Покори меня

* 1 *

Наверное, это было к лучшему, что Арина сейчас ничего не слышала и не чувствовала. Ни встревоженный крик гостя, который позвал его, Виктора, ни испуганный возглас её старшей сестры, ни глухое рычание его самого. Она отключилась от реальности, не выдержала того испытания, которое вначале ему самому казалось просто ерундой, а потом, когда он осознал, что должно произойти, и его самого скрутило по рукам и ногам болезненным спазмом ревности. Зачем, зачем он отдал другому мужчине именно её, его глупую влюблённую Багирку!?

Виктор бережно отнёс её к себе в кабинет, совершенно не чувствуя веса и моментально забыв о тех двух, что остались за дверью, в гостиной. Он прижимал её к себе, словно прося очнуться, прийти в себя, посмотреть на него с той любовью и преклонением, которые он лишь единожды читал в женских глазах...

Положив девушку на диван, рывком разорвал на ней чокер, который, как ему казалось, мешал ей дышать. Ушки потерялись где-то по дороге. И хорошо, что он не сказал им сегодня быть в портупее и вставить хвосты. Сейчас бы пришлось и со всем этим разбираться...

Схватил со стола бутылку с водой и, вернувшись к Арине, снова смочил её лицо и шею. Только она даже не дёрнулась от прохладной жидкости. Не пришла в себя.

Тогда он вытащил телефон и набрал номер врача, которого ему когда-то порекомендовал Даниил и к услугам которого он несколько раз прибегал после различных ситуаций в клубе. Неофициально, конечно.

Вот и сейчас Макар приехал быстро, буквально спустя минут двадцать. Только к тому времени девушка так и оставалась без сознания, хотя пульс был ровный и равномерный, а дыхание глубокое.

И всё время ожидания, пока не вошел врач, Виктор словно не жил. Он будто бы поставил себя на паузу. Не чувствовал, не ощущал, не думал. Действовал просто на инстинктах. Снять откровенное бельё, переодеть в спортивный костюм, вытереть салфеткой лицо, смоченное им дважды в безуспешной попытке растормошить девушку...

Но как только врач появился в доме, где, на удивление, уже не было ни Назара, ни Карины, Виктор словно передал ему всю ответственность за состояние своей Багирки. А сам ушёл в беспросветную пучину отчаянья и страха за её жизнь и здоровье. И за психологическое состояние, конечно, тоже.

Он ведь поступил, как последний мудак. Он предал. Он просто предал её. Передал другому. Оставил одну...

Он не понял, не почувствовал её состояния в тот момент, когда она дошла до критической точки. Почему - непонятно. Он ведь всегда очень тонко ощущал её мысли и чувства...

Получается, он был совершенно не достоин не только называться доминантом, но даже просто приближаться к ней. К своей милой девочке. К ласковой Багирке...

И как бы это не было печально, но, как только она очнётся, он должен её отпустить...

Первую часть истории вы сможете прочесть по ссылке

https://litnet.com/ru/reader/pokoris-mne-b415816?c=4573264&p=1

Там очень эмоционально и откровенно. А ещё - неоднозначно и совсем непросто для всех героев.

* 2 *

- Повреждений на теле нет? - лишь спросил врач, начиная осмотр.

И спустя минут пять отошёл от девушки.

- С ней всё в порядке, - констатировал, упаковывая какой-то портативный прибор, которым он до этого светил Арине в глаза. - Скорее всего нервное перенапряжение. Может такое быть?

Виктор лишь хмуро молча кивнул в ответ на слова врача.

- Тогда нужно просто дать ей время. Она очнётся, вероятно скоро. Перенеси её на широкую кровать, чтобы не упала, если тебя не будет рядом в этот момент. И ещё...

Виктор выжидательно посмотрел на молодого специалиста, которому после нескольких обращений полностью доверял.

- Она не может быть беременна?

- Беременна? - внезапно вскинулся хозяин дома, но тут же твердо ответил, - Нет, это исключено. Мы... в общем, у нас не было традиционного секса. Ну, ты понимаешь... Да и она бы сказала...

Макар лишь кивнул в ответ и стал собираться.

- Если до вечера не очнётся - звони. Но, я думаю, это не понадобится. И, как придет в себя - дай ей отдохнуть пару дней. Не играй с ней пока...

Конечно после тех вызовов в клуб врач понимал специфику отношений, которые могли быть у Виктора с девушкой. Вот и про повреждения на теле спросил в первую очередь...

Да только не считая пары раз, когда он требовал от Багирки минет, Виктор ведь никогда не воздействовал на неё физически. Она точно не была мазой, да он и сам теперь редко таким баловался. В последнее время его намного больше заводили игры другого плана. С психологическим доминированием.

Да уж, доигрался. Довёл свою Багирку до нервного срыва и даже не понял, как...

Доминант, сука, хренов.

Оплатив услуги врача, Виктор тут же последовал его совету и, снова подхватив бесчувственное тело девушки, отнёс её на второй этаж в свою спальню.

Почему-то ему даже не пришло в голову воспользоваться одной из гостевых комнат. В последние мгновения рядом с ней, перед тем, как отпустить, он хотел насладиться близостью своей послушной глупой девочки, вовремя не сказавшей стоп-слово и сумевшей остановить его действия и приказы лишь отключившимся сознанием.

Пока был занят тем, что переносил и укладывал её, было легче. Он вроде бы помогал ей, делал что-то для неё.

Но как только Арина была с комфортом устроена на его кровати и накрыта одеялом, для Виктора настал его персональный ад.

Он всё думал и думал, и не мог понять, как допустил её срыв. Как не прочёл по взгляду, что она подошла к самой грани? Как не почувствовал её состояния?

Хотя...

В последнее время она действительно вела себя немного странно. Словно ей стало в какой-то мере всё равно. Вот сегодня утром он гладил её по голове, чесал за ушком, а она не отзывалась. Раньше она ведь с ума сходила от подобных ласк, теперь же будто оставалась где-то далеко, не здесь, не рядом с ним...

Или вчерашний вечер в клубе. Он хотел её приласкать, утешить после проигрыша, а она дёрнулась от него, словно не понимала, кто к ней прикасается.

Да, сейчас Виктор осознал, что её надлом был очевиден. Но только он не обратил на него внимания. Понял лишь теперь, что это отчуждение, замкнутость в своих мыслях были просто защитной реакцией невыдержавшей психики...

В итоге, не придумав ничего другого, Виктор как был, в брюках и домашней рубашке, лёг рядом поверх одеяла, обняв Арину одной рукой.

Мысли были одна ужаснее другой, ничего утешительного. Никакого просвета...

Что он будет делать, если Багирки больше не будет в его жизни? Найдёт другую? Такую - вряд ли. А подделки ему не надо. У него даже на зеркально похожую сестру в последнее время не стоял. А куда уж там какую-то совсем чужую?

И что тогда?

Жить отшельником, понимая, что сам всё разрушил? Или удариться во все тяжкие, пытаясь хоть в ком-то найти замену?

Да разве её можно заменить? Эту хрупкую, нежную, послушную девочку. Малышку, сейчас лежащую в его объятиях. Его Багирку, самую преданную и любящую из всех девушек и женщин, что он встречал. Пожалуй, единственную сабочку, которая бескорыстно и без остатка отдавала ему себя. Не для собственного удовольствия, а для него. Для его наслаждения...

А он? Что он дал ей взамен? Понятно, что он заботился о ней, только... Только в силу их отношений он ОБЯЗАН был это делать. Чувствовать, предугадывать, обеспечивать её. Их обеих...

Но кроме ревности и болезненного надлома он, получается, так и не дал ей почувствовать свою нужность и значимость для себя. Свою ценность. Бесценность...

Наверное единственный раз в жизни Виктор хотел бы сделать что-то по-другому. Переиграть. Переделать. Переписать все их отношения с чистого листа. И, скорее всего, только на двоих. Без старшей сестры и Назара...

Но, к сожалению, всё это было невозможно. И с неподъёмным камнем на сердце Виктор тоже провалился в полудрёму, хотя думал, что пару ночей вообще не сможет спать.

А проснувшись, словно от толчка, понял, что что-то изменилось. Что-то поменялось в состоянии Багирки...

Рада всех приветствовать во второй части этой истории! Знаю, что вы её давно ждали. И регулярно придумывали способы, как укоротить жизнь нашему герою ;-)

Поэтому добавляйте книгу в библиотеку и не забывайте ставить ей лайки. ❤❤❤

А если кто хочет почитать книгу про чудо-доктора Макара, добро пожаловать по ссылке

https://litnet.com/ru/reader/izmena-soblazni-menya-b434493?c=4894539&p=1

* 3 *

Проснувшись, Виктор в первый момент даже не понял, где он и что происходит. Учитывая, что он всегда, всю жизнь спал один, сейчас даже испугался присутствию на кровати ещё кого-то. Но тут же вспомнил предшествующие события и...

...почувствовал, что девушка рядом с ним вся дрожит. Даже не дрожит, трясётся. И иногда тихонько стонет.

Подскочив на месте, мужчина попытался рассмотреть её лицо, но ничего не получилось, ранние сумерки уже перетекли в глухую осеннюю темноту.

Щёлкнул выключателем прикроватной лампы и снова моментально обернулся к Арине. Словно боялся хоть на мгновение оставить её без присмотра. Она так и лежала на спине, чуть повернув голову в его сторону, и по-прежнему была без сознания. Даже на включённый свет не отреагировала.

И дрожала.

Схватил со столика телефон и набрал Макара.

Тот взял после второго грудка.

- Она не очнулась. И... трясётся вся.

- Температура? - сухо спросили в трубке, и Виктор, потянувшись, приложил ладонь ко лбу. Сухому и горячему. Очень горячему. Даже он, не медик, понимал, что у Арины явно начался жар.

- Да, - ответил коротко. Но тут же прибавил, понимая важность этих сведений, - Скорее всего, высокая.

- Смочи полотенце холодной водой и положи на лоб, - последовали указания на том конце связи. - Скоро буду.

И вызов прервался.

Виктор тут же поднялся и выполнил простое указание, занявшее меньше минуты. А потом сел рядом, не понимая, как пережить остальное время до приезда Макара. Он сейчас словно находился внутри фильма ужасов, ожидая, что из всех щелей начнут вылезать безобразные монстры. Но так оно, собственно, и было. И эти монстры были последствиям его недавних поступков, которые довели Багирку, его дорогую девочку, до такого состояния.

Он смотрел на неё неотрывно и медленно сходил с ума от невозможности помочь. Хоть чем-то облегчить её состояние. Как-то уменьшить страдания...

Ничего, осталось совсем немного. Сейчас приедет Макар...

Арина даже после прохладной ткани, приложенной к пылающей коже, не перестала дрожать. Билась в лихорадке, дыша часто и прерывисто. И Виктора внезапно поразило её лицо. Почему-то только сейчас он с щемящей болью разглядел и заострившиеся скулы, и синие круги под глазами, и тусклый оттенок кожи, до этого всегда поражавшей своим нежно-персиковым цветом.

Это ведь он виноват в произошедших с ней переменах. Виноват в ее состоянии, её срыве...

Во рту скопилась вязкая слюна, которую он всё никак не мог сглотнуть, а под ложечкой неприятно засосало от какого-то нехорошего предчувствия. А вдруг её состояние станет ухудшаться? Вдруг Макар ошибся в прогнозах, и она не очнётся? Что тогда?

Но по всему получалось, что врач действительно не угадал. С того момента, как Арина потеряла сознание, прошло почти четыре часа. И сейчас ещё эта её дрожь... и стоны...

Такая нежная, хрупкая девочка...

Она просто не выдержала тех испытаний, которые он, как больной маньяк, продолжал для неё готовить. Выдумыал всё новые и новые. Последние два раза вообще вывел их в зал клуба без одежды. Она и до этого явно смущалась своего откровенного внешнего вида, а он решил дожать её окончательно. Показать, что откровенный костюмчик из ремешков - вполне нормальная одежда для нижней. А потом вообще захотел расширить её границы до максимума, наказав обнажением. И он ведь прекрасно знал, что Арина - не старшая сестра. Что она не может гордо вскинуть голову и наплевать на всех. Что она всё пропускает через себя. Волнуется, переживает, стыдится, пугается.

И тем не менее с дурацким упорством он давил на неё всё больше и больше, практически ничего не давая взамен.

Только сейчас он осознал, что совершенно не заботился о ней так, как она того заслуживала. Что полностью сосредоточился на своём кайфе от их игр, практически забыв, что удовольствие должны получать оба партнёра. Или три, если он решил впутать в это и Карину.

То ли от нехватки времени, то ли от того, что нужно было следить ещё и за старшей сестрой, в какой-то момент Виктор однозначно потерял духовную связь с Багиркой. Связь, которая точно была между ними вначале отношений...

Сейчас он недоумевал от своего первоначального решения играть сразу с двумя девушками. Совершенно не понимал, зачем ему вообще нужна была Карина, если он сразу понял, что залип на Багирке. А так, получается, отвлёкся на другую и не уследил за этой нежной влюблённой чувственной девочкой. Не уберёг её...

Как это ни было тяжело осознавать, но он не справился. В этот раз совершил огромное количество ошибок, которым не было прощения.

От осознания своего несовершенства мужчину корёжило и выкручивало, словно у него самого была лихорадка. Он глубоко сожалел о произошедшем, хотел бы всё исправить. Да хоть просто извиниться, сказать ей, что был не прав. Что заигрался...

Только вряд ли его мысли и намерения могли сейчас помочь дрожащей девочке, так и остающейся без сознания.

И внезапно ещё больше окрепло решение, которое он принял накануне. Он должен её отпустить. Да, хоть и знал, что Багирка, его глупая кошечка, влюбилась. Что ей будет больно от разрыва с ним. Но лучше уж так, чем совсем раздавить её этими отношениями. Потому что в глубине души Виктр понимал - он не остановится. Не станет другим. Даже если не будет Карины, не будет Назара или ещё кого-то, он всё равно будет придумывать новые и новые способы, чтобы вывести девушку из состояния комфорта. Он не сможет отказаться от источника её эмоций, из которого он с наслаждением пил этот последний месяц, будто бы подпитываясь энергией. Он, точно наркоман, станет и дальше приказывать, ограничивать, даже наказывать, только бы получить новую дозу её небезразличия. Будь то боль, стыд, смущение, возбуждение или тревожное ожидание. Просто для него это было, как самый изысканный деликатес, так чувственно, так непередаваемо вкусно...

Но получается, что, забывшись, он чуть не выпил её до дна. Как какой-то вампир, не смог вовремя остановиться, довёл до срыва...

* 4 *

- Я уколол жаропонижающее, должно подействовать минут через двадцать, - сказал Макар, собирая какие-то ампулы и шприц. - Может быть она тогда очнётся, но...

- Что? - не выдержал всегда сдержанный Виктор.

- Но скорее всего будет без сознания минимум до утра.

В это момент Виктор внезапно вспомнил, что у него в двенадцать ночи самолёт. Был...

- Блять, - только вылетело вслух, потому что поездка была важной и давно запланированной.

- Что? - теперь переспросил уже врач.

- Должен был лететь на несколько дней по делам. В Голландию. Ладно, перенесу...

