Пока моё сердце будет биться

Пролог

- Рус, ну ты чего замер-то?

Мир стоял у своего «Лекса», облокотившись о чёрную бочину тачки, и, сдвинув пальцем очки на кончик носа, сканировал меня непроницаемым взглядом. Как всегда не от мира сего, в своих схемах, расчётах, прогах. Я отвернулся и снова бросил взгляд на только что захлопнувшуюся дверь универа, до сих пор въезжая в то, что сейчас было. Меня тупо отшили. Да, бля, меня сроду никто никогда не отшивал, как себя помнил. Достаточно было всегда одной фирменной кривой улыбки Юсуповых, и всё. Бабы текли, мечтая только о том, как побыстрее запрыгнуть в наши койки, а может и одну, тут как повезёт. А вот пацаны, в случае если вдруг наши дороги хоть каким-то боком пересекались, ссались в штаны от страха. Да и было от чего. Что я, что Мир с семи лет в борьбе. У меня черняк по дзю-до, а он МСМК по муай-тай и весь из себя крутой мэн, с пустотой в газах, комбо, бьющее наповал. Ни у него, ни у меня напряга с бабами не было никогда. Любая, стоило только покоситься в её сторону, лифчик с труселями на лету скидывала. Братья Юсуповы — легенда всех тусовок, мечта всех баб.

А тут! Я просто охренел. Маленькая тощая пигалица за секунду наградила меня комплексом неполноценности. Нет, понятно, титьки у неё зачётные, я на них, считай, и залип, как только её увидел, миниатюрная плотная задница, рука до сих пор горела от того, что я к ней приложился всей пятернёй, волосы ниже этой самой задницы цвета горького шоколада. Они даже пахли этим, будь он неладен, шоколадом, когда девчонка, после того как я шлёпнул ей по заду, остановилась и резко обернулась. Высокий конский хвост с шишкой на конце так нехило прилетел мне в глаз, что я вообще на какой-то миг ориентиры потерял. И вот тут по мне просто проехался карьерный самосвал, раскатывая в ноль. Личико ангела. Грёбанного ангела! Огромные глаза цвета молодой листвы, тонкие дуги бровей, высокие скулы и губы. Твою мать, эти губы, которые я тут же представил там, куда прилила вся кровь, походу даже от башки. Нежного розового цвета, с чётко очерченным луком Купидона, пухлые и большие для такого маленького личика. Полыхнув по мне зелёным пламенем, она криво улыбнулась и тихо спросила:

- Тебе что, руки девать некуда? Ещё раз тронешь, даже хоть посмотришь в мою сторону, разделаю под орех, придурок озабоченный. - Её глаза скользнули ниже. - Ммм, ещё какой озабоченный. Передёргивать не пробовал? Говорят, помогает. С бабами, с таким-то лицом, не обезображенным даже налётом интеллекта, видать, совсем беда. Бедненький. - Вздёрнув брови домиком, малявка медленно подняла руку и легонько потрепала меня по щеке. - Ничего, кто-нибудь тебя пожалеет. Ты главное, личико сделай попроще.

Выдав меня всё это, мелкая нахалка развернулась, поднялась по ступенькам, с видимым усилием открывая тяжелую входную дверь и исчезая в здании универа. Это вот что сейчас было? Бл*, даже слова сказать не успел, а был уже послан в пешее эротическое путешествие, да так, что, боюсь, обратно теперь хрен дорогу найду. И сейчас я стоял и тихо обтекал, охреневая от того, что произошло.

- Нет, ты это видел? - Доставая из кармана пачку сигарет, вытянул одну зубами и подкурил, подходя к брательнику.

- Угу. - Хмыкнул он, оглядывая меня. - Отшили тебя охрененно. Забъёмся? - Он запрокинул голову, выпуская в небо сигаретный дым.

- На кой? - Пожал я плечами. - Ты её видел, там же…

- Видел. - Заржал Мир. - И видел, как ты запал на её сиськи и не только сиски. Личико у неё охрененное. А губки... - Он поднёс пальцы, сложенные щепотью, к губам и причмокнул. - Ты их тоже видел там, где им самое место?

Конец от картины, которая снова возникла в башке, уныло дёрнулся в штанах, настойчиво напоминая мне о том, что тёлки для разгрузки яиц у меня уже не было два дня. А всё почему? Потому что я только вчера прилетел и сразу завалился спать. Восемнадцатичасовой перелёт них*ра не развлечение, даже если ты летишь в суперджете. Естественно, нарисовавшись сегодня в универ, опоздав на первую пару, я даже не дополз до свеженьких первокурсниц, с одной из которых я планировал отрываться этой ночью до утра, а может и до завтрашнего вечера. Тут как карта ляжет. Если тёлка зачётная, почему бы и нет. Если такое себе, то утром под зад коленкой, нежно чмокнув в шею на прощание.

Но даже тут Мир всю малину мне обосрал, отзвонившись полчаса назад и сказав, что ждёт меня на улице. А тут, здрасьте, пожалуйста, меня тупо послали на хер.

- Предлагаешь забиться? - Вздёрнув брови, хмыкнул, уже представляя малявку, скачущую на моём бравом парняхе, а я, схватив её волосы в кулак, целую эти губы, покусываю тонкую шею и маленькие каменные сосочки.

- Угу. - Ухмыльнулся Мир, прекрасно считывая моё состояние, беря меня на горяченьком.

- Срок? - Достал айфон, открывая календарь, отсчитывая дни.

- Неделя на петтинг, месяц на трах с доказательствами.

Запрокинув голову, прищурился. Что-то не так в ней? Что-то свербит где-то внутри, что лезем в какое-то дерьмо и аж пищим, с*ка, от удовольствия.

- Не маловато? - Переводя взгляд на брата, спросил я.

- Ссышь? - Зеркальное отражение морды лица. - Вот так сливаешься, да ладно?

- И не думал. - Пожав плечами, поставил метки в календаре. - Неделя и месяц. Кто первый забьёт гол, тот и выиграл. На что?

- На твой новый гелик. - Вытянув руку ладонью вверх, Мир усмехнулся.

- А если... - Хлопнул его ладонью, закрепляя спор.

- На хер! На гелик, я, считай, что уже выиграл. У тебя от старта уже минус один.

Отталкиваясь спиной от черной бочины, он обошёл машину, открывая водительскую дверь, садясь в тачку.

- Это с какого, мать твою, перепугу. - Открыв дверь, плюхнулся на пассажирское сидение.

- С того самого. Так что... На кону твой гелик, мелкий.

- Иди ты! Если с меня гелик, то с тебя твой харлей.

- Идёт!

- Стандартный пункт... - Затягиваясь и отщёлкивая на тротуар сигарету, уточнил я, чтобы уж по всем правилам.

Осталось только определить один момент, который в этих случаях мы с Миром обсуждали всегда.

Визуал Братья Юсуповы. Дамир

Юсупов Дамир Тимурович, 23 года. Закончил ФИНЭК.

Сын богатых родителей. Красавчик, который не привык к отказам. Старше брата на 15 минут.

Мечта всех девушек.

Циник, очень холодный, наглый. Своего добивается любым путём.

И вот в таком варианте.

Визуал Братья Юсуповы. Руслан

Юсупов Руслан Тимурович. Шестой курс ПСПбГМУ им. И.П. Павлова.

Красавчик, очень умный, впрочем, они с братом одинаково хороши во всём, за что возьмутся. Младше Дамира на 15 минут.

Бесшабашный, весёлый. Любит женщин, они любят его.

и в таком варианте.

Вступление.

Моя новая история будет болючая. Она будет на разрыв, до слёз и вопроса: «Почему?» Потому что в жизни иногда не всё так, как мы хотим. Не всё однозначно, не всё радужно-ванильно. Потому что иногда приходится идти на жертвы и делать вещи, которые не поймёт никто, которые даже мы сами не понимаем, но делаем. Делаем ради кого-то, ради чего-то. И они навсегда останутся нашими скелетами в шкафу, потому что так надо, потому что по-другому никак. Эта история о любви. Такой, какую вы её ещё не видели. Два сердца на троих. Одна любовь и одна тайна.

Вы готовы? Тогда за мной! И поверьте, она не оставит равнодушными никого, потому что это жизнь.

Кусь.

- Мира, ты понимаешь, что делаешь?

Ларка стояла в дверях и сверлила меня глазами.

- Нет, не понимаю. - улыбнулась я, расчёсывая волосы. - Я совершенно не понимаю, что делаю. Я просто знаю, что так надо.

Он ждал меня. Я видела его внедорожник в окно, я знала, зачем я еду, и знала, что случится. Но я была готова к этому.

Все показатели ушли за изолинию. Я понимала, что каждый день может стать последним, что всё, что я сейчас делаю, это попытка надышаться перед смертью. И если я не сделаю этого сейчас, то так никогда и не узнаю, что это такое — любовь мужчины. Как это? Быть вместе, стать одним целым, дышать одним воздухом на двоих.

То, что я уже чувствовала рядом с ним, это было равносильно тому, если бы я стояла у мартеновской печи. Меня выжигало до основания, я сгорала рядом с ним каждую секунду. Что же со мной случится, когда я отдамся ему до конца, не оставляя никаких секретов себе?

Мои руки тряслись, сердце выскакивало из груди, болело, ныло. Я задыхалась. Но шла в этот костёр. Пусть будет, что будет.

- Мира, я прошу тебя, одумайся! - всхлипнула Лариска, вытирая слёзы.

Я подняла голову и встретила её взгляд в зеркале.

- Я люблю его. - прошептала я, закусывая губы.

- Так что ж теперь, умирать ради этого? - рявкнула она, подходя ко мне и присаживаясь рядом со мной на корточки, беря мои ладони в свои руки.

- Да. - тихо сказала я, отворачиваясь к окну.- Ради этого можно умереть. Да только ради этого и можно умереть.

Мира

- Ну что, Мира…

Станислав Борисович встал и отошёл к своему столу, просматривая данные предыдущего обследования, сравнивая их с теми, что сейчас выдавал кардиомонитор. Опять начиналась наша игра. Он мне говорит, что всё нормально, а я делаю вид, что ему верю. Пальцы подрагивали, соскальзывая с маленьких жемчужных пуговичек, которые не хотели попадать в петельки.

- Всё нормально, Станислав Борисович?

Я подняла голову, сдувая чёлку с глаз, выжидательно на него глядя, уже понимая, что в этот раз игры не будет. Что-то не так. Что-то случилось. Слишком напряжённое у него лицо, и как-то уж очень внимательно он изучает заключение ЭХО-КГ.

- Видишь ли в чём дело, Мира… - задумчиво потянул он, садясь за стол, раскладывая вокруг себя ленты ЭКГ, фотографии УЗИ и результаты Холтера.

- Всё настолько плохо? - криво улыбнувшись, села напротив него и отвернулась к окну.

Мне сегодня исполнилось восемнадцать лет, и вместо того, чтобы вместе с друзьями развлекаться, танцевать, да просто сходить с ума, отмечая этот день, радуясь тому, что я закончила школу с золотой медалью, поступила в первый мед, куда мечтала поступить последние три года, я сижу в кабинете заведующего кардиологией в НИИ Алмазова, готовая в этот раз выслушать свой окончательный приговор.

- Боюсь, что да. - Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. - Болезнь прогрессирует гораздо быстрее, чем мы рассчитывали, и назначенное лечение не помогает. Последние данные кардиомонитора показали, что миокард уже практически не переносит нагрузки ни физические, ни психологические. Даже минимальные. Я тебя предупреждал, что сдача ЕГЭ на общих основаниях - плохая идея и до добра не доведёт. И что? Все показатели резко ухудшились, увеличилось количество эпизодов нарушения ритма, стенки миокарда стали ещё тоньше.

- Я умираю? - улыбнулась я, уже зная всё о своём заболевании, свыкшаяся с мыслью о том, что моё время уже поставлено на счётчик.

Что то, что три года назад посчитали «Синдромом разбитого сердца», стало началом тяжелейшей прогрессирующей дилатационной кардиомиопатии. И если ещё год назад даже вопроса о том, что это мой приговор, не стояло, то уже за прошедшие полгода сейчас уже второй раз поднимался вопрос о пересадке сердца, так как лечение не давало никакого результата, в отличие от болезни, которая день за днём одерживала надо мной победу.

- Мирослава, ты знаешь, что это не приговор, что есть методы… - начал врач, зажмуриваясь, сжимая пальцами переносицу.

- Знаю, Станислав Борисович. - улыбнулась я, не отводя взгляд от окна. Так было легче. Не знаю почему, но легче. - Только мы с вами взрослые люди и понимаем, что человеческое сердце в магазине, в отделе «Запчасти» не купишь. Мы уже пробовали, но…

Три месяца назад в два часа ночи в нашей квартире раздался звонок.

С пятнадцати лет, когда я, абсолютно здоровый ребёнок, вдруг потеряла сознание на уроке физкультуры, играя в пионербол, с тех самых пор, когда школьная медсестра делала мне непрямой массаж сердца, которое просто почему-то вдруг остановилось, как и потом, уже в машине кардиореанимации, после электрошока, когда его заводили несколько раз, когда позже на отделении экстренной кардиохирургии, куда меня доставили с подозрением на кардиогенный шок неясного генеза, в первый раз прозвучало слово «кардиомиопатия», все телефоны в квартире были включены всегда. Им нельзя было разряжаться, их нельзя было забывать. Для меня и моих родителей слово «телефон» стало синонимом слов «жизнь» и «надежда».

В ту ночь он прозвучал первый раз. И первый раз мы услышали страшные и дающие мне право на жизнь слова: «Нашли сердце».

Сборы заняли всего пару минут. Всё уже было готово после первого же консилиума, когда мне вынесли вердикт, что в моём случае пересадка донорского сердца - единственный шанс на жизнь.

