Подчинение

Пролог

— Клуб «Пороки». Жду тебя ровно в девять вечера. Не опаздывай.

Строгий голос до сих пор не покидает разум. Вызывает дрожь по всему телу, порождает неприличные картинки в голове. Страшные и одновременно волнующие мое тело.

«Пороки».

Символично, правда? В одном слове будто хранятся ответы на все интересующие вопросы. Но это не так. Истину поведает лишь один человек, когда зайду и окажусь перед ним на коленях, покорно опустив голову вниз. Как он просил.

Бесполезно тянуть минуты, ждать снисхождения с небес. Я уже приняла непростое решение. Оно изменит мою жизнь раз и навсегда. И чем дольше стою здесь, тем труднее шагнуть в неизвестность.

Его условия просты и в то же время сложны для понимания. Они вызывают страх и ужас, стоит только вспомнить увиденные картинки в гугле. Его предложение выходит за рамки приличия, оно пропитано порочным запретом. Прямо как название клуба. Если бы не обстоятельства и необходимость в большой сумме для мамы, я бы не стояла здесь и не вспоминала, что привело меня к отчаянному решению.

— Вы поставите мне незачет? — робко спрашиваю у него.

— Нет, у меня есть предложение получше… Я помогу погасить долг, а ты становишься моей нижней, — уверенно произносит он, пронизывая меня темными глазами.

— Но вы же мой преподаватель. Вдруг о нас кто-то узнает?

— Если ты будешь соблюдать все правила, никто о нас не узнает. Тем более, — он поднимается с кресла и встает напротив меня, — мне показалось, что в прошлый раз тебе понравилось.

Ложь… Наглая ложь… Ни черта мне не понравилось! Я пошла на этот шаг ради денег. Ради спасения семьи. Ради любви к близким. И сейчас иду. Потому что у меня нет выбора.

Створки двери автоматически разъезжаются в стороны, как только делаю шаг вперед. Слева стоит секьюрити, внимательно проверяет содержимое моей сумочки, просматривает клубную карту с надписью «Гость» и указывает рукой на лестницу. А скоро вместо слова «гость» появится мое имя. Габриэль Лаундж.

Поднимаюсь на второй этаж, прохожу длинный коридор в неоново-красных оттенках.

Чувствую запах мускуса. Запах порока и запрета. Запах моего отчаянного положения. Страшно. Непривычно. Поджилки дрожат, стук каблуков раздается неравномерно, неуверенно. Адреналин в крови заставляет сердце учащенно биться в груди. От неизвестности мои нервы натянуты как тросы. Не до конца понимаю, чего ожидать этим вечером, насколько низко будет мое падение.

Замираю перед дверью. Тридцать три. Внимательно рассматриваю цифры, вырезанные на деревянной поверхности. Тяну время до последнего. Прикрываю глаза, выдохнув воздух. Так надо, Габи. Так надо. Либо ты, либо тебя.

Поднимаю руку, ещё секунду позволяю себе слабовольно подумать о побеге, но сжимаю кулак, впившись ногтями в кожу, и стучусь три раза. Вот и все. Слышу за дверью уверенные шаги. Ещё секунда, и встречаюсь с черными омутами пронзительных его глаз, готовых превратить меня в прах.

— Ты опоздала, — раздается низкий строгий голос, заставляющий подскочить на месте.

— Простите, я…

— Входи.

Не просьба — приказ. И я выполняю его незамедлительно.

В помещении, похожем на гостиничный номер люкс, темно, тишина давит на барабанные перепонки. Комната в светлых тонах с небольшой барной стойкой у окна обманчиво приветлива. Ведь в одну секунду это место может превратиться в обитель дьявола.

— Располагайся. — Он показывает на мягкий диван. Я присаживаюсь на мягкую поверхность, он следом. Находится на расстоянии двух мест, но все же мне трудно чувствовать его так близко и смотреть в жгучие глаза. — Воду? Сок?

— Нет, спасибо.

Краем глаза замечаю на кофейном столике два наполненных стакана воды. Уже все решил за меня. Но у меня всегда есть право выбора, верно?

Мужчина берет свою порцию, делает маленький глоток, отставляет стакан. Наблюдаю за тем, как он завораживающе слизывает маленькую прозрачную капельку с нижней губы. Она пухлее, чем верхняя, давно это заметила. И взгляд его прямой. Тяжелый. Он порождает желание спрятаться куда подальше и не высовываться.

— Вижу, ты подготовилась. — Он внимательно осматривает мое черное платье до середины бедра и небольшой вырез декольте. — Ты хорошо подумала? — разрывает тишину низким голосом с легким, едва слышным акцентом.

Вот он и задал вопрос, ответ на который я долго обдумывала. Но, вопреки всем предрассудкам и аморальности своего поступка, произношу четко и вкрадчиво:

— Да.

— Что ж. — Мужчина ухмыляется всего на мгновение. А затем уверенно произносит: — На колени.

Приказ. Жесткий. Не терпящий отлагательств. Сейчас он не тот человек, спешивший прийти на помощь непонимающей студентке, не тот добрый мужчина, спасший от необратимого шага. Он не мой профессор, а я не его студентка.

— С этого момента наш договор обретает силу. Ни одна живая душа в университете не должна знать о наших отношениях. Только в этом случае ты получишь деньги.

Согласна. Сейчас я согласна на что угодно. Да и самой не хочется, чтобы кто-то узнал о необычной связи с преподавателем.

— Ты выполняешь любой приказ. Я прошу раздеться — ты раздеваешься, я прошу сделать мне приятно — ты выполняешь…

Глава 1

— Так, сегодня нужно сходить в деканат за списками, завтра устроить собрание совета, а в четверг… Эй, Габи, ты вообще меня слушаешь? — раздается над ухом звонкий голос.

— А? Что? — отвлекаюсь от телефона на зов подруги.

— Нам в деканат нужно сходить, а завтра на собрание. Помнишь про бал?

Помню-помню. Лучше бы не запоминала.

Как всегда, Лили сидит около меня с раскинутыми на парте блокнотами, бумагами и прочей канцелярией. Еще немного, и она вытеснит меня на самый край. Куда дальше? И так устроились на последнем ряду. С одной стороны подруга, а с другой, через проход, — девчонки из гламурного клуба. Рядом с ними лучше не садиться, иначе лекцию не услышишь за шушуканиями. Но сегодняшний день исключение — Лили ждет важный звонок и собирается часто выходить из аудитории. Прямо на занятии. А других свободных мест около двери нет.

— Зачем нам в деканат?

— Ты опять все мимо ушей пропустила! Мне нужен список первокурсников. Вдруг кто-то захочет вступить в наш комитет? Мне помощь не помешает!

Ах да, совсем забыла. Лили заведует университетской общественной жизнью. Бойкая, целеустремленная, пробивная до мозга костей. И рядом с ней я… нет, не тихая, как вы могли подумать. Скорее, не такая шумная, как моя лучшая подруга и соседка по общежитию. Наверное, если бы мы жили в одной комнате, то я бы засыпала ближе к трем часам ночи, а не в одиннадцать, как обычно.

Но это так, пустяки. Пока слушаю подругу, листаю ленту в телефоне. Здесь он один, здесь с лучшим другом, а на следующей обнимает меня и целует в подставленную щеку.

— Снова на него в инстаграме любуешься? — Лили с любопытством вытягивает шею. Ох, черт, надо было телефон заблокировать, пока она ничего не увидела.

— Нет!

