Под кроной кипариса

Часть 1.

Под кроной кипариса

Обычно в каждой стране, в каждом доме, и даже в каждом сердце есть особое место, словно некая тайная комната, в которую не пускают чужаков, не открывают сразу первому встречному. Именно это место определяет характер и менталитет, измеряет глубину души и сознания – и государства, и человека…

***

Они четой растут, мои нежные,

Мои узкие, мои длинные,

Неподвижные – и мятежные,

Тесносжатые – и невинные…

Прямей свечи,

Желания колючей,

Они – мечи,

Направленные в тучи…

Зинаида Гиппиус «Кипарисы», 1911

***

Вечер – пора чая и сплетен, утро – время кофе и новостей, а обед – это стол.

Элегантная, но рано увядшая женщина положила газету на белую скатерть.

- Ты это уже видел?

- Про новые санкции? Видел. Убери.

- Альфия возвращается. На полстраницы заметку с фотографией напечатали.

Мужчина оставил ложку в тарелке и поднял загорелую бритую голову.

- Где?

- Вот. Крымская романистка, покорившая французскую Ривьеру, лауреат национальных литературных премий России и Франции возвращается на Родину.

- Помолчи.

В светлой просторной столовой огромного особняка, угнездившегося сразу на нескольких террасах над морем, повисло напряжённое молчание. Наконец мужчина брезгливо отбросил газету.

- Значит, она получила грант на написание сценария для фильма. Ну-ну.

- Как думаешь, она приедет сюда?

- Если ты имеешь в виду этот дом, то ноги её здесь не будет. Ну, а что касается полуострова, я, к сожалению, не весь его пока выкупил, так что не могу помешать ей приехать на Родину. Хотя искренне недоумеваю, что она собралась здесь найти. Семью? Так нет уже никого. Дом? Их халупу снесли давно.

- Может быть, вдохновение? – робко предположила женщина.

- Чушь! Подумаешь тоже, писака какая выискалась! Вдохновения ей надо! Ну, пусть только сунется, если наглости хватит. Пусть только посмеет!

Серебряная ложка с глухим стуком шлёпнулась на скатерть. Бордовая капля сорвалась с края, и пятно от наваристого борща расплылось и стало бурым…  

***

Длинные стройные ноги в голубых джинсах всем мешали: о них запинались люди, застревали сумки на колёсиках, цеплялась тряпка со швабры уборщицы, но их хозяин и не думал как-то подогнуть ноги под себя. Причина, очевидно, была в запахе, поскольку от упакованного в джинсовый костюм парня разило перегаром.

В Домодедово объявляли рейс за рейсом, а парень в зале ожидания всё спал.

Полицейские растормошили его и потребовали документы.

- А я тебя с щетиной не признал, - сказал полицейский, возвращая паспорт.

- А кто это? – спросил второй полицейский.

- Тоже не признал? Вот, полюбуйся, Костик Рогов из нашей сборной. Крутил педали, пока под зад не дали. Пошли.

- Мы чего, его не забираем?

- Да кому он теперь нужен, забирать его? – с ненавистью произнёс первый полицейский, - чемпионат мира профукал, из команды выперли, вот он и запил.

- Я б тоже запил! – заметил второй полицейский.

- Да ты бы всю страну допингом не опозорил. Пусть валяется. Идём.

Они ушли, а парень застонал и снова безвольно откинулся на сиденье, вытянув ноги на проход…

***

В Шереметьево их встретила группка журналистов.

- Госпожа Шихматова! Как Вы находите Россию спустя тридцать лет?

- Как Вы планируете реализовать грант на написание сценария для серьёзной кинокартины, ведь Вы известны как романистка, которая годами писала банальные любовные истории, и лишь один Ваш роман удостоен серьёзных литературных премий?

- Кто является продюсером будущего фильма? Правда ли, что это Рашит Чегодаев, член комиссии гранта, бизнесмен и меценат? В каких Вы с ним отношениях, и как эти отношения повлияли на получение Вами гранта?

- Уже известен режиссёр будущего культового фильма?

- А Вы будете участвовать в подборе актёрского состава?

- Где именно Вы будете писать сценарий?

- У Вас уже есть идея сюжета?

- Куда Вы отправитесь из Москвы, госпожа Шихматова?

Романистка вздохнула. Возиться с ними – вот совершенно некогда, а не ответить на приветствие – нарушить пункт в довольно жёстком договоре на грант. Опять же, промолчишь – они чёрт-те знает, что понапишут, потом не отмоешься. В общем-то, по любому напишут, так что лучше вон на ту камеру поработать, всё же телеинтервью перемонтировать сложнее, чем просто интервью переврать. И она, мило улыбнувшись коллегам по цеху, не сумевшим выбиться на вершину литературной лестницы, кивком царственной головы, увенчанной шляпкой с вуалькой, подозвала телевизионщиков. Остальные подтянулись и замерли, внимая.

Часть 2.

***

Галина Михайловна ещё раз пробежала глазами по лоткам и прилавкам.