И уже на операционном столе всё пошло не так. Сердце, доставленное самолётом спецавиации, оказалось непригодным для трансплантации.

Дикое чувство, когда топор, занесённый над твоей головой, вдруг останавливается, на какое-то мгновение позволяя приговорённому поверить в чудо, а потом с ещё большим ускорением начинает опускаться снова.

А мне даже плакать было нельзя. Как и маме, как и папе. Я три года жила куклой из тончайшего фарфора, с которой нельзя было играть, на которую-то, по большому счёту, и дышать-то было нельзя. Никаких физических нагрузок. Никаких сильных эмоций, даже чихать и кашлять было нельзя, не говоря уже о том, чтобы просто простыть. Три года постоянной терапии. Бесконечной. Мои сверстники пили колу и ели картошку фри, а я горстями лопала таблетки, превращаясь в тень самой себя. В пародию на человека. Но именно тогда началась наша игра в счастье. Они улыбались мне, делая вид, что всё хорошо. А я улыбалась им, показывая, что счастлива.

Я краем уха слышала, как кардиохирург успокаивает в коридоре моих родителей, говоря им, что это не конец света. Что всё ещё будет хорошо, но я видела по его глазам, к тому времени я могла определять отчаяние и ложь уже филигранно, как самый лучший менталист, что хорошего уже ничего не будет. И уже тогда для себя решила, всё, что осталось. Все те, ещё не упавшие песчинки в моих часах жизни я буду беречь, проживая так, как считаю нужным. Если мне суждено прожить короткую жизнь, уж пусть тогда она хотя бы будет яркой, а не наполненной отчаянием и ожиданием конца.

Поэтому я настояла на том, чтобы сдавать все экзамены на общих условиях, и мне было плевать, что у дверей класса дежурила реанимационная бригада. Я это сделала, набрав свои заветные 397 баллов, и, получив медаль, поступила, пройдя по баллам, даже не прикладывая справку об инвалидности, на первый курс в мед академию.

- Но ничего не получилось. - мой тихий голос и писк аппарата, закончившего обработку данных.

Медленный звук отрывающейся перфорированной бумаги, как в «Зверополисе» у ленивца. И задумчивое покашливание кардиолога.

Все признаки полного звездеца налицо.

Визуал Миры

Урсуляк Мирослава Евгеньевна, 19 лет. Студентка первого курса ПСПбГМУ им. И.П. Павлова.

Очень нежная, милая девочка, но может быть колючей иголкой и занозой в попе.

Она и есть наша «Девушка за стеклом».

Тяжело больна, нуждается в трансплантации сердца.

Глава 1

Год.

Простое слово, в котором нет ничего такого. Ни болючего, ни страшного, ни весёлого. Я поняла давно, что сами слова ничего из себя не представляют, это просто набор букв, звуков, в которые именно человек вкладывает свой сакральный смысл.

И для меня слово «год» с последнего времени стало просто неподъёмным из-за этого самого смысла, который в него вложили.

Год. 365 дней. Именно столько песчинок осталось в моих часах жизни. Что я успею? По большому счёту НИ-ЧЕ-ГО! Я не стану кардиохирургом и не спасу ни одну детскую жизнь. Я не выйду замуж и не рожу ребёнка, я не спрыгну с парашюта и не поднимусь на Эверест, я никогда не увижу танец шамана на заре в степи тундры и не услышу его горлового пения. Не услышу шорох океанских волн, накатывающих на белый песок. Не прокачусь на мотоцикле, смеясь, раскинув руки, обнимая ветер. Не увижу, как стареют мои родители, как они, улыбаясь, стоят у окна и ждут, что на выходные я приеду к ним с внуками.

Зато я увижу, как за этот год их глаза обесцветятся ещё больше из-за постоянных слёз. А папа поседеет совсем, и сетка глубоких морщин в уголках его глаз станет ещё заметнее, окончательно превращая его из цветущего красивого представительного мужчины в старика. А мама…

Я даже думать об этом не хотела. Не хотела видеть, как они умирают рядом со мной, из последних сил стараясь делать вид, что всё хорошо.

Поэтому неделю назад, выходя из кабинета Станислава Борисовича, я приняла решение. Тяжёлое для меня, но спасительное для них. Я ничего им не скажу. Они не узнают о том, что если мне не найдут сердце, что уже через год моё просто остановится.

Я сидела на скамейке в маленьком сквере, запрокинув голову и глядя на небо. Синее-синее. Удивительно, в Питере такое небо большая редкость. Обычно по нему всегда плывут облака, а сегодня… Бирюзовая бескрайняя гладь, расчерченная следами самолётов. Живи и радуйся. Лето, раскрашенное во все оттенки зелёного, с яркими брызгами роз и гортензий. Город, дышащий в небо ритмом мегаполиса, врезающийся в него крестами церквей и шпилями зданий. И кажется, что вся жизнь впереди, что нужно только разогнаться, раскинуть руки, оттолкнуться от земли. Ветер подхватит тебя, расправит твои крылья, наполняя их силой, и ты взлетишь. Взлетишь так высоко, что всё: боль, страх, отчаяние, останутся там внизу и уже никогда не войдут в твою жизнь. И плевать на всё. Плевать на раскачивающуюся стрелку метронома, безразлично отщелкивающей секунда за секундой. Плевать!

- Плевать!- прошептала я, закрывая глаза, встряхивая волосами.- Я ничего не скажу. Даже нет, я скажу, что всё хорошо, что терапия, наконец, дала долгожданный результат и остановила прогрессирование болезни. Я буду смеяться, буду делать всё, потому что это моё право. Право прожить этот год так, как я считаю нужным! Так, как я хочу! Я не хочу умереть, не зная, что такое счастье, что такое любовь, что такое секс. В конце концов, я сама в праве решать, как мне прожить свою жизнь. Я теперь совершеннолетняя и могу делать, что хочу.

Вечером я сидела на кухне и пила… кофе! Господи, я пила кофе! Это было просто невероятно! Вы пили когда-нибудь кофе?

«Ну конечно же, какие глупости!»- скажете вы, даже не понимая, о чём я говорю!

Вы даже представить себе не можете, какое это счастье — просто пить кофе и смотреть на улицу. А оно со сливочной пенкой, чуть горчит, кусается за кончик языка и оставляет на нёбе такой нежный сливочный вкус.

Мама ещё не пришла с работы, поэтому я включила кофемашину и, закрыв глаза, слушала её мерное гудение, облизываясь, в нетерпении барабаня пальцами по столешнице.

- Чашку кофию я себе бодрящего налью…- пела тихонько я, уже придумывая, что сделаю дальше, как преступник, планирующий своё преступление.

До начала учёбы оставался ещё месяц. Целый месяц! И я хотела не пропустить ни одного дня! Поэтому, достав из холодильника плитку запрещённого молочного шоколада, откусывая его по малюсенькому кусочку, смакуя, блаженствуя и улыбаясь, я листала в телефоне странички «Интересный Питер», отмечая для себя галочками почти всё: катание на воздушном шаре, конные прогулки, посещение страусиной фермы, гонки на автокарах, посещение скалодрома. Мне было интересно всё.

- Мира!

Я настолько увлеклась прожиганием жизни, что даже не услышала стук входной двери. Хотя… Разве её у нас услышишь? От кухни до прихожки длинный коридор, хоть на велосипеде катайся… Кстати!

- Ве-ло-си-пед.- проговаривая слово по слогам, вбивала его в свой список обязательных дел до конца августа.

- Солнышко, ну как ты?

Мама вошла в столовую и втянула носом запах, витающий в воздухе.

- Мира,- она удивлённо вскинула брови, выуживая из моих рук чашку, допивая остатки кофе.- Только не говори мне, что ты пила кофе!- в её голосе звучала обида, словно я предала её, разрушив свой идеальный портрет.- Ты же знаешь, что тебе нельзя…

- Мам,- улыбнулась я, старательно играя в счастье.- Ну что случится от одной малюсенькой чашечки кофе?

- Мира, а вдруг…

Я поджала губы и наклонила голову на бок.

- А давай мы не будем думать про «вдруг», пожалуйста!- молитвенно сложила руки, подняв бровки домиком.- Можно я хотя бы капельку побуду нормальным человеком? Просто человеком?

Мама вздохнула и, поставив чашку в раковину, подошла ко мне, прижимая мою голову к своей груди, гладя меня по волосам тёплой ладонью.

- Конечно можно, детка.- шепнула она, наклоняясь и целуя мою макушку.- Я… Мы просто с папой очень сильно переживаем за тебя.

- Я знаю, мам.- обхватив её руками за пояс, уткнулась в неё носом.- Только давайте вы теперь станете переживать за меня чуть-чуть меньше.- я вздохнула, замирая, как перед прыжком.- Сегодня Станислав Борисович сказал, что… Мама,- голос сорвался, а в груди неприятно заныло.- В общем, терапия дала положительный результат. Он хоть и предупредил, что ещё слишком рано делать выводы, но ведь это уже пусть маленькая, но победа. Мам… ты меня слышишь?

Глава 2

Я чувствовала, что её пальцы, перебирающие мои пряди, затряслись, как грудь тяжело вздрогнула, но не могла поднять голову, которую она прижимала к своему телу.

- Мамочка…

- Детка, я так рада!- Наконец всхлипнула она, отпуская меня и присаживаясь передо мной на корточки, беря мои руки в свои ладони, заглядывая мне в глаза.- Это же просто чудо.

- Только давай мы не будем с тобой плакать. Давай мы будем смеяться и отмечать нашу маленькую победу. Мы так давно ничего не отмечали.

Наклонившись, коснулась носом кончика её носа, продолжая улыбаться, ненавидя себя в душе за своё так необходимое ей враньё.

- И как же мы это отметим?- Её глаза наконец-то улыбались.

В морщинках в уголках глаз больше не пряталось отчаяние, и они перестали быть похожими на паутину, в которой огромным жирным пауком притаилась боль. Мама словно помолодела сразу лет на десять.

- Давай приготовим пиццу и накроем на стол.- Прошептала я, вставая, заставляя подняться её.- А ещё,- отойдя к шкафчикам, наклонилась, выуживая из их недр пакет с мукой, чашу, скалку, яйца,- я хочу попробовать малюсенький,- сложила пальцы утучкой и поднесла к лицу, определяя размер малюсечности,- глоточек шампанского.

- Мира, Станислав Борисович...- Начала мать, делая строго-испуганное лицо.

- А вот Станиславу Борисовичу знать об этом совсем не обязательно.- Улыбнулась я, отмеряя мерным стаканом муку и бухая её в чашу.

Первый вечер, наполненный смехом. Так просто и так невероятно. Мы корчили друг другу рожицы, пели песни, кидались друг в друга мукой, превратив кухню в запорошенный тёплым, пахнущим хлебом снегом, сказочный мир. Мы рисовали на тёмной гранитной столешнице белые картины и снова пили кофе. Правда, у меня и кофе-то этого было как кот наплакал, в основном тёплое молоко, взбитое в плотную белую пенку.

Потом, с таким же настроем, загрузив пиццу в духовой шкаф, мы убирали наведённый нами хаос и накрывали на стол, поглядывая на часы, прислушиваясь к тому, когда хлопнет входная дверь.

Папа пришёл с двумя огромными букетами цветов. Конечно, я сразу поняла, что мама ему уже всё рассказала.

- Девчонки!- Он вошёл в квартиру огромным медведем гризли.- Где вы, мои красавицы?

Я всегда смотрела на него, как на скандинавского бога. Под два метра ростом, с широченными плечами, большими, всегда горячими ладонями. Светловолосый, с рубленными чертами лица и синими глазами. Просто скандинавский бог! Невысокая мама рядом с ним всегда казалась ещё миниатюрнее. Просто Дюймовочка, а я так вообще мелкий клопик. В прошлом чемпион России по вольной борьбе, сейчас один из заместителей министра спорта. Когда со мной всё это произошло, он подключил все связи, поставил на уши всех. Я помню, как меня грузили в спецборт с командой реаниматологов и кардиологов, для того чтобы доставить в немецкую Университетскую клинику Гёте на консультацию, где выставленный мне в Москве диагноз полностью подтвердился. Как и план лечения с рассмотрением вопроса о дальнейшей трансплантации, если болезнь начнёт протекать по самому плохому сценарию, что она и сделала.

Я видела отчаяние и беспомощность, которые появились в его глазах, когда пришло осознание, что иногда ни связи, ни деньги, ни власть не могут ничего изменить. Можно купить все сердца мира, но только Бог даст гарантию, что даже пересаженное сердце не окажется бесполезным или не будет отторгнуто. А сегодня он улыбался. И пусть я солгала, но именно эта ложь подарила им счастье. Как мне подарили его лопающиеся во рту пузырьки шампанского, бьющие газом в нос, и слёзы с кашлем, когда, зажимая рот рукой, я сидела за столом, пытаясь не рассмеяться, стараясь прочувствовать весь спектр чувств и ощущений.

И так целый месяц, каждый день, в тайне от всех я пила жизнь огромными глотками, взахлёб. Уезжая утром, сразу после того, как машина мамы исчезала за углом, я выбегала из дома и прыгала в салон такси. Кронштадт, Выборг, Сестрорецк, Петергоф, Пушкин, Павловск. Новый день, новое место и целый океан впечатлений. Я чувствовала себя почти Конюховым, великим путешественником, открывая для себя каждый день что-то новое. И старалась не обращать внимания на то, что каждый вечер тяжесть в сердце становилась сильнее, что слабость накатывала внезапно, лишая сил, что боль расползалась по всему телу, мешая дышать. Мне было всё равно, я была счастлива и даже не замечала встревоженных взглядов мамы и их перешёптываний с отцом.

Я выходила из душа, вытирая полотенцем мокрые волосы, когда услышала их голоса, несущиеся из кабинета отца. Задержав дыхание, на цыпочках пробежала по коридору, замирая у большой дубовой двери.

