Под страхом рабства

Глава 1

– Изабелла, ты не слышишь меня?! – Брат срывает голос, сжимая кулаки, от чего костяшки на руках белеют, а губы трясутся от злости.

– Миша, я прошу тебя, перестань. Мне негде взять такую огромную сумму! Негде! – Я, захлёбываясь слезами, отхожу ближе к стене захудалой двухкомнатной квартиры.

– Да мне насрать! Я сдохну без дозы! – Он ударяет кулаком в стену, от чего тело моё начинает дрожать.

Приходится согнуться, чтобы улизнуть от брата. Ноги становятся словно ватными, от чего не успеваю дойти даже до своей комнаты, в тот момент, Михаил меня хватает за руку, весьма больно откидывая к стене, из-за чего я ударяюсь, а глухой звук разносится по квартире.

– Мне дали заказ на одного упыря. Ты должна снести ему лобовое, и расчехлить шины. Мне заплатят бабки. У тебя есть ровно час. Усекла? Если не будет денег, молись, чтобы остаться в живых. – Он отпускает мою руку, после чего я робко киваю, потирая ноющее запястье.

В действительности ничего не оставалось, как пойти в свою комнату, переодеться, и получив адрес от брата, направиться туда.

Предварительно узнав адрес на стареньком телефоне через интернет соседей, проехалась на автобусе до богатого жилого района, нашла машину с нужными номерами, но сделать ничего не смогла, хоть шило и было уже в руках.

Первый час ночи. На улице было совсем темно, а прохладный июньский ветерок откидывал пряди волос назад, от чего по телу проходила дрожь.

Я поднялась с лавочки, и вернулась к машине, нерешительно садясь на корточки перед передним колесом. С первого удара ничего не вышло. Только рука начала ныть от отдачи. Второй удар пришёлся в нужное место, но после третьего проткнутого колеса сработала сигнализация. Отскочив от «Bugatti», мельком огляделась по сторонам и ринулась за пределы двора.

Мне ничего не стоило переждать двадцать минут в другом месте и вернуться домой. На пороге сразу же встретила брата, который судорожно пересчитывал часть денег, что ему отдали за колёса.

– Какая ты тупая! Надо было не только вскрыть колёса, но и стекло! Из-за тебя я получил только 50% от стоимости заказа!!! – Миша снова на меня кричит, давая довольно-таки сильную пощёчину, от чего слёзы невольно начали катиться по щекам.

– Я не смогла! Сработала сигнализация. Перестань меня трогать!

– А то что? Мамочке пожалуешься? Прости, у тебя же её нет. – С язвительной ухмылкой проговорил брат, накинул на голову капюшон и скрылся за старенькой входной дверью, что беспощадно проскрипела.

Завтра я должна была пойти на собеседование, чтобы заработать немного денег на жизнь, помимо выплат от государства, но теперь не осталось денег даже на автобус, потому что брат всё-таки вытянул из моей сумочки банковскую карту, которую я так берегла.

Душ перед сном, горячий чай и попытка улечься, но даже сейчас ничего не вышло. Сердце моё было не в порядке. Я крутилась пол ночи, думая о брате. Всё ли с ним хорошо, смог ли он утолить свою боль….

Латиф

Вот и прошло моё тридцативосьмилетие. Уснул я достаточно рано, но посреди ночи, какая-то бессмертная тварь долбанула по моей машине, от чего сработала сигнализация. Пока пришёл в себя и вышел на улицу, там никого не оказалось.

Обошёл вокруг парковки – никого. Но стоило присмотреться к деталям, как сразу заметил проколотые колёса.

Не теряя ни минуты, созвонился с водителем, охраной и ремонтным сервисом. Первый, очевидно обрадовался своему выходному, вторые начали шерстить по камерам, а третьи – отогнали машину в сервис.

Ближе к утру ко мне зашёл друг, что оставался в офисе на всю ночь, принёс полное досье имеющейся информации.

Он скинул обувь, нацепил мои тапочки, и пройдя в кабинет, рухнул в кресло.

– Ну что, старичок, это просто фейерверк.

– Вещай. У меня ни настроения, ни сил нет на то, чтобы что-то читать.

– Да что рассказывать. Некая Изабелла Виноградова, что уже звучит смешно, проколола твои колёса. Вот, собственно, всё.

– Не надо ездить мне по ушам. Ты же всё нашёл про эту ненормальную. Рассказывай. – Я медленно отпиваю кофе из кружки, закуривая сигарету.

– Короче…Виноградова Изабелла Евгеньевна, вчера отметила своё восемнадцатилетие. Школу закончила в этом году, подала несколько заявок на поступление в юридические ВУЗы. Родителей нет. Мачеха живёт за границей, мать и отец скончались в автокатастрофе. Зато, есть старший брат, Виноградов Михаил Евгеньевич. Двадцать пять лет, никогда не работал, закончил девять классов интерната, и стал употреблять. Употребляет с тринадцати лет, из-за чего в интернат и попал. Сидел так же два года за кражу, выпустили по УДО. Сейчас живут с сестрой в отцовской двушке. – Друг тяжело выдыхает, бросая мне на стол бумаги.

Я внимательно листаю страницы, пока не нахожу школьную фотографию девушки. Юная красавица, невысокого роста. Каштановые волосы чуть ниже плеч, большие серо-голубые глаза, пухлые губы, но худощава. Брат её выглядит иначе. Блондин, у которого синие глаза, впалые щёки и синяки под глазами.

– Надо искать. – Стучу по столу ручкой, отставляя пепельницу в сторону.

– А смысл какой, Латиф? Он наркоман, она только отучилась, денег явно нет, чтобы возместить ущерб.

– Да ты не волнуйся, я его засажу, и ей засажу.

– Я не ослышался?

– Не ослышался. Пусть один сидит, думает, а другая отрабатывает должок братца. – Я ухмыляюсь. – Привези этого Мишу ко мне на дачу через пару часов.

– Будет сделано. Только с тебя пару номеров хорошеньких моделей. – Бросаю другу в руки толстую папку с фотографиями, где подписаны имена и номера тех, с кем можно прекрасно провести ночь и не одну.

– Договорились.

Изабелла

Встав рано утром, я надела лёгкую летнюю юбку, тонкую рубашечку с коротким рукавом, сделал себе макияж и по рассвету направилась в сторону кафе, где планировала работать официантом. Опыт у меня не большой, но он ведь есть. Улыбнувшись, сама себе, стала надумывать постепенно планы. Ну а что, заработаю денег, спрячу их от брата, и уже к учебному году смогу немного преобразить свою комнату.

Глава 2

Латиф коснулся своими губами моей шеи, задирая платье выше. Он отодвинул край чёрных простеньких трусиков, проводя пальцами по интимному месту.

Отвожу взгляд в сторону, тихо жмурясь от неприятных мужских касаний.

Я знаю, что поступаю безумно. Все вокруг говорят, что люблю свою свободу, что нельзя так поступать — отдавать свою честь кому попало. Но я настолько устала от этой тяжести долга, от страха, что всё разрушится, если я не сделаю что-то кардинальное. Это — мой последний шанс. Мой брат хочет жить спокойно, он не заслужил страдания из-за моей ошибки. Мне кажется, я должна принести себя в жертву ради его спасения.

Он — не мой идеал, он мне совсем чужой. Я даже его не люблю. Но я верю, что это временно, что я сделаю всё ради нашего будущего, ради этого прощения, которое он даст. Он диктует свои условия, и, может быть, я даже не надеюсь, что он меня полюбит — я лишь хочу, чтобы он простил мне мой поступок, чтобы это стало началом новой жизни.

Мне страшно. Каждое утро я просыпаюсь с ощущением, что я иду по краю пропасти. Я боюсь, что не выдержу этой тяжести, что всё разрушится, что я проиграю. Но дальше я не вижу другого выхода. Иногда кажется, что я взяла на себя слишком много, что цена слишком велика. Но тогда думаю — может, так я хотя бы забаюкаю свою совесть, хоть немного избавлюсь от чувства, что я должна этому человеку.

Если бы у меня было хоть немного выбора, я бы не пошла на это. Но я хочу верить, что ради свободы, ради братской любви и прощения — я делаю правильный шаг. Пусть это будет временно. Пусть в конце концов всё образуется. Главное сейчас — выстоять, не сломаться. И надеяться, что завтра всё будет лучше.

Латиф медленно отдаляется от меня, и в молчании провожает сначала до спальни, а потом и до ванной комнаты, где выдаёт полотенца.

Он неспешно выходит, оставляя меня одну, со всеми мыслями. Я плачу, прихожу в себя, смываю потёкшую тушь и ухожу в спальню, где осторожно присаживаюсь на большую кровать.

