Подарок с характером.

Глава 1.

Часть 1.

Глава 1.

- Екатерина Сергеевна, ну куда вы? – несся за мной Артем – помощник. Кипа бумаг в руках парня разлетелась от быстрого бега, и он присел, чтобы их собрать, беспомощно глядя мне вслед.

Не стала дожидаться, пока он закончит. Нет, это просто ни в какие ворота! Выставить меня лгуньей, чтобы сэкономить на строительстве! Кипя праведным гневом, я шагала в сторону стройки. Валишер Карим Оглы заметил меня издали. Видимо, прочитал что-то во взгляде или понял по выражению лица, потому что смуглый от природы мужчина заметно сбледнул. Глазки его забегали, прораб будто искал место, куда бы спрятаться.

- Екатерина Сергеевна, - пискнул он, стоило мне приблизиться. – А мы вас не ждали.

- Догадываюсь! Что ж, Валишер, ведите, показывайте, что вы тут успели наворотить. А еще я хочу лично увидеть цемент марки М500, который вы заказали на… - сверилась со сметой, что так и держала в руках, - на один миллион триста одну тысячу двести восемнадцать рублей.

- Екатерина Сергеевна, - в совершенно несвойственной себе манере залепетал прораб. – Тут такое дело…

- Вот я и приехала посмотреть, какое же тут дело, Валишер Карим! Идемте, у меня не так много времени!

Ох, как ему не хотелось вести меня вглубь стройки, туда, где под брезентом просматривались сложенные аккуратной стопкой мешки. Много мешков. Они даже для прикрытия не купили нужный материал. Весь цемент был низкокачественный, с огромным содержанием песка. Эти идиоты даже сверху, на случай проверки не положили десяток-другой нужных мешков. А ведь я была готова ворочать эти мешки, чтобы докопаться до правды. Не пришлось. Стоило сбросить брезент, вся картина стала тут же ясна.

- То есть, неуважаемый Валишер, вы решили меня подставить? – повернулась к нервно сглатывающему мужчине. – Вы ведь не можете не понимать, что если эта школа обрушится, первой буду отвечать именно я! И именно я сказала не экономить на материалах, тем более что смету мы с вами утвердили еще три месяца назад!

- Екатерина Сергеевна, поставщик задрал цену, - принялся оправдываться мужчина, но по бегающим глазам было совершенно понятно – лжет. – Не хватило на М500, пришлось брать подешевле…

- А прийти и сообщить обо всем мне вы не сообразили? – изо всех сил старалась сдерживаться, но удавалось уже с трудом, признаюсь честно. – К тому же, Стройгарант выиграл тендер не просто так, а на определенных условиях, менять которые он не имел права! Значит, и менять цену на цемент тоже не мог!

- Екатерина Сергеевна, мы вернем, - закивал головой прораб. – Все вернем, поменяем на М500, прям сегодня и займусь!

- Нет, дорогой Валишер, вы уже ничем на этой стройке не займетесь. Во-первых, вы уволены, во-вторых, я сама напишу на вас заявление в полицию. А доказательств у меня предостаточно! Хочу вас огорчить, Дмитрий Слепнов из Стройгаранта оказался не таким меркантильным, как вы. Это он раскрыл всю вашу аферу!

- Екатерина Сергеевна, каска! – со спины раздался голос помощника. – Екатерина Сергеевна, на стройке без каски нельзя! – вопил он, торопливо приближаясь и размахивая оранжевым атрибутом безопасности.

- Артем, - взяла у помощника каску и ткнула ею в бывшего прораба. – Проследи, чтобы Валишер Карим ушел со стройки, ничего не прихватив! А вам, неуважаемый, - снова обратилась к проштрафившемуся прорабу, - очень рекомендую искать хорошего адвоката!

Развернулась и двинулась в обратном направлении. Основной корпус будущей школы уже практически возвели, но по проекту на территории предполагается еще два вспомогательных здания, в будущем здесь будет дом детского творчества и бассейн. Основной корпус четырехэтажный, и сейчас как раз заканчивали выкладывать последний этаж. Из-за низкокачественных материалов придется инициировать проверку, чтобы удостовериться, что вся эта конструкция не рухнет в один, далеко не прекрасный, момент. Господи, - тщательно обходя строительный мусор, взмолилась я. – Только бы не пришлось все это разбирать и строить заново! Тогда в сроки мы точно не уложимся, и губернатор меня со свету сживет, у него и так на меня зуб имеется.

- В сторону! – раздался истошный крик откуда-то сверху.

Задрала голову и еще успела заметить летящий сверху строительный блок.

Нет, Артем, каска тут бы не помогла, - последняя мысль пронеслась в голове, прежде чем на нее упал гипсовый восьмикилограммовый булыжник…

Как ни странно, болела не голова. Жутко саднила спина и то, что пониже. Лежала я на животе. Стоило только шевельнуться, кожа на спине будто лопнула, обжигая нестерпимой болью. Изо рта невольно вырвался стон. Тонкий, сиплый голос никак не мог принадлежать мне. Удивление вызывали еще и руки. С трудом моргнув отекшими веками, попыталась рассмотреть собственные конечности и не узнала их. Тонкие ручки-веточки могли принадлежать какому-нибудь ребенку, но никак не взрослой пятидесятилетней женщине.

Закрыла глаза, понимая, что меня, видимо, накачали лекарствами и все это - просто бред одурманенного сознания. Уснуть, однако, мешала нестерпимая боль в спине и ягодицах. Сильная, обжигающая, не дающая вздохнуть свободно. Любое, даже легкое движение вызывало приступ еще более сильных болевых ощущений. О том, чтобы подняться я и не помышляла. Какое там, если даже дышать было невыносимо больно.

Через какое-то время забылась то ли сном, то ли просто отключилась. Я даже не могу сказать, сколько прошло времени и где я находилась все это время. Мысли были заняты только попытками справиться с болью. Ни на что другое не оставалось сил.

Глава 2.

Глава 2.

- Совсем ты, Русан, сдурел! – разбудил меня злой шепот. – Чуть не до смерти забил девку!

Лба коснулась прохладная ладонь, чуть позже кто-то попытался убрать одежду со спины. От нахлынувших ощущений не сдержала стона. Глаза открыла с трудом, мне кажется температура поднялась нешуточная.

- Потерпи, милая, - приговаривал ласковый голос. – Сейчас чуток полегче станет, только потерпеть все же надобно. Есть у меня настои из самой столицы, Русан. Только стоят они немало! Или так, или завтра схоронишь девку! Не сдюжит она сама, - пенял неизвестному тот же голос.

- Всегда сама подымалась, - не слишком уверенно кто-то пытался возражать.

- Подымалась, да больше не сможет! – зло выдохнула женщина. – Значит, есть ргнератор у меня с самой столицы и снадобье, что жар снимает. За все с тебя два степра возьму. Сама за пузырьки столько заплатила, ни чирика сверху не прибавлю. Жалко мне Катришу, только ради нее.

- Да ты чи с головой не дружишь, старая? – искренне изумился мужчина. – Да я за два степра месяц работать должен!

- Поработал, а после славно развлекся! – прицокнула женщина. - Ты зачем девку изувечил? – зло спросила она. - В общем, я все сказала, Русан. Не согласен – иди яму под яолохом рой. Не подымется она уж больше!

Я отчетливо услышала удаляющиеся шаги. И вот вроде бы ясно, что обо мне говорили, а только никак мозг это воспринимать не хотел. Не сходятся у меня последние воспоминания с тем, что сейчас происходит. Нет, точно накачали чем-то, что теперь сны такие реалистичные смотрю.

Эта мысль меня немного успокоила. Только пить меньше хотеться не стало. В горле просто пустыня Сахара. Голова тяжелая, спина болит, ребра ломит, глаза едва открываю. Лучше и не пытаться их открыть, - решила, немного помучившись. Нужно спать, во сне быстрее выздоровление идет, это мне еще бабушка говорила.

В следующий раз проснулась от того, что кто-то пытался меня напоить. С одной стороны, жидкость была желанной, я успела сделать несколько жадных глотков, пока не распробовала. Жгучая горечь разлилась по языку. Попыталась было отстраниться, но крепкие руки удержали, заставляя допить все до капли.

- Вот так, милая, молодец, - похвалил вчерашний женский голос. – Это ргнератор, сразу получшеет, вот увидишь. Теперь просто воды испей, давай, немного.

К губам приставили новую посудину, только теперь в рот полилась прохладная вкусная вода. Жадно выпила все предложенное.

- Вот и хорошо, вот и умница, - похвалила женщина. – Теперь потерпеть надобно. Пристали тряпки к спине, уже врастать начали. Ежели не уберу, так и останутся. Больно будет, знамо дело, а только нужно так. Так что терпи, Катриша, постараюсь быстро управиться.

Женщина, не сбавляя уговаривающего тона принялась срезать с меня одежду. Поначалу было хоть и больно, но терпимо. А вот когда она вплотную спиной занялась я не сумела сдержать крика. Такое ощущение, что с меня живьем сдирали кожу. Пару раз я отключалась, но от боли быстро приходила в себя. Не знаю, сколько длилась эта экзекуция, закончившаяся смазыванием спины и ягодиц прохладной мазью. После женщина обработала мое лицо. Сначала обмыла, после смазала. В этот момент я могла рассмотреть немолодую женщину с искренним участие и сочувствием обрабатывающую мои раны.

- Кто вы? – вытолкнула разбитыми губами.

- Неужто не помнишь меня, Катриша? – расстроилась женщина. – Марша я, травница. Как мамки твоей не стало, так ты ко мне со всякой хворью прибегать стала, да и не только с хворью, а и просто посидеть могли вечером, побалакать.

- Катриша? – произнесла странную вариацию собственного имени.

- Катриша, - кивнула женщина. – Неужто и как саму звать забыла?

- Где я? Что это за место?

- Да в сарай тебя этот чурбан бросил! А може оно и к лучшему. А то бы точно прибил, а так хоть ночь не трогал. К шейшу он ходил, слышала. Тот степры выдал на лечение, но сказал из выкупа вычтет. За то, что Русан имущество его попортил, значится. Тебе вскорости полегче станет, я тогда снова приду, проверю. А сейчас Алга у меня рожает, не могу ее надолго одну бросить, сама понимаешь.

Женщина поднялась, накинула мне на спину какую-то тряпку, поправила ее заботливо и ушла. А я постаралась спокойно воспринять полученную информацию. Усваиваться полученные знания не спешили. Вопросов пока было больше, чем ответов, и значительно. Мысль, что я в коме потихоньку стала отступать под натиском множества ощущений, не слишком-то похожих на сон, пусть и медикаментозный. Да, мне уже делали общий наркоз, помню, всякое тогда виделось, но не настолько же!

От выпитого спина стала болеть чуть меньше, одновременно с тем потянуло в сон. Не стала этому сопротивляться, в тайной надежде, что когда проснусь, увижу над собой белый потолок и яркие лампы, а также услышу характерный писк аппаратов, поддерживающий жизнедеятельность моей бренной тушки.

- Уже даже не кровит! – одновременно со словами меня снова пнули по ребрам, но уже слегка, будто нехотя. – Вставай, лентяйка, а то снова высеку! И с мордой своей что-нибудь сделай, чтобы шейш Рамшир не испугался. Вставай, кому говорю!

Мужчина наклонился и дернул меня за руку. От резкого движения спину снова полоснуло огнем.

- Ааай! – не сдержала крика.

Глава 3.

Глава 3.

Поесть мне принесла все та же Марша примерно через час. Все это время я старалась понять, что вообще произошло и при этом не скатиться в истерику. Выходило пока не очень. Какое-то время назад, когда мое сознание явно пребывало между забвением и бодрствованием как-то легче давалась мысль, что я в больнице на препаратах. Сейчас, шевеля руками и ногами, имея возможность осмотреться вокруг, втянуть воздух, почувствовать чуть влажную землю под ногами обманывать саму себя стало невозможно.

Да и себя ли? Вот эти руки, что я вытягиваю перед собой, тощие ноги, да все тело… они явно не мои! Мне пятьдесят, я вешу шестьдесят два килограмма. Тело же, которое Марша называет Катришей, которым я почему-то могу управлять… оно принадлежит девочке-подростку, но никак не мне. Да, я помню, что получила по голове и не слабо, но это все равно не объясняет, как вышло, что я оказалась в какой-то непонятной деревне в теле другого человека!

Голова все же разболелась, но от обилия мыслей. Отвлечься удалось на еду. Марша принесла что-то типа густого супа и кусок темного хлеба из муки грубого помола. Начав есть, поняла, что нешуточно голодна. Смела все в момент и даже стенки чеплашки хлебом подтерла.

- Аппетит есть – уже хорошо, - благосклонно кивнула Марша, когда я передала ей пустую посуду. – Помыться бы тебе, Катриша. В крови вся. Да переодеться не помешает. Давай помогу до речки дойти, вместе, глядишь, и дошкрябаем. А как кровь смоешь и самой полегче станет, вот увидишь!

До речки? Удивилась про себя, но возражать не стала. После еды снова потянуло в сон, но кожу и правда стягивало от грязи, про волосы и вовсе молчу, так что лишь молча кивнула в знак согласия и попыталась подняться на ноги. Марша вовремя подхватила и почти понесла мое тщедушное тельце к выходу.

После полумрака сарая, где я все это время находилась, яркое солнце за его пределами нестерпимо резануло глаза. Зажмурилась, даже закрыла лицо рукой. Марша дала мне минутку привыкнуть и потащила дальше. Речка, к счастью, оказалась совсем близко. По пути мы встретили нескольких женщин, одетых будто для реконструкции средневековой сценки, они на нас почти не обращали внимания. Лишь мазнули короткими взглядами, кивнув моей провожатой, и пошли по своим делам.

У речки Марша опустила меня на выпирающий крупный камень прямо на берегу, так, что ноги по щиколотку оказались в приятной, чуть прохладной водичке.

- Отдохни покамест, - тяжело дыша, предложила добрая женщина. – За вещами тебе схожу. Это тряпье уже никуда не годится.

Ушла, а я стала шевелить пальцами в воде, наслаждаясь этими ощущениями. Мне до сих пор до конца не верилось, что все взаправду, что это я. Принять пугающие изменения оказалось непросто. Мозг все время пытался найти любое объяснение, пусть и не самое правдоподобное, только чем больше времени проходило, тем меньше вариантов я могла придумать.

