Подлинные мемуары Спящей красавицы

Пролог

Для новых покупателей действует программа лояльности: скидка 15% на все остальные мои книги в течение трех дней после покупки

Исследуя развалины старинного замка в глухих лесах Шварцвальда, Кира и Глеб находят зеркало – портал в сказочный мир. Поскольку вернуться не удается, чтобы выжить, им приходится выдать себя за слуг при дворе принца и Спящей красавицы. И тут выясняется, что в известной всем сказке всё не совсем так, как в действительности. Или даже совсем не так…

- Кажется, здесь.

Сквозь густой ельник и заросли ежевики проглядывали стены строения – наверно, когда-то белого, а теперь грязно-серого, как вата из старого матраса. Кира бросилась было вперед, но Глеб остановил ее.

- Подожди, не торопись. Тут прорубаться надо. Прямо как замок Спящей красавицы.

- А что, если это и правда он? – рассмеялась Кира. – Ну а вдруг? Здесь же почти все сказки братьев Гримм происходят.

- В Шварцвальде? Почему нет? Не исключено.

Они были молодой семейной парой – уже не молодожены, потому что их браку пошел второй год, но совместная жизнь еще не стала для них рутиной. Оба были врачами: Глеб стоматологом, Кира – физиотерапевтом. На досуге увлекались путешествиями, но не просто так, а с исследованием abandoned houses, или попросту заброшек. На форуме любителей урбекса они и познакомились. Съездили в групповую поездку по руинам Прованса, после чего стали жить вместе, а потом и поженились.

Сейчас они решили провести отпуск, исследуя Шварцвальд – горный массив в немецкой земле Баден-Вюртемберг. Там живописных развалин хватало. Некоторые сохранялись в таком виде для привлечения романтичных туристов, но Киру и Глеба интересовали те, до которых никому не было дела. Настоящие руины, известные только фанатам.

Отметив на карте несколько точек, они отправились в Германию. Провели пару дней во Фрайбурге и вышли на пеший маршрут. Первый пункт разочаровал: там не было ничего, кроме обвалившихся стен и залитого водой подвала. Второй прятался в глубине леса, обозначенного как частные угодья. Связаться с хозяевами и получить разрешение не удалось, поэтому отправились на свой страх и риск. Можно было нарваться на штраф, и немаленький.

Идти пришлось далеко, продираясь сквозь непролазные заросли. Благо июньское тепло позволяло ночевать в палатке. Романтику горячего супружеского секса отравляли комары и огромные злобные муравьи, но близость цели, напротив, добавляла перчику.

Ближе к вечеру второго дня gps-навигатор показал, что цель где-то рядом, однако ничего похожего на строение не наблюдалось.

- Могло зарасти, - предположил Глеб. – В Гватемале как-то искали пирамиду. Десять раз мимо прошли – нету. Хотели уже возвращаться. Парень споткнулся и упал в заросли. А она там.

- Ну тут же не джунгли, - возразила Кира, но не успела договорить, как увидела что-то светлое в гуще ельника.

Глеб достал толстые перчатки и складной нож, больше похожий на мини-мачете. Купили его во Фрайбурге на блошином рынке: везти что-то подобное в багаже не рискнули. Выбрали менее заросшее место и начали прорубаться. Кира жалобно пищала: колючки впивались в кожу сквозь плотную одежду, еловые лапы лезли в лицо. Наконец им удалось продраться к стене – к сожалению, глухой.

- Пойдем вокруг, - предложил Глеб. – Пока не найдем вход. Или хотя бы окно.

Судя по тому, что они могли видеть, строение было довольно большим. Не замок, конечно, но и не охотничий домик. На форуме выкладывали спутниковые снимки, однако по ним сложно было оценить размеры.

- Интересно, кто тут жил в лесу? – спросила Кира в спину Глебу, который прорубал коридор вдоль стены.

- Ну явно не бедные люди, - буркнул тот, сражаясь с плетями ежевики и вьюнка. – Вполне так небедные.

Стена была сложена из камня и покрыта некогда белой штукатуркой, которая облезла и обвалилась клочьями. Поросшие мхом булыжники выглядели крайне неряшливо, как будто дом заболел лишаем.

За углом стало еще хуже: густой ельник подступил к самой стене, не позволяя протиснуться.

- Подожди, там дальше пролом, - разглядела Кира. – Надо как-то эти елки обойти.

Протискиваясь между стволами и обдирая кожу, они обогнули навалившиеся на стену ели, и пробрались к осыпавшейся части стены. Глеб достал фонарик, посветил в пролом.

- Там ступеньки. Видимо, это был вход. Давай осторожно.

Оступаясь на каменной осыпи, они пробрались внутрь. Из просторного холла, когда-то обшитого деревянными панелями, вверх вела щербатая мраморная лестница, а вправо и влево уходили два коридора. Вот только пройти по ним было нельзя: доски пола сгнили и провалились.

- Поднимемся? – спросила Кира.

- Опасно, - нахмурился Глеб. – Если пол сгнил, то перекрытия тем более.

- Но лестница-то на чем-то держится. Она тяжелая сама по себе, если не обвалилась, значит, и нас выдержит. Просто посмотрим. Если там тоже пола нет, спустимся.

Глава 1

Глеб

Разумеется, сам бы я в зеркало не полез. Но как только рука прошла сквозь него, меня начало затягивать туда, словно я был куском железа, а с той стороны находился огромный магнит.

Это оказалось довольно неприятно – как будто упал в холодную воду с колючим ледяным крошевом. Даже не в воду, а в какую-то очень плотную маслянистую жидкость. Из зеркала я вывалился на пол – тот самый сверкающий натертый паркет, который мы видели с нашей стороны. В зале никого не было, но в жирандолях под потолком ярко горели свечи, а музыканты на балконе настраивали инструменты. Вот-вот должен был начаться бал.

Я поднялся и вплотную приблизился к зеркалу в надежде пройти сквозь него обратно, но не тут-то было. Пальцы уперлись в гладкую твердую поверхность, отразившую мою очумелую физиономию с трехдневной щетиной.

Вот это попадос! В самом буквальном смысле!

А ведь говорили нам, что заброшки могут быть опасны, и не только грубо материально. Или я внезапно поехал головой, или это зеркало – портал в другой мир или другое время. Как ни бредово это звучит.

Мало того, что меня засосало в какую-то задницу, так еще и Кира там осталась одна. С навигатором она не особо дружит, а до ближайшего жилья часов пятнадцать через лес. К тому же дело к вечеру. А потом что? Как будет рассказывать в полиции про мое исчезновение? Ушел в зеркало и не вернулся?

Черт, ну что за дерьмо?!

Я лапал зеркало и так, и эдак, но оно оставалось самым обыкновенным стеклом. А за большими створчатыми дверями послышались голоса. Сейчас войдут, и будет очень непросто объяснить, кто я такой и откуда взялся. И не спрячешься никуда, из мебели только мягкие диванчики и крохотные столики вдоль стен.

Оглядевшись, я заметил неприметную дверцу в дальнем углу и рванул к ней в тот момент, когда большие двери начали открываться. На мое счастье, она была не заперта, и я успел нырнуть в темный чулан.

В зале громко заиграла музыка. Приоткрыв дверь, я выглянул в узенькую щелочку. Кавалеры и дамы заполнили зал. Кто-то спешно занимал сидячие места, остальные прохаживались взад-вперед, собирались группками, переговаривались. Я не слишком разбирался в исторической моде и не мог даже приблизительно соотнести их наряды с нашими. Что-то вроде расшитых серебром и золотом камзолов на мужчинах, пышные юбки, открытые плечи и низкое декольте у женщин. В общем, что-то историческое.

Узкая полоска света позволила обнаружить, что у чулана есть и другая дверь. Приоткрыв ее осторожно, я увидел за ней узкий темный коридор, освещенный несколькими коптящими светильниками. Кто-то показался из-за угла, и отпрянул обратно.

В чулане стояли ведра и щетки на палках, жбаны с остро пахнущей жидкостью, кучами валялись тряпки. Надо думать, уборочный инвентарь. А еще на стене висела какая-то мужская одежда: штаны и свободная серая рубаха. То, что доктор прописал!

Сидеть в чулане и ждать, пока бал не закончится? От этой вони запросто можно загнуться. Поэтому я натянул костюм уборщика поверх своих карго и майки. Штаны оказались длинноваты, зато полностью скрыли берцы.

Снова приоткрыв дверь в коридор, я убедился, что там никого нет, и пошел по нему, стараясь запомнить дорогу обратно. Моей целью было найти какую-нибудь каморку, отсидеться там до конца бала и вернуться к зеркалу. Сдаваться просто так я не собирался. Буду пытаться вернуться, ну а если не получится…

Не получится – тогда и буду думать, что делать дальше.

- Эй, ты! А ну иди сюда!

Говорили явно не по-русски, но я прекрасно понял. Видимо, владение местным языком закладывалось автоматом при пересечении границы двух миров. Хотя язык был немного похож на немецкий, который я учил в школе и в институте. Интересно, а ответить смогу? Если нет, притворюсь немым.

Чуть поодаль, в тени, стоял пожилой мужчина, злобным выражением и широкими брылями похожий на бульдога.

- Да, господин? – подойдя ближе, я поклонился.

Надо же, получилось! Уже проще. Хотя не слишком.

- Ты что тут ошиваешься?

