Подарок судьбы

Глава 1

— Соня! — шипит моя новая подруга, с которой я познакомилась в самолёте. Тоже любительница истории древних цивилизаций, только не такая авантюристка, как я. — Тебя оштрафуют или вовсе посадят в тюрьму! Ты представляешь, как в Мексике выглядят тюрьмы?!

— Хватит драмы, мать! — шикаю, поправляя сползающую шляпку и сдувая прилипшую от жары прядь к щеке. — Я не для того почти пятьдесят долларов отдала, чтобы просто смотреть на пирамиды. Тем более дверка-то открыта! Посмотрим, что внутри и сразу обратно.

— А отдашь ещё больше, когда тебя поймают, — ворчит девушка, удерживая меня и поглядывая на удаляющуюся группу таких же, как и мы, туристов вслед за местным гидом.

— Постой тут, если боишься, я быстро пройдусь, сфоткаюсь и вернусь, — машу рукой и, сгорбившись, юркаю в небольшой просвет в каменной стене пирамиды.

Включив на телефоне фонарик, восхищённо осматриваю пещерный комплекс. Это место буквально дышит таинственностью, сакральностью и древностью. Каменные стены пропитаны историей Майя. И я чувствую её. А ещё здесь прохладно, что тоже не может не радовать.

Расслабленно выдохнув, прислоняюсь к стене и раздаётся щелчок. Испуганно дёрнувшись, отпрыгиваю на другую сторону и свечу фонариком. Та стена чуть отъезжает, открывая новый проход, и я, естественно, ныряю в этот проём. Глупость полная, но меня тянет исследовать неизведанное.

Посередине небольшой круглой комнатки, сплошь заставленной различными тотемами мифических животных, стоит скульптура главного божества. Крылатого Змея Семи Ветров. Чудесный и пугающий. Величественный и зловещий. Майя считали его владыкой смерти и перерождения. Я много читала об этой цивилизации и долгие годы мечтала прилететь сюда. Прикоснуться к этой истории.

На изогнутой шее статуи весит каменный диск — тот самый календарь Майя, который прогнозировал конец света в 2012 году. В центре этого диска — красный драгоценный камень. Свет от фонарика, попадая на этот камень, рассеивается по всей комнате, создавая ещё таинственнее антураж. А божество, кажется, оживает. И оно недовольно, что в его обитель проникла одна смертная.

Проглотив ком в горле, медленно подбираюсь ближе и дрожащими пальцами тянусь к диску. Стоит мне коснуться драгоценного камня, как меня отбрасывает на противоположную сторону огненно-красный луч. Затылком ударяюсь об каменный тотем со страшной рогатой мордой. И наступает темнота.

Знойные лучи солнца бьют по закрытым векам. Воздух наполнен запахами специй, потных тел и железа. По ушам бьёт какофония разнообразных звуков. От женского плача до мужской брани и лязга металла.

Морщась, прикрываю лицо ладонью и разлепляю веки. Первое, что попадается на глаза, — это железные широкие наручники на очень тонких запястьях.

— Что происходит? — горло пересохло и ошейник на шее давит, поэтому каждое слово приходится буквально через себя проталкивать. Раскашлявшись, тяну на себя железный обруч и осматриваю компанию. Со мной сидят три девушки. Хрупкие, совсем молодые, в непонятных нарядах и в таких же кандалах, как у меня.

Где-то за спиной раздаётся душераздирающий крик. Резко вскакиваю, отчего голова кружится, успеваю схватиться за прутья и смотрю на небольшой помост.

Толстяк в грязных обносках ударил одну из невольниц ножом! Алая кровь течёт на горячий песок, толпа мужчин одобрительно гудят и ждут развития событий. Рядом с раненой сидит ещё одна в цепях и, кажется, пытается помочь первой. Но я фокусирую зрение на собственных руках, сжимающих прутья клетки.

Светлая кожа, словно фарфоровая, от палящих лучей солнца покраснела. Ногти обломаны и нет никакого маникюра. А пальцы длинные, узкие, как у пианистки. Совершенно точно не мои пальцы.

Опускаю глаза вниз и осматриваю свой наряд. Грудь и талия тоже не мои, как и бёдра с ногами. Совершенно точно. А ещё спадающие на лицо волосы. Огненно-рыжие, волнистые и длинные. Я по природе брюнетка и стригусь всегда под каре. Да и объёмами побольше, чем эта кукла.

Внезапно яркая вспышка ослепляет. Моё новое тело выгибается, беззвучно хватаю ртом воздух, вытягиваюсь в струнку, сжимаю до боли в собственных конечностях железные прутья. И перед глазами пролетают кадры из прошлого. Почему-то я точно знаю, что это прошлое…

Древний храм, алтарь и двое в темноте. Их лиц не видно, но они проводят некий ритуал на крови. Огонь ярко вспыхивает, озаряя каменное сооружение с семью тотемами, в центре которого некая скульптура. Над их головами светятся семь лучиков разных цветов. Они становятся всё ярче и ярче, пока, вспыхнув, не погружают всю пещеру в кромешную темноту.

Покачнувшись, оседаю на пол клетки и, заполошно дыша, смотрю на яркое солнце, что согревает заледеневшую душу. Что это, чёрт возьми, было?!

— Эй, Шо! — громоподобный мужской голос врезается в сознание.

Вздрагиваю и натыкаюсь на обладателя этого голоса. Высокий и широкоплечий мужчина с копной рыжих волос и пронзительно-бирюзовыми глазами, не моргая, смотрит на меня. Будто в душу заглядывает и прочесть пытается. Сглатываю, не смея отвести взгляда, будто загипнотизированная. И дышу короткими вдохами, придавленная его энергетикой и тёмной аурой.

— Господин, — лебезит толстяк-торговец.

— Сколько просишь за рыжую? — кивает подбородком в мою сторону.

— Лу́на Салазар принадлежит древнему и старинному роду. Была привезена с юга Дахрана… — начинает презентацию торговец и, распахнув клетку, тянет меня за одну из цепей.

Глава 2

Мы довольно быстро выбираемся с рынка и оказываемся возле небольшого каравана и бескрайней пустыни впереди. Заметив нас, мужчины разворачиваются и кланяются. Докладывают о готовности и несколько раз произносят непонятные для меня слова. Мне бы удивиться, что я вообще понимаю их речь. Вот только все силы уходят на удержание собственного тела в вертикальном положении.

— Портал нашли? — отрывисто спрашивает рыжик, принципиально не зову его хозяином. Так как до сих пор не верю, что меня купили.

— Да, Ваша Светлость, — кивает один из мужчин в куфии.

— Выдвигаемся. А ты собери волосы и надень накидку. — летит очередной приказ.

В мои руки падает непонятная ветошь. Резко вскидываю голову, сталкиваясь с хмурым взглядом бирюзовых глаз. Он бровь выгибает и зловеще-тихо цедит раньше, чем я успеваю огрызнуться:

— Будешь перечить, пешком до самого портала пойдёшь.

Прикусив язык, кутаюсь в тёмную накидку. Кое-как скручиваю длинные и не очень послушные волосы и прячу своё богатство под глубоким капюшоном.

Мужчина опять натягивает поводья и конь, всхрапнув, плетется за караваном.

