Подружусь с вампиром

Глава 1. Красавец!

Милана встала из-за стола, прошла мимо Хеля в коридор и свернула к отцовскому кабинету.

«Надо бы поговорить, - стучалась в голову виноватая мысль. – Сначала, естественно, спросить, что они с Тимом делали у колодца на Зеленой улице. Потом рассказать о приключениях в трактире».

Но времени не было.

«Позже объяснимся, - решила Милана. – Хель умный, сам практически обо всем догадался».

Конечно, правильным было бы сообщить о стражниках магическому патрулю. Но чем больше обдумывался этот вариант, тем меньше он нравился:

«Если назвать себя – начнутся ненужные вопросы: откуда информация, и что несовершеннолетняя школьница делала ночью в трактире. А если анонимку послать… могут и не отреагировать. Тем более, в опасности не маги, а люди».

Эта мысль была и вовсе неприятной – получалось, что в словах Мырсы о высокомерии и пренебрежительном отношении старшей расы была доля правды.

«Но мы же не все такие! – стучало в висках. – Я, например… я докажу!»

Тяжелая дверь скрипнула, отворяясь – отец не любил замки и в доме их нигде не ставил. Милана уверенно направилась к высокому черному шкафу, украшенному вырезанными из дерева скелетами драконов – здесь папа хранил свои сокровища.

Первым делом сунула в карман горсть кристаллов – зарядку для накопителей энергии. Потом достала квадратную коробку с баночками и бутылочками.

- Милана, не вздумай! – послышался от двери решительный голос вампира. - Я понимаю твои чувства, но...

- Если понимаешь, то помолчи! – она торопливо вытаскивала из коробки пузырек за пузырьком. – «Кожа саламандры», «ярость вепря»... Да где же оно!

В руку легла продолговатая бутылочка с ярко-фиолетовой жидкостью. Милана прочитала название на этикетке и тоже отставила в сторону:

- Похоже, но не то.

И, наконец, отыскала пузырек с лиловым содержимым и спрятала в карман:

«До утра их обезвредить хотя бы. А потом что-нибудь придумаю».

Внезапно верхний ящик папиного стола выдвинулся сам собой. Из него выскочила крошечная изумрудная лягушка с янтарными глазками и, смешно почесав перепончатой лапкой нос, уселась возле чернильницы.

- Что за зверь? - Хель вошел в кабинет, остановился возле стола, удивленно рассматривая лягушонка. - Никогда не видел таких.

- Это големчик-напоминалка! - Милана подошла ближе и ласково погладила игрушку по сверкающей спинке. - Папа сделал и оживил с помощью магии. Очень удобная штука: мне расписание уроков напоминает, а папе - что к какому сроку сделать надо.

- Напоминаю! – тоненьким голоском квакнул лягушонок. - До десятого числа заплатить налоги в казну.

Сразу вспомнилось помеченное Тишем философское золото, и Милана торопливо замахала рукой:

- Этим пусть папа сам занимается!

Но големчик не успокоился – широко раскрыл рубиново-красный ротик и снова квакнул:

- Напоминаю! До пятого числа оплатить счета булочнику и молочнику.

- А это и я могу, - кивнула Милана. - Напомни накануне, если папа к тому времени не вернется.

- Понял, напомнить четвертого числа в семь часов вечера, - квакнул лягушонок и опять открыл рот:

- Напоминаю! Завтра послать цветы прекрасной незнакомке.

Милана вздрогнула. Догадка о папиной любовнице получила реальное подтверждение – ожидаемо, а все равно неприятно. Настолько неприятно, что в горле вмиг запершило, и глаза зачесались.

Еще и Хель добавил.

- Я что-то слышал о прекрасной незнакомке… - задумчиво поскреб он подбородок. – Но не помню откуда.

- А еще говорил, что не в курсе! – обиженно фыркнула Милана. – Про эту выдру уже все вокруг знают! Какие ей цветы? Обойдется!

- Букет заказан в цветочной лавке, - невозмутимо подсказал големчик. – Доставка завтра в десять. Письмо в шкатулке. Не в черной, которая в столе, а в красной, которая в шкафу.

- Папа, как всегда, - вздохнула Милана, отходя от стола. – Вечно забывает, что куда положил, поэтому ставит себе напоминалки.

Она вернулась к шкафу, быстро окинула взглядом содержимое полок и сняла сверху продолговатый ларец, обитый красным бархатом.

