Пока город не спит

Глава 1. Первое занятие

Наверное, с понедельника у меня какой-то особый талант – опаздывать сразу на три события подряд и всё равно считать себя организованной. Академическая Москва пахнет холодным кофе и мокрым асфальтом, а я снова бегу по длинному коридору общежития, в одной руке — ноутбук, в другой — телефон с треснутым стеклом. В попытках не столкнуться с соседями постоянно врезаюсь в стены. Лиза машет мне с кухни:

— Ты вообще когда-нибудь успокаиваешься?

Я фыркаю, а внутри всё дёргается — сегодня первое занятие по спецкурсу, я помню своё обещание быть пунктуальной. В реальности же, мне бы кофе испить, а не анализировать медиасреду. Руки дрожат, потому что спала три с половиной часа, и даже, не успела проверить утренние новости.

Общежитие — это постоянная фонограмма чужих жизней: кто-то слушает музыку на колонке, кто-то спорит по телефону с мамой, кто-то уже в который раз пытается открыть банку тушёнки без открывашки...
— shared experience, как говорят наши преподаватели. Мне дружелюбно кивают двое на входе — чем ближе к сессии, тем больше единства.

Я запрыгиваю в электричку метро в последнюю минуту до закрытия дверей и смотрю на свое отражение в мутном стекле. Казалось бы, ничего необычного – тонкая стрелка под глазами, волосы в небрежном хвосте и слегка поношенный рюкзак. Я чудом нахожу место у окна. За стеклом проносится город, и на миг становится так тихо — почти забыла, как дышать, когда просто едешь и молчишь.

Моховая встречает меня моросящим дождём. В здании журфака всегда холоднее, чем снаружи. Атмосфера внутри мигом возвращает в детство — немного пахнет мелом и типографией. Семинары однотипны, но всё равно есть легкий мандраж, когда заходишь в аудиторию, словно в первый раз.
Преподаватель представляется, рассказывает о современном медиапространстве, а я только имитирую интерес и механически записываю темы. Мои мысли скачут: «Что будет на ужин?», «Смогу ли я сдать этот зачет?» и «Реально ли из меня получится журналистка, если я боюсь даже отправить письмо редактору?»

На перерыве зажимаю кружку с автоматным кофе, чтобы согреться, и встречаю взгляд Кирилла — старосты потока. Он стоит у окна, как всегда, серьезный и с книгой под мышкой. Как будто без всяких эмоций, но я замечаю, что он молча улыбается, когда ловит мой взгляд.
— Опять недостаточно кофеина? — спрашивает, и я улыбаюсь в ответ, стараясь выглядеть непроницаемо.
— А у тебя когда-нибудь бывает передозировка от организованности?
— Только по вечерам, — отвечает он и уходит, оставляя после себя легкое головокружение.

Лиза — моя соседка по комнате — с утра активно лайкает свои тиктоки, но к вечеру становится удивительно рассудительной, и ко всему подходит с философской точки зрения. На кухне делимся новостями: она хвастается новым шоппером, я жалуюсь на завал по учебе. Всё это смешивается с абсурдными обсуждениями: кто украл наше молоко и почему у соседей вечно громко играет инди-музыка.

Иногда кажется, что вся эта суета — искусство выживания, где никто ничего на самом деле не контролирует, просто делает вид. За стенкой у кого-то ссора; кажется, расстаются так же громко, как однажды начали свои отношения. Я слушаю голоса в стене и думаю, что мир взрослых как раз такой — громкий, противоречивый и нелогичный.

Перед сном я раскладываю тетради на полу — шефствовать над хаосом мне удается только в параллельной вселенной. Телефон трещит сообщениями: мама волнуется, где я, Лиза просит вынести мусор, преподаватель напоминает о дедлайне. Я гордо объявляю всем, что сегодня «пересобираю себя», а на самом деле просто включаю звук капель дождя на телефоне и прячусь под одеяло.

Всё кажется сложным только до того момента, пока ловишь себя на смехе из-за очередной нелепой ситуации. Я засыпаю под мысль, что, может, в этом и есть рецепт взросления — признавать, что ничего не знаешь и всё равно идти дальше, шаг за шагом, пока не придёт утро и город снова не проснётся вместе со мной.

Глава 2. По-журфаковски

Отмечаюсь в дверях, стараясь не разлить остатки кофе на куртку, и ловлю косые взгляды одногруппников — утро понедельника обычно никто не любит, но кажется, я злостный рекордсмен по взлохмаченным волосам и взгляду, который отрешен от окружающей действительности.
Саша уже обосновался у окна, он привычно рассказывает кто и с кем во «ВКонтакте» – хоть нам и двадцать, привычка сплетничать никогда не выйдет из моды.

— Ты сегодня совсем не опасна, — усмехается он и кивает на мой огромный блокнот. — Вчера дописала креатив или опять вся ночь в ТикТоке зависала?
Я закатываю глаза.
— Какой ТикТок, если тебе очередь на память остаться? Да я тут, чуть не погибла в эпической битве за чайник в общаге, — говорю я и притворяюсь угрюмой, но он смеется, как будто находит каждый мой нервный выпад очаровательным.

В аудитории душно. Лиза присылает мем про выгорание, а потом наклоняется ко мне с серьезным видом:
— Если ты вырубишься, я тебя толкну. Кстати, не забудь — сегодня общагу проверяют, мусор выноси сама!

Я делаю вид, что ужасно возмущена, и на полсекунды забываю о предстоящем дедлайне. Всё равно, ощущение немного уютное: кто-то рядом, держит тебя в поле зрения, даже через сарказм или списки бытовых поручений.

После пары мы с Кириллом идем вместе на факультетский воркшоп. Мне жутко хочется казаться спокойной, но руки предательски мерзнут даже на улице. Кирилл не смотрит в мою сторону, но когда мы остаёмся стоять у кофейного автомата в четвером, он неожиданно вдруг выдает:
— Ты загружаешь себя так, словно боишься остановиться.
Голос у него тихий, почти ленивый.
Я запинаюсь:
— А ты будто ставишь себе будильник на все чувства и шумишь только когда пора действовать.
Он редко улыбается широко, но сейчас уголком губ признает, что попала в цель.
— Могу в следующий раз прислать тебе календарь своих эмоций, если поможет.
— Главное — чтобы не как расписание пар. Я не вынесу ещё одной пятницы, — подхватываю игру.

Общались мы мало, но внутри что-то дрожит — словно нащупала в нём кое-что близкое.
Потом уже смеёмся над тем, что оба забыли купить батарейки для диктофона: "профессионализм по-журфаковски". Вроде ерунда, а ощущение, будто мы давно знаем друг друга. Интрига в каждом обмене фразой: мне становится легко, и в то же время страшно — как быстро можно подпустить к себе человека на настоящую дистанцию?

По вечерам вся наша компания собирается на общей кухне — кто-то режет овощи для салата, кто-то обсуждает новости по центральному ТВ. Весёлый хаос, где каждый отвечает за свою маленькую зону в этом взрослом мире. Лиза спорит с Максимом, почему вокальная кавер-группа круче инди-группы Кирилла. Я просто слушаю, ловлю маленькую радость: здесь, в этой шумной кухне, никто не судит, кто ты и сколько раз сегодня терял себя и находил заново...

Перед сном я лежу на своей кровати и думаю, что взросление — это больше не про правильные поступки, а про честные ошибки. Я впервые за долгое время не боюсь быть скучной, неидеальной, даже не самой быстрой или самой умной. Завтра будет новый день, и, может быть, я скажу Кириллу то, что никогда не решалась сказать.

Иногда мир кажется проще, если изредка позволять себе не бояться — разбивать свои внутренние барьеры, и признаваться, что именно сегодня, вот в этом шуме, я наконец, чувствую себя по-настоящему живой.