Подставная Вера депутата

Пролог. Вера

Привет! Меня зовут Вера. Мне двенадцать, и я начинаю тот самый заковыристый путь взросления и становления личности. Бабушка говорит, что теперь у меня появляются обязанности и я должна стать самостоятельной. Дедушка смеется надо мной, говоря, что теперь меня уже за уши не отодрать, хотя сам никогда подобным не занимался. Не понимаю такие шутки, но семья смеется. Мама же говорит, что я становлюсь совсем взрослой, когда меня все больше начнут интересовать мальчики и развлечения, чем учеба. Но так она говорит бабушке, когда они запираются на кухне. При мне же она старается вести себя, как обычно. Но мои первые признаки наступления пубертатного периода периодически выводят ее из эмоционального равновесия, что не заметить просто невозможно. А папа…

А папы у меня нет…

Разумеется, я знаю, что детей далеко не аист приносит, и их не в капусте находят. К этому причастны два человека. Как правило, противоположного пола. Только зачастую один из них – преимущественно это мужчина – просто не решается на перемены в жизни, предпочитая продолжить прозябать свою беспечную жизнь в компании друзей и знакомых. Так и мой папа, а точнее мужчина, имеющий отношение к моему зачатию, решил не брать на себя ответственность и пошел дальше. Моя мама не побоялась трудностей, решив родить меня. Она чувствовала поддержку от бабушки и дедушки, поэтому я практически была воспитана ими. Когда мне было пять, бабушка со слезами на глазах сказала, что я сирота, чем заставила меня волноваться. Значение этого слова я знала уже тогда, поэтому не могла уснуть, пока домой не пришла мама.

Что же касается моего отца, то я, до недавнего времени, понятия не имела, кто он и как его зовут. Фамилия у меня от мамы, а отчество от деда. Но мне, как и любому другому ребенку, очень хотелось встретиться с отцом. Встретиться и высказать ему все, что я о нем думаю! О халатном поведении ранее и об отсутствии серого вещества в голове!

Вам стало неприятно от мыслей в голове подростка?

Да. Такие мысли у меня были. Но все изменилось, когда я встретилась с отцом. Я вновь стала доброй и милой девочкой, которую хвалят учителя за примерное поведение и пятерки в дневнике. Мама говорила, что расскажет мне, кто мой отец, когда я повзрослею. Зная свою маму, мне пришлось бы ждать совершеннолетия. Но нашелся человек, посмотревший на меня другими глазами. Он увидел во мне взрослую и почти сформированную личность, поэтому решил, что уже можно.

Итак! После непродолжительного с ним разговора я отправилась на поиски отца! У меня было около двух тысяч рублей, накопленных на новый велосипед, и дикое желание встретиться с отцом! Я подумала о своих родных, поэтому оставила записку, в которой четко описала свой будущий маршрут – «Еду в Москву к папе!». Не ожидала, что мой отъезд спровоцирует настоящую панику…

Но еще больше заблуждалась в своих настоящих чувствах к отцу...

Встретила я его весьма в плачевном состоянии. Ему было плохо. Не просто плохо, а очень плохо. И вот, когда рыжий мужчина в конопушках нуждался в помощи, а близких не было рядом, появилась я! Он был очень рад! (Сарказм) Больше всего была рада я! (Правда)

Мое мнение о нем сильно изменилось. А затем и он перестал дышать через раз, когда я звала его папой. Мы много смеялись, а потом пришла мама и… стало как-то не до смеха.

Впрочем, что это я вам тут все рассказываю? Читайте, и скоро сами все узнаете!

Всегда ваша Вера! Встретимся в конце истории!

Глава 1. Кира

- Кира! Кира, беда! – кричит мама в трубку в разгар рабочего дня.

От крика мамы мгновенно все похолодело внутри, а ладони, наоборот, вспотели. Даже спина покрылась испариной от того жара, в который меня бросило при слове «беда». Если мама так кричит, значит, произошло что-то действительно страшное.

- Мама, что?! – начинаю закидывать ее вопросами. – Что-то с папой?!

Первая мысль возникла, касающаяся отца. У него больное сердце, поэтому даже небольшое значительное событие выльется в приступ. Значительное событие было вчера, когда мы праздновали день рождения Веры. Я, наверное, повела себя опрометчиво, пригласив на праздник Егора. Родители слегка переживают за наши отношения, длящиеся уже шесть лет. Почему мы застряли на встречах, я не понимаю. Точнее догадываюсь, но не хочу в это верить и думать об этом в принципе. Мужчины не склонны к совместному проживанию. Мой отец не в счет. Таких мужчин, как он, уже давно нет. Поэтому за него сейчас переживаю больше всего.

- С отцом все в порядке! – продолжает кричать мама в трубку, но уже со слезами. – Вера…

У меня помутнело в глазах… Вера… Если мама с криком и со слезами звонит мне, значит, Вера…

- Ч-что слу-чи-лось? – совсем не могу уже говорить.

- Вера… Она уехала.., - мама уже в истерике, а я начинаю собираться с мыслями, услышав, что моя дочь не в больнице с увечьями или того хуже.

- Куда?

- В Москву-у-у.., - мама ревет.

- Так! Стоп! – начинаю успокаивать взволнованную мать. – С чего ты это взяла?!

- Она запи-и-иску оставила-а-а…

- Какую, к черту, записку?! – страх сменился гневом, поскольку мозг отказывается соображать.

Только через десять минут криков, слез и рыданий удалось прояснить нюансы произошедшего. Мама с папой отправились с утра на рынок. Затем заехали к тете Вале за свежими помидорами и прочими овощами, которыми она периодически снабжает родню. В итоге только к обеду родители вернулись домой. Дома обнаружили на обеденном столе записку «Еду в Москву к папе!», и поскольку о папе ей никто и ничего не говорил, меня охватывает паника, что ребенка просто выкрали. А для маскировки заставили написать ее эту записку.

Велев матери сохранять спокойствие и присматривать за отцом, влетаю в кабинет директора:

- Простите! – начинаю просто тарахтеть с бешеной скоростью. – У меня проблема! Точнее беда! У меня дочь пропала.

- Как это пропала? – смотрит на меня с подозрением мужчина, даже прекратив свой важный телефонный разговор.

- Ее похитили! Из дома! На столе записка только лежит, что поехала в Москву к папе! А у нее нет никакого папы!

- Гм.., - слегка откашливается директор, - подожди, успокойся. Мы все решим.

- Егор Тимофеевич! Вы меня не слышите?! У меня дочь пропала! Мне срочно нужно бежать в полицию! – просто кричу, поскольку раздражает ситуация, что мой собеседник не понимает элементарных вещей.

- Кира, успокойся, - встает мой директор и кладет мне руки на плечи. – Я видел вчера твою дочь. Она была в прекрасном расположении духа. Праздник удался. Никаких подозрительных личностей вокруг я не видел. Может быть, она и правда к папе поехала?

Меня уже бесит спокойный тон.

- Егор, ты меня вообще слышишь? – уже тихо произношу я.

- Кира, я все слышу. Мы сейчас успокоимся и вместе поедем в полицию.

- Нет! – осеняет меня. - Я вызову полицию домой! Должны же они найти следы преступления!

- Кир, какого преступления? – ухмыляется Егор. – Вера просто решила вас всех разыграть.

Я не знаю, что отражалось в моих глазах (наверное, желание убить его), но он тут же осекся и продолжил менее пафосно:

- Ну или правда поехала в Москву к отцу.

- К какому отцу?! – опять начинаю.

Так бы мы пререкались долго, но Егор решил все прекратить и просто послушаться меня. Он вызвал сотрудников полиции на мой адрес. Вместе с ним мы поехали ко мне домой. Ждать. Я же хотела перед их приходом быстро провести свое расследование.

Уже дома обнаружила отца практически при смерти. Фельдшер скорой помощи настаивал на госпитализации, отчего отец отказывался. Мама просто плакала, периодически причитая, где же Вера и куда она могла деться.

- Написала же, что в Москву уехала, - еле проговаривает отец. – Надо и нам ехать, - пытается встать с дивана.

- Так, мужчина, - сурово говорит фельдшер, - вам сейчас нужно ехать в больницу. И как можно скорее. Я не знаю, что у вас произошло, но поверьте, вашим близким вы сейчас нужны живым и в здоровом состоянии. В противном случае им добавятся новые проблемы.

Грозный голос женщины в костюме врача приводит папу в чувство. И он соглашается уехать вместе с ними, но веля матери остаться дома, чтобы держать его в курсе событий. Мама, которая все это время просидела с ваткой, смоченной в нашатырном спирте, у носа, только послушно кивает головой.

Выпроваживаем отца, и тут же встречаем сотрудника полиции. Мне так и не удалось провести собственное расследование. Я даже с запиской не ознакомилась.

- Что случилось? – деловито спрашивает полицейский, усаживаясь за кухонным столом.

- У меня дочь пропала! Вернее ее похитили! – начинаю тараторить теперь ему.

- Кто похитил? – не глядя на меня, мужчина что-то пишет.

- Я откуда знаю.., - от его вопроса даже голос осип.

- Почему такие предположения? Вам кто-то угрожал перед пропажей? – дальше слышу монотонное.

- Нет, - оседаю на стул рядом с ним.

