Покахонтас из соседнего кабинета

Пролог. Бульдог Шарлотта и солнечный зайчик

Восемь часов тридцать минут утра. Именно в этот миг офис пребывал в самом своем честном состоянии — пограничном, между ночным забвением и дневной истерикой. Полупустой, подслеповатый, с гудящими серверами и запахом вчерашнего кофе.Идеальное время для невидимки.

Таня, мастер искусства камуфляжа, бесшумно скользнула в свой угол, известный в народе как «берлога». Это был не просто рабочий стол. Это был стратегически выверенный плацдарм, заросший фикусами и монстерой, чьи листья служили ей надежным щитом от внешних вторжений. «Чем проще внешний вид — тем меньше вопросов», — был ее девиз. Сегодняшний наряд — бабушкин коричневый кардиган, джинсы без претензий и балетки, в которых можно было бежать марафон по коридорам офиса, — кричал лишь об одном: «Я часть интерьера, проходите мимо».

Она расставила на столе свои священные реликвии: кружку с угрожающей надписью«Не разговаривай со мной до первой печеньки», кактус по имени Геннадий,символизирующий ее колючесть для окружающих, и фото, где она, запрокинув голову в безудержном смехе, обнимала подругу на американских горках. Два разных мира в одном кадре.

Пока заваривался чай, Таня принялась за свое любимое утреннее развлечение — наблюдение за аквариумом под названием «Open-Space». Ее внутренний голос,острый и насмешливый, тут же включил комментарий.

«А вот и Людмила Петровна из отдела рекламы, — мысленно отметила она, следя, как элегантная женщина снимает шпильки и с облегчением засовывает ноги в стоптанные тапочки с помпонами. — Пиранья в стадии линьки. Превращается в домашнего карпа».

Взгляд переметнулся на стажера Костю, который, крадучись, доедал сэндвич, боясь взгляда начальства. «Юный гуппи. Боится, что его съедят, еще не зная, что он и сам скоро станет хищником».

Но вот в аквариум заплыла настоящая мурена. На планерку собирался ее непосредственный начальник, Алексей Викторович. Он уже говорил громко, еще ни к кому не обращаясь, и размахивал руками, словно пытаясь взлететь.

— Синергия! — прогремел его голос, и Таня инстинктивно прикрыла рукой маленький бумажный блокнот. — Нам нужен прорыв! КПД должен зашкаливать!

Ее рука, будто обладая собственным разумом, потянулась к блокноту. Карандаш скользнул по бумаге, и вот уже на листке возник Алексиус, Пожиратель KPI. Его галстук превратился в затянутую петлю, рот — в рупор, из которого вылетали слова«ПЛАН!», «ОТЧЕТ!», «СИНЕРГИЯ!», а в глазах поблескивали безумные звездочки. На губах у Тани заиграла улыбка — первая за сегодня, настоящая. Искра.

И тут погас свет. Не настоящий, конечно. Просто в open-space вошел он.

Антон. Бывший регбист, ныне — повелитель логистики. Его шаги были не суетливым цокотом, а уверенным, весомым стуком, от которого вибрировал пол. Он был не в пиджаке, а в джинсах, сидевших на нем так, будто их шили на заказ, и в простой поло, которая подчеркивала рельеф плеч. От него пахло не затхлой бумагой и страхом, а свежим воздухом и каким-то дорогим древесным гелем. Он был как солнечный зайчик, заблудившийся в подвале, — яркий, теплый и совершенно неуместный.

Таня мгновенно съежилась, вжавшись в кресло. Рука с карандашом замерла,прикрывая шедевр с Алексиусом. Ее взгляд, только что такой насмешливый и живой,потух и стал робким, скользящим по полу.

Антон прошел мимо. Конечно, мимо. Он направился к Марине, ее начальнице, которая сидела напротив. Марина — всегда в безупречном костюме, с макияжем, который, казалось, не страдал от недосыпа и восьмичасового рабочего дня.

— Марина, привет, — его голос был спокойным и бархатным. — Не скинешь данные по вчерашним отгрузкам? Мой отдел что-то напутал с номерами.

— Антон, конечно! — Марина залилась таким серебристым с мешком, будто репетировала его всю ночь. — Ты же знаешь, для тебя я всегда найду время. Твой отдел без тебя просто пропадет!

Таня наблюдала за этим дуэтом красивых и успешных. Видела, как Марина непроизвольно поправила идеальную волну волос, как ее глаза засветились особым блеском. И ее внутренний монолог достиг своего печального апогея.

«Вот так всегда, — вздохнула она про себя. — Он — солнечный зайчик. Я — пылинка в его луче. Заметная только мне самой, да и то, если сильно прищуриться».

«Они говорят на одном языке — языке уверенных взглядов, легкого флирта и общих проектов. А мой язык — это таблицы Excel и карандашные наброски в блокноте. Мы с разных планет. Его планета называется «Успех и Привлекательность», а моя — «Берлога и Бульдог».

«Ему нужна женщина, которая одним взмахом ресниц собьет его с ног. А не та, что может за пять минут нарисовать, как галстук душит собственного хозяина».

Спасительный звук нового email прорвал ее грустные размышления. Алексей Викторович рассылал повестку на совещание. Вселенский вздох пронесся по open-space.

Таня с облегчением открыла новую вкладку в браузере. Пальцы сами вывели адрес.И вот он — ее настоящий мир. Яркий, живой, полный красок. Инстаграм. Аккаунт«Бульдог_Шарлотта».

Аватарка — ее забавный автопортрет в виде бульдога в короне, с ироничным прищуром. Тысячи подписчиков. Под последним комиксом, где начальник-мурена пытался «просинергировать» с кактусом, десятки восторженных комментариев: «Бульдог, вы гений! Это же мой босс!», «Вы спасли мой понедельник!», «Как вы нас все видите?!».