Изнурительно длительное путешествие выжимает из меня все силы. Очень пить хочется, голова раскалывается, каждая мышца в теле ноет. Мне ужасно жарко и душно. Особенно в этой накидке. Я уже перестала контролировать себя и завалилась на мужчину. Временами отключаюсь на несколько минут и вскрикивая, просыпаюсь. Потому что снятся последние минуты жизни молодой девушки Лу́ны. В тело которой по несчастливой случайности попала я.

Каждый раз, как я шумно просыпаюсь, мой попутчик напрягается, пытливо в глаза заглядывает и брови красивые хмурит, испепеляя взглядами. Но ничего не спрашивает. Я тоже не спешу делиться своими проблемами.

— Долго нам ещё ехать? — решаюсь заговорить, чтобы больше не заснуть и поднимаю голову, разглядывая мужественный подбородок с проклюнувшейся щетиной.

— Нет, вон мерцает портал, — кивает он вперед.

Взглядом ищу необычное для меня явление. Только вижу лишь странные радужные блики и лёгкое марево. Даже голову склоняю, пытаясь рассмотреть получше. В моём понимании портал — это некая арка с тёмно-серой воронкой или сиреневой норой. А то что я вижу, так, мираж пустыни.

Тем временем, мы почти добираемся до этого необычного портала, и мужчина громоподобно рявкает, останавливая весь караван. Спешивается и дёрнув за талию, спускает меня с коня. Ноги от долгой поездки совсем затекли и не держат, заваливаюсь на рыжика, носом бьюсь об его грудь и лёгкие наполняются ещё большим жаром.

Новая яркая вспышка ослепляет и лишает воли. Я выгибаюсь в крепких мужских руках. Каменею вся и перед глазами пролетают новые кадры. На этот раз будущего. Почему-то я точно знаю, что это будущее…

Сердце стучит неистово, бешено. Воздух в лёгких сгорает от растущего жара во всём теле. Внизу живота всё пульсирует и тянет. Царапаю мощную шею, на носочках тянусь сама. И задыхаюсь от жёсткого голодного поцелуя. Его губы сминают мои, горячий язык толкается глубже. Мужчина целует грубо, кусает до кровавых отметин и зализывает, даруя немного ласки. Меня заводит эта грубость, эта животная потребность.

Мир кружится в дымке возбуждения. Меня основательно штормит, и единственная опора — тесно прижимающийся мужчина. Высокий, широкоплечий. Мой хозяин и мой палач.

Давление усиливается. Большая горячая ладонь скользит по оголённому животу, посылая по всему телу жалящие разряды электричества. Медленно и плавно спускается всё ниже и ниже. Очерчивает границы кружевного белья. Он заставляет меня прижиматься к нему теснее, выгибаться, желать его неистовее и мечтать о порочном.

— Дейрон, — с придыханием тяну, отрываясь от настойчивых мужских губ, и перехватываю чужие пальцы в опасной близости от сокровенного. Мутным взглядом вглядываюсь в лицо моего господина. Он хищно светит бирюзовыми глазами, облизывает пухлые губы, слизывая мой вкус.

— Тише, рыжая. Я всё знаю, — урчит мужчина, большим пальцем оглаживая горло и ощущая, как я нервно сглатываю.

— Знаешь? — повторяю безжизненно потерянным голосом и стараюсь отойти подальше.

— Не думала же ты, что Шо не расскажет о твоём главном достоинстве, — усмехается самодовольно рыжий.

На мою голову льётся ледяная вода, и видение пропадает, возвращая меня в суровую действительность. Вскрикнув, барахтаюсь в крепких руках. Отбиваюсь от держателя и извиваюсь словно уж на сковородке.

Тихий и до боли знакомый рык приводит в чувства. Замираю и открываю один глаз, сталкиваясь со злым рыжим мужчиной.

— Дейрон, — расслабленно выдыхаю, слизывая с губ остатки живительной влаги, а после сама тянусь к фляжке в его свободной руке и жадно припадаю к ней.

Только напившись, замечаю неестественную тишину вокруг. И пронизывающе тяжелый взгляд, что неотрывно следит за мной.

— Спасибо, — примирительно потупив глаза, возвращаю пустую тару и осматриваю полянку на опушке густого и мрачноватого леса. Впереди виднеется застава и небольшой доисторический городок. Не пустыня, уже хорошо.

Мужчина жестом приказывает своим людям идти вперёд, смыкает пальцы на шее и прижимает к стволу дерева, под которым мы вполне мирно сидели. Цепляюсь за его кисть, испуганно таращась в ожесточённое лицо душегуба. Он с лёгкостью приподнимает моё тельце, так, что я кончиками пальцев ног достаю до влажной травы. Ещё сильнее пугаюсь, хватая воздух ртом.

— Откуда ты узнала моё имя, Луна Салазар? — тихо цедит рыжий, сжимая сильнее хрупкую шейку. И что-то мне подсказывает, если ответ ему не понравится, он её с лёгкостью свернёт.

Глава 3

Дейрон

Рыжая молчит, испуганно взирает и обломанными ногтями царапает кисть. Красивая. Несколько минут назад доверчиво жалась ко мне. Упрямая маленькая строптивица. И в ней сокрыта бесценная, утраченная нами магия. Во всяком случае, я был уверен в этом несколько часов назад. Ведь почувствовал всплеск светлой мощи.

Древняя сила была сокрыта несколько сотен веков от всех смертных и бессмертных в артефактах. И если бы мы не вмешались во вчерашний ритуал Тёмного правителя, эта магия перешла бы в очень опасные руки. К тому, кто практически истребил великие расы, населяющие Энвер, поработил оставшихся смертных и желает получить мировое господство в полное своё подчинение.

Древняя магия, хранящаяся в артефактах, сама выбрала носителя. Нам остаётся только найти его и забрать раньше, чем за ним придут силы куда опаснее и кровожаднее.

Именно эманации древней силы привели меня к торговцу Шо с его товаром. И рыжая буквально излучала свет. Но как только мы отправились в путь, я перестал ощущать её магию. Что, если ошибся? Принял желаемое за действительность? Ведь у торговца было несколько девок. Да и в той клетке вместе с рыжей были как минимум две. Но мне понравилась эта. Я сразу её заметил. Яркая, дикая, с чувственными пухлыми губами и льдисто-голубыми глазами.

— Поспеши с ответом, рыжая, — давлю, ощущая, как дрожат её связки под ладонью и бешено бьётся жилка.

— Услышала? — хрипит с сомнением, врёт, но взгляда не отводит. Мой внутренний огонь тушит своим льдом.

— Попробуем ещё раз? — качаю головой, шагнув ближе.

— Какого демона ты здесь застрял?! — рявкает брат и бьёт по плечу, отвлекая. Луна вздрагивает всем телом и переводит взгляд за мою спину. Машинально отпускаю свою маленькую лживую рабыню и разворачиваюсь.

— Ты быстро, — хмыкаю, неосознанно закрывая испуганную девочку. — Что-нибудь нашёл?

— Нет, а ты? — Рагнар бросает многозначительный взгляд на притихшую рыжую.

— Возможно, — тяну, ощущая прохладные пальчики, что комкают мою накидку на спине. — Познакомься, наша новая рабыня. Луна Салазар. Из знатного и древнего рода. Дальше не интересовался, но уверен, тебе она всё сама расскажет.

