Под знаком ночи

Глава 1. Последний обычный день

Тёплые пальцы скользнули под подол ночной рубашки, заставив Викторию вздрогнуть. Она ещё не открыла глаза, но уже знала – это Дима. Только его прикосновения могли быть такими – одновременно нежными и требовательными, будто он боялся, что она исчезнет, если ослабит хватку.

– Спят? – прошептал он, губы скользя по её шее.

Виктория повернулась, уткнувшись носом в его грудь. Пахло дорогим мылом, лёгким потом и чем-то неуловимо родным – тем самым запахом, который заставлял её сердце биться чаще даже после десяти лет брака.

– Как ты думаешь? – она приподнялась на локте, кивнув в сторону двери. – Лиза вчера до трёх ночи смотрела сериалы, а Майка, как обычно, заснула в наушниках.

Дмитрий усмехнулся, и в уголках его глаз собрались смешные морщинки. Виктория обожала эти морщинки.

– Значит, придётся быть тихими, – он прижал её к матрасу, целуя так, будто хотел запомнить вкус её губ.

– Ты сегодня какой-то... – Виктория задохнулась, когда его ладонь скользнула под хлопковую ткань, – ...особенный.

– Просто соскучился, – его пальцы выписывали круги на её коже, заставляя мурашки бежать по спине. – Ты же знаешь, как я ненавижу эти командировки.

Она знала. Ненавидела их так же сильно.

Муж сбросил с неё рубашку, и Виктория почувствовала, как её тело тут же покрылось мурашками – не от холода, а от его взгляда. Он смотрел на неё так, будто видел впервые.

– Ты прекрасна, – прошептал он.

– Льстец, – она засмеялась, но смех тут же превратился в стон, когда Дмитрий прижался губами к её ключице.

Его руки скользили по её телу – медленно, будто он боялся пропустить хоть сантиметр. Виктория впилась пальцами в его плечи, чувствуя под кожей твёрдые мышцы.

– Ты же понимаешь, что мы не успеем? – она еле выдавила из себя, когда его пальцы нашли её горячую влажность.

– Успеем, – он ухмыльнулся, целуя её живот. – Если ты не будешь орать как в прошлый раз.

– Я не орала! – Виктория фыркнула, но тут же закусила губу, когда он вошёл в неё.

Они двигались в унисон, как два пазла, созданные друг для друга. Быстро, жадно, забыв обо всём – о работе, детях, невымытой посуде в раковине. В этот момент существовали только они – её тело, его руки, их смешанное дыхание.

Когда волны удовольствия накрыли её, Виктория впилась зубами в его плечо, чтобы не закричать. Дмитрий прошептал что-то на ухо – что-то глупое и смешное, от чего она рассмеялась сквозь стон.

– Люблю тебя, – он поцеловал её в макушку, когда они лежали, сплетясь, как две лозы.

Виктория прижалась к его груди, слушая, как бьётся его сердце.

– Ты сегодня уезжаешь? – спросила она, уже зная ответ.

– Да. Но ненадолго.

Она кивнула, закрывая глаза. "Всего пару дней", – пыталась убедить себя. Но почему-то в груди защемило так, будто он собирался исчезнуть навсегда.

Солнечный луч, пробивавшийся сквозь щель в шторах, упал прямо на лицо Виктории, заставив её поморщиться. Она потянулась, чувствуя приятную ломоту в мышцах после ночи с Димой. Рядом на подушке осталась едва уловимая вмятина от его головы, а простыня всё ещё хранила тепло его тела.

Виктория зевнула и потёрла глаза, оглядывая спальню. На тумбочке валялись часы мужа – он вечно их забывал, когда спешил. "Опять уехал ни свет ни заря", – подумала она с лёгкой грустью, подбирая с пола его футболку. Ткань пахла им – терпким одеколоном с нотками чего-то древесного. Она не удержалась и на секунду прижала её к лицу, вдыхая знакомый аромат.

