Почти неприличная история, или неравный брак

Глава 1

Если бы Рэйвен спросили, глядела ли она когда-нибудь в сторону Колда Хэйла, она бы сказала – нет. Не глядела. Никогда. Не думала о нём даже мимолётно.

И это была бы чистая правда.

У Колда Хэйла не было никаких шансов быть ею замеченным. Это был заморыш с едким, словно кислота, взглядом, плотно сжатыми губами и чёрными патлами, в полном небрежении рассыпавшимися по узким плечам.

Злой нрав делал его и без того некрасивое узкое лицо совсем непривлекательным с точки зрения Рэйвен.

Что говорить? Она даже имени его не помнила. Учились они на разных факультетах, хоть и были одногодки. Но она, одна из самых популярных девушек Академии, первая ученица, красавица и аристократка, существовала в одной реальности, а Колд Хэйл – в другой. Между собой эти реальности пересекались мало.

В реальности Рэйвен Колда Хэйла знали, прежде всего, как человека полезного. У него по алхимии всегда были лучшие на потоке отметки, а поскольку Хэйл всегда нуждался в деньгах, то брал заказы на изготовления полулегальных средств. Парни обращались к нему за увеселяющими, вроде эйфорина, а девушки за противозачаточными. Хэйл был склонен к экспериментам и усовершенствованиям, поэтому его составы часто оказывались действенней, чем купленные контрабандой в Тёмном Тупике, улице с самой зловещей репутацией, куда куколки, вроде Рэйвен, заходили редко или не заходили вовсе.

Если бы Рэйвен попросили коротко охарактеризовать такого, как Колд Хэйл, она бы назвала его отщепенцем. Тёмным пятном на и без того не престижном факультете Академии Магии.

Злой на язык, с неуживчивым нравом, не признающий никаких авторитетов одиночка-педант. Не спортивен, сутулится. Вместо дорогого парфюма обдаёт собеседника ароматом едких химических смесей. Происхождение (если верить слухам) самое низкое, но при этом Хэйл осмеливается смотреть надменно даже на таких, как Рэйвен!

«Безмозглые куклы, дурочки, неспособные ни на что дельное, прожигатели жизни», – казалось, говорил его внимательный и в тоже время пренебрежительный взгляд.

Рэйвен привыкла к тому, чтобы к ней относились с неизменным восхищением и почтением, привыкла ловить на себе мужские взгляды, полные обожания, поклонения, желания.

Единственный, кто глядел на неё, как на пустое место, был Колд Хэйл.

И это не могло не бесить.

У Хэйла не было девушки. Он никогда не пытался отвешивать комплименты, флиртовать, за кем-то ухаживать, звать на свидания. Злые языки даже выдвигали предположение, что девушками он не интересуется. Однако в сторону юношей горячих взглядов с его стороны также не было замечено.

Сердце Хэйла принадлежало пыльным книжным архивам, старинным манускриптам, сомнительным рискованным экспериментам, множеству стеклянных колбочек в химической лаборатории.

Не исключено, что сердца у него и вовсе не было – только мозг.

«Социофоб», – как-то пренебрежительно бросил в его сторону один из преподавателей. И это было точное определение.

Колд Хэйл тщательно избегал толкотни и людных мест. Его невозможно было заметить на общих тренировках, в лестничных пробках, застольях. Он предпочитал опоздать, сесть в стороне, спуститься последним, лишь бы сохранить окружающее его пространство свободным и неприкосновенным. Чем шире была полоса отчуждённости между ним и остальными людьми, тем ему было лучше.

Колд Хэйл всегда игнорировал общественные работы и дела, не говоря уже об увеселительных мероприятиях, участие в которых сводилось к тому, что он обеспечивал половину студентов запрещёнными средствами и сваливал.

Какая нужда заставила этого патологического урода оказаться на вечеринке в честь начала учебного года оставалось только гадать.

Академическая бальная зала источала сумрачное готическое великолепие, как и полагается зале, где проходит ведьмовской шабаш.

Илия, невеста Руана, старшего брата Рэйвен, блистала драгоценностями и новой причёской, подруги красовались парами и поодиночке. Девушки щедро угощались изысканными коктейлями. Заколдованные светильники наполняли пространство волшебным светом, переливающимся алмазной крошкой, как змеиная чешуя под солнцем.

Рэйвен стояла у камина с двумя признанными красавицами Академии.

Подругами они никогда не были, потому что с младшей школы соперничали, но знали, что вместе смотрятся прекрасно: брюнетка, ярко-рыжая красотка и блондинка.

Как известно, джентльмены всё же предпочитают блондинок, поэтому Рэйвен как достойных соперниц приятельниц не воспринимала, считая, что они лишь выгодно подчёркивают её собственную красоту.

– Рэйвен, скажи мне, что я ошибаюсь! – жеманно щебетала Анна Сэймур, красотка с рыжими кудрями. – Куда катится мир, если даже в наш узкий круг просачиваются такие личности?

Проследив за движением веера, взгляд Рэйвен упёрся в спину чёрной фигуры. Она не сразу поняла, чем вызвано неудовольствие приятельницы. Переливающийся тёмный шёлк, узкая полоска белой рубашки над глухим воротником казались вполне соответствующими месту и времени.

– Вполне приличный молодой человек, – пожала Рэйвен оголёнными плечами.

