Поделитесь ядом, профессор!

Глава 1 Плохая примета - дважды за день встречать красного змея!

- Да Вы, я гляжу, матушка, совсем берега попутали.

Раздается язвительно сверху. Натягиваю одеяло на голову.

- Иди к черту, Ланфрен.

- Я только от него, - соседка по комнате плюхается на кровать напротив. И противный скрип пружин выводит меня из липкого сна. - Кстати, он сегодня не в настроении. И спрашивал про тебя.

- А когда он это был в настроении? - ворчу в подушку. - Чего это его темнейшество вдруг решило вспомнить про бедную меня?

- Ой, а нет, с чего? - смеется ведьмочка, желая меня поддеть. - Три залета к декану за полгода. Ты прям звезда факультета, Акация!

- Ммм... - приподнимаюсь и злобно бью подушку, опять укладываюсь поудобнее, но выходит так же, как до того, как взбила. Гадство. - Не так уж я и популярна. Подумаешь, пара неудавшихся экспериментов. Все во благо науки!

- А пока что в убыток нашей любимой альма-матер. - философски тянет Таби и щелкает пальцами в воздухе, что-то вспоминая. - Кстати, профессор Майран просил передать, что еще одна липовая справка от лекаря, и он лично организует тебе "уважительную причину" прогулять пары.

- Несносный мужчина. Тиран! Монстр...рррр.

Фырчу я в подушку, накрывшись пледом с головой. Но сон так же незаметно, как и все в нашей жизни, тихонько ускользнул от меня. Оставляя меня позади - уставшую, голодную неудачницу.
Потянувшись на казенной кроватке, я перевернулась на спину и недовольно уставилась в потолок. Трещинки на темном дереве как бы негласно намекали, что моя жизнь тоже идет трещинами.
М-да, юношеские грезы быстро разбились об реальность, как хрусталь, упавший с высоты.
Теперь я не обманывала себя иллюзиями о том, что кто-то только и дожидается, дабы такая умная и распрекрасная я вышла в свет и доучилась лекарем.

Увы, но богатым и родовитым семейством к своим двадцати пяти я так и не поспела обзавестись. А так своим отнюдь не "всегда" гениальным умом я хрен куда могла пробиться. За горизонтом маячила какая-то деревенька, где мне была уготована доля - до конца своих веков, тьфу ты! То есть годков лечить старичков, ребятню и селян.

И я вроде ничего против этого не имела. Размерная спокойная жизнь. Сало, яйца и варенья вместо оплаты моих лекарских услуг. Возможно, кто из мужиков и позарится на такую вот "радость", как я, возьмет в жены, и быть может, я даже смогу быть счастлива. Почему "может"? Я вполне смогу и...

- Альба, подними уже свою дорсальную часть тела и осчастливь Майрана своей заспаной моськой!

- Табита, ну почему ты такаяаааая злая с утра пораньше?

- Я не злая, - припечатывает соседка по комнате, и в целом мы с ней неплохо ладим. Не подруга, но что-то больше, чем хорошая знакомая. - Я объективна. А во-вторых, Акация, утро официально прошло час назад.
Демонстративно вытягивает шею, рассматривая через окно часы на башне во внутреннем дворике адептовского городка.

- Полдень, милая моя, если быть точнее, почти два часа дня, так что давай быстрее-быстрее. Утренний лимит доброты и человеколюбия Майрана уже исчерпался. Успей явиться к нему на поклон быстрее, чем кто-то опять накосячит.

О-о-ей! Как уже два часа дня?

Подрываюсь ланью, гонимой волком, с кровати и бегу в сторону банной комнаты. Боги, да куратор мне голову откусит за такие вот сонливые обеды!

Он у нас мужик пусть и толковый, но ужасно вредный. Перед ректором и деканом грудью встанет и защитит. Но и сам звезд пропишет таких, что невольно захочется вниз к некромантам на нулевой ярус спуститься.

Креплю на нижнюю резинку симпатичных красненьких панталончиков ремешки чулков. Они у меня плотные и черненькие. Поверх теплая черная юбка, попутно натягиваю на голову свитер. Он давно не новый, и даже старым назвать как-то неприлично. Но теплый, и ткань оказалась до боли крепкой. Поправляю горловину, заправляю свитер в юбку. И поверх него натягиваю в тон черной юбки жилетик.