- Э, взвесьте мне ещё редиски с полкило, пару томатов покрупнее и перчик болгарский. И кабачков молодых положите ещё парочку, а то этих двух мало будет.

- Хорошо! – и продавец передал ей пакет через прилавок.

Нагруженная капустой и картошкой и ещё грудой овощей, она с трудом пошла с рынка к себе в бухту, решив, что в автобусе просто не за что будет держаться с такими сумками.

- Поберегись! – крикнули сзади.

Она услышала характерный грохот доски по брусчатке и отскочила в сторону. Мимо неё пролетели два подростка на скейтбордах.

- Архаровцы! – буркнула она им вслед, а сама с удовольствием посмотрела на шустрых мальчишек.

Её сыночка тоже скорость любит. Вот приедет, а она ему борща наварит.

Галина Михайловна двинулась было дальше, но не смогла и охнула, прислонилась спиной к углу дома.

- Женщина, что с вами? – раздался над ней энергичный женский голос.

- Да спину что-то схватило, - простонала Галина Михайловна.

- Острый хондроз. Что ж вы так нагрузились-то, как верблюд?

- Сыночку борщ хотела сварить. Сыночек у меня борщ очень любит.

- Вот сын бы и смотался на рынок, раз так любит! Это ж тонну весит!

- Да он ещё не приехал. Позвонил только.

- Давайте сумку, и обопритесь на мою руку. Идёмте. Вы в Бухту шли?

- Да.

- Ну, пойдём. Потихонечку. Мазь в доме есть хоть какая-то для спины?

- Есть.            

- Ну, пойдёмте. Да держитесь, держитесь за меня крепче.

Женщины голова к голове медленно двинулись по улице, тёплый ветерок шевелил локоны волос и перья зелёного лука, торчавшего из пакета…

***

Серый дождь моросил с утра. Мутные лужи растеклись по мокрому асфальту. На улицах никого не было – только машины и бездомные псы и коты.

Госпожа Альфия поплотнее запахнулась в белую ажурную вязаную шаль. Длинные кисти взлетели и снова повисли. 

- Отвратительный дом!

- Дом как дом, - пожал плечами Костик и чуть не слетел с турника, на котором висел, набираясь сил для последней десяточки.

Госпожа Альфия посмотрела на навязанного ей негодяем Николя нового помощника. Хорош подлец! Среднего роста, отлично сложен, модная короткая стрижка на русых волосах, ровный загар на мускулистом теле, а главное – красивое лицо с умными серыми глазами и обаятельная улыбка очаровашки с юга. Смотреть на него полуголого на турнике по утрам – удовольствие. Неотразим! Но дурак.

- Что же тут хорошего, Костик? Пыльно, не убрано, мебель допотопная и в недостатке. Дворик убогий, ворота скрипят. Ужас! И соседей полно.

- Соседи-то вам чем помешали? Их днём и не видно совсем.

- Их днём не видно, потому что вечером слышно. Алкаши. А мне тишина нужна для работы! – надавила она на главное.

Костик спрыгнул с перекладины и внимательно посмотрел на писательницу.

- Нужна – обеспечим. Уже выбрали, куда едем?

- А что тут выбирать? В Бахчисарай, на Родину, - вздохнула госпожа Альфия, - ты машину купил?

- Взял в аренду. Прокатимся, решим – стоящая или нет.

- Разумно. Едем!

- А скажите честно – зачем вы в Крым приехали? Ну, не муза же привела, это точно.

Ответить легко. Трудно решить, достоин ли он ответа. Понять причины наших поступков – значит понять нас самих, наш характер, понять наш разум.

- Сердце хочу отогреть, - чуть помедлив, ответила романистка. Остывает оно со временем. Чувства нужны! Страсть!

- А во Франции чувств нет? – серьёзно спросил Костик, - нет страсти?

- Чувства есть. Чувствовать нечем. Говорю же, сердце остыло. Так что едем!

- Что, прямо сейчас? А завтрак? – возмутился Костик.

- Поедим по дороге! Кубете купим!

- А чего это?

- Собери мою сумку!

В дороге они действительно остановились у придорожного кафе и купили по кубете: госпожа Альфия с бараниной, а Костик с говядиной. От запаха слоёного пирога с мясом и картошкой у него слюнки потекли.

- Сытная начинка, - заметил он, допивая чай из картонного стаканчика.

- Вкус детства, - вздохнула она, передавая ему салфетку.

- Я не помню. Мама больше борщ варила. А вы из Крыма? Из Бахчисарая?

- Да. Из Бахчисарая. Поехали.

- К вам домой? В родные, так сказать, пенаты?

- В ханский дворец. Сумка!

Костик подхватил сумку и снова пристроил её на заднее сиденье. Госпожа Альфия отправилась в дорогу с двумя сумками – легкомысленной крошечной алой сумочкой на длинном ремешке и с внушительной чёрной, в которую Костик собрал кошелёк, пакет с шалью, мини-аптечку, очки для чтения и солнечные, бутылочку с водой, пару журналов и пару блокнотов, и которую он сам же должен был носить.