Верила ли я когда-нибудь в загробную жизнь? В переселение душ? Нет, не верила. Будучи прагматиком до мозга костей, все годы была совершенно уверена, что смерть – это конец. Темнота и все. После того, как человек делает последний вдох, больше он уже ничего не чувствует, не ощущает, не боится. Верила ли я в Бога? Ну, как сказать… иногда. Как и многие, как мне кажется. В моменты, когда мне было плохо и рассчитывать было не на кого, кроме как на высшие силы, или в моменты, когда чудо совсем не было бы лишним. Неужели я умерла? А что потом? Родилась в другом месте? В другом теле? А почему тогда не помню семнадцать прожитых лет?

- Катриша, раздевайся, - вырвал из размышлений голос Марши. – Для волос тебе свой мыльник принесла, иначе такие кудри не промыть!

Добрая женщина помогла мне снять заскорузлое платье, войти в воду поглубже, вымыться, промыть волосы, а после и одеться снова, но уже в чистое, пусть и совершенно неприглядное платье. Пока сидела над водой и после в речке старалась хоть немного рассмотреть свое отражение, но мутная вода не позволила этого сделать. Я увидела лишь общие очертания, силуэт.

- Спасибо вам, Марша, - искренне поблагодарила женщину по пути к домику. – А что со мной было?

- И этого не помнишь? - поджала губы травница. – Избил тебя Русан, вот что. Да не впервой, - махнула она рукой. – Только так сильно раньше не расходился, а тут прям чуть за зашиб!

- За что? Что я такого сделала, что он так со мной? – едва сдержала всхлип.

- Да покуда ж мне знать? – удивилась Марша. – Небось не послушалась, когда сказал, что Рашмиру отдаст, вот и вся причина.

- Кто это, Рашмир? – продолжила я расспросы.

- Ох, девка, пугаешь ты меня что-то. Рашмир – шейш обортанский, частенько в деревню заезжает, девку коли себе присмотрит. Война-то кончилась, скрасть не может, а вот так, с согласия, за здрасте забирает!

- А… зачем ему много девушек? – старалась вызнать осторожно. – Для работы?

- Ха! Ну можно и так сказать. Для услады, скорее, а еще чтобы сыновей рожали.

- И что, Русан так просто согласился меня отдать?

- Так не просто ж, а за звоны! Не знаю уж, за сколько они сговорились, может и двадцать степров за тебя шейш дал. Больше-то он никому не предлагал еще.

Мужчины в однокомнатном домике не оказалось. Марша помогла мне дойти до низкой лежанки, иначе и не назовешь. На спину ложиться я еще не рисковала, легла на живот.

Глава 4.

Глава 4.

Зашла в домик и только теперь выдохнула. Так, Екатерина Сергеевна, пора включать мозги! Не знаю конкретно, что произошло, но факты таковы. Я в теле какой-то соплячки, которую продали этому пузатому старикану. Выглянула в окно – Русан все еще лебезил перед приезжим господином.

Насчет того, где я… судя по обращениям местных друг к другу, «шейш» этот опять же, водичка горькая от Марши, после которой спина кровавая за полдня зажила, звоны, степры, да и вообще… нет, не смогла закончить даже мысленно. Именно эту мысль принять оказалось сложнее, чем даже паразитизм в чужом теле. Зажмурилась изо всех сил, надавала себе мысленных оплеух. Так, Екатерина Сергеевна, вдох-выдох, кажется я не в России-матушке и похоже даже не на Земле! Все, выпалила, пусть и мысленно. Правы все же буддисты, переселение душ есть, а миров множество, вот меня в другой и занесло.

Оттолкнулась от стены, к которой прижималась все это время и шагнула к топчану. Села, поджав ноги. Времени мало, нужно думать скорее. И не на тему внезапной новой жизни, об этом после. Думать нужно, как отсюда выбираться, желательно с минимальными потерями. Что-то ехать завтра со стариканом ой как не хочется, прям внутренний протест от одной мысли. И не то, чтобы я девочка-припевочка, нет, всякое в жизни было, но к старикану душа не лежит, вот ну никак! Душа-то у меня моя? Прислушалась к себе. Голосов в голове нет, вроде бы. Или затаились до поры, - хмыкнула невесело. Значит, стану считать, что душа моя, неизменная!

Выходит, Русан девчонку избил так, что ее душа из тела того, фьюить, а моя, значит, после гипсового блока местечко заняла. Резко мотнула головой. Господи, неужели я правда считаю это возможным? Но другого объяснения просто нет! Не сон, все это точно не сон.

Заставила себя подняться и пройтись по домику. Осмотреться. Кроме того топчана, на котором я спала, был еще один, чуть пошире, но тоже низкий и жесткий. Еще печь, сейчас потушенная, неказистый стол, пара табуретов, посуды кот наплакал, да сундук в углу. Все, вот и вся обстановка. Открыла сундук, пошарила внутри. Нашла несколько платьев, точно принадлежавших или Катрише, или ее матери. Свернула комом, использовав одно платье, как мешок. Чуть посомневавшись, достала штаны и рубаху, эти точно Русана, их тоже засунула в импровизированный мешок.

У печи нашла остатки хлеба, отправила туда же, больше съестного ничего не нашла. Затолкала тюк с вещами под топчан, едва услышав, что Русан возвращается. Теперь главное уличить момент и сбежать ночью. Куда идти в незнакомом месте, еще и в темноте, представляла слабо, но и оставаться здесь нельзя, это точно.

Чуть позже удалось выскользнуть на улицу. Заметила Маршу, с корзиной в руках шагающую вдоль домов. Травница иногда останавливалась, чтобы ответить на приветствия односельчан, перекинуться с женщинами парой слов. Стараясь не привлекать к себе внимания, поспешила за ней.

- Марша, - окликнула женщину, собирающуюся войти в самый дальний домик.

- Катриша? – удивленно обернулась женщина. – Проходи, - посторонилась, пропуская меня внутрь.

Территории вокруг жилища травницы не было, дом стоял отдельно, ничем не огороженный, никакого огорода или даже просто палисадника, ничего. Домик женщины принципиально от того, где жила Катриша не отличался. Небольшой, однокомнатный. Разница лишь в том, что под потолком на деревянных балках висели десятки пучков трав. Какие-то уже высохли, другие только начинали увядать.

Вошла, пригнувшись, села на низкий табурет у стола, Марша оставила свою корзину, занимая место напротив.

- Ты что-то хотела, Катриша? – с участием поинтересовалась женщина.

- Да, - замялась, не зная, как начать. – Марша, я… ничего не помню, - выпалила, глядя на травницу потерянным взглядом. – Даже маму не помню, - добавила, стараясь выглядеть жалко.

- Я сразу заметила, что что-то с тобой не так, - кивнула не слишком удивленная женщина. – Ведешь ты себя не как обычно. Может оно и к лучшему, Катриша? То, что Русан сотворил лучше забыть.

- Сегодня приезжал какой-то человек. Русан обращался к нему «господин». Он завтра вернется… за мной. Зачем я ему?

- Это шейш Рашмир, - пояснила Марша. – Он обортанец. В войну они наших женщин крали бессовестно, а теперь звоны родителям предлагает. Мать тебя ни за что ему не отдала бы, а Русан вон, - махнула она головой, - не такой щепетильный. Хоть и вырастил тебя с мальства самого, а все равно продать согласился.