Перехватываю её за локоть и вытягиваю под свой бок.

— Козёл, — прилетает тихое ругательство от девчонки.

Брови брата взлетают на лоб. Он перехватывает её за подбородок и заставляет поднять голову. Выпускает тьму, проверяя, есть ли в этой красавице то, что мы ищем. Рагнар старше меня, сильнее. И быстрее улавливает любые всплески светлой магии.

— Пустышка, — фыркает он, грубо отпуская девчонку.

— Я так не думаю, — приобнимаю напряжённую Луну. — В ней определенно что-то есть.

Рагнар чертыхается себе под нос и требует поспешить. Нам необходимо вернуться в родовой замок, прежде чем ищейки Тёмного начнут охоту.

***

Луна

К ночи мы прибываем в мрачный замок на утёсе. Нас встречает мажордом и двое лакеев. Вздохнув с облегчением, отхожу чуть в сторону. Очень надеюсь, обо мне эти два сноба забудут. А дворецкий определит куда-нибудь на кухню и тоже потеряет всякий интерес.

Но нет, Дейрон ничего не забывает и, кажется, готов продолжить свой допрос. Мужчина манит к себе и велит идти за ним. Мы поднимаемся на третий этаж, и передо мной распахивается дверь в чисто мужскую спальню.

— Ну, чего ты там застряла? — рыжий доходит до середины комнаты и разворачивается ко мне.

— Я не буду с тобой спать! — выпаливаю, отрывая глаза от здоровенной высокой кровати.

Дейрон растягивает губы в похабной улыбке и медленно подбирается ко мне. Не пячусь. Стою с прямой спиной и вздёрнутым подбородком. Он выше меня, приходится задрать голову, чтобы не нарушить чёртов зрительный контакт. Моя грудь сталкивается с его стальной, и воздух вокруг потрескивает.

— Ты моя рабыня, — тихо, почти ласково урчит, смахивая прядь рыжих локонов с лица, — и будешь выполнять все мои желания, хочешь ты этого или нет. Начнёшь перечить, и последствия тебе не понравятся, моя маленькая Лу́на. А теперь будь хорошей девочкой, набери мне горячей воды. Я хочу искупаться.

Мужчина отступает и показывает на смежную дверь в комнате. Сглотнув, мешкаю немного, но всё же переступаю порог этой спальни. Я узнаю её из видения. Именно здесь Дейрон целовал меня, а я пылала в его руках, почти обнажённая, в одном нижнем белье. От воспоминаний мурашки по спине бегут, а ещё я лопатками ощущаю жар от его бирюзовых глаз. И плечами передёргиваю, ускоряясь.

Ванная. Три раза ха! Никаких краников, смесителей и душевых. Возле дальней стены установлена ванна или скорее большая купель, есть скамья и разные тумбы. И слава всем высшим! Унитаз. Более-менее нормальный с виду. В мыльнице кусок мыла. Возле другой стены раковина, но тоже без всяких краников. В шкафу над ней гигиенические принадлежности.

Возвращаюсь в комнату, чтобы уточнить у «хозяина», как мне ему горячей воды добыть. Только рыжего нет. Он куда-то ушёл. Призадумавшись, вышла в коридор. Может, это проверка какая-то? Он меня в чём-то подозревает? Пока не знаю в чём, но выдавать себя опасно. По общему антуражу за весь этот день поняла одно: мир странный, средневековый или вовсе доисторический. Из историй своего мира помню, что горничные в богатых домах носили вёдрами воду в купальню господ. Осталось найти прачечную или котельную. Где тут воду нагревают.

Приняв решение, слетаю обратно на первый этаж и заглядываю во все комнаты в поле видимости.

— Эй ты! — окликает чопорный мажордом. — Чего мечешься?

— Ищу, где можно набрать горячей воды. Дейр… хозяин хочет принять ванну, — вытираю вспотевшие ладони об платье. — Вы не поможете?

— Набрать горячей воды? — повторяет мужчина и смотрит как на полную дуру. С осуждением неким. Ну да, наверняка женщины тут не прислуживают мужчинам и вообще не носятся по дому. А может, наряд мой его не устраивает. Ну, простите, другого не выдали.

Глава 4

Пока этот мерзавец моется, я кружусь по комнате и убеждаю себя, что начинать жизнь в новом мире с убийства — не лучшее решение. Рыжику можно отомстить и по-другому. Как? Это уже другой вопрос. Но гнев ищет отмщения и бурлит во мне. Буквально топя всё светлое.

Остановившись возле зеркала в пол, осматриваю себя. Господи, да я похожа на самую настоящую ведьму. Огненно-рыжие волосы волнами ниспадают на плечи, голубые глаза ярко горят, и в них пляшут язычки пламени из камина, а пухлые губы искусаны почти до крови. Развязываю пояс халата и распахиваю полы, разглядывая новое тело. Кожа белоснежная, чуть покрасневшая от палящего солнца. Тонкая талия, высокая полная грудь, округлые бёдра и длинные ноги. А ничего так мне тело-то досталось.

Не сразу замечаю, что уже не одна. Лишь когда за спиной вырастает совершенно обнажённый Дейрон, вздрагиваю, испуганно перевожу взгляд на его отражение и спешно закутываюсь обратно.

— Красивая, — прилетает комплемент от мужчины, и его ладонь ложится прямо на живот, придавливая меня к своему голому торсу.

— Пустите, — шиплю, краснея. И нет, я не смущаюсь, я злюсь.

— И шипастая, — хмыкает он, растягивая губы в порочной улыбке. — Опасное сочетание.

— Вот и опасайтесь, — бурчу и почувствовав свободу, быстро ретируюсь к низенькому столику возле камина.

— Поухаживай за мной, Луна, — приказывает мужчина, располагаясь напротив.

Осматриваю разложенные блюда да закуски. И безропотно подчиняюсь. Я просто слишком уставшая для военных действий. Отдохну и придумаю обязательно месть и как вообще отсюда выбраться.

Подливаю из кувшина вино в высокий бокал. Салаты подкладываю. И тоже приступаю к ужину. Виском ощущаю блуждающий по мне взгляд, стараюсь не отрывать глаз от огня.

— Мы так и не решили один маленький вопрос, — замечает он, отпивая вина.

— Зачем вы меня купили? — выпаливаю, резко вскинув голову. У мужчины бровь одна выгибается. Он прекрасно понимает, что я пытаюсь сменить тему.

— Понравилась, — хмыкает Дейрон.

— И когда отпустите? — игнорирую необычную щекотку от его слов.

— Когда перестанешь быть полезной, — сухой ответ больно бьёт под дых. Я ведь и так бесполезная. Мира не знаю, как тут всё устроено, не знаю. Да и по его отношению, то, что он пригласил к себе в комнату, разрешил принять ванну в его купальне и отужинать с ним, можно понять, как именно я должна быть полезной.

— Я не…

— Моя очередь задавать вопросы. Как ты узнала моё имя, Луна Салазар? — в миг Дейрон превращается в серьёзного и опасного противника. Его бирюзовые глаза темнеют, извещая меня о штормовом предупреждении. Сейчас вряд ли появится второй хам и остановит его. — Говори правду.