- Тогда почему вы решили, что ее украли? – наконец-то поднимает на меня глаза полицейский. – Сколько лет ребенку?

- Двенадцать, - отвечает быстро Егор, стоящий за моей спиной.

- Вы кто? – тут же переводит взгляд полицейский на него.

- Знакомый, - Егор даже не задумался о своей роли в моей семье.

Действительно. Просто знакомый…

- Вы мать ребенка? – смотрит мужчина в форме снова на меня, а когда я киваю утвердительно, продолжает. – Значит, ведем беседу с вами. Вы не задумывались о том, что ваша дочь могла просто заиграться с подружками?

Глава 2. Кира

- Кир, мне нужно знать, кто отец Веры, - задумчиво произносит Егор, когда мы уже подъезжали к Москве.

Честно говоря, я была удивлена, когда он согласился поехать со мной. Но решительно заведя двигатель своего авто премиум-класса, Егор велел мне усаживаться в машину. На мое слабое, что нужно собраться в дорогу, и скорее всего длительное путешествие, практически приказал сесть в машину.

- Все купим по мере необходимости, - строго чеканит Егор, когда я скукоживаюсь на переднем пассажирском сиденье.

Ситуация вызывает во мне дежавю. А когда Егор просит рассказать от отце Веры, так двойное дежавю…

******************

- Кир, я всегда хотел детей, но ты ставишь меня перед фактом!

Слегка психует Воронов, отвозя меня домой. Я сижу на переднем пассажирском сиденье. Рядом со мной мужчина всей моей жизни. Статный, статусный. Взрослый, способный вскружить голову любой молоденькой девчонке. Мне двадцать. И я не устояла.

Мне было всего восемнадцать, когда я пришла подрабатывать промоутером в оптику. Я только поступила в институт и мне нужны были деньги на развлечения с сокурсниками. Устраиваться куда-то официанткой или барменом – значит, обременить себя настоящим трудоустройством. С заработной платой и финансовыми обязательствами. Это сложно. Можно навредить учебе. Но самое главное – мне это не нужно.

Мои родители хорошо зарабатывали и даже могли оплатить мне учебу в институте, но я поступила на бюджет. Работая промоутером, планировала зарабатывать столько, чтобы хватило с девчонками в кафе зайти, да пиццу с лимонадом заказать. Так что ни на что большее в этой оптике не рассчитывала. Но меня попросили отработать день в качестве секретаря. Это был выходной, поэтому планировалось, что я буду работать только с дежурным менеджером. Задача – отвечать на звонки, если они будут поступать, и записывать все данные в блокнот. У менеджера немного другая задача. По стечению обстоятельств в выходной день на работу вышел сам директор оптики…

Я знала, что он существует. Знала его имя, но до того дня не видела ранее. Разлив с дежурным менеджером в чашки чай, мы сильно удивились, когда в приемную вошел мужчина. К слову сказать, менеджер даже не узнала его. Это был мужчина в светлых джинсах и белой футболке. На голове бейсболка, которая придавала ему вид тинейджера. Мужчина поздоровался и прошел к себе в кабинет. Менеджер тут же свернула все наше с ней чаепитие и велела мне занять свое рабочее место.

Я была не готова к такому повороту событий. Мне сказали, что никого не будет, поэтому можно прийти в свободной одежде. И я пришла. В легком сарафане, поскольку в мае было уже достаточно жарко. Крупные красные цветы на белом полотне привлекали взгляд. Вот и привлекли моего начальника.

- Секретарь! Зайди ко мне! – и без того напуганная, услышала угрожающее от директора.

Я не из робкого десятка, но тогда у меня просто сердце в пятки провалилось. С потными ладошками вхожу в кабинет. Мужчина уже снял бейсболку и сидел расслаблено в своем кожаном кресле. Да. Он директор не обычной оптики. У него это целая сеть. Его отделы разбросаны по всей стране. Поэтому в кабинете все роскошно и богато. Я никогда не была в таких помещениях. По просторной приемной даже не догадалась о дерзком размахе в кабинете директора.

- Как звать? – тут же спрашивает меня мужчина, не открывая глаз и не поднимая головы, которую он буквально запрокинул на спинку кресла.

- Кира.

Мой голос кажется мне не моим. Словно почувствовав и поняв это, мужчина поднимает голову и смотрит на меня с пренебрежением.

- Как? – чуть ли не брезгливостью переспрашивает.

- Кира, - уже увереннее говорю, горделиво задрав голову.

Мне почему-то становится все равно на воспитание и на уважение старших. Я терпеть не могу таких заносчивых людей. И уж тем более мне не нужно заискивать перед ним, поскольку завтра вернусь на свое место работы. На улицу. Листовки раздавать. И тогда мне тоже захотелось уйти. Поэтому я была настроена на конфликт.

- Очень хорошо, - кивает головой мужчина, меняя взгляд с пренебрежительного на усталый. – Кофе готовить умеешь?

- Могу залить кипятком растворимый, - уже с открытым вызовом.

Это было чистой правдой. Я понятия не имела, как нужно варить кофе, хотя в приемной стояла электрическая плита. Рядом с ней лежала турка. Секретарь варила директору кофе. Мы же с менеджером решили выпить по чашечке дорогого чая, взятого из запасов, предназначенных директору.

- Не, - отмахивается он, - это пойло даже пенсионер пьет с брезгливостью. Пошли, - командует он мне.

- Куда? – смотрю на него круглыми глазами, от неожиданности не в силах повернуться, когда он уже обошел меня и открывал дверь кабинета.

- Кофе попьем, - говорит так, будто ничего не происходит. – Здесь недалеко есть неплохое кафе.

***********************

- Кира! – кричит Егор, чтобы вывести меня из мыслей. – Ты слышишь меня?

Я смотрю на него и понимаю, что совсем ушла в свои мысли. Так происходит всегда, когда задумываюсь о Воронове.

О том, кто отец Веры, не знают даже мои родители. Когда я узнала о беременности, первым делом рассказала все Воронову. А тот…

***********************

- Но ты же знал, на что шел.., - практически шепчу, сидя в его машине. – У тебя уже есть дети. И ты должен был понимать, что от некоторых манипуляций мужчины и женщины появляются дети.

Воронов стал немного раздраженным, как только узнал о моей беременности. Он женат. Я об этом знала. Знала, и все равно не устояла.

- Присаживайся, - отодвигает передо мной стул директор оптики, когда мы подходим к столику в ресторане.

Я удивлена его переменам. Он вел себя галантно во всем. Сам сообщил менеджеру, что мы уходим на обед. Сам закрыл приемную. Помог мне сесть в машину, при этом везде пропуская вперед. Все его движения были четкими и решительными. Он знал, как произвести впечатление на девушку. Я – молодая и неопытная – сразу же обратила на это внимание. Все мои сокурсники, а ранее и одноклассники, даже не догадывались отодвинуть стул в кафе, приглашая девушку сесть.

Глава 3. Кира

- Кира! Кто он?! – кричит отец, когда узнает о моей беременности. – Я его растопчу, если он на тебе не женится!

Я скрывала беременность до последнего. До последнего надеялась, что Воронов примет правильное решение. Для меня тогда правильное решение – это уйти из семьи, оставив двоих детей. Это сейчас я понимаю, что не мог он так поступить. А в двадцать лет закатывала истерики, требуя, грозя, топая ногами.

- Будешь мне угрожать, я тебя вообще без всего оставлю.., - прошипел мне Воронов однажды в лицо.

Впрочем, это была его первая и последняя угроза в мой адрес. Да и вообще наше с ним последнее общение на тот момент. Я просто перестала отвечать на звонки. Не сообщила ему, когда родила. Не сообщила, что назвала дочь Верой.

Родители смирились с моей беременностью. С беременностью и с отсутствием информации, кто виноват в произошедшем. Они были счастливы, когда родилась Вера. Отец даже извинился передо мной, что так сильно кричал и давил, пытаясь узнать, от кого я беременна. Сейчас мои родители души не чают во внучке. А вот я слегка забыла о необходимости ее воспитывать.

С тех пор, как родилась Вера, мне приходилось много учиться, чтобы закончить обучение в институте без троек. К слову, закончила я его с красным дипломом, что дало мне возможность сразу устроиться в успешную компанию. Сначала простым менеджером. Затем я дослужилась до заместителя директора. А потом меня пригласили на должность директора по маркетингу в компанию, где целых четыре лакокрасочных комбинатов. А генеральным директором предприятия является Егор. Который сейчас точно также везет меня в Москву решать проблемы с ребенком.

Дежавю… Двойное дежавю…

****************

- Куда мы едем? – спрашиваю Воронова, когда он неожиданно является с заявлением, что все обдумал и принял решение.

- В Москву. Нужно решить вопрос с ребенком, - сухо заявляет он, а я просто скукоживаюсь от мысли, что поняла его правильно.

Уже через два часа мы въезжали в столицу. Воронов привез меня в платную клинику на прием к врачу. Пошел со мной, что вселило надежду о возможной его перемене в мыслях. Возможно, после разговора с врачом, он передумает.

- С чем вы пришли ко мне? – интересуется врач, когда мы с Вороновым садимся перед ним.

