Под знаком змеи

Глава 1. Осень в Дзержинске

Октябрь в Дзержинске был холодным и неприветливым. Город застыл в своих бетонных декорациях, словно сцена для бесконечно повторяющегося спектакля. Лужи блестели под мрачным серым небом, обрамлённым высокими трубами химического завода. Воздух был сырой и тягучий, пропитанный запахом горелого топлива и влажной земли.

Святозар Тарновский проснулся под звуки Pink Floyd — “Comfortably Numb”, играющей с его старого телефона “Сименс”. Этот трек был для него чем-то большим, чем просто будильник. Он словно отражал его собственное состояние — странную смесь отрешённости и беспокойства. Святозар полежал несколько минут, глядя в потолок, покрытый паутиной трещин, и, наконец, нехотя поднялся.

Комната, где он спал, на самом деле была гостиной. Узкий диван, покрытый старым пледом, шкаф, заваленный книгами и документами, да маленький телевизор, на котором уже давно никто ничего не смотрел. Личного пространства у него не было, но он смирился с этим. У мамы была спальня, а ему досталась эта “гостевая зона”. Иногда он думал, что его взросление проходит слишком тесно, слишком на виду.

Святозар подошёл к зеркалу в ванной, посмотрел на себя: острые черты лица, упрямый подбородок, длинные волосы, которые вечно не слушались его, и глаза — глубокие, но всегда усталые. Он поморщился. Отражение казалось ему каким-то чужим. “Просто обычный парень”, подумал он. Ничего особенного.

На кухне его ждала мама, Наталья Васильевна, — добрая, светлая женщина с мягкими чертами лица. Её круглые щёки слегка покраснели от утренней суеты, а карие глаза смотрели на сына с лёгкой тревогой. Она уже успела надеть домашний халат и приготовить завтрак: на столе стояла тарелка с кашей и горячий чай.

— Доброе утро, Свят, — улыбнулась она, смахивая невидимую крошку со стола. — Как спалось?

— Нормально, — буркнул он, садясь за стол.

— Поешь хоть немного. Кашу сделала, как ты любишь, с молоком. И чай заварила покрепче, чтобы взбодриться. Сегодня ведь контрольная по алгебре?

— Да, — ответил он, хотя вовсе не был уверен, так ли это.

Она всегда задавала много вопросов, стараясь быть в курсе всех его дел. Иногда Святозару казалось, что она слишком заботливая, будто пытается компенсировать что-то.

— Ты сегодня такой бледный, сынок, — заметила мама, садясь напротив. — Может, ты не выспался? Или снова этот свой рок до ночи слушал?

Он улыбнулся краем губ. Это была её стандартная реплика. Она не ругала его за музыку, но всегда переживала, что поздние ночи вредят его здоровью.

— Всё нормально, мама, — коротко ответил он, допивая чай.

Когда он уже собирался уходить, мама положила ему руку на плечо.

— Свят, ты… если вдруг что, поговори со мной, хорошо? Не держи всё в себе.

Он кивнул, слегка нахмурившись. Эти слова врезались ему в голову, будто она что-то знала, чего не знал он.

Школа встретила его привычным шумом. Ученики толпились у входа, громко переговариваясь, кто-то шутил, кто-то звал друзей. Святозар прошёл мимо, стараясь не привлекать к себе внимания. Для большинства одноклассников он был “странным”. Тихий, замкнутый, погружённый в свои мысли. Исключением был только Игорёк — его единственный друг.

— Свят! — раздался знакомый голос.

Игорь появился откуда-то из толпы, жуя яблоко. Он выглядел, как всегда, бодрым и немного неуклюжим в своём тёплом свитере, который казался на два размера больше.

— Привет, святой человек! — с улыбкой проговорил он.

Святозар кивнул, но ничего не ответил. Он привык, что Игорь говорил за двоих.

— Слушай, а ты домашку сделал? — продолжал Игорь, не дожидаясь ответа. — Я, конечно, нет. Сначала думал, потом передумал. Ты в курсе, что сегодня опять двойки будут раздавать?

Святозар хмыкнул. Их разговор прервал звонок. Ученики начали спешно расходиться по классам.

В классе он сел на своё привычное место у окна. Там, где ему было проще всего скрываться от посторонних взглядов. Солнце сквозь грязное стекло едва пробивалось, оставляя слабую тень на его учебнике. Он открыл книгу, но мысли всё время возвращались к Яне Орловой.

Она сидела впереди, за первой партой. Светлые волосы Яны были идеально уложены, а её глаза сверкали, когда она оживлённо что-то рассказывала подруге. Каждый её жест, каждый поворот головы казались ему совершенными.

Святозар украдкой посмотрел на неё, и в этот момент Яна обернулась. Их взгляды встретились, но она тут же отвернулась, как будто ничего не заметила. У него перехватило дыхание, а сердце забилось быстрее.

Она была недосягаемой мечтой, тем, к кому он никогда не осмелился бы подойти.

В течение первого урока Святозар чувствовал странное напряжение. Ему казалось, будто что-то надвигается, но он не мог понять, что именно.

Когда прозвенел звонок на перемену, он сидел неподвижно, уткнувшись в тетрадь.

— Ты чего такой? — спросил Игорь, садясь рядом. — Снова про Яну думаешь?

Святозар промолчал, но внутри всё сжалось. Он не знал, как объяснить своё чувство, но что-то в этот день было другим. Будто город, школа, его жизнь готовились к чему-то новому.

На улице ветер завыл сильнее, ударив по окнам школы, словно кто-то стучался снаружи. Святозар инстинктивно взглянул в окно и заметил вдалеке заводские трубы, из которых поднимались клубы густого дыма. Они тянулись к небу, словно чёрные щупальца, и в этот момент ему показалось, что они шевелятся.

Внезапно стало холодно. Он зябко поёжился и отвернулся от окна, будто ветер нес что-то большее чем холод, нес перемены.

Глава 2. Почему я такой?