Из-под двери потянуло ароматом кофе. "Лиза уже встала", – догадалась Виктория, натягивая халат. На кухне царил привычный утренний хаос: на столе валялись крошки от вчерашних тостов, а в раковине красовалась гора немытой посуды.

– Мам, кофе снова подгорел, – сообщила Лиза, не отрываясь от книги. Она сидела, поджав ноги, в своих любимых растянутых спортивных штанах и майке с надписью "Не разговаривай со мной, пока я не выпью кофе".

– Это не подгорел, это... карамелизировался, – пошутила Виктория, наливая себе чашку.

– Карамелизировался до состояния угля, – фыркнула Лиза, но всё же пододвинула ей сахарницу.

Виктория улыбнулась. В свои шестнадцать Лиза была точной копией её самой в юности – такая же саркастичная, с вечной книгой в руках и недовольным выражением лица по утрам.

– Где Майка?

– Как обычно.

Виктория вздохнула и поднялась на второй этаж. Дверь в комнату младшей дочери была приоткрыта. Войдя, она увидела, что Майка устроилась в кровати, как птица в гнезде – зарывшись в гору подушек и одеял, с наушниками на голове.

– Майя Дмитриевна, подъём! – Виктория дернула за край одеяла.

– Умру, – простонал из-под подушки двенадцатилетний комок недовольства.

– Умрёшь, но потом. Сейчас мы едем на дачу.

– Зачем?

– Потому что я так сказала.

– Не аргумент.

Виктория склонилась над дочерью:

– Если встанешь сейчас, разрешу взять твой пауэрбанк и ту дурацкую гирлянду, которую ты купила в "Фикспрайсе".

Майка мгновенно открыла один глаз:

– Правда?

– Правда. Но только если ты соберёшься за десять минут и уберёшь свои носки с лестницы.

– Они там не просто так! Это мой арт-проект!

– Называется "Запах подросткового бунта"?

Майка застонала, но всё же поползла к шкафу, по пути спотыкаясь о разбросанные вещи. Виктория покачала головой – комната дочери напоминала зону боевых действий.

Спустившись вниз, она обнаружила, что Лиза уже собрала сумку и даже помыла часть посуды.

– Ты предусмотрительна, – сказала Виктория, беря в руки тарелку.

– Просто знаю, что ты всё равно заставишь меня это сделать, – ответила Лиза, но в уголках её губ дрогнула улыбка.

На столе зазвонил телефон. "Дима", – мелькнуло в голове, но на экране был неизвестный номер.

– Алло?

Тишина. Лишь едва слышное дыхание на другом конце провода.

– Алло? – повторила Виктория, но в ответ щёлкнули гудки.

Глава 2. Тени прошлого

Виктория стояла у окна, пальцы нервно перебирали край занавески. В стекле отражалось ее бледное лицо с тенью тревоги в глазах. Телефон в другой руке беззвучно показывал пятую попытку дозвона - "Вызов Дмитрию... 00:47". Обычно он перезванивал сразу, даже если был на важных переговорах.

Из кухни донесся смех дочерей. Лиза, ее серьезная шестнадцатилетняя копия, пыталась научить Майку печь блины. Двенадцатилетняя Майка, вечная непоседа, уже успела размазать тесто по щеке и фартуку.

"Ма-ам! У нас кончилась мука!" - голос Лизы прозвучал неестественно громко.

Виктория вздохнула и направилась в кладовку. Ее босые ступни ощущали прохладу деревянного пола. Вдруг она замерла - в доме воцарилась абсолютная тишина. Даже вездесущие кузнечики за окном, обычно оглушительно стрекочущие в летнюю ночь, замолчали. По спине пробежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом.

Громкий хруст разбивающегося стекла заставил сердце Виктории бешено заколотиться. Она бросилась к дочерям, инстинктивно прикрывая их своим телом. Майка вцепилась ей в бок так сильно, что ногти впились даже через толстый хлопковый халат. Лиза стояла, широко раскрыв глаза - в них читался чистый, животный страх.

