Поэзия. Избранное. Том 3.

В сетях проводов, где ажур фонаря

В сетях проводов, где ажур фонаря,
Судьба, как любимая. Будто моя!
И вихрями ветер взлохматит рассвет,
Которому равных наверно и нет.

Пусть снег, добежавший с небес в этот круг,
Целует как преданный истинный друг!
Бывает, звенит всё над крышами дня,
А я как и раньше — такая же я.

Накину платок на мечты шерстяной
И следую к полю, что рядом со мной.
Забрызгает ветер поземкой густой,
А я на волнах, всё такой же... Такой!

Лови меня в руки и крепко держи!
Так крепко, как солнце, что носят ежи!
Лови меня сердцем! Пусть видят поля,
Что я, как и раньше, навеки твоя.

Задремали под снегом поля

Задремали под снегом поля,
Ничего у полей не болит.
Только там, где не встретил меня,
Сухоцвет одинокий звенит.

А ветра, они дикие лишь.
Да настолько, что утру лесов
Не мечтается там, где стоишь
В окруженьи чужих голосов.

Только разве печаль суждена,
Пока тропы нас водят за нос?
Только разве надолго зима
Посылает в разлуке мороз?

Может всё, что познало лучи
На сосновой опушке, — моё?
Если горы теряют ключи,
Без ключа открываем своё.

Я не сплю. На луне не гадать,
Она просто, как в небе пирог.
Нам дано только чуда желать?
Биться сердцем особых дорог?

Ты не спишь и рукой до луны
Может даже тебе не достать,
Только вновь ты крадёшь мои сны,
Чтобы двое учились летать.

Облака исчезли, разлетелись птицы

Облака исчезли, разлетелись птицы,
Что-то шепчут волны, что-то знают лица,
И бегут комочки снега по дорожке,
Точно чьи-то дети, точно неба крошки.

Мы с тобой такие, что трепещут розы,
Мы с тобой такие, что срываем звёзды,
И летим с позёмкой по голодным льдинам,
Только бы не съели, нас не находили.

Светлые деревья золотом нагреты,
Скоро будет счастье, скоро будет лето,
Отгремят мимозы шрамами метели,
Нас отыщет утро в нежной колыбели.

И ворвётся свежий, родниковый ветер
В наши с тобой окна сладко, на рассвете.
Мы с тобой такие, что всегда упорны,
Мы с тобой такие, что не вырвать с корнем.

Для меня ты из моря, во тьме

Для меня ты из моря, во тьме,
И выходишь, чтоб быть, здесь, во мне.
Чтобы скрипкам лететь с облаков
Через лес, через Озеро снов...

Для меня ты из поля сквозь день,
Я губами ловлю твою тень,
Чтобы все скоморохи земли
Улыбаться под солнцем могли!

Ты целуешь с надеждой всех птиц,
В отражении сказочных лиц.
Чтобы небо в горошинках дня
Замечало тебя и меня!

Выхожу я из ясных садов,
Как волна между двух берегов.
Нахожу в алых розах смычок,
Будь же счастлив, упрямый сверчок!

Когда весна звенит незримым соловьём

Когда весна звенит незримым соловьём,
Когда лучи вплывают зельем в утро,
Догоним наше солнце мы вдвоём
В объятьях неземного перламутра.

Бежим звенелым счастьем сквозь врата,
В свои сады, где мудрые тропинки.
За нами исчезает темнота,
Вновь побеждают лучшие картинки.

Гром отгремел, и вьются птицы пусть
Среди лучей и пряных, диких гнёзд.
Уходит ночь, уходит её грусть,
За выдумку творений сладких звёзд.

И шелкопряд, — тот самый, что как мой,
Летит сквозь лес, сквозь тающую мглу.
Он знает путь. Он знает, что родной.
И верю я... но верю лишь ему.

Похоже, эльф. А сколько боли

Похоже, эльф. А сколько боли
В той милой ямочке у губ.
И знает что-то о неволе.
И знает правду сильный дуб.

А облака, в могучей дымке,
Скрывая занавес небес
Всё пишут эльфу — невидимки,
И с птицей письма в дикий лес.

Роняет сны. Идёт по кромке
Своих, неэльфовых дорог.
Он не умеет лгать и комкать,
Несёт лишь то, что уберёг.

Глядит олень. Заледенели
Ресницы эльфа ото льда.
И щёки нежно побледнели
Вбирая ветер как всегда.

Но солнце даром золотистым
Всё в волосах лучом блестит.
Вода с небес нарядной, чистой,
Как благо высшего летит.

Похоже эльф совсем девчушка, —
Сады цветов и в волосах, —
Глядится в зеркало речушки,
А сам, как раньше, — в чудесах.

Лес журавлей

Я журавлика в небе ловлю,
Как ловлю и луну, и моря.
Меня знает всё то, что люблю,
Держит стопы могучей земля.

Тополя. Я у них на руках, —
На ветвях, что стремятся в лучи.
Звёзды прячу всегда в рукавах,
Рядом спят золотые мечи.

Через них солнце сказкой, как быль,
Не обходит меня стороной.
Если ветер, то вся его пыль
Просто кружится бурей со мной.

Я журавлика в небе ловлю,
У меня уже лес журавлей.
Я их сердцем глубоким люблю,
И они за спиной всё быстрей.

Иногда с ними вместе парим
Над макушками славных берёз.
Даже если молчим, мы звеним,
Не сбегая от ливней и гроз.

Птицы смогут всегда защитить,
Даже если меж нами стена.
Птицы могут как я так любить,
Что я с ними навек не одна.

Я люблю тебя, Метель!

Я люблю тебя, Метель!
Ты готовишь мне постель
И под зеркальцем луны
Даришь вихревые сны.

Я люблю тебя всегда!
Твоя снежная вода
Защищает скользкий лёд,
По нему заря идёт!

Я люблю тебя в полях
И в неведомых морях.
Где по краешку дорог
Ходит-бродит Белый Стог.

Я люблю тебя босой
И обутой и простой!
Ты откроешь солнце мне
И покажешься весной!

Ты разбудишь дымкой дня,
Украдёшь собой меня,
Чтобы вместе я и ты
Плыли в снежные цветы.

Я люблю тебя навек,
Мимо лодок, мимо рек...
Но сильней люблю его,
Моего, не твоего.

Я рассветы за руку вожу

Я рассветы за руку вожу,
Потому что рассветы — друзья.
В них я солнце своё нахожу,
Ведь под солнцем сдаваться нельзя.

Оно золотом греет весь свет,
Оставляя лучи на мечтах.
Оно нежной каёмочкой лет,
Замирает мгновеньем в словах.

И желтея мимозной весной,
Забираясь собою на дуб,
Светит нежностью, лучшей собой,
В суматохе движения губ.

Я рассветы за руку вожу,
Даже если печали порой.
В них я солнце всегда нахожу,
И оно водит дружбу со мной.

Непознанной

Вы замечали, как ромашки из-под снега,
Тихонько музыкой неспрятанной звучат?
Как черепашьей и далёкой Вега
Всё бережёт доверчивых зайчат?

Шершавый лес сосновый и еловый
Вновь машет веточкой под солнцем золотой.
А я иду зажмуренно - кленовой,
Звенело ласковой; и сложной, и простой.

След птичьей ножки крестики рисует,
А бублик нолик галке подаёт.
Во мне весь мир художником тоскует,
Мы с ним бежим, а день не отстаёт.

Сквозь чары хмурь разомкнутой лилеей,
Прядёт рассвет вбегая на крыльцо.
А ты за мной торопишься быстрее,
И я смотрю непознанной в лицо.

Ты не видел радость

Ты не видел радость,
Что тобой звучала?
Я ныряла в сладость,
Сладость нас венчала.

Уронила птицу,
А она взлетела.
С нею подружиться
Я навек хотела...

Птица за берёзы,
Что под небом звонки.
Я украла грозы
И стою в сторонке.

Ты не видел ветки?
Ведь они как руки.
Выпущен из клетки —
Дух немой разлуки.

И тихонько белым
По долине крУжит,
Горькие метели
Никому не служат...

Не встречал цветочки,
Что терпенья полны?
Пусть весну всем свяжут
Утренние волны!

Ты не слышал снежных
Звонов, что дурманят?
Их шагов мятежных,
Что так солнце манят?

Я за них кусаться
Бы могла, спасая,
Только наши звоны
Вновь уносит стая.

Неужели, может

Неужели, может,
Лунный свет по коже?
Щёк моих касаться,
Сказочно смеяться?

Говорить со мною,
Нежною такою?
Танцевать, как пудинг
Высью над рекою?

Неужели, ночью,
Словно мотыльками,
Лунные одежды
Сном над головами?

А сбегая утром,
Ягодкой без веса,
Белым перламутром
Спит за краем леса?

Понимаю бледность
Лунно - одичалой.
Понимаю вредность
И люблю сначала.

В темноте мечтаю
У счастливой печки.
Лунный свет поймаю
Огоньком на свечке.

Тонкая берёзка, снежная немножко

Тонкая берёзка, снежная немножко,
Смотрит удивляясь в сказку на дорожке.
Ведь ныряют с неба золотые точки,
Покрывая солнцем и следы, и кочки.

Бирюзовым взором смотрит кто-то свыше,
Лучшие узоры в королевстве крыши!
Лес такой прекрасный! Я — твоё проклятье —
Обнимает солнце сахарное платье.

Бродят по дорогам скрежетом обозы,
А за ними волки, а за ними грозы...
Могут ли бояться звёзды на тележках?
Сказочные феи — крепкие орешки!

Под горою поле сухоцветом полно,
Снег такой красивый, точно в море волны!
И стоят веками в милой колыбельке
Ласковые сёстры — сосны-карамельки.

Рыбка, моя Рыбка, чудом золотая

Рыбка, моя Рыбка, чудом золотая,
Ты небес улыбка, сердцем молодая.
И в леса вплываешь радужной и тонкой,
Даже среди снега чистою и звонкой.

Рыбка, моя Рыбка, ты людей спасаешь,
А сама чего ты, милая, желаешь?
Хочешь ли водицы дикой и прозрачной?
Хочешь ли ты утра бликами удачным?

Облака по небу двигаются звоном,
Буря негодует небывалым громом.
Ты же исцеляешь вдруг прикосновеньем,
На тебя посмотришь — лучшее мгновенье.

Золотой дорожкой, Рыбка, моя, рыбка,
Ты мечта немножко, ты немножко скрипка.
А смычок тихонько по лучам стремится,
Ради звуков счастья Рыбка не боится.

Помнишь меня, помнишь, Золотая рыбка?
Ты меня догонишь, но бываю зыбкой.
Он поймать пытался, в путы, сердца сети,
Только я нырнула сквозь сплетенья эти.

Рыбка, моя, Рыбка, слышишь наше море?
Волны — это ветер, море — чаще поле.
Снежное, как перья, поле на рассвете,
Раскрываю двери, а ветра, — как дети.

Знаешь, меня, знаешь? Корни лука — донце...
Ты о чём мечтаешь? Я — поближе к солнцу.
Чтобы оно грело, даже если зыбко,
Чтобы не болела Золотая Рыбка.

И опять я взрослей не стала

И опять я взрослей не стала,
Снова горы к себе манила,
А потом их тебе дарила,
Словно наши давным-давно.

И во сне я к тебе летала,
Прошептать, что взрослей не стала,
И меня тебе снова мало,
А темно, так нам всё равно!

А когда я гляжу в оконце
На счастливое в небе солнце,
Оно чем-то своим смеётся,
Точно мы — персонажи в кино.

И под золотом неба всё тает,
Может, лучшее всё же бывает?
Потому что о нём все мечтают,
Даже чопорное эскимо.

Птицы клювиком в стёкла немые,
Тучки в небе как будто кривые.
Их ладонью опять накрываю
Словно скрылись и нам повезло.

И опять мы бежим за холмами,
Где любовь наблюдает за нами.
Её видели птицы — узнали,
Как же нас всех сюда занесло?

Я в горсточке снега тебя нахожу

Я в горсточке снега тебя нахожу,
За сойкиным небом сквозь ветки слежу.
Они небольшие, её облака,
И миг на качелях качают слегка.

Гляди, как послушно деревья стоят!
Гляди, как брилльянтами звезды летят!
Какие глаза у ворчливой лисы!
Как бьются всем сердцем большие часы!

Я в горсточке вёсен тебя нахожу,
Затем среди сосен на нежность гляжу.
Она затихает и вся в голубом,
Как будто всё небо для нежности дом!