«Здесь я — Бульдог Шарлотта. Здесь меня слышат. Здесь я — королева».

«А там, за монитором, через секунду начнется совещание, и я снова надену маску Тани-невидимки».

Она сделала глоток остывшего чая. Вздохнула. И переключилась на экран,уставленный бездушными цифрами. Дверь в переговорную захлопнулась с глухим, окончательным стуком. Где-то там, в глубине души, коронованная Бульдог Шарлотта уже готовила новый шедевр.

Глава 1. Объявление, или Ковбойский апокалипсис

Утро понедельника встретило Таню привычным объятием серости. Она прокралась в офис с мастерством ниндзя, чья главная техника — «искусство быть незаметной».Воздух пах пылью с верхних полок шкафов и тленом. Или это просто пахли невыполненные планы? Таня склонялась ко второму.

Ее ритуал был священен: коричневый кардиган на вешалку, глоток воздуха, путь к чайнику. Но сегодня что-то было не так. Офисный аквариум, обычно такой сонный в это время, тихо бурлил. Коллеги кучковались у кофемашины, перешептываясь, а на лицах читается не привычный ужас перед дедлайном, а какое-то нервозное оживление.

«Либо сливают отдел, — мысленно предположила Таня, заваривая свой «чай для выживания», — либо Людмила Петровна в тапочках снова выиграла в лотерею. Три рубля и пожизненный запас лака для волос».

Она пристроилась в своей «берлоге», пытаясь слиться с монстерой, но тревожный гул нарастал. И тут власть предержащие вышли из своих кабинетов. Алексей Викторович, ее начальник, сиял, как медный таз. Рядом с ним важной походкой шел босс всего отдела, Игорь Семенович, человек, чья любовь к театральным жестам была легендой.

— Коллеги! Прошу внимания! Общее собрание! — возгласил Алексей Викторович, и в его голосе звенели фанфары.

Таня внутренне застонала. «Вот и все. Либо оптимизация, либо тимбилдинг. Оба варианта смертельны».

Игорь Семенович взошел на импровизированную трибуну (он же — стул у стены) и воздел руки, как Моисей, готовый развести не море, а скуку.

— Друзья мои! — начал он с пафосом, от которого у Тани свело скулы. — Наша компания — это не просто коллектив! Это — большая семья первооткрывателей! И наш годовой корпоратив должен это подчеркнуть!

В воздухе повисла пауза, натянутая, как струна.

— А потому… объявляю! Тема нашего праздника — ДИКИЙ ЗАПАД!

Офис взорвался. Не взрывом радости, а взрывом обсуждений. Кто-то захлопал, кто-то закричал «Ура!», кто-то уже полез в телефон смотреть костюмы ковбоев.

Таня же почувствовала, как ее душа медленно сползает в стоптанные балетки. «Дикий Запад. О боже, — пронеслось у нее в голове. — Это когда все надевают бахрому, пьют виски из пластиковых стаканчиков и пытаются танцевать канкан,спотыкаясь о шпоры. Идеальный рецепт для того, чтобы я, Таня, три часа просидела в углу, прикинувшись кактусом. Что, кстати, вполне в тему».

Пока отдел превращался в филиал Голливуда, ее взгляд, словно компас, нашел свою «северную звезду». Антон. Он стоял чуть в стороне, прислонившись к стене, с той же полуулыбкой, с какой взрослый наблюдает за играми детей. Выглядел он так, будто он уже там, на этом Диком Западе — в своих качественных джинсах и с таким спокойным могуществом, что, кажется, мог одним взглядом усмирить дикого мустанга. Или отдел логистики. Что было сложнее — большой вопрос.

К нему подлетел его друг, Максим, весельчак и балагур из того же отдела.

— Ну, Антон! — Максим хлопнул его по плечу с такой силой, что обычного человека мог бы выбить из равновесия. Антон лишь покачнулся, будто могучий дуб. — Будешь ковбоем-одиночкой? С револьвером и суровым взглядом?

Антон усмехнулся, его взгляд скользнул по толпе ликующих коллег, по дамам, которые уже мысленно примеряли корсеты «салунных див». И он сказал. Сказал негромко, но его низкий, уверенный голос пробился сквозь общий гам. Сказал так,чтобы слышали Максим и пара человек рядом. В том числе Таня, замершая с кружкой в руках.

— Да, — сказал Антон с долей усталого юмора. — Если найду себе настоящую Покахонтас. А не унылую переодетую офисную мышь.

Мир сузился до точки. До этой фразы. Она прозвучала без злобы, просто как констатация факта. Но для Тани она ударила, как хлыстом.

Внутренний монолог Тани (в формате экстренного выпуска новостей):

«В эфире экстренная новость. Солнечный зайчик оказался снайпером. Попал точно в цель. Унылая переодетая офисная мышь. Так и запишите в мое личное дело. Таня Николаева. Должность: бухгалтер. Статус: унылая мышь».

Кто-то рядом с ним захихикал. Кто-то одобрительно хмыкнул. Антон и Максим уже отошли, обсуждая что-то свое. А Таня стояла, чувствуя, как жгучий стыд и обида поднимаются к ее горлу. Он даже не посмотрел в ее сторону. Он просто бросил фразу в пространство, и она, как шаровая молния, прицельно угодила в нее, в ее кардиган, в ее балетки, в ее всю такую правильную и безопасную невидимость.

Она медленно поставила кружку. Чай внезапно стал горьким.

«Настоящая Покахонтас, — прошептала она про себя. — С мехом и диким взглядом,да?»

И тут, сквозь толпу разнаряженных будущих ковбоев, ее взгляд упал на большой рекламный плакат в коридоре, оставшийся от какой-то старой акции. На нем была изображена девушка с гордым взглядом, в кожаном платье, с ветром в длинных волосах. И подпись: «Стань тем, кем ты рождена быть!»

И в голове у Тани, словно щелчок, что-то переключилось. Тихий, почти безумный огонек зажегся в ее глазах поверх стыда и обиды.

«Ну что ж, господин Ковбой-одиночка, — подумала она, и в ее мыслях впервые зазвучали нотки не страха, а вызова. — Вы хотите Покахонтас? Что ж, возможно, вы ее получите. Только осторожнее в своих желаниях. Вдруг эта «мышь» окажется бульдогом в дикой раскраске?»

На смену унылой рутине пришло нечто новое — опасное, амбициозное и пахнущее не офисной пылью, а порохом грядущей битвы. Битвы за звание «настоящей».

Глава 2. Решение, или Крик бульдога

Вечер вливался в окна ее квартиры густыми синими сумерками. Это было ее царство, ее святилище, где можно было сбросить маску офисной невидимки и просто быть собой. Книги, громоздящиеся стопками на полу, разбросанные эскизы, уютный плед с оленями — здесь царила творческая, немного ленивая хаотичность настоящей Тани.

Но сегодня уют не работал. Карандаш в ее руке водил по бумаге безжизненными линиями. Вместо остроумных карикатур получались лишь угловатые загогулины. А в голове, словно заевшая пластинка, звучал один и тот же фрагмент:

«...настоящую Покахонтас. А не унылую переодетую офисную мышь».

«Мышь. Мышка-норушка, — с горькой иронией думала она. — Сижу в своей норке, окруженная сыром из отчетов и крошками дедлайнов. И прекрасно, в общем-то.Уютно. Безопасно».

Но почему-то сегодня это «безопасно» жгло изнутри, как несварение желудка.

Рука сама потянулась к телефону. Единственный человек, кто видел ее без всех масок. Катя. Подруга, чей жизненный девиз был: «Если страшно — значит, нужно делать в первую очередь».

— Кать, — голос Тани прозвучал хрипло, едва она услышала на том конце трубки привычное «Але!». — Я, кажется, схожу с ума.

— Опять Алексей Викторович заставил рисовать его в образе Цезаря? — сразу включилась Катя.

— Хуже, — Таня срывающимся шепотом выложила всю историю. Про Дикий Запад, про ковбоев, и про ту самую, убийственную фразу Антона.

На другом конце провода повисла секундная пауза, после которой раздался не крик,а настоящий боевой клич.

— ТАНЯ! ЭТО НЕ БЕЗУМИЕ! ЭТО СУДЬБА ШЕПЧЕТ ТЕБЕ НА УШКО! — завопила Катя так, что Таня отодвинула телефон. — Это не оскорбление, детка, это прямой намек! Прямой заказ! Ты ДОЛЖНА быть этой Покахонтас!

— Ты с ума сошла? — прошипела Таня, озираясь, будто стенки ее уютной квартиры могли ее подслушать. — Я в своем-то кардигане невидима, как спецагент в зоне выброса. А в костюме индейской принцессы... Кать, все увидят! Все! Мои руки, ноги, взгляд... всю мою жуткую неловкость!

— В ТОМ-ТО И ДЕЛО! — не унималась Катя. — Пусть увидят, наконец! Пусть этот твой Антон обалдеет и выронит свой ковбойский бинокль! Ты же крутая! Ты — тот самый «Бульдог_Шарлотта», у которого тысячи подписчиков! Ты рисуешь такие штуки, от которых люди в офисах давятся чаем от смеха! ВЕДИ СЕБЯ СООТВЕТСТВЕННО! Встряхнись! Что скажет твой бульдог?!

Эта фраза сработала, как удар электрошокера. «Бульдог_Шарлотта». Королева иронии, бесстрашная наблюдательница. А что бы она сделала на месте Тани?Нарисовала бы язвительный комикс и успокоилась? Нет. Она бы пошла в атаку.

Поддавшись этому новому, странному чувству, Таня открыла ноутбук. «Просто посмотреть», — убеждала она себя, пока пальцы уже выстукивали в поисковой строке: «Костюм Покахонтас для женщин».

И понеслось. Дешевая синтетика кислотных цветов, пластмассовые топоры и парики из веревок. «Выглядеть в этом как унылая офисная мышь — это еще цветочки, — с тоской подумала Таня. — В таком я буду похожа на попугая, пережившего ядерную зиму».

И вдруг... оно.

Он был на третьей странице выдачи, словно стесняясь своего великолепия. Не костюм. А почти что доспехи. Натуральная мягкая замша цвета спелой вишни,бахрома из тончайших кожаных ремешков, не кричаще-красная, а темная, будто впитавшая в себя дым костров. И главное — головной убор. Не одно перо, а диадема из настоящих коричневых и белых орлиных перьев, струящихся вниз. Сексуально, дерзко, безумно. И до ужаса, до паники... красиво.

Внутренняя борьба (в формате ток-шоу):

Ведущая Страх (в строгом костюме): «Таня, опомнись! Все будут пялиться! Ты будешь выглядеть как полная идиотка на фоне этих гламурных «салунных див»! Антон расхохочется!»

Ведущая Надежда (в платье от Бульдога_Шарлотты): «А что, если он не рассмеется?Что, если его взгляд, всегда скользящий мимо, наконец-то остановится? Не с насмешкой, а с... изумлением?»

Страх: «Ты не потянешь! Это не твой стиль!»

Надежда: «А что, собственно, твой стиль? Кардиган цвета хаки? Может, пора найти себе новый?»

Она представила. Представила, как надевает этот костюм. Как кожа мягко облегает ее бедра, как перья шелестят при ходьбе, касаясь ее плеч. Как она входит в зал. И какон, Антон, тот самый ковбой-одиночка, оборачивается. И видит не Таню-бухгалтера.А кого-то другого.