На запястьях едва-едва мерцают серебристые наручники, магические цепи. Будто обозначая и показывая мне, перед кем я сижу.

— На рынке одна из невольниц вас узнала и назвала по имени, — выпаливаю откровенную ложь. Сама не верю, что говорю это. Но Дейрон реагирует молниеносно, подскакивает, роняет меня на подушки и, нависнув, с прищуром смотрит в глаза. Испуганно облизываю губы, его взгляд тут же смещается на них.

— Как зовут невольницу? — цедит сквозь зубы.

— Рейна! — тут же выдаю запомнившееся имя.

Мужчина отступает, хмурится, думает. После чего приказывает ложиться спать и уходит.

Через пару минут в спальню заходит лакей, под моим немигающим взглядом быстро собирает грязную посуду и молча выходит. Не решаюсь лечь на то гигантское ложе. Поэтому обкладываюсь подушками и, свернувшись калачиком, засыпаю возле камина.

Мне снится прошлое Луны Салазар. Молодой девушки из знатного рода аристократов, в венах которых течет древняя кровь драконов. Её сосватали за принца из западных земель. И девушка с приданным ехала к нему, но по дороге на них напали разбойники. Луна умерла в грязной клетке, в полной антисанитарии, а в её теле поселилась я. И, кажется, я тоже умерла в своём мире. Может быть, всё дело в том боге Майя? Может быть, он на самом деле существует и убивает всех, кто больше узнаёт об этой цивилизации? Увы, на эти вопросы ответы я не получу. Но и терять второй шанс тоже не собираюсь. Быть простой рабыней у аристократа точно не буду. И ждать, когда он выбросит меня на улицу, как надоевшего котёнка, тоже!

Ранним утром просыпаюсь с единственной целью — бороться за свою свободу и жизнь. Только эта цель меркнет от небольшого шока. Я погребена под горячим здоровым телом рыжего сноба!

Его жаркое дыхание воспламеняет кожу шеи. Большая ладонь на животе согревает похлеще печки. А агрегат в боевой готовности упирается между ягодиц. И нет, никак иначе его не назвать.

Судорожно вдохнув раскалённый воздух, осторожно перехватываю за кисть и убираю в сторону, освобождая себе путь. Но Дейрон спит слишком чутко, потирается носом о щеку и кусает за подбородок.

— Ещё одно движение, — с хрипотцой выдыхает, касаясь кончиком носа мочки уха, — И утро начнётся намного приятнее для нас двоих, моя маленькая рабыня.

— Вам придётся взять меня силой, — бормочу злобно, дёргая плечами.

— Хорошо, раз тебе этого хочется, — хмыкает мужчина и наваливается, опрокидывая меня на живот и придавливая всем своим весом.

Глава 5

Дейрон

Провожаю девчонку в купальню и ещё долго смотрю вслед. Жаль, конечно, что я так облажался, но вот отпускать её определенно не собираюсь. Пусть в ней и нет того, что мы ищем, зато постель греет замечательно. Давно я так крепко не высыпался и не просыпался с голодным желанием. Уже представляю, как гореть будет подо мной. Метаться и всю себя отдавать. Огненная девочка, моментально вспыхивает. И дразнить её — одно удовольствие.

— Ванна наполнена, господин, — отвлекает от развратных картин перед глазами полный яда звонкий голос моей маленькой рабыни.

Закатив глаза, Луна мимо меня проходит. Перехватываю за кисть и подталкиваю обратно в купальню.

— Ты останешься. Поухаживаешь за мной, — сухо отмечаю, замечая, как она непокорно поджимает губы, но не огрызается.

Закрываю дверь и, подойдя к ванной, стягиваю брюки. Девчонка отворачивается, возле раковины что-то ищет. Старается на меня не смотреть.

Взбираюсь в воду и шумно выдыхаю воздух сквозь сжатые зубы. Резко вскидывая голову, сталкиваясь с удовлетворением в глазах рыжей. Сучка.

— Что-то не так? — хлопает невинными, ледяными, как эта вода, глазами.

— Раздевайся и иди сюда. Узнаешь! — приказываю, закипая. И только от меня самого вода в ванной нагревается.

— Я так часто, как вы, не моюсь. Тем более за ночь не испачкалась, — бормочет, кутаясь в мой халат. Он ей большой. Рукава в три раза подвернула, пояс свисает почти до колен, да и подол волочится по полу. Но мне нравится, как на ней смотрятся мои вещи.

А ещё нравятся эти блуждающие по моему телу взгляды. Я симпатичен ей, и она совершенно не смущается голого тела. Толстяк Шо, когда торговался, несколько раз повторил о её девственности. Только невинные девицы обычно пугаются мужского тела. Некоторые, особо впечатлительные, в обморок падают. А эта нет. Смотрит. Скользит взглядами ниже, правда, краснеет, натыкаясь на плоть.

Да, девочка, он стоит на тебя со вчерашнего дня. И именно я буду твоим первым. Но сначала накажу за шалость. И немного остужу себя.

— Мне повторить, рыжая? Раз сделала пакость, изволь испытать его на себе, — хмыкаю и резко сажусь в ледяную воду. Бесы! Если бы я не знал, что в ней нет магии, решил бы, что она применила некое морозное заклятье.

— Я ничего не делала, господин, — лепечет мнимо покорно, семеня ближе, — Вы сказали набрать воды. Набрала.

— Думаешь, поверю в это? — выгибаю бровь, хотя странно, что не ощущаю её вранья. Может быть, просто не знает, как артефакт нагрева настроить? Она ведь вчера не знала про встроенный кран, воду с первого этажа сама носила. Чем меня непросто обескуражила, а вызвала гордость. Не каждая молодая аристократка способна на что-то подобное. И ведь ни разу не пожаловалась, не попросила помощи.

Девчонка останавливается в шаге от меня. Резким выпадом перехватываю за талию и притягиваю к себе.

Луна визжит, брыкается. Огрызками ногтей в плечи впивается. До крови, со всей силы. И шокировано смотрит. Воздух ртом хватает, будто не верит, что я её на себя посадил. А я её складочки горячие каменным стволом чувствую. И, сцепив зубы, себя сдерживаю. Немного толкнуться — и в ней буду.

— Я…я… — заикается и дрожит. В струнку вытягивается, даже дышит через раз. Сразу теряет всю свою смелость. Правда, смотрит, как разъярённая тигрица.

Плавно спускаю руки ниже, к округлым ягодицам, что прикрыты махровым халатом, и, сжав их, двигаю выше. Луна злится и воздухом давится.

Ровнее сажусь, отслеживая её реакцию, и к ней склоняюсь. Малышка изо всех сил упирается. Улыбаюсь коварно и тянусь к скрытой в стене нише.

— Не надо, Дейрон, — просит умоляюще.

— Халат сними! — приказываю, не сводя с этих голубых глаз взгляда. Наслаждаюсь её эмоциями. — Или я сниму его с тебя и больше никаких вещей не получишь.

Жмурится, обреченно вздыхает, а после резко вскидывается. В красивых глазах загорается злобный огонёк. Она дергает за пояс. Нервно и спешно, будто сама боится передумать. Пальцы дрожат, но старается. Пока она возится, склоняюсь ещё ближе, буквально укладывая её на бортик. И, включив артефакт нагрева, откидываюсь обратно, оставляя между нами приличное расстояние.