- Мне всё это не нравится, Жень.- Тихий голос мамы.- Это ненормально!

- Она счастлива, Ладушка. Ну что может быть в этом плохого.- Спокойный раскатистый голос папы.

- Всё. Мне кажется, нужно позвонить Станиславу Борисовичу. Что-то не так, и она это от нас скрывает.- Дробный стук каблуков по паркету.

Мама всегда, когда нервничала или решала какой-нибудь сложный вопрос, начинала нарезать круги по комнате. Вот как сейчас. Я просто вживую увидела, как она ходит по кабинету отца, грызя ногти.

- Хорошо, родная, я завтра обязательно заеду к нему и поговорю. Только вот скажет ли он что-нибудь. Не забывай, она уже взрослая, и врач может мне ничего не сказать.

- Жень, мне тебя нужно учить? Это наша дочь, и мы имеем право знать, что сейчас происходит и к чему нам готовиться. Мне иногда кажется, — она всхлипнула, — что мы её теряем. Что она прощается с нами.

- Иди ко мне, родная. Я завтра всё сделаю, я тебе обещаю.

Запрокинув голову, чертыхнулась, принимая решение чуть сбавить обороты, чтобы успокоить их, чтобы они мне не смогли помешать.

Зажимая рот ладонью, стараясь удержать рвущиеся рыдания, я шла по коридору в свою комнату, обещая себе, что найду выход и что-нибудь придумаю.

Но моих идей хватило только на то, чтобы записаться на курс живописи и десять занятий китайским языком.

Подарок от коллеги.

А я с подарочком от коллеги!

Огромное спасибо и низкий поклон АрмИи Бога!

Обожаю её! Как вам, мои хорошие? По-моему, классно!!!!

Глава 3

Первое сентября.

Сердце стрекочет, как ненормальное, отдавая тяжестью при каждом шаге, при каждом глубоком вздохе. Девушка за стеклом выходит в новую жизнь. Я вчера сама нагладила белый халат и, заботливо свернув его по всем правилам, чтобы не помялся, убрала в сумку.

- Мира? - мама выглянула из кухни. - Сказать Андрею, чтобы он тебя довёз?

Замерев в прихожке, задумалась. Метро. Толпы людей и высокие риски, что меня сильно толкнут или я начну задыхаться. С водителем безопасно и комфортно. Но… Я хочу побыть немного среди людей, я ещё не надышалась воздухом мегаполиса, который до сих пор пьянил мне голову.

- Нет, мамуль, спасибо. - крикнула я. - Я доберусь сама.

- Будь осторожна.

- Конечно, мам.

Выйдя из дома, остановилась, прикидывая, как быстрее добраться до своей альма матер, и всё-таки выбрала метро. Хоть и придётся делать огромный крюк, но там я выйду у универа и пройду пешочком двести метров, а если поеду наземкой, шансы встать наглухо в пробку на мосту были слишком высоки, чтобы опоздать в первый же день.

Спустившись в подземку, я крутила головой, оглядывая вестибюли с очумевшим видом, как приехавший первый раз в Россию иностранец. Не понимаю тех, кто не любит метро. Это же целый подземный мир со своими законами. Человеческая река, которая не останавливается. А вы задумывались когда-нибудь, что метро напоминает кровеносную систему с сердцами узловых станций и тоннелями артерий и вен? А люди: сотни, тысячи - это кровь, которая течёт по этим подземным сосудам. Уффф. У меня аж волосы зашевелились, а ладошки вспотели, оставляя на чёрных поручнях влажные отпечатки.

Шла по улицам, жмурясь от удовольствия, дыша ритмом города, его силой, и сходила с ума. Кайф! Какой же кайф просто жить, дышать, любить. Хотя с последним у меня пока полный швах. Любовь - сильная эмоция, а я, как бумажная кукла, которых мы с мамой в детстве вырезали и рисовали для них одёжки. Одно неловкое движение - всё, нет головы или руки.

Стоя у расписания, оглядывалась по сторонам, отмечая все ньюансы на лицах студентов. Вот группа первокурсников. Немного замороченные, но восторженно счастливые. Ещё бы! Они это сделали! Первая победа в жизни, начало нового пути. А вон у окна явно девицы со второго курса, которые оглядывают вновь прибывших с неприязнью и сочувствием и явным чувством превосходства. А у третьекурсников - только замороченность и усталые глаза. Ну ещё бы - самый сложный год. Одна фарма что стоит.

В медвузе два критических периода: первый курс, где идёт самый мощный отсев зёрен от плевел, где ты понимаешь, а надо ли оно тебе вообще, уже к концу первого месяца, потея от латыни и зубря кости черепа, теряя сознание в анатомичке. И третий, с фармой. Тут, как говорят все, самая задница. Чистая зубрёжка. А преподы знают все тонкости шпаргального мастерства. Я недавно узнала, что в ВМА есть даже небольшой музей шпаргалок. Вот где верх мастерства русского шпионажа. Высшее, эталонное мастерство.

- Привет. - весёлый голос у самого уха прозвучал настолько неожиданно, что я вздрогнула. - Первый? Лечебка?

Оглянувшись, увидела стоящую рядом девушку. Чуть выше меня, с копной рыжих, даже красных, как медь, волос, завивающихся в крутые пружинки, глаза удивительного, непривычного для рыжиков фиолетового цвета, широким ртом с пухлыми губами и массивной грудью, почти просвечивающей через маечку, слегка прикрытую расстёгнутым белым халатом.

- Угу. - в ответ улыбнулась я.

- А группа какая?

Незнакомка грызла ноготь большого пальца и вертела головой по сторонам, явно кого-то выискивая в толпе студентов.

Оглянувшись, пожала плечами и снова уставилась в расписание.

- Сто третья. - сквозь зубы прошептала я, роясь в сумке в поисках телефона..

- Да ты что! - она хлопнула руками по бёдрам. - Вот ведь повезло! Я тоже оттуда. Ну давай знакомиться,- она протянула мне руку. - Ларка Левашова. Сядем вместе? Ты местная? Я из области, но чтобы не мотаться, родичи мне квартиру сняли в центре, тут недалеко сразу у Петроградки, за Вкусно. Может, после пар ко мне? А если не хочешь, так пошляемся по городу.

- Подожди! - засмеялась я, понимая, что ещё чуть-чуть и просто утону в её вопросах и куче информации.

- Ой, прости! - прикрыв рот рукой, она выпучила на меня глаза и захохотала до икоты. - Вот вечно я нормальных людей пугаю своим словесным поносом. А всё почему? Потому что нервничаю до трясучки. Ты уже слышала?

Она снова оглянулась.

- Нет. - пожала плечами, фотографируя расписание.

- А оно тебе нахрена? - удивлённо вскинула Лариса брови. - На сайте же есть. Да и наверняка наши группу в ВК создадут, и чатов хренову кучу: один для всех, один для ботанов, один для блатных и один на всякий случай. Блиин! Прости. - она скорчила моську и улыбнулась. - Вот опять понесло шалав на блядки. Ой! Охренеть, взорвали баню.

Всё. Все мои внутренние стопкраны отключились, и я рассмеялась. Громко, хватаясь за живот, сгибаясь в три погибели. Пока боль не прострелила от самого сердца, кипятком окатив меня с головы до пят.

- Воды. - прошептала я, хватаясь за стенку, сползая на пол.

Не забываем добавлять книгу в библио, нажимать на кнопку «НРАВИТСЯ» и, конечно, подписываться на автора! Люблю вас. Всегда ваша VV.

Глава 4

- Твою мать! - Подхватив меня под руку, Лариса потащила меня к лестнице и усадила прямо на ступеньки. - Ты чего, подруга, беременная? - Она достала из своего рюкзака бутылку воды и, открутив крышку, ткнула ею мне в губы. - Пей! Это, конечно, полный зашквар - залететь на первом курсе.

Жадно глотая, я постепенно приходила в себя, нервно вспоминая: взяла ли с собой таблетки? Сунув руку в сумку, выдохнула. Маленький органайзер для таблеток лежал в боковом кармашке. Вытащив его, выудила парочку колёс и закинула в рот, запивая большим глотком.

- Понятно. - Протянула Ларка. - Скажешь?

Я мотнула головой и запрокинула голову, закрывая глаза.

- Давай не сейчас. - Голос дрожал, влетая чуть слышным шелестом.

Меня всю трясло от слабости, которая накатывала после каждого приступа. Очень хотелось лечь. Над верхней губой выступили капельки пота, пальцы стали ледяными.

- Хорошо. - Она спокойно откинула с лица рыжее безумие и встала. - Знаешь, что, давай-ка мы с тобой на улицу пойдём. Там в сквере лавочки, ты ляжешь, немного полежишь, а я пока по флудилке университетской пошарюсь. Может, «Синьку» кто продаёт.

- Тебе нужен атлас? - Я медленно встала, цепляясь непослушными пальцами за Ларкины плечи.

- Ну как бы да. - Она вела меня вниз, поддерживая за талию. - Это главная книга, почти Библия всех первокурсников. Как без него анатом сдавать? Новый покупать на кой хер? Стоит как тачка, а нужен на год. А сейчас второкурсники их могут продавать. Тебе нужен?

- Нет. - Через силу улыбнулась я. - Да и тебе тоже не нужен. Я принесу тебе. Новенький, ещё в плёнке, с флешкой и пояснениями.

- Охереть, ну ты даёшь! Это же такие деньжищи.

- У меня их просто целых три штуки. - Вздохнула я, вспоминая, что ещё зимой, когда я озвучила родителям и всему нашему честному семейству своё окончательное решение о том, что буду поступать в первый мед, меня завалили всей атрибутикой прилежного студента-медика. «Синька» в трёх экземплярах, которые, походу, даже из одной стопки взяли в магазине. Плюс один атлас с пометками на полях самого Шумакова, моего кумира. Только одних халатов в шкафу теперь висело штук десять. Тонометры, стетоскопы и неизменный череп какого-то несчастного в коробке, который припёрла баба Люба, папина мама, проработавшая всю жизнь врачом-эндокринологом.

- Блин, слушай, а ты же мне так и не сказала, как тебя зовут? - Вдруг хлопнула она себя по лбу, открывая дверь и вытягивая меня на улицу.

- Мира. - Улыбнулась я. - Мирослава Урсуляк.

- Ну привет, Мира. - Улыбнулась она. - Сейчас полежишь немного, и отпустит.

Мы шли по дорожкам академического сквера. Я постепенно приходила в себя и уже начинала дышать. Не рывками, борясь за каждый глоток воздуха, а спокойно, уже расслабляясь и чувствуя, что приступ отпускает, разжимая свои когти, вцепившиеся в сердце.

- Давай сюда.

Ларка подошла к скамейке и бросила на неё рюкзак, усаживая меня, встревоженно вглядываясь в моё лицо, закусив губы.

Уже через минуту я лежала на спине, положив голову на её рюкзак и глядя в небо, простреливающее синевой сквозь листву старых клёнов, чуть тронутых жёлто-красной акварелью осени.

- Там же скоро лекция. - Тихо шептала я.

- Забей! - Отрубила девушка, откидываясь на спинку скамьи, запрокидывая голову. - Первая лекция ознакомительная. - Махнула она рукой. - Хочешь, прочитаю?

Я хихикнула, когда она выудила из кармана белого халата очки и водрузила их на нос, театрально откашлявшись и сведя брови в одну линию.

- Дорогие студенты. Поздравляю вас от лица всего нашего преподавательского академического коллектива в стенах нашей прославленной академии, из стен которой вышли такие светила отечественной медицины, как бла-бла-бла… Вы выбрали самую трудную профессию, которая требует полной отдачи, она станет для вас всем, кто-то из вас, возможно, станет великим хирургом, а кто-то сделает великое открытие. Кто-то изобретёт лекарство от всех болезней и бла-бла-бла ещё на полчаса.

- Лар! - Засмеялась я. - Кончай! Мне нельзя смеяться.

- Прости. - Она снова зажала рот руками, со страхом бросая на меня взгляд. - Опять прихватило?

- Нет, но может. - Пожав плечами, прикрыла глаза и сделала глубокий вздох.

- Хреново. - Протянула она, снова оглядываясь.

- Ты кого-то ищешь? - Уже не выдержав, спросила я, стараясь привстать и тоже оглянуться.

- Да не то чтобы очень. - Она вдруг покраснела и облизнула губы. - Я, может, и ищу, только меня вот вряд ли. Хотя, чем чёрт не шутит. Мне бы хоть разочек. А у тебя уже было?

- Что? - Я вообще потеряла нить разговора и, хоть убей, не понимала, о чём Лариска сейчас говорит.

- Как что? - Выпучила глаза. - Секс, конечно. Хотя о чём я спрашиваю. Ты такая конфетка и маленькая совсем, просто мечта любого мужика. Конечно, у тебя было. А я... - Она вздохнула и пнула ногой камень. - Был один придурок... Ладно, даже не один, но... - Она опять запрокинула голову и сдула с глаз пляшущие рыжие пружинки. - Это и сексом не назовёшь. Так, липкая возня под одеялом. А так хочется попробовать, как это по-настоящему. Вот до всех этих фейерверков, как в книжках. Девчонки-второкурсницы, ну те, которые у окна стояли, - она махнула головой в сторону главного корпуса, - сказали, что он уже приехал. Но я его пока не видела, хотя... - Она опустила голову и посмотрела на сплетённые пальцы, лежащие на коленях. - Даже тачку его не видно. Может, выбрал уже себе кого и уехал. Обидно до зелёных соплей. Я так надеялась, что он хотя бы на меня посмотрит. А так даже шанса не было. Чёрт!

- Да кто он-то? - Взвыла я, уже сходя с ума от любопытства.

- Как кто? Юсупов, конечно.