Пусть щёки в румянце рассвета слегка!
Пусть грозы ревнуют, и спят облака!
За сойкиным небом сквозь бури гляжу
И в горсточке счастья тебя нахожу.

Вся жизнь — вулкан, а в нём — сады

Вся жизнь — вулкан, а в нём — сады,
Сады с шипами у корней.
В борьбе с мечтою мы — труды,
А всё же сладостью мы в ней.

Где сумасбродный дикий лес,
Где дышит чистый океан,
Дожди, дожди бегут с небес,
Как будто есть дождливый план.

Прекрасным высится рассвет,
Срываясь с золотистых круч.
Такого в мире больше нет,
Он так же волен, как могуч.

Стоят берёзки в стороне
И луч у каждой на виске.
Они в ночи идут ко мне,
Звеня чарующе в тоске.

Всё прядут облака свою пряжу

Всё прядут облака свою пряжу,
Размышляя о беглом былом
И о том, кто в их сладость наряжен
И том, что не кажется сном.

Ты глядишь в небеса, что в них видишь?
Иногда, прочитав облака,
Понимаю, что ты не обидишь,
Догоняя, коснёшься слегка.

Вдруг заштопают птицы разлуку?
Ведь заплатка прикроет ей вход.
От неё эти адовы муки,
Пусть их небо, как боль украдёт!

И укроет любовь тополиной,
Среди жаркого золота дня,
Где врезается в губы малина,
Так же сладко, как смотришь в меня.

Золотой, любимый бог

Золотой, любимый бог,
Ты бываешь одинок?
Тебя редко вижу я,
Но навеки я твоя.

Слышал, близится весна?
Ближе бледная луна,
Тянет руки к деревцам,
К их застенчивым сердцам.

Колесницею своей
Ты витаешь средь ветвей,
Иногда, неблизкий бог
И тогда сбиваешь с ног.

Знаешь, я могу спасать,
Обо всём и не сказать...
Ты — лучи, а в них цветы,
Что пришли из красоты.

Там есть звонкая река,
Что пришла издалека.
В неё смотрятся миры,
Всех людей, зверей... твои.

Знаешь, я могу играть,
Убегать и догонять,
А в плену прекрасных роз,
Могу слышать пенье звёзд.

Золотой и мудрый бог,
Ты ключи от всех дорог!
Зорко солнца колесо,
Что нам небо принесло.

Знаешь, столько всего смог,
Золотой, любимый бог...
Потеряешься в лесу,
Я всегда тебя спасу!

Не сердись, что печальна я снова

Не сердись, что печальна я снова,
Ничего я опять не пойму.
Лучше я сладковато - садовой
Все цветы, как дитя, обниму.

Не сердись, что взлохмачены мысли,
Что не гаснут в глазах огоньки,
Пока в речке объятой и мглистой,
Надо мною кружАт мотыльки.

Не сердись, что я странной такою,
Больше с дубом дружу, чем с тобой.
Что всегда я почти неземною
Не бываю довольна собой.

Не сердись, что дожди небесами
Защищают все тайны тая.
Не сердись, что брожу за лесами,
Не сердись, что ты любишь меня.

Из шёпота лесного платье шью

Из шёпота лесного платье шью,
Лучи рассвета терпкого вплетая.
Пусть платье будет одой соловью,
Всему тому о чём леса мечтают.

Из солнца золотого рукава.
Они так широки, как две метели,
И я усну тихонько в колыбели
Среди лесов, упрятанных в слова.

Из речки будет пояс голубой,
Такой... ты, знаешь, в цвет немой лазури,
Что может успокоить взглядом бури,
Когда они трепещут над тобой.

Пусть талия завышена в цвет грёзы,
Такой же тон повсюду, ведь мечты...
Ах, не потерпят розового грозы,
Как и столь нежной, тихой красоты!

И вышивку. Здесь непременно лось,
Такой правдивый, сильный, величавый...
Тут бабочки... Их столько собралось,
Что приглашать не надобно сначала.

Я платье шью из выдумок и звёзд,
Они скрепляют крУжева концы.
А на груди — вся роскошь алых роз,
В которой прячутся счастливые птенцы.

А ты опять со мной

А ты опять со мной
Всё смотришь жёлтым глазом
Сквозь занавес стекла
Да корочку зимы.

И я — обитель снов,
Тебе поверив сразу,
Влекомая в рассвет,
Вновь превращаюсь в "мы".

Ты — стая лучших птиц,
Над чистыми мечтами
Глядишься в отблеск лиц
Томлением начал.

Зови меня, зови!
Весенними лучами,
Которыми твой дух
Нас солнцем обвенчал.

Анна Туисова

Там, где небо не полнится тьмой

Там, где небо не полнится тьмой,
Он следит хищной птицей за мной.
Там где в звёзды глядится роса
Я бегу от него за леса.

Не кудесник он, не колдовал,
Просто вдруг он меня потерял.
Потерял, только не находил,
А по краю за краем бродил.

Как всегда среди каменных стен,
Его хищный, безрадостный плен.
Рыщет, рыщет он следом за мной,
Но меня ты хранишь за стеной.

Здесь у нас — и сады, и поля!
Здесь такие растут тополя,
Что качают на ветках родных
И тебя, и меня... как своих!

Иное

Отзвенели звоны, отгремели громы,
Мы шли по дорожке и как будто к дому.
Ласковое эхо снова победило,
А к крыльцу Иное чудом подходило.

Ты прости, Иное, что всегда мы дети!
Даже на закате, даже на рассвете...
Но тебя впускаем сладкими в объятье,
Пока ты вновь в звёздах, в своём звёздном платье.

Ты прости, Иное, что меня так мало,
Что и без помады губы вечно алы.
Их я беспощадно вновь порой кусаю,
Но тебя, Иное, всё же не бросаю...

Разве это звоны? Звоны — то, другое —
Солнце золотое... Истиной большое...
Полное до боли нечужого дома...
Ты прости, Иное, разве это громы?

Громы — это небо, а дождинки — слёзы,
А все сёстры громов — маленькие грозы.
Молнии — зигзаги в Зевсовы столетья
Как их сердце бьётся в вечности бессмертья!

Колоски на поле дико одиноки,
От тоски да боли колоски — пророки...
Подхожу целуя солнце на рассвете,
Ты прости, Иное, что всегда мы дети...

Я закрыла шторы и глаза закрыла

Я закрыла шторы и глаза закрыла,
Чтобы меня солнце спящею любило.
Чтобы вновь плескалось, словно лето в лейке,
Небо саламандры, золотистой змейки.

Я лучи вплетаю, точно мёд, в косички,
Радуется воле смелая лисичка.
И гляжу сквозь стёкла на её свободу,
Чувствуя, без края сильную природу.

Я открыла утро и впустила ветер,
Иногда, как будто, я одна на свете,
Но пылают губы и пылают щёчки
У простой девчонки, всей Вселенной дочки.

Детским взором тая, тишиной добыта,
Я смотрю на стаи, чарами умыта.
Маленькие феи смотрят из колодца,
Как целую солнце, а оно смеётся.

Ты меня убил, меня больше нет

Ты меня убил, меня больше нет,
Только как всегда я вплываю в свет
И бегут шутя в губы облака,
Я и здесь дитя... белая рука...

Чувствую тепло. Тишина немой.
Солнца нежный шар ласковым со мной.
Я почти могу шару рассказать,
Как же тяжело там внизу терять.

Дерево молчит. Я в его ветвях,
Соловей журчит мимо второпях,
А потом застыл и опять ко мне,
Чтобы быть со мной в этом странном сне.

Ты меня убил. Знаешь, я была
Словно нега дня... майская трава...
Тысячи садов оживляли путь,
Не прощу тебя, лишь когда-нибудь...

Сквозь печаль и боль я бегу к морям,
К затонувшим снам, талым кораблям.
Есть ещё душа в этих кораблях
Вынесу из вод на своих руках.

Чувствую тепло. Странно, эти дни
Всё еще мои, даже как твои...
Помнишь, лунный свет вечным обещал,
Чтобы целовал так же как прощал?...

А теперь луна стороной другой,
Бледная от ран лунною судьбой...
Я ей как сестра, ей подруга я,
Лишь бы не твоя,! Лишь бы не твоя!

Утро настаёт, сквозь него, как друг.
Если дождь идёт — я на поля круг,
Чтобы дождь меня, как и ты любил,
Так бы и жила, только погубил.

Плохо, что одна. Как всегда и здесь
Чувствую тепло. Странное, но есть...
Меня знает тут каждая звезда,
Сладкая всегда девочка — гроза.

Я вернулась в лес, в мягкую траву
С солнечных небес, только не пойму,
Кто-то там меня вдруг поторопил
И опять сюда... где меня убил...

Горьким огоньком, сладким огоньком

Горьким огоньком, сладким огоньком,
Буду я всегда странным светляком.
Младше всей весны, чистого ручья,
Старше только звёзд, как и ты — ничья.

Тихим огоньком, звонким огоньком,
Буду я всегда диким светляком.
Не бояться гроз, навещать леса,
Вылетать из роз прямо в небеса...

Нежным огоньком, сложным огоньком
Буду я всегда милым светляком,
Золотых семян в его лапках горсть,
Сеет он любовь; не чужак, не гость...

Грустным огоньком, диким огоньком,
Защищаю я лучшим светляком.
Пусть порой в слезах, я и так спасу,
На своих руках счастье принесу.

От тебя бегу, от тебя лечу.
И не говорю. Ведь с тобой молчу.
За свободу я. Только, не неволь!
Чую за версту будущую боль...

Только не кради, ты меня своей,
Я всё тку шелка из красивых дней.
От себя спасу, может, светляком...
Горьким огоньком, сладким огоньком...

Гора всегда меня звала

Гора всегда меня звала
Хотя немного и сурова,
Я быть ей верною могла,
Целуя взглядом снова... снова...

Бегу отчаянной тропой,
Где по бокам не сухоцветы,
А золотистые собой,
Нетерпеливые рассветы.

Застыну тихой у берёз,
Всё, лишь бы нежно прошептать.
В ветвях её здесь столько звёзд,
Но всё же есть чего желать.

Богата ты, гора, собой,
Всегда была среди начал.
Но только рядышком с тобой
Одну меня мой друг встречал.

Белый цветок

Он мне так дорог, белый мой цветок,
Среди бесшумных и прозрачных рек;
Среди сложнейших и простых дорог,
Как будто не цветок, а человек.

Он мне так мил своею чистотой
И дополняет что-то там, внутри
Обычной, но прекрасной красотой,
Где всё же отражается... смотри...

Смотри в луну, её диковен миг.
Она любима кем-то наизусть.
Но не её так сказочен здесь лик.
И не её так греет эта грусть...

Он мне так дорог, белый мой цветок.
И так порывист всюду, где цветы.
Но всё же он среди других дорог,
Которые не видел даже ты.

Разутый миг, одетый в платье вьюг

Разутый миг, одетый в платье вьюг,
Такой босой, печальный и лукавый,
Что я ему возможно даже друг,
Когда все горы — слева, вёсны — справа.

Из тысяч бусин утро, как в гнезде,
Всем поражает — пеньем, опереньем...
Своим бессмертием и в нём опять рожденьем...
Приютом на несбыточной звезде.

А вечер... суетлив и одинок.
Я от него, а он ко мне сквозь двери,
Подобно океану: сам глубок,
А в эту глубину не очень верит.

Но явь великолепнее собой...
Вся её музыка со снами не сравнится!
И даже если вечно не с тобой,
То хоть на крыше... самой певчей птицей...

Белая птица

Белая птица к тополю мчится,
Снежную нежность не заметёт.
Если мы будем к добру все стремиться,
Горе вновь сжалится! Горе уйдёт!

вЕтряных духов столько порою,
Что через них я дышать не могу.
Может, увидимся снова с тобою,
Может останемся мы на лугу.

Белая птица, я так целую
Лик твой, но как же на мой он похож!
Белая птица я к полю ревную,
Так я ревную, и рядом ты... что ж.

Дикое утро на волнах гуляет,
Но не боится, не лжёт и внутри.
Я от тебя его не прогоняю,
Ты на него, как и раньше смотри.

Белая птица, обликом полны
Все твои чары и все корабли.
Пусть меня любят лучшие волны,
Их воссоздать на холстах мы смогли.

Тёмно. Дорожки протоптаны даже
Милой, умытой и бледной луной.
Ночь меня вымажет мглистою сажей,
Но не волнуйся, я рядом с тобой.

Маковое поле

Маковое поле солнечной дугою,
Я с тобой девчонкой странною такою.
Облака небесным светом серебрятся
Ничего наверно сердцем не боятся.