— Дай сюда! — Подруга отнимает мой айфон, снимает блокировку и устало вздыхает. Имеет право, ведь который раз попадаюсь на одном и том же. — И долго ты будешь пялиться на его страницу?

— Ничего я не пялилась. Просто…

— Просто что? Уже соскучилась? — Она иронично приподнимает брови.

Как же ты сейчас права, подруга. Соскучилась, не то слово. Сердце трепетно подпрыгивает каждый раз при одном воспоминании, душа не на месте. Интересно, чем он сейчас занимается? Может, на тренировке? Или на занятиях. Первое, скорее всего, — его расписание помню наизусть.

— Не переживай, скоро увидитесь. Ты вроде после занятий хотела улизнуть?

— Ну да.

— Тогда терпи! — причитает Лили. — Но сначала мы сходим в деканат! А потом езжай хоть на все стороны света.

Сегодня пятница, мне никто не запрещал покидать кампус. Надеюсь, преподаватель по культурологии не станет в первый же день закидывать нас заданиями с еженедельной отчетностью.

— Кстати, мне девчонки из группы поддержки сказали, что к нам молодой профессор перевелся.

— Неужели?

— Да-да. Говорят, красавчик, как Дэвид Ганди. — Темные угольки глаз Лили тут же заблестели от предвкушения.

— Ага, и такой же старый? — добавляю иронично. — Преподаватели-красавчики, да еще и знающие свой предмет, бывают только в сказках.

— Ну ты и зануда, Габи! Вот он зайдет, сама будешь слюнки пускать!

Прости, подруга, но сейчас я не могу быть веселой. Всего неделя вдали от дома, а уже вся как на иголках. Не могу нормально есть, спать, даже поиски работы откладываю на потом, потому что все мысли уходят далеко от университетских забот и нового семестра. Начало второго курса, а я уже мечтаю о каникулах, чтобы поскорее вернуться в родные стены, к родным людям.

— Доброе утро, — произносит громкий мужской голос, а сразу за ним появляется его обладатель.

С высоты поточной аудитории не могу разглядеть его лицо. Мужчина опускает голову и достает что-то из своего портфеля. А затем поднимает темные, как ночь, глаза, внимательно оглядывая каждого из нас.

Сбоку, где сидят «гламурные девчонки», тут же раздается шепот. Он разносится змейкой вниз, к другим моим сокурсникам. Начинается. Сначала парни из футбольной команды, затем красавчик с четвертого курса, а теперь новый преподаватель. Когда на этот раз утихнет трепет? Давайте делать ставки. Лет через пять, не меньше.

— Я же тебе говорила, — толкает локтем Лили, — Дэвид Ганди в сторонке курит. Потрясающий красавчик.

И как она разглядела в нем красавчика с нашей высоты? Хм… Брюнет. Коротко стрижен. В черном костюме. Плечи еще широкие. Наверное. Сложно разглядеть отсюда. Ну, лицо, скорее всего, симпатичное и пропорциональное. А остальное…

Он точно копия Ганди?

— Меня зовут профессор Салливан. — Он записывает свое имя на доске. Красивый почерк, кстати. И широкий. Спасибо, что учитываете далеких пташек, как мы с Лили. — В этом семестре я буду преподавать у вас культурологию…

— Боже, какой у него голос! — слышу справа восторженный возглас.

— И не говори. А какая харизма…

И как они распознают его харизму? Объясните! Я ни черта не понимаю! Он и пяти минут в аудитории не пробыл, а девчонки уже начинают привязывать ему несуществующие качества. Остается только хмыкнуть. Главное, чтобы Лили на меня не посмотрела презрительно, как те гламурыши.

Глава 2

Поздней ночью здесь всегда тихо. Ни единого шороха, ни травинка не пошевелится, ни сильные ветра не побеспокоят. Ничего. Но когда раздастся громкий стук крышки от мусорного бака об асфальт, округа понимает — дверь лучше никому не открывать. Но исключения всегда бывают, правда?

Мой домик находится в конце улицы. Маленький, одноэтажный, отличающийся от остальных своей ветхостью. Вроде бы этим летом красила забор с новой зарплаты, пыталась облагородить фасад красными гортензиями, которые закрывали облезлые куски желтой краски.

Но все равно что-то изменилось.

В темноте мало что можно разглядеть. Интересно, зачем мама выключила уличные светильники? Я же писала, что приеду. Спят, наверное. Тогда почему в гостиной свет включен?

— Габи приехала!

По каменной дорожке, едва не спотыкаясь, бежит мой маленький герой. Вышел в чем есть, даже курточку не надел, которую я купила перед отъездом в кампус.

— Как поживает мой Дэни? — Обнимаю брата и рассматриваю лицо самого главного мужчины в моей жизни. Ведь ради него приехала сюда через пробки.

— Отлично! Мне поставили «А» за ответ! — И он довольно выпячивает грудь.

— Это хорошо. У тебя еще сохранились пакеты с попкорном?

— Ну… — Малыш опускает взгляд на тапочки. И обувь нормальную не надел. — Там Патрик взял упаковку, но еще одна должна остаться.

— Патрик?

Только не говорите, что мама привела нового ухажера домой в девять вечера? Да еще и при десятилетнем сыне? Тут же захожу в дом. Бросаю на пол рюкзак с немногочисленными пожитками, вытираю мокрые после дождя кроссовки о коврик. Тут же в нос проникает запах спиртного, из гостиной доносятся голоса звезд из вечернего шоу по ББС и чьи-то смешки. Принадлежат они не моей маме.

— Что здесь происходит?

Женщина, которую я привыкла за девятнадцать лет называть мамой, сидит, развалившись на потрепанном диване в гостиной. На кофейном столике, пережившем, казалось, вторую мировую, стоят пять бутылок пива, чашка с попкорном на дне и небольшой бокал с виски. Наполовину пустой. А рядом с мамой восседает мужчина с пивным брюхом и залысиной на темечке. Так и знала, что сорвется! Знала и все равно уехала в университет.

— Мам, ты уверена, что лечение тебе помогло?

Внимательно заглядываю в родные медовые глаза, ладонью приглаживаю темные волосы. Уезжать из дома всегда тяжело, особенно непросто, когда каникулы заканчиваются, а родные смотрят на тебя так, будто прощаются навсегда. Но это же не так, верно?

— Не переживай. Клиника пошла мне на пользу. Недавно я записалась в клуб анонимных алкоголиков, они помогут держаться в тонусе, — улыбается мама полными, как у меня, губами. — Тем более я нашла работу, мне не до выпивки.

— Если что-то случится, сразу же мне звони. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, Габи. — Из правого глаза стекает маленькая слезинка. — Ты уже такая взрослая, такая самостоятельная.

Да, мам. С тобой невозможно не повзрослеть, особенно после смерти папы. Но это так, ерунда. Главное, не забывай о Дэни, он не должен видеть тебя такой, какой видела я. Он еще ребенок, пусть хотя бы у него будет детство. Надеюсь, моих заработанных денег хватит на пару месяцев, пока ты будешь на испытательном сроке в той маленькой фирме.

— Я спрашиваю, что здесь происходит? — интересуюсь громче, прогоняя воспоминания недельной давности.

— О, Га-а-аби! — развязно протягивает мама. — Ты на выходные приехала? Что привезла?

Слишком много вопросов возникает в голове. В особенности о том, что у нас поздно вечером делает совершенно незнакомый мужчина.

— Габи хотела попкорн! — раздается сзади мальчишеский голос. — Патрик, ты обещал отдать!