На пальце моего босса обручальное кольцо. У меня его нет. Это же сразу отметил врач, быстро окинув наши руки взглядом. Поняв, с кем он имеет дело, мужчина не стал церемониться.

- Мы беременны, - почему-то говорит за меня Воронов.

- И вы хотите избавиться от ребенка? – врач стал задавать вопросы прямо.

- Сначала я бы хотел узнать все о здоровье моей спутницы, - голос Воронова спокоен и серьезен.

Мужчины ведут разговор так, будто меня нет. Это и понятно. Я здесь просто приложение. Со мной поиграли и все. Больше не хотят иметь дела.

- Пройдите на кресло, - велит мне врач.

- Нет, - отказываюсь.

- Почему вы отказываете в осмотре? – интересуется врач.

- Потому что, что бы вы сейчас не сказали моему мужчине, решение его будет однозначным. А аборт делать я не намерена.

Врач слегка хмурится, из-за чего понимаю, что попала в точку.

- Я вас оставлю, - встает врач и выходит.

- Кира, ты зачем сейчас устраиваешь истерику? – нападает тут же на меня Воронов.

- Я не собираюсь делать аборт, - отсекаю, даже не смотря в его сторону.

- Меня ты этим к себе не привяжешь.

- И не собираюсь.

- Рассчитываешь сама растить ребенка? – слегка с ухмылкой интересуется он.

Поворачиваю к нему голову и говорю решительно:

- Нет. Но очень надеюсь, что твоя жена мне поможет.

Воронов не ожидал от меня такой дерзости, поэтому слегка прищуривается, собираясь сказать мне что-то резкое и угрожающее. Но я опережаю его:

- Свою жену ты тоже на аборт отправлял? Дважды? Так же отвозил в другой город, чтобы никто и ничего не пронюхал?

Я знаю, что у моего босса достаточно крепкая семья. В тот день, когда я заменила его секретаря, он поругался с женой, которая не захотела отпускать его с друзьями на рыбалку. Именно поэтому он пришел в офис, не желая оставаться в скандале. Но и с друзьями он никуда не поехал. Решил не обострять конфликт. Увидев меня, захотел скрасить день общением с новым человеком. Но я его зацепила…

- Ты будешь мне угрожать? – смотрит на меня с ненавистью Воронов.

- Да, - решительно заявляю. – Но только если ты будешь настаивать на аборте.

Воронов впервые в такой щекотливой ситуации. Быть может он когда-то и изменял жене, но постоянной любовницы у него никогда не было. До меня. Это сейчас я понимаю, что была просто любовницей, которая из промоутера уже после кофе и тирамису перебралась в кресло секретаря на «постоянку». А тогда я считала, что у нас с ним все серьезно. Что он меня любит, что будет со мной. А когда узнала о беременности, думала, что мужчина обрадуется. Разведется с женой, и мы будем жить долго и счастливо.

Какой же я была дурой…

*****************************

- В предвкушении от встречи? – внезапно спрашивает Егор.

Его интонация тоже становится злой. Почему я так злю своих боссов? Скажу сразу, что это далеко не второй мой руководитель, с которым у меня закручиваются отношения. Меня так и тянет на директоров. Но только с Егором я нахожусь в продолжительных и более серьезных отношениях. Во всяком случае, родители и Вера о нем знают. Но после его вопроса возникло дикое сожаление – лучше бы они не знали ничего.

- Ты думаешь, я рада от мысли, что скоро увижу его? – решаю сама напасть на мужчину.

- Ты молчишь, когда я задаю тебе вопросы об отце твоей дочери. Это длится уже полчаса! Что я должен думать?

- Родители слушают от меня тишину более двенадцати лет, - пожимаю плечом и отворачиваюсь к окну.

Мне не хочется сейчас ругаться с Егором. Я вообще не особо хочу, чтобы он помогал мне в поисках Веры. Более того, я уверена, что его желание помочь не бескорыстно. Он просто хочет выяснить, кто же ее отец. А выдавать его личность мне совсем не хочется.

Глава 4. Артем

- Артем Артемович, - семенит возле меня секретарь Аллочка, перебирая документы в папке, - звонили из общества детей инвалидов. Просили рассмотреть их ходатайство об оснащении центра спецоборудованием. Пандусы, пристенные поручни и прочее…

- Понятно, - тут же выхватываю у нее лист.

- Далее.., - щебечет мой секретарь. - Обращение от жителей села Марьевка, что под Москвой. Просили очистить пруд. Это единственный водоем, где дети постоянно купаются. Родители беспокоятся за возможное заражение какой-либо вредной инфекцией.

- Ясно, - забираю еще лист.

- Еще пришел запрос на помощь в проверке управляющей компании, - читает Аллочка следующий листок. – Жильцы дома жалуются на отсутствие ремонта в подъездах вот уже в течение десяти лет. Просили посодействовать и осветить данную проблему, основываясь, что они не единственные пострадавшие.

- Есть еще? – машинально интересуюсь.

- Проблема всей страны! – восклицает Аллочка, будто я не понимаю очевидных вещей. – Можно сказать, что государственная!

- Ясно, - опять забираю очередной лист-запрос.

- Еще, Артем Артемович, просили передать, что вас приглашают на выступление русского народного ансамбля в Петушки…

- Куда?! – впервые за все время смотрю на девушку, не снижая скорости.

- В город Петушки! – Аллочка смотрит на меня, как на умалишенного. – Это во Владимирской области! Ансамбль, кстати, тоже называется «Пе-туш-ки», - смотрит она вновь в папку с документами, собираясь загрузить меня новой информацией.

- Я надеюсь коллектив ансамбля не мужской? – продолжаю смотреть на нее с подозрением.

- Нет! – отрезает девушка.

Аллочка сразу же хочет зачитать мне следующее обращение от граждан, но мы делаем поворот в приемную моего кабинета и я с силой врезаюсь в дверной косяк.

- Ууй.., - хватаюсь за лоб рукой, понимая, что довольно прилично ударился.

- Предупреждаю! Льда нет! – сразу же выпаливает Аллочка, проходя в мой кабинет, где уже сидит Пашка.

Видя, что мой друг и руководитель агитационной компании в одном лице сидит с пустым стаканом, желая уже налить себе чего-нибудь горячительного, понимаю, что реплика об отсутствии льда была адресована не мне. Становится даже обидно, что в этой компании моему лбу не уделяется ни капли внимания.

- Далее, Артем Артемович.., - начинает Аллочка громко выполнять свои обязанности, но я тут же ее прерываю.

- Алла, давай я сам, - все еще потираю ушибленный лоб ладонью.

Моему секретарю не нравится моя просьба, поэтому она с грохотом кидает папку на стол перед моим другом.

- Сразу бы так! – практически кричит девушка и выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.

- Я бы ее уволил, - вдруг заявляет друг, развалившись в кресле, но все же отставив стакан.

- Вообще-то у меня другие мысли, - усаживаюсь в свое кресло. – Хочу сократить расходы на заработную плату сотрудникам. Поэтому задумался: кого мне убрать… Секретаря или… тебя.

Друг тут же подбирается, застегивает пиджак и начинает вести разговоры уже в деловом ключе:

- Так, Артем Артемович, не горячись. Все сейчас решим! – берет папку, брошенную гневной Аллочкой. – Так… Что тут у нас.

Паша быстро, даже не делая вид, что читает обращения, перелистывает все, и тут же закрывает папку, прихлопнув ее ладонью.

- Все это ерунда! – заявляет амбициозный друг. – Здесь сплошное бла-бла-бла и слезы простых рабочих людей. А нам нужно что-то грандиозное!

- Дай сюда папку, - требую я, но только для того, чтобы убрать ее в свой портфель вместе с обращениями, которые забрал у Аллы лично. – Что грандиозное ты предлагаешь?! Бабушку через дорогу перевести – тебя не устраивает. Так что же сделать-то? Может быть самого президента спасти?! А что? Ты его начнешь топить, а я его спасу! Грандиозное?! По-моему более чем.

Выжидающе смотрю на друга, которого сам и назначил руководителем агитационной компании. Бес попутал в тот момент. Хотя и прекрасно понимаю, что Пашка четко разбирается в заданной ему задаче. Но почему-то именно сейчас он решил пойти иным путем. Хочет, чтобы моя личность, как кандидата в депутаты, просто выстрелила. Выстрелила и сразила всех наповал!

Пашка не тушуется, а сразу же находит, что ответить мне:

- Вот! Видишь, как ты правильно мыслишь!

- Ты реально хочешь утопить нашего президента? – смотрю на него настороженно.

- А почему бы и нет?! – делает изумленные глаза друг. – Заманим его к какому-нибудь водоему. Или просто столкнем в Москву-реку, когда он будет гулять по набережной. А ты будешь спасать его!

- Я плавать не умею, - напоминаю Пашке.

Друг морщится.

- Тогда нет, - мотает отрицательно головой. – Это сначала тебя нужно плавать научить. Потом учить, как держаться на воде, а затем проходить инструктаж по спасению людей… Это долго.

- Паш, - смотрю на него с недоумением, - я пошутил.

- Да?! А я взаправду принял! Ну да ладно! – отмахивается он от меня. – Важно, что ты понял ход моей мысли. Вот что-то вроде этого нам и надо!