- Проверял, достаточно ли в кладовой средства для натирки полов. Я уборщик.

- Хорошо, иди. Стой! Как тебя зовут?

- Глеб. Глеб… Шварц.

Вообще-то я был Чернов, но решил, что так, возможно, сойду за местного.

- Новенький? Что-то я тебя не помню. Тебя Брютхаузен нанял?

- Да, господин. На прошлой неделе.

- Хорошо, иди.

Уф, пронесло. Бульдог повернулся, засунул руки в карманы широких черных брюк и степенно понес свою упитанную тушку к лестнице. А я свернул за угол и увидел нишу за колоннами. Там было тесно, пыльно и темно, но все же лучше, чем в вонючем чулане. А еще туда доносилась музыка из бального зала, очень тихо. Когда все смолкнет, я буду знать, что бал закончился.

Прошло, наверно, часа три, а то и больше. Или мне так казалось из-за вынужденного безделья? Несколько раз кто-то проходил мимо, и тогда я плотнее втискивался в стену, чтобы не заметили, не вытащили и не спросили, какого черта я там прячусь.

Наконец стало тихо. Выждав еще немного, я выбрался из своего убежища и вернулся по коридору к чулану. Зашел туда, плотно закрыл дверь и выглянул в зал.

Глава 2

Кира

Это было похоже на кошмар, когда знаешь, что спишь, но никак не можешь проснуться. Или на фильм ужасов. Я вопила, звала Глеба, рыдала, без конца возила руками по зеркалу и чуть было не запустила в него каким-то обломком. В последний момент спохватилась, сообразив, что тогда Глеб точно не сможет вернуться.

Это была классическая паника и истерика. Когда они потихоньку выдохлись, я начала думать, что делать дальше. Сидеть здесь и ждать неизвестно чего, пока не умру с голоду? Возвращаться в ближайший город, идти в полицию? И что я там скажу?

Помогите, мы с мужем забрались в старый замок, там было зеркало, его туда затянуло.

Да меняв психушку отправят. И уж точно ничем не помогут.

При любом раскладе сейчас лучше остаться здесь. Уже смеркается, через час-полтора полностью стемнеет, и я окажусь посреди леса. Хоть зверей мы не видели за эти дни, зато звериного дерьма – сколько угодно. Не хотелось бы на выходе превратиться в него.

Ночевать в заброшке? Ну бывало со мной такое, правда, в компании. И даже тогда было страшновато, а уж сейчас-то…

Но человек такое существо, что, если не умер и не сошел реактивно с ума, все вынесет. Идти через лес страшно, ночевать в развалинах тоже страшно, других вариантов нет. Значит, выбираем меньшее зло. К тому же я цеплялась за призрачную надежду, что Глеб все-таки вернется. Как туда вошел, так и обратно выйдет… может быть.

Я спустилась в холл, где мы оставили рюкзаки, вытряхнула содержимое. В свой положила хлеб, консервы, воду, нож, плед и фонарик. Поднялась обратно, отцепила от рюкзака свернутый в рулон коврик-пенку, расстелила прямо у зеркала. После скудного холодного ужина завернулась в плед и стала ждать… неизвестно чего. Хотелось спать, но заснуть было страшно, поэтому таращилась в зеркало, где мутно отражалась моя мрачная физиономия.

Прошло, если верить телефону, три часа – хотя мне казалось, что намного больше. Давно стемнело, и я подумывала, не развести ли в камине костер из деревянных обломков, но тут вдруг зеркало стало наливаться тусклым голубоватым светом – как это было, когда мы только вошли в зал.

Всего минуту назад я видела свое отражение и смутные очертания пустого обшарпанного зала за спиной. И вдруг снова роскошный бальный, только такой же темный, как и здесь, лишь холодный голубоватый свет луны из окон. Навстречу мне – там, в зазеркалье – шел Глеб, одетый в какую-то странную одежду: свободные темные штаны и бесформенную рубашку.

- Глеб!!! – завопила я и вздрогнула, когда эхо насмешливо передразнило меня.

Он подошел совсем близко, и я коснулась холодного стекла. Протянув руку, Глеб тоже дотронулся до зеркала, и вдруг я почувствовала тепло его пальцев!

Его рука вцепилась в мою, крепко-крепко. Он что-то говорил или, может, кричал, но я не слышала. Упираясь ногами в пол, потащила его к себе. Глеб не сопротивлялся, но словно какая-то сила не позволяла ему протиснуться сквозь зеркало.

Я орала, материлась, рычала – и тащила, тащила. И даже казалось, что получается, но словно кто-то невидимый стоял у Глеба за спиной и тоже тащил его – прочь от зеркала. И у того, невидимого, сил оказалось больше.

Меня начало затягивать в зеркало – как будто в холодный густой кисель с иголками льда, больно и противно. Но это длилось от силы пару секунд. Меня словно выплюнуло на ту сторону, и мы с Глебом полетели на пол. Я оказалась у него на груди, он прижал меня к себе, но тут же отпустил, прошипев сквозь зубы:

- Твою же мать!

Я вскочила, бросилась к зеркалу, но оно снова стало твердым и гладким, отражая наши темные силуэты.

- Прекрасно, - вздохнула я. – Одно хорошо – что мы вместе. Я там чуть не рехнулась без тебя. А ты, смотрю, уже прибарахлился по-местному.

- Тише! – прошипел Глеб. – Вряд ли кто-то сейчас сюда придет, но лучше не рисковать.

- Что будем делать? Сидеть здесь и ждать, когда снова заработает?

- Оно может заработать через час или через сто лет, откуда нам знать. Я хотя бы могу выдать себя за уборщика, а вот ты наверняка вызовешь подозрение. Да еще в штанах. Тетки здесь ходят в кринолинах.

- Капец, - хныкнула я. – За уборщика, говоришь, выдашь себя? Это ты у уборщика одежонку позаимствовал?

- Да, типа того, - кивнул Глеб. – Тут бал начался, я спрятался в какой-то чулан со швабрами. И спецодежду прихватил. Там жутко воняло мастикой. Думал, что сдохну. Решил где-то в другом месте переждать, пока они натанцуются, потом вернуться.

Тут мне в голову пришла жуткая мысль, которой я поспешила поделиться:

- Глеб, а если это долбаное зеркало заработало только для того, чтобы затащить нас сюда? Увидело нас и включилось? Я ведь пыталась вытянуть тебя к нам, но в итоге оказалась здесь.

- Тогда почему оно не сделало этого сразу? Не захапало нас обоих? – засомневался он.

- Откуда я знаю? Может, энергии не хватило на двоих.

- Может быть. Тогда получается, что оно подпитывается от нас? Ты ведь сидела рядом с ним, да? Но оно не заработало. А когда я вернулся, включилось снова.

- Чернов, так это ты во всем виноват! – я пихнула его кулаком в бок. – Походу, ты его включил.

Глава 3

Глеб

Не имело смысла стонать, что все это бредовый бред, или топтаться у зеркала в надежде, что оно сжалится и отпустит нас. Стоило признать, что попали в другой мир. Причем попали вместе. Это все-таки было меньшим злом, чем оказаться в разных мирах, неважно, кто из нас где.

Мы вместе – это плюс. При переходе через портал получили автоматом владение местным языком – еще один плюс. Никаких других я, как ни пытался, так и не нашел.

Ладно, будем играть теми картами, которые попали в руку.

Есть хотелось зверски. С обеда прошло немало времени. Ужинать собирались уже перед сном, запалив костер, чего в частных владениях делать категорически нельзя.

- Кир, ты хоть поела?

- Немного, - вздохнула она. – Банку языка с хлебом.

- А у меня уже кишка кишке фигу показывает. Надо бы раздобыть чего. Перед балом наверняка ужин был, должно что-то остаться.

- Предлагаешь обнести кухню?

- А ты предлагаешь сходить в магазин?

- Глеб, ну что ты вечно к словам цепляешься? – рассердилась Кира. – Ничего я не предлагаю. Я бы лучше какую-нибудь прачечную ограбила. Раз ты себя за уборщика выдал, мне тоже ничего другого не остается.

Уборщик уборщиком, но как-то нужно легализоваться. Потому что-то надо что-то есть и пить, где-то спать. Чем хорош уборщик – имеет доступ ко всем помещениям. В том числе и к бальному залу с чертовым зеркалом. Может, когда-нибудь оно все-таки сменит гнев на милость и отпустит нас?

- План действий таков. Первым пунктом одежда для тебя. Вторым – еда. Дальше надо пристроиться где-то на ночлег. А завтра уже будем думать. По официальной версии я – новый уборщик Глеб Шварц, которого нанял Брютхаузен.

- А кто это? – наморщила нос Кира.

- Понятия не имею. Я напоролся на какого-то важного хрена, видимо, из дворцовой администрации. Сказал, что уборщик. А он спросил, Брютхаузен ли меня нанял. Я сказал, что да. Будем этой версии и придерживаться.

- Слушай, а если попадешься на глаза этому самому Брютхаузену? Спросит, кто ты. Ответишь, а он такой: чего?! Это когда я тебя нанял, плесень?

- А я постараюсь узнать, как он выглядит. Спрошу кого-нибудь, как его найти. Мол, меня к нему послали, а я не знаю, каков он из себя.

- Хитрый ты, Чернов. То есть Шварц. А я, значит, буду Кира Шварц? Ну ладно, сойдет. Идем искать прачечную, пока меня не застукали в штанах. А то еще сожгут на костре. Скажут, что ведьма.

Пока плясали вокруг зеркала, замок улегся спать. В коридорах никого не было. Мы договорились: если вдруг услышим шаги, Кира сразу прячется в тень, которой в этих лабиринтах хватало.

Поскольку прачечная точно не могла находиться на верхних этажах, мы спустились вниз и сделали по коридорам полный круг. Прачечную не нашли, но поскольку кухни тоже не обнаружили, предположили, что хозяйственные службы либо в подвале, либо вообще где-то в пристройках. Но кухня точно нет – не будут же еду носить через двор.

Еще один круг по коридорам, и на глаза попалась неприметная лестница, видимо, служебная. Кухня располагалась рядом с ней, а рядом большая комната с двумя длинными дощатыми столами.

- Наверно, тут едят слуги, - предположила Кира.

Подсвечивая телефонами, – что будем делать, когда разрядятся? – мы нашли в шкафу хлеб, сыр и что-то вроде жирной ветчины. Ели как воришки, озираясь, готовые сорваться от любого шороха. Хотя почему «как»? И правда воришки.

Наелись, выпили воды, зачерпнув ковшом из ведра, набили карманы про запас, пошли дальше, заглядывая во все двери подряд. Прачечную так и не нашли, но она и не понадобилась, потому что за одной из дверей оказалось что-то вроде бельевой, где кипами лежали простыни, полотенца, скатерти, а еще униформа слуг, мужская и женская.

- Фу! – скривилась Кира, взяв из стопки платье противного бурого цвета. – Как жаба.

- Не привередничай, примерь, - я взял у нее телефон и подсвечивал двумя фонариками сразу.

Платья оказались всего трех размеров: огромные, средние и маленькие. И все одинаково бесформенные. Как ни подтягивала Кира шнуровки, все равно выглядела пугалом.

- Ну и хорошо, - утешил я. – Меньше будут обращать внимание.

Я снял костюм уборщика, потом свои штаны и майку, оделся обратно в униформу. Родную одежду мы спрятали в какую-то нишу, куда, судя по толстому слою пыли, никто никогда не заглядывал. Там же, в подвале, нашли каморку, заваленную всяким хламом, разгребли в нем норку и устроились на ночлег.

- Знаешь, чего я хочу больше всего? – спросила Кира, прижавшись ко мне.

- Только не говори, что меня, это будет уже слишком.

- Дурак! – прошипела она, ущипнув за задницу. – Больше всего я хочу проснуться дома. Или на худой конец в палатке посреди леса. И больше никогда, слышишь, Чернов, никогда не лазать по этим гребаным заброшкам.

- Хорошее желание, - одобрил я. – Одна засада. Вряд ли нам обоим снится один и тот же сон. Я бы согласился на то, чтобы проснуться здесь, но как-нибудь все-таки вернуться домой. А насчет заброшек… ну да, пожалуй, согласен.

Глава 4

Кира

И снова сидеть и ждать!

Я никогда не отличалась терпением, и вот теперь судьба словно смеялась надо мной. А еще было страшно: вдруг в кладовку кто-то заглянет? Допустим, я, как и Глеб, выдам себя за новую служанку, но что я делаю тут, сидя посреди кучи хлама?

Сказать, что меня отправили навести порядок? Или найти что-то выброшенное случайно? Мне всегда нужно было иметь в голове несколько разных вариантов возможных событий.

В этом плане мы с Глебом сильно отличались. Мне всегда все нужно было распланировать на несколько месяцев, а то и лет вперед. На несколько дней – точно. Он жил так, словно вязал свитер: петельку за петельку. Как сложилось сегодня – так, исходя из этого, поступим завтра. Без разветвленных алгоритмов.

Из-за двери послышались голоса. Двое, мужчина и женщина, шли по коридору и разговаривали. Остановились прямо за дверью. Войдут или нет?

- С этими похоронами все вверх дном, - сказала женщина.

Глеб говорил, что владением местным языком мы получили автоматом, при переходе из одного мира в другой. Но все равно для меня стало неожиданностью, когда я осознала, что понимаю услышанное.

- Принцесса очень расстроена, - ответил мужчина. – Говорят, принц подозревает, что господин Брютхаузен умер не своей смертью.

- И он тоже? – ахнула женщина. – Как бедная Якобина? Но кому же они помешали?

Брютхаузен? Тот самый, который якобы нанял Глеба на работу? Что тут вообще творится такое?

Я осторожно подобралась к двери поближе, чтобы не упустить ни слова.

- Господин Никкер, конечно, добрый человек, но какой из него управляющий? Он даже нас толком запомнить не может. То в лицо не узнает, то имя переспрашивает. А тут хозяйство всего замка!

Ага, здесь явно смена власти, и это нам может оказаться на руку. Брютхаузен этот самый, выходит, был управляющим, а теперь вместо него бестолковый Никкер. Возможно, тот важный хрен, на которого вечером напоролся Глеб. Теперь уже точно никто не проверит, кого покойный принял на работу. Может, и меня удастся под эту марку протащить.

Парочка ушла, я села на стул со сломанной спинкой и стала обдумывать услышанное.

Во-первых, в этом мини-замке живут принц и принцесса. Во-вторых, управляющего, возможно, убили, и не только его. Да уж, очень вовремя нас сюда занесло, ничего не скажешь.

Наконец в дверь тихо стукнули три раза – как мы договорились с Глебом. Он вошел и протянул мне румяный пирог, оглушительно пахнущий мясом. Аж слюнки потекли.

- Ну чего там? – промычала я с набитым ртом.

- В общем, все удачно складывается, если можно так сказать, конечно. Брютхаузен, как выяснилось, был управляющим, и он позавчера умер.

- И, говорят, не своей смертью, - важно вставила я.

- Откуда ты знаешь? – вытаращился на меня Глеб.

- Подслушала разговор. Мужик с бабой обсуждали в коридоре. Мол, не своей смертью бедняга умер, как и какая-то Якобина. И что это принц так считает. А принцесса сильно всем этим расстроена. И что новый управляющий Никкер ничего не помнит, ничего не знает. В общем, лось, лосось и прочая глупая фауна. А ты как узнал?

- А увидел парня какого-то, подхожу и говорю: так и так, я новенький, никто толком сказать не может, куда идти, что делать. Где найти господина Брютхаузена, он нас с женой нанял на работу, мы приехали. А он: да умер Брютхаузен, завтра похороны. Иди к Никкеру, он теперь управляющий. Подсказал, где его найти. Прихожу – а там тот самый тип, вчерашний. На бульдога похож. А, говорит, уборщик, чего тебе? Да, вот, говорю, нам бы с женой как-то устроиться – с комнатой, с едой. А то мы приехали вчера, так и болтаемся, не знаем, куда приткнуться.

- И про меня тоже сказал? – уточнила я.

- Ну да, конечно. Что тебя наняли комнатной. Это вроде как горничная. Все лучше, чем уборщицей или прачкой, согласись.

- Ну да. И что?

- Он повздыхал, сказал, что тут капец что творится, потому что прежний управляющий умер, а он еще не успел ни во что вникнуть. Позвал какого-то мужика, тот сказал, что на чердаке есть одна комната свободная, можем там жить. А едят все слуги вместе, три раза в день. Но раз мы не знали, то можно что-то попросить на кухне. Вот два пирога мне там и дали. Свой я уже съел, этот тебе.

- Спасибо! – прожевав последний кусочек, я облизала пальцы. – А теперь что?

- А теперь мне надо идти к старшему уборщику, он скажет, что делать. А тебе, по идее, к старшей горничной, то есть комнатной. Но засада в том, что ее нет. Потому что она тоже умерла.

- Та самая Якобина?

- Да. Только она еще на прошлой неделе умерла, и новую пока не назначили. Поэтому надо просто найти какую-нибудь комнатную, и она скажет, что делать.

- Ну ладно, пойдем.

- Мне, кажется, туда, - сказал Глеб, когда мы поднялись из подвала на первый этаж. – А ты иди наверх и заглядывай во все комнаты подряд, пока не увидишь какую-нибудь служанку.

Он скрылся в коридоре, а я поднялась по той же служебной лестнице на второй этаж. Какие-то комнаты были пустыми, какие-то закрытыми, но никаких горничных я не встретила. Похоже, персонал использовал чрезвычайную ситуацию, чтобы побездельничать.

Глава 5

Глеб

Старший уборщик – это звучало немного стебно. Может, у него еще и какой-нибудь младший заместитель имеется? Или помощник? Младший помощник старшего уборщика – звучит!

По словам Никкера, звали его Гюстав. Он должен был назначить мне уборочные площади. Хотелось бы, чтобы в них входил бальный зал, но вряд ли стоило надеяться на такую удачу.

Гюстав, мрачного вида мужик с толстой бабьей задницей, натирал надетой на ногу щеткой паркет в большой гостиной.

- Чего тебе? – буркнул он, когда я вошел.

- Ты Гюстав? – спросил я, остановившись на безопасном расстоянии.

- Ну я.

- Меня Никкер прислал. Я новый уборщик.

- Новый? – Гюстав отвесил губу. – А вот одежонка на тебе старая. Моя. А я-то думал, кто ее сдернул.

- Прости, - я пожал плечами. – Никкер сказал, что можно взять в чулане.

- Осел жирный! В кладовой в подвале одежда, а не в чулане. Ладно, оставь себе, я новую взял. Иди туда, где она была, бери щетку, ведро и мой пол в бальном зале. А когда просохнет, будешь натирать.