Школьная столовая была местом, где пересекались все социальные круги. Отличники, неформалы, спортсмены, школьные звёзды — каждый находил здесь своё место, как будто это было поле боя, разделённое невидимыми линиями. Столы у окна были заняты популярными девочками, которые громко смеялись, обсуждая последние сплетни. У дверей всегда кучковались парни-спортсмены, энергично болтая о своих тренировках. Неформалы занимали дальний угол, погружённые в свои разговоры о музыке и планах на вечер.

Святозар Тарновский сидел за одним из средних столов, куда никто особо не заглядывал. Перед ним стояла тарелка супа, в котором плавали кусочки картошки и моркови. Он уныло ковырялся ложкой, не чувствуя аппетита. Его длинные каштановые волосы свисали с плеч, слегка закрывая лицо, что его вполне устраивало.

В его голове крутились мысли, которыми он не мог и не хотел ни с кем делиться. Ощущение одиночества давило, как всегда. Казалось, что он живёт в своём отдельном мире, где никто не может его понять. Святозар часто думал о Курте Кобейне, который стал для него примером. “Вот кем я хочу быть, когда вырасту”, думал он. Независимым, ярким, настоящим. И в то же время трагичным, почти мифическим.

Внезапно перед ним приземлился поднос с глухим стуком.

— Свят, ты чего суп не ешь? — раздался голос Игоря, и его лицо появилось напротив.

Игорёк был полным контрастом Святозара. Улыбчивый, оживлённый, он умел заговорить даже самого угрюмого человека, хотя Свят всё равно оставался неприступным.

— Просто не хочу, — буркнул Святозар, продолжая ковыряться ложкой.

Но Игоря это не остановило. Он начал с увлечением рассказывать о шахматах, своём любимом хобби.

— Вчера на кружке мы разыграли такую партию, ты бы видел! Я поставил ферзевый гамбит и почти поймал соперника в ловушку, но он всё-таки выкрутился. Ты ведь любишь ферзевый гамбит, да? Ты так ловко меня тогда обыграл. Нам бы снова сыграть. Когда у тебя будет время?

Свят кивнул, но особо не слушал. Игорь продолжал говорить, наполняя тишину в голове Святозара звуками своего голоса.

— Знаешь, через пять минут алгебра начинается. Надо идти, чтобы не опоздать, — напомнил Игорь, смахивая крошки со стола.

Святозар лишь неопределённо пожал плечами.

— Ладно, я пошёл. Но ты тоже подтягивайся, а то Наталья Николаевна тебя с уроков опять выгонит, — сказал Игорь, вставая и направляясь к выходу.

Свят остался сидеть, не спеша допивать свой чай. Мысли вернулись к Яне Орловой. Её взгляд иногда проскальзывал мимо него в классе, и он никак не мог понять, что за эмоции она испытывала. Пожалуй, она даже не знала, что он существует.

Когда Святозар всё-таки покинул столовую, коридоры школы уже опустели. Он брёл медленно, с равнодушием наблюдая, как холодный свет ламп отражается от вытертых плиток пола. Он всегда двигался по жизни в своём темпе, обособленно.

Зайдя в класс, он понял, что опоздал. Наталья Николаевна, строгая учительница алгебры, подняла на него тяжёлый взгляд.

— Тарновский, вы снова опаздываете. Сколько раз повторять? Вам, видимо, неинтересно?

Святозар молчал, стараясь не встречаться с ней взглядом. Он чувствовал, как все в классе смотрят на него. Среди этих взглядов он заметил Яну. Она посмотрела на него так, будто он её разочаровал. Её лицо выражало сдержанное неодобрение, или, может, ему это просто показалось.

Он сел на своё место у окна. Внутри что-то неприятно зашевелилось. Осуждение Яны, пусть и мнимое, задело его сильнее, чем слова учительницы.

Во время урока его мысли вновь и вновь возвращались к её взгляду. “Она думает, что я ничтожество. Что я никто,” — звучало у него в голове, как чёртово заклинание.

“Почему я такой? Почему я всегда всё порчу? Почему я не могу быть нормальным?”

Волна тревоги накрыла его, сдавив грудь. Звуки вокруг начали смазываться, превращаясь в фоновый шум. Казалось, что реальность уходит куда-то за плёнку, за стекло, которое отделяло его от мира. Он чувствовал себя словно в капсуле.

Взгляд Яны, даже если это было всего лишь его воображение, стал последним ударом. Он сидел неподвижно, глядя на учебник, но букв на страницах не видел.

“Никто меня не понимает. И никто никогда не поймёт,” — прошептало что-то внутри, и его накрыла тягучая, безысходная печаль.

Глава 3. Я не такой как они

Когда Святозар вернулся домой, его встретила привычная тишина. В квартире было прохладно, пахло застоявшимся воздухом и маминым лавандовым освежителем. Рюкзак с глухим стуком приземлился на пол, куртка повисла на стуле в прихожей. Святозар разулся, скинул кеды в сторону и молча прошёл на кухню.

На столе лежала записка: “ Свят, я задержусь. Буду позже. Разогрей суп, если голоден. Целую, мама.”

Он посмотрел на записку и криво усмехнулся. Мама всегда оставляла такие послания, хотя он давно мог сам за собой присмотреть. Суп, конечно, никто разогревать не собирался.

В кухне было полутемно, вечернее солнце едва пробивалось сквозь тюлевые занавески. Святозар достал из шкафа чашку, налил себе чаю, сел за стол и открыл учебник литературы. Он знал, что читать сейчас бессмысленно: мысли путались, а сосредоточиться на “Евгении Онегине” никак не получалось. Слова на странице размывались, превращаясь в бессмысленный текст, и он лишь рассеянно листал страницы.

Время тянулось медленно. Скрип двери вывел его из полудрёмы: мама вернулась.

— Привет, Свят! — её голос прозвучал из прихожей, чуть усталый, но бодрый.

— Привет, — отозвался он, не отрывая взгляда от учебника.

Мама появилась в дверях, снимая платок и поправляя волосы. На ней была длинная куртка и рабочие ботинки, которые она быстро скинула, прежде чем пройти на кухню.

— Ох, и день сегодня выдался, — пробормотала она, открывая холодильник и доставая продукты. — Ты хоть что-нибудь ел?

— Нет, не хочу, — ответил Святозар.

— Как это не хочешь? Ты же с утра ничего не ел! Суп разогреть — делов-то на две минуты.

