Подаренная шейху 2

1

том первый здесь https://litnet.com/shrt/gewE

“Когда тебя душит отчаяние, когда тебе кажется, что у тебя ничего не получается и что невозможно ничего сделать, знай, в такие моменты ты по настоящему идешь вперед!”

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

ГЛАВА 1

— Тише, она может услышать! Добавь еще немного красного наверх.

— Краска заканчивается, в баночке почти пусто, осталась пара мазков.

— Куда ты потратил всю краску, старик?

— Куда, куда! Мы изрисовали все чистые листы, что были в доме! Честное слово, будто на конкурсе талантов выступать собрались! Главное, ведь не количество, а качество.

— Я хочу, чтобы она знала, как сильно мы ее любим! Приятные мелочи всегда радуют, тем более, в нынешних условиях - это все, что мы можем сделать. Кадир сделал конфетти?

Сквозь сон я услышала разговор моей мамы и Камиля. Дело было глубокой ночью, еле уловимые голоса родных доносились с улицы, прямо за дверью в дом.

— Интересно, что там у них происходит? — подумала я, натянув одеяло до самого подбородка. Мне, категорически, не хотелось прерывать свой сон, чтобы узнать, чем занимаются старики. Последняя неделя выдалась, особенно, тяжелой, и мне хотелось просто выспаться. Клянусь, была бы возможность, я бы проспала дней шесть беспробудно! Много изменилось за этот месяц, что мы прячемся в Измире. Каждый день не похож на предыдущий. Телефонная линия у соседской старушки оборвалась, и мы, буквально, отрезаны от внешнего мира. Никаких новостей. С последнего разговора с Витой прошло уже больше трех недель. Она, наверняка, места себе не находит, теряясь в догадках о том, как мы выживаем, скрываясь .Ах, подруга! Если бы я только могла тебе отправить весточку о нас… Мы, также, ежедневно мучаем себя различными предположениями о планах мести семьи Мухаманджи. Однозначно, так просто они не оставят то, что мы сделали.

Кадир самостоятельно пытался наладить телефонную линию, но ничего не выходило. Между нами сложилось очень теплое общение: мы постоянно шутим и юморим над стариками, как те смешно причитают, или заряжают воду от солнца. А когда я плачу по вечерам, Кадир заботливо наливает мне чай с листьями малины. Он всегда чувствует момент, когда меня могут захлестнуть эмоции и старается разбавить шутками угнетающую атмосферу. Ни разу мои слезы не были проигнорированы им. Это удивительно для меня, потому что никто ранее так не относился ко мне.

Жена Камиля стала очень плохой за последнюю неделю. Мы не можем ее накормить, мама делала все гигиенические процедуры, пока не надорвала спину- старая невылеченная грыжа дала о себе знать, из-за бесконечных нагрузок. Камиль из-за больных ног, физически не может выполнять функции сиделки. А Кадир почти каждую ночь пытается установить причину неполадки с телефонной линией- ходит к соседям и ковыряется в проводах. Днем мы почти не выходим на улицу- боимся, что заметят. Хоть деревня и глухая, но слухами, как говорится, земля полнится. Поэтому весь уход за лежачей супругой Камиля лег на меня, которую еще недавно избили до полусмерти. Физически не так тяжело, как морально. Жить в полном неведении, что творится в стране, очень и очень страшно. Мысли бегали по кругу и никак не находили своего конца. Я много раз думала сдаться, взамен на свободу Кадира и моих родных. Ведь Артуру нужна я, а не они. Но на это Камиль решительно отвечал - “Мы все в одной упряжке, дочка”.

Запасов продовольствия хватит всего на пару недель, поэтому каждый вечер мы обдумывали планы по собственному спасению. Самые страшные мысли приходили на ум, когда мы затрагивали тему о кончине супруги Камиля. К сожалению, реальность такова, что спасти ее мы не в силах, и морально мы готовы к прощанию с ней. У Камиля скручивались пальцы на руках, которыми он закрывал лицо, когда мы разговаривали о его жене. Он все ясно понимал, но принять обстоятельства ему было сложно. Конечно, старик старался лишний раз не грузить нас своими нервами, которые вот-вот лопнут, но его тело всегда выдавало внутреннее беспокойство. На его лбу постоянно блестели бусины ледяного пота, от раздражения он царапал свои ноги, которые чесались на нервной почве. Что уж говорить, каждому из нас было крайне тяжело, но мы сплотились и не давали друг другу раскисать.

В ту ночь я так и не стала разбираться что происходит у стариков, потому что взглянув на время поняла, что через два с половиной часа мне нужно будет сделать очередные гигиенические процедуры для супруги Камиля. Снова уснула.

— Кадир, не буди ее! Она вставала к моей жене несколько раз за ночь. Пусть отдохнет дочка.

— Хорошо, Камиль! Конечно! Давайте не будем ее будить. Эта коротышка может проспать весь день!

— Она имеет на это право!

— Да. Но не сегодня, точно!

В полдень я вновь услышала споры о чем-то моих родных. Еле открыв глаза, со всего размаху я кинула подушкой в мужчин.

— А вот и наше солнышко проснулось! — Камиль всплеснул руками и поцеловал меня три раза.

— Ой, коротышка, мы не хотели тебя разбудить! — с наигранным чувством вины произнес Кадир.

— Да, Кадир, я слышала, как ты не хотел меня будить! Что у вас происходит? Ночью шептались, сейчас, снова что-то выясняете.

Мама услышав мой голос, забежала в комнату и стала меня нацеловывать.

— Ребят, скажите честно- у вас крыша поехала? — я смотрела на этих трех безумцев и не понимала всей суеты.

— Доченька, не подглядывай! Кадир, завяжи ей глаза. — мама протянула ему толстенный коричневый шарф, который через секунду покрыл мои глаза, не пропуская ни кусочка света. По характерному скрипу двери, я поняла, что меня вывели из дома на задний дворик. Это было нашим прогулочным местом, огороженное забором, где нас никто не видел из соседей, и мы могли просто насладиться свежим воздухом. Я осторожно перебирала ногами, потому что двор был завален досками с торчащими из них гвоздями, и я боялась наткнуться на один из них. Когда-то эти доски были старой баней и от них все еще пахло душистыми вениками. Кадир аккуратно придерживая меня за локти, не спеша остановил.

2

Глава 2

Кадир, вновь помог мне забраться на раму. Я осветила ее фонариком и провела рукой по инфантильной надписи, проведя пальцами по каждой букве. По приезду домой, мы вернули велосипед на место, тихо зашли в дом, чтобы не будить стариков. Я решила не бросать Кадира и помочь ему поменять белье жене Камиля, сделать гигиенические процедуры и поставить очередную капельницу.

— Карина, я так замерз на улице, или она на самом деле очень горячая? — Кадир держа на руках исхудавшее тело больной женщины, замер, боясь пошелохнуться.

— Она очень горячая! — я закусила губу, притронувшись к ее лбу рукой. — Что будем делать? Разбудим маму?

— Давай. Не ставь пока капельницу, мало ли.

Кадир разбудил мою маму, и они вместе прибежали в комнату, где лежала умирающая женщина.

— У нее снова очень высокая температура, еще и судороги добавились. Боюсь, что надо позвать Камиля. — у мамы затряслась нижняя губа и опустились глаза в пол.

— Мам, зачем его звать? Что он сможет сделать?

— Дочка, у нее агония. Зрачки неестественно расширены, на свет не реагируют. Цвет кожи изменился. Еще утром она была просто бледной, а сейчас почти серая. Это все предвестники…

— Чего? Мам, предвестники чего? — мое тело сжалось, я так боялась услышать плохие слова.

— Смерти. Кадир, сынок, иди разбуди Камиля.

В комнате повисла гробовая тишина. Мама вытирала липкий пот со лба, а я смотрела в одну точку, не понимая, что нам сейчас делать. Камиль вошел в комнату в абсолютно спокойном состоянии и присел рядом со своей женой.

— Милая моя. Девочка моя. Все? — старик гладил любимую по волосам, поправляя подушку, на которой она лежала, будто хотел сделать поудобнее. У меня покатились слезы градом.

