Под пологом неба

Глава 1.

... Я лежала на чём-то упругом и мягком, что муторно кружилось и покачивалось. Казалось, я утопала в пуху, а перед закрытыми глазами плыли какие-то пятна, похожие на цветных бабочек.

"Что вообще произошло? - подумала я - Ведь этого быть не должно!"

К сожалению, память не подсказала ничего, за что можно было бы зацепиться. Я ничем особенным не болела, не травилась и не падала с большой высоты, потому что, как подсказывали остатки здравого смысла, в нормальное время такого состояния быть не могло.

Я приоткрыла глаза, но тут же закрыла их снова. Удивительно, - но зрение ничуть не пострадало. Более того, - я начала отлично видеть без очков, с которыми не расставалась с тех пор, как пошла в первый класс. Передо мной покачивался какой-то цветной полог, тяжёлый и мягкий даже на вид, и аляповатые пятна на нём расплывались и медленно кружились, словно в танце.

- Тьфу ты, пылесборник. - прошептала я - Сейчас чихну!

В горле пересохло, и хотелось пить. Казалось, я не пила уже несколько дней, причём под палящим Солнцем, а в горло набился песок и пыль.

Я пошарила около себя, чтобы найти свой ингалятор, - на всякий случай, - аллергики, я думаю, меня поймут. Но, к моему удивлению, я не нашла ровным счётом ничего. Вторая странность настигла меня минутой спустя, когда я поняла, что у меня не свербит в носу и мне совершенно не хочется чихать.

Помимо жажды и сухости во рту, в носоглотке всё было "чисто": не было ни хорошо знакомой зудящей боли, не было чувства, что в груди ближе к горлу медленно накаляется электроплитка, а глаза становятся, как у свиньи, и вдобавок красными, зудящими и отёкшими. Чудеса, - да и только!

Удивлённая своим неожиданно хорошим состоянием, - потому что, будучи молодой ещё девицей, я обладала довольно-таки хрупким здоровьем и таким же телосложением, - я осторожно села и стала осматриваться.

Отведя в сторону полог, я выглянула наружу и увидела... юрту кочевника. Судя по количеству ковров и драгоценостей, принадлежащую кому-то богатому. Вкус - определённо дурной - и стиль, варварский и вычурный, в этот момент меня волновали меньше всего.

К сожалению, ничего большего мне моя память подсказать не могла. Это или юрта какого-то хана, или просто богача, причём, если мне не изменяла память, это было больше похоже на иллюстрацию из учебника по истории. Только на вполне себе трёхмерную, объёмную - и красочно цветную.

А вот мой организм, потрясённый тем, что он мало того, что оказался в совершенно незнакомом ему месте, чувствовал себя так неожиданно хорошо, что это было просто странно и подозрительно.

Обычные, нормальные люди удивляются тому, что они чувствуют себя плохо, - в этом, наверное, тоже заключалось моё отличие от... всех остальных. И, как оказалось, моих отличий от нормальных людей оказалось куда больше, чем я всегда думала.

Следующим моим удивлением была одежда. Не та, которая была на мне, - скорее, та, которой на мне... хм... не было. И я была почти что голой. Стоя у... чужой разобранной постели, я внимательно осматривала себя и не могла понять, что такое на мне надето, - или, скорее уж, что с меня было снято, пока я... Дальше моё вображение закончилось, так и не успев толком начаться.

- Нет. - прошептала я, чувствуя, как меня охватывала паника - Нет. Нет! Этого просто не могло быть! Бред какой-то. Я никогда так не выглядела! Никогда так не одевалась! Куда меня привезли и почему я ничего про это не знаю? И кто меня так... раздел?! Я, что, была без сознания? Пьяной? Но... но я ведь не пью!

Тонкая полоска какой-то ткани, слегка прикрывающей живот и спускающаяся до той линии, где обычно у женщин заканчиваются трусики. Блин, да даже некогда любимые мной мини-юбки и то были куда длиннее того, во что я была теперь завёрнута, как конфетка в кусочек фантика! Даром, что красивого и приятного наощупь.

Про то, кто меня так... завернул, а потом мог бы развернуть снова, думать не хотелось. Я не понимала, что произошло и как я вообще здесь оказалась, а стять полуголой в чужом доме, вернее, в юрте, уверенности и чувства безопасности не добавляло.