Он пожал плечами, отмахиваясь от её слов, но мама, как обычно, не сдавалась. Она надела фартук, включила плиту и с бодрой суетливостью начала готовить ужин.

— Как школа? — спросила она, бросив на него мимолётный взгляд через плечо.

— Нормально, — буркнул он.

— Просто “нормально”? — она хмыкнула. — Ты бы хоть рассказал что-нибудь. Что задавали, как с друзьями?

— Всё в порядке, мам, — коротко ответил Святозар.

Её вопросы всегда раздражали его. Не потому, что она делала что-то не так, а потому что они заставляли его чувствовать себя маленьким мальчиком, который обязан оправдывать чьи-то ожидания. Он старался отвечать коротко, чтобы избежать лишнего.

Но мама, как обычно, не сдавалась. Она всё равно продолжала говорить, наполняя кухню звуками своего голоса.

— Знаешь, на заводе сегодня такая суета была! — начала она, перемешивая что-то в кастрюле. — Людка моя, подружка, опять вляпалась. Представляешь, чуть в яму не упала, пока банки таскала. Мы все сначала смеялись, а потом я ей говорю: “Ты, Люд, хоть голову включай!”

Святозар продолжал молча сидеть, делая вид, что увлечён чтением.

— А ещё, представляешь, начальство решило закупить новое оборудование. Вроде как модное, импортное, но я-то знаю, как у нас всё это будет. Пока наладим, полгода пройдёт.

Она говорила легко, непринуждённо, и её голос был наполнен теплом. Даже после тяжёлого рабочего дня она умела находить в жизни светлые стороны.

— Свят, а ещё вот что, — мама остановилась и повернулась к нему. — На заводе как раз есть подработка. Разнорабочим, помощь директору, склад немного разобрать.

Он поднял глаза.

— Людка сказала, что тебя готовы взять. Мы с ней уже поговорили, кадровичка сказала, что можно без проблем оформить. Ты же сам говорил, что хочешь подработку? Вот и шанс. И деньги карманные будут, и опыт.

Святозар вздохнул.

— Мам, да ну… Я вообще не хочу.

— Не хочешь — не надо, — спокойно ответила она. — Я просто предложила. Но ты подумай. Это ведь не навсегда. А деньги можно отложить на что-то полезное.

Он кивнул, но больше ничего не сказал. Несмотря на его равнодушие, в голове мелькнула мысль: может, и правда попробовать? Но он тут же отмахнулся.

После ужина он ушёл в гостиную и бросился на диван. Телефон, как всегда, лежал на подлокотнике. Святозар потянулся за ним и тут же заметил новое сообщение.

Игорь: “Эй, ты не забыл, что завтра у Лёши днюха? В пять у него дома. Все будут!”

Святозар поморщился. Он действительно забыл. Лёша Синицын был одним из самых популярных парней в школе. Его родители работали на высоких должностях, и дом Синициных был символом успеха. У Лёши всегда были самые крутые вещи, самые стильные рубашки, самые яркие тусовки.

Он быстро набрал ответ:

“Помню. Может быть, приду.”

На самом деле он не хотел идти. Мысль о том, что на вечеринке соберутся “звёзды” школы, вызывала у него странное, тягучее чувство дискомфорта. Святозар представил, как все будут смеяться, обсуждать модные гаджеты, рассказывать о своих крутых планах. А он… кто он? Обычный парень в поношенных джинсах и растянутом свитере.

“Я не такой, как они,” — думал он, пытаясь убедить себя, что ему это всё не нужно. “У них пустота внутри. Всё напоказ.”

Но что-то внутри цеплялось за эту мысль. Ему хотелось, чтобы его заметили. Чтобы его тоже считали крутым.

Он снова взял телефон и начал переписку с Игорём.

Святозар: “Кто будет?”

Игорь: “Да все. Лёша сказал, что позовёт кучу народа. Будет весело.”

Святозар: “Ну да, весело.”

Он отбросил телефон на диван и уставился в потолок. Мысли завертелись в голове, превращаясь в знакомый водоворот тревоги.

Он представлял себя на этом празднике жизни: одиноким волком в углу. Без модных вещей, без лёгкости в общении. Он чувствовал себя чужим, словно не принадлежал этому миру.

“Да плевать на них,” — сказал он себе. “Я не такой, как они. Мне это не нужно.”

Но эта защитная мысль не приносила облегчения.

Святозар закрыл глаза. Слова в голове становились всё тише. Постепенно тревога уступила место усталости, и он погрузился в сон, оставив за собой тягучее чувство одиночества и несоответствия этому миру.

Глава 4. День рождения Синицина

Суббота начиналась, как и любой другой день, но с самого утра в Святозара было странное чувство, будто мир вокруг не вполне настоящий. Он не мог понять, что именно его беспокоило. Ощущение тревоги, откуда-то родом из подсознания, сидело в нём, но он не мог его ощутить полноценно — скорее, только его отголоски.

Утро он провёл в абсолютной апатии: пытался читать, но через десять минут откладывал книгу. Включал музыку, но она раздражала. Даже гитара, обычно спасение от всего на свете, не принесла облегчения.

К четырём часам он начал суетиться. Его будто бы заставили признать, что на день рождения Лёши идти придётся, а значит — подготовиться.

Сначала он отправился в ванную. Лицо, которое встретило его в зеркале, было уставшим. Глаза, обрамлённые тёмными кругами, будто говорили, что Святозар давно не высыпается.

Он брезгливо провёл рукой по щеке, ощущая мягкую щетину. Бледная кожа, чуть влажная от пара в ванной, делала его черты ещё более острыми. Свят долго смотрел на своё отражение.

“Наверное, я выгляжу как-то… не так,” — подумал он, открывая банку с гелем для бритья.

Щетина сдалась под натиском бритвы. Каждое движение было точным, неспешным. Смывая остатки пены, он заметил, как лицо будто бы посвежело.

“Нормально,” — отметил он про себя, и его взгляд упал ниже.

