Поцелуй врага

От автора

Название: "Поцелуй врага"

Цикл: "Любовь на века"

Автор: Лана Морриган

Аннотация: В отличие от своих собратьев Илья не горит желанием обрести истинную пару. Товарно- денежные отношения - это лучшее, что может быть между мужчиной и женщиной.

Яна ненавидит его все душой, ведь ОН- убийца ее отца. Один из предателей! Тот, кто лишил  нормальной жизни, отобрав все: дом, детство и родительскую любовь. 

А теперь враг ищет ее!

Добро пожаловать в мир оборотней) 

Представлю главных героев. 

Коваль Илья- оборотень, Бета стаи. 

"Рыжие, брюнетки, шатенки, блондинки, высокие и миниатюрные, стройные и с пышными формами. Разве можно довольствоваться  все время одной? Бред! Даже самое вкусное блюдо со временем приедается и хочется чего-то нового, свежего, так же и с женщинами. 

Истинность… Это точно не про меня!"

Кузнецова Яна- юная волчица. Ершистая, ищущая свое место  в человеческом мире. 

"Папа часто рассказывал о жизни в стае, об устоях, обычаях и  ритуалах, которые казались сказками выдуманными только для меня. Говорил, что скоро все изменится и мы будем жить в огромном доме, с бассейном и озером, а я смогу выбирать в магазине игрушек, все что заблагорассудится. Стоит  показать пальцем, и оно будет моим. Но вышло с точностью наоборот. Отец не вернулся, мы жили в крохотном доме, а редкие игрушки выбирала только мама."

Глава 1

Илья

— Спасибо, — благодарю охранника на входе.

Золотистая цепочка откинута, предоставляя свободный доступ к удовольствиям. Ко множеству стройных ножек, плотно обтянутых яркой тканью, крепких круглых задниц… да всему, что прилагается к молоденьким, готовым на многое девушкам.

— Девчонки! — приветствую. Три девицы окидывают нас оценивающим взглядом, ожидая возможности попасть внутрь клуба. — Давай, Мит, двигай, — подталкиваю друга в спину. — Внутри их еще больше. — Мит улыбается блондинке, что ненавязчиво поправляет вырез топа, оттягивая ниже, так что тонкие эластичные лямки грозятся оторваться и хлестнуть владелицу по пухлым, явно силиконовым губам. — Давно холодные вареники не жевал? 

— Да я и не собирался ничего ей жевать, — смеется он, скривившись. — Хотелось бы что-то посвежее. 

Перед нами распахивается дверь, по барабанным перепонкам сразу же ударяют басы. 

— Чувствуешь? Это запах отличного вечера.

В ноздри ударяют пары алкоголя, ядовитого парфюма, пота и возбуждения. По глазам бьет яркий свет, а в теле отдается пульсацией ритмичная мелодия, заставляя подергивать в такт головой. 

— Ты стол заказал? — Мит сканирует танцпол. 

— Обижаешь. Девушка. — Я вскидываю руку. — Девушка.

— Профдеформация. — Мит провожает взглядом официантку. — Оглохла. Наташенька. — Друг перехватывает девушку за предплечье и, притянув к себе, очаровательно улыбается. — К столику проводите, Наташенька, — тянет за форменную футболку, ухватив пальцами ниже бейджа. — Заказ на фамилию Коваль.

— Коваль, — лепечет она ласково, будто зная, что мы ее слышим. — Проходите, — открыто улыбается, демонстрируя ровные зубки, поманила пальцем. 

— Не идет, а пишет. Ты смотри, как бедром ведет, — толкаю Мита в бок. — Аппетитная девочка, но… 

— С истекшим сроком годности, — заканчивает за меня друг, и наш хохот заглушает последние секунды угасшей мелодии. 

— Отлично. — Я откидываюсь в мягком кресле. У столика идеальное расположение. Взглядом можно охватить зал полностью и не дать возможности «жертве» скрыться. — Сок, — делаю заказ. Официантка продолжает улыбаться. — Пока все, Наташенька. 

Клуб из новых, и персонал еще не привык к нашим особенностям. Для многих дикость, что два мужика, пришедшие вечером развлечься, не заказывают алкоголь. В «Клеопатре» или «Прайде» никто бы не удивился, что мы не торопимся потратить внесенный депозит. Приличный, хочу заметить. 

— Я ослепну раньше времени. — Мит сдвигает диванчик левее, скрываясь за колонной от навязчивых лучей прожектора. — Как тебе? — указывает глазами на парочку. Блондинки растягивают остатки коктейлей и бросают боязливые взгляды.

— Явно студентки, не удивлюсь, если первокурсницы. Слишком много усилий. В лучшем случае — бревно с глазами, в худшем — крокодильи слезки или тоскливое «Ты же мне позвонишь?», — кривлюсь от перспективы. 

— Смотри, как тянет через трубочку. — Мит подается вперед, положив руки на колени. 

— Как? 

— Жадно, — смеется. — На второй у девчат точно бюджета не хватает. Пойду-ка проспонсирую. 

Друг сбегает по лестнице, пересекает танцпол, здороваясь с такими же постоянными гостями ночных заведений, как и мы. Выбирается из толпы извивающихся тел, кидает на меня взгляд, многозначительно вытаращив глаза, и «случайно» налетает на девчат, что гоняют остатки льда по стенкам высокого бокала. Вскидывает примирительно ладони, извиняется, судя по мимике. Девочки улыбаются слишком плотоядно и радостно для студенток-первокурсниц. Бармен повторяет ранее заказанные коктейли, а Мит, приложив ладонь к груди, паясничая, склоняется и торопливо скрывается в самой гуще народа. 

— Ошибочка вышла. — Взлетает по лестнице и падает на прежнее место. — Это разводилы. — Отпивает крупный глоток сока и, не успев проглотить, указывает пальцем на еще одну скучающую пару. 

— Ты сегодня в глазоньки долбишься, друг мой, — смеюсь, прослеживая направление. — Это еще одни разводилы. 

— Забьемся? — Мит протягивает ладонь и не сводит взгляда с довольно примечательной пары. 

— А давай, — принимаю пари и жму руку. — Смотри, как рыженькая стреляет глазками. — Положив ладошку на невысокую спинку барного стула, миниатюрная девица с хитрым лисьим взглядом поглядывает по сторонам и что-то говорит подруге на ухо. Брюнеточка отрицательно качает головой и возвращается к напитку. — Ну, что я тебе говорил? Выбирают… 

— Да подожди. — Мит жестом просит повторить сок, продолжая наблюдать. 

— Ну смотри! — Я откидываюсь на спинку с видом победителя. — Дядю Илюшу не обманешь невинными глазками. 

— Дядя Илюша только что принял консуматорш* за первокурсниц, — ржет Мит. 

— Ой, да заткнись. Спасибо, Наташенька, — благодарю не глядя, получая стакан сока. Рыжая проходит профессиональным взглядом по ВИП-столам, бросает  на наш балкон. Брюнеточка лениво реагирует на очередные слова подруги, поднимает взгляд, и согласно кивая, незаметно указывает пальчиком куда-то вправо. — Убедился? 

— Рано еще делать выводы. 

Открывает обзор, убирая кресло, придвигаем ближе к краю балкона диван, подаваясь вперед, наблюдаем. 

Глава 2

Редкий вечер, что мог позволить себе расслабиться, провожу за наблюдением. Две мелкие разводилы подняли на уши весь клуб, смывшись не только со своим выигрышем, но и с деньгами тех, кто делал ставки. Если это можно назвать отдыхом, то да, я отдохнул. Не отдохнул, так развлекся точно. 

Уже на следующий день мы прочесываем улицы в поисках пропавшей волчицы — Дары. Из черты города поиски перемещаются в область, и я часами мешу ногами и лапами грязь, бесполезно сотрясая воздух отборным матом или рычанием. 

В очередной раз удивляюсь выдержке нашего Альфы. Если бы нашел в добром здравии свою бывшую, зажигавшую в компании мужика, из-за которой трое суток каждый свободный волк стаи, буквально носом уткнувшись в землю, а задницу задрав к небу, шерстил окрестности, не ограничился молчанием и короткими холодными фразами. Разнес бы все вокруг. Спалил бы деревянный домик, насквозь пропитанный запахом секса, вместе с его постояльцами. Но насчет человека Лео прав: мужик не виноват, хотя желание свернуть шею от этого не уменьшается. 

По-черному завидую спокойствию, когда внутри меня взрыв эмоций, Лео лишь неопределенно жмет плечами. Крайнюю степень раздражения в нем выдает молчание. Видимо, поэтому он вожак, умеющий держать лицо, в первую очередь соблюдать интересы стаи, а уже после — свои; находить приемлемое решение любой проблемы, а когда нужно, доказать свою позицию силой. 

И если бы темная полоса для стаи на этом закончилась, так нет. К смерти Ирмы — волчицы погибшей при непонятных обстоятельствах — и побегу идиотки Дары прибавилось еще одно исчезновение фуры с грузом. Уже третье. 

Вместо того чтобы хорошенько выспаться мы с Лео в прямом смысле просеиваем сквозь пальцы пепел, желая найти хоть малейшую зацепку. От груза и самой фуры остался почерневший металлический скелет. Подойдя ближе, чувствую жар раскаленного металла, а ядовитая пыль забивает и без того чувствительный к запахам нос. Ясно одно — очередные убытки. 

И с каждым днем все веселее и веселее. Начинаются проверки на базах не только в нашем городе, но во всех филиалах. Я несколько дней живу в машине и на работе, днем сопровождая комиссии по автопарку и складам нашей транспортной компании, по вечерам разбирая завалы, образовавшиеся в течение рабочего дня, да и дела стаи, не связанные с доходом, никто не отменял.

— Тебя сегодня ждать? — Брат впервые звонит за четыре дня. 

— Не знаю. Сейчас заберу результаты экспертизы, подожди вторая линия, — ставлю вызов на удержание: — Да.

— Максимально быстро ко мне в кабинет. — И вот этот слишком спокойный тон заставляет торопиться. 

— Лео, я еще в центре. 

— Жду. Не хочу встречать Платова один. Его девчонка рассказала много интересного. Тебе и Миту скинул нашу беседу, прослушай по дороге. 

Лео сбрасывает вызов. 

— Алло, Илюх, ты про меня забыл? — Долетает голос брата из динамика. 

— Я перезвоню. — Разрываю звонок и жму на запись аудио в мессенджере. Из динамика слышится шелест бумаг и какой-то хруст, а потом я разбираю голоса. 

— Я знаю, кто виноват в смерти той девушки. Помните, когда мы с вами встретились впервые.

Увеличиваю громкость. 

— Ирмы. — Лео напоминает имя. 

— Ирмы. Это наши ребята, — вскрикивает девичий голос. — Они виноваты! 

— Рассказывай, ты же для этого сбежала из-под наблюдения отца и приехала в наш город.

— Да, для этого! Я просто не могу больше молчать. Эта девушка, Ирма, она снится практически каждую ночь. И я не могу избавиться от запаха. Запаха смерти. Он так и стоит у меня в голове. 

— Первый раз видела труп? 

— Первый. Отец с рождения меня оберегает: я практически не покидаю территорию стаи, и если куда-то и выезжаю, то в сопровождении; не разрешает смотреть бои, да даже тренировки. Он любит меня, защищает. Нет, правда. Тот случай был первым. Хотел, чтобы я запомнила надолго… 

— Я тебе верю. Расскажи, что случилось с Ирмой.

— Она хотела помочь, так ребята рассказывали. 

— Какие ребята? 

— Вы их видели. Стас и Денис. 

— А Стас с Денисом откуда узнали? 

— Они там были, на месте, где ее… убили. Но они не виноваты. Честно. 

— Лесь, давай по порядку. 

— Громов с младшим братом, это все они. Они давно промышляют грабежом на дорогах. Через нашу трассу, как раз дорога по направлению к морю, там они грабили приезжих. На стоянках или заправках, а потом Игорь придумал изображать аварию, люди останавливались помочь, ну и… 

— С-с-сук-и-и-и, — цежу сквозь зубы, несколько раз ударяя ладонью по рулю. — Вот же суки. — И это соседняя стая! Братья! Готовые в любой момент подставить плечо… А как искусно изображали поиски, отзванивались каждое утро, рассказывали о результатах, а сколько было сочувствия при обнаружении тела Ирмы. — Ну Платов, ну тварь! Засунь свой сигнал в задницу, — вызвериваюсь на водителя, утопив педаль газа в пол. 

Глава 3

Яна

— Вик, мы же за прошлый заход собрали приличную сумму. 

— Янчик, ну что там было? — Перехватив непослушные кудри, подруга собирает кулю, садясь на край старого дивана. 

— Семьдесят три тысячи. Семьдесят три. — Сон как рукой сняло, как только узнаю, что денег не хватает даже на квартплату, не говоря о продуктах. — Прошло только две недели, я же просила умерить расходы. 

— Две недели. — Сдув прядь со лба, подруга загибает пальчики. — Семьдесят три на два — тридцать шесть пятьсот. Сама подумай, мы имеем на двоих в неделю тридцать шесть тысяч. А на одну — восемнадцать двести пятьдесят. И ты еще спрашиваешь, куда делись деньги?! Их просто нет, — разводит пустые ладошки перед моим лицом. — Пф-ф-ф, и кончились. 

— Вика. — Собираю одеяло гармошкой, впиваясь пальцами. Одеяло и постельное белье— единственное, что было новым в этой комнате. У меня нет возможности купить свой угол, нет возможности поменять старую мебель, пропитанную запахом гари, сигарет и одеколона «Красная Москва», или сменить пожелтевшие обои на низких стенах, но спать на чужом застиранном белье, мучаясь вопросом, что могло на нем происходить, никогда не буду. — Где деньги? — задаю прямой вопрос. 

— Они… 

— Где деньги, Вика!?

— Их нет, — виновато улыбается подруга. 

— Только не говори, что приходил Стасик-разик и рассказал, как в очередной раз вляпался по самые уши. А ты поверила и отдала ему наши, — выделяю и повторяю с нажимом: — Наши деньги. Мои! Вик! Я рискую! 

— Да-да, — отмахивается подруга, — а вдруг волчица не откликнется… И бла-бла-бла… Мне иногда кажется, что ты сумасшедшая. Сама-то в это веришь? Оборотень, — смеется она. — И не давала я денег Стасу! Внесла первый взнос на маммопластику. — Вскочив на ноги, Вика упирает кулаки в бедра и склоняется надо мной. — Не нужно меня отговаривать! Я уже и обследование прошла! 

— Ты дура, Вик! Мы есть твою новую грудь будем? Или оплатим ею аренду? 

— Нет, заработаем. Сегодня очумительная вечеринка в «Прайде», богатеньких лошков будет — м-м-м, — протягивает.

— Я не пойду в «Прайд», клиенты этого клуба вполне могут свернуть нам шеи только за попытку их обдурить. — Шарю ногами в поисках тапок. 

— Утрем нос закоренелым шовинистам! — Вика вдохновенно жестикулирует. — Ударим по кошельку мерзких кобелей, что в командировках снимают девчат вместо того, чтобы купить жене и деткам подарки! Отомстим за все слезы, пролитые в браке! 

— Вик, ты что несешь? Ты и замужем не была. 

— А не нужно воспринимать мои слова буквально. Не была, а кто-то другой был. 

— Я не собираюсь оплачивать твою грудь. — Поворачиваюсь спиной, снимая футболку и надевая плотный топ. — Попроси Стаса. — Открыв со скрипом дверцу старого шкафа, достаю теплый спортивный костюм. 

— Яночка, я обещаю, что одного вечера хватит на пару месяцев, плюс оплата остатка моей операции. Найду самых богатых и самых тупых. Яночка. — Она подходит ближе и помогает расправить завернувшийся край кофты. — И ты сможешь до января отдохнуть. Ты отдохнешь, а я восстановлюсь, как раз к новогодним праздникам. Только вспомни, какой заработок зимой, — кричит мне в спину. 

— Нет. — С чувством гремлю эмалированным чайником по чугунной решетке двухкомфорочной плиты. — Хорошо, что у меня было отложено. — Достаю большую глубокую тарелку и высыпаю в нее половину пачки овсяных хлопьев быстрого приготовления. — Хватит на квартплату, аренду и сможем купить продуктов на неделю. Но в «Прайд» не пойду. 

Я всегда тщательно выбираю бары или клубы, где мы «работаем». Вечер или два наблюдаю за посетителями, и в «Прайде» частыми гостями были волки. Не нужно слышать их запах, достаточно быть внимательной: высокие, сильные, громкие, наглые, собой занимают все пространство — их всегда много. А встречаться лицом к лицу с волками нашего города — такого пункта в списке моих желаний нет. Пока нет. Я не готова. 