- И кто он? Профессор? Доцент? Что он ведёт? - Всё, логическая нить потеряна, цепочка разорвана, и я кажусь сама себе полной идиоткой, когда Ларка замерла и медленно повернула голову, открыв рот, уставившись на меня во все глаза.

- Профессор? - Выдохнула девушка. - Ну, можно и так сказать. - Хихикнула она. - Он не просто профессор. Он академик секса. Руслан Юсупов. Первый красавец универа. Мечта всех баб от первокурсниц до преподов. Ходячий секс в живом виде. Говорят, что он может трахаться всю ночь, а у некоторых после этого даже в глазах двоиться. Я слышала, как одна тёлка так и написала потом в телеге, что он дьявол. Проснулась, а их двое. Потом только до неё дошло, что это зеркало.

Глава 5

А вот интересно, может быть такое, чтобы всё везде осталось прежним, даже листва нигде не шелохнулась, а под твоими ногами только что пронеслось землетрясение баллов так сто, а может и тысяча, а потом почему-то наступил полный штиль. Как молния и выжженная земля.

Именно это произошло со мной на какое-то мгновение. Как будто сначала всё смело, а потом ты понимаешь, что нет… Показалось.

Конечно, мужчина, который стоял рядом со мной, на которого я смотрела, был красив, как Люцифер. У меня даже ладошки вспотели. Высокий, огромный, не такой, как папка, но где-то рядом. Тёмная загоревшая кожа, и загар явно не из солярия, а самый что ни на есть океанический, полученный где-нибудь на Мальдивах или этой Боре-Боре, как говорит моя мама. Чёрные, чуть вьющиеся волосы, падающие на глаза. Ох уж эти глаза, цвета тёмной безлунной ночи, что даже зрачок теряется в радужке, лёгкая, но не неряшливая, а даже брутальная небритость. Хотя, признаться честно, терпеть ненавижу небритых мужиков! И губы. Слишком мягкие для рубленного лица, к которым так хотелось прикоснуться пальцами, и даже не только пальцами.

Да, меня повело, но всего лишь на мгновенье. А потом отпустило так же внезапно, как и накрыло. Холодный, какой-то плотоядный взгляд и циничная ухмылка. Всё, бабочки сдохли, даже не успев вылупиться. Типичный альфа-самец, не больше. Скорее всего, тупой, как пробка, и его единственное достоинство — смазливая мордаха и прущий через край тестостерон. Прости, альфач, но нам не по пути.

- Тебе что, руки девать некуда? — криво улыбнувшись, бросила я, оглядывая его ледяным взглядом. Не люблю, когда меня трогают без лишней надобности. — Ещё раз тронешь, даже хоть посмотришь в мою сторону, разделаю под орех, придурок озабоченный. — Глаза скользнули ниже. А вот и тестостероновый бугор, который ничто было не в силах скрыть. По ходу, у мальчика беда. Сперматоксикоз налицо. — Ммм, ещё какой озабоченный. Передёргивать не пробовал? — и откуда из меня всё это лезет. Я же приличная девочка. Но выбесил. Просто до искр выбесил, придурок! — Говорят, помогает. С бабами, с таким-то лицом, не обезображенным даже налётом интеллекта, видать, совсем беда. Бедненький. — Подняв бровь, медленно подняла руку и легонько потрепала его по щеке, как нашкодившего щенка. — Ничего, кто-нибудь тебя пожалеет. Ты главное, личико сделай попроще.

М-да-а-а… Только ради того, чтобы увидеть этот ошарашено-ошалевший взгляд, стоило сбить с этого недомачо спесь. Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, глядя на то, как изменилось его лицо. Но уже через секунду мне было не до смеха. Когда я уже шла к универу, я почувствовала взгляд. Такой неправильный. Словно меня разглядывали, как молекулу под микроскопом. И я знала точно, что это не самовлюблённый индюк, которого я только что бортанула. Это был кто-то другой, тот, кто смотрел на меня, как на собственность.

Меня просто в жар кинуло. Сердце в груди затрепыхалось раненой птичкой от дозы адреналина, шарахнувшей в кровь. И если бы не таблетки, принятые мной не так давно, боюсь, что для меня сегодняшний первый день в универе закончился бы, так и не начавшись. Мне так сильно хотелось оглянуться. Чтобы увидеть. Кому там жить расхотелось, но я боялась этого до оторопи. Смешно. Я не боялась умереть, а оглянуться боялась. Я заставляла себя идти вперед, выпрямив спину и задрав нос вверх. Только бы не оглянуться. Потому что взгляд продолжал прожигать мне спину. И я бы даже не удивилась, если бы вечером, много позже в душе, увидела там волдырь от ожога.

Я еле открыла тяжёлую дверь, почти вползая в универ, а потом стояла около колонны, ухватившись за неё руками, пытаясь отдышаться.

- Мир, ты чего? — Ларка материализовалась рядом со мной, как чёрт из табакерки. — Совсем хреново? Может, домой пойдёшь?

- Нет, нет. — залепетала я, вытирая капельки пота над губой. — Я сейчас немного постою, совсем чуть-чуть, и меня отпустит. Так бывает. Просто слишком много впечатлений от одного дня. Я к такому не привыкла. — Через силу улыбнулась, до сих пор ёжась от непривычного чувства. — Там ещё какой-то придурок…

- Придурок? — подняла бровь Ларка. — Ты что, уже с кем-то познакомилась?

- С кем? — криво улыбнулась, вспоминая то, что произошло на улице. — Отбытый на всю голову качок, который считает, что раз он весь такой раззвездатый, то я ему уже и в штаны залезть должна, чтобы…

- Стоп, стоп, стоп… — Ларка вытянула шею, поглядывая на дверь. — Раззвездатый качок? Красивый как грех?

- Ну не знаю. — пожала плечами, наконец приходя в себя. — На меня он впечатления не произвёл.

- Покажи мне его!

Литмоб «Исцеление любовью»

Полина Ракитина.

https://litnet.com/shrt/LlSx

Глава 6

Вцепившись в мою руку, Лариска потянула меня к окну. Где он?

Она даже на носочки привстала, чтобы лучше видеть, разглядывая группки студентов, кучкующихся на улице.

Оглядев внимательно улицу, я вздохнула, понимая, что нахала уже и след простыл.

- Ну? Где? - закусив губы, Ларка чуть не прыгала от любопытства.

- Нет его. - пожала плечами. - Наверное, пошёл туда, куда я его послала.

- А куда ты его послала?

По ходу, подруга даже не поняла, о чём я ей сказала, выглядывая того придурка, она даже меня не слышала.

- Передёрнуть. - спокойным голосом, разворачиваясь спиной к окну, упираясь в подоконник попой, сказала я.

- Передёрнуть... - задумчиво потянула она. - Передёрнуть, это, конечно, не плохо. Смотря, что передёр…

По её лицу я сразу поняла, что смысл того, что я ей сказала, наконец до неё дошёл. Она открыла рот и стала шумно заглатывать воздух, шевеля губами.

- Что ты сказала? - заикаясь, выдавила она, наконец отлипая от созерцания улицы и оборачиваясь ко мне.

- Я сказала, чтобы он передёрнул. - чеканя каждое слово, абсолютно уверено повторила я.

- Очешуеть!

Её вид был до того чумной, что я засмеялась. Ну подумаешь, послала нахала. Причём, если уж по-честному, я ведь даже прилично его послала. Хотя многие мои родные думают, что я даже ругаюсь ямбом или хореем, это далеко не так. Словарь русского мата за всё время нахождения в больницах я выучила филигранно, на круглую пятёрку, и могу ругаться так, что даже грузчики покраснеют. Но я всё-таки девочка из приличной интеллигентной семьи и не позволяю себе вести себя, как базарная торговка, если уж совсем не прижмёт. Так что будем считать, что послала я его очень даже культурно.

- А что такого? Какого нужно было меня за задницу хватать!

- За что? - она схватила меня за руку и развернула к себе спиной. - А ну покажи!

- За попу! - хихикнув, ткнула пальцем в свои булки, не понимая, что она там ожидает увидеть.

- Обалдеть! - она коснулась ладонью моей задницы и протяжно вздохнула. - Просто с ума спрыгнуть. Вот ведь везёт некоторым. А я сразу сказала, что они клюют на таких Дюймовочек, как ты. Их, кобелин этих, просто прёт от этого. А я... - она пожала плечами, пристально оглядывая мои булки. - Правда вот посмотришь, даже если очень присмотришься... - она наклонила голову на бок и приложила палец к губам. - Вроде как и не видно ничего...

Она что, сейчас серьёзно? Я почти до хруста вывернула шею, глядя на её задумчивую моську.

- А что должно быть видно? - скосив глаза вниз, оглядела свою задницу в поисках каких бы то ни было следов. Задница как задница. Ничего примечательного. Немного тощая, конечно, на мой вкус, но уж какая есть. При моём цыплячьем аппетите и постоянных таблетосах, слава богу, хоть это выросло.

- Ну я не знаю... - потянула она, запрыгивая попой на подоконник. - Слуушай, в следующую пятницу будет вечеринка в общаге по поводу начала учебного года, сказали, что Юсупов там нарисуется, как пить дать. Ты пойдёшь?

- Зачем? Чтобы весь праздник испортить приездом скорой? - пожав плечами, выудила телефон, который пиликнул. Пора снова пить таблетки. Они все у меня расписаны по часам, но сейчас с увеличенными нагрузками моему моторчику этого явно не хватает.

А встреча с придурком добавила пузырьков шампанского в мою нервную систему, заадреналинив её к чертям. Через пару недель очередная консультация у Амлазова, а я приду такая расписная матрёшка с показателями ниже плинтуса и загремлю сразу на госпитализации недели на две-три. Класс!

Всё через одно место.

- А поехали ко мне. - вдруг сказала я Ларке, сама от себя не ожидая.

Родители сегодня должны были вечером уехать в Мариинку на «Лебединое озеро», а я отказалась. Только лебедей мне сейчас не хватало! И так на душе поганенько, и ещё эта птичья байда. Нет, я очень даже всё это любила, но не сейчас. Сейчас хотелось просто посидеть дома и посмотреть какой-нибудь мульт.

- К тебе? А это куда? - Ларка снова печально взглянула в окно.

- На Крестовский. Хочешь на метро, хочешь такси вызовем.

Глянув на часы, она пожевала губу.

- Я тебе сразу и атлас отдам.

Чистой воды подкуп, но мне нужна была дома хоть одна живая душа. Я устала быть всё время одна. Никому не нужная обуза. Надоело!

- Замётано! - спрыгнув с подоконника, Лариска протянула мне руку, скрепляя данное слово.

Мы еле высидели до конца лекций, а потом, хихикая, обсуждая одногруппников, ждали такси. Ехать домой в метро не хотелось по одной простой причине. Я задержалась, а органайзер был пуст. Если через полчаса я не выпью свои таблетосы, может начаться очередное светопредставление. Уже по дороге мы заказали в доставке пиццу и колу. Конечно, дома полный холодильник, но трескать котлеты с пюре было уж как-то совсем ни в какие ворота.

- Очуметь! - ты тут живёшь?

Наш дом был оцеплен по периметру постами охраны. Важные люди и всё такое. Просто так, мне иногда казалось, сюда даже воробьи не залетали. У всех требовали пропуск. Все жильцы передвигались исключительно на своих дорогущих авто, обязательно класса люкс. Будто было негласно объявлено соревнование: «У кого круче тачка». Только моему отцу было глубоко на это начхать. Я до сих пор помню, как он пригнал в супер-пуперный подземный гараж дедовскую «Ниву». У охранников чуть глаза на лоб не повылазили. Но с моим папой спорить — это опасное занятие. Поэтому, взяв под козырёк, ему даже вопросов лишних никто не задавал, кроме старого дворника Серафимыча, которого боялись все по неизвестной для меня причине. Только он, хлопнув ладонью по капоту и затянувшись беломориной, и где он их только брал? - прогундел в рыжую бороду:

- Классный аппарат, Афанасич.

На что мой папулек расплылся в пацанячьей улыбке.

- Покопаемся? - подмигнул он дворнику.

- А то! - ухмыльнулся тот, подмигивая. - Пиво с меня, вобла с тебя. И до понедельника пусть весь мир подождёт.

Глава 7

- Мииир! Ну не будь ты занудой!- ныла Ларка, прыгая вокруг меня, прижимая к груди тяжелейший атлас.

- И не собираюсь.- Глянув в телефон, срисовала номер аудитории и закусила губу, стоя в длинном академическом коридоре, не соображая, в какую сторону мне топать.

- Серьёзно? Ты серьёзно?- взвизгнула она, заставив меня поморщиться.- Я знала, что ты настоящая подруга.

- Угу.- задумчиво потянула я, стуча пальцами по губам, даже не слыша, что Ларка чирикает.

Из кабинета напротив выскочила девушка, взъерошенная, как воробей, и, глянув на нас перепуганными глазищами, выдохнула:

- Ну, скажу я вам… Это полный зашквар! Сдать этот грёбаный зачёт просто нереально. Нафталин сегодня в ударе. Всех валит.

Я икнула, чуть не выронив телефон.

- Вы на зачёт?- поправив очки, незнакомка, поджав губы и прищурив глаза, оглядела нас. - Какой курс?

- Первый.- заикаясь, выдавила я.

- Ааа.- разочарование, отразившееся на её лице, вызвало улыбку. - Тогда живите пока, счастливицы. Первый курс — самый лайтовый. Главное тут не накосячить и не нажить себе врагов среди преподов. А то встречаются, - она махнула головой в сторону аудитории, из которой только что вывалилась, - вот такие экземпляры, как Нафталиныч, и всё, пиши-пропало! Я и не была-то всего на паре лекций, а он до сих пор помнит:

- Ну что, Митрофанова, самая умная? Всё знаешь лучше профессора?- надтреснутым писклявым голосом рявкнула она. - И понеслось! Пока не завалит, не успокоится! А всё почему? Ненавидит он меня! Ладно, полетела я. А то мне ещё домой заскочить надо, мальца покормить!