Он скинул футболку, бросив её на пол, и несколько секунд стоял, разглядывая своё тело. Свят был худощавым, но в этой худобе уже начинала проступать некоторая мужественность. Грудные мышцы слегка выделялись, контуры пресса были видны, особенно когда он втягивал живот. Рёбра слегка проступали под кожей, а плечи, хоть и узкие, становились шире, чем в прошлом году.

Он склонил голову вбок, разглядывая полоску волос, тянущуюся вниз от пупка. Тёмные, кучерявые, они поднимались на свету, контрастируя с его светлой кожей.

Внезапно Свят ощутил странный прилив. Он скинул штаны, оставшись только в боксерах, и принял упор лёжа.

— Давай, — пробормотал он себе под нос.

Первое отжимание далось легко, второе — чуть труднее. Руки сгибались плавно, мышцы на груди и плечах напрягались. Под весом тела его бицепсы наливались кровью, становясь твёрже. Жар пробежал по спине, когда он завершил двадцать повторений и сел на пол, дыша тяжело.

Его торс блестел от пота, а в зеркале он показался самому себе сильным.

“Я не такой уж и слабак,” — подумал он, улыбнувшись уголком губ.

После душа и короткой тренировки Святозар оделся: чистая белая футболка, джинсы, которые он нашёл среди аккуратно сложенных мамой вещей.

— Нормально, — снова пробормотал он, глядя на своё отражение.

Когда он вышел на улицу, вечерний Дзержинск встретил его прохладой. Воздух был свежим, пахло влажной землёй и листвой. Свят шёл по привычным улочкам, разглядывая дома, магазины и редких прохожих.

“Сколько ещё я тут проведу?” — думал он.

Город казался ему клеткой. Его бетонные дома с облупившейся краской, мрачные дворы и бесконечные заводские трубы вызывали в нём чувство тоски. Но в то же время это было его место. Здесь он вырос, здесь сформировались его мечты и страхи.

“Уехать бы отсюда. Когда-нибудь,” — мелькнула мысль, и он ускорил шаг.

Когда Святозар подошёл к автобусной остановке, Игорь уже ждал его.

— Ну наконец-то! — воскликнул он. — А то я думал, ты опять проспишь.

— Привет, — ответил Свят.

— Слушай, там все будут. Ты подготовился?

— Да, — коротко отозвался Святозар, стараясь не показать, что это его волнует.

Когда Свят и Игорь подошли к дому Лёши, стало понятно, что это будет не просто обычная встреча одноклассников. Большие окна коттеджа излучали тёплый свет, а внутри уже звучала музыка. У входа толпились ребята — те, кто курил, смеялся или обсуждал кого-то из гостей.

Свят и Игорь обменялись короткими взглядами.

— Ну что, пошли? — тихо сказал Игорь, стараясь звучать бодро.

— Угу, — только и ответил Свят.

Они вошли в дом, оставив обувь у аккуратной полки у входа. Первая вещь, которая бросилась в глаза, — это просторный холл с зеркальными шкафами и мягким ковром на полу. Дом пах свежестью и чем-то сладковатым, возможно, ванильными свечами, зажжёнными в честь праздника.

Лёша, уже слегка подвыпивший, появился в дверях гостиной. Он был в стильной рубашке и джинсах, которые явно были дороже всей одежды Святозара.

— Эй, ребята! Рад, что пришли! — крикнул он, широко улыбаясь.

— С днём рождения, Лёша! — сказал Игорь, протягивая руку. — Желаю тебе всего самого… ну, короче, крутого!

Свят только кивнул.

— Привет.

Лёша на секунду задержал взгляд на Святе, будто что-то собирался сказать, но лишь хлопнул его по плечу и ушёл вглубь дома.

Гостиная уже была заполнена людьми. Кто-то расселся на диванах, кто-то стоял у стола с закусками, а в углу группы ребят обсуждали музыку. Свят заметил, как одна из девчонок наливает себе пиво из большой пластиковой бутылки, неловко поглядывая на друзей, будто боялась, что её осудят.

— Ты видишь, как тут много народу? — шепнул Игорь, наклоняясь к Святозару. — Это вообще вся школа или что?

— Похоже на то, — ответил Свят, оглядывая комнату.

Смех, музыка, звук бокалов — всё это сливалось в один общий гул. Святозару казалось, что он смотрит на всё это как на сцену из фильма. Люди выглядели такими уверенными, такими свободными.

Игорь быстро нашёл себе компанию. Он присоединился к ребятам, обсуждавшим компьютеры, и вскоре разговор оживился. Святозару же некуда было податься. Он бродил по комнате, разглядывая картины на стенах, пыльные книги на полках и наблюдая за гостями.

Примерно через час, когда вечеринка уже набрала обороты, в гостиную вошли новые гости. Свят сразу услышал знакомый смех — лёгкий, звонкий, похожий на звук стеклянных колокольчиков. Это была Яна Орлова.

Она появилась в дверях с двумя подругами, смеясь и поправляя светлые волосы. Её джинсы и простой свитер сидели так, будто были сделаны специально для неё. На шее висела тонкая цепочка, которая едва блестела в свете ламп.

Глава 5. Дергая за ниточки

Завод медленно выдыхал рабочий день. Смена закончилась, люди в тёмно-синих комбинезонах расходились по проходной, натягивая шапки, кутаясь в шарфы. На улице было темно, лишь фонари отбрасывали длинные тени на асфальт, заставляя фигуры рабочих казаться призрачными.

Но внутри, среди рядов металлических столов, шкафов с бумагами, старых компьютеров и пачек документации, всё ещё была жизнь. В одном из кабинетов, куда никто не спешил заглядывать, оставалась Ирина Скворцова.

Она сидела за своим столом и потягивала чай, внимательно слушая, как тишина начинает заполнять коридоры. Машинальный шум вентиляции, редкие шаги дежурного охранника, удалённые звуки улицы.

Ирина терпеливо ждала, пока последние люди покинут здание. Когда Ирина убедилась, что коридор пуст, она тихо поднялась. Длинные ноги в узких чёрных брюках бесшумно двигались по кабинету, в глазах отражалось предвкушение. Она любила эти моменты. Любила, когда вокруг не было людей, и перед ней разворачивалась бесконечная шахматная доска с фигурами, о которых никто даже не подозревал.

