии. Резкий громкий орлиный клич позади только прибавил мне скорости. От жуткого страха мне даже послышалось в нём тихое обещание найти меня после…

– Айла! Да просыпайся ты уже! – рассерженный и взволнованный голос Бриа́ны вырвал меня из липких щупалец сна, а может, и ощутимый пих под рёбра. – Ну наконец-то!

– О-ох… моя голова, – прохрипела, обеими руками схватившись за оную. Раскалывалась она знатно, и в горле пересохло, словно я не пила неделю.

– Ещё бы! Знаешь, сколько сейчас времени? Почти пол-одиннадцатого утра! Из-за тебя мы пропустили завтрак, между прочим, – всё негодовала подруга и по совместительству соседка по комнате на мою бедную головушку.

– Ну прости… – хрипло и искренне извинилась, откидывая одеяло в сторону и вставая с постели. Ковыляя к трюмо, сделала попытку задобрить подругу: – Хочешь, я сейчас приведу себя в порядок и спущусь в буфет за твоими любимыми вишневыми круассанами и кофе?

– Ты приводи, приводи. Только я уже сама сгоняла и тебе прихватила, – отозвалась важно Бри, роясь в комоде, наверное, в поисках одежды мне.

– О. И что бы я без тебя делала? – Тепло улыбнулась, взяла в ладонь расческу и принялась раздирать спутавшиеся ото сна свои длинные тёмно-русые волосы.

– Продрыхла бы до завтрашнего утра, пропустив Выпускной бал. Хотя нет, тогда бы ты превратилась в снег, поскольку ни один Зимний Лорд тебя бы не выбрал. Видишь, какая я полезная? – остроумно подтрунила Бри.

– Ну спасибо, предусмотрительная ты моя, – хмуро пробурчала я, а потом застыла как вкопанная, заметив в своём отражении в зеркале кое-что. – Какого лешего…?

– Что ты там бурчишь, а?

Но я не ответила Бри, с неверием всматривалась в отметину на своей коже в области ключицы. Та напоминала морозный узор. Как раз в том месте, где меня касался лев из сна, точнее, толкнул лапой.

Треск 2

Несколько долгих секунд, и мы с лордом оказались посреди широкой расчищенной дороги, по бокам простирался зимний хвойный лес, а впереди виднелся огромный город и замок в его центре. У края дороги нас поджидал возничий с утеплёнными светлым мехом санями и тройкой гнедых лошадей.

Завидев нас, возничий поклонился и, выудив из саней шубу, передал Конра́льду, а лорд накинул её мне на плечи. С благодарностью закуталась в тёплый и мягкий на ощупь мех: за пару минут пребывания в чужом мире в лёгком платье я успела озябнуть.

– Вы предусмотрительны. Но почему мы переместились сюда, а не сразу в замок?

– Хотел показать вам, Айла, окрестности прежде, чем вы увидите сам город, – помогая мне забраться в сани, пояснял лорд и велел возничему выдвигаться. – Эти леса великолепны в своей красоте, мы с друзьями часто устраиваем здесь охоту.

– Да, очень красиво, – нисколько не врала, с удовольствием рассматривая пушистые, приодетые в белоснежные шубы ели и сосны. Все они росли ряд к ряду, ровненькие и высокие. – Я люблю природу и была бы рада прокатиться по лесу как-нибудь верхом.

– Обязательно, Айла, покатаемся. И Джона с собой возьмём.

– Конра́льд, – не выдержав душевного напряжения и пинков совести, я решилась рассказать о метке, – насчёт моей тайны… Я хочу быть честной с вами.

– Думаю, ваша тайна не такая уж и ужасная и подождет до замка. Если конечно, вы никого не успели убить за годы обучения, – кривя губы в усмешке, перекрикивая ветер, пошутил лорд.

– Ох, нет! К-конечно нет! – возмутилась я, а Конра́льд рассмеялся.

Смешно ему! Я насупилась, но о метке рассказать было надо, и как можно скорее. Я придвинулась к лорду ближе, чтобы не надрывать голос.

– Понимаете… дело в том… ай! – Правую руку вдруг обожгло болью. Зашипев, я задрала рукав шубы, чтобы в ужасе узреть… брачную татуировку. Серебряный витиеватый узор нерушимой оковой оплёл моё запястье.

