Под твоей безжалостной луной

Часть 1. Новолуние

Анино сердце разрывалось на части. Жизнь стремительно разделялась на до и после.

Единственное, что она знала о муковисцидозе до этого дня, это что герой романа «Похороните меня за плинтусом» вроде как ей страдал. Но вот настоящая болезнь дотянулась до Димы. Почему он? Почему именно её Дима, успешный, красивый, в расцвете лет мужчина, с которым у Ани было столько совместных воспоминаний и планов на эту жизнь… Почему именно он?

— Это очень редкий случай, — уверял Саша, разводя руками. Лицо его выражало стандартное сочувствие родственникам больного, не больше. — Му́ку диагностируют обычно в детстве или в подростковом возрасте, но Дима… У него, понимаешь, наверно, были всю жизнь слабые симптомы, он ходил недиагностированным, всё это накапливалось, накапливалось и вылилось в хронику. У него же всегда респираторные тяжело протекали? Ну вот очередное его и… доконало, так сказать.

Объяснения входили в одно ухо Ани и выходили из другого не задерживаясь. Она кивнула на автомате. Всё, что она сейчас знала и понимала — Дима болен, и это тяжело и навсегда. Распланированная предсказуемая жизнь разваливалась. Что теперь делать?

От одного вида светло-голубых стен реанимационного отделения Аня задыхалась, пыталась вдохнуть поглубже, но ощущение не покидало. Она плотнее укуталась в вязаную кофту, будто она могла защитить от удара судьбы.

— Короче, сейчас будем устранять симптомы, — продолжал Саша, внимательно следя за Аниной реакцией, — а потом составим индивидуальный план лечения.

Он будто говорил не о Диме, лучшем друге со школьной скамьи, а о рядовом пациенте. Будто ему всё равно. Саша — главврач этой чёртовой больницы, но сделать ничего, кроме как выдать сухие медицинские выкладки, не может? Он же всегда помогал, стоило только Диме позвонить.

Аня закрыла глаза и ущипнула переносицу. В глубине души она понимала, что несправедлива к Саше и что он не должен из кожи вон лезть — просто Анино сердце болело слишком сильно, чтобы прислушиваться к разуму.

— Можно я на него посмотрю? Хотя бы издалека, — спросила она, даже не стараясь скрыть то, как натянулся и дрожал её слабый голос. Будто умирающая птица.

— Нет, Ань, нельзя, он на искусственной вентиляции и весь в трубках.

Саша встал перед дверьми, как страж, и лицо его наконец начало выражать слабое беспокойство и жалость. Жалость — это плохо. Это значит, что Диме совсем, совсем нехорошо.

— Всего на три секунды.

Она попыталась отодвинуть Сашу в сторону, но он был слишком сильным, а Аню слишком ослабил стресс. Она ещё пару раз пихнула Сашу в грудь, но тот не сдвинулся с места.

— Аня, нельзя, — примирительным и сочувствующим тоном сказал он. Аня опустила глаза. Она знала, что если посмотрит на него, то непременно зарыдает.

— Я просто хочу посмотреть…

Жалобные нотки в голосе, судя по всему, смягчили Сашу. Он тяжело вздохнул.

— Не переживай, всё будет хорошо. Мы его сначала стабилизируем. Позовём спеца, организуем муколитическую терапию, физио, хренизио, иммуномодуляцию. Муковисцидоз — это не приговор.

— Когда я смогу увидеть Диму? — упрямо спросила Аня. Саша поднял брови, будто не ожидал этого вопроса.

— Когда мы переведём его из реанимационного в общую...

— Когда? — перебила его Аня.

— Ну-у… Прям точно тебе не скажу. Может месяц. Может две недели.

Ане до безумия хотелось упасть на пол, свернуться в позу эмбриона и закрыть глаза, чтобы проснуться, когда с Димой всё будет хорошо, но не позволила себе эту слабость. Не время для неё. Аня заставила себя выпрямить спину и мысленно собралась с силами.

В последнее время семейная жизнь была не такой прекрасной и гладкой, как раньше. Дима перерабатывал, домой приходил уставшим и раздражённым, хотя когда-то каждый день по возвращении целовал Аню и, приподняв над полом, уносил на кухню.

Но теперь всё встало на свои места. Болезнь подтачивала здоровье Димы, незаметно и скрупулёзно, лишая его сил, физических и ментальных. Поэтому-то он раздражался от любой мелочи. Поэтому-то он выглядел так хмуро. Поэтому-то он в последнее время был такой бледный и отказывался от всех активных совместных выходных.

Аня всё исправит, вылечит Диму и потом будет любить его сильнее прежнего.

— Нужно купить какие-то лекарства? Или что-то другое? — спросила она и удивилась, каким твёрдым вдруг стал её голос. Саша снова неуверенно замялся, и это ей не понравилось. Саша обычно вёл себя уверенно, иногда даже самоуверенно, а сейчас мычал, будто раздумывал, стоит ли высказать вертевшуюся в уме мысль или нет.

— Нет. Нет, Ань, всё входит в ОМС, так что не беспокойся.

С этими словами он повернулся, собираясь уходить. Аня бросила на него последний взгляд и сделала пару шагов в сторону выхода из отделения, но голос Саши, натужный, остановил её.

— Знаешь, Ань…

Саша вытащил из нагрудного кармана маленький лист бумаги, сложенный вдвое. Протянул Ане, не глядя в глаза.

— Вот. Есть кое-что… очень экспериментальное и мощное. Все явки-пароли, инструкции — там всё написано. С этим у Димы есть шанс на… полное… полное выздоровление. Только ты это… не затягивай. У Димы каждый день на счету.

1.2

Аня раскрыла листок и внимательно вчиталась в текст, набранный на компьютере. Чем дальше двигался по буквам её взгляд, тем больше ей казалось, что она сходит с ума.

Инструкции больше походили на сказочный бред шизофреника. Приходи к такому-то адресу, открой такую-то дверь не стучась. Ещё и места были не самыми приятными. Соседний город в пятидесяти километрах отсюда, старый район, с которого начиналась застройка. С обшарпанными фасадами, дырявым асфальтом, перевёрнутыми мусорками и прочими приятными элементами — спасибо фотографиям в навигационном приложении. Ещё и приходить надо было за несколько минут до полуночи.

Аня тряхнула головой, убрала лист в карман куртки и вышла из больницы на свежий осенний воздух. Набрать полные лёгкие кислорода всегда помогало прочистить голову. Аня села в машину, пристегнулась, глотнула воды. Но мотор не завела.

На глаза навернулись слёзы, и на этот раз Аня не смогла их остановить. Всё произошло так быстро, что она не успевала осмыслить. Ещё утром они с Димой поругались вместо традиционного поцелуя перед тем, как уйти на работу, а в обед ей позвонил Саша и сказал, что Диму срочно госпитализировали: лёгкое ОРВИ вдруг развилось в пневмонию. Аня едва помнила, как оказалась в больнице. Каких-то два часа назад всерьёз размышляла над тем, чтобы в очередной раз предложить Диме поставить их брак на паузу, чтобы остыть и всё обдумать, но сейчас не могла поверить, что вообще задумалась о таком. Она нужна Диме!

Аня выпросила отгул на остаток рабочего дня. Красиво сфотографировала свою машину с разных ракурсов и выставила объявление о продаже на несколько разных платформ. Назначила цену сильно ниже рынка, чтобы побыстрей откликались. Саша сказал «экспериментальное и мощное», а значит, вполне вероятно, что стоит оно очень дорого. Аня должна быть готова к этому.

Уже дома, наливая себе новый фруктовый чай, Аня вспомнила про записку Саши. Вытащила её из кармана куртки и села с ней за стол. Прочитала ещё раз, не веря своим глазам и пугающей решимости действовать по инструкции.

Прийти за пять минут до полуночи.

Строго в двадцать третье сентября, через два дня.

Адрес в старом районе, жилой дом на три подъезда.

Просто подождать два дня. Просто зайти во второй подъезд.

Просто.

Так просто. Приходи туда непонятно куда, и там будет лежать лекарство. Или что там они придумали, экспериментальное и мощное.

Просто — это всегда истории про ушлых шарлатанов и слепую надежду. Аня сидела на кухне, тихо сёрбала и облизывала губы, смотря в одну точку на обоях. Ей всегда было непонятно, ну почему люди, оказываясь в беде, обращались к мелким кредитным организациям, продавцам чудодейственных пустышек или экстрасенсам. Аня-то знала, что всё это — развод.

Теперь в беде оказалась она сама.

И была готова сходить к любой бабке, которая пообещает ей вылечить Диму. Но Саша же — не какая-то бабка, он дипломированный врач, Димин друг. Ему можно доверять.

Часть Ани надеялась, что она вот-вот проснётся от кошмара и всё будет как прежде, ей не надо будет продавать машину, а Дима, здоровый, поцелует её перед работой. В реальности же Аня почти оформила потребительский кредит, когда ей наконец позвонили по объявлению.

Сделку оформили стремительно. В тот же день Аня оставила у мамы их с Димой ши-тцу Бусю и вместе с деньгами приехала на такси к указанному адресу. Её разогретая кожа от страха будто источала пар, сердце колотилось, как сумасшедшее, где-то под гортанью. На миг в мыслях промелькнуло, что денег может не хватить, ведь продать машину пришлось дешевле, чем Аня изначально планировала: покупатель будто чувствовал, что она в отчаянии и спешит.

Аня быстро проверила время на телефоне и убрала в сумку. Светить предпоследним айфоном в таком месте было опасно. Ждать оставалось ещё сорок пять минут, и Аня решила переждать их на лавочке соседнего подъезда, которой доставалось меньше всего света. Её глаза метнулись по сторонам, выискивая подозрительных мужчин, любое движение. Уличные фонари не работали, а те, что всё-таки работали, светили кое-как, мигая и давая неуверенный оранжевый свет.

Дом смотрел на Аню множественными провалами чёрных окон. Из какой-то квартиры послышался пьяный счастливый смех: две пары обсуждали до боли бытовые темы: сломавшуюся кухонную технику и подорожавшие продукты. Аня вдруг ощутила себя внутри невидимого пуленепробиваемого купола, отделявшего её от всех остальных людей. Никто её не понимал, не разделял её проблему, не мог помочь.

«Наверно, так себя чувствуют те, кто покупает курсы по исполнению желаний…» — подумала Аня, кутаясь в тренч.

Время было без трёх минут полночь.

Она неторопливо подошла ко второму подъезду, встав прямо перед входной дверью. На стене висел облезлый домофон старого образца. Аня сверлила его недоверчивым взглядом и задавалась логичным вопросом: как открыть дверь? В инструкции не было ни слова о коде или ключе.

Просто открыть.

Когда часы показали без одной минуты полночь, Аня сглотнула, некрепко взялась за ручку и потянула. Пальцы дрожали. Где-то далеко за спиной завыла собака.

Дверь поддалась.

От страха кружилась голова и сводило ноги. Аня набрала в лёгкие воздух, задержала дыхание и шагнула в непроглядную затхлую тьму.

1.3

Первым порывом было развернуться и убежать, забыть об этой авантюре и надеяться на то, что организм Димы как-нибудь сам… но Аня отбросила эту мысль и включила фонарик на телефоне. Свет выхватил из темноты стены с большими проплешинами в старой краске, скрипучий деревянный пол, покрытый песком, старую бледно-розовую жвачку, приклеенную к перилам. Обычный подъездный тамбур, типичный для неблагополучного района.

Если бы только он не был парадоксально малюсеньким.

Аня ожидала увидеть коридор, ведущий к квартирам, к площадке с почтовыми ящиками. Но всё, что перед ней было, это покрошившийся лестничный пролёт на семь ступенек. И он спускался.

Аня перехватила телефон другой рукой и судорожно вдохнула. За этой дверью, по Сашиной наводке, находилось лекарство для Димы. Стоило хотя бы посмотреть, что там с той стороны. Если ситуация выйдет из-под контроля, у Ани на всякий случай всегда лежал в сумке перцовый баллончик. Она ещё ни разу не использовала его в деле, но была готова к этому.

Слушая, как под ногами скрипят мелкие камушки, Аня спустилась по ступенькам. Вспотевшей ладонью взялась за круглую ручку и крутанула. Та поддалась удивительно легко и бесшумно. На долю секунды Аня задумалась, что здесь странно тихо и воздух какой-то неподвижный. Словно время замерло или вроде того. Даже пыль в треугольнике света не парила. Но думать Аня не могла: слишком сосредоточилась на получении лекарства.