— Да? — грубый бас не сразу врывается в мое сознание. Меня больше беспокоит сальный взгляд, скользнувший по моим джинсам и непромокаемой куртке с недавней распродажи. — А мы с Ванессой его съели.

— Кто вы такой? — обращаюсь к обладателю противно пьяных глаз.

— Милая, не переживай, это мой знакомый из клуба анонимных алкоголиков, — посмеивается мама и громко икает. — Мы решили немного расслабиться на выходных.

— Расслабиться? Вот это ты называешь «расслабиться»? — Показываю на бутылки пива.

— Слушай, девочка, ты чего развопилась? — мужчина подает голос.

— Действительно. Ты чего, Габи? — вторит мама.

Что за бардак здесь происходит? Да еще за всем этим наблюдает Дэни, любопытно хлопая большими серыми глазами.

— Милый, — шепчу на ухо брату, — между ящиками на кухне лежит запасная пачка попкорна на черный день. Приготовишь для меня?

— Да!

Мой герой тут же убегает на кухню и громко ищет заветный попкорн между ящиками. Надеюсь, не услышит мое жесткое:

— А теперь вон из моего дома!

— Эй, малявка! Полегче на поворотах!

— Я сказала — вон! Или мне вызвать полицию?

Внимательно смотрю на вмиг протрезвевшее лицо незваного гостя. Весь съеживается, смотрит, как провинившийся ребенок, снизу вверх. Вот так-то.

Глава 3

— Габи! Габи! Просыпайся! — сквозь сон слышу громкий вопль Дэни. — Там такое творится!

Где? Что творится?! О чем он?! Бодрость тут же наполняет мое тело, в голове мелькают картинки вчерашнего инцидента с кредитором. Неужели к нам опять кто-то вломился? Надеваю тапочки и бегу в гостиную, схватив с тумбочки сковородку. Притащила ее с кухни еще ночью на всякий случай. Видимо, этот самый случай настал. Тихо открываю дверь и…

— Мама?

Чтобы вы понимали мое удивление: мама убирается. Сама. На кофейном столике ни соринки, прозрачные осколки тоже убраны, даже цветы в порядке, в них теперь свежая земля. И пол чистый. Почти блестит. Дэни неуверенно прячется за моей спиной, мама вопросительно-довольно глядит на меня, как ребенок, которого нужно похвалить за хорошие оценки в школе. Даже мешков под глазами нет. Свежая и отдохнувшая.

— Доброе утро, дети. Завтрак готов, — улыбается она и проходит на кухню.

Все еще находясь в шокированном состоянии, следую за мамой. На кухне тоже чисто. На плите готовится яичница, причем не первая порция. Одна уже лежит напротив стула Дэни. Глазунья с беконом в форме смайлика. Как в старые добрые времена, когда нас в семье было четверо. Папа… как же тебя не хватает.

— Мамуль, а у нас какао есть? — с энтузиазмом спрашивает мой герой.

— Конечно есть. Тебе сварить?

— Да!

— Сначала почисти зубы и умойся, — встреваю я, — а то я в следующий раз не куплю тебе попкорн.

— Ладно.

Глаза братика моментально стреляют в меня недовольством, но все же он встает со своего места и направляется в ванную. И правильно. Теперь нужно разобраться со вторым ребенком.

— И как это понимать? — Внимательно наблюдаю за реакцией мамы, но ничто не выдает ее, будто не она вчера оскорбляла меня последними словами и не она заняла крупную сумму у сомнительной кредитной компании. Вообще, сложно поймать ее на лжи, учитывая, что она стоит спиной ко мне и варит Дэни какао.

— Что понимать? Мне нельзя приготовить детям завтрак?

— Учитывая, что ты нарушила свое обещание и теперь мы по уши в долгах, это выглядит сомнительно.

— Вот что тебе опять не нравится? — Мама громко стучит руками о столешницу. — Я стараюсь как могу.

— Вижу.

— Нет, не видишь. — Она глубоко вдыхает пропитанный беконом воздух, прикрывает глаза, а затем, выдохнув, продолжает: — Я ложусь на лечение. Снова.

До меня не сразу доходят ее слова, не сразу осознаю, что этим она ставит крест на нас. Летом я и Дэни были на каникулах, мы были вместе, и учеба не отнимала столько времени. Сейчас я в университете, Дэни в школе. С ним нужно сидеть, заниматься. Так и знала, что мне нужно было взять академический отпуск!

— А как же наши долги? Как же Дэни?

— Не переживай, Габи, я все продумала. — Она довольно хлопает в ладоши, только вот я это настроение никак не могу разделить. — Дэни пока поживет со своим одноклассником, с родителями Кайла я уже договорилась.

— Ты спихиваешь сына чужим людям?

— Что значит чужим? Дэни отлично ладит с сыном Уильямсов, тем более они с удовольствием согласились меня выручить.

Мама так спокойно об этом говорит, будто решила все проблемы за один вечер. Абсолютно все. Не говорю о том, что последние несколько месяцев я опекала брата и маму, я следила за порядком в доме, я оплачивала счета и надеялась, что нашу счастливую семью можно вернуть.

Думала, что мама хотя бы обсудит этот вопрос со мной…

— И чего ты так смотришь? Ну давай, что тебя не устраивает на этот раз? — спрашивает с вызовом в голосе.

— Почему ты ничего не сказала мне?

Складывается ощущение, что наполненная чаша гнева вот-вот разорвется. Она переполнится этим гадким чувством и будет мучить других своим ядом. В буквальном смысле. Так и чувствую, как он течет в венах и готов выплеснуться на одного-единственного человека.

— А я вернулся! — Дэни садится за стол уже с чистыми руками. — Мам, а когда я поеду к Кайлу?

Что? Он уже знает, у кого будет жить? Когда она успела его обработать? Я думала, Дэни проснулся почти одновременно со мной.

— Как только мы позавтракаем.

Мама подпалила предыдущую яичницу и готовит новую. Затем садится за стол, будто ничего не произошло, и веселится вместе с Дэни. А у меня кусок в рот не лезет. От шока. От нереальности происходящего. Моего младшего брата отдают черт знает кому, мама ложится в клинику, а долг…

Этот вопрос так и остается открытым.

— Ну что, Дэни, поехали? — хлопает в ладоши мама.

— Поехали!

— Попрощайся с сестрой.

— Что значит попрощайся? — встреваю я. — Уильямсы разве не дадут мне увидеться с Дэни?

— Конечно дадут. Думаю, ты с ними договоришься, — она мягко улыбается в ответ.

— А что будет с долгом? — задаю главный вопрос, который волнует меня весь завтрак.

— О, спасибо, что напомнила. — Она достает из ящика маленькую картонку. — Это адрес их главного. Я назначила вам встречу на три.

Глава 4

— То есть вы теперь должны пятьдесят штук какой-то кредитной конторе?! — чуть ли не кричит Лили на всю аудиторию. — Чего уставились? — шикает она. Однокурсники мельком косятся на нас, а потом возвращаются к своим делам.

— Да. Пятьдесят штук, — горько вздыхаю, вспоминая вчерашнюю встречу. Брр. Аж мурашки по коже. Неприятный, скользкий тип этот Харрисон, но более-менее сговорчивый. — Я кое-как договорилась, чтобы не брали проценты, пообещала все вернуть на этой неделе.

— Что? Пятьдесят штук за неделю? Как ты их достанешь? — Подруга выпячивает глаза, пока наносит на темную кожу тональный крем.