- Обортанец? А мы кто?

- Ох, и знатно тебя Русан приложил! - прицокнула Марша. – Мы аквадийцы, Катриша. Деревня наша – Дарошша, неподалеку от границы с Обортаном, вот и шастают эти, покуда снова не погонят.

- А что за война? – не могла не спросить. – Давно закончилась?

- Четыре года, как мужчины наши вернулись. Не мы войну начали, Катриша. Обортан на Вейренар напал, тоже соседа нашего. А наш светлейший повелитель за соседей-то и заступился. Пока война шла, девок наших обортанцы тьма сколько скрали! Да понравилось видимо, раз и теперь ездят.

- А зачем им наши женщины? У них своих мало? – задала резонный вопрос.

- Мало им одной бабы! – фыркнула Марша. – Жен с пяток у каждого, да еще просто девок немеряно!

- То есть меня… вот так, для утех?

- Ты не думай, - попыталась приободрить Марша. – Рашмир богатый. Голода знать не будешь, да работы тяжелой. А уж коли сына ему родишь – так и вовсе.

Глава 5.

Глава 5.

Храбрилась я около часа, потом еще с час буквально заставляла себя идти дальше. Решила, что от деревни лучше отойти подальше, чтобы сбить со следа возможное преследование. Чего я не учла, так это того, что совершенно не представляю, в какой стороне Обортан. Так что теперь рисковала попасть туда, откуда бегу. Еще неплохо было бы вызнать у Марши, где поблизости еще деревни есть и есть ли вообще? Почему-то до побега все это мне и в голову не пришло! Так что сейчас мне оставалось либо повернуть назад, либо идти в неизвестность, что я и выбрала, решив, что это все же меньшее из зол. В общем, шла я по ночному, совершенно темному лесу, развлекаясь тем, что ругала себя и собственную глупость последними словами.

Тут-то и посетила мою пустую голову здравая мысль, что в лесу вполне и хищники могут водиться. Запросто! Что я знаю об этом мире? Да ничего ровным счетом. В общем, на этой несвоевременной мысли я решила, что уже вполне можно поискать какое-нибудь укрытие. В темноте выполнить задуманное оказалось не так-то просто. Все, что смогла придумать – зарыться в высокие выступающие корни мощного дерева. Затолкала тюк с вещами поглубже, заползла сама, устроилась поудобнее, насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах и на удивление быстро заснула.

Утром ночные страхи стали казаться глупыми и надуманными, даже стала ругать себя за потерянное время. Выбралась из импровизированного укрытия, отряхивая одежду. Осмотрелась. Лес. И справа, и слева, и сзади, и впереди. Ну вот и с какой стороны я вчера пришла? Господи, ну какой из меня беглец? – покачала раздосадовано головой. Один к четырем, что я выйду обратно к деревне и все мои усилия пойдут прахом. Русан меня тогда точно прибьет. Но все же нужно двигаться дальше, что я и сделала.

Хлеб, что взяла с собой разделила на пять частей, одну съела. А вот воды у меня с собой нет, ее неплохо бы найти. Растерялась. Понятия не имею, где взять воду в лесу, никогда не увлекалась походами и техниками выживания. Дождя вчера не было, да и сейчас не предвидится, - задрала голову, разглядывая чистое голубое небо. Значит, следует искать реку или ручей! Еще знаю, что сок некоторых деревьев можно пить. Береза? Огляделась вокруг. Никаких берез, даже близко.

Что хорошо, как мне кажется, я до сих пор пребываю в состоянии этакой восторженной недоверчивости. Вроде бы и приняла уже тот факт, что скорее всего умерла и теперь меня ждет новая жизнь, но все же не до конца. Чтобы немного отвлечься, стала искать плюсы во всем происходящем. Явный и очевидный плюс – возраст. Катрише семнадцать, мне было пятьдесят, разница, как говорится, на лицо. То есть более тридцати лет Вселенная мне подарила. Во-вторых, мир другой, я же всегда мечтала попутешествовать. Так, чтобы не по работе, не на форум какой или съезд, а просто для души. Никогда на это времени не хватало, теперь же его хоть отбавляй!

Семья. После смерти родителей я всегда была одна. Случайные связи не в счет. Сестер, братьев не имела, с другой родней не общалась. Собственных детей не завела. Да и какие дети с моей работой? Особенно в последние годы, - качнула головой, вспоминая и предвыборную гонку, и бессонные ночи, и несколько рабочих телефонов, которые должны были быть постоянно под рукой. А эти кипы бумаг? А постоянные перелеты? Отчеты, совещания, согласования, встречи… Нет, мне моя жизнь нравилась. Но устала. Устала от ответственности, от обязанности лебезить перед губернатором, от постоянного страха, да много от чего.

Шла, пока ноги не стали заплетаться от усталости. Немного сил прибавилось, когда набрела на колючие заросли с мелкими темно-синими ягодами. Есть хотела уже нестерпимо, поэтому вопрос, а вдруг ядовитые, в голове мелькнул только после того, как наелась ягод до отвала. Вот в буквальном смысле слова! Поначалу срывала одну ягодку за другой, потом приноровилась рвать сразу кучками и отправлять сладость в рот. Съела не меньше килограмма. Остановил заворчавший живот. Приплыли. И где мне тут бумагу искать?

Нарвала крупных мягких листьев, росших неподалеку, засунула под платье, чтоб не искать при необходимости и пошла дальше. Спустя столько времени в лесу, стала даже немного ориентироваться в местной флоре, с фауной, к счастью, столкнуться пока не довелось.

Некстати вспомнился анекдот про то, как нужно вести себя в глухом лесу. Совет такой – пришейте к одежде колокольчик, его звон отпугивает медведей. И еще ни в коем случае не ходите по медвежьим тропам. Узнать такие легко по наличию медвежьего помета. Как понять, что помет именно медвежий? Как правило, из него торчит колокольчик.

Да уж, этот анекдот кажется более смешным, когда ты не идешь в легком платье по незнакомому лесу одна-одинешенька.

Мне повезло, к деревне я не вернулась. Часа через два набрела на жиденький ручеек. Напилась, умылась, ноги смочила. Дала себе немного времени на отдых. Поняла, что на хлебе и ягодах далеко не уйти. Но охота – точно не мое. А в веганстве, пусть и вынужденном, и плюсы есть! – всячески бодрилась я.

Ладно, некогда рассиживаться. Теперь решила идти вдоль ручья. Во-первых, страшно снова оказаться без воды, во-вторых, есть надежда, что он выведет к жилью или полям.

Шла до поздней ночи. Несколько раз попадались уже знакомые кусты. Ягоды ела, больше-то нечего. Как итог – мягкие листья пригодились и не раз. Уже в полной темноте заметила вдали огоньки. Неужели деревня? Будто открылось второе дыхание, торопливо пошла в сторону огней.

Внезапно послышался странный звук, не сразу смогла понять, что это. Звук шел сверху. Задрала голову, вглядываясь в темное небо и едва не грохнулась от увиденного. Не так высоко, над деревьями летел динозавр. Огромный, с крыльями и большущей мордой. В зубах он нес какого-то зверя, отсюда не рассмотреть. На меня динозавр не обратил никакого внимания, спокойно продолжив лететь, куда летел. Вот тут-то я и поняла, что до сих пор мне невероятно, просто безумно везло!