Она медленно шагнула за порог и почему-то снова оказалась в городе. Аня едва ли могла себе объяснить, почему так произошло: учитывая размер тамбура, дом должен был быть очень узким. Дальняя часть разума настойчиво пыталась предупредить, что здесь происходит что-то странное и опасное, но Аня на автомате продолжала думать о Диме и Сашиных инструкциях, словно через фильтр отсеивая всё, что могло помешать ей достать для мужа экспериментальное лекарство. Её глаза автоматически забегали по сторонам, рассматривая окружающее пространство. Аня с лёгким непониманием отметила, что архитектура изменилась. Стандартные пятиэтажки, серые и раздражающе прямоугольные, обрели хищные неровные очертания с острыми углами. Город будто ощетинился из-за её прибытия и оскалился, с недоверием пропуская незнакомку.

— Что за чертовщина, — выдохнула она дрожащим голосом. Холодный воздух пробрался под куртку. Аня бегло осмотрелась, отмечая глубокие царапины на двери, из которой вышла, выключила фонарик и подняла голову наверх.

Там она увидела ярко-жёлтую луну.

Обычно не больше ногтя большого пальца, теперь луна висела низко в небе и была размером с ладонь, если вытянуть руку и расположить рядом. Каждый кратер и каждое пятно можно было рассмотреть во всех подробностях невооруженным глазом. Гигантизм луны неожиданно напугал Аню. Она зажмурилась и опустила голову, всеми силами удерживаясь от слёз. Полезла за инструкцией, перечитала. Она сделала всё, как было написано, но почему-то не получила то, за чем пришла.

— Может, был неправильный дом? Или подъезд? — спросила она сама себя. Этого не могло быть, она перепроверила всё несколько раз, она просто не могла ошибиться.

Но экспериментального мощного лекарства здесь не было. Была лишь тёмная холодная улица с чёрными силуэтами зданий без окон. И ком в горле тоже был. Дима бы снова любя назвал Аню плаксой, как всегда это делал, когда у неё глаза на мокром месте оказывались.

Мысль о Диме подстегнула Аню сделать несколько неуверенных шагов по дороге. Машин не было ни видно, ни слышно, и это показалось ей странным. Даже дорожные знаки, обычно щедро напиханные через каждый метр, отсутствовали полностью.

Пугающе пусто.

Аня шла, беспрестанно озираясь и не понимая, куда и зачем идёт. Если Сашины инструкции привели её сюда, то может быть Аню здесь кто-то уже ждёт? Продавец? Представитель фармкомпании? Хоть кто-то?

Анино внимание привлекла вывеска на другой стороне улицы. Квадратная, та слегка раскачивалась и рисунок на ней был очень похож на символ медицины: змея, обернувшаяся вокруг чаши и заглядывающая внутрь неё, но над всем этим висело восьмилучевое солнце. Название было тяжело различить, потому что почти все буквы отсутствовали. Почувствовав прилив надежды, Аня перебежала дорогу и осторожно заглянула через дверной проём без двери. Надежда в ту же секунду испарилась.

Внутри царил тревожный беспорядок. Тот самый, который кричал о том, что здесь произошла стычка или взрыв. Деревянная мебель была поломана и разбросана, осколки стекла густо покрывали пол. Кое-где на стенах красовались огромные вмятины, расходившиеся трещинами-паутинками. Посреди обломков Аня нашла кусочки керамической посуды и ошмётки ткани.

Одна вещь, блестевшая в черноте коридора, больше всего привлекла её внимание. Аня вошла в темноту и подняла её с пола. Монетка. Аня, ведомая любопытством, осторожно приблизилась, села на корточки и подхватила её. Блеск будто шёл изнутри. Толстая, вероятно из золота, с ребристыми краями. На лицевой стороне монеты было изображено то же восьмилучевое солнце, что на вывеске. На оборотной красовалась изящная цифра пять в обрамлении колосьев. Аня потёрла её между пальцев, будто пытаясь убедиться, что она настоящая. Если монетка реальна, то и всё остальное тоже.

Шорох, раздавшийся где-то в коридоре, отвлёк Аню. Она бросила взгляд туда, где он поворачивал вправо. Копошение продолжалось. Аня попятилась, стараясь ступать бесшумно. Копошиться в заброшенном доме могли либо крысы, либо бездомные, и Аня молилась, чтобы это были крысы.

1.4

Через несколько секунд из поворота на свет вышли один за другим мелкие тонконогие существа. Их серая тонкая кожа в паутине синих вен, круглые лысые головы и ловкие длинные пальцы делали их до смешного похожими на Голлума из «Властелина колец». Вот только они не говорили, а пугающе шипели, сверля Аню голодными светящимися глазами и скаля маленькие зубы.

— Ой… — осипшим голосом прошептала она, продолжая осторожно пятиться. — Всё хорошо, я уже ухожу. Монету вернула на место, видите? У меня её нет.

В подтверждение своих слов Аня медленно подняла раскрытые ладони, но существа даже не посмотрели на них. Они продолжали угрожающе шипеть и рычать, наступая на Аню.

Аня понимала, что скорее всего они её просто так не отпустят. Она пыталась действовать по аналогии со злыми собаками: не поворачивалась к ним спиной, не бежала, не делала резких движений, увещевала спокойным голосом. Страх сковал язык, слова давались с трудом. Если они на неё набросятся, Ане даже некого позвать на помощь. А если укусят? Болеют ли эти существа бешенством или чем похуже?

Пока Аня прокручивала в голове возможные сценарии того, как защититься, один из монстров в три прыжка сократил расстояние и прицелился в Анину шею, но она оказалась быстрее. Одновременно отбив тварь сумкой и пронзительно взвизгнув, Аня побежала прочь.

— Отвалите, твари!

Она пнула в сторону чудовищ осколки стекла и дерева, выскочила из разрушенного здания и свернула в сторону двери, из которой попала в это проклятое место. Оставшиеся твари, утробно хрипя и заливаясь рычанием, понеслись за Аней вслед. Она обернулась и пожалела об этом: из того же помещения выбегали новые монстры, видимо, разбуженные шумом. Спасало только то, что их тонкие ножки не позволяли им быстро бежать.

По памяти Аня нашла её. Металлическая дверь с многочисленными следами когтей. Она не обратила на них особого внимания при первом взгляде и теперь начинала ругать себя за недальновидность. Аня молниеносно схватилась за ручку.

Её пальцы сомкнулись вокруг воздуха.

Не до конца осознав, Аня снова потянулась к ручке, но её не было. Как не было и двери. Она слилась со стеной, превратилась в рисунок. Как плоский предмет в старых играх, утопленный в общий фон и с которым нельзя взаимодействовать.

Внутренности Ани будто окатило жидким азотом.

Как отсюда выбраться?

Твари приближались. В приступе отчаяния Аня вытащила из кармана баллончик перцового спрея. Краем сознания она понимала, что не сможет попасть в глаза мелкой твари, но бежать дальше, пытаться петлять тоже было бесполезно. Они будут следовать за ней, а она рано или поздно устанет и не сможет сопротивляться.

Аня выставила вперёд перцовку и поставила большой палец на распылитель.

В ту же секунду её ослепила яркая вспышка.

Твари завизжали. Невидимая сила отбросила их на десятки метров. Они повскакивали на ноги, злобно сверкая глазками в Анину сторону, но не стали атаковать снова. Лишь побеждённо зарычали и скрылись в заброшенном здании.

Угрозы больше не было.

Аня наконец испустила дрожащий выдох и дала себе волю. Всхлипывая и растирая глаза кулаками, она зарыдала. Болезнь Димы, странное место, из которого нет выхода, нападение жутких тварей — все навалилось на Аню за короткий срок и тяжёлым камнем упало в чашу терпения, расплескав всё содержимое. Аня плакала от всей души, пока колючий ком раздирал горло.

«Какая же ты у меня плакса», — приговаривал внутренний голос голосом Димы.

— М-да, вообще-то я ожидал другой реакции, — раздалось разочарованное рядом с ней.

Аня мгновенно прекратила плакать.

— Здрасьте.

Она резко обернулась, и её глаза встретились с фиолетовыми глазами незнакомца, поблёскивавшими в темноте. Заворожённая необычным цветом, Аня почти потеряла дар речи. Мужчина говорил дружелюбно, но что-то в его лице противоречило голосу.

И тут его лицо вовсе приобрело враждебное выражение.

— Чего молчишь?

От страха Аня пшикнула незнакомцу в глаза. Рука действовала на автомате. Незнакомец тут же согнулся пополам и принялся яростно тереть глаза.

— Ай! За что?! — Его руки засветились фиолетовым светом, он быстро восстановил зрение. Выглядел мужчина раздражённым. — Я тебе вообще-то жизнь спас!

— А… А я… — Аня замешкалась, пытаясь придумать ответ нахалу. — А я… испугалась! Нечего подходить со спины к испуганным женщинам!

— Во-первых, что это за колдовство? А во-вторых, ты всех так благодаришь за помощь?

Колдовство?

— Из психушки сбежал, что ли? — спросила Аня, но баллончик не убрала. Он что, перцовку никогда не видел?

— Сама ты из психушки, — возмущённо огрызнулся мужчина. — Вы, лицевые, все такие нервные? Ходите к нам в Изнанку как к себе домой, а потом орёте на нас, будто мы в этом виноваты.

Аня от возмущения поперхнулась воздухом и упёрла руки в бока. Так её ещё никто не называл.

— Чего? — Она практически взвизгнула. — Что за жаргон?! Разговаривайте по-нормальному!

Он внезапно захохотал. Неприятно, по-издевательски. Аня воспользовалась этим, чтобы рассмотреть незнакомца повнимательнее. Первое впечатление её не обмануло: он выглядел недружелюбным и оказался недружелюбным. И теперь Аня поняла, почему. Его внешность. Чёрные, как перья ворона, волосы, острые черты челюсти, чётко очерченные изогнутые брови на бледном лице. Он был кем-то средним между Локи и сериальным Люцифером. Неприятный, нахальный и чертовски симпатичный.

1.5

Но не Анин тип. Не-а.

— Жаргон, — фыркнул незнакомец, смеряя Аню взглядом с головы до ног и продолжая хихикать. — А смешная ты.

Аня нахмурилась, снова подняла перед его лицом перцовку.

— Вам опять в глаза перца залить?!

Улыбка на лице незнакомца исчезла. Он мгновенно отшагнул от Ани и выставил вперёд ладони в знак примирения.

— Тише-тише, женщина, не нервничай.

— Я не нервничаю, — перебила его Аня. Её всю трясло, она крепко сжимала зубы, чтобы не всхлипнуть. — Я здесь по делу вообще-то!

Она убрала перцовку и развернулась, переходя дорогу: нужно было оторваться от незнакомца и найти выход отсюда. Аня всё ещё не отошла от встречи с монстрами, исчезнувшей двери, странного мужчины, но её рациональная часть продолжала цепляться за что-то понятное и отрицать все странности.

Может, она вообще спит, кто его знает? Может, монстры были всего лишь уличными собаками, у которых вся шерсть от лишая повылезала. Может, то фиолетовое свечение было… объяснение Аня ещё не придумала, но обязательно сделает это позже. Сейчас главное — выбраться из старой части города.

К Аниному удивлению, незнакомец только ещё больше оживился. Он быстро догнал её и пошёл рядом, засунув руки в карманы длинного кожаного плаща, надетого почему-то швами наружу.

— Ой, правда? По какому?

— Не ваше дело.

— Такая вежливая.

Аня бросила на него уничтожающий взгляд, но внутри она была удивлена. Голос незнакомца из издевательского вдруг превратился в весёлый и любопытный.

— Ты вообще знаешь, где находишься?

— В Изнанке, — повторила Аня его слово. Она совершенно не понимала, что такое Изнанка и почему он так называет это место, но решила подыграть его бредням.

— Ну и? Дальше что?

— Не ваше дело, — усталым тоном ответила Аня, ища глазами остановку и догадавшись, наконец, воспользоваться телефоном.

Неудачи продолжали идти за Аней по пятам. Как в плохом фильме ужасов, сотовая связь почему-то пропала. Вместо заполненной «ёлочки» из четырёх полосок Ане показывало перечёркнутый значок сотовой связи. А через две секунды телефон вдруг мигнул и с писком выключился.

Незнакомец бесцеремонно заглянул в экран её телефона.

— Ой, какая интересная штучка. Это зеркало?

— Прекратите нести чушь! — крикнула Аня, вконец рассвирепев.

— Но я и правда не знаю.

— Если вы продолжите меня злить, то…

— То что? — перебил он. Аня могла бы посчитать его улыбку невероятно обворожительной, если бы его глаза не лучились насмешкой. — Вытащишь свою штуку и воспламенишь мне глаза?

Аня зарычала и схватилась за голову. Этот человек выводил её из себя. Аня гордилась своим терпением, но он выжигал его так быстро, что Аня не успевала успокаиваться.

— Слушайте, я просто хочу купить лекарство и всё. Вместо того чтобы издеваться, лучше бы помогли!