Ох, нет… парная брачная татуировка. Узор всегда разный, но идентичный у второй половины. Не спутаешь. Не обманешь. И от неё не избавиться. Сердце пропустило удар.

– Что… что всё это значит?! Я не понимаю. – В ужасе уставилась на Конра́льда, но мужчина выглядел не менее ошеломлённым. Притянул мою руку к себе, разглядывая узор.

– Похоже, милая Айла, вы только что обрели нежеланного мужа. И не просто, а истинную пару.

– Н-но кто?! Я ни с кем, кроме вас, на балу не разговаривала!

Удушливая паника сдавила горло, украв весь необходимый воздух. Непонятный страх царапал изнутри, перед глазами помутнело. Я не слышала, что говорил мне Конра́льд, только чувствовала, как он слегка потрясывает меня за плечи. Но всё это оказались цветочки по сравнению с тем, что произошло дальше.

Внезапно впереди на дороге взорвался столб снега, перепугав тройку лошадей. Кони заржали, встав на дыбы, чудом не перевернули сани, но опытный возничий сумел удержать их на месте. Меня от вылета за борт спас Конра́льд, крепко прижав к себе, и мы с лордом дружно наблюдали, как впереди из портала навстречу нам выходит мужчина в чёрном, подбитом соболиным мехом плаще.

В груди нехорошо так ёкнуло, когда неизвестный скинул капюшон, обличив своё инкогнито. Моё внимание привлекли светлые волосы и серебряная маска, закрывающая практически всю правую половину лица визитёра.

НЕТ! Только не ОН!!

Едва дыша, я в панике следила за приближением мага из моего сна, который поставил мне злосчастную метку!

– Конра́льд Ти́рлл, – голос прибывшего прогремел грозой, знакомец остановился в паре шагов от обезумевшей тройки лошадей.

Те заржали сильнее, учуяв прятавшегося в обличье человека хищника, и принялись рвать поводья, желая припустить подальше от жуткого чужака. Я полностью разделяла их желание, однако не могла шевельнуть и пальцем от охватившего меня оцепенения.

– Не думал, Ти́рлл, что однажды перейдёшь мне дорогу, – в голосе мужчины зазвучали нотки опасности. Да она стала осязаемой!

– Отнюдь, старый друг. В данную минуту дорогу преграждаешь нам ты. – Конра́льд по-прежнему прижимал меня к себе, выполняя обещание защищать. – Что тебе нужно в моём мире, Эйган?

– Я пришёл за своей женой, – контрольный выстрел в голову.

И лорд, а в том, что он именно лорд, я больше не сомневалась, обнажил своё правое запястье, выставив на обозрение такую же брачную татуировку, как и моя. Мне поплохело окончательно. Взмолившись, я упрашивала Конра́льда не отдавать меня.

– Прости, Айла. – Конра́льд взглянул с сожалением и убрал руки с моих плеч. – Против закона Богов и природы я бессилен. Лучше смирись и прими свою судьбу. Мне правда жаль, девочка.

– Не-ет… нет!

Не собиралась я ни с чем и ни с кем мириться! Перспектива стать женой оборотня пугала до чёртиков. Он сам пугал меня! Не запомнила даже, как выскочила из саней и бросилась наутёк.

– Айла! Айла! – кричал вслед Конра́льд, а я слышала в ушах бешеный вой ветра и своего пульса. Не знаю, откуда взялись силы, но я что есть мочи рванула под игольчатые лапы елей.

Подаренная Конра́льдом шуба тормозила, без сожаления сбросила её с плеч и побежала быстрее. По лицу хлестали колючие ветви, рассекая кожу до крови и вырывая волосы, но я не останавливалась, упорно пробираясь сквозь зимнюю чащу. Под сапогами хрустела поверхностная корка льда, ноги проваливались по колени в снег, но я продолжала нестись вперёд. Знала, что, если остановлюсь, ОН настигнет.

Всё повторялось. Сон обернулся явью!

Громкий топот приближающихся шагов заставил обернуться… Ох! Лорд был уже так близко! Вот-вот – и догонит! Нет!