Палец замер над кнопкой «Добавить в корзину». Цена заставляла вздрогнуть даже еерациональную бухгалтерскую душу.

— Кать, он стоит как половина аренды моей квартиры! — прошептала она в телефон.

— Зато сколько стоит твое самоуважение? Покупай! — был вердикт.

Таня сделала глубокий вдох, закрыла глаза, словно ныряя в ледяную воду.

«Либо пан, либо пропал. Либо мышь, либо Покахонтас».

И нажала.

Звук щелчка прозвучал громче выстрела. Она открыла глаза. На экране сияла надпись: «Заказ оформлен. Ожидайте доставку».

Сердце колотилось где-то в горле, выстукивая дикую, первобытную дробь. Страх никуда не делся. Он был тут, липкий и холодный. Но его перекрывало новое,незнакомое чувство — щекочущее, пьянящее чувство риска.

Она посмотрела на свой автопортрет в образе бульдога, прикрепленный к холодильнику. И показалось ей, что бульдог смотрел на нее с одобрением и едва заметно подмигивал.

Решение было принято. Игры были окончены. Начиналась охота.

Глава 3. Доставка, или Кризис идентичности в коробке из картона

Следующие несколько дней Таня прожила в состоянии, которое можно описать как«маниакально-тревожный паралич». Она отслеживала трекинг-номер посылки с частотой, достойной сотрудника ФСБ. Курьерская служба стала для нее одновременно и заветной надеждой, и угрозой номер один.

8:00: «О боже, он уже в сортировочном центре! Скруг угла! Скруг угла!»

10:15: «Я не могу это надеть. Это безумие. Надо отменить заказ. Где тут кнопка«Отменить»?»

12:30: «...Но он так красиво смотрелся на фото. А что, если... нет, безумие!»

15:00: «Курьер выехал. Всё. Поезд ушел. Я обречена».

Когда дверь наконец позвонила, у Тани подкосились ноги. Она приняла коробку с видом заложницы, принимающей сумку с деньгами, и заперлась в квартире, как алхимик, готовящийся вскрыть философский камень.

Распаковка была похожа на священнодействие. Она сдула пылинки. Аккуратно разрезала скотч. Развернула тонкую папиросную бумагу. И... ахнула.

Костюм в живую был в тысячу раз более... настоящим. Замша была мягкой и живой на ощупь, а не гладким пластиком, как на дешевых вариантах. Кожаная бахрома шелестела таинственно, а перья на диадеме были не просто перьями — каждое было уникальным, с идеальным изгибом. Это была не просто одежда. Это была роль.Очень откровенная и вызывающая роль.

Сцена «Примерка» могла бы стать отличным немым кино. На лице Тани сменялись кадры:

1. Шок: Глаза стали размером с блюдце, когда она увидела длину кожаной юбки.

2. Недоверие: Она примерила только кожаный топ, подчеркивающий каждую выпуклость, и отпрыгнула от зеркала, как от раскаленной сковороды.

3. Легкий ужас: «Это я? Это мое тело? Откуда тут... всё это?»

4. И... крадущееся восхищение: При правильном свете и с подобранным бельем... черт возьми, она выглядела... опасно. Как героиня из того самого приключенческого фильма, которую похищают, но которая в итоге сама покоряет всех дикарей.

Силы справиться с этим в одиночку не было. С мольбой о помощи она набрала Катю по видеосвязи.

— Ну что, получила свое орудие пыток? — сразу же спросила Катя, ее лицо заняло весь экран.

— Получила, — прошептала Таня и, сделав героическое усилие, вышла из-за угла в поле зрения камеры.

Произошло следующее: Катя сначала онемела. Ее брови поползли к линии волос. Рот открылся. И через секунду она, не издав ни звука, просто плавно съехала с дивана, за кадром раздался глухой удар, а затем — нечеловеческий,захлебывающийся хохот.

— Таня... — она, задыхаясь, появилась снова, с мокрыми от слез глазами. — Я... я не могу! Это гениально! Да он... да он после этого корпоратива сразу же повезет тебя в ЗАГС на своем ковбойском мустанге! Это же не костюм, это оружие массового поражения! Ты уничтожишь всех этих Марин в их кринолиновых юбках! Они просто растают от зависти!

— Кать, я не могу это надеть, — заломила руки Таня, вертясь перед зеркалом так, что бахрома взметнулась вихрем. — Это... это слишком. Все будут смотреть прямо на мой... на мои... на всё это! — она обвела рукой вокруг себя, не в силах подобрать слова.

— ТАНЯ! — Катя вдруг стала серьезной, ее лицо заполнило весь экран. — На это и расчет! Ты думаешь, Покахонтас нервно куталась в кардиган, прежде чем выйти к Джону Смиту? Нет! Она вышла к нему вся в своей дикой красоте и сразила наповал! Покажи им, кто тут настоящая вождь краснокожих!

После звонка эйфория прошла так же быстро, как и накатила. Таня осталась наедине со своим отражением. И снова подкрался страх. Он шептал, что Катя — это голос искусительницы, что на деле все обернется унижением и насмешками.

И она пошла на компромисс. На трусливый, уютный, такой понятный компромисс.

«Ладно, — сказала она своему отражению. — Я надену топ. И перья. Это уже будет смело. Но юбку... эту безумную, короткую, привлекающую все взгляды юбку... нет. Ни за что».

Она аккуратно повесила юбку обратно в шкаф, словно опасный артефакт. Вместо нее она мысленно примерила свои самые лучшие, темные, стройнящие джинсы.

Образ «настоящей Покахонтас» был урезан, обезврежен и поставлен на надежный бухгалтерский учет. Она победила свою панику. Но вместе с ней, казалось, она победила и тот самый огонек безумия, который зажегся в ней в день объявления. Осталась лишь его безопасная, тусклая искорка.