"По крайней мере, меня пока ещё не изнасиловали. - мрачно подумала я, ища, чем бы прикрыться - А кто, интересно, вобще одевался так, как я сейчас? Рабыня? Танцовщица? Наложница в гареме? Или здесь вообще какой-то средневековый бордель?"

Ничего такого я в памяти отыскать не могла. И единственное, что я чувствовала - это орицание новой реальности, свалившейся на меня, как снежная лавина.

Осматриваясь в пустом и огромном, на первый взгляд, шатре, я крутила головой, как сова, проснувшаяся ярким солнечным днём, и кралась, как кошка. Полоска ткани, бывшая между ног, слегка врезалась, когда я наклонилась, пытаясь прислушаться к тому, что происходило снаружи, -

Грудь прикрывало нечто, больше всего напоминающее шёлк и тюль одновременно, и я без труда смогла разглядеть под яркой лёгкой тряпочкой свои большие, смотрящие прямо перед собой, груди и затвердевшие соски. Бюстгальтер, который я всегда носила, чтобы не травмировать грудь и не давать надежд тем, кого я сама даже не замечала на жизненном пути, куда-то исчез.

Сейчас же мои деликатные места чувствовали непривычную прохладу, похожую на дуновение ветерка: такое чувство хоть раз испытал тот, кто был полностью раздетым в летнюю жару, когда дует лёгкий тёплый веетрок.даже при том, что снаружи, судя по всему, было очень тепло, - каким-то странным и непостижмым образом за стенами... дома было лето. Вот только выглянуть наружу и посмотреть, где я оказалась и что там происходило, я не могла. А вдруг там только этого и ждут? А даже если и нет... Что-то мне подсказывало, что выходить в таком виде будет как минимум неприлично.

Поэтому я решила для начала если не одеться, то хотя бы прикрыться чем-то, а также найти воды. Обмотав вокруг груди что-то, больше всего напоминающее банное полотенце, я взяла большой серебряный кувшин и, понюхав налитую в него жидкость, осторожно выпила. Вода, как вода, - на вкус ничего особенного. Только чистая и с каким-то сладковатым привкусом. Может, это от серебра так?

Глава 2.

Что делать дальше, я не знала. Да и то, что мне удалось вспомнить хотя бы частично, не давало возможности думать о том, что всё будет замечательно или просто хорошо. Потому что - вряд ли мне, вернее, Лейле, в чьём теле я оказалась, будет вести так каждый раз, когда случится что-нибудь. А влипать Лейла, очевидно, умела. Да если бы за возможность попасть в передрягу, давали бы дипломы, у неё наверняка была бы уже докторская степень!

В полном молчании я позавтракала тем, что мне принесла странная женщина, торопливо и не чувствуя вкуса. Крошки от восточной сдобы прилипали к рукам, а сама мягкая корочка лепёшки лоснилась; я машинально вытерла губы и стала отряхивать руки и ту одежду, которая была на мне.

"А ведь лепёшка-то сладкая, - подумала я, - наверное, с мёдом."

Раньше я всегда мечтала попробовать эту самую сдобу, казавшуюся мне легендарной... Но теперь, когда мне выпал шанс и посмотреть, и попробовать, и испытать всё самой, я поняла, что ничего этого мне на самом деле уже не хочется.

То ли видя моё подавленное состояние, то ли решив, что для "сладкой женщины" можно отжалеть и пару-тройку дополнительных сластей, женщина дала мне какие-то сухофрукты в меду, после которых с жадностью выпитый кумыс показался мне горьковатым.

"Чёрт. - подумала я - Надеюсь, меня ничем не отравили! Не потому, что хотели, а потому, что я попала в далёкое прошлое, и никаких холодильников и морозильных камер здесь нет. И электричества тоже нет. А что есть - гуповатая, для женщины из будущего, Лейла, которую продали, как вещь. Принесли в жертву, как барашка, потому что она приглянулась кому-то из знатных. Тому, кто воспринял слово "нет" ещё хуже, чем это воспринимают те самые знаменитые "арбузеры" из оставленного мной мира.
Правда, прежняя хозяйка моего тела категорически не была согласна с таким раскладом и порядком вещей... Но ей всё объяснили очень подробно и конкретно, избавив и от её категоричности, и от уверенности в том, что законы Аллаха и его покровительство равны для всех."