— Это та двадцатка, что лежала в кармане твоей толстовки? 

— Да, — отвечаю и застываю с ложкой в руках. — Вика, что значит «лежала»?! 

— Это значит, что больше там не лежит. Молочка достать? — Вика беззаботно открывает дверку холодильника и наклоняется к нижним полкам. — Нужно было оплатить хотя бы треть, чтобы за мной забронировали дату в клинике. 

Казалось, что пар из ушей валит ничем не хуже, чем из носика старого чайника, что, кипя, подпрыгивал. 

Лицо обдает горячей волной, так давно забытой — жаром обращения, но, к моему разочарованию, жар сразу же исчезает. Пальцы слабо потрясывает и больше ничто не напоминает, что еще лет пять назад я спокойно перекидывалась в волчицу. Злость и секундное проявление зверя отобрало много сил, словно и не было десятичасового сна. 

— Яночка, — в ход идет лесть, — обещаю, один-единственный раз. И мы даже сможем сменить город. 

— Нет, — заливаю кипятком свой завтрак, а на поверхности плывут одинокие жиринки сливочного масла. Соскребаю остатки с бумажной упаковки и аккуратно снимаю о край тарелки. 

Я сменю город лишь в одном случае, когда узнаю о судьбе своего отца, мне нужно знать точно, что произошло. Но с каждым днем силы уходят: волчица отзывается неохотно, слух, зрение, обоняние и физическая сила покидают, уходят по капле. 

Глава 4

«Это последний раз», — уговариваю себя, а внутренний голос издевательски хохочет, говорит, что ничего другого я не умею. Все чему меня научила улица — обманывать и брать то, что нужно. 

После исчезновения отца мать замкнулась в себе, а я в учебе. Изучала школьную программу и посещала дополнительные занятия по биологии и химии, тратя все силы на оценки для будущего аттестата. Мне оставался год до поступления в медицинский колледж. Но все труды в один момент потеряли любую значимость. 

— Что-нибудь крепкое без льда. — Бармен вскидывает удивленно бровь. — Спасибо.

Прокручиваю пальцами высокую резную рюмку, а воспоминания вновь уносят в детство, к серванту с блестящей хрустальной посудой. Как же я ненавидела ее натирать, сидя на полу у таза с водой, вдыхая уксусные пары. Мама щедро наливала несколько стволовых ложек на емкость и спешила открыть небольшие форточки. В тот момент я проклинала многочисленный хрусталь и задавалась немым вопросом, а почему бы все не завернуть бережно в газетку и не убрать до следующего Нового года вместо того, чтобы натирать и расставлять два раза в месяц. 

Как бы я сейчас хотела неспешно перемывать крохотные солонки и расставлять донышком вверх на расстеленное мамой махровое полотенце. 

— Еще, — протянула рюмку. 

— Работать сможешь? Клиенты не любят пьяных, если только они сами не напоили. 

— Только так и смогу. — Жду последнюю каплю, сорвавшуюся с горлышка бутылки. Сажусь вполоборота, и мое внимание вновь притягивает пара оборотней. Щедрые ребята… Скажи я об этом Вике, пришлось бы наблюдать, как та крутит у виска пальцем и ядовито хохочет. 

Блондин не перестает облизывать свою девицу, вызывая у меня гадливые чувства, при этом ведя светскую беседу с брюнетом. Неужели ей нравится?! Она же словно ручной питомец, которого хозяин почесывает за ухом, пока смотрит телевизор. 

Блондин качает головой и, могу поклясться, слышу, как цокает языком, глядя на рюмку в моей руке. «Нельзя», — четко произносит губами. 

— Отвали! — и ловлю себя на рычании, прикрывая ладонью оскал. 

Выпиваю крепкий, невероятно приторный напиток, вновь оживаю. Только так я еще могу ощутить волчицу внутри: провоцируя, затуманивая сознание человека алкоголем.

— Еще, — щелкаю стеклянным дном о столешницу.

Поднимаю голову, а блондин словно ждет, когда я на него взгляну. Он один, девицы нет рядом. Откинувшись в кресле, растягивается в гадкой высокомерной ухмылке, словно знает обо мне все. 

«Не поможет», — комментирует. 

Не выпуская рюмку, демонстрируя средний палец, опрокидываю, и по горлу медленно течет огненная лава. 

Лучи прожекторов становятся непривычно яркими, музыка слишком агрессивной для слуха, а я не перестаю улыбаться. 

Волчица! Она не бросила меня! 

— Я тебя устала ждать. — Вика пританцовывает и манит меня ладошкой. Оставляю рюмку, и мы идем к столу, выбираем место на границе танцпола так, чтобы нас заметили, разыгрываем случайную встречу. 

— Какие же они убогие. — Подруга перекрикивает музыку, целуя меня в щеку, вскидывая радостно руки. — Начни с рубашки-поло, — целует вторую щеку. — Он не устает хвастаться, — тянет к столику, а мне остается изобразить неловкость. — Мальчики, смотрите, кого я встретила! Это Яночка. Сколько мы с тобой не виделись?

— С Нового года, — не перестаю изображать восторг от встречи. — Почти год. 

— Вы не против, если она посидит с нами? Присаживайся рядом с Эдом. — Вика не дожидается ответа мужчин, подталкивает. 

Я не запоминаю имен, дарю по очереди максимально очаровательную улыбку. 

— Что-нибудь будешь? Угощаю. — Мой сосед по диванчику произносит «угощаю» медленно, давая возможность проникнуться его щедростью. 

— А что вы пьете? Я буду то же самое. — На столе бутылка виски, мартини и сок. — Хочу отвлечься. — Касаюсь, якобы случайно, бедром мужского бедра. 

— Отличный выбор. Никогда не понимал всех этих коктейлей. По факту — покупка льда, алкоголя минимум. — Он делает жест официантке. 

— Да, ты прав. — Мы чокаемся бокалами. Несколько крупных глотков алкоголя заставляют сердце биться чаще, разгоняя кровь. 

Прячусь за колонну от настырного взгляда блондина, но оборотень не сдается, передвигает кресло и потягивая сок, рассматривает, чуть склонив голову. 

— А чем такая красавица занимается?

Самый не банальный подкат в моей жизни... 

На мгновение раздраженно поднимаю глаза к потолку, а блондин оживает, меняет позу, широко расставляя ноги, сползает, так, что голова упирается в спинку кресла. 

— Учусь в медицинском, а ты? 

И в очередной раз мерзко на душе. Хотя бы в фантазиях смогу осуществить свои мечты. Студентка меда — хмыкаю на ремарку внутреннего голоса. 

— У меня сеть автомастерских, возможно, ты видела… — И «рубашка-поло» с упоением и в подробностях перечисляет количество открытых точек и численность персонала. Бросаю короткий взгляд на балкон: оборотень наигранно подавляет зевок и растягивается в улыбке. — В общем, могу себе позволить отдохнуть не только здесь. Выбрать любое место. — Собеседник откидывается и прищуривается, оценивая эффект от его слов. 

Глава 5

Илья

Свободных вечеров стало в разы больше, когда Альфа наконец перевез истинную к себе, и нам с Митом больше не нужно оберегать и круглосуточно следить за каждым Жениным шагом. Было по-настоящему смешно наблюдать за танцами с бубнами Лео вокруг человечки. Зная себя, моего терпения не хватило бы и на треть. 

— Знаешь, о чем я подумал? 

Мит сидит напротив меня, не отрываясь от телефона, вопросительно мычит:

— М-м-м?

— Никакое это не благо — парность. 

Мы протираем диванчики одного из самых дорогих клубов нашего города. За тонированным стеклом классическая картина субботнего вечера: девицы на любой вкус и кошелек извиваются в танце, а мужчины лениво наблюдают со своих мест — прицениваются, взвешивают свои финансовые и физические возможности. 

— Да ну? — язвительно комментирует, а на лице вырисовывается блаженная улыбка от очередного прочитанного сообщения. 

— Уверен. Хочешь докажу? 

— Попробуй, — кладет телефон на стол экраном вверх. 

— Легко. Возьмем тебя. 

— А что со мной не так? — Экран загорается, Мит быстро набирает сообщение, делает мое фото и отправляет. 