Глава 6.

Глава 6.

Есть я старалась аккуратно, но вот медленно не выходило. Стоило почувствовать аромат свежего мясного бульона, как в животе заурчало, а во рту стала скапливаться слюна. Еще Фролш, как представился мужчина, предложил мне жестковатую лепешку и запеченные корнеплоды, один в один родная картошечка, только сладковатые. А когда он их еще и мелкой ароматной зеленью посыпал поняла, что счастье есть, вот оно, прямо передо мной!

Наевшись, подняла глаза на мужчину. Он сидел со мной за одним столом, но сам не ел.

- Наелась? – усмехнулся по-доброму. – И то дело. Прибери-ка тогда в избе, а я пойду скотину накормлю. Вода в ведре, вон, у печки. Выметалка за дверью, обживайся.

Фролш ушел, а я задумалась, что могут значить его слова про обживайся. Приютить меня решил? В качестве кого? Но я так устала за время побега, что даже небольшая передышка воспринимается оптимистично.

Скоренько собрала грязную посуду, нашла деревянную лохань с брошенной внутри замусоленной тряпкой. Думаю, посуду он здесь моет. Тряпку сначала выстирала, как смогла, а после и посуду перемыла. Воду выплеснула на улицу. Выметалка – что-то типа грубой метлы, навыка работы такой у меня, конечно, нет, но кое-как подмела. Полы в домике Фролша тоже земляные, но ооочень утоптанные. Будто даже пролиты чем-то специально, потому что пыли от них нет совсем. Чем-то глиняную заготовку напоминают, только темные.

Топчан один, довольно узкий. Ящик с крышкой, где у мужчины смена одежды нашлась. В кухонном уголке минимум посуды. Один глиняный котелок литра на два, одна тарелка, тоже глиняная, по виду, глубокая и еще та самая миска, в которой я посуду мыла. Очевидно, что живет он один.

Во время уборки нашла в углу лаз в подпол. Конечно, заглянула. Там Фролш хранит нехитрые припасы. Корнеплоды в ящиках, засыпанные чем-то серым, на пепел похожим. Немного вяленого мяса в сетках за крюки подвешено. Глиняные горшочки с чем-то непонятным, сверху толстый слой жира мешает разобрать, что же внутри. Мешок муки нашла, грубоватой, темной. Яйца в корзинке. Вот и все припасы.

Свои вещи разбирать не стала, не зная, чего ждать. Усталость взяла свое, ведь отдохнуть ночью толком не вышло. Прилегла на топчан, намереваясь просто дождаться возвращения Фролша, но заснула.

Проснулась отдохнувшая, мужчина все еще не вернулся. Судя по всему, спала я недолго, пару часов. Еще заметила, что день в этих краях длиннее привычного, а может мне так только кажется.

Не зная, чем себя занять, вышла на улицу, оставив вещи у входа, чтобы быстро схватить если что. Осмотрелась. Неподалеку, у колодца, играли дети, совсем маленькие, не старше пяти-шести лет. Мальчишки в широких серых штанах и рубахах, будто с чужого плеча, девочки просто в рубахах, длинных, ниже колена. Дети веселились, бегали друг за дружкой, хохоча и дурачась. Эта картина заставила тревожные тиски вокруг сердца немного разжаться.

Еще заметила двух женщин через три дома. Одна была глубоко беременна, думаю, рожать со дня на день. Женщины о чем-то говорили, иногда поглядывая по сторонам, на меня они тоже смотрели, но не подходили и ближе не подзывали. Просто косились, будто случайно, но я ясно видела их интерес. Вернулась к дому, снова уселась на топчан, размышляя чем могу быть полезна Фролшу. Самовольно брать его продукты не решилась, даже чтобы приготовить ужин для него же самого. Неизвестно, как он на это отреагирует.

Фролш вернулся, когда небо стало уже сереть. Мужчина шумно вошел в домик, дверь в который так и стояла открытой весь день. Первым делом нашел взглядом меня, довольно улыбнулся.

- Помоги умыться, - были его первые слова.

Вышла следом за хозяином. Неподалеку от входа на высоком пне стояло ведро с водой, там же деревянный черпак и жидкая серая субстанция в глиняном горшочке. Я поливала Фролшу на руки, шею и спину, а мужчина торопливо смывал с себя пот и грязь, используя массу из горшочка, очевидно, местное мыло. В конце подала мужчине крупное полотно, которым он вытерся, поглядывая на меня каким-то новым взглядом. Совсем мне не понравившимся.

- Спасибо, что не прогнали, - поблагодарила, не зная, что еще сказать.

- Как тебя зовут-то хоть? – усмехнулся мужчина.

- Катриша.

- Нечего мне выкать, Катриша! Идем в хату, ужинать станем. Сама-то полазила, хозяйство мое посмотрела?

- Немного, пока порядок наводила.

- Порядок наводила? – переспросил Фролш, даже обернулась. – Наша баба сказала бы прибиралась. Еще скажи, читать умеешь, да грамоте обучена? – прищурился он, будто сам не веря своему предположению.

- Меня отчим побил сильно, в горячке я неделю пролежала, теперь с головой плохо совсем, почти не помню ничего, - решила выдать такую версию собственной неосведомленности местными порядками. – Травница, что меня выхаживала, рассказала кое-что, что успела. Только то и знаю теперь, - пожала плечами.

- А мамка где ж? Неужто тоже в Обортан согласна была отдать?

- Умерла, никого у меня больше нет.

- Ну ничего, все наладится, вот увидишь! У меня жена тоже померла, уж два года как. Не разродилась.

Фролш говорил на ходу. Вошел в домик, сам печь зажег, я стояла рядом, смотрела, как и что он делает, чтобы уметь повторить. Печь разгорелась довольно быстро, Фролш подвинул казан с чем-то вроде супа ближе к огню, и еще один с чистой водой рядом поставил, а сам в подпол спустился. Принес какие-то овощи, сам почистил, на столе разложил, было видно, что мужчина привык обходиться без посторонней помощи. Мне протянул мешочек с ароматными листочками.

Глава 7.

Глава 7.

Где тут, Фролш говорил, убивцы живут?

Тяжело дыша, старалась осознать, что натворила. Неужели я его убила? Лишила жизни того, кто помог в трудную минуту, спас, не выгнал…

По большому счету, в некотором роде я сама виновата в случившемся. Целый день была в домике одна, могла уйти в любой момент, никто не стал бы удерживать. Это Катриша, в силу возраста могла не догадываться, зачем взрослый мужик девчонку приютил. Катриша, но не я. Мне просто захотелось отдохнуть, передышки захотелось. А ведь видела и отношение его, и топчан узкий. Все понимала, да тянула до последнего!

