Подменная невеста клана Волковых

1.

Столица встретила дождем. Больше всего я не любила в столице именно сырость, а еще ветра, а еще резкую перемену погоды, когда непонятно - надо прихватить с собой шубу, или шортами сегодня обойдемся. До сих пор помню, какое впечатление произвела на меня упитанная чайка, которая пыталась лететь против ветра, а потом плюнула, приземлилась и пошла по своим делам пешком. Да, именно эта чайка впечатлила меня в столице больше всего при первом знакомстве. А уже потом дворцы, музеи и вот это вот все. В итоге я, конечно, ко всему привыкла, но по первости было тяжко. Особенно раздражали и раздражают пробки. Почему-то дед крайне негативно относился к поездкам на метро, считая их уделом мещан. Но вот объясните мне кто-нибудь, почему, если есть способ добраться куда-то быстро, буквально минут за двадцать, надо тратить на поездку полтора часа? Не понимала и не понимаю. С запретом деда я смирилась по принципу “главное — не попадаться”. Насчет возможных покушений я долго отмахивалась, в качестве основных аргументов приводя “да кому я нужна” и “со мной Сашка”.

Сашка из близкой подруги превратилась еще и в ассистента. Причин приблизить “чужую” для клана девушку было несколько. Во-первых, Сашка была моей подругой, и мне хотелось как-то помощь ей в жизни, во-вторых, она умудрилась крайне хорошо сдать экзамены и могла претендовать на поступление в Имперскую юридическую академию, ну а в-третьих, пробуждение боевого типа из школы Воплощения, очень подходящего для клана. Никогда больше не хочу оказаться рядом с человеком в момент его пробуждения. Сашка тогда пол-леса чуть не спалила. Разожгли, блин, костер, хлебушка пожарить. Дед до сих пор тот лес припоминает.

В общем, в юракадемию мы поступили вместе. Более того, почти перед самым зачислением я узнала об одной фишке, которую частенько проворачивали аристократы, желающие остаться инкогнито — и поступила под фамилией вассального рода. Дед согласился скрепя сердце, а вот проживание в общаге мне зарубили, ибо негоже. Я даже спорить не стала, нажилась уже в общаге, и осознав, насколько же удобно иметь собственную комнату, в общежитие не рвалась. Но предложила для создания видимости уступок. Разумеется, для деда все мои хитрости были видны, как под микроскопом.

Так что в итоге я с небольшой свитой поселилась в квартире недалеко от академии и сделала все, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания.

Хотя Огневы немаленький клан, но все же это клан провинциальный, хоть и имеющий представительство в столице, так что моя особа мало кого интересовала. Даже после того, как я блистала на всеимперском балу дебютанток. Ну как блистала. Блистала там Машенька Мышкина, любимая дочь министра машиностроения, которую, по слухам, даже прочили в невесты цесаревичу, наряду с принцессой датской Августиной и дочерью аквитанского герцога Элеонорой. Страсти на этот счет разгорелись нешуточные. Наследнику двадцать шесть, а он не то что в содержании балерин не замечен, как его младший брат, но даже фрейлин матушки не лапает. Создавалось впечатление, что вокруг него даже самки комаров не летают — дохнут в зоне отчуждения. Такое отношение наследника к женскому полу вызывало в свете серьезные опасения и брожения в умах, опасные для трона. Поговаривали и о телесной немощи, о и желании наследника следовать путём Господним. Императорский двор на эти слухи отмалчивался и регулярно публиковал отчёты: наследник съездил туда-то, порешал то-то, договорился о том-то. И его позиция при поддержке императора — незыблема.

Для меня же дебют прошел штатно. Положенный реверанс, пара слов с Ее Величеством императрицей, положенное количество танцев и данное самой себе обещание “больше никогда в жизни”. Разумеется, стараниями деда и тетушки нарушенное в том же зимнем сезоне. Вывод, который я вынесла из этого всего: балы — зло, и способствуют появлению хвостов. Как показал опыт, учиться и развлекаться, в смысле, поддерживать социальные связи, одновременно крайне сложно. А выбрать либо одно, либо другое не позволяет положение. Так что ничего удивительного, что зимние сессии аристократы ненавидели. Нет, отдельные уникумы были, но таких было немного, и их превозносили, как гениев. Из плюсов — в моей академии было не так уж и много наследников и значимых лиц в кланах, и мое инкогнито в какой-то мере так и оставалось таковым.