– Вполне приличный? – ахнула брюнетка-Розамунда. – Ты что? Издеваешься? Это же Колд Хэйл! Даже то, что на сей раз он где-то разжился презренным металлом в сумме, достаточной для приобретения приличной одежды, не делает его достойным нашего общества. Не знаю, как твой брат допустил его сюда?

Глава 2

Рэйвен испытывала непреодолимое желание сесть прямо на пол, вытянуть перед собой ноги и разреветься в голос. А ещё лучше умереть, не сходя с места.

На самом деле умереть, без всякого красного словца.

Какой ужас! Какой позор! Какой стыд! Самой себе в глаза смотреть невыносимо. Ладно бы она соблазнилась на красавца вроде Айзека Блада, перед которым не растаяла бы только мёртвая. Ладно бы согрешить с наречённым женихом? Хотя и тут позора не оберёшься.

Но – Колд Хэйл?!

Ясное дело, она никогда бы не оказалась с ним в одной спальне, если бы не происки врагов. Завистников у Рэйвен было предостаточно. Парней она с удовольствием динамила, а девчонки ненавидели её уже по одному факту существования. Человеческая натура несовершенна, не терпит, когда кому-то от щедрой руки Судьбы досталось слишком много благ – красота, молодость, известность, щедрый магический дар, ум и популярность.

Люди стремятся компенсировать это какой-нибудь пакостью.

– Ты собираешься одеваться? Или так и будешь нагишом щеголять? – язвительно поинтересовался Колд.

Сам-то он успел упаковать свои тощие телеса в привычные вороньи тряпки.

Рэйвен испытала такой острый приступ отвращения к несуразному однокурснику, что на мгновение показалось, сейчас задохнётся от ненависти к нему.

Она верила, что вполне способна его убить.

– Подай мне платье, – холодно бросила Рэйвен, пренебрежительно передёргивая округлыми точёными плечиками.

– Что, прости? – нахмурился Колд. – Не понял?

Когда Рэйвен злилась, она не повышала голос, наоборот, он звучал на полтона тише:

– Что тут непонятного? Я велела подать мне платье.

Лицо Колда приняло привычное, замкнутое выражение, глаза сделались колючими, как спина у ежа.

– Я как-то пропустил тот момент, когда нанялся к тебе в горничные. Твоё платье, если что, валяется прямо у твоих ног.

– Не «тебе», – ледяным тоном потребовала Рэйвен. – А «вам, миледи».

– Я вам не слуга, миледи. Так что наклоните ваш тощий зад и поднимите ваши одёжки сами. И впредь, как бы не сложилась ситуация, не советую срывать на мне дурное настроение. Тогда мне не придётся в отместку демонстрировать собственный норов.

– Думаешь, выиграл, да? – как змея, которой отдавили хвост, зашипела Рэйвен. – Твоя победа выйдет тебе таким боком, что пожалеешь, что на свет родился. Это я тебе обещаю.

– Ты о чём говоришь? – удивился Хэйл.

– Всем известно, чем ты промышляешь. Вкрался в доверие к моему брату, опоил меня чёртовым зельем, а теперь надеешься, что отец, вынужденный отбеливать мою репутацию, отдаст за такого хмыря, как ты, такую, как я? И не рассчитывай! Я… я скорее повешусь.

– О! Если ситуация повернётся таким образом, а тебе вдруг не хватит духу надеть на шейку удавку – зови. Подсоблю.

Рэйвен зло подхватила платье и, порывисто и спешно, натянула его на себя, путаясь в пышных многоярусных юбках. Не получалось застегнуть молнию на спине, руки скользили по гладкой, как мокрая змеиная кожа, материи. Раз за разом тонкий хвостик «молнии» выскальзывал из дрожащих пальцев, никак не удавалось его подцепить.

Устав наблюдать за её беспомощными попытками или, может быть, торопясь от неё избавиться, Хэйл, процедив ругательство сквозь зубы, потянул застёжку вверх.

– Готово, – буркнул он.

Видимо, надеясь на «спасибо»? Как бы не так, не дождётся! Да она себе скорее язык откусит, чем поблагодарит за что-нибудь это нечёсаное чучело.

Рэйвен не удержалась, бросив на себя взгляд в зеркало, висевшее на стене рядом с дверью. Ей тут же захотелось его разбить. То, что отражалось в глубине ртутной поверхности, не могло быть ею. Это же какая-то дешёвая потаскушка! Глаза сверкают, на скулах горит лихорадочных румянец, белокурые мягкие волосы растрепались, причёска похожа на воронье гнездо.

Отец пристукнет её проклятьем на месте сразу же, как увидит. Может оно и к лучшему. Не придётся терпеть позор, представляя того, кто украл её девственность и честь, как своего мужа, собирая насмешки и презрительно-жалостливые или, наоборот, торжествующие, взгляды.

– Ты просто на меня сильно разозлилась или по жизни мегера? – с искренним любопытством поинтересовался Колд.

То, каким спокойным он выглядел, бесило ещё сильнее. И лишь укрепляло Рэйвен в её подозрениях.

– Ты действительно не понимаешь? Или прикидываешься? – сузила глаза она.

Если бы взгляды могли убивать, поджигать или обращать в камень, Хэйлу бы сейчас, под взглядом Рэйвен, точно не поздоровилось.

– Ты не понимаешь, в каком мы положении?

– Да что такого-то? Ну, неприятно, конечно, – вздохнул он. – Но ведь не конец света?