Отставила казан обратно на стол и осторожно опустилась на пол. Тронула шею Фролша, затаив дыхание. Пульс… есть! Господи, спасибо, не убила! Рассмотрела поближе рану на голове мужчины. Да уж, знатно я его приложила. Катриша хоть и хилая с виду, а рука тяжелая. Кровь все еще вытекала из раны, пусть и не так обильно. Оторвала от собственной юбки широкую полосу ткани, поделила на две части. Одну комком приложила к ране, второй перемотала голову мужчины, стараясь остановить кровь. Фролш застонал, но не очнулся. Перенести его на топчан я точно не смогла бы, поэтому просто сняла с топчана тюфяк и положила на пол. Фролша кое-как перевалила на этот тюфяк, стараясь сильно не тревожить голову.

Набрала воды в чашку и поднесла к губам мужчины. Заставила сделать несколько глотков не до конца пришедшего в себя Фролша.

- Прости, Фролш, - попросила довольно громко. – Не хотела я так за доброту платить.

Можно было и эту ночь в домике провести, только я теперь боялась, что кто-то войдет, увидит, что я натворила. Боялась последствий. Не уверена, что кого-то в этой деревне впечатлят мои оправдания. Так что забрала свою котомку, прихватив со стола остатки жесткой лепешки и вышла, оставив дверь в домик открытой. Ночь еще не успела опуститься полностью, дорогу впереди было отчетливо видно.

Едва не столкнулась с двумя женщинами, шедшими от колодца. Обе странно на меня посмотрели, хотели было со мной заговорить, но я быстрым шагом прошла мимо, не собираясь с ними общаться. Впереди темнел лес, опять лес.

Долгий отдых сказался на моем состоянии, шла я довольно бодро, стараясь прогнать угрызения совести и приступ самобичевания. Куда я шла? Прямо. Это все, что могла бы сказать, пока к рассвету не увидела прямо перед собой величественные горы. До них еще не дошла, но просматривалась горная гряда уже довольно отчетливо. Усталость наконец сделала свое дело, решила поспать. Мне по-прежнему невероятно везло не встретить никаких хищников, да вообще зверья не попадалось.

Лес стал реже, деревья тоже изменились. Мне показалось, что впереди заметила дымок. Решила подойти ближе, присмотреться. Действительно, минут через десять я вышла на странный лагерь. Это не деревня и не поселок, будто лагерь лесорубов или собирателей. Людей среди ночи не встретила, но и рисковать снова, проникая в чужие жилища тоже не стала. Обошла странное становье, оглядела. Здесь, видимо, собирают травы, судя по навесу, под которым сушились зеленые пучки. В пользу моей версии говорили и мешки с собранным и высушенным. Никто ничего не прятал, все на виду. В лагере не было капитальных построек, только несколько бытовок - маленьких домиков, построенных будто на скорую руку.

Я уже собиралась затаиться где-нибудь в ожидании рассвета, как небо над лагерем рассекла крупная тень. Даже пригнулась от страха. Перевела взгляд наверх не в силах сдвинуться с места от разворачивающейся прямо надо мной картины. В небе кружил громадный… ну, не знаю, динозавр. Мощное туловище, лапы, хвост. Сделав круг вокруг лагеря, огромный ящер, совершая короткие взмахи, явно собирался приземлиться. Замерла, не зная, как поступить. Есть ли здесь хоть кто-то, кого требуется спасать или криками я только выдам себя и стану единственной жертвой огромного зверя?

Ящер меж тем приземлился, будто бы стараясь не задеть хрупкие постройки. Встряхнулся слегка, а после мне по глазам ударила мощнейшая вспышка, сопровождающаяся тепловым выбросом. Не успела толком ничего понять, как меня отбросило назад, прямо на стойку навеса, под которым я стояла. Стойка подломилась и мне на голову обрушилась плотная ткань и посыпались пучки трав.

- Ты кто? – почти сразу раздался грубый окрик. – Слышь, девка, тебя спрашиваю!

Меня довольно бесцеремонно схватили за руку и вздернули на ноги. Зашаталась, стараясь открыть слезящиеся глаза. Удалось приоткрыть их только немного, этого явно недостаточно, чтобы хоть что-то рассмотреть.

- Нужно бежать отсюда. Ящер… вы что не видели его?

- Бежать, говоришь? – усмехнулся мужчина. – Ты кто такая и откуда здесь взялась?

- Из леса. Где ящер? Нужно спрятаться, - продолжала настаивать, часто моргая.

- Улетел, - устало сообщил мужчина. – Пошли уж, лесянка.

Потянул меня за руку куда-то. Чуть позже ткнул мои руки в прохладную воду. Тут же принялась умываться. Вытерев лицо грубой тряпкой, смогла наконец открыть глаза.

- Давай-ка еще раз, ты кто такая и откуда взялась?

Мужчина передо мной был не молод, но и не стар. Уверенный взгляд, твердая походка, с которой он вернулся к навесу, рассматривая повреждения.

- Чего молчишь? – обернулся. – Диаракхорнов никогда не видела?

- Не видела.

Глава 8.

Глава 8.

Барнас ушел по своим делам, а я обратно на лавку села, пришибленная новостью. То есть я попала в лагерь к преступникам? Убийцам?

- Коли аоршцев боишься, так обратно и ступай, - подошла со спины Свейша.

Вздрогнула от неожиданности, перевела на нее взгляд.

- И вы тоже из Аорши?

- И я, и орли Барнас, и Джеков с Мишлом, все мы из Аорши. И да, девочка, Аорша – поселение ссыльных, тех, кто тяжкое зло сделал. Только знай одно, что не всегда выбор есть. Ты вот тоже, я слышала, Фролша приголубила, може и загнулся он там уже.

Сказала и пошла в сторону обрушенного навеса.

Солнце, к счастью, обычное, привычное мне солнце как раз показалось из-за гор. Глаза у меня слезиться перестали, зрение восстановилось. После еды невыносимо потянуло в сон. Меня одновременно одолевало столько мыслей, все они просто не умещались в голове. До конца так и не вышло принять констатацию, что это, скорее всего, моя новая жизнь. Что там, на Земле, я… умерла. Эту мысль я вообще очень долго отметала, не желая озвучивать, осознавать.

Пожалуй, стоит уже признать, что для чего-то я нужна этому миру, раз высшие силы решили отправить меня в тело этой девочки, Катриши. Я верю в Бога. Нет, не так. Верю в то, что есть кто-то или что-то, кому подвластно больше, чем простым людям. Верю в чудеса, в судьбу. Признаться, никогда не представляла себя на месте героинь книг и фильмов, которые после смерти начинали новую жизнь и вот, это случилось со мной.

Все труднее оказалось закрывать глаза на факты. Меня прежней больше нет. Это стоит просто признать и стараться жить дальше. Здесь. В этом мире. В новых условиях.

Несмотря на слипающиеся от усталости глаза до вечера помогала Свейше в работе. Мужчины поправили порушенный мной навес, а мы с ней собрали и снова развесили травы на просушку. Свейша пояснила, что травы все забирает травница из столицы.

- Ты такой травницы в жизни не встречала! – с огромным уважением отзывалась о неизвестной женщина. – Любую хворь излечивает. Говорят, - женщина понизила голос, - сами Боги ее к нам послали. У нее даже крылья есть. И летать она умеет. А хочет, так раз – и уже в Аурейе!

- Крылья? А выглядит она как?

- Да вот как мы с тобой и выглядит.

- А когда она снова приедет?

- Не знаю, это только орли Барнас знает. Он этой ночью из Аурейи вернулся, дети там аоршские в приюте живут, вот он и навещал их. А еще, слышала я, что наш Барнас вроде как жениться собрался. В приюте будто жену себе нашел.