Незнакомец сделал вид, что внимательно осматривается, приставив ладонь ко лбу козырьком.

— Ну, как видишь, тут нет аптек.

— Спасибо, — буркнула Аня и ускорила шаг. Мужчина снова её догнал и взял за локоть. Аня тут же вырвала его.

— Ладно, возможно, мне стоило быть более гостеприимным, — снова заговорил он более миролюбивым тоном, в котором всё ещё сквозил смех. — Всё-таки сюда нечасто люди с Лицевой стороны заходят.

— Да что за чушь вы несёте?

Мужчина нахмурился, вмиг став серьёзным. Впервые с момента их встречи.

— Не чушь, а жизненно важные знания, раз уж ты здесь оказалась.

Он взял Аню за плечо и силой развернул к себе, не собираясь отпускать.

— И судя по тону, которым ты со мной разговариваешь, ты вообще не понимаешь, где находишься.

Анино сердце пропустило удар. Незнакомец выглядел так, будто собирался позвать свою бандитскую братву и наглядно объяснить Ане, чей это район.

— Люди в Изнанку не ходят просто так. Они либо целенаправленно ищут вход сюда, либо, что дюже редко, попадают случайно и быстро умирают, а на Лицевой стороне их никогда потом не найдут.

С каждым его словом у Ани волосы на затылке дыбом вставали. Он либо был совершенно безумен, либо Аня попала в какой-то фантастический кошмар.

— Кто тебе подсказал, как сюда попасть?

— Друг… — От неожиданности Аня дала честный ответ. Мужчина недоверчиво смерил её взглядом.

— Друг? А он откуда узнал?

— Не знаю. У меня не было времени… Он… просто дал мне записку с инструкциями и сказал, что тут я найду лекарство.

— Какое лекарство? — перебил её он.

— Для мужа.

Нижняя губа предательски задрожала. Аня вспомнила о том, почему вообще пришла в это ужасное место, и новая порция слёз начала собираться в уголках глаз.

1.6

— Какую штучку? — спросила Аня, шмыгая и поправляя спутанные волосы.

— Дюже полезную, — уклончиво ответил тот, делая вид, что оглядывает улицу. — Артефакт один. Убирает дом, а в перерывах снимает порчу и очищает карму.

— Вы тут верите в порчу?

Незнакомец обиженно приложил ладонь к груди.

— Что за пренебрежительный тон. Здесь, в Изнанке, ещё и не такое бывает. Это у вас, на Лицевой стороне, колдовство не работает. Потому что оно всё собрано здесь.

Анин мозг горел. Они с этим мужчиной словно говорили на разных языках: он на инопланетном, а Аня — на нормальном.

— То есть ты поможешь мне достать лекарство в обмен на то, чтобы я помогла тебе найти этот артефакт для уборки в карме?

— Верно, ты очень сообразительная.

Он кивнул, насмешливо улыбаясь. Аня почувствовала жгучее желание ударить его сумкой.

А в следующую секунду откуда-то раздались самые отвратительные звуки, что Аня слышала в своей жизни.

Она тут же заткнула уши. Звуки были похожи на шипение, перемешанное со скрежетом вилки о тарелку и блеяньем козы. От этой какофонии кружилась голова и болели зубы. Аня огляделась, ища источник ужасных звуков, и нашла.

Через несколько метров от них из закутка между домов выходило чудовище, отдалённо напоминавшее женщину в длинном сарафане и с диадемой на голове. Когда оно вошло под мигающий ненадёжный свет уличного фонаря, Аня разглядела чёрные провалы глаз, истекающий слюной рот, растянувшийся от уха до уха, жидкие длинные волосы цвета болотного тумана, свисавшие до колен. Костлявое тело монстра двигалось медленно, дёргалось на каждом шагу.

А самое ужасное Аня увидела, когда перевела взгляд на незнакомца. Он не затыкал уши. Он медленно шёл и смотрел прямо на чудовище, его лицо и тело напряглись. Глаза, раньше сверкавшие фиолетовыми всполохами, остекленели. В них ещё вспыхивали маленькие сиреневые огоньки, но сразу же беспомощно гасли. Он словно изо всех сил сопротивлялся.

Аня пощёлкала пальцами перед ним, но он даже не моргнул. Она не понимала до конца что происходило, но решила, что это отличный шанс сбежать и от незнакомца, и от монстра. Она развернулась и рванула вдоль пустынной улицы, успокаивая себя мыслями, что на самом деле бежит за помощью. Ну правда, что она может сделать против этого чудовища? Ане даже смотреть на него было страшно до смерти, а уж подходить.

Аня обернулась на ходу. Незнакомец всё шёл навстречу чудовищу. Оно жадно разинуло зубастый рот, растянув его на полголовы. Видимо, собиралось перекусить незнакомцу шею или вроде того — Аня отвернулась и постаралась не думать об этом.

Неужели Аня собирается бросить мужчину? После того как он предложил ей помощь?

«Нет!» — Аня тряхнула головой, ускоряя шаг. «Он мне никто, я его совсем не знаю. И вообще, он может быть заодно с этими монстрами!»

Но звучало это абсурдно. Что у него могло быть общего с чудовищем, намеревавшимся его сожрать?!

Аня остановилась.

Снова посмотрела в их сторону. Её сердце сжалось.

Он почти подошёл к монстру на расстояние руки.

Сможет ли Аня простить себя, если оставит его на произвол судьбы?

— Чёрт, — выдохнула Аня и сорвалась с места, — ну почему я такая добрая…

Чудовище нежно, словно любовница, обняло незнакомца за плечи и потянулось зубами к шее Грома. Всё это время из глотки монстра раздавались ужасные, разрывающие перепонки звуки.

— Получай, тварь!

Широко размахнувшись, Аня обрушила сумку на макушку чудовищу, с треском сломав диадему, — незнакомец очнулся и тут же отскочил.

Чудовище вжало голову в плечи и подавилось, прекратив свою убийственную какофонию. Изо рта его полилась кровь.

— Что, язык прикусила?! А не надо такие зубы отращивать!

Второй удар пришёлся монстрице по лицу. Аня не жалела сил, отыгрываясь на ней за всё, что успела здесь пережить. Чудовище по инерции упало назад, приподнялось на локтях, испепеляя Аню ненавидящим побеждённым взглядом. Снова открыло пасть и зашипело, отползая из-под света фонаря в темноту.

— Проваливай давай, — сквозь зубы прорычала Аня, добивая его быстрыми взмахами под неистовый хохот незнакомца. Чудовище вскочило на ноги, подобрало подол изорванного платья и хромая скрылось за поворотом, из которого появилось.

Аня повернулась к незнакомцу. Тот запрокинул голову и бесстыдно смеялся.

1.7

— Что здесь смешного?! — по инерции набросилась она на него. Тот похлопал её по плечу, утирая слёзы смеха. В его глазах снова мерцали и вспыхивали фиолетовые огоньки. Будто к нему вернулась жизнь или душа или что-то вроде того.

— Да ничего… Просто в первый раз вижу, как зазовку побеждают с помощью женской сумочки.

Странный триумф заполнил Анино сердце. Дима долго недоумевал и издевался, когда она пришла с ней из магазина: твёрдая искусственная кожа («противотанковая броня», как подтрунивал Дима), жёсткий металлический каркас и внушительный размер с дипломат. «Все женщины как женщины, с нормальными сумочками, а у тебя мультитул: забивает гвозди, скотину и неверных мужей!» — шутил он каждый раз, когда они выходили из дома вместе. Аня обижалась, но сейчас была рада своему выбору.

— Зазовку?

— Ага. Не знаешь, кто такие зазовки?

— Да знаю… Но я думала, они в лесу живут.

— Эти раньше жили, — со знанием дела ответил незнакомец, снова улыбаясь чуть насмешливо. — Но там стало нечего есть, так что перебрались поближе к городам. Чертовки, поют сладким голосом, которому почти невозможно сопротивляться. Ещё и выглядят как женщина твоей мечты.

Он мечтательно улыбнулся, приглаживая волосы.

— Но, — спохватился, глядя на Аню, — реальные женщины, конечно, лучше любой зазовки. Эти к тому же глупенькие: выбрали город, где никто не живёт…

Аня вздохнула. У неё-то было другое мнение насчёт певческих навыков и внешности зазовки. Воспоминания о ней всё ещё вызывали дрожь в ногах. Видеть уродливых пугающих монстров в хоррорах или пугаться скримеров в страшных играх это одно. Но сталкиваться с ними в реальности — совсем другое.

— Ну? Теперь поняла, куда попала?

— В фильм ужасов…

— Ужасы это точно, — иронично согласился незнакомец. — Как тебя зовут, моя спасительница?

— Анна.

— А я Гром.

Он протянул ей руку. Аня не сразу, но пожала её, невольно подумав о том, какая прохладная у него ладонь.

— Это имя или прозвище?

— Полное — Громобой. Что, никогда не слышала это благородное имя?

— У нас так детей не называют, — буркнула Аня, осмотрев сумку и закинув на плечо. На искусственной коже не осталось ни царапинки от зазовки, даже после удара по зубам. Выглядела как новенькая. Аня облегчённо выдохнула: не придётся потом объяснять Диме, почему ей нужна новая сумка и что случилось со старой.

— Большое упущение, если хочешь знать моё мнение.

— Не хочу.

— Я так и думал.

Гром оценивающе обвёл Аню глазами с ног до головы, о чём-то думая.

— Ну что, Анют согласна на сделку? Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Решай быстрей, пока я не передумал.

Аня фыркнула. Передумал он. Да тут ещё непонятно, кто кому больше нужен, а этот уже условия ставит!

— Я тебе не верю, — категорично ответила она. — Ты похож на обманщика.

Гром только засмеялся. Недобро, даже немного зловеще.

— Но выбора-то у тебя нет. Это заброшенный город. Здесь живут только низшие духи и питаются случайно зашедшими человечками. Тебе нужен проводник.

Тут Гром встал в позу, намекая на себя. Аня нахмурилась и скрестила руки на груди. Гром совсем не выглядел как добрый самаритянин и хоть сколько-нибудь честный человек. Да, Аня догадывалась, что то фиолетовое свечение, напугавшее монстриков, было его рук делом, да, он её спас, но что-то в Громе всё равно отталкивало.

С другой стороны, он был прав. Здесь, кроме него, никого нет. На каждом шагу прячутся чудища. Аня просто умрёт здесь без местного.

Она открыла рот, чтобы дать ответ, но выражение лица Грома, сменившееся с расслабленного на обеспокоенное, остановило её.

— И знаешь, тебе лучше думать побыстрее.

Он заткнул уши. Аня повернулась туда, куда он смотрел, и увидела, что зазовка вернулась. За ней, шурша подолами разорванных грязных платьев, шли её подружки, похожие как две капли воды. Чёрные провалы их глаз устремились на Аню и Грома. А потом они одновременно раскрыли пасти и зашипели.

— Ты любишь своего мужа? — крикнул ей Гром.

— Люблю конечно!

— Рискнёшь всем для него?

— Да!

Гром восхищённо покачал головой.

— Закрой мне уши.

Когда она крепко сжала ладони на его голове, он подхватил её на руки и под Анины визги запрыгнул на ближайшую крышу, оттолкнувшись от стены соседнего дома. Зазовки яростно шипели им вслед, но не поспевали за темпом Грома. Он бежал по плоским крышам и перескакивал с одной на другую, как фантастический супергерой.

Когда шипение зазовок стало совсем неразличимым, Аня отпустила уши Грома. Его чётко очерченные чёрные брови напряжённо сошлись у переносицы, глаза смотрели вперёд. В лунном свете Аня разглядела несколько коротких старых шрамов на лбу и гладко выбритых скулах. В уголках уставших глаз притаились морщинки, на лбу пролегала одна. Аня могла бы сказать, что ему около сорока лет. И даже для такого возраста выглядел он невероятно.

1.8

— Надеюсь, ты не будешь рассказывать мужу, что тебя носил на руках другой мужчина?

— Дима вообще не должен знать, что я тут была, — буркнула Аня, рассматривая петляющие ломаные улицы. В этом месте будто не было мягких линий, закруглённых углов. Всё было острым и прямым.

— Ой. И много у вас секретов друг от друга? — насмешливо спросил Гром. Аня хотела уже привычно огрызнуться, но закусила язык. На ум некстати попросились неприятные воспоминания: случайно найденная на кухне денежная заначка, о которой Аня ничего не знала, внезапная неприязнь к кофе, который Аня всегда дарила ему по утрам. Но Дима уверил, что про заначку он ей ещё полгода назад говорил, копил на новый компьютер. А кофе он перестал с ней пить, потому что утром от него стало пучить.

А Аня скрыла от него, что помогла маме купить новый холодильник, а потом — оплатила половину стоимости путёвки в санаторий.