- Ну если совсем так серьезно, давай Аллочку топить будем, - продолжаю смеяться над другом.

- А что?! Это идея! – практически подскакивает Пашка.

- Паша, давай серьезней, - говорю уже устало. – Ты видел мои шансы? Мне нужно что-то делать. Просто сверкать в телевизоре и заявлять о своих достоинствах, обещать золотые горы – уже мало. Нужно не говорить, а делать.

Паша поджимает губы, явно расстроившись отсутствию возможности легально поиздеваться над Аллочкой.

- Поехали! – заявляет он и тут же вскакивает.

- Куда? – удивляюсь его внезапному порыву.

- У тебя политические дебаты на телевидении. Ты забыл что ли?

Я действительно забыл о предстоящем мероприятии. Поэтому тут же подорвался и быстрым шагом пошел за другом.

Мы приехали строго в назначенное время. На телестудии было много народа. В том числе представителей различных организаций, желающих занять место в партии.

Глава 5. Артем

- Артем Артеемоовиич… Просыпаемся… Глазки открываааем…

Яркий свет пробивается даже через опущенные веки. У меня нет сил их поднять, но кто-то настойчиво это требует. Даже по щекам начинает бить.

- Артем Артемович, надо вырываться из пучины, - просит мужской голос. – Понимаю, не хочется. Но это просто необходимо. Мы вас заждались уже. Переборщили в итоге, - говорит он кому-то с претензией. – Вот. Поддались общей панике.

- Можно я попробую?

Мне показалось, или это детский голос?

- Паааапааа… Просыпаааайся… Не заставляй нас с врачом хлопать тебя по щекам еще сильнее, - раздается над ухом писклявый голосок, отчего мои глаза мгновенно открываются.

Смотрю на белое полотно. Не сразу понимаю, что это потолок. Вокруг стены в плитке.

- Где я? – с трудом удается произнести.

- Ты в больнице, пап! – надо мной склоняется счастливое лицо незнакомой мне рыжей девочки.

- У меня нет детей, - пытаюсь противиться новым обстоятельствам.

- Есть! – заявляет девочка.

- Сколько лет я пролежал в коме? – паника начинает охватывать.

- Двенадцать, пап!

- Сколько?! – подскакиваю на кровати.

В голове сумбур. Пытаюсь вспомнить вчерашний день или хотя бы то, что было накануне, если я лежал в коме. Пытаюсь понять, что со мной вообще произошло, и каким образом я оказался в больнице. При этом я истерично хватаю воздух ртом, но ничего не получается. Нормально вздохнуть не могу, отчего начинается приступ удушья. Это замечает врач и тут же меня успокаивает:

- Тихо-тихо.., - улыбается он, выставив руки перед собой, убаюкивая меня как сумасшедшего. – Никакой комы. Ничего серьезного. Ваша дочь просто шутит.

- Да, пап! – опять передо мной счастливое лицо рыженькой незнакомой девочки. – Это аллегория!

- Але… Чего? – совсем все из головы повыскакивало.

- Аллегория, пап, - улыбается девочка с двумя хвостиками и рюкзаком за плечами.

- Хватит! – пытаюсь слезть с кровати, чтобы убежать из этого дурдома. – Я не папа! У меня нет детей!

Ступаю на ногу и чувствую сильную боль во всем теле.

- Ууууй, - хватаюсь за бок и возвращаюсь назад, зажмурившись от боли.

- Артем Артемович, - подключается врач, - с вами ничего серьезного не произошло. Вас просто сбила машина. Будьте аккуратны в следующий раз и дорогу переходите, а не перебегайте. У вас множественные ушибы, но в остальном все в порядке. Денек отлежитесь у нас в больнице, и мы вас отпустим.

- Я не могу, - отказываюсь, - у меня завтра важные встречи. Да и сегодня тоже, если я еще успею на них.

- Пап, хватит работать, - опять слышу детский голосок. – Отдыхать тоже нужно. Ты совсем себя не бережешь.

- Замолчи! – кидаюсь криком на ребенка, чем пугаю ее. Тут же остываю. – У меня нет детей. Я тебя не знаю. В первый раз вижу.

- Ты просто не знал о моем существовании, - пожимает плечами девочка. – Мама воспитывала меня вместе с бабушкой и дедушкой. А как только я узнала, что именно ты мой папа, тут же приехала к тебе.

- Зачем? – смотрю на нее настороженно.

- Как зачем?! – округляет глаза девочка. – Я хочу, чтобы у меня был папа!

- Черте что.., - буркаю себе под нос и в очередной раз дергаюсь от боли. – У меня хоть ребра целы?

- Целы, - кивает врач. – Правда, вы сильно кричали от боли, поэтому вам пришлось дать успокоительного. Но ваша дочь настаивала, чтобы вы не просто успокоились, но и отдохнули, поэтому влили в вас чуть больше.

Врач слегка тушуется за провинность и косится на рыженькую девочку. Что-то мне подсказывает, что они мне тут не только успокоительного влили. Не удивлюсь, если введенный мне препарат вызывает побочным эффектом галлюцинации. Рыженькой девочки просто нет в палате. Она мне кажется. Ее нет!

- А вы точно мне успокоительное вкололи? – спрашиваю, прищурившись, тем самым давая понять, что я их раскусил.

- Точно, - улыбается мужчина и собирается уходить. – Я пойду. Меня ждут другие пациенты. Ваша дочь – молодец. Она так заботится о вас.

Меня передергивает от слова «дочь». У меня нет детей. Точнее – нет родных детей. А эта рыженькая определенно претендует на прямое наследование моей жилой и нежилой площади в будущем. Решаюсь на откровенный разговор, когда девчушка садится на стул, предварительно подставив его к кровати поближе.

- Как тебя зовут? – спрашиваю тихо.

- Вера, - заявляет ребенок с улыбкой.

- Сколько тебе лет?

- На днях исполнилось двенадцать.

- Откуда ты? – задаю самый страшный для меня вопрос.

- Из Нижнего Новгорода!

На секунду сердце останавливается. Потом начинает резко и быстро пульсировать, вызывая у меня отдышку. Наверное, я поседел сразу, в одну секунду, поскольку девчушка начала за меня беспокоиться:

- Пап, ты чего?

Она подскакивает на стуле, тут же хватает стакан с водой, стоящий на тумбочке возле кровати, и подает мне. А я в этот момент даже вдоха сделать не могу.

- Вот, пап, выпей! – подсовывает мне стакан под нос.

Но у меня будто самый настоящий приступ паники, поскольку только хуже становится. От ее «пап» в груди все гореть начинает. Давно еще читал, что когда у человека горит в груди – это первый признак инфаркта. Не обманули. Скорее всего, так и есть, потому как перед глазами все плыть начинает. А вода в меня так и не влезает. Я даже глотка не могу сделать.

- Пап, я сейчас за врачом сбегаю! – практически кидает в меня стаканом Вера и уже стартует в сторону двери, но я ее быстро останавливаю, удержав за руку.

- Не… Не…, - из меня только слабый шепот идет.

- Тогда пей водички, - уже настойчиво просит Вера, обхватив стакан одной рукой и практически прижав к нему мою голову второй.

А девочка умеет быть настырной. Во всяком случае в меня все же влилось пару глоточков воды, отчего стало значительно лучше.

- От-ку-да?.. – еле слышно опять интересуюсь.

- Из Нижнего Новгорода, - говорит она уже тише.

Я невольно икаю. Это мой город. Я в нем родился. Девчушка рыжая. От слова «совсем». Поэтому становится страшно от мысли, что я могу быть папой. Самым настоящим.

Глава 6. Артем

- Вера.., - начинаю осторожно, - твой взгляд меня пугает…

- Пап, - тут же оживает Вера, - обещай, что ругаться не будешь! Я, конечно, тебя впервые вижу, но мне кажется, что ты добрый папа!

Вот и первые звоночки… Эта девчонка планирует выжать из меня все, что только сможет. Признание, любовь, подарки, деньги…

- Я постараюсь сильно не кричать, - говорю тихо и с улыбкой. Мне нужно расположить к себе незнакомку, чтобы понять, действительно ли она может быть моей дочерью. – Тем более, что у меня, кажется, все равно ребра сломаны. Вздохнуть полной грудью для крика не смогу.

- Ладно, - машет она рукой, - будем считать, что я поверила в твою беспомощность.

А девчонка умна не по годам. Во всяком случае речь у нее существенно отличается от манеры общения сверстников. Мне это знакомо. Нельзя сказать, что я вообще ничего не знаю о детях.

- Я ничего не сказав маме, бабушке и дедушке поехала в Москву. Оставила только записку, что уехала к папе. То есть к тебе.

У меня начинается новый приступ паники. Я опять хватаю воздух ртом и не могу нормально вздохнуть. Вера вновь подсовывает мне под нос стакан с водой и помогает сделать глоток. При этом я слышу ее взволнованное:

- Паааап, ну нельзя же быть таким впечатлительным…

Это меня отрезвляет, и я начинаю практически кричать:

- Хватит! Я не собираюсь участвовать в этом фарсе! Я тебя не знаю! Ты незнакомый ребенок, не достигший возраста согласия! Сидишь возле моей кровати! А я, между прочим, практически известная личность! Мне проблемы с малолетками не нужны!