Свейша болтала и болтала, многое из ее речей мне было не слишком понятно, но перебивать не спешила, чтобы не спугнуть словоохотливость женщины. Пусть рассказывает, мне это только на руку.

Обед и ужин готовили тут же, на громоздкой печи. Я таких еще не видела, но Свейша ловко ее растопила, отчего жар вокруг только усилился. Жарили мясо. Барнас из леса притащил крупного парнокопытного, очень похожего на горного козла. Животное было убито довольно странно, будто в шею воткнули несколько ножей с разных сторон. Очень странно.

Едва дождалась вечера. Глаза уже просто слипались. Сейчас я бы и с обортанцем уехала, только бы мне дали спокойно поспать. Свейша заметила мое состояние, поэтому сразу после ужина отправила в один из домиков.

- Сама я тут управлюсь, - махнула на меня женщина. – Ступай, ступай. Тюфяк там на полу Джеков набил свежий, вот и укладывайся.

Вошла в домик, заметила мою скатку с вещами на полу у тюфяка. Прилегла, собираясь только немного отдохнуть и пойти поискать способ умыться, но незаметно для себя просто провалилась в сон.

Утро началось рано. Проснулась от звуков проснувшегося лагеря. Мужчины переговаривались между собой, негромко что-то говорила Свейша. В домике я была одна, топчан с тюфяком неподалеку от моего места уже пустовал. Думаю, женщина ночевала здесь.

Покопавшись в своем свертке, достала смену одежды, переоделась, волосы кое-как руками убрала.

- Проснулась? – бросила на меня короткий взгляд Свейша. – Снедать садись, да в лес пойдем.

- Мне бы умыться, - обронила осторожно.

- Вон кадка, за навесом, - указала женщина.

Умывшись и прогнав окончательно сонливость, вернулась к навесу. Мужчины уже позавтракали, а вот Свейша составила мне компанию. Разлила ароматный травяной чай по глиняным чашкам, подвинула ближе ко мне кусок мяса, оставшийся со вчера, лепешку из муки грубого помола. Ели молча.

- Свейша, я не хотела вчера вас обидеть. Фролш про аоршцев плохо сказал, а я и поверила.

- Пустое, - махнула рукой женщина. – Пошли, а то светило подымется, идти тяжко будет. Сейчас, по холодку, да по ветерку скорее дойдем.

Шли мы через лес около получаса, пока не вышли к подножию гор. Здесь Свейша показала мне на растущий на деревьях и пнях черный мох. Рассказала, как собирать, и мы принялись за работу. Закончив со своим участком, подняла голову к небу и остолбенела. Там, высоко в облаках летели два ящера. Не такие крупные, как тот, которого видела вчера, но все равно большие. Один ящер вдруг повернул морду в мою сторону и мне даже показалось, что он смотрит прямо на меня, хотя сквозь кроны деревьев он просто не мог меня видеть.

Глава 9.

Глава 9.

Уже больше десяти дней я жила в лагере сборщиков. Огромный дракон, напугавший меня в первую ночь, прилетал еще несколько раз. Пару раз приносил в зубах большую сеть с припасами. А сегодня в сети были люди. Три девушки и мужчина. Они, посмеиваясь, выбрались из импровизированной переноски. На меня посматривали с интересом, как и я на них. Свейша быстренько всех перезнакомила. В отсутствии Барнаса именно она была за главную. А староста частенько где-то пропадал. Причем, я никак не могла уследить момента, когда он уходит и возвращается. Вокруг витало ощущение тайны, неизвестной, похоже, только мне.

Дракон сегодня не спешил улетать, сидел неподалеку и тоже будто на меня косился. Мотнул головой в сторону Свейши, та неопределенно пожала плечами. Они будто разговаривали! Боялась ли я этого огромного ящера? Конечно. Как большую собаку. Все говорят, не бойся, не тронет, но кто знает, что у пса на уме? Вдруг он испугается или от меня пахнуть будет как-нибудь не так, что вызовет агрессию? Поэтому старалась держаться от дракона подальше, дабы ненароком не спровоцировать.

Когда через несколько часов мы со Свейшей вернулись с собранными травами выяснилось, что Барнас в лагере. И почти сразу прилетел тот молодой дракон, которого мы видели у ручья. В лагере он вел себя по-хозяйски. Спокойно расхаживал, где ему вздумается, что-то высматривал, перевернул кадку с водой…

От этого ящера держаться подальше и вовсе не выходило, он будто специально искал моей компании. Во время обеда улегся рядом, положив огромную голову на лапы перед собой. Чувствовала я себя при этом неуютно. Подавить страх к такому крупному хищнику оказалось совсем непросто. И даже то, что остальные реагировали на дракона совершенно спокойно, не могло заставить меня видеть в огромной хищной махине безобидное существо.

- Почему он меня преследует? – передернув плечами, спросила у Барнаса, так как за столом мы остались одни.

- Это самка, - спокойно сообщил мне Барнас. – Ее зовут Шахтишш. Она просто хочет подружиться.

При звуке своего имени драконица подняла голову и посмотрела на Барнаса. Она лежала так близко ко мне, что я ощущала жар, исходящий от крупного тела.

Я же остолбенела от неожиданности. Как Барнас узнал имя драконицы? Судя по тому, что она на него отреагировала, имя явно было ей знакомо.

Барнас похлопал драконицу по морде и просто ушел. Создавалось впечатление, что прилетела она и правда ко мне. Шахтишш следовала за меной по пятам, насколько позволяли ее габариты, конечно. Заигрывала. Я не сразу это поняла, все же долгое время относилась к драконице настороженно, с опаской. Но она вела себя как большая собака. Ластилась, просила себя погладить, поддевала мордой, пару раз опускала передо мной крыло, будто хотела, чтобы я на нее забралась.

- Эээ, нет, подруга, - опасливо отказывалась всякий раз. – Извини, но мы еще не дошли до нужной степени близости.

Со временем я перестала ее бояться, ведь никакой агрессии ко мне Шахтишш не проявляла.

И еще Шахтишш много раз высовывала свой язык, тянула его ко мне, будто хотела, чтобы я его коснулась. Только я этого не делала. Во-первых, мерзко как-то, а во-вторых, зачем? Может, она все же хочет меня распробовать на вкус?

Дошло до того, что Шахтишш стала оставаться на ночевку в лагере. В первую ночь, когда это случилось, Барнас снова куда-то запропастился, а Свейша только плечами пожала. И я ее понимаю! Что она должна была сделать? Выгнать Шахтишш у нас вряд ли бы вышло, это точно. Так вот, в эту ночь в лагерь прилетел еще один ящер, разбудив всех создаваемым шумом. Крупный, но помельче того, что приносил припасы, темно-серый, он безошибочно нашел Шахтишш, к слову, ее сложно было не заметить, и опустился рядом.

Молодая самка прижала крылья к телу и опустила морду. Дракон фыркал на нее, обдавал паром, бил крылом поблизости… Он словно ругал ее и звал с собой. Иначе я и не знаю, чего он хотел… В любом случае, дракон все же улетел, не добившись никакой реакции. Папочка прилетал, что ли? – посмеялись мы со Свейшей, снова заходя в свой домик.