— Понятия не имею.

Сейчас все силы вкладываю в то, чтобы не расплакаться от досады и несправедливости. Уже наревелась в ванной, когда читала договор матери из кредитной конторы, плакала, когда уезжала обратно в кампус, когда заперлась в комнате общежития, читая сообщение брата в директе инстаграма.

Дэниэл Лаундж: «Приезжай поскорее, сестренка. Я скучаю».

Габриэль Лаундж: «Обязательно».

Теперь я еще сильнее жду выходных, чтобы весело провести время с моим героем. Я так надеюсь, что он не осознает в своей голове, что его только что кинула родная мать. Кинула нас на произвол судьбы со своими проблемами.

— У твоей мамы не осталось сбережений? — прерывает воспоминания Лили.

— Всего три тысячи. Их я сразу же отдала тому Харрисону.

— Сочувствую, подруга. — Лили поспешно обводит глаза черным карандашом. Получается почти ровно.

Вот что значит не услышать будильник и краситься в аудитории. На этот раз она не поточная, а маленькая, предназначенная только для нашего курса. Но это не имеет никакого значения — на курс культурологии к профессору Салливану записалось много человек, в том числе и девчонок. И все они сейчас либо наводят красоту в зеркале, либо втыкают в телефоны. Все, кроме меня.

Потому что у меня поджилки дрожат от неизвестности и страха…

— А еще я опоздала на встречу с Салливаном, — выпаливаю внезапно и, как мне кажется, слишком громко.

В этот момент из рук Лили падает маленькая упаковка с тушью и улетает практически до передней стены, где стоит доска.

— Вот черт! Зачем так пугать?

— Ничего я не пугала.

— Ага, другому это рассказывай! Подожди, сейчас подниму…

— Не беспокойся. Я сама.

Поднимаюсь с места и хватаю потерявшийся черный флакон подруги. Все же я сидела ближе к проходу, тем более застала ее врасплох своей резкостью. Но меня этим не испугать. Меня больше ничем не испугать. Наверное. Кроме…

— И вам доброе утро, мисс Лаундж.

…кроме низкого голоса, обладатель которого навис надо мной нерушимой скалой. Даже не так — как высотка в лондонском Сити.

Медленно поднимаю голову, все еще сидя на корточках. Он смотрит так снисходительно. Его черные глаза будто припечатывают к полу и требуют опустить голову, словно я нашкодивший ребенок. И нет, дело не в мужской привлекательности или какой-то там харизме. Дело в страхе, который он создает вокруг себя и в наших отношениях. А они, судя по его сведенным на переносице бровям и чуть поджатым губам, не самые теплые.

— Доброе, профессор Салливан.

— Раз вы сами вышли к доске, может, с вас и начнем доклад? Вы же подготовились?

Да. Подготовилась. Еще как. Вчера всю ночь сидела за ноутбуком и мучила всемирную паутину в поисках правдоподобной информации. Собирала доклад по кусочкам, репетировала речь так, чтобы ко мне никто не смог придраться. Но это невозможно. Потому что профессор раскусит меня на раз-два.

Однако я не могла не попытаться воспользоваться хотя бы этим вариантом. Лучше так, чем прийти ни с чем и признать свое поражение.

— Конечно. Мне нужно взять листы.

— Начинайте так. Подсказки будут лишними.

Все тут же подобрались. Пока профессор Салливан не видит, девочки убирают косметику, откладывают телефоны и смотрят прямо на меня. А я волнуюсь. Дико волнуюсь. Без подсказок на листах, конечно, будет сложнее, но я справлюсь. Обязательно.

И я справилась.

Описала самые популярные памятные места Лондона, рассказала про экскурсию в Букингемский дворец, где якобы была в конце лета. Вчера до трех часов ночи смотрела на Ютубе видео-экскурсию.

Заканчиваю доклад и смотрю на нашего профессора. Вздрагиваю. Потому что его пронизывающий, опасный взгляд не предвещает ничего хорошего. Мне даже кажется, что сейчас в нем черти пляшут вокруг адского пламени.

— Скажите, мисс Лаундж, вы провели большую часть дня в Букингемском дворце, так? — растягивает слова своим низким голосом.

— Да.

— Покажите ваши фотографии на фоне этого старинного архитектурного памятника. Вы же сфотографировались, я правильно понимаю?

Так, стоп! Какие фотографии? Зачем? Он ничего не говорил о фотоотчете в докладе, я даже фото не искала, чтобы выдать их за свои. Черт! Что же делать? Не могу же я сказать, что у меня нет ни одного снимка с экскурсии.

— Они… они сохранены у меня на компьютере, но, если вы позволите, могу принести их после занятий и показать…

Глава 5

— Сегодня будет жарко, — произнес управляющий клубом, выдыхая табачный дым из тонких, словно ниточки, губ. Он сидел возле Адриана и загадочно улыбался, глядя на переполненный танцпол. В отличие от своего собеседника.

Адриан не любил сигареты: мерзкий запах горького табака на пальцах, на одежде, в воздухе. От него трудно избавиться, трудно дышать. В очень редких случаях он курил и сам, но сейчас был готов показушно заткнуть нос двумя пальцами, лишь бы не вдыхать этот запах. Дорогой. Пропитанный ядом и смертью.

— Будешь? — Управляющий протянул ему темно-синюю пачку с живой смертью.

— Нет, спасибо.

— Как знаешь. — Он тут же спрятал сигареты. — Будь добр, убери эту штуковину! Она меня раздражает!

— Интересно... — Адриан хмыкнул, глядя на стол. На нем были два бокала с дорогим виски и увесистая «штуковина». — Чем тебя раздражает средство защиты? — Он взял в руки кобуру, раскрыл его, вытащил пистолет и положил сверху.

— Зачем тебе вообще он понадобился? Как будто за тобой охотятся мафиози из Сицилии.

— Затем, что враги не спят, — усмехнулся Адриан. Он все еще помнил слова лучшего друга, который последние пару недель ходил исключительно с охраной. Непростые дни настали, непростые.

— Другому это рассказывай. И убери пистолет со всеми этими прибамбасами.

— Предлагаю компромисс. — Адриан, почесав двумя пальцами темную щетину, вытащил магазин из пистолета и положил в специальное отделение в чехле. — Я запираю в твоем сейфе оружие, а ты сигареты. Меня сейчас вырвет.

— Ты стал таким противным, когда перестал курить!

— Так лучше для здоровья, Марк, — произнес Адриан и отдал своего верного защитника управляющему клуба. Здесь все равно безопасно.

Через минуту мужчины снова сидели в тех же креслах из красной кожи и наблюдали через прозрачную стену за посетителями. Один глядел с любопытством на упругие попки девушек в обтягивающих платьях, а другой с равнодушием рассматривал красные силуэты внизу, не вглядываясь в лица.

— Смотри, какие красавицы. — Марк показал на танцпол, наполненный симпатичными девушками в красных одеяниях.

Сегодня пускали только в этом цвете. Красный неон — тематика этой недели. Почему? Чтобы слиться с людьми и создать огромное красное пятно? Именно его сейчас видел Адриан из кабинета управляющего.

— Какую себе берешь? Смотри, та с пышным бюстом ничего.

Он проследил за взглядом друга и нашел этот самый «пышный бюст». Симпатичная, если приглядеться, фигурка красивая, но ее только что забрал мужчина в красных шароварах. Сковал правое запястье девушки наручником и потянул за собой. Она покорно пошла, склонив голову, как истинная сабочка.