Рванула в сторону, подныривая под огромным воздушным корнем дерева – то ли дуба, то ли ещё какого, неважно. Чёрт! Я зацепилась хвостом платья и упала на колени, вскочила и, резко дернув платье, всё-таки высвободилась и побежала вдвое быстрее, поскольку заминка обошлась мне дорого. Преследователь отставал всего на пару метров!

– Нет…

Побег мой кончился на следующем рывке. Не успела я толком отбежать от дерева, как сзади меня сшиб маг. Мы повалились в снег. Холод больно обжег кожу, но я не обращала внимания на боль, остервенело барахталась под тяжестью мужского тела, собираясь выбраться из капкана сильных рук.

Треск 3

Купальня оказалась скромных размеров. Шкаф с различными травами и баночками уместился у стены, полотенца, халаты на полках. Водопровод очень порадовал, а посреди комнаты стояла каменная ванна, от воды поднимался приятный парок.

Сбросив одежду и распустив прическу, я с наслаждением опустилась в горячеватую воду с головой, вынырнула, Лаки́ра вызвалась помыть мне волосы. Отказываться не стала. От мягких массирующих движений умелых пальцев и витающих по купальне благовоний поклонило в сон, но ответы для меня были важнее.

– Вы обещали рассказать о лорде.

– Хм, с чего бы начать? – призадумалась женщина, втирая мне в волосы жидкое мыло с экстрактом черники. – А что вы сами думаете об Эйгане? Как вы встретились? Что он натворил такого, что вы его так боитесь?

Н-да. А я-то думала, что я здесь задаю вопросы.

– Всё началось со сна, ещё в академии. Я гуляла по лесу, как вдруг почувствовала за собой слежку. Чужой жаждущий взгляд просто обрушился, и я бросилась бежать. Преследователя не видела, слышала только рык, меня гнал вперёд страх. Потом я оступилась и упала… огромный белый лев возвышался надо мной, скалился, толкнул в грудь лапой и… обернулся мужчиной. Когда проснулась, то увидела на своей ключице морозный узор. – Провела пальцами по метке, та нагрелась, и я отдёрнула руку. – Меня всё это очень напугало. В академии нам твердили, что быть отмеченной магом, особенно тёмным, – это плохо. Это как позорное клеймо на честь и репутацию, – продолжила я, зажмурившись. Отчего-то казалось, что Лаки́ра за спиной неодобрительно сопит, но позволяет мне завершить рассказ. – На выпускном балу я договорилась с лордом Конра́льдом Ти́рллом заключить контракт на семь лет, обещалась служить ему как Чародейка, а он в ответ защищать меня. Но… по дороге в его замок на моём запястье проявилась брачная татуировка, а затем Эйган забрал меня сюда.

Несмотря на довольно теплую воду, тело пробила холодная дрожь. Я обняла себя за плечи, поджала колени к груди, стало так неуютно. Я чувствовала себя здесь чужой.

– Он… Эйган пугает меня одним своим присутствием, – голос задрожал, а из глаз полились слёзы. – Утверждает, что я его истинная пара… и брачная татуировка подтверждает это, но! Он так напорист! Я… я… не знаю, что мне делать?! Я…

– Так вас пугает сам Эйган, а не его обезображенное лицо? – поинтересовалась вдруг Лаки́ра, сбив меня с мысли, заодно и подкатывающую истерику. Я задумалась, припоминая изуродованную правую часть лица лорда, и поняла, что не так оно и ужасно. Лицо Эйгана покрывал тёмно-серый нарост, похожий на лёд, он словно въелся в кожу. Наверное, причиняет боль.

– Нет. Скорее он сам. Я не знаю почему, но сильно боюсь его. Словно… – я замолчала, прикусив язык.

– Словно что, миледи? – уточнила женщина, вся обратившись в слух, даже руки её замерли в моих волосах.

– Не знаю. Наверное, это прозвучит глупо. Но мне кажется, что это не совсем мои чувства, понимаете?

– Понимаю. Разберемся. – Лаки́ра тяжело вздохнула за моей спиной.

Мы обе молчали. Она промыла чистой водой мне волосы, помогла встать и подала большое полотенце с халатом. Пока я сушила волосы и одевалась, кареглазая женщина внимательно наблюдала за мной. Мне оставалось лишь догадываться, какие мысли крутились в её мудрой голове. Мы вышли в спальню, я села на заправленную кровать, Лаки́ра всунула мне в руки уже остывший чай и себе плеснула из чайничка; устроилась в кресле напротив, похоже собираясь мне что-то рассказать. Но перед этим, щелкнув пальцами, я подогрела нам чай.

