Пока ты не исчез

Пролог

Семья Кингстон — воплощение успеха: роскошный особняк, дорогие машины, лучшие школы Нью-Йорка. В семье четверо: Кэтрин и Льюис — владельцы успешной фирмы, и двое детей — Элизабет и Джаспер. Казалось бы, идеальная картинка.

Элизабет заканчивает последний год старшей школы. В отличие от брата, она не стремится блистать. Скромная, вдумчивая, мечтающая о простой жизни. Она не гонится за брендами, носит удобную одежду и мечтает о настоящих друзьях — тех, кто будет рядом не из-за богатства её семьи.

Джаспер — полная противоположность. Ему пятнадцать, но он уже одержим внешним видом, модой и статусом. Он не выносит повторений: ни в одежде, ни в образе. Каждый день — новая вещь, новый стиль. Ему важно, как он выглядит, и что подумают другие.

Элизабет привыкла к этому. У неё есть свои близкие: Менди — красивая, харизматичная подруга, и Билл — немного странный, но верный и очень интересный парень. Пока о них хватит… Главное — совсем скоро жизнь Элизабет изменится. И не так, как она мечтала.

А как отреагирует на это её семья?…

Глава 1. Что же произошло?

8 апреля 2022 года. Четверг.

Элизабет, как обычно, проснулась первой. Встав перед зеркалом, она произнесла тихо:

— Сегодня будет лучше, чем вчера.

Так она начинала каждое утро — с маленькой уверенности. Это придавало ей сил.

Вдруг в её комнату ворвался Джаспер. Он кричал на горничную:

— Я сказал нет! Я уже надевал эти брюки на прошлой неделе! Как я пойду в этом в школу?!

Элизабет тяжело вздохнула и подошла к брату.

— Джаспер, никто даже не заметит. Брюки в отличном состоянии.

— Ага, конечно! — отмахнулся он. — Тебе всё равно, ты вечно ходишь в одном и том же: чёрный свитшот и мешковатые штаны. Как отброс.

Она не обиделась. Просто посмотрела на него спокойно:

— Может быть. Но мне комфортно. И в такой одежде я чувствую себя собой.

Он фыркнул, махнул рукой и вышел.

Элизабет не обратила на это внимания. Она пошла в ванную. Белоснежная комната будто сливалась со спальней — всё идеально, стерильно, красиво. И в то же время безжизненно. Всё было слишком правильным.

После душа она подошла к шкафу.

— Может, сегодня надеть топ?.. — пробормотала она, перебирая вещи.

В итоге выбрала чёрный топ, свободные джинсы и большую кофту. Надев рюкзак, она снова посмотрела в зеркало. Длинные каштановые волосы, белая кожа, зелёные глаза, тонкие черты. Иногда она забывала, насколько привлекательна.

Перед выходом заглянула в кабинет родителей — просто попрощаться. Но обстановка была тревожной: Кэтрин стояла у стола и почти кричала на Льюиса.

— Это не может быть правдой! Неужели мы… — она резко осеклась, увидев дочь.

— Мам? Пап? Всё в порядке? — осторожно спросила Элизабет.

Кэтрин мгновенно надела маску спокойствия.

— Всё хорошо, солнышко. Сегодня после школы завези Джаспера к бабушке и сразу домой. Нам нужно серьёзно поговорить.

— Точно всё в порядке? — переспросила Элизабет, уловив в голосе тревогу.

— Вечером обсудим. А сейчас — беги, ты опоздаешь!

На выходе Элизабет закусила губу. Что-то явно произошло.

Но что?..

Глава 2. Школа

Элизабет любила учиться. Ей это давалось легко — она была отличницей не потому, что гналась за оценками, а потому что по-настоящему интересовалась предметами. Её мечта — стать писателем. И хотя первым уроком была математика, которую она уважала, литература оставалась её любимым предметом.

По пути к школе она достала записную книжку — всё у неё было расписано по минутам.

Элизабет знала, чего хочет от жизни. Она чувствовала себя уверенно, когда держала в руках порядок.