— Ты еще спрашиваешь!? Вот что ты сейчас сделал? 

— Ответил Лесе и отправил фото нашего балкона, — произнес легко. 

— Да это же первый шаг под «каблук», а ей только восемнадцать, представь, что будет, наберись она опыта. 

— Что ты несешь? Попросила фото, я отправил. И дураку понятно, что любая девушка выдумает при слове «клуб». Многочисленные девицы, что со входа вешаются на мужика и волочатся по полу, вцепившись острыми ноготками в штанины. 

— Так и было! Да вот недавно так и было. А что сейчас? 

— Коваль, ты что разнылся? Я тебе не запрещаю, иди подцепи кого-нибудь. Вон. — Друг подошел к стеклу и указал пальцем вниз. — Все как ты любишь: светлые волосы, задница дирижабль и сиськи, — обрисовывает на себе силуэт. — Или за тем столом, ей явно скучно, — разворачивает мою голову. — А где Ира с работы? Что ты ее не пригласишь куда-нибудь? 

— Она меня бросила. 

— Чего?! — ржет, падая в кресло. — Бросила? Серьезно? 

— Да, серьезно. 

— Ну ничего себе. Об этом можно рассказывать или тайна за семью печатями? Как твое эго перенесло удар? — с фальшивым сочувствие встречает мой взгляд и строчит очередное сообщение. 

— Только не говори, что и это ты рассказываешь девчонке? 

— У нас для разговора есть темы приятнее, чем ты. Так что произошло? 

— Я вел себя, как настоящий мудила — вот что произошло. 

— Очень категорично и одновременно реалистично по отношению к себе, — отрывается от экрана и скалит в улыбке зубы друг. 

— Что я вообще с тобой разговариваю? Иди уже домой. Тебя до скольки отпустили-то? 

— Фу, не зуди. Ладно. — Мит кладет телефон рядом, показывая, что готов меня выслушать. — Рассказывай. 

— Нечего рассказывать. Я просто не стал отнимать ее время, жизнь человека и так скоротечна. Пусть найдет кого-то лучше, кто сможет провести с ней остаток жизни… 

— И ты стал вести себя как урод? 

— Да, самый действенный способ. 

— Браво, Коваль! — захлопал Мит в ладоши. — Ты из обезьяны эволюционировал в человека. Хотя нет. Из простого кобеля — в благородного! 

— Да иди ты! 

— Куда же? — спросил он, не переставая смеяться. 

— К Лесе своей, — огрызнулся я.

— Пока не могу. Ты не против, если в следующий раз притащу с собой Киру? Ну, ту рыжую малышку, дочь Лисовских. Они приезжают на юбилей Лео, и мама просит развлечь девчонку. 

— Да без проблем. А если она не будет тупить весь вечер в экран смартфона, грамоту выдам. Благодарственную. 

— Скажи, почему я вообще с тобой общаюсь? 

— Ты покорен моей харизмой, — присматриваюсь, склонившись к блондиночке, танцующей на первом этаже. 

— У меня своей харизмы в достатке. Иди уже, потренируй обаяние и красноречие на ком-то с пышной грудью и задницей, затянутой в красное платье, ты же на нее смотришь? Все, иди, сын мой. Иди, — делает неопределенный жест рукой, что-то среднее между крестом и жестом «иди ты нафиг».

— Иду, отец мой. 

Спускаюсь со второго этажа и погружаюсь в какофонию звуков и запахов. Какая к черту истинность, когда такой выбор? Рыжие, брюнетки, шатенки, блондинки, высокие и миниатюрные, стройные и с пышными формами. Разве можно довольствоваться все время одной? Бред! Даже самое вкусное блюдо со временем приедается и хочется чего-то нового, свежего, так же и с женщинами. 

Истинность… Это точно не про меня! 

Обвожу взглядом танцпол. Разгоряченные, возбужденные, с горящим взглядом, бери — не хочу. А я хочу… 

Блондиночка плавно двигает аппетитными бедрами, игнорируя бешеный ритм музыки, и смотреть на ее движения одно удовольствие. Присоединяюсь, кладу ладони на талию, притягиваю к своей груди. 

Глава 6

Яна

На мгновение теряюсь в ярко освещенном помещении, сбавляю темп, нащупываю рукой опору. Тонкие двери приглушают удары басов и возбужденные крики. Совершенно не ориентируюсь в коридорах, бегу, не разрешаю себе останавливаться. Это надо же быть такой дурой! Проклинаю Вику. Она всегда вела себя эгоистично, и в этом только моя вина. Хотя о какой вине может быть речь, я была ей благодарна и благодарна сейчас, именно она не прошла мимо, помогла. Не оттолкнула, приняла. Научила выживать, прятаться от органов опеки, познакомила с другими ребятами. Я никогда не считала их семьей, держалась обособленно, боялась навредить, да и не вся их жизненная религия была мне понятна и приемлема. Почти все ребята ушли из дома в возрасте десяти-одиннадцати лет и, как следствие, рано повзрослели. И мне повезло встретить Вику и Стаса, ведь дети улиц часто не доживают до совершеннолетия, а мы смогли. При нашем знакомстве им было по пятнадцать, всего на год старше меня, но они уже казались умудренными взрослыми, что постигли правила выживания и знали свои возможности. 

— Где выход на улицу? — забегаю в кухню и хватаю кого-то из поваров. 

Мужчина указывает себе за спину. Отталкиваю, бегу к заветной двери, надеясь, что на улице меня еще не ждет охрана. 

Толчок двумя руками — и морозный воздух вбивается в легкие. 

Разгоряченное тело обдают миллионы острых игл — ничего, главное выбраться.

Черт! Делаю оборот вокруг себя. С четырех сторон здания и один въезд, закрытый решетчатыми воротами. Эхом разлетаются чужие тяжелые шаги, скрежет металла, а я мечусь загнанным зверем. Назад нельзя, остается попытать счастья, прорвавшись через ворота. 

Легко бегу в тени одного из зданий, но и мягкая поступь отдается эхом в «квадрате» зданий. 

— Тихо, слышишь?

Чужие шаги стихают, замираю и я. Перемещаюсь приставным шагом к пожарной лестнице. Первая ступень высоко. «Хоть бы не разложилась», — повторяю и повторяю про себя. Раскачиваюсь, толчок — и я хватаюсь за нижнюю перекладину. Секундный скрип — и тишина. Зажмуриваюсь, вися на руках, представляя, какой оглушающий скрежет сейчас разорвет мрак ночи. 

— Ветер. — Мужской голос совсем рядом. 

Подтягиваюсь и благодарю небо, что крепления заржавели. Стена дома находится в тени, спешно взбираюсь на крышу. 

Ветер хлещет по щекам, трепля мои волосы, словно стяг. Я же мечусь от одного чердачного окна к другому в надежде найти открытое. 

— Кажется, наверху.

Ветер доносит голоса. Нужно переждать, прячусь от непогоды за небольшим выступом и сажусь прямо на металлический скат. 

Мелодия звонка набирает громкость, а я борюсь с замком кожаной куртки. Ну кому приспичило позвонить так не вовремя?! 

— Алло, — шепчу. Облокотившись на металлический лист, склоняюсь. Двое мужчин обходят территорию, методично осматривая темные углы, подсвечивая фонариками. 

— Янка, ты где? — На заднем фоне звуки проезжающих автомобилей и голоса людей. 

— В жопе я, Вика. — Хочется ругаться, но замолкаю. 

— Может, на крышу поднялась? — интересуется первый мужской голос. 

— Да ну, — отвечает второй. Хлопки обуви бьют по нервам. — Не, точно нет. Не допрыгнуть. 

— Ян, ты что молчишь?!

Вика возмущается, а я уже слышу, как вежливый голос объявляет остановку и предупреждает, что двери закрываются. «Эта коза успела на последний автобус», — пульсирует в голове. Теплый, комфортный и безопасный транспорт. А я сижу на крыше пятиэтажки под порывами ледяного ветра. Отмораживаю задницу! 

Сбрасываю вызов, отключаю звук и стараюсь выровнять дыхание, успокоиться. 

Охрана покидает внутренний двор спустя двадцать семь минут. Замерзаю так, что стучат зубы. От злости на подругу не остается и малейшего следа, все мысли сосредоточены на доме, горячем душе и теплом одеяле. Заставляю себя подождать еще. Совершенно не чувствую ног, разминаюсь, осторожно прохаживаясь вдоль края. 