— Местные дамочки меня не интересуют. — Адриан потянулся за бокалом с янтарной жидкостью и сделал глоток. Сегодня можно расслабиться после тяжелого дня в университете.

— Ах да, ты же любишь играть по-крупному.

Адриан хитро улыбнулся. Да. Любит. Еще как любит. И он совершенно этого не стеснялся. Сто привлекательных и доступных женщин стоили одной покорной. И Адриан предпочитал именно одну покорную. Ту, которая будет выполнять все его приказы. Без исключения. Без раздумий. Если он скажет встать на колени и удовлетворить его своим ртом, она это сделает. Если он заставит ее кончать так много, что оба собьются со счета, она будет просить еще и еще после каждого оргазма. А если оставит ее на ночь, связанную на кресте, то она не станет возмущаться, а примет боль в конечностях с благодарностью в глазах.

Потому что боль не даруют просто так. Как и наслаждение…

— Ты вообще какой-то неправильный. Зачем тебе постоянная телка? Мог бы разнообразить свой мир. Вокруг столько прекрасных женщин.

— Лучше иметь одну постоянную, чем собирать венеру черт знает от кого.

Марк тут же стушевался и сделал большой глоток янтарной жидкости. Больше тему женщин не затрагивал. Почти.

— Ты говорил, у тебя есть какое-то срочное дело, — напомнил Адриан причину своего приезда сразу после занятий в университете.

— Ах да! — Марк тут же приободрился и хлопнул в ладоши. — Завтра я устраиваю представление для тематиков. Покажешь свой номер?

Адриан на мгновение задумался. За годы в Теме он редко работал для публики. К чему это? Когда-то, десять лет назад, он пришел сюда не для того, чтобы стать гуру БДСМ. Пришел ради удовлетворения собственных потребностей. Ради интереса. Ради желания испытать что-то новое и найти свое место в жизни.

Но не для того, чтобы делиться наработанным годами опытом.

— Для кого? Для начинающих домов-неумех? — усмехнулся Адриан.

— Можно и так сказать.

— Я похож на пример для подражания в БДСМ?

— Хм… — Марк сделал глоток виски и подлил еще. Обоим. — Если так подумать, ты и есть пример для подражания, только не в той области.

— Это уже позволь мне решать.

— Так ты придешь? — сразу же перевел тему Марк, заметив, как у друга опасно свелись темные брови на переносице и сжались кулаки. — У тебя все равно сейчас нет нижней.

Ее не было всего три недели. И без нее Адриану жилось хорошо. Пока. Но с каждым днем мужчина ощущал, что вот-вот готов сорваться и пойти во все тяжкие. Как там говорил Марк? Посмотреть на других женщин, попробовать что-то новое? О нет. Он не готов опуститься так низко, особенно когда готовится защитить диссертацию и повысить профессорское звание.

Глава 6

Неизвестность всегда пугает. Она вызывает множество вопросов, сомнений, заставляющих шагнуть назад и задуматься о правильности своих действий. До одного момента. Пока не узнаешь, что тебя ждет, не почувствуешь все на себе. Пока не поймешь, что бояться нечего, что беда миновала. Раз и навсегда.

Только мне до этого еще нужно дожить.

Стою напротив клуба «Пороки». Ровно шесть вечера. Час до начала шоу. Вчера мне прислали большую инструкцию на почту. Перечитала раз десять, чтобы ничего не забыть. Сделала эпиляцию в интимных местах и не только. Лили говорила, что я должна сообщить, какие игры для меня неприемлемы, но в анкете ничего не было написано об этом.

Коленки подрагивают от волнения. Не сразу решаюсь пройти в раздвижные автоматические двери. Так надо, Габи. Либо ты выдержишь этот день и заживешь дальше долго и счастливо, либо…

Либо все та же устрашающая неизвестность…

Вздохнув, перешагиваю порог элитного клуба, прохожу по неоновому черно-красному коридору и останавливаюсь возле стойки администратора. Женщина средних лет в строгом черном костюме и в очках на кончике носа окидывает меня любопытными светлыми глазами и вежливо произносит:

— Добро пожаловать в клуб «Пороки». Ваше имя?

— Лаундж… Габриэль Лаундж, — произношу почти уверенно. Ключевое слово: почти. Может, эта затея не такая уж и удачная?

— Следуйте за мной, мисс Лаундж.

Тихо, Габи, тихо. Не стоит глядеть по сторонам, не нужно рассматривать фотографии в рамках. Лучше смотри на затылок женщины. На выбившийся волнистый локон темных волос. Иначе не получишь ни денег, ни прекрасной жизни без забот.

Меня ведут по таким же неоновым коридорам на второй этаж и останавливают у двери с надписью «Гримерка».

— Ана, к тебе пришли.

Администратор приглашает войти в более яркое помещение, чем темные неоновые коридоры. Я точно не в салон красоты попала? Очень похоже, кстати. На одном из кресел сидит ровесница администраторши в леопардовых лосинах и ярко-розовой кофте и буднично листает журнал.

— Отлично. Проходи, девочка. Будем тебя преображать. — И хлопает ладонью с длинными пальцами по спинке кресла.

Поначалу тушуюсь, топчусь на месте. Стоит ли входить? В инструкции было прописано, что меня будут приводить в порядок перед сессией, и я к этому готова. Но зачем меня приглашают на парикмахерское кресло?

— Ой, да не бойся! Накрасим, намажем, будешь как конфетка.

Мне кажется или женщина только что выплюнула жвачку в соседнее кресло? Ладно, сделаю вид, что не заметила.

Сажусь не туда, куда она выплюнула резинку, а на её место — и смотрю на отражение в зеркале. Лицо почти не сонное, даже кругов под глазами нет. Сегодня опять уснула поздно, всю ночь мучила бессонница из-за картинок, увиденных в интернете. На парах чувствовала себя рассеянной, но сейчас это чувство улетучилось. Наверное, кофе помог. Да, он самый.

После тщательного осмотра перед зеркалом меня отправляют в душ. Предоставляют одноразовые тапочки, гель для душа с ароматом ванили и вафельный халат. Ополаскиваюсь, завязав высокий пучок на голове, смываю макияж и возвращаюсь в кресло. На соседнем жвачки уже нет, как нет и администраторши в комнате.

— Хм… хорошие волосы, даже укладывать не нужно, так оставлю. Сейчас сделаем макияж, и можешь быть свободна.

Фух! Хоть что-то хорошее за последние полчаса. А то мне не очень-то хочется, чтобы трогали цвет и длину моих волос. Разве должны были? В инструкции только о том, что могли сделать прическу, чтобы длина не мешала во время сессии.

— Волнуешься? — как бы невзначай спрашивает женщина. У нее низкий грудной голос

— Это так заметно?

— Ты вся дрожишь.

Правда? Я дрожу? А что еще делать, когда впереди меня ждет сессия с доминантом? Я никогда не являлась фанаткой Темы, знаю о ней только из книг про пятьдесят оттенков и из статей в интернете. Но прошлась я по ним бегло, не вчитываясь. Зря, наверное.

— В первый раз все волнуются. Не переживай. — Женщина машет рукой. — Только скажи, зачем тебе Тема? Ты ведь такая юная. Или бабки нужны? Сейчас они всем нужны, моя дорогая.

— Я бы… не хотела это обсуждать.

— Ну как знаешь.