Плетеный паутинкой, тоже черный. Завязываю тесемки на груди. На волосы уже времени нет. Провожу по ним гребнем пару раз и вылетаю стрелой из нашей комнаты, попутно закручивая гульки на макушке и просовывая в них зажатые меж зубов деревянные шпильки.

- Альба!!!

Слышу рёв Табиты из комнаты. Сдаю назад, недоуменно глядя на нее в проем распахнутой двери. Успеваю словить на лету свою сумку.

- Шпасибо.

Благодарно ей бросаю сквозь сжатые в зубах шпильки. И тайфуном бегу по коридору женского общежития, сталкивая всех на своем пути.

Хотя народ тут уже привыкший, как-никак четвертый курс заканчиваем вместе.

И да, когда учишься и попутно подрабатываешь. Хотя, прошу прощения, забыла уточнить, вобщем, когда учишься на лекарском факультете! И попутно подзарабатываешь в местной лечебнице и уборщицей у некромантов ярусом ниже, то некоторые движения, а то и проделки заучины до автоматизма.

Пока добежала до учебного корпуса, уже прикрепила шпильками правую гульку на затылке. Взбежав по лестнице вверх, попутно кивая знакомым, закрутила и вторую гульку.

В общем, у двери грозы всего нашего курса я застыла почти при параде, малость помятая, но с энтузиазмом и желанием ослепить весь мир своим оскалом. То есть улыбкой.

Так, вздох-выдох, Альба.

Пытаюсь собраться с духом, мыслями и желаниями не сигануть обратно в общагу.

А еще стопорю себя в желании вспомнить, о каких моих грешках прознал гроза всех адепток (у нас на курсе сильный дефицит мужской харизмы). Но тут в голове всплывает слишком много, что аж перед глазами мутнеет. Ох, боги, лишь бы пронесло... И я решаюсь зайти, а там уже действовать по обстоятельствам.

Вот только судьба решает меня не просто щелкнуть по носу, а с размаху так припечатать дверью! Едва успеваю отпрыгнуть в сторону, недоуменно глядя на мужчину.

Высокий такой, широкоплечий, огненные волосы с вишневым отливом заплетены в тонкие косички, которые в свою очередь прикреплены в высокий конский хвост на макушке.
Темная рубаха, поверх темно-красный хаори из шелка. А внизу черная узкая, неширокая юбка именно для нагов. Говорят, такие в старину носили почти все, сейчас это больше дань прошлому, и под хакаю мужчины обычно носили тонкие брюки из хлопка.
Острые глаза незнакомца отдают медовой искрой высокомерия, он проходит мимо меня, не обратив ни малейшего внимания. Хотя бы извинился, что чуть мне не обеспечил перелом носа.

Глава 2 О  крепких пальцах военных лекарей и письме Праотцу Дарзу

- То есть красный наг!? Клан Огнар?- возмущенно слетает с моих губ, смотрю на работницу архивного бюро прям с осуждением в глазах,- Вы что-то перепутали, госпожа! Это не может быть! Ну не может, и всё тут!

- Мы не путаем, барышня!- хмурит брови старая нагиня, и, водрузив очки на переносицу, шуршит своим хвостом по полу в сторону меня. Так уж вышло, что аристократы всегда предпочитали передвигаться во второй ипостаси — то есть хвостатой. Так они демонстрировали, что являются членами ядовитой ветви.

А вот старики выбирали такую хвостатую форму из-за легкости передвижения. Да и потом коленки уже так не ноют, поясница не болит.

Но выглядело это впечатляюще, особенно если являешься гостем в империи нагов. Это я за пять лет привыкшая и не шибко впечатлительная личность.

Тетенька с крайне недовольным видом вырывает из моих пальцев отчет. Вчитывается в ровные строки, оставленные изумрудными чернилами.

- Ну вот... Чего тут непонятного... Илиас Альбара... Винтос Альбара... Даин... Каро... Лексис... О, вот Лексис Огнар! Что тут непонятного-то, девонька?!