Еще одним важным событием в моей жизни стало пробуждение, но совершенно не такое, как бы мне хотелось. Признаюсь честно, в мечтах я видела себя повелительницей огня высочайшего уровня, но реальность оказалась ко мне сурова. После фарса с подменными дочерьми за меня взялся Максим Леонидович, главный безопасник клана, чтобы кое-чему натаскать в качестве факультатива, так сказать. На всякий случай. В каком таком случае мне понадобятся методы военно-полевого допроса, я до сих пор не представляю, но именно при демонстрации этих самых методов я и пробудилась. К моему большому сожалению, наследие матушки никуда не делось, и вот вроде бы кровь Огневых явно должна быть сильнее, но нет - школа “Прорицания”, пробуждение “Глаз лжеца”. Теперь стоит мне сосредоточиться на человеке во время беседы, и я могу увидеть графическое воплощение уровня лжи в речи. Очень похоже на панель в любовном симуляторе: уровень симпатии, уровень угрозы, уровень доверия, уровень лжи мне, уровень убедительности лжи моей. И с этим как-то надо учиться жить и управляться. Первое время постоянно болтающаяся перед глазами панель дико раздражала и мешала нормально взаимодействовать с миром. Я и в стены врезалась и в ступор вставала, и даже умудрилась заехать в челюсть мимо проходящему парню, когда отмахивалась от панели. Тётушка, посмотрев на это, утащила меня на месяц в клан Шубиных, для тренировок. В конце концов, именно наследие с материнской стороны доставляло мне проблемы. Клан Шубиных оказался маленьким, даже странно, что его дочери смогли стать жёнами Огневых, но потом тётя объяснила, что раньше Шубины были вассальным кланом и до сих пор имели очень тесные связи с бывшими сеньорами. Разумеется, у Огневых были свои прорицатели, технически меня было кому учить, но у Шубиных был пробужденный с тем же типом, что и у меня, поэтому на семейном совете было решено все же отправить меня в “материнский” клан. Иногда я уставала, как собака. Занятия в академии, занятия у Шубиных, занятия у Максима Леонидовича. Порой мне казалось, что у меня нет времени даже поесть спокойно. А потом, словно этого было мало, дед решил заняться моим погружением в дела клана. Иван в это время как раз закончил свою академию, женился, — это был незабываемый кошмар, из-за которого клан полгода стоял на ушах. — и счастливый, укатил с женой куда-то на границу, отбывать обязательную для аристократов военную службу. Неаристократы на военку шли только и строго по контракту. Как же меня тогда трясло. Хотя официально между Империей и Империей Цин мир, иногда на границах случались боестолкновения, как выражались дипломаты - “от горячей крови”. Поэтому каждый раз, читая о таких случаях, у меня замирало сердце. Отец и дед, конечно, высоко ценили мои потенциальные способности как главы клана, но это было то, чего я хотела меньше всего. Это ж такая ответственность! А мне собаку доверить нельзя, сдохнет от голода. Отпустило, только когда пришли новости о том, что со второй в очереди я резко стала пятой. Милена родила очаровательных тройняшек, и все мальчики. Дед был счастлив, я была счастлива, старички, с трудом принявшие мое существование, просто пищали от восторга. Только Иван не был счастлив и мечтал провернуть фарш обратно. Тройняшки занимали все свободное время у мамы. Я похихикивала над стенаниями брата и была уверена, что теперь с чистой совестью могу быть обычной прожигательницей жизни, с лицензией частного сыщика и скромным офисом где-нибудь в центре столицы. Ага, как же.

2

Проснулась. Долго смотрела на потолок, а потом вспомнила, что вчера вернулась в столицу для разборок с дедом. Перевела взгляд на часы — десять. Надо вставать, но дико лень. Если так подумать, у меня начался отходняк. Последние сутки я была на взводе, переполненная эмоциями, а сейчас успокоилась, расслабилась и немного превратилась в амебу. Мягкая постель совершенно не хотела меня отпускать. Вставала я всегда тяжело, и лучшим видом отдыха почитала лежание на диване с книжкой. Анастасия Федоровна не раз возмущалась, что я ленивая, получая в ответ стандартную отговорку, почерпанную где-то на просторах сети: не ленивая, а энергосберегающая. И эта отговорка крайне раздражала тетушку, иногда порождая длинную тираду, а иногда просто тяжелый вздох. Потянув с подъемом максимально доступное время, я все же собралась с мыслями и пошла умываться. На мое счастье, из главных женщин сейчас дома никого нет и за опоздание к завтраку мне дед, тоже любитель лечь заполночь, ничего не скажет.

В столовой меня ждали каша, оладушки и сонный дед. Все же лет Игорю Савельевичу немало, а он ночами колобродит. Надо будет его врачу показать, мало ли - сердечко, давление. А я скандалить еще намереваюсь. Дед у меня один. Технически, конечно, два, но Федор Артемьевич Шубин, хоть убейте, как старший родственник не воспринимается. За ним самим надо глаз да глаз, он то по балеринам ходит, то на Эверест взбирается. У бедного Аскольда, наследника Шубиных, от такого дедушки дергается правый глаз, левый у него дергается от любимого папочки, такого же без царя в голове. Как однажды пожаловался Ася на свою тяжкую долю:

— Прорицатели, они же все чокнутые, а нормальным людям с ними жить!