— Я схожу с ума, да ведь? — вдруг спросила Аня Грома. Тот оторвался от отряхивания плаща и с недоумением уставился на Аню.

— По-моему, ты вполне в своём уме.

— Тогда расскажи, что это за место и почему здесь все пытаются нас убить.

Аня чувствовала, что мир теряет ясность, а земля уходит из-под ног. Расхожее выражение, ставшее клише, описывало её нынешнее состояние точнее всего. Когда принципы и правила, которые ты усвоила с рождения, вдруг начинают нарушаться, первое, что ощущаешь, это дезориентация. Аня всегда знала и принимала на веру, что монстры существуют только в воображении людей, но тут столкнулась с ними лицом к лицу. Она знала, что люди не умеют так высоко прыгать и так быстро бегать, но Гром меньше чем за минуту отнёс её по крышам на сотни метров. В конце концов, никакая сила не может отбросить монстров и уж точно не светится при этом фиолетовым цветом.

Анин мир рушился, а на его месте пытался построиться другой. Она по привычке строила его похожим на прежний, но он ломался. Основа не выдерживала.

— А, хочешь послушать сказки про Изнанку, — усмехнулся Гром и присел на покрошившийся дымоход. — Мне начать с самого начала? С зарождения Вселенной могу. Хочешь?

— Ударю сумкой, — хмуро пригрозила Аня. Гром с уважением поднял брови.

— Понял, понял, злая женщина. Если коротко, то в Изнанке живут колдуны, колдуньи и всякие существа. А на Лицевой стороне — то есть, у тебя, — живут обычные скучные неколдуны и неколдуньи.

— А ты колдун? — недоверчиво уточнила Аня. Гром состроил удивлённое лицо и выпучил глаза.

— Как ты догадалась? — и тут же самодовольно хихикнул. — Нас тут много вообще-то. Тут раньше был населённый город, Красоград назывался. А что до возникновения Изнанки…

С каждым словом, которое произносил Гром, Аня чувствовала, что пазл в её голове начинал складываться в правильную картинку, вызывавшую только головокружение. Если бы кто-то в её мире сказал ей, что фольклорные и мифологические существа продолжают существовать вне устных рассказов и книжек, то она бы покрутила пальцем у виска и позвонила в психоневрологический диспансер. Но Гром утверждал именно это.

— Строго говоря, это место называется Оборотная сторона, Изнанку местные потом придумали. Наши миры всегда существовали одновременно, но почти двести пятьдесят лет назад появилась потребность их разделить, чтобы существа и духи перестали охотиться на людей, а люди — на колдунов и колдуний. Тогда вашу сторону выбрали лицевой, а эту — оборотной. Понятно?

Аня слушала и почти не дышала. Рассказ Грома звучал до боли логично. И крайне немыслимо.

— Интересно, почему именно ваша сторона оборотная.

— А Вий его знает. — Гром вытащил из-за пазухи овальный медальон и зажал в кулаке. Из него потекли тонкие мерцающие нити и принялись опутывать грудную клетку Грома под удивлённым взглядом Ани. — Возможно, это из-за эгоизма колдунов. Они такие зазнайки, аж зубы скрипят, когда с ними общаюсь.

— Ты же сам колдун, — фыркнула Аня.

— Я-то нормальный, — искренне обиделся Гром. — А этим только волю дай. Если бы эта сторона была Лицевой, они бы наверно попытались захватить Оборотную.

— Зачем?

— Тут до сих пор работает правило сильных. Кто сильнее, тот и прав. Поэтому их и закрыли, мне думается. Никто из Изнанки не может попасть на Лицевую. А вы можете и туда, и обратно. Здорово, скажи?

— Да уж… Что-то у меня от твоего рассказа в горле пересохло.

Аня достала бутылку воды и принялась жадно глотать. Голова разрывалась на части от кучи новой информации. Уложить в одной голове два диаметрально противоположных мира — та ещё задачка, особенно когда ты находишься не в своём. Да что там, Аня до сих пор надеялась, что всё это — страшный сон и что она скоро проснётся.

Просто сон слишком затянулся.

1.9

— Значит, — подала она голос, наблюдая за извивающимися нитями, — сначала мы найдём моё лекарство, а потом — твой артефакт?

— Ага. — Гром принял расслабленную позу, закинув щиколотку на колено, и выдул большой клуб дыма. Его беззаботность начинала выводила Аню из себя. Они рассуждали о серьёзных вещах, а он вёл себя так, будто это обычное дело. Аня предполагала, что для мира, где есть колдовство, лечить заболевших может быть намного проще, чем в её мире, но неужели нельзя было проявить больше сочувствия?

— А лекарство тут точно есть? У Димы муковисцидоз, это не какая-то там простуда.

— Слушай, Ань, ты за это не переживай.

Гром соскочил с дымохода, пряча медальон обратно. Теперь он выглядел моложе, чем Аня подумала сначала. Возможно, правильно упавший лунный свет изменил его лицо.

— В Изнанке миллион артефактов, избавляющих от болезней — твой Дима до ста лет доживёт, какая бы хворь там у него ни была. Например, можем достать для него топор-о-двух-концах. У него два лезвия: железное — рубит деревья, а костяное — отсекает хворь.

— Ты предлагаешь мне рубить Диму топором?!

Аня была вне себя. Гром же с удовольствием захохотал.

— Эх, Анют, ничего-то ты не знаешь о местных артефактах. Костяное лезвие рубит не твёрдое, а незримое. Ничего с твоим Димой не случится. Точнее случится — он болеть перестанет.

— Топор я не возьму, — упрямо повторила Аня. Гром пожал плечами и засунул руки в карманы.

— Ну хорошо, тогда что насчёт мотанки-берегини? Результат тот же, но без лезвия. Раз уж ты так боишься острых предметов…

Аня вздохнула, чувствуя себя глупой. Конечно, Гром не внушал особого доверия, но он был местным, он точно знал лучше. Его речи были такими уверенными и слаженными, что им верилось. Да и Аня была склонна давать людям шанс. Даже если они такие несносные, как Гром.

— Ладно, — она протянула ему руку, стараясь избегать его взгляда, — договорились.

— Вот и хорошо.

Гром с удовольствием пожал Анину руку, сжав её крепче, чем в первый раз. Аня решилась посмотреть на него мельком и увидела в его хитрых глазах что-то, похожее на жалость.

— А местный колорит ты ещё изучишь, не переживай. Совсем скоро будешь ориентироваться как своя.

Неожиданная теплота в его голосе заставила Аню расслабить напряжённые плечи. Впервые за эти кошмарные три дня она позволила себе не думать о плохом.

***

Аня любила пешие прогулки. Рядом с их с Димой домом была новенькая набережная, построенная по дизайн-проекту молодой смелой художницы. Широкие петляющие тротуары, велосипедные дорожки, красно-сине-зелёные арт-объекты в виде птиц и высоченные сдвоенные качели — для уставших от ходьбы. Даже стоявшее там много лет кафе в единый стиль вплели. Там постоянно тусовались подростки и снимали танцевальные ролики для соцсетей. И Ане иногда удавалось уговорить Диму пойти туда на прогулку.

Но этот ночной поход с Громом она бы не назвала приятным. Она постоянно оглядывалась на каждый шорох, давая Грому повод похихикать над ней. Её пальцы нервно сжимали перцовку в кармане. Другой рукой она крепко держала ручку сумки.

Всё усугублялось тем, что Гром не врал: это и правда был совершенно заброшенный город. Каждое здание находилось в разной степени запущенности и обветшалости, повсюду валялся мусор и старые бытовые предметы, уличные фонари не работали. Ещё и зелень, изредка попадавшаяся на глаза в каком-нибудь закутке, совсем пожухла.

Они продолжали передвигаться по крышам. Гром сказал, что так безопаснее. Аня была не против: дома прилегали экстремально плотно друг к другу и не приходилось проявлять чудеса ловкости и силы. Совсем не так, как в Анином родном мире. Раньше она считала, что жилая застройка в её городе слишком уж плотная, но теперь она видела, что на самом деле значит «плотно».

Но, по крайней мере, Аня была не одна.

— Слушай, — она взяла Грома за любезно протянутую руку и зашагала за ним по узкому коньку, — а ты сказал, что сюда нечасто люди заходят…

— Ага, — довольно отозвался Гром, внимательно глядя себе под ноги.

— А как часто это твоё «нечасто»?

— Не знаю. Я не веду учёт.

— А кто ведёт?

Аня не понимала. Неужели здесь так равнодушно относятся к случайно забредшим людям? Или связь между двух миров до сих пор не налажена? У колдунов что, какие-то тёрки с людьми до сих пор?

— Никто, наверно, — пожал плечами Гром. — Говорю же, это бывает крайне редко. Чтобы оттуда попасть сюда, неудачливому человеку нужно выполнить ряд правил.

Гром спрыгнул с конька на плоский участок крыши и подал руку Ане.

— Дождаться новолуния, затем — найти правильную дверь. И успеть войти в неё с последними минутами новой луны. Как думаешь, каковы шансы выполнить все три условия?

«Крайне маленькие», — подумала Аня.

Даже более того, чтобы наверняка выполнить все эти три условия, нужно о них точно знать. Аня задала себе вопрос, о котором предпочитала не задумываться.

Откуда Саша узнал все эти подробности про Изнанку?

1.10

Крыши перед ними неожиданно кончились. Аня повертела головой по сторонам и поняла, что они подошли к краю города. Кособокие домики и кривые уличные фонари остались позади. Старенький завод с прохудившейся крышей, раскинувшийся под ними, был последним зданием. Через дыры в неё Аня могла видеть останки каких-то крупных механизмов: огромные раскаточные валики, длинные плечи с якорями, болты и шайбы. Всё было раскидано в ужасном беспорядке, ржавое и прохудившееся.

Гром спустил Аню, снова держа её на руках. Всё это время с его лица не сходила противная ухмылка, и Аня всеми силами подавляла в себе желание огреть его сумкой, как обещала. Он будто намекал Ане, что между ними есть что-то, пусть и совсем короткое и невинное.

Она покрутила большим пальцем обручальное колько. Аня была, есть и будет верна Диме. Сомнительные колдуны с внешностью трикстера и в кожаных плащах не интересовали Аню. Она предпочитала надёжных, эмпатичных и понятных мужчин, у которых не было второго дна и списка тёмных делишек в перспективе. Гром уж точно ни один пункт не выполнял.

— А сам-то ты как тут оказался? — с подозрением спросила Аня, когда он повёл её вертлявой тропинкой, уходившей в сторону частично выжженого леса. Гром впереди лишь тихо усмехнулся, засунул руки в карманы.

— Прихоть высших сил. Считай, тебе повезло: наши нити судеб пересеклись здесь, чтобы ты не умерла в страшных муках от голода, холода, страха и жилоедов.

— А ты чтобы что?

— А я чтобы в очередной проявить свою немеряную смелость и великодушие. — Гром повернулся к ней и зашагал спиной. — Но впечатлить тебя ими не удалось, так что, считай, зря время потратил.

Аня только недовольно покачала головой. Эти его шутки начинали раздражать, поэтому она переключилась на мысли об их вынужденном сотрудничестве. Гром пытался убедить Аню, что предложил ей сделку исключительно из благородных побуждений, но Аня видела его насквозь. В её представлении колдуны, изо всех сил выставляющие себя сильными и независимыми, не нуждаются в помощи, чтобы найти какой-то задрипанный артефакт. По крайней мере, не нуждаются в помощи обычных людей. Так почему он настоял, чтобы она помогла ему? Он явно что-то задумал, но Аниной фантазии не хватало придумать что именно.

Или она просто мнительная и во всём ищет подвох?

«Значит, пока пойду с ним и буду изучать это место, и если вдруг подвернётся кто-то понадёжней, брошу нахала», — решила Аня про себя. Как только эта мысль сформировалась в голове, Анина походка стала легче и пружинистей, страх немного отступил, а настроение улучшилось. Как всегда, стоит только установить хотя бы иллюзию контроля над жизнью, как она становится проще и понятнее. Этот психологический приём безотказно помогал.

— Так какой у нас сейчас план? — Аня догнала Грома и пошла с ним вровень. Как только она оказалась в поле его зрения, задумчивое выражение Грома тут же сменилось на озорное. Он покосился на неё, в его глазах читалось лёгкое превосходство. Затем заговорил со знанием дела:

— Ну… Перво-наперво, нам нужно добраться до ближайшего населённого города.

— Хорошо. А потом?

— А потом доехать до столицы.

— Все артефакты хранятся там?

Гром захохотал от души, держась за живот.

— А у неколдунов все сильные артефакты в столице лежат? На виду?

— Ну… Начнём с того, что у нас никаких артефактов не существует. Но если нужен редкий медицинский специалист, самый крутой музыкальный концерт или там лучший университет, то да. Обычно всё это в столице.