- Пап, ты чего? – смотрит Вера на меня непонимающе. – Какого согласия? Я на все согласна!

- Уууу, - взываю от отчаяния.

Я и убежать отсюда не могу, потому как чувствую сильную боль буквально везде, по всему телу. Брехня все это, что нет серьезных повреждений! Как минимум перелом позвоночника! На мое счастье в палату входит Пашка.

- Паша! – кричу ему. Я еще никогда так рад не был при виде друга. – Паша, спаси меня!

Паша улыбается, поглядывая то на Веру, то на меня:

- Что случилось? Тебя так растрогала забота дочери?

Пашка будто ухмыляется надо мной. А мне совсем не смешно! Нас же привлекут к ответственности. У меня в палате сбежавший из дома ребенок, которого наверняка ищет полиция. А главное – обеспокоенная мать, которая когда найдет, может обвинить меня во всех смертных грехах человечества и взрослых поползновений по отношению к маленьким девочкам. Я откровенно этого боюсь больше всего. Мне страшно. Я хочу в Думу. А не в тюрьму. А учитывая мой статус на данный момент, конкуренты постараются и доведут ситуацию до ее логического завершения. До тюрьмы.

Поскольку все мои страхи прошли только в голове, выдаю непонятное другу предупреждение:

- Паша, в случае чего, я тебя с собой заберу. Будешь вместе со мной любоваться небом в клеточку.

Обижаюсь на реакцию друга, скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к стене.

- Ну что, Верочка, твой папа капризульничает.., - начинает сюсюкать Пашка. – Сходи, пожалуйста, в буфет и купи ему шоколадку. От сладкого у него настроение поднимается.

- Хорошо! – слышу радостное ребенка.

- Стой, Вер! – кричит Пашка ей вслед. – Деньги-то возьми.

- Не надо! У меня есть!

- Надо же, - протягивает друг, усаживаясь на стул после того, как за Верой закрылась дверь, - и не жадная.

Поворачиваю голову к Паше и не могу понять его радостной физиономии.

- Паша, а чего такого веселого происходит? – нападаю на друга.

- Ничего такого, - улыбается друг, - кроме того, что ты наконец-то стал отцом. Настоящим отцом!

- Меня это не радует вообще, - отрицательно качаю головой. – Я понятия не имею, откуда она взялась.

- Как это? Хочешь сказать, что даже не спросил, откуда она? – Паша ловит меня на вранье. – Если ты не знаешь, я расскажу. Ее зовут Вера, она из Нижнего Новгорода. А ее мать зовут…

- Тихо! – прерываю поток информации от друга.

- Аааа, - тут же раскусывает меня друг, - ты боишься узнать имя ее матери. Ты боишься признавать факт отцовства.

- Паша, я публичный человек, - начинаю оправдываться. – Обо мне написано в газетах. Интернет пестрит моими портретами. Повсюду подробно приводится моя биография. Эта девочка могла просто найти похожего на нее публичного человека. Прочитать, откуда он родом, и представиться дочерью. Ты видел ее документы? Откуда ты можешь знать в точности, что она именно из Нижнего Новгорода?

- Хочешь сказать, что Вера самозванка? – слегка с улыбкой журит меня друг. – Тёёёмыч… Я был о тебе лучшего мнения…

Пашка уже откровенно смеется. Ему смешно! Конечно! Не его же сегодня сбили. Не у него же нашлась дочь! Не его же теперь будут обсуждать в прессе!

- Паша.., - только пытаюсь ему грозить гневно, но ничего не получается, потому как смех все заглушает.

- Тём, я просто думаю, - пытается что-то сказать мне друг сквозь истерику, - а что с тобой будет, когда объявится мать Веры? Учитывая твое предынфарктное состояние сейчас, при виде бывшей ты, наверное, в кому впадешь!

- И впаду! Имею право! – пуще прежнего сержусь на друга. – Посмотрел бы я на тебя, окажись ты в подобной ситуации.

- Я был бы рад, - говорит Пашка уже спокойнее. – В конце концов, дети – это всегда хорошо. В любом возрасте.

- Ты просто не воспитывал их, - поднимаю указательный палец. – А мне приходилось. И судя по их отношению ко мне сейчас, это далеко не легкое занятие. Одно неверное слово или движение и все! Контакт потерян! Доверие подорвано. Пропасть. Пустота.

- Вот и не делай глупостей больше! – восклицает друг. – Один раз набедокурил и хватит!

- Где я набедокурил?! – смотрю изумленно.

- Как где?! – опять ухмыляется Пашка. – В Нижнем Новгороде! Когда девушку беременную бросил!

- Черт! Паша! – злюсь на него, потому как друга опять раззадоривает вся ситуация, и он просто закатывается смехом.

Но высказать все другу не успеваю, потому как в палату буквально влетает Вера:

Глава 7. Кира

- Кир, я должен знать, кто отец Веры! – практически кричит на меня Егор.

Он так и не отдохнул после дороги. Мы заселились в гостиницу на окраине Москвы просто потому, что она была на пути нашего следования. Желания проезжать дальше, где можно попасть в пробку, не было. Хотелось хотя бы сесть с вытянутыми ногами. Егор выглядел уставшим. Но факт, что он отправился со мной на поиски моего ребенка, меня подкупал. Что-то приятное внутри разливалось от осознания помощи мне. Он не оставил меня в трудную минуту. Возможно, его предложение, сказанное ранее, о необходимости продвинуться нам уже в отношениях дальше, не останется мною без внимания.

Но вот больше трех часов мы выясняем, кто отец Веры. А я не хочу об этом говорить. У нее нет отца! Нет и все!

Когда Воронов стал кидаться в меня угрозами оставить ни с чем, я молча вышла из машины. Молча проходила всю беременность. Молча родила. Молча воспитываю. Только от общих знакомых узнала, что он уехал с семьей в Москву. А вскоре после этого увидела в газетах заголовок, что известный владелец сети магазинов оптики продал свое детище и решил стать политиком. Теперь он известный. Его часто показывают по телевизору, в экран которого я постоянно вглядываюсь во время ссоры с Егором.

- Кира! Ты слышишь меня?!

Я дергаюсь от его голоса, но не боюсь гневного настроя. Наоборот, начинаю отвечать ему, хотя делаю это тихо и без эмоций.

- Зачем тебе нужно это знать?

- Кира, - начинает говорить он спокойнее и настороженно, - твоя дочь захотела, чтобы я стал ее папой. А я не могу так. Мне нужно знать, чье место я должен занять.

- Ничье, - отбрыкиваюсь от него, но тут же вспыхиваю, - постой! Когда Вера с тобой об этом говорила?!

- На дне рождения, разумеется! – разводит он руки в стороны.

Мы сидим в кровати, не раздевшись после дороги. Принимать душ нет сил. Мы не спали ночь. Егор хотел отдохнуть, поэтому он улегся сразу, скинув только пиджак и попросив меня не включать телевизор. Но я его ослушалась. Тут же щелкнула кнопку пульта и даже не обратила внимания на его недовольное лицо. Все это время мы сидим с вытянутыми ногами и выносим мозг друг другу. Точнее он задает мне вопросы, а я молчу. Молчу и щелкаю каналы в поисках передач новостей.

- Как это она попросила тебя стать ее папой?

Все недоумеваю, поскольку не ожидала подобного от своей дочери. Все, что угодно, но Егора она не приняла с любовью и восторгом, поэтому становится странным ее желание.

- Обыкновенно, Кир! – продолжает размахивать руками Егор, сидя в прежней позе. – Так и сказала, что хочет, чтобы я стал ее папой!

- Дословно.

- Что дословно? – смотрит непонимающим взглядом.

- Скажи мне дословно, что она тебе сказала, - прошу спокойно, но требовательно.

- «Дядя Егор, а вы не хотите стать моим папой?», - говорит Егор, слегка кривляясь.

- А ты что ответил? – смотрю на него пристально.

- А я.., - тушуется Егор, - сказал, что это должна решать твоя мама.

- И все? – хмурю брови.

- Еще добавил, что «если твоя мама согласится на мое предложение, то так оно и будет», - слегка улыбается он.

Удивительно, как быстро человек изменился в своем отношении к происходящему. Он готов был рвать и метать, но стоило только поговорить с ним, и уже настроение его улучшилось. Наверное, мне не стоит быть такой закрытой в этом вопросе. Может, стоит ему все рассказать?

Я не успеваю принять решение, когда начинаются сводки новостей и на экране появляется он. Воронов.

- Сегодня произошло дорожно-транспортное происшествие на Ленинском проспекте, - говорит репортер. – В аварии пострадал известный депутат Воронов…

Дальше слушать не могу. В голове паника. В груди сердце защемило. А на экране телевизора только покореженный автомобиль и осознание того, что во время аварии с ним могла быть моя дочь. Медленно меняю положение, вставая на четвереньки. Ползу вперед по кровати, вглядываясь в экран, но по факту мне показывают только фото Воронова. Самого его в кадре нет.

- Пострадавших увезли в больницу имени Пирогова…

Пострадавших…

- Кир… Ты чего?

Слышу что-то отдаленное. Оборачиваюсь. Егор сидит, приблизившись ко мне, и смотрит изучающе. Он слегка насупил брови, понимая и домысливая.