Аскольд как раз таки редкий представитель вида разумных из клана Шубиных с боевым пробуждением, но своей фразой он меня, имеющую пробуждение из школы “Прорицание”, вообще не утешил. Вот совсем!

Анастасия Федоровна в ответ на стенания племянника пожимала плечами и советовала не так сильно нервничать, у него хотя бы матушка без пробуждения и весьма здравомыслящая особа, а могла быть как бабушка. На этом сравнении передернуло не только Аскольда, но и меня. Бабушка со стороны Шубиных была ходячей бомбой замедленного действия. Вроде только ее привезли домой откуда-то из Индии, выдохнули, отвернулись, а она уже в Париже крутит романы с молодым гусаром. После знакомства с Шубиными я только порадовалась тому, что я Огнева.

— Ругаться будешь? — зевнул дед, вырывая меня из собственных мыслей, все же концентрация у меня иногда, как у золотой рыбки память.

— После обеда, — кивнула я. — Когда ты отоспишься, таблеточку от давления примешь. Ну и заодно, когда Петр Петрович подъедет, на всякий случай.

— Ты уж меня совсем в немощь не превращай, — нахмурился дед. — Петра-то зачем вызывать? Не так уж я и стар от скандала с внучкой помирать. Да и скандалить в присутствии семейного врача, это ж неприлично, в самом то деле!

Я развела руками, и, наткнувшись на недовольный взгляд деда, вспомнила, что в руке у меня вилка, на которой насажен кусочек оладушка. Неловко. Хорошо еще, что тетушка Ирина не видит. Иначе бы лекцию читали уже мне. Она со своим семейством уехала поправлять здоровье в Карловы Вары, именно поэтому в столичном доме было относительно тихо.

— И, кстати, — дед торжествующе улыбнулся,— после обеда не получится.

— Это еще почему? — насторожилась я. Уж больно довольным выглядел Игорь Савельевич, словно десяток лет скинул.

— Нас к четырем часам ждут в ресторане Луи Вьель.

У меня дернулся глаз.

— А если бы я не приехала?! — возмутилась я.

— Ну ты же приехала,— развел руками дед, а я проводила взглядом нож, зажатый у него в руке. Яблочко от яблони! — И да…

На моменте, когда я вставала из-за стола, меня поймала реплика деда:

— Не забудь надеть платье!

Черт!

На выходе из столовой очень хотелось хлопнуть дверью. Но я знала, сколько стоит ремонт одной такой двери, у меня за нее до сих пор из карманных денег вычитают, и понимала, почему в некоторых домах при дверях ставят специальных лакеев, открывающих эти самые двери. Дешевле платить зарплату, чем реставрировать это произведение искусства.

Вернувшись в свою комнату, швырнула подушкой в пол. А потом немного посмеялась с себя. Чем дольше живу в клане, чем больше я становлюсь избалованной, что ли. Если в первые дни в клане я шла словно по хрупкому стеклу, то сейчас словно на бульдозере. Наверно, так и должно быть, когда ты растешь и живешь в окружении любящей семьи. Выдохнула, перебесилась, и пошла смотреть, что там у меня в гардеробе есть. Несмотря на мою любовь к брюкам, джинсам и максимально простой одежде, в семье была Анастасия Федоровна, моя номинальная мама, тетушка Ирина, Милена, и еще куча дам, которые очень любили играть в куклу. В меня. Самый страшный кошмар, это когда все эти милые дамы собирались вместе и брали меня за покупками, а потом заставляли мерить, мерить и мерить. Так что да, платья в шкафу были. Полюбовалась пестрыми расцветками гардероба, вытащила первое попавшееся, прикинула, подойдет ли оно для ресторана и, приняв решение, вызвала служанку, чтобы передать ей платье на доп. обслуживание. Мало ли - пока оно в гардеробе висело, складка где-то появилась. Не дай бог в таком выйти, меня же сожрут, если узнают.

Итак, дед, держись!

Игорь Савельевич ждал меня в кабинете и демонстративно курил трубку. Под моим неодобрительным взглядом усмехнулся и выпустил в воздух колечки дыма. Я приподняла брови.

— И вот после этого кто-то, не будем показывать пальцем, утверждает, что Петра Петровича приглашать не надо? Я еще и Анастасии Федоровне пожалуюсь, тетушке Ирине и Милене расскажу про ваше поведение!

— Ябеда и зануда, — фыркнул дед, но трубку убрал.

— Большой ребенок, — огрызнулась я и села в кресло. Вот и обменялись приветствиями. — Так что там насчет моего брака?

Дед достал из ящика стола папку и сунул мне.

— Ознакомься, вопросы потом задашь, их у тебя, как обычно, много будет.