- Ты что – собираешься читать чужие письма? – нахмурился Хель. – Это неэтично.

- Много ты понимаешь! За папой глаз да глаз нужен! – Милана невольно повторила слова Лили. – Он же у меня неопытный совсем, кроме работы ни в чем не разбирается. А вдруг это авантюристка? Вотрется к нему в доверие, а потом обманет! Еще и обдерет, как липку!

Милана без тени сомнения вытащила из шкатулки прямоугольный конверт. Он был запечатан, но она легко сняла печати, подделав ауру отца. Не только вампиры так умеют!

Глаза торопливо побежали по убористым строкам папиного почерка. Но до конца не дочитали – наполнились слезами. Всхлипнув, Милана кое-как сложила послание и затолкала его обратно в конверт.

- Что там? – Хель подошел ближе и теперь неуверенно топтался за плечом.

- Плохо все! – Милана бросила конверт в шкатулку. – Папа совсем с ума сошел. Называет эту козу своей единственной любовью! А мы с мамой, значит, никто! На нас наплевать. И мало того – он этой лошади руку и сердце предлагает! Я с мачехой в одном доме ни дня не проживу! Лучше в лес к волкам убегу!

Слезы закапали на ларец, оставляя на красном бархате темные пятна.

- Милан, успокойся, пожалуйста! – вампир неуклюже попытался обнять за плечи. - Тебе сейчас тяжело, понятно. Но дядя Аринт имеет право на личную жизнь. И если эта женщина для него…

- Хель, у тебя родители когда-нибудь разводились?

- Нет. Они даже не ссорятся никогда.

- Тогда заткнись, а? - Милана резко высвободилась из объятий. – И некогда мне, друга спасать нужно! У него два укушенных возле камина лежат. А те веревки, что им руки связали, для оборотней не помеха. Разорвут одним махом.

Бросить в беде Мырсу Милана не могла – ни при каких обстоятельствах.

«Мы же теперь боевые товарищи! – стучало в висках. – Братья… то есть сестры… то есть… Не важно! Если я не приду на помощь, значит, все эти сильные и искренние слова – ложь! Нельзя, чтобы так было. Ни за что!»

Глава 2. Середняк

Что такое снеженика? Что такое снеженика?

Что такое снеженика? Я ответить вам могу:

Это ягода такая, это ягода такая,

Это ягода такая, что искрится на снегу.

(детская песенка)

Что самое главное в башне? Конечно же, стены.

Совсем молодой паренек провел ладонью по темно-серой каменной кладке. Стена отозвалась древним холодом – извечной и глубинной силой. Холод обжег пальцы, проник в кровь, заставляя невольно поежиться.

Но мальчишка лишь улыбнулся и вытянул руку в оконный проем, пытаясь достать до стекла. Не достал.

«Это оконце так оконце! – восхищенно вздохнул он. - Не то, что в жилищах людей. И они еще говорят «мой дом - моя крепость»? Любая атака, даже немагическая сложит человеческое строение, как карточную пирамидку! То ли дело здесь...»

Парень ловко запрыгнул на подоконник. Тот тоже был ледяным – даже через войлочные домашние штаны пробрало.

«И это при том, что в башне топится! Хотя, если быть справедливым, отапливаются только жилые помещения. А залы, коридоры и галереи, конечно же, нет. На это никаких дров не хватит».

Мальчишка осторожно пополз к окну. Толщина стен позволяла вытянуться почти во весь рост. Зато в оконный проем еле протиснулся, даром, что худой.

«Башня строилась, как оборонительное сооружение и окна в ней - не просто окна, а бойницы!»

Наконец, рука дотянулась до рамы и, щелкнув замком, распахнула окно. Колючий зимний ветер ущипнул за лицо, раздул копну темно-русых, с золотистым отливом волос и ворвался в помещение, разбавляя застоявшийся воздух морозной свежестью.

Паренек поморгал заслезившимися глазами и посмотрел вниз. Башня стояла на небольшом холме, со всех сторон окруженным рвом. А за холмом раскинулся лес – бескрайний, заснеженный, качаемый ветром. Напоминающий огромное дышащее существо. С севера над лесом привычно висела темно-серая дымка, похожая на густой туман.

«Магическая граница империи! Здесь ее окраина, северное пограничье».