— Интересно. Ну а здесь артефакты раскиданы по городам и весям. Ради безопасности. Чтобы ни один колдун или колдунья не могли найти их и использовать себе в угоду.

— Жесть… Колдуны и правда настолько… — Аня остановилась, прежде чем ляпнуть «отбитые», — в-воинственные?

— Ты даже не представляешь! — Гром широко взмахнул рукой. — Каждый хоть сколько-то могущественный пользователь колдовства стремится напасть на другого. Они постоянно друг на друга войной ходят! Иногда объединяются и нападают на более сильного, а потом всё равно воюют между собой. Вся Всеславия ежедневно страдает от их разборок.

Аня не могла в это поверить. В её-то цивилизованном мире страны уже давно научились торговать и дружить. А здесь, по рассказам Грома, царило тёмное средневековье. Что по уровню технологического развития, что по культурному уровню. Поразительная двойственность: создавать крутые штуки, мгновенно вылечивающие людей, но до сих пор сражаться друг с другом, словно пещерные люди.

— Всеславия, если ты не поняла, это страна, в которой мы находимся. А возвращаясь к плану, — тоном учителя продолжил Гром, — мы доедем Властопольска, а там поищем информацию об артефактах. — Он сделал театральную паузу. — Есть там одно бюро, в нём хранятся записи о передвижениях каждого артефакта. Там-то мы и узнаем, где искать.

1.11

Когда он произносил последние слова, под их ногами закончилась сухая безжизненная почва. Редкие молодые берёзки и осинки, дубы и тополи росли тем выше, гуще и крупнее, чем дальше находились от сгоревшего клочка земли. Листья на них по большей части всё ещё были зелёными, лишь изредка проглядывали жёлтые, оранжевые и бурые пятна. Аня смотрела во тьму, прятавшуюся в глубине леса, и чувствовала, как по коленкам течёт холодок, а горло сжимается. В лесу чего только не бывает: волки, огромные пауки, дикие пчёлы, медведи. И самое страшное — клещи. А на Ане не то что защитного костюма — даже сапог нормальных не было! Только беговые кроссовки.

— А обязательно идти через… это?

— Не просто обязательно. Это единственный путь. — Гром подгонял Аню нетерпеливыми жестами. — Городишко со всех сторон окружён болотами и рекой, в которых водников хоронили. Хочешь поплавать в трясине со старыми могилами? Это тебе ещё повезло: приди ты сюда с месяц назад, пришлось бы стать женой водяного.

— С чего бы это?

— А с того. — Гром выскочил перед Аней и стал идти спиной вперёд. — В конце лета русалки петь начинают: вода тёплая, все бегут купаться. А эти ждут у берега. И нерасторопных девушек своими чарующими песнями в воду заманивают. А там бедолаги в гарем водяного попадают, без вариантов.

Аня только вздохнула в ответ. Игривый тон, которым Гром рассказывал совершенные ужасы, её совершенно не вдохновлял. Она старалась наступать точно по его следам, надеясь, что так будет меньше вероятность нажить проблем или подцепить местных паразитов.

Деревья росли всё гуще, и вскоре лунный свет перестал освещать им путь, теряясь над густо сплетёнными кронами. Гром сложил руки лодочкой и что-то пробормотал себе под нос. На его ладонях возник маленький дрожащий кружок света. Он увеличивался и рос, пока не стал размером с голову Грома.

— Ну вот, так лучше, а? — Он с гордостью посмотрел на Аню так, будто совершил какой-то великий подвиг. Аня закатила глаза и отвела взгляд. В ту же секунду там, куда она посмотрела, промелькнула чёрная тень. Она резво перебежала от одного дуба к другому, потерявшись за стволом. Всё это произошло меньше чем за секунду.

Аня повернулась к Грому, но тот ушёл дальше. Она тут же зашагала за ним, снова оглянулась, в поисках непонятного движения, но ничего не увидела. Даже звуки исчезли.

«Наверно от страха чудится», — решила Аня, но на всякий случай поравнялась с Громом, чтобы не плестись позади.

— За лесом нормальная дорога начнётся, там уже легче будет, — бодро сказал Гром, держа источник света на вытянутой руке.

Какое-то время шли молча. Аня напряжённо вглядывалась в дрожащую тьму, выискивая любой намёк на движение, но всё было тщетно. Похоже, в тот раз и правда глаза сыграли с ней злую шутку. Сердцебиение немного успокоилось. Аня не ощущала усталости. Адреналин придавал освежающей бодрости, заставляя быть на подъёме, хотя страх не ушёл полностью, и Аня оставалась начеку.

— Ты знаешь хоть, куда идёшь? — тихо спросила Аня, перешагивая корягу, которую уже перешагивала несколько раз до этого. Гром зевнул, бросил на Аню обиженный взгляд и полез в карман.

— Разумеется. Я в школе был лучшим в ориентировании на местности, чтоб ты знала. — Гром вытащил какую-то круглую шкатулку и откинул крышку. — А вот эта чудесная вещь выведет нас из любой глуши.

Он поднёс световой шар к шкатулке, и тут Аня поняла, что это был компас. Она наклонилась ближе. Бока украшала напаянная филигрань, а циферблат под стрелками был выложен тонкими деревянными полосками. Полоски складывались в стилизованное изображение солнца, внутри которого находилось сердце. Но что-то в компасе было не так.

— Подожди, — нахмурилась Аня. — Он что, сломан? Что со стрелкой?

Гром самодовольно хмыкнул.

— Ничего, я объясню тебе. — Он взял компас двумя пальцами и повернул циферблатом вперёд. — Это рулевой. Видишь стрелку? Сделана из когтя чура. Да, ты правильно думаешь, это артефакт. Не спрашивай, как он оказался у меня.

Последние слова он произнёс предупреждающим тоном, напомнив Ане, что она не должна слишком уж ему доверять.

— Нужно сказать ему тихонько: «Чур, моё» — и стрелка покажет направление того, что тебе сейчас нужно. А мне нужно найти верную дорогу.

Стрелка на компасе действительно задрожала и завертелась. Она крутилась несколько секунд, пока наконец не показала на нечто за спиной у Ани. Гром нахмурился.

Аня отшагнула в сторону и с опаской посмотрела назад, проверяя что там находилось. Но там была та же всепоглощающая тьма. Аня обернулась к Грому, хотела спросить, на что показывал компас, но Гром уже убрал его. Его брови недовольно сошлись у переносицы.

— Идём, Анют, — буркнул он, хватая её за рукав. — Лучше не стоять на одном месте слишком долго.

— А на что он показывал-то?

— Он… сломался.

— Уже?!

— Этому рулевому лет восемьсот. Может он устал и хочет отдохнуть.

Гром продолжал бесцеремонно тащить Аню за собой, его шаги стали шире. Аня не понимала перемены настроения Грома.

— А как тогда дорогу искать?! — Она дёрнула Грома за плечо, продираясь через ветвистые кустарники. Гром повернулся к ней для ответа, но успел только открыть рот: за его спиной с хрустом мелькнула высокая тень и спряталась за деревом. Аня, успевшая забыть об этом, коротко крикнула и отпрыгнула. — Ты слышал?!

1.12

Где-то за спиной Аня услышала очередной треск, но, обернувшись, уже никого не увидела. Гром напрягся.

Рядом снова кто-то пробежал, но сопровождалось это только коротким шорохом, словно этот кто-то не касался земли.

— Шатуны, Вий их раздери…

— Кто?! — прошептала Аня, но шёпот вышел визгливым. Она с ужасом подумала о медведях. Гром сжал челюсти и взял Аню за руку, притянув к себе.

— Блуждающие деревья. — На слове «деревья» Аня выдохнула. — Они специально ходят туда-сюда, путают, вертят. Работают не хуже злого лешего. Давай, шевелись.

Гром снова повёл Аню сквозь лес, но теперь она не чувствовала себя даже в минимальной безопасности. Всё чаще деревья вокруг менялись местами, преграждали дорогу, били по лицу ветвями, царапали одежду острыми сучьями. Иногда они в ряд вставали перед Громом и Аней, иногда переходили им дорогу, пугая Аню до икоты.

Но сильнее всего пугало молчание Грома. Она успела привыкнуть к его раздражающей болтовне, и её отсутствие только заставляло сосредоточиться на ужасах, происходивших прямо сейчас. Гром постепенно ускорял шаг, а затем и вовсе побежал. Аня постоянно спотыкалась о выступающие корни, запиналась о пучки слипшейся травы, но Гром ни на миг не выпустил Анину руку, упорно поддерживая её каждый раз.

Наконец, когда густой лес расступился, они вышли к болоту. Над ним низко стелился молочно-белый туман, в котором не было видно ни зги. В мутной спокойной воде булькали пузыри, будто там, в илистой затягивающей глубине, кто-то сидел.

Гром, поджав губы, сверлил зловонный берег недовольным взглядом. Аня привыкла полагаться на достижения науки и техники: попади она в такую ситуацию у себя, просто вызвала б спасателей или взяла с собой нормальный компас.

Компас…

— Гром, а ну-ка дай свой рулевой.

Тот хмуро покосился на неё, но просьбу выполнил. Аня откинула крышку, изо всех сил желая найти выход из леса, а через него — и дорогу к лекарству для Димы.

— Хочешь заставить работать эту развалину?

— Чур, моё, — тихо сказала Аня, закрыв глаза и прижав компас к груди. — Пожалуйста, покажи, как выйти из леса.

Аня посмотрела на циферблат. Стрелка пару мгновений стояла без движения, а затем мягко повернулась в сторону. Аня встала ровно по направлению стрелки. Та больше не двигалась.

— Ты что, заклинательница артефактов? — с усмешкой спросил Гром.

— Нет, просто знаю волшебные слова.

Аня поблагодарила компас и зашагала вперёд, почти не обращая внимания на хаотично двигавшиеся деревья. Костяная стрелка стабильно показывала в одном направлении и давала спокойствие и уверенность, которую даже шатуны не могли покоробить. Вскоре рулевой вывел их к старой мощёной дороге, начинавшейся после каменной насыпи. Рядом с дорогой стоял покосившийся деревянный указатель — «Красоград».

Гром забрал артефакт и придирчиво осмотрел его со всех сторон. Затем пожал плечами и убрал в карман.

— Ну что, Анют, устала? — Гром слегка пихнул её локтем. Затем снял свой кожаный плащ. — Сейчас ещё один фокус покажу.

Он смял одежду в комок, скомандовал «Обернись!» и с размаху бросил на землю. Едва коснувшись её, плащ вдруг раскрылся, растянулся с резиновым звуком и принял форму треугольной палатки. Рукава вонзились в землю, как колышки. Воротник превратился во вход, а карманы развернулись и стали окошками.

Аня почти не удивилась представшему перед ней волшебству. После фиолетовых огней, зазовок, бегающих деревьев и прочего она будто привыкла к чудесам.

— Артефакт?

— Не-е-ет, — самодовольно отмахнулся Гром, — ты чего, обычное колдовское барахло, на базарном перекрёстке взял. Купец торговался как сумасшедший! Но я всё равно смог уломать его отдать плащ за три пятых от изначальной цены.

Аня почти уважительно закивала. Ей бы торговаться не позволила гордость. К тому же, если вещь ей правда была нужна, за неё не жалко любые деньги отдать.

Гром протяжно зевнул и потянулся. Только теперь Аня ощутила голова вдруг отяжелела, а из рук ушла вся сила. Гром, словно понял, что Аня устала, приобнял её за плечи и прижал к себе.

— Держись, не падай прямо здесь.

Аня ощутила тепло его кожи сквозь оставшуются на нём рубашку и почти расслабилась, но в последний момент взяла себя в руки и ударила Грома локтем по рёбрам. Он тут же зажал больное место, шипя сквозь зубы.

— У меня вообще-то муж есть. И перцовый баллончик.

— Да понял я, злая ты женщина, — страдальчески пробормотал Гром, пока Аня осторожно залезала в плащ-палатку.

Внутри ожидаемо было пусто. Землю прикрывали полы плаща, пуговицы расположились прямо посередине, как бы деля пространство палатки на две ровные части.

Лёжа на своей половине, Аня вспоминала всё, что с ней случилось за эти несколько безумных часов, и до сих пор не могла принять это за реальность. Да, местные чудеса почти перестали её пугать и удивлять, но если посмотреть со стороны…

Нет, если думать об этом слишком усердно, можно и умом тронуться. Аня повернулась на бок, чтобы видеть Грома. Тот лежал на спине, закинув одну руку под голову, его грудь плавно поднималась и опускалась. Судя по всему, он уже заснул. Перцовка во внутреннем кармане тренча придавала Ане немного уверенности, но сердце всё ещё билось немного ускоренно.