Луна удивлённо на меня смотрит и облегченно выдыхает. Даже с пояском перестаёт бороться. Но под моим требовательным взглядом снова хватается за одежду.

Девушка распахивает полы халата. Любуюсь её молочной кожей. Высокой грудью с темными ареолами, с напряжёнными вишенками, что от холода, а возможно, и возбуждения торчат острыми пиками. К себе манят. Хочется их зубами да губами терзать. Испачкать её хочется, пометить.

Луна прикрывает грудь волосами, лишая меня эстетического удовольствия, и скидывает мокрую тряпку на пол.

— Бери мочалку и приступай к делу, — цежу сквозь зубы. Сдерживаю собственные желания, что мечтают девчонку к себе притянуть и своей сделать.

На удивление моя маленькая рабыня не огрызается. Хотя мочалку мылит с яростью, и я прекрасно знаю, кого она представляет вместо этого лыка. Колеблется, не зная, как подплыть ближе. Помогаю ей, тяну за пятку на себя и сажаю на торс. Барахтается, сопит, за плечи опять цепляется. Но больше не возмущается. Сидит напряжённо и смотрит злобно.

Глава 6

Мне снится очередное видение из прошлого. Бескрайняя пустыня. Испуганные девушки разных сословий. Красивые, но измождённые. В клетках жмутся друг к дружке или по разным углам. Их принуждают выпить некое зелье выявления девственности. Правда, эффект странный. После него некоторые дамы падают в обморок и больше не просыпаются. За этим действием зорко следит работорговец Шо и распределяет девочек по разным темницам…

Я просыпаюсь от громкого дверного хлопка. Резко вскидываюсь, испуганно барахтаюсь на огромном ложе и таращусь на чопорного мажордома, что остановился у порога и неприязненно осматривает покои. Дейрона нет, я завернута в полотенце и вроде как цела.

— Одевайся и спускайся! — грубо приказывает дворецкий, кидая на оттоманку возле кровати котомку с вещами. — У тебя очень много дел на сегодня.

Не успеваю задать уточняющие вопросы, мужчина круто разворачивается и выходит из комнаты. Грохнув напоследок ещё раз дверью. Сползаю с кровати, подхожу к котомке. Развязываю и кривлюсь. Внутри два платья: одно коричневого цвета, второе чёрного. Фасоны максимально уродливые, наглухо закрытый воротник-стойка, длинные рукава и материал грубый. Две сорочки серо-белые, совершенно простого кроя, две пары панталон. И одна пара обуви на плоской подошве.

Не жалуюсь, облачаюсь в платье, волосы собираю и, оторвав от ветоши, в которой был завёрнут мой скудный гардероб, кусочек ленточки, подвязываю гриву в высокий хвост. Остальное упаковываю обратно и, подхватив, спешу вниз.

Надеюсь, перед тем, как отправить на работу, мне дадут поесть. Так как ужасно проголодалась, ещё и Дейрон, гад, устроил мне с утра стресс. И, кажется, это он меня так наказывает за холодную ванну. Подлец! Будто я сполна не получила за свою небольшую подлянку! Ну, ничего! Очень надеюсь, меня на кухню определят. Уж я ему все блюда испорчу.

В холле с круглыми часами на цепочке стоит этот вредный дворецкий. Осматривает меня цепким взглядом, хмыкает, хлопает крышкой часов и, мотнув головой, велит идти за ним. Иду.

Мы обходим почти весь дом и заходим в небольшой закуток. Тут прохладнее и немного сыро. Мужчина распахивает дверь, показывая крохотную комнату с узкой кроватью и маленьким шкафчиком.

— Отныне это твоя комната. В господские покои заходишь, только если они позовут, — заявляет он. Поджимаю губы. Даже если позовут, не зайду. — Подъём в шесть утра. Расписание будешь получать у меня. Сейчас подмети двор и вымой до блеска холл. Моющие средства возьмёшь в подсобке. Как закончишь, иди на кухню, поможешь с обедом.

— А когда отбой? — бормочу, обводя взглядом новую жилплощадь. И даже немного жалею, что испортила отношения с Дейроном. Может быть, не стоило его так злить? Ещё и бить по лицу.

— Отбой будет, когда я скажу. Быстро за работу, рабыня! — выплёвывает злобно этот сноб, получивший крохотную власть.

Мой персональный ад начинает слишком стремительно. Мажордом по имени Губранд гоняет меня без продыха. После уборки оговорённой территории иду на кухню. Грузная экономка и повариха в одном лице Бента с ещё одной горничной передают в мои аристократические пальчики всю самую грязную работу. Чистить овощи, выкидывать помои в специальный чан в хлеву, мыть грязную посуду. В общем, тоже эксплуатируют как могут.

Первую за весь день еду я получаю ближе к четырем часам вечера. Измождённая, уставшая и почти потерявшая всякую надежду. Чашку с похлёбкой и корку черного хлеба. Проглатываю моментально и коплю силы на разговор с Дейроном. Его месть зашла слишком далеко.

— Перерыв окончен, — на кухне появляется Губранд и снова окидывает меня колючим взглядом. — Приберись в столовой.

— Обязательно, сразу после того, как поговорю с Дейроном, — невинно хлопаю пушистыми ресницами и отношу чашку в раковину.

— Знай своё место, рабыня! — поджимает губы дворецкий. — Обращайся к господам как подобает!

— Хорошо, — киваю, промывая тару. — Не подскажешь, где сейчас господин Дейрон?

— Он уехал на невольничий рынок, — хмыкает мужчина и неприятно улыбается. — За новой рабыней.

Прикусываю щёку с внутренней стороны. Сердце болезненно сжимается от обиды. Глупость полная, мне бы радоваться, что он потерял всякий интерес. А значит, я смогу добиться свободы. Только почему черная пустота выжигает внутренности и давит на солнечное сплетение, перекрывая дыхательные пути?

— Иди работай! — выдержав многозначительную паузу, приказывает Губранд и, горделиво выпятив грудь, с чувством выполненного долга удаляется.

Глава 7

До поздней ночи я порхаю по этому огромному мрачному замку без продуха. Убираю, намываю, начищаю и не жалуюсь. Потому что некому. Потому что плевать они хотели на мою усталость. Потому что этот мир жесток и бессердечен. Как и живущие в нём обитатели. Из прошлых видений Луны я уже прекрасно поняла, в какую задницу угодила. Энвер — не Земля. И здесь процветает не только рабство.

Но я обещаю себе не сломаться, выжить, выбраться из этой клоаки. Обещаю себе сбежать. И падаю почти замертво на хлипкую кровать в выделенной комнате.

Кажется, только глаза прикрываю, а ко мне уже врывается дочь экономки и поварихи в одном лице, та самая горничная-помощница.

— Эй, болезная! — пинает она мою тоненькую подстилку. Зовёт так уже не в первый раз, просто застала вчера вечером за очередным «приступом». И решила, что у меня припадки. — Вставай! Губранд велел казарму привести в порядок.

— Какую, к чёрту, казарму? — сквозь дрёму бормочу, желая отгрызть этой барышне ногу.

— Казарму замка Дюран, дурочка. Поторопись, иначе нарвёшься на наказание, — фыркает девушка и, пнув ещё разок, выходит.