Башня многое повидала на своем веку: стены украшали округлые выбоины, прожженные магическими файерболами, бесчисленные сколы и трещины напоминали про обстрелы из баллистических машин. Но войн уже несколько столетий не случалось, и старинные бойницы застеклили. А люди давным-давно отсюда ушли. Теперь башня принадлежала иной расе.

- Эй, середняк! - послышался за спиной насмешливый голос.

Паренек обернулся.

У входа в зал стояли еще двое мальчишек, точные копии друг друга и своего третьего брата, изучающего крепостные стены.

Все трое были близнецами, невероятно похожими друг на друга. Отличались лишь выражения лиц: самодовольное у старшего, невозмутимое у среднего, и требовательно-капризное у младшего.

- Перваш и последныш! Чего вам?

- Что ты там высматриваешь? - старший заглянул через плечо среднего брата. – Вчерашний день?

- Погоди! – перебил младший и с надеждой посмотрел в глаза. - Признайся, вчера правду сказал, что отцу диковинное лакомство привезли? Или опять твои шуточки?

- Конечно, правду, - с самым честным видом подтвердил середняк, закрывая окно. Тяжелая рама глухо заскрипела, из-под потолка свалился комок слежавшейся паутины: - Не веришь - пойди в кладовую глянь. На верхней полке маленький бочонок стоит. А в нем - мармелад из снеженики.

- Мармелад! - у младшенького загорелись глаза. Он даже причмокнул в предвкушении: - До чего сладкого охота - все запасы вкусностей кончились. Позавчера даже прошлогодние сушеные груши доели.

- Снеженика? - старший со скептическим видом почесал в затылке и внимательно вгляделся в лицо середняка. - Не слышал про такую ягоду!

- Потому что на занятиях по травничеству под столом с ножичком играешь! - хмыкнул средний. – И ничего не слушаешь. А ягода эта редкая. Растет зимой, прямо на снегу. И мармелад из нее самый вкусный!

Он прочитал в глазах братьев недоверие и кивнул в сторону коридора:

- Не верите, у мамы спросите!

Тишину нарушил торопливый цокот каблучков, гулким эхом разносящийся по галерее. Из-за поворота появилась миловидная русоволосая женщина в темно-зеленом платье с накрахмаленными белоснежными воротничком и манжетами, и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей на верхний этаж.

- Мама! - выскочил наперерез младший сын. - Мама, ты снеженику знаешь?

- Конечно, знаю! - ласково улыбнулась она и пригладила ладонью растрепанные вихры сына. - Когда вы были маленькими, я часто пела про нее песенку. Помнишь?

- Не помню... - обиженно просопел младшенький, уворачиваясь от ласки.

«Взрослый уже! – было написано на его лице. - Семнадцать лет как-никак!»

- Хорошо, спою еще раз! Вечером. Сейчас тороплюсь к отцу, срочное дело.

- Ладно, идем глянем, что да как... – подождав, пока мамины шаги стихнут на верхних этажах, старший деловито направился в кладовую.

Братья последовали за ним – через узенький коридор, освещенный одним единственным масляным фонарем, минуя поворот за поворотом. Рассохшаяся дубовая дверь поддалась с трудом. Мальчишки, нагнувшись, друг за другом нырнули в помещение кладовой.

Глава 3. Дорога

Выглянувшая из-за тучки луна осветила причудливые барханы-сугробы, укатанный полозьями путь и вереницу саней - тихоходный торговый обоз, везущий в столицу северные товары.

Молоденький паренек поправил наезжающую на глаза косматую шапку. Он ехал на первых санях, сам их выбрал за лучший обзор. Первое путешествие в столицу, все-таки!

Сани плыли по снегу мягко и почти бесшумно, как лодка по глади неспешной реки. Укрытые рогожей бочки с целебным горным медом покачивались в такт движения, за ними мерно сопели закутанные в одеяла попутчики. Двое. Лиц их парень не видел – присоединился к обозу поздно вечером, когда все уже спали.

А к нему сон не шел: то ли от переизбытка впечатлений, то ли с непривычки. Зато мысли в голову лезли – одна за другой, без перерыва. И про тревожные новости, и про ответственное поручение дяди Аринта, и просто так – размышления о жизни:

«Хуже нет доли, чем быть средним сыном! К старшему брату, пусть он и родился всего на двадцать минут раньше, отношение иное. Ясное дело - наследник, правая рука отца. Со старшим советуются, к его мнению прислушиваются. Даже нагороди перваш откровенной чепухи - отец никогда не высмеет и недоумком не назовет. А только уважительно скажет: «Извини, сын, но я с тобой не согласен». Определенно, старшим быть лучше всего!»