– Не конец света?! – взорвалась Рэйвен. – Для себя, может быть, и не конец! Ты, возможно, даже надеешься на начало новой эры! Но для меня всё кончено! Отец меня не простит. Он вышвырнет меня вон! Брат станет презирать, подруги злорадствовать, передо мной захлопнутся все двери. Никто не захочет иметь дел с девицей, позарившейся на такого, как ты, безродного парию! Я опозорена! Я – пропала.

Глава 3

Этот день обязан был стать чем-то особенным. Не существует молодых девушек, не мечтающих о том, что день её свадьбы обернулся грандиозным праздником? Каждая это «грандиозно» представляет по-своему, но то, что этот день самый важный в жизни и, в идеале, случается лишь однажды, мечтают все.

В случае с Рэйвен свадьба должна была поражать размахом, масштабом и великолепием. К такому празднеству готовятся загодя, с репетициями. Обязательным были все декорации и атрибуты: шикарное платье, стоимостью в целое состояние, белые лебеди в пруду, летящие голуби в безоблачных небесах и струящие в воздухе лепестки роз. Вековое, но такое же вечно-юное, как лицо её отца, поместье, наполнилась бы гостями на месяцы. Одно увеселительное мероприятие сменялось бы другим. Всё это гремело бы в её честь.

Но честь была утрачена глупо и непоправимо, а вместо триумфа Рэйвен ожидал позор – тайное венчание, больше похожее на похороны.

– Какого ж чёрта ты молчала? – набросился на неё Хэйл, как только дверь за отцом затворилась. – Ты ж слово поперёк ему не сказала! Можно подумать, что моя кандидатура в мужья тебя не так уж сильно напрягает, как ты тут распинаешься!

Вот убить бы этого червяка. Раздавить каблучком и забыть о его существовании.

– Конечно, – холодно кивнула Рэйвен. – Впечатлившись твоими любовными талантами, жду не дождусь повторения брачной ночи, – фыркнула она презрительно.

Рэйвен тошнило от одной только мысли о горящих любопытством глазах приятельниц. Ничто не вызывала в них такого азарта, как предчувствие скандала. А что могло быть скандальней брака между принцессой Кроу и нищебродом Хэйлом?

В этот момент она ненавидела весь мир. Взять бы, как скатерть, этот день и сдёрнуть, чтобы полетели во все стороны бессмысленные фигурки. Или сбежать куда-нибудь подальше.

Но бежать бесполезно. Отцовские эмиссары отыщут её в два счёта. Будь она живой или мёртвой, всё равно придётся выполнить родительскую волю.

К свадьбе сердце не лежало, но Рэйвен всё равно тщательно обдумала свой наряд.

Одежда – это важно. Одежда – это визитная карточка, знак, система символов.

Белое традиционное платье символизирует невинность – в её случае отпадало сразу. Чёрный цвет слишком нарочито продемонстрирует траур, а любая демонстрация есть признак дурного вкуса. Красный – цвет азарта, войны, страсти и огня. Цвет вызова. Цвет отваги. Цвет праздника и радости. Не подходит.

Рэйвен остановила выбор на бледно-сиреневом платье. Лавандовый цвет в сочетании с простым фасоном делал её утончённой и бледной. Делать высокую причёску она не стала, оставила густые, длинные платиновые локоны свободно виться по плечам. В таком наряде она напоминала себе сильфиду, лёгкую, воздушную, пусть и грустную.

К алтарю её вёл брат. В полупустом храме гулко и тоскливо звучали их шаги. Отец проигнорировал свадьбу единственной дочери.

На несколько коротких секунд сердце замерло при мысли, что Хэйл может не явиться тоже. Рэйвен не поняла, в надежде или страхе? Но тут же приметила в проходе между двумя рядами ровных скамеек тонкую сутулую фигуру.

Всё-таки явился? Хотя, чему удивляться? Отцу никто никогда не перечил и не отказывал. Перед ним трепетали первые люди в государстве. А тут какой-то патлатый мальчишка?

Хотелось сказать какую-нибудь колкость или гадость. Просто так. Чтобы не одной ей было так отвратительно гадко на душе.

Хорошо, что Рэйвен заранее озаботилась и сама выбрала для себя свадебный букет. Этот неудачник, конечно же, явился с пустыми руками. Что может знать этот деревенщина о приличиях?

На первом ряду сидели ректор и деканы двух факультетов. Других свидетелей не было.

Молча, как можно прямее держа спину, Рэйвен подошла к жениху, чтоб ему провалиться. Но Хэйл не провалился. Стоял, спокойный и, с виду вполне в себе уверенный, как ни в чём не бывало. При виде невесты даже вежливо кивнул в знак приветствия. Рэйвен этот знак проигнорировала, молча встав рядом с ним, плечом к плечу.

Церемония началась, но она её совсем не запомнила. Нечто маловразумительное, в их случае начисто лишённое смысла. Глупо звучали слова о любви и святости священного союза. Какая тут святость? Нужда женится, горе замуж выходит.

Когда жрец по завершению обряда велел скрепить обряд поцелуем, губы Хэйла были такими же ледяными, как у самой Рэйвен.

– Что ж? Поздравляем вас.

Ректор был единственным человеком, осмелившимся произнести эти слова. Судя по пакетам, что он держал в руках, ему достало цинизма даже подарок им приготовить.

– Как молодожёнам, вам полагается медовый месяц, – улыбался он. – Я распорядился предоставить вам две недели дополнительных каникул.

– Что?! – хором воскликнули напуганные такой перспективой «молодожёны».

– Решил, что вам приятнее будет провести эти дни где-нибудь в уединении.