– А вы умелая. Значит, чаровница Снежной Академии? – Подмигнула, пригубив горячий напиток. – Интересный, однако, выпал жребий.

– Жребий? – не поняла я, но Лаки́ра отмахнулась. Закинув ногу на ногу, я опять притянула к себе чашку.

– Эйган не всегда был таким. Три сотни лет тому назад он… был мягче. В те смутные времена наш клан воевал с кланом орлов и стал жертвой в интриге Орла́на Всемогущего, напавшего на наш город. Орлиный король пал в битве, но на последнем издыхании связал наши кланы магическим ритуалом – на следующее утро мы и воины Орла́на переродились грифонами! Все до единого старика и ребёнка. Не существовало больше отдельно ни львов, ни гордых орлов. Только грифоны. Лишь в чертогах Царства Грёз мы можем оборачиваться в изначальные ипостаси.

– Ничего себе! Такого в академии нам не говорили! Но, – стушевалась я, не зная, как поудобнее спросить, – а откуда у Эйгана эта… штука на лице?

– Это проклятие Орла́на Всемогущего за то, что Эйган отказал его переродившимся воинам в помощи в войне с драконами Ледяной Пустоши. Хворь терзает Эйгана уже триста двенадцать лет. – Лаки́ра поджала губы. Она жалела его, поскольку взрастила, заменив мать. – С каждым последующим годом Эйган глубже замыкался в себе, никого не подпускал к сердцу. Его невеста первой отвернулась, публично обозвав уродливым чудовищем. С другими девушками тоже не срослось.

Ох! Неудивительно, что лорд так обозлился! И мне стало его действительно жалко.

– Но разве никто не смог излечить эту хворь? За все триста лет никто? Разве такое возможно?

– Возможно, Айла. Ледяная хворь наслана посмертным проклятием, тёмной магией. И она неизлечима. Вернее, есть одно средство, но… – не стала мне рассказывать это но. – Сперва хворь причиняла Эйгану невыносимые муки, вгрызалась в кожу, очень быстро разрасталась. Я до сих пор помню его душераздирающие стоны и крики, от которых вздрагивал весь замок. Чтоб Орла́н на том свете горел! Узурпатор хитрющий!

Лаки́ра поливала Орла́на Всемогущего разношёрстными ругательствами, от выражений у меня стыдливо горели уши. Даже представить не могу, как их клану пришлось тяжело.

– А знаете, в чём самая ирония? – прорычала внезапно женщина, сверкнув в мою сторону яростным взглядом, будто я тоже являлась виновницей их бед.

– Что?.. – промямлила я, невольно ссутулившись.

– О-о, – ядовито хмыкнула она, подалась вперёд и хлопнула руками по коленям, – а то, что этот старый алчный маразматик всё заранее просчитал! Он навёл на наши земли войска, зная, что проиграет битву и умрёт. Орла́н всё подстроил специально, чтобы усилить ипостаси своих воинов и пополнить ряды чужими. Будучи обычными орлами, они сильно уступали драконам, поэтому дрянной старик всё это спланировал! Переродившиеся грифоны во главе с новым молодым вожаком за две ночи истребили вторгшихся в наш мир драконов.

Треск 4

После «чудного» завтрака Эйган предложил мне экскурсию по замку. Я не отказалась, хотелось прогуляться и осмотреть грифонье гнездо.

Замок лорда поражал глаз. Причудливая лепнина на сводчатых потолках, колоннах, каминах, барельефы на стенах, мозаичные полы. Картины и статуи в галереях и залах. Единственное, на что я обратила особое внимание, это на то, что во всём замке нет и тени изображения грифона. Только горделивые профили львов или их целостные иллюстрации и макеты.

Спрашивать о причине не имело смысла. И так ясно, что Эйган пожелал сохранить первозданный вид интерьера, до проклятья Орла́на Всемогущего.