Путь вниз по лестнице не кажется таким легким, каким был наверх. Тело с трудом подчиняется, пальцы рук норовят соскользнуть с ледяных металлических прутов. Кованая калитка поддается без всякого труда. Не задерживаюсь, выглядываю на пустынную улицу и срываюсь с места. Бегу, разгоняя кровь по телу, согреваясь с каждым шагом и отдаляясь от проблем. Мое дыхание не сбивается, приходит понимание, что опасность миновала, сбавляю темп, перехожу на рысцу. 

Дверь дома не заперта, останавливаясь в крохотном коридоре, по привычке втягиваю запахи, но посторонних не улавливаю. Последней выходила Вика, не удивлена, что та не закрыла дом. 

На убогой кухне устало опускаюсь, скрипучий табурет издает жалобный писк. Из-под плотной резинки топа извлекаю свернутые купюры. Больше восьмидесяти тысяч. Отлично! Два месяца я могу не волноваться о деньгах. Ставлю чайник, собираю грязные скомканные салфетки со стола, привычным жестом выкидываю в мусорное ведро и застываю. 

— Вика! — Забываю про усталость, голод и отмороженные конечности. — Вика! Ты рехнулась? 

Теперь понятно, почему открыта дверь. Подруга мирно спит на кровати с железным сетчатым дном или делает вид, что спит. 

Глава 7

Оставляю Вику самостоятельно разбираться с кашей, что она заварила. Куда я могу поехать среди ночи? Только к Стасу в надежде, что он один и пустит переночевать. 

Окна квартиры на первом этаже погружены во мрак, захожу в подъезд, сумка тянет плечо, жму на кнопку звонка. Тишина. С силой прикладываю палец, будто это поможет трели звучать громче. 

— Стас, открой дверь, — шепчу, разблокировав телефон. 

— Алло. — Со второго гудка он берет трубку. 

— Стас, привет. Ты дома? 

Слышу шумный зевок:

— Да, Ян, сплю. — Секундное замешательство. — Ты сейчас где? 

— Я под твоей дверью, откроешь? 

— Секунду. 

Тяжелые шаги за тонкой дверью, щелчки замка вселяют в меня надежду, что смогу согреться и выспаться. 

— Привет, — виновато улыбаюсь. Парень отходит в сторону, пропуская меня внутрь. — Я могу переночевать? 

— Я уже открыл тебе дверь, — ворчит, растирая глаза. — Где Вика? 

— Не знаю, — снимаю куртку и ботинки. 

— Утром расскажешь. В общем, — бредет в комнату, — будь как дома. Я спать, мне с утра тачку пригонят. 

Оставляю сумку в коридоре и в первую очередь иду в ванную, включаю максимально горячую воду, согреваюсь. Переодеваюсь в шорты и футболку. 

В квартире одна комната. Стас сместился на край кровати, оставляя место. «А мог бы постелить и на диване», — ложусь с этими мыслями, укрываясь пледом. 

— Стас, не надо, — шепчу, чувствуя мужскую руку на талии. 

— Не запрещай, — отвечает. Он сохраняет дистанцию, не прижимается всем телом. — Если только полная задница может заставить ко мне обратиться, я хочу хотя бы так воспользоваться этой возможностью. 

Не шевелюсь, не возражаю, не хочу возвращаться к разговору годовалой давности. 

Наши отношения закончились так же быстро, как и начались. Несколько лет бок о бок наложили свой отпечаток. Мы знаем друг друга разными.

Я и не воспринимала Стаса как мужчину. Друга, товарища. В моей голове он не имел половой принадлежности. 

Мы отмечали покупку его квартиры. Небольшой однушки на первом этаже, но только его. Поцелуй стал для меня откровением, казалось, он не видит во мне девушку, так же, как и я в нем мужчину. Отношения продлились полгода, пока я не застала их с Викой. 

— Это было один раз.

Фраза, прилетевшая мне в спину, запомнилась надолго. А «Стасик-разик» так и остался в обиходе. 

Следующим утром забрала вещи и попыталась жить самостоятельно. 

С Викой нас связывали только рабочие отношения, если можно так сказать. 

Когда пригоняла подшаманить в мастерскую свою «девочку», то избегала встреч, обращаясь к другим мастерам, полностью оплачивая работу, как мне казалось, полностью. Позже случайно выяснилось, что техническое обслуживание стоит намного дороже. 

Измена не стерлась из памяти, но больше не приносила той боли. Спустя год мы вновь можем проводить вечера вместе без взаимных упреков. 

— Глазунью будешь? — Вопрос будит меня. 

— Да, — неохотно приоткрываю глаза. 

Стас возвращается на кухню, а я глазею в потолок. В квартире мало что изменилось, будто в ней никто не жил. 

— Готово.

— Иду, — умываюсь, разбираю спутавшиеся волосы влажными руками. — Спасибо, — занимаю свое прежнее место. 

— Вика звонила, тебя искала. — Парень быстро работает вилкой, практически не пережевывая, проглатывает пищу. 

— Я рада за нее. 

— Можешь остаться. Она мне все рассказала. — Помешивает горячий чай. 

— Сомневаюсь, — это ответ на оба предложения. 

Он улыбается моим словам:

— Откуда в тебе столько гордости? 

— Слишком мало, если я у тебя. 

— Понял. — Он вскидывает ладони и отодвигает стул. — Ключи на месте, завезешь. 

— Спасибо.

— Ага. 

Когда в квартире стихают торопливые шаги, мою посуду и медленно прогуливаюсь по тридцати двум квадратным метрам. Не тороплюсь покинуть квартиру, знаю, если у Стаса работа, вернется домой к ночи. 

Присаживаюсь на диван, и меня окутывает яркий женский запах. Очень странно, что в постели я его не слышала. 

Перебираюсь на кровать, листаю объявления в поисках жилья, желательно маленького частного домика. Меня устроит и летняя кухня, если в ней есть отопление и хозяева найдут клочок земли, где смогу поставить Хонду. Откидываю варианты в районе, где жила последние полгода, не хватает случайно встретить хозяина бывшего жилья. 

Возвращаюсь мыслями к Вике, неужели, она ждет курьера. Мелькает желание прокатиться по улице, посмотреть, но мозг тут же признает его идиотским. 

Накидываю в избранное объявления, переодеваюсь, чтобы с утра проехаться по адресам и взглянуть своими глазами. Пока сохнут волосы, обзваниваю, назначая встречи. 

Глава 8

Илья

Кран с потоком дерьмовых событий наконец-то кто-то перекрыл, и дни вернулись в раздражающе спокойное русло. 

Все проблемы, что накопились за два с половиной месяца, решались одна за другой. Но по сценарию вселенской подлости, стоит только задуматься над этим, даже не произнести… 

— Коваль! —Возбужденный голос друга вырывается из динамика. 

— Ну что? — раскачиваюсь на кресле. 

— Спасай. Нужны ключи от твоей квартиры. Они у тебя с собой? 

— Допустим, — скинул ноги со стола. Разговор начал принимать интересный поворот. 

— Мне Леську надо спрятать. Ее отец на пятки наступает, я не хочу оставлять девочку в чужом месте и домой привезти еще не могу. 

— Голову застудил, Мит, приводить девчонку в квартиру, что пропитана запахами других женщин? 

— Я сказал, что она твоя, — легко отвечает, чем вызывает мой смешок. 

— Квартира моя, а пользовались мы ей вдвоем. 

Тишина выдает активный мыслительный процесс друга. 

— Отмою, — неуверенно выдает. 

— Не дури, вези Лесю домой. Признавай парой и живите в свое удовольствие. Официально заявляю, что обретение пары влияет на мыслительный процесс. Ты отупел, Рокотов. Зачем тянете Платова за яйца, ждете, чтобы глупый побег девчонки из-под отцовского крыла перерос в полноценный конфликт двух стай? Вези домой, падай в ножки Лео и проси принять. Тем более ты имеешь на это полное право. Что заткнулся-то? — отнимаю от уха смартфон проверить, вдруг связь оборвалась. 

— Думаю, что ты дохрена умный. 

— Безусловно, и горжусь этим. Мне-то никто мозги не плавит. 

— Да помолчи уже, я все понял. Наверное, ты прав. 

— Не наверное, а абсолютно точно. 

— А ты мог бы попетлять за меня? 