Она уже развернулась, обрушив на нас кучу информации, из которой было вроде и как всё ясно, но ни черта не понятно.

- Стой!- крикнула я, хватая её за руку. - А где триста седьмая аудитория?

Она остановилась и задумалась.

- А что там?

- СНО по кардиологии.

- Ааа, так это вам в соседний корпус.- потянула она и тут же усмехнулась. - Чего-то вы припозднились, там уже, наверно, все первокурсницы тусуются.

Бросив эту загадочную фразу, она развернулась и почти бегом спустилась по лестнице.

- На кой хрен тебе это СНО?- бурчала Ларка, пока мы спускались на первый этаж, выходили из главного корпуса и топали через скверик в соседнее здание. - Давай в торговый рванём? Это у тебя полный шкаф тряпья, а у меня: шапка да шубка, вот и весь мишутка.

- Сейчас позанимаемся и рванём куда-нибудь обязательно, - закусывая губы, отбрёхивалась я, вглядываясь в таблички на дверях.

Вырулив из-за угла, встала как вкопанная. У дверей вдоль стены стояли девчонки, вырядившиеся, как на показ мод. Если бы не белые халаты, надетые на всех поголовно, я бы подумала, что тут кастинг. Несколько девиц сидели на подоконниках, подкрашивая губы и пудря носики.

- Этта чо?- выдохнула Ларка, хватая меня за руку.

- Не знаю.- замахала я головой, надеясь проскользнуть через эту толпу и не задохнуться от удушающего запаха парфюма, но уже подходя ближе, поняла, что это фиг получится, потому что, исходя из цифр на дверной табличке, это была именно та самая аудитория.

- Позвольте!- пытаясь протиснуться мимо девиц, я пёрла к дверям бульдозером. - Можно пройти!

- Куда прёшь?- неслось со всех сторон. - Тебе что, больше всех надо? Становись в конец очереди!

- А ну, курицы!- рявкнула Ларка. - Чего раскудахтались? Или проходите, или не мешайте людям учиться!

Схватив меня за руку, она просто протащила меня на буксире через весь этот цветник и, толкнув дверь, впихнула в кабинет.

- Здрассте. - выдохнула я, прижимая к груди сумку.

- Фамилия? - маленький жилистый мужчина лет под сорок, сидящий за кафедрой, взглянул на меня поверх очков.

- Урсуляк. - пролепетала я. - Первый курс, сто тринадцатая группа. И Левашова, тоже сто тринадцатая.

- Угу. Есть такие. Проходите, девушки, и на будущее просьба не опаздывать.

Я поднималась по ступенькам, стараясь даже не дышать, чтобы не нарушить царящую в амфитеатре тишину, глядя перед собой, когда вдруг большая теплая ладонь обхватила меня за запястье. Я услышала свистящий вздох за своей спиной и хриплый шёпот:

- Обалдеть!

- Давай, дуй ко мне. Тут свободно.

Бархатистый низкий, чувственно-ласкающий голос и легкий запах бергамота и амбры ударил в нос. Я медленно подняла глаза и…

Литмоб «Исцеление любовью»

Полина Ракитина.

https://litnet.com/shrt/0BGd

Глава 8

Охренеть! Это вот сейчас серьёзно? Я чуть не задохнулась от возмущения, увидев нахала, который в первый же день прошёлся по моим булкам.

— Я за тебя счастлива! — глядя в бесстыжие черные пропасти, прошипела я сквозь зубы, вырывая свою руку из его лапищи.

- Не мороси, цыпа. - Он резко наклонился вперёд и, обхватив меня за талию, просто усадил к себе на колени, тут же по-хозяйски положив руку мне на бедро и, о мой бог, зарываясь носом в мои волосы. - Шоколадка. - Прошипел он, поднимая руку, проводя пальцами по моей шее и откидывая на мою грудь волосы, стянутые, как обычно, в конский хвост. - Охерительно пахнешь. - Прошептал он, касаясь губами моего уха. - Как насчёт того, чтобы...

- Руслан Тимурович, мы вам не мешаем? - Голос профессора разнёсся по аудитории, и я сжалась от стыда, с ужасом глядя на Лерку, которая стояла с открытым ртом на одном месте, как гвоздями приколоченная, и лишь хватала воздух этим самым ртом.

- Извините, Андрей Михайлович, этого больше не повторится.- Ухмыляясь, крикнул придурок, приподнимая меня и сажая рядом с собой, не забыв при этом ещё раз облапать мою задницу.

Сцепив зубы и почувствовав свободу, я тут же попыталась отсесть от нахала как можно дальше. Но, как только я попыталась приподнять попу от стула, как он тут же обхватил меня за плечи, подтягивая к себе ещё ближе, наклоняясь ко мне, проводя кончиком носа по линии скулы.

- Цыпа, как насчёт того, чтобы после этой мути забуриться ко мне до утра?- Хриплым шёпотом, на выдохе, и сердечко стопорнулось, словно он сжал его в своей лапище.

Я видела, как Лfрка, наконец придя в себя, прижала руку к груди и, поднявшись чуть выше, села сразу за моей спиной, прожигая меня глазами, но я даже повернуться не могла.

- Ну так что, сладкая?

- Руки убрал!- Сквозь зубы прошипела я, пытаясь услышать хоть что-то из того, что говорил профессор, ёжась от взглядов, которые бросали на меня все девицы, сидящие в аудитории.

- Ммм, какая серьёзная цыпа. - Прищурив глаза, он окинул меня взглядом, наклоняясь, касаясь пальцами моего уха, обводя его по кругу. - Сладкая. - Хрипло прошептал он, касаясь губами нежной кожи за ухом.- Так и хочется попробовать.

Он что? Что он сейчас сделал? Я выпучила глаза, даже вздохнуть не смея. Язык наглой сволочи просто обвёл ушную раковину и, матерь божья!, залез мне прямо в ухо, вызывая щекотку аж до трясучки.

- Прекрати!- Простонала я, закрывая глаза, изо всех сил закусывая губы, лишь бы не рассмеяться.

Тело потряхивало мелкой дрожью, щёки горели, словно на них кислоту плеснули. А сердце… Оно, походу, вообще находилось в своей стратосфере, слетая со своей орбиты, сбиваясь с ритма, сдавливая грудь огненным обручем.

- Телефончик дашь?- Прекратив практически насиловать моё ухо, выдохнул незнакомец.

- Не имею правила раздавать свой телефон кому попало.

Чуть повернув голову, рвано сглотнула, поняв, что губы мужчины оказались совсем рядом с моими. Рядом? Да мы чуть не целовались с ним.

- Я не кто попало, конфетка. Бог мой, от кривой улыбочки альфача меня прошибло горячечным потом.- Я твой парень.

- Мечтай.

Вдох-выдох.

Мозги с такой скоростью превращались в патоку, что становилось страшно. Я просто на своих же глазах превращалась в текущую на мужика идиотку. Текущую? Сдвинув бёдра, мысленно застонала. Да, так и есть, текущую.

- Да отвали ты от меня наконец!- Уперевшись руками в каменную грудь, вздрогнула.

Итак, миф о мужских кубиках только что развеялся за секунду. Они существуют, и напрягать пресс для этого совсем не обязательно. Миф номер два: это на самом деле жутко заводит, потому что стоило мне только к ним прикоснуться, и заметьте, через рубашку, как сердце тут же сделало довольно-таки болезненный кульбит.

- Телефон, зайка.- Голосом Люцифера, змия из Эдемского сада, он совращал мою душу, потому что предательское тело уже совратилось.

Литмоб «Исцеление любовью»

Серафима Пор де Бра.

https://litnet.com/shrt/5mAZ

Глава 9

- Да чтоб тебя. - Мне просто было жизненно необходимо, чтобы этот зверь отвязался от меня. - Давай телефон. - Протянула руку и пошевелила пальцами.

Новенький навороченный айфон лёг в мою ладонь.

- Сто десять, восемьсот один, - окидывая меня взглядом, заправляя выбившиеся пряди, хриплым шёпотом прошептал он.

- Тривиальненько, - хмыкнула, набирая код, в голове прокручивая гороскоп. А! Ну так тут всё понятно, ни дать ни взять зверюга-альфач, самовлюблённый эгоист до мозга костей, полигамный самец. Быстро вбив свой телефон, протянула девайс хозяину. - Всё, счастлив? Руку убрал.

Я тут же выдохнула и пересела от него как можно дальше, до сих пор чувствуя в носу запах его туалетной воды. Обернувшись, махнула Ларке, которая, пожав плечами, подняла свой телефон.

Быстро выудила свой.

«Пересядешь?» - закусив губу, тыкнула в экран пальцем, отправляя сообщение.

«На кой? Потом Вершинин стружку снимет, фиг у него зачет сдадим. До конца осталось полчаса. Он в первый раз не будет долго держать».

Телефон мигнул. Сообщение с неизвестного номера.

«Конфетка, так как насчет того, чтобы прокатиться потом ко мне? Обещаю, руками трогать не буду».

Щёки полыхнули по-новой. Наклонив голову ещё ниже, улыбнулась и скосила глаза в сторону нахала.

«А чем будешь трогать?»

И только когда я уже отправила ему эту непристойность, меня, как обухом по голове шарахнуло. Ну вот на кой я это сделала? Быстро нажав отмену, тут же услышала тихий смешок и движение совсем рядом.

- Конфетка, если ты будешь послушной девочкой, я тебя потрогаю всем. Каждый сантиметр твоего тела буду трогать. Всю ночь. По-всякому.

Я сидела, вытянувшись в струнку, с абсолютно прямой спиной, замерев, уставившись в одну, только мне видимую точку, как сурикат. Мой мозг в секунду отключился, он просто потерялся, тупо вышел из чата, а я зависла.

«Трогать по-всякому. Я буду трогать тебя по-всякому. Всю ночь. Послушная девочка».

Вжух! Как на репиде, бесконечно, переворачивая внутри всё. Я сидела, как дура, и вообще не понимала, что со мной происходит, а в голове… Господи, да отключите вы это пошлое, развратное кино, которое крутилось безостановочно, от которого мои ладошки взмокли, а сердце тяжёлыми, болезненными ударами раскачивало кровь.

- Можно мне выйти! - крикнула я, понимая, что ещё чуть-чуть и просто потеряю сознание.

- Да, конечно, если это важнее пороков сердца, которые мы сейчас обсуждаем, то... - начал профессор.

- Это гораздо важнее, - прошептала я, подскакивая со своего места, хватая сумку, вылетая из аудитории и тут же стекая по стенке.

- Охренеть! - возбуждённый голос Ларки уже как через вату. - Это что было? Ты с ним знакома и молчала? Мира! Мира!

Перед глазами всё плывёт. Единственное, что я успела прошептать, прежде чем грохнуться в обморок:

- Таблетки... Розовые... Под язык.

Тьма обступила меня со всех сторон. Ларкин бубнёж стал совсем тихий. И я уже не чувствовала ни её ладоней, хлопающих меня по щекам, ни того, как она тащила меня по коридору, как распахивала окно и засовывала в рот таблетки.

- Давай же, Мирка! Ну ты чего, реально отъехать что ли собралась от счастья? - всхлипывала она, когда сознание всё же начало проясняться. - Не пугая меня так. Да ни один придурок, даже такой красивый, не стоит наших слёз. Миир!

Что-то мокрое касалось моего лица, разгоняя липкий туман бессознанки.

Я открыла глаза и уставилась на взволнованное лицо подруги. Она сидела на полу, а моя голова лежала на её коленях. Ларка всхлипывала, размазывая по щекам слёзы.

- Ты чего? - голос дрожал и уходил в писк.

- Не смей меня так больше пугать, дура-дурацкая! - сквозь слезы улыбнулась Лариска. - Я чуть не обосралась от страха. Чувствуешь? - она помахала перед носом рукой. - До сих пор попахивает?

- Не преувеличивай, - хихикнула я через силу, приподнимаясь, разворачиваясь и садясь рядом с нею, облокачиваясь спиной о стену. - Всего лишь маленький приступ.

- Маленький? - Выпучила она глаза, уставившись на меня.

- Угу. - Улыбнувшись, повернулась к ней, протягивая руку ладонью вверх. - Совсем малипусенький. Просто перенервничала.

- Ну если это малипусенький, - развела Ларка руками, - тогда я Мария-Антуанетта.

Представив Лариску в парике с военным фрегатом в волосах, засмеялась. Она взглянула на меня и расхохоталась следом, хватаясь за живот, заваливаясь на моё плечо.

Мы сидели и ржали, как две дуры, пока тёмная тень не надвинулась на нас. Он присел напротив меня, и я икнула. Ларка тихо всхлипнула, выдохнув пригушённым голосом:

- Твою мать, он настоящий.

А я просто сидела жопкой на полу, подтянув коленки к груди, и смотрела на него, чуть наклонив голову и прикусив губы. Пока он не вздохнул, протянул руку, провёл ею по моим волосам и не спросил:

- Как тебя зовут, конфетка?

Литмоб «Исцеление любовью»

Эльза Ярс.

https://litnet.com/shrt/2DFF

Глава 10

- Слушай, - отводя его руку от своего лица, буркнула я. - Ну чего ты ко мне привязался, а? Зайчик, оглянись. Видишь, сколько тётенек хотят с тобой познакомиться? - Кивнула в сторону замерших вокруг нас девиц чуть ли не всех цветов и мастей, причём ни одна из них даже не дёрнулась, когда я молча загибалась в коридоре. - А ты прилип к моей заднице, как банный лист. Иди попасись на свободной полянке.

Ларка всхлипнула, зажимая рот руками.