- Хорошо, - кивнул я, стараясь не показывать радость. Тем более не факт, что зал достался мне на постоянку. Может, старший уборщик просто распределяет на всех актуальный фронт деятельности.

Первым делом я, разумеется, проверил статус зеркала. Портал не работал. Тогда взял из чулана ведро, принес с кухни воды и начал намывать пол. Когда учился в институте, подрабатывал «мальчиком» в частной стоматологической клинике. То есть делал все, что скажут. И полы тоже мыл частенько. Площадь там была побольше этого зала.

Я уже закончил и сидел на банкетке, дожидаясь, пока пол просохнет, когда в зал вошел Гюстав.

- Эй, ты, как тебя?

- Глеб, - подсказал я.

- Принц потерял вчера застежку от манжеты. Золотую. Если найдешь, принесешь мне, понял? Не вздумай зажать. Узнаю – отправишься в тюрьму. Понял?

- Да, конечно.

Он ушел, а я встал – и тут же ее увидел. Золотой паучок закатился под банкетку, поэтому я его и не заметил, когда мыл пол. Подобрал и задумался, держа находку на ладони.

Гюстав наверняка отнесет застежку принцу, получит благодарность, а может, и вознаграждение. И меня это вовсе не огорчило бы, если бы не его противная надменность. Вот так и проявляется холуйская натура: дай ему крохотную, с ноготок, власть, и он загнобит всех подряд. Не зря говорят, что нет страшнее пана, чем бывший холоп.

Я уже хотел бросить застежку обратно под банкетку, но тут дверь снова открылась. На пороге остановился молодой мужчина, примерно мой ровесник, одетый с вызывающей роскошью. Выражение его лица было не менее противным и надменным, чем у Гюстава. Темно-серые глаза смотрели с холодным прищуром, пряди темных волос, коротко подстриженных сзади, падали на лоб в живописном беспорядке.

Принц? Или какой-нибудь придворный вельможа? Не хотелось бы ошибиться. Поэтому я просто поклонился.

- Не видел мою застежку? – спросил он так, словно обвинял меня в краже, и показал расстегнутый манжет рубашки, торчащий из-под обшлага рукава.

Значит, все-таки принц.

- Да, ваше высочество, - я подошел к нему и протянул застежку на ладони. – Как раз хотел отнести старшему уборщику.

- Ты молодец, - принц снисходительно улыбнулся. – Мог бы ведь сказать, что не видел, и оставить себе. А может, и не молодец, просто олух. Вот что, и правда оставь ее. Продашь и купишь… не знаю, что там тебе нужно.

- Благодарю, ваше высочество, - я снова поклонился. – Но я не могу ее взять. Если попытаюсь продать, скажут, что украл.

- Хм… - принц задумчиво пожевал губу. – И правда. Ты точно не олух. Пойдем со мной, ты заслуживаешь вознаграждения.

Держась в кильватере, я следовал за принцем по коридору, пока мы не пришли в небольшую комнату, где за письменным столом сидел парень в синем камзоле.

- Эрест, выдай этому… как тебя зовут? – принц повернулся ко мне.

- Глеб Шварц, ваше высочество.

- Выдай Шварцу два… нет, три гульда.

- Благодарю, - повторил я.

Интересно, три гульда – это много или мало? Что на них можно купить? Ничего, Кира разберется. У нас общей семейной казной заведовала она.

Принц вышел, а парень, то ли секретарь, то ли казначей, нырнул под стол и вынырнул с тремя золотыми монетами, которые протянул мне.

- Ты новенький? – спросил он. – В ведомостях на оплату нет никакого Шварца.

- Да. Нас с женой нанял Брютхаузен.

- Понятно. Напомни Никкеру, чтобы записал вас в списки, иначе не получите оплату. А три гульда за что?

- Я нашел застежку, которую принц потерял.

- А, ту, что как паук? Щедро. Сама по себе она стоит гульда полтора, не больше. Видимо, ему понравилось, что ты ее не присвоил, а вернул.

- Здесь все всё крадут? – невинным тоном поинтересовался я. – В смысле, в замке?

Глава 6

Кира

Я шла за принцессой и пыталась справиться с паникой.

Я же ничего не знаю, ничего не умею, как буду ей прислуживать? Я даже на себе платье толком не смогла зашнуровать, все вкривь и вкось.

Так, так, спокойно. Ну прогонит она меня, пойду пыль вытирать. Нам с Глебом нужно кровь из носу зацепиться за этот замок. Это единственная возможность вернуться домой. Может, и нет, конечно, но выход обычно там же, где и вход.

- Расшнуруй мне платье, - приказала принцесса, когда мы вошли в роскошно обставленную и отделанную в розовых тонах спальню, эдакий домик для Барби.

Она и сама выглядела натуральной Барби, только слегка постаревшей. Нет, повзрослевшей, так вернее. Интересно, сколько ей лет? Талия тонкая, грудь высокая. Это, конечно, могло быть из-за корсета, но и морщин особо не наблюдалось. И все же я дала бы ей лет тридцать пять, не меньше. А может, и очень хорошо ухоженные сорок.

А еще мне померещилось в ее лице что-то… искусственное, что ли? Нет, не пластика, конечно, но что-то странное. Как будто немного неживое.

- Ох, как же у меня болит голова, - пожаловалась принцесса, потирая виски. – Весь этот ужас! Сначала бедная Якобина, потом Брютхаузен. И кому они только помешали?

- Прошу прощения, ваше высочество, но мне ничего об этом не известно, - ответила я, путаясь в крючках и завязках на спине. – Муж разговаривал с господином Брютхаузеном на прошлой неделе, а потом вернулся за мной в… деревню. Мы приехали только вчера.

- Да что ж ты так возишься, Кира? – она нетерпеливо дернула плечом. – Я хочу лечь поскорее. И этот бал еще вчера. Мы же не могли отменить его из-за смерти распорядителя замка. Нас бы не поняли. Но это же жутко – танцевать, когда рядом лежит покойник, а где-то бродит убийца. И я сразу вспомнила, как сама лежала в этом страшном сне и не могла пошевелиться. Ну все уже?

- Да, госпожа. Простите, у меня нет должной сноровки. Но я научусь, если дадите мне возможность. Хотите, я попробую снять вашу головную боль?

- А ты умеешь? – спросила она с недоверием, забираясь под одеяло в корсете, сорочке и нижней юбке поверх панталон.

- Немного умею. Скажите, а на что похожа ваша боль? Она сжимает, давит? Как обруч или лента? По всей голове?

- Да, - удивилась принцесса. – А откуда ты знаешь?

- Эта боль от напряжения. Вы устали, а еще взволнованы и расстроены.

Снимая с нее платье, я обратила внимание, насколько сильно скованы мышцы плеч, спины и шеи. Массаж воротниковой зоны мог если не полностью снять боль, то хотя бы ослабить ее.

- Лягте на живот, ваше высочество. Закройте глаза и постарайтесь расслабиться. Думайте о чем-то приятном. Представьте, что лежите на теплом мягком песке у реки и греетесь на солнце.

- Я никогда не лежала на песке у реки, - вздохнула она. – Но попробую представить. Должно быть, это приятно.

Вообще-то я предпочла бы, чтобы она сидела, но лежа ей было легче расслабиться. Я разминала, разглаживала ее мышцы от затылка до надплечий. Принцесса сначала ворчала, что ей больно, потом стала издавать что-то вроде мурлыканья.

Массаж я освоила еще во время учебы в институте, а когда после ординатуры начала работать в поликлинике, он давал хороший приварок к скромной зарплате физиотерапевта. К счастью, Глеб в частной клинике получал очень неплохо, поэтому мы могли позволить себе путешествия, да и вообще не особо экономили.

- И правда почти не болит! – изумленно ахнула принцесса. – Кира, ты волшебница! Как удачно я тебя встретила. Все, останешься при мне. А с платьями научишься, не так уж это и сложно.

- У вас часто болит голова, ваше высочество? – насторожилась я.

Она что, без конца психует? И что это за странная фраза о том, что лежала и не могла пошевелиться?

- Ну не каждый день, конечно, но бывает. С тех пор как… как все это произошло. Ну ты знаешь.

- Простите, но нет. Не знаю.

- Как? – она повернулась на бок и уставилась на меня. – Я думала, что все королевство знает. Хотя… ты тогда была еще совсем девочкой. Сколько тебе? Двадцать пять?

- Двадцать восемь. Моя семья жила далеко отсюда.

- Я расскажу тебе как-нибудь. Это были страшные времена, я не люблю их вспоминать. И потом, когда моя свекровь… Ой, нет, - она поежилась, - лучше не надо. Иначе опять разволнуюсь, и опять заболит голова. Столько лет прошло, а как будто все случилось вчера. Думаю, теперь я смогу уснуть, - добавила, помолчав. – А ты пока иди, уже скоро обед. Когда вернешься, сиди в моей гостиной. Это соседняя комната. Если понадобишься, позову.

Я спустилась в подвал, где в зале рядом с кухней уже собирались слуги. Все рассаживались на свои привычные места, косились на меня, но никто даже не заговорил. Мне удалось сесть с краю, так, чтобы можно было подвинуться, если придет Глеб.