Она начала с ближайшего стола — Андрей, бухгалтер. Его стол, как и его личность, был скучным. Калькулятор, бумаги, распечатки, пара чеков, скомканный фантик от конфеты. В одном из ящиков — фотография жены с маленьким ребёнком, приколотая к дну канцелярской кнопкой. Ирина скривила губы.

— Как мило, — пробормотала она с насмешкой. — Семейный очаг, домашний уют… Какая пошлая иллюзия.

Она закрыла ящик и двинулась дальше. Лёша, инженер. Тут всё ещё проще. Уголок с технической документацией, старая клавиатура с засаленными клавишами. Пара флешек, стопка чертежей. Ни тайн, ни загадок.

— Какая тоска, — выдохнула она. Но у Олега…

Ирина скользнула взглядом по столу Олега, пробегая глазами по хаотичному беспорядку: документы, стикеры с телефонными номерами, забытая чашка с засохшими следами кофе. Всё, как и ожидалось. Но среди этого бумажного хаоса была записка. Её пальцы легко вытянули сложенный листочек.

Почерк ровный, уверенный: “Сауна, среда, 20:30”. Ирина не сразу улыбнулась, но внутри неё что-то дрогнуло. Она прислонилась к столу, лениво проведя пальцем по краю записки.

— Ах, Олег… — прошептала она. Она представила его сразу, без лишних усилий.

Высокий, крепкий. Мужчина, который когда-то был школьной звездой — тот самый тип парней, чьи фотографии висели в спортивных залах под табличками “Чемпион области”.

Сейчас он уже не мальчик, но тело по-прежнему сохранило свою силу. Плечи широкие, грудь покрыта густыми тёмными волосами, тянущимися вниз к животу, где под лёгким слоем жёсткой мужской шерсти ещё угадываются мышцы. Его руки жилистые, сильные — руки человека, который мог бы сломать чужую судьбу одним лишь хватом.

Ирина наклонилась над запиской, чувствуя, как в ней пробуждается азарт.

Она представила эту сауну. Влажный воздух, горячий пар, оседающий каплями на их телах. Олег сидит на деревянной лавке, запрокинув голову, расслабленный, раскалённый от жара. Капли пота медленно скатываются по его накаченной шее, по ключицам, спускаясь по волосатой груди и дальше, к низу живота.

Она входит. Она — гибкая, худощавая, выверенная до последнего штриха. Узкие бёдра, подтянутый живот, тонкая талия, плавные очертания тела, в которых нет ничего лишнего. Влажная кожа сияет в тусклом свете, капли воды стекают по её набухшей груди, ногам, тонким, но крепким, с мышцами, которые напрягаются при каждом движении.

Она приближается к нему, её колени легко скользят по деревянным доскам. Она видит, как его грудь вздымается чаще, чувствует, как его руки рефлекторно хотят её коснуться. Но она быстрее. Она касается его плеч, её тонкие пальцы скользят по его коже, прохладные в этом жарком воздухе. Она чувствует, как под ними напрягаются его мышцы, как он на секунду задерживает дыхание.

Она склоняется ближе. Она подобна змее. Ее руки обвиваются вокруг него медленно, методично, позволяя ему потеряться в этих движениях, в этих прикосновениях.

Его тело не выдерживает напряжения и поддаётся, он уже не контролирует себя. А она впускает в себя его жар. И в этот момент она улыбается. Она — яд, от которого он уже не сможет избавиться.

Ирина моргнула, возвращаясь в реальность. Она всё ещё была в пустом кабинете, перед ней лежала записка, но её губы тронула лёгкая улыбка.

— Посмотрим, Олежек… посмотрим, — пробормотала она, возвращая бумажку на место. Теперь у неё появился новый интерес. И она всегда доводила свои игры до конца. Ирина не была сплетницей. Она была стратегом.

В коллективе её боялись, но это не было чем-то грубым. Она не была стервой в классическом понимании. Скорее, змеёй, медленно обвивающей жертву, наслаждаясь моментом, когда та сама начнёт задыхаться. Мужчины её избегали. Они чувствовали, что перед ней невозможно скрыться. Женщины… Женщины понимали её иначе.

Она относилась к ним мягче, потому что видела их слабости и принимала их. Особенно к одной — Наталье Васильевне, матери Святозара. Они дружили, насколько это вообще было возможно для Ирины. Наташа была доброй, открытой, по-своему милой. Но глупой.

— Доверчивая дурочка, — часто думала Ирина, наблюдая за ней.

Она ценила Наташину искренность, но её наивность раздражала.

Ведь она родила Святозара по любви. А муж её, как и все мужчины, в итоге ушёл.

— Что и требовалось доказать, — говорила себе Ирина.

И всё же Наташа ей нравилась. Пусть и не как равная, но как объект для наблюдения.

Часы показывали 19:20. Вечеринка у Лёши Зотова, вероятно, была в самом разгаре. Где-то там Святозар пил своё первое пиво, ловил смущённые взгляды Яны Орловой и впервые чувствовал, как внутри растёт ревность.

А здесь, в тишине завода, Ирина Скворцова заканчивала свой маленький ритуал. Она прошла по коридору, на ходу поправляя тёмные волосы.Она знала, что будет делать дальше. И это знание дарило ей сладкое удовольствие.

Глава 6. В паутине собственных игр

Ночной город, в отличие от дневного, обладал особой магией. В его темноте терялись маски, за которыми люди прятались днём, и оставались лишь чистые, первобытные желания.

Ирина Скворцова шагала по пустынной улице, ловя на себе взгляды мужчин, которые не решались подойти. Они чувствовали в ней что-то опасное, что-то, чего лучше не касаться. В руках она держала небольшую кожаную сумку, которую она всегда носила на сгибе локтя. Внутри лежали ключи от её квартиры, телефон и дорогая пудреница, которую она никогда не использовала — просто нравилось, когда в её вещах были предметы, подчёркивающие статус.

Она не спешила домой. Ей нравилось это чувство — чувство власти. Она знала, что у неё есть рычаги. Теперь ещё один. Олег. Она чувствовала приятную вибрацию от осознания того, насколько легко можно пошатнуть жизни людей, насколько предсказуемыми они были, если знать, за какие нити дёргать.