У нагини начали заостряться скулы и вытягиваться глаза от негодования. Тут если и сильно не захочется, все равно все будет "понятно".

- Да ничего. Теперь уже все ясно. - Чешу затылок, забирая аккуратно листочек из тонких пальцев нагини, увенчанных острыми ногтями,- Благодарю за объяснения.

Она лишь фырчит высокомерно, оборачиваясь ко мне спиной. Прячу отчет в свою сумку и уже у двери, выходя из бюро, слышу раздражительное высказывание женщины.

- Расплодились байстрюки! Повадились все приходить сюда и вычислять по своей родовой ветви хотя бы крошку ядовитой крови! Можно подумать, если их прабабка покувыркалась с аристократом, то в непутевом правнуке проснется древняя кровь! Тьфу на них!

Пальцы до боли сжимают ручку двери. Все внутри резко сжимается от боли. Глаза щиплет от непролитых слез. Мне хочется развернуться к этим заносчивым хвостатым дурам и высказать им все!

Куда они могут засунуть свое мнение. И рассуждения! И их ядовитую ветвь я в гробу видала.

Но сдерживаю себя. Сжимаю зубы до скрипа, отпускаю голову вниз и упрямо толкаю дверь вперед. Не время, не место, не стоит.

Так всегда повторял Илиас. И я сейчас держалась за эти слова руками и ногами.

Выйдя на крыльцо архивного бюро, поправляю шаль на голове и начинаю шарить по карманам своего кафтана силясь найти свои варежки.

Снега еще нет, но холод лютый. И влажность зашкаливает, прям дышать тяжело. Нахожу свои старые варкжки со снегирями и, натянув на руки, начинаю спускаться по ступенькам вниз. С губ срывается облачко пара. И вправду холодно.

Сейчас бы засесть в общаге с таблицей Валира на коленках, укутавшись в теплое одеяльце и с кружкой бодрящего отвара на подоконнике.

Но нет, об этом мне приходится лишь мечтать. По крайне мере до завтрашнего дня.

Сегодня третий день седьмицы — священный день для всех нагов. Они отдыхают, а я батрачу на работе. Оттого и ишачу, ибо в академии уроков нет.

Я сегодня в ночь работаю. Смену принимаю в шесть вечера. А до шести еще по меньшей мере три часа. За это время я должна наведаться еще в одно местечко, но, пожалуй, не поеду общей повозкой, а дойду пешком.

Мне нужно время, чтобы подумать. Очень сильно нужен чей-то совет или хотя бы уверенное: «Ты не боись, все будет хорошо!».

Но, увы, никто мне такое не скажет. И не поможет ни советом, ни делом.

Бреду по улицам, все размышляя и размышляя.

Отчего все так, через одно место?

У кого-то грехов много, а он ничего. Живет здоровый, при ногах и руках. Продолжает издеваться над другими, и тоже ничего!

А бывает, хороший человек, вроде бы живой... А совсем никак.

Подхожу к кованным воротам приюта Святой Марики. Вижу издалека, как во дворе играют дети. У одной девочки сполз с головы платок, светлые кудряшки выбиваются из-под ворота маленького, потертого местами полушубка.

Она сидит не со всеми детишками, а чуть поодаль, что-то усердно мастерит из веточек и пожелтевших листочков.

Сразу узнаю, что эта моя.

Малышка тоже замечает меня, оставляет свои занятия и подбегает ко мне. Старый сторож у ворот узнает меня сразу, я тут частый гость. Оттого даже не вылезает из своей будки. А вот жрица Агли, что присматривала за детьми в саду, направляет свой шаг в нашу сторону.

Да кричит позади:

- Виолетта! Виолетта Альбара, немедленно вернись обратно, иначе будешь наказана!

Но девочка забегает за тяжелые ворота прямо в мои распахнутые объятия. Жрица ускоряет шаг, выкрикивает что-то нелестное грузному сторожу в сторожке. Но когда замечает меня, осекается.

Сразу растягивает губы в милой улыбке.

- Аки! - малышка жмется ко мне холодной щечкой, обнимая крохотными ручками. И я беру ее на руки, поднимаюсь, держа ее.

