Поэзия. Избранное. Том 2.

Принцесса облаков

Облака, вы мои облака,
Вы свой свет просто так отдаёте!
Утомляясь движеньем слегка,
Вы за мной, как и раньше, идёте.

Я губами, руками ловлю
Вашу бледность, порой ледяную.
Засмотрелись в меня, вы, любую,
Потому я взаимно люблю.

Сосны тянут макушки сто лет,
Так играюче, словно шутя.
Вас целует под утро рассвет,
Только взор ваш в меня, как в дитя.

Горы набожно просятся вверх,
Ветер громкий бросают в мой лик.
Слышу горный, завистливый смех,
Вижу вас в понимающий миг.

Тропы вьются — немые ужи,
Обнимают песочным кольцом.
Небо, слышишь? О главном, скажи,
Почему облака, как венцом?

Меня много чарует дней,
Ведь у каждого дня свой покров.
Вне других обозлённых теней,
Я принцесса твоих облаков.

Золотой венок

Дикой и строптивой под лучами,
Крыльями янтарными звеня;
Возвышаясь трепетно над нами,
Птица с неба смотрит на меня.

Её очи так сурово преданны,
Что ликует солнца жёлтый край.
Царства золотистые изведаны
Ей, крылатой, чьи признанья — май.

Быль художника — мгновенья говорящие:
Птицами, цветами — свет мечты.
Блики поднебесные, парящие
Остаются мерой красоты.

Гор палитры, нежные творения,
На холмах от солнца — огоньки.
Век благословляют путь мгновения —
Шёлковые лики, мотыльки

Лютики, желтеющим убором,
Возвышают леса яркий бок.
Покоряет тень любви, собора,
Украшая золотой венок.

Ветер скал так серьёзен и прост

Ветер скал так серьёзен и прост,
Всё хранит в себе ландыши мая.
Он летит по дорогам до звёзд,
Меня призраком лет обнимая.

Я храню его ветреный лик,
Точно день, где мгновенье — прохожий.
О ветрах пишу строками книг,
И они на меня вновь похожи.

Я молю, милый ветер, вернуть,
Мне все тени дубов окаймлённые...
Чтобы в них я могла не заснуть, —
Как заснешь, если дни окрылённые?

Я пишу не сомненья свои,
Не признанья свечИ золотистые.
А шаги и полёты твои,
Они все, как и ты — серебристые...

Сквозь желаемый облик ручья,
Где все птицы с утра отражаются —
Понимает ручей — я ничья:
Мудрость солнца с луною сражается...

Совесть светом белеет — чиста,
Для тебя я предание вечное.
И смотрю я словами с холста,
На все тени дубов бесконечные.

Мы дни с тобой учили наизусть

Мы дни с тобой учили наизусть
Одним мгновеньем, запертым навеки
И сомкнуты у расстоянья веки,
Когда оно не слышит нашу грусть.

И пусть стремглав летят грачи волнами,
По небесам, под звёздами в веках.
Скрываются разлуки и над нами,
Быть может, станут меньше, в чудесах.

И тёмный фон, печали — всё проклятья
Каких-то нам неведомых времён,
А я надела сливочное платье,
Чтобы в разлуке ты был окрылён.

И письма неба вновь под облаками,
Шуршит бумагой поднебесный меч.
А солнце по утрам летит за нами,
Пылая, как во время наших встреч.

Богат ты мной, собою и крылами

Богат ты мной, собою и крылами,
Где жизнь расписана достойная твоя.
И птахи в синем небе здесь, над нами,
У них судьба лазурная своя.

В них счастье лет всё бьётся сердцем сада,
Их дикий нрав всегда похож на мой.
Немного птахам поднебесным надо:
И корм, и кров жемчужною зимой.

А я храню их в рукавах широких,
В которых след укутанной руки.
И я богата тенью светлооких —
Тех птах, которых принесла с реки.

Я их лечила от простуды хладной,
Отогревала крылья птах сполна.
Одну из птиц звала я Мармеладной,
Вторую, твоим именем звала.

И птицы где-то там под небесами
В просторах мая, тёплым, лучшим днём.
Богатые полями и лесами,
Летят лазурными и близкими вдвоём.

Где яблоня, там трижды дивный сад

Где яблоня, там трижды дивный сад.
И на холсте, где ценности созвучий,
И среди нот, сияющих трезвучий,
Которых обнимает сердцем лад.

А в небе — отражение плода,
С любого дерева, как полотно без края.
Взгляну в него и я уже другая,
И чувствую искусство навсегда.

Вот ночь идёт, и фурии ликуют, —
Рисуют все деревья под луной.
А лунный свет сознание волнует,
Где яблоня, чертоги надо мной...

И все дворцы, вновь превращаясь в утро,
Услышат пенье птицы соловья.
А он на яблоне: дом — дерево, как будто,
А соловей невзрачный — это я.

Мой мир, порой во мне, скрывается, таится

Мой мир, порой во мне, скрывается, таится,
То дрёмой полон вновь, то нежится он птицей.
И понят солнцем миг — любые строки, слово,
Как будто мир влюблён и для него всё ново.

Как будто чары снов на тени губ напали,
И радужные дни от грусти вновь восстали.
Как будто тусклый блик прекрасным вновь сменился
Меланхоличный миг на сказку изменился...

Бывает, красота из клюва резвой птицы,
Торопится в леса. Нефритовые лица —
И феи в свете дня, и фурии тьмы хладной —
Вновь вспомнят про меня, а вспомнят, ну и ладно...

Сны зелёных желудей

Любовь. Она клянётся зовом в моих снах, —
Окинутая взором неизбежность, —
В которой лодка тает на волнах,
Волнах, чьё имя оплетает нежность.

Сомненья оседают на цветах,
Где каждая былинка — вечность чуда.
Былинка — это солнце в моих снах,
В которых прятаться строптивою я буду.

И тень тропы, бегущей наугад,
Зовущая немой всегда луну...
И сотни облаков, — ты им так рад, —
Обнимут арфы золотой, струну...

Любовь. Она клянётся зовом день за днём,
Пока бегу я нимфой в глушь дождей.
И небо бьётся в разуме моём,
Подобно снам зелёных желудей.

Вокруг миров — из солнца милый цвет

Вокруг миров — из солнца милый цвет.
Пылает нежно вечное светило.
А я о нём так преданно молила,
Что опасаюсь пропустить рассвет.

Канвой златой всё примеряю воды.
На солнце они бледны и просты.
Но сколько неба в берегах свободы!
Но сколько дней хранят в себе листы!

Шиповника медовые признанья,
В который раз мой берегут приют,
Когда пишу в подсолнечном сияньи,
А под дождём вновь бабочки снуют.

Всё злато дней в просторах и преданьях
Бегущей и приземистой реки.
И светит солнце людям на страданья,
А в облаках летают мотыльки.

А лебеди за мной, как за своей

А лебеди за мной, как за своей.
Их крылья широки, луной хранимы.
Вся в берегах, стою, слежу за ними,
И хризантемный мир в душе моей.

Букеты дня. И я среди — немая,
Влюблённая доселе в красоту.
Челлини и Шопена обнимая,
Читаю книгу солнца на плоту.

А лебединый белокрылый очерк —
Под небом нежным, томно-голубым —
Хранит витиеватый, странный почерк,
Который разбираю я своим.

Вот солнца круг к закату убегает,
Луна выходит — стражник бытия.
Вдруг ты идёшь — видения бывают, —
Идёшь и смотришь жизнью на меня.

Я затерялась в километрах снов

Я затерялась в километрах снов,
В их дымке от туманов и дождей.
В раздумьях круглосуточных богов
И в желтизне дубовых желудей.

Я затерялась в дали золотой,
Среди исканий, солнечных рассветов,
В которых чародейной, но простой
Я прячусь нежной рифмой километров

Стена. Часы со стрелками, стеклом,
Прозрачным, как слезинка лет у гроз.
Стою за молчаливым я окном,
И состою, затерянной, из грёз.

Размыло вновь дороги

Размыло вновь дороги,
А дождь к себе зовёшь.
Стоишь ты у порога
И сердцем меня ждёшь.

Чуть виновато плечи
Склоняются вперёд.
В этот дождливый вечер
К тебе любовь идёт.

Моря вокруг, где суша,
Где утром так светло.
Вдвоём смеяться лучше,
Сквозь мокрое стекло.

Небесные просторы
Все темнотой полны.
А наши разговоры
Под чарами луны.

Вновь дремлют где-то птицы —
Их гнёзда на ветвях.
Вновь ветер спать ложится
У счастья на устах.

И отправляют боги —
Простой, чудесный миг.
Стоишь ты у порога
И ждёшь мой милый лик.

Я ныряю в прозрачную воду

Я ныряю в прозрачную воду,
Где за утками следом — слова.
Берега понимают свободу,
А вдали: и цветы, и трава.

И поля далеко. Необычно
Затерялись, как солнце, вдали.
Сердце бьётся, преданьем, девичье,
Охраняя свои корабли.

Небеса укрывают в тумане
Отражения звёздной росы.
Поутру, в час особый и ранний
Мы в лучах золотой полосы.

А она, как дорога всё вьётся,
Забирая рассветы с собой,
Так под небом хрустально смеётся,
Что целует судьбу над тобой.

И слушай эхо, как меня

На тёмном небе блик луны
В оттенках сказочных ветров.
Как навевают ветры сны,
С далёких верных берегов!

В них сотни окон и заря,
Влетает в каждое собой.
Чаруют синие моря,
Играя с ветром и с тобой.

Леса зелёные бегут
И шелестят. А свежесть их,
В раскатах грома, там и тут,
И в нас с тобой под тенью ив.

На тёмном небе блик луны,
Он как огарок от свечи.
Всё навевают ветры сны,
Им прошепчи и не молчи.

Тянись к берёзам, тополям, —
Губами на пригорках дня.
Неси любовь к холмам, полям
И слушай эхо, как меня...

Печальный и босой

Твой гений разозлился на меня,
На все мои словесные объятья.
И не проходит и мгновенья дня,
Как я смеюсь и выбираю платья.

В них света больше, чем в мирах того,
Кто чинно шествует с обидой на обложке.
Я колокольчиком сбегаю от него
И расскажу об этом только своей кошке.

Она — жемчужина сияний и ковров,
Когда они торжественно сбегают.
Она — любовь торжественных балов,
Которые Прекрасному внимают...

Верна. Молчит. И юмором полна, —
Летает расстоянием до метра.
И защищит от темноты она,
От грусти и обиды злого ветра.

А гений твой — обиженный, немой
Меня пытается к себе опять вернуть.
И я боюсь в объятьях утонуть,
Когда бежит ко мне — печальный и босой...

А в нём — порыв, а в нём — легенда дней

Рисует дождь оттенки на полях,
Своею кисточкой небесно-голубой,
Мы замечаем блики в тополях,
Мы откликаемся на эхо дня судьбой.

В шкатулке жизни — терпкой и простой
Затеряны бескрайние пути.
Миры мгновенья дивной чистотой
Стремятся чудо шагом обрести.