Вообще, наша первая совместная прогулка вышла скупой на общение. Эйган в большей степени предпочитал хранить молчание, приводил меня в новое место и рассказывал, где мы находимся и как называется тот или иной предмет убранства. Это угнетало. Конечно, я не рассчитывала сразу найти с лордом общий язык, ну хотя бы выяснить схожие интересы.

Челядь и знатные обитатели замка сегодня не прятались. Одаривали нас хмурыми цепкими взглядами, прекращали разговоры, когда мы проходили мимо, но подойти и познакомиться не предпринимали попыток.

Кроме одного мужчины.

Мы с Эйганом неспешно двигались по картинной галерее, рослый черноволосый мужчина в светло-синих и белых одеждах, извинившись перед своей не менее яркой спутницей, лучезарно улыбаясь, заспешил нам навстречу. Лично мне этот тип показался чересчур скользким. Бр-р!

– Светлое утро, прекрасная дева. – Брюнет ухватил мою ладонь и прижался к тыльной стороне влажными холодными губами. Я пожалела, что не надела перчатки. От кисти и до самых кончиков пальцев по моему телу пронеслись неприятные мурашки, и я слишком резко отдёрнула руку, однако это вовсе не смутило наглеца. – Эйган, ты не представишь нам… очередную претендентку на твоё мёртвое сердце?

Позади меня раздалось злое рычание. Лорд неожиданно привлёк меня к себе за талию. Прижал крепко, спиной я ощутила натянутые мышцы под камзолом, а ухо защекотал низкий голос:

– Мою жену, – выделил, – зовут Айла Брам. Се́верус, тебе стоит проявить должное уважение.

После публичного объявления моего статуса шепчущиеся до этого дамы разом смолкли, а от смазливого лица Се́веруса отхлынула вся краска. Его тёмные кустистые брови буквально взлетели на лоб, но полминуты спустя он взял себя в руки, склонился и тихо прошелестел:

– Не знал. Прошу, примите мои искренние поздравления. – И никаких извинений.

А насчёт искренности поздравлений что-то я сомневаюсь, но у меня хватило ума промолчать. Ослабив стальные объятия, Эйган повёл меня прочь из галереи, шёл быстрым шагом, что я едва поспевала, но не смела перечить, потому что не хотела разозлить мужчину сильнее.

Лорд направился вверх по винтовой лестнице, та привела нас на крышу замка, и только потом Эйган отпустил мою руку, а сам замер у парапета над пропастью, всматриваясь в белоснежную даль и горы, посеребренные снегом на пиках.

Колючий мороз закружился вокруг меня, принялся кусать за щеки, нос и другие открытые участки тела. Поёжившись, я обняла себя руками. Тёплое бархатное платье совсем не спасало от зимнего ветра. В этот момент Эйган обернулся, выругался, наверное понял свою оплошность, что вывел меня на улицу без меховой накидки. Это ему холод нипочём. И двинулся на меня, на ходу снимая с себя камзол. Набросил на мои дрожащие от ледяного ветра плечи.

– С-спасибо, – поблагодарила, закутываясь плотнее. Камзол хранил тепло мужчины и запах. Корица и мята. Необычное сочетание, но мне понравилось.

– Кто этот… Се́верус?

Однако Эйган не ответил и вернулся к парапету, я последовала его примеру. Открывшийся вид впечатлял, не то что из окна моей комнаты. Отсюда как на ладони виднелся весь замок и прилегающая к нему территория. Я отыскала глазами и две скалы с туловищами льва и орла.

– Тебе ведь Лаки́ра рассказала об истории клана? – начал наконец Эйган, дождавшись моего кивка, и продолжил мысль: – Се́верус – сын Орла́на. Наши кланы хоть и одного, – скривил губы, – вида, но проживают отдельно друг от друга. Видишь те скалы?

Лорд имел в виду те самые. Я снова кивнула.

– В пещере подо львом живут Старшие – те, кто перешагнул рубеж мудрости в семьсот лет. Они хранят секреты и традиции клана, оберегают от злых помыслов сокровища и… – осёкся, словно не знал, стоит ли говорить мне, но всё-таки досказал: – И источник. Лаки́ра – одна из Старших, она управляет хозяйством замка.

– Источник? – уцепилась я за интересное, но Эйган отмахнулся, аргументировав, что о нём мне рано знать. Ну ладно, выведаю у Лаки́ры. Старшая – вот почему она запретила называть её леди. Она хранительница рода Бра́мов.