Нехотя продираю глаза и со стоном сажусь. Я в прошлой жизни была жутко ленивой и убиралась в своей двухкомнатной квартирке очень редко. Так и Луна, дочь зажиточных аристократов, палец о палец не ударила за всю свою короткую жизнь. Поэтому не только тело, но и душа не готовы к таким физ. нагрузками. Каждая мышца, каждый мускул, каждая клеточка этого изнеженного тела адски болит, причиняя мне страдания.

Кое-как добираюсь до общей купальни. И холодной водой смываю остатки сна. Надеваю на этот раз чёрное платье и плетусь на кухню. Кухарка неприязненно окидывает взглядом, грохает по столу чашкой с кашей и очередной коркой хлеба. В кружку наливает кипяток и теряет интерес.

Я не знаю, что сделала им, и не понимаю их пренебрежительного отношения. Ведь живой человек, пусть и рабыня. Но первая не лезу выяснять отношения. Друзей не стремлюсь заводить. Во всяком случае, не здесь. Главное — выстоять и вырваться на свободу. Я всё ещё верю, что у меня получится.

Быстро запихнув в себя невкусную кашу, выхожу из дома и, остановившись на крыльце, оглядываюсь в поисках этой самой казармы. И слегка зависаю, наслаждаясь свежим воздухом, прохладным ветерком с запахами леса и первыми лучами солнца.

— Я что велел сделать? — за спиной появляется чёртов мажордом.

— Я не знаю, где находится ваша казарма, — спокойно отвечаю, даже не поворачиваясь. Его постное лицо видеть не хочется.

Губранд толкает в спину и провожает меня до одноэтажного вытянутого здания в нескольких десятках метров от главного замка.

Собравшись с силами, захожу в полутёмное и пустое помещение. И оказываюсь в большой, по-военному обставленной комнате. Слева устроена столовая. Стоят в два ряда длинные столы со скамьями и пара сервантов с посудой. Также есть печь и небольшое подсобное помещение. Справа мягкая мебель, книжные шкафы, письменные столы и пара табуретов.

Сразу за этой комнатой длинный коридор и несколько больших общих спален с двухъярусными кроватями, сундуками и небольшими шкафами. Казарма пустая. Кажется, вся стража этого графства, или кого они охраняют, сейчас на службе. Что меня не может не радовать.

Осмотревшись, приступаю к работе. В первую очередь застилаю серым шерстяным покрывалом развороченные кровати. Благо не все такие неряхи. Вытираю пыль, мою окна и подметаю полы. Почти до самого полудня застреваю.

Мне остаётся только помыть пол в самой большой комнате-столовой. Но моё занятие прерывают похабным свистом. А ягодицу обжигает жёсткий шлепок.

Рывком разгибаюсь, негодуя от клокочущей ярости. Хватаю ведро с грязной водой и, развернувшись, выливаю её на троицу, что нагло подкралась.

— Вот дрянь! — рычит тот, которому больше всех повезло с нечаянным душем. — Ну-ка, держи её!

Второй стражник хватает за плечо, не давая сбежать, грубо на себя дёргает, ломая ключицу. Слёзы от боли брызжут из глаз. Вскрикнув, барахтаюсь. Но все попытки прерывают мужланы. Тот, что со спины, руки выкручивает и заламывает. А первый, изрыгая проклятья, за подбородок хватает. Пальцами на челюсть давит, голову задирая выше, и победно улыбается, светя страшными зубами.

— Я тебя научу, как с мужиками себя вести, сука, — цедит, склоняясь.

— Себя научи, как с девушками обращаться, — плюю ему в лицо, и щёку тут же обжигает удар.

— Эй, полегче, Харт, это рабыня Дейрона, — останавливает третий мужчина и перехватывает очередной взмах кулака. — Отпусти её, пусть идёт.

— Демон никогда не отправит свою рабыню полы драить за челядью, — усмехается презрительно. — Может, в постели его не удовлетворила? Сейчас проверим.

Двое стражников похабно гогочут. Но я смотрю на третьего. Жду от него помощи, даже кровоточащую губу закусываю, чтобы не взмолиться.

— Я в этом не участвую, — фыркает он, смотрит жалостливо и выходит из казармы.

— Чёртов трус! — кричу и, поперхнувшись воздухом от очередного удара, сгибаюсь.

Жёсткая хватка немного слабеет. Мужчины спорят, кто первый меня трахнет. Я же дыхание восстанавливаю и коплю силы на марш-бросок.

— Демон с тобой! — рявкает Харт на товарища, за волосы голову мою поднимая. — Вдвоём возьмём. Дырок у девки много!

Глава 8

Рагнар

— Вызывали, господин? — на пороге кабинета жмётся Губранд.

Чует мою злость. И дело не в рыжей. Дейрон не успел выкупить носителя. Светлая сила артефакта проявила себя. Девушка попала в лапы короля. Мы и так испортили ему ритуал, но он всё равно нас переиграл. Хорошо ещё в его руках пока один артефакт.

Все наши силы сейчас нужны, чтобы найти остальные шесть раньше, чем это сделает Габриэль. И вместо поисков утерянного мне приходится возиться с рабыней и слугами.

— Проходи! — приказываю, замечая за спиной всю его семью. — Я что тебе велел?

— Я приглядывал, как вы и приказали. Нашёл для неё непыльную работу – помогать Бенте на кухне, — тараторит дворецкий, не смея головы поднять, и останавливается посередине комнаты. За ним заходят жена с дочерью. — Но Луна очень капризной сказалась.

— В чём были капризы? — хмурюсь, сдерживая просыпающееся раздражение зверя.

— Работать не хотела. Карлоту изводила и гоняла, словно госпожа здесь. Прикрывалась именем господина Дейрона.

— Ох, и тяжёлая она, — вздыхает наигранно кухарка, перебивая мужа. Передник в руках сжимает и продолжает: — Я ей: Луна, милая, почисти овощи. А та в ответ: Хочешь, чтобы я порезалась и тебя Дейрон высек? Совсем с ней сил нет управиться. Я уж думала, с Карлотой подружится, помогать будут друг другу. Всё-таки девочки молодые.

— Сбежать почему пыталась? — подлокотники под пальцами крошатся, неясная злость в груди клокочет.

— Это моя вина, господин, — тянет тяжко Губранд и сильнее горбится.

— Не твоя, папа, — жмётся к нему горничная. — Ты как лучше хотел.

— Говори! — рявкаю, сильнее злясь от происходящего.

— Девочки за завтраком повздорили. Луне каша не понравилась, она Карлоту ударила. Я выгнал девушку на улицу погулять и дать женщинам поработать в спокойствии. А та к стражникам в казарму пошла. Оттуда сразу к воротам побежала. А тут вы.

— Идите работать. Карлота, отнеси девчонке ужин, — приказываю, не желая больше слушать их стенания.

Отвернувшись к окну, смотрю на закатное солнце. Перед глазами так и стоит хрупкой девичье тело, лежащее поломанной куклой на влажной траве. Такие же красные, как этот закат, волосы. И глаза. Два бездонных голубых океана, с мольбой ко мне обращённые. Совершенно не вяжется весь этот образ, описанный слугами, с той, кто внутреннюю сущность приковала одним лишь взглядом.