— Я знал, что ты сегодня уйдешь. Чувствовал сердцем. Ты продержалась, чтобы этот день я прожил в радости со своими родными. Это так на тебя похоже! Спросишь, как я понял, что ты сегодня воссоединишься с Аллахом? Утром я увидел, как стая белых птиц пролетала над нашим домом. Один самый крохотный птенец не успевал за остальными старшими. Я наблюдал, как он машет своими крылышками изо всех сил, цепляясь за воздух. Также как и ты цеплялась за свою жизнь. Он становился все ближе и ближе к земле и, как камушек, упал к нам во двор. Я подбежал к нему, увидел, что он в сознании, вертит своей маленькой головой и ясно так смотрит своими глазами в мои. Я оглянулся по сторонам, в поисках какой-то ровной деревяшки, чтобы уложить его туда, а когда вернул взгляд на птенца - он исчез. Будто его и не было вовсе. И птиц этих не было в небе. Я понял, что этот птенчик - знак. Знаешь, милая моя, я безмерно тебе благодарен, что ты появилась в моей жизни. С тобой каждый день был полным любви. Даже когда мы ссорились, я крепко любил тебя. Знаю, ты тоже. Для чего я остался на этой земле? На все воля Аллаха. Я спокоен, теперь ты рядом с нашей дочерью. Ждите меня там в райских золотых одеждах. Никто не прощается навсегда.

Камиль, договаривая последние слова, склонился над женой и поцеловал ее в лоб. Мы замерли. Старик опустился на колени, сложил свои руки на руки любимой.

— Не слышно голоса родного,

Глаза родные уж не те,

Нет хода жизни запасного,

Нет силы равной пустоте.

Ты от меня ушла так рано,

Но светлый образ твой родной,

Я помнить буду постоянно,

Так ты всегда будешь со мной.

— Родные мои, я прошу вас оставить меня. Я хочу наедине читать стихи моей любимой, пока она не отправится к Аллаху.

— Камиль, вы уверены?- я спросила, также опустившись на колени перед женщиной.

— Да, дочка. Иди моя светлая. Не бойся за старика. Я хочу провести последние минуты рядом с ней. Так как мы всегда и жили - без всех.

Кадир поднял меня за плечи, взял маму за руку и без единого слова вывел нас из дома на задний двор. Мы присели на широкую скамейку, накрывшись большим пледом. Я плакала не переставая. Знаете, бывает такой тихий плач, без истерик, лишних вздохов. Плач сожаления и безысходности.

— Карина, я знаю о чем ты сейчас думаешь. Прошу тебя, не думай так! — Кадир обратился ко мне, натягивая сползающий плед, повыше.

— Это я виновата, Кадир! Я! Если бы все это со мной не произошло…

— То что? Жена Камиля бы не умерла?

— Он бы простился с ней не в таких условиях.

— Какая разница в каких условиях он бы попрощался с ней? Ты думаешь ему не больнее было бы это делать в его доме? Или в больнице? Перестань чувствовать вину за все подряд.

— Кадир прав, дочка. Мы все здесь, потому что сами так решили. Это было нашим свободным и вольным желанием. Она давно уже умирала. Даже еще до моего приезда сюда.

— Что мы будем делать, мам? Как утешать Камиля?

— Ты видела, как он вышел встречать смерть своей жены? Его дыхание было ровным. Хотя, даже в обычном состоянии его мучает одышка. Он был готов. И, возможно, даже выдохнул.

— Что ты такое говоришь?

— Он устал. Она устала. Время пришло. Здесь нет ничьей вины. Камиль мудрый мужчина, он примет это достойно, я уверена. Кадир, какой час?

— Половина третьего.

— Я не знаю мусульманских обрядов, что нам нужно подготовить для похорон?

— Я думаю, лучше нам дождаться Камиля и выслушать его пожелания. Здесь, недалеко от дома есть мечеть. Кладбище за ней. Нужен саван.

— Когда мы планировали побег, Камиль его подготовил и взял с собой.

— Он взял саван из дома сюда?

— Да, дочка. Говорю же он был готов.

Мы слышали, как из дома доносился голос Камиля, который читал стихи своей жене. Двор обтянула глубокая ночь, мы зажгли керосиновый фонарь, который поставили рядом со скамьей. Смешанные чувства. Еще несколько часов назад я была так счастлива, а сейчас в груди зудит огромная дыра, которая раздавалась дрожью по всему телу. Кадир к скамье придвинул стол, мы втроем улеглись на это сооружение, накрылись пледом и уснули под треск фонаря и шелест деревьев.