— Чего? — Мой кабинет находится на первом этаже, рядом с постом охраны. Присаживаюсь на прохладный подоконник, Ира поднимается по ступеням к главному входу, ловит мой взгляд в окне, а я растягиваюсь в нахальной улыбке и маню ее пальцем. Девушка кривится с тихим ругательством: «Идиот». 

— Помоги от платовских оторваться, устал круги наматывать. Леся меня ждет, она одна в гостинице. А я второй час их вожу по достопримечательностям нашего города.

— Да, ты прав, гостиница ужасное место. После двух часов Леся никогда не будет прежней. Гостиница, — растягиваю слово. — Это там, где держат убийц, насильников и маньяков?

— Ой, да заткнись. 

 — Где по стенам бегают сороконожки, с потолков падают тараканы, а во влажной постели мокрицы откладывают личинки, пока ты пытаешься добраться до кровати, переступая через крыс? 

— Коваль! — оглушает Мит недовольным рычанием.

— М-м-м?! Говорю, действительно ужасное и неподобающее место для девушки. 

— Так поможешь или нет? 

— У меня на заднице ткань залоснилась от кресла, как думаешь, помогу? 

— Буду у третьего склада через… э-э-э, секунд тридцать. Возьми ключи от своего «трактора». 

— И документы? — снимаю куртку с вешалки. 

— Жду, — игнорирует вопрос. 

Выхожу на улицу с легким предвкушением. Офисные будни убивали во мне волка. Хотелось размяться, ощутить свободу, вдыхать полной грудью свежий воздух, а вместо этого — кабинет, монитор, запах топлива и выхлопных газов, да и отопление шпарит так, что ворот рубашки постоянно влажный. 

— Раздевайся. — Мит нетерпеливо хватает за молнию моей куртки. 

— Полегче, детка, я сам. 

— Давай побыстрее, — бросает нетерпеливые взгляды мне за спину. 

— А что, прям догола? — протягиваю куртку и берусь за пряжку ремня. 

— Обязательно, и трусами поменяемся, — отдает свой пуховик. — Шапку надень. 

— А то уши нахрен застудишь? Зачем мне шапка? — верчу в руках искусственную ушанку. 

— Затем, что мы не близнецы. Блондин, — друг указывает мне на голову, — брюнет, — вытягивает прядь своих волос. — Блондин, — повторяет, — брюнет! Еще раз объяснить, или уже дошло? 

— Ты сегодня на удивление мерзкий. Я тебе говорил? 

Мит надвигает шапку мне на глаза, ерошит искусственный мех пальцами:

— Рожа у тебя, — разводит ладони в характерном жесте. — Сразу видно, не голодаешь. Будешь выходить, склонись к телефону, что ли. За воротами тебя встретит автомобиль Платова. 

— И куда их вести? — сдуваю синтетический волосок, щекочущий веко. 

— Куда-нибудь в область скатайся. На фермы, например. 

— Не, ты мне дорог, но не настолько, чтобы день протирать брюки о сиденье авто. Даю тебе два часа, максимум три и еду домой, что-то не хочу сегодня возвращаться на базу. Закончу эту рабочую неделю пораньше. 

— Спасибо.

Мит кидается ко мне с объятиями, хлопает ладонью по спине, а я в очередной раз отмечаю влияние пары на умственную деятельность оборотня. Высосали проблему из пальца, или — призадумался — это своего рода игра. Погоня, преследование. Нужно попробовать.

Глава 9

Яна

Расплачиваюсь за обед, а меня словно бьют по голове, нужно было бежать за тем парнем, что разговаривал с барменом. Познакомиться, разговорить, если придется — угрожать, применить силу. Перекидываю ногу через седло, зависаю не только в мыслях, но и физически, повторяя в памяти подслушанный разговор. Мужчины говорили о кровососах и обращении. Неужели сказки отца не были выдумкой? Что я знала о вампирах? Они пьют кровь, бессмертны, вечно голодны и очень сильны. 

Убираю подножку, крепко удерживая руль, сдаю назад и вливаюсь в поток машин. Еще в баре тщательно изучила дорогу в долину. Сама не знаю, зачем я туда еду. Столько лет избегала случайных встреч с оборотнями, внутри меня жил страх, что они меня узнают — узнают по запаху, поймут кто я и… убьют, как убили отца.

И сейчас боюсь, хоть и не знаю, для чего и кого я живу. Исчезни, и вряд ли кто-то вспомнит.

Несмотря на бессмысленность своего существования, обрывать его совершенно не хочется. 

Меня же гонит любопытно, желание увидеть своими глазами то место, где моя семья могла бы жить. Где мы могли быть счастливы. 

Съезжаю с основной трассы, навигатор ведет по узкой дороге, на которой впритирку разъедутся два автомобиля. Голые поля, припорошенные снегом, сменяются кустарниками и редкими деревьями. Различаю бордово-коричневые крыши домов. Ничего же не произойдет, я проедусь туда-сюда по улицам? Всегда могу сослаться на знакомых, что живут в конце квартала, или на нерадивый навигатор. Сбрасываю скорость. Здесь должно быть очень красиво летом, даже сейчас, когда только-только припорошило тонким слоем снега и виднеются серые земляные прогалины, я не могу отвести глаз от домов. Все разные, но в едином стиле: светлые, со множеством окон и крышами цвета красного кирпича.

За стенами слышно жизнь: оборотни общаются, обедают, смотрят телевизор, кто-то даже поет — простые действия вызывают во мне неконтролируемую тоску и злобу. Злобу на отца, на мать, на себя, на всех вокруг! Слово у меня украли жизнь. 

Один круг, второй… интересно, а который из домов принадлежит Альфе?

Рокотов — фамилия бьет по нервам, поднимаясь холодком по спине. 

Сворачиваю к выезду, но я вернусь, возможно, очень скоро. Иррациональное желание взглянуть в лицо предателя занимает твердые позиции в душе. 

Вовремя я решила закончить экскурсию, навстречу несется белый внедорожник, притормаживает, пропуская. 

Какой-то дурной рок: снова блондин из ночного клуба. Левая кисть висит на руле, а сам откинулся на сиденье, мимолетно, без интереса взглянул и свернул в первый проезд. 

Вроде бы ничего не произошло, а сердце заходится в диком ритме. Случайная встреча выбивает из колеи, я не знаю, кто он и какое место занимает в стае, но мне кажется, блондин — именно тот, кого я ищу. Не зря же судьба нас сталкивает раз за разом. 

В нагрудном кармане куртки вибрирует телефон, паркуюсь у заправки, снимаю шлем. Прохлада приятно ласкает кожу головы, успокаивая и усмиряя мысли. 

— Прости, Стас, я сейчас завезу ключи. Ты уже дома? 

— Не нужно. Хотел убедиться, что у тебя все нормально. 

— Нормально. В ближайшие пару часов не собираешься домой? У меня встреча. 

— Да без проблем. Я тут точно часов до десяти. 

— Спасибо, Стас. Не помню, благодарила тебя или нет. 

— Забей.

Еду вдоль реки, по старому городу. Колеса считают гладкие камни, двухэтажные отреставрированные здания перемежаются старинными деревянными постройками. На них ни капли краски, природа давно взяла свое: доски приобрели красивый темный оттенок.

Дома в один этаж с резными ставнями и коньками крыш даже в таком виде радуют глаз. У калитки встречает невысокий мужчина, проводит по трем комнатам старинного дома. Все неудобства перекрывают вид на набережную и стоимость. 

— Жильцы съезжают через три дня. Здесь можешь поставить мотоцикл, если получится открыть ворота. Ими лет пять не пользовались, петли уже заржавели. Но учти, дом выставлен на продажу, очень надеюсь, что выкупит какой-нибудь залетный из-за вида. Смотри, какая красота, — широко провел рукой вдоль ленивой реки. — Цену я поставил хорошую, жду своего клиента. 

— Я вас поняла, придется съехать. 

— Именно. Не волнуйся, неделька будет, пока оформляются документы. Да и не думаю, что кто-то в зиму начнет стройку. Так что до весны можешь рассчитывать. Добро? 

— Добро. 

Мы обсуждаем условия, вношу символический аванс и отзваниваюсь Стасу. 

— Еще звонок, и я подумаю, что ты скучаешь по мне. 

— Если хочешь, я могу соврать. 

— Соври, — отвечает в том же игривом тоне. 

— Ты сейчас с кем-то встречаешься? — произнесла вслух и ужаснулась формулировке вопроса. 

— Нет. — Ответ прилетает моментально. 

— Я неправильно сформулировала вопрос. Если я останусь у тебя еще на ночь, у тебя не будет проблем? 

— Зачем ты спрашиваешь, если я уже сказал «нет».

— Не хочу давать тебе ложных надежд. Жилье, что нашла, освободится через три дня. Сегодня я устала и не хочу тащиться с сумкой в хостел, а завтра освобожу твои квадратные метры. 

Глава 10

Илья

— Отличный праздник, Вела. — Альфа с сестрой встречают гостей у входа. Сегодня Рокотову исполнилось ровно четыре сотни лет. Из просто красивой даты день рождения превратился в смотрины его истинной — Жени. Этот вечер — ее первый официальный выход в роли пары Альфы. 

— Спасибо. Отличный костюм. — В светской манере волчица отвечает комплиментом на комплимент. 

— Специально для юбилея покупал. 

— Я оценил твои жертвы, Коваль. — Лео тянет ладонь для рукопожатия. 

— Очень надеюсь. С праздником! — позволяю себе обнять друга. — Живи еще лет триста и двести на карачках ползай. 

— Да-да. — Лео пропускает пламенные пожелания мимо ушей. — Подарок где? 

— Когда твой брат стал таким меркантильным? 

— Это приходит с возрастом. — Вела шепчет, склонившись ко мне, и смеется. — Добрый вечер, Роман, — переключается на моего младшего брата. 

— Ты думаешь, я зажал подарок, решив, что у тебя и так все есть? Не угадал! Минуту. 

Приходится выйти за территорию особняка. Я готовился ко дню рождению не за один месяц. В багажнике автомобиля два мешка отборных зерен кофе, заказанных заблаговременно. Яркий аромат приятно садится на языке, еще несколько дней мой «трактор» будет напоминать кофейню. 

— Темная обжарка, — подбрасываю левым плечом мешок, — и очень темная, — хлопаю ладонью по правому. — Надеюсь, хватит до следующего года. 

— Неси сразу на кухню! — Вижу по глазам Лео — угодил. Именинник не торопится помочь, руководит. — Хоть кто-то подарил что-то стоящее, — цедит сквозь зубы, принимая мешок. 

— Знал, что оценишь. 

— Турка на месте. — Лео бережно вскрывает плотную мешковину, берет несколько зерен и закидывает в рот. — Мне нужно Женю встретить. Ну ты понял, — указывает на кофе, — вари. Хочу попробовать. 

— Да что тут понимать, — засыпаю зерна в кофемолку. 

— Сваришь и мне? — Дара застает в процессе приготовления. — Лео приучил к хорошему, а теперь приходится туго. 

— Удивлен встрече. — Что ни говори, но волчица хороша собой. С правильными чертами лица, аппетитной фигурой, правда, нрав… гадкий. — Или ты без приглашения, через окно? 

— Через забор, Коваль. — Она ставит пару чашек на столешницу. — Я хотела извиниться перед Лео. Вела как добродушная хозяйка вечера не отказала. Не хочется заканчивать наши отношения на поганой ноте. 

— Не пришей кобыле хвост, — разливаю терпкий напиток. 

— Что? 

— Говорю, твои извинения сейчас никому не нужны, тем более Альфачу. Хочешь подойти и попросить прощения за то, что зажигала с каким-то мужиком, пока мы думали, что твоя тушка остывает в придорожной канаве? Или пуститься в лирические воспоминания о том времени, когда вам было хорошо вместе? Ни один из вариантов не подходит. Кстати, кофе вкусный, пей, — растягиваю на языке горчинку. — Ему плевать. Все нужно делать вовремя, Дара. А лучше не вести себя как стерва. Это совет на будущее. Что подозрительно молчишь? А-а-а. 

Именинник ведет свою пару, гордо представляя гостям, ревностно прижимает к своему боку, стреляя недовольно глазами, когда девичью ладошку задерживают в приветственном рукопожатии дольше, чем следует. 

— Она красивая. 

— Ты хотя бы улыбнись для приличия, иначе все подумают, что я подарил два мешка сушеных козьих шариков. 

— И она его любит, по глазам вижу, что любит. 

— Дара, давай без драм. 

— Я хочу с ней поговорить. — Она отставляет нетронутую чашку кофе. 

— Бредовая идея, — преграждаю путь. 

— Что плохого в разговоре? 

— В вашем случае — все, — откашливаюсь, изображая женский голос, продолжаю: — Здравствуй, меня зовут Дара, и я бывшая любовница твоего мужчины. Он не любит кровяную колбасу, не меняет бесячий рингтон на телефоне больше пятнадцати лет, береги его, а лучше сдохни, тварь! — закончил на ухо. Дара дергает плечом, избавляясь от меня. — Продолжать? 

— Не нужно. 

— Вот и я так же подумал, не нужно портить праздник. Тебя проводить? 

— Не хами, Коваль. — Волчица нехотя отводит взгляд от пары, чтобы прожечь меня. 

— Это лишь простой жест вежливости — подвезти девушку до дома. Дар, не твой это праздник, — сказал на полном серьезе, — пора бы уже понять. Идем, — беру под локоть. — Я передам поздравления и извинения. Не порть всем вечер. 

— Проводи нормально, не конвоируй. — Волчица перехватывает руку, положив ладонь на мое предплечье. А вот это молодец, этот шаг достоин уважения. 

— Тебя домой? 

Медленно пересекаем гостиную и холл, заполненный гостями.

— Да, порыдаю и наемся мороженого. 

— Шикарный план. Хотел бы составить тебе компанию, но не хочу. О, снег. — Огромные белые хлопья кружат на фоне черного неба. — Едем. — От особняка Альфы до нашего поселка минут пять спокойной езды. — Не пропустить бы торт. 

Глава 11

Яна

Не уснуть. Ворочаюсь с одного бока на другой, легкие все еще наполнены терпким запахом зверя, а я никак не могу от него избавиться. 

Мне повезло занять в хостеле отдельную комнату. Здесь шесть кроватей, и пять из них пустуют. 

Стою у распахнутого окна, пока дрожь возбуждения не сменяется ознобом. Обхватываю себя руками, согревая, продолжаю избавляться от навязчивого запаха: вдыхая холодный воздух и выдыхая его до последней капли. Ничего не выходит, я не могу погасить фейерверк накрывших эмоций. Они мешают думать. 

Не хочется спать, душу заполняет нежность, такая яркая, что влага проступает в уголках глаз, а в теле адское напряжение, сжата каждая мышца. 

Верчусь на месте в поисках неизвестного, будто стрелка неисправного компаса. И снова мозг поднимает из воспоминаний запах. Броский, манящий, дурманящий. Он путает сознание, пугает своей навязчивостью, подавляет тело. Растерявшись, чуть было не подарила возможность врагу настигнуть себя. 

Заговариваю, тишина невыносимо угнетает:

— Он враг, — повторяю себе. — Враг. Мой враг. 

Но почему же я не чувствую ненависти, все что угодно, но только не ее. Трепет, восхищение, злость, одиночество. 

Запрещаю искать в себе причины, закрываю плотно окно. Под подушкой вибрация очередного звонка Стаса, выключаю телефон и ложусь в постель, плотно кутаясь в одеяло. 

Стараясь расслабиться, снять напряжение, растираю ладони, предплечья, подтягиваю ноги, тру, мну руками. Ничего подобного я еще не испытывала. 

Это стресс — ищу объяснения. Трудно поверить, что оказалась в нужном месте в нужное время. Я ведь могла проехать мимо бара или заехать пятью минутами позже. Не услышать разговор.

Не бывает таких совпадений. Не бывает. 

Столько лет я избегала возможных встреч с оборотнями, а сейчас хочу вернуться туда, где живет мой враг. «Рокотов», — повторяю губами. Уверенность, что блондин из клуба — тот, кто мне нужен, растет с каждой минутой. Это он! При виде зверя блондина волчица откликнулась сама, она почувствовала его, исходящую от него опасность.

Наконец мои метания прекращают, разбивая угнетающую тишину чужим шепотом. Двое — парень и девушка — заселяются, застилают постели в темноте, обмениваются несколькими фразами, но и их хватает. Переключаюсь, прикрываю глаза — и вот уже утро. Солнечные лучи греют лицо и ладони, в комнате снова никого. 

Извлекаю из-под подушки телефон, и через минуту сыплется не один десяток сообщений о вызовах. Вика, Стас, неизвестные номера, видимо, пытались дозвониться через знакомых. 