Около ворот школы её уже ждали Менди и Билл.

Менди, как всегда, выглядела сногсшибательно: нежный макияж, выразительные голубые глаза, блондированные волосы до плеч — укладка безупречная. На ней было элегантное платье чуть выше колена и аккуратные туфли. От неё сложно было оторвать взгляд. Мальчишки в школе постоянно оборачивались, но она никому из них не отвечала взаимностью.

Билл — совсем другой тип. Он притягивал не внешностью, а харизмой. Хотя внешность у него тоже была привлекательная: тёмные волосы, карие глаза с длинными ресницами, спортивное телосложение. Он занимался спортом с детства, и это было заметно. На нём — чёрная футболка, подчёркивающая фигуру, джинсы с прорезями на коленях и белые кроссовки. В довершение образа — его неизменные цепи на шее. Это был его стиль, его броня.

Билл только недавно расстался с очередным бойфрендом, но, кажется, не особенно переживал.

— Ты сегодня рано, — сказала Менди, обнимая Элизабет. — Всё в порядке?

— Пока не знаю, — тихо ответила Элизабет, — утром что-то странное происходило дома. Родители были… напряжёнными. Но они ничего не сказали.

Билл склонил голову, прищурился.

— Ты думаешь, это что-то серьёзное?

— Да. И меня это пугает.

Менди взяла Элизабет за руку:

— Что бы ни случилось, ты не одна. Мы рядом, слышишь?

Элизабет кивнула. Это были не просто слова. Эти двое действительно были с ней — не ради фамилии, не ради денег. Просто потому, что они были друзьями.

Они пошли внутрь школы, растворяясь в потоке учеников. День только начинался, но что-то в воздухе подсказывало: он будет не таким, как все.

Глава 3. Всё рушится

После школы Элизабет, как и просили, отвезла Джаспера к бабушке. Он всё время ныл по поводу пробок, жаловался на кондиционер в машине и смотрел в телефон.

Она молчала. Мысли были далеко отсюда.

Когда она вернулась домой, солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая белоснежный фасад их дома в тёплый золотистый цвет. Внутри было непривычно тихо. Не слышно ни шороха, ни голосов прислуги, ни звуков телевизора. Тишина будто сгущалась.

В гостиной на диване сидели родители. Кэтрин — прямая спина, скрещённые руки, побелевшие костяшки пальцев. Льюис — сгорбленный, лицо в тени, глаза потухшие. Между ними стояла чашка с уже остывшим чаем. Ни один её не пил.

— Вы что-то хотели обсудить? — осторожно спросила Элизабет, снимая рюкзак.

Кэтрин первой подняла взгляд. В её глазах было всё — усталость, тревога, страх.

— Садись, Эли, — тихо сказала она. — Нам нужно поговорить.

Элизабет села напротив. Сердце стучало громче, чем она хотела показывать.

— Всё серьёзно? — прошептала она.

— Очень, — ответил Льюис. Его голос был хриплым, будто он целый день молчал.

Кэтрин посмотрела на мужа, потом снова на дочь.

— Наш бизнес… мы теряем всё. Партнёры вышли из дела, счета заморожены, судебный иск… Всё сразу.

— Мы пытались удержать, — добавил Льюис. — Но не успели. И теперь…

Он запнулся.

— Мы продаём дом, Эли, — сказала Кэтрин. — Мы не сможем больше позволить себе всё это. Ни особняка, ни водителей, ни школу.

Элизабет на мгновение опустила глаза. Но потом подняла голову — спокойно, твёрдо:

— Хорошо.

Родители удивлённо посмотрели на неё.

— Правда, — сказала она. — Это не страшно. Я давно чувствовала, что живу не своей жизнью. Может… может, это даже к лучшему. Мы будем вместе — и это главное.

У Кэтрин задрожали губы. Впервые за весь день с её лица сошла маска.

— Прости нас, детка… — выдохнула она. — Нам так стыдно.