– Это совершенно не обязательно, – свёл брови Хэйл.

Рэйвен была абсолютно с ним согласна.

– Вот путёвка на двоих, в любое экзотическое место, куда только пожелаете. Место назначения специально не указано, чтобы вы могли выбрать его сами. При желании можете покинуть Академию уже сегодня, но ровно через две недели я рассчитываю увидеть вас снова здесь.

Глава 4

– Вот мерзавец! – выругалась Рэйвен, явившись на указанное место в условленное время и не застав Хэйла на месте.

Она бы выругалась и покрепче, да слов таких не знала.

Нет, ну есть у человека совесть или нет? Как он к ней не относись, а парню заставлять себя ждать девушку на солнцепёке, да ещё у всех на виду, да ещё и в её положении? Он что, получает удовольствие, выставляя её на посмешище?

– Прости.

Кажется, он запыхался? Значит, хотя бы торопился.

– Меня ректор задержал.

Видимо, с точки зрения Хэйла, это можно было рассматривать, как извинение?

– Где твой багаж? – спросил он.

– Вот! – помахала она перед его носом сумочкой.

– Думаешь, тебе на две недели хватит платка и помады? – усмехнулся Хэйл.

– Расширяющие чары – не слышал о таких? Да у меня в этой сумке весь гардероб поместился.

Выражение лица Хэйла Рэйвен очень не понравилось. Ну, что ещё ему не так?

– Ясно, – процедил он. – Топай назад и оставь свой гардероб, где взяла.

– Это ещё почему?!

– Потому, что как только мы пересечём барьер портала, расширяющие чары спадут и весь твой гардероб необъятных размеров окажется разбросанным по всей улице. А с учётом того, что мода в твоём мире слегка отличается от моего… в общем, хорошо, что я спросил. Ты что? Обществознание и бытовую магию совсем не посещала, что делаешь такие элементарные ошибки?

– Посещала, конечно, – покраснела Рэйвен, с досады кусая губы.

Досадно было не столько за плохие знания, сколько за то, что окажется в незнакомом месте без любимых вещей.

– И что мне теперь делать? Я всё утро собиралась! Что мне теперь, всё сначала начинать?

– И не думай, на это нет времени. В моём мире транспорт ходит по расписанию. От места, куда нас выбросит портал, до моего дома сначала самолётом лететь, потом – автобусом добираться. Второй билет мне покупать не на что, так что бросай свою сумку и пошли. Там на месте что-нибудь придумаем.

– Что ты там придумаешь? – раздражённо процедила девушка. – Сам же говоришь, денег у тебя ни на что нет! Не представляю, как так вообще жить можно?!

– Представишь, – рыкнул Хэйл. – Это я тебе обещаю. Пошли!

И прежде, чем Рэйвен успела возразить, он, выхватив сумочку у неё из рук, швырнул её отирающейся неподалёку Розамунде.

– Вернёшь в комнату, – бросил той на ходу, увлекая Рэйвен к уже начавшей слабо светиться Арке Перемещения.

– Хэйл! Подожди! – придерживая на голове шляпку, крикнула Рэйвен.

Но он, не слушая, шагнул в проход между двумя колоннами из Белых Кристаллов.

Глаза ослепило яркой белой вспышкой.

Рэйвен раньше приходилось только читать о перемещениях между мирами. Особенно вглубь она не лезла, удовлетворяясь общими понятиями, но суть была проста: ты рассыпаешься на тысячу атомов в одном мире, чтобы проецироваться в другом. Для успешного перемещения обязательным условием является сходство миров между собой и единство временных потоков с погрешностью в несколько часовых поясов.

Всё произошло так быстро, что сообразить толком ничего невозможно. Мир взорвался перед глазами в одну секунду, а в другую она уже стояла в каком-то тусклом помещении, где вокруг всё гремело так, что уши закладывало. В первый момент Рэйвен подумала, что шум связан с перемещением, но оказалось, что его производит какой-то огромный, тяжёлый, чёрный, похожий на гусеницу, металлический вагон.

Резкий рывок назад заставил её отпрянуть.

– Осторожней! Не хватало тебе под электричку попасть, – угрюмо буркнул Хэйл.

– Где мы?

По ощущениям вокруг какое-то подземелье. Освещение тусклое, аура нечистая. Тут на тонком плане всё просто кишело примитивными сущностями. Обычно они не опасней, чем блохи, но подцепить энергетическую пробоину также реально, как от настоящей блохи какую-нибудь серьёзную болячку.

– Это метро, – последовал короткий ответ, мало что Рэйвен объяснивший.

Наткнувшись на полное непонимание в её глазах, Хэйл пояснил:

– Транспорт в моём мире.

– У вас перемещаются под землёй? – удивилась она.

– Лишь в крупных городах, чтобы было быстрее.

Рэйвен помотала головой. Ей становилось плохо. Голова кружилась всё сильней.

– Эй? – заволновался Колд. – Тебе плохо? Нужно выбираться отсюда.

У Рэйвен было такое чувство, что она вот-вот задохнётся, казалось, тяжёлый свод подземелья вот-вот опустится прямо на голову.

Лицо Хэйла выглядело таким белым пятном, таким же бесцветным, как и всё вокруг.

– У тебя паническая атака? – спросил он.

– А это как? – слабым голосом откликнулась она.

– У тебя клаустрофобия?

– Кластра… что? – не поняла Рэйвен.

– Боязнь закрытого пространства.