— Да, — приходится ответить. 

— Ты где? 

— Чего тебе, Стас? Обо мне не надо беспокоиться. 

— Ты где? — повторяет с нажимом. 

— В хостеле, — растираю пальцами глаза. — Вещи заберу завтра или они мешают? 

— Нет. Ян, я не выгоняю тебя… 

— Не хочу разговаривать. Хорошего дня. 

Отшвыриваю телефон в ноги. 

Мою бурную реакцию Стас принял за ревность. Но он ошибся. Очередное разочарование.

«Ответь» — приходят сообщения одно за другим. 

«Возьми трубку».

«Ты же знаешь, что я буду искать тебя, пока не поговорим». 

«Яна!»

Не читаю и не реагирую, через какое-то время Стасу надоедает — телефон прекращает назойливо вибрировать. 

— Вот же идиотка! — вскакиваю с постели. Спустя десять минут я сажусь в холодное седло Хонды. 

У входа в бар объявление небрежно приклеено изолентой к металлическому стенду. Срываю листок. Почему я сразу не догадалась воспользоваться этой возможностью?! 

— Вам еще требуется помощник? — не здороваясь, прохожу к стойке и кладу бумажку. 

— Доброе утро. — Хозяин подтягивает к себе, пробегает глазами, будто видит впервые написанные черным маркером строки. — Смотри, — вытирает руки и закидывает полотенце на плечо. — Мне требуется парень. — Указательный палец ложится на первую строчку. — Нужно выносить мусор, двигать столы, поменять кег или принять товар. Извини, но… 

— Я смогу. Мне очень нужна работа. 

— Куколка, это место не для тебя. Сбежала из-под родительского крыла с подаренной на совершеннолетие Хондой? Заставляют учиться или нашли подходящую партию? Очередной протест, как вот это в твоей губе, — прикасается к серебряному колечку. — Только глянь, — поднимает мою кисть к лицу, — мой мизинец в толщину твоего большого пальца. А тут мешки, коробки, ящики, — кивает подбородком за стойку. 

— Эти ящики? — поднимаю один за другим и ставлю на стойку. 

— Хох, — выдыхает со смехом. — И не боишься пьяных мужиков? 

— Нет. — Бутылки позвякивают, соглашаясь с моими словами. 

— Может, оно и к лучшему. Этому месту не хватает женской руки. Но учти, куколка, чтобы никаких склок из-за тебя. Мужиков не стравливать. Открываемся в одиннадцать, к этому времени все должно быть чисто. Хочешь, приходи убираться утром, хочешь — оставайся после смены. С тебя уборка и помощь в зале с шести вечера и до полуночи. Плачу посуточно. Что-то подсказывает, недолго ты у меня проработаешь. Устраивает? 

Глава 12

Илья

Держу волчицу в объятиях и вспоминаю, как интересовался у Лео про узнавание. Не соврал — перепутать невозможно. Зверь не даст пройти мимо, он быстрее вывернет тебя наизнанку, вернет к своей паре, чего бы ему это ни стоило. 

На нас начинают обращать внимание. Но мне плевать на всех вас, слышите?! 

Втягиваю запах, наполняя легкие, и он раскладывается на множество. На естественный запах, чужие прикосновения, сигаретный дым, прогорклое жареное масло, алкоголь. От волос, раздражая, пахнет мужским шампунем. Но лица касалась только хозяйка, аромат кожи яркий, провожу губами по подбородку, пробуя кончиком языка на вкус. 

— Откушу, — шипит она, а мне не удается мазнуть по ее губам своими — изворачивается, прячется. 

— Ты чувствуешь? — скрещиваем взгляды. — Ты чувствуешь?!— срываюсь и ору. Впервые терпение настолько быстро меня покидает. 

— Да! Ненависть! — отвечает девица в тон мне и замахивается для удара. Было смешно наблюдать, как хрупкая девчонка справляется с другими, а вот получать самому, оказывается, не так интересно. За пару минут знакомства удар по лицу и получил бы еще множество, если бы не увернулся. 

— Надо же, мне попалась злючка, — сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. — Маленькая зеленоглазая злючка.

Болезненный смех рвется наружу. Спасибо, Богиня, преподнесла подарочек — экзотичный цветок с ядовитыми шипами. Я как-нибудь посмеюсь над шуткой. Потом. Нескоро. Брюнеточка змеей извивается в моих руках. Если бы не злость в ее глазах, подумал бы, что провоцирует. Трется грудью, отталкивается лбом, касаясь лицом моей шеи. И приятно, черт бы меня побрал, даже хватку ослабил, позволяя больше.

— Интересно, что же в вас заставляет отказаться от других? 

— Ты больной? — хмурится она. 

— Сейчас и узнаем. 

Не даю возможности отвернуться, жестко фиксирую подбородок пальцами. Волчица не ожидает поцелуя, позволяет не только ощутить вкус ее губ, но и проникнуть внутрь. Несколько мгновений стоит каменным изваянием, не принимая никакого участия, растерянно хлопает глазами, я же маниакально исследую ее язычок. Первое неловкое ответное прикосновение реально срывает планку, хочется ее сожрать. Вытянутая и напряженная стрелой в моих руках, она слегка расслабляется.

— Эй, мужик. — Тот, кому брюнеточка отдавала ключи, преодолел расстояние от стола.

— Отвали.

— Ты не понял, — мужские пальцы тянутся к моей злючке, а зверь готов вывернуть их под разными углами, — она моя девушка. 

Зверь тут же дорисовывает картинку в моей голове, на которой парень принимает неестественную позу для живого человека, да и для мертвого тоже.

— Уйди, — избавляюсь от пьяного блеяния рядом. А в голове пульсирует рычание зверя: «Моя… моя… моя…» Запах волчицы глубоко заседает, откладывается, вплетается прочными нитями.

Хаотичные выпады и атаки его друзей пару раз достигают меня. Первый удар вскользь пересчитывает ребра, но выбор невелик: или мои ребра, или спина вырывающейся волчицы. И чего она дергается? Неужели это недоразумение, что только что оторвало зад от стола, для нее имеет хоть какую-то ценность. Присоединяется третий, и становится сложнее удерживать брыкающуюся девчонку так, чтобы не подставить под чей-нибудь кулак. Самый мелкий заходит со спины, умом понимаю, что его удар не причинит мне вреда, но тело само реагирует: разворачиваюсь, ослабляя хватку на женской талии. И мне тут же прилетает острой коленочкой аккурат по яйцам. Вот это фейерверк ощущений, не пожалела сил. Как там говорят, на пяточках попрыгать надо, чтоб отпустило? Ну, злючка, поймаю, будем играть в доктора! Темные волосы только и мелькнули в полумраке клуба, словно кошка недовольно дернула хвостом. 

— Да отвалите. — Три четких несильных удара, и я, расталкивая людей, расчищаю себе дорогу, не разбирая, кто передо мной. Охрана спешит навстречу, вижу по глазам, точно по мою душу: — Трое устроили драку. Можете забирать, я выполнил вашу работу. 

— Пройдемте с нами.

— Я как раз спешу к выходу. Коснешься — пальцы переломаю. — Шутки кончились, с каждой секундой волчица все дальше. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять —покорно дожидаться около моего автомобиля не будет. — Темноволосую девчонку видели? — вырываюсь на свежий воздух. 

— Туда побежала. — Ярким огнем прикуренной сигареты коренастый указал за поворот.

— Ты дебил? — Подружка толкнула его под ребра. — Девушка просто так не побежит от мужика. 

Здравствуй, центральный проспект, с яркими огнями, сотнями автомобилей и десятками людей, что, несмотря на поздний час, прогуливаются по тротуарам. Пробегаю метров сто вперед, но запах теряется, да я его толком и не уловил. Пересекаю проезжую часть, делаю крюк и возвращаюсь к клубу. Поторопился и пропустил низкую арку во двор. Словно натасканный пес, задрав голову по ветру, прошел к каждой двери, ведущей в подъезд, принюхиваясь, только ручку не лизнул. 

— Злючка! — рявкаю в небо. — Все равно поймаю, — вырывается со всем раздражением. 

Возвращаюсь к клубу, хохоча до спазма мышц живота. Вот оно как происходит, узнавание сродни крепкому удару: один вдох — и нокаут. Понимание, что встретил ее — свою пару.