— Не за что. Я с вами. А Джаспер… — она запнулась. — Он, наверное, примет это хуже.

— Мы скажем ему завтра, — сказал Льюис, тяжело вставая. — Поздно, он устал, а разговор будет непростой. Ему будет тяжело отказаться от всего, что он считает частью себя.

Кэтрин подошла к Элизабет и крепко обняла её. Она не плакала. Просто держала. Тихо, крепко, будто это единственное, что ещё можно было держать в этом рушащемся мире.

Элизабет смотрела в окно. Закат опускался на их прежнюю жизнь. А впереди — начиналась другая. Совсем другая.

На следующий день солнце разбудило Элизабет раньше обычного. Яркий свет пробивался сквозь плотные шторы, ложился тёплым пятном прямо ей на лицо. Она прищурилась, повернулась на бок, но не смогла снова уснуть.

Был выходной. Обычно она наслаждалась такими днями: дольше валялась в кровати, читала или просто слушала музыку, пока внизу что-то готовила прислуга. Но сегодня — всё иначе.

Она лежала, глядя в потолок, и чувствовала, как в груди тяжелеет тревога. Сегодня им предстоит сказать Джасперу правду. И она знала: он воспримет это совсем не так, как она.

Поднявшись, она подошла к окну и распахнула шторы. Яркое утро не приносило облегчения. Мир снаружи остался прежним: ухоженный сад, роскошный фасад дома, свежевымытая подъездная дорожка. Только для неё — всё уже было не тем. Всё это — временно.

Она оделась быстро и просто: джинсы, майка, свитер на плечи. Завязав волосы в небрежный хвост, спустилась вниз. Родители были на кухне — Кэтрин стояла у кофемашины, Льюис читал газету, хотя взгляд его был пустым.

— Доброе утро, — сказала Элизабет.

— Доброе, — отозвалась мать, натянуто улыбнувшись. — Мы думали тебя не будить… Ты рано.

— Я почти не спала, — призналась она, наливая себе воды. — Сейчас поеду за Джаспером. Когда он вернётся — расскажем?

Кэтрин кивнула. Она держала чашку кофе обеими руками, будто та могла согреть не только тело, но и душу. Льюис просто молча опустил газету.

— Я постараюсь быть рядом, когда вы будете говорить, — продолжила Элизабет. — Он… он не готов к такому. Но я помогу.

— Ты стала такой взрослой, — прошептала Кэтрин и отвернулась к окну.

Элизабет взяла ключи от машины и направилась к двери. За ней хлопнула тишина.

Скоро Джаспер вернётся домой. Дом, который уже перестаёт быть их домом. И после этого утра всё изменится.

Глава 4. Правда

Когда Элизабет вернулась домой с Джаспером, он ворвался в дом как обычно — громкий, уверенный, в наушниках. Сумка слетела с плеча, кроссовки остались в прихожей, а сам он исчез за поворотом, даже не поздоровавшись.

Кэтрин выглянула из кухни.

— Сейчас? — спросила она у Элизабет, почти шёпотом.

— Сейчас, — кивнула Элизабет.

Они собрались в гостиной. Родители сели на диван, Элизабет встала у подоконника, наблюдая, как Джаспер лениво плетётся к ним, закатывая глаза.

— Что опять? — пробормотал он, бросая взгляд на каждого из них по очереди. — Выгляните как будто кто-то умер.

— Садись, Джаспер, — тихо сказал Льюис.

— Я и стоя нормально слышу, — буркнул брат, но всё же сел.

Кэтрин попыталась начать мягко:

— Джаспер… Ситуация изменилась. У нас большие финансовые проблемы. Бизнес…

— Что с ним? — перебил он.

— Его больше нет, — резко вставил Льюис. — Всё, конец. Мы теряем всё, что у нас было.

Джаспер уставился на отца, не сразу поняв.

— Что значит “всё”? — он начал повышать голос. — Вы что, банкроты?! Мы что теперь — нищие? Это какой-то розыгрыш?