1.13

Утром Аня проснулась в той же кожаной палатке у леса, и Гром с самого утра принялся действовать ей на нервы. Когда она вышла из палатки, чтобы размяться и подумать, как умыться, он засмеялся и сказал, что она выглядит так, будто участвовала в играх с кикиморами. Зеркало подтверждало его слова: после вчерашней прогулки по лесу Анино лицо было всё в грязи, царапинах и мелких ошмётках листьев.

Гром быстро реабилитировался, предложив проводить к речке. После умывания ледяной водой Аня наконец почувствовала себя нормальным человеком. Она насколько могла высушила лицо и уже собиралась отойти от берега, как заметила Грома со странным устройством в руках.

— Что это?

— Это? — Он с кривой улыбкой помахал им. — Походная зубная щётка.

Аня смотрела, как зубная щётка сама вспенилась, а её щетинки принялись крутиться — Грому оставалось только положить её в рот. Пока он чистил зубы, Аня с завистью думала, что именно этого ей и не хватало. Вернуться домой с кариесом совершенно не хотелось.

— Что, хочешь такую же? — спросил Гром с полным ртом пены.

— А у тебя есть?

Когда щётка прекратила двигаться, он сплюнул в траву и промыл устройство в реке. Когда он вытащил щётку, она тут же отряхнулась, словно собака, выпустила маленький сноп искр и спрятала головку в колпачке.

— Нет, но могу сделать её близнеца. Для тебя.

Аня поморщилась.

— Нет, спасибо.

— Зря. Это будет совершенно новая щётка, неиспользованная. Надо? Решай, пока я не передумал.

Конечно, Ане было надо. Скрипя зубами, она согласилась, и Гром незамедлительно сложил пальцы в римскую цифру пять. Затем он задел средним и указательным пальцами щётку, и та раздвоилась прямо в его кулаке.

После они вышли к просёлочной дороге. Аня потянула конечности, те характерно хрустнули. Ощущения в теле ей понравились: ничего не болело, не ныло, несмотря на то, что она провела ночь на жёсткой земле.

Одно только мешало: сосало под ложечкой так, что скулы сводило.

— Завтракать будешь? — участливо спросил Гром, подошедший ближе. Аня шмыгнула и оглядела пустое желтеющее поле.

— А есть чем?

— Нет.

Аня закатила глаза. Чего и следовало ожидать от Грома. Сама она с удовольствием бы сейчас зашла в какое-нибудь кафе или ресторан быстрого питания на худой конец. Но тут, по её подозрениям, ничего такого и близко не было. А если бы и было, то местных денег у Ани всё равно не имелось.

Она вздохнула, ощущая себя рыбой, выброшенной на сушу. Совершенно беспомощной и не знающей что делать.

— Да не хмурься так, — засмеялся Гром, уперев руки в бока, — по пути нам обязательно попадётся деревня или село.

Аня не слишком вдохновилась оптимизмом Грома, но он оказался прав. Спустя несколько километров они наткнулись на указатель с надписью «село Узенькое». В этом Узеньком Гром мастерски заговорил зубы древней бабушке в пёстром платке, которая сидела на лавочке у ворот и вязала шапку. Когда она встала с лавочки, то ростом едва дотягивала Ане до груди.

Изба старушки оказалась крошечной, но очень аккуратной, с интерьером в типичном деревенском стиле: старые ковры, покрывала и много плешивой мебели с застарелыми пятнами. Внутри был идеальный порядок. Ничего не говорило о том, что хозяйка опасна или что-то вроде того.

Аня помнила слова Грома о том, что колдуны — очень агрессивные ребята и всегда была чеку: и когда ела вкуснейшую кашу на молоке, и когда в бане уворачивалась от веника-самохлесталки, и когда пила травяной чай с булочками, испечёнными в шесть рук, и когда наблюдала, как Гром колол для бабули дрова и чинил забор. Она ждала нападения — не только от бабули, а и от соседей, — но его не произошло. Единственным колдовством, которое сотворила старушка, был зачарованный черпак, самостоятельно накладывавший еду в тарелки.

Возможно, дело было в том, что Гром с порога совершенно обаял бабушку своими гладкими речами и комплиментами. В любом случае, расслабиться Аня смогла только когда они ушли из Узенького.

Поле тянулось, тянулось бесконечно, пока они шагали по присыпанной камнями дорожке. Хруст гремел в Аниных ушах и начинал действовать на нервы, нетвёрдая поверхность под ногами то и дело заставляла спотыкаться.

Вскоре Гром внезапно остановился. Аня осмотрелась и не нашла причину остановки: пейзаж вокруг не поменялся, а в засаде не сидели колдуны.

Аня непонимающе уставилась на Грома.

— Я тут подумал… Будет не очень хорошо, если ты в город заявишься в этом.

Он неопределённо помахал, брезгливо указывая на Анину одежду.

— Что, слишком красиво для вас? — не осталась Аня в долгу и намеренно покосилась на видавшие виды сапоги Грома и выцветшую фиолетовую рубашку. Тот и ухом не повёл.

— Нет, слишком выделяешься. Ты здесь подожди, лады? А я быстро сгоняю на базар и обратно.

— В каком смысле?! — Аня вцепилась в его рукав. — Ты оставишь меня одну? А если колдун появится, мне что, по-твоему делать?!

Гром слушал Аню с удивлённым выражением, а затем снисходительно наклонил голову набок и потрепал её волосы.

1.14

Рядом с ним открылся треугольник, внутри которого Аня разглядела наспех сколоченные из дерева лавки и павильоны с козырьками из тёмных тканей. Различные товары были выложены на полках, а продавцы активно зазывали покупателей, которых тоже было немерено. А потом Гром прошмыгнул в проход, как в шатёр, и невидимая занавеска за ним закрылась.

Аня закрыла рот от ужаса.

Она думала, что привыкла к чудесам, но снова ошиблась. Аня выбежала на то место, где исчез Гром, внимательно изучила глазами, поводила там руками. Но ничего не нашла.

Её накрыло острое ощущение, что она на многие километры совершенно одна. Аня сжала крепче лямку сумки, проверила карман с перцовкой. Ушла с дороги, чуть спустилась в кювет с обочины и села, прикрывшись зарослями высокой травы. Начала считать секунды про себя.

На триста восемьдесят второй секунде прозрачная ширма раздвинулась, и оттуда выскочил Гром. Как ни в чём не бывало он поправил плащ, а затем заозирался. Аня помчалась к нему, чувствуя как вновь обретает силы и уверенность. Гром, увидев её, тут же расплылся в лукавой улыбке.

— А, вот ты где. Держи.

Он бросил Ане комок одежды. Развернув его, она обнаружила стёганую куртку с отороченными мехом рукавами и воротником, вязаную полосатую шапку и валенки на подошве.

— Куртку брал на глаз, а вот валенки одноразмерные: они зачарованы так, чтобы подходить любой ноге.

Гром буквально лопался от самодовольства, пока Аня нерешительно натягивала на себя новую одежду.

— А, и кстати: в куртке бездонные карманы, а валенки отталкивают воду. Не благодари, это в долг.

— Ну конечно, — буркнула себе под нос Аня, прыгая на одной ноге и надевая второй валенок.

— Чего-чего, Анют? — насмешливо спросил Гром, с удовольствием наблюдая за ней.

— Через плечо.

— Да ла-а-адно, я ж пошутил, ну откуда тебя наши векшени?

Гром явно получал большое удовольствие, донимая Аню дурацкими шутками. Но прежде чем она снова пригрозила ему перцовкой, он вдруг сделался серьёзным.

— Вообще-то это и мне на руку. Чем меньше внимания к тебе, тем меньше внимания ко мне. Не хочется, чтобы кто-то нас запомнил: искателям артефактов это ни к чему. Так что, считай, я вкладываю в свою безопасность.

Гром снова принялся копошиться в воздухе и открыл шторку, за которой Аня увидела тот самый базар. Не спрашивая и не давая времени на раздумья, Гром затянул упирающуюся Аню за собой. Онемевшая от шока, Аня с мощёной дорожки наступила на утрамбованный песок, смешанный с камнями. Она обернулась — невидимая завеса закрылась, отрезая её от перекрёстка в глухомани. Теперь в той стороне осталась плотная белёсая дымка, густой неподвижный туман.

Палатки и лавки ломились от вещей. Прыгающие вёдра, меняющие форму ключи, сеть с разумом, сама прыгающая на добычу — разнообразие поражало Анино воображение. Купцы, разодетые кто во что горазд, зазывали грубыми голосами, выкрикивали названия своих товаров. Аня отчаянно зажимала уши: к орущим продавцам присоединялись вещи на их полках, стрёкот, лязг и вой переполняли тесный базар, делая его будто ещё меньше. Покупатели — хмурые люди, прятавшие свои лица, — молча толкались плечами и все до единого провожали Аню подозрительными взглядами, задерживаясь на её лице. Как будто по одному нему отличали её от местных.

Гром шёл, как будто был здесь своим и знал каждый закуток в этом подозрительном месте. Аня подозрительно оглядывалась, ожидая нападения или стычки. Наконец, ряды палаток кончились, шум чуть стих. Тот же стоячий туман белой клубящейся стеной преградил им дорогу. Гром поймал в воздухе край шторы и открыл.

Они вышли в середине оживлённого парка, там где пересекались две аллеи, усаженные по краям кустами. Аня чуть не решила, что это обычный город на её Лицевой стороне, но тут человек, сидевший рядом с ними на скамейке, достал из сумки газету и развернул. Рисунки на ней шевелились, а буквы в названиях статей то и дело перебегали с места на место, образовывая новые громкие заголовки.

— Прям как в «Гарри Поттере»… — выдохнула Аня шёпотом, наблюдая за акварельным изображением в полстраницы, на котором взрывались салюты, а человек в костюме и шляпе разрезал ленточку перед зданием.

— Где? — рассеянно поинтересовался Гром, сверяясь с рулевым.

Аня проигнорировала его вопрос и продолжила осматриваться. Гром подошёл к ней вплотную и наклонился так, что Аня почувствовала его дыхание на своём ухе.

— Хватит пялиться, ты пугаешь народ.

Аня хотела возмутиться, что это они её пугают, но промолчала, с трудом оторвав взгляд от девушки в нелепом полосатом костюме. Та только что вытащила из крошечной сумки высокий раскладной столик, поставила его под деревом и разложила на нём восемь трёхлитровых банок с различными жидкостями, которые достала из той же крошечной сумочки.

— Пойдём, Анют, — процедил сквозь зубы Гром, утягивая Аню.

Она всё не могла оторвать глаз. Город напоминал города в её мире, но одновременно так сильно от них отличался. Деревья на первый взгляд выглядели как обычно, но, присмотревшись, можно было заметить, что стволы у них ощетинивались, чтобы сбросить отсохшую кору, или что ветки слегка встряхивались, будто дерево разминало затёкшие конечности. Птицы, похожие на тех, что знала Аня, летали, клевали семечки. Бездомные кошки прятались под лавками, а собаки на поводках ходили рядом с хозяевами и лаяли совсем как обычные.

1.15

Только люди иначе одевались, иначе себя вели. То один, то другой складывали пальцы в разные знаки, бормотали что-то под нос и творили колдовство: ботинки очистить ли, перелистнуть страницу в книжке — для любого действия, казалось, было своё заклинание.

А над желтеющими кронами торчали сплошные купола разных цветов. Вытянутые и сплющенные, круглобокие и плоские — на разный вкус. Купола венчали крышу почти каждого здания. Выйдя за пределы парка, к дороге, Аня нахмурилась: сверкающие купола украшали здания из серого камня. Высокие стрельчатые окна соседствовали с колоннами, розетки со славянскими мотивами — с арочными переходами.

Аня ощущала странные чувства. Необычная архитектура делала город только живее в её глазах. Острые неправильные формы зданий, то расширяющихся кверху, то изламывающихся в середине, угловатые линии дорог и тротуаров смягчались присутствием людей и животных. Серые и землистые цвета разбавлялись пёстрыми и яркими одеждами. Повседневность дополнялась волшебством, происходившим на каждом квадратном метре. Всё было таким странным и несочетающимся, но парадоксально гармоничным.

Сравнивая местные пейзажи с родными, Аня неизбежно приходила к выводу, что здесь, в Изнанке, ей нравится больше. Невольно её воображение представило их с Димой представительными колдуном и колдуньей. Дима бы работал в аналоге стоматологической клиники, может, выдёргивал бы гнилые зубы всяким лешим и упырям и другим колдунам. А Аня бы занималась бухучётом какой-нибудь колдовской фирмы, которая производила бы, скажем, летающие ступы или волшебные пылесосы…

Вернувшись в реальность, Аня заметила, что осталась на тротуаре одна. Гром уже шагал вдоль аллеи, и только его чёрная макушка виднелась в толпе. Аня побежала за ним.