Часть 3.

***

Галина Михайловна грустно посмотрела на мясо. Вырезка была хороша, но ей одной этого много, а сын сказал, что задерживается, мол, работу нашёл. Знает она ту работу! Только бы совсем не запил!

Она пошла с рынка с пустой сумкой, но на выходе остановилась возле торговки клубникой. Первая крупная ягода одуряюще пахла летом – настоящим жарким ягодным ароматным летом. И Галина Михайловна не удержалась – купила полкило и понесла домой в пакетике, держа подальше от сумки, прикидывая, как будет есть ягодку со свежим белым хлебом и с кофе. Вот бы и сыночка попробовал, а пока хоть и себя побаловать.

Хрясть! Ноги вдруг разъехались, и она сама не поняла, как хлопнулась на мостовую. Сверху на неё посыпались ягоды, взлетевшие вместе с пакетом, и теперь падавшие вниз огромными алыми каплями.

- О, боже! Женщина! Вы живы?

- Вам плохо? Не шевелитесь!

- Любой мог упасть!

- Какая свинья бросила здесь банановую кожуру?

- Это ж как сильно ударилась! Всё лицо в крови!

Галина Михайловна ощупала лицо и облизнулась.

- Это не кровь, - и она села прямо на мостовой, - это ягода.

- Что ж вам так не везёт в последнее время? – раздался над ней энергичный, звонкий и почему-то очень знакомый голос.

- Ой, а я вас узнала! – и Галина Михайловна попыталась встать, - Ой!

- И я вас узнала, хотя в этой масочке для лица вы совершенно неузнаваемы.

Народ захихикал и стал расходиться. Галина Михайловна тоже улыбнулась.

- Ой, - лицо снова перекривило болью.

- Опять спина? Ударились?

- Ага, - смущённо кивнула Галина Михайловна.

- Ну, пойдёмте. И держитесь за меня крепче…

***

Из Судака они снова вернулись в Симферополь.

- Ты смерти моей хочешь? – капризно спросила госпожа Альфия.

- Не я, а ваши кредиторы. После неё они хоть авторские права получат.

- Фиг им с маслом, как говорили в моём пионерском детстве! Я свои права уже завещала, и не то что авторские, а даже автомобильные!

- И кому? – поинтересовался Костик для проформы – знал, что не ответит.

- Кому-кому? Человеку одному. Ты зачем меня сюда привёз?

- Потому что это столица Крымской республики, и отсюда можно сделать международный банковский перевод. Пришло время платить по кредиту.

- ОЙ! А мне нечем, - и она в ужасе уставилась на Костика, - денег-то нет.

- Приехали. А шампань зачем покупали?!

- Да что шампанское?! Что ты к нему привязался? Этот ящик – капля в море.

- Вот в море нас и утопят! Так, не крутите и не финтите, - и Костик погрозил ей пальцем, - говорите, с какого счёта кредит оплачивать? И не сметь отлынивать!

- Полет! Полет должна была уже прочитать роман и дать аванс! Почта!

Они столкнулись головами у компьютера.   

- «Дорогая Альфия! Замечательный сюжет и блистательный финал. Крым явно пошёл Вам на пользу. Перевела Вам аванс за «Нимфу из бассейна». Жду роман, о котором мы с Вами договаривались – любовный и немного ироничный, с местным колоритом Крыма – вы обещали писать его параллельно со сценарием. Удачи!»

- Ура? – подмигнула она Костику, выдохнув с облегчением.

- Гип-гип ура! Почитать дадите вашу нимфу?

- Вы читаете дамские романы? – искренне удивилась госпожа Альфия.

- Ваши бы прочитал.

- Тогда дам как-нибудь.

- Теперь зайдём в ваш кабинет в банке и оплатим кредиты номер один и два.

- Номер один, номер два! Какой вы, право, нудный тип, Костенька!

- Работа такая, госпожа Альфия. Кстати, а ваша Полет знает, что вас зовут Александра Андреевна, а вовсе не Альфия Магомедовна? – вскользь спросил он.

- Не знает. Никто не знает. А ты откуда узнал?

- Пробил адрес вашей сестры, потом поискал в сети историю вашей семьи.

- Зачем?

- Стало интересно, чем вы так насолили сестре.

- Ну, в сети ты этого не найдёшь. А имя… Отчим дал мне фамилию, а маме статус замужней женщины. Только за это я приняла от него имя, когда узнала историю своего рождения. Он никогда не бил, только попрекал маму. А она говорила, что могла жить гораздо хуже, а отчим оказался милостивым человеком. Говорила, что Альфия значит самая первая, та, которая будет жить тысячу лет, поэма, состоящая из тысячи строк. Говорила, что это лучшее имя, чем то, которое дал мне настоящий отец. Это имя показало маме, что отчим принял меня как своего ребёнка. А отец дал мне имя и отказался от нас с мамой. Так что это вовсе не литературный псевдоним, отчим в конце концов сменил мне метрику. Я Альфия.

- Да, я знаю. Простите.