Глава 4. Утро перед балом, или Паника в аквариуме

День корпоратива офис встретил не как обычную пятницу, а как всеобщее помешательство. Воздух был густым от сплетен, лака для волос и предвкушения. Open-space превратился в филиал костюмерной: из-под столов торчали пакеты сплатьями, в коридорах меряли ковбойские шляпы, а гул стоял такой, будто готовились не к вечеринке, а к штурму Бастилии.

Таня пыталась укрыться в своей «берлоге», но сегодня даже верные фикусы не спасали. Ее «нейтральный» пакет с джинсами и топом лежал под столом и,казалось, излучал волны стыда. Каждый взгляд коллеги, каждый обсуждаемый костюм заставлял ее внутренне сжиматься.

Внутренний монолог:

«Все сошли с ума. Людмила Петровна в тапочках только что пронесла парик с косичками. Это апокалипсис. А я его скромная, неприметная участница».

И тут случилось непоправимое. Ее потянуло к кофемашине, как грешницу к месту преступления. И там, у источника офисной жизни, стоял Он. Антон. В своем обычном, но оттого не менее эффектном виде. И он улыбался. Не той официальной улыбкой начальника, а по-настоящему, отчего в уголках его глаз лучились смешинки.

— Ну что, Таня, готовы к вестерну? — его голос прозвучал тепло и совсем близко. — Будете ковбоем или индейцем?

Мозг Тани отключился. Весь ее тщательно выстроенный внутренний мир рухнул, как карточный домик. Она почувствовала, как горит все лицо, и уставилась на свою кружку, как будто в ней было написано послание от предков.

— Э-э-э... я... — она прочистила горло, которое внезапно стало наждачной бумагой. — Я... ну, еще не решила... Наверное, что-то нейтральное...

Схватив свой кофе, она бросилась прочь, бормоча под нос что-то невразумительное про срочный отчет. Она бежала, чувствуя его взгляд на своей спине, которая, казалось, сейчас прожжет кардиган.

Мысли Антона (кратко, по делу):

«И все-таки стесняется. Странно, вроде милая девушка, а какая-то зажатая, будто в панцире. Жаль».

Он пожал плечами, налил себе американо и забыл об этом разговоре через три секунды. В его голове уже были ковбои, салуны и мысль о том, как бы потише отсидеться в углу с Максимом.

Финал рабочего дня был похож на массовое бегство из зоопарка. Все с визгом и смехом хватали свои объемные пакеты и мчались переодеваться домой или в гостиницы рядом с рестораном. Таня вышла одной из последних, сжимая в потной руке свой жалкий, плоский пакетик.

Она шла по улице, и чувство разочарования в себе было таким густым, что его можно было потрогать. Она представила вечер: она в своем «нейтральном» образе, сидящая в углу, пока Антон будет танцевать с какой-нибудь блистательной «салунной дивой» в полном облачении.

Внутренний монолог:

«Вот и все. Трусоватая бухгалтерша в джинсах. Именно так он меня и запомнит. «Нейтральная». Словно бежевая стена. Словно офисная мышь».

Она почти смирилась с провалом. Почти. Но где-то глубоко внутри, под грудой страхов и сомнений, шевельнулось то самое перо из диадемы, напоминая о существовании другой, отважной версии себя. Версии, у которой еще был шанс.

Глава 5. Преображение, или Рождение Вождя

Ванная комната в отеле, где должен был состояться корпоратив, напоминала операционную. Стерильный блеск хромированных поверхностей, яркий свет, отражающийся в бесконечных зеркалах, и Таня — дрожащий пациент накануне рискованной операции.

Она выложила на столешницу свои «спасательные круги» — те самые джинсы и кожаный топ. Рядом, словно обвиняя ее в малодушии, лежала та самая, не ношенная,кожаная юбка. Она смотрела на нее, как кролик на удава.

Внутренний монолог:

«Джинсы. Надежные, предсказуемые, безопасные джинсы. В них я останусь собой. Немного принаряженной, но собой. А в этой юбке... в этой юбке я исчезну, и появится кто-то другой. Кто-то, с кем я не знаю, как общаться».

И тут, как кавалерия, ворвалась Катя. С огромной сумкой, набитой кистями, помадами и стайлерами, и с решимостью полководца в глазах. Ее взгляд упал на скромную парочку — джинсы и топ, а затем на нетронутую юбку.

— Нет, — сказала она так тихо и так твердо, что у Тани похолодело внутри. — Нет. Нет и еще раз нет. Мы не для этого три дня искали этот шедевр, не для этого ты потратила на него ползарплаты и не для этого я отменила свидание с тем самым симпатичным бариста. — Катя взяла юбку и протянула ее Тане, как вызов. — Ты наденешь. ВСЁ.

Началась операция «Преображение». Катя действовала со скоростью и напором урагана. Она заставила Таню надеть полный костюм, несмотря на все ее «ой, я не могу» и «здесь же все увидят». Затем настал черед магии.

— Сиди смирно, вождь, — приказала Катя, доставая кисти. — Сейчас мы вызовем дух твоего бульдога.

И началось таинство. Стрелки, острые, как копья, удлинили разрез ее и без того выразительных глаз. Помада цвета спелой вишни сделала губы дерзкими и манящими. Рассыпчатые хайлайтеры подчеркнули скулы, на которые теперь так и просились боевые полосы. Катя распустила ее волосы, и они упали на плечи темной, блестящей волной, по которой скользили перья диадемы.

— Готово, — выдохнула Катя, откладывая последнюю кисть. Ее глаза блестели. — Теперь встань и посмотри. И, пожалуйста, не ори.

Она подвела Таню к большому зеркалу во весь рост. — Готовься.