Злюсь на себя. Будто проблем других нет, как возиться с капризной рабыней. Оставлю ее в покое, пусть Дейрон разбирается. В конце концов, это его ошибка. Вместо этого я срываюсь и иду наверх. Проведать рыжую.

Перед открытой дверью торможу, слыша женские голоса. Хочу убедиться в словах слуг.

— Я тебе ужин принесла, — Карлота посудой гремит.

— Мне от тебя ничего не нужно! Убирайся из этой комнаты и не попадайся на глаза! — с хрипом выпаливает рыжая.

— Не могу, господин велел поухаживать за тобой, — не унывает горничная и общается вполне дружелюбно.

— Как бы тебя, суку, не уволили! — шипит девчонка. — Думаешь, я тебя одной рукой побить не смогу?! Пошла отсюда!

Раздаётся звон посуды, вскрик девицы, и прямо на меня налетает испуганная горничная. Жмётся всем своим телом, раздражая и так злого демона внутри. Всхлипывает, трясётся. Вот-вот в обморок грохнется.

— Возьми себя в руки и иди к себе, — строго требую, придерживая за предплечья, от себя отстраняю и слегка встряхиваю.

— Простите, господин, — лепечет она, но я теряю к ней интерес и, чеканя шаг, залетаю в палату.

Девчонка, согнувшись и держась за стенку, идёт в сторону купальни. Меня вновь противоречивые чувства снедают.

— Ты себя госпожой возомнила?! — рявкаю, стряхивая наваждение, вызванное невинным образом девицы.

Она вздрагивает и, охнув, останавливается. Выпрямляется, к стене спиной прижимаясь. Выглядит на самом деле ужасно. Один глаз заплыл, щека и скулы в синяках, губа рассечена. Одна рука перевязана и зафиксирована по корпусу. А костяшки пальцев в кровь сбиты. Лекарь посредственный, без магического потенциала, травами лечил. Времени нет искать нормального. Собирался Дейрону написать, чтобы с собой привёз, но после услышанного решение изменю.

Сжимаю кулаки, посылая силу. На её запястьях и шее вспыхивают оковы с цепями. Магическая привязка. Показываю, что не только Дейрон её хозяин. Медленно подхожу ближе и тяну за цепь, что свисает с ошейника.

Луна выше голову задирает и с хрипом надрывно дышит. Смотрит со страхом, но глаза не опускает. Гордячка маленькая.

— Отвечай, когда я спрашиваю, — режу холодом, притягивая за цепь.

— Нет, господин. Я знаю, кем являюсь в этом замке, — хрипит, и маленькая ладонь в грудь упирается.

— Ещё одна жалоба на тебя от слуг — высеку. Задумаешь очередной побег, останавливать не буду. Магическая привязка тебя сама убьёт.

— Но я…

— Рот закрыла! Я ещё не закончил! — перебиваю, натягивая цепь.

Голубые глаза темнеют, испепеляя меня злостью. Но Луна замолкает, губы поджимает с такой силой, что рана раскрывается и кровь выступает.

Глава 9

Мужчина больше ничего не говорит. Разворачивается и уходит. А я стекаю по стеночке на пол. Все силы истратила под взглядом «хозяина». У него очень тяжелая энергетика. Она очень осязаемая. Будто гранитной плитой накрывает. Я это ещё днем ощутила. Когда он нёс меня в эту палату.

Монументальный, властный, величественный. Он, словно ледокол, шел вперёд, не замечая никого и ничего. Смотрел только вперёд, поднимался по лестнице с той же скоростью. И даже не запыхался. Я в его руках себя крошкой ощутила. Песчинкой, что желает остаться в тени этого мужчины. Пусть он бездушный и строгий, главное — справедливый. В тот момент он таким показался.

Ха! Справедливый, как же. Ошиблась. Или у рабынь априори нет права голоса. Плевать, как жалко выгляжу. Никто не сломает меня. И молить ни о чём не буду.

Обнимаю колени и жмурюсь. Разочарование в этом человеке болью в сердце отдаётся. Я даже не знаю, как его зовут, но отчего-то считаю, что он меня предал. Это так глупо, но ничего с этим поделать не могу. Обида душит получше этих магических ошейников.

Через несколько часов ко мне заходит сухонький старичок, местный лекарь. Охает, вздыхает. Помогает мне подняться с пола и лечь на кровать. Настойками разными поит, осматривает ключицу, накладывает какую-то жижу и вновь фиксирует жёстким материалом руку.

Засыпаю я без ужина, но голода не чувствую. Вообще ничего не чувствую на самом деле. И впервые за эти дни мне снится сон, не связанный со мной…

В этом сне я словно сторонний зритель. Смотрю на тёмное небо с нависшими грозовыми тучами и каменный замок на утёсе. Дом моих «хозяев». Вокруг стелется туман, завораживающий и опасный. На небе ярко вспыхивает молния, и из тьмы появляется силуэт некоего монстра, зависшего над замком. Желающего его поглотить вместе с обитателями. То ли дракон, то ли гигантский змей с разинутой пастью.

С вскриком просыпаюсь и смотрю в маленькое окошко. Расслабленно выдыхаю, замечая яркие звёзды и чистое, без облаков небо. Если это очередное видение будущего, оно наступит нескоро. Возможно, я даже успею отсюда уйти, прежде чем их всех погубит монстр из тьмы.

Не знаю почему, но я верю своим видениям. Это что-то глубинное. Что невозможно объяснить. Оно просто со мной и всё.

Долго ворочусь из-за фиксатора на одной руке. Не очень удобно. И всё-таки встаю.

Одна из двух дверей ведёт в маленький санузел с унитазом и рукомойником. Над раковиной висит небольшое зеркало. Вот оно меня немного пугает моим же отражением. Глаз заплывший, на скуле и щеке разливается синяк, губа рассечена.

Не могу сдержать слёз. Сжимаю покалеченными пальцами фаянс, смотрю на себя и реву. Горько. Навзрыд. В душе разливаются чёрная пустота и ненависть к этому миру. К этому замку и его обитателям.

Обещаю себе отомстить всем. И Губранду, и Бенте, и этой стерве-горничной. И троим стражникам! Тому, кто трусливо поджал хвост и сбежал, тоже!

Возвращаюсь в комнату слегка опустошённая и уставшая. Поэтому засыпаю сразу же, как голова касается подушки. И мне, слава всем высшим, больше ничего не снится. Только темнота. Безопасная, холодная и тихая.

Целые сутки меня никто не трогает. Я отдыхаю и восстанавливаю душевное равновесие. Лекарь заботится обо мне. Зельями кормит и горячие супы приносит.

Вот только мой больничный длится недолго. Ранним утром следующего дня меня будит Губранд. Сонно щурюсь, пытаюсь одним глазом рассмотреть его постную физиономию и понять, что от меня хотят.

— Умойся и спускайся. Работу никто не отменял, — сухо чеканит мажордом и, развернувшись на пятках, удаляется.

Приходится поспешить. Наспех моюсь холодной водой, заплетаю волосы в тугую косу, завязываю небольшой оторванной ветошью вместо заколки и иду вниз. Вновь нарываться на злость «хозяина» не хочется. А его угроза до сих пор звенит в ушах.

Утренний ритуал меняется. Кроме чашки с кашей, мне дают омлет с маленькими колбасками, горячий и вкусный отвар и салат.