Довольно быстро, стоило только немного успокоиться и почувствовать подобие стабильности мне стало не хватать привычных современному человеку удобств. Но больше всего мне не хватало зубной щетки. Уже на второй день пребывания в лагере я чувствовала себя крайне некомфортно из-за недостатка гигиены во рту. Как человек, привыкший чистить зубы дважды в день, просыпаться утром с несвежим запахом и ощущениями было крайне неприятно.

Местные не чистили зубы и, кажется, никому это не доставляло никаких неудобств. А я стала искать варианты решить возникшую проблему. Разумеется, первым делом я перепробовала все овощи и фрукты, доступные в этом месте. Самые подходящие фрукты – яолохи, местные аналоги яблок, только очень мягкие. Для очистки зубов не слишком годятся, как раз из-за мягкости. Во время сбора трав и кореньев приглядывалась к деревьям, отламывала и жевала веточки, подбирая те, что могли бы послужить в роли зубной щетки.

Свейша поглядывала на меня с недоумением. Я так поняла, что они зубы очищают просто грубой едой. К слову, почти вся еда в лагере была грубой, что, конечно же, полезно еще и для кишечника, но мне этого метода очистки оказалось мало! Поэтому каждый день с упорством жевала веточки со всех попадающихся деревьев пока, наконец, не нашла нужное!

Крик, полный торжества, напугал не только Свейшу, но и Шахтишш, что, обезьянничая, тоже грызла деревья. Драконица вздрогнула и взлетела, будто вспугнутая ворона.

Глава 10.

Глава 10.

В тот день Шахтишш не стала ничего пояснять. Вечером, улучив момент, когда Барнас остался один, решила поинтересоваться у него, только и мужчина отмахивался от моих расспросов.

- Это секрет? Тайна? – не выдержала я.

- Никаких секретов, Катриша, - вздохнул Барнас. - Только я вижу, что ты не готова еще услышать правду. Не примешь ее.

- Барнас, я вполне взрослая уже, - выдала хмуро. – Что за страшное наказание, правда о котором столь ужасна?

- Еще несколько дней, - поставил условие Барнас. – Иначе, боюсь, твое отношение к Шахтишш изменится, а мне этого не хотелось бы.

- Она опасна для меня? – насторожилась я.

- Не так, как ты думаешь, - усмехнулся староста, показывая, что разговор окончен.

Шахтишш после нашего контакта и вовсе перестала улетать из лагеря. Еще дважды прилетал крупный дракон, но надолго ни разу не задерживался, казалось, ему плохо в лагере.

- Это Илшшхирок, - пояснила Шахтишш в ответ на мой интерес. - Он мой брат.

- Почему он хочет, чтобы ты улетела? Ведь он за этим прилетает? Зовет тебя с собой?

- Думает, мне здесь плохо. Он ошибается, двуногая.

Это обращение будто приклеилось ко мне. Сколько я ни просила Шахтишш обращаться ко мне по имени, называла она меня только так. В итоге именно я махнула рукой. В конце концов, какая разница, ну двуногая и двуногая. Простая констатация, ног-то у меня и правда две.

- Ты близка со своим братом? А родители?

- У нас все иначе, - мотнула она головой. - Только недавно к молодняку стали относиться как вы. Как люди. Раньше самки откладывали яйца в общей пещере от подходящего самца, а потом птенцы росли, опекаемые всей стаей. После появления Адали диаракхорны изменились. Сильно изменились. Мы стали общаться… иначе. Иначе стали относиться к молодняку, да и друг к другу. У всех появилась надежда.

- Надежда на что, Шахтишш?

- Надежда покинуть Аоршские горы.

- То есть сейчас драконы не могут улетать отсюда?

- Не отсюда, диаракхорны не могут покидать Аоршские горы, если только не найдут половинку своей души. Даже ненадолго, - подтвердила Шахтишш.

- Постой, - попыталась разобраться, - Илшшхироку явно плохо в лагере, ведь так? – Шахтишш подтвердила. – Но ты здесь и давно. Почему?

- Рядом с тобой проклятие на меня не действует. Это странно, я и сама не сразу смогла поверить. Но я все еще жива, это лучшее доказательство.

- Катриша, мы ведь договорились! – прервал наш разговор Барнас.

Шахтишш при виде него опустила голову, замолчала. Драконица то ли боялась, то ли уважала местного старосту. Я с удивлением наблюдала, как она попятилась спиной, а после и вовсе взлетела, направляясь в сторону гор.

Что такого могла сказать мне Шахтишш? Непонятная тайна стала беспокоить.

- Барнас, долго ли еще ждать травницу из столицы? – тем же вечером поинтересовалась я, устав от ожидания.

- Долго, - хмыкнул староста. – В тяжести она, вот-вот срок подойдет. Да и малыша сразу вряд ли бросит. Неужели тебе плохо с нами, Катриша?

- Не плохо, - мотнула головой. – Спасибо за приют, за еду…

- Ты не нахлебничаешь! – перебил староста. – Что тебя беспокоит, девочка? Почему рвешься уйти скорее?

- А какое здесь будущее? – решила быть откровенной. – Я не хочу до старости собирать травы и жить в лесу.

- А чего же ты хочешь? Или думаешь, в городе звоны за просто так раздают?

- Зачем вы так? Ясно, что не за просто так. Я работы не боюсь.

- И что же ты умеешь? Ну вот попадешь в город, а дальше что? Бумаги хоть у тебя есть? – хмыкнул, глядя на мои поджатые губы. – Ясно все с тобой. Ты вот что, Катриша, не дури! Обожди, сколько нужно, торопиться-то, смотрю, тебе некуда. Лисанна и с документами помочь сумеет, я в том уверен, она за всех горой стоит, а уж если попрошу за тебя, и подавно. К лучшему все, поверь мне. Видимо, Богам нужно, чтобы ты тут задержалась, - бросил быстрый взгляд на успевшую вернуться Шахтишш.

Слова Барнаса звучали разумно и обоснованно, но на месте мне не сиделось. Пугало, что я стала привыкать к жизни в лагере, к туалету за деревьями, к обтиранию тряпкой вместо душа, к простой, незатейливой еде. Да и компания у меня, надо отметить, колоритная.

Мысль, что теперь моя жизнь изменится, что теперь и я другая, и мир вокруг, как ни странно, полностью улеглась в сознании. Домой еще тянуло, но не к людям, никого там не осталось, по кому скучала бы, скорее к работе и благоустроенности быта. Вот чего не хватало, так не хватало! Привычка ежедневно принимать решения, от которых зависят многие жизни, привычка ежедневно перерабатывать терабайты информации, взаимодействовать со множеством людей, влиять на важнейшие события… мне не хватало именно этого. Не хватало жизни в гуще событий.

Да, на Земле меня не единожды посещали мысли о бренности существования, о том, что после смерти не останется никого, кто всплакнет на моей могилке. О стакане воды не беспокоилась, денег на сиделку и даже не одну за всю жизнь заработала. Дети… по молодости я хотела детей. А потом жизнь завертелась и даже стало казаться благом, что семьей я так и не обзавелась. А слезы на могилке… да кому они нужны? Наоборот, даже лучше, что никто не станет по мне горевать, никто не станет тянуть обратно, рвать душу ненужными страданиями.