- Госпожа Агли, добрый день.

- Добрый день, Акация. Ты пришла за Виолеттой?

Ее голос спокоен и прохладен, олицетворяя безграничное терпение этой женщины. Но я знаю, что все отнюдь не так. Жрица Агли, как и большинство жриц в этом храме для сирот, бесчувственная тварь, которая просто дежурно улыбается каждому посетителю, олицетворяя блаженство богини Хара.

Пару раз она высекла мою малышку ремнем, Летти мне не рассказала, но я увидела следы. Подняла скандал и пригрозила им ректором своей академии, который, на минуточку, примерный семьянин и не допустит, что бы они тут детишек били. Больше на мою Летти рук не поднимали.

А еще, впрочем, как и повсюду, любили, когда им дают на лапу.

Но делать нечего, как и жаловаться. Я просто не хочу, чтобы обижали мою малышку.

Достаю для старой змеи из кармана десятку динаров, прячу в нагрудной карман ее кафтана.

- Да, я бы хотела прогуляться с Летти по городу пару часов.

- О, конечно! - Ее сухие губы растягиваются в усмешке, она качает головой на монеты, что я подсунула, но не сильно противится. - Ну что вы... Не стоит.

Глава 3 О бедных целителях, женском бордовом чулочке и бывших

- Фаарат? Клянусь богами, после двух тяжелых родов оборотниц и пьяного старика, упавшего с балкона на пики забора, я уже думал, что меня ничем сегодня не удивишь.

Заир выходит мне навстречу, стряхивает с рук капельки воды. В белом кафтане, как и положено целителю. Протягивает мне ладонь, жму.

- Здравья твоему дому, друг.

- И твоему.

Крепко сжимаю тонкие пальцы давнего знакомого и моего одногруппника в прошлом. Тот улыбается краем губ, обнажая клыки. Белый наг жестом приглашает меня шагать за ним. Мы толкуем о вечернем больном, которого притащили стражники к нему в лечебницу.

- Парнишке уже лучше, с ним уже работал эмпат. Парень полностью расслаблен и спит. Но safenu все-таки повредил, "склею" вечером. - говорит он мне, попутно кивая мимо проходящим младшим помощницам лекарей. Девки в основном разных рас, нагинь мало. Не царское это дело, больных выхаживать, как говорится. Впрочем, я не об этом хотел с ним поговорить.

Заир сворачивает направо и пропускает меня вперед в свой кабинет. Тут все в лучших традициях клана фэр Белан. Белые стены разукрашены золотистыми узорами. Мозаика из дорогих камней на потолке, темно-золотистые гардины и широкий стол из белого дуба.

Заир фэр Белан не садится в кресло старшего всей лечебницы, а оккупирует ближайшее кресло, я сажусь напротив.

Мы ровня и давно не конкуренты. Вышли из того самого возраста, когда мальчики меряются длиной полового органа, списком покоренных девичьих сердец и, а в нашем случае (у целителей и лекарей), обширным списком спасенных больных.

Мой личный список давно потерялся, остались лишь воспоминания, опыт и уважение к достойному мастеру целительского дела.

Тот тянется к низкой тумбочке, достает оттуда графин с вином. Два бокала.

- Готов поспорить, там цианит.

Хмыкаю я, принимая полный бокал, Заир фырчит озорно.

- Бери выше, антимонит*.

Уважающе присвистываю, взбалтываю слегка багровую жидкость в изящном бокале, прежде чем сделать глоток.

Ммм... Как бодрит.

- Откуда подобная роскошь, друг мой?

Кошу взор на фэр Белана, тот довольно щурится от первого глотка и расслабленно откидывает голову назад. Улавливаю это ощущение, когда наконец-то после череды больных и вечной беготни позволяешь себе на мгновение "умереть". Даю ему это прочувствовать насквозь, терпеливо дожидаясь ответа.

- Подарок от одного больного. Шутка или нет, но его пытались отравить этим ядом. Человеческий купец, у меня уже к концу лечения аккуратно любопытствует: "А правда, что вам подобные наги покупают вино с ядом за немыслимое богатство?" Я ему в ответ: "Правда". А он мне достает из чемодана бутыль и сует в руки: "Тогда берите и не умирайте, будьте ласковы, а то кто нас лечить будет".

