Под одной крышей

Глава I

Лучше иметь сотни врагов

за стенами своего дома,

чем одного-единственного внутри него.

Арабская пословица

1.

Было время, когда Гарри Максвелла ничто не могло застать врасплох, но сейчас у него, матёрого солдата, дрожали руки. Исписанный лист бумаги в его огромной ладони трепетал.

«Доброе утро, мистер Максвелл. Я ваша без пяти минут соседка сверху, Бекка Филлз. Рада познакомиться! — гласило адресованное Гарри послание. — Не хотела тревожить вас спозаранку, а потому решила черкнуть пару строк. В ближайшие дни я буду занята переездом. Вещей у меня немного — лишь то, что чудом уцелело после пожара на прежнем месте жительства. И всё же заранее прошу извинить за неудобства. Славная у вас мансарда, тут очень мило!».

Вначале Гарри даже не понял, что его возмутило больше: то ли содержание записки, то ли нажим, с которым она была выведена. Заглавная «д», похожая на клинок топора, едва не пропорола бумажную гладь и зависла над тощей «о», угрожая расколоть бедняжку пополам.

Нахмурившись, Гарри смял листок и швырнул его в мусорную корзину.

«Соседка сверху», «переезд»? Да лучше пусть пронесётся торнадо! Но как? Когда она успела тут объявиться?

Ткнув в пульт, Гарри выключил что-то нашёптывающий вполголоса телевизор — и без того редко интересные ему новости о стране и мире в эту секунду упали в его личном рейтинге до исторического минимума.

Голова у него заныла, вызывая тошноту, а обшитые деревом стены и низкая мебель под орех поплыли перед глазами.

Стоило капле адреналина выплеснуться в кровь, как последствие давней контузии сразу же напомнило о себе. Прежде Гарри и представить не мог, что изящным словом «мигрень», не сходящим с уст киношных ипохондриков, называют ту самую пытку, при которой чьи-то невидимые руки норовят вскрыть ему череп.

Он потёр виски и извлёк из кармана поношенного кардигана спасительное средство. Встряхнув флакон релпакса, он заслышал густое шуршание таблеток и с облегчением вздохнул. Пара оранжевых драже отправилась под язык — заглушая боль, давая возможность думать.

Нет, не для того Гарри перебрался в иллинойскую глушь, в забытый богом родительский дом на окраине Палмера, чтобы окружить себя соседями.

Ему, в прошлом бойцу спецназа, было достаточно тех передряг, что когда-то довелось пережить при исполнении служебного долга. Попав на плёнку памяти, они и поныне прокручивались в его мозгу, словно кадры из мучительного и давно опостылевшего фильма. Не хватало, чтобы теперь кто-то посягнул на площадь у него над головой!

Гарри поморщился от горечи лекарства и подкатил к окну своё инвалидное кресло.

Во дворе не было ни души да и свежих следов от шин на съезде с дороги не наблюдалось.

«Похоже, братец Дейл не может успокоиться, — размышлял Гарри, поглаживая подлокотники. — Идея с соседкой — его рук дело. Нечего сказать, отличный способ поквитаться за обиду да ещё и заработать».

2.

В жаркий августовский день семьдесят девятого, когда по вине отца не стало мамы, восьмилетний Гарри твёрдо решил, что посвятит себя армии и борьбе со злом. Шаг за шагом он продвигался к заветной цели — учился, работал и тренировался на износ.

Усилия его не прошли даром. Окончив школу рейнджеров в Форт-Беннинге, штат Джорджия, Гарри вступил в знаменитый 75-й полк. А несколькими годами позже, в звании сержанта «зелёных беретов», он был зачислен оперативником в ближневосточный штурмовой батальон «Дельты» с дислокацией в Форт-Кэмпбелле, Кентукки.

В элитном подразделении для лучших из лучших он прослужил до того дня, когда разъярённая пуля настигла его средь безмолвных пакистанских холмов и вынудила распрощаться с мечтой о блестящей военной карьере. А потом...

Потом для него началась другая, не менее изнурительная борьба: несколько операций на позвоночнике, бесконечная реабилитация.

Врачебный приговор был неутешительным: ходить он не сможет.

Некогда открытый и дружелюбный Гарри стал замкнутым и отчуждённым.

Ясноглазая Трейси Корнелл, ещё недавно клявшаяся ему в вечной любви, в одно прекрасное утро собрала чемодан и исчезла за порогом их благоустроенного коттеджа близ военной базы, нацарапав на мокром от слёз листке: «Совсем не узнаю тебя. Прости, я так не могу...». Вскоре после этого она подала на развод — их семейный союз не продержался и двух лет.

Простить Гарри смог не сразу, но смирился с тем, что его жизнь уже не будет прежней.

Он вернулся в Палмер и обустроил свою часть родительского дома под нужды инвалида-колясочника, чтобы в меру сил защищать то немногое, что у него осталось — крупицы светлых воспоминаний из детства, обитавшие в этих поблёкших стенах.

***

Если Гарри ещё ребенком понял, какую профессию выберет, то его брат лишь годы спустя обрёл своё место под солнцем.

На момент гибели матери Дейлу было всего четыре, но, как полагал Гарри, именно это событие предопределило его путь.

Глава II

1.

Прошло три дня с тех пор, как Гарри наткнулся на странное письмо у себя под дверью, но новоиспечённая соседка так и не объявилась.