- Это Воронов? – спрашивает шепотом, но тут же сам дает себе ответ. – Конечно! Это Воронов!

Егор подскакивает с кровати и начинает метаться по номеру, одновременно обхватив голову руками и взъерошивая свои волосы.

- Он же с Нижнего.., - посматривает на меня, хватая громко воздух. – У него же сеть оптик была по всей России. А в нашем Новгороде центральный офис! Только я понять не могу… Как ты его охмурила-то?!

Вот на этих словах я опешила. Даже не знаю: восхищается он мной или брезгует? Хвалит или оскорбляет?

- Как понимать тебя сейчас? – уточняю.

- Обыкновенно, Кир! – восклицает Егор. – Ты далеко не модельной внешности! На что он запал?!

- Мне нужно обидеться на это? – спрашиваю у него, потому как пребываю в шоке и вообще не знаю, как реагировать.

- Ой, Кир, давай сейчас не будем об эталонах красоты! – выставляет руки вперед, будто обороняется от меня. – Сейчас вообще не об этом. Просто, когда он все продал и уехал в Москву, тебе было лет двадцать. А может и меньше. Не думаю, что такой человек мог замутить что-то серьезное, да еще и довести до рождения ребенка!

- Егор, если ты сейчас будешь продолжать в таком тоне, я просто встану и уйду.

Мне потребовалось не больше минуты, чтобы понять, к чему он клонит. Да. Я не была роковой красоткой. Я не охотилась за богатым папиком с целью заполучить его деньги. Но так получилось, что он обратил на меня внимание. Он позвал меня в кафе, чтобы угостить кофе. МЕНЯ. А не Маринку или Зинку. И так уж получилось, что я влюбилась именно в него. В НЕГО. А не в Толика или Жорика. А главное, не в Егора… Последняя мысль отчетливо отложилась у меня в голове. Отложилась, перекрывая все возможности на продолжение отношений…

Глава 8. Артем

- Папочка! Я голодная, как волк!

Еле заползаю в свою квартиру. Все болит. Руки-ноги не слушаются. Голова не соображает. Радует, что моя новоиспеченная и пока что непонятная мне дочь уже убежала куда-то далеко вперед. Очень хочется, чтобы она в моих хоромах затерялась. Хотя бы минут на десять. Должна же она с дороги спать захотеть. Я вот сейчас точно вырублюсь. И прямо здесь… В прихожей…

- Ооой, - практически падаю, но чувствую, что меня подхватывают. Неумело так подхватывают…

- Паааапаааа…

У меня подмышкой торчит рыжая голова с хвостиками. Черт. Вера…

- Аккуратнее.., - дает она мне команды. – Садись сюда…

Я и не замечаю, как оказываюсь на обувнице. Меня довольно грубо маленькие ладошки шлепают по щекам, чтобы привести в чувства.

- Эй, осторожнее, - слегка бурчу, оборачиваясь к зеркалу, висящему над обувницей, и вглядываясь в свое отражение. – Я же известная личность. Мне еще в телеке появляться.

Когда взгляд сфокусировался, вижу перед собой потрепанное лицо в конопушках, с мешками под глазами и ссадиной на лбу.

- Ой! – восклицаю от неожиданности.

- Чего, пап?! – тут же в зеркале рядом с моим побитым лицом появляется детское и рыжее. В конопушках. С хвостиками.

- Себя в зеркале увидел.., - едва бормочу, вглядываясь в нас обоих.

Вера видимо поняла, что меня смутило именно сейчас. Поэтому она ловко обняла меня за шею своей маленькой и легкой ручкой, и с кивком в сторону отражения спросила:

- И какое из них ты?

Ребенок улыбается, а я вглядываюсь…

Ну то, что она рыжая и в конопушках – это самый веский аргумент нашего с ней родства. А в остальном… Нос вроде мой… Глаза… Нижняя губа еще… Такая же большая. Но у Веры она смотрится эстетичнее. Не то, что у меня. Словно кто-то попытался откусить ее, но не смог. Поэтому теперь она свисает некрасиво.

- О! Семейная идиллия! – слышим сзади голос радостного Пашки. – Разглядываете, какие конопушки у вас повторяются?!

Он нависает над нашими макушками, получаясь третьим лицом в зеркале. Внимательно вглядывается в нас, переводя взгляд от Веры ко мне.

- Вон та, которая на носу, - появляется в отражении его указательный палец. – Один в один прям. И на одном месте.

Мы с Верой тоже вглядываемся в конопушки на кончиках наших носов. И правда. По форме похожи. И расположены в одном месте…

- Я же говорю, пап, что я доооочь твоя, - улыбается Вера, прижимая мою голову к своей еще сильнее.

Честно говоря, я уже не с таким возмущением воспринимаю возможный факт отцовства. Наверное, детская непосредственность на меня влияет.

- Мгм, - сокрушенно все же поддакиваю и отворачиваюсь.

Меня смущают объятия незнакомого ребенка. По дороге домой, Вера взяла меня за руку. Просто как родителя. А я не знал, куда деться. Да не дай Всевышний, чтобы это была провокация со стороны конкурентов. Меня же просто растерзают за домогательства…

- Пааап! – пока я с болью плетусь на кухню, Вера уже кричит оттуда. – Крыжовниковое варенье я вижу! А нормальной еды в холодильнике нет?!

Вваливаюсь в кухню и вижу увлекательную картину. Вера сидит уже за столом и уплетает крыжовниковое варенье ложкой из банки. Пашка исследует холодильник на наличие нормальных продуктов, которых там нет. В моем холодильнике непереводимое только варенье. Крыжовниковое. Мое любимое.

- Ммм... Мое любимое, - мычит Вера с ложкой во рту.

От ее «мое любимое» опять по спине холодок пробежал.

- Пап, - смотрит на меня девчушка с укором, - я очень люблю крыжовниковое варенье, но колбасу я тоже люблю.

- Да, пап, - Паша тут же подхватывает, - где нормальная еда?

Он уже вовсю шарится в ящиках кухонного гарнитура, пытаясь найти что-то съедобное.

- В магазине, - другу отвечаю сквозь зубы в надежде, что он перестанет рыться в моем доме. Но Паша даже не думает останавливаться, что меня несказанно бесит. – И прекрати лазить по моим шкафам!

Паша тут же закрывает последний из доступных для исследований ящик и упирает руки в боки.

- Значит, так ты ждал свою дочь? – выговаривает мне друг. – Бедный ребенок с ног сбился в поисках отца, а он его только вареньем и может накормить!

Пашка откровенно пользуется моим неходячим положением. Поскольку в любое другое время я бы уже треснул ему чем-то. А пока у меня хватает сил только кинуть в его сторону одноразовой вилкой, которую мне положили вчера к заказанному шашлыку.

- Я питаюсь только свежеприготовленными блюдами, - цежу сквозь зубы и присаживаюсь наконец-то на стул.

За барной стойкой сидеть гораздо удобнее. Напрягает только присутствие причмокивающего ребенка, который тут же по левую руку от меня практически поглотил мое любимое варенье. Представляете?! Пол-литровую банку! Нет, конечно, мне не жалко. Но, черт, это мое любимое варенье! Я его тоже сейчас бы не отказался поесть!

- Ой, пап, - извиняется Вера, когда уже начинает шкрябать ложкой по дну банки, - я тут все слопала. И даже тебе не оставила…

Невозможно обижаться на ребенка, который смотрит таким взглядом. Взглядом сожаления…

- Ничего страшного, - наверное, надо улыбнуться в этот момент, но не получается. – Я сейчас еще закажу.

С муками достаю телефон и начинаю загружать приложения с доставкой. Насколько понимаю, нужно теперь еще и просто заказать доставку из магазина. С молоком, хлебом, какими-нибудь булками и вкусняшками…

Пока я делаю заказ, Вера воспитанно сидит возле меня и ждет. Возможно, она чего-то хочет, но стесняется сказать. В конце каждого заказа интересуюсь, что ей нужно.

- Ничего, - отрицательно качает головой Вера.

- Вера, если что, - начинаю предупреждать ее, - я сходить в магазин буду не в состоянии. А тебя тоже не пущу, потому как уже поздно будет.

- Да, Вера, - подхватывает Паша, продолжая издеваться, - папа будет за тебя переживать. Поэтому говори сразу, что нужно.

- Даже не знааааю.., - тянет она с глубоким выдохом, но тут же начинает осматриваться. – Пить из-под крана можно? Или у тебя есть фильтр?

Глава 9. Кира

- Девушка! – влетаю в приемный покой. – У вас тут Воронов лежит!

Время уже вечер. Весь день потратили на то, чтобы найти клинику, в которую в действительности увезли пострадавших. Корреспонденты специально или по просьбе представителей депутата сказали ложную информацию относительно больницы. Может быть сам Воронов решил изменить маршрут, не знаю. Знаю только, что на поиски нужной клиники у нас ушел целый день. Мы как два дурака объездили все больницы в округе Ленинского проспекта, пока Егору не пришла в голову шальная мысль.