Глава 5

У стеклянной хлипкой двери всё семейство и столкнулось. Мать Хэйла в в длинной ночной рубашке походила на моль, а на его отце кроме расхлестанной рубахи и семейных трусов ничего не было.

– Чего стоите? Открывайте! – рявкнул Хэйл.

– Ага, сейчас, – фыркнул в ответ папаша. – Судя по воплям, там либо режут кого-то, либо нервная девица мышь увидела. Да и темно, хоть глаз коли.

– Открывай, живо! – рявкнул на отца Колд и, вне всякой логики, сам крутанул замок в двери.

Свет, льющийся из-за их спин, выхватывал лишь шаткие ступени трейлера да белые ножки перевёрнутого на земле стула. Дальше он проигрывал неравную схватку с темнотой, тая, как ложка белого сахара в чёрном кофе. Ничего не разглядеть.

– Вы ведь не собираетесь идти туда? – нервно дёрнула на груди концы шали мать Колда. – Чтобы там не случилось, теперь всё стихло. Завтра утром разберёмся. Даже если там кого-то убили, уже не помочь. К чему увеличивать чисто жертв?.. Сын! Ты вообще меня слушаешь?!

В словах женщины была своя логика, но Колд, видимо, решил геройствовать.

– Эй, погоди! – окликнул сына Бил. – Соваться в пасть крокодилу безоружному гиблое дело. Я ствол возьму.

Трава неприятно щекотала ноги, насекомые назойливо лезли в лицо, но хуже всего было предчувствие надвигающейся беды.

– Чувствуешь что-нибудь? – шёпотом спросил у Рэйвен Хэйл.

Она кивнула.

Воздух сочился первозданной, хищной агрессией и страхом. Так всегда пахнет только одно…

– Смерть. Кровью тянет оттуда, – указала она направление.

– Уверена?

Рэйвен молча двинулась вперёд, повинуясь внутреннему голосу, который сродни инстинкту, что не ошибается почти никогда, но объяснить, как он действуйте, трудно.

– Куда вас понесло?! – полетел им в спины голос Билла.

Расчищенный участок перед домом быстро закончился. Лес ощетинился в лицо густыми ветками.

– Осторожней, – поддержал Рэйвен Хэйл под руку, когда она споткнулась о поваленную корягу. – Они тут повсюду. Не поранься.

Он достал фонарик. Теперь белый круг света бежал впереди них, хотя Рэйвен не видела в этом никакой практической пользы. Ветки и неожиданные впадинки-ловушки в земле, о которые то и дело приходилось спотыкаться, по-прежнему оставались опасными невидимками.

Запах крови переплетался с острым, звериным. Он был стойким, терпким и ясно различимым. Идти по такому следу было несложно.

– Где-то здесь, – шёпотом сказала Рэйвен, крутясь на месте. – Посвети туда.

– Вот же!.. – смачно выругался Хэйл.

Билла же, шлёпающего за ними в своих трусах, сланцах на босу ногу и охотничьим ружьём в правой руке, скрутила жёсткая судорога рвоты. Зрелище, открывшееся взгляду, было не для слабонервных.

Жертв было двое, парень и девушка, приблизительно их возраста. Оба ещё тёплые, не до конца остыли. Смерть пришла к ним в самом неприглядном обличье – у обоих были распороты животы и вырваны внутренности.

– В дом! А ну в дом, живо! Такое сотворить мог разве что медведь! – запаниковал Билл.

Рэйвен старалась не смотреть на трупы. Для девушки из рода тёмных магов она была очень впечатлительна.

– Успокой его, – шепнула она новоиспечённому мужу. – Мне нужно успеть просмотреть след аур, они быстро рассеиваются.

– Но отец может быть прав, хотя медведи в наших краях на людей уже лет сто не нападали.

– Это точно не медведь, – покачала головой Рэйвен. – Это вообще не зверь. Вернее, зверь, но не истинной породы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это оборотень.

– Рэйвен, в моём мире нет оборотней. Лишь медведи.

– Пожалуйста, не отвлекай меня сейчас, ладно? Может я и не супер-пупер маг, но на то, чтобы взять след оборотня моей квалификации вполне хватит.

– Ты меня не слышишь? В моём мире оборотней нет!

– А кто помешает в твой мир пройти оборотням из другого мира? Так, как это сделали мы с тобой сегодня?

На это Колду возразить оказалось нечего, и он махнул рукой. Мол, делай, что хочешь.

Рэйвен отошла на несколько шагов и, закрыв глаза, сосредоточилась.

Ей нужно было впасть в лёгкий транс, чтобы считать информацию. Носителей её тут было много, но деревья, прожившие на свете около тридцати лет, много чего помнят, вычленить нужное нелегко. В воздухе следы долго не держатся. Следовало торопиться.

В своём видении Рэйвен увидела, как девушка шла со стороны дороги, направляясь в кустики, возможно, чтобы справить малую нужду. Пройдя несколько шагов, она насторожилась, видимо, привлечённая странным звуком. Испуганная, она попятилась, потом закричала. Ей на помощь прибежал парень.

На тот момент нечто, чем бы оно там ни было, уже нападало, с молниеносной быстротой.

Самое странное, самого нападающего Рэйвен не видела, хотя жертвы видели его совершенно точно.

Отчего же от взгляда Рэйвен тварь ускользала?