Таня подняла глаза. И замерла.

В зеркале стояла незнакомка. Красивая, статная, с горящими глазами, подчеркнутыми стрелками, и дерзкой улыбкой, на которую была бы неспособна Таня-бухгалтер.Костюм сидел на ней идеально, подчеркивая каждую линию, каждую кривую. Замша мягко облегала бедра, бахрома шелестела при малейшем движении, словно шепча: «Мы здесь не для шуток». Перья в волосах колыхались, создавая нимбу власти и дикой грации.

Она не узнавала свое тело, свое лицо. Это была не «переодетая офисная мышь». Это была женщина, которая могла бы укротить мустанга. Или сердце ковбоя.

Мысль, озарившая ее, как вспышка:

«Черт возьми... Это же я. Настоящая. Та, что пряталась все эти годы под кардиганом. Та, что рисует Бульдога_Шарлотту. Я... красивая. Я сильная. И сегодня я иду до конца».

Она выпрямила спину. Подняла подбородок. И отражение повторило ее движение с королевской уверенностью.

— Ну что, — сказала Катя, с удовлетворением глядя на свое творение. — Готова выйти на тропу войны, вождь?

Таня повернулась к ней. И улыбнулась. Улыбкой, которой раньше не было в ее арсенале — медленной, уверенной, немного опасной.

— Готова, — сказала она, и голос ее звучал на тон ниже и тверже. — Пора устроить Дикий Запад.

Глава 6. Выход в свет, или Ковбойский хаос

За дверью ванной комнаты бушевал Дикий Запад. Гул кантри-музыки, топот«ковбойских» сапог и взрывы смеха сливались в оглушительную какофонию. Таня прижала ладонь к груди, чувствуя, как сердце выскакивает из груди в такт какому-то залихватскому скрипку. Глубокий вдох. Выдох.

«Я — Бульдог Шарлотта. Я — вождь. Я — Покахонтас», — прошептала она своему отражению в последний раз и толкнула дверь.

Ее появление в дверях зала не было громким. Оно было... ядерным.

Сначала замерла пара коллег, проходивших мимо с бокалами. Один из них, молодой стажер Костя-«гуппи», уронил челюсть так, что, казалось, она зазвенит о пол. Потом еще несколько. Музыка не стихла, но вокруг Тани возникла странная аура тишины,волна шепота, расходящаяся от нее, как круги по воде.

— Это... Таня? Из бухгалтерии? Не может быть...

— Господи, а я думал, она в кардигане родилась...

— Смотри, Максим, какая...

Антон в это время стоял у бара, обсуждая с Максимом абсурдность всего происходящего. Он был в своем образе «ковбоя-одиночки» — темные джинсы,просторная рубашка с накладками на плечах, и чувствовал себя вполне комфортно в своей шкуре.

— Ну что, нашел свою Покахонтас? — подкалывал его Максим, попивая виски.

— Да брось ты, — отмахивался Антон, но его взгляд бессознательно скользил по залу в поисках... он сам не знал чего.

И тут Максим резко замолчал. Его глаза округлились. Он свистнул и едва заметно кивнул в сторону входа.

— Брось что? — пробормотал Максим. — Брось, говорю, смотреть. Или не бросай. Вот это да...

Антон обернулся. И мир перевернулся.

Он увидел ее. Не Таню. Не ту милую, застенчивую девушку, что сбежала от него у кофемашины. Перед ним стояла женщина из его же шутки, но в тысячу раз реальнее и... ошеломительнее. Дикая, гордая, с горящим взглядом и телом, которое кожаный наряд не скрывал, а подчеркивал с вызывающей откровенностью. В его голове пронеслось: «Так вот ты какая...»

И тут случилось непоправимое. Пальцы Антона, сами по себе, разжались. Бокал с виски полетел вниз, разбившись о пол с оглушительным звоном. Золотистая жидкость брызнула на его сапоги. Он даже не моргнул.

А потом началась комедия положений, без которой не обходится ни один уважающий себя роман.

Таня, окрыленная всеобщим вниманием и шоком Антона, решила сделать первый шаг. Величественный, уверенный шаг Покахонтас, идущей на переговоры с бледнолицыми. И тут же ее нога зацепилась за край ковра с бахромой, имитирующем шкуру медведя. Она отчаянно замахала руками, едва удержав равновесие, и ее перья затрепетали в такт этому импровизированному танцу.

В этот же момент один из коллег из отдела IT, пялясь на нее, решил присесть на ближайший барный стул и промахнулся, с грохотом приземлившись на пол.

Таня, краснея от своей неуклюжести, все же добралась до бара.

— Клубничный мохито, пожалуйста, — сказала она бармену, и голос ее звучал на удивление твердо.

И когда ей протянули высокий бокал, длинная кожаная бахрома ее топа, как живая, метнулась вперед и смахивала оливку из чьего-то мартини прямиком в стакан ее начальника, Алексея Викторовича, который как раз подходил поприветствовать«незнакомку».

Наступила пауза. Алексей Викторович посмотрел на плавающую в своем виски оливку, потом на Таню. И... рассмеялся.

— Таня? Вот это да! Вот это трансформация! — воскликнул он. — Да вы, я смотрю, не только в таблицах сильны!

Юмор, как всегда, спас ситуацию, сняв напряжение. Таня смущенно улыбнулась,поймав взгляд Антона. Он все еще стоял, не двигаясь, с разбитым бокалом у ног,глядя на нее так, будто видел впервые. И впервые за все время его взгляд не скользил мимо. Он был прикован к ней. И в этом взгляде читался не просто шок, а настоящее, неподдельное восхищение.

Игра началась.