- Кира, вызывай мне скорую…

От его просьбы я испугалась. Лето. Жара. Ночь без сна и весь день на нервах. Узнав, кто отец Веры, он не отказался помогать мне в дальнейшем. Зачем он это делает? Наверное, испытывает ко мне какие-то чувства. Честно говоря, мне кажется, что я ему больше нужна для статуса. Он перспективный бизнесмен. Но в свои почти сорок женат ни разу не был. Женитьбой он просто привлечет к себе еще больше внимания. Не секрет, что потенциальные партнеры желают видеть перед собой серьезного человека. А женатый человек, да еще и на женщине с ребенком, сама серьезность. Да! Еще и благородство.

- Егор, тебе плохо?! – восклицаю, одновременно набирая нужный номер. – Скорая?! Мужчине плохо! Сидим в машине на Ленинском проспекте! Возле…

Тут меня словно обухом по голове бьет… У меня перед глазами тот же торговый центр, который я уже видела сегодня в новостях. В этом же месте произошло сегодня дорожно-транспортное происшествие с участием Воронова. Я начинаю понимать хитрый план Егора. Он хочет, чтобы к нам приехала бригада дежурной сегодня больницы. Быть может таким образом мы поймем, в какую клинику уехал депутат.

- Егор, дежурную больницу можно было узнать и по телефону, - делаю ему замечание, когда уже вызвала бригаду, точно сообщив адрес нашего местонахождения.

- А как ты выяснишь, куда в реальности увезли Воронова? Тебе же по телефону ничего не скажут, - объясняет мне очевидные вещи. – Уверен, что в дежурной клинике мы сегодня уже были. Надо бы изнутри ситуацию просмотреть.

- Ты хочешь лечь в больницу? – удивленно смотрю я.

- Если потребуется, лягу, - серьезно заявляет Егор.

Похоже, что он серьезно настроен на поиски моей дочери…

Мы прождали бригаду скорой помощи почти полтора часа. Егор даже уснул перед их приездом, что сыграло нам на руку. С придыханиями, всхлипываниями и практически с криками я начала объяснять, что моему мужу внезапно стало плохо. Мы остановились и сразу же позвонили в скорую. Пока ждали, мужу стало еще хуже, что он даже сознание потерял!

В это время проснулся Егор. Оглядевшись вокруг, он быстро просек ситуацию и стал вяло жаловаться на сердце:

- Вот тут горит.., - жмет он грудину, показывая всеми силами, как ему плохо.

Долго уговаривать врачей не пришлось. Нам практически сразу предложили проехать в больницу, ведь здесь недалеко. Егор при слове «больница» чуть ли не бегом пересел из машины в карету скорой помощи. Врачи удивились такой прыти, но не подали вида.

Едем в больницу. Егор делает вид, что ему плохо. Но несколько раз по дороге у меня возникала мысль, что он не симулирует. То ли освещение такое, то ли Егор знает какие-то хитрости, как замедлить ток крови, но его лицо несколько раз становилось настоящим белым полотном. Врачи это тоже видели, поэтому просили водителя ехать быстрее. После их просьб Егор старательно стал «оживать».

- Вы сильно не гоните, - просит он тихонько. – Я скорости боюсь. Меня один раз уже так везли. Я по дороге свалился с носилок на пол.

- Мы стараемся быстрее довезти вас до больницы, потому что у вас высокое давление, - объясняет фельдшер.

- Я понимаю, что вы хотите сохранить мне жизнь. Но я не хочу попасть в ДТП, как депутат Воронов сегодня…

Понимаю, что Егор начинает прощупывать почву. Надо и мне подключаться.

- Дааа, - начинаю качать головой, - сегодня видели его аварию, когда мимо проезжали, но даже не поняли, что это он. Так бы хоть помогли…

- Да что там помогать, - отмахивается фельдшер, - пару ушибов и все.

- Ну не скажите, - опять продолжаю, - ушибы тоже разные бывают. А вы откуда знаете, что с ним все не так плохо?

- Так мы его и забирали с места ДТП, - пожимает плечом мужчина.

Егор на этих словах поднимает голову и смотрит на меня многозначительно. Но тут же успокаивается и медленно опускается, укладываясь удобнее.

- Даааа? – тянет он. – И что он вообще говорит? Доволен уровнем оказанной медпомощи?

Врач слегка морщится, что указывает на его нежелание общаться на эту тему. Но излить душу и пожаловаться на наших депутатов хочется.

- Да как вам сказать… Вроде не выпендривался, пока мы его осматривали. Но вот когда в машину посадили, попросил отвезти его в «его» клинику, - объяснил фельдшер. – К «его» врачу. Говорит, что давно у него наблюдается.

- И вы отвезли?! – вырывается у меня немного нервно.

- Отвезли, - вздыхает врач. – Куда деваться-то?

- Ага, - включается второй в разговор, - только потом такой нагоняй выслушали от начальства.

- За что? – недоумевает Егор.

- За то, что разъезжали с ним по всей Москве, когда должны были ездить по вызовам.

Меня распирает спросить, в какую именно клинику они отвезли Воронова, но Егор одними широко распахнутыми глазами велел мне молчать. Видимо, мое эмоциональное состояние выдает нас с потрохами. Поэтому молчу. А Егор через минутную паузу тянет:

- Гм, странно… Что у него там за врач такой? Что вам пришлось его на другой конец Москвы везти…

- Да нет.., - задумчиво произносит фельдшер, - больница рядом была. Но мы же пока все это согласовали, столько времени прошло.

- А в какую больницу увезли?! – не выдерживаю и все же выпаливаю под слегка гневный взгляд Егора.

- В центр хирургии, - машинально отвечает фельдшер, продолжая заполнять бумаги, но тут же поднимает на меня глаза, - а вам зачем?

- Да так, - мнусь, потому как неудобно совсем, - действительно недалеко.

Глава 10. Артем

- Я не я, если это не твоя дочь.., - тянет Пашка, когда девчонка в очередной раз появляется и исчезает из кухни.

- У меня нет детей! – гневно выпаливаю, не позволяя при этом кричать. Не хочется, чтобы ребенок слышал мое недовольство.

- Как это нет?! – смотрит на меня друг удивленно. – А Гришка с Валькой?

- Это дети Регины, - буркаю для уточнения.

- Но ты же их растил до совершеннолетия! – восклицает Пашка.

- Да, растил, - говорю уже горько, - вот только они теперь меня видеть не хотят.

- Пап, тут твой портфель с документами, - слышу от Веры, отмечая, что ее слова разгоняют в душе приятное тепло. Все-таки приятно слышать, когда тебя вновь «папой» называют. – Когда тебя сбили, у тебя все документы разлетелись, - девчушка входит на кухню. - Я их собрала, но они вразброс. Надо бы их упорядочить!

Слова ребенка просто выбивают почву из-под ног. Хотя нет. В моем случае, пол. Вспоминаю одну такую… Из Новгорода. Вот только как зовут, не помню. Такая же была. Чтобы все по полочкам и чтобы по порядку. Секретаршей у меня работала. Как звать-то ее? Кристина? Карина? Катерина? Вера говорила, что Кира… А может быть и Кира…

- Пап, можно?! – выводит Вера меня из мыслей.

- Что можно?

- Можно твои документы перебрать? – смотрит на меня с надеждой. – Я умею. Я и маме всегда помогаю. Она тоже любит, когда все аккуратно убрано.

Точно. Любит.

- Вера, скажи мне еще раз, как зовут твою маму? – решил еще раз уточнить.

- Кира.

- Ки-ра… Хорошо, Вера, иди в гостиную и разбери документы, - киваю головой.

Девчушка с радостными воплями убегает в комнату. Мне же приходится сидеть на месте и осознавать свое отцовство.

- Она на тебя похожа, - добавляет Пашка.

- Мы просто рыжие оба. А рыжие и в конопушках похожи друг на друга, - зачем-то продолжаю спорить.

- Ну не скажи, - тянет друг. – Твой нос, такие же уши лопоухие.

- Что?!

Друг откровенно посмеивается надо мной. А мне совсем не смешно. Меня волнует только один вопрос: что будет, если компетентные органы узнают о проживании со мной чужого ребенка, не достигшего половой зрелости? Доказать-то родство вот так сразу я не смогу!

- Появление у тебя ребенка, - продолжает Пашка, - можно использовать в предвыборной кампании.

- Это как? – не понимаю слов друга.

- А вот так. Представь себе: бедная девочка, сирота, вдруг внезапно находит отца. А отец – то есть ты – благородно и сразу же ее принимает. Затем делаем ДНК-тест. Если оказывается, что она не твоя дочь, ты поднимаешься в глазах людей, потому как удочерил чужого ребенка.

- У-до-че-рил?

- Не бойся. Просто сунем в прессу липовые документы.

- А что будет с ребенком?

- Если честно, - морщится Пашка, - мне вообще мало верится в воплощение моего плана.

- Почему?

- Вот смотри, Вера хорошо одета, умна и развита, - начал говорить друг немного тише, - она явно не из неблагополучной семьи. А значит, скоро ее найдет мама. И весь наш план рухнет сам собой.

- Зачем тогда ты мне это предлагаешь? – ухмыляюсь.

- Папа! – влетает опять Вера на кухню. – Ты меня извини, но я не удержалась и прочитала твои документы.

Девчушке немного стыдно, но держится она смело.