Он появился, когда обед уже начался. Причем с таким видом, как будто сорвал джек-пот. Но я не обольщалась, вряд ли это было связано с возможностью нашего возвращения домой. Скорее, старший уборщик похвалил его за то, что он так классно моет пол.

Однако оказалось, что он попал в милость к принцу – так же, как я к принцессе. И хотя принц не сделал Глеба личным слугой, найденная пуговица – или что там? – значила немало.

Глава 7

Глеб

Кира оказалась права. О том, что я нашел застежку и отдал принцу, Гюстав узнал почти мгновенно. Беспроводной интернет в замке работал исправно. В смысле, сарафанное радио.

Поговорив с Кирой, я пошел натирать паркет в бальном зале, а она вернулась к принцессе. Гюстав уже ждал меня, раздувшись от злости.

- Я тебе что сказал? – прошипел он. – Найдешь – отдашь мне. Мне, а не принцу!

- А что было делать? – я пожал плечами. – Я ее увидел и подобрал, а он как раз вошел. Это ты мою застежку нашел, спрашивает. Пришлось отдать.

Гюстав, конечно, не поверил, но и ему нечего было на это сказать.

- До вечера чтобы закончил! – приказал он и вышел.

Намазать мастикой и натереть щеткой здоровенный зал в одиночку – это было примерно как Золушке перебрать… что там она перебирала? Да неважно. В общем, анрил без магической помощи.

Я покосился на зеркало, которое равнодушно наблюдало, отражая все, до чего могло дотянуться. На всякий случай подошел, пощупал.

- Хоть бы помогло, что ли, - пробормотал себе под нос.

Ну а что? Крибле-крабле-бумс – и весь зал сверкает.

Зал действительно засверкал: зеркало отразило вышедшее из-за тучи и заглянувшее в окно солнце. И стало видно, что пол я помыл халтурно, весь паркет в разводах.

А вот потому что точнее нужно формулировать, молодой человек.

- Эй, ты, как тебя? Шварц?

Я обернулся и увидел Эреста, который стоял на пороге, важно скрестив на груди руки.

- Бросай это дело, принц тебя зовет.

- А куда идти? – я прислонил щетку к стене.

- Пойдем провожу.

На лице у него было написано метровыми буквами: эх, не нравишься ты мне, вонючка, но…

Ты мне тоже не нравишься, парень, так что мы квиты.

Мы спустились на первый этаж, прошли по коридору, и Эрест постучал в резную белую дверь. Ответа дожидаться не стал, приоткрыл ее и втолкнул меня в огромный кабинет, отделанный такой же белой резьбой. Это было похоже на торт с сахарной глазурью.

Принц сидел за столом, развалившись в кресле и положив одну ногу на мягкий табурет. Колено поверх узких штанов туго обхватывала повязка.

- Ее высочество взяла твою жену своей служанкой, - сказал принц, когда Эрест вышел. – У меня слуга есть, но мне понравилась твоя честность. И здравый смысл. Будешь моим слугой для особых поручений. Ты новый человек в замке, ничего тут не знаешь, но в этом есть преимущество – свежий взгляд. Присядь, - он снял ногу с табурета.

Я подошел ближе и опустился на него. Принц задумчиво покусывал подобие карандаша - грифель вставленный в стержень гусиного пера. Я терпеть не мог эту дурацкую привычку тащить в рот что попало, поскольку исправление ее последствий было частью моей работы.

- На прошлой неделе убили Якобину, старшую комнатную. Она лежала лицом в стол, вся красная и раздутая. Рядом на тарелке недоеденное пирожное с орехами.

Отравленное пирожное? Или, может, аллергия на орехи, анафилактический шок? Отек Квинке?

- Почему вы думаете, что ее убили, ваше высочество?

- Потому что Якобина знала: орехи для нее опасны. И никогда их не ела. Ничего такого, где могли быть орехи. Они были не внутри пирожного, а сверху. Как ты думаешь, стала бы она так рисковать?

- Вряд ли, - согласился я. – А господин Брютхаузен?

- Они были женаты почти тридцать лет, но терпеть не могли друг друга. Не думаю, что он покончил с собой от горя. Скорее, ему помогли.

- А что с ним случилось?

- С ним? – принц посмотрел на меня с недоумением, но тут же вспомнил, что я ничего не знаю. – Он выпал из окна башни. Той самой, где жила Карбосса.

Мне показалось, что я начал смотреть «Санта-Барбару» с середины.

- А кто такая Карбосса?

- Ты и этого не знаешь? Я думал, ту историю обсуждали все, от стариков до младенцев. Особенно когда Граэмы начали плести свои небылицы.

- Мы с женой приехали с севера, ваше высочество. Я первый раз слышу и о Карбоссе, и о Граэмах.

Это было правдой, хотя какие-то звуковые ассоциации царапали череп изнутри.

- Карбосса была тринадцатой фрейлиной королевы. Она всегда и везде опаздывала, и поэтому ей постоянно не хватало места то за столом, то на первой скамье во время церковной службы, то в каретах, когда все ехали на прогулку. Говорили, что очень давно она была прекрасной девушкой, но к тому времени, когда все случилось, уже превратилась в безобразную старуху. Ей позволяли жить в замке из милости, снисходя к ее знатному происхождению.

Принц уронил карандаш, но поднимать не стал. Подвинул вытянутую ногу с повязкой, поморщился.

- Видишь ли, Шварц, Брютхаузен и Якобина были единственными, кто остался в замке с тех времен. И единственными, кто застал Карбоссу. И то, что он выпал из окна ее комнаты, это не случайность. Я уверен.

Глава 8

Кира

Вернувшись к покоям принцессы, я хотела войти в гостиную, у которой была отдельная дверь из коридора, но услышала, что в спальне разговаривают.

- Может, тебе уехать, мама? – спросил мужской или, скорее, юношеский голос.

- Нет, Зоннер, - я узнала принцессу. – Куда мне ехать?

- К дедушке, - предложила девушка или, может, молодая женщина.

- К которому? Ни один из них не будет мне рад.

- Но почему? – в голосе юноши возмущение мешалось с недоумением. – Я еще могу понять, почему тебя не хочет видеть дедушка Руперт, но дедушка Йохан почему? Он же твой отец.

- Он не может… или не хочет простить мне того, что я вышла замуж за вашего отца.

- Как это глупо! – отрезала девушка. – Он и нас с тобой не хочет видеть, Зонн. Впрочем, я тоже не горю желанием с ним встречаться. Но если маме страшно оставаться здесь…

- Перестаньте, - повысила голос принцесса. – Страшно или нет, но я никуда не уеду. Вы же не думаете, что Карбосса воскресла и вернулась, чтобы убить меня? А кому я еще могу понадобиться через столько лет?

- Но кто-то же убил Якобину и Брютхаузена, - возразил юноша по имени Зоннер. - Кстати, как его звали?

- Никогда не слышала, - ответила сестра.

- Кажется, Манфред, - неуверенно сказала принцесса. – Но точно не знаю. Все звали его по фамилии.

Я не собиралась подслушивать, но их разговор так увлек меня, что заставил буквально прилипнуть к двери. Когда она открылась, едва успела отскочить.

- Тебе чего? – сердито спросила девушка, хорошенькая и очень юная, вряд ли старше шестнадцати.

Она была копией своей матери: те же светлые волосы и голубые глаза, те же кукольные черты лица, только нежные и свежие. Я подумала, что верно определила возраст принцессы. Даже если она родила детей лет в восемнадцать, ей должно быть как раз около тридцати пяти.

- Кто там, Лунна? – крикнула она.

- Какая-то служанка.

- Кира? – из-за плеча девушки я увидела, что принцесса села в постели. – Пусть зайдет.

Лунна молча посторонилась и пропустила меня в спальню, где на стуле рядом с кроватью сидел юноша в богатой одежде. Видимо, они с сестрой были близнецами. Но если куколка Лунна выглядела мило, парню эти черты совсем не шли. Он казался раздражающе слащавым - вовсе не Кеном, а той же Барби, только коротко стриженной и в мужской одежде.

Что за детектив тут творится? Вот же вляпались мы с Глебом.

Зоннер, Лунна, Карбосса – какие-то ассоциации крутились в голове. Что-то смутно знакомое.

И вдруг меня осенило!

Когда мы вчера подошли к зарослям, Глеб сказал, что нужно сквозь них прорубаться. Прямо замок Спящей красавицы. А я еще рассмеялась: может, это он и есть? Ведь действие некоторых сказок братьев Гримм происходит именно в Шварцвальде.

Спящая красавица – это такой бродячий сюжет, у многих народов есть. И писатели использовали его неоднократно, в самых разных вариантах. Не только братья Гримм, но и Джамбаттиста Базиле, и Шарль Перро, и… кто там еще? Когда-то я обожала сказки, перечитала их великое множество, и не только детские адаптации.

Так вот в одном из «взрослых» вариантов принц продрался сквозь заросли в замок, увидел спящую принцессу и, как это изящно описывалось, «собрал первые плоды любви», в результате чего та через девять месяцев родила во сне близнецов: мальчика и девочку. Прямо как медведица. Дети ползали по спящей мамаше, искали грудь, промахнулись, нашли палец и высосали из него то ли шип от розы, то ли занозу от веретена. Ну и разбудили ее тем самым. Там дальше было еще много всякой жути, но я точно помнила, что назвали детей Солнце и Луна. Зоннер и Лунна?

А злую фею, которая подкинула принцессе то ли цветочек, то ли прялку, звали Карбос или Карабос.