Глава 6

Перед глазами явственно встала вчерашняя сцена: темнота, невидящий взгляд потухших глаз, а самое страшное – раскуроченные внутренности, влажно блестящие на траве. Ужас заставил оцепенеть и Рэйвен перестала что-либо соображать. Паническая атака лишила её способности двигаться.

Она стояла и смотрела как из-за поворота, громко цокая когтями, неторопливо появилась огромная светлоглазая волчица. Утробно урча, она двинулась вперёд, низко опустив длинную узкую морду.

В следующую минуту Рэйвен отодвинули плечом в сторону – Роберт Беллучи, которого Рэйвен всерьёз даже не восприняла, заслонил её своим телом:

– Беги! Я разберусь.

Откровенно говоря, она была разочарованна. На месте этого парня должен был оказаться Колд Хэйл, но всё же порадовалась тому, что не оказалась в полном одиночестве перед лицом опасности.

Волчица никуда не делась. Она по-прежнему стояла на дорожке, присыпанной гравием и косила в их сторону лиловым глазом, но и нападать не спешила, пока отважный Беллучи, не схватив с земли толстую палку, не начал делать ею странные, резкие телодвижения, будто одновременно и предлагаю палку хищнику, и жалея отдать:

– Ну, сука! Иди ко мне! – орал он так истошно, что ни одна уважающая себя волчица не могла не принять вызова. – Иди, мерзкая тварь! Сейчас я тебя урою!

Рэйвен в этот момент немного успокоилась и уже засомневалась, что зверь представляет хоть малейшую опасность. Но вошедший в раж Беллучи совсем развоевался:

– Иди сюда! Прими лекарство!

Что-то в последней фразе задело животное за живое, обидным показалось, и оно прыгнуло, точным и мощным движением задних лап толкнув человека в грудь, сбивая его с ног. Беллучи ещё повезло, что в руках он держал толстую палку, иначе острые зубы сомкнулись бы у него на горле.

Всё происходила очень быстро. Вот Беллучи бросает вызов, вот животное прыгает, вгрызаясь в деревяшку.

Вот он уже вопит во всё горло:

– Помогите!

– Пальма, фу! Пальма, не смей! Фу, я сказала! – по дорожке к месту боевых действий неслась дама средних лет, опасно балансирую на высоких каблуках.

Почуяв подмогу, Пальма раскрыла инкогнито, сбрасывая все маски. Она перестала притворяться грозный санитаром леса. Сомневаться в том, что перед ними обыкновенная собака, да ещё и домашняя, больше не приходилось – «волчица» залилась громким, жизнерадостным лаем.

– Простите! – рассыпалась в извинениях женщина. – Ради бога, простите! Не знаю, что на неё нашло? Она же смирная, мухи не обидит. Ну, бесстыдница! – размахивала поводком женщина перед собачим носом. – Плохая собака! Очень плохая!

Собаку, видимо, проняло. Она устыдилась, опуская голову. А возможно, втихаря подумывала над тем, не куснуть ли кого ещё под шумок? Больно взгляд у Пальмы был хитрый.

– Да я вас засужу! – срываясь на фальцет, завизжал Беллучи, крайне раздосадованный тем, что вместо героя предстал перед дамой полным глупцом. – Вы должны водить собаку в наморднике и на поводке!

– Простите – ещё раз! Она никогда прежде ни на кого не бросалась.

– Это, видимо, потому, что никто раньше не додумался вызвать её на честный бой, – Рэйвен с трудом удерживалась от смеха. – Да ладно тебе? Ты же первым начал. К тому же обзывал даму нехорошими словами.

Может, с видом Рэйвен и ошиблась, ну так хоть пол у зверюги определила верно.

– Вы там закончили дурака валять? – вышел из тени на свет фонарей Хэйл. – Если ты не против, Рэйвен, вернёмся домой?

– Кто угодно мог ошибиться! – прорычал Белуччи, едва ли не брызжа слюной с досады.

– Спутав хаски с волком? Ну, конечно, – усмехнулся Колд. – Ты идёшь? – небрежно бросил он через плечо Рэйвен.

– Неважно, – постаралась она утешить Роберта на прощание. – Я ведь тоже приняла Пальму за волка.

– Иди ты уже. Муж зовёт!

Рэйвен заторопилась к старой раздолбанной колымаге, на которой члены семьи Хэйлов передвигались, наверное, не меньше, чем последние пятьдесят лет. Оставалось только удивляться, как она до сих пор не развалилась.

Хэйл выглядел злым и довольным и это было смешно.

Ещё смешнее был контраст между геройским видом Беллучи, когда он отважно шагнул навстречу тому, в ком искренне видел хищника и его жалобным итоговым: «Помогите!». Каждый раз эта картинка навязчиво прокручивалась у Рэйвен в голове, и она тихонько прыскала от смеха.

– Этому идиоту удалось тебя насмешить?

– Завидуешь его счастью? А вот не надо было в кустиках отсиживаться.

– Я не бью животных.

– Животные разными бывают.

– Ты за него заступаешься? – возмутился Хэйл.

– Ну, нужно отдать ему должное, когда он так храбро шагал вперёд, он ведь не знал, что Пальма – это Пальма? Он не оставил даму в беде и не бросил на растерзание волкам.

– Если бы там был настоящий волк, лично я бы переживал за волка. Ты хищников пострашнее заваливала на раз-два.

– Так это на тренировках! А здесь, когда всё по-настоящему, я, откровенно говоря, испугалась. И как дурочка ждала, что ты бросишься меня спасать.

Глава 7

– Мой муж никуда с вами не пойдёт, – заявила Рэйвен с таким выражением, будто двух мнений на этот счёт и быть не может.

– Что вы сказали? – не поверил своим ушам шериф.

Голос его клокотал сдержанно, но яростно, словно он тоже был хищником.

Хэйл, скрестив руки на груди, с интересом наблюдал за развитием событий.

Рэйвен всё больше и больше нравился этот новый мир. Населяющие его люди были беззащитны, как дети. И так же беспечны. А главное, тут легко было чувствовать себя всемогущей. С её-то способностями к ментальной магии, действенной даже там, где привыкли противостоять внушениям?

На страже порядка никакой, даже элементарной защиты, не было. Для Рэйвен он был не опасней шершня: в принципе, ужалить может, но достаточно безобиден.

Перехватить взгляд, словно одну программу заменить другой, не так сложно если знаешь, как это делается.

Миссис Хэйл и Билл с удивлением следили за переменами в выражении лица шерифа. Оно разгладилось на глазах, с рассерженного сделавшись.

– Чтобы не привело вас сюда, забудьте об этом, – мягким, баюкающим голосом проворковала Рэйвен. – Если у вас есть какие-то улики, найдите способ уничтожить их и тоже забудьте об этом. Нападение свершил дикий зверь, других подозреваемый нет. Вы всё поняли. Можете идти.

Моргнув, словно очнувшись от сна, шериф крепче сжал пальцами шляпу:

– Вот и я говорю, вам следует быть осторожней, пока мы эту тварь не изловим. Чудом повезло, что до сих пор никто из вас не пострадал.

– Спасибо, Сэм, – кивнул Билл, будто продолжая разговор.

– Присматривай за семьёй, – стукнув ковбойской шляпой со звездой себе по коленке, словно стряхивая невидимую чужому взгляду пыль, шериф побрёл к машине.

– Здорово! – ухмыльнулся Билл. – Ты, сын, тоже так умеешься?

– Нет, – хмуро отозвался Хэйл. – У каждого колдуна свои таланты. Внушение – не мой конёк. Но, даже если бы и мог, это запрещено законом.

– Ну извини, – обиделась Рэйвен. – Нужно было, следуя букве закона, разрешить засунуть тебя в каталажку?

– Кому-нибудь из вас вообще есть дело до того, что люди погибли? –угрюмо проворчала мать Хэйла.

– Откровенно говоря, младший Беллучи был тем ещё гадёнышем, а если бы вырос, наверняка стал похлеще своего отца. Лично я плакать по нему точно не буду, – заявил Билл.

– Ни один гадёныш не заслуживает такой судьбы, – набросилась на мужа мать Хэйла. – И, как не крути, всё это началось с вашего приезда, – ткнула она пальцем в сторону молодожёнов. – Думаю, вам лучше отсюда уехать.

– Уехать? – растерялся Хэйл. – Но куда?

– Куда хотите. Мне не нужны трупы у порога. Завтракайте и убирайтесь.

– Ты в своём уме, жена? – загремел Билл. – Родного сына из дома выгоняешь?

– Если бы я могла выставить лишь его жену, я бы так и сделала. Но раз это невозможно, пусть уезжают оба, – решительно отрезала она.

– Думаешь, такая кроха могла в лапшу покрошить пятерых человек? – недоверчиво протянул Билл.

Ему явно к душе пришлась и сноха, и её таланты.

– Ты сам только что видел, как эта «кроха» умеет морочить людям голову. Я не знаю, что ты такое, – повернулась миссис Хэйл к Рэйвен, подбоченившись, глядя прямо в глаза пристально и недоброжелательно.

Рэйвен нашла, что глаза матери и сына очень похожи: тёмные, обжигающие и замораживающие одновременно.

– Но скажу тебя прямо, девица, ты мне не нравишься. Что могло связать такую, как ты, с таким, как мой сын, непонятно. Никто из вас не выглядит достаточно влюблённым для столь скоропалительного союза. Сердцем чувствую, дело тут не чисто.

– Тому были причины, мама, – оправдывался Хэйл. – И Рэйвен виновата в происходящем не больше моего.

– Уверен? Кто она такая, эта твоя Рэйвен? Выглядит избалованной богатенькой девчонкой. Я таких за милю чую, как бы те не оделись, как бы не старались выглядеть одной из нас. Но зачем богатенькой и красивой девочке выходить за некрасивого, бедного парня? Зачем, я тебя спрашиваю?

– В том мире, откуда мы пришли, другие правила.

– Нет таких правил, сын. И не существует миров, где богатые коршуны отдают своих красавиц-дочерей бедному безродному голубю, если только не наметили его в жертву. Говорю тебе – берегись! Знаю, ты меня не послушаешься, поступишь по-своему. Да и можно ли тебя судить? Твой отец вон, жизнь прожил, а всё равно кроме длинных ног, бездонных глаз да золота волос ничего разглядеть в этой девчонке не может.

– Хватит, Тэсс! – не выдержал Билл. – Мне стыдно за тебя. Хоть постеснялась бы нести свой бред прямо при девочке? Не потерплю я такого, пока я хозяин в этом доме!

Миссис Хэйл смерила мужа прищуренным взглядом, протянув с насмешливый пренебрежением, так напомнившим Рэйвен её сын:

– Не потерпит он, видишь ли? Хозяин! Я своё слово сказала. Убирайтесь из моего дома.

– Мама…

Но Рэйвен перебила мужа, не дав ему высказаться до конца:

– Не переживайте, мы уйдём сегодня же.