– Се́верус с кланом живут под орлиной пещерой. В последней схватке с драконами Ледяной Пустоши их дом был полностью уничтожен. Из-за проклятья я не мог их изгнать, и мне пришлось отвести для них часть своих владений. А Се́верус… в замке он появляется только для отчётов. Но Се́верус мечтает занять место вожака, – криво усмехнулся, – но пока не может, уже два раза проигрывал мне в поединке.

– Вы соперники. Поэтому… вы так разозлились?

– Нет. Причина в другом.

Эйган повернулся ко мне и мягко приобнял за плечи. Медленно приблизил своё лицо к моему, опасаясь спугнуть. Моё сердечко зашлось пойманной пичугой в клетке рёбер.

– Прошу, обращайся ко мне на «ты». И послушай: я не хочу, чтобы ты пересекалась с кем-либо из орла́нов. Теперь им известно, что у меня появилось слабое место, они не преминут воспользоваться этим. Ты, Айла, моя слабость.

Честно, думала, что лорд меня поцелует. Возможно, какой-то частью души даже желала этого. И страх перед мужчиной в это мгновение исчез окончательно. Я чувствовала сердцем, что он не причинит мне вреда.

Но… Эйган отстранился, так и не коснувшись губ. Поправил съехавший с моих плеч камзол и прошептал бархатным голосом:

– Нам пора возвращаться.

Лорд проводил меня до спального крыла и передал в руки Лаки́ры, встретившейся нам на пути. Мне показалось, что он просто сбежал. Вот только от кого: от меня или строгой кареглазой мудрейшей?

Треск 5

Местом для поединка избрали садовую площадь: меньше зевак, и работать никому не помешаем. Но и так зрителей хватало, меня начало потрясывать. Меховой плащ я так и не надела, движения стеснит, замерла, крепко сжимая в руках соединенные клинки, и искоса наблюдала за рыцарями и дамами, которые, расположившись от нас в удалении посреди замковых фигур из обледенелых подстриженных кустов и статуй, особо не стеснялись меня обсуждать. Признаюсь, коробило, но отступать было не в моих правилах.

Титус выудил из ножен двуручный полуторный меч и очертил лезвием широкий круг, где мы и сойдёмся в схватке. Подивившись немалым габаритам его оружия, я приказала себе успокоиться и расслабиться, иначе победы мне не видать как собственных ушей. Прикрыла на миг глаза, сосредоточилась. Сама кашу заварила – мне её и расхлебывать. Нужно просто представить, что никого, кроме нас с Титусом, тут нет.

– Миледи? Начнём? – напомнил о себе рыцарь.

– Конечно. До первой крови! – отозвалась я, сумев быстро найти контроль. Поклонилась, как полагается, и мужчина поклонился в ответ.

Между нами просвистел ледяной порыв ветра, взворошив в воздух кучу снежинок, и отбросил их прямо в шушукающихся людей, велев замолчать. Сад окутала напряжённая тишина, слышалось даже собственное и чужое дыхание.

Что ж, пора. Чтобы не тянуть время, придётся напасть первой, вряд ли Титус соизволит начать, для него, скорее всего, более выгодная оборонительная позиция. Итак, перекрутив в ладонях меч, я ринулась на замершего противника, собираясь обманным маневром достать кончиком одного из лезвий не защищенное пластинами доспеха плечо.

Просчиталась. Опытный воин предугадал цель атаки, и мой клинок со скрежетом и искрами встретился над плечом со сталью меча Титуса. Мужчина хмыкнул от превосходства, но и я не лыком сшита. Просчиталась, да не во всём. Рывком разъединив своё оружие, верхним продолжая сдерживать натиск противника, свободным нижним полоснула по внешней стороне открытой голени, выглядывающей из края правого сапога. Но порез оказался поверхностным, кожи не достиг, Титус вовремя успел отскочить.

– Неплохо. – Теперь настроение мужчины стало серьёзным, с лица исчезли надменность и забава. Он ринулся на меня сам, вынудив перейти к обороне.

Мечи скрестились, разошлись и со звоном сошлись вновь. Мне пришлось припасть на колено, чтобы крестом из клинков сдержать выпад сверху. Что сказать? По силе я ему явно уступала, и неудивительно. Лев и мышь. Вот же громила!