- Пап, - продолжает свою мысль, - ты баллотируешься в депутаты, а здесь, - поднимает она папку с письмами людей, - полно просьб от людей. Они живут в деревнях и нуждаются в твоей помощи. Ты же не откажешь им?

Наивные глазки вызывают во мне приступ паники. Во-первых, я начинаю потихоньку вспоминать ее мать, которую зовут Кира. Хотя мне кажется, что ту мою секретаршу звали другим именем. Но сейчас я стал сомневаться в своей памяти и мыслях, потому что на меня смотрели глаза той самой секретарши. Только сейчас начинаю понимать, что Вера в меня пошла только цветом волос и наличием конопушек. В целом же она похожа на свою мать. Во-вторых, мне жутко не хочется участвовать в затее Веры помогать народу. Я не хочу ездить по деревням и жать всем руки, пить за здоровье и закусывать кислой ягодой. Если только каждый раз варенье просить…

- Вера, - решаюсь спросить, - а тебе мама говорила, на кого ты похожа?

- Мама говорила, что на нее, - кивает головой девчушка, - но глядя на тебя сейчас, мне кажется, что я полная твоя копия.

Вера улыбается, но вскоре прекращает и привлекает мое внимание к папке.

- Так что пап?! Будем помогать людям?

- Зачем? – еле выдавливаю из себя.

- Да как ты не понимаешь?! – смотрит Вера на меня, распахнув глазки. – Это же как в рекламе! Ты помогаешь жителям одной деревни, а за тебя голосуют жители сразу нескольких деревень! Ты же обещаешь им помощь! Они тебе верят!

Смотрю на ребенка и не понимаю, откуда у нее столько цинизма?

- Только, пап, - поджимает губки, - помогать после выборов тоже придется…

- Вера, - обращается к ней Пашка, - а ты не хочешь помочь папе?

- Как? – смотрит она на друга, сморщив лобик.

- Будешь вместе с папой помогать людям! – радостно заявляет ей друг.

- Я согласна! – на мою погибель с восторгом соглашается девчушка. – А что? Я за все летние каникулы дальше нашей дачи не выезжала. А тут мы сразу несколько городов посетим! Я пока изучу маршрут!

Вера с радостью убегает в гостиную. Я же остаюсь на кухне, соображая и понимая, что попал… Всему происходящему рады мой друг и Вера. Но ключевое-то звено в этой эпопеи я! Мне-то как решать возникшую проблему?! Нет, дети – это счастье. Дети – это цветы жизни. И я очень рад, что мне довелось хотя бы детей своей жены воспитать и вывести в люди. Регина была немного старше меня, поэтому, когда мы с ней познакомились, у нее уже было двое детей – восьми и десяти лет. Их я и воспитывал, как своих родных. Никогда не возникало мысли, что хочу собственного ребенка. Да и Регина никогда не говорила со мной о желании родить ребенка. Сейчас же я словно на перепутье нахожусь. С одной стороны – вся ситуация меня просто пугает. С другой – я в какой-то степени рад от мысли, что эта рыжая девчушка может быть моей дочерью. Хотя и склоняюсь больше к мысли, что это не так.

Глава 11. Артем

- Папа, а тебе и в правду нравятся такие фильмы? – осторожно спрашивает у меня Вера по дороге в Петушки.

Еще вчера вечером мы решили начать с маленькой и несложной просьбы простых жителей страны. Помнится, что Аллочка говорила о приглашении меня в город Петушки на выступление их местного ансамбля. Вот и начнем с приятного и менее проблемного. Вообще не желаю связываться с проблемами ЖКХ. Боюсь встречаться с представителями из общества детей-инвалидов. Мне кажется, что я не смогу посочувствовать должным образом их проблеме. А вот послушать ансамбль – это пожалуйста!

Сидящий на переднем водительском сиденье Пашка откровенно посмеивается над вопросом Веры. Вчера он смог меня убедить, что привлечение ребенка в мою агитационную кампанию будет выгодным и правильным решением. Вот только побаиваюсь я последствий. Но друг заверил, что в самом крайнем случае нам поможет его знакомый из МВД. Еще с утра Паша съездил к нему и написал заявление с просьбой найти родителей девчушки. По закону он должен сообщить о местонахождении ребенка в органы опеки и прочие госструктуры. По закону ребенка должны забрать в приют или в отделение полиции до выяснения обстоятельств. Но при мысли, что Вера действительно может быть моей дочерью, меня начинает пугать такая перспектива для нее. Я примерно знаю, что творится в детских домах, поэтому пусть уж лучше Вера будет жить у меня. Пока ее мама не найдется. А в случае чего знакомый Пашки из МВД представит наше заявление, а также поручится, что все силы пустил на поиски родителей потерявшегося ребенка.

Короче. НИКОГДА ТАК НЕ ДЕЛАЙТЕ! Поверить не могу, что я – законопослушный гражданин – согласился на такую авантюру. Но каждый раз, смотря на Веру, ловлю себя на мысли, что мне хочется детей…

- Пап, ты чего завис? – продолжает Вера. – Ответ придумываешь?

- Видишь ли, Вера, - начинаю мямлить, - иногда людям хочется посмотреть чего-то такого, отчего они далеки.

- И как давно у тебя появилось это желание? – интересуется ребенок.

- Мне всегда это нравилось, - заливаюсь краской, но все же выдаю.

- Тебе всегда нравилась кровь и расчлененка? – смотрит Вера на меня, сведя брови на переносице.

- Скажем так, - мнусь от прямого вопроса, - я всегда любил ужастики.

- Тебе ужасов в реальной жизни не хватает, что ты начинаешь получать удовольствие от рассматривания трупов в морге?

Тут уже я посмотрел на Веру, сведя брови на переносице. От прямолинейности этого ребенка у меня зачастую сводит скулы. И угораздило же меня не выключить эту «Криминальную Россию»!

- Вера, к чему такие вопросы? – пытаюсь перевести тему.

- Мне нужно знать, насколько сильно у тебя выражена жажда к садизму и жестокости.

На заявление Веры даже Пашка обернулся с удивлением и серьезно. Это не осталось незамеченным ею.

- Что?! – смотрит она прямо на Пашку. Но потом все же переводит взгляд на меня. – Я и суток тебя не знаю! А мне хочется узнать тебя поближе! Я не хочу, чтобы ты…

- Стоп! – выставляю руки перед собой с требованием замолчать. – Вера, я просто смотрю фильмы про маньяков. Это не значит, что я маньяк. Это не значит, что во мне сидит скрытый садист, желающий взяться за топор или нож. Вот ты смотрела мультик «Ледниковый период»?

- Да, - кивает Вера.

- Понравился тебе мультик?

- Да.

- Вот! Но это же не значит, что ты хочешь вернуться в прошлое и предпочла бы сейчас жить среди льда и снега, - пытаюсь реабилитировать себя.

Впредь буду внимательнее относиться к выбору фильмов. Лучше бы я эротику накануне смотрел. Глядишь, и вопросов меньше было бы.

Вера ничего мне не отвечает, а только отворачивается к окну. Но не проходит и минуты, как она выдает мысли вслух:

- Лучше бы ты фильмы для взрослых смотрел. И, кстати! Я бы не отказалась познакомиться с той белкой из мультика. И даже если бы для этого пришлось вернуться в период холода и льда, я бы это сделала.

Все. Больше аргументов у меня в свое оправдание нет.

Пашка опять тихонько хихикает впереди. Мне же остается смотреть в окно и любоваться красотами Владимирской области.

Радует большое количество зелени. Поля, леса, пролески. Небольшие деревушки проезжаем. Некоторые из них огорожены специальными шумозащитными экранами. Но посмотреть дома, стоящие вдоль трассы получалось. По дороге до Петушков я так и не выделил для себя определенно развивающуюся деревню или определенно увядающую. Наравне с новыми кирпичными домами стоят крепкие бревенчатые дома. И там, и там живут люди. Ведут собственное хозяйство. Возле, казалось бы, уже старенького бревенчатого домика с облупленной краской стоят дорогие машины. Преимущественно иностранного производства. Радует, что, возможно, это приехали дети к родителям погостить. Хорошо, когда есть куда ехать…

- Здравствуйте, Артем Артемович!

Как я и ожидал, нас встречают с караваем и в русских народных костюмах. Это женщины от пятидесяти лет. Настоящего русского телосложения. Все мило улыбаются, что не может не радовать.

- Мы рады вас видеть в нашем городе!

Мы стоим на главной площади возле городского дворца культуры. Именно здесь и планируется их выступление. Отмечаю, что здание крепкое и недавно отреставрированное. Значит, просить денег на его ремонт не будут. Значит, меня сюда пригласили исключительно из благих побуждений.

От этого настроение заметно приподнимается, поэтому я с радостью рассматриваю ту жидкость, которую мне налили в рюмочку, предварительно всучив в руку.

- Отведайте нашей медовухи!

Я не пью. А вот Пашка с удовольствием выпивает предложенный напиток. О медовухе слышал только в теории от знакомых и друзей. Пить ее не приходилось. Но в качестве уважения выпиваю и я.

Все встречающие настолько радушно настроены к нам, что с меня спадает оцепенение окончательно. Наверное, напиток тоже дал о себе знать, поскольку в следующую минуту я с гордостью представляю:

- Знакомьтесь! Вера! Моя дочь!