— Куда мы идём? — спросила она Грома. Тот неопределённо махнул в сторону жилых кварталов.

— Видишь большой купол со шпилем и флагом? — спросил он, приложив ладонь ко лбу козырьком. Аня прищурилась и кивнула. — Туда и идём. Это воздушная станция, повезло, что здесь она есть. Можно было бы, конечно, скоротечью добраться, но это медленней. Так что давай шевели ногами. Воздушные рейсы в столицу бывают только в полдень, а солнце уже почти в зените.

Аня посмотрела на Грома, как на дурака. Как он смог определить положение солнца, если небо было закрыто тучами? Аня списала это на то, что он колдун и, может, в очередной раз вытащил из своих карманов какую-нибудь волшебную приблуду, пока она думала о Диме.

Оказалось, что буквы и рисунки двигались не только в газетах. Рекламные плакаты с чудной колдовской техникой, вывески продуктовых магазинов, шаржи уличных художников, меню ресторанов — даже книжки читавших на ходу колдуний, — всё двигалось и менялось, как в телевизоре, только на плоских поверхностях. Аня не успевала следить, как на рекламной растяжке колдун в переднике показывал работу самоочищающейся кастрюли, а в то же время на обложке любовного романа двух влюблённых разделяло чёрное заклятье. От разнообразия и мельтешения начинали болеть глаза.

Неожиданно Гром взял Аню за плечо, отвёл подальше и развернул к себе.

— Так, теперь сосредоточься, — серьёзно сказал он, заглядывая Ане в глаза, гипнотизируя своими, фиолетовыми. Прохожие торопливо шли мимо и даже не обращали на них внимания. — Сейчас нам предстоит дюже важное дело, и мне нужно… чтобы ты взяла себя в руки и не выделялась. Не пялься, не задавай странных вопросов. Представь, что ты во Всеславии всю жизнь живёшь.

— Ладно, — пообещала Аня после недолгой паузы. Гром ещё несколько мгновений смотрел на неё, его глаза изучали Анино лицо, словно ища там признаки того, что она врёт. Наконец, он отпустил её и вернулся к привычному вороватому виду, снова сделался собой.

— Очень хорошо, пошли.

Аня очень старалась не удивиться, когда они подошли ближе к строению, которое Гром ранее назвал воздушной станцией. То, что перед ними раскинулось, было похоже на гигантский клубок из переплетённых древесных корней. Из одного входа люди выходили, а в другой входили. Над «крышей» возвышалась на опорах огромная платформа с равноудалёнными кабинками по краю. На самом верху фасадной стороны висели мигающие буквы: «Западная воздушная станция г. Вихревск».

Прождав в длинной шумной очереди, где кто-то ел что-то очень вонючее, Аня и Гром наконец оказались внутри станции. Под куполом в зале ожидания летали красные огоньки. Они ловко лавировали между перекладин и подпорок, разлетаясь по всем залам. Толпа сама несла Аню и Грома к посту досмотра, где двое приземистых существ с собачьими головами водили рядом с людьми и их сумками своими длинными носами. Их огромные ноздри раздувались на вдохе так, что становилось видно волоски внутри них.

Аня и Гром стали свидетелями того, как один из досмотрщиков вдруг зарычал и вцепился когтями в сумку приличного на вид колдуна. Второй пришёл ему на подмогу, и пока колдун упирался и угрожал вызвать руководство, те вытащили из его чемодана небольшой холщовый мешочек. Внутри лежали три переливающихся от жёлтого к синему яйца. Гром тихонько присвистнул, с удовольствием наблюдая, как колдуна уводят другие колдуны в красной униформе, напоминающей полицейскую.

— Ну и болван.

— А за что его? — Аня привстала на цыпочки, чтобы разглядеть, что творилось на посте досмотра.

1.16

— Контрабанда волшебных животных запрещена. Особенно таких редких, как рарог. Но ты не нервничай: у нас же ничего запрещённого нет. — Гром наклонился к Ане так, чтобы его слышала только она. — Разве что они учуют твой человеческий запах, но на то тебе и новая одежда. Она пропахла рынком и мной, но если что, настаивай, что занимаешься ремонтом обуви. Считается, что люди пахнут кожей и железом.

Продвигалась очередь медленно. Аню постоянно подталкивали сзади, будто она могла ускорить ход. Многие колдуны вели с собой детей, жалующихся на скуку. Гам стоял знакомый, и, закрыв глаза, Аня могла бы представить что находится на самой обычной железнодорожной станции в своём мире.

Когда досмотрщик принюхался к её сумочке, а затем к одежде, она плотнее укуталась в куртку и задержала дыхание. Ей чудилось, что гигантские ноздри существа забирают весь запах, который она несла. Оно посмотрело на неё из-под кустистых рыжих бровей, подозрительно сощурилось, сдвинуло форменную кепку на лоб и в конце концов отошло в сторону. Аня выдохнула, чувствуя, как горят от напряжения все внутренности.

Гром уже ждал её за пределами поста. Всё такой же самодовольный и расслабленный. Аня ощутила острое желание съездить ему по спине сумкой.

— Пойдём возьмём проходные, — Гром потянул Аню к ряду круглых окошек: те были вырезаны прямо в дереве и напоминали дупла. В единственном свободном окне сидела старушка.

Аня думала так прежде чем рассмотрела её внимательней. Серая кожа была испещрена глубокими бороздами морщин, глубоко посаженные глаза блестели чернотой. На голове у «старушки» был беспорядок из сухих чёрных волос, тонких веток, жухлых листьев. На макушке покоилось гнездо, а из-за ушей выглядывала пара змей, и одна из них уже заинтересованно щёлкала языком в Анину сторону.

— Приветствую, — Гром бесстрашно приблизился к окошку и облокотился на подоконник. — Чудная причёска, любо-дорого смотреть. Как ваше настроение в этот прекрасный день?

Старая карга ни на секунду не изменила непроницаемого выражения лица. Её змеи зашевелились и зашипели.

— Покупай проходной или проваливай, — наконец гаркнула она с грубым акцентом. Гром побеждённо вздохнул и отошёл от окошка.

— Лесунки такие необщительные, — бросил он Ане шёпотом, а потом повернулся обратно к окошку и обворожительно улыбнулся. — Два до столицы.

Он бросил лесунке монету с трезубцем на аверсе. Та вдруг разинула пасть и поймала её зубами — Аня подскочила на месте от неожиданности. Лесунка немного пожевала монету, видимо убеждаясь в том, что та настоящая, выплюнула и отложила в кассу.

Спустя время на руках у Грома оказалось два квадратных листа пергамента не первой свежести. У Ани возникло ощущение, что его несколько раз отправляли на вторичную переработку.

До отправления оставалось полчаса. Огромные солнечные часы, стоявшие обелиском в зале ожидания и окруженные скамейками, собрали вокруг себя разношёрстную толпу. В основном здесь были обычные колдуны и колдуньи, выглядевшие как люди, но нет-нет да и проскакивали среди человеческих лиц различные… морды. Прыщавые, волосатые, с маленькими водянистыми глазками, лысые, с клювами вместо носов, с огромными жабьими ртами, клыками — Аня успела вспомнить десятки монстров из славянской мифологии, пока прикидывала, кому могли бы принадлежать все эти прелести. В основном, они щеголяли в форменных костюмах и работали прислугой на станции: несли багаж, мыли полы, охраняли выходы.

Фоновая тревога не покидала Аню с того момента, как она очутилась в парке Вихревска. Они с Громом стояли на четвёртом выходе воздушной платформы, скоро должен был прибыть транспорт. Крытая металлическая кабинка защищала от потоков ветра, но не от тревожных мыслей. Аня постоянно вглядывалась в лица прохожих, колдунов, стоявших вплотную к ней в ожидании посадки, и пыталась оценить, насколько они дружелюбны. И её невероятно бесило, что Гром так и оставался непринуждённо беззаботным, даже в таком месте, под завязку набитом народом. Или у них негласный пакт в общественных местах друг на друга не нападать?

Аня забыла обо всех своих страхах, когда загремела сигнальная труба. Её раскатистый звук предзнаменовал прибытие транспорта, и Аня уставилась в небо. Спустя пару мгновений сверкнула молния, заставив Аню моргнуть, а потом в облаках возникла зелёная ленточка. Она беспрестанно извивалась, приближаясь к платформе, и вскоре Аня с ужасом поняла, что это не ленточка, а змей, к спине которого были прикреплены выкрашенные в синий квадратные вагоны.

Змей летел беспорядочно. Он то резко нырял, то поднимался, то внезапно поворачивал, будто уворачивался от невидимой преграды — выглядело всё это так, словно змей совершенно потерял управление или сошёл с ума. Как только он подлетел достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть его блестящую чешую, из платформы вдруг со звоном сорвались толстые цепи и крепко обвились вокруг тела змея. Они потянули его, слабо упирающегося, к платформе и закрепили. Он недолго извивался, поднимая пыль в воздух, и вскоре окончательно затих. Это зрелище заставило Анино сердце сжаться. Она не была уверена, что не приписывала ему свои надуманные переживания, но чувствовала, что змею совершенно не нравилось возить на спине людей.

1.17

Аня опустила голову, чтобы не смотреть на несчастное создание. Их кабинка открылась, и поток колдунов вынес Аню и Грома наружу. Двери вагонов с мерцанием исчезли, из каждого вышли контролёры в синей форме.

— Эй, Анют, — Гром легонько похлопал Аню по лопаткам, — чего разнюнилась? Летать боишься? Так ты не бойся, я же с тобой.

— Дурак.

— Чего сразу дурак? — обиделся он. — Я о тебе забочусь, злая ты женщина.

Аня промолчала, закусив внутреннюю часть щеки. Не признаваться же ему, что ей до слёз жалко устрашающего змея. Лучше уж быть злой, чем плаксой.

Гром встал в очередь перед Аней и отдал ей один проходной. От скуки и любопытства она принялась изучать его. Толстый шершавый лист с надписями, сделанными синими чернилами.

Аня прищурилась, не веря своим глазам.

Пункт отправления — Вихревск, пункт прибытия — Властопольск.

Дата: одиннадцатое ветрогона.

Но написано всё это было с ужасающими ошибками, словно печатать билеты посадили дошкольника, едва выучившего буквы.

У Ани появилось много вопросов к Грому.

Наконец подошла их очередь. Контролёр, низенькое невероятно волосатое существо с маленьким длинным носом, посмотрел на Аню из-под бровей и шумно вдохнул.

— Ваш проходной, — гнусаво произнёс он и вытянул раскрытую ладонь. Слегка дрожащими пальцами Аня вложила в неё свой билет и затаила дыхание. Контролёр внимательно проверил его, близоруко поднеся пергамент вплотную к лицу, затем продырявил единственным клыком и вернул Ане.

— Э… — Аня приняла обслюнявленный проходной двумя пальцами и натянуто улыбнулась. — Спасибо.

Аня поднялась по выскочившим из вагона ступенькам и поискала глазами Грома. Тот возник справа и потащил Аню за рукав к свободным местам.

Сиденья оказались вырезаны из дерева и отделаны мягкими подушками из зелёного бархата. Круглые окна из странного мерцающего стекла давали лишь небольшой обзор. А пахло в салоне смолой и старой тканью.

— Отправление через две минуты.

Писклявый голос принадлежал маленькой, вырезанной в потолке птице-гамаюн. Она притаилась в самой середине вагона и будто следила за пассажирами своими огромными глазами.

Как только Аня села, из сиденья как по волшебству вылетели ремни и надёжно закрепили Аню в талии, бёдрах и плечах. После у сиденья выросли подлокотники и обняли Аню под грудью. Над головой выдвинулась мягкая подушка. Аня пыталась подвинуться, но ничего не выходило. В голову полезли непрошеные сравнения с аттракционами. Аня посмотрела на других пассажиров: все они, как она сама, были пристёгнуты к своим местам и не выражали ничего, кроме безразличного спокойствия. Анина фантазия же работала на полную катушку. Зачем такая система безопасности? И как должен проходить полёт, что пассажиров обматывают, почти как гонщиков Формулы-1?

— Эй, глаза выпадут, — недовольно отозвался Гром, сидевший слева от Ани. — Просто расслабься.

— Легко тебе говорить! — яростно зашептала Аня, пытаясь выровнять дыхание. — Я даже на самолёте ни разу не летала. Как мне, по-твоему, представить, что я летала на огромной змее?!

В вагон зашёл контролёр, за собой он катил небольшую двухэтажную тележку. Сверху были ровно разложены булочки в бумажных пакетах, миски с конфетами, шоколад, бутылки, яркие этикетки которых вызывали у Ани желание попробовать содержимое. А на нижней полке громоздились кипы газет. Даже в сложенном состоянии буквы и картинки на них шевелились.