Я иду с весною за зелёным лесом,
Лучик за сосною выбрал себе место
И звенит всем солнцем, точно нежный праздник,
А меня строптивой наша ссора дразнит.

Вдаль не обернувшись я стремлюсь стрелою,
Словно все амуры гонятся за мною.
Только я припрячусь снова за березой
Не найдут, хитрюги, но укажут звёзды...

Маковое поле красное как губы.
Дули трубадуры сказочными в трубы,
Прикрывала уши, чтобы слышно мало,
Маковое поле точно одеяло...

Но сбежали звоны, не спасли ладошки,
Были рядом громы, яркие немножко.
А они такие, на тебя похожи...
Что-то говорили про двоих нас тоже...

Маковое поле — фейерверк цветочный,
Нет, не собираю, но любуюсь очень.
Их вобрать в себя бы — все цветы земные,
Чтобы все бутоны скрытые, большие...

Вот тогда я спрячусь от тебя навеки,
Будешь ты со мною, только человеком.
Но стоишь невесел и лучи на коже,
Всем бы этим полем по любимой роже...

Уж, точно — не воровкой. Уж, точно — не твоей

А говорят — я ловка, а говорят — твоя.
И пусть меня украла навек твоя заря,
Но всё же я осталась особенной своей.
Уж, точно — не воровкой. Уж, точно — не твоей.

И ветры — мои братья, и сёстры — птицы мне,
И я могу скрываться девчонкой при луне.
На дерево влезая во тьме среди ветвей,
Я прячусь замерзая, но лишь бы не твоей...

Пылаю среди утра под гусли облаков,
И щеки задевают вновь крылья мотыльков.
Они же правду знают, что я мечту тая,
Всё от тебя сбегаю, как будто не твоя.

А говорят я с полем свободно говорю,
Всё правда — столько боли, что об одном молю, —
Навек такой остаться, особенной своей,
Уж, точно не воровкой! Уж, точно — не твоей...

Но ты меня так держишь, находишь и в грозу,
Ты ловишь меня прежде, чем я найду звезду.
Своей особой жизнью живёшь ты как в моей,
А говорят — я ловка, а говорят — твоей...

Гремит гора ответом, когда я у ворот,
Когда идём с рассветом в её подгорный грот.
А заберёшь останусь особенной своей,
Уж, точно не воровкой! Уж, точно — не твоей...

Мне б увидеть пчёлку

Мне б увидеть пчёлку, пчёлкины полоски.
Понимают пчёлки всех девчонок слёзки...
В дымчатом тумане, за зимою бродят
Трепетные пчёлки... что-то происходит.

Мне б увидеть пчёлку — её носик, глазки...
Покатать под ёлкой в пчёлкиных салазках!
Целовать глазами сладкие полоски,
Понимают пчёлки всех девчонок слёзки...

Горы, всюду горы, точно одичали...
Светлы коридоры горные вначале,
А потом сквозь ветер вдруг выходишь — море!
Мы у жизни дети... пряничного кроя.

Мне б увидеть пчёлку, крошечную даже,
Сладкую былинку, глазки цвета сажи...
Яркие такие в цвет одной полоски,
Понимают пчелки всех девчонок слёзки...

Только пусть не жалит тебя век родного,
Всё лишь пчёлка знает — из ларца другого.
Пчёлки они рады каждому на свете,
Не узнает тайну даже пчёлкин ветер...

Небо синевою машет нам крылами,
Пусть навечно кружит лучшее над нами,
Но глядите, мчится — вихрями полоски!
Понимают пчёлки всех девчонок слёзки...

Будь добра, живи.

Как же это сложно! Как ещё живу?
Кажется, — минутка, и от бед умру!
Только заключила с кем-то смерть пари,
Жизнь нам подарили, будь добра живи!

Звёзды онемели, уж, не говорят.
Были? В самом деле? Их красив наряд...
Руки поднимаю ближе до небес,
Но не мне касаться терема чудес.

Тучки многоноги, точно пауки.
Видят тучи боги? Бури, маяки...
Не пугайся, тучка, радость забери!
Жизнь нам подарили, будь добра, живи.

Светит солнце в окна далью без конца,
Протираю стёкла, капает с лица.
Вы могучи сосны, что у вас в крови?
Жизнь нам подарили, будь добра живи.

Чародеет утро, его новый звон
Ярче перламутра и светлее он.
Но люблю я ночи, крУгом фонари,
Жизнь нам подарили, будь добра, живи.

Вот и ты тропинкой скользкой, ледяной,
Вдруг идёшь несмело, чтобы быть со мной.
Вот с кем заключила смерть тогда пари,
Если ты любима, будь добра, живи!

И опять она вышла из пены

И опять она вышла из пены.
И теперь, как тогда — Афродита.
Океанами полнятся вены
И под солнцем всё сердце укрыто.

Лишь ракушки поближе немыми,
Не с кем деве мечтать да общаться.
Волны тёмные, волны большие,
Но от них ни к чему защищаться.

Берег тихий, обещанный, гладкий;
Чуть покатый от гула столетий.
Жизнь её и глубинами слАдка
И преданьями вечных бессмертий.

Жемчугами блестят её зубы,
Линий скул таких чаще не встретишь
И кораллом упрямые губы
У других никогда не приметишь.

Солнце золотом с неба струится
И впадает в венец из ракушек.
Афродита до смерти боится
Потерять здесь одну из игрушек.

Пусть в глазах этой девочки — дрёма
И янтарь золотистый да сладкий,
Океан всегда любящим домом,
Как и берег покатый да гладкий.

Ласковое солнце, золотой жучок

Ласковое солнце, золотой жучок,
Я тебя вбираю в детский кулачок!
Ты свети надеждой, неба медальон,
Я в твоих одеждах — замечает он.

Ты ныряй дыханьем в нежную траву,
Я полна страданья, но тобой живу!
Ласковое солнце, золотой жучок,
Я тебя вбираю в детский кулачок!

Забирайся тихо в утро как суму,
Мне сейчас так лихо, но тебя верну...
Вдруг кому-то хуже на лесной земле?
Ты же вновь вернёшься праздником ко мне!

Ты порой огромно! Чуют небеса,
Как же светишь ровно, прямо в чудеса!
Я тебя вбираю в детский кулачок,
Ласковое солнце, золотой жучок!

Ты прости невольно, часто не права,
Мне бывает больно, я иду в слова...
Про тебя я помню, — неба медальон,
Вся в твоих одеждах — замечает он.

На волнах качаюсь зыбкою такой,
Что тебя касаюсь близкою, родной.
Ласковое солнце, золотой жучок,
Я тебя вбираю в детский кулачок!

Чтобы больше силы, чтоб преграды брать,
Ты всегда любимым, — тем, что не сорвать.
Мы с тобой похожи, словно всё во мне,
Только ты на небе, я же — на земле.

Пусть тобой умыто сердце, где слова,
Я лучи вбираю прямо в рукава,
А затем всё небо в детский кулачок...
Ласковое солнце, золотой жучок...

Милые, милые сосны

Милые, милые сосны,
Вы как подруги долин!
Снова скрепляете вёсны
С сердцем девичьим моим.

Скал нарочитая нега
Дышит на речкин полёт
Только нежнее и снега,
Луч, что меня позовёт.

Так потихоньку мы дружим,
Ведь не хочу быть одной.
Солнца закаты — на ужин,
Утром — рассветы со мной.

Если под небом прохладно,
В кружеве новой пурги.
Есть чудеса, ну и ладно,
Все в узелках сапоги.

Тихо свяжу нити снова,
Можно в тепле из заплат.
Главное знаю я новый
Путь в мой особенный сад.

Пусть не поймут все чужие,
Пусть не услышит родня,
Важно лишь милые сосны,
Есть вы всегда у меня!

Солнце укроет с отрадой,
Дикую дикой из птиц
Я в золотистых нарядах
Сразу узнаешь из лиц.

Милые, милые сосны,
Пусть мы подольше здесь с ним,
Крепче скрепляйте все вёсны,
С сердцем девичьим моим!

Когда была зима

Когда была зима,
Рвались метели в трубы,
Ты целовал меня
В обветренные губы.

Несомкнутая тьма
Гнала нас из объятий
И на клочки рвала
Пришитый свет на платье.

А мы его спасли,
Ушли от мглы, как будто,
С собой леса несли —
Поля, рассветы, утро.

В недремлющей горе
Все звёзды собирали,
Затем из них вдвоём
Шедевры создавали.

Но только, как немой
День каждый, где обиды,
Где ливни льют стеной,
Припрятывая виды.

Но только, как глухой
Чужим пылает вечер,
И солнце в небесах
Вдруг гасит тучей встречи.

Несомкнутых начал
Всего лишь два. Обидно,
Но отблеск одичал,
Сквозь слёзы и не видно.

Но если вдруг весна
Дождём забьётся в стёкла,
Узнаем, что она...
Спасём. Откроем окна.

Сегодня солнце не моё

Сегодня солнце не моё.
Оно теряется из виду.
Все мои муки — всё твоё,
Невыносимая обида.

Пока плывёт куда-то снег
На беззастенчивом лугу,
И я, вся превращаясь в бег,
Сквозь плен его к тебе бегу!

Сегодня солнце не моё,
Оно как будто прячет нос.
Все мои муки — всё твоё,
Как ледяной налёт от слёз...

О, эти слёзы гулких дней
Берут начало с глубины,
С душой мешаются моей,
И как вся я тебе нужны!

Меня ты помнишь наизусть,
О, крылья наши — паруса
Укроют раненую грусть,
А с ней пленят и чудеса...

Пусть я из самых нежных птиц
Всё берегу в лучах твоё...
Целуй меня из - под ресниц,
Сегодня солнце не моё.

Я так тебя люблю

Я так тебя люблю,
Что мучаю берёзы
Вопросами с утра...
Они пока молчат.

Я так тебя люблю,
Но не скажу и звёздам,
Они же всё равно
В ответ лишь прожурчат.

И тихая любовь
И громкая, однако
Собою точно тОждество
Равны.

Но всё же иногда
Упрямой забиякой
Я жду тебя, тебя —
Особенной весны!

Гони меня в мечты,
Ныряй со мной в обеты
Естественных даров,
Разомкнутых начал!

Гони меня туда,
Где знают все рассветы,
О том как плачет дух,
Который нас встречал.

Взывай к богам! Я согрешила

Взывай к богам! Я согрешила
Любимым больше не зову.
Я солнце в рукава впустила
И с этим солнцем в свет нырну!

А снег метелью с ног сбивает
Я от неё в любовь сбегу.
Бывает ветер завывает
На самом верном берегу.

Теперь тепло. Пускай не лето,
Но я мила! Как я мила!
Впустила в окна столько света,
Что словно в сказке ожила!

Черёд реки вдали плескаться,
Сквозь утро, день. Сквозь тьму, где ночь.
Любви так сладко возвращаться
И гнать все бури наши прочь...

Прости, я столько раз меняла
Тебя на пенье соловья.
Я находила, не теряла,
И дней счастливых не считала

И мглу как будто замечала,
Весь мир, как утро обнимала,
И даже может быть не знала,
Что всё же я была твоя.

Заклинатель змей

Плохо без меня. Плохо без тебя.
Не хватает вновь кажется тепла
И ещё конфет — талых круглешков,
Маленьких шажков, любящих шажков.

Плохо без меня. Плохо без тебя.
Сложно так порой нам понять себя.
Но идём к себе, лишь включив борьбу,
Заклинатель змей, не кляни судьбу!

Не лупи меня, своим небом, бог.
Потерял свой лес наш единорог,
Но полнА как холст я одной звездой,
Той, что над тобой; той, что надо мной.

Ты прости меня, Нежность без начал.
Только бы без ссор, только б не молчал,
Ведь строптивей я и гоню коней,
В яблоках они над проклятьем дней.

Разберусь в шкафу и на полках книг.
Смотрит из зеркал на меня мой лик.
Самой юной вновь узнаю себя,
Плохо без меня. Плохо без тебя.

Я к тебе вернусь, думаю, вернусь.
И в звезду твою небом окунусь.
Дикою такой. Милою такой.
Заклинатель ты. Я же не змеёй...

Ты говоришь, я — ангел

Ты говоришь, я — ангел,
А я пишу, пишу...
Ещё к тебе как будто
Неровно я дышу.

Украшенная буйством
Порывов наугад,
Я разбираюсь с чувством
Немного невпопад.

Ты говоришь, я — ангел,
Как небо на земле,
А сам врезаясь в тучки,
Бежишь собой ко мне.

Умытая дождями,
Но всё-таки босой,
Парит любовь за нами
Над лакомой росой.

