Под небесным щитом Аская. Кристальный меч

Глава 1

«Ну же, Найтири! Ещё чуть-чуть…»

Башня Ангела уходила вверх тончайшей чёрной спицей, что сломанной иглой пронзала клубящиеся вокруг облака. Свет вечерних городских огней каждый день освещал оживлённые даже в поздний час улочки Церариса, но памятника, что нёс в себе эхо отгремевшей войны, не достигал никогда, будто нарочито обходя погибшее святилище стороной, — единственное сооружение, не исчезнувшее в пламени Люцирионского налёта четыре тысячи триста тридцать лет назад.

«Осталось всего несколько рывков! Двигайся!»

Могучие потоки ветра с негодующим воем ударялись о каменные, почерневшие от обжигающих поцелуев огня, стены величественного столпа, на вершине которого обосновал своё убежище представитель пернатого народа.

«Ты сделаешь это, Эрроу! Сделаешь…»

Беспокоить крылатого визитёра и приближаться к его пристанищу в его отсутствие, жителям Церариса было запрещено: власти города заключили с ангелом негласный договор, подтверждением которому служили никого не подпускающие к башне стражи закона. Их посты располагались на почтительном расстоянии от шпиля, но смыкались в достаточно плотное кольцо вокруг него. Поэтому казалось, что подобраться к святилищу было невозможно, хотя люди и сами не стремились к этому: большинство из них считало это сооружение проклятым, и уже только одна эта мысль делала укрытие сына неба неприступным. Но сиротам, трудным подросткам и просто детям, которые любят испытать себя на смелость, причуды и уловки взрослых были нипочём. Башня Ангела манила их, как мёд манит рой диких пчёл. Добраться до сломанной вершины столпа и разведать секреты пернатого гостя — мечта едва ли не каждого ребёнка этого города, но, увы, так ни у кого и не сбывшаяся…

«…а у меня сбудется!»

Последние метры были самыми тяжёлыми, и тело уже отказывалось слушаться, но Найтири Эрроу упорно продолжала двигаться вперёд. Дверь в заветную комнату уже маячила перед глазами, и мысль о том, что она может быть заперта, упорно не желала приходить в голову юной особы, как и знание того, что вообще-то ещё предстоит нелёгкий спуск вниз с ношей, если девочка, конечно же, сможет найти для себя что-то стоящее.

«Пёрышко, ты будешь моё!»

Лучшего доказательства того, что она побывала в «гостях» у ангела, придумать было просто невозможно. Найтири в очередной раз мысленно представила себе лица других детей из Гнезда Матери Сомы, и губы сами собой растянулись в довольной улыбке, а два маленьких, как берёзовые листочки, ушка, пока ещё едва различимых среди кудели хвойно-зелёного оттенка волос, озорно взметнулись вверх.

«Близняшки обзавидуются!»

Странно, что ещё никому до сих пор так и не удалось добраться до убежища небесного сына, ведь путь наверх оказался не таким уж и непреодолимым. Даже Тария и Торн, будучи главными искательницами приключений среди подопечных женщины-птицы, так и не смогли рассказать ничего нового о шпиле, но на их лицах при упоминании о нём играли настолько таинственные улыбки, что сразу становилось ясно — им что-то известно. И хотя подкрепить собственную «осведомлённость» ничем, кроме напускной таинственности, близнецы не могли, это не мешало им кричать направо и налево о своей особой значимости. И сколько бы другие дети в Гнезде не пытались вывести их на чистую воду и подловить на лжи, колкие на язык сёстры весьма успешно парировали их нападки. Однако Найтири была намерена это изменить.

Для Эрроу это была уже четвёртая попытка восхождения на вершину.О трёх предыдущих девочка предпочитала не вспоминать. Липкий страх раз за разом сковывал всё её тело, неминуемо разворачивая малышку назад. Но в этот раз всё должно быть иначе. Найтири была твёрдо настроена закончить сегодня то, что начала. И у неё будет, что показать и рассказать своим товарищам. Она утрёт носы строптивым близнецам и обязательно выиграет пари, которое сама же с ними и заключила после третьей неудачной попытки добраться до убежища небесного сына, а заодно посмотрит, что те будут делать, когда их настигнет поражение, ведь Тария и Торн ещё ни разу не проигрывали в споре. И если Найтири победит, то репутация сестёр непременно пострадает — это Эрроу знала точно. Другие дети в Гнезде только этого и ждали — уж больно вредными девчонками были близняшки, и сбить с них спесь было второй мечтой младших подопечных женщины-птицы после мечты покорить Башню Ангела.

«Я выиграю! Я обязательно выиграю!»

Как и весь шпиль, вблизи, будто вырезанная в бетонной глади, узорчатая дверь была создана сейтранами, и Эрроу с опаской подумала, что не сможет её открыть. Представители этой расы славились тем, что были способны создавать настоящие произведения искусства из дерева и камня, и никто из населяющих Аскай народов не смел оспаривать их гениальность во всём, что касалось строительства. Странным казалось то, что руки этих великанов, способные плести косы из толстых жгутов металла, были совершенно не предназначены для использования ими оружия. Хранимые своим суровым создателем, великим горным божеством Сантаром, сейтраны никогда не создавали воинские касты, и тем удивительнее было то, что за чередой несчётного количества войн, их земли так и остались нетронуты. Будто сам незримый кузнец, которому они поклонялись, сковал для них щит, что укрывал их родной простор от посягательств недругов.