Карабосса?

Походу, Глеб своим предположением угодил в десяточку.

Вот уж точно, попали так попали. В страшную сказочку про Спящую красавицу с продолжением.

- Я тоже пойду, - Зоннер встал и направился к выходу. – Но я бы на твоем месте все-таки подумал, мама.

- Они убеждают меня уехать отсюда, Кира, - принцесса со стоном закрыла глаза и потерла виски.

- Опять болит голова? – сочувственно спросила я.

- Немного. Ничего удивительного, когда происходит такое. Особенно если тебе уже под шестьдесят.

- Под шестьдесят?! – я невольно вытаращила глаза.

Ну да, точно. Это она. Спящая красавица. Как ее звали хоть в сказках? Аврора? Нет, это в балете и у Диснея. А в сказках никак не звали. Просто Спящая красавица.

- Если точнее, то пятьдесят пять. Я пролежала в зачарованном сне двадцать лет, не старея. Выгляжу ровесницей мужа, которому тридцать пять, может, даже и моложе, а на самом деле… Но ты ведь ничего об этом не знаешь, да?

- Не знаю, - мне даже не пришлось притворяться изумленной, хотя если я и была чем-то удивлена, то только тем, что все это правда.

Глава 9

Глеб

Мы договорились, что я останусь уборщиком – так мне будет удобнее наблюдать за происходящем в замке. Да и сильной ненависти у персонала не вызовет. Хватит уже того, что Кира стала личной служанкой принцессы, а принц наградил меня за находку.

Вернувшись в бальный зал, я снова на всякий случай потрогал зеркало и начал размазывать по полу все ту же отчаянно воняющую мастику.

Неужели и правда мне придется намазать и натереть весь зал одному?

Не успел я подумать об этом, как дверь открылась и вошел парень лет двадцати в такой же одежде, как у меня.

- Привет, - сказал он. – Ты Шварц?

- Привет, - ответил я. – Вообще-то Глеб. Шварц – это фамилия.

- Глеб… Шварц, - парень словно попробовал то и другое на зуб. – Думаю, все будут звать тебя Шварцем. Глеб – язык вязнет.

- Да мне все равно. А тебя как зовут?

- Майрунт Бэр. Просто Бэр. Гюстав прислал меня на помощь.

- Отлично, - обрадовался я. – Вдвоем быстрее управимся. Давай так. Я часть уже намазал, могу там натирать. А ты мажь остальное. Потом вместе дотрем.

- Давай, - согласился он и взял жбан с мастикой. – А ты откуда, Шварц?

Поскольку я не знал ни одного местного названия, просто сказал, что мы с женой приехали с севера.

- Так это твою жену принцесса взяла служанкой вместо Зеллы?

- Да.

- Неплохо для первого дня, - усмехнулся Бэр. – Тебя принц наградил, ее принцесса приблизила к себе. Будь осторожен, Шварц, у нас люди… завистливые. А сейчас все еще встревожены этими странными смертями. Как будто палку в муравейник бросили. Короче, любви к себе не жди.

- Да это понятно, - я пожал плечами и надел на ногу щетку. – Хотя мы не напрашивались.

Уже минут через пять стало ясно, что ночь мне предстоит веселая. Одна надежда на Киру. Она хоть и была физиотерапевтом, но массаж делала мастерски, в том числе и спортивный, облегающий крепатуру. Я регулярно ходил в тренажерку, занимался растяжкой, но прорабатывал совсем другие мышцы.

- Ты так не старайся, - заметил Бэр, посмотрев на меня. – Иначе завтра с постели не встанешь. Этот проклятый зал все ненавидят. Одно дело слегка коридор натереть, где ковров нет, и совсем другое здесь после бала. Но есть одна хитрость. Надо не ждать, пока мастика впитается, а быстро проходить щеткой сверху, не втирая. Тогда будет блестеть. Другое дело, что ее очень быстро стопчут, но это уже неважно. Все равно зал используют только во время балов, после каждого приходится натирать снова.

- Спасибо, - поблагодарил я и попробовал делать так, как он сказал.

Действительно, это было проще и не требовало таких усилий. Вдвоем мы справились за пару часов.

- А теперь сидим здесь, - сказал Бэр. – Щетки не убираем. Если вдруг зайдет Гюстав, то мы усердно трудимся. До самого ужина. А потом свободны.

- А у уборщиков есть какие-то постоянные площади? Или он каждый день распределяет, кто куда пойдет?

- Распределяет. И, боюсь, тебе, Шварц, будет доставаться все самое противное.

До ужина мы сидели и болтали, прислушиваясь, не донесутся ли шаги из коридора. К счастью, это крыло было малопосещаемым, просто так там никто не болтался. Я узнал от Бэра немало полезных сведений об обитателях замка и об установленных порядках. Упомянул он и о двух загадочных смертях.

- Они были мужем и женой – Брютхаузен и Якобина. Пожилые уже, бездетные. Якобина ела пирожное с орехами, подавилась и умерла. А Брютхаузен то ли выпал из окна башни, то ли выбросился. Только зачем ему это было?

Я уже слышал от принца другую версию, но говорить об этом не стал. Наоборот, спросил:

- Может, от горя? Что она умерла?

- Да ну! – махнул рукой Бэр. – Они терпеть друг друга не могли. Говорили, что Якобину выдали за него замуж насильно. Нет, тут что-то другое. Ходят слухи, что их убили. Обоих. Но зачем? Кому и чем они помешали?

Мне хотелось поскорее оказаться в нашей с Кирой комнате и начать читать записи принца. Может, это наведет на какие-то мысли? Я уже заходил туда после разговора с принцем и спрятал дневник за спинкой кровати.

Комната была крохотная, тесная, но хотя бы не в подвале. Даже с маленьким окошком. Помещались там кровать, на вид полуторка, комодик, стол и два стула. А еще табурет с умывальным тазом и ночной горшок под кроватью.

На этаже была общая уборная, висящая на стене замка над выгребной ямой, и некое подобие душевой с решетчатым полом и лоханками для горячей и холодной воды, которую предварительно надо было натаскать ведрами с кухни. Прачечная, как мы и предполагали, находилась во дворе. Форменную одежду стирали централизованно, а с личной слуги должны были управляться сами, взяв лоханку, воду и мыло.

- Расскажу кое-что интересное, - сказал я Кире, когда мы встретились в столовой за ужином.

- Я тоже, - ответила она одними губами. – Потом.

На нас косились с открытой недоброжелательностью. Если во время обеда еще мало кому было известно, кто мы такие, то теперь уже весь стафф знал о нашем фаворе. Вокруг нас возникла своего рода зона отчуждения. Мы поспешили побыстрее доесть и уйти к себе на чердак.

Глава 10

Дневник принцессы Розамунд

Человеческая память так непрочна. Когда все только случилось, мне казалось, что буду помнить до мельчайших подробностей и до конца жизни. Но не прошло и нескольких лет, как я поняла, что воспоминания тускнеют, теряют краски. Именно поэтому хочу записать все, о чем еще не забыла.

Уже сейчас молва исказила события до неузнаваемости, особенно когда братья Граэмы написали об этом книгу, полную нелепых выдумок. Что же будет через десять, двадцать лет?

Итак, начнем с того, что я, принцесса Розамунд-им-Дюстервальд, единственная дочь короля Йохана и королевы Амалии, была долгожданным ребенком. Мои родители поженились очень молодыми, им не исполнилось даже семнадцати лет. Точнее, их поженили, поскольку впервые они увидели друг друга перед свадебной церемонией. Тогдашний король Зейгель был неизлечимо болен, поэтому хотел видеть своего сына и наследника женатым. Также он надеялся увидеть внука, однако этой мечте не суждено было осуществиться. Через два года, когда его дни подошли к концу, Амалия так и не была беременна.

Прошло десять лет, но королевская пара все еще не обзавелась наследником. Каких только лекарей не приглашали ко двору, каких снадобий не перепробовали, ничего не помогало. Советники убеждали Йохана развестись с бесплодной женой и выбрать новую, однако тот любил Амалию и не желал с ней расставаться. На случай, если умрет бездетным, король издал указ, гласивший: при отсутствии наследника трон перейдет к младшей ветви рода Дюстервальд. Правителем станет двоюродный брат Йохана Брюстер или кто-то из его потомков.

Однако родилась я, и отец внес изменения в правила наследования. Трон переходил к старшему потомку короля, независимо от пола. При этом указ все равно оставался в силе – ведь все люди смертны.

Граэмы писали, что говорящая жаба предсказала мое рождение матери, когда та купалась в озере. Может, жаба и была, может, даже что-то и предсказала, но к озеру неподалеку от Фербурга Амалия ездила вовсе не купаться. Там, в охотничьем домике, она встречалась со своим любовником – тем самым Брюстером, который должен был стать королем при отсутствии других наследников. Судя по тому, что на свет после этих встреч появилась я, бесплодной была вовсе не королева.

Король Йохан о свиданиях знал, но старательно закрывал на это глаза. Если я и была дочерью Брюстера, то согласно тому же самому указу все равно становилась наследницей трона.

Однако подобные новшества едва не привели к вооруженному восстанию. Далеко не все желали видеть на троне женщину, хотя такие примеры в истории имелись. Среди противников женской власти были люди влиятельные, поэтому, чтобы не лишиться всего, отец принял еще одну поправку, которая фактически лишала меня возможности править самостоятельно.

После смерти короля Тайный совет должен был назначить регента из числа своих членов. Но как только я выходила замуж, регентство переходило к моему мужу. Разумеется, свататься ко мне начали еще до рождения, даже не зная, какого пола будет младенец. К моменту появления на свет у меня уже было с десяток женихов, от младенцев до стариков, и все королевской крови. Аллеманда представляла собой союз многочисленных королевств, размером с носовой платок каждое, поэтому желающих присоединить Дюстервальд к своим владениям хватало.

По случаю моего рождения отец устроил грандиозный праздник. Все знатные люди королевства получили на него приглашения. По оплошности секретаря, составлявшего списки, обошли лишь одного человека – Карбоссу Крайенборг. К моменту моего рождения Карбоссе исполнилось шестьдесят, и она почти не выходила из своей комнаты.

Рассказывали, что в молодости Карбосса была очень красива. Она трижды побывала замужем, однако все ее мужья умирали через несколько лет после свадьбы. Надо ли говорить, что ее стали считать черной ведьмой и обходить стороной. К тому же Карбосса имела привычку всегда и везде опаздывать, а потом обижаться, что ей не хватило места или угощения.

Услышав из башни громкую музыку, она спустилась вниз. Во всех залах были накрыты столы, но для нее свободного места не нашлось. Так уж вышло, что на пути ей попался сам король. Был он изрядно пьян – то ли от радости, то ли, наоборот, от досады, что отцом младенца оказался кто-то другой.

- Ты снова все проспала, Карбосса, - сказал Йохан с насмешкой. – Вот и не досталось тебе места за столом.

Досужие сплетники потом придумали ее якобы предсказание: принцесса умрет, уколовшись то ли шипом розы, то ли веретеном, то ли еще чем-то. Или уснет на сто лет.

- Если бы меня пригласили, я бы не опоздала, - на самом деле сказала Карбосса.

- Будь рада, что тебе вообще разрешают жить во дворце, - рассердился король.

- Жить здесь мне разрешила твоя мать, щенок, - надменно ответила она и удалилась к себе.

Йохан впал в ярость и приказал заточить ее в темницу за оскорбление его величества. Однако за свою старую фрейлину заступилась вдовствующая королева Хельгард. Протрезвев, король помиловал Карбоссу и отправил ее в лесной замок Танненборг, запретив возвращаться в столицу.

Когда-то давно это была пограничная крепость, однако со временем Дюстервальд присоединил к себе соседнее мелкое королевство. Крепость утратила свое военное значение и стала охотничьим замком, куда короли приезжали, чтобы загнать оленя или кабана. В порядке его содержал небольшой штат прислуги.

Глава 11

Кира

Я прочитала Глебу ровно столько, сколько успела до этого осилить сама. Буквально на последних строчках масло в светильнике закончилось.

- Зи заен, - хмыкнул он.

- Чего?

- Вы смотрели, вы видели. В старых немецких сериалах такое писали в конце серии. Типа «продолжение следует».

- Ты смотрел старые немецкие сериалы?

- Бабушка смотрела. Детективы. Она была учительницей немецкого. Меня тоже заставляла, но я не проникся. Сходить поискать масла? Я бы не стал телефоны до конца разряжать.

- А что толку? – я пожала плечами. – Все равно разрядятся. Не сегодня, так завтра или послезавтра.

- А вдруг завтра или послезавтра понадобится для чего-нибудь поважнее? Ладно, неохота идти. Прочитаем утром.

- Утром тебе полы драить, а мне вокруг принцессы скакать. Такими темпами закончим к зиме. Если раньше всех тут не поубивают. А тебя принц, кажется, назначил детективом.

- Ну кое-какие исходные данные у нас уже есть. Давай подведем итоги.

- Ага, типа оперативку проведем, - хихикнула я, пытаясь отвоевать под одеялом побольше жизненного пространства: Глеб привык спать широко. – Исходные данные таковы, что мы при дворе Спящей красавицы по имени Розамунд. Кстати, как зовут принца?

- Понятия не имею, - в ответ на мои военные действия он потащил на себя одеяло. – Его высочество. Нет, правда, никто не упоминал пока. Узнаю – скажу. А в сказках как?

- Никак. В балете его назвали Дезире, но в сказках он точно безымянный. Кстати, теперь мы хотя бы знаем, что замок называется Танненборг, а королевство – Дюстервальд.

- Еловая гора в Мрачнолесье. Как-то так.

- Подожди, - я поняла, что комфорта на полуторке все равно не получится, поэтому прижалась к нему поплотнее, - так тут все-таки по-немецки говорят?

- Не совсем. Похоже, да. Близко. Взять тот же замок. Таннен – елки. А вот замок по-немецки бург или шлосс. Если гора – то берг. Ну и в целом, по грамматике, по произношению где-то рядом. Мне кажется, это не какой-то совсем прямо другой мир, а параллельный, где все похоже, но немного не так. Граэмы – это тебе ничего не напоминает?

- Братья Гримм? Да, тоже подумала. Хотя у нас братья Гримм жили в девятнадцатом веке и были очень образованными уважаемыми людьми, а не какими-то сплетниками. Кстати, здесь эти сплетники книгу написали. Значит, не такое уж прямо лютое средневековье. Чернов, руки убери! И вот это вот тоже, - я довольно бесцеремонно отпихнула вставшее в боевую стойку «вот это вот» от своего бедра.

- КирАнатольна, а с чего вдруг? – обиделся Глеб. – Или что, у нас здесь секса не будет? Ферботен? Запрещено? Давай, снимем стресс заодно.

- Кто о чем, а вшивый о бане. Глеб, резинки здесь еще не придумали, а в твою способность срабатывать на опережение я не верю от слова совсем. Только киндера мне для полного счастья и не хватало.

- Ну так есть и альтернативные способы. Чтобы без киндера. Забыла?

- Вот альтернативным способом и обойдешься. По крайней мере, сейчас точно не хочу ничего. Уй, бли-и-ин… - застонала я.

- Чего? – испугался он, но руки убрал.

- Того, что здесь не только резинки не изобрели, но и прокладки с тампонами тоже. А мой стратегический запас остался на той стороне.

- Тряпочки будешь стирать, - злорадно хихикнул он. – Как наши бабушки в Эсэсэсэре.

- Гад! – я повернулась к нему задницей, за которую он меня тут же ущипнул.

- Не агрись. Я бы мог, конечно, сказать, что беременность лучшее средство от месячных, но ты ведь меня тогда точно придушишь.

- Считай, что я ничего не слышала. Иначе ты точно труп.

- Не-не-не, - Глеб погладил меня по спине. – Трупов тут и так достаточно. Давай лучше подумаем, что мы еще знаем. Итак, принцесса наша, оказывается, не дочь короля. Точнее, дочь не короля.

- Тест на ДНК никто не делал, но очень даже вероятно. И объясняет частично их не самые лучшие отношения, - я пересказала Глебу подслушанную под дверью спальни беседу принцессы с детьми. – Это сколько же лет королю сейчас должно быть?

- Принцесса родилась, когда ему было под тридцать, - быстро подсчитал он. – И ей, ты говоришь, пятьдесят пять. Значит, восемьдесят пять. Прилично. Хотя у нас некоторые в этом возрасте еще политикой занимаются. Но лучше бы они этого не делали.

- Король на радостях или на горестях набрался на празднике и обидел пожилую родственницу, которая и так вечно была на всех в обиде, - продолжила я.

- Ну знаешь, я бы тоже обиделся, если бы всех ноблей королевства пригласили, а меня одного нет. Да еще и обстебали бы при этом: мол, долго спишь, бабушка, все без тебя сожрали и выпили. И вообще будь рада, что не выгнали под зад из дворца, живешь на всем готовом, как червяк в яблоке.

- Неосторожно обижать бабушку, о которой говорят, что она ведьма, - заметила я. - Крайне неосторожно.

- Это да, - согласился Глеб. – Даже то, что факир был пьян, его не оправдывает. Вот так ляпнешь что-нибудь сдуру, а все государство полвека расхлебывает.

Глава 12

Дневник принца Бастиана

Проклятье, эта привычка неистребима. И, возможно, когда-нибудь меня погубит.

Нет, я не о привычке записывать то, что произошло со мной. Хотя, возможно, это тоже сослужит недобрую службу, если записи попадут не в те руки. Но сейчас я о женщинах.

Как я оказался в забытом богом Дюстервальде? Какое-то дьявольское наваждение. Олень, конечно, был хорош – насколько хорош, что я не мог махнуть рукой и повернуть назад. Все дальше и дальше в чащу, пока он не увел меня в самое сердце леса. Охотничий азарт гремел в ушах, и я далеко не сразу сообразил, что уже очень давно не слышу ни рожков, ни лая собак.

Я остановил Смарагда и огляделся. Бриз жалобно поскуливал, прижимаясь к его ногам. Олень исчез – как сквозь землю провалился. Только ветер шумел в вершинах темных, почти черных елей. Тучи закрыли солнце, и я не мог определить, в какую сторону ехать.

Следы? Их почти не оставалось на сухой серой земле между корнями. Показалось, что вижу примятую листву на кустах, поехал туда, но скоро понял, что заблудился окончательно.

Мы охотились недалеко от границы с Дюстервальдом. Если олень пересек ее, до ближайшего жилья можно было ехать очень долго. Это королевство люди населяли в основном на востоке, а запад представлял собой горы, поросшие непроходимым лесом.