Оба усмехаемся от данной реплики, но спустя мгновение Заир выдыхает.

- Но такого отменного вина у меня давно не водилось.

- Согласен, друг мой.

Делаю еще один глоток, ощущая терпкий вкус, что тянется по пищеводу вниз. Замечаю боковым зрением, как белый собрат щурит хитро глаза. Знакомый взгляд, предвестник того, что меня желают уколоть.

И я не ошибаюсь.

- Ох, фэр Огнар, мне сегодня за тебя пришлось краснеть при своих помощницах! Так топорно перевязать мальчишке конечности для такого выдающегося лекаря — позор.

Даже бровью не веду, спокойно допиваю вино, прежде чем молвить:

- Ну согласись, что для четвертого курса Академии Лекарских и Целительских Искусств не плохо. И даже, я бы сказал, хорошо.

Он почти что давится вином, переводит на меня ошарашенный взгляд:

- Так это не ты что ли, его перевязывал?

- Ну что ты, друг мой, - качаю головой с усмешкой, - Я лишь ассистировал. В свои хрупкие ручки взяла всю ситуацию под контроль юная адептка. Кстати говоря, ученица Майрана.

Теперь уже Заир присвистывает изумленно, растерянно скидывает с плеча свою белоснежную косу.

- Это что за сокровище у нашего с тобой общего друга засело, и он не желает делиться? - тянет возмущено, недовольно цокая языком. - Хотя, буду честен с тобой, Фаарат, но осенний выпуск целителей и лекарей, который попал в мою лечебницу после распределения, просто слепой ужас, на который без дозы ртути не глянешь!

Возмущение сочится ядом с губ давнего однокурсника. Аристократичная спесь спала с Заира фэр Белана давно. Мы были высокомерными, пока не попали на войну. И то из всей нашей группы лишь двое остались на передовой, всех остальных вернули насильно домой. Империя нуждалась и внутри в толковых целителях. Теперь он объективен и честен в своих рассуждениях. Его речи — это не голос наследника ядовитой ветви, а слова главы лечебницы. На котором висит ответственность за сотни людей и больше больных.

- Это кошмар, - прикрывает на мгновение веки. - То, что сейчас выпускается из академии, просто яд замедленного действия для этих бедных больных. Мне приходиться их всему учить со стопы (прим. автора: имеет в виду учить с самого начала, "со стопы до головы").

- Теоретические знания отличаются от практических.

Жму я плечом. Но Заир лишь переводит на меня возмущенный, пылающий синим пламенем взгляд.

- Если бы! Так эти желторотики еще со мной и дебаты ведут! Ни черта не делают, не учатся! Тут без ежовых руковиц никак! Клянусь богами, не были бы они большей частью девками, снял бы ремень и принялся бы пороть.

Да, дела тут и вправду печальные. И это отнюдь не первые жалобы и возмущения, которые я слышу из уст знакомых лекарей и целителей. Система Лекарских Наук сильно ослабла в военное время, и теперь она остро нуждается в переменах. Собственно, за этим меня и сорвали в столицу.

- Ты и сам знаешь, достойные лекари и целители сгинули на войне. А народ, увы, болеть не перестал, нужно лепить из того, что есть, специалистов, Заир.

Тот закатывает глаза, громко вздыхая, и совершенно забывая о своих аристократических корнях, просто и емко мне кидает:

- Да, Фаарат, я знаю. Вот только тут как не старайся, но из говна фарфоровую вазу не состряпаешь.

Глава 4«О том, что адепты грешны, а их преподаватели не святые».

«О том, что все адепты грешны, а их преподаватели не святые».

- Я даже не знаю, с чего начать, Акация. - Куратор откидывается на спинку своего огромного кресла и устало трет виски, круговыми движениями массирует кожу и прикрывает глаза, очевидно, уходя в успокаивающую прострацию. Пока не вспоминает, на чем мы остановились.