Больше мы не разговариваем. Оно и к лучшему. Не готова я сейчас вести светские беседы, говорить о предстоящей сессии. Лучше ни о чем не думать. Не сейчас. Не этим вечером. Завтра успею тысячу раз пожалеть и одновременно обрадоваться. Ведь я смогу отдать мамин долг.

Деньги… Не стоит об этом забывать.

— Ну все, готово.

Она поворачивает меня к зеркалу. Надо сказать, что макияж совсем не совпадает с ожидаемым. Тональный крем едва заметен на коже, небольшой блеск хайлайтера подчеркивает скулы, а легкий слой туши делает ресницы длиннее. Но не намного. Я и то сильнее крашу.

— А как же длинные стрелки? Смоки айс? Красная помада? — интересуюсь у женщины.

— Девочка, — смеется в ответ, — это БДСМ-клуб, а не бордель. Верхние ценят естественность, особенно сегодняшний. — Она восхищенно вскидывает глаза к потолку.

Ну ладно. Пусть будет так. Мне же легче. Не буду чувствовать себя последней шлюхой.

Глава 7

Его лицо скрыто маской лишь наполовину, темные волосы сливаются с цветом классического костюма. Тоже одеяние не из кожи? Он даже не разденется и не станет полуголым проводить сессию? Видимо, гугл решил меня жестоко обмануть. Интересно, он красивый? Какая разница? Это единственная встреча — больше я не появлюсь здесь. Мы не узнаем имен друг друга, не увидимся. Я надеюсь на это.

И вообще, мне нельзя смотреть на Господина. Тогда зачем я пялюсь? Тут же опускаю голову, впиваюсь глазами в кожаные ботинки. Он похож на офисного работника, который чисто случайно оказался здесь. Так, забавы ради.

— Шоу начинается.

Звон гонга тут же раздается в ушах. Как приговор. Как знак, что назад дороги нет. Я не смогу убежать.

Мужчина подходит ко мне практически вплотную. Чувствую запах мускуса. Он впивается в легкие большими потоками. Большими и быстрыми. Потому что я дышу слишком часто. Слишком громко.

Внезапно меня простреливает током от касания ладони к моему бедру. Теплой. Немного шершавой. Она скользит вверх к талии, переходит к пупку и двигается прямо по центру. Между двумя полушариями. Останавливается на ложбинке. Наверное, чувствует, как бешено стучит мое сердце. От волнения. От невозможности поднять голову и встретиться лицом к лицу с Господином.

— Посмотри на меня.

Берет за подбородок и поднимает к себе.

А он высокий — голову мне очень сильно задрал. В прорезях маски не вижу его взгляда. То ли из-за полумрака вокруг, то ли из-за волнения. Но чувствую, как глаза прожигают меня, проникают в разум и пытаются контролировать мысли.

— Действуй так, как я тебе прикажу, — произносит он вкрадчиво, строго. Знакомый голос, кстати. Как у Марио Касаса. В оригинальных фильмах видела. — Кивни, если готова.

Киваю без промедления. А как еще мне ответить? Даже если я не готова, все равно не отвертеться.

— Опусти глаза.

Господин отходит от меня, оставив на растерзание взглядов публики. Стыдно. Как же стыдно, когда на тебя смотрят посторонние люди, пока Господин что-то ищет на столе. Странно, что я не заметила стол раньше. Не могу сказать, что там находится: не смею ослушаться приказа. Он возвращается через пару минут, держа в ладони какую-то кожаную метелку. Ходит вокруг меня, оглядывает все тело, словно ищет, куда лучше ударить.

Боже, сейчас начнется…

— Ты готова рассказать правду, саба?

Что? Какую правду? О чем он говорит?

— Расскажешь, куда спрятала секретную информацию?

А, это игра такая? Очень похоже на нее. В инструкции что-то упоминалось о спонтанном сценарии, которому нужно подыгрывать, но я считала, что сама сессия и есть игра. Битье плетью, зажимы на сосках, связывание. Что там еще поисковик подсказал?

В ответ я просто молчу. Во-первых, мне никто не разрешал говорить, а во-вторых, я не знаю, что сказать. А нужно ли это вообще? Или промолчать? Или кивнуть? Может, головой отрицательно мотнуть?

Внезапно прилетает удар по левому бедру. Хлесткий. Не сильный. Однако я вскрикиваю от неожиданности. И от страха. Да, именно от него. Снова удар. Уже по правому бедру. Выгибаюсь от странных ощущений. Дико неприятных, но в то же время терпимых. Метко он целится, кстати. Интересно, как долго он тренировался на таких подопытных, как я? Или этому он научился в какой-нибудь школе для доминантов? Школа доминантов… Смешно. Такие вообще существуют?

Еще удар. По животу. Уже не такой больнючий. Синяков точно не останется. Наверное. Удар по бедрам. По животу. Это какая-то мягкая плетка. Или он так бьет? Небольшое количество ворсинок прилетает не только на живот, но и на грудь, если удары поднимаются выше.

Или на лобок, если спускаются ниже…

Быстро привыкаю к манипуляциям над телом. Иногда даже кажется, что плетка ласкает кожу. Но это лишь контраст, создаваемый вокруг меня. Удары могут резко набрать силу, ослабнуть, а затем вновь приземлиться на мое тело и оставить красный отпечаток. Завтра его уже не будет видно, но воспоминания останутся со мной до конца жизни…

Страх. Неизвестность. Испуг. Толика любопытства. Эти чувства каждую секунду сменяют друг друга. Тяжелый стук каблуков Господина отдается набатом в голове. Порой я игнорирую его, порой нет. Я больше не думаю о насущных проблемах, не думаю о Дэни, который сейчас, скорее всего, учит уроки, о маме, которой вкалывают кучу лекарств, чтобы привести организм в порядок...

Зацикливаюсь на действиях Господина. Пытаюсь отследить каждое его движение, каждый вдох рядом со мной. Нет, мысли вряд ли прочитаю. Хотя… может, он прочитает мои? Вдруг он окажется снисходителен ко мне, поймет, почему я нахожусь здесь, распятая и открытая перед ним. Так хочется на это надеяться. Хочется.

Но я вовремя вспоминаю, зачем нахожусь здесь. Нужно перетерпеть. Принять его власть на эти долгие часы. Не более того. Осталось немного помучиться.

— Давай попробуем еще раз.

Он снова отходит к своему столику с предметами пыток и возвращается уже с другими принадлежностями. Не вижу их, а взглянуть из-под опущенной головы не решаюсь. Страшно. Лучше буду ощущать все телом, нежели смотреть и ужасаться. Надо было попросить закрыть мне глаза. Может, самой закрыть?

Сколько прошло с начала шоу? Минут двадцать? Или тридцать? Может, всего пять? Сбилась со счета, когда мне прилетали удары плетью.

Глава 8

Черт возьми, Габи, о чем ты думала?

Зачем ты пошла в тот чертов клуб?

Почему согласилась с условиями и позволила себя истязать?

Не только физически, но и морально…

Все эти вопросы мелькают в голове, прокручиваются раз за разом, мучают меня всю ночь и все утро. Они не дают покоя ни на занятиях, ни на перерыве. Шагаю по коридорам и никого не замечаю вокруг. Не смотрю по сторонам, не чувствую косых взглядов. Не хочу поворачивать голову и замечать насмешку остальных.

Все вокруг словно знают, чем я занималась вчера, в каком состоянии приехала в общежитие ближе к полуночи, и слышали, как я проревела в подушку почти два часа. Снова почти не спала, снова думала о своем положении, снова размышляла, где достать деньги.