Снег тихонько поскрипывал под полозьями, чубатая лошадка время от времени трясла головой и фыркала. Возница в косматом тулупе дремал вполглаза, зажав в руках поводья. На поясе его болталась длинная сабля – в дороге нельзя без оружия. Тем более неспокойно в мире в последнее время. Парень почесал подмерзший кончик носа и продолжил думу:

«Впрочем, младшим уродиться тоже неплохо! Последныш в семье любимчик, отец его балует, потакает капризам, а на шалости сморит сквозь пальцы. Там, где среднего брата выпороли бы, младшенькому только погрозят. Подумаешь, дитятко неразумное! А ведь всего на полчаса позже родился. И народное предание к младшим сыновьям благосклонно - в сказках младшенькому больше всех везет: и подвиги совершает, и принцессу от заклятия спасает, а потом на ней же и женится. Да, младшим быть тоже хорошо!»

Степной участок пути закончился, обоз вполз на лесную дорогу. Запорошенные сосенки на опушке напоминали благообразных белобородых старичков.

«Средний выходит ни то, ни се - середняк, серединка на половинку. И как ни старайся - хоть ночами с учебниками сиди, хоть с утра до вечера упражняйся в воинских науках - отцу до тебя дела нет. Пусть и получается, лучше, чем у братьев, пусть наставники хвалят - кому это интересно? Середняк и есть середняк».

От этих мыслей стало грустно. Но молодость не любит долгих печалей! Да и глупо грустить в такую сказочную ночь: лунную, тихую, предновогоднюю. На губах парня снова заиграла улыбка:

«А с другой стороны - не будь средним сыном, не ехал бы сейчас в столицу! Отец вначале из уважения к дяде Аринту хотел старшего послать, но мама вмешалась, и все устроилось, как нужно. Во-первых, крестник. А во-вторых, мама знает один секрет. Но, конечно же, ничего про это не сказала. Сослалась на объективную причину - старший в математике плавает, как кленовый лист в озере. А отец и рад, что не нужно наследника от себя отпускать, для таких поручений и средний сын сгодится».

Лес с обеих сторон дороги становился все гуще и дремучей, и без того неширокая просека сужалась на глазах. Деревья, как суровые богатыри, обступали обоз, подходя ближе и ближе, будто желали зажать в кольцо, пленить.

Парень сел выше, одернул полушубок – совсем коротким стал, а прошлой зимой был нормальной длины, убрал с глаз наползающую шапку:

«Удивительно! На равнине чувствовал себя расслабленно и вольготно, но стоило въехать в лес, как накрыла тревога. И вроде трусом никогда не был, но откуда-то ощущение, что в спину смотрят, не мигая, чьи-то огромные глаза!»

Пальцы инстинктивно нащупали в кармане рукоять охотничьего ножа, оплетенную шнурком из конского волоса. Парень задержал дыхание и резко обернулся.

«И впрямь глаза! – растерянно констатировал он. - Большущие, темно-карие, обрамленные черными, как смоль, ресницами. Красивые…»

Девушка, на вид ровесница - лет шестнадцати-семнадцати, заправила под шерстяной платок выбившиеся волосы. Попутчица была хорошенькой – с милым, свежим личиком, сочными губами-вишнями и кокетливой родинкой на щеке. Только взгляд портил впечатление – перепуганный слишком.

- В кустах кто-то есть! – прошептала девчонка. - И глядит на меня.

Парень посмотрел в ту же сторону. На миг и впрямь показалось, что за припорошенными зарослями мелькнула тень. Но ничего не хрустнуло, не посыпался снежок и даже ни одна веточка не шелохнулась.

«Почудилось попутчице! – понял парень и покровительственно улыбнулся. Одними уголками губ: - Или заигрывает?»

Девушка кокетливо потупила взор, а потом как глянула – быстро, из-под ресниц, словно огнем обожгла!

- Аришка! - Кряхтя и охая, из-под одеяла выползла рябая старуха и возмущенно покачала головой: - Ишь, что творит бесстыдница! Стоило мне задремать, а она мужикам глазки строит!

Польщенный тем, что его назвали «мужиком», парнишка расправил плечи.

Но девушка вновь глядела мимо него - вперед, на заметенную снегом дорогу.

- Ой, мамочки! Там волк! Волк!