"В подвал!" - ее собственный голос прозвучал чужим, хриплым от ужаса.

Лиза первой метнулась к двери подвала, но вдруг вскрикнула и отпрянула, тряся обожженными пальцами. "Мама, она... она горячая!" - в ее обычно уверенном голосе Виктория услышала детские слезы. Впервые за последние три года - взрослая, всегда сдержанная Лиза плакала.

Сверху донесся грохот - будто что-то массивное приземлилось на крышу. Потолок жалобно заскрипел, с карниза упала ваза, разбившись о пол. Осколки фарфора разлетелись, как осколки их обычной жизни.

"Через черный ход! Быстро!" - Виктория схватила ключи от машины, ее пальцы дрожали так сильно, что металлические ключи позвякивали, как в лихорадке.

Они выскочили в ночь. Лунный свет, холодный и беспощадный, выхватил из темноты три массивные тени между деревьями. Средняя фигура повернула к ним морду - и Виктория почувствовала, как по ногам разливается ледяной ужас. Эти желтые глаза светились ненавистью, а полуоткрытая пасть обнажала клыки - слишком длинные, слишком острые для любого известного ей зверя.

Двигатель не заводился. "Заведись, черт возьми, заведись!" - она молила машину, как живую, поворачивая ключ снова и снова. Когда наконец мотор взревел, слезы хлынули сами собой, горячие и соленые на губах.

Машина рванула вперёд, подпрыгивая на ухабах, словно живое существо, пытающееся вырваться из железных когтей ночи. Фары выхватывали из темноты искривлённые стволы деревьев, их ветви, словно скрюченные пальцы, царапали крышу. Виктория вжала педаль газа в пол, её ладони скользили по рулю, сливаясь с холодным потом. Майка, прижавшись к окну, всхлипывала в такт прыжкам машины, а Лиза, стиснув зубы, неотрывно смотрела в боковое зеркало, где мелькали три чёрных силуэта — слишком высоких, слишком быстрых, чтобы быть людьми. Их тени растягивались в лунном свете, сливаясь с дорогой в единое чудовище.

— Справа! — Лиза вскрикнула, когда один из оборотней прыгнул на капот. Его морда, получеловеческая-полуволчья, с горящими жёлтыми глазами, ударилась о стекло. Трещина поползла по лобовому стеклу, как паутина, а когти, скользнув по металлу, оставили царапины, похожие на древние руны. Виктория дёрнула руль, сбрасывая тварь на дорогу. Сердце колотилось так, будто хотело пробить грудную клетку, а в ушах звенело — то ли от адреналина, то ли от вопля Майки, вцепившейся в плюшевого медвежонка.

Город встретил их пустынными улицами. Фонари мигали, как угасающие звёзды. Сталинка, в которую они въехали, напоминала сгорбленного старика: облупившаяся штукатурка, окна, забитые досками, и ржавые балконы, скрипящие на ветру. Ключ под ковриком, покрытый рыжей коррозией, всё ещё подходил.

Лиза, старшая дочь, обхватила Майю за плечи, а та, до этого безучастно смотревшая в пол, внезапно подняла голову.

— Мам, ты уверена, что это безопасно? — спросила она шёпотом, хотя голос её прозвучал слишком громко в тишине коридора.

— Нет, — честно ответила Виктория. — Но у нас нет выбора.

Дверь в старую квартиру Дмитрия поддалась с третьей попытки. Виктория толкнула ее плечом, ощущая, как дерево скрипит под ее весом. В нос ударил резкий запах - смесь пыли, старых книг и... крови. Свежей, медной, заставляющей желудок сжиматься.

— Быстро! — Виктория втолкнула дочерей внутрь, её голос звучал чужим, хриплым от страха. В прихожей валялись осколки разбитой вазы, сверкающие в свете фонарика, как осколки льда. На стене висела их семейная фотография: Дмитрий обнимал её, а девочки смеялись.

