Подарок мечты с побочным эффектом

1

— Напомните-ка, мисс... — тут следует пауза, доказывающая, что мой непосредственный начальник в тысячный раз позабыл моё имя.

Работаем мы вместе лишь третий месяц, но я почти уверена: он так поступает специально. На кафедре артефакторики и зельетворения не больше десятка сотрудников, в том числе две женщины. С миссис Лаплас, полной дамой в летах, вчерашнюю студентку спутать нельзя. Так что уверена: это его способ мне показать, как я незначительна и неважна.

С другой стороны, магистр Шэдоуз со всеми так общается — студентами, преподавателями, ассистентами, как я. Все это терпят, и я тоже терплю. Но то, что казалось забавным, когда он только пришёл в Диздэн, сейчас вызывает досаду.

— Эльвира Бэррис, — напоминаю ему своё имя, «забыв» улыбнуться.

Любезничать с ним совершенно не хочется.

Он-то ни с кем не любезен. Постоянно носит заклинание тени: лицо скрыто туманом, одежда напоминает то ли хламиду священника, то ли саван. И даже его голос — совсем не его. Шелестит, как ветер в пожухлых ивах, и не поймёшь — он стар или молод.

А его фамилия? Да это смешно! Я уже все академические журналы пересмотрела, зельетворца магистерского уровня по фамилии Шэдоуз не нашла. Какие бы причины не вынуждали хранить инкогнито, магистр Тень в этом излишне усердствует.

— Мисс Бэррис, кем вы числитесь на кафедре зельетворения?

Так и хочется рявкнуть: никем!

В академии Диздэн нет кафедры зельетворения. Есть — артефакторики и зельетворения. Артефакторика — главный предмет, зельетворение — вспомогательный. Кто б ещё это противному магистру Шэдоузу объяснил. Девятый уровень зельетворца делает его совершенно невыносимым.

Нет, серьёзно, зельетворение — это же сущий кошмар. Рецепты даже в мелочи нельзя изменить. Исполняй, как в граните выбито, тютелька в тютельку. То порежь кубиками, то соломкой, мушиные крылья разотри в латунной ступке, а если в бронзовой — то всё, результат нестабилен. Никакого полёта фантазии, как машина повторяй то, что уже разработано до тебя. И получаются не творцы, а повара. Только рецепты варки сложней, да и платят получше.

Неудивительно, что мой предмет студенты любят, а зельетворение — нет. Не знаю ни одного человека, который с детства мечтал бы стать бездушным приложением к пыльным справочникам, черпаку и котлу.

— Мисс Бэррис, вы случайно мой вопрос не забыли?

Все демоны ада, а какой он задал вопрос?

2

— Так кем вы здесь работаете? — повторяет безликий магистр таким тоном, будто он и не человек вовсе, а голем, не способный испытывать чувства.

— Я ассистентка преподавателя, артефактор четвёртого уровня Эльвира Бэррис.

— А с зельетворением у вас что?

До увольнения профессора Лакшера и прихода на замену этого исчадия ада я с выпускных экзаменов ничего не варила.

— Базовый, — отвечаю без удовольствия. Базовый уровень присваивают всем выпускникам академии, кроме тех, кто достиг больших успехов.

Лицо начальника как всегда скрыто в тени, голос всё такой же ровный и шелестящий, но я уверена — противный магистр Шэдоуз расплывается в широкой ухмылке.

Я в ловушке, он меня подловил.

— Эликсир Истинной любви к какому уровню сложности относится, напомните-ка мне, мисс... Бэрроуз.

— Эльвира Бэррис. — В этот раз я зубасто улыбаюсь. — Базовый уровень сложности, четвёртый концентрации, результат подлежит обязательному контролю качества зельетворцем не ниже шестого уровня.

— У меня девятый уровень, мисс Бэррис. Так что я смогу проверить качество вашего зелья. Когда вы сварите его без ошибок, потому что это, — он указывает на всё ещё дымящийся стеклянный котёл, — что угодно, но не то, что я просил вас сварить.

Поверхность зелья переливается всеми цветами радуги, на свет жидкость кажется розовой. Согласно справочнику, эликсир должен получиться абсолютно прозрачным и иметь вкус чистой родниковой воды.

— До новогодья остаётся пять дней, — шелестит Шэдоуз. — Будьте любезны, Эльвира, выполнить свою работу за это время. В противном случае получите тот подарок под ёлку, который вам вряд ли понравится.

— От вас?

— От ректора.

Звучит угрожающе.

— Я говорю о приказе об увольнении в связи с несоответствием занимаемой должности. Вам понравится такой подарок, мисс?

— Нет, не понравится. Мне очень нужна работа, магистр.

— Тогда постарайтесь её сохранить.

— Но я артефактор. Своей специализации я соответствую.

— А об этом уже мне судить.

В список желаний на новогодье надо будет вписать увольнение магистра Шэдоуза пунктом номер один. Дали ж боги начальничка.

Что печальней всего, обещание уволить он выполнит. После того как вместо лапочки Лакшера на кафедре стал хозяйничать Шэдоуз, уже трое получили настоятельное предложение поискать другую работу. Ни по одному из ушедших никто слёзы не лил, но сейчас-то Шэдоуз подчёркнуто несправедлив.

Я пришла работать на кафедру артефакторики не зельетворцем, а артефактором. А он, демоны его раздери, заставляет меня зелья варить!

*

Поздравляю вас с Новым годом! Пусть наступивший будет светлым и радостным, благополучным, а подарков и праздников будет по-настоящему много.

Добавляйте книгу в библиотеку! История обещает получиться увлекательной и с хорошей такой щепоткой любви.

Приглашаю вас заглянуть в другие книги нашего литмоба «Зимняя_сказка_2025»: https://litnet.com/shrt/nIlP

3

Задним умом все крепки, так что теперь я точно знаю момент, когда моя прежде упорядоченная, спокойная и счастливая жизнь раскалывается на «до» и «после». Это седьмая минута восьмого, вечер тридцатого декабря, лаборатория артофакторики и зельетворения. Я нахожусь тут одна уже три с половиной часа, «весело и увлекательно» (о боги, нет!) провожу время за варкой пусть и не самого сложного, но крайне капризного эликсира.

Двери закрыты не только на ключ, но и надежно защищены заклинаниями. Стол заставлен баночками, флакончиками, ретортами, досками с мелко порубленными ингредиентами, под стеклянным котлом горит серебристый огонь, поверхность неподвижна, на стенках медленно скапливаются пузырьки. Зелье прозрачное и лёгкое, будто воздух. Выглядит ровно так, как и должно по учебнику.

Зельетворение — не моя специализация, но когда понадобится, я и противные зелья могу победить. Шесть неудачных попыток, и наконец, мне удалось сделать всё как надо! Всего-навсего неделя стараний и убитый на проклятое зельетворение рождественский отпуск, но мой эликсир выглядит прозрачным, как хрусталь, пахнет, как и требовалось, ничем. Он, не буду скромничать — идеальный!

Осталось немного. Добавить три щепотки самой обычной пыльцы альпийского эдельвейса и будет готово. Я вытягиваю руки с драгоценной баночкой над котлом, и тут у меня за спиной кто-то шелестящим шёпотом говорит:

— Вы выполнили моё задание, ассистентка?

В котёл летит лишняя даже не щепотка, а целая жменя пыльцы.

Сердце останавливается, я молчу лишь потому, что внутри всё орёт на одной ноте. Седьмая попытка. Седьмая! И снова не удалась, потому что магистр Шэдоуз — исчадие ада, посланное мне на погибель за неизвестно какие грехи!

Мы вместе смотрим в котёл, у меня при этом руки трясутся. Варить проклятое зелье восьмой раз подряд — нет, пожалуйста, лучше сразу убейте. Или увольте. Что угодно — но до пенсии я больше ничего не варю, даже яйца и кофе.

Поворачиваюсь к нему и трачу все силы на то, чтобы не расцарапать его скрытую серым туманом физиономию.

— Как вы здесь оказались, магистр? Я все двери закрыла, чтобы меня никто не беспокоил!

— Из своего кабинета зашёл. А что, я вам мешаю?

«Конечно, мешаете, и, вообще, сегодня не я, а вы испортили зелье!» — в мыслях ору во всё горло, но вслух ни слова не говорю.

А вот магистр не молчит:

— Ну вот, придётся теперь отзывать докладную. — Голос Шэдоуза привычно шелестит, но я слышу в нём недовольство.

— Какую докладную?

— О вашем несоответствии занимаемой должности. Если бы мне пришлось сегодня варить это зелье, завтра вас бы уже не было в Диздэне. Но вы справились.

Он шумно вдыхает пары над котлом.

— Сварено... к-хм, к-хм... удовлетворительно, почти хорошо.

Поворачивается ко мне, и я буквально вижу надменную ухмылку на в действительности скрытом туманом лице.

— Как зельетворец вы не так уж и безнадёжны, Бразерс.

— Моя фамилия Бэррис, Эльвира, и я артефактор, а не зельетворец.

— Вы ассистентка, а значит, делаете то, что я вам говорю.

Медленно отворачиваюсь и начинаю убирать со стола. Этот человек бесит так сильно, что от желания сдержаться у меня зубы болят. Про лишние эдельвейсы в зелье — ни слова. У меня базовый уровень зельетворения, а у него целый девятый. Он мой начальник, на его дурацкое задание я целый отпуск убила, а могла бы съездить к семье. Так что пусть без подсказок проверяет, что я там наварила.

Эликсир выглядит и пахнет как надо. Сварен, как он выразился, «удовлетворительно, почти хорошо». В остальном — хоть эдельвейсам никогда не расти.

— Я вас чем-то расстроил? — внезапно раздаётся из-за спины, и банка с фиолетовой глиной вылетает из рук.

Слава богам, не разбилась.

— В чём дело, мисс?.. Что я опять не так сказал или сделал?

Маленькая запинка доказывает, что индюк снова забыл моё имя. Да это просто смешно!

Поворачиваюсь к нему. Приходится поднять голову, так как стоит он неожиданно близко.

— Знаете, я тут подумала: а вам и правда не стоит запоминать моё имя. Все эти условности, вежливость, они не для вас. С таким высоким уровнем зельетворения в памяти должно быть место только для сложных рецептов.

— Издеваетесь?

— Я? — делаю большие глаза. — Прошу прощения, магистр. Я и так уже почти пропустила ужин. Мне нужно идти.

Спешу к выходу, стуча каблуками. Вылетаю из лаборатории взбешённой фурией. Несусь по коридорам и лестницам. Перед дверьми в обеденный зал останавливаюсь. Вытираю лицо, цепляю улыбку и захожу.