Когда она добралась до своей квартиры, в подъезде пахло чем-то несвежим, как и во всех старых домах, но её это не волновало. Она жила в тёмной двухкомнатной квартире на восьмом этаже. Здесь не было ничего лишнего. Никаких фотографий, сувениров, книжных полок, заставленных бесполезными вещами. В прихожей — большое зеркало в тяжёлой металлической раме. В гостиной — чёрный кожаный диван, который выглядел почти как новый, потому что на нём никто не сидел. Она жила одна, у нее не было ни домашних животных, ни детей, ни мужа. Никакого шума и ничего, к чему можно было привязаться.

Она бросила сумку на тумбочку, стянула пальто и, не включая свет, прошла вглубь квартиры. Лишь когда оказалась на кухне, зажгла приглушённый свет над столом. На кухне было стерильно чисто. Белые стены, лаконичная мебель. Никаких милых деталей — только порядок и удобство. Она питалась так же, как жила: без излишеств, только то, что нужно. Сегодня она разогрела в сковороде кусок рыбы, нарезала огурец и пару ломтиков авокадо. Заправила всё лёгким маслом и села за стол. Она ела медленно, пережёвывая тщательно. Еда для неё была не удовольствием, а необходимостью.

Музыка играла фоном — какой-то джаз, который она включила машинально. По правде, она его даже не слышала. Музыка никогда не вызывала в ней эмоций. Она любила только тишину. Но сейчас её мысли были слишком громкими. Она думала о мужчинах. О том, как легко их ломать. Она никогда не делала этого грубо. Это было бы скучно. Нет, она действовала иначе. Она позволяла им расслабиться. Довериться. Она знала, когда смотреть в глаза, когда улыбаться, когда ненавязчиво коснуться плеча, чтобы создать иллюзию близости.

А потом… Она рушила их мир. Одним намёком, одной небрежно оброненной фразой. Она любила это. Она наслаждалась этим. И сейчас, сидя в тишине своей кухни, она знала, что скоро у неё появится новая игрушка. Олег. Она почти видела его лицо, когда он будет ловить на себе её намёки. Когда будет сомневаться в том, знает ли она что-то, или ему это только кажется. Это было искусство. Она поставила пустую тарелку в раковину и прошла в спальню.

В спальне стоял массивный шкаф. В нём были вещи, которых никто, кроме неё, никогда не видел. Она открыла дверцу и провела рукой по аккуратным рядам нижнего белья. Кружева, шёлк, тончайшие ткани — всё это было её тайной страстью. Она любила дорогое бельё. Чёрное, бордовое, изумрудное, белоснежное. Самое изысканное, откровенное, соблазнительное. Никто не видел её в нём, но это не имело значения. Это были её доспехи. Каждое утро она надевала их под строгую одежду и знала, что под этим фасадом скрывается что-то, о чём никто не догадывается.

Сегодня она выбрала чёрные кружевные трусики и шёлковый халат. Лифчик ей был не нужен. Она подошла к зеркалу, скользнула взглядом по своему отражению. Тело стройное, спортивное. Узкая талия, подтянутый живот. Средняя грудь, упругая, идеальной формы. Её кожа была безупречной.

И в этот момент она снова подумала об Олеге. Как он поддастся её игре. Как его волосы намокнут от пара в сауне. Как её руки скользнут по его груди, по его животу, по этим мускулистым бёдрам. Как он потеряется в её ловких движениях, пока она будет управлять им, словно змей-искусительница, свивающая кольца вокруг своей жертвы. Она закрыла глаза, наслаждаясь этой мыслью. Но дело было не в Олеге. Дело было в плане, который она выстраивала шаг за шагом. И в том, что он уже был почти завершён. Ирина открыла глаза и улыбнулась.

Глава 7. День, которого не было

Святозар не пошёл в школу. Проснувшись утром, он сразу понял, что не вынесет этого дня — лиц Игоря, Яны, всего класса. Он не хотел снова видеть, как Игорь легко болтает со всеми, как он смеётся, как Яна бросает на него взгляды, которые могли бы принадлежать кому угодно, но только не Святу. Поэтому он сделал единственное, что мог. Прогулял школу. Он брёл по улицам Дзержинска, засунув руки в карманы, опустив голову и слушая музыку в наушниках. Radiohead, The Cure, Nirvana. Всё то, что было ему сейчас ближе всего. Тяжёлые, меланхоличные гитары заглушали город.

Он шёл мимо облупленных кирпичных зданий, разбитых дорог, вывесок магазинов, где продавались дешёвые вещи, проходил мимо людей, которые казались ему бесконечно далёкими. Всё было серым, тусклым, безжизненным. Дурацкий город. Дурацкие люди. Дурацкая школа. Он не мог перестать думать о вчерашнем вечере. Лёшина вечеринка. Смех. Музыка. Алкоголь. Игорь. Яна.

Свят до сих пор чувствовал внутри этот ком — смесь злости, разочарования, обиды. Он злился на Игоря за то, что тот был таким простым. Всегда находил общий язык с людьми, всегда говорил легко и непринуждённо. У него были друзья, хобби, он мог вписаться в любую компанию.

“Какого чёрта?” — Чем он хуже?

Он же выглядит лучше, чем Игорь. Он выше, он сильнее, он не такой пухлый. У него выразительные черты лица, длинные волосы, которые так нравятся девушкам. И всё равно, когда рядом был Игорь, Святозара как будто не существовало. Он вспоминал, как Яна смеялась, как смотрела на Игоря. Как её голос звучал так легко, как она совершенно не волновалась. Всё это бесило его. Но больше всего его бесил он сам.

Святозару хотелось Яну. Он представлял её губы, её тёплые прикосновения, её дыхание рядом. И при этом знал, что если бы она подошла к нему сейчас, он бы просто не знал, что делать. Эта слабость сводила его с ума. Он жаждал быть с ней, но боялся этого же. Хотел быть с ней, но знал, что замкнётся, если это случится. Он ненавидел себя за это.