"Дмитрий?" - ее голос сорвался на шепот, губы дрожали.

Дмитрий вышел из тени спальни, опираясь на стену. Его рука была перевязана окровавленной тканью, лицо — в синяках и ссадинах. Глаза светились жёлтым, как у зверя, но в них не было злобы — только боль. Муж стоял, прислонившись к стене, его обычно аккуратно уложенные волосы были спутаны. Правая рука висела как плеть, перевязанная окровавленной тряпкой, которая уже успела пропитаться насквозь.

— Боже мой… — выдохнула Виктория, опускаясь рядом с ним на колени.

— Мама, что с ним? — испуганно спросила Майя, заглядывая через её плечо.

— Не знаю, — ответила Виктория, её голос дрожал.

"Папочка!" - Майка рванулась вперед, но Виктория инстинктивно перехватила ее, прижимая к себе. В груди бушевала буря - любовь к мужу боролась с животным страхом перед тем, что она видела. Виктория прижимала к себе дочерей, словно могла защитить их своим телом. Её сердце колотилось так громко, что она боялась — вдруг его стук услышат те, кто гнался за ними? Всё смешалось в её голове: крики, рычание..

Лицо Дмитрия исказила гримаса боли. "Простите меня..." - его голос звучал чужим, с хриплыми нотками, будто сквозь песок. "Я думал... надеялся, что смогу защитить вас от этого мира."

Глава 3. Пробуждение нового мира

Когда Виктория открыла глаза, её встретила тишина. Тяжелая, давящая тишина, которая словно впитала в себя все страхи прошедшей ночи. Темнота сгущалась за окнами тайной квартиры, словно сама ночь хотела заглянуть внутрь и выведать их секреты. Виктория лежала на неудобной кровати в квартире Дмитрия, которая, как оказалось, была больше похожа на временное убежище. На столе стояла горящая лампа, освещающая лишь небольшой участок пространства. Остальная часть комнаты погружалась во тьму.

Виктория чувствовала себя так, будто проснулась в чужом мире. Дети спали рядом на раскладном диване — Лиза, старшая, свернулась калачиком, прижав к себе младшую сестру Майю. Их дыхание было ровным и спокойным. Она благодарно вздохнула, глядя на них. Единственное, что давало ей силы продолжать, — это их безопасность.

Виктория медленно приподнялась, чувствуя, как ноют мышцы после бессонной ночи. Её взгляд скользнул по комнате. Мебели почти не было: старый стол у стены, пара стульев, шкаф с закрытыми дверцами. И Дмитрий. Он лежал на другом диване, бледный и изможденный. Его лицо было бледным, а рубашка пропитана кровью. Он выглядел изможденным, но в его глазах все еще горел огонь. Он не спал всю ночь, следя за окнами и прислушиваясь к звукам снаружи.

Она сглотнула, пытаясь прогнать ком в горле. Никогда раньше она не видела его таким. Дмитрий всегда был сильным, уверенным, тем, кто заботился о ней и детях. А теперь он выглядел сломленным. Слабым. Чужим.

— Дима? — тихо позвала она, поднимаясь на ноги.

Он не ответил. Только слегка повернул голову, открывая глаза. Они были мутными, словно он с трудом фокусировал взгляд.

— Дима, что происходит? — её голос дрожал.

Дмитрий попытался сесть, но поморщился от боли. Он опустил ноги на пол и оперся ладонями о колени, собираясь с силами.

— Ты должна успокоиться, — сказал он хрипло, не глядя на неё.

— Успокоиться?! — Виктория почувствовала, как внутри неё закипает гнев. — Ты серьезно? Мы едва спаслись от… от этих… существ! Мои дети спят в соседней комнате, потому что я не знаю, куда их деть! А ты… ты лежишь здесь и говоришь мне успокоиться?!

Дмитрий поднял голову. Его глаза были полны усталости, но в них читалась решимость.