- Арррррр, придушить тебя охота! - Вскрикивает он, с ярко пылающим взором испепеляя меня. А я сижу молчком и уныло вздыхаю на каждый его гневный прищур. - Сколько жалоб, сколько косяков! Ты понимаешь, что тебя не хотят допускать к дипломной работе!? Профессор Шарони лично настояла, чтобы ты повторила год!

Вздрагиваю от ядовитого шипения белого нага и строю ему умилительную мордашку.

- Ну, профессор, вы сами знаете, какая требовательная госпожа Шарони.

- Ты ей нагрубила!

- Это был конструктивный ответ на ее критику.

- И сорвала коллоквиум, продавая одногруппникам шпаргалки с ответами!

- Ничего подобного, - возмущенно вскрикиваю я, отчаянно контролируя мимику. Тут главное не переиграть! - Я просто помогала своим одногруппникам подготовиться к коллоквиуму. А то, что парочка из них забыла их в кармане, когда пошли отвечать, - чистое совпадение. И вообще, не доказано, что автор всех шпаргалок была я!

- Акация! - Пусть он и змей, но в данный момент голос Майдара походил на рычание бешенного волка. - То, что ты научилась писать разными почерками, совсем не значит, что твое преступление не доказуемо!

Ну, возможно, где-то он и прав. И с Шарони у меня свои терки еще со второго курса. С молодой преподавательницей мы не нашли общего языка. И в целом я ждала от нее какого-то интересного «выступления» в год выпуска. Но не допускать к дипломной! Это чересчур даже для такой суки, как она.

Причем в прямом смысле, ведь Амелия Шарони - волчица.

- Каюсь, грешна, - перехожу я в защиту, раз с наступлением не прокатило. - Но вы и сами знаете, как нам, лекарскому факультету, тяжело. Профессор, прошу, замолвите словечко за меня. Как это повторить год?! У меня и тема для дипломной есть!

Бессовестно вру я про тему, смотрю умоляюще на Майдара.

- Ну пожаааалуйста! Вы и сами знаете, что госпожа Шарони не всегда объективна! А благодаря моим шпаргалкам все наши сдали, даже самые захудалые двоечники.

Подмазываюсь к нему с другой стороны. Белый наг тяжело вздыхает, трет переносицу, взирая на меня по-отчески строго.

- Ой и мотаешь мне нервы, на линию огня толкаешь, - следом трет подбородок и задумчиво шепчет, будто беседуя сам с собой. - С другой стороны, профессор Заур фэр Белан хвалит тебя, и господин Николя Саправский тоже поет оды в твою честь.

Морщится, как от зубной боли, кидая перо на стол.

- Вот умеешь же ты, Альба, проблемы себе на голову создавать. У одной части преподавателей в любимчиках ходишь, а другие уже тропу в мой кабинет протоптали с жалобами на тебя!

- Ну я же не специально...

Вырывается у меня извиняющий всхлип. Если надо будет, и слезу пущу, как-никак четвертый курс! Не первый же! Опыт имеется.

Но и Майдар знает меня как облупленную, так что перебарщивать не стоит. Впрочем, куратор задумчиво замолкает, снова трет подбородок и неожиданно щурит глаза с таким видом, будто по меньшей мере раскрыл путь к источнику вечной жизни.

Ой, не нравится мне этот взгляд. Ибо за четыре года под сильным правлением белого нага мы и сами его неплохо изучили.

- Значит так, Альба, будет тебе допуск к дипломной, утрясу я вопрос с Шарони. Но!

Поднимает указательный палец вверх, делая грандиозную паузу, якобы намекая, что сейчас я обязана собрать по всем углам свою внимательность и хорошенько вслушиваться в его речи.

С готовностью киваю, приподняв одну бровь вверх в вопросе.

- Но?

- Я решаю твои проблемы, а ты мои.

Вздыхаю с облегчением и тяжестью напополам. Да, так бывает...

- Опять подрабатывать лаборанткой на каникулах у некромантов?

- Подрабатывать на каникулах, - кивает он головой, а потом добавляет: - Но не у некромантов и не лаборанткой.

- А где?

Напрягаюсь, ибо это что-то новенькое. А мне как бы и по-старому неплохо жилось.