Ты говоришь, я — ангел,
В футлярах — рой смычков,
На скрипках хор звенелый
ПрирУченных сверчков.

Мелодии в мансарде, —
Любовь души твоей.
Закатовые пряди
Под солнцем нежных дней...

И ты откроешь двери,
Страдая и шутя,
Всей музыке неверя,
Но слушая дитя.

Порог переступая,
Как будто он не твой,
Ты любишь проклиная,
Ведь ангел — роковой.

Даже если звёзды все собрать с небес

Даже если звёзды все собрать с небес,
Всё равно поверю я в ларец чудес.
Сладостно прикрытый он своей корой,
И спешит навстречу нежным он порой.

Диким и желанным всё живёт в лесу,
Я его преданьям счастье отнесу.
Пусть хранит биеньем в сердце голоса,
Ведь не преступленье эти чудеса.

И не надо больше мне ларцов других,
Это не Пандора. Он не из таких.
В нём моря и стены, крохотные мы.
Выходцы из плена — те, что влюблены.

Размышляю нежно, нежно без конца...
Чувствую безбрежной жизнь того ларца!
Он могучий вечно даром от чудес,
Даже если звёзды все собрать с небес...

А бывает, внутри я плачу

А бывает, внутри я плачу,
Даже если я внешне смеюсь,
Кое-что жизнь дала мне на сдачу, —
То, чего я всё больше боюсь.

Это тихим ковром расплескалось,
Разлетелось, как чары в заре.
Это то, что всегда начиналось,
Где-то близко, всё ближе... во мне.

Это выше, чем то, что есть рядом.
Это лучше того, что любя
Мы рисуем немножко отрадой,
А немножко в частичках себя.

Разминулось веками на веки,
Нежно дышит поляной в плечо.
Это полнится вдруг человеком
И целует, как тень... горячо.

Оказалось, не нужно иного,
Ведь иное всё в этом, в руках.
Только я не прощаю такого,
Только я исчезаю в морях.

А бывает, внутри я плачу,
Но могу постоять за себя.
Кое-что жизнь дала мне на сдачу,
И оно превратилось в тебя.

Смотри в меня

Смотри в меня весенняя пчела,
Не жаль отважно, жаль, как будто любишь.
Своей любовью точно не погубишь,
Пока летишь сквозь вешние слова.

Смотри в меня. Глаза слезятся. Это
Всего лишь нежность мчится без конца.
Когда с тобой увидим наше лето?
Когда оно в ладошках у лица?

Не забывай, какие мы подруги!
Не забывай, как часто сёстры мы!
Особенно когда летим по кругу,
Ведь для полётов всё же рождены.

И жди меня! И жди меня до боли,
Как будто ты взмываешь над собой.
И жди меня на самом лучшем поле,
Которое мы создали с тобой.

Не забирай меня, малиновую сласть

Не забирай меня, малиновую сласть.
Ещё хочу быть чуточку свободной.
Такой, — ты знаешь, — небу неугодной,
В которую из лука не попасть.

Не забирай меня, соперницу лучу,
Как надо одинокой, непримерной...
И пряной и медовой. Характерной,
Которую хотели бы украсть.

Не забирай. Ты слышишь, бьётся сад?
Полётами бездонно расцветая.
Все птицы над водою пролетая
Целуют взглядом утро, как наряд.

Моё — моё... И полдень, и гроза
Застенчиво так дерзки... так приятны.
Не запирай. Ведь я невероятна!..
Не забирай меня в свои глаза!..

Корыто

Ты хочешь поменять
Добротное корыто,
На то, что ещё есть,
Не сбудется забытым?

Отдай! Оно моё.
Всё серебристо-звонким
Я для него — своё.
По центру. Не в сторонке.

Ты хочешь поменять?
На отблески могу я...
Ты в небесах звезду
Бери себе любую!

Звезда к тебе придёт,
В твою судьбу ворвётся,
В корыте же моём
Поселится всё солнце!

Ты хочешь мне отдать
Моё всегда... корыто?
Я в нём могу летать
Сквозь звёзды незабытой...

Вода внутри — лучи, —
Заглядываю я. —
А в ней моё навек: и явь,
И тополя...

Сбегает солнце сквозь страницы

Сбегает солнце сквозь страницы,
Всё нашумело желтизной,
В моей душе зверёк боится,
Боится, — гонятся за мной.

И липе чудятся рыданья
В потустороннем напрямик,
Я родилась не для страданья,
А чтобы в самом центре книг.

Пусть на обложке... на обложке,
Всё то, что глубже в глубине:
И чары мёда солнца в ложке,
И что-то спящее в весне...

И вкус морей солёных прежде,
Чем кто - то в них собой нырнул;
И мир стоящий у надежды,
И звонность сумерек, их гул.

Пусть лес, что нежным одеялом
Вновь полон птиц, цветов, зверей...
Пусть солнца золота немало,
Что за щитом богатырей...

В бездонных глАвах ожиданья
Я родилась прожить собой —
Жизнь, что сшивает созерцанье
И возвращается тобой.

Звени, Весна! Звени!

Звени, Весна! Звени!
Звени и не сдавайся!
Меня навек пойми.
Во мне не сомневайся.

Ты только рядом будь.
Будь самою моей!
Укрась собою путь
В долинах тополей.

Ох, защити от бурь,
Венцами в волосах!
Укрой лучом в лазурь,
Пусть птицы в небесах...

Лови всё без конца!
Почувствуй себя мной.
Стряхни печаль с лица,
Вернись ко мне домой!

Спаси меня! Хочу, чтоб ты лишь спас!

Спаси меня! Хочу, чтоб ты лишь спас.
Бегу в лазурь всем всполохом волны.
И неба видящий, невидящий, но глаз
Рисует очертания весны.

Кради меня! Хочу, чтоб ты лишь крал
В эпоху, где цветы — любви цветы.
И стонет в красной книге тот нарвал,
Что заповедным рвётся за мечты.

Люби меня! Хочу, чтоб лишь любил,
Сквозь жизни все, сквозь ссоры и века.
Гляди, как кто-то луч поторопил,
Смениться в бурю светом маяка!

Зови меня! Хочу, чтоб ты лишь звал.
И этот зов вновь маятник крадёт.
Пусть обретём всё то, что в нас искал —
Тот кто от нас на миг не отойдет.

На дне где рыбки золотые

На дне где рыбки золотые
Лицо целуют плавником
С водой мы дивно молодые
Звенелой юностью тайком.

Здесь нет ни копоти ни плена,
Лишь пузырьки — вся немость рыб.
Не воздвигают рядом стены
И только жизнь воды бурлит.

Ещё песок — былинки скрипки
Какой-то скрипки громовой.
В воде не совершишь ошибки,
Когда из вод плывёшь домой.

Не потому ли я сияю
Взмывая вверх в узоры дня?
Я всё ожившим замечаю,
Так пусть же любит жизнь меня!

Нырнула

Я в поля нырнула,
Точно небом в реки.
Утру я вернула
Счастье человека.

В тополя нырнула.
Пусть повсюду ветки,
Ведь освободила
Птиц из прутьев клетки.

И в леса нырнула,
Даже угодила.
Я ногам вернула —
Всё, что проходила.

Я нырнула в вёсны,
В сильные берёзы,
В лаковые сосны
И сады, где розы.

В сказочные своды
Книжного поместья,
Все непобедимы
Если зримы честью.

Я себе вернула
Солнце над водою.
Я в тебя нырнула,
Чтобы быть с тобою.

Кит и Гром

Такой единственный, лишь ты, мой милый Гром,
Но всё же я смотрю туда, где Кит.
Ты открываешь окна, двери... дом,
А я ищу Кита. Всё им болит.

Не синий он, не красный, а родной.
Родной, ненарисованный навек.
А я могла бы быть, мой Гром, с тобой,
И ты стирал бы слёзы с моих век.

Не гладкий, не шершавый, просто Кит.
Такой, соединённый с небом звёзд!
Кричит Гром о любви, а Кит молчит,
Возможно, он и есть тот самый мост.

Тогда ступаю вдоль перил босой,
Укутавшись донельзя в плащ из роз.
А ливень, он с небес в меня росой,
Переливается задумчивой из гроз.

Такой единственный лишь ты, мой милый Гром.
Ты знаешь почему звучит заря...
Ты открываешь окна, двери... дом,
Где для меня все дни из хрусталя.

Но только он так преданно молчит!
Но только я с тобой совсем не та!
И сердце всем Китом во мне стучит
Зачем хрусталь, раз рядом нет Кита?

Солнце золотое, дикое немножко

Солнце золотое, дикое немножко,
Рядышком со мною, держит на ладошке.
Я стою так крепко куколкою сладкой,
А лучи съезжают по щеке, по гладкой.

Самый терпкий в мире твой терновый лучик
От всех лавров лиры золотистый ключик,
А гора, — смотрите! Дикая громада!
Я нагорный житель и твоя отрада.

Вновь почти летаю — локоны медянки,
Снег ещё не тает, еду без ледянки.
Как всегда клубится в капюшоне ветер,
Может мне и снится, что одна на свете...

Вот я бью в ладошки прямо над тревогой...
Но твоя немножко, а живу в берлоге...
И стою с тобою куколкою сладкой,
И съезжают губы по щеке, по гладкой...

Меня крадут волшебные холмы

Меня крадут волшебные холмы.
Такие, знаете, бессмертные немного.
Ты мчишься, мчишься в сказки по дорогам,
И вот они — кого так ждали мы.

Они следят и любят и зовут.
Я наслаждаюсь их холмистой трелью,
Непроходимой, ситцевой пастелью,
В которой птицы нежные снуют.

Они из сказок рвутся для побед,
Чтобы спасти зарю в своих объятьях,
Менять каёмку утреннего платья
На бесконечность лучшего — на свет...

Глубокий след сказаний и легенд
Произносимый ласковым пророком,
В руках пророка тает инструмент,
Спасая музыкой и близких и далёких...

Пока чуть-чуть, но в любящих волнах,
И тихо с краю, молча с краю. Очень
Глядим вдвоём в фиалковые очи,
Тех, что живут, на фресковых холмах...

Зови меня! Звенело проклинай,
Пока я побеждаю надо мглой.
И так меня собою обнимай,
Чтоб все холмы защитой за тобой!

Ты видел снег? Он точно серебро!

Ты видел снег? Он точно серебро!
В себя вмещает мир он целиком.
Ракушкой с перламутровым ребром
Он дарит многоцветье и добро.

Всегда так бел, особен и богат.
Его и не продать и не купить!
Он надевает ласковый наряд
И может в нём всю зиму разным жить.

Влекомый в чудь он зреет в небесах
И мчится сам с могущественных туч...
Снег застревает в сердце, волосах
И тает если золотистый луч...

Ты видел снег? Изысканно блестит.
Ладонь положишь и ладонь его...
Раскроешь губы — в душу он летит
И кажется, нет лучше ничего!

Чепуха

Она желает, чтобы уплыла,
Исчезла я со всех её дорог,
Но есть же тайный, белый у меня,
Немыслимый сквозь жизнь единорог.

И столько дней он мчится из начал,
Своих начал, — упрямый и родной
Он никогда подобных не встречал,
И потому так любит нас с тобой.

Гонимый солнцем, он — мой каждый луч.
Незримый лесом, всё-таки он есть!
Все побеждает он плеяды туч,
Пылающим и любящим он здесь!

На спину забираюсь его вновь,
И дует ветер в белые меха...
Я зарываюсь в шею, как в любовь,
И сразу остальное — чепуха...

Сахарная куколка

Она у стёкол хрупким изваяньем.
Такой же, как когда-то родилась.
Она превыше формы созиданья
И в ней весна однажды началась.

О, как мила! Такие на фарфоре
Художники вновь лица создают.
Всегда в своём шелкОвистом уборе,
Но точно разная и там она, и тут.

О, как сладка! И сахарная дымка
Её летит, как ветер слов с полей.
Она бывает даже невидимкой,
Целуя ветки сложных тополей.

О, как горда! Сошедшею с полотен
Того, кого ещё не знаем мы,
Она одна... из тысячи, из сотен
И все в неё как раньше влюблены.

О, как свежа! И в стайки птиц глядится
Её лицо сквозь утро, солнце, лес.
Она сладка, она могла быть птицей,
Соединяясь с крыльями небес.

Её у стёкол луковкой головка
Она ведь куколка из сахара навек.
Бывает ей за призраков неловко,
Как будто из-за них не человек.

Я в темноте твои ищу глаза

Я в темноте твои ищу глаза,
Глядят в меня оконные цветы.
Рвёт занавеску зыбкая гроза
У врат потусторонней красоты.

А где - то солнце греет наугад,
Переливаясь сотнями зеркал.
И снова просыпается тот сад,
В котором ты всегда меня искал.

Беги ко мне! Вот дверь, а я за ней
Гляжу задумчиво в построенный порог.
Мы не во сне. Здесь явь мечты твоей,
И ты пылая мчишься со всех ног.

Как терем свет. И он со всех сторон
Находит то, что кто-то потерял.
Ведь всё вернёт — таков его закон,
Иначе для чего же обещал?

Пылает день истоком всех начал!
Звенят лучи особенных побед.
Такой как я ты больше не встречал,
Со мной как раньше счастлив этот свет.

О, этот блик — путь золота с берёз,
Задумчивый, таинственный, слегка...
На нас глядит он миром лучших звёзд,
Которые ныряют в облака.

Я так люблю лимонную кору

Я так люблю лимонную кору
И этот жар, что золотом зовётся.
Всё желтое играет не в игру,
А в вечно главное, что греет и смеётся.

Я так люблю обрушить на себя
Поток воды, как золотая рыбка
И стать такой доверчивой и зыбкой,
Укрыться на мгновенье от тебя.

Пылать где росы, словно зеркала,
И в каждой капле звон твоих чудес.
Забраться в ветви, где поёт листва,
Под звонницей чарующих небес.

Я так люблю когда мои — леса,
Вы представляете, я вечно их невеста!
Ведь для меня немного надо места,
Босые ноги лишь и звёзды в волосах.

Стою одна, непознанной, простой;
Простой, но сложной — я одна такая...
Любуюсь утончённой красотой,
Которая под солнцем не смолкает.

Я так люблю... Я всё люблю! Мне б знать,
Куда порой уносит меня ветер,
Глаза я закрываю в его свете,
Чтобы как он — любить, лететь, бежать...

Поэт всегда всегда один

Поэт всегда всегда один,
Нежнее неба вгорячах.
Он диковат и нелюдим
С ним только солнце в рукавах.

Он чаще замкнут и босой,
Строптив внезапно, отстранён...
Все видит звёзды над росой
И как-то странно одарён.

Не переходит он черту,
За ней как прОклятый живёт.
Иначе видит красоту
И к ней бежит, а не идёт.

Находит бурю. Её сын.
Из молний выстрадан приют.
Поэт всегда, всегда один,
Но в нём леса, поля живут...

И тенью ласковой навек
Целует день, ныряя в дождь.
Он чист — поэт и человек,
Весь — океаны. Не тревожь...

Пылают щёки. Паруса
Иль крылья всё-таки даны?
В нём всё — земля и небеса,
Они любимыми равны...

Он — и пути, и ураган —
Витает в вихрях наизусть.
Девчонка или мальчуган,
Не жди! Не обернётся. Пусть...

Глядеть в него и не забыть...
Он чародей и господин.
Навек тебе его любить,
Но он всегда всегда один.

А нужно ли бороться за тебя?

А нужно ли бороться за тебя?
Я не раба и сердцем восстаю.
И снова нахожу в тебе себя,
Как будто я всегда в тебе живу.

А нужно ли бороться? Облака
Глядят собой так звонко, словно сны.
Весна танцует не на каблуках,
Всегда босой, а я — сестра весны.

А нужно ли бороться? Я в борьбе
Всё золотистой змейкою хожу.
Под солнцем, за метелями, в тебе
Я иногда покорность нахожу.

А в небе дерзким обликом гроза,
Но приручённым солнце из огня.
Нас расцелует лучшая звезда,
И ты начнёшь бороться за меня.

Гони меня, мой милый, сладкий бог.

Гони меня, мой милый, сладкий бог.
Пусть тает снег на множествах вершин.
А я запомню правило дорог —
Вчера один и завтра ты один.

Быть может так становишься сильней...
Разжав капкан, спасая и любя,
Ты лечишь всех, кто рядом вместе с ней —
С той жизнью что впустила и тебя.

Бледнеет миг подлунный. Золотой, —
Её открытый сердцу, краю луч —
Спешит с небес охотиться за мной,
Понять спешит, — кто счастлив, как могуч.

Гони меня! Гонимой я мила!
Я так мила, что жизнь — отец и мать.
И я живу всегда, как я жила,
Готовая немногого желать.

Бывает, я заламываю руки

Бывает, я заламываю руки
Без зрителей, у зеркала, во тьме.
Богатая я болью, словно мУкой
И эта боль всегда летит ко мне.

Её перебинтую я бинтами,
Белеющими крыльями шурша.
Ей расскажу, — всегда глядит за нами
Дрофа, что притаилась в камышах...

Мы ей нужны, мы ей нужны двояко —
Как те, что покормить должны едой,
И как друзья — немножко забияки,
Что тоже наблюдают за тобой.

Я всё навек толкую отраженью,
Оно — почти сестра и мы вдвоём.
Вдвоём всегда мы с самого рожденья,
Так между зеркалами и живём.

Бывает, я гляжу в лицо, что схоже
С лицом моим, но отсвет от окна
Вдруг чувствую своею нежной кожей
И дует от безмолвного стекла.

Я ветер расцелую в обе щёчки,
За то, что он бывает одинок.
Бываю ветру ласковою дочкой,
Словами отогрею, раз промок.

Я познакомлю ветер с зеркалами
И он увидит на кого похож,
А так же он узнАет, что за нами
Дрофа всё наблюдает, ну и что ж!

Узнает он о боли и про муки,
Которые бинтуем, чтоб спасти...
Бывает, я заламываю руки
У зеркала, чтоб душу отвести.

Благодарю

Благодарю! я вас благодарю!
За чистоту всех помыслов, безбрежность...
За босоногую и ласковую нежность,
За то что верите и слышите зарю...

Благодарю! Как слышно небеса,
Когда они спускаются немножко,
Порою их мы держим на ладошках,
Когда в них верим, словно в чудеса.

Благодарю! Мы ценим каждый миг,
Учитель, ученик — все благородно.
Мы книги среди самых лучших книг,
Которые читать душой угодно!

Так пусть весна вернет счастливый свет
В сердца людей. Ведь с ними говорю.
Желаю счастья всем на много лет
И потому... любя, благодарю.

Нет, не финал, а просто монолог

Нет, не финал, а просто монолог.
Веснушки на лице и две косы.
На цыпочки встаёшь... и потолок,
А волосы поярче у лисы.

Нет, не финал. Не кроткая всегда.
Как будто кем-то создана такой.
Леса и солнце — лучшая еда,
Ах, да! Всегда... насытишься рекой!

Как брызжет свет! Доверчив его лик!
Свет чаще в золоте, — он в шелке без монет.
Однажды всё же вырвалась из книг
И здесь я на прогулке много лет.

Царит в округе дикой красота,
Твердит ей и небесная. В неволе,
Рождается всё солнечным до боли,
А я питаясь солнцем снова та...

Прядёт гора шелкОвые дары...
Гора вновь самобытной и манящей...
Я на вершинах истинно парящей,
Стою не там, где зоркие орлы.

Когда спущусь меня дождётся ветер.
Он самый терпеливый из ветров,
И знает всё, сбегая на рассвете,
В свой нероскошный, но уютный кров.

Прости меня, избушку без дверей!
Ко мне с ключом и без не подойти...
Но приручаю я лесных зверей
И птиц, чьи вновь опять учу пути.

Нет, не финал, а просто монолог.
Веснушки на лице во тьме зеркал.
На цыпочки встаёшь... и потолок,
А я лишь та, кого всю жизнь искал.

Я в ветреном плену. Спаси меня!

Я в ветреном плену. Спаси меня!
Найди меня! Переходи черты!
Ещё пока не видела весну,
Но говорят — нет звонче красоты...

Туман в полях застенчивый, как тролль.
Сидит по центру, ноги — тУрка крест.
Спаси меня! Грызёт зубами боль,
Не может успокоиться. Ведь съест...

Я в утреннем плену. Спаси меня!
От неги солнца так щемит в груди,
Что если не наступит шорох дня
Мы с утром будем где-то впереди...

Зови меня! Ты так меня зовёшь,
Что этот зов в зубах у троллей - кость...
Люби меня... с весной меня найдёшь,
Хотя я для весны всего лишь гость.

Люблю усталый снег глубОко-белый

Люблю усталый снег глубОко-белый,
Немного влажный с корочкой поверх,
Ещё немного ласковый, несмелый,
Похожий на небесный пух ли... мех.

Люблю в него я погружать и руки,
И сердце что так бьётся на весь лес.
Меж нами много облачной разлуки,
Разлука, словно ангел, а не бес.

А боль всё топит. Только не пойму,
Зачем снегам я — дикой, не родной?
Ведь я живу как будто наяву,
На самом деле мы вдвоём с тобой.

А боль всё жалит, точно сотни пчёл.
Они всё звонче над плечом жужжат,
Почти как в день, когда меня нашёл,
День, сквозь который стрелки дребезжат.

Глядит в меня белёсой пелена

Глядит в меня белёсой пелена,
Сиреневая, лакомая дымка.
Под небом я так часто невидимка,
Но лишь моя вина, что я одна.

Ни тусклого, ни серого. Всё — свет,
Сплошной, живой и каждый миг творящий,
Идущий к нам от солнца много лет,
Застенчивый и честно говорящий.

О так летит! Взмывая от лучей,
Пересекает крапинкой леса.
Свет одинок, таинственно ничей
И колыбель для света — небеса.

Глядит в меня как жаворонок в трель,
Мы смотрим так в невидимое глазу,
Но чувствуем биеньем сердца сразу —
Родную на столетья акварель.

Я украла звезды и теперь я с ними

Я украла звезды и теперь я с ними
Пусть они подольше нежными, моими,
Дерзкими немного, дикими цветами...
Чтобы неземными прямо над лугами.

Что такое звёзды? Это — неба дети.
Они мчатся, мчатся и целуют ветер...
Ласковые взоры никогда не тают,
Ведь особым светом для меня сияют...

Я украла звёзды, а они так рады.
Ведь теперь повсюду самым странным садом.
Я сижу по центру, а они кругами,
Дерзкими немного, дикими цветами...

Что такое звёзды? Это радость сказки
Чьи они творенья? В серебристых красках,
В золоте как розы, а порою в алом,
Рассыпают небо близким одеялом.

Я украла звезды, звонкие былинки,
Каждая — волшебник, каждая — картинка.
В чудеса такие смотрят кот и кошка,
Ведь летают звёзды сквозь мои ладошки.

Звёзды — лучший праздник, когда смотрят в речку.
А у дома дразнят — прыгают с крылечка...
Обменять все звезды на тебя лишь мне бы.
Только что такое? — я украла небо...

Сближает. Мы... знакомимся с весной.

Сближает. Мы... знакомимся с весной.
С традициями солнца и ростками.
Так пусть любовь всегда парит над нами,
Как жизнь восставшая внезапно золотой.

И тень бежит лохматой по стене.
Твоя... моя... испуганной но сильной.
А я иду сквозь утро морозильной,
Где миг весны ещё босым... ко мне.

О, чудо — Вы!

О, чудо — Вы! Оно всё в Вас, сражаясь,
Укутано в простые рукава.
А в рукавах всё бродит, сомневаясь,
Как будто подбирая ключ — слова.

Но всё же самым главным и особым
Оно печали все перешагнёт!
Ныряя радостным и красочным в сугробы,
Вдруг обернётся сильным. Не уйдёт.

Бывает, солнце светит в дождь

Бывает, солнце светит в дождь,
А дождь расчёсывает косы.
Бывает ты меня так ждёшь,
Пока смотрю печально в росы...

Ты собираешь звёзды вновь
И тащишь узел в уголок.
Они сияют как любовь, —
До нас поймать никто не мог.

Бывает, маятника тень
Меняет место на стене.
Пока летят лучи сквозь день
К моей особенной весне...

Ты устремляясь шагом в бег,
Сквозь одичавшие черты,
Воруешь то ли этот снег,
То ли оттенки красоты...

Но кто же это говорил, —
Не запирать любовь в часы?..
Но кто же набожно молил, —
Не класть всё солнце на весы?..

Оно не может ведь светить
В наиполнейшей темноте,
Если его не воскресить
Пусть и в обманной пустоте...

Бывает, окрыленный храм,
Один над полем и летит.
Он мой, навеки не отдам,
Он верит тихо и молчит.

И даже если храм немой,
Да так что дни, как журавли,
То всё же дождь такой же свой,
Как всё, что сделать мы смогли.

Медовый лес, пусть ты в снегу

Медовый лес, пусть ты в снегу,
Но я к тебе, как лань, бегу!
Открой мне дверь! Сними засов!
Прочти мне письма парусов!

Всегда ты ждёшь, всё ждёшь меня,
И я вернусь в твои края,
Где солнце блюдцем по бокам,
Чтобы тепло поближе к нам!

Всегда меня собой зовёшь,
В свои медовые пути.
Но ведь меня не обретёшь, —
Я не всегда спешу войти...

Переступить через порог,
Целуя счастье наугад...
Пройти по ниточкам дорог,
Читая строки невпопад...

Летать за мотыльками дня,
Их находить среди зимы...
Но всё равно, ты, жди меня,
Ведь столько пережили мы!

Как шелестит листва в рассвет...
Как одержимы тополя...
Ты знаешь, кто какой поэт:
Медовым — ты, бедовой — я...

Не торопись забрать меня с собой

Не торопись забрать меня с собой,
Хоть и зовут любимые пороги.
С открытыми глазами я с тобой,
В закрытые же смотрят только боги.

Тележка дня — и дивна и проста.
От солнца в ней, от ливня — понемножку.
Отсутствует лишь только простота,
Ведь я сложна. Я дверь, а не окошки.

Гляди, — вода! Как тает снег невзрачный!
Невзрачный он всегда среди весны.
Но он и чистый, и навек прозрачный
В ладошках непричёсанной сосны!

Рассвет бежит, мечтает торопливо,
Как я когда с тобой... как ты что сам не свой,
Немного одержимый и пугливый,
Всё бьёшься в наше небо головой.

Проталины спешат, ведут их чары к речке,
Немного одинокие они.
Но мчатся из ветров немые человечки, —
Особенные, радостные дни...

Пылай! Пылай! И щёки пусть горят!
Я знаю как красивы тогда люди,
Когда сбывается всё то, что говорят,
А что сбылось однажды снова будет...

Я слишком непокорна, ты спроси

Я слишком непокорна, ты спроси,
Спроси у солнца, знает каждый житель,
Что прячусь от снегов, ветров в обитель, —
Ту, что всегда на краешке весны.

Я слишком непокорна. Брат мой — луг
Мне приготовил крепкие качели
На них взмывают в небо дни недели,
Как будто выпускает чей-то лук.

Я непокорна. С дымчатой зарёй
Летит туман, в мои глаза врываясь,
И там на дне бездонном не теряясь,
Он остаётся ласковым со мной.

Люблю его. Туманной мгла мала,
Но всё же есть для шага и побед.
И кто-то спросит, как её дела,
Когда мгле стукнет десять сотен лет.

Люблю весь мир. На кончиках ресниц
Он очень мил, когда любовь в борьбе
За всех людей, за веру детских лиц,
За всё, что продолжается в тебе!..

Я слишком непокорна, как гроза,
Как звёзды, что спускаются к ручью.
Глядеть бы жизнь в любимые глаза,
Того, кто любит дикую, ничью.

Не укутывай, не пеленай

Не укутывай, не пеленай,
Ты меня, как царевну крылатую.
Лишь тихонько душой обнимай,
И любимую, и безвозвратную.

Солнце рядом со мною идёт
Ворожит, будто свет над ухабами!
Точно вор и не вор, но крадёт
Своё счастье, что дремлет нарядами.

Каждый тополь, где грач словно страж,
И все розы в дожде невесомые...
И с высот своих краж да не краж
Так же чЕстны мы, как и спасённые.

Я люблю! Я люблю этажи,
По которым лучи забираются.
Расскажи мне о них, расскажи!
Пусть они в нас с тобой начинаются!

Весна, звени колоколами!

Весна, звени колоколами!
Танцуй цветами над росой!
Пусть все луга идут за нами
Зелёной длинной полосой!

А в реках рыбки золотые
И воды кружевом опять.
Глаза у леса молодые
Его на руки можно взять.

И укачать как в колыбели
Как он меня качал зимой.
И утонуть во всей пастели,
Что так торопится за мной!

Весна звени! Целуй богами
Того кому ты так нужна...
Плыви своими берегами,
Ведь ты почти... почти дошла!

Прости, рассвет бывает мне милей

Прости, рассвет бывает мне милей,
Но не тебя милее! Не тебя!
Берёт начало с сотканных полей
И что-то шепчет, шепчет про себя.

Он твой близнец. Он знает каждый звук,
И даже самый терпкий, что молчит.
И чувствует любовный неба стук,
Когда оно тихонько постучит.

Прости закат. Он не всегда родной,
Роднее ты. Хоть ты не друг, не брат...
Порою за невидимой стеной,
Но что ты там, никто не виноват.

Прости любовь. Она среди ветвей
Бросает в землю звонко семена,
И прорастают семечки скорей,
Да так, что я, как будто не одна.

Прости мечты. Их клювы так остры,
Но не боится сердцем красота!
Ведь помыслы мечты всегда чисты,
А для кого-то я порой — мечта.

Прости меня. За то что нежна сласть,
Пусть даже мои губы в тишине.
Любить навек, но только не украсть, —
Вот то, что знает ангел обо мне.

Прикроет уши соловей

Прикроет уши соловей,
Когда бьёт ангел в барабан.
Он в жизни красочной моей
Летает словно великан.

Весь дикий небом и порой
Мой ангел точно непростой.
Всё что-то шьёт и этот крой
Похож на лес густой-густой...

Он шумный вечером и днём,
Стремится вечно надоесть:
Что в сердце сотканном моём?
Когда обед и будем есть?

Он в ночь выходит из стены,
Кладёт ладошки на глаза.
Он ждёт совсем иной весны,
Где целовать других нельзя.

А утром все тарелки в пляс,
Когда посуда снова вскачь.
Играет ангел, как сейчас, —
В любовь со мной, с кастрюлей в мяч...

Как от него я устаю!
Быть может научиться лгать?
Но никому не подарю,
А он не хочет улетать.

Целует в ямочку плеча,
И что-то тихо говорит.
Порой ругаюсь сгоряча,
А он в шкафу, — сидит сопит.

Прикроет уши соловей,
Когда бьёт ангел в барабан.
По жизни сказочной моей
Летает он как ураган.

Но я могу, ведь я могу
С таким упрямцем рядом жить?!
В его объятья я бегу,
Дано такого мне любить...

Восходит солнце за плечом,
Когда целует он навек.
О чём ты думаешь? О чём,
Мой самый лучший человек?

О, я люблю!

О, я люблю! Как я люблю читать
От неба письма, сидя в теремке.
На самом ясном сердцу языке
И проживать и думать, и звучать.

О, я люблю доверчивый каприз
Кого-то там, кто выучил обет.
Кого-то там, кто ходит вверх и вниз
Уже давно, сто тысяч лучших лет.

О, я люблю безмолвной тишину
Её метанья ласковых огней
От светлячков, что освещают тьму.
Здесь тишина, а я дышу за ней.

О, я люблю лампадовую тень,
Что меж страниц, не тая никогда.
С неё слетает как дыханье день,
В котором мы с тобою навсегда.

Не будем говорить о смерти

Не будем говорить о смерти,
Что всех пугает тьмой, косой.
Пока мы боремся, мы — дети
И наше солнце над росой!

Оно и в темноте смелее,
Когда повсюду свет немой,
Лучи спасают всех скорее,
Как только утро за стеной...

Плыви в окно, любимый ветер!
Гони все звёзды в рукава!
Пока мы боремся, мы — дети,
Мы — Жизнь, Поступки и Слова.

Мы сеем дружбу, мы всё выше
Невзгод ли грусти или сна.
Хранит нас золото над крышей —
Навек желанная весна!

Я хотела бы сердцем, да в лес

Я хотела бы сердцем, да в лес,
Чтобы биться невестой его.
Чтобы падали звёзды с небес,
Не желая себе ничего.

Я хотела бы в свет с головой,
Чтобы там посердиться слегка
А затем оставаться с тобой,
Целовать не свои облака.

Я хотела бы явь, пенку сна, —
Ту которую кот мог слизать.
Только в окна глядится весна,
Тьма стремится меня наказать...

Я хотела бы дынной луну,
Чтобы в ней, словно в лодке парить.
Я хотела бы сладкой весну,
Чтобы всё в ней навек оживить.

Метель зовёт меня своей

Метель зовёт меня своей,
Твердит что я белее.
И хорошо нам вместе с ней,
Мы мчимся вдаль скорее.

Сквозь стёкла дымчатых машин,
Тревожных, но спасённых,
Мы смотрим в радугу вершин
Глазами унесённых.

Метель зовёт меня босой,
Ведь замела сапожки.
Метель зовёт меня лисой,
Бросая снег в ладошки.

В неё наряжена навек,
Как будто я — есть ветер.
Пусть для других она лишь снег,
Но лучший снег — при свете!

И тает вечер. Огонёк,
Закаты задувает.
Метель бежит. Ей невдомёк,
Как сердце задевает!

Сквозь стёкла сбывшейся зари
Меня зовёт нежнее,
Но знают даже фонари,
Что я навек белее.

Весна! Суровая весна

Весна! Суровая весна,
Далёкая и сизая!
Цветами вешними пьяна
И зыбкими капризами.

Среди проталин твои сны,
Сбегаются травинками.
Мы ищем в зарослях весны —
Былинное былинками.

Греми ветвями на лугу!
Пусть солнце за косицами!
Мы сквозь тебя идём в снегу,
Переливаясь лицами.

Мы столько знаем, но порой,
Молчим немыми рыбками.
Не замечая над собой
Себя в печалях зыбкого.

Смотри как мчится вдоль дорог
Всё солнце карамельное!
Сквозь вёсны вновь шагает бог,
Как чудо акварельное.

Весна! Суровая весна,
Цветущая и гладкая!
Вернись чарующей из сна,
Серьёзною и сладкою!

Я вкладываю душу в тополя

Я вкладываю душу в тополя,
Поэтому они, как часть моей души.
Их держит темноокая земля,
А для неё мы дети — малыши.

Глядит усталым солнце мне в глаза,
А я их от него не отвожу.
Не могут открываться небеса,
Но всё равно их сердцем дорожу.

Я вкладываю душу в каждый день,
В протоптанные тропы, стаю птиц...
Мы часто так отбрасываем тень,
Но разве различают тени лиц?

Я вкладываю душу в утра плеск,
Когда оно застенчиво в реке.
Ещё в любовь. Любви не нужен блеск,
Лишь ласковой рука в другой руке.

Когда любовь ворует лунный свет

Когда любовь ворует лунный свет,
Она не наряжается в него,
А просто закрывает в шкафчик лет,
В котором есть — и всё и ничего.

Её мерилом вызванным в века
Лишь остаётся горсточка чудес,
Чуть сахарные высью облака
И корочка лазоревых небес.

Её повсюду дремлют зеркала,
Как будто чисто созданы звездой.
Глядит в меня особенной скала,
Упрямо возвышаясь надо мной.

Как благородна, дивна! Словно щит!
Порою правда будто её нет...
Но сила в её очерки бежит,
Когда любовь ворует лунный свет.

Бежит метель, сметая с губ весь день

Бежит метель, сметая с губ весь день,
Запорошила дивные мосты.
Всё потому, что прячет свою тень
За чистые и нежные листы.

Она мила. Порою не чуть-чуть,
Ведь пришивает к небу кружева.
Ее я берегу, как снега суть,
Всё прячу то и дело в рукава.

Летай внутри. Для этого даны
И крылья эти и лазури хвост.
Метель, скажи, немножко мы равны,
Когда взмываем смелыми до звёзд?

Греми за мной и надо мной греми!
Будь пудингом, который век не съесть!
И самобытным счастьем обними,
Меня за всё... за всё. За то, что есть.

Расскажи мне утро, меня знают птицы?

Расскажи мне утро, меня знают птицы?
Почему порою птицы так близки?
Укажи мне солнцем небеса на лицах,
Что в них видят дети — поля колоски?

Расскажи мне утро, почему, бывает, —
Ты сидишь в печали, сгорбившись скалой?
Разве твои крылья вечно не летают?
Если так то схожим, ты живёшь со мной.

Меня видят странной, я к себе сурова,
В колыбели слова будто родилась.
Но небесной манной начинаюсь снова,
Даже если в ком-то раньше началась.

Расскажи мне, утро, как не быть спесивой?
Как учиться с болью навсегда прощать?
Расскажи мне, утро как мне стать красивой
И в глубинах мая ласточкой летать?

На ветру немножко трещинка сквозь губы,
Просто вновь с Эолом говорила я.
От мороза марта так сводило зубы,
Но я всё же крепче... как любовь твоя.

Расскажи мне тихо, расскажи мне строго,
Почему такой я нежной родилась?
Кем-то заколдован путь моей дороги,
Даже если в ком-то раньше началась...

Хочу себе я золотистый рой

Хочу себе я золотистый рой,
Пусть так жужжит, как будто не одна.
Всё представляю — я вхожу домой,
А осы ждут у старого стекла.

И все в полоску, пряные, как путь,
Который все мы держим за рукав.
И даже если страшно, тёмно, — жуть! —
Всегда есть рой — звук солнца на руках!

Хочу себе я золотистый сад,
Пусть так прядёт весны дорогу-нить,
Что рой в саду — особенный наш клад,
Ты смотришь в этот клад и хочешь жить...

И жить не так, чтоб только повезло...
Совсем не против ветра, вдоль перил...
А ради той, к которой унесло,
Которую бог чудом сотворил.

А ты не мой. Иль мой, но не твоя?..
А ты такой, что сердце набекрень.
И от тебя сама я не своя —
И рой не рой и день давно не день.

Прости меня. Намокли рукава,
Пока пишу, ты чуточку со мной...
Укутаю тебя в свои слова,
Как солнце ос, что так спешит домой...

Когда вот так... цепляюсь за цветы

Когда вот так... цепляюсь за цветы.
У каждого цветка своя рука.
Качает душу счастье красоты
И чистоты цветочная река.

Когда вот так... цепляюсь за поля.
Они свободны, вольны стаей птиц.
Я заберусь девчонкой в тополя
И только солнце золотом с ресниц.

Когда вот так... вот так, вниз головой
И смотришь в жизнь, как в сильный, нежный сон,
Она немножко кажется чужой,
Как будто ты забрался в странный дом.

Когда вот так... громадные снега
Тихонько утром рощи золотят.
Иду, по сторонам — не берега,
А чьи-то судьбы что-нибудь хотят.

Когда вот так... не соткана из слёз,
А ими сшита точно полотно.
Непойманная миром лучших звёзд,
Но догоняют... мчишься и светло.

Одна из них? Одна другой? Среди?
И там и здесь белеет долгий снег.
Когда вот так... Ты видишь впереди
Любовь его — навеки оберег.

Тоскует тихо ночь

Тоскует тихо ночь.
Вся в вёсны завернувшись,
Она уходит прочь
Как будто не проснувшись.

Её не любим мы.
Меняем друг на друга.
Не в ней мы рождены,
Всё бродит круг за кругом.

Блестит фата в ночи,
Не белой а унылой.
Сова в ветвях кричит
Огромной и красивой.

А ночь не слышит зов,
Она глуха как прежде.
Лишь тащит в тёмный кров
Себя в своих одеждах.

Она всегда в плену
Где сны, почти ворота,
Всё берегут луну
От утра, от кого-то...

А мой же плен — в тебе,
Такой — благой, обутый...
Меня хранит в себе,
Как юность солнца, утра.

Всё нипочём другим,
Они не замечают,
Но если стал моим,
Другие не прощают.

Мы прячемся в дубах,
Как в книгах праотцов
И небо на губах
Счастливых храбрецов.

Моя любовь — не только ты

Моя любовь — не только ты,
Ты с миром во плоти,
Хотелось мне бы вас двоих
Стихами перейти.

Пусть пастушок возьмёт свирель
И выдует ветра!
Мою качает колыбель
Твоя любовь с утра.

Твоя любовь — не только я,
Ещё и небеса.
Глядит цветами вся земля
На птичку в волосах.

Моя любовь, как дикий мёд,
Как коростель в гнезде.
И солнце смотрит в белый лёд,
Как хочется звезде.

Греми! Сияй! Из радуг дня
За мною дотянись!
Звени! Украдкою пылай,
Пусть счастлива в нас жизнь!

И вновь, страдая и шутя,
Увидим сны в реке.
Порой я вечное дитя
С судьбою на руке.

Ты говоришь, медовой я из грёз

Ты говоришь, медовой я из грёз

И пчёл люблю, как сладкая пчела,
А я хочу пылать, лететь до звёзд,
Чтоб каждая во мне и за меня.

Хочу ловить руками их в реке,
Такой прозрачной, словно зыбкий день.
Хочу держать их в детском кулачке,
И посмотреть, а есть ли отсвет, тень...

Прости, камыш! Не часто вижу я
Твой бархатный и стриженый наряд!
Хоть ты малыш, но знает вся земля, —
Прекрасен лаской камышовый сад!

Возьми звезду, немножко поддержать,
Чтобы понять как я её люблю.
Средь камышей позволь мне полежать,
Поэтом спрятавшись, совсем не на виду.

Птицелов

Мне кажется, что я тебя краду,
Подобно птице — нежна и скромна.
Срывая с неба дивную звезду,
Я думаю, что лесу лишь видна.

Переливаюсь через край порой,
Как будто в мае с головой тону
И этой же престранной головой
Я как цветы, поля тебя люблю.

Снега не смеют грезить о былом.
А стоит им начать как талость их
Всем отзовётся в облике моём,
Ведь снег он мудр, холоден, красив.

Размытое таится в небесах,
Составлено из сумеречных снов.
Целует меня солнцем в чудесах
Мой краденый, невольно, птицелов.

Пилигрим

Удел твой вечный — чудеса,
Ты у истоков их порой.
И слышат часто небеса
Зов звёзд хрустальных над тобой.

Не в балахоне, не босой,
В руках твоих — не шар, не трость
Но что-то ищешь над росой,
Как неземной особый гость.

Не медлишь ты и не спешишь,
А над землей слегка плывёшь.
Ты замечаешь нежной тишь
Когда сквозь тишь, как дух идёшь.

Склонив макушки к бытию
Молчат берёзки рядом с ним.
Всю жизнь он чувствует свою —
Прекрасный взором пилигрим.

Не забывай, что в нас природы зов

Не забывай, что в нас природы зов,
Что есть она и царственна проста.
Под звон любви её колоколов
Я — бабочка и тень моя быстра.

Не забывай, что крылья нам даны
Не только для полёта, но всего,
Где с созиданьем солнечно равны,
Не требуя от солнца ничего.

Не забывай, что лучшее — луга,
Когда над ними горстью семена.
И вьются за спиною берега,
Как великана сильная спина.

Он защитит. Он вынесет тебя
На сильных великановых руках.
Стремившись отыскать навек
себя
В любимых, опечаленных глазах.

Боялся быть собою до меня

Боялся быть собою до меня,
Искать лучи в день пасмурный боялся
И всё с опаской двигался, вновь мчался
Туда — на донце ласкового дня.

А я с тобой. Как хлопья облака
Или как перья сливочной перины,
Я прячусь в складках нежной пелерины,
Она так невесома, так легка.

А я с тобой. Сложнее меня нет,
Но нет и проще, если я бегу.
Вхожу в ладони утра, в мягкий свет,
Навеки неподаренный врагу.

Гляди в меня! Я в тысячах зеркал —
В твоих глазах вновь ангелом мила.
Ты столько лет меня во мне искал,
А я тобой непознанной была.

Любовь всегда — не громкие слова

Любовь всегда — не громкие слова,
Негромкие слова, что нежно тихи.
И вырвавшись случайными едва
Они несутся через горы лихо.

Переплетаясь облаком холма,
С лесной и незабытой странность чащей,
Они таят, что сберегла весна,
А время только делает их слаще.

Они во мне с избытком потому,
Что вновь ныряю в чудовы исканья,
И даже если адовы страданья,
Я этот рай негромкий, не верну.

Откроет утро прежние венцы

Откроет утро прежние венцы,
Когда в него всем сердцем я войду
И зазвучат невольно бубенцы
В весеннем неукутанном саду.

Вглядись в него, в тот белый снега лик.
Немного тает, чувствуя покой,
Но не сбежит, не спрячется за миг,
А станет самой вольною рекой.

Откроют утро мне ворОт холсты,
Где кистью кто-то ночью ворожил.
Возможно здесь недавно был и ты...
Ты тоже к бубенцам в саду спешил?

Прости меня. Ведь я тебя ждала,
Но опасалась встретиться с тобой.
Боюсь, что это я их позвала —
Все эти бубенцы над головой.

Зарделся вечер пламенем несмело

Зарделся вечер пламенем несмело:
Долиновые слева облака,
А справа тополиной мчится дева,
Как изгибается причудливо рука...

Темно чуть-чуть, накинута вуаль
На плечи леса, точно он — атлант.
Обычно, как художник, музыкант,
Пророчества закутывает в шаль...

Глаза лесов не видели, но есть.
Ведь чувствуем же мы — нас небо знает,
Так и леса — иными понимают,
Поддерживая нас порою здесь.

Вплывает вечер. Он почти свеча,
Когда вот так заглядывает в окна...
Пусть даже я насквозь от слёз промокла,
Но ведь душа, как прежде... горяча..

Переплетай во мне все-все черты

Переплетай во мне все-все черты,
Мой подлинный и нежный шелкопряд.
Ты создаёшь полотна красоты
И не бежишь от трудностей назад.

Былое — век, мы можем слышать птиц!
Былое — чудь, ведь были чудеса...
Мой шелкопряд, ты знаешь много лиц,
Скажи, на всех рождались небеса?

Гремели так, что звон под облака!
Звенели так, что в каждом — утро, дрожь...
А после тишиной влекли, слегка...
Ну, разве небеса в любом найдёшь?

Ты создавай! Пусть робко, но любя!
Ты начинай бороться для борьбы!..
Ведь я люблю, как выдумку тебя,
В переплетеньях подлинной судьбы.

Я прозорливой быть хочу

Я прозорливой быть хочу,
Считая чудеса,
Ходить босой, родной к ручью,
Как в гости — в небеса.

Хочу порой я просто быть,
Мечтая о простом.
Писать, читать, летать, любить
Играть в лучах с котом.

Целуя взглядом берега,
Хочу нырять в реке.
Обнять огромные стога
Держать свирель в руке.

Бежать свободной от него,
Смеяться от мечты,
И много-много красоты,
А больше — ничего.

Научи меня, Солнце, ждать

Научи меня, Солнце, ждать,
Так упрямо терпеть, с теплом.
Научи меня доплывать,
В сильной лодке с одним веслом.

Научи золотистой быть,
Укреплять свой особый блеск.
И порой за лучом нырять,
Выплывая за раз, за плеск...

Научи меня, Небо, жить!
Чтобы звёзды вокруг, во мне...
Как сиять, целовать, дружить
И дары подарить весне.

Научи, разбегаться чтоб
Перепрыгивать через каньон.
Даже если все громы в лоб,
Даже если поймает он...

Научите меня, Цветы,
Быть красивой и сильной, как вы!
Чтобы лучшее из красоты
Подарило сиянье любви...

Пусть защитой сады за спиной,
Если кто нападёт — сразу шип,
Или ветвь... или рядом со мной
Некой тайны особенный щит...

Научи лучше верить в себя
И взбираясь на тополь с лихвой,
Разреши не бояться тебя,
Чтобы быть всегда рядом с тобой.

Научите меня, Рукава,
Быть упрямее всех девиц —
Превращать красоту в те слова,
Что согреют озябших Жар-птиц.

С узелком отправляюсь по свету

С узелком отправляюсь по свету,
Чтоб шагая в лучах, оживать,
Рассказать незнакомому ветру,
Как мучительно сердцем желать!

Видишь ливни? Они моют душу,
Стоит только коснуться слегка...
Задыхаюсь в воде и на суше,
Мне б увидеть твои облака...

Узелок полон разных исканий,
Бесконечен — заполнен без дна.
Как и я — он творец созерцаний,
Он один? Или я здесь одна?..

Спрячусь в ливень под кроною дуба,
А потом вновь могу всё желать.
Я в лучах а они льются в губы,
Чтоб летая во мне оживать.

Хочется порой так обнять фонари

Хочется порой так обнять фонари,
Словно все они понарошку мои!
Будто потихоньку мчатся днём до звёзд,
Собирая прялки всех цветущих роз.

Хочется порою ткать из эха свет, —
Ведь ему подобно ничего и нет —
Белый, очень ровный, солнцем маяка, -
Наблюдаю часто нежной с чердака.

До небес тянуться кукольной рукой,
Чтобы с ним проснуться ласковой такой,
Дикою, как раньше, да свободной вновь
И бежать всё дальше сквозь твою любовь.

Хочется порою в дымчатых полях
Утонуть собою, как во всех морях.
Забираться в царства лучших тополей,
Оставаясь милой, тоненькой, твоей...

С. В. Рахманинову

Твой дух в сирени у воды
Так свеж, возвышен, сердцем чист!
Ты был рабом своей судьбы,
Как самый первый нотный лист.

О, как шумели небеса,
Под все твои колокола!
Резвились правдой чудеса,
Влетая звонами в слова.

И обмакнув в чернила суть,
Взглянув на краешек окна,
Шептали птицы тебе: Будь!
Будь там, за призраком стекла!

Твой дух... Он прочен и силён!
Я верю может он восстать!
И прилететь сюда, где лён...
А изо льна себя создать...

Распахнута лужайка для лучей

Распахнута лужайка для лучей,
Такую бы и мне как ценный дар.
Бываю одинокой и ничьей,
А по лужайке бродит Птица - Жар.

Она мгновеньем спустится в цветы
На крыльях сказочных и трепетных, как бог.
Жар-птица — ветер юной красоты,
Над призраком особенных дорог.

Она — все сны, среди дождей и гроз,
Так безмятежна, ласково скромна...
Под чарами всегда бескрайних звёзд,
Жар-птица как и я всегда одна.

Распахнута лужайка — дар лесной.
Как будто я могу туда войти...
И вот вхожу, а птица надо мной
Рисует крыльями заветные пути.

Мне нравятся зелёные луга

Мне нравятся зелёные луга,
Что выплывают негой, как ладьи.
Ещё когда повсюду есть снега,
В луга придёшь и небо находи!

Оно такое сильное порой,
Обнимет крепко и забудь про грусть!
Под этим небом мы вдвоём с тобой,
Нас кто-то третий учит наизусть...

В луга придёшь и тысячи цветов,
Меж ними ящерками — ветер, солнце поздно,
Как только скинем призраки оков,
Встречаем на лугу немые звёзды...

Но всё же они сердцем говорят,
Такие верные, что любят нас с начала,
Наверно я немножко одичала,
Всё кажется... дай крылья — полетят...

Жду весну. Она не просится

Жду весну. Она не просится
В мои двери сладкою стеной.
Волшебство со мной не носится,
Его рядом нет опять со мной.

Всё по кухне, узелки косынкины

Проплывают с ливнем налегке,
Солнце через форточку посылками
И круги лучей на потолке.

Жду весну. Все говорят нарядами
Может она взоры поразить,
Я же к ней на плечиках дриадовых, —
Мне деревья приказали жить.

На балу я в платье над былинками —
Платье долго было в сундуке...
Солнце через форточку посылками
И круги лучей на потолке.

Как поля мимолётными фразами

Как поля мимолётными фразами
Ловят в сети подсолнухов боль,
Так дороги зигзагообразными
В тебя смотрят — на главную роль.

Утро гаснет безмолвной рекою,
Крыши ищут фонарную трость.
Отодвину я бурю рукою,
Всё же — главный герой или гость?

Или друг без причин, междометий,
В чьих глазах всё скитаются сны?
Без разлук, но навек... для бессмертий,
Над пригоршнями смелой весны.

Ах, поля! — их обиды да ссадины... —
На виновницу смотрят — в меня.
Ведь любима тобой и украдена
я невинной любовницей дня.

Мы с тобою так долго в ссоре

Мы с тобою так долго в ссоре,
Что как будто умолкли птицы,
Что как будто сбежало море
И печальны, как волны, лица...

Мы с тобою летим куда-то,
Через поле и сквозь метанья,
Может всё же вернёмся обратно?
Может, пишут о нас преданья?

Слышал сон, где все эльфы Шекспира?
Мендельсона — его увертюра...
Мы на крыльях немого Зефира,
Небо вечером — вкус конфитюра.

Мы с тобою за ссорой в боли,
Точно выпиты кем-то в долине.
Мы страдаем несчастными в поле,
Видит нас только алость малины.

Видел снег? Он почти как весною.
Говорили, апрель. Я не слышу.
Я в тебе, вся в тебе с головою,
Важно то, что со мною ты дышишь...

Мы с тобою в разлуке, но клады, —
Те, что солнце всегда освещает.
Мы сражаемся, только мы рядом,
Пусть хоть небо немножко прощает...

Я с вами будто незнакомка

Я с вами будто незнакомка,
Всегда возвышенно легка.
Не потому что слишком тонка,
Не потому что свысока.

Лицо вуалью неприкрыто
И потому веснушки в нос,
Из тех кто точно незабытым
Цветком крылатым вместо роз.

Беру ладонями своими
Лучи охапкою в пучки,
За мной квинтеты Боккерини
И приручённые сверчки.

Я с вами будто незнакомка,
В саду, исчезнув вновь парю,
Как птица что сладкА и звонка
Я с солнцем смело говорю.

И небо меня часто слышит,
Когда дождём обнажено,
Приходит в дом и негой дышит,
Всё дышит зыбко на окно.

Я прошепчу порою в ветер,
Что незнакомкой мир любя,
Теряюсь светом я при свете,
Как только вижу я тебя.

Г. Г.

Ты зажмурь свои глаза,
Чтобы не бояться...
Чтобы верить в чудеса
И за ними мчаться!

Чтобы блеск простых перил
На полтона краше,
Чтобы солнце золотым
Танцевало в каше.

Ты зажмурь свои глаза,
Только на мгновенье...
Чтобы праздновать берёз
Вечное рожденье.

Чтобы ласковая грусть
Не солила стёкла.
Пусть влетают птицы... Пусть
В ласковые окна.

Пусть лишь радостью гремят
Золотые громы.
И весною зажурчат
Все ручьи у дома.

Ты зажмурь свои глаза,
Чтобы не сдаваться...
Чтобы верить в чудеса
И за ними мчаться.

Самоя красивое на свете

Самое красивое на свете —
Это белоснежная река.
Та, что по ночам целует ветер,
Та, что так бездонно глубока.

Самое красивое на свете —
Это золотистый поля бег.
Исчезает в утреннем рассвете
Одинокий в поле человек.

Самое красивое на свете —
Это крылья те, кому даны.
На пороге зыбкого бессмертья
Они нами снова рождены.

Самое красивое ночами —
То что прячет ласковые сны,
Открывает вёсны не ключами,
Нет дверей у красочной весны.

Самое красивое и в скрипке —
Дух её на шорохе смычка
Он таит в себе печаль улыбки,
Нежного, запечного сверчка.

Быть рождённой для чудес и боли,
Чтобы не догнал строптивый ветер...
Быть рождённой для мечты и воли —
Вот что самое красивое на свете.

Все деревья в реках перевёрнуты

Все деревья в реках перевёрнуты,
Спрятаны волшебные пути.
Занавески белые задёрнуты,
Утром звёзд, как будто не найти.

Лес точёный, чьей-то кистью сказанный,
Предстаёт в обители собой,
Мы с тобою нежно перевязаны,
Жгучее желанье быть тобой.

Всё тысячелетиями дрёмными
Излучает здесь особый свет
Мы, как раньше ласковыми звонами,
И на нас похожих точно нет.

Все деревья в реках перевёрнуты,
Золото просело в тополях.
Дремлет в блеске призрачно-нетронутой —
Сахарная пудра на полях.

О, любовь! Греми оковами

О, любовь! Греми оковами,
Даже если и шутя!
Обнимаю сны дубовые,
Словно вечное дитя!

О, мечты! Медово - липкие,
Оставляете следы.
Плачет берег нежно скрипками,
Но цветут, цветут сады!

Лес холщовыми нарядами
Ещё краше сквозь ветра.
На деревьях свет дриадовый
Не исчезнет до утра.

Я медовой и свободною
Растираю в ступе соль.
Видел, луч? В нём всё природное
Выпивает мою боль.

Расскажи мне, мой Сказочный Дождь

Расскажи мне, мой Сказочный Дождь,
Ты приходишь с особых вершин?
Кто твой дух? Великановый вождь?
Или может лучей господин?

Почему ты все плачешь собой,
Как шагаешь по тропам в лесу?
Хочешь буду я рядом с тобой
И малину тебе принесу?

Разберись, что дороже навек...
Проливайся счастливее вдруг...
Так, как будто и ты человек!
Так как будто нет больше разлук!..

Знаешь, я... путешествуя в сны,
Всё в тебя через ночи смотрю.
Мне осталось чуть-чуть до весны,
В ней есть всё, что я сердцем люблю.

Все ромашки в моих волосах

Все ромашки в моих волосах
Тают тихо и нежно медовыми.
Покоряют мечты, небеса
И лугами и птичьими звонами.

На поляне я в небо гляжу,
Оно счастье кого-то бескрайнее.
Я в ромашках глубоких лежу
И целую лучи утра раннего.

Чародеи -- Его облака.
Знаешь, в белом, почти что прозрачные!..
Всё сбиваются в стайки слегка
И во что-то своё, многозначное...

Говорила я с птицей, что в блик
Вся красивой, под солнцем устроенной.
Только я позвала целый миг,
Как проснулась крылатой, непойманной.

Ты лови меня! Я в рукавах
Принесла тебе реки ключистые.
Чтобы таяли негой в словах —
Колокольчики дня серебристые.

Ты лови меня! Здесь, на лугу
Возвращаясь печалью несломленный
Ты лови меня! Лесом бегу
Жаром солнца, тобой преисполненной.

Пылаю я когда печаль со мной

Пылаю я когда печаль со мной
И видят только ветки тихих елей —
Взлетают из ладоней — не метели,
А птицы, что так любят нас с тобой.

Пылаю я и щёки, как рассвет.
Такие, знаешь, персиком объяты...
И солнце золотистое сквозь латы
Проходит будто их — доспехов... нет.

И я люблю всех жёлтых его птиц!
Твердят немыми, но их трели в сердце...
Они влетают в солнечные дверцы
Своих полунебесных колесниц!

Ох, как плывёт всё солнце наяву...
Тихонько так, как будто земли — волны
И мы его неблизким светом пОлны,
И ты живешь, и я в тебе живу...

Все облака спускаются к земле

Все облака спускаются к земле,
Вновь превращаясь в лодочки для сна,
Пусть я строптива, всё же ты во мне,
А рядышком с тобой гудит весна.

Вдувает утро в призрачный гобой,
Вновь собирающий мир ласковых полей
И лакомое чудо над тобой
Врезается в рубашки тополей.

Ты видел горы? Их прозрачна суть.
Как мы они с холмами, днём... равны.
Ты видел реки? К ним когда-нибудь
Придёт олень с окраскою весны.

Закроем двери. Свет под потолком
Для нас хранит прекрасного краЯ
А где-то ведьма злом над котелком
Всё видит в своём вареве меня.

Бываю очень дерзкой я порой

Бываю очень дерзкой я порой,
Такой, какой не видели и боги.
Переплетаюсь с солнцем озорной,
Когда иду я нежной по дорогам.

Бордюры кто создал карандашом?
По ним и две руки по сторонам...
А вечер что-то пишет камышом
И отправляет письма свои нам.

Бываю самым сложным из чудес.
Загаданной тобою наизусть.
И льются ливни в лилии с небес,
Пока кто наверху вновь сеет грусть.

Порой меланхолична и легка
Целую отражения в воде,
В ней сладкие вершины — облака,
Которые рождаются в нигде.

Прости! Догонишь вновь я не пойму,
Зачем нужна навек твоим губам,
Ищу застенчиво, приобнятой, луну,
Которую упрямо не предам.

И жизнь, как самый пряный луг,
Одетый в свои лучшие цвета,
Как сторож бережёт меня от мук,
Как будто охраняет красота.

Мы совершили маленький побег

Мы совершили маленький побег —
Догнали вместе с солнцем наши вёсны,
Услышали босые ступни сосны,
Что улыбнулись: рядом человек.

Мы только окунулись в чудеса,
Что отраженьем в утренней реке,
Как подивились нежные леса,
Что мы у неба будто на руке.

В прогулках дня нас кто-то уберёг,
Быть может он — упрямый сердцем век,
Но только мы выходим за порог,
Вновь совершаем маленький побег.

В листву теней, в ошеломлённый миг,
Такой, как мы: весь — солнце и босой,
Весь наш побег в природу, в утра лик
Отмечен свиристелем над росой.

Дикий гусь

Послушай он меня крадет,
Но я пока сопротивляюсь.
Его прогонишь, не уйдет,
Хоть и горой я возвышаюсь.

Послушай, исчезает он
И мне так странно и так больно,
Пусть даже самый лучший фон,
Но все равно я недовольна.

Послушаю, он такой один,
Мне никого не нужно больше.
Он мне как луч необходим,
Чтобы молчать лишь с ним подольше.

Послушай, если в ссорах мы,
Я размышляю: не вернусь!..
Но он мне дарит блик луны
И вновь вдвоём... мой дикий гусь.