— Я понимаю, что ты напугана, — произнес он тихо. — Но если ты будешь кричать, это только сделает нас более уязвимыми.

— Уязвимыми? — Виктория шагнула к нему, её голос звенел от ярости. — Уязвимыми перед чем? Перед теми монстрами, которые напали на нас? Перед тем, что ты скрываешь правду?

Он замолчал, опустив взгляд. Виктория смотрела на него, чувствуя, как её сердце разрывается между любовью и предательством.

— Ты знаешь, кто они, — продолжила она уже тише, но с тем же гневом. — Эти существа. Ты знал, что они существуют. И ты ничего не сказал мне. Ни слова.

Дмитрий вздохнул, словно собирался с мыслями.

— Да, — признался он наконец. — Я знал.

— Почему? — её голос дрогнул. — Почему ты скрывал это от меня? От наших детей?

Дмитрий поднял глаза, и в них она увидела боль.

— Потому что я хотел защитить вас, — ответил он. — Я думал, что смогу жить нормальной жизнью. Что смогу оставить всё это позади.

— Оставить что позади? — Виктория шагнула ближе, её голос стал требовательным. — Кто ты на самом деле, Дмитрий?

Он помолчал, потом медленно произнес:

— Я охотник.

— Охотник? — переспросила она, чувствуя, как её сердце начинает биться чаще.

— Да. Я охочусь на тех, кто представляет угрозу для нашего мира. На ведьм, оборотней, вампиров… на всех, кто использует свои силы во зло.

Виктория сделала шаг назад, словно его слова ударили её.

— Это… невозможно, — прошептала она.

— Это реальность, — сказал Дмитрий. — И теперь ты часть этого мира.

— Нет! — она замотала головой. — Я не хочу быть частью этого. Я просто хочу вернуться домой. К нормальной жизни.

— Нормальной жизни больше нет, — тихо сказал он. — Те существа, которые напали на нас… они не остановятся. Они будут охотиться за тобой и детьми, пока не уничтожат нас всех.

Виктория почувствовала, как её колени подкашиваются. Она опустилась на стул, не в силах сдержать слезы.

— Это всё из-за тебя, — прошептала она. — Из-за твоей лжи.

Дмитрий протянул к ней руку, но она отстранилась.

— Я сделал это ради вас, — сказал он. — Ради нашей семьи. Я думал, что смогу защитить вас, если вы ничего не будете знать.

— Но ты ошибся, — её голос был полон горечи.

Дмитрий опустил голову.

— Да, — признал он. — Я ошибся.

Виктория почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Она покачала головой, отказываясь верить.

— Это невозможно, — выдохнула она. — Ты говоришь бред. Это какой-то кошмар…

— Нет, Вика, — перебил он, его голос стал тверже. — Это реальность. Я не могу объяснить тебе, как это работает, но это правда. Я — часть этого мира.

— Что значит "часть"? — спросила она, её голос дрожал. — Как давно? Почему ты никогда не говорил мне об этом?

Дмитрий опустил глаза, будто не мог больше смотреть ей в лицо.

— С самого начала, — признался он. — Я родился в этом мире. Мой отец был охотником… тем, кто защищает людей от тварей, которые хотят причинить им вред. Когда я встретил тебя, я думал, что смогу оставить всё это позади. Стать обычным человеком для тебя. Для нас.

Виктория вскочила с дивана, её лицо исказилось от гнева.

— Ты лгал мне все эти годы! — закричала она, но тут же прикрыла рот рукой, боясь разбудить детей. — Ты построил нашу жизнь на лжи! Как ты мог?

Дмитрий попытался подняться, но его рана заставила его поморщиться. Он снова опустился на диван, тяжело дыша.

— Я делал это ради вас, — сказал он, его голос дрогнул. — Я хотел защитить тебя, детей. Я думал, что если ты не будешь знать правду, ты будешь в безопасности.

— В безопасности? — её голос был полон сарказма. — А теперь? Теперь мы в опасности из-за тебя! Из-за твоих секретов!