Глава 2

— И как это понимать? — страшно оскалившись, вопросила Инира Эрроу, чьи чёрные, будто сама темнота, глаза в упор смотрели на сидящую напротив женщину-птицу, что мерно и невозмутимо помешивала сахар в чашке с начинающим стынуть чаем. Запах фиры забивал ноздри своим приторным и удушающим ароматом, распаляя недовольство ветви Древа Лунных Эльфиеров ещё сильнее.

— Ровно так, как я сказала! — спокойно отозвалась Мать Гнезда Сома и, наконец, соизволила обратить свой взор на, раскрасневшееся от гнева, лицо Эрроу, жемчужные клыки которой слегка удлинились, а уши прижались к голове, как уготовой наброситься на дичьлесной кошки. Инира разве что хвостом не стегала, а её левая рука конвульсивно дёргалась, готовая в любой момент выхватить клинок из набедренных ножен. Но правила Гнезда были непреложны для всех, и пролей эльфиера кровь в его стенах, от неминуемой казни её не спасло бы даже наличие не раскрывшихся бутонов её детей. Дочь Луны это понимала и рисковать будущим потомков не собиралась, а потому сдерживалась, как могла. Инира была воином до самого последнего хлоропласта внутрисвоего хвоста и потому привыкла решать, возникающие пред ней, преграды клыками и клинками, но сейчас вопрос требовал от неё дипломатического подхода, коим женщина не владела совершенно. Но нарушать данное матери слово, она была не намерена — цвета молодой травы глаза и их тоскливое выражение намертво вонзились в сердце четвёртой дочери Миланы Эрроу, словно пущенная практически в упор стрела.

— Вы не имели права! — прошипела Инира, и голос её буквально звенел от напряжения. — Найтири — моя сестра, дитя моего Древа, и только его ветви могли забрать её из Гнезда в случае гибели тех, от чьей она плоти! Но я, на минуточку, ещё жива и здесь для того, чтобы выполнить завет нашей матери! Я пришла забрать сестру, и я это сделаю! Вам не удастся сокрыть её от меня, как не удастся вам избежать суда Верховной Матери Гнёзд, несущей верность исполнению законов Кодекса, которому вы поклялись следовать и одно из предписаний которого вы посмели нарушить!

Для Иниры Эрроу подобная речь была соразмерна подвигу, которым по праву можно было бы гордиться, да только слова ветви Древа Лунных Эльфиеров не произвели на Сову Сому совершенно никакого впечатления.

Мать Гнезда выслушала всю ту тираду, что на неё обрушилась, с крайне невозмутимым видом, а последнее отгремевшее в пространстве слово, парировала глотком уже порядком остывшего чая с фирой.

Выждав несколько мгновений и так и не дождавшись продолжения словоизвержения от четвёртой дочери Миланы Эрроу, Сома изрекла заранее заготовленный ответ, приправив его лукавой улыбкой:

— О, дорогая Инира! Мои руки не сковывают магические кандалы, мои уста не закрыты, а очи — не слепы, и сама я сижу сейчас у себя в кабинете, а не томлюсь в самом тёмном чертоге Гнездовья — темнице, что является «пристанищем» для Матери, нарушившей заветы священного Кодекса! — женщина сделала небольшую паузу, чтобы наполнить наполовину пустую чашку кипятком из стоящего на магической подставке чайника, после чего, не меняя спокойного чуть блаженного тона, продолжила: — Я не предавала писаний сакральной рукописи! Более того, все те условия, что вы назвали, госпожа, так же были мною соблюдены! Ваша кровная родственница, являющаяся ветвью Вашего Священного Древа, забрала Найтири под свою опеку!

Глаза эльфиеры сверкнули подобно двум александритам, что поймали острыми гранями редкие лучи солнца.

— Кто? — гробовым голосом изрекла Инира. Кроме неё самой, поклявшейся матери разделить кров с самой младшей в семье сестрой, только одна эльфиера среди ветвей Лунного Древа могла изъявить желание стать для Найтири покровителем, и звали её…

— Кэролайн Сциллум!

Имя родной тётки заставило кровь вскипеть в жилах с такой неистовой силой, что на несколько мгновений Эрроу оглохла и ослепла, но это не помешало лавине колючих мыслей обрушиться на её сознание.

Кэролайн. Кэра. Эльфиера-альбинос. Эльфиера-чародейка. Эльфиера, ставшая первой ветвью Лунного Древа покинувшей Родные Земли, чтобы учиться в Высшей Академии Люцириона. Эльфиера, принявшая скверну Внешних Земель не только разумом, но и телом, и принёсшая её в Святые Угодья.

Это она, Кэра, разделила ложе с мужчиной иной расы. Это она отравила Ульяну ликантропическим ядом девять веков назад.

Если бы Ульяна не начала обращаться в зверя, ей бы не пришлось скрываться среди угодий флорес-лунае, а те, дабы спастись от нападок нежити, не обратились бы за помощью к той женщине и её цепным волчицам. И та женщина не открыла бы охоту на Ульяну. И тогда Милане не пришлось бы сцепиться в бою с чужеземками, успешно выследившими носителя скверны в лице её пятой дочери.

Битва тогда завершилась не в пользу Миланы Эрроу и ей, чтобы спасти собственную жизнь и жизнь Ульяны, пришлось обратиться к древней силе Лунного Древа и призвать на защиту кристальную броню, обращающую плоть в ничем непробиваемую твердь. Но у этой силы была своя ценна, сила эта погружала эльфиеров в состояние крепкого, неподдающегося чужеродному влиянию, сна, пробуждение от которого могло случиться и на следующий день, а могло и через целые века. Девять веков Милана Эрроу и её пятая дочь ждали своего освобождения от оков кристального сна. Девять веков маленькая Найтири ждала, чтобы родиться из сверкающего бутона Лунного Древа. И дождалась.