Ждать помощи было неоткуда. Только ехать – пока не натолкнусь на деревню или хотя бы дом лесника. Смарагд брел по бездорожью, продираясь сквозь заросли, а я надеялся, что он почует человека раньше, чем стемнеет.

Мои надежды не оправдались. Ночевать пришлось в лесу. Я набрал хвороста и белого мха, разжег костер, намереваясь не спать всю ночь, но усталость все же пересилила. Разбудил меня остервенелый лай и рычанье: Бриз готовился вступить в бой с тремя крупными волками. Схватив тлеющую головню из костра, я бросился ему на помощь. Звери отступили, но напуганный Смарагд сорвался с привязи и скрылся во тьме. Напрасно я звал его. Оставалось лишь ждать утра.

Когда рассвело, я отправился на поиски коня и вскоре наткнулся на его тушу. Волки напали на него и загрызли, хотя и не успели еще обглодать. Положение становилось угрожающим. Продвигаясь пешим ходом, я рисковал разделить судьбу Смарагда. Для защиты у меня был лишь охотничий кинжал: ружье осталось у Леддера.

А еще я был страшно голоден. Жажду утолил из ручья, нашел немного ягод, но они лишь раздразнили пустой желудок. Шел еще несколько часов, пока не выбился из сил. Бриз, такой же голодный, как и я, смог задавить камышника. Я запек птицу на костре, обмазав глиной, и честно поделил пополам.

Неужели леса в Дюстервальде настолько огромные? Или дьявол сбивает меня с пути? Я слышал о таких вещах. Человеку кажется, что он идет по прямой, а на самом деле забирает в ту или иную сторону и начинает описывать круги, пока не погибнет от голода, жажды и потери сил.

Снова начало смеркаться, когда Бриз вдруг насторожился и сделал охотничью стойку. Я думал, что он почуял дичь, но пес с лаем бросился в густые заросли молодого ельника, опутанного колючими плетями черноягодника.

Показалось – или за ними белая стена?

Колючки рвали одежду, впивались в кожу, но вскоре я убедился, что иду к большому белому замку. Откуда он здесь, в самой глуши?

Да это же старая пограничная крепость! Когда-то Бермейер граничил не с Дюстервальдом, как сейчас, а с крошечным королевством Боргенбрау, которое длинным узким языком вклинивалось между нашими государствами. Когда Дюстервальд присоединил соседа, крепость оказалась в глубине его территории.

И ведь кто-то жил в ней! Принюхавшись, я почувствовал запах дыма и человеческого дерьма.

Спасен! Благодарение небесным силам!

Продираясь сквозь заросли вокруг стены, я едва не свалился в отхожий ров, над которым нависали нужники, - оттуда и несло. А раз есть дерьмо, значит, есть и люди, его производящие. И еда у них тоже есть. А главное – они могут продать коня и показать дорогу. Денег с собой у меня не было, но зато были украшения. О том, что я принц из Бермейера, говорить, пожалуй, не стоило.

Продвигаясь вдоль отхожего рва, я оказался у ручья, который промывал его от нечистот. Перешел по шаткому мостику из двух досок и остановился у ворот. Они были заперты, а вот низкая врезанная в них дверь, к моему удивлению, подалась под рукой и впустила меня в заросший травой двор.

Ни души!

Однако чуть поодаль я увидел распряженную повозку, а из крытого сарая донеслось конское ржание. Бриз приподнял уши и нащетинил холку, словно чувствовал опасность.

- Эй, есть тут кто? – крикнул я.

Тишина в ответ.

Я поднялся на высокое крыльцо, толкнул дверь и вошел в просторный холл. В обе стороны от него уходили длинные темные коридоры, наверх поднималась лестница. Разумнее было пойти по одному из коридоров, поискать людей, но что-то словно потянуло меня к лестнице. Я поднялся, постоял на площадке, раздумывая, куда повернуть.

Направо или налево?

Бриз бросился по коридору налево, я пошел за ним.

В замке определенно кто-то жил, но все было так запущено! Везде пыль, паутина. Потускневшие драпировки местами отошли от стен, обнажая каменную кладку. Я снова крикнул – и снова не получил ответа.

Глава 13

Глеб

- Шварц, какого дьявола ты тут расселся?

Я чуть не уронил дневник. Быстро встал и засунул его в карман, благо формат позволял: небольшая книжечка.

Гюстав стоял на пороге гостиной, где я должен был чистить ковер коровьей желчью. С утра уже скатал его, вытащил во двор и выбил специальной метлой из жестких стеблей какого-то злака вроде кукурузы. Потом принес обратно, развернул, закрепил металлическими штырями и приволок из подвала тошнотворно воняющее ведро с буро-зеленой жижей.

- Не забудь потом открыть все окна и плотно закрыть дверь, - посоветовал Бэр, который тоже чистил ковер в другой комнате. – Вонь страшная, но выветривается быстро, за пару дней.

Перед началом процедуры я решил отдохнуть. После таскания ковра туда-сюда и выбивания пот лил с меня градом. Присев на подоконник, я подумал, что вечером надо помыться, иначе буду вонять не хуже этого ведра. И секса от Киры тогда точно не дождешься.

Кстати, это могло стать проблемой. Я привык трахаться часто и много. Ну что делать, если организм требует? У Киры либидо было послабее, но она охотно шла навстречу. А тут вдруг решила, что раз резинок и таблеток нет, то и секса не будет.

Девушка, вы это всерьез? Я что, как подросток, должен ручонками работать, когда жена под боком? Не больная, не беременная.

Просто так сидеть, смотреть в окно и злиться было непродуктивно. Я вспомнил о дневнике принца, который взял с собой и перед началом возни с ковром спрятал за драпировкой. Пока никого не принесло, можно немного почитать.

Шло туго. Почерк у принца, которого, как выяснилось, звали Бастианом, был ужасный, да и читал я с трудом. Первые строки заинтриговали, но описание того, как он погнался за оленем и заблудился, показались скучными. Я уже хотел закрыть и заняться ковром, но добрался до того момента, как он вышел к замку.

Прямо совсем как мы с Кирой. Хотя, наверно, с другой стороны, потому что никакого туалетного рва там не было. Или его вообще не было в нашем мире? Но куда-то ведь должно было дерьмо стекать.

Дальше принц описывал, как зашел в замок и обнаружил спящую девицу. Надо думать, принцессу – кого же еще. На чтении о стояке при виде ее прелестей Гюстав меня и застукал.

Ну прямо как мама за просмотром порноролика.

- Жду, когда ковер сядет, - ляпнул я первое, что пришло в голову.

- Куда сядет? – возмутился Гюстав. – Что ты несешь?

- Он должен осесть под своей тяжестью, - когда врешь, главное – делать это с уверенным видом. – Чтобы ворс лежал ровно.

Пожав плечами, Гюстав вышел, а я решил не рисковать. Намотал на щетку фланелевую тряпку и начал размазывать желчь по ковру. При этом собственная желчь от вони подкатывала к горлу. Чтобы хоть как-то отвлечься, я думал о прочитанном.

В детской сказке принц продирался сквозь заросли в спящий замок, целовал принцессу, и та просыпалась. Любовь-морковь, свадьба и все такое. Как рассказала мне Кира, более сведущая в этих сказочных делах, взрослый вариант больше напоминал криминальный триллер. Там было изнасилование заведомо беспомощной жертвы, а еще попытка убийства и каннибализма в отношении младенцев. Трудно сказать насчет каннибализма, а вот первое, судя по тому, на чем я остановился, не исключалось. Может, прочитать быстренько еще пару страничек?

Нет, так я сдохну от этой вони. Лучше закончу и спрячусь где-нибудь.

Размазав всю желчь по ковру, я распахнул окна и плотно закрыл дверь в коридор. Отнес ведро и щетку в подсобку, хотел прошмыгнуть к черной лестнице, чтобы подняться в свою комнату, но не успел. Принц Бастиан собственной персоной вышел из столовой.

- Шварц! – повелительно позвал он.

Я подошел и поклонился.

- Ты все прочитал? – спросил он вполголоса, потому что по коридору сновали какие-то люди.

- Нет, ваше высочество, только начал, - не стал врать я. – Мне пришлось работать. Гюстав отправил чистить ковры. Если узнает, что закончил, найдет еще какое-то занятие.

- Иди к нему и скажи, что я забрал тебя к себе. Прибраться в кабинете. Сядешь там и прочитаешь все.

- Хорошо, ваше высочество.

Я хотел уже уйти, но принц притормозил меня.

- Скажи, - спросил, глядя в сторону, - на чем ты остановился?

- На том, что вы подошли к замку.

- Послушай… я хочу сказать… я вовсе не горжусь тем, что… случилось.

Он что, оправдывается перед уборщиком? Принц – перед уборщиком?! Видимо, там действительно что-то… эдакое.

- Все уже случилось, ваше высочество, - сказал я максимально корректно. – Даже если происходящее сейчас связано с вашим прошлым, его уже все равно не изменишь. Прошлое. Изменить можно только будущее – сейчас.

Это было что-то из фильмов про Терминатора, но я притворился умным. Хотя и так не считал себя дураком. Принц посмотрел на меня, удивленно приподняв брови, и я решил поймать момент.

- Скажите, ваше высочество, а почему вы доверили это дело мне? Вы ведь меня совсем не знаете. И я не знаю ничего здесь.