А в нём — порыв, а в нём — легенда дней,
В которых сердце бьётся солнцем птиц.
И все они живут в душе моей
И смотрят в даль свою на счастье лиц.

Меня дождь со звездой обвенчал

Меня дождь со звездой обвенчал,
Серебристой и преданной вечно.
Звёздный отблеск на небе молчал;
Хороводом лучи бесконечно.

Они так окружили меня,
Что вода дождя ринулась в реку.
Отблеск звёздный похож на тебя,
На простого совсем человека.

Состоящего светом из скал,
Великановых, сильных, могучих.
На того, кто меня век искал
На того, кто назвал меня лучшей.

Звёздный отблеск — лучи соловья,
Отражение неба в саду.
Ты нашёл в этой птице меня,
И к тебе я под солнцем иду.

Жди

Я во сне так бегу по песку,
Что догнать меня солнце не может.
Утро это ничуть не тревожит,
Не разбудит сиянье тоску.

Я во сне приближаюсь к холмам
И они так серьёзно и строго,
Обернулись тихонько к полям,
Чтобы видеть меня и дорогу.

Я во сне всё плыву под водой,
Улыбаясь лучам отражённым.
А как вновь из воды — так, с тобой,
Где ты ждёшь меня заворожённым.

Я во сне убегаю в дожди,
А за мной летят ветры прохлады.
Ты меня наяву снова жди,
Как цветы золотистого сада.

Река летит под облака

Река летит под облака,
Синеют дали.
Река красива и легка,
Её узнали.

На ней от яблони наряд, —
Цветы и листья.
Лучей серебряных отряд
За нею быстро.

Река, скажи о чём поют
Твои дороги?
Скажи, зачем и там и тут
Всегда пороги?

Клянись, что слышишь ты меня
Водою...
А я молчу на берегу
С тобою.

И дышит свет, и осы дня
Летают.
Плывут слова внутри меня
Не тают.

И в дымке преданной луны
Стремятся птицы, —
Найти на ветках сны свои
И возвратиться.

А ночь таинственна, легка
Приют видений.
И спят красиво облака
Из сновидений.

А завтра, вылепленной вновь,
Из сказки утра,
Я напишу тебе лучом
Из перламутра.

И я в золотом вся, внезапно

Пусть солнце меня догонит,
Лучи на меня уронит,
И я в золотом вся, внезапно
Вернусь в своё детство обратно.

Там шкаф, полный лучших игрушек,
Там стол, где раздолье ватрушек.
Прохладная, ясная речка
И счастье внутри человечка.

В руках весны — зелёная трава

В руках весны — зелёная трава
Так шелестит бегущими нефритами,
Что обнимает все мои слова,
Любимыми, навек не позабытыми.

В словах живу, как в истинном саду,
Где лунный свет плывёт в века томлением,
Когда вернётся преданным рождением
Его в себе серебряным найду.

Лик тишины рисует ветром сон.
Сон обретает контур и признания.
Сквозь лунный луч проходит ясно он,
В тумане темноты и созерцания.

И этот миг стремится снова быть.
В нём столько истин, нежности, волнения,
Что бег любви и все её мгновения
Ликуют верой в чудо, чтобы жить.

И грёзы спят в объятьях тихих звёзд

И грёзы спят в объятьях тихих звёзд.
Плывёт ладья в тумане по реке.
Во сне сияет отраженье слёз
И пёрышко подушки на щеке.

Из тысяч лиц мне снится лишь твоё,
Боишься ты меня вновь потерять.
И чтобы удержать лицо моё,
Придётся словом вновь околдовать.

Но чары мои чар твоих сильней.
В них птичьи гнёзда пОлны тишиной;
Молчат в них ветки милых тополей
И облик дрёмы верной надо мной.

Ликует гром. Бежит на землю дождь.
Его вода гремит своей судьбой.
А сон, как призрачный и чародейный вождь
В разлуке всё рисует нас с тобой.

От жемчугов чарующая тень

От жемчугов чарующая тень:
Они объяты крыльями иными.
И отраженья кажутся другими,
В обычный и дождливый сердцем день.

Их красота живёт в своих рассветах,
Их волшебство — благословенный блик.
И счастье жемчуга без сотканных запретов,
Ведь расцветает перламутром миг.

И я престранной и меланхоличной
Держу жемчужины в ладонях, не тая.
Они смеются ярко, эксцентрично,
Как будто жемчуг выдумал меня.

О, нежный май! Восстанешь ото льда!

О, нежный май! Восстанешь ото льда!
Лукавое тебя, да не коснётся.
Мы состоим из света и труда,
А счастье к нам когда-нибудь вернётся.

Поселится на сердце, где уют;
Где не стихают и любовь, и разум.
И птицы о хорошем нам споют,
И чудеса прибудут собой сразу.

О, нежный май! В твоих объятьях — день!
Ты пышешь золотистым королём!
А мы, по-прежнему, отбрасывая тень,
Оберегаем силы и живём.

Сегодня небо розовою дымкой

Сегодня небо розовою дымкой
Сливается с лазурною мольбой.
И я полупрозрачной невидимкой
Встречаюсь с опечаленным тобой.

Да, лишь во сне, а как иначе? Всё же,
Царят лучи из солнца в небесах.
И встреча сонная мне в сотни раз дороже,
Как будто стрелки две под стёклышком в часах.

И дождь бежит, расправив свои плечи,
Вода дождя, как с озера. Порыв.
Вновь наступает тихий, сизый вечер
И лишь во сне все встречи для двоих.

Где не спят по ночам соловьи

Где не спят по ночам соловьи
Происходят свои чудеса:
Слышит эхо признанья твои,
Мир мечты отражает роса.

Холода исчезают. Собой,
Вдохновляет нас солнечный лик.
Мы лишь слышим друг друга с тобой,
Кропотливо храним каждый миг.

А заря, исчезая живёт
Золотистой, над отблеском сна.
Её сердце навеки поёт,
Она слышит, как ходит весна.

И судьба смотрит в сказочный миг,
Где ликуют свои соловьи
Где я жду твой возвышенный лик,
Понимающий звёзды мои.

Запутался ветер в ветвях и осина

Запутался ветер в ветвях и осина
У ветра печально о счастье спросила.
Он просто молчал и смотрел на неё,
Как смотрят влюблённые в сердце своё.

И здесь, в сердце ветра, где высится стая,
Свиданье с осиной под солнцем не тая
Спокойно, чудесно как счастье хранится
И лесу, и речке возвышенно снится.

Где парус разлуки под тучами бродит,
Дождливое око и встречи находит,
Там просто молчал и смотрел на неё,
Как смотрят влюблённые в сердце своё.

Бегущий день наполнит меня ветром

Бегущий день наполнит меня ветром,
Его порывами, объятьями полей.
И шорохи мечты над каждым метром,
В преданиях и бликах тополей.

Их сны летят за чудом и сражаясь
С ночной, обычною, но зыбкой темнотой.
А ветер снов, полётом наслаждаясь,
Рисует круг над верною мечтой.

Крыжовник. Тень. Луна за облаками,
Всё шепчет строки стражнику полей.
И ветер снов летит, летит годами
В преданиях лохматых тополей.

Я хочу улыбаться тебе

Я хочу улыбаться тебе,
Даже если я солнцем дышу.
Даже если исчезну во тьме,
Я тебе из неё напишу.

Я раскрою секреты судьбы,
Непростой и чудесной. Как знать,
Может бог окрылённой любви
Предоставит возможность сказать?

Херувимы сердечно в борьбе
Водят стрелки далёких часов.
Я хочу улыбаться тебе,
В отраженьях своих парусов.

И в томлении сизого дня,
Мотыльковое счастье в себе
Принесёт в крыльях свет для меня,
Чтобы я улыбалась тебе.

Утро в отражённых огоньках

Растаял снег, а лёд, как будто, нет.
Он — невидимкой бродит всё вокруг.
А птицы прилетают на обед,
Сквозь призрачные крылья майских мук.

А светляки взмывают над водой
Под музыку Вивальди, где сонеты.
Мы так давно не видимся с тобой,
Что кажется, нас проглотило лето.

И толпы зазевавшихся жуков
Снуют туда-сюда под звуки скрипки.
Вновь собираю я букеты нежных снов,
Чтобы отправить сонные улыбки.

Вот одинокий голубь с чердака
Всё смотрит вдаль на ясные мгновенья.
И утро в отражённых огоньках
Хранит нефритовое, вечное рожденье.

Бегут луга в подсолнечных объятьях

Бегут луга в подсолнечных объятьях,
Заметен в тишине печальный луч.
А я в саду в чуть окрылённом платье
И солнца свет неистов и могуч.

А голубь белый — чистый, как озёра
С блестящей шеей, с малой головой,
Передаёт мне в письмах — твои взоры
И счастье пролетает надо мной.

А чудо здесь ступает так свободно,
Как будто в ласточках по воздуху плывёт
И косолапый грач гарцует модно,
Грачиный совершая перелёт.

Мои шаги звучат и в облаках

Мои шаги звучат и в облаках.
Порой я так, возвышенно мечтаю,
Что в ярких деревянных башмаках,
Над лесом кипарисовым летаю.

И там, в прохладных, солнечных лугах,
Где рядом речка за холмами вьётся,
Скрывается и месяц в жемчугах,
И принц-лягушка сказкой у колодца...

Рассвета вновь касаюсь я рукой.
Во мне нечает видеть он подругу.
И я танцую с ним опять по кругу, —
Витаем в облаках и над рекой.

А просыпаясь, в сердце остаётся —
Весь свет его прекрасный и простой.
Таким я представляю себе солнце
И лес под солнцем вечный, золотой.

Солнце на закате в белом, сонном платье

Солнце на закате в белом, сонном платье,
Тысячи мерцаний в звёздной полутьме.
Истины волшебных, искренних объятий
Под дождём весенним прячутся во мне.

Дремлют и долины.В лунный облик мая,
Гиацинты нежно, головы склоня, —
Чувствуют, как небо листья обнимает,
И как где-то кто-то, помнит про меня.

Фонари погасли. Пишет ночь сонеты,
Пёрышком с легчайших, близких облаков.
Звёзды смотрят в липы, знают все секреты,
Прячутся в них духи греческих богов.

И признанье мая, тонкой веткой дива
Вдруг разбудит утро и посмотрит в лица.
Пусть приходит счастье! Оно так красиво!
Радугой я буду, в лапках синей птицы.

От земли до неба, от ветров к дыханью

От земли до неба, от ветров к дыханью,
От пшеницы к хлебу, от шагов к желанью,
Топают метели, дивными, как зори.
Свет и тени неба снова в коридоре.

И стоит волнуясь, тот, в ком сердце бьётся,
В ком букет печалей молча раздаётся.
Тихим взглядом вёсен он торопит зори,
Свет и тени неба снова в коридоре.

Ссоры так прохладны, тихи, молчаливы.
Горы так громадны, птицы так пугливы.
Ласковые грозы не тревожат ели,
Сбудется когда-то, всё, что мы хотели.

Облака смеются, и растут признанья
Золотого солнца сквозь его исканья.
Ласточки витают за моим конвертом,
От земли к дыханью, от дыханья к ветру.

Прохладно. Ночь. Её густые косы

Прохладно. Ночь. Её густые косы,
Лишь звёздами слегка освещены.
Давно уснули птицы, тучи, осы,
И дремлет свет на краешке луны.

Красиво. Только утро тронет окна,
Как все лучи янтарными летят.
И чистые да призрачные стёкла
Всё отражённой жизнью шелестят.

Чудесно. Сосны пробуждаясь, пишут
Иголками, всей хвоей да о нас.
А облака и небом светлым дышат,
И улыбаются нарциссом каждый час.

Прекрасно. Лучший день, как семя быстро всходит,
Пока по его тени слёзы льёшь.
Он ждёт упорства, веры, вновь приходит
И как всегда его в себе найдёшь.

Великолепные картины

Великолепные картины,
Пыльцой и розами, звеня
Точно прекрасные витрины,
Всё смотрят сердцем на меня.

Тысячелетний храм бегущий,
То небо, — птичий сон, приют. —
И купол дня, к лучам зовущий,
Поющий счастьем там и тут.

А я в саду. Цветы и травы,
Благоухают день за днём.
И дух диковинной дубравы
Всё помнит золотом о нём.

Туманный лес своею дымкой
Припрятал бриллиантов миг.
И я брожу там невидимкой,
Среди долины дней и книг.

Холсты

Не смотрю я в квадраты холста.
Ни деревьев, ни снов, ни куста.
Нет цветов и пространства полей;
Нет стремленья, просторов морей.

Все фигуры: квадрат, ромб и круг
Не глядели в обители вьюг,
Не питали себя книгой дня,
Волшебством не объяли меня.

Всё иное в картине моей:
Царит зелень объёмных полей,
Укрывается ветер в горе,
Утопает река в синеве.

Просыпается миг красоты,
Улыбается свет чистоты.
Можно в золото солнца взглянуть:
Руки, сердце в него окунуть.

И пройти все дороги садов,
Балансируя вдоль берегов,
Словно солнцу, луне я своя,
И с любовью смотрю в тополя.

На холсте твоём — тысячи фраз,
Что остались навеки у нас.
На картине так много дорог, —
Только б снова успел всюду Бог!

У тебя на холсте чернил нет,
Но повсюду оранжевый свет.
Это солнца затерянный миг,
Обнимает собой каждый лик.

На холсте твоём — мудрость и соль,
На холсте твоём— я, не Ассоль.
И целуют глаза паруса,
Над которыми всё — небеса.

Вдруг превращаюсь

И снова дождь. Вернулся он с небес
Своей водой лазурною, из звёзд.
На краешке сияющих чудес,
Где светятся макушки чайных роз.

С шипами, расстояньем от тебя,
Они чарующе, божественно важны.
Не замечая красоты своей,
Они, как я, таинственно сложны.

И снова дождь. Вода бежит с небес,
Скрывая жемчуга и паруса.
И розы на пространстве из чудес,
Плывут корнями в реки и леса.

Их дивный мир причудлив из себя,
Из чародейной силы: миг, росток
И я сбегая к розам от тебя,
Вдруг превращаюсь в сказочный цветок.

Гляжу в окно — молчит дождь тишиной

Гляжу в окно — молчит дождь тишиной,
А сам плывёт, а сам в леса стремится.
И говорит он мысленно со мной,
И мыслить о счастливом не боится.

В нём — солнца луч. В нём — сонные цветы;
Лукавыми, растут с мечтой о зное.
И дождь освобождая сердце туч,
Сияющим торопится за мною.

В его прохладе вижу блики я,
Они мерцают звёздами, касаясь.
Увидев, как я утром просыпаюсь,
Приветствуют, таинственно звеня.

Черёмуха накрыла лепестками

Черёмуха накрыла лепестками,
Всё шорохом, как шёпотом, маня.
А иволга здесь оказалась с нами,
Увидела солёную меня.

И небо мчится, подгоняя стаи,
К пломбирным нежным светлым облакам.
А я в объятьях ливня и не таю,
Вновь подхожу к далёким берегам.

Река прохладная торопит свои тени,
В них сладкий дождь нашёл свои черты.
И там, где трепетали год метели,
Осталась я и рядом, рядом ты.

Один миг счастья

Один миг счастья и вновь печали.
Они бежали, всё замечали.
Они пылились. Ни звёзд, ни края.
Один миг счастья в нём я другая.

И тихой роза руки коснётся,
Один миг счастья. Он улыбнётся.
Печали душат своим приходом
Один миг счастья. Когда начнётся?

Скрипят качели в тени благого.
В тени родного и дорогого.
Где сад созвучий колышет ветер.
И миг из счастья один на свете.

В нём дикий берег воды коснётся.
В нём бог, что верит, мне улыбнётся.
Гоню печали из цвета мая.
Один миг счастья, в нём я другая.

Сады гордятся не облаками.
Сады гордятся трудом, плодами.
И тихой роза руки коснётся.
Один миг счастья. Вновь улыбнётся.

И сила воли всё стиснув зубы,
Всё тихо шепчет слова мне в губы.
Печали душат своим приходом.
Один миг счастья. Откуда родом?

Стихийная луна, наряженная веком

Стихийная луна, наряженная веком,
Влюблённая в причал, движение, корму,
Понятна таковой простому человеку —
Любовью не привиделась ему.

Мятежны небеса в прощении светила,
В котором сердце бьётся в фосфор, ночь.
И если б солнце вдруг, как и луна любило,
Но нет — луна одна у неба дочь.

И освещая тени долгоноги,
В которых и река, и человек простой,
Луна нырнула в сизые дороги,
Которые взметнулись над водой.

И профиль ивы, здесь растущий веком,
И клевер, что мечтает луной стать,
Не могут у простого человека
Любимую и лучшую отнять.

Где жемчуга над лугами

Где жемчуга над лугами,
Янтарного цвета кареты,
Где реки полны берегами, —
Туманное высится лето.

Пещерные капли немного
Размоют весь призрачный холод,
И солнце любимой дорогой
Вернётся в свой сказочный город.

Деревьев бегущие соки,
На ветках встречают синицы
Бегущие, крепкие строки,
Взмывают в высоты, как птицы.

Эол ткёт в расщелинах звёзды
В ночи, когда счастье нам снится.
Громоздкие, длинные грозы
Вновь не остаются на лицах.

Канатами ветки летучие
Плывут на ветру удивляются,
А нежная ива плакучая
Собой у реки растворяется.

Леса невесомые пышные,
От мёда все бабочки липкие,
Ростки возвышаются вишнями,
И музыка — щепками, скрипками...

Бегущее небо букетом

Бегущее небо букетом
Плывёт заколдованным в вазу.
Его я узнаю секретом
И он мне полюбится сразу.

Далёкое эхо в долине,
Под светом чуть белым, летящим,
Букет обнаружу в малине,
Таким же, как я настоящим.

И будет играть на ладони,
Любуясь затерянным ветром.
Прекрасны его ароматы,
Влюблённые в даль километра.

И море влюблённое в чаше
Букет мне подарочно вышил,
А после, увидев мир краше,
К нему небесами он вышел.

Впервые обернуться

Глотала зной под солнцем бытия,
В летающей июньской суете,
И ласточки смотрели на меня,
Перед грозой, печальными. Не те.

В обители особенной росы,
Застывшей тропами в полуденной борьбе,
Предвестником ни бури, ни грозы,
А звёзд родившихся на счастие в тебе.

Полёты облаков белеют днём,
Тускнеют все печали наяву,
Я в сердце заколдованном моём,
Как в храме зачарованном живу.

И сад целует сонные черты,
И может утро в радость окунуться.
Свет отражая,в нём не спрятан ты,
И я могу впервые обернуться.

Не роняя мечты

Щёки, губы на ветру — пёрышком.
Невесомыми в сон остаются.
Карандаш плывёт трепетно колышком,
И ему все миры признаются.

Лишь слова оседают былинками,
На ходу наряжая столетия.
Все кто пишут, идут невидимками,
По дорогам, под солнцем бессмертия.

Серебром река лепит виньеточным,
Завитушки былого, как ливнями.
И стихи всех времён табуреточных
Возвращаются фресками дивными.

Паруса разрисованы тёплые,
Над кормой светят звёзды летящие.
А ресницы от ливня, то мокрые
То, как время с утра, — настоящее.

Укрывается небо берёзами,
На коре их судьба, на ладонях рук.
Мы любуемся сквозь стёкла грозами,
Не роняя мечты от разлук.

Бал

Луна сегодня призрачным сияньем,
Открыточного неба тихих скал
Меня находит взором и признаньем
Спускается к садам, где дивный бал.

В ночи танцуют звёзды, отраженья,
Бегущие от сизых фонарей.
А их возвышенное тихое скольженье
Увидит сказка липовых ветвей.

И обо мне шиповник ранним утром —
Той лодке, что всё время на плаву, —
Расскажет, как светилась перламутром,
На сказочном и трепетном балу.

Белая, белая птица

Робкая и ранимая,
Дикая птица пугливая,
В перьях свет солнца — лик чистого,
А на плечах — высь ветвистого.

Неба в глазах отражение,
Мудрости век выражение.
Вся в облаченьи красивого,
Нежного лика счастливого.

Робкая и ранимая,
Птица, в одежде. Медовое,
Счастье необъяснимое,
Гнёздышко в древе — кленовое.

Тихая, яркая, сильная,
На голове — золочёное.
Может и невыносимая,
Но как всегда утончённая.

Робкая и ранимая,
Смотрит лишь в добрые лица.
Дикая нежность пугливая,
Белая, белая птица.

Просторы ясной красоты

Просторы ясной красоты —
Есть отдых одичавших глаз.
Глядят в сиянье чистоты —
Два профиля, обитель фраз.

Как толоконные холсты,
Так пряди истинных ветров —
Шиповниковых дум кусты, —
Есть золото всех берегов.

Они торопят сердце к нам;
Босые ноги по песку,
Летят над ним, подобно снам,
Стирая прежнюю тоску.

А в коридорах всех времён,
Блик на страницах бытия,
И вновь как раньше верит клён,
Вернёшься ты туда где я.

Просторы ясной красоты
В двух отражениях плывут.
Глядят в сиянье чистоты,
Зовут, зовут, зовут, зовут.

В осколке

А руки мои точно в небе,
Как в тихой лазури, он — день
Луну я держу от разбега,
Её невесомую тень.

И тыквенный луч, что закатом
Летит своим гулом во тьму.
Опять убегает куда-то,
Но я как-то верю ему.

Из тысяч осколков зеркальных,
Ценю я, быть может, одно.
Сильнее оно ваз хрустальных
И слаще, чем в белом, окно.

В осколке витают две птицы,
Зелёный и пасмурный лес.
А попросту то — наши лица,
Влюблённые в длани чудес.

Любовь пишет мне белым почерком

Любовь пишет мне белым почерком,
Я довольна своим сильным очерком.
От чудес до чудес судьба странная.
Небеса. Тень небес. Свет гуманного.

Тусклый блик. Лунный компас и птичий сон.
Дремлет дух на полях. Он в меня влюблён.
От чудес до чудес любовь странная.
Небеса. Лик небес. Свет гуманного.

Темнота. Спит река в дымке серого.
Я заре прошепчу в лучах белого.
От чудес до чудес. Всё красивое.
Смотрит небо когда я счастливая.

Милый образ. Следы. Рукава широки.
Мы вдвоём у судьбы. Мы стоим у реки.
От чудес до чудес. Обернувшись. Идём
И молчим, и молчим под небесным дождём.

И я хочу вновь впрыгнуть в этот дождь

И я хочу вновь впрыгнуть в этот дождь.
Небесная река ему подруга.
И мы с тобою ходим всё по кругу,
Находим лишь разлуку, солнце, что ж...

Устало на плечах заснули звёзды.
К ним близится луна, как маячок.
Цветы в саду, как сказочные грозди
И где-то там, в траве скрипит сверчок.

Его свирель так на мою похожа,
Как будто целый мир из звуков. Да...
С печалями сражаясь слышу кожей,
И понимает всё река, её вода...

И все тревоги по ветру лоснятся.
Речные волны видят сердца суть.
Друг друга встретим, чтобы рассмеяться
Вдруг не увидимся с тобой когда-нибудь?

В лесу не верят эху и испугу
И сторонам по компасу. Так что ж...
Вдруг выбрала любовь меня в подруги
Для нашей с тобой встречи в вечный дождь.

Луна давно закрыла собой тьму.

Луна давно закрыла собой тьму.
Всё осветила бледностью опала
И сбросила из звёзд мне одеяло,
В которое надежды заверну.

А сердце их так бьётся, согреваясь,
И до утра мерцает звёздный плен.
Уходит ночь и утро начинаясь,
Воркует воробьём у сильных стен.

Лукавый сумрак тает у порога,
Как будто просто не было его,
И свету улыбается дорога,
В нём замечая друга своего.

Цветы на крыльях броских одеяний
Спешат всех лепестками удивить,
А солнце, в немом золоте признаний,
Стремится в своём счастье приютить.

И птицы и сады

Мелькающие тени у воды
Полупрозрачны взорами своими.
И я бегу, бегу опять за ними,
А за спиной — и птицы, и сады.

И догоню, и радостно, обратно
Девчонкой озорной в часы вернусь.
Не светит солнце ночью, ну и ладно!
Я в реку из мгновений окунусь.

Босые ступни, ноги, словно ветер
Торопятся на берег из воды.
Пусть ночь, но каждый миг меня приметил,
А за спиной — и птицы, и сады.

Сомнений нет. Далёкий перезвон

Сомнений нет. Далёкий перезвон,
Как нашумевший свет давно во мне.
И трепетный, немногословный он
Мелькает в моём яблоневом сне.

Среди ветвей, коры, любви — мой лик,
И бьётся сердце в пламени своём,
Которое похоже и на миг,
И на страницы, где навек вдвоём.

Сомнений нет. В исходной суете
Крикливый воробей вдруг замолчал
Он видит странно: нас двоих. Не тех,
Кто убегает сердцем на причал.

И веки дня под солнцем новым. Пусть,
Горит звезда святая там собой.
Она развеет трепетную грусть
И вновь взойдёт над любящим тобой.

Быть лебедем. Быть перьями объятой

Быть лебедем. Быть перьями объятой.
Из перьев лебединых сердце бьётся.
Плывёшь по глади водной на легато,
И крыльев, шорох нежный раздаётся.

Быть лебедем. В нём есть любовь и силы,
Которые сияют в дань мгновенья.
Быть лебедем. Тебе быть самой милой,
Сквозь гладь воды, сквозь чары возрожденья.

Золотая рыбка

Переплетаясь, буря вяжет
Свои тропинки и чертоги.
Она не молвит. Не расскажет,
В поверье бури всё — пороги.

Как тонкий взор прохладной ивы,
Цветы белёные луною,
Склонились в землю, точно диво,
Но прочитают, что со мною.

Река наполнена восходом,
А ночь чужая отступает.
И ели радуют приходом,
И клёны рядом понимают.

И что-то тонкое, другое
В прохладе вечной ряби зыбкой...
Вдруг появляется златое —
Приходит золотая рыбка...

Она молчит. Не говорлива.
Она молчит и понимает.
И с берегов мечты залива
Златая голова кивает.

А я плыву необъяснимо,
Как будто нимфа вод из дали.
А так застенчиво пуглива,
Чтобы меня вдруг не узнали.

Переплетаясь, буря вяжет
Свои тропинки и чертоги.
Она не молвит, не расскажет,
В поверье бури всё — пороги.

А только нет её и ветра,
Спокойной высится вода.
И с изумрудных километров
Любовь приходит навсегда.

И я бегу из вод ворчливых,
Где рябь вокруг темна и зыбка.
И провожает молчаливо
Меня она: Златая рыбка.

Гони тревоги от порога

Гони тревоги от порога,
Не жди отчаянной грозы.
Такие мы одни у Бога,
Улыбка тает от слезы.

Все ласточки стремятся в ветер,
В свое гнездо, как в высший храм.
Ты в ожидании. Заметил?
Разлука машет снова нам.

И лепестки гурьбой нефритов,
Как торопливая заря.
Под капли льда из сталактитов,
Под звон златой из янтаря...

А я пишу полям признанья,
Шиповник дикий - почтальон.
И там, где ты, да ожиданья,
Вслух прочитает тебе он.

И ты ликуя, и сияя, -
Босого солнца вновь портрет -
По-прежнему в тоске страдая,
Напишешь мне любовь в ответ.

Гора

Лоснится вальсовый настрой у леса дико.
Плывут влюблённо небеса так многолико,
Как будто в них сырой закат с хрустальным звоном
Всё соревнуется с горой: оскалом, тоном.

Она соседствует с лесами и холмами,
Куда бы ни шагнул, всё рядом с нами:
Её упрямая тоска — всегда чертоги,
А длинные тропинки — её ноги.

Как тень её, линяло по - девичьи,
Витая вновь, вздыхая необычно,
Плывёт из солнца — арабески из лучей.
Она далёкая, живёт горой, ничьей.

Её таинственны черты, походка, руки.
Она вся в чарах красоты, дождя и муки.
В туман исчезнет призрак дня — вновь в чудеса,
И подпирает горный облик небеса.

Мои стихи сегодня, как кора

Мои стихи сегодня, как кора.
Её всё: толщина, шершавость, тон.
Мои стихи сегодня, как пора,
Которая: и взгляд, и самый нежный фон.

А прялка без осколков и зеркал.
Так просто притаилась у стены.
Меня найдёшь в любви, где потерял,
Пусть светит в нас узор простой луны.

И только чудо с профилем своим
Нам дарит странный ветер бытия.
И под зонтом возвышенным твоим
Вернёмся в лучшее: кора, любовь, ты, я.

Мои стихи сегодня, как кора.
Одежда их — приятный взору свет.
Признаний флёрдоранжевых пора
И мотыльки мгновений, истин, лет.

Из башмачков моих растут цветы

Из башмачков моих растут цветы,
Пока их обхожу на всех тропинках.
Меня встречаешь окрылённым ты,
В своих черниловых и замкнутых ботинках.

Ковыль летит, белеет у дорог,
Там на откосах, где колючки светлы.
Ступает так бесшумно рядом Бог,
Соперничает шаг со сладким ветром.

Весь аромат не скошенной травы,
А изумлённой, дышащей навеки,
Гремит собой. Торжественны дары,
Как поцелуй луча златого в веки.

Кольцо из пчёл над садом собралось.
Летят крылатыми они за лепестками
И волшебство, что зримым вдруг сбылось
Ступает неосознанно за нами.

Дышит ветер в занавески

Дышит ветер в занавески,
В их простую красоту.
Разлетаются подвески
И ныряют в чистоту.

Будят новые сиянья,
Сны и шорохи от лент.
Торопливые исканья,
Заколдованный момент...

Духи книг страницы вяжут
Белой ниткой и крючком.
Никому они не скажут,
Что в истории потом.

Небо за окном смеётся,
Дует ветром мне в окно.
Соловьиный голос льётся,
Сквозь прозрачное стекло.

Я его ловлю руками
И целую светом дня.
Соловей на счастье с нами,
Не забудет про меня.

Как его мигают очи.
Дрёма спит, а он встаёт.
Подбираясь, призрак ночи,
Соловья к себе зовёт.

Он сидит на ветке справа,
Тополиной у окна.
Золотистая оправа
От лучей вокруг стекла.

Будят новые сиянья,
Сны и шорохи от лент.
Торопливые исканья,
Заколдованный момент...

Пионы для меня святые

Пионы для меня святые.
В жилище пчёл и муравьёв
Они витают днём немыми
И состоят собой из снов.

Как лепестки глядятся в глянец,
Лукавым профилем своим!
Сорву один и с тенью в ранец,
Который подарил твоим.

А в ранце нет печалей мглистой,
Такой, в которой тень без дна.
Он как и ты: любимый, чистый,
А рядом с ним я не одна.

Глядят антенны на рассвете
С ближайших сероватых крыш,
А мы с тобой буксуем в лете:
И я молчу и ты молчишь.

Пионы для меня святые,
Их аромат навек знаком.
Они витают днём немыми,
Бессмертны каждым лепестком.

Ворчат за деревом кленовым,
Бегут в мой стихотворный сказ
И вечно юным, вечно новым
Каждый пион цветёт у нас.

Вновь где-то днём клубится море,
И солнце светит там в песок,
А в нашем светлом коридоре
Таится в ранце лепесток.

Печаль выходит из свечи

Печаль выходит из свечи,
Как будто та — её душа.
Лицо алеет у печи,
Когда я греюсь не спеша.

Но я люблю её как зной,
Как высь шумящих тополей
И если мы бежим с тобой,
То я всегда вперёд, быстрей.

Туда, где множество воды,
Где звездопады на причал.
В ночи песочные следы,
Туман, как будто одичал.

И та печаль дождём звеня,
Увидев нежную меня
Во мглу бросается мечтой,
Смеется облик золотой...

И вдруг отрадно и тепло,
Во мне, в тебе всё утро вновь.
И луч, с которым так светло,
Целует меня в нос и в бровь.

А утка плещет по воде
Судьбою в перьях так и вьёт.
И что рождалось там, нигде,
К двоим на счастья зов придёт.

И я зову тебя зову,
А рядом ты смеёшься в луч.
И обнимаешь этот миг, —
Миг растопивший стёкла туч.

Там птица незнакомая ворчит

Там птица незнакомая ворчит.
И свист её потерянный да тонкий
Над фонарями тёмными летит:
Печальный, замагический и звонкий.

Ладони к ней за стёклами тяну,
От ветра дребезжит древесной рама.
Её ворчащую я сердцем обниму,
Чтобы согрелась звонкой, лучшей самой.

А птичий клюв, прохладный ветром рек,
Раскрылся в удивлении, как будто.
До сей поры ловил он лунный свет,
Я за стеклом и сеет небо утро...

Мотив её, среди листвы, ветвей,
Бегущих от Зефира и Эола.
И пташку наречённую своей,
Под небом сизым я узнаю снова.

Её черты за перьями ланит,
Правдивы. И серьёзны. И прекрасны.
Дух неба дикого навек её хранит,
Пусть защитит от бури и ненастья!

И для неё лежит янтарный круг,
А от пирожных — сливочные крошки.
Ворчи! Ворчи, мой незабвенный друг,
Ведь мы с тобой счастливые, немножко!

Дождь украл лучи златые

Дождь украл лучи златые.
Они думают во мгле,
Что всегда живут иными
И счастливыми во мне.

Что разлука проиграла,
Это лето славит зной,
Что мечтать не успевала,
Как навеки ты со мной.

Только ворон каркнет смелым,
Его гнёзда позади.
Пишут тучи мелом белым,
Что другое впереди.

Все счастливые объятья
Ветер к сердцу привязал
Я танцую в нежном платье,
Ты молчанием сказал.

В чудо верим понемногу,
А оно внутри порой.
Выбираешь все дороги,
Те, которые со мной.

И в лучах мечты смеются,
Разгоняя стаи птиц.
В нас надежды раздаются,
Счастлив мир из-под ресниц.

Касается небо согретого сердца

Касается небо согретого сердца
И глядя на время возможно согреться,
Возможно утратить печали, тревоги
И выбрать сильнее шаги и дороги.

Доверие канув в ветра междометья
Напишет устало записки соцветьям,
Все письма грядущему, светлому следу,
И сбудется радость, как дОлжно, к обеду.

И за лепестками, сквозь тучи немые,
Живём парусами, как яхты большие.
И трепетным солнцем жары не убавить,
Но можно ошибки до счастья исправить.

Земная любовь

Лёд не сахар, но тает порой,
Ангел молча глядит за тобой.
Смотрит с неба в дороги и свет,
Ангел видит всегда, чего нет.

Он в объятьях дорог и ворот
Слышит птица у речки поёт.
Ива дышит всегда над водой,
Видит ангел, что радость с тобой.

А печаль из клыков и когтей
Убегает скорей от путей,
Чтоб не встретить тебя. В глазах — свет.
Веришь ты и печали вновь нет.

Смотришь в сад, а под клёном — роса.
Смотришь в мир, а вокруг — чудеса
Ангел молча касается вновь,
Превращаясь в земную любовь.

Я лето обнаружила в кармане

Я лето обнаружила в кармане.
Оно вернулось нежностью звеня.
А с ним пришли две солнечные лани,
Пятнистые, как эхо от меня.

Строкой судьбы печатает столетья,
На сломанной машинке озорной.
И долгоногое да юное бессмертье
Стремится жить и всюду быть со мной.

Его бегущие размытые сомненья
Всё гнезда вьют в диковинных лесах.
И праздную я летнее рождение,
Застыв всем взором в сильных небесах.

Он хитрый лис. Он вьёт себе гнездо.

Он хитрый лис. Он вьёт себе гнездо.
Пытается представить, что он птица.
А у меня все ветки унесло,
И мне бы надо с ними возвратиться.

Живу на дереве, среди простой листвы.
И солнце светит в перья, словно в душу.
И помыслы красивы и чисты,
А ветер — то, что счастлива я слушать.

Но хитрый лис мне видится иным.
Глаза миндальные, а сам цвета заката.
Возможно, видел он меня когда-то,
Когда он был каким-нибудь другим.

Теперь он заржавевший и спесивый,
Его не удивляет солнца свет.
Ухаживает лис за птицей синей
И не летает. Крыльев просто нет.

Цветаевой

Летели ввысь, как будто плыли,
Гремели небом под собой.
Все облака соединили
Словесно — точечной мольбой.

Пылали стЕнами и днями,
Бежали с прытью в никуда.
Вы и теперь, скользя над нами,
С объятьем взора навсегда.

Не дремлют глыбы, воды, скалы
В одной картине наизусть.
Всегда любили да искали,
Не околдовывая грусть.

Сквозь строки проникая жадно,
Собою выпилили век.
Читая вас, всегда отрадно,
Ведь Вы — бессмертный человек.

Мистраль

Ты мой Мистраль и пламенный, и звонкий.
Когда глядишь на облако, в глаза,
Весь мир красивым видится, и тонким,
Порой прозрачным, как цветов слеза.

Ты мой Мистраль, а я — свеча. Пусть вечна
Лавандовая верная заря.
И дремлет в сердце вера бесконечной
В которой искренность звенит ;  твоя, моя…

Каким же пламенным летаешь на рассвете!
Таинственно ты покорил закат.
Внутри все так же — необычен, светел,
Хотя характер — громовой раскат.

Ты мой Мистраль — кудесник, призрак сада
Летящий и с волной, и в облаках.
Другого чуда в жизни мне не надо,
Лишь мой Мистраль, что держит на руках.

Боюсь, что перестану я писать

Боюсь, что перестану я писать.
Закину свои книги за кровать,
Порву в ночи свои черновики
И растворю слова на дне реки.

Сотру абзац мгновением чудес,
Взгляну печальной на зелёный лес
И дождь придёт с небес, точно хрусталь,
Ты прилетишь, мой сказочный Мистраль.

И всё бы так: мечтаешь и вернуть
Слова в твои признанья окунуть,
Блестеть былинкой, диво отправлять,
Свиданья не читая понимать.

И все шаги цветами оплести...
На лодке по прохладе вод грести...
Все ночи дышат звёздами маня
Как будто небо пишет за меня.

Оплела золотой паутинкою ночь

Оплела золотой паутинкою ночь
Мои плечи.
Я сегодня лесная и дикая дочь,
Сны и свечи.
Убегаю с холмов, убегаю с горы Сердцем в поле.
Молчалива, сурова, когда грусть внутри —
Рядом воля.
И покой на ресницах с дождём никогда Не сравнится.
Если в сердце могуч, если заперт на ключ —
Утро снится.
И дремотная тишь понимает: молчишь.
Обернётся.
Значит, чудо к тебе, непременно к тебе,
Вдруг вернётся.

Украшенная тьма сопит в лесу

Украшенная тьма сопит в лесу.
Я ей цветов сполна в ночи несу.
Мелькания луны ласкают слух.
Меня встречает он — полночный дух.

А я — заря. Её порыв. Приют.
А я — мечта. Меня зовут и ждут.
Могу светить. Проплыть все реки дня.
И счастлив тот, кто помнит про меня.

И звёздный путь посвЕтит мне собой.
Под небом в ночь, а мысли все с тобой.
И кружит тень, чуть глянцевой реки,
Когда её движения легки.

Вдруг мотылёк, и тень его звучит.
И невдомёк, дождю, что не молчит
О том что я, цветов сполна несу, —
Несчастной тьме, сопящей в том лесу.

Спит любимое солнце

Ветки во тьме, как руки.
Сизая зыбь воды.
Сердце болит у разлуки.
Полнятся светом сады.

Райские птицы лелеют
Истинную мечту.
Лунные очи умеют
Видеть с небес красоту.

Ветер качели качает,
Сонные, словно роса.
Мне тебя сны обещают,
Как и свои чудеса.

Золотом рыбка смеётся,
В чистой, прозрачной воде.
В ней спит любимое солнце,
Что нас находит везде.

Я смотрела в простые цветы

Я смотрела в простые цветы.
Они — солнцем наполненный день.
Они — вечны, как благо чисты.
Они — самая нежная тень.

Я смотрела в простые поля.
Ветер кудри мои шевелил.
Понимали меня тополя,
Их неслышимый голос молил.

Я смотрела в простые холмы,
Что скрываются в тереме грёз.
Они смотрят, когда рядом мы,
Под сиянием жЕмчуга звёзд.

Луна видит лица мой овал.
Отражается нежностью взгляд.
Только тот никогда не терял,
Кто вернул себе счастье назад.

Ворвался холод в жизнь мою

Ворвался холод в жизнь мою
И я замёрзла.
Я за стеклом одна стою.
Темно и поздно.

Туманный край, густой, как лёд,
Хранит черты.
Те, по которым миг идёт,
Туда, где ты.

А ты безмолвием ранИм,
Всё сеешь путь.
Опять вдвоём с тобой молчим.
Когда-нибудь...

Когда-нибудь растает снег
Соединит.
Ведь сквозь атлАс долины лет
Нас всё роднит.

И все бескрайние поля
Опять гурьбою
Зовут отчаянно меня
Бродить с тобою.

Лесные чары у реки
На миг проснутся,
Когда с любовью светляки
Ко мне вернутся.

Моё сердце тебя не вмещает

Моё сердце тебя не вмещает.
Вереница затейливых птиц
Мне дороги твои обещает,
Очертаньем лазоревых лиц.

Я закрыла закрытые двери
И, стремглав, убегаю в цветы.
Никому никогда не поверю,
Лишь ныряю в миры красоты.

Моё сердце и саду подобно.
Тень холмов вдалеке — полоса.
Вместе быть небесам неугодно,
Остаётся одно — чудеса.

Птица синяя, близкая, где ты?
Невидимкой летаешь не здесь.
Все мгновения — вновь километры,
В них мечты незнакомые есть.

То чужое вокруг, то родное.
Нас печалью любовь укрощает.
Никогда мы. Навек не с тобою,
Мой сердце тебя не вмещает.

Только так, а душу не дарю

Я живу с закрытыми глазами
И по-своему на всё гляжу.
Всё, что было лучшим, было нами,
Ничего иного не скажу.

Лишь сама иная. Небо видит,
Тяжело сейчас со всех сторон.
Даже если время и обидит,
То останется любимым, лучшим фон.

И в полях, укутанными в краски,
Я найду свой плен или приют.
На краю живу реальности и сказки,
Дни пылая, новыми плывут.

Все холмы я сердцем понимаю,
Но скрывая ясную зарю,
Я живу, и я оберегаю.
Только так. А душу не дарю.

Белая цапля, в белом дома

Белая цапля, в белом дома,
Словно не лето. Словно зима.
Окна сквозь воду смотрят вперёд,
А под ветрами листвы хоровод.

Тёмное небо висит над горой.
Словно оно наблюдает за мной.
Тьма, будто скатерть накрыла поля.
А за полями стоят тополя.

Лунные очи смотрят туда,
Где проплывает ночная звезда.
Тысячи рам и они навсегда.
Тысячи рам, а картина одна.

Не знаю я, смогу ли полюбить

Не знаю я, смогу ли полюбить,
А Вы страдаете и тихо, и безмерно.
И можете за всё меня простить,
Всем сердцем своим любящим, наверно.

Не знаю я, что просите у неба,
Когда глядите сквозь стекло окна.
Когда иду далёкой я одна
Или кормлю всех птиц летящим хлебом...

Заря плывёт в ладони. Ясный путь
Передо мной сложили звёзды дня.
И мы увидимся опять когда-нибудь,
И Вы простите тьму разлук, меня...

Не знаю я, смогу ли полюбить,
А Вы страдаете и тихо, и внезапно
За это не могу я Вас простить,
Забыть о нём, о счастье безвозвратном.

Лошадки карусели всё по кругу,
А я иду, за ними не слежу.
Нет, не могу сердечной быть подругой,
Я никому здесь не принадлежу.

Мне говорят, я ангел на земле

Мне говорят, я ангел на земле,
Осиновая дева в лесной чаще.
И для меня нет горше или слаще,
Когда летишь дорогами ко мне.

Мне говорят, я ангел, может быть
В речах я не заметила прохлады?
И может, просто тише нужно плыть,
Иль вплавь под солнцем, нежно, если надо...

Сказали, что не каждому даны
И крылья, и абстрактные пути.
А если не тянусь я до луны,
То как сражаться, выстоять, пройти?

Мне говорят, я ангел. Пленный лес
Соединяет душу и истоки.
И где-то там, под истиной небес,
Мои признанья духам так высоки...

Растерянно на бабочку гляжу.
Она живёт в непознанном, как в чаще.
И для меня нет горше или слаще,
Когда я вновь о крыльях не скажу.

Неделимое, невозможное

Неделимое, невозможное
Чарование затревожное.
Все утраты плащом укутались.
Нити ливня во мне запутались.

Неделимое, нереальное,
Словно чаша до неба хрустальная.
В ней томлюсь я навек одинокая,
Вечно сложная, вечно глубокая...

Шепчут листья за стёклами тонкие.
Смотрят птицы печальными, звонкими.
Я расту сквозь асфальт, сквозь метания,
Выше звёзд убегают искания...

Прислоняюсь спиною к стволу.
Я с тобой. Я в тебе. Я живу.
Сквозь пугливый дух — путь тревожного.
Неделимое, невозможное.

Утра дочь

Перелетавшие ветра
Срывают ветки на рассвете,
А я иду. Поля, как дети
И небо сладкое с утра.

Во мне чеканные признанья
Далёкие, как шорох гор.
Я запинаюсь за страданья,
Из них скалистый коридор.

И все ветра летят, как духи
В длине чуть призрачных одежд.
Все сожаленья — это мухи,
В объятиях своих надежд.

А выйдет солнце и неведом
Тот прошлый гром, гремящий в ночь.
Моей судьбы мёд неизведан,
Иду как раньше — утра дочь.

У каждой ёлки много рук

У каждой ёлки много рук,
Они вдруг озорным мальчишкой,
Увидев на дороге круг,
В него бросают свои шишки.

Идёшь и слышишь треск опять,
Перед тобой и позади
Летят они, чтобы сказать:
Не уходи! Не уходи!

Фреска

Сегодня я в глубокой чаще
Среди дождей, холмов, лугов,
Увидев небо лучше, слаще,
Внимаю свету берегов.

Ветра зарю встречает звонко,
А у неё глаза песка.
Вдруг птица проворчала громко,
Задев крылами тень виска.

И только я к реке спиною,
Как она верностью на миг
Торопит золото за мною:
Вдруг обернусь — она бежит.

Я устремляюсь в её воду.
Лечу сквозь солнце и луну.
А ночь подарит мне свободу,
Когда в неё на миг нырну...

Тьма заплетает свои косы
И в отражениях её
Повсюду звёзды, звуки, росы
И дремлет дерево моё.

А где-то там, в аккордах плеска,
Вновь рисовавшего стеной,
Молчит таинственная фреска,
Та, у которой голос мой.

И выплакать тебя я не могу

И выплакать тебя я не могу.
Во мне цветов немыслимые горсти.
И все они в садах, как звёзды — гости,
На летнем белокаменном снегу.

Всё невпопад и ранены оковы,
Бегущие гектарами лугов.
Прикованы друг к другу взглядом снова
Как две ракушки тайных жемчугов.

И с неба прилетает тихо птица.
В который раз обнимут два крыла.
А мы в счастливых можем превратиться,
Когда отыщем в лодке два весла.

Для тебя я всегда под замком

Для тебя я всегда под замком,
Для меня не подыщешь ключа.
Для тебя я всегда под замком,
Да хранят его век два луча.

И таинственный утренний миг,
Зарываясь в листы наугад,
Понимает мир значимых книг,
Содержанью которых так рад.

Для тебя я всегда под замком,
Моя дверь околдована мной.
Строки кажутся садом, цветком,
И из них я, поверь, ни ногой.

Улыбаясь, стою за чертой,
Между нами и жизнь, и порог.
Потерял ты навеки покой,
Но вернуть меня так и не смог.

Дневные сны, что явью назовутся

Дневные сны, что явью назовутся,
Летят во мне, меняясь каждый миг.
То слёзы вызывают, то смеются,
Скрывая настоящий, честный лик.

А я внутри — среди садов, полёта, —
Кудесницей, в которой мир не мал.
И может меня выдумал здесь кто-то,
А может, меня кто-то потерял.

К великану

Как нежен сад в объятьях фонарей.
Он только мой. Он истиной объятый.
И я его люблю невероятно,
Точёной выдумкой таинственной своей.

Бывает холодно. О, лютая роса!
Вы покрываете невидимые розы,
Неслышимых сомнений полоса...
Хоть раз согрейте! Обманите грозы!

О, ликованье золочёных форм, —
С утра в которых я читаю ветер, —
Поймите все молитвы близких гор,
Они одни такие в целом свете!

И только небо достаю рукой,
Тянусь к нему... быть может проще стану...
Как новый дождь, одетый в осень — мой, —
Приходит со страданьем к великану.

Босое эхо

Оно запутывает след,
А след само не оставляет.
Оно живёт сквозь много лет,
Местами стрелки не меняет.

Совсем не трогает часы,
Как будто нет. Как будто вечность.
Её отправит на весы,
Оно само — всё безупречность.

Гремит всегда. И солнце дважды
Врезается в его чело.
Оно бессмертно и неважно,
Какие чары у него.

Ликует вымыслом и смыслом,
Ему знакомо вдохновенье,
Всё знает и в шагах, и в числах.
Босое эхо — провиденье.

Я за дождём, ведь я совсем другая

Я за дождём, ведь я совсем другая.
Плыву, вплетая душу в верный путь.
И от грозы нечаянной сбегая
Вернусь к реке своей когда-нибудь.

Она чиста, она сестрой зовётся.
В ней километры быстрых парусов.
Река летит в ладони и смеётся,
Собою окружая мир лесов.

Я за дождём, ведь он скрывает шрамы,
Своей водой. Бегущий силуэт.
Так и стою у белой, чистой рамы,
Смотрю в мечты, которых давно нет.

Простое сложное

Шагает мир за утром. Дивный час.
Когда идёшь и видишь все этюды.
Они живут без сумки, без посуды.
Этюды — образы, растущие из нас.

Гарцуют тополя. Смеются ветки.
А ветер чистый, свежий, как роса.
И слышу пенье птицы вечной, редкой,
Она звучит, как двери в чудеса.

И пусть скрипят печальными качели,
Всё заслоняя утро от ветров.
Мы догоняем солнце, как умеем,
О нём слагаем облики из слов.

И всё бежим сквозь листья на рассвете, —
Испуганные тени бытия.
Ведём себя как взрослые, но дети;
Простое сложное... иначе: ты да я.

По жанру, я — одиночество

По жанру, я — одиночество.
Во мне уживается странное.
Былинное в книгах пророчество
Прочитано мной, громом данное.

Дожди в переулках весёлые,
По лужам все капли — бегущие.
Шаги философские, новые
Знакомы, за солнцем идущие.

Сады зацвели, удивляются.
Вокруг мотыльки невидимками.
Летают с ветрами, меняются,
Плывущими с неба картинками.

Лохматые кроны глубокие
Парят с облаками белёсыми.
И там, очутившись, далёкими,
Дивятся носами курносыми.

За яблоней звоны печальные,
В ладонях плоды уносимые.
Бывали когда-то хрустальными,
Теперь превращаются в сильные.

А гуси, собой горделивые,
Дожди за спиной позабросили.
Шагают, навеки любимые,
По тропам таинственной осени.

Однажды мне деревья говорили

Однажды мне деревья говорили,
Всем кружевом листвы своей шурша.
Пылала моя близкая душа,
Когда ветра за ветками молили.

Стерёг мой свет — лукавый, грозный гром,
В котором колыбель моя стояла.
Его любовь повсюду защищала,
Как будто он родной навек, как дом.

Гром слышал тень мою, стремившуюся в ветер,
Его постичь и руку протянуть...
Порою кажется, что я одна на свете,
Спешу тогда к черновикам своим прильнуть.

Задать вопросы, получить ответы.
Понять роль силы внутренней, одежд.
Но тотчас рядом утро и приветы
Его способны подарить сады надежд.

Летели птицы. За руку держали
Меня — и солнце, и лампады звёзд.
Мечты во мне портреты выражали,
И расплетали длани хрупких гроз.

Однажды мне деревья посвятили
Все оды своей жизни на земле.
Они меня навеки полюбили
За всю зарю сладчайшую во мне.

Когда не можем друг без друга

В любви всегда мелькают лица
Играют в золотой сонет.
И может это только снится,
Но я несу тебе свой свет.

И он в тумане, отличаясь,
Берёт начало за холмом,
Где мы любовью начинаясь
Бродили пОутру вдвоём.

Дождь околдовывает ноги,
Они ступают над землёй
Стремятся верные дороги
Остаться лучшими со мной.

Мелькают стаи стрелкой к югу,
Я слышу путь сильнейших птиц.
Когда не можем друг без друга,
Целуем мир из-под ресниц.

Что говорят закату фонари?

Что говорят закату фонари
Когда рисуют стужу не спеша?
Когда над кромкой лакомой зари —
Акриловое небо, как душа...

Что говорят часовни в будний миг,
Украшенный свечами на пути?
Когда над ними снова двери в лик,
Когда во тьме нам всё-таки идти...

И пульсом бьётся дымка белых дней,
А в них: и жемчуга, и острова.
Когда любовь зовёт меня своей,
И я смотрюсь в иные зеркала.

Пусть труден зной затерянных дорог,
В который раз, под солнцем из чудес.
Пусть смотрит в сердце молчаливый бог,
Бегущий своим светом через лес...

Пусть даже сны шелками надо лбом
На лентах не соломенной зари.
Услышать бы однажды нам вдвоём,
Что говорят закату фонари...

Открыть палитру и... остаться

Тобою солнце улыбнётся,
Оно в тебе судьбой проснётся,
Вплетая в косы новый день
Оно подарит снова тень.

Всё укрепить, дышать ветрами...
Пусть воспарит любовь над нами!
Грозу в долины увести,
Понять. Любить. Назвать. Спасти...

И пролетая небом, птицей,
День сможет в сердце приютиться,
С печалью затяжной расстаться,
Открыть палитру и... остаться.

Дикая луна

Я в сумерках одна, они таят преграды.
В которых вся весна уходит за наградой.
И я за ней. Как знать. Быть может всё же справлюсь,
И чтоб не опоздать я в новый день отправлюсь.

Летящее в ответ, письмо за серебристым
И ласковым ручьём, уходит светом чистым.
И ароматы свеч, укутанного воска
Стремятся день сберечь, чтобы навек и просто...

В нём звёзды, как причины, в нём ангелом страданья
Бежит за мной мужчина, без слов и покаянья.
Стираю я преграды и в сумерках одна,
Любовь — всегда награда, я — дикая луна.

Всем своим морем

Насколько я сильна, чтобы витать над утром?
Насколько я могу, преодолеть — как будто
Всю темноту стереть, смотря через окно;
Дышать всем своим морем на стекло...

О, этот листопад, он золотом не слышит!
Среди него всегда ветра молчаньем рыщут!
И томные поля благоухают дивом,
Как будто навсегда — застенчивы, красивы...

В тумане соловей — разомкнутые ноты.
Один, среди ветвей, и прячась от кого-то...
Всё пишет в облака белеющим сияньем.
В нём осень в жемчугах проносится страданьем.

А слева от окна, где луг и всё понятно,
Летает мотылёк, один — туда-обратно.
Как будто так легко смотреть ему в окно,
Дышать всем своим морем на стекло.

Только б счастливы поля

Ночь чернилами полна,
Светит белая луна.
Видят нежный лунный лик
Города.

Во всех окнах светит свет,
Небо красит утро в цвет,
Пусть счастливым будет день
Навсегда.

Запишу его рукой,
Он единственный такой,
Остаётся он со мной,
Словно друг.

Его чары — маяки,
То близки, то далеки,
Но он дарит чудеса
Всем вокруг.

Листья трепетных берёз
Опадают в сонмы роз
Греют небом ворох дня —
Тополя.

Утро создаёт века,
Пусть дорога далека!
Пусть надежда высока!
Только б счастливы поля...

Для похожих непохожих

Удивительное утро —
Все подушки облака.
Небо близкое, как будто,
А земля издалека.

Утром птицы, словно бусы
Собираются лесными.
Дуся лапкой моет Усы,
Музы носятся моими.

Суп щебечет из кастрюли
Тайны шепчут помидорки.
В огороде доброй Юли
КрУжат листья над пригорком.

Утром вязнет танк мальчишки,
Отправляясь в угол дальний.
Чтобы вместо вОин — книжки,
Чтобы каждый — сердцем ранний...

Чтобы солнечные дети
Все стирали с неба тучи.
Век жила любовь на свете,
Заколдовывалось лучше.

И моря — от ливня лужи,
Уносимые немножко, —
Тоже стали самым нужным,
Как кузнечики, да кошки.

Иволги летают звонко,
Торопливым нежным златом.
А мечты плывут в сторонке
И найдут тебя когда-то.

Утро тихое в начале,
На кораблике прохожих,
Вновь стирает все печали
Для похожих непохожих...

Белый лебедь сердцем звонкий

Белый лебедь сердцем звонкий
В крыльях держит небеса.
Его голос самый тонкий,
Его утро — чудеса.

Он плывёт по глади синей,
Слыша одинокий плеск.
Он собою уносимый,
Золочёным солнцем в блеск.

Просыпается ручьями
Задалёкий, чистый храм.
За холмистыми плечами —
Всё, что дарит солнце нам.

Лебедь нежный, клювом в крылья,
Зарываясь в тишине,
Мир окутывает былью,
Возвращая радость мне.

Я бегу к нему лугами,
Жемчугами я бегу!
И ковёр небес над нами
На руках держать могу.

Соревнуясь с нежным ветром,
Достигая высоты,
Пробегая километры,
Я вернусь туда, где ты.

Сшивая небо мудрых парусов

Там, где не ищут небо зеркала,
Не будит солнце храмовые свечи,
Растут и разлетаются слова,
Придерживая нежностью за плечи.

Там, где песок на стрелке часовой,
Пересыпается былинками из горсти,
Бегут сердечными наряженные гости,
Чтобы читать поэзию босой.

И звёздный лик окидывает взглядом
Дыханье часа, мига, солнца, дней.
О, всё бегущее, плывущее — отрада,
Из окрылённой истины моей!

Как ароматны розовые дали,
Витиеватых сердцем лепестков.
И я, и ты о них навек узнали,
Сшивая небо мудрых парусов.

Навеки

С тобою мы навеки потрясённые
Удерживаем солнце и луну.
С тобою мы навеки унесённые
Ундинные, забравшие весну.

Где наше небо морем нарисовано;
Где сотни бабочек отчаянно кружАт,
Там наше счастье с утром зарифмовано,
Над ним рассветы тайно ворожат.

И тихой поступью, навеки обречёнными,
Бегут влюблённые во встречи маяки.
Считаем птиц навеки окрылёнными;
Считаем расстоянье до руки.

Жидким янтарём — окна на восток

Жидким янтарём — окна на восток.
Сердцем мы живём, осень строит плот,
Чтобы мы на нём, чтобы ты и я
Навсегда вдвоём, чтобы боль моя

Уходила прочь, стопами звеня;
Уходила прочь, помня про меня
И желая дней, восковых перил,
Чтобы ты меня век благословил.

И глядят холмы на лицо моё.
Там бродили мы — истина вдвоём.
Там гудят снега, белые навек.
Там разбудит лён светлый человек.

Косы солнца вновь растрепались. Звон...
То ли то любовь, то ли бредит он.
То ли фонари ищут чей-то след.
Облака зари будят твой рассвет.

И бегут, бегут в сердце без конца.
Словно там и тут тень его лица...
Век его лица, чары за порог.
Догони меня, он догнать не смог...

Он летел за мной ласково звеня.
Он пылал за мной, видя лишь меня.
Ливнями он лил слёзы на века
А потом молил луч издалека...

Каждый везёт воз, тачка у крыльца;
В этом море слёз счастье без конца.
Чары голубей окрылённых прочь
На щеке моей — утро, день и ночь.

И слышны холмы, где звенят цветы.
ПОлны лепестков, пОлны красоты.
Всё плывут поля — утренний урок ,
Жидким янтарём — окна на восток.

Какой ты придумал меня

На пальцах моих — рассвет.
Он древней колышется сладостью.
И склон очарованных лет
Вновь полнится тихою радостью.

Бегущей своей тишиной
Туман — стражник листьев, летящего,
Стремится бесценной ценой
Изведать судьбу настоящего.

И там, где читаю, как плен
Открытую книгу свою,
Деревья — тропинки из вен —
Мне дарят бескрайность твою.

И там, где плывут камыши
Над кромкой далёкой земли
Летают птенцы - малыши,
Поверив в себя, как смогли.

Я чудо учу наизусть.
Как будто богатства все в нём.
А ночь укрывается пусть
Серебряным, лунным плащом...

Ручей возрождается в миг,
Который разбудят ветра.
И мой очарованный лик
Увидит преданья с утра.

Застывшие горы прядут
Могущество лет без конца.
Лучи золотые идут
С влюблённого мира лица.

Как будто древесный покой
Играет за зеркалом дня.
И я улыбаюсь такой,
Какой ты придумал меня.

За дубы

Я завернула за дубы.
Они как трон лесного мира,
И солнце светит от мольбы
Туда где прячет волны лира.

Плывут часы. Внутри песок
Пересыпается, однако,
И ветер — вечным забиякой
Целует воздухом висок.

Забыты тёмные часы,
Сияет виноград на блюде,
И в осень кутанные люди
Кладут рассветы на весы.

Качает головой любви внимая

Туман клубится призраком каньонов,
Припрятанная в ёлках кромка дня,
Чернеющие дуги разных склонов
Глядятся в зазеркальную меня.

Для них почти я дева неземная
И всё могу могуществом своим:
Заботиться всем сердцем помогая,
И прятаться за обликом твоим.

Когда нужна мне осень золотая,
Клён говорливый, звонкою струной
Качает головой, любви внимая
И остаётся каждый миг со мной.

Живу, а чаще выживаю

Живу, а чаще выживаю
И солнце — с позолотой друг.
Порою не дышу, не знаю,
Что происходит там вокруг.

А за окном листва смеётся,
Играет с ветками собой,
И моё сердце не сдаётся,
А вновь встречается с тобой.

И сквозь ветра, что в щёки хлещут,
Потоком подвигов моих,
Тяну себя клещами. Вещий
Твой каждый миг в руках моих.

И смелый бог, уединеньем, —
Таким растерянным порой, —
Вновь наградит благословеньем,
Ведь я то ангел, то герой.

Среди веков, среди затмений

Среди веков, среди затмений;
Среди врагов, морей, умений
Летают птицы. Души их
Вновь замечают нас двоих.

В тебе глубины великана,
Равнины, скалы и поля.
Ложишься поздно, встаёшь рано
И кормишь светом тополя.

Летящий план, дождём покрытый,
Словно плащом: не подарить.
Ты мной навек не позабытый,
Ты можешь счастье приносить.

И птицей вольною, без плена,
Летаю я над головой.
Лучи бегут по крыльям, венам,
А ты меня зовёшь с собой.

Мы над лугами, над холмами
Спешим, касаемся небес.
И мир торопится за нами,
Сначала в горы, после — в лес.

Я все мечты твои укрою,
Одним крылом, другим крылом...
Останусь навсегда с тобою,
Навек вдвоём, навек вдвоём.

Когда уходит с ночью вороньё

Всё вороньё, за окнами, по крышам.
От них чудес мы никогда не ищем.
Лишь слышен гомон, чуждый всем садам,
Тебя их темноте я не отдам!

Их царство — ночь. Витает за порогом
Весь стылый мрак за демоном, не богом...
И каждый миг ворон похож на крик,
Но вновь спасаю золотистый блик.

В ладонях он извечный и горящий.
От боли заслоняет настоящим.
И превращается он в сильное моё,
Когда уходит с ночью вороньё.

Сергею Есенину

Третье октября – день рожденья твой,
Дорожим судьбой, дорожим тобой!
Из рязанских мест, из простых крестьян,
Но в себя влюбил много слов и стран.

Ты дружил навек, понимал душой,
Лучший человек — человек большой!
Исповедь свою нам оставил в свет,
И роднее слов для России нет.

Ты воспел всю Русь, словом из глубин,
Мир наш пожелал, быть тобой любим.
Дышим мы в стихах, смотрим на твой лик,
Лирик сердца ты и хранитель книг!

А вернулись немножко другими

Я сегодня просыпала звёзды
И они разбежались повсюду.
Всё что выглядит странным и поздним,
Я беречь, как сокровище буду.

И надежды пишу словами,
Точно розы навек сажаю.
Наше счастье идёт за нами,
Я его всей душой выражаю.

Я сегодня разбила вазу
И она рисовала в осколках —
То, что я обнаружила сразу,
То что так живописно, да тонко...

И собою любовь отражали
На листах, навсегда и моими.
Мы навстречу друг к другу бежали,
А вернулись немножко другими.

Кленовая нега

Кленовая нега
На плечи,
Щёки,
Муки...
Роса,
Вырываясь,
На мне отражаясь,
С мгновеньем прощаясь,
Навеки
В леса.
И день
Босоногий,
Всегда
Однорогий,
Увидит,
Как боги
Глядятся
В глаза.

Его как взгляд, не снять и не носить

Твои деревья златом поседели,
Твои поля над кромкою реки.
А изумрудные и сказочные ели
Касаются запястия руки.

Твои прохожие наполнены рассветом,
И он танцует на задворках век.
Уж, отступило ленточное лето,
И осень по тропам, как человек.

Твои лазури шагом, рвеньем, бегом...
На фоне их всё теплится прибой.
Я родилась под Козерожьей Вегой,
И признаю, что сердцем я с тобой.

Твои миры всегда на миг похожи.
Твои объятья с ветром не сравнить.
И я целую солнце в небе тоже,
Его как взгляд не снять и не носить.

В моей мансарде душно, как в аду

В моей мансарде душно, как в аду,
И смотрят на меня сквозь стёкла боги.
Но несмотря на это я иду,
Целуя сердцем небо и дороги.

Гляжу на ливень. Его сонный путь,
В который раз бежит из туч немых.
Пусть он запомнит правило двоих:
Идти сквозь шторм, вернуться как-нибудь...

И чтить добро, спасать других сполна;
И сеять ум, и к истинам добраться...
А между делом плакать и смеяться,
Когда грызёт скалистая вина.

Луна блестит на фоне полыньи,
Где лёд я растопила и иду.
Всегда со мной любовь, глаза твои,
Даже когда в мансарде, как в аду.

Вернулся светом. Я и не ждала.

Вернулся светом. Я и не ждала.
Пока рассветы вновь в мечты вплетала;
Пока в засовы новые влетала;
Пока по озеру поэзии плыла.

Вся дань небес попАдала в ладони;
Мои, твои. Естественно. Собой.
Серебряными суетились кони,
А мы кружились листьями с тобой.

Бежали к счастью, шторм кричал ветрАми.
Дремало небо, а под небом — луг.
Но солнце вечным жмурилось над нами,
За облаками — золотистый круг.

Шумят, танцуют устремленья в осень.
Рисуют полдень, полночь. В них живу.
Вернуться снова меня сосны просят,
Я прихожу и с шишками стою.

Утро. Он. Луна в объятьях пара

Утро. Он. Луна в объятьях пара.
Не соперник ей искусственный фонарь.
И на дне отчаянного дара,
Спрятан, затмевающий всё, ларь.

Утро. Он. Все тополя под снегом
Напевают музе золотой.
Я за былью. Быль в долину бегом,
Обернётся солнцем и тобой.

Утро. Он. Украшена огнями
Странная, таинственная суть.
И мечта, бегущая за нами,
Вдруг собой догонит, как-нибудь.

Утро. Он. Гремит луна немая,
Закрывая белые луга.
Я с тобой. Я дикая, иная,
На губах — мороза жемчуга.

Звонче корочки небесной

Звонче корочки небесной
Громкий свет колоколов,
С гор застыл ручей чудесный
Золотистых мастеров.

Эхо леденцом покатым
Перекатывается в лес.
Облака далёкой ватой —
В лабиринты из небес.

Может, это солнце утром
Лучом водит по губам?
Может, в свете перламутра,
Я плыву одной из дам?

И замёрзшей собачонка
Глядит вдаль, в еловый лес.
Я иду всегда девчонкой,
Я скольжу по льду чудес.

Ты мой венец

Ты мой венец из сотканных творений,
Простой мечты, пути благословений.
И черт моих подсолнечная власть
Позволила навек тебя украсть.

Где звёздный путь, там бродят духи, скалы.
Мне не заснуть, пока тебя искала,
Пока ты здесь — из звёзд в ладонях горсть,
Пока любовь — самый желанный гость.

Ты мой венец. Пусть встречи неизбежны...
Ты мой венец: терновый, близкий, нежный,
И тень берёз пророчит путь двоим,
Когда ты просыпаешься моим.

Там где чары, где нет тени

Там где чары, где нет тени,
Серебристые олени
Возвращаются сквозь ели,
И огромные поля верят в странную меня.

Где проснётся утка дикой,
И такой же многоликой,
Всей душой своей забытой,
Ускользает в красоту, постоянство и мечту.

Выплывая понемножку, видит небо нас в окошко,
Гаснут тотчас фонари, чтобы с дрёмой до зари
Слышать птицу... обернуться...
И в лучи опять вернуться.

Как собой цветут сады! Под снежинками без края
Я наверное другая. Не копирую плоды.
Лишь бегут за мной метели и целуют вновь звеня —
Все таинственные ели, моё утро и меня.

Пар из башни высокой клубится

Пар из башни высокой клубится,
Попадая всем сонмом на тьму.
Оставаясь в рассветах и лицах,
Я ему все дороги верну.

И они коченеющим светом,
Уплывая за небо холма
Состоят из желаний и ветра,
Того самого, — век, без меня.

Уносима звезда за пороги,
Где не греет венец твой причал,
Ты не слышал, что требуют боги.
Ты о счастье сквозь нежность кричал.

Где фонари струятся новым светом

Где фонари струятся новым светом,
Откроет двери невесомый день.
Он так похож на гомон птичий, лето,
И золотится его праздничная тень.

Прекрасный снег уносит зимний короб,
В котором, уж давно растаял лёд.
Прекрасный снег. Он был кому-то дорог,
И потому он с неба вновь идёт.

В долинах дня летят его обличья,
Всё превращая в нежные пути.
И я сквозь невесомые отличья
Могу к нему сквозь фонари идти.

Забери

Забери меня в поле собой,
Чтобы я над снежинками утра
Замечала мечты над тобой,
И ныряла в макушки, как будто.

Забери меня царством лесным,
Где бы я могла слышать и видеть.
Забери меня самым простым,
Тем, который не может обидеть.

Нарисуй свои сны в рукавах,
Пролетающих ветром в покое.
Отыщи меня вновь в жемчугах,
В них всегда я останусь такою.

Звёзды с неба собой удиви —
Унеси на руках великана,
Чтобы я над снежинками рано...
Чтобы рядом с тобой. Забери.

Мой зимний лес... он тающий, как свечи

Мой зимний лес... он тающий, как свечи,
Он просто ускользает быстро в ночь.
И прошлый, безмятежный сердцем вечер,
Угадывает тропы слепо, прочь.

Мой зимний лес теряется под снегом,
Под всей его былинною мечтой.
Высокое, пронзительное небо,
Как те глаза, что ищут надо мной.

Мой зимний лес, в нём я совсем иная.
Как будто я, как будто и не я.
И каждая берёза дорогая, —
Сестра благословенная моя.

Заблудилось солнце и по лесу крУжит.

Заблудилось солнце и по лесу крУжит.
Золотом смеётся, а мороз всё вьюжит.
Белые снежинки падают в долине,
На ресницах тая нежными, моими.

Нет, не дремлют очи, вглядываясь в крылья
Перламутр ночи со страничной пылью.
Звёзды не утихнут, не умолкнут ели
На губах внезапной магии метели.

Не томится в водах круг прозрачный, льдистый,
Великаном важным, великаном быстрым
Ты меня находишь — там, где берег речки
И танцуют феи, феи — человечки.

Я сегодня грозы сестра

Я сегодня грозы сестра
Я её успокоить могу.
У закатного нимба — костра
Я её обниму на бегу.

Я сегодня сестра тебе.
Ты, в котором летят миры.
Я сегодня сестра себе
Мотыльком, — не зови, не зови...

Я сегодня сестра грозы,
Улыбаясь, к ней не лечу.
Я сегодня сестра звезды,
Но о тайне своей молчу.

Все луга, как простой овал;
Снегом нежным присобран путь.
Ты меня уже раньше терял,
Но догонишь ли как-нибудь...

Я сегодня из тополей,
Тех, которые все в тебя.
Я сестра золотых полей,
Но похожа лишь на себя.

И гремят наши дни все в грусть,
Изучая долины скал.
Я сестра скале, ну и пусть,
Только б ты меня вновь искал...

Как будто у меня иные двери

Меня не понимают, вновь не веря,
Как будто у меня иные двери,
Как будто застеклённая лампада
Вновь освещает то, что в сердце рядом...

Мне птицы и лазурные пророчат,
Что лунный облик ясен среди ночи,
И тусклый отсвет тихий над губами,
Мерцает заколдованным над нами.

Меня не понимают, это честно.
Как будто я из иксов, неизвестна.
Как будто, глубока я глубиною,
Ты одержимо дышишь за стеною...

Я составляю образ из осколков,
Абстрактный, собой созданный, смеётся,
И день, как шип от розы, нежный, колкий,
Всё самородком в диве раздаётся.

Меня не понимают. Утром, в ветер
Я вышла, как свобода без причала.
И море, — то которое молчало
Вновь полюбило солнце на рассвете...

И пусть лучи навеки догоняют,
Чарующе, ошеломлённо веря.
Как будто чудеса не понимают,
Как будто у меня иные двери.

Я за любовь в ответе. Может быть

Я за любовь в ответе. Может быть,
Она сестра навеки алтарю.
Её дары всем сердцем не испить,
И я её скрывая, не дарю.

Всё в отраженьях белых — молока,
Белеет снег, а все его границы
Меняют выражения на лицах,
Вновь повзрослев, как дым, издалека.

Гремят в тиши оковы и леса,
Окутывая озеро нефритом.
Хочу я видеть дальше чудеса,
Никем не понятые, путаные бы'том.

Простой кивок всей магии полей,
Понять способен профили печали,
И там, где облака в любовь кричали,
Застыли тени верных тополей.

Письмо ангела

Пусть день хорошее готовит,
А вечер сладко удивит.
Пусть зимний лес мечты уронит,
А небо всех благословит.

Пусть всё, что соткано печалью
Уйдёт, как дым печной трубы.
Пусть чудо всех накроет шалью
Своей особенной судьбы.

И стрелки от часов, где иней,
Вдруг пересядут на плечо.
Вы под крылом у птицы синей,
Она целует горячо!

На солнце все рыжие сосны

На солнце все рыжие сосны.
Зимой их слипаются веки,
Морозной строкою несносной
Уносятся призраки в реки.

Лоснятся заманчивым блеском
Мистические одежды,
И славятся звончатым плеском
Всё то, что осталось, как прежде.

Вновь прячется дымка холмами,
Одетыми в мягкие шубы,
И там, где день дышит полями,
Целуют меня вихри в губы.

А золото в облачной дали,
Похожей на профиль курносый,
Спускается, чтобы узнали,
Как светятся рыжие сосны.

Когда счастливый, верно, не умрёшь

Когда счастливый, верно, не умрёшь,
И смотрит в снег серебряная трость,
Пока сквозь все метели ты идёшь,
Как эхо друга, синеглазый гость.

Где все закаты молча собрались,
Танцует отраженье полотна.
Там белый шар из тонкого стекла,
За гранью шара все снежинки ввысь.

Пишу портрет, словесный, непростой.
В нём много очертаний и белил.
В нём всё, о чём таинственно молил
Прекрасный миг, под солнцем золотой.

С метельных гор торопится молва
И смотрит в снег серебряная трость.
Я выбираю в жизни те слова,
В которых ты, как синеглазый гость.