И всё же он ждал, что воздух вот-вот наполнится шумом из торопливых шагов, усталого пыхтения грузчиков и назойливого женского голоса, повелевающего: «Сложите коробки с вещами к стене. Нет, не к этой стене, к противоположной! Картина? Ах, да, я унаследовала её от прабабушки и лишь чудом спасла от пожара. Великолепный пейзаж, согласитесь».

Как опытный стрелок Гарри всегда был начеку.

Из мастерской, где он реставрировал и создавал деревянные игрушки, рамы и мелкую мебель, порог родного дома был ему легко обозрим. А на закате, притаившись в своих покоях, он вслушивался в малейшие скрипы и шорохи, чтобы засечь присутствие незнакомки под крышей.

Но мисс Филлз, казалось, решила повременить с переездом — дежурства Гарри успехом не увенчивались.

***

Утро четверга в Палмере выдалось ясным и солнечным. Допивая кофе, Гарри вздыхал и хмуро поглядывал в окно. В этот день, по обыкновению, ему предстояло нанести визит физиотерапевту.

Вылазки за пределы посёлка и так приносили Гарри куда меньше радости, чем работа в мастерской. А теперь, в свете угрозы заселения мансарды, он впадал в уныние от одной мысли, что жилище на несколько часов останется без присмотра.

В перемещении на дальние расстояния его всегда выручал парень по имени Чез Спраут.

Откуда Чез был родом, вряд ли кто-то из местных знал наверняка, но бойкий панибратский говор выдавал в нём обитателя калифорнийского побережья. Сам он о себе не распространялся, а в ответ на вопросы любопытствующих только загадочно улыбался и пожимал плечами — будто его настоящая жизнь началась всего пару лет назад именно здесь, в крошечном, похожем на призрак поселении под самым сердцем Иллинойса.

Тогда, в разгар лета, Спраут оказался в Палмере в компании других ребят — по его словам, у них элементарно закончился бензин прямо перед съездом в посёлок. Расценив это, как знак свыше, молодые люди прервали своё странствие и обосновались в пустующем доме за железной дорогой. Около двух месяцев — сутками напролёт — они слушали невнятную музыку и что-то курили.

Но с приходом осени запасы курева истощились, погода испортилась, а желанная Нирвана не наступила. И хиппи новой волны, заправив бак, уехали ни с чем и в никуда.

Лишь Чез — быть может, за неимением лучшей альтернативы — окопался поблизости, обзавёлся собственным авто и занялся подработкой.

Занятий в окрестностях Палмера для него нашлось море: кому-то из соседей он латал кровлю, кому-то перевозил скарб или, как в случае с Гарри, добрасывал до центра, к врачам и в аптеку, закупал провиант и доставлял готовые деревянные поделки заказчикам. Кроме того, в сезон уборки зерновых парень трудился на терминале при местном сельскохозяйственном кооперативе.

Чез был смышлён и не воровал, а потому за считанные месяцы из маргинала, ведущего сомнительный образ жизни, превратился в нужного и уважаемого соседа, сочетающего в себе качества мультиинструмента «всё в одном» и сотрудника бригады «Красного Креста».

Он стал частым гостем в доме Гарри, едва ли не единственным его собеседником и агентом по связям с внешним миром.

Поначалу настроенный скептически, Гарри в итоге проникся к странноватому помощнику доверием и симпатией — как-никак, дух истинных сельчан им обоим был чужд. Да и услуги Спраута приходились весьма кстати тому, кто не привык просить о помощи, но, что греха таить, нередко в ней нуждался.

***

— Ю-ху! Минута в минуту, мистер Максвелл! — сквозь рёв видавшего виды фордовского пикапа послышался звонкий голос Чеза. За приспущенным стеклом мелькнула его вытянутая физиономия, усыпанная веснушками и обрамлённая выгоревшими на солнце, как у заправского сёрфера, волосами.

Парень улыбнулся и выпрыгнул из машины. Натянув канареечную толстовку поверх растянутой футболки с портретом Боба Марли, он подхватил большой бумажный пакет с соседнего сиденья и направился к дому.

— Я и за продуктами успел заскочить. Вы готовы?

— Да, спасибо, Чез. В сотый раз напоминаю, чтобы ты звал меня по имени, не так уж я и стар, — смущённо пробормотал Гарри в приоткрытую дверь и пожал ему руку.

— Ладно! А то, что не стар, я давно приметил, ага, — Чез прошаркал через прихожую на обустроенную в комнате кухню, водрузил покупки на стол и уставился на подоспевшего следом Гарри.

Тому сделалось неуютно под настойчивым взглядом огромных каштановых глаз.

Чез наконец приблизился и подмигнул ему:

— Вы ещё хоть куда, мистер Максвелл. То есть Гарри. Серьёзно! Да и док ваш говорит то же самое, не так ли? Сколько вам, лет сорок-сорок пять, да? А выправка у вас какая! Если бы не это дедовское шмотьё, вы бы здесь были номер один, отвечаю.

В крошечном Палмере, с его обветшалым терминалом по обработке зерна, допотопной мастерской по ремонту мотоциклов и дешёвой бакалейной лавкой подслеповатого Эда Торренса в качестве главных достопримечательностей, популярность вряд ли ещё кого-то волновала. Гарри же она волновала и того меньше.

Он молча подвернул рукава неказистого, но удобного свитера и принялся шарить по тумбочке в поисках ключей.