Он криво улыбнулся. Чёрт! Ох уж эта улыбочка, от которой всё внутри задрожало.

- Не скажешь, значит? - закусывая верхнюю губу, спросил он. - Жаль, хотя к твоей заднице я бы прилип… Губами. - Наклонившись, шепнул он мне в самое ухо.

А у меня аж пальчики свело, так вдруг захотелось провести подушечками по этим самым губам, которые бы… Уфф… К заднице… Ларка поддала мне локтем в бок, и я поморщилась.

- Давай так, - сдувая выбившиеся пряди с глаз, отмирая и снова выходя на орбиту, сдалась я. - Я говорю тебе имя, а ты исчезаешь. Договорились?

- Даже так? - хмыкнул он.

Вокруг нас стояла такая звенящая тишина, пронизанная напряжением, что казалось, даже мелькают белые искры коротких замыканий. Все прислушивались к нам, ловили каждое слово.

- Именно так. - Кивнув головой, медленно поднялась, опираясь рукой о стену. Но, чёрт, как только я встала, голова закружилась, и меня мотыльнуло вперёд. Ну всё! Пол приближался настолько быстро, что я просто закрыла глаза, протягивая вперёд руки, в ту же секунду утыкаясь носом в мужскую грудь, задыхаясь от невероятного запаха, от которого меня закружило ещё больше.

Горячие ладони гладили меня по спине, успокаивая, а я просто тонула в новых ощущениях, не понимая, это что, любовь? Вот так? С первого взгляда? Да ну, бред какой-то.

- Отпусти меня! - Упираясь в него ладошками, чувствовала, как под ними бьётся его сердце. Сильными тяжёлыми толчками. Бух. Бух. Бух. И моё-то, господи, поглядите на него! Тоже радостно подстраивалось под этот ритм, уже бабахая, как ненормальное, сбиваясь со своего чёткого ритма.

- Конфетка, ну не съем же я тебя, в самом деле. - Тихий шёпот возле самого уха, от которого мне ещё хуже, если это вообще возможно.

- Пожалуйста!

- Слушай, Юсупов, - Ларкин голос прозвучал настолько неожиданно, что я всхлипнула от радости и от удивления, услышав в нём злость. - Отвалил бы ты от неё, а? Ну тебе же ясно сказали: звездуй мальчик в огород. Больше поиздеваться не над кем? Вот у рыжей уже и ноги слиплись от желания. Давай, крути педали, пока не дали!

Она ловко выудила меня из его лапищ, бурча под нос что-то про альфачей со сперматоксикозом и дымящимися трубами.

Оттащив меня от самовлюблённого павлина, она оглядела меня со всех сторон.

- Ну слава богу. - Выдохнула она. - Хоть не помял тебя, а то я уже перепугалась. Вот уж нафиг! - Прищурившись, она бросила взгляд за мою спину. - Давай, давай, намыливай лыжи в другую деревню, парниша! - Рявкнула она.

Обернувшись, прыснула, закусив губу, боясь расхохотаться, до того у Руса было чумное выражение на морде лица. Да, тяжело, когда тебя отшивают первый раз, да ещё и перед всем стадом. Хотя почему в первый? Походу, во второй. Всё, красавчик, сбой шаблонов?

Уже на следующем СНО, которое было в четверг, он просто сидел на самой верхотуре и даже не смотрел в мою сторону, в отличие от меня. Мои глаза словно прилипли к нему, я постоянно косилась в его сторону, пока в голове не застучали молоточки боли от постоянного напряжения. Мне было непонятно, почему он мне даже не написал. Ведь телефон мой у него был. Сама лично вбила его в записную книжку этого пижона! Уже не выдержав, взяла телефон и, сцепив зубы, написала:

«Мира».

Литмоб "Исцеление любовью"

Алиса Рублёва.

https://litnet.com/shrt/j4sp

Глава 11

Закрыв глаза, сосчитала до десяти и нажала «отправить». Сделав вид, что самым внимательным образом слушаю классификацию артериальных пороков, смотрела на него сквозь спутанную чёлку. Твою мать! Я даже чёлку подстригла, чтобы можно было незаметно смотреть на этого гада.

Телефон, лежащий перед ним, мигнул голубоватым светом. Ох ты ж! У меня аж ладошки взмокли.

Проведя пальцем по экрану, он усмехнулся и бросил в мою сторону быстрый взгляд. Щёки загорелись так, что захотелось опустить лицо в снег.

Пальцы пробежали по экрану, после чего он скрестил на груди руки, откинулся на спинку сиденья и уставился на меня, прожигая насквозь.

Мой телефон чуть слышно пиликнул, но я вжала голову в плечи, оглядываясь по сторонам. Для меня это чуть слышное пиликание было подобно раскату грома.

Пальцы задрожали, когда я прикоснулась к экрану телефона.

«Я рад за тебя».

Я смотрела на сообщение и не понимала вообще ничего. В смысле? В смысле он рад? Да твою мать! Сжав зубы до хруста, яростно тыкала пальцами в экран, отправляя придурку всё, что я о нём думаю:

«Да пошёл ты…»

Мне даже оборачиваться было не нужно. Всё пространство между ними простреливало разрядами тока. «Напряжение в сети». Вот сейчас я точно знала, что это такое. Вылетев из аудитории одной из первых, я только и успела, что бросить Ларке, что мне нужно домой. Я физически не могла находиться с ним в одном пространстве. Но, вылетев из универа, встала как вкопанная. Я, наверно, сходила с ума, как? Когда? Оглянувшись назад, сглотнула. Вся наша могучая кучка стояла у дверей, и Юсупова там не было. Ну конечно!

А чего я ждала? Может, пока забегала в туалет? Тогда почему сейчас ощущения другие?

Он стоял около чёрного внедорожника и курил, оглядывая меня медленным, оценивающим… Да ну на! Нагло раздевающим взглядом! Задерживаясь на моей груди, животе, бёдрах. И вот сейчас от этого взгляда у меня всё внутри начало плавиться. Я чувствовала себя мороженкой, которая таяла под этим взглядом. И мне не хотелось убежать, как ещё пару минут назад, я даже не поняла, как сделала шаг к нему. А он ухмыльнулся, медленно затягиваясь, вздёргивая бровь, глядя на меня через табачный дым. Порок до мозга костей, который не опалит, а сожжёт меня, даже косточек не оставит, белым, самым горячим, самым беспощадным пламенем, от которого и пепла не бывает.

Оттолкнувшись от бочины внедорожника, он сделал шаг в сторону и открыл дверь. Я не понимала, что со мной, почему я, как покорный агнец, делаю шаг. Ещё один и ещё. Почему моя ладонь ложится на его грудь, почему улыбка разрезает моё лицо, и я сажусь в эту машину. Как завороженная я смотрела на то, как, закрыв за мной дверь, он медленно обошёл внедорожник и сел на водительское сидение. Не говоря мне ни слова, завёл машину и, утопив педаль газа в пол, выкрутил руль.

Воздух толчками вылетал из лёгких, я не понимала, куда мы едем и, главное, зачем. Я просто дышала им. И не понимала, почему? Что не так?

- Как тебя зовут? - глухой низкий голос, от которого волосы встают дыбом.

- Зовут? - эхом, вообще не понимая, о чём он меня спрашивает.

- Имя.

- Мира. - выдыхаю я, - Я же уже…

- Полное имя. - режет он, бросая на меня взгляд. - Не люблю собачьи клички у девушек.

Я вздрогнула и закусила губу.

- Зачем ты так? - стало так больно, что запекло глаза.

Нельзя! Вообще нельзя. Я даже смех переносила легче, чем слёзы. Хотя обычно у таких, как я, всё наоборот. Смешно. У таких, как я… Насколько я поняла, мой случай почти уникальный. У девушек, женщин фертильного периода болезни сердца - исключение из правил. Наши гормоны защищают нас от этого. Но у меня полное бинго. Мало того, что кардиомиопатия болезнь больше мужская, нежели женская, так и её стремительное развитие, как в моём случае, опять же исключение из этих самых долбаных правил.

- Останови, пожалуйста, машину. - тихо прошелестела я.

- Нет. - резко и колюче.

Я отвернулась и сжала колени, подтянув их груди, наклоняясь вперёд, обхватывая себя руками. Озноб волной прошёл по телу, и в носу защекотало. Сжав переносицу пальцами, сделала глубокий вдох. Тяжесть потихоньку отпускала, но боль ещё шарахала по телу. Мне нужно было выйти.

- Пожалуйста, останови машину. - Сквозь зубы прошипела я.

- Нет. Ты едешь ко мне.

Я замерла. Даже боль куда-то ушла. А вот что-то тёмное, страшное поднялось откуда-то изнутри, заполняя меня своей липкой грязью.

- Немедленно останови машину! - я сама не узнавала свой голос, чужой, низкий, режущий.

- Что с тобой не так? - резко крутанув руль вправо, Юсупов выжал тормоз, ударив по нему ногой. Машину крутанулась на месте, чуть не вылетев на тротуар.

Меня по инерции кинуло сначала к двери, потом к водителю, я влетела в его грудь, хватая воздух ртом, цепляясь руками за мощную шею. И в тот же миг его губы обрушились на меня. Они были и мягкими и жёсткими одновременно, завоёвывающими и умоляющими. Мужской язык толкнулся в мои сжатые зубы, которые я стиснула ещё сильнее.

- Открой рот. - хрипло прорычал он, сдавливая пальцами мой подбородок.

Но я лишь мотнула головой, сама не понимая, откуда во мне взялась эта сила. Всё вокруг вдруг почернело. Гулкий раскат грома волной пронёсся над городом, темнота пришла вместе с холодом, который пронизывал меня. Ледяные пальцы коснулись его шеи, и мужчина вздрогнул, отстраняясь от меня. Его глаза скользнули по моему лицу, которое горело, я знала, что мои щеки сейчас по цвету могут соперничать с помидорами.

- Мирослава. - тихо прошептала я, всхлипывая, поднося руки ко рту, дыша на них, пытаясь согреться. Хоть чуть-чуть. Самую малость. - Я ещё никогда... - шептала я, глотая слёзы, которые всё-таки прорвали мою внутреннюю плотину. - Никогда...

- Что никогда? - глухо спросил он, рассматривая меня, как студент-медик рассматривает лабораторную мышь.

- Не целовалась. - еле слышным шёпотом, даже не слыша себя сама, промямлила я, сгорая от стыда.

Глава 12

- Не целовалась, — еле слышным шёпотом, даже не слыша себя сама, промямлила я, сгорая от стыда. Господи, зачем я это сказала? Теперь он точно будет смеяться. Ну почему я такая дура?

- Не понял? — жестко, издевательски хмыкнул он. — Ты что, никогда не делала?

Сердце упало в пятки.

- Я не целовалась! Не целовалась! — я уже кричала, глядя прямо перед собой, захлёбываясь слезами унижения и злости. — Никогда не целовалась? Что? — резко обернувшись, я споткнулась о его кривую самодовольную улыбку. В его глазах читалось чистейшее развлечение. Моя неопытность была для него забавным курьезом. — Тебе смешно? Да пошёл ты!

Оттолкнув его, я развернулась и попыталась открыть дверь. Глухо. Ручка не поддавалась, моя ловушка захлопнулась. Глупая мышка попалась.

- Центральная блокировка дверей, — издевательски потянул он, включая печку. Его голос был холодным, как металл.

- Открой. Мне. Дверь, — выплёвывая каждое слово, процедила я, со злостью размазывая по щекам предательские слёзы. Я ненавидела его в этот момент. И ненавидела себя за эти слезы.

- Нет, — опять одним словом, сухо, констатируя факт. В этом «нет» был он весь. Циник до мозга костей. А я пыталась найти в нем человека. Наивная дура!

- Да что же ты за сволочь, — обернувшись, я полоснула взглядом по нагло ухмыляющейся физиономии. И тут же мысленно простонала. Ну почему ты так красив? Почему эти черты, дьявольски совершенные, заставляют сердце заходиться в бешеном галопе, сбиваясь с ритма, не боясь остановиться навсегда? Почему я, как дура, сижу здесь рядом с тобой, позволив загнать себя в угол?

- Что тебе надо? Скажи? — прошептала я, и в этом шёпоте была капитуляция. Капитуляция перед его силой, перед этим магнетизмом, против которого у меня не было иммунитета.

- Ещё один шанс, — глухо бросил он, прищуриваясь. Его взгляд, черный и бездонный, полосовал меня, будто сканируя на предмет слабости. И я понимала — он ее видит. Видит меня всю. Наивную сопливую девчонку. Лёгкую добычу. Зарубку в череде его побед.

- А потом… — голос сбивался, предательски дрожал. — Потом… — Я облизнула внезапно пересохшие губы. — Ты меня отпустишь?

Пожав плечами с видом человека, которому все равно, он нажал на кнопку, разблокировав дверь. Щелчок прозвучал как приговор. Приговор моего выбора. Выбор. Так просто, так сложно. Открой дверь и иди, но почему я сижу, как приклеенная? Почему я не могу даже вздохнуть, а не то, что уйти?

Первые капли дождя забарабанили по крыше, по стеклам. Они тяжело падали и стекали по лобовому стеклу, размывая весь мир, стирая его границы. Отрезая нас ото всех, скрывая от чужих глаз в тесном пространстве салона, в котором звучит только его низкий, окутывающий меня голос.

- Мирослава… Один шанс.

Вселенная сузилась до размеров его черного внедорожника. Гул двигателя заглушался лишь бешеным стуком моего сердца, готового выпрыгнуть из груди. Руслан повернулся ко мне, и кожаное сиденье тихо скрипнуло. Его профиль, освещенный мерцанием фонаря сквозь размытую пелену дождя, казался высеченным из камня. Когда он повернул голову, напряжение стало физическим, плотным, как электромагнитное поле, под которым трепещут все частицы. Я чувствовала, как распадаюсь на атомы, что я уже не я, и даже если снова соберусь в единое целое, то это будет уже что-то другое.