– Уже сдаётесь, миледи? – пробасил он, совершенно не запыхавшись. Силы надбавил, пригибая меня к земле.

– Ещё нет!

Пошла на хитрость: сделав усилие, рывком сдвинула в сторону давление, отчего наши мечи воткнулись в снег, а я саданула пяткой мужчине под колено и вбок, заставив отшатнуться от меня прочь. Не теряя ни секунды, выхватила один клинок и отпрыгнула на два метра. Второй взять помешала нога рыцаря, занесенная выпадом мне в голову. Не увернись я, и полетела бы кубарем в сугроб.

Схватка набирала обороты. Кто-то присвистнул, кто-то заохал, но я не обратила внимания, цепко следя за оппонентом. Отвлекусь – и всё пропало.

Титус скривился, похоже, от боли в боку и тоже подобрал свой тяжёлый меч. И как он вообще им так легко лавирует? Я, наверное, и поднять-то меч не смогла бы. Но на то они и мужчины, чтобы брать противника не только длиной лезвия, но и немалой силой. На моей стороне были ловкость и проворность. И пора заканчивать поединок, иначе быстро сдам, растратив силы.

Мне пока везёт, потому что Титус меня недооценивает.

Встала и, выставив клинок перед собой, перебирая короткими шажками, стала обходить рыцаря по кругу. Для завершения боя мне нужно достать второй клинок, больше Титус не позволит близко подобраться к себе, придётся что-то придумать. Как назло, разыгрался ветер, он бросал колкий снег в лицо, мешая нормальному обзору, но хорошо не только мне.

Титус пошёл по дуге навстречу, не давая мне дойти до парного клинка. Ладно. Сталь о сталь, выбили сноп искр, в ушах звон, бьёт адреналин, пальцы крепко сжимают рукоять. Толчок. Выпад. Подсечка. Прыжок. Снова толчок, сильный, ладонью в грудь, от которого из лёгких вышибает воздух, и я падаю спиной в снег, больно ударяясь копчиком и затылком.

Муть перед взором рассеивается, я поднимаю глаза, но натыкаюсь на острие рыцарского меча. Зато клинок из руки не выпустила, смешно. Вот неудача.

– Сдавайтесь, миледи, – опять предлагает Титус. Победно гудит толпа, увы, не в мою честь, но я хотя бы попыталась.

Вот и всё, проиграла. Однако…

Губы сами растягиваются в улыбке. Мы ведь бьёмся до первой крови, так? Резкий взмах руки вверх… Секунда… Две… лезвие клинка просвистело у головы Титуса. Он дёрнулся, но поздно: на левой щеке появилась алая полоска с каплей, а мой меч вонзился в ствол высокого дерева, стряс с голых ветвей скопившийся снег. Зрители ахнули, в основном впечатлительный женский пол.

– Хм, недооценил, – удивился воин, стёр кровь рукавом и поднёс к лицу, верно, убедиться. – Что ж, миледи, похоже, пари вы всё-таки выиг…

– И-ийк! Кья-як! – говор Титуса потонул в оглушающем орлином кличе, ударившем громом с высоты молочных небес. Следом занялся жуткий ураган, разворотивший замковый сад в безобразие.

Женщины и дети со слугами испуганно завопили, попрятавшись за мужскими спинами. Нависающая над лежащей мной широкая фигура Титуса будто сжалась, я отчётливо различила в серых глазах рыцаря страх, он вздрогнул и отбросил свой тяжёлый меч далеко в сторону, однако остался стоять на месте, вжал подбородок в грудь.

Ничего не понимая, я жмурилась от иглистого ветра, прикрывая глаза ладонью, и через несколько минут смогла, наконец, рассмотреть стремительно снижавшегося к нам с неба бело-золотого грифона.

Огромного и дико злющего.

И гадать не нужно, кто по наши грешные души пожаловал.

Грифон описал над нами круг, гаркнул ещё разок, аж уши заложило и стёкла в окнах замка задребезжали, затем быстро замахал широченными крыльями, гася на подлёте свою скорость. Приземлился в ничтожной близости. И как тушей не задавил в устроенном им же буране?!