Святозар продолжал идти. Где-то впереди уже сгущались сумерки. Город начал зажигать свои слабые огни — тусклые фонари, мигающие вывески магазинов, окна в домах, где кто-то варил ужин, а кто-то смотрел телевизор. Люди спешили домой, но Свят не хотел возвращаться. Он прошёл мимо старого кинотеатра, давно закрытого. Мимо бетонных гаражей, расписанных граффити. Мимо автобусной остановки, где когда-то давно его случайно толкнула Яна, и он целый день потом думал об этом.

Всё в этом городе было пропитано воспоминаниями, которые ему не нужны. Ему казалось, что он никогда не вырвется отсюда. И тогда в голову пришла мысль: “А что, если попробовать?”

Святозар замедлил шаг. Идея показалась ему неожиданной, но в ней был смысл. А что, если попробовать изменить себя? Ему надоело быть тем, кто стоит в тени. Тем, кого никто не замечает. Он вспомнил, как мама предлагала ему работу на заводе. Тогда эта мысль казалась ему абсурдной. Но теперь… теперь это было чем-то, что можно попробовать.

Работа. Новые люди. Чувство взрослости. Ему не хватало разнообразия в жизни. И если Игорь мог жить сразу в нескольких мирах — школе, шахматах, спорте, вечеринках, — то почему Святозар запер себя в одной клетке? Он не хотел оставаться в этой точке. И если первый шаг — это пойти работать, то он пойдёт работать.

Когда он вернулся домой, в квартире уже пахло ужином. Мама возилась на кухне, и когда Святозар зашёл, она удивлённо повернулась к нему.

— Свят, ты рано. Школу сегодня прогуливал?

— Угу, — буркнул он, садясь за стол.

Мама вздохнула, но ругать не стала. Она привыкла, что у него бывают такие дни.

— Что-нибудь случилось?

Он покачал головой. А потом, через минуту, сказал:

— Я подумал… о том, что ты говорила. Про работу на заводе.

Мама замерла.

— Да?

— Думаю, можно попробовать.

Она смотрела на него с лёгким удивлением.

— Ты точно хочешь?

— Да.

Она улыбнулась.

— Хорошо. Завтра поговорю с Ириной.

Свят только кивнул. Он не был уверен, что эта работа что-то изменит. Но он точно знал, что не хочет оставаться таким, каким был. Пора менять правила игры.

Глава 8. Когда тебя нет

Школа жила своей обычной жизнью. Учителя ходили по коридорам с тяжёлыми стопками тетрадей, кто-то переписывал домашку, кто-то пил чай в столовой. Ученики болтали, дурачились, кто-то уже строил планы на вечер. Святозара сегодня не было. И это стало поводом для разговора.

— Слушай, а ты заметил, что этого чудика сегодня нет? — громко сказал Антон, один из ребят из компании Лёши.

— Святозара? — уточнил кто-то.

— Ну да! — фыркнул Антон. — И слава богу. Хоть воздух чище.

Ребята, стоявшие рядом, засмеялись.

— Да, реально, — поддержал другой. — Может, он, наконец, переехал на помойку, где ему самое место.

Игорь, который сидел за своей партой, вскинул голову.

— Вы чё, дебилы? — резко сказал он.

— Да расслабься ты, мы же шутим, — отмахнулся Антон.

— Говно у вас, а не шутки, — проворчал Игорь, но его голос почти утонул в шуме.

Яна сидела рядом и тоже слышала разговор. Она уже собиралась вмешаться, но ребята продолжили.

— А помните, как он в мусорке копался?

— Точно! — засмеялся кто-то. — Свят-бомж!

Яна нахмурилась. Она помнила этот случай. Святозар случайно выбросил свои наушники вместе с мусором. Он запаниковал и полез в урну, чтобы их достать. Конечно, кто-то увидел, кто-то начал хихикать, и вот уже полгода за ним тянулся этот дурацкий ярлык.

— Он не копался в мусорке, — твёрдо сказала Яна, обернувшись к группе ребят.

Парни переглянулись.

— Да ладно тебе, Яна, — лениво сказал Антон. — Чё ты его защищаешь?

— Потому что он не бомж, а вы идиоты, если до сих пор этого не поняли, — отрезала она.

В классе стало тише. Игорь облегчённо выдохнул: не только он один за Свята.

— Пфф, ну и ладно, неинтересно, — буркнул кто-то.

Но тут вдруг всплыл ещё один эпизод из прошлого.

— А помните, как ему мяч в голову прилетел?

Смех. Яна вздрогнула. Она тоже помнила этот день. Седьмой класс. Волейбол. Кто-то со всей силы ударил мяч, и он попал Святозару прямо в висок. Парень даже не сразу понял, что случилось. Он пошатнулся, хватаясь за голову. Лицо его побледнело, губы сжались в тонкую линию. Но он не закричал. Не выругался. Не кинул мяч в ответ. Он просто развернулся и ушёл с урока. Позже Яна слышала от пацанов, что он плакал в туалете. Он не выходил целый урок, и все знали, что это было не только из-за боли, но и от обиды. Но разве кого-то это волновало? Полгода его называли «ударенным в голову».

— Ну, мы же дети были, — пробормотал кто-то.

— Ага, а сейчас что, взрослые? — резко сказала Яна.

Игорь усмехнулся.

— Ну вы, конечно, моральные уроды, — заявил он.

Но это был ещё не конец.

— Ладно, а как вам ЭТОТ случай? — кто-то усмехнулся, а кто-то понимающе переглянулся.

— Ну-ну, давай, расскажи, — подначил один из парней.

— Когда он к доске выходил на алгебре, — ухмыльнулся рассказчик.

Смех стал тише, но он был более ехидным. Яна уже поняла, о чём идёт речь. Она тоже помнила этот день. Святозара вызвали решать уравнение. Он вышел. Взял мел. Начал писать. И в какой-то момент что-то пошло не так. Она не могла точно сказать, что его так смутило, но это было видно. Его плечи напряглись, спина стала напряжённой. А потом она заметила его взгляд. Святозар стоял у доски, но глаза его метались. Он даже не пытался смотреть на учеников, он избегал всех взглядов. Только тогда Яна поняла. Боже, он возбудился. Это было нормально. Подростковый организм — странная штука. Такое могло случиться с кем угодно. Но ему не повезло.

Учитель заметил, что он не шевелится.

— Святозар, что ты завис? — спросил он, подходя ближе.

Свят выглядел так, будто хотел провалиться под землю. Ему повезло, что учитель не понял, в чём дело. Но Яна поняла. Она увидела его взгляд. Как он перевёл на неё глаза, быстро, на секунду, и тут же отвёл. Он испугался, что она что-то заметила. Она покраснела, когда поняла, что заметила. И это смущение пронеслось по её лицу. После этого урока он сбежал. Сказал, что плохо себя чувствует. Но слухи всё равно поползли. Теперь, услышав, как парни смеются, Яна сжала кулаки.

— Ну и что? — резко сказала она.

Смех затих.

— Ну, он же реально… — начал кто-то.

— Реально что? Он человек. Такое со всеми может быть.

Она чувствовала, как внутри всё закипает.

— Свят не сделал ничего плохого, — сказал Игорь.

Но ребята не могли просто так сдаться.

— Ладно, вы его, похоже, тут фанаты.

— Не фанаты, а просто не мудаки, — усмехнулся Игорь.

Яна вздохнула, глядя в окно. Чёртовы дети. Прозвенел звонок. Класс начал рассаживаться по местам. Яна повернулась к Игорю, встретившись с ним взглядом. Она вдруг осознала, что за эти десять минут они стали… ближе? Они всегда хорошо общались, но сейчас, защищая Свята, будто нашли общий ритм. Она не думала об этом долго. Просто, когда они зашли в класс, они сели за одну парту. Просто так.

Глава 9. Обеденный перерыв

Завод жил своей привычной жизнью. В столовой было шумно, пахло супом, тушёной капустой и чем-то неуловимо сладким, возможно, компотом. Рабочие в синих комбинезонах сидели за длинными столами, лениво жевали, обсуждали новости, сплетничали о начальстве, жаловались на жизнь.

Наталья Васильевна пробиралась между столами, держа в руках поднос с тарелкой борща и котлетой с гречкой. На щеках лёгкий румянец, глаза светлые, добрые, рыжеватые волосы аккуратно убраны в хвост. Её улыбка, как всегда, тёплая.

За дальним столиком сидела Ирина Скворцова. Прямая осанка, длинные ноги, высокие скулы. Высокая, хищная. Она пила чай, держа ложечку между пальцами с таким видом, будто в любой момент могла пустить её в дело.

— Привет, Ирк, можно присесть? — спросила Наташа.

— Конечно, — кивнула Ирина, чуть улыбнувшись.

Наталья опустилась на стул, слегка сдвинувшись, чтобы случайно не задеть Иру. Они давно привыкли к этой разнице — тёплая, открытая Наташа, к которой легко тянулись люди, и холодноватая, но притягательная Ирина, которая будто бы держала дистанцию со всем миром.

— Как дела? — спросила Наталья, мешая борщ.

— Как всегда, — ответила Ирина. — Работа, бумаги, отчёты.

— Ну да, ну да, — Наташа вздохнула. — А у меня тут вопрос есть к тебе…

Ирина подняла брови.

— Вопрос?

— Святозар хочет подработать, — Наташа посмотрела на неё с лёгкой улыбкой. — Ты говорила, что есть место, помнишь?

— Конечно, помню, — кивнула Ирина.

Она откинулась на спинку стула, на секунду задумываясь. Святозар… Юноша с длинными волосами, бледной кожей, острым, напряжённым взглядом. Вспомнив его, Ирина почувствовала странное секундное любопытство. Как он будет смотреть на неё? Как будет стоять перед её столом, слегка сутулясь? Она не могла сказать, что это было за интерес. Просто в её голове возникла картинка — как он сидит перед ней, жмёт руку, подписывает бумаги, как у него на запястье выступает тонкая синяя вена… Интересно. Но, конечно, она этого не показала.

— Работа несложная, — сказала она. — Документы сортировать, помогать с бумагами, иногда бегать на склад, если надо. Три дня в неделю — понедельник, среда и пятница, после обеда.

— Звучит отлично, — Наталья кивнула.

— Зарплата небольшая, но для него пойдёт, — добавила Ирина, оценивающе глядя на подругу.

— Он не ради денег, — вздохнула Наташа. — Ну, не только ради них. Думает, что это поможет ему… ну, повзрослеть, что ли.

Ирина чуть приподняла уголки губ.

— Ну, если он действительно хочет — пусть приходит завтра, после обеда. Оформим бумаги.

— Завтра? — Наташа удивлённо моргнула.

— Чем раньше, тем лучше, — пожала плечами Ирина.

Наталья кивнула.

— Спасибо, Ир.

— Да ну, что ты.

Они обе знали, что Наташа не любит просить о чём-то, но иногда она все таки просила. А Ирина иногда могла дать что-то в ответ. Это своего рода баланс власти, пусть и в мелочах. На секунду они замолчали. Наталья посмотрела на Ирину — в который раз за годы дружбы она понимала, какие разные они. Она всегда любила людей. Любила помогать, заботиться. Ирина же, казалось, никогда никого по-настоящему не любила.

— Как ты вообще, Ир? — вдруг спросила Наташа.

— В смысле?

— Ну, ты всегда как-то… одна.

Ирина усмехнулась.

— Я? Я как раз не одна, — мягко сказала она.

Но Наташа только покачала головой.

— Ты же понимаешь, о чём я.

Ирина не ответила. Она не любила такие разговоры. В этот момент за соседним столом послышался голос, и Ирина краем уха услышала, как Олег, её новая цель, что-то говорит в телефон.

— Да-да, Лен, я понимаю… Ну что я могу сделать? В среду пришлось задержаться… Да, наверное, и на следующей неделе тоже… Ну да, понимаешь, работа…

Голос его был чуть напряжённым. Ирина сделала вид, что мешает чай, но в голове уже фыркнула от удовольствия. Попался. Ну-ну, Олежек, посмотрим, что ты ещё наврёшь. Она посмотрела на Наталью и улыбнулась.

— Знаешь, — сказала она. — Иногда быть одной — это очень полезно.

Наталья хмыкнула. Они никогда не понимали друг друга до конца. Но это не мешало им быть почти друзьями.