Майдар выстукивает пальцами короткую дробь по краю своего стола, говорит вроде спокойно и даже дружелюбно, но я четко улавливаю меркантильный интерес на дне синих наговских глазищ.

- В академию прибывает один гость, мой давний друг. У него, скажем так, есть определенная миссия государственного масштаба. Ему нужен помощник, специалист из нашего «мира».

Крутит он пальцами в воздухе, уронив последние слово. И все вроде как звучит безобидно, но меня все равно что-то беспокоит.

- Ммм, - кусаю губы и, таки не удержав язык за зубами, интересуюсь: - Я дико извиняюсь, профессор, а где подвох?

- Там, где ты, паршивка такая, настрочила с десяток шпаргалок и чуть не сорвала коллоквиум! - рявкает он, потеряв всякое подобие терпения, зыркает на меня: - Ты еще тут интерес ищешь?

- Ну что вы?! - моему фальшивому возмущению не поверит и ребенок, но Майдара чутка отпускает. - Я просто эм... как его? О! Уточнить детали! А так на все готова на благо родимой Академии!

- Правильный настрой. - С одобрением тянет профессор. - Тем более тебе еще жалование за это полагается.
И мне бы обрадоваться, но задом чую, что-то тут не так. А чуйка моя меня редко подводила. Но Майдар так меня гипнотизирует взглядом, что я не могу не натянуть на лицо довольную улыбку.

Получается она кривой, но что поделать?

- И кто этот... фэр?

- О, гениальный военный лекарь, уверен, от него ты многое сможешь перенять. Да, характер у него тяжелый, ну что поделаешь. - Жмёт куратор плечами и, видно, узрев испуг на дне моих глаз, спешит дополнить образ своего загадочного друга комплиментами: - Тебе не стоит переживать, он благородный наг и справедлив. Да, требователен, но всё оно на благо нашей нации!

Глава 5 О подопечных, цикории и городских лечебницах.

Глава 5

О подопечных, цикории и городских лечебницах.

- Итак, вы пришли за этим? - Наг демонстративно поднимает кружку с ароматным чаем, насмешливо глядя на Шарони, делает глоток. - За моим чаем, я правильно понял ваши возмущения, госпожа?

Волчица сверкает в мою сторону недовольным взглядом, от которого хочется по меньшей мере сползти тихонечко под стол и не отсвечивать тут.

- Кто вы такой? - Складывает руки на груди преподавательница, опытным взглядом проходясь по мужчине. Ее голос уже не сочится ядом, но определенная степень высокомерия еще присутствует в ее словах. Но она далеко не дура, дабы дерзить нагу ядовитой ветви, а ярко-бордовые волосы нага сразу бросаются в глаза. - Я впервые вас здесь вижу.

Последние слова она роняет с легким флером возмущения, якобы говоря: «Мне вас не представляли, господин!». Но фэр Огнар спокойно делает еще один глоток чая, спокойно замечая:

- Уверяю вас, что не в последний раз.

- Вы новый профессор?

- Более-менее, можно сказать и так. - Даже мне слышно, с каким пренебрежением он разговаривает с ней, опускает свою кружку рядом с собой на специальную деревянную подложку. А следом бесцветно кидает Шарони: - Итак, госпожа, которая привыкла врываться в чужие кабинеты и отбирать чужие напитки, вы отвлекаете нас от работы.

Это надо было видеть.

Лицо женщины вытянулось от изумления, чтобы в следующую секунду покрыться ярко-помидорным окрасом. На мою память еще никогда и никто так красиво не ставил ее на место.

- Позвольте...

Цедит она сквозь зубы, очевидно готовая возмутиться. Но наг ее бесцеремонно затыкает.

- Не позволяю. - Голос его прохладен, а глаза даже не отрываются от чтения.

Это только сильнее ее злит, я буквально вижу, как пар идет из ее ушей. Блондинка поджимает свои пышные губы и щурит на него глаза.

- Не стоит меня обвинять в невежестве, господин фэр Огнар! Я не преследовала цель вас оскорбить! Просто эта... - В меня тычут пальчиком, крайне некультурно, стоит заметить, - адептка! Открыто выказала мне неуважение, когда проигнорировала мою просьбу принести мне чай!