Как я могла вляпаться в такое дерьмо? Не знаю. В последнее время меня преследует невезение. Часто преследует. И только сейчас, видимо, удача на моей стороне — за весь день я ни разу не пересеклась с профессором Салливаном. Но это пока. Сегодня у нас занятие с ним. Буквально через полчаса. Может, прогулять? Может, переждать, пока он забудет обо всем, пока мои эмоции улягутся? Возможно, через пару месяцев я спокойно посмотрю ему в глаза. Ключевое слово: возможно. Сейчас это кажется нереальным.

Наверное, мне бы стало легче, если бы я рассказала все Лили — она единственная, кто поймет меня и выслушает. Но подруги не оказалось ночью в комнате, а с утра уже ускакала на собрание совета. Он, кстати, до сих пор длится, уже третье занятие пошло. Вскоре планируется благотворительный бал, за организацию которого взялась подруга. Как вы думаете, на кого свалятся обязанности? Правильно, на меня. Может, это и к лучшему, отвлекусь от вчерашнего позора.

— Эй, Лаундж! — с другого конца коридора раздается мальчишеский голос.

Проходящие мимо студенты оборачиваются на зов парня. И на меня. Сейчас я меньше всего хочу привлекать внимание других. Спасибо, Стифлер.

— Что надо?

— Ну, детка, не груби папочке. — Стив протягивает ладонь к моему лицу, но я тут же отбиваю ее. — Эй!

— Нечего свои ласты ко мне тянуть!

— Противная какая. На вечеринку ко мне придешь?

Еще чего не хватало! Однажды на вечеринке Стивена Уайта парни отравились какой-то гадостью, а потом разбрелись по сортирам. Но это не самое ужасное. Пока ребята приводили себя в порядок, этот придурок устроил оргию вместе с девчонками. Хорошо, что нам с Лили удалось сбежать оттуда, иначе поплатились бы по полной программе.

— Нет.

— Уверена? Мы отлично проведем время, крошка.

— Я сказала — нет.

— Уайт! — еще один крик на весь коридор, но теперь он звучит как раскат грома. Как приговор узнику.

Как начало конца…

Он подходит все ближе к нам, преодолевая расстояние крупными шагами. Уверенно задирает подбородок, легкой походкой приближается к нам. Встает около Стифлера. Смотрит сначала на перепуганную меня, затем на парня. И снова на меня. Задерживает взгляд на запястьях, переводит на губы. На глаза. Сканирует меня, будто пытается найти изъяны.

Не переживайте, профессор, следы от ваших вчерашних игр остались под одеждой. Никто ничего не увидит.

Это когда-то должно было произойти. Наша встреча. Просто я надеялась, что мы увидимся не так скоро. Моя надежда только что умерла.

— Я что сказал сделать? — строго спрашивает профессор Салливан.

— Как это что? Найти Лаундж и передать приглашение на мою вечеринку, — весело отвечает Стив.

— Доиграешься, Уайт, и зачета тебе не видать. Звонок твоего отца на этот раз не поможет.

Парень громко сглатывает. Вижу, как двигается выпирающий кадык, будто его ждет огромная задница, если не выполнит просьбу профессора. Собственно, мне задница того же размера светит, если я не найду пятьдесят тысяч до конца недели.

— Ну… тогда я… пойду готовиться.

— Иди, Уайт.

Стифлер быстро ретируется с места преступления. Остаемся только мы вдвоем посреди коридора. Вообще, мимо по-прежнему проходят студенты, но у меня складывается ощущение, что сейчас вокруг нас никого нет. И от этого становится страшно. По-настоящему страшно.

— Скоро начнется занятие, мисс Лаундж, вам лучше поторопиться, — раздается около меня. Уже не так строго, но не менее уверенно.

— Сегодня я не смогу прийти, простите. Меня ждет…

— Думаю, вы найдете возможность отложить ваши дела и посетить лекцию. Не опаздывайте. — Профессор тут же разворачивается и уходит в сторону аудитории.

Черт возьми, он только что приказал мне прийти к нему на занятие? Серьезно? При воспоминании о вчерашней внезапной встрече его слова приобретают двойной смысл. Или это я пудрю сама себе мозги, а профессор поступил проще — сделал вид, будто ничего не случилось? Наверное, мне надо сделать то же самое. Так будет лучше. Да. Забыть обо всем, что произошло вчера, и жить дальше.

Бреду в аудиторию следом за статной фигурой мужчины. Девчонки из гламурного клуба, как всегда, сидят кучкой на первом ряду. Думаете, так он заметит вас? Вряд ли, его другое интересует, девочки. Конечно же, эти слова я не произношу вслух, а то заклюют еще. Интересно, когда Лили освободится? Она придет на пару или мне сидеть в одиночестве, как и весь день?

Глава 9

Все ли я делаю правильно?

Этот вопрос не дает покоя на протяжении дня. Ответ на него так и не найден, но что-то мне подсказывает, что он не потребуется. Да и как я его узнаю? По отражению в зеркале? Оно мало что говорит, лишь выдает волнение перед роковой встречей.

Я не рассматривала профессора Салливана как мужчину, а тем более как верхнего, способного управлять чужим разумом и телом. Хотя… может, где-то в глубине души задумывалась о нем. Нет! Неправда! Ну, может, чуть-чуть. Однако сейчас это не имеет никакого значения — теперь мне придется взглянуть на него иначе. Не как на профессора. А это сложнее, чем кажется.

Я больше не переживаю. Точнее не так — волнуюсь, но не сильно, в отличие от вчерашнего дня. Возможно, потому что я знаю, кто именно меня ждет, с какой целью и к чему это приведет.

К неизбежному краху.

Но так надо, Габи.

Последний раз окидываю себя взглядом в зеркале. Строгое платье с пуговицами на груди, волосы слегка завиты в аккуратные волны, туфли с красной подошвой, которую мы красили с Лили из баллончика. Лили… Я ничего ей не сказала. И не скажу. Не сейчас.

До клуба доезжаю быстро, никого из кампуса по пути не встречаю. К счастью. Видела только краем глаза, как Стифлер играл с ребятами на футбольном поле. Хорошо, что он меня не заметил. Но это так, пустяки.

Ад потихоньку подбирается ко мне, окутывает разум и чувства. Выхожу на нужной остановке, за пять минут дохожу до клуба и… замираю, вслушиваясь в бешеный ритм сердца. Вот я и на месте. Сейчас переступлю порог клуба. Вот сейчас. Через пару секунд. И моя жизнь изменится. Раз и навсегда.

«Пороки»

Символично, правда? В этом слове будто хранятся ответы на все интересующие вопросы. Но это не так. Истину поведает только один человек. Когда зайду и окажусь перед ним на коленях, покорно опустив голову вниз. Как он просил.

Бесполезно тянуть минуты, ждать снисхождения с небес. Я уже приняла решение. Непростое. Оно изменит мою жизнь раз и навсегда. И чем дольше простою здесь, тем труднее будет шагнуть в неизвестность.

Его условия просты и в то же время сложны для понимания. Они вызывают страх и даже ужас, стоит только вспомнить увиденные картинки в гугле. Его предложение выходит за рамки приличия, оно пропитано порочным запретом. Прямо как название клуба. Если бы не обстоятельства и необходимость в большой сумме, я бы не стояла здесь и не вспоминала, что привело меня к отчаянному решению.