— Мы уже выставили дом на продажу, — сухо продолжил Льюис. — Получили несколько предложений. Через три дня мы переезжаем в квартиру. И да — больше никакой школы, машины, прислуги. Привыкай.

— Вы не можете! — заорал Джаспер, вскакивая. — Вы что, с ума сошли?! Я не буду жить в какой-то… в какой-то дыре! Я не собираюсь с этим мириться!

— Тебе придётся, — жёстко отрезал Льюис, поднимаясь. — У нас нет выбора, Джаспер. И у тебя тоже.

— Отлично! — выкрикнул брат, сжав кулаки. — Просто идеально! Спасибо, что разрушили мою жизнь!

Он собирался выбежать из комнаты, но Элизабет вдруг шагнула вперёд.

— Пап, подожди, — сказала она. — Я всё понимаю. Ты зол, ты устал. Мы все напуганы. Но Джаспер… он ребёнок. Ему тяжело. Нам нужно помочь ему, а не добивать.

Тишина повисла в комнате. Льюис вздохнул, сжал переносицу и сел обратно. Кэтрин молча кивнула дочери, сдерживая слёзы.

Джаспер стоял, напряжённый, будто готовый взорваться. Он бросил на Элизабет короткий, колючий взгляд.

— Помочь, да? — пробормотал он. — А ты, конечно, святая. Всё принимаешь, всё понимаешь. Как всегда.

Он хотел уйти. Уже сделал шаг — но вдруг остановился. Обернулся и, не глядя ей в глаза, тихо добавил:

— Спасибо.

Сказано было будто в шутку — с насмешкой, с фырканьем. Но в этом был свет. Маленький, почти незаметный. Элизабет поймала этот момент. Она почувствовала: за бравадой и злостью — брат, который боится не меньше, чем она. Но он услышал её. И она услышала его.

Может, теперь всё будет по-другому. Не лучше. Не сразу. Но честно.

После короткой, но тяжёлой сцены Джаспер развернулся и быстрыми шагами вышел из комнаты. Шаги глухо отдавались по лестнице, потом — щелчок двери, замок.

— Пока я ещё здесь, я буду в своей комнате, — бросил он, будто в пустоту, прежде чем скрыться.

Дверь громко захлопнулась, и наступила тишина. Напряжённая, будто воздух в доме стал гуще.

Кэтрин села на диван и прижала ладони к вискам. Льюис молчал, потирая подбородок. Их лица были измучены — это было лицом поражения, но не капитуляции. Просто — усталость от потерь.

Элизабет подошла к ним, аккуратно села рядом и мягко заговорила:

— Он примет это. Он просто… не такой, как я. Ему нужно время. Но он поймёт. Я знаю.

Кэтрин кивнула, слабо улыбнувшись.

— Ты держишь нас всех, Эли… — прошептала она.

— Не я. Мы держим друг друга. Просто теперь… честно, — сказала Элизабет, вставая.

Она поднялась по лестнице, медленно, будто в её голове всё ещё звучали обрывки разговора, чужие голоса, напряжённые взгляды.

Зайдя в комнату, она закрыла за собой дверь, сбросила свитер на стул и села на кровать. Окно было распахнуто, шторы колыхались от ветра, и откуда-то доносился лай соседской собаки. Всё было так привычно — и уже совсем другим.

Элизабет взяла телефон, открыла чат с Менди и Билом, нажала на кнопку видеозвонка. Через несколько секунд экран ожил: сначала Менди — сияющая, как всегда, с мягкой улыбкой, потом Бил — с видом, будто только что встал, но всё равно шикарный.

— Эли! Привет! — первой заговорила Менди. — Ты выглядишь… странно. Что-то случилось?

— Оу, погодите, — подал голос Бил, прищурившись. — Это выражение лица… Похоже на “у меня всё рухнуло, но я держусь” выражение. Что-то серьёзное?

Элизабет усмехнулась, но в глазах сверкнуло. Немного боли. Немного облегчения.

— Да, — просто сказала она. — Мне нужно вам кое-что рассказать.