Светлые тона с теплом окутывают меня, свет светильника – даёт надежду на успокоение, но я слышу шаги. Амирханов заходит в комнату и усмехается. Подходит ближе, убирает несколько прядей волос за ухо и холодно касается шеи своими губами, заставляя меня лечь на постель.

Я падаю на мягкую кровать и чувствую, как мне становится тяжело. Латиф начинает дышать чаще, отбрасывая махровое полотенце куда-то в сторону. Молча терплю, вжимаюсь в постель и на этот раз чувствую, как мужчина постепенно проникает в меня одним пальцем.

– Ты очень тугая для проститутки. Я поражён. – Он усмехается, вытаскивает из меня палец и начинает раздеваться.

Его тело смуглое, вполне накаченное, но не имеет кубиков на животе, как думают многие, лишь тугой пресс. На руках отчётливо видны вены.

Тяжелое, прерывистое дыхание. Взгляд застыл на потолке, пытаясь найти точку, за которую можно зацепиться, чтобы не сойти с ума. Мысли скачут, обрываются, путаются в клубке ужаса и неверия.

Не может быть. Этого просто не может быть. Это какой-то сон, кошмарный сон, я проснусь сейчас, в своей кровати, и всё это исчезнет. Пожалуйста, пусть я проснусь.

Он чужой. Я не знаю его. Он даже не смотрит мне в глаза. Он видит только тело, а меня... меня здесь нет. Я просто вещь.

Почему я не кричу? Дай мне крик, сделай что-нибудь! Но горло сжато тисками, воздуха нет, только короткий, свистящий звук на вдохе. Я парализована этим страхом. Он такой большой и сильный. Если я дернусь, если попытаюсь сопротивляться, будет только хуже. Он может ударить. Может убить. Надо просто лежать. Лежать и ждать, пока это кончится. Перетерпеть.

Это невыносимо. Это не то, о чем я читала в романах или думала в тишине ночи. Это не про нежность и любовь. Это про боль и унижение. Я просто кусок мяса, который сейчас разорвут.

Я ненавижу своё тело сейчас. Оно предало меня. Оно слабое, дрожащее. Оно позволяет этому случиться. И я ненавижу его за это. И ненавижу его. Этого незнакомца с пустым взглядом. Он отнимает у меня всё. Первый раз, который должна была быть с любимым. Доверие. Ощущение безопасности. Всё. Он ворует куски моей будущей жизни, которую я уже никогда не получу.

После этого я уже никогда не буду прежней. Я сломана. Как я посмотрю в зеркало завтра? Как я смогу прикоснуться к себе? Как я позволю прикоснуться к себе кому-то другому, когда-нибудь, если это вообще случится? Он убивает во мне всё светлое, что было.

Пожалуйста, остановись. Просто остановись. Уйди. Услышь мои мысли, если не слышишь моего голоса. Увидь, что я здесь, я живая, я боюсь, мне страшно. Пожалуйста...

Сознание начинает уплывать. Это защита. Тело не выдерживает.
Потолок плывет. Тусклая полоса над шкафом... она такая длинная... нужно следить за ней... считать... один... два... не думать о том, что внизу... не чувствовать... уйти отсюда... уйти глубоко внутрь, где он меня не достанет...

Я просто хочу исчезнуть. Но мне приходится, приходится делать это во имя брата.

– Да что с тобой не так? Чего сжалась так, словно тебя впервые трахать будут? – Латиф отстраняется, строго смотря на меня.

– Это будет мой первый раз.

– Не коси под дурочку. Я не мальчишка, чтобы в сказки верить.

– Это правда. Мне сейчас незачем врать. – Мужчина тяжело вздыхает, словно находится в полной безысходности.

– Да, этого мне только не хватало. – Он встал с постели и просто ушёл, оставляя меня совершенно обнажённой в постели.

Амирханов, не стесняясь никого, а быть точнее меня, вернулся обратно, но уже в трусах, с двумя бокалами, и разными бутылками.

– Вино тебе, виски мне. Расслабишься, отдохнёшь, а потом сможешь получить удовольствие.

– А если мы сделаем всё быстро, это закончится? – Я сажусь на кровати, закрывая тело белоснежным одеялом.

– Нет. Ты подписала контракт на один год. И даже продлишь его.

– Сколько я стою?

– Что?

– Сколько стоит моё тело? Сколько вы отдали за колёса, которые я проколола? – Поворачиваю голову к нему, внимательно всматриваясь в мужское лицо.