Глава 7: Телохранитель

Жар от стыда пылал на ее щеках куда ярче, чем любые гримерные румяна. Весь ее королевский выход, вся мощь и дикая грация разбились вдребезги об одну-единственную, дурацкую, предательскую оливку. Таня стояла, опустив взгляд на свой коктейль, чувствуя, как под взглядами окружающих снова превращается в ту самую «унылую мышь», только теперь еще и в мышь неловкую. Ее пальцы судорожно сжали холодный бокал. «Вот и все, конец прекрасной сказке, сейчас все разойдутся, а он...»

Мысли прервались, потому что пространство вокруг нее изменилось. Что-то большое, теплое и спокойное встало рядом, отгородив ее от любопытных взглядов. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Антоном. Но это был не тот взгляд, которого она боялась — не насмешливый и не снисходительный. В его серых глазах плескалась улыбка, смешанная с искренним участием.

«Похоже, призраки злых духов сегодня не на вашей стороне, — сказал он, и его низкий голос прозвучал как бальзам на ее израненное самолюбие. Он не засмеялся над ней. Он обратился к ней, как к равной, придумав элегантное и загадочное объяснение ее неудаче. — Разрешите предложить услуги телохранителя? Опыт работы с капризными спортивными снарядами и непредсказуемыми мячами есть».

Облегчение, сладкое и головокружительное, волной накатило на Таню. Вместе с парой глотков клубничного мохито оно породило в ней дерзость, на которую она была бы неспособна еще полчаса назад. Она выпрямила спину, и перья в ее волосах легонько качнулись.

«Что ж, — сказала она, глядя ему прямо в глаза и позволяя уголкам губ поползти вверх. — Услуга крайне востребована. Но только если вы гарантируете полную защиту от летающих оливок, внезапных атак бахромы и непредусмотренных падений на ковровые покрытия. Это прописываем в договоре?»

Антон рассмеялся — открыто, заразительно. Это был прекрасный звук.

«Иду на эти условия, — с легким поклоном ответил он. — Пункт о бахроме особенно важен, слышал, она коварна».

Он мягко взял ее под локоть и отвел в сторону, к более спокойному уголку зала, под тенью искусственного кактуса внушительных размеров. И тут случилось чудо. Скованность, которая обычно сковывала ее по рукам и ногам при одном его приближении, исчезла. Растворилась в музыке, в смехе, в его внимательном, заинтересованном взгляде. Возможно, сыграл свою роль и мохито, но Таня предпочитала думать, что это была магия костюма и того альтер-эго, что жило внутри нее.

Разговор завязался легко и непринужденно. Он спросил, долго ли она выбирала костюм. И вместо того, чтобы смущенно пробормотать что-то невнятное, Таня с улыбкой ответила:

«О, это целая эпопея. Мне пришлось пройти кастинг среди нескольких десятков претенденток. Эта, — она сделала легкий жест рукой, очерчивая свой наряд, — победила за счет аутентичности и устрашающего вида. Я читала, что враги племени бледнолицых падали в обморок при одном виде таких перьев».

Антон фыркнул, поднося к губам новый бокал, который ему любезно подал бармен.

«Работает, — согласился он. — Я, например, уже один бокал принес в жертву местным духам».

Они говорили о всем и ни о чем. Об абсурдности корпоративов в принципе, о том, как сложно танцевать канкан, если ты привык иметь дело с отчетами, а не с каблуками.Таня ловила себя на том, что шутит легко и остроумно, ее слова рождались сами собой, не проходя через привычный фильтр страха и сомнений. Она рассказывала забавные случаи из жизни офиса, конечно, не выдавая себя как автора карикатур, но ее наблюдательность и меткие формулировки заставляли Антона смеяться исмотреть на нее все пристальнее.

Он смотрел на нее, как на открытие. Как археолог, нашедший под слоем пыли бесценный артефакт. Эта женщина с умными, смеющимися глазами и быстрым умом была полной противоположностью тому образу «милой, но зажатой» сотрудницы, что жил в его голове. Он ловил каждое ее слово, и в его взгляде читалось растущее изумление.

«Знаете, — наклонился он к ней чуть ближе, чтобы перекрыть шум музыки, и егоголос прозвучал почти интимно. — Вы совсем не такая, как я думал».

Искра пробежала между ними, почти осязаемая. Таня почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она встретила его взгляд, дерзость Покахонтас и уверенность Бульдог_Шарлотты слились в ней воедино.

«А вы, — парировала она, притворно задумчиво осмотрев его рубашку и джинсы, — именно такой, как я думала. Серьезный ковбой-одиночка, способный усмирить любой хаос». Она сделала небольшую, театральную паузу, прежде чем добавить, и ее губы тронула едва заметная, игривая улыбка: «Только... гораздо приятнее вблизи».

Эта фраза повисла в воздухе между ними, заряженная внезапно наэлектризовавшейся атмосферой. Музыка, гомон голосов, весь корпоративный Дикий Запад — все это ушло на второй план. Существовал только этот уголок, только его пристальный, заинтересованный взгляд и ее собственное бешено колотящееся сердце. Он не отвечал, просто смотрел, и в его глазах читалось что-то новое, что-то, от чего у нее перехватывало дыхание. Искра, проскочившая между ними, грозила разгореться в настоящее, настоящее пламя.

Глава 8: Перетягивание каната

Шум в зале достиг своего апогея. Воздух, густой от смеси парфюмов, пота и запаха жареных ребрышек, вибрировал от громкой музыки и взрывов хохота. Таня, все еще находясь под приятным головокружением от разговора с Антоном, чувствовала себя так, будто парила над происходящим. Ее костюм перестал быть маскарадной одеждой; он стал второй кожей, доспехами, в которых она была неуязвима. Рядом с ней Антон создавал своеобразное поле спокойствия, островок, куда почти никто не решался вторгаться. Почти.

Внезапно музыку приглушили, и в центре зала появился неутомимый Алексей Викторович с микрофоном в руках. Его щеки пылали румянцем, а галстук-удавка сковывала шею.

— Друзья, ковбои и индейцы! — возгласил он, и эхо разнеслось под сводами. — Хватит стоять у барной стойки! Пора определить, на чьей стороне настоящая сила Дикого Запада! Объявляю традиционное соревнование — перетягивание каната!

По залу пронесся одобрительный гул. Мужчины, почувствовав прилив тестостерона, стали сбиваться в команды. Антон, как признанный лидер и самый крепкий «ковбой», возглавил одну из них. Таня с улыбкой наблюдала, как он легко организовал своих«бойцов», расставляя их по местам. Но первая же схватка оказалась провальной. Команда Антона, несмотря на его собственную мощь, потерпела сокрушительное поражение от наряженных в костюмы «шерифа» и «бандитов» логистов.

— Не хватает веса, — констатировал Максим, вытирая лоб. — Они там, как один,качалкой занимаются. Нам нужен якорь. Надежный, непробиваемый.

Антон окинул взглядом свою команду — поджарых, шустрых, но не самых тяжеловесных парней. Его взгляд задержался на Тане, которая стояла в стороне, и в его глазах вспыхнула искра. Он решительно направился к ней.

— Таня, — сказал он, останавливаясь перед ней. Его голос был серьезен, но в уголках губ играла улыбка. — Наше секретное оружие. Без вас нам не справиться.

Таня почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Все ее недавнее ощущение уверенности мгновенно испарилось.

— Я? — выдавила она. — Антон, я... я же... Я не спортсменка. Я даже с ковром не справилась.

— Именно поэтому вы — наш козырь, — он наклонился ближе, и его слова были предназначены только для нее. — Никто не будет ждать от вас такой мощи. Тактика проста: вы — наш якорь. Встаете в самом конце команды. Ваша задача — упереться и не сдавать ни сантиметра. Доверьтесь мне?

Он смотрел на нее с такой непоколебимой верой, что у нее не осталось шансов на отступление. Его уверенность была заразительной. Она кивнула, чувствуя, как по телу разливается странное, теплое мужество.

— Хорошо, — прошептала она. — Буду якорем.

Антон взял ее за руку и провел к команде. Несколько удивленных взглядов коллег скользнули по ней, но авторитет Антона был непререкаем. Он поставил ее в конец шеренги, сам встал прямо перед ней, развернувшись лицом к противнику.

— Обвязывайся! — скомандовал судья, и тяжелый, грубый канат лег ей в ладони.Сердце бешено колотилось. Она перехватила канат, чувствуя, как он жжет кожу. «Я — якорь, — твердила она про себя. — Я — Бульдог Шарлотта. Я — Покахонтас. Я не подведу».

— Начали!

Рывок был сокрушительным. Команда противника, состоящая из здоровяков, сразу же потянула их вперед. Таня вскрикнула от неожиданности, но уперлась ногами в пол изо всех сил. Мускулы на ее руках и спине напряглись до боли. Она зажмурилась,сосредоточившись только на одной задаче — не двигаться с места. Она слышала напряженные крики своей команды, ободряющий голос Антона: «Держим! Тянем!Таня, ты — наша скала!»

Сначала они отдали почти метр. Казалось, поражение неминуемо. Но потом «якорь» сработал. Упорство Тани, ее отчаянное, почти иррациональное сопротивление дало передним бойцам шанс перегруппироваться. Канат замер, дрожа от напряжения.

— Пошли! — рявкнул Антон. — Вместе! Раз-два!

Таня из последних сил откинулась назад, упираясь всем телом. Ее лицо исказила гримаса нечеловеческого усилия, бахрома на костюме трепетала, перья в волосах тряслись. Она не тянула — она впивалась в пол, становясь его частью, неподвижной глыбой, о которую разбивалась любая сила.

И случилось чудо. Канат дрогнул и пополз в их сторону. Сначала медленно, потом все быстрее. Противник, не ожидавший такого сопротивления от «слабого звена», не удержал позиции. Решающий рывок — и команда Антона, с грохотом и смехом, повалилась на пол, одержав победу.

На секунду воцарилась тишина, а потом зал взорвался аплодисментами и криками. Таню, еще не верящую в произошедшее, подхватили на руки. Она смеялась,запрокинув голову, чувствуя, как слезы счастья и восторга наворачиваются на глаза. Ее качали, хлопали по плечу, а она искала в толпе один-единственный взгляд.

И нашла его. Антон стоял чуть поодаль, не участвуя в всеобщем ликовании. Он смотрел на нее. И в его глазах не было ни удивления, ни простой радости. Там было чистое, безраздельное восхищение и какая-то новая, глубокая нежность, от которой у Тани перехватывало дыхание и подкашивались ноги даже на руках у коллег. Он смотрел на нее так, будто видел самую суть ее, ту самую силу, которую она так долго прятала ото всех, включая себя.

Вечеринка медленно, но верно шла к своему завершению. Музыка стихла, гости начали расходиться, уставшие и довольные. Таня, сбросившая наконец с себя объятия восторженных коллег, вышла на прохладную, застекленную веранду, чтобы перевести дух. Ночь за стеклом была черной и бархатной, усыпанной звездами. Она глубоко вздохнула, чувствуя приятную усталость во всех мышцах.

Шаги позади заставили ее обернуться. Это был Антон. Он подошел к ней, и в тишине веранды его шаги прозвучали особенно громко.

— Замерзли? — тихо спросил он.

Она только покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Он снял свой пиджак — простую темную куртку в стиле вестерн — и молча набросил ей на плечи. Ткань хранила тепло его тела и пахла им — тем самым древесным ароматом с нотками свежего воздуха, который она запомнила еще в офисе. Это было невероятно интимно.