Глава 8

Пришла в себя Рэйвен от резкой головной боли в затылке. Тело затекло, как бывает, когда несколько часов пролежишь в неудобной позе, не имея возможности пошевелиться.

Память быстро восстановила цепочку событий: сцена ревности у пиццерии, эйфория от быстрой езды на мотоцикле, появление двух странных типов, удивление и растерянность на лице Хэйла, темнота.

«Какого чёрта там произошло?» – с яростью подумала Рэйвен.

Судя по тому, что чувствовала она себя не комфортно и ей было холодно, бросили её в какой-то закуток. И руки связали.

Поначалу не слишком обеспокоенная, Рэйвен попыталась расплести узлы, но запястья обожгло острой болью.

– Рэйвен? – услышала она голос Хэйла. – Эй, Рэйвен? Ты пришла в себя? Ты в порядке?

Так, Хэйл рядом? Уже лучше. А то она, грешным делом, подумала, что он её продал или взял в заложники с целью получить от отца выкуп.

Шаг, с его стороны был бы, конечно, глупый. Но разве в этом мире преступники исключительно умны? Жадны, это безусловно – да. А вот умны они только в детективных романах. Или когда преступность организованна рыбкой покрупней.

Ну, ладно. Хэйл не похититель и с врагами не в сговоре? Правда, общего положения это не улучшает, зато хоть улучшает настроение.

Она снова сосредоточилась, пытаясь высвободиться. И снова результат разочаровал – острая, как шок, боль в запястьях.

– Рэйвен, ты вообще меня слушаешь?! Они натянули нам на руки металлические наручники. А в моём мире металл блокирует магию!

Рэйвен, наконец, открыла глаза.

Нельзя сказать, что это хоть что-нибудь для неё прояснило. Вокруг темно, хоть глаз коли.

– Хэйл? – позвала она. – Эй, Хэйл?

– Я здесь.

Судя по голосу, он был рядом.

– Что случилось? Какого чёрта ты позволил этим придуркам, кем бы они не были, нас сюда притащить? И зачем им это вообще понадобилось?

– Это Питер, – с холодной яростью произнёс Хэйл. – Эта мразь нас подставила.

– Ну вот. Наконец-то!

– Что? – удивился Хэйл. – Что – наконец-то?

– Сколько лет ты знаком со своим другом? Если он и вправду тебе только друг? Ты, кажется, говорил, что вы тут все спите со всеми?

– Я девушек имел в виду!

– Отрадно слышать. Выйти замуж за безродного нищеброда неопределённой ориентации из-за противозаконной деятельности которого тебя пытаются прибить ушлёпки-бандиты – вот что в жизни может быть чудеснее, а?

Рэйвен стихла, услышав тихий смешок в ответ.

– Тебе смешно?

– Мне? Нет. Но я рад, что ты веселишься. Ты вообще забавная, Рэйвен. Да, ты сразу заявила, что Питер и наши с ним подружки имеют сомнительные нравственные характеристики и почти полное отсутствие моральных качеств. И если ты намекаешь, что мне на это понадобились годы – ты ошибаешься. Я знал, что они на айс. Но, откровенно говоря, не думал, что Питер окажется способен сдать меня.

– Зачем он это сделал?

– Скорее всего, задолжал на наркоту и его припёрли к стенке. Он намекнул парням, что я сорвал крупный джек-пот, женившись на такой крале, как ты, что папочка у тебя денежный мешок и его нужно заставить раскошелиться, хорошенько на него поднасев. Короче, святлячок, прости, но мы влипли по-крупному.

– Ты всегда так легко сдаёшься? – возмутилась Рэйвен.

– Нет.

– Для начала, почему ты позволил им нас связать? – не унимаясь, продолжал бушевать Рэйвен. – Тебя, как и меня, тоже оглушили?

– Нет, – прозвучало более мрачно в ответ, чем раньше.

– Так какого чёрта лысого ты не стал колдовать!? – взорвалась Рэйвен.

– Их было пятеро. А Фредо – я знаю этого парня, он чокнутый. Пришлёпнуть человека ему ничего не составляет, пара пустяков. Он приставил пистолет к твоей голове. Нажать курок дело не долгое. А вышибить мозги из волшебника так же легко, как и из простого человека!

– Похоже, зря я поспешила снять шлем, – усмехнулась Рэйвен. – В нём я бы выглядела круглой тупицей, зато была бы в безопасности. Ладно, с прошлым кое-как разобрались. А от будущего-то чего теперь ждать? От отца выкупа они точно не дождутся, он ведь попросту не в курсе происходящего.

– А через две недели они нас точно прикончат, – подавлено сообщил Хэйл.

– Значит, нужно выбираться отсюда раньше.

– Чудесный вывод, с которым никто не спорит. Только как?

– Ты хоть раз можешь придумать что-нибудь полезное? В конце концов, это из-за тебя мы попали в этот переплёт?

– Нет, – с флегматичностью, от которой хотелось его прикончить, отозвался Хэйл. – В смысле – придумать ничего не получается. Это же ты у нас фонтан идей. Давай, излагай план. Согласен действовать.

– Это был сарказм? Очень смешно.

– Обхохочешься, – огрызнулся он.

С громким, пронзительным скрипом отворилась дверь, пропуская в темноту резкий, слепящий свет. Пришлось зажмуриться, чтобы укрыться от слепящих лучей, излившихся на них сверху после щелчка выключателя.