— Еда, напитки, чтиво? — прогнусавил контролёр, неспешно оглядев толпу. Поднял руку только один щуплый мужчина в конце.

Когда контролёр покинул вагон, дверной проём замерцал, а затем в нём возникли двустворчатые двери. Испустив дымок, они захлопнулись с щелчком. Этот щелчок заставил Анино сердце подскочить, она выдохнула и вцепилась в ремни безопасности.

Через минуту вагон слегка заходил ходуном, издавая протяжные скрипучие звуки. Такое же Аня испытывала в своих родных поездах, когда состав начинал трогаться и все вагоны дёргались перед стартом.

Но эти движения были другими. Салон трясся во всех направлениях сразу и наклонялся, как микроавтобус на крутом повороте. Аня сразу догадалась, что это змей под ними шевелился и извивался, готовый сорваться в небо.

Колени затряслись, сердце заколотилось где-то в глотке. Глаза защипало. В горле возник колючий ком.

«Только бы не умереть…» — вдруг подумалось Ане. На слове «умереть» она вспомнила о том, почему вообще оказалась здесь и согласилась на авантюру Грома, но на этот раз мысль о Диме не придала смелости. Аня попыталась сделать глубокий вдох, ремни и подлокотники мешали, стягивая грудь. От недостатка воздуха начинала кружиться голова. Она вцепилась в сиденье и вжалась в мягкую спинку.

И тут монотонное гудение разговоров разрезал шипящий утробный крик. Вагон резко накренился, деревянные стенки жалобно заскрипели, Аню согнуло влево, и она крикнула от неожиданности. Ей чудилось, что платформа рушится и все они падают, но тянущее чувство щекотки в ступнях говорило, что они взлетают.

1.18

Аня не могла это проверить. Картинка перед глазами расплывалась, Аня пыталась сжаться в комочек и перестать плакать. Вероятно, все пассажиры смотрели на неё как на дуру.

Гром вдруг с силой оторвал Анину руку от подлокотника и переплёл её пальцы со своими.

«Анют, всё хорошо, то, что сейчас происходит, нормально!»

Аня слышала его голос, но не понимала, где — то ли где-то сбоку, то ли у себя в голове. Страх так сковал её, что она не понимала даже, кричала ли она или это просто звон в ушах.

«Да, я залез тебе в голову, меня слышишь только ты. А ещё дураком меня называла, злая женщина, — этот дурак сейчас на тебя свою жилу тратит, между прочим, а она не бесконечная!»

Раздражающий мягкий баритон Грома постепенно заглушал скрежет дерева и завывание ветра. Аня чуть пришла в себя и стиснула зубы крепко, чувствуя, как саднит горло. Всё-таки кричала.

«Анют, я всё понимаю, но у тебя больше шансов умереть, подавившись вишнёвой косточкой, чем разбившись во время перелёта на летавце. Это правда, это писали во всеславской газете со ссылкой на исследования учёных-колдунов! Тут такая защита, перевозчику, думаешь, нужна твоя смерть?»

Аня слышала, как недовольно перешёптывались колдуны, которым, видимо, осточертело слушать её хныканье, но успокаивающие слова Грома перекрывали их, за ними она почти не различала возмущения и протесты.

«Анют, посмотри на меня, а?»

«Нет!», — произнесла она у себя в голове и тут же услышала одобрительное хихиканье Грома, всё ещё в своей голове.

«Ну вот видишь, ты уже научилась разговаривать безмолвницей, так быстро ещё ни у кого не получалось.»

Аня фыркнула, но из-за слёз фырканье наполовину разбавилось сдавленным всхлипом. Вагон продолжал резко поворачивать, нырять, дёргаться, вертеться вокруг своей оси, будто с ним играл годовалый великан, но за ужасные первые минуты полёта Аня немного, совсем чуть-чуть привыкла.

«А ещё», — продолжал Гром говорить в её мыслях, — «мне неловко тебя об этом просить, но не могла бы ты чу-у-у-уть-чуть разжать пальцы? Я серьёзно, ты мне сейчас руку сломаешь, Анют…»

После его слов Аня с опаской открыла глаза. Немного поморгала, чтобы расчистить взор. За окнами проносилось белое плотное полотно облаков, пассажиры спокойно занимались своими делами: читали газеты, вязали из самораскатывающейся пряжи, спали. Аня опустила взгляд на их с Громом руки и с ужасом поняла, что пальцы Грома, которые она со страху сжала, как ненормальная, уже побелели.

«Извини…»

Аня ослабила хватку. Пальцы, долго пробывшие в одной позиции, ощущались деревянными. Гром тут же издал стон облегчения и принялся баюкать и разминать руку.

***

Посадка оказалась немного мягче, чем взлёт. За минуту до того, как змей принялся снижаться, птица-гамаюн сообщила противным голоском: «Уважаемые пассажиры! Мы входим в воздушное пространство Властопольска. Настоятельно просим вас не пользоваться колдовством до момента пришвартовывания транспортного средства. Также напоминаем, что бросать мусор и проклятья на территории посадочно-высадочной платформы строго запрещено. Штраф — пять тысяч векшеней».

Пока Гром тихо возмущался, что штраф опять вырос, Аня отыскала глазами голову змея. Тот лежал неподвижно, пригвождённый колдовскими серебряными цепями, и только шумно выпускал воздух из круглых ноздрей. Его тонкие гибкие усы слегка колыхались при каждом выдохе, а песок на платформе вздымался маленькими вихрями. В блестящих красных глазах существа Аня разглядела бесконечную усталость.

Змей вдруг поймал Анин взгляд. Его зрачки на секунду загорелись жизнью и ненавистью. Цепи немедленно отреагировали гудением и сжали хватку на змее, заставив того болезненно выдохнуть и зажмуриться.

— Пойдём, — весело бросил Гром, взял Аню за рукав и потащил к подъёмным лифтам. Всю дорогу Аня оборачивалась, не могла оторвать от змея глаз. Тот быстро бросил попытки вырваться: лёг на платформу, распластав лапы и закрыв глаза.

Столичная станция выглядела побогаче, чем в Вихревске. Купол главного зала был выполнен из цветного стекла, а псоголовых существ, досматривавших багаж посетителей, было в несколько раза больше. Колдуны с колдуньями были одеты иначе: струящие ткани, дорогие блестящие туфли и ботинки, шляпы на грани фриковости. Две дамы с высокомерными лицами поправляли макияж, управляя косметикой с помощью одного только указательного пальца. Колдун проговорил что-то в деревянную дощечку, а затем убрал её в чемодан парой движений рук. Другой, сложив длинные тонкие пальцы в особый знак, перекладывал бумаги в дипломате.

Даже колдовство, которое использовали жители столицы, будто смотрелось изящнее и красивее.

Гром держался так же высокомерно в своём помятом плаще и грязных сапогах, и даже то, что он был вывернут наизнанку, не портило образ. Его острые черты лица будто тоже преобразились: он уже не выглядел как провинциальный мужик в плохой одежде и со случайно доставшимся ему в генетической лотерее симпатичным лицом. Выложи сейчас его фотографию на фоне цветного купола и самодовольных людей, комментаторы в соцсетях начали бы просить контакты Грома и прочить ему модельную карьеру.

Гром медленно огляделся. Его чёрные нахмуренные брови неизменно делали его похожим на злодея. Затем его взгляд упал на терпеливо ожидавшую его действий Аню, и Гром тут же просветлел, вернулся к образу обаятельного негодяя.

1.19

— Я смотрела не на тебя, — проворчала она сквозь зубы.

— А на кого ж тогда?

— На всё.

Аня обвела руками вокруг себя. Гром поднял бровь.

— Справедливо. Властопольск тебе не провинциальный городишко. У нас даже шутят иногда, что Властопольск — это маленькая страна, которую со всех сторон окружает Завластополье. В таком случае, проведу тебе небольшую показательную прогулку.

Гром приглашающе вытянул руку вдоль тротуара, изламывающегося вдоль дорог для квадратных карет, припаркованных повсюду. У них не было ни козлов для кучера, ни животных, впряжённых в них. Просто коробки на колёсах, двигавшиеся сами по себе.

Площадь, на которой стояло массивное здание станции, была плотно высажена по периметру кустарниковыми розами и клёнами, начинавшими красиво краснеть. Как только они вышли за посадку, перед Аней развернулся целый новый мир.

Каждый дом представлял собой многоярусный каменный терем с высокой крышей, иногда украшенной флюгером в виде животного или птицы. Здания уже привычно были странной формы: сужалось и расширялось, изламывалось в нескольких местах, напоминая помятую шляпу. Однако они не были обклеены объявлениями в несколько слоёв, как это было в других городах, совершенно чистые стены сияли, нетронутые.

Вместо фонарей вдоль дорог стояли металлические шесты со стеклянными аквариумами, в которых спали неведомые Ане маленькие крылатые существа.

И, конечно, купола. Много, много куполов.

Совсем скоро Гром перевёл Аню через мост в более индустриальный район, и пейзаж немного поменялся. Исчезли зелёные насаждения на каждом углу, купола встречались реже, а колдуны сменили пальто и меховые куртки на костюмы. Здания стали длиннее и изломаннее. Между разными их частями были протянуты коридоры-перемычки. Они то складывались, то снова растягивались, когда по ним собирался кто-то пройти, действуя будто живые.

— Ну, что скажешь? — самодовольно спросил Гром и повернулся к ней, идя спиной вперёд. — У вас на Лицевой, небось, и не строят таких высоких домов.

Аня с усмешкой поправила сумку на плече, но не стала огорчать Грома рассказами о Бурдж-Халифе, Токийской башне и прочих небоскрёбах. Здания здесь едва дотягивали до восьми-девятиэтажного дома.

— А что там за башня? — спросила Аня, показывая на высокое строение с другой стороны реки. В середину фасадной стороны был встроен циферблат солнечных часов, а над ним находился зеркальный этаж, отражавший пасмурное небо, из-за чего казалось, что башня была поделена на две части и верхняя парила над нижней.

— А, там главный отдел подземных перевозок, — отмахнулся Гром. — Мой брат там работал. Говорил, начальник тот ещё хмырь, обожал иногда выдавать жалованье векшенями из лавки розыгрышей. Они кусают тебя за пальцы, когда пытаешься ими расплатиться.

— Зачем вообще так делать…

— А говорят, он с катушек съехал, как только перевалил за сотку, — усмехнулся Гром, хватая Аню за воротник и резко останавливая. — Тут дорожный переход, не видишь?

Аня с недоумением уставилась проезжую часть. Кареты, велосипеды и парящие сани беспорядочно мчались по неразмеченной дороге. Они развивали устрашающую скорость, неслись как попало, едва не врезаясь друг в друга, но всякий раз избегали столкновений. Через несколько секунд существо с длинными волосами, похожее на высокий пень, вытащило красный запрещающий знак и подняло его над головой. Затем засвистело в свисток. Поток транспорта остановился.

— Ну всё, можно переходить, — сказал Гром и потянул Аню.

Навстречу им шла группа колдунов и колдуний в серебряных утеплённых кафтанах с широкими рукавами. Когда начал накрапывать дождь, они почти синхронно прочертили в воздухе над головами воображаемую линию, которая начала едва уловимо мерцать. Капли дождя бились об эту невидимую преграду, создавая красивый визуальный эффект. Аня посмотрела на Грома, ожидая, что он сделает то же самое, но он продолжил невозмутимо шагать под дождём.

— А ты что, не собираешься наколдовать что-нибудь? — спросила она, когда они оказались на другой стороне. Тот посмотрел на Аню, словно не заметил дождя.

— Что, тебя испугал маленький дождик? — Он обернулся на окружающих: у всех над головой мерцало заклинание, защищавшее от воды. — Такую шелуху я не использую. Жилу жалко тратить.

Аня вздохнула и раскрыла над их головами свой ярко-розовый зонт. Гром хмыкнул, оценивая незнакомую вещь.

— Неплохо. Значит, неколдуны тоже умеют делать всякие интересные вещички?

Всю дорогу Ане пришлось объяснять, как складывается «крышка», куда девается «ножка» и как люди сделали материал, отталкивающий воду. А потом Гром захотел посмотреть, что ещё любопытного Аня прячет в своей сумочке, но от изучения перцового баллончика благоразумно отказался.

Когда промышленный район плавно превратился в жилой, Гром завернул в грязный закуток между двумя домами и что-то купил у одноглазой старухи в рваном платке. На её спине был такой огромный горб, что женщина была похожа на вопросительный знак. Гром растекался в комплиментах, хвалил мелкий товар, разложенный на тряпках, мягко пожимал старушкины ладони. Та довольно быстро разомлела, и, насколько Аня поняла, сделала большую скидку. Гром вышел оттуда чрезвычайно довольный собой и спрятал купленное в кармане.