И Виктор тут же стал думать, кого он может предупредить ещё сегодня, а кому позвонить уже завтра.

- Слушай, я могу забрать её в больницу, - предложил Макар, закончив собирать свои вещи. - Там за ней будет круглосуточный присмотр...

- Шутишь? - внезапно рыкнул Виктор, которому даже плохо стало от мысли, что он оставит Багирку на каких-то чужих людей в тот момент, когда она будет в нём нуждаться. - Я ей и здесь круглосуточный присмотр, если надо будет, организую.

- Ладно, - легко согласился врач, выходя из комнаты. - Звони, если что. По идее, до утра температуры быть не должно. Но...

И Макар пристально посмотрел на хозяина дома, давая понять, что по идее от нормальных отношений в принципе не теряют сознание. А если и теряют, то не на несколько часов, да ещё и с ознобом и лихорадкой.

Проводив доктора, Виктор разместился в кресле возле кровати, на которой чуть притихла девушка, и стал обзванивать тех, до кого мог сейчас дотянуться.

При этом неотрывно смотрел на лицо своей Багирки, и всё внутри скручивпло от бессилия и невозможности что-то сделать.

В какой-то момент увидел, что на лбу девушки, давно высохшем после холодного полотенца, появилась испарина. Приложил ладонь, и почувствовал, что кожа стала влажной и наконец-то прохладной.

Даже выдохнул от облегчения, чувствуя, как понемногу отпускает у него самого внутри скрученная пружина. Как позволяет сделать полноценный вдох, который он не делал, казалось, с того момента, как проснулся рядом с Багиркой.

Ничего, всё будет хорошо. Завтра Арина очнётся, откроет глаза и посмотрит на него смущённо и робко. А он...

Он ведь хотел её отпустить...

Ну, значит, отпустит. Как бы ему не было тяжело. И как бы не страдала сама Арина...

Но это решение сейчас казалось уже не таким правильным. Трудно было даже представить теперь, как он сможет жить, зная, что никогда больше не увидит свою нежную сладкую девочку.

Но ведь так лучше...

Он же решил...

Завтра же он отвезёт её домой и оставит на попечение сестры. И нужно будет перечислить деньги им обоим и за эти выходные, и, может, компенсацию ещё. Как извинение с его стороны за разрыв отношений...

Не откладывая в долгий ящик, перевёл деньги на два счёта. Обеим сёстрам.

Кстати, странно, что Карина до сих пор не объявилась. Могла бы и написать, поинтересоваться самочувствием сестры...

Но мысль тут же вылетела из головы, стоило ему оторвать взгляд от телефона и бросить его на девушку, лежащую рядом. Такую маленькую, словно потерявшуюся среди одеял на огромной кровати.

Странно, но он, никогда не оставлявший у себя женщин и считавший, что его независимость - превыше всего, сейчас с умилением и нежностью смотрел на Арину, размещённую в его спальне. И понимал, что нет ничего правильнее, чем эта девочка - здесь. Да, именно она именно здесь. Рядом с ним...

Но только пока длится её бессознательное состояние. Только пока она не очнётся...

И ему внезапно захотелось продлить это время, хотя он понимал, что подобные желания - верх эгоизма. Но ничего не мог с собой поделать.

Неужели она и впрямь настолько затронула его душу, что он начал тосковать, ещё даже не расставшись?

Странно, но уже много лет Виктор думал, что у него вообще нет души. А тут...

Можно было сказать "на старости лет," но он вроде бы был не настолько старым, ещё и сорока нет.

Да, а с Багиркой у него приличная разница в возрасте. Больше десяти лет. Но ведь это не мешало им...

Нет, всё, никаких "им" или "их"! Завтра же они расстанутся!

Уже завтра...

Но только расстаться не получилось. Вопреки ожиданиям Макара и дурацким надеждам Виктора Арине среди ночи снова стало хуже. Всего через несколько часов после укола её опять затрясло...

Врач, разбуженный в полночь, казалось, даже не удивился. И снова приехал очень быстро.

- Я сейчас сделаю ещё укол, - Макар опять стал набирать что-то в шприц. - Но на всякий случай поставлю ей внутривенно и катетер. Чтобы можно было подключить систему или вводить лекарства в вену. И...

Он замялся, словно недоговаривая.

- Что?

- Я бы порекомендовал всё-таки в больни...

- Нет! - даже не дал ему договорить Виктор. - Я найму медсестру. Круглосуточно. А ты напишешь, что нужно вводить. Куплю...

Макар помолчал. Видимо прикидывал, как это должно было быть.

- Хорошо. Давай я завтра утром в любом случае приеду. И медсестру привезу. И лекарства... А там посмотрим... Только если...

- Я понял, понял, - снова перебил Виктор ещё более раздражённо, словно у него сейчас пытались отобрать что-то невыразимо ценное. - Если ей станет хуже - тогда...

А сам про себя добавил: "Не станет! Я, блин, не позволю!.."

* 5 *

Он почти не спал всю ночь. Лежал рядом в темноте, всматриааясь в идеальный профиль девушки, и всё думал, думал, думал...

Так, что под утро у него внезапно разболелась голова, о существовании боли в которой он раньше даже не подозревал. И так, что от лежания на одном боку свело судорогой почти все мышцы...

Так и не придя к какому-то решению, с тяжёлыми мыслями и скованными движениями, Виктор открыл двери Макару и пришедшей с ним медсестре.

Пожилая женщина со знанием дела отнеслась к назначениям врача, вывалившего на стол целую коробку со шприцами и медикаментами и подключившего к изящной руке Арины капельницу.

Макар сказал, что так надо. Что если долго не пить, может наступить обезвоживание и пострадать функция почек. Поэтому до того момента, пока Арина не очнётся, ей нужно будет периодически вводить жидкость внутривенно. А вместе с ней и питательные вещества, например, глюкозу.

Виктору ничего не оставалось делать, как молча слушать пояснения и на всё соглашаться. Только бы его Багирку не забрали в больницу.

Почему-то ему казалось кощунством поместить эту девочку в казённое учреждение. Всё внутри скручивало и выворачивалось, протестовало против такого решения.

Что ж, если нужна медсестра - пусть она будет здесь. Он всё оплатит, как оплатил бы самую лучшую клинику в городе. Так какая разница?..

Хотя сейчас у Арины не было температуры, но Макар сказал, что лучше, если сиделка пока побудет здесь. Понаблюдает за состоянием, будет проверять показатели пульса и давления...

Почему-то у мужчины до сих пор не укладывалось в голове, что Багирка, его кошечка, его сильная девочка, может быть больна. Периодически даже казалось, что его обманули. И это сейчас не Арина лежит на его кровати без сознания, а какая-то подделка, хорошо сделанная кукла. Манекен...

Но по хмурому выражению лиц Макара и пожилой женщины становилось понятно, что розыгрышем тут и не пахнет. Что всё это происходит на самом деле. И что состояние здоровья Арины не нравится им обоим.

Было непонятно, что рассказал Макар медсестре про причину такого состояния пациентки, только она смотрела на Виктора холодно и не заискивала перед роскошью особняка и явным богатством его владельца, как делало это большинство окружающих. Нет, она была настроена по-деловому и, явно имея приличный опыт работы, почти сразу после ухода врача выставила Виктора за дверь. Как она выразилась, чтобы провести пациентке гигиенические процедуры.

Он же, не находя себе места, караулил рядом, сидя на одном из матрасов, застеленных розовыми шёлковыми простынями. Наверное, Макар и эта медсестра чёрте-что подумали о подобном обустройстве проходной комнаты.

Хотя... похрен, что они подумали. Главное сейчас было - состояние Багирки.

Усмехнулся сам себе, вспомнив, как первый раз веселился, назвав её так. Конечно он прекрасно знал, что никакая она не Багира, так, беззащитный котёнок, который даже царапнуть не сможет. Но почему-то это прозвище ему понравилось. Привязалось. Словно лишний раз показывая грациозность и утончённость его обладательницы.

И, называя Арину так, себя он невольно представлял в роли дрессировщика, одним только взглядом заставляющего дикое животное выполнять все его команды. Даже прыгать через горящее кольцо.

Да, допрыгалась... Допозволялась...

Возможно, если бы она и впрямь была хищницей, как та же Карина, не случилось бы того, что случилось...

И сейчас она бы не лежала под присмотром медиков без сознания, а он бы не сидел на её лежанке и не пялился тупо в дверь...

Не смотря на раннее утро воскресенья и разницу в часовых поясах, Виктор решительно спустился в кабинет и сделал несколько звонков, которые должен был сделать в связи с отменой поездки. Странно, но многое удалось решить по телефону, хотя изначально казалось, что его личное присутствие просто необходимо. Там, куда он не поехал, всё было подготовлено заранее. Оставалась лишь пара подписей от высшего руководства компаний. Но их можно было поставить и в электронном виде. А здесь, собираясь уехать, он подчистил все хвосты. Поэтому в какой-то момент даже испытал чувство своей ненужности в огромном механизме своего же бизнеса. Да, всё было налажено до мельчайших деталей, но всё же...

Ну, значит, тем лучше. Значит он сможет посвятить своё время девочке Багирке. Побыть с ней рядом. Только лучше бы она, конечно, очнулась...

Наведавшись снова в свою спальню, узнал у медсестры, что состояние Арины пока стабильное и без ухудшений, и решил позавтракать. За всеми заботами вчерашний ужин прошёл мимо него. И ему, к сожалению, невозможно было подключить капельницу с глюкозой, чтобы питаться. Хотя вкуса еды он почти и не почувствовал. Все его мысли были там, наверху.

Но, не успев допить кофе, Виктор услышал звонок домофона. Он больше никого не ждал сегодня, Макар уже был, медсестра осталась...

Тем неожиданнее и неприятнее было появление в дверях его дома Назара. Невольного виновника произошедшего...

* 6 *

Виктор смотрел на гостя и чувствовал, как необьяснимая ярость поднимается в нём. Если бы не Назар, Арина бы сейчас не лежала без сознания там, наверху! И в её тонкую руку не впивалась бы игла от капельницы...

При этом мужчина как будто бы забыл, что сам сначала показал её будущему компаньону, а затем, не смотря на интерес того к Карине, предложил именно её, Багирку.

Наверное, ему просто не хотелось нести вину за свои действия в одиночестве. А тут очень кстати нашёлся соучастник.

В итоге Виктор дышал всё чаще, сжимая и разжимая кулаки, пока ждал появления гостя от парковки.

Назар прошёл в гостинную, не разувшись и даже не протянув хозяину дома руки. Видимо тоже не очень жаждал общения.

- Как она? - спросил сразу то, за чем, видимо, пришёл.

- Нахрен иди, - ещё больше закипая прорычал Виктор.

Гость даже просто разговором, интересом к Багирке словно касался неприкосновенного, пачкал её имя в грязи.

- И всё же? Я знал, что по телефону ты не ответишь...

- Я и так не отвечу, - словно кровавая пелена, пелена ярости заслала ему глаза. - С чего вдруг такой интерес? Карины тебе, что ли, мало?

Почему-то предположение, что вторая сестра уехала с компаньоном, совершенно не цепляло. Абсолютно.

Назар ничего не сказал, лишь смотрел как-то внимательно и даже вроде снисходительно.

- Так что, вчера нормально с Кариной развлёкся? - Виктора явно несло, он хотел задеть гостя посильнее, побольнее. - Да, у неё рот поумелее будет. Я его всегда с удовольствием на свой член натягивал.

Даже учитывая, что говорил неправду, потому что в последнее время минет от Карины его уже почти не возбуждал, мужчина продолжал цеплять Назара.

Но тот лишь спокойно усмехнулся в ответ. Чем ещё больше взбесил Виктора.

Оно стояли почти вплотную посреди гостиной и меряли друг друга взглядами. Один - взбешённым, разъярённым, второй - спокойным, словно с каким-то научным интересом. И Виктор даже физически почувствовал, как отталкивается его ярость и бессильная злоба, словно от защитной стены.

Да, Назар был явно достойный соперник. Даже жаль, что им теперь не быть компаньонами.

- А может и развлекался, - неспешно проговорил гость. - Тебе то что? Ты походу не смог уследить ни за одной из них...

И тут он не выдержал. Ударил. Прямо в нос. Но Назар, явно пребывающий в хорошей спортивной форме, чуть отклонился, так, что задело по касательной только щеку. И тут же нанёс ответный удар под дых.

Виктор из-за своего взвинченного состояния явно хуже оценивал ситуацию, поэтому согнулся от удара пополам. Даже сделал шаг вперёд.

Но резко разогнулся и зарядил незванному гостю головой в подбородок. А потом тоже сразу нанёс удар в живот.

Назар не удержал равновесия и, попытавшись остаться на ногах, зацепил кофейный столик. Тот самый, на котором когда-то у Виктора и Арины был единственный секс. Когда...

Почему-то воспоминание о том вечере, об этом столе, как будто бы задело что-то бесценное, словно придало мужчине сил.

Он снова кинулся на гостя, нанося новые и новые удары и не замечая того, что пропустил несколько ответных.

С грохотом полетел на пол задетый торшер. Потом почти у самой лестницы упала случайно зацепленная статуэтка.

Это была совершенно бессмысленная драка. Может быть от того, что сотрудничество не получилось, а может просто от желания снять с себя свою часть вины за вчерашнее... Но мужчины продолжали размахивать кулаками, уже почти не попадая в цель.

И всё это - совершенно молча. Со злым пыхтением и рычанием, но без единого слова.

И только тихий звук смог прервать их драку в одно мгновение.

- У неё опять жар, - сказала с верхней площадки медсестра.

И оба больших мальчика, как по мановению волшебной палочки, остановились.

Понятно, что выглядели они, как какие-то дураки-переростки. У Виктора даже рубашка была на груди разорвана. И из задетого носа сочилась сукровица. У Назара же была рассечена бровь и наливался огромным синяком подбородок...

Да и драка эта, словно средневековье какое...

Даже страшно было представить, что подумала о них медсестра.

Но ещё страшнее было осознать, что пока он тут развлекался, размахивая кулаками в попытке отключиться от неприятной действительности, Арине снова стало хуже...

* 7 *

Когда Виктор вбежал в комнату, взлетев по лестнице и моментально выкинув из головы и гостя, и драку с ним, он сразу понял, что Арине действительно стало хуже. Так же, как вчера.

Она снова дрожала, снова на молочно- белом лице проступили багряные горячечные пятна...

- Я уже ввела ей жаропонижающее, - сказала медсестра, с неодобрением глядя на Виктра, словно на провинившегося школьника. - Оно скоро должно подействовать. Только температура сейчас почти сорок. И поднялась очень быстро...

И она поджала губы, будто показывая, что ничего хорошего это не означает.

Да Виктор и сам понимал, что всё плохо. Что это уже третий эпизод лихорадки. И, скорее всего, не последний...

Как же так получилось? Почему она дошла до такого состояния? Ведь от одного потрясения вряд ли можно потерять сознание почти на сутки и биться в ознобе...

Значит... значит, она действительно дошла до края. До той точки, за которую нельзя было переступать. А он переступил. Нет, даже не так. Он сначала подвёл её к краю пропасти, а потом ещё и подтолкнул в спину. При этом даже не понимая, что делает...

Виктор присел на край кровати, которая мелко тряслась от дрожи Арины и взял её тонкую руку в свои ладони.

Вот зачем, зачем он вообще тогда их встретил? Зачем тогда зашёл в ту кофейню. Он ведь никогда не пил кофе в заведениях подобного уровня. А тогда вышел из офисного центра и решил сделать паузу. Остановиться на десять минут, погреться под последними тёплыми лучами осеннего солнца...

Да лучше бы он тогда отравился тем кофе. Лучше бы пошёл дождь. Нет, не просто дождь, а настоящая стихия обрушилась тогда ему на голову, только бы он не заметил их. И не решил поиграть...

Сейчас, глядя на идеально выточенный профиль Багирки мужчина недоумевал, зачем вообще приплёл в их отношения сестру. Ведь сразу же понял, что ему интересна только одна. Тогда почему?..

Да, ему было интересно попробовать сразу с двумя. Приручить обеих. Заставить их ревновать. Столкнуть...

Это было что-то новое. Такое, чего он никогда раньше не пробовал...

И теперь, глядя назад, на все их встречи, Виктор осознал четко одно: Назар был прав, хоть и получил за это в челюсть. Как говорится, правда глаза колет. Вот и ему, Виктору, тоже уколола. Да ещё как.

Но слова несостоявшегося компаньона про то, что он не уследил ни за одной из сестёр, глубоко осели в голове.

Да, он играл ими, придумывал всё новые и новые "развлечения," только совершенно не старался понять, что же каждая из них чувствовала.

Например, так и не попытался выяснить, а не маза ли Карина. А ведь это было важно. Да и вообще не старался даже влезть ей в голову и понять истинные причины её поступков. Но подобное просто недопустимо для доминирования, когда всё должно быть разложено на мелкие запчасти, развинчено до гаечек, чтобы правильно чувствовать нижнюю.

Ну а про Арину вообще не было и речи. Тут он не просто поступил халатно, тут его действия можно было расценить, как преступные. За своим удовольствием и наслаждением от стыда и скромности, в погоне за расширением границ Арины он упустил самое важное - её состояние. И в итоге это привело... Ни к чему хорошему это не привело.

Получалось, не зря ведь говорили, что за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Вот и он, упустил их обеих. И если отсутствие Карины он легко сможет выкинуть из головы, то Багирка, его нежная девочка, сейчас мечущаяся в лихорадке, была его личным кошмаром. Его наказанием. Но только почему такой ценой? Почему ценой её здоровья?..

Но он... он всё исправит! Как только Арина придёт в сознание, он извинится. Попросит прощение за то, что не уберёг её. А потом... потом, скорее всего, отпустит. Даже если сейчас ей будет больно, потом наверняка станет лучше. Без него...

Взяв из шкафа сменную одежду, Виктор развернулся и вышел под неодобрительным взглядом медсестры. Да, так правильно. Так и нужно поступить. Сейчас привести себя в нормальный вид, а потом навести порядок в своей жизни. Разорвать эти больные отношения, которые ни к чему хорошему не привели бы в любом случае.

Вот не зря он раньше не имел постоянной сабы. И как огня боялся влюблённых партнёрш. А в этот раз повёлся, расслабился, отступил от своих правил...

Но он всё исправит. Всё вернёт на круги своя...

Только следующие несколько дней проходили для Виктора, словно день сурка. Арина так и не очнулась, так и продолжала температурить, хотя уже реже и не настолько сильно.

В её руке так и оставалась игла от капельницы, капающей практически круглосуточно. А в соседней комнате временно поселилась медсестра, чтобы быть всегда на подхвате...

Он перенёс в спальню ноутбук и теперь работал, сидя рядом с Ариной. Разговаривал по телефону, глядя на неё. Поднимал уставшие глаза от монитора и упирался взглядом в осунувшееся лицо девушки. Производил расчёты и планировал сделки, запечатлев в голове её образ...

А ночами позволял себе наконец лечь рядом и обнять тонкую девичью талию, ставшую, кажется, ещё тоньше.

В какой-то момент он даже наорал на Макара, обвиняя его в непрофессионализме, о чём потом сожалел. Врач больше не приезжал, да и особой необходимости в этом не было. Арина уже не температурила, просто лежала, словно Спящая Красавица, которую так и не смог разбудить поцелуй принца. Хотя, надо признаться, Виктор пытался. И не раз...

А ещё у него состоялся тяжёлый разговор с Даниилом, чуть ли не единственным другом, совладельцем их клубом. Даня звонил пару раз до этого, но тогда Арине было совсем плохо, и Виктор не стал поднимать трубку. Тот бы моментально счёл его состояние. А похвалиться было, откровенно говоря, нечем.

Лишь когда температура спала и Арина стала более стабильной, Виктор решился ответить на звонок друга.

Тот, не подозревая, какой ад творится в жизни Виктора, огорошил новостью про новый слив информации.

- Мне придётся переехать в другой город, - проговорил в трубке друг, чем несказанно удивил Виктора.

* 8 *

Спустя ещё несколько дней Арина так и продолжала лежать, не приходя в сознание. Температура у неё больше не поднималась, но и в чувства она не приходила.

Виктор, почти перебравшийся домой и организовавший в своей спальне домашний офис, днём, когда в любой момент могла войти медсестра, ещё держался. А вот ночи стали его персональным адом. Он каждый вечер ложился рядом и обнимал хрупкое тело, в которое не мог вдохнуть жизнь...

- Багирка, милая, хорошая моя, очнись... - сначала просил он, потом начинал приказывать, даже угрожать...

Но ничего не помогало.

Виктор скрежетал зубами от бессилия, сжимал и разжиматься кулаки в бессильном порыве сделать хоть что-то.

В итоге он впадал в неконтролируемую ярость, когда хотелось снова вскочить на ноги, хотелось ломать и крушить всё вокруг...

Конечно, он пытался удержать себя в рамках, но давалось это с трудом. И иногда он почти доходил до грани...

В такие моменты спасало лишь одно: он вспоминал, с чего началась его взрослая жизнь. Чего ему стоило построить и получить то, что он имел на сегодняшний момент. И благодаря кому так получилось...

Он помнил тот момент в своей жизни, когда позволил себе бесконтрольные действия. Когда спустил всё на тормозах. Так же, как и помнил, к чему это могло привести, но, к счастью, не привело.

Ему тогда исполнилось восемнадцать. И его родители решили преподнести ему подарок, который чуть не стал для него началом конца.

Вместе с ключами от машины, на которой он в итоге так ни разу и не прокатился, его родители, которых он считал всю жизнь самыми близкими людьми, которых глубоко уважал и любил, рассказали ему правду. Вернее, сказали, что всю его жизнь они врали ему. Что они - не настоящие его родители. Что они усыновили Виктора, когда ему был год, после того, как его изъяли из какого-то притона от биологической матери.

Для него так и остались неразрешёнными два вопроса: почему его всю жизнь обманывали и зачем в итоге решили рассказать? Но только вопросы эти он не задал.

Он просто ушёл из дома, чтобы никогда больше туда не вернуться. Он до сих пор не знал, что случилось с теми людьми, что его воспитали, но при этом бессовестно врали каждый день на протяжении всего его детства.

Он не смог понять и простить их ни тогда, ни позже.

И у него сорвало крышу. Он перестал контролировать свои эмоции, делал то, что хотел, что считал нужным. Пустился во все тяжкие, бродяжничал, прибился к какой-то дурной компании. Стал воровать, дрался со всеми, кто попадал под руку, вымещая свою злость...

В итоге окончательно опустился, дошёл до самого дна, начал пробовать наркотики, чтобы заглушить зверя, словно рвущего его изнутри...

Наверное, кто-то сказал бы, что это всё - наследственность, дурные гены дали о себе знать. Но он тогда точно понимал, что мог бы быть другим. Что мог бы прекрасно контролировать себя, если бы захотел. Если бы ему было, для кого это делать.

Только самые близкие люди его предали. Были ещё пару друзей, но почему-то их он видеть тоже не хотел. Слово узнав свою тайну, почувствовал себя на ступень ниже, недостойнее...

И в этот момент, когда, казалось, судьба его была решена, его заметил один мужик. Вернее, не заметил, а поймал, когда Виктор хотел украсть у того из машины барсетку.

Только мужик тот оказался очень непростым, сам с криминальным прошлым, через которое сумел успешно переступить, построив легальный бизнес. Лишь имя "Митяй" он так и оставил из своей предыдущей жизни. Как потом признался - чтобы не забывать, с чего всё начиналось и через что пришлось пройти.

Но тогда, попав в руки к этому Митяю, Виктор сначала возненавидел его всеми фибрами души. Понятное дело, его ломало и корёжило, когда Митяй запер его на несколько дней в комнате, дав очнуться от наркотического угара. Он выл, как волк, кидался на стены, разломал до щепок кровать и стул, изодрал в клочья матрас... Но примерно через неделю его попустило. Ярость сменилась депрессией и апатией, полным равнодушием ко всему.

И неизвестно, чем бы всё кончилось, да только у Митяя были припасены ещё воспитательные мероприятия. Он привязал Виктора к батарее и выпорол ремнём. Сильно. До крови. Так, что кое-где на спине до сих пор остались тонкие рубцы, которых Виктор в своё время стеснялся, поэтому никогда не раздевался при нижних. А потом это просто стало привычкой...

Но тогда, подвывая от боли и бессилия, он услышал слова, которые запомнил на всю жизнь.

- Понравилось? - спросил сначала Митяй, отвязывая его руки в багровых рубцах на запястьях. - Хочешь ещё?

Виктора хватило лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой.

- Надеюсь, что из сегодняшнего ты вынесешь одну истину: или ты - их, или они - тебя! И если не хочешь больше подобного, то должен стать тем, кто сам будет принимать решения. Стать главным. Хозяином. Господином. Доминантом...

И ещё через неделю, когда Виктор немного отошёл, привёл его в клуб, который был одним из первых в стране, вручил в руки стек и приказал бить сабу.

Понятно, что Виктор тогда ничего не умел, не знал, как это нужно делать. Но и обессиленный сначала наркотиками и ломкой, а после - той поркой от Митяя, вряд ли бы смог нанести девушке какие-то повреждения.

И Виктор ударил. Первый раз, потом ещё и ещё. В итоге понял, что ему очень нравится. Нравится чувствовать себя главным.

И слова, которые при этом говорил Митяй, не забыл: или он - их, или они - его.

После стал членом этого клуба, переключился на сессии, многое изучил и узнал. Научился контролировать себя и свои эмоции. Был самым молодым домом в стране. И потом уже не представлял свою жизнь без Темы.

При этом он вернулся в институт, но не домой. Жил какое-то время у Митяя, будучи его правой рукой в бизнесе и параллельно успешно сдавая экзамены. Потом переехал в собственную квартиру, купленную на заработанные деньги. Позже основал и построил свой бизнес...

Но всё это время клуб и отношения домнант-сабмиссив были его отдушиной, его вторым Я. А может быть и первым.

* 9 *

Прошло почти две недели с того момента, как Арина потеряла сознание и не приходила в себя.

Последние несколько дней медсестра приезжала только трижды в день, чтобы произвести какие-то процедуры. А потом уезжала, оставляя Виктора наедине с Ариной и своими мыслями.

И он думал. Вспоминал. Тупо пялился в пространство и зависал в своём внутреннем мире, забывая о времени и делах.

Вспоминал всё подряд, снова и снова переживая моменты их немногочисленных встреч. Пытался понять, в какой момент всё пошло наперекосяк, и не мог. Потому что эта девочка, лежащая сейчас в его постели, была полным исключением из правил. Поэтому и невозможно было уловить, где же была допущена ошибка. Или ошибки...

В какой-то момент ему, наоборот, казалось, что он всё делал правильно. Что всё было логично и чётко. И тут же, словно на живое напоминание, бросал взгляд на Арину, без движения лежащую вот уже тринадцать дней, и понимал, что поступил не просто неправильно, а ужасно беспечно и халатно. Возможно даже преступно.

И непоправимо...

Снова, словно заклинание, он мысленно обращался к ней, прося прийти в себя. А иногда шептал вслух:

- Багирка, очнись! Милая моя... Ты не можешь бросить меня...

Конечно же она его не слышала. Иначе сразу бы пришла в сознание, настолько искренне звучали слова мужчины.

Он знал, был уверен в том, что Арина очнётся. Только ни он, ни она после этого уже не будут прежними. Даже если она когда-нибудь сможет простить, то забыть - вряд ли. Да они оба не забудут. Ни он, как прогибал её, доведя до нервного срыва, ни она...

И неопределённость, которая нависла над ним, словно домоклов меч, всё больше и больше вгоняла его в мрачную решимость разорвать отношения. Как бы это ни было больно, он просто обязан был отпустить на волю свою Багирку. Нежную, ласковую, доверчивую кошечку, которая так ни разу и не показала свои коготки...

Зато в один из вечеров в рано сгустившихся сумерках к нему пожаловала та, кого он уже и не ожидал увидеть. Та, что не объявлялась в течении почти двух недель, чтобы узнать о самочувствии сестры. Не звонила, не писала. А теперь...

Через домофон он открыл входную калитку, впуская в дом гостью и усаживаясь в гостиной на кресло, возле которого так и валялись на полу две подушки.

- Я тебя не звал, - сказал Виктор, почему-то раздражаясь именно от вида этих подушек, на которые теперь уже вряд ли опустится хоть одна из девушек. - Зачем ты здесь?

- Хочу узнать, как Арина. Мать волнуется. Я сказала, что у Арины сломался телефон, наплела ещё кучу всего. Но так не может продолжаться до бесконечности.

Точно. Арина же о матери постоянно беспокоилась.

А телефон? Наверное просто сел у неё в сумочке. А он и не подумал зарядить и что-то кому-то сообщить.

И от очередной допущенной им оплошности раздражение стало сменяться какой-то тихой яростью.

Почему, почему после появления в его жизни Арины он всё делает как попало? Словно его сглазили! Словно он, увидев сестёр в кафе и решив поиграть с ними, получил какое-то проклятие свыше.

- Арина стабильно, - ответил Виктор резко, переведя взгляд на тёмное окно, за которым начинался холодный промозглый осенний дождь, сбивавший остатки листвы с деревьев. - Она всё ещё без сознания, но показатели нормальные. Врач говорит, что скоро должна очнуться.

Он действительно в какой-то момент опять позвонил Макару. И даже извинился за свои грубые слова. Только сейчас воспоминания о том звонке ещё больше разозлили.

- Ну и хорошо, - Карина кивнула, переступив с ноги на ногу.

И видно было, что она действительно выдохнула с облегчением. Неужели и впрямь волновалась о состоянии сестры?

Только что-то не торопилась о нём узнать.

- Я... - гостья начала, но запнулась на полуслове. - Короче, я деньги принесла. Те, что за последний раз...

И она полезла в сумочку, доставая оттуда пачку купюр. Протянула их, но Виктор, понятное дело, не взял. Снова отвернулся к окну, будто бы разговор был закончен.

Боковым зрением видел, как Карина сделала несколько шагов и положила деньги на кофейный столик. Тот самый, блять, на котором они с Ариной когда-то...

И Викора даже передёрнуло от цинизма ситуации.

- А что так? - спросил он ехидно, собираясь выместить всё своё дурное настроение на девушке. - Надоело сосать за бабки? Или больше не нужны?

Только его слова явно не попали в цель. Потому что Карина не отвела взгляд. И не смутилась. Стояла и смотрела на Виктора, словно видела его впервые.

- И то, и другое, - произнесла с достоинством. - И ещё...

Она заколебалась, взвешивая, говорить или нет, и всё же решилась.

- Нашёлся человек, который рассмотрел во мне не просто вещь, подстилку для ног и дырку для члена, а желанную женщину. И он... в общем, он узнал... и был против того, чтобы я брала от тебя деньги...

- Назар? - мужчина даже не спрашивал, утверждал.

И когда Карина согласно кивнула, лишь заскрежетал зубами от нового приступа бессильной злобы.

- Да, он когда-то рассказывал, как любит, когда ему сосут, - Виктор решил ударить побольнее.

Да только ничего не вышло. Карина лишь загадочно улыбнулась, ещё выше вздёрнув подбородок.

- Не вижу ничего стрёмного доставить удовольствие тому, кто способен доставить его в ответ. И вообще, Назар мне рассказал потом, что...

Виктор лишь сжимал всё сильнее подлокотники кресла, слушая, как спокойно и словно с гордостью говорит о его несостоявшемся партнёре его несостоявшаяся саба.

- ...что он видел нас тогда, в коридоре. Когда ты меня с Ариной перепутал и во время минета Багиркой называл. Назар тогда вернулся, хотел что-то у тебя уточнить. И... он сказал, что ещё тогда решил, что я должна быть с ним.

Виктор слушал, отказываясь поверить в услышанное. Перепутал...

Да, он помнил тот вечер. Тогда он сам выпил лишнего, но не настолько же, чтобы перепутать сестёр, пусть и близняшек.

И Назар этот!.. Какого хрена он вернулся? Он же должен был уйти. Во всяком случае, сказал, что уходит. Попрощался... Направился в сторону двери...

* 10 *

Почему-то слова про извращенца и зверушку резанули его, не хуже ножа. Глубоко запали в душу своей правотой.

- А Назар, значит, не извращенец? - тут же спросил Виктор в ответ. - А ты сама, если кайфуешь от такого?

- Назар... - девушка улыбнулась сыто и довольно, как всегда не тушуясь перед выпадами Виктора. - Назар меня уважает. И ценит. И скорее всего даже любит. В отличие от тебя...

Да, в отличие от него...

- Ты ведь никого из нас так и не смог хоть немного впустить к себе в душу. И ладно меня... но Арину?..

В ответ мужчина не нашёлся, что ответить. Лишь молча смотрел на тёмное окно, по которому сползали капли усилившегося дождя.

Да, он - чудовище. Он давно знал, понимал глубоко внутри, почти смирился с мыслями об этом, но когда это прозвучало из чужих уст...

Было крайне неприятно. Раздражало до желания заткнуть девушке рот. Вызывало ещё больший негатив и злость, направленные на всех сразу, в том числе на себя. И на Назара. И даже на Арину, лежащую где-то наверху...

Видел, что гостья собирается уйти, но почему-то отчаянно сопротивлялся этому. Словно цеплялся за ниточку, пытаясь удержать на плаву эти отношения, не дать утонуть Титанику, давно уже натолкнувшемуся на льдину...

- Ты хорошо подумала? - спросил, не зная, что ещё можно сказать или сделать, только бы не чувствовать себя так мерзко.

Но на его вопрос девушка лишь самодовольно усмехнулась.

- Да тут нечего и думать, - ответила, запавляя за ухо прядь роскошных тёмных волос, которые ему всегда так нравились у них обеих.

Дошла до входного коридора с гордо расправленными плечами.

- Ну смотри, не пожалей потом! - бросил он ей в спину, так и не поднявшись, чтобы проводить.

Но тут же увидел, как девушка затормозила и резко обернулась. Так, что волосы взметнулись веером, но тут же опустились на плечи.

- Знаешь, - проговорила жестко, всё-таки проявив свою тщательно скрываемую злость и обиду, - я жалею только об одном. Что всё это время позволяла тебе издеваться над ней... И играть с нами. Встать между нами...

- А ты? - взревел Виктор, который никогда до этого не повышал при ней голос, всегда сдерживался. - Ты разве лучше меня!? Не ты ли сама всё это время втаптывала Арину в грязь, пыталась унизить, показать своё превосходство!?

Всё-таки вскочил с места и двинулся в сторону гостьи.

- Не ты ли бесконечно подставляла её под наказания? Не ты заставляла ревновать, унижаться!?..

Но чем ближе он подходил и чем громче кричал, тем спокойнее становилась Карина. И когда Виктор выплюнул ей последние обвинения практически в лицо, она лишь сочувствующе улыбнулась.

- Это мой грех, - сказала грустно. - И мой крест. Мне с ним жить. Мне его отмаливать...

Отвернулась, не обращая внимание на скрежещущего зубами хозяина дома и направилась к выходу. И, уже открывая дверь, произнесла то ли ему, то ли осеннему дождю:

- Посмотрим, как ты отмолишь свой...

Не понимая, искренне ли говорит сейчас Карина или играет на публику, Виктор смотрел, как тихо закрылась дверь за старшей сестрой, и отчётливо понимал, что это и есть начало конца. И все эмоции, которые он так тщательно пытался сдержать, но которые прорвались в нём перед уходом гостьи, всколыхнулись с новой силой.

Говорят же, что правда глаз колет. Вот и тут получилось, что своим визитом Карина всколыхнула в нем всё то тёмное, давно прошедшее, что он прятал многие годы. Всё, что он усыпил, спрятал, замуровал за семью печатями... Всю ту ярость, злость, всю неконтролируемую, сумасшедшую горечь и боль, разрушавшую незаметно его душу.

И она выплеснулась наружу, грозя затопить его с головой.

Непонятно даже было, куда делся тот лощёный красавец, которого когда-то все знали, как Виктора Гончарова...

Сейчас он больше напоминал дикого озлоблённого зверя, мечущегося в своей клетке не в силах найти выход.

Это не он, не Виктор, а именно зверь ворвался обратно в гостинную, зацепив ногой подушку возле кресла, что в итоге переполнило чашу выдержки. Именно эта подушка, на которой когда-то сидела его пантерка Багирка, стала пусковым механизмом, вывернувшим наизнанку вторую, истинную сущность.

Практически не контролируя себя, он схватил массивный деревянный стул и со всего размаху обрушил его на стеклянную поверхность ни в чём не повинного кофейного столика, что нёс за собой еще одни воспоминания о Арине. И вполне ожидаемо столешница разлетелась вдребезги на миллион осколков, по которым он прошёл, даже не замечая.

Всё, с него было достаточно! Он был сыт по горло и этими нравоучениями от других, и самоуничижительными мыслями в своём воспалённом мозгу. Не будет такого больше! Он не позволит больше никому колупаться у него в голове. И хватит наматывать сопли на кулак.

Он - сильный и самодостаточный. Он вполне сможет обойтись без всяких пантерок. Точно сможет выкинуть их из своей жизни и из мыслей, как делал это с сотней или тысячей предыдущих партнёрш.

Он сейчас же отвезёт Арину в больницу, где ей и было место с самого начала! Он...

Да только влетев в свою спальню с намерениями и там устроить разгром, а потом увезти Арину куда подальше, Виктор наткнулся на расфокусированный взгляд карих с фиолетовым отливом глаз...

Таких знакомых...

Она... очнулась?..

Арина... его Багирка...

* 11 *

Он смотрел, как Арина озирается вокруг, явно не понимая, где находится, и злился всё сильнее.

- Почему я... - внезапно начала она осипшим еле слышным голосом, но запнулась. - Зачем?..

В этот момент её взгляд наткнулся на руку, из которой торчала игла от капельницы.

- И... - начала было она, но тут же поменялась в лице, видимо, вспомнив события, которые предшествовали её затяжному обмороку. - Но я же...

Она снова огляделась по сторонам, уже как-то затравленно, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

- Почему здесь?..

Вот и он в сотый раз за эти пару минут задавался вопросом, а нахрена она здесь. Какой туман ударил ему в голову, что он не отвёз её домой или в больницу? Почему так отчаянно сопротивлялся этому? Ведь так однозначно было бы правильно! Сейчас бы не пришлось отвечать на её дурацкие вопросы, чувствуя себя последним уродом!

Да, так было правильно! Так и надо поступить! Нужно отвезти её домой и вычеркнуть, наконец, из своей жизни. А то совсем он что-то стал, блять, романтиком.

- Ты права, - сказал жёстко, обозляясь сам на себя за это ещё сильнее. - Тебе здесь больше нечего делать. Я отвезу тебя домой. Там Карина о тебе позаботится.

Вот. Так и нужно. И нахрен всю эту сентиментальную чушь, которая лезла ему в голову предыдущие две недели.

Видел, как от его слов девушка вздрогнула, словно от удара. То ли от его тона, то ли от содержания...

Но не собирался сбавлять обороты. Наоборот, хотел одним махом разрубить дурацкий узел, стянувший его по рукам и ногам.

И ничего, что в этот момент было невыносимо тошно от самого себя. А в груди отчаянно ныло дурацкое сердце.

Нет, никаких поблажек ни себе, ни Арине. Он решил - значит так и будет.

Видел, как завозилась на кровати девушка, пытаясь подняться, как откинула одеяло, чтобы оно не мешало ей сесть. И как покачнулась при этом от слабости, опершись на руку.

Но не поспешил на помощь.

Знал, что если сейчас прикоснётся к ней, то все его намерения могут полететь в тартарары.

Никаких касаний. Никаких соплей и прочей херни!

Ничего, как-то она сама сможет одеться и выйти. Справится.

Внезапно послышался звонок в домофон. Точно, должна ведь приехать сиделка! Вот она и соберёт Арину!

- Оставайся пока на месте! - скомандовал он жёстко, хотя и видел, как Арина опять сжалась в комок. - Медсестра поможет тебе переодеться и снимет капельницу. Я буду ждать внизу...

И вышел, круто развернувшись, только бы не видеть боль, затопившую её карие глаза...

Внизу собрал все вещи Арины и отдал их женщине, снимавшей промокший от дождя плащ.

А сам, словно не замечая погрома в гостиной, уселся в кресло и стал ждать.

Он старался не думать. Не чувствовать. И не оценивать сейчас ситуацию. Не выискивать правых и виноватых...

Он просто уставился безучастно в окно, за которым шелестел дурацкий холодный дождь. И ощутил, что постепенно его злость и раздражение сменяются таким же холодом. Апатией. Безразличием.

Он сейчас, как Кай в сказке про Снежную королеву, совершенно потерял способность чувствовать. Более того, он не хотел, чтобы его спасали из этого заиндевелого состояния. Не хотел возвращаться, чувствовать, переживать.

"Или ты - их, или они - тебя..."

Никаких больше ИХ, только ОН, только его жизнь, его желания, его решения.

И его одиночество...

К тому моменту, когда Арина, поддерживаемая медсестрой и цеплявшаяся за перила, спустилась по лестнице, он был уже совершенно спокоен. Словно и не было той злости, что возникла во время визита старшей из сестёр. Не было приступа неконтролируемой ярости, когда он практически в состоянии аффекта разбил злополучный кофейный столик. Не было растерянности там, наверху, в спальне, опять сменившейся обозлённостью...

Сейчас он был тем собранным, целеустремлённым, несокрушимым Виктором, тем "идеальным" мужчиной, каким знала его Арина. Да и все остальные тоже.

- Спасибо, - проговорил он, обращаясь к медсестре, странно глядящей на него из-под нахмуренных бровей. - Ваши услуги больше не понадобятся.

Женщина ещё сильнее поджала губы, мельком взглянув на бледное лицо девушки, в этот момент опиравшейся на её руку.

- Я отвезу пациентку, - внезапно предложила она свои услуги.

И конечно, так было бы проще. Но только Виктору не понравилось подобное своеволье в его королевстве. Более того, он уже сам решил всё проконтролировать, сам отвезти Арину и проследить, чтобы она зашла в нужную дверь.

Поэтому в ответ на слова сиделки кинул лишь:

- Спасибо, не нужно. Я сам...

Тем не менее, распрощаться с ней удалось не так быстро, как он бы хотел. Арина, видимо, ослабевшая за время своего бессознательно состояния, вцепилась в руку медсестры, как в спасательный круг. И учитывая, что Виктор не хотел никаких прикосновений к девушке, ему пришлось всё же признать очевидную необходимость.

- Просто проводите пациентку к моей машине.

Так и сказал - "пациентку." Будто она была ему чужая. Незнакомая...

Сам же поднялся и первым направился на выход.

Трудно было сказать, что он сейчас испытывал. Это было не сожаление и не боль. И даже не удовлетворение от правильности своего поступка. Но почему-то у него, словно в ожидании сложного экзамена, часто-часто билось сердце, отдаваясь глухим набатом в висках. А ещё слегка подрагивали пальцы. Как будто он волновался в преддверии какого-то очень важного события в своей жизни.

Да только никакое это было не важное событие. Он должен был просто отвезти домой свою бывшую сабу, как делал много раз до этого. И ничего примечательного или грандиозного в этом не было. Тогда почему же?..

Даже не заметив, что намок под проливным дождём, пока сделал несколько шагов до машины, Виктор умостился на водительское кресло и стал ждать, включив двигатель на прогревание.

Странно, но Арина появилась почти сразу. С трудом заползла в высокий внедорожник, поддерживаемая медсестрой, которая одновременно ухитрялась ещё и держать над ними двумя зонтик. Попыталась пристегнуться, да только у неё ничего не вышло. И Виктору пришлось наклониться и, стараясь не коснуться её, пристегнуть ремень безопасности.

* 12 *

Он не спал почти всю ночь. Пытался отключиться, но сон совершенно не шёл.

И это было не то тревожно-возбуждённое состояние, к которому он за эти две недели уже почти привык. Когда он, обнимая Арину, лежал рядом с ней. Когда думал, как поступить. Когда не понимал, что делать. Когда ждал, что она очнется. С одной стороны желая этого, а с другой - мысленно пытаясь отсрочить.

Нет. Сейчас всё было по-другому. Он больше ничего не ждал. Да и всё, что собирался - он уже сделал. Поступил так, как счёл оптимальным. Отвёз Арину домой. Отпустил её. Или, может, прогнал...

Вроде бы всё сделал правильно.

Только почему-то всё равно ворочался, сминая шёлковые простыни и периодически стискивая зубы от злости на самого себя. На свою реакцию. На невозможность абстрагироваться от реальности.

Усиленно пытался забыться, не думать, не вспоминать, не оценивать...

Но ничего из перечисленного не получалось.

Перед мысленным взглядом снова и снова вставали несчастные глза Арины в тот момент, когда он оставил её на лестничной площадке перед дверью квартиры. Её губы, несколько раз приоткрывшиеся, словно она хотела, но не решалась что-то сказать. Всё более угасающие проблески надежды на лице. Все более глубокие тени под запавшими глазами...

Он знал, что эта картина когда-нибудь настигнет его. Но не думал, что так скоро. И так остро. Ярко... Больно...

Да, это было странно, но он реально чувствовал боль от того, что произошло. И не знал, что с ней делать. Как её утихомирить. Какое принять обезболивающее, чтобы не чувствовать себя так отвратительно.

Ещё по пути в свою спальню он внезапно остановился, глядя сначала на разбитый кофейный столик, словно на растоптанную мечту о счастье. Потом на ходу буцнул ни в чём не повинный матрас, покрытый розовым шёлком, так и оставшийся лежать в проходной комнате. Ударил ещё пару раз, словно досадовал, что Арина не забрала это напоминание о себе, когда уходила.

Понятно, что всё это была полная ерунда. Девушка, которая еле держалась на ногах, просто физически не смогла бы поднять даже край матраса. Но было бы намного легче, если бы со своим уходом Арина не просто забрала все вещи, но и вообще стёрла все воспоминания о себе.

И ближе к утру в Викторе внезапно разыгралась совесть. То чувство, которое он не ощущал уже много лет. А может быть - никогда.

Но как ещё можно было назвать то ощущение невыносимого сожаления, которое возникало, когда он думал о девушке, которую сначала довёл до нервного срыва, а потом прогнал, даже не дав нормально очнуться.

Пару раз он даже порывался написать ей или позвонить. Но учитывая, что была глубокая ночь, решил повременить с этим. Да и вряд ли бы она ответила. Не факт ведь даже, что зарядила телефон. Могла просто снова бросить его в сумочке и лечь спать...

В промежутках между приступами злости и странной тоски ему даже приходила мысль, что он поступил не очень хорошо. Что нужно было сначала долечить Арину, удостовериться, что с ней всё нормально. Может быть вызвать ещё раз Макара. Или отвезти на обследование в больницу... Да и вообще... Можно ведь было ещё задержать её у себя на какое-то время...

Но мужчина тут же пресекал в себе любые сопливые идеи. Никаких продолжений. Никаких задержек и длительных прощаний! Как говорится, долгие проводы - лишние слёзы. А бабьи слёзы ему были совершенно ни к чему. Ещё чего доброго поддался бы на несчастный взгляд карих глаз, на какие-нибудь уговоры, просьбы...

Нет, точно никаких продолжений! И никаких длительных, а тем более серьёзных отношений! Он - одиночка. Доминант. Хозяин. Топ. А не никчёмный слюнтяй.

Ведь давно понятно, выучено и вбито на подкорку: или он - их, или они - его!

И знание этой истины ни разу не дало сбоя. Ни разу до этого никто не мог одержать верх над ним. Указывать ему. Видеть его слабость. Прогнуть под себя. Ни в бизнесе, ни в отношениях с женщинами.

И сейчас всё тоже будет по чёткому плану. Всё будет - согласно договору. Если его разорвала одна из сторон - больше никаких отношений между другими участниками.

И тут же память услужливо подсунула их последнюю поездку до дома Арины. Путь, который он за это время выучил наизусть. Дождь, не переставая ливший на лобовое стекло. Редкие фары встречных машин, спещащих куда-то не смотря на погоду. Густое и горькое молчание девушки, сидящей рядом совершенно неподвижно.

Всё это в своей совокупности давило не хуже, чем любое психологическое доминирование. Но только возможно на Арину. Не на него!

Он в тот момент был спокоен и собран, полностью уравновешен. Уверенно управлял автомобилем, почти не превышая скорости. Непонятно только, почему их всё-таки занесло на мокром асфальте на паре поворотов.

Но даже это не смогло выбить из колеи, не тронуло его сердце или разум.

И всё же после того, как остановился, Виктор решил объяснить свои действия как делал это всегда после сессий.

- Карина разорвала контракт, - сказал он без предисловий, не разблокировав двери, которые Арина уже попыталась один раз открыть. - Поэтому я так же вынужден прекратить отношения и встречи. Деньги за последние выходные плюс небольшая сумма компенсации уже у вас на счету.

Он умолчал, что всю эту сумму Карина вернула. И теперь купюры, к которым он так и не прикоснулся, валялись на полу вперемешку с осколками кофейного столика.

Виктор не думал, что девушка что-то ответит. Тем неожиданнее и непонятнее прозвучал её вопрос.

- Почему?..

- Что "почему"? - уточнил он. - Почему деньги? Потому что таковы были условия договора. Почему компенсация?.. Ну, скажем, за моральный ущерб. А почему Карина решила уйти - спросишь у неё сама!

Виктор понимал, что вопрос был совсем о другом, но намеренно ответил на всё остальное, но только не вот на то, главное.

Открыл дверцу, тем самым заканчивая разговор, который, скорее всего, не стоило начинать, и помог девушке выбраться из машины под проливной дождь.

Но не оставил во дворе, завёл в подъезд и даже привёз в лифте на нужный этаж.

* 13 *

Всю неделю с того вечера, как отвёз Арину домой, Виктор не находил себе места. Никогда в жизни еще не было, чтобы он, словно дикий зверь, метался в клетке своих мыслей и желаний. При этом будучи не в состоянии что-либо изменить. Исправить. Переделать...

Правда, несколько раз он порывался позвонить Арине. Просто чтобы услышать её голос. Знать, что с ней всё нормально. Да просто спросить, как она себя чувствует.

Но каждый раз останавливался, понимая, что может просто не выдержать подобного испытания. Сорваться с места и броситься к ней через весь город.

Поэтому раз за разом медленно откладывал мобильный на стол и ещё какое-то время пытался унять учащённое сердцебиение и тяжёлое дыхание, которые появлялись у него, стоило лишь подумать о встрече с Багиркой.

Один раз он таки не выдержал. Приехал в их двор, припарковав машину как всегда поперёк дороги. И долго сидел, залипнув взглядом на подъезде, в котором, он знал, должна была быть она. Арина.

Ждал. Как дурак, надеялся на чудо. Что вот сейчас она увидит из окна его внедорожник и выбежит к нему прямо так, без куртки...

Но конечно же ничему такому не суждено было сбыться. Она не вышла. Зато возмущённо запикал водитель какой-то газельки, которая из-за него не могла выехать из двора.

И Виктору пришлось свернуть свой наблюдательный пункт и отправиться домой ни с чем.

Потом он долго и методично ругал себя за тот импульсивный поступок. Обзывал кретином и сопляком. Мысленно пытался дать себе подзатыльник...

Но ничего не помогало.

Почти сразу же снова приходила мысль, что вдруг бы она вышла...

И он, хоть и одёргивая себя, и проклиная за слабость, всё равно представлял и представлял их встречу.

Как вышел бы из машины навстречу. Да что там вышел, выпрыгнул бы. Как схватил бы Арину в объятья. Как истерзал бы её губы поцелуями. А потом...

Вот после этого момента он всегда одёргивал себя, не позволяя заходить за грань. Нет, не будет никаких "потом!" Не будет никакой встречи, никаких поцелуев и объятий!

И поездок в её двор больше не будет... И телефонных звонков...

Только тогда становилось непонятным, а ЧТО же будет потом? ЧТО? Ради чего тогда ему нужно это вот ПОТОМ?

Виктор не знал, как справиться с собой. Раньше всегда помогал либо клуб, либо работа. О клубе сейчас почему-то абсолютно не думалось. Даже как-то неприятно становилось просто от мысли пойти туда одному. А работа...

К сожалению, сейчас там всё шло наперекосяк. Совместный с Назаром проект пришлось свернуть, срочно искать ему замену, поскольку уже были найдены инвесторы и их нельзя было упустить, чтобы не потерять деловую репутацию. А замена, как на зло, никак не находилась...

Да несколько ценных сотрудников одновременно по разным причинам подали заявления на увольнение. Вроде как ничего подозрительного, у одного - переезд в другой город, у другого - по состоянию здоровья...

Ещё и его секретарь объявила, что через пару месяцев уйдёт в декрет. Ну что ж, бывает, конечно. Только опять же нужна замена...

Да, жизнь работнков шла своим чередом. Но только это снова вызвало определённые трудности...

И создавалось почему-то ощущение, что у других всё кипит, всё меняется, улучшается, лишь он один завяз в топком болоте. И не смотря на все его попытки выбраться, пока никакого просвета не видно...

В итоге, к концу рабочей недели он был - словно выжатый лимон. Лишь одна оболочка осталась, пусть и как всегда безукоризненная. Хотя, если присмотреться получше, то и в оболочке, во внешности за столь короткий срок произошли изменения. Нет, он не опустился, не перестал тщательно следить за собой. Но чёрные круги под глазами и осунувшееся лицо с головой выдавали те бессонные ночи, когда он, ругая себя последними словами, тупо пялился в тёмное пространство, не в силах отгородиться от действительности. Тело в такие моменты будто наливалось свинцом и каменело. Застывало. Замирало в одной позе. И он просто лежал, словно статуя, не двигаясь несколько часов кряду. И только мысли в голове жили своей жизнью.

Но иногда Виктор не выдерживал, словно срывался с цепи. Ему просто невыносимо, до какой-то трясучки хотелось обнять хрупкое девичье тело, прижаться к той, которую он почти две недели мог беспрепятственно касаться.

И тогда он начинал метаться по кровати, пытаясь избавиться от фантомных ощущений, заполнявших собой всё пространство.

Он словно бежал от самого себя. От того себя, каким был всего неделю назад. От себя, своих чувств, своих ощущений... Когда руки могли беспрепятственно гладить идеально женственное тело, губы - прикасаться к мягкой коже, ноздри - дышать одним с ней воздухом...

Только теперь всё это было недоступно. Всё - далеко и призрачно, словно какой-то счастливый сон из детства.

И хотя в тогла тревога за состояние Багирки выходила на первый план, всё же он давно уже не чувствовал себя настолько живым и полноценным, как в те две недели, что Арина провела в его постели.

Пару раз его накрывало понимание, что ничего уже не будет так, как раньше. И что он сам всё разрушил. Что сам отказался от чего-то важного и нужного в жизни.

Но в глубине его души всё равно теплился какой-то лучик надежды, что ещё не поздно. И что захоти он - многое можно будет вернуть. Конечно же не те игры на троих, нет. Да они ему были уже и неинтересны. А вот что-то тёплое и душевное вдвоём...

Ведь возможно же было...

Ну, хотя бы теоретически...

Хоть в его мечтах...

Но всё разрушил вечер пятницы, когда он усиленно пытался ещё хоть немного поработать, только в голову приходила лишь всякая сентиментальная ерунда. Как он берёт телефон и звонит... Или садится в машину и резко срывается с места, чтобы...

Звонок домофона разрезал густую тишину дома, принося почему-то необъяснимую тревогу. Виктор не мог понять, отчего вдруг весь покрылся мурашками, словно от пронизывающего холода, даже не зная, кто к нему пожаловал и какова цель визита. Да ещё и без предварительного звонка...

* 14 *

Карина зашла, не постучав в дверь, что почему-то покоробило Виктора. Словно это было проявлением неуважения к нему.

А ещё бросилось в глаза, что одета девушка во всё чёрное. Да, он сам хотел их видеть в чёрном, но сегодня это всколыхнуло какую-то странную тревогу. Снова.

- Здравствуй, Виктор, - первой поздоровалась гостья, поскольку так и не дождалась приветствия или хоть каких-то слов от него. - Хочу передать тебе привет!

И он даже выдохнул в этот момент с облегчением. Ну понятно, её отправил Назар, чтобы выдвинуть какие-то требования или претензии. Или может даже вновь наладить отношения.

Да только не бывать этому! Не сможет он нормально вести бизнес с человеком, который хоть и косвенно, но был виноват в нервном срыве его Багирки. Которая была пусть даже уже не его...

Виктор откинулся на спинку кресла, выдохнув с облегчением. Сам не понимал, почему так напрягся от этого неожиданного визита.

Окинул с ног до головы нежданную гостью и понял, что она неуловимым образом изменилась. На удивление стала мягче. И женственнее, что ли. И почему-то печальнее.

Это было странно. Ведь девушка никогда не передавалась унынию.

А ещё более странным ему показалось, что она не стала продолжать свою речь, а просто протянула телефон, который до этого держала в руке.

Что там? Какое-то послание от её нового доминанта? Какое-то деловое предложение? Или?..

Но додумать мысль он не успел.

В первое мгновение даже не понял, для чего она показывает ему фотографию свежей могилы с деревянным крестом.

Это что, шутка такая?

Но внезапно его словно резануло острым ножом по горлу. Имя на табличке... Редкое имя...

Виктор не контролировал, что задышал часто и неглубоко, будто боялся остаться в ночном кошмаре. Но это, к сожалению, был не сон.

На снимке были чётко видны фамилия и имя...

И дата... совсем недавно... всего несколько дней назад. Вернее, неделю... тот день...

Тот день, когда эта девушка тоже приходила к нему. Говорила про разрыв контракта. И про её нового доминанта. И ещё спрашивала про самочувствие сестры...

Сестры...

Младшей сестры-близняшки...

Про самочувствие...

Странно, что снаружи по мужчине даже не было особо видно, что за ад творился в его душе. Он просто лишь чуть крепче сжал телефон, чтобы тот не выскользнул из ставших влажными ладоней. И так же продолжал смотреть на фото, отчаянно пытаясь найти опровержение, несостыковку, фотомонтаж в конце концов...

Но ничего такого не находилось. И в какой-то момент он понял, что это - конец. Всё. Навсегда.

Что больше не будет призрачной надежды на случайную встречу. Что он не сможет когда-нибудь, проявив дурацкую слабость, снова поехать к ним во двор. Не возьмёт в руки телефон и не позвонит, чтобы просто услышать её голос. Её дыхание в трубке. Её волнение из-за его звонка...

И внутри его словно произошёл ядерный взрыв. Его сердце, а может быть и душа, разлетелись на множество осколков, собрать которые теперь было уже никому не под силу. Вот до этого момента был человек Виктор Гончаров, а после - не стало. И словно и всё вокруг него окаменело. Стало чуждым и неживым. Ненужным.

Кабинет этот. И дом. И промозглый голый парк за окном...

Всё умерло. Стало ненужным. Превратилось в тлен вместетс ней...

- Как? - спросил Виктор единственное, что смог выдавить из себя.

- Попала под машину, - ответила гостья, и одинокая слеза скатилась по её щеке. - Водитель просто не заметил её из-за дождя, когда она шагнула на проезжую часть...

Как это - шагнула? Он же завёл её в дом, доставил прямо до дверей квартиры. Как она снова очутилась на улице под дождём!?

И шагнула...

Сама...

Неужели не выдержала?..

Но она же!..

Нет, она не могла!!!

Тогда откуда эта фотография? И почему здесь старшая сестра?..

Он не хотел верить словам Карины, только зачем той было врать? Он мысленно тысячи, сотни тысяч раз выкрикнул "НЕТ!" Он разрывался от боли и чувства вины, скручивался от желания всё вернуть, сделать по-другому. Выл душой подобно волку...

Но внешне оставался абсолютно непроницаемым. Лишь отбросил телефон на стол перед собой, словно это была ядовитая змея.

Словно убрав фотографию, можно было исправить прошлое и изменить настоящее и будущее...

Она не могла умереть! Нет! Всё, что угодно, только не это!!!

- Ну что, наигрался? - горечь в голосе сестры была вполне оправдана, а злость - заслужена.

Да виноват был только он. Всё, что произошло тогда - случилось лишь из-за него. Из-за его эгоизма и дурости. Из-за нежелания понять и принять очевидное.

И по взгляду Карины он понял, что она готова была его сейчас растерзать. Сдерживалась от этого только ценой неимоверных усилий. Но всё же жажда мести кипела в её крови, бурлила изнутри...

Но это и понятно. Нелегко потерять сестру, тем более близняшку.

- А она ещё и беременна была... - забила последний гвоздь в крышку его личного гроба гостья.

Беременна? Арина? А он...

А Макар ведь спрашивал тогда...

Вот и объяснение.

Но почему она не сказала?..

Хотя, когда было говорить? Он ведь запретил им разговаривать. А потом просто выгнал, вышвырнул из своей жизни.

В памяти всплыли губы девушки там, на лестничной площадке. Когда она, словно желая что-то сказать, несколько раз приоткрыла их. Но так и не вымолвила ни слова.

Почему?

Ответ пришёл сам собой. Она просто боялась. Его...

- Я вот только одного не пойму, - ворвался в черноту его мыслей женский голос, и он словно очнулся. - Как она забеременеть смогла? Ты же говорил, что не трахаешь нижних!

Да, как!? Правильный вопрос. Они ведь единственный раз... Там, на столике...

Да, он тогда отступил от правил. Хотел её до безумия...

- И на тот момент она ещё не была нижней... - ответил словно сам себе, а не Карине.

Только презерватива тогда порвался.

Но она ведь должна была принять таблетку! Он же сам купил и отправил ей...

* 15 *

Виктор не запомнил, как и когда ушла старшая сестра. Да он, скорее всего, даже не понял смысла её последних слов, сказанных с таким пылом. Просто знал, что она страдает так же, как и он. И в порыве бессильной злости проклинает его. Перекладывает всю вину на него. Потому что так же, как и он, не может ничего исправить или изменить.

Виктор, прочитавший бесчисленное количество книг по психологии, определил совершенно точно, что Карина сейчас находится на второй стадии переживания горя. Стадии злости, негодования, гнева. Сам же он осознанно засел на первой. Фазе отрицания. И всеми силами старался с неё не сдвинуться. Отчаянно боролся и сопротивлялся. Всячески тормозил момент, когда его мозг осознает, что все глупые надежды на хоть еще одну встречу рассеятся, как дым. Тщательно пытался не дать пониманию вклиниться в вакуум, который он вокруг себя сейчас создал. Не позволить жестокой реальности прорваться сквозь возводимые им песочные замки и крепости...

Знал, что очень скоро его накроет. Накроет сильно и жестоко. Возможно даже сегодня. И тогда он станет такой же невменяемый, как Карина. Начнёт кидаться на людей и на стены. Начнёт проклинать и ненавидеть всех окружающих за то, что они живы. Они - живы, а она - нет...

Только у Карины, скорее всего, есть на кого положиться. Если Назар не последний отморозок, то он не бросит её в такой момент. Поддержит. Не позволит дойти до депрессии. Если он и вправду тематик, то возможно именно при помощи Темы поможет старшей сестре как можно легче пережить горечь утраты.

А мать?.. Арина ведь была с ней очень близка. Ездила регулярно... И браслет он ей тогда купил...

Каково сейчас пожилой одинокой женщине потерять дочь...

Почему-то мысли о том, что кто-то еще может так же сильно горевать за Ариной, вызвали в нём двоякое чувство. С одной стороны это вроде бы удерживало на плаву. Показывало, что кому-то так же больно, но он держится. Хотя было ведь непонятно, держится ли. Но всё же...

А с другой - накатывали непонятная ревность и злость. Что по Арине, ЕГО Арине, кто-то может тосковать так же сильно, как он сам.

Хотя назвать тоской это чувство он пока не мог. До сих пор не пришло осознание, что её больше нет. Да, он знал, что где-то убивается от горя мать, что где-то заходится от злости сестра, но... Это словно было не про него и его Багирку. Вроде как известно, но не понятно.

Это было словно чужое горе, не его.

Пока не его...

Он не хотел впускать это в себя. Как будто если не принять мысль о смерти Арины, можно было её вернуть.

И ещё... он ведь ничего не почувствовал тогда, неделю назад. Никакой тревоги или душевного дискомфорта. Абсолютно. А ведь говорят, что часто на уровне интуиции, на невербальном уровне многие знают, что с близким и дорогим человеком случилась беда.

Он же ничего такого не ощутил за целую неделю. Он ездил к ним во двор. Он собирался ей звонить... и ничего...

Ничего не ёкнуло, не дрогнуло, да даже мысли никакой подобной не возникло, что может случиться непоправимое.

Он знал, что Арине больно. Знал, что она просто должна немного потерпеть, как терпел этот разрыв он сам. И потом им обоим станет легче.

А может Карина всё-таки соврала? Может подделала ту фотографию? Сейчас ведь умельцы что угодно могут нарисовать в специальных программах...

Да, скорее всего она просто решила отомстить ему таким изощрённым способом...

И завтра он проснётся и обнаружит, что всё это - злая шутка... Что его Арина жива...

С этими мыслями мужчина провалился в сон, упершись лбом в сложенные на столе в замок руки. И, что странно, проспал до самого утра. И даже проснулся вполне отдохнувшим и бодрым...

...до того момента, пока дурацкая услужливая память не подкинула ему картинку с кладбища.

И его действительно накрыло. В один момент. Как будто захлестнуло волной, не позволяющей сделать следующий вдох. Резко погрузило на глубину, из которой он не мог выплыть. Жгло лёгкие и трощило кости. Скручивало в канаты вены и рвало на куски внутренности. Обжигало болью каждую клеточку его грёбаного теперь уже никому не нужного тела. Выпаливало адским огнём его душу, заставляя снова и снова корчиться в мучительных спазмах. Испытывать невыносимые мучения, словно в руках у изощрённого палача...

Да, вчера ему в какой-то момент было больно. Даже очень. Но потом он просто погрузился в свои мысли, отключился от реальности, попытался не впускать это в себя.

Сейчас же всё было в разы, десятки, сотни раз хуже и невыносимее. Так, как может быть только в аду...

От невозможности терпеть подобные пытки, Виктор вскочил на ноги, ринулся из кабинета в гостинную, словно пытаясь сбежать от настигшего пекла. Но конечно же легче не стало.

И он застыл посреди огромной комнаты, раздираемый жгучей болью и невыносимо острой потребностью сделать хоть что-то. Изменить. Исправить...

Как был, бросился на улицу, схватив по дороге ключи от машины. Просто не мог больше оставаться один в своей клетке. Почему-то решил, что так будет легче...

Бросился под так и не прекратившийся дождь, заполнивший и пропитавший собой, кажется, всё вокруг.

Сел во внедорожник, привычно выставил ключ в зажигание. Резко вырулил на улицу, забыв нажать на пульте кнопку закрытия ворот...

Ничего, это сделает охранник.

Виктор не понимал, куда и зачем он едет. Он просто не мог находиться на одном месте, должен был что-то сделать, куда-то выплеснуть свою боль, которая грозила разорвать его изнутри...

Из-за скорости дождь лупил по лобовому стеклу, словно сумасшедший. И мужчина почти не видел, что происходит вокруг. Хорошо хоть ранним воскресным утром на загородной трассе было почти пусто... Только в какой-то момент боковым зрением он уловил одинокий силуэт на краю дороги, по которой нёсся на огромной скорости.

И внезапно его переклинило.

Он резко затормозил, сворачивая чуть ли не в кювет, выпрыгнул из машины, даже не заглушив зажигание. Бросился в обратную сторону, почти не разбирая дороги и спотыкаясь на щебёнке обочины...

* 16 *

Он работал, как проклятый. Не поднимая головы и не давая спуску подчинённым. В итоге под конец недели у него на столе лежало ещё два заявления об увольнении тех, кто не выдержал подобного напора.

А ещё он работал ночью. Приезжал домой из офиса, преодевался из костюма и снова шёл в кабинет, чтобы что-то сделать ещё.

Он сам находил себе работу, брался за те завалы, о которых давно забыл, лишь бы как-то скоротать время.

Он думал, что время лечит, но нихрена не помогало. Или просто мало его утекло пока, этого времени. Он пытался забыться в работе, но только всё равно сходил сума и не мог полностью переключиться на насущные дела. Он постоянно незримо ощущал за спиной свою потерю, которая не отступила ни на шаг.

Он не мог спать, почти не ел, изредка вкидывал в себя пару кусков какой-то пищи, приготовленной домработницей, даже не понимая, что это было.

Он просиживал ночи напролёт в кабинете, чтобы потом собраться и поехать в другой кабинет, в офисном центре.

Он практически перестал следить за собой. Хотя всё же мылся и брился, но больше по привычке, автоматически, чем с целью не пугать людей своим неопрятным заросшим видом.

Хотя на других ему было плевать. Если бы это помогло, он бы закрылся от всех, уединился и перестал общаться. Но, к сожалению, одиночество не только не спасало, наоборот, доводило его до полной невменяемости. Поэтому каждое утро после почти бессонной ночи он всё-таки ехал на работу.

Иногда у него всё же получалось провалиться в сон. Но то был не сон, а какой-то болезненный кошмар, в котором он безнадёжно искал что-то и так и не находил.

И такой сон не только не приносил облегчения, наоборот, выматывал до изнеможения, доводил до грани, иссушал тело и разум...

Хотя разум Виктор бы с удовольствием иссушил. Только бы не думать, не вспоминать...

Не не думать не получалось. Так же, как заглушить воспоминания. В каждом помещении его дома были вещи, невольно напоминавшие их недолгое общение. На кухне - миски на полу в углу, в комнате - пустота на том месте, где раньше стоял кофейный столик, в кабинете - диван, опершись на который иногда дремала Багирка, в спальне...

Там было тяжелее всего.

В спальню он заходил дважды в сутки, утром и вечером, только чтобы переодеться. Смотрел на матрасы под розовыми простынями в проходной комнате, на огромную кровать, на которой провел две недели рядом с любимой девушкой, и, захватив с собой свежую одежду, вываливался в коридор словно медведь-шатун.

Конечно, он мог убрать и матрасы, и миски, вообще сменить кровать, но знал, что легче от этого не станет. Ну вот не стало кофейного столика, и что? От этого вида пустого места только ещё сильнее увеличивалась пустота и боль в его сердце. Словно этот дурацкий столик был чем-то важным, тем, что нужно было сохранить, а он не сберёг. Отнёсся так же небрежно, безразлично, как и к Арине...

Он пытался не впускать в себя воспоминания, думал о ней лишь короткими фрагментами. Просто вспышками. Словно слайдами в фильмоскопе. Потом насильно переключал сознание на что-то другое. Чаще всего работу.

В итоге через неделю он не только довел до конца пробуксовывающий проект, но и начал два новых, чем несказанно удивил и порадовал инвесторов. Он нашёл сотрудников вместо уволившихся, проведя с каждым новым личное собеседование. Он вычислил и нашёл того, вернее ту, что слила видео и фото с Даней из клуба. Он задумал и просчитал еще три новых проекта, только бы иметь занятия и мысли, на которые можно было отвлечься... Но в один миг всё же не выдержал.

Вечером в пятницу внезапная мысль о том, что сегодня был их обычный день встречи, всё-таки сломала его.

Он ведь не признавался раньше сам себе, но с каждым разом всё больше и больше ждал выходных. Начинал обдумывать следующие, как только прощался с сёстрами в воскресенье. И всю неделю жил именно предвкушением этих часов, проведённых вместе.

Вот и тогда, вернувшись в пятницу из офиса, внезапно осознал, что больше не будет никаких встреч. Ничего не будет. Даже надежды на них не останется...

И это его окончательно подкосило.

Достав из бара бутылку виски, он отпил прямо из горлышка. И не закусил. Выпил еще несколько больших глотков, даже не скривившись. Поднял бутылку до уровня глаз и посмотрел на янтарную жидкость, плескавшуюся за прозрачным стеклом.

Он знал, что алкоголь не поможет. А если и поможет, то очень ненадолго. И нужно выпить реально много, чтобы забыться хоть на несколько часов в пьяном дурмане. Выгнать безумные мысли из головы...

Интересно, а если бы он обратился к психологу, ему бы помогло?

И Виктор тут же усмехнулся сам себе. Он ведь сам считал себя знатоком психологии, чтецом человеческих душ...

Вот и психолог может оказаться таким же профаном, как и он сам. Просто возможно стало бы легче, если бы он проговорил свои мысли вслух. Поделился с кем-то...

Он ведь за это время ни единому человеку так и не сказал, что произошло в его жизни...

И то ли алкоголь подействовал быстро и безотказно, то ли Виктор в глубине души верил в чудо исповеди, только его внезапно захватила эта идея. Заполнило желание посвятить кого-то в тот ужас, что творился сейчас у него в жизни. Просто чтобы быть с бедой не наедине...

И он набрал номер чуть ли не единственного друга, которому мог открыться и которому доверял даже больше, чем самому себе.

- Да, Виктор, - ответил Даниил почти мгновенно. - Есть новости о видео? Кто?..

Ах, ну да, точно. Он же ждёт информацию, которую Виктор обещал добыть и добыл.

Да только Виктор не хотел обсуждать никакое видео. Как и ничего другого, кроме Арины.

- Лучше приезжай, - проговорил он, снова прикладываясь к бутылке. - Не телефонный это разговор.

- Сейчас, что ли? - спросил Даня озадаченно. - Так вечер уже. А я пока доеду, будет уже за полночь.

Точно! За своими мыслями Виктор совсем забыл, что друг уехал в другой город. К любимой девушке. Ну может хоть у нет там сложится...

* 17 *

Он не знал, сколько времени прошло с того момента, как Даниил пообещал приехать. Может быть час, а может сутки. Он просто шатался по дому, как неприкаянный, натыкаюсь на мебель и не выпуская бутылку из рук.

Когда первая закончилась, тут же извлёк из бара вторую. И снова приложился к горлышку. Но только алкоголь совершенно не брал. Всё равно не давал забыться. Не помогал отпустить сознание в чёрную дыру безчувственности.

Даже после такого количества спиртного Виктор всё равно продолжал ощущать всё так же, как это было накануне. И как день назад. И как всю эту неделю...

Только появилось ещё одно чувство. Странное, но в какой-то мере желанное. Это было чувство мстительности по отношению к самому себе. Когда хотелось сделать что-то такое, чтобы страдать еще больше. Чтобы загнать себя в глухой угол. Чтобы расцарапать до крови ту рану, которая так и не начала затягиваться.

И он понял, как это сделать. В полутьме поднялся на второй этаж и включил свет в проходной комнате, где до сих пор на полу лежали два матраса. Где всё было пропитано ею. Где каждая мелочь, каждая вещица напоминала ему о том, что он потерял.

Опустившись прямо на пол возле матраса, на котором всего несколько раз спала Багирка, он снова отхлебнул из бутылки, уже не ощущая, что это довольно крепкий алкогольный напиток. Словно привык к обжигающему вкусу.

Может быть когда-нибудь он так же привыкнет и к огню в груди того, что с ним произошло. Может быть...

Но сейчас, к сожалению, на это надежды мало.

Когда зазвонил звонок домофона, ему ничего не осталось, как подняться и открыть дверь. Вот только свет он включать не стал. Решил, что и так хорошо. Пусть горит только там, где ещё вроде как чувствуется тепло той, что ушла навсегда...

- Проходи, - без приветствия бросил Даниилу и отправился вверх по лестнице в её комнату. Внутри всё снова скрутило при взгляде на розовые простыни и брошенный на них верх от костюмчика. И он, быстро смяв в ладони вещицу, запихнул её в карман брюк. Словно стеснялся, что Даниил увидит столь откровенное бельё. Хотя... друг ведь видел его Багирку вообще без одежды.

И почему-то от этого воспоминания стало ещё хуже. Да что там. Стало откровенно стыдно и перед Даней, и перед той, перед которой уже невозможно было извиниться.

- Я хочу продать свою часть клуба, - произнёс Виктор, так и не в состоянии поднять глаза на гостя и уставившись в подушку, на которой, казалось, ещё была небольшая вмятина от её головы. - Или хочешь, тебе подарю...

- Что случилось? - последовал тот самый вопрос, которого Виктор боялся и ждал одновременно.

Но раз уж он вызвал Даню в такой поздний час для того, чтобы поговорить, то молчать теперь было бессмысленно.

И хозяин дома слегка заплетающимся языком и довольно туманно ответил:

- Её больше нет...

Конечно же друг ничего не понял.

- Кого? Где нет?

Вот как ему объяснить?..

- Багирки...

Впервые за это время Виктор произнёс её имя вслух и сам содрогнулся от этого. Словно дотронулся без разрешения к неприкасаемой святыне. И чтобы скрыть свою растерянность, приложил к губам горлышко бутылки и отпил очередной глоток.

Стало немного легче, во всяком случае вернулась уверенность, что нужно всё рассказать другу. Абсолютно всё...

- Её совсем не. Понимаешь?

Но в этот раз даже Данина интуиция подвела.

- Ушла от тебя, что ли? Или сам выгнал?

Не то... Это было совсем не то, что Виктор должен был услышать в ответ.

И захотелось завыть от отчаяния, от того, что очередная попытка хоть немного уменьшить боль и чувство вины, с треском провалилась.

Но объяснять другу доходчиво не было никаких сил.

- И всё из-за меня, понимаешь?

По молчанию в ответ Виктор безошибочно определил, что друг наконец-то сообразил, о чём речь. И в первый момент растерялся, не знал, что сказать.

Он и сам не особо понимал, что нужно ещё говорить, и нужно ли. Стоит ли что-то добавлять к тому беспросветному чувству утраты, после слов о котором его даже качнуло, как от удара.

- А она беременная была. Понимаешь?

Язык сам за него решил, что должен продолжить говорить. Сам Виктор уже практически не контролировал его. Да он вообще больше нихрена не контролировал в своей жизни, хотя раньше считал контроль и доминирование главными постулатами успеха и размеренного течения событий.

Стиснул посильнее горлышко бутылки, словно пытаясь удержаться за него в своём неизбежном падении.

- А я её выгнал. Блять! Я! Её! Выгнал!..

Новый глоток виски, не приносящий облегчения. Да и что сейчас могло унять его разрывающую душу боль?

Воспалёнными глазами Виктор снова посмотрел на то место, которого когда-то касалась её голова. И снова чуть не заревел от горя, в очередной раз умирая от осознания, что сам не сберёг всё, что имел! Сам!..

- Виктор, ложись спать, - Даниил таки понял, в каком он состоянии. Всё понял. Да, в друге он не ошибся. Он в другом ошибся. Фатально...

И теперь...

- А ты бы смог спать? - чуть ли не простонал, забывая свою внутреннюю установку внешне держать лицо в любой ситуации. - Ты бы, сука, смог спать после такого?!..

По последовавшему молчанию интуитивно ощутил, что сейчас Даня примеряет на себя ситуацию и приходит в ужас. Да, у него ж там тоже любовь...

Только его девочка жива! Да и друг, слава Богу, оказался намного умнее самого Виктора. Уже давно признался сам себе, что влюблён. И что хочет быть с той, за которой потом поехал в другой город.

Виктор бы сейчас тоже поехал. Хоть на край Земли. Хоть в космос бы полетел, только бы вернуть Багирку. Но, к сожалению, не было у него больше пути, по которому можно было до неё добраться. Разве что самому наложить на себя руки.

Но этот вариант он никогда не рассматривал. Он дурак, да. Но не слабак!

Он сможет. Справится!

Да, он всё переживёт. Перестрадает. Перетерпит боль и ненависть к себе. Научится со всем этим жить. Может быть тогда искупит хоть часть вины за то, что случилось...

* 18 *

Следующие несколько дней Виктор провёл в пьяном тумане, больше не пытаясь спастись работой и не покидая дом. Он почти ничего не ел, сказав домработница, чтобы она пока не приходила. Он перестал бриться и переодеваться. Лишь иногда умывался холодной водой, пытаясь унять резь в опухших и покрасневших глазах. Он дал отпуск охраннику, который появлялся, как только Виктор уезжал по делам.

Но теперь у него не было больше важных дел. Ему некуда было ехать. Все вопросы он решал по телефону или по электронной почте. А в остальное время только бродил тенью по дому с бутылкой в руках, периодически прикладываясь к горлышку, и пытался спастись от своего наваждения.

Иногда это даже получалось, и тогда Виктор засыпал в совершенно не предназначенных для этого местах. И ему было всё равно, что после пробуждения сводило всё тело и шумело в голове. Так он чувствовал хоть что-то другое кроме разъедающего и иссушающего чувства вины.

Он больше не поднимался на второй этаж, не в силах смотреть ни на матрасы в проходной комнате, ни на свою кровать, где несколько коротких дней и ночей был почти счастлив рядом со своей Багиркой. Он постарался и на первом этаже убрать всё, что могло натолкнуть на мысль о ней. Вышвырнул за порог миски, стоящие на полу, спрятал в непрозрачный мусорный пакет всю ту одежду и косметические средства, которые остались после девушек...

Решил, что потом даст указание вывезти матрасы и сменить свою кровать. Но попозже, не сейчас...

Сейчас его голова была занята мыслями совсем иного рода. Сейчас он всё думал и не мог понять, как это - был человек и его не стало? Куда он делся? Ну не мог же просто так исчезнуть! Не мог же остаться только в воспоминаниях других!..

А если не мог, то значит... значит, существует душа, о которой все говорят, но которую никто не видел. И эта душа потом действительно отделяется от тела и...

Самым главным для него внезапно стал вопрос - где же сейчас находится душа его Багирки? Летает ли где-то рядом? Видит ли его? А если видит, что чувствует? Или душа не может чувствовать?.. Или только душа и может?..

И внезапно Виктор вспомнил, что согласно православной вере первые девять дней, которые уже прошли после того вечера, душа находится совсем близко. Рядом с родными. Иногда даже даёт что-то понять...

Из родных у Арины была мама, сестра и... возможно, он тоже стал ей дорог. Нет, она точно его полюбила. Он же это видел, знал, чувствовал...

Тогда получается, её душа была с ним тогда, когда он ничего ещё не знал о её смерти. А потом, опять же согласно церковным представлениям, она улетела дальше. А через сорок дней попадёт в рай. Точно в рай. Кто ещё, если не она...

А он? Куда попадёт он после смерти? Без вариантов не к ней...

И от этого почему-то становилось невыносимо. Совершенно беспросветно и безнадёжно.

Получается, что бы он сейчас ни сделал, ни сказал, они всё равно никогда больше не встретятся. Ни на земле, ни в других измерениях...

Но тогда может быть действительно он должен сохранить, оживить Багирку в своих воспоминаниях? Впустить те мысли, которые он тщательно запрещал себе. Попытаться пережить в душе всё то, что один раз уже пережил наяву. Понять свои ошибки, принять произошедшее, раскаяться в нём...

И он стал вспоминать. Сначала несмело, впуская в сознание лишь короткие фрагменты, а потом надолго зависая над ними. Дальше воспоминания стали более объёмными, детальными. Он научился не загибаться от боли, когда вспоминал карие глаза, с грустью и упрёком глядящие на него в те моменты, когда он явно перегибал со своими играми.

Он ведь даже при знакомстве специально направил всё внимание на старшую сестру, хотя прекрасно понял с первого взгляда, как на него отреагировала младшая. Он с самого начала непонятно почему хотел заставить её не просто любить, но ревновать. Хотел, чтобы чувства, которые девушка испытывала, были ещё сильнее, ещё ярче, ещё острее. Ещё больнее...

Почему-то ему казалось, что так будет интереснее, волнительнее для них обоих.

Поэтому и решил вести эти игры втроём. Чтобы придать ещё большей пикантности, впутал в отношения и Карину. Да только старшая сестра его почти не зацепила. Он понял это, ещё когда пригласил её в ресторан. И хотя девушка была вполне образованной и интересной, явно не пустышкой, всё равно ему было с ней довольно пресно. А всё потому, что она была не та, не другая.

Не та, которую хотелось поставить на колени и смотреть на неё такую вечно. Не та, которая с радостью бы опустилась перед ним и вечно бы готова была стоять так, лишь бы ему было хорошо. Лишь бы быть с ним...

И тогда он придумал тот поход в театр. Первое их свидание в стиле pa de trios. Только всё равно, не смотря на то, что оказывал больше знаков внимания старшей сестре, его неумолимо тянуло к младшей. Да что там, этотведь было совершенно ясно, что официально пригласив старшую и как бы за компанию младшую, всё обстояло совершено наоборот. Это Карина должна была оттенить, контрастировать бриллиант по имени Багирка.

Господи, как у него тогда чесались руки, так ему хотелось расстегнуть ту молнию. А еще хотелось взять кнут и использовать нежную кожу. Но он понимал, что вряд ли когда-нибудь это сделает. Потому что Арина - сабмиссив, но точно не маза. И она никогда не получит удовольствия от подобного физического воздействия. И поркой её можно просто сломать.

И он придумал другую игру. Игру в ревность. Забаву, в которой смог бы играть на чувствах нежной и ранимой девочки. И почему-то тогда тот план показался ему настолько увлекательным и захватывающим, что он просто кайфовал от одного только предвкушения.

Тот вечер, правда, пошёл слегка не по плану. Он не планировал так сразу заставить Арину ревновать и страдать. Намного правильнее было сначала приручить её, сделать послушной и на всё готовой.

Но уже тогда в её присутствии он совершенно терял над собой контроль, позволяя себе эмоции. А ведь раньше такого за ним не наблюдалось.

Вот и в тот вечер, он непонятно почему разозлился на старшую сестру, которая посмела спросить о его семейном положении. И решил наказать таким способом. Только непонятно, кого, в итоге, наказал больше, её, сестру или себя?

* 19 *

Он же задолго до того, как предложил её Назару, почувствовал, что совсем увяз в этой девочке. Причем не только в плане притяжения душевного, но и сексуально тоже.

Первый звоночек был тогда, в клубе, после того, как хитровы@баная Карина спрятала свой костюм и хотела подставить Багирку. Виктор тогда решил наказать старшую сестру, которой явно не очень нравилось сосать. А заодно проучить Арину, не дав ей разрядки и заставив ревновать.

Да только её затравленный взгляд, который он поймал в самый последний момент, разрушил все его планы. По дороге до игровой комнаты он растерял весь свой боевой задор, который ещё минуту назад полыхал в нём после вида попки Багирки с хвостиком. И именно тогда он впервые почувствовал вину за то, что обидел свою девочку. Оставил одну, неудовлетворённую, обиженную, ревнующую.

И когда он наконец добрался до комнаты, где его ждала Карина, то понял, что не смотря на её умелый рот, разрядку он сегодня получить не сможет. Член, ещё пару минут назад радостно реагировавший на Багирку, сейчас совсем сник. Так, словно был примагничен только к одной из сестёр.

Виктор подумал тогда, что это полная ерунда. Попытался всё-таки получить ласки от старшей. Но почти сразу осознал, что точно ничего не получится. Его не только не возбуждали, наоборот, безумно раздражали злобные взгляды Карины, умело работающей языком и губами. Но достаточно было вспомнить другие, очень похожие, но всё же не эти губы, сегодня совершенно безыскусно, но зато с горячим желанием готовые ласкать его, как всё внутри откликнулось и пришло в норму.

Только Виктор не долго смог тешиться иллюзией, представляя себе свою Багирку. Стоило просто глянуть вниз и поймать взгляд, сквозивший открытой неприязнью, как вся иллюзия рассыпалась карточным домиком.

В итоге, неудовлетворённый и злой, он вернулся тогда в кабинет. И понадобилось прилично времени, чтобы восстановить душевное равновесие и начать обсуждать с пантерками эти выходные.

Только уже тогда, давая наставления и рассказывая, где именно прокололась старшая сестра с костюмом, Виктор ощущал неправильность происходящего. Словно он находился совсем не там, где положено и делал какие-то откровенные глупости, а не заумным голосом наставлял двух начинающих сабочек.

Просто ему отчаянно хотелось в тот момент отправить домой Карину, а самому затрахать до беспамятства нежную и ранимую Багирку. Так, чтобы она кончила несколько раз подряд, чтобы стонала и кричала от удовольствия. И чтобы он мог получить такую же разрядку, какую испытал всего один раз в жизни. Тогда, когда не сдержался и взял её на кофейном столике у себя в гостиной.

Потом он много раз спрашивал себя, какого хрена не сделал так? Почему не прервал те дурацкие игры? Он ведь мог заплатить Карине крупную сумму в качестве морального ущерба, а остаться только с Багиркой. Своей драгоценной девочкой...

Но нет. В него тогда словно дьявол вселился. Он злился на обеих девушек, особенно на Арину. За то, что смогла всколыхнуть в нём что-то живое. Задеть какие-то неведомые до сих пор струны. Показать ему, что он - не царь и Бог, и не бездушная машина, а такой же одушевлённый человек, который имеет слабости и недостатки.

И получалось, что чем больше он влюблялся в неё, чем сильнее привязывался, тем делал больнее, пытаясь доказать, что она для него ничего не значит. Причем прежде всего себе.

А когда она болела - понял ведь, что по уши погряз, что любит без памяти. И испугался. Взял и выгнал. Решил разрубить этот узел раз и навсегда. Благо, повод подвернулся.

И что? Бог просто наказал его. Только почему такой ужасной ценой?! Она же молодая, красивая, здоровая... была...

Но Он забрал её себе. Наверное решил, что хватит ей мучиться здесь, на этой ужасной земле. И лучше найти покой в раю. Она ведь точно туда попала. Кто ещё, если не она...

А он... да, он сможет выдержать жизнь без неё, приняв это, как наказание. Только ведь и после смерти их души не будут вместе. Таким, как он, место на самом дне ада...

И даже когда почти пришло смирение с тем, что они больше никогда не встретятся ни на земле, ни где-то ещё, один вопрос всё равно не давал ему покоя. Он постоянно возвращался к нему и не мог понять важную для себя вещь. Ведь было очень странно, что тогда предчувствие, на которое он никогда не жаловался, полностью промолчало. Ничто не подсказало, нигде не ёкнуло, что та их встреча, вернее, то прощание - последнее. Что больше никогда... что он не увидит её...

Он ведь даже обычного "Пока!" не сказал. Так торопился уйти, сбежать, исчезнуть из её жизни, что даже простую вежливость не проявил.

Может быть если бы он тогда сказал что-то на прощанье, Арина не вышла бы следом за ним под проливной дождь. Не пошла непонятно куда. Не попала бы под машину...

А вообще по-хорошему, он должен был передать её в руки Карине!

Да, он не хотел с той встречаться. Но что могло быть проще, позвонить старшей сестре и предупредить, что привёз Арину. Ничего бы от него не отпало. И гордость бы не заела.

Но что теперь было об этом говорить?

Ему почему-то тогда даже мысль такая не пришла.

И от этого было вдвойне больно.

А от того, что она была беременна - втройне. Ведь у них мог быть ребёнок...

Странно, но до появления в его жизни Арины он никогда даже не задумывался, кому оставит свои деньги, свой бизнес. Просто работал, как проклятый, чтобы быть выше, лучше, богаче остальных. Но что потом?..

Да, он не планировал, а получалось, что у него мог вскоре появиться наследник. Или наследница...

И то, что Арина забеременела, было странным. Но одновременно приятным. Вроде как своеобразной проверкой на его мужскую состоятельность, тешащей самолюбие.

Только проверку эту он, в итоге, не прошёл...

И всё же, как так получилось, что Арина была беременной? Он ведь отправил ей таблетки. И был полностью уверен...

А она? Знала? И молчала? Срок ведь был уже приличный. Хотя...

Она ведь могла подумать, что задержка была из-за той таблетки. Если, конечно, её приняла...

* 20 *

Почти год спустя

Проснувшись промозглой ноябрьской ночью Виктор понял, что больше не сможет уснуть.

Весь год он жил в ожидании этого дня. Жил и боялся. Боялся, но всё равно ждал. Ждал и продолжал жить, действуя, словно на автопилоте. Просыпался утром и засыпал вечером с мыслями о том, что прошёл уже месяц, два месяца, три, шесть...

И вот сегодня исполнился ровно год с того ужасного вечера, когда он сам, своими руками, вырвал из своей жизни всё хорошее и светлое, что могло быть, но так и не произошло. Перечеркнул навсегда любую возможность быть счастливым. Выкорчевал с корнем тот росток счастья, который должен был ценить и лелеять. Растоптал и уничтожил тот подарок, который подарила ему судьба. Потерял свою девочку. Свою милую, нежную, ранимую Багирку. Единственную, дарованную ему судьбой.

Когда-то давно, когда Арина была ещё жива, он сам себя сравнил с Каем из Снежной королевы. Мальчиком, решившим, что ему не нужны чувства. Глупым самоуверенным гордецом, возомнившим себя вершителем судеб.

А ведь тогда он ещё мог что-то исправить. Тогда его ещё могло спасти горячее сердце его "Герды" Арины. Сейчас же эта часть сердца больше не билась. И слово ВЕЧНОСТЬ было сложено окончательно. Вечность - без НЕЁ. И эта вечность и была для него тем самым наказанием, той самой расплатой, которую он полностью заслужил..

За то время, которое прошло со дня её смерти, Виктор почти не изменился. Во всяком случае, внешне остался таким же подтянутым и безукоризненным, как и раньше.

И никто из окружающих, кроме Даниила, не знал, какой ад творился у него в душе. Какая дыра там зияла. Какая выжженая пустыня раскинулась вокруг на много километров и лет.

Только другу он тогда открыл свою душу, о чем ни разу не пожалел. Наверное, если бы в тот момент Даниил не поддерживал его, не беспокоился, не приезжал несколько дней подряд, Виктор бы не справился. Просто спился бы. Или стал наркоманом. Снова опустился бы на дно как тогда, когда узнал о предательстве людей, которых считал родителями.

Но Даня оказался тем поплавком, тем спасательным кругом, за который всё же удалось ухватиться, чтобы не скатиться по наклонной. Как когда-то спас его Митяй...

И даже когда уехал вслед за любимой девушкой, Даниил не забывал звонить. Почти каждый день. На протяжении нескольких месяцев.

Они больше ни разу не заговорили об Арине, но Виктор знал, что друг прекрасно понимает, на чём зациклены сейчас все его мысли. Просто тактично молчит, не заговаривает об этом. Не спрашивает. Щадит его...

И наверное лишь благодаря этой поддержке, пониманию, что ты хоть кому-то нужен и важен на этой земле, Виктор справился.

После возвращения Дани они стали видеться, но не часто. Один раз Даниил даже взял с собой Тому, прекрасное юное создание, которое чуть ли не носил на руках. И в тот момент Виктор вдруг ощутил жгучую зависть, что у него самого уже никогда не будет шанса вот так позаботиться о своей Багирке, проявить всю ту нежность и ласку, на которую она заслуживала.

А ещё совершенно иррационально его накрыла странная ревность к Даниилу. Нет, не как к любимому человеку, Виктор никогда не испытывал тяги к представителям своего пола. А как к другу, внимание которого теперь нужно будет делить с этой вот нимфеткой.

Странно, что подобные мысли не возникали у него до того, как он не увидел Тому, хотя Даниил тогда был намного дальше от Виктора территориально. А сейчас, когда они могли видеться хоть каждый день, почему-то стало тоскливо и больно.

И Даня видимо всё это понял из его настроения. Больше не брал Тому с собой на их встречи, за что Виктор молча, но был ему искренне благодарен.

Лишь пару раз друг снова причинил боль, заговорив о том, о чём хотелось, но не получалось забыть. Первый - когда сообщил о беременности Томы.

- Я знаю, что тебе сейчас больно, - добавил, - но всё равно рано или поздно ты узнаешь. Поэтому лучше я скажу сам, чем всплывёт откуда-то.

Виктор тогда лишь молча кивнул, устремив невидящий взгляд в окно ресторана, где они встречались.

За окном был холодный безснежный февраль, по стёклами стекали струйки непрекращающегося дождя. Как тогда...

- Я тебе больше того скажу, - продолжил Даниил, решив, видимо, добить на месте. - Гордей с Лолой тоже ждут пополнение. Но у них же там всё сложно, ты ж знаешь...

Да. Виктор знал. Знал, что в их клубе случилась тогда ужасная трагедия. Ещё одна. Та, что он допустил, хоть и не был в тот день рядом...

Но Лола хотя бы осталась жива. Более того, простила Гордея и приняла его. И у них даже были дети...

А он...

Если бы не был таким уродом, тоже мог бы через несколько месяцев взять на руки своего ребёнка...

После того разговора Виктор отходил долго. Несколько раз порывался к бару, где стоял алкоголь, но каждый раз тормозил себя. Нет, он должен это вынести без каких-либо приглущающих сознание средств. Снова переболеть, в очередной раз перестрадать и принять для себя ситуацию, что у других жизнь продолжается. Что другие могут и будут заводить семьи, рожать детей, радоваться их маленьким и большим победам... Другие. Не он...

Тем страшнее показался ему ещё один разговор с Даниилом. Друг тогда приехал какой-то немного не в себе. Дёрганый. И на вопрос о том, что случилось, ответил, что роды на дежурстве были очень сложные.

Виктор не стал вдаваться в подробности, всё равно ничего в этом не понимал. Только посочувствовал Дане, видя, как тот пьёт уже третий бокал виски.

Значит и впрямь что-то у него на работе пошло не так.

- Скажи, а ты на могиле у неё был? - внезапно ни с того, ни с сего спросил Даня.

И Виктора словно чиркнули ножом по только затянувшейся ране.

Зачем он спрашивал? Зачем затрагивал то, что почти удалось зализать?..

- Нет, - односложно ответил, тоже делая глоток виски из своего стакана, чтобы скрыть растерянность.

Он не был на могиле. Он даже не знал, где она находится. Где в холодной земле больше полугода назад осталась лежать его нежная девочка.

* 21 *

Проекты запускались и завершались. Заканчивались одни и появлялись другие. Работа шла своим чередом вполне успешно и прибыльно. Всё привычно, по одному и тому же плану. Работа, дом, работа...

И никакой личной жизни...

Ни разу его даже не потянуло на какую-то девушку. Даже те, кто довольно агрессивно добивался его, пытаясь привлечь внимание, не вызывали ничего, кроме отвращения.

В один из таких моментов Виктор внезапно вспомнил те слова, что сказала ему Карина, уходя. Не просто слова, а словно проклятие. Пожелание того, чтобы он больше никогда не смог быть ни с одной другой.

Может быть то было просто совпадение, но у него реально почти за год так ни разу и не встал ни на одну девушку или женщину.

Сначала Виктор относился к этому с пониманием, решив, что просто пока не отошёл от утраты Багирки. Потом понял, что нет и утренних поллюций, которые раньше были почти ежедневно. А когда не отреагировал даже на порноролик, который внезапно включился на экране, когда он случайно нажал на какую-то вкладку, на душе стало откровенно тревожно.

Но с другой стороны почему-то всколыхнулось чувство злобной мстительности по отношению к самому себе.

Так ему и надо! Права была Карина. Не должен он больше играть в эти игры, чтобы не случилась ещё одна беда. Не должен довести до очередной трагедии ещё одну девушку.

И он действительно смог выкинуть из жизни эту её часть. Словно забыл о том, что есть секс, физиологическое влечение между полами, есть клуб в конце концов...

Знал, что и Даня, и Гордей со своими жёнами иногда развлекаются в стенах закрытого заведения, но сам не испытывал ни малейшего желания даже просто поинтересоваться, как там идут дела...

И только тогда, проснувшись ночью, он внезапно понял, ЧТО должен сделать, чтобы иметь возможность двигаться дальше. Чтобы начать снова жить, а не просто существовать.

Он должен был просто попросить у неё прощения. Пойти к ней и покаяться. Найти могилу, отнести на неё букет цветов... А потом стать на колени и рассказать, как ему плохо без неё. Как он сожалеет о всём случившемся. Как хочет всё исправить. Как любит до сих пор...

Может быть тогда он сможет хотя бы принять до конца её уход. Сможет наконец смириться, перестать надеяться на чудо и ждать непонятно чего.

Только как найти эту могилу в огромном городе, где есть несколько кладбищ? Как понять, куда ехать, в каком направлении идти?

И решение пришло само по себе. Нужно спросить Карину. Старшая сестра наверняка знает. Она же, скорее всего, и устраивала похороны...

Загоревшись этой мыслью, Виктор, не смотря на ранний час, подскочил на ноги и стал собираться. Выскочил из дома в полседьмого утра, по пустому городу долетел до круглосуточного супермаркета, где наверняка был цветочный отдел. Купил самый большой букет белых роз и задумался.

Что дальше? Как найти Карину, которая за год конечно уже сменила место жительства?

Ах да, у него же есть телефон...

Он набрал номер, но автоматический голос в трубке ответил, что абонент временно недоступен. Получается, Карина сменила не только адрес, но и телефон. Так вышло или специально? Из-за него?

И тут же усмехнулся собственным мыслям. Чего бы это Карине что-то из-за него менять? У неё там наверняка личная жизнь с Назаром в самом цвету!

Почему-то разозлившись на Карину, бывшего компаньона и на весь белый свет в целом, Виктор понял, что всё это была очень глупая затея. Какое прощение? У кого его просить? У кучки земли, что за год просела от дождей и снега?

Ерунда всё это! Хочется получить прощение - можно получить его совсем другими способами. Сделать что-то хорошее. Помочь кому-то...

Только ничего хорошего за весь день не придумалось. Наоборот, чем дольше он оставался в своём кабинете в офисе, тем становился всё более раздражительным и дёрганным. Тем всё больше пугал своих подчинённых.

И Виктор снова сорвался с места, решив, что сегодня всё равно никакой нормальной работы не будет. Простояв прилично в пробках и обругав мысленно или вслух всех, кого только можно, наконец добрался домой. В свою берлогу. В место, которое стало его наказанием и убежищем одновременно.

И только войдя в дверь понял, что не стоило этого делать. Не стоило возвращаться. Не стоило оставаться в одиночестве в такой день...

В висках заломило с невероятной силой. Так, что перед глазами даже появились мутные круги. И пришлось опереться на стену входного коридорчика, в котором Виктор остановился. Прислониться и осмотреть туманным взглядом гостинную, в которой так и осталось пустовать место, где раньше стоял кофейный столик.

Словно в мареве, Виктор двинулся в сторону кухни, достал из бара бутылку и отпил.

Всё повторялось. Снова. Снова накатила та боль, от которой почти удалось избавиться. Оказалось - лишь на время.

Виктор не знал, сколько прошло времени и сколько было выпито алкоголя. Он просто потерялся, больше не ориентировался в окружающем пространстве. Закрутился в своей спирали из боли, отчаянья и безнадёжности, даже не пытаясь вынырнуть из этого состояния.

Лишь в голове почему-то опять всплыл вопрос Дани про могилу. Снова.

Зачем он тогда его задал?

Отставив почти опустевшую бутылку на стол, Виктор непослушными пальцами набрал номер такси. Смог даже сказать оператору, что машина нужна на сейчас. Хорошо, что у них уже был вбит в базу его адрес.

Он поедет. Поедет по тому адресу, который помнил наизусть. А если никого там не застанет, то позвонит Назару. Или к нему тоже поедет. Его офис он знает...

И сегодня в группе в ВК проводится розыгрыш промиков на СОБЛАЗНИ и ДОВЕРЬСЯ. Не упустите свой шанс!

* 22 *

Бросив таксисту, чтобы тот на всякий случай не уезжал пока, Виктор расплатился и вышел из машины во двор, куда когда-то приезжал каждые выходные.

И даже скривился от непрошенного щемящего ощущения ностальгии при виде обычного ничем не примечательного городского двора.

С того момент, как он был здесь, ничего не изменилось. Всё те же лавочки с отшелушившейся от времени краской, всё те же голые кусты, всё тот же отвратительный дождь...

Тогда тоже был дождь...

И с тех пор Виктор ненавидел его всей душой. Словно именно этот мокрый предатель и соучастник был основным виновником смерти его дорогой девочки.

Зайдя в подъезд, Виктор почему-то подумал, что его жизнь словно была поставлена на паузу на прошедший год. На тот промежуток времени, что прошёл между двумя мгновениями: когда он мчался тогда вниз по этим ступеням и когда он теперь снова поднимался по ним вверх. Он словно оббежал какой-то замкнутый круг, чтобы вернуться в ту точку, на которой всё закончилось.

Понятно, что ничего уже нельзя было вернуть, но всё-таки он пытался хоть как-то начать снова жить, а не просто существовать.

Слегка покачиваясь от выпитого алкоголя, Виктор тяжело зашёл на нужный этаж и прислонился к стене рядом со входным звонком в квартиру, которую раньше снимали сёстры-студентки.

А ведь Карина уже не студентка. Должна была закончить институт. Работает наверное где-то. Или может Назар её содержит.

И та, учитывая запросы, почти уже разорила бывшего компаньона.

Мужчина только усмехнулся своей мысли и решительно ткнул в кнопку звонка. Но не попал с первого раза, промахнулся.

Неужели он настолько пьян? Но хотя вполне возможно, на голодный желудок... Он ведь, кстати, сегодня за целый день так и не ