Похищенные. Сиреневый рай

Пролог.

В огромном зале собрались самые сильные рода мира Корзорг, сейчас именуемого империей ивов.

Ивы, когда-то сильная раса, сейчас доживали последние века своего зенита, если они не исправят положение. Когда-то мир Корзорг принял ивов, и местные жители помогли устроиться, по сути беженцам, но через несколько веков они уже горько пожалели об этом.

Ивы считали, что они самая высшая раса, потому вся власть должна принадлежать только им, и они просто подмяли под себя местное население, почти уничтожив его.

Они ввели свои законы, по сути, коренные жители стали рабами ивов. И это было первой ошибкой великой расы, коими себя считали ивы, именно они изменили поля мира своим поведением и уничтожением одной из магической линии мира – колдунов. Ивы считали, что угрозой их расе являются именно колдуны, что только они могли бы справиться с ними. Вторую родную миру расу они в расчёт не брали, так как считали, что женщины слабы и не стоят внимания. И снова ошибка ивов. Женщины этого мира были не просто женщинами, они были ведьмами. И если колдуны работали с заклятьями, пасами и чистой магией, то женщины-ведьмы могли тоже самое, что и колдуны. Да, намного слабее, но могли, зато проклятья были их сильной стороной. И такие проклятья могли наслать, что род извести за пару лет ничего им не стоило.

Вот и довели ивы ведьм до того, что они ступили на дорогу проклятий. Когда их сыновей стали убивать в момент рождения, а дочерей использовали как девочек для развлечений, тогда ведьмы поняли, что лучше умереть и проклясть и ивов, и мир.

И в один день почти все ведьмы мира провели обряд объединения силы и пустили ту силу в самое сильное проклятье ивов. Лишив захватчиков их истинных пар, а значит и самого сильного из оборотов. Драконов. Только дракон был хранителем рода и расы, а потеря этого зверя приведёт к тому, что и остальные звери перестанут проявляться. И это уже началось, мало кто может похвастаться тремя-четырьмя образами. Только император и его сыновья пока ещё имели более пяти оборотов, а сам император ещё и дракона.

– Наместы прислали письмо, в нём условия, по которым они согласятся передать нам образцы их экспериментов. Они сообщили, что уже есть две удачных женщины с нашими генами, и эти женщины способны родить нам не просто детей, а детей с геном ивов, то есть чистого Ива, – посмотрел на собравшихся император, а это был именно он.

– И что это за условие, Ваше императорское величество? – спросил один из присутствующих.

Новость, что их раса, возможно, не вымрет – это бесценные новости, и это понимали все, но готовы ли они платить за такую возможность?

– Это признание женщин полноценными ивами, а значит никаких торгов, только выбор истинности.

Зал взорвался возмущенными криками, многие уже приготовили отдельное крыло для содержания рабынь, а тут выходит, что они не смогут управлять и обладать? А если те женщины окажутся парой какого-нибудь садовника, солдата или конюха? Это что им, венцу власти и аристократии, терпеть такое? Нет, они против, они желают получить в свою собственность обещанных женщин, которые будут им рожать детей. Но также они понимали, что при отказе от условий Навестов, они как сами, так и их сыновья потеряют шанс на то, что у них будут дети – любые ивы или просто дети – шансов не будет совсем. Уже сейчас многие рода почти обезглавлены, потому как имеют только дочерей, а сынов и нет вовсе.

– Мы понимаем, шансов на то, что они изменят решение, почти нет? – спросил глава, что сидел почти в конце стола правителя, так располагается ступень власти. Во главе император, рядом те, у кого больше всего сыновей, а затем по уменьшению наследников. У рода Ахорога не было наследников мужчин, у главы было две дочери-близняшки, что родились перед проклятием, и потому любимая жена больше не смогла подарить детей, не успела. И поэтому Вахон Ахорог, глава рода, и сидел почти в конце стола, дальше только те, у кого одна дочь или совсем нет детей.

– Нет, совсем. Они сразу это пометили и ещё пометили, что у них на подходе более сотни не со стопроцентной совместимостью, но более девяноста, а это тоже очень много. Но они предложили нам по первому договору более пятисот особей, правда, совместимость у них с нашей расой меньше сорока процентов, там только носители гена, и смогут ли они передать или нет этот ген детям..., шансов, сами понимаете, мало. Вот на них мы можем устроить торги и аукцион, – осмотрел свои "крылья", как называют у них глав родов, что были в совете императора.

– Это мало что нам даёт. Я считаю, нам нужно принимать условия Навестов, – сказал друг императора и один из тех, у кого были наследники. Трое его сыновей одиноки, и они не хотят создавать семью с женщинами, что не способны дать им счастье отцовства. Снова гул поддержки, и гул тех, кто не готов принять условия.

– Я понимаю так, что этот вопрос нужно пустить на голосование, – вздохнул император.

Голосование показало, что большинство поддержало императора с подписанием договора.

– Я сегодня же отправлю наше согласие по их условиям, и будем ждать Навестов с новыми нашими членами ивов, – хлопнул об стол руками император и только хотел подняться, как небо огласил рёв дракона.

Все неверяще посмотрели друг на друга и, соскочив с мест, кинулись к окнам-дверям на балкон и посмотрели на небо, где кружили два дракона.

– Два новых, где-то появилась истинная, – прошептал кто-то.

– Звездные, а значит им предстоит искать в других мирах, – сказал император, смотря на драконов, и он точно знал, что один из этих драконов был его младший сын Ршогир. И это было и счастьем, и болью, ведь сын покинет их гнездо и когда вернётся, никто не знал. Да и вернётся ли вообще? Но на душе было спокойно, словно он знал, он увидит своего сына ещё раз. И он верил в это.

Глава 1

НАТА

Я шла от подруги, мы с ней остались вдвоём из нашей компании, все уже ушли, и нам с подругой не долго осталось небо коптить. Нам уже восемьдесят с лишним лет, я-то хоть ещё передвигаюсь сама, ну с палочками, но сама, а вот Люська – та уже и не выходит из дома, даже палочки мало помогают ей передвигаться. В основном она лежит и встаёт, когда я прихожу да соцработник. А последние дни только с помощью ходунков и может ходить.

Уф, что-то я устала сегодня, поминки – это явно уже не моя стихия. Сегодня отмечали годовщину освобождения Ленинграда, мы с Люсей дети-блокадники. Мы там потеряли всё и всех, но выжили и до сих пор живы.

Я повернулась посмотреть на дом Люси, его ещё было видно с тропинки, и тут меня ослепил яркий свет, и я кажется потеряла сознание. Интересно, перед тем, как сознание меня покинуло, чей крик я слышала?

Далее был какой-то страшный сон, вернее кошмар наяву... Вот только почему я уверена, что это не сон? Да просто всё, боль, даже не так, БОЛЬ!!! Адская, поглощающая боль. От неё ты не замечаешь, что происходит вокруг, да и без разницы всё. Важно только одно – желание умереть, и чтоб боль отпустила, что рядом и кто причиняет эту боль – нет, не интересно. Я не знаю, кричала я или нет, потому как если да, то голос сорвала через пару минут. Сколько это длилось, я не знала, но ничего не вечно, вот и мои муки подошли к финалу.

Я открыла глаза и поняла, что боли нет, ничего нет. Только белая комната, прозрачная лежанка, на которой я и очнулась. Я смотрела на светящийся потолок и не могла понять, где я? Я умерла, и это такой загробный мир? А та боль – это был ад, и я очистилась, и меня отправили в рай?

Сил не было даже пошевелить рукой, я просто лежала и смотрела на потолок и наслаждалась отсутствием боли. Тут стена отошла, и в мою комнату вошёл молодой человек, довольно симпатичный.

– Объект 375.45, состояние удовлетворительное, температура тела норма, в сознании, взгляд ясный, осознанный, – проговаривал и отмечал что-то в какой-то штуковине этот индивид.

– Простите, Вы кто? – спросила его, я была в шоке.

– Я приставленный к Вам полуандроид Ми-К-130987, – сказал этот полуандроид.

– Почему полу? А вторая половина что? – мда, Ната, шок явно тебя доконает.

– Вторая половина – это особь с планеты Энорк, раса магических существ, способных считывать информацию с любых данных, как живых носителей, так и с искусственных, любой конфигурации, – отрапортовал он.

– Так если вы и так были супер, зачем вас с андроидами соединили? – удивилась я.

– Это закрытая информация, – сказал он мне, ну надо же, есть что и нельзя говорить. – Вы что-то хотели бы?

Я задумалась и прислушалась к себе. По нужде не хочу. Что ещё, кушать? Ну, наверное, да.

– Поесть, наверное, хочу, но это не точно, – сказала я Мику.

– Сейчас принесу пищу, – сказал он и вышел.

Вот что в нём не так? Никак не пойму, но пока говорили с ним, что-то было не так.

Он вернулся через десять минут по моим внутренним часам. Принёс поднос с чем-то странным. Какая-то тарелка не тарелка, на которой лежала непонятная масса, напоминающая холодец, но сероватого цвета. Рядом с ней стоял стакан, ну, по форме он с какой-то жидкостью, и простая ложка. Еда не внушала доверия, и аппетит как-то пропал.

– Это что? – потыкала я ложкой в месиво.

– Питательная масса, сбалансированная для вашей формы жизни. В ней всё, необходимое для поддержания здоровья и энергии, – не мигая сообщил он. Точно! Вот что с ним не так, он не мигает.

Боже, Наташа, о чём ты думаешь? Серьёзно, тебя сейчас волнует вот это? Моргает или нет этот полуандроид? Ты непонятно где, непонятно, что с тобой делали, а ты думаешь, моргает или нет какой-то парень?

Но я понимала, что мой мозг и я просто включили свою защитную реакцию, так уже было тогда, когда похитили Люсю, а я решила её найти, так как в милиции тогда сказали, что моя подружка просто загуляла, и надо подождать маленько. Но я-то знала, что это не так. Люся всегда приходила домой, а если и решит остаться у своего парня на ночь, то звонила нам и говорила об этом. Мы в блокаду выжили одни, без взрослых, мы понимали, что такое неизвестность. Когда шли на поиски хоть чего-нибудь, а возвращались не все. Мы тогда шли и искали того, кто не вернулся, и находили, но не всегда живыми. Люди были злые и могли и ударить, так мы нашли убитым Геворга, мальчику было десять лет. Что с ним случилось, мы узнали от его сестрёнки, которую мы нашли спрятавшейся в обвалах дома, около которого и убили Геворга.

Нери сказала, что они с братом обшаривали дом, что ночью разбомбили, и нашли крупу и спички, но когда вышли, две женщины попытались забрать это у брата. Он не отдавал, и тогда одна ударила брата кирпичом по голове, и всё, нет Геворга. Мы похоронили друга, а потом ходили в окрестностях, где убили нашего друга, с Нери и высматривали убийц её брата. Почти через две недели нашли одну, проследив же за ней, нашли и вторую. Эти две «дамы» были ростовщицами, они, как и мы, ходили по брошенным домам Ленинграда и собирали ценности и еду, а потом это продавали, а скорее обменивали у людей за дрова, еду или что им приглянётся. И ещё мы узнали, что к ним ходили милиционеры, мы вначале думали арестовать, а проследив, поняли, что те были их подельниками. Потому однажды ночью тётки умерли, несчастный случай. «Блокада спишет всё», – как тогда они сказали, когда убили Геворга. Вот и мы так же решили. Мы были детьми и пытались выжить, и мы были семьёй, а одного из нас убили. Мы им за это отомстили.

Ночью пробрались и придушили подушками, забрали всё из дома, что нашли. Они жили в домах на несколько хозяев, но пока там жили только они. Вот вначале мы толпой навалились на одну и, придушив, отправились к другой. Спали тётки крепко, совесть их не мучила, и потому наша месть удалась. На тачке мы забрали всё, всё, что нашли и вынесли, почти вся ночь у нас ушла на это, но, когда занялся рассвет, дом загорелся. Люся тогда сказала, что так надёжнее, да и сгорят они – на кладбище не понесут, там для нормальных людей уже места мало.

Глава 2

Я тряхнула головой и отогнала воспоминания, а пока я вспоминала, не заметила, как съела всё.

– Мик, скажи, что со мной делали, и где я? – надеюсь, это не секретные материалы.

– Вы находитесь на экспериментальном крейсере ивской империи. Им нужны сильные особи разных рас, чтоб найти тех, кто сможет им помочь с рождением потомства. Сейчас их дети выращиваются в капсулах, но это приводит к рождению слабых детей, из десяти особей выживает один, два самое большое, и те очень слабы здоровьем, но они простые, без их особенности, и потому они вырождаются. Но чтобы инопланетные самки смогли выносить детей, их к этому готовят. Вливают разное в их организм, а так же меняют генетический код. И только те, кто смог принять всё, что нужно для ивов, та особь будет предоставлена на аукционе и продана за большие обмены. Далее купленная особь становится собственностью богатого ива и в дальнейшем будет рожать сильное потомство для хозяина. Это что по женским особям, мужские же нужны для отбора семени для ивских женщин. Их генетический код так же меняют под определённого самца ива, и при приживании семени у ивки, будет рождён именно генетический потомок нужного ива. Это новый проект в исследования, такое будут делать впервые, поэтому в этой экспедиции мужских особей больше, чем женских. Мужчины слабее при изменении генетического кода, и многие погибают на начальных исследованиях, на данный момент до середины опыта дожило только пятнадцать процентов, и ваш планетарный генетический код более силен, и потому десять процентов – это ваши земляне, а пять – несколько рас с других планет, но схожим с вашим кодом. Возможно, вы совместимы, и это решили проверить на более слабых особях, – как в интернете прочитала общую информацию. Так, стоять, кого там будут скрещивать?

– Это что снова опыты будут ставить? – в ужасе смотрела я на Мика, а потом дошло до старой, мне-то чего бояться? Кто на старушку позарится-то? А я и слюни распустила. Стало даже смешно.

– Нет, Вы не включены в группу подопытных, – ну вот, что и следовало ожидать, я успокоилась, – Вы законченный вариант опытов, и теперь до самого ива будете в покое. Вы самый удачный экземпляр опытов и потому будете самым дорогим лотом на аукционе.

Я в шоке смотрела на Мика, в каком смысле «самый удачный эксперимент» и что значит «самый дорогой экземпляр»? Мик же, как сообщил мне это, удалился, и стена закрылась.

И тут я, наконец, догадалась осмотреть себя. Я посмотрела на руки, и это были не мои руки, вернее не руки старухи восьмидесяти с лишним лет. Это были молодые крепкие ручки, я и забыла, когда они были такими тоненькими, изящными и без возрастных пятен. Я подлетела к белой стене, она была из какого-то материала, что в ней можно было хоть и не как в зеркале, но посмотреть на себя. Из стены проглядывался силуэт стройной девушки, да я была лет в шестнадцать такой. Высокая, стройная. Грудь правда больше, чем я помню, да и бёдра более покатые, у меня-то, как говориться ни груди, ни попы не было, вот Люся этим у нас была богата, если бы не шрам на лице от ожога, оставшийся, когда дом, в котором она жила с матерью и младшим братом, загорелся от зажигалки, а те, кто дежурил в ту ночь на той крыше, уснули и проморгали. Тогда почти все умерли, сгорели заживо. Люся смогла спасти братика, а маму нет. Когда она пыталась спасти маму и получила тот шрам на пол лица: горящая балка упала на неё с мамой. Люся ещё смогла выползти, а вот её мама даже не очнулась, так и сгорела. Я нашла её через пару дней после трагедии, она сидела там, на пепелище, с маленьким братом на руках и плакала. Забрала и привела к себе, так мы и остались вместе, а потом к нам присоединились и другие дети, которых мы находили на развалинах и пепелищах.

Я отогнала воспоминания и вновь стала рассматривать себя в отражении в стене. Фигура замечательная, видно на заказ делали, изверги. Волосы пока не понятно какого цвета, стена не передаёт, вижу только, что не мои чёрные, а светлые, лицо тоже толком не смогла рассмотреть, но и бог с ним. Итог: меня омолодили, сделали более выдающейся и сексуальной, лишнего ничего не прирастили, и на том спасибо.

Я прошла к лежанке, легла и снова уплыла в воспоминания. Вот мы с Люсей и Ванюшей, её братиком, отправились в домоуправление, там Люся сказала, из какого она дома, и её прописали с братиком в моём доме, в соседней квартире, выдав новые документы о рождении на неё и на Ваню. И так началась наша новая жизнь. С утра мы получали продукты по карточкам, а затем отправлялись на изучение улиц. Я, как осталась одна, стала почти сразу так делать, а потом и Люся мне стала помогать. Мы шли в те районы, где ночью бомбили, и в разрушенных домах искали то, что могли найти, от нужных нам вещей до продуктов, и тащили домой. Так мы нашли Ирину, девочку шести лет. Она, как и Люся, плакала на развалинах, искала маму. Мы ходили туда каждый день, собирали находки и ждали, когда разберут завалы. Вот так через пять дней Ира узнала в обгоревшем теле свою маму. И мы помогли своей названной сестре похоронить родного человека. После этого, как и Люсю с Ваней, зарегистрировали Иру в домоуправлении, благо свидетельство о рождении Иры мы нашли в завалах её дома. Маме её не повезло, она спала, когда началась бомбёжка, и не успела выскочить. Снаряд упал прямо с той стороны, соседняя квартира и пол квартиры Иры с мамой попали под бомбёжку. А там, где спала Ира, квартира осталась цела, вот там мы и нашли документы Иры. Забрали все вещи и перевезли девочку в мой дом, а там ей выдали квартиру умершей бабули этажом ниже. Странно тогда было, сейчас вон получить квартиру просто невозможно, а тогда, в блокаду, те, кто оставался без жилья, получали квартиры тех, кто умирал в блокаду и считался одиноким. За Ирой мы встретили уже Геворга и Неринэ, брату и сестру армянчиков, их отец работал на заводе и при эвакуации его забрали первым для подготовки места для нового завода, оставив его семью. Они должны были отправиться вторым эшелоном, со станками и оборудованием, но мама их заболела сильно, и их оставили тут до улучшения самочувствия мамы. Однако та не выкарабкалась, умерла, а дети остались одни. Потом обстрел, когда они вышли из убежища, их дома не было, что делать они не знали и жили в разрушенном доме, а потом и мы их встретили и забрали к себе, затем были мальчики соседи. Такая же ситуация почти как у наших армянчиков, мамы и бабушки умерли от голода, а они смогли выжить, но были, как зверьки. Выходили, приодели, накормили и выбили и им жильё. Война она закончится, в этом не было сомнений, а где жить? Потому мы и сели, обдумали с Люсей и Геворгом, как самые старшие, и приняли решение: искать на развалинах свидетельства о рождении детей, схожих нам по возрасту, и идти в дома управления того района и получать жильё. Да, вот такие мы были, детки-мошенники. Жизнь была тогда такая, повзрослеть пришлось быстро. Так у нас у всех было по две квартиры в разных районах Ленинграда, свидетельства на разные имена. Также мы нашли дом в частном секторе и его забрали себе, а потом и трагедия с Геворгом случилась и наша месть. Сожалею ли я о том убийстве? Нет. Не жалею, только мы сделали глупость, забрав золото из дома тёток. Именно из-за него через несколько лет и случится тот случай с пленением Люси, а потом и моим.