Створки двери автоматически разъезжаются в стороны, как только делаю шаг вперед. Слева стоит секьюрити, внимательно проверяет содержимое моей сумочки, просматривает клубную карту с надписью «Гость» и указывает рукой на лестницу. Вскоре вместо слова «Гость» появится мое имя. Габриэль Лаундж. Нижняя. Как ярлык.

Поднимаюсь на второй этаж, прохожу длинный коридор в неоново-красных оттенках.

Чувствую запах мускуса. Запах порока и запрета. Запах моего отчаянного положения. Страшно. Непривычно. Поджилки дрожат, стук каблуков раздается неравномерно, неуверенно. Адреналин в крови заставляет сердце учащенно биться в груди. От неизвестности мои нервы натянуты как тросы. Не до конца понимаю, чего ожидать этим вечером, насколько низко будет мое падение.

Замираю перед нужной дверью. Тридцать три. Внимательно рассматриваю цифры, вырезанные на деревянной поверхности. Тяну время до последнего. Прикрываю глаза, выдохнув воздух. Так надо, Габи. Так надо. Либо ты, либо тебя.

Поднимаю руку, ещё секунду позволяю себе слабовольно подумать о побеге, но сжимаю кулак, впившись ногтями в кожу, и стучусь три раза. Вот и все. Слышу за дверью уверенные шаги. Ещё секунда, и встречаюсь с черными омутами его глаз, пронзительных, готовыми превратить меня в прах.

— Ты опоздала, — раздается низкий строгий голос, вызывающий дрожь по всему телу.

— Простите, я…

— Входи.

Не просьба — приказ. И я выполняю его незамедлительно.

В помещении, похожем на гостиничный номер люкс, темно, тишина давит на барабанные перепонки. Гостиная в светлых тонах с мягким диваном и небольшой барной стойкой у окна обманчиво приветлива. Ведь в одну секунду это место может превратиться в обитель дьявола.

— Располагайся, — он показывает на диван. Я присаживаюсь на мягкую поверхность, он следом. Находится на расстоянии двух мест, хотя мне все равно трудно сидеть так близко, смотреть в его жгучие глаза. — Воду? Сок?

— Нет, спасибо.

Краем глаза замечаю на кофейном столике два наполненных стакана воды. Уже все решил за меня. Но у меня всегда есть право выбора, верно?

Мужчина делает маленький глоток, оставляет стакан. Наблюдаю за тем, как он завораживающе слизывает маленькую прозрачную капельку с нижней губы. Она пухлее, чем верхняя, еще вчера это заметила. И взгляд его прямой. Тяжелый. Что под маской, что без, неважно — он порождает желание спрятаться куда подальше.

— Вижу, ты подготовилась. — Он внимательно осматривает мое черное платье до середины бедра и небольшой вырез декольте. — Ты хорошо подумала? — разрывает тишину низким голосом с легким, едва слышным восточным акцентом.

Вот он и задал вопрос, ответ на который я долго обдумывала. Но, вопреки всем предрассудкам и аморальности своего поступка, произношу четко и вкрадчиво:

Глава 10

Все еще нерешительно смотрю на смуглую кожу, не шевелюсь. Хочется прикрыть глаза и сделать вид, что меня здесь нет. Однако вкрадчивый и глубокий голос профессора Салливана возвращает в реальность:

— Давай.

И я начинаю нашу игру. Совершаю первое поступательное движение. Обвожу языком подушечку, всасываю губами фалангу. Не отрывая глаз от Профессора. Ни на секунду не прерывая зрительный контакт. Он не требовал, чтобы я смотрела вниз, а я не хочу глядеть на подол своего платья.

Для меня оральные ласки не являются чем-то необычным, но сейчас, когда выполняю команду Профессора, внутри возникает странное ощущение. Словно я делаю что-то запретное, аморальное, не вписывающееся в установленные обществом рамки. За этот проступок мне ничего не будет. И ему тоже. Пока о нас никто не узнает. Черт! А если узнает? Что же будет?

— Не думай! — жесткий голос Профессора заставляет неприятные мысли уйти на второй план.

Не получается полностью отключить мозг и поддаться ощущениям — разум все равно подкидывает неприятные словечки. Однако это происходит уже не так часто. Продолжаю свои манипуляции уже более уверенно, чувствуя внутри прилив смелости. Это не так страшно, как казалось раньше.

В его глазах мелькает одобрение. Еще немного, и уголки четко очерченных губ поднимутся. Профессор будто хочет улыбнуться, однако мимика скульптурного лица остается прежней. Он всего лишь поворачивает голову вбок. Медленно. То вправо, то влево. Будто пытается рассмотреть мои посасывания с разных ракурсов. С одной стороны, это смущает, а с другой… Нет. Ни о чем не думать. Поддаться своим ощущениям.

— Прекрасно. — Мужчина аккуратно вытаскивает палец и проводит влажную дорожку по контуру моих губ. — Теперь сними с себя платье.

«Ну хотя бы не просит его орально удовлетворить. Уже хорошо», — проносится моментально в голове. Может, все впереди? Не думать, Габи.

Однако стоит мне стянуть правую лямку, чувствую, как стыд накрывает мое скованное тело. Движения медленные, неуверенные. Вроде бы стесняться нечего — я уже стояла абсолютно голая перед Профессором, но что-то все равно тормозит своеобразный стриптиз. Тем не менее он не торопит, терпеливо ждет, когда я преодолею гадкое чувство и окажусь перед ним в одних колготках, жутко неудобных трусиках-танго и туфлях на шпильках.

— Молодец, — кивает он и продолжает: — Теперь сними с меня рубашку.

Профессор не отводит огненного взгляда от меня. И я не отвожу. Потому что чувствую, что иначе потеряю нить уверенности, которая постепенно утолщается и защищает меня от нападок собственного разума.

Но мне приходится перевести взгляд на его руки, чтобы расстегнуть манжеты. Вновь движения скованные, пальцы рук подрагивают. Нужно на него посмотреть. Мельком. Увидеть одобрение, подпитаться уверенностью в действиях и не подпустить голос морали близко к разуму. Кое-как расстегиваю манжеты накрахмаленной рубашки, поднимаюсь к пуговицам на груди. Стягиваю петельку с каждой.

Его темные омуты не отрываются от меня ни на секунду, чувствую, как они скользят по моему обнаженному телу, останавливаются на затвердевших вершинках. Обращаю внимание не на пронизывающий взгляд Профессора, а на открывшееся тело.

Хочется прикоснуться к нему. К загорелой коже, покрытой небольшим количеством темных волос. К крепкой грудной клетке, которая мирно поднимается и опускается. К широким плечам. Точнее, к правому, где красуется татуировка в виде каллиграфической цитаты на незнакомом языке. К четко прочерченным кубикам пресса. Он и правда хорош собой, девочки из гламурного клуба не обманывали.

Дотрагиваюсь. Едва ощутимо. Позволяю себе, когда вытаскиваю полы рубашки из-под брюк и освобождаю последнюю петельку от пуговицы. Мои глаза падают ниже. К выпуклости на брюках.

— Не туда смотришь, — осаждает строгий голос.

Профессор приподнимается, чтобы я могла стянуть мягкую ткань с его тела и повесить на спинку барного стула. Стою к нему спиной, не спешу возвращаться. А он и не требует. Через несколько мгновений чувствую тепло его кожи. Профессор не касается меня, всего лишь стоит сзади, но его близкое присутствие заставляет напрячься и часто задышать.

— Руки назад!