Я, конечно, дико извиняюсь, но где там была просьба и я ее не заметила?! Распахиваю рот для возмущенной тирады, но вспоминаю слова Майдара. И напутствие куратора быть хорошей девочкой до дипломной работы набатом звучит в голове. Прикрываю с сожалением рот, проглотив все свои возмущения.

- Разве? - У фэр Огнара крайне задумчивый вид. Мужчина откладывяет в сторону записи, которые недавно изучал, и встает со своего места. Плавно, словно плывет по гладкой поверхности воды, подходит к моему столу. Встает напротив волчицы, что горделиво задирает нос вверх, но краем глаза ощупывает поджарое тело молодого нага. - Мне кажется, кое-что стоит все-таки объяснить.

Миролюбиво начинает, при этом приподняв уголок губ вверх, казалось, он доброжелателен и готов к любым уступкам. Ага, казалось.

- Эта юная барышня на данное время работает на меня. А мои работниики подчиняются лишь мне, выполняя мои «просьбы». И, кстати, чай приносят тоже только мне. Я доходчиво вам объяснил положение дел?

О боги... Ну что за мужчина. Прижав кружку с ароматным чаем к груди, почти с обожанием гляжу на нага. Ну хорош же!

- Но это моя адептка!

Возмущенно рычит волчица. Бьюсь об заклад, еще никто так красиво и тонко не напоминал, что ее положение шаткое, а значительность в обществе не такое уж высокое.

- На данный момент она моя помощница. А значит, и разумом и телом принадлежит мне. Адресуя ей просьбу принести вам чай, это все равно что озвучить мне эту просьбу. А я уж, поверьте, чай никому не привык носить.

- Я совсем не это имела в виду!

Щеки Шарони вспыхивают алым цветом. Ему удалось ее вогнать в краску и тонко унизить, напоминая нашей спесивой профессорше, кто тут хозяин.

- Меня мало интересует, что вы имели в виду, - по-прежнему с радужной улыбкой и вежливым тоном говорит фэр Огнар, - Но впредь попрошу держать себя в рамках приличия и не претендовать на чужих подчиненных. Я, знаете ли, очень ревнив, и не люблю когда трогают моё.

- Прошу прощения, произошла путаница и...

- Прощаю, - миролюбиво и даже, как мне показалось, вполне благосклонно качает головой фэр Огнар, - И не могли бы вы покинуть мой кабинет, вы отвлекаете нас от работы.

Демонстративно постукивает кончиками тонких пальцев по башенке из бумаг на краю моего стола.

- А, да! Конечно... - Амелия Шарони краснеет, как первокурсница, поправляет выбившуюся светлую прядь за ушком. И даже забывает о моем присутствии, кусает нижнюю губу. Растерянно шаркает ножкой, обутой в туфельку, по полу. - Кхм, я пойду. Продуктивного вам вечера.

И поспешно сбегает, прикрыв за собою дверь. Я аж приподнимаюсь со своего места, вытягиваю шею через стол, дабы глянуть ей в след. Но тут же морщусь от щелчка по носу.

- Что за птица?

Спокойно, без тени интереса любопытствует у меня наг, оперевшись бедром о край моего стола. Кошу на него взгляд.

- Профессор лекарских наук Амелия Шарони. Преподает ботанику и аптекарское дело.

- Мда... - тянет задумчиво наг, и трет подбородок, - А что, Корецкий уже не ведет аптекарское дело?

- Ну что вы, ведет, конечно. Он же глава кафедры. Только «лучшее - лучшим». - Цитирую нашего ректора. - Посему профессор Яныш читает и ведет пары у целителей. А нам, обычным смертным лекарям, читает вот... профессор Шарони.

- Мда, многое тут у вас переменилось с моего выпуска...

Задумчиво щурится наг, и неожиданно берет мою кружку со стола, ту самую с отваром молотого цикория.

- Эй, это не ваше!

Пытаюсь его остановить, но уже поздно.

- Мммм... - впечатляюще мычит наг, и принюхивается к уже остывшему отвару, рассматривает его с научным интересом, - Что это?

- Отвар из молотого цикория.

- И все?

-И сливки.