Как только заканчивается мой завтрак, начинается личный ад. Нас с Карлотой, той самой горничной, отправляют убраться на господском этаже.

— Привыкай, Луна. Даже если Дей вернётся, ты сюда будешь заходить только с тряпкой в руках, — усмехается она, толкая дверь в спальню рыжего.

Молча захожу следом и иду к тяжёлым занавескам. Прежде всего, хочу впустить в комнату немного света и проветрить. Оглядываюсь на потухший камин, вспоминаю наш ужин. Сама себе улыбаюсь. Кажется, это было так давно. Будто не со мной.

— Мне тебя так жаль, — вздыхает горничная. Мимо проходит, плечом задевая. — Не представляю, каким бревном надо быть, чтобы мужик с утра сорвался замену искать.

Я очень стараюсь не реагировать на злобные выпады маленькой стервы. Держусь из последних сил. Саму себя уговариваю. И просто приступаю к работе. Краем глаз замечаю, как девчонка постельное бельё Дейрона снимает и нюхает.

— Так вот чего ты на меня взъелась! — осеняет меня, даже тряпка из рук падает. И губа немного саднит от широкой улыбки. Карлота дёргается и зло на меня смотрит. — Ты в Дейрона влюблена! А он на тебя внимания не обращает. Господи, это такое клише — влюбиться в начальство и грязное бельё его нюхать!

Глава 10

— Дура! Карли, что ты наделала! Идиотка! — сквозь шум в ушах, гул в голове и боль во всем теле слышу истеричный вопль Губранда. А после раздаётся грубый шлепок, женский писклявый вскрик и плач.

— Она заслужила! Заслужила! — верещит Карлота, всхлипывает и воет.

У меня нет сил подняться и уйти от этого семейного скандала. Как и отключиться, чтобы перестать слышать эти ненавистные голоса. Боль, что выжигала спину, а после и глаза, никуда не ушла. Но, похоже, человек ко всему привыкает. И даже к этой адской сковородке, в которой я оказалась.

— Нужно её убить, пока не приехали хозяева, — вносит своё веское мнение третье существо в этом чистилище. Бента.

— Ещё одна дура! Её искать начнут! — рявкает Губранд и, похоже, лупит и кухарку.

— Демоны на свержении короля помешаны! Рагнару дело нет до девки! — фыркает Бента. — Он нам поверит. Скажем, сама повесилась. Не выдержала наказания заслуженного и того…

Голоса затихают. Эта троица думает. Вздрагиваю от раздавшегося истеричного смеха.

— Нужно её за ворота выкинуть. Магическая привязка сделает всё за нас, — осеняет эту стерву.

— Стражников допросят, — не соглашается дворецкий, и моё безвольное тельце подхватывают под мышки. — Идём в дом. Не будем привлекать внимания. Бента, вызови лекаря и принеси чистое платье.

— Ты что, её лечить собрался? — визжит опять Карлота.

— Заткнись, дура! — рявкает папаша. — Нужно всё правильно обставить! Если мы будем бездействовать, это вызовет подозрения! Иди вещи собирай! Рагнар, может быть, и поверит в её самоубийство, а Дейрон точно копать начнёт.

— Он тебя найдёт, — тихо хриплю, и руки, волокущие меня, жестче смыкаются на предплечьях. Родственники останавливаются, даже дышать, что ли, перестают от удивления, что я ещё в сознании. Тем временем продолжаю:

— Твой любимый Дейрон. Тот, чьи простыни ты нюхала и всю свою молодость безответно любила… Он найдёт тебя дождливой ночью. В сыром дырявом амбаре под таверной Последний путник. И ты будешь слёзно молить его на коленях. Но демон выжжет твои глаза собственной магией. И его монстр будет последним, что ты увидишь в этой жизни. Да и жизни у тебя больше не будет. Ты не выдержишь той агонии, которой тебя наградит демон.

Я не знаю, откуда приходят эти слова. И кто заставляет меня говорить. Но глухим, слегка замогильным голосом выговариваю каждое слово. Будто проклятье насылаю. И хоть сейчас не вижу лица двух родственников, почему-то точно знаю: они верят в каждое сказанное слово.

— Она ведьма! — всхлипывает Карлота и тянет за волосы.

Мне уже не больно, вся боль уже сконцентрирована во всём моём теле. Хватка слабеет, и меня отпускают. Папаша опять дочь лупит и шипит что-то. Уговаривает дочь бежать и избегать таверн. Я лежу на холодном мраморе. Похоже, мы уже в замок зашли. И понимаю, что в живых меня не оставят. Убьют. А после обставят всё так, что сама себя прикончила.

Несмотря на своё положение и всё, что со мной произошло, желание жить не покидает. Оно горит ярким огнём в груди. И не даёт чертовой боли, что циркулирует по моим венам, поглотить разум.

— Лекарь придёт через десять минут, — в помещение забегает запыхавшаяся Бента. — Больше времени нет.

— Убей её, папа! — перебивает Карлота.

— Замолкните обе! — кричит, срываясь на фальцет, мужчина. — Дуры! Вещи собрали и вон из замка! Быстро! И в тавернах не останавливайтесь!

— А она?...

Я уже не слушаю их перебранку. Медленно отползаю куда-то. Слепо шарю впереди себя и ползу. Нащупываю порог и подтягиваюсь на руках. Жмурюсь сильнее от тёплых лучей солнца. Инстинктивно. Так как даже через закрытые веки яркий свет не бьёт по глазам.

На подрагивающих конечностях, держась за резную дверь, поднимаюсь.

— Она сбегает! — верещит Карлота, заметив.

И я вправду бегу. Не видя куда. Не разбирая дороги. Просто бегу туда, где есть люди. Чтобы меня видели. Чтобы хоть как-то отстрочить свою смерть. И чтобы у моего убийства были свидетели!

Полностью доверившись чутью, выставив вперёд руки, бегу, сворачиваю, бьюсь больным плечом, но не останавливаюсь. За очередным поворотом в неизвестность я спотыкаюсь и с беззвучным криком лечу вниз. Падаю на землю и по инерции качусь по склону, пока не ударяюсь об чьи-то копыта. Судя по ржанию — копыта коня.

«Ну вот. Меня сейчас затопчут в довершении», — пролетает мысль, и я сжимаюсь вся, стараясь уменьшиться.

Чувствую горячее дыхание лошади возле щеки. Громкий фырк.

— Она умерла? — спрашивает с надеждой где-то неподалёку ненавистная горничная. — Видишь, пап, тебе ничего не пришлось делать. Сама сбежала и под копыта угодила.

— Заткнись, пока я тебя не высек! — рычит Губранд, мне смеяться хочется. При всем своём незавидном положении мне хочется хохотать. Истерично и громко.

По тяжелым шагам понимаю: дворецкий идёт ко мне, чтобы проверить. Может быть, если притворюсь мёртвой, оставит в покое? Стараюсь дышать короткими вдохами и не двигаться.

Через меня переступает конь. Страшно. Я слышу и чувствую, как его копыта наступают в миллиметре от моего тельца. Он вперёд выходит. А за ним и ещё один. Обязательно через меня идти? Пастбище ведь огромное. Обойдите, чёрт вас дери, долбанные демонские кони! Мысленно кричу.