А если даже и рай - у ног матерей, то она, Лейла, не мать. Да и матери, которая могла бы за неё заступиться, не было тоже. Отец же её, поняв, что без дочери у него будет куда меньше проблем, чем с ней, предпочёл смотреть в другую сторону. Кстати, - в воспоминаниях Лейлы ( или Лайлы?..), короче, в воспоминаниях девушки я не нашла ровным счётом ничего, что свидетельствовало бы об уважении и женщинам и о том, что мужчина - глава рода защищает всех своих домочадцев, и особенно (или в том числе?) женщин, как своё имущество.

Или же сумасбродная восточная красавица, из которой, судя по всему, вытрясли душу буквально, сумела как-то проверуть всё так, что и все шишки собрала, и жива не осталась.

"Интересно, как же шаман этого не увидел? - подумала я - Хотя... Что это я? Я ведь попала в далёкое прошлое к восточным кочевникам, а не в мир меча и магии, в какое-то волшебное средневековье! Мечи здесь есть, шаманы есть - а вот магии нет. Потому что, учитывая мои знания об этом времени и этом мире, мне на ум приходят скорее уж какие-то джинны. Только не те, которые исполнили Аладдину его три желания. Ну, так ведь и Алладдин был мужиком! Да и джинн - тоже. По умолчанию."

Стараясь стать меньше ростом, я торопливо умылась, неловко поливая себе из серебряного кувшина. Оставалось надеяться, что у восемнадцатилетней Лейлы здоровье будет явно получше, чем у меня, да и метаболизм тоже. Потому что, такое огромное количество сластей вряд ли останется для моего тела незаметным. Хотя...

Учитывая, какие тогда были времена, никто не стал бы упрекать ни Лейлу, ни по совместительству, меня, за то, что фигура у нас даже на двоих была бы точно, не как у газели. Вернее, быть "козочкой" считалось совсем не плохо, а даже хорошо, - но только для очень юных девушек, почти девочек. А если из нас хотят сделать замужнуюю даму, причём далеко не первую жену в гареме...

На ум приходило только довольно неприятное и сексистское выражение, что красивая женщина должна быть во всю постель. Интересно, какой размер тогда должен был быть у мужчины? Тоже большой, под стать роскошной "апа"? В смысле, фигура и рост, а не то, что я подумала, вернее, не подумала, да ну нафиг!

Но женское любопытство всё-таки пересилило. Или просто Лейла при жизни предпочитала не зацикливаться на плохом, что, впрочем, её не спасло.

"А всё-таки, интересно, за кого там хотели сосватать мою Лейлу? - подумала я, выходя следом за женщиной, которую я про себя называла "проводницей".

Вполне очевидно, мне надо было бояться. Если не неизвестности - то хотя бы того, что со мной могло произойти... Но опыт другой, сытой и роскошной, по меркам многих, жизни, не давал мне испугаться по-настоящему.

А вдруг всё не так уж и плохо? Вдруг меня сосватают за какого-нибудь красавца, вежливого и обходительного? Про то, что за много веков значения вежливости и обходительности должны были сильно измениться, мне довольно оптимистично думать не хотелось.

На улице, то есть, во дворе, вернее, за пределами шатра было тепло, если не сказать, что жарко. Было крикливо, шумно и гамно, и почему-то пахло вареньем из айвы и восточными специями. Ржали лошади и переговаривались люди.

"Как на базар пришла." - расслабленно и незамутнённо подумала я, но предчувствие чего-то нехорошего кольнуло, как забытая в шитье иголка.

Откуда-то со стороны доносились шум борьбы и отчаянные женские крики. Я остановилась, как вкопанная, и врезалась в свою "проводницу", чуть было не подняв голову. Женщина неожиданно цепко, для её комплекции и возраста, схватила меня за руку, попутно больно, до мурашков, с вывертом ущипнув, и дёрнула на себя.

- Опять ты за старое? - прошипела она - Один Аллах знает, сколько мне с тобой натерпеться пришлось! Гяурово проклятье...

"Чёрт. - подумала я - Подумать только, женщине нельзя просто смотреть по сторонам, - а ещё, кажется, нельзя проходить между двумя мужчинами. Хорошо хоть, я не одна, а апа проследит, чтобы меня никто не обидел. Ай... Зато если обидит сама - это вроде как и не считается?"