- Холодно? — его бархатный голос пробежал мурашками по коже. Я молча покачала головой, пальцы судорожно теребили шелк блузки. Его рука медленно протянулась, и я замерла, погружаясь в это простое прикосновение. Легкое касание его пальцев к щеке было шоком — нежным и властным одновременно. Они провели по линии скулы и замерли в уголке губ. От этого простого жеста перехватило дыхание, а в низу живота заныла сладкая, тревожная тяжесть.

Мужчина наклонился. Тепло его дыхания обожгло кожу, разливаясь по венам горячими волнами. Я закрыла глаза, чувствуя, как обрывается последняя связь с реальностью. И тогда это случилось.

Его губы коснулись моих. Сначала — почти невесомо, вопросительно. Это была не нежность, а тихий вопрос. И мое тело, предав все доводы разума, само качнулось ему навстречу. Это стало той точкой невозврата, за которой только пропасть, и уже ничто не держит, и ты либо расправишь крылья, либо разобьешься, достигнув дна.

Нежность испарилась, сменившись жаром, которого я никогда не знала. Его поцелуй стал жестким, требовательным, завоёвывающим, сминающим мои губы. Его рука скользнула на шею, сжимая её, практически перекрывая дыхание так, что закружилась голова, а другой рукой он сжал мои пальцы, сплетая их со своими в железной хватке. Во всем его существе была жесткая, почти хищная решимость, не оставляющая места сомнениям. Я была дезориентирована, потрясена этой стремительной атакой на все мои чувства сразу. Он не просил — он брал. И моя неопытная, жаждущая чувственность отвечала ему слепым, инстинктивным откликом.

Внутри все перевернулось. Мысли рассыпались искрами, зажигая кровь. Я забыла обо всем. Остался только его вкус — сладкий, с горьковатым привкусом кофе и сигарет, и головокружительное ощущение падения.

Тихий стон вырвался из моей груди настолько неожиданно, что я даже не поняла, что он мой. Но он его услышал. Его пальцы зарылись в мои волосы, грубо стягивая резинку. Пряди рассыпались по плечам. Я тонула, переставая дышать, переставая вообще понимать, что происходит.

Когда он оторвался, прижимая мое лицо к своей груди, мир раскололся на «до» и «после». Больше не было пути назад.

- Как ты, малыш? — его голос прозвучал глухо, отдаваясь эхом в его груди.

Руслан отстранился, обхватив мое лицо ладонями. И тут, сквозь собственную оглушенность, я почувствовала странный контраст. Его жесткие, почти грубые пальцы теперь с неожиданной нежностью поглаживали мои распухшие, ноющие губы. Этот внезапный переход от жесткости к мягкости сбивал с толку сильнее любой силы.

Я открыла глаза и утонула в его темных, непроницаемых глазах. Они были так близко, но оставались холодными, изучающими. В их глубине я видела свое отражение — растерянное, оглушённое, навсегда измененное. Моя рука все еще лежала на его груди, чувствуя под ладонью учащенный, мощный ритм его сердца. Его дыхание было рваным.

Глава 13 Дамир

Я не говорил Русу, что приеду. Пари заключено. У каждого своя территория охоты. Но некоторые детали нужно было обсудить на берегу. Поэтому, подъехав, встал напротив универа и ждал его. Глянув на часы, прикинул, что ещё максимум четверть часа, и мелкий гадёныш вывалится из своей альма-матер. Я был уже свободен как ветер: диплом в кармане, место в фирме отца за мной. Ещё пара недель валяния дурака, и можно выходить на работу. И изначально я планировал вообще свалить на это время из страны, прихватив какую-нибудь цыпочку. Но прошлая неделя перевернула всё в секунду. До сих пор такого не было, чтобы каждый грёбаный нерв встал в стойку. Это не проги, от которых в моей башке всегда зашквар. Это тёлка, самая обыкновенная, каких миллионы. Но что-то цапануло так, что лично объявил охоту. Давно мы не загоняли добычу.

Как увидел, что у Руса слюни до колен, так и замкнуло. Да и девчонка. Слишком какая-то не как все. Но и хер бы ты с этим, торкнуло меня совсем из-за другого. Это до меня дошло позже, когда снял себе соску на ночь и, уже притащив её к себе в берлогу, понял, что да ни хера подобного не хочу. Хочу ту — маленькую, с блядскими глазами и чумовой фигуркой. Так и представил её под собой, аж заломило всё внутри. И первый раз чувство собственника. Хотел только себе. Не с Русом на двоих, как обычно и бывало, а себе. И этот момент я и решил сейчас чётко обговорить. Кто первый затащит девчонку в кровать, тот в неё и играет, и не хер второму лезть в песочницу. Выкинув окурок, вздохнул. В воздухе стояло марево. Питер с его патологической любовью к дождям, как всегда, давил своей серой массой обречённости и депрессухи. Маленькую фигурку, несущуюся вдоль окон, я увидел сразу и вышел из тачки, уже поджидая её.

Она выскочила, задыхаясь, хватаясь руками за грудь и встала как вкопанная, вперив в меня зелёные глазищи, изумленно оглядываясь назад. Я ухмыльнулся. Привыкай, детка, такие прилёты в твоей жизни теперь будут часто. Я сам иногда вздрагивал, проходя мимо Руса, не понимая, это он или зеркало сошло с ума. Нас даже мать родная путала, что говорить об остальных. Оттолкнувшись от тачки, сделал шаг в сторону и открыл дверь, особо ни на что не рассчитывая, но малявка удивила меня, шагнув к машине и тихо скользнув в салон.

Сказать, что я слегка прих*ел, это значит ничего не сказать. Сев в тачку, выжал педаль газа в пол до упора, бросая на неё косые взгляды, не понимая, что в ней такого? Почему желание начинает бомбить по ушам, а злость от того, что Рус может к ней прикоснуться, накрывает с головой. Никогда такого не было. У Юсуповых общее всё, даже бабы. А с этой коротит.

Напряжение и тишина в машине достигли такого предела, что хоть в бетон впиливайся.
- Как тебя зовут? — Рыкнул я.

Девчонка вздрогнула и судорожно сжала кулаки.
- Мира. — выдохнула она еле слышно. — Но я же уже…

Сука, чуть не прокололся. Никогда до этого я себе такого не позволял.
- Полное имя, не люблю собачьи клички у девушек. — и откуда это вылезло, хер проссышь.

Она вздрогнула и посмотрела на меня. Пиздец, такое чувство, что я ударил её.
- Зачем ты так? — ещё тише, разрывая последние нити самоконтроля, прошелестела она. — Останови, пожалуйста, машину.

Да какого хера! Ещё больше, чтобы стрелка спидометра тупо зашкалила, чтобы адреналин по венам в чистом виде, пока совсем резьбу не сорвало. Хотелось заволочь её в квартиру, бросить на кровать и оттрахать до кровавых мозолей, чтобы понять, что в неё не так. Бабы при правильном подходе честные именно в койке, когда не остаётся ни черта, за чем можно спрятаться.
- Нет, ты едешь ко мне. — и по хрен дым.

Хочет она, не хочет, глубоко параллельно. Не хочет сначала, захочет потом. Мне ещё ни одна баба не отказывала, и эта не будет первой, пока не наиграюсь, не отпущу. И сделаю это я первый, х*й, что Русу обломится. Потом, когда надоест, да за ради бога, а сейчас. Встречай розового обломинго, братец.
- Немедленно останови машину. — ледяным голосом отчеканила она так, что этот лёд шарахнул по мне.

Машина неслась юзом, вертясь волчком по дороге, пока не встала, вылетев на тротуар, чуть не сметя остановку. Сердце тяжело разгоняло бешеный драйв, смешанный с яростью.
- Да что с тобой не так?

Она впечаталась в меня, прижимаясь всем телом, забивая мои лёгкие нежным ароматом, от которого меня снесло окончательно. Обхватив её лицо, накрыл её блядские губы своими, пытаясь проникнуть языком в рот, но эта дрянь стиснула зубы.
- Открой рот! — Рыкнул я, сдавливая её челюсть пальцами.

Знакомимся с Дамиром, мои хорошие. Он не Рус. Он жёсткий, даже жестокий. Холодный и немножко аморальный. Но... Люблю вас. Всегда ваша VV.

Глава 14

Но она сжала их ещё сильнее, тонкие пальцы коснулись моего лица неуверенно, осторожно. У меня появилось странное чувство, что она вообще не понимает, что сейчас происходит. Что… Да ну на хер. Нет сейчас девственниц в её возрасте, это всё равно, что я бы сейчас первой мотороллой пользовался. Анриал! Хотелось проверить, насколько она невинна или это игра, на которую все остальные долбонавты должны клюнуть. Беспроигрышный вариант. Как бы мужики не били себя в грудь, доказывая, что опытная тёлка лучше, да ни хера подобного. Каждый мужик мечтает о том, чтобы первому распечатать эту бутылку, научить всему, чтобы только его поезд въезжал в тоннель, и чтобы его баба кричала только одно имя, выгибаясь в его руках.

Я еле отпустил её, скалясь, как животное, взбешённое из-за того, что добыча ускользнула.

- Мирослава. - тихо прошептала она трясущимися губами, не поднимая глаз, - Я ещё никогда… Никогда… Её голос срывался. Она плакала, сжав ледяные пальцы в кулаки.

- Что никогда?

Я уже ни хера не понимал, смотрел на неё и охреневал. Первый раз в такой ситуации, когда не знаю, какого хера делать. Вся сплошная загадка.

- Не целовалась.

- Не понял?

Да ну на. Это вот что? Такую херню я ещё сроду не слышал. Нет, тёлки набивали себе цену обычно, говоря фразу, от которой хотелось кипятком ссаться: «Ты у меня второй». Хотелось рассмеяться и сказать: «Зая, да мне по хер. Если уже не первый, то мужику по барабану, ты уже автоматически шлюха». А тут. Вот это заява. И хер проверишь, и волосы дыбом, и конец лопается, потому что эта погань в штанах поверил её каждому слову. А конфетку понесло. У девчонки началась форменная истерика. Маленькие кулаки лупили по торпеде. Всё тело тряслось, она захлёбывалась слезами.

- Я не целовалась! Не целовалась! - кричала она. - Никогда не целовалась! Что? - резко обернувшись, Мира полоснула по моему лицу горящими глазами, - Тебе смешно? Да пошёл ты!

Она попыталась выскочить из тачки, дёргая дверь, кричала, ругалась, пока я не обхватил её лицо руками, попросив всего лишь шанс. Один шанс.

- А потом ты отвезёшь меня домой. - закусив губу, глухо прошептала она.

Дура. Кто же тебя теперь отвезёт. Наивная мышь. Ты уже попалась и никуда от меня не денешься. Я уже почувствовал запах твоего тела, твоей невинности, которая уже была неоспоримым фактом, мне даже проверять это было не нужно, хотя хотелось. Хотелось так, что пальцы сводило от желания провести между складками и нырнуть туда, где никого ещё не было, и всё такое узкое, что даже всего лишь осознание этого вырубало мозги.

Нежные, дрожащие губы, сладкие, мягкие, уступающие моему напору. Она запрокинула голову, позволяя мне всё, даже не понимая, что моя рука уже легла на её грудь. Идеальная, просто созданная для меня. С твёрдым соском, камешком упирающимся в мою руку. Хрупкая линия позвоночника, вдоль которой скользнула моя рука вниз, ложась на маленькую упругую задницу, подтягивая девчонку ещё ближе. Хотелось затащить её на колени, поднять юбочку, отодвинуть наверняка самые простенькие хлопковые трусики в сторону и насадить на себя до основания. Даже мысль об этом заставила меня застонать.

Дыхание срывалось, грудь ходила ходуном. Да меня трясло всего от того, что я чувствовал. Как, с*ку, пацан, первый раз добравшийся до бабского тела. Я еле оторвался от неё, понимая, что ещё чуть-чуть и меня уже не остановишь. Просто оттрахаю, как за родину, в мясо разрывая девственную плоть. Легко тут хер получится. Поэтому не сейчас. Я видел шок в её глазах, видел, как её колотит, как щёки стали бордовыми, а дыхание срывалось.

- Как ты, малыш? - прохрипел я, прижимая к себе трясущееся тело.

Но она лишь сильнее уткнулась носом мне в плечо. Заведя тачку, вырулил на дорогу. Дождь как из ведра, я даже не заметил, когда ливануло. Все мозги в хлам. Никогда такого не было. Нужно завтра поговорить с Русом. Глянув на мигающий экран айфона, усмехнулся, целуя шоколадную макушку. Волосы у девчонки чумовые: мягкие, густые, я уже представил, как буду наматывать их на кулак, развращая эту малышку, я везде буду первым, пока не нажрусь ею, пока не надоест до зубовного скрежета, потеряв всю свою привлекательность и новизну. Но это будет потом. Ещё есть время, и я жопой чувствовал, что она мне не скоро надоест. Включив поворотник, рванул на Крестовский. Девчонка вздохнула и закрыла глаза. Ну вот и всё. Согласие получено. Прости, Рус, ты тупо в пролёте. Уже утром трусы девчонки будут висеть на моём балконе. А тебе и останется, что только их нюхать.

И мелкий это знал. Не зря экран отсвечивал пропущенными. Почти под полста. Взяв телефон, скосил глаза. Мира тихонько сопела. Набрав Руса, усмехнулся.

- Да, щенок? - приглушённо прошипел я, кладя ладонь на маленькую голову, лежащую на моей груди, прикрывая ухо, чтобы не разбудить. Тахо встал на мосту в пробку, судя по всему, надолго. Пусть спит, ночь впереди долгая, и спать я ей точно не дам.

- Ты где? - рявкнул Рус.

- Догадайся? - ухмыльнулся я, поглаживая пальцами щечку.

- Да ну на! И где она?

- Спит. - перейдя в режим видео, поднял телефон, ухмыляясь своему отражению, - Ну как? Она ох*енная, Рус. Спасибо, что подогнал такую телочку. Мы сейчас ко мне. Утром пришлю видео.

- Сука! - Рявкнул брат. - Мир, давай пересмотрим договорённости.

- Не катит. - засмеявшись, прикрыл рукой экран.

Девчонка заворочалась и открыла глаза.

- Мы где? - сонным голосом, зевая, спросила Мира, поднимая голову и пытаясь рассмотреть хоть что-то за сплошной стеной дождя.

- На Лазоревском в пробке. Спи, ещё полчаса будем толкаться. - так, чтобы мелкий услышал. - Доедем, разбужу.

- Но ты же не знаешь адрес. - Мира потёрлась носом о моё плечо и тихо вздохнула.

- Зай, я свою берлогу найду закрытыми глазами, мне навигатор не нужен. - усмехнувшись, поцеловал её в волосы, вдыхая запах шоколада.

- Свою? - она замерла и медленно выпрямилась.

Слава богу, я сразу нажал отбой. Не хер мелкому знать о том, что тут происходит. Тем более, что начинался пи*дец, и это я понял сразу, даже не успев среагировать.

Глава 15

Выморозила в нулину! Тачку бросил, как минимум штраф. Да ну на хер. Штраф по-любому, причём ни в одном месте не маленький, вынос мозга от отца, из которого будет ясно и доступно только одно. А именно то, что я редкостный долбо*б. И виновата в этом та, чья задница сейчас вертела своими булками, топая передо мной прямо по лужам, не разбирая дороги, с прямой спиной и вздёрнутым носом. Уже вся была мокрая, непогода продолжала бесноваться, дождь лил как из ведра. Я сам вымок до нитки в секунду. А этой хоть бы хны, идет, бурчит что-то под нос, руками машет.

- А ну стой! - рявкнул я, подлетая к ней, хватая за руку и разворачивая к себе. - Ты какого хера творишь? Живо в машину!

Я тянул её через дорогу, провожаемый рёвом клаксонов, посылая всех на хер, подняв вверх фак, а эта дрянь упиралась, вырывая руку.

- Отпусти меня! Рус! Да отвяжись ты в конце концов! - орала она, смахивая с лица мокрые, прилипшие к щекам пряди.

Меня уже трясло от ярости. Когда, подтащив её к тачке, открыл дверь и впихнул её в салон.

- Только дёрнись, - срывающимся голосом прошипел я. - Одно движение, кукла, и я трахну тебя прямо здесь, на виду у всех. Ты меня поняла?

Она побелела и, вцепившись пальцами в ремень, кивнула. Обойдя машину, сел, хлопнув дверью, обхватил руль руками, уронив на него голову.

- Ты всегда была такой еб*нутой или сегодня день такой особенный? Что, бл*ть, там у вас происходит? Ретроградный Меркурий? - глянув на неё, еле удержался, чтобы не подтащить её к себе и сделать всё то, что сказал до этого.

- Мне надо домой! - прошипела она, сжимая кулаки, глядя перед собой.

Ну пиз*дец! Точно Меркурий! Поток дёрнулся и снова встал колом. Экран телефона мигал, как ненормальный. Мелкий сходил с ума оттого, что я упер его добычу из-под носа, но хер ли делать. Се ля ви.

- Посидим у меня, выпьем, чо как, и отвезу тебя домой. Или маленькую девочку папа с мамой не отпускают гулять со злыми дядями? Наругают и во двор не пустят?

Девчонка замерла, медленно повернула голову и полоснула по мне своими чумовыми глазищами.

- Я хочу домой! - прошипела она. - Мы не посидим, не выпьем и уж точно «чо как» у нас не будет! Что-то не устраивает? Прошу на выход! - протянув руку, указала мне на дверь.

Я просто прибалдел. Впервые за всю жизнь отшили. Отшили так же, как и мелкого. Но я хотя бы поцеловать успел. Что за баба, хер проссышь. И при всей этой мути тянет к ней так, что яйца сводит.

Вздохнув, протянул руку, зацепил пальцами мокрую прядь, поднёс к лицу и вдохнул её запах, нежный, свежий. Запах дождя и горячего грёбанного шоколада.

- Давай адрес.

Протолкавшись в пробке ещё полчаса, вылетел на Спортивную и втопил, наплевав на все правила. Всё больше вопросов и ни хера ни одного ответа. Высадив её около дома. Не слабо так припух. Судя по тому, где она живёт, девочка непростая. Квартиры тут стоят, как годовой ВВП среднестатистической страны в Африке. Она вышла и даже не оглянулась. Охранник, увидев её, растянулся в улыбке и что-то ей сказал. На что девчонка рассмеялась, махнула рукой и что-то достала из своей сумки, протянув мужику. Потом ещё немного постояла и ушла в подъезд.

Шарахнув кулаком по рулю, выгреб из внедорожника и подошёл к шлагбауму, доставая сигареты, закуривая.

- Кто такая? - выуживая из кармана пятитысячную купюру, спросил я.

Но тот даже не дёрнулся в мою сторону, делая вид, что я пустое место. Вытянув ещё один фантик, повторил вопрос.

Мужик медленно повернулся и, одарив меня взглядом на миллион, хмыкнул.

- Шёл бы ты отсюда, пижон. - Кривая ухмылка прорезала его лицо. - Не по тебе наша принцесса.

- Да ну? - ухмыльнулся я. - И с чего такие выводы?

- Да по роже твоей видно. Так что шёл бы ты отсюда по добру по здорову.

И всё. На все остальные мои попытки его разговорить, подкупить, он даже не дёрнулся, тупо смотрел в одну точку, словно я надоедливый комар. Плюнув на всё, сел в тачку и набрал мелкого.

- Ты где?

- А что так? - хмыкнул он. - Облом по всем фронтам?

Ну не с*ка ли? Вот это наше «я тебя чувствую» иногда раздражало до белых искр. Постоянное ощущение, что за тобой подглядывают, даже тогда, когда этого совсем не хотелось. Как сейчас. Наклонив голову, глянув в окно, скользя взглядом вверх по стене элитки. Девчонка стояла на балконе и, подняв голову вверх, улыбалась. Дрянь маленькая! У меня стояк, который бомбит по башне, а она лыбится. Чертыхнувшись, завёл тачку и рванул в сторону дома. Бабу не хотел, а это значит душ и кулак. Последний раз такой хернёй занимался лет в шестнадцать. Потом всё штатно. Всегда кто-то сопел подмышкой. А сейчас хотелось одного конкретного сопения, и я подозревал, даже знал наверняка, что и Рус хотел именно этого. Только в этот раз каждый этого хотел без того, чтобы, проснувшись, видеть напротив, за плечами тёлки, рожу второго.

- Ты можешь ко мне подъехать. Нужно кое-что перетереть. - голосом, не терпящим возражений, рявкнул я.

Таак, всё начинает закручиваться, может, ещё и до драки дойдёт, посмотрим... Люблю вас. Всегда ваша VV.

Глава 16

- На кой? Я тебя просил пару часов назад пересмотреть условия, ты послал меня на хер. А теперь что случилось? - издевательски потянул он.

- Я сказал, чтобы через полчаса ты был у меня. Всё.

Войдя в квартиру, первым делом подошёл к бару и, достав бутылку виски, сделал несколько больших глотков, чтобы унять то, что волной поднималось изнутри, накрывая, вышибая в ноль. Звонок в дверь раздался почти сразу же.

- И какого?

Рус, не раздеваясь, прошёл мимо меня и плюхнулся в зале на диван.

- Что, бл*ть, случилось такого, что тебе приспичило? - скалясь, спросил он, доставая сигареты и прикуривая, бросая пачку на стол.

- Что ты о ней знаешь?

Уточнять, о ком шла речь, бессмысленно. И у него, и у меня сейчас мыслительный процесс шёл только в одном направлении.

- Да ни хера! Если бы не ты… - Он прищурился. - На кой ты припёрся в универ? Это моя территория. Так всегда было…

- Сейчас — не всегда! - отрубил я, делая ещё один глоток, морщась от того, что пойло прожгло глотку.

- С какого перепуга? Универ — моя территория.

Брат встал и подошёл к бару, выуживая вторую бутылку, срывая горлышко, поднимая её в жесте тоста. Давно мы вместе не надирались. Так, чтобы до отключки, а сегодня, видимо, без этого никак.

- С этой минуты правила меняются. - рубанул я, подходя к окну, распахивая его настежь, сбивая градус напряжения, начинающий зашкаливать.

- И какие же теперь правила?

Мелкий начинал бесить, хреново, когда твоё отражение выходит из-под контроля. Но он всегда был слишком резвым, а с этой девочкой я хотел держать его под контролем, а значит…

- Никаких правил. - Я сам не понимал, что творю. Потому что это полный зашквар. Где нет рамок и границ, и тут кто первый, тот и победитель. Её чувства? Да это вообще последнее, что меня сейчас вообще трогало. Тело, которое нужно было оттрахать, новый вымпел на стене, новая зарубка, звёздочка на фюзеляже.

- Ты сам развязал мне руки! - смех Руса и моя тьма, когда уже всё равно.

Уже ночью, с больной башкой, сидел на диване, оглядывая комнату. Пустые бутылки на полу, расхреначенный стол, на стенах потёки от хрен пойми чего. Потрогал лицо, поморщился, пропустил удар. Всё-таки мелкий здорово поднабрался, раз сцепился со мной. Ухмыльнувшись, наклонился, поднимая его айфон. Правил нет. Ни одного. Вышел из комнаты и прошёл в свой кабинет, подключая его гаджет к компу. Полная синхронизация, программа-шпион. Теперь каждое его слово я буду знать, каждый его шаг, как мой. Ни одного прокола, ни одного сомнения.

Закрыв глаза, вспомнил её губы. Мягкие, сладкие, как сахарный сироп. Маленькая грудь в моей руке и её тихий стон в мои губы.

Ты ещё не знаешь, девочка, но охота уже началась. И это совсем другое. Не до первого гола, а до того, кто заберёт твою душу.

- Я ещё никогда не целовалась… - её тихие слова, которые тогда вышибли меня напрочь, сейчас эхом прозвучали в моей голове. Закрыв глаза, я видел её на своих коленях, как она откидывается назад, выгибается навстречу моим губам, а я беру её. Беру так, что крик разрывает тишину. И хер, куда она денется. Я накачаю её по полной, чтобы Рус знал, чтобы видел, что эта кукла моя.

Глянув на часы, выругался. Уже скоро утро. Нужно приводить себя в порядок и ехать к ней. Теперь каждое утро первым человеком, кого она увидит, буду я. Но ехать со стояком, причём болезненным, вышибающим мозги вообще ни в одном месте ни удовольствие.

Ледяной душ и дрочка до низкого стона, когда, закрыв глаза, я представлял, что она стоит на коленях, а я гоняю кожаного между её охрененными титьками.

- Дрянь! - прошипел я, откидывая голову, сжимая кулак, упираясь башкой в стену, пока изливался на ледяной пол.

Дожил.

Быстро влил в себя кофе, вышел из квартиры, тихо прикрыв дверь, и спустился в гараж. Уже через полчаса стоял у её дома, отсчитывая секунды, чувствуя напряжение в каждой клетке. Дверь подъезда открылась, и я оскалился.

Она вышла, останавливаясь, запрокидывая голову вверх, щурясь от солнечного света. В очередной раз передёрнуло всего от того, какая она маленькая. Школьница, а не взрослая девушка. Я уже пробил, что её даже не восемнадцать, а девятнадцать. Один год пропуска в школе, по болезни.

Урсуляк Мирослава Евгеньевна. Что-то не давало мне покоя. Что-то знакомое. Где-то я уже что-то слышал, но где? А главное, в связи с чем? Нужно копать дальше. Вся инфа о ней была скрыта. Общие сведения. Ни страницы в ВК, ни в одноклассниках, ни в одной сети не зарегана, такого просто не могло быть. Хоть где-то же она должна быть. Но, перешерстив всё, я не нашёл ничего. А если я не нашёл, значит, искать было не хер. А из этого следовало, что инфы нет. Что любит? Куда ходит? Друзья, подруги, любимое, мать его, животное? Полный ноль. Я следил за ней и сам себя не узнавал. Мира улыбнулась и, подняв голову, махнула кому-то рукой. Наклонившись, поднял глаза, на четвёртом этаже только занавеска качнулась.

Пока продолжал тихо охреневать, Конфетка вышла со двора и встала у поребрика, высматривая такси. Выскочив из тачки, подошёл к ней и обхватил за талию, разворачивая к себе, утыкаясь носом в волосы.

- Киса, такси уже подано. - Хриплый голос резал связки, и я сам сходил с ума, понимая, что меня тупо плющит рядом с нею.

Она замерла и медленно подняла голову.

- Опять ты? - вздохнула девчонка, пытаясь выколоупаться из моих лап. - Ну что тебе от меня надо? Ведь всё вчера сказала.

- Детка, я мужчина и не привык сразу сушить вёсла. - Наклонившись к её уху, обхватил его кончик губами, проводя языком по нежной коже. - Тем более, когда приз будет таким сладким. Нецелованная, небалованная. Я научу тебя такому, что…

Прилетело знатно. Выпав в осадок, я чувствовал, как дёргается щека, кожа горит от ладони, которая приложилась к моей роже всей пятернёй, и смотрел ей вслед. Подняв руку, она юркнула в подъехавшее такси и уехала, даже не глядя в мою сторону.

- Сучка! - ухмыльнулся я, уже зная, что сделаю дальше. Достав телефон, вбил всего лишь одно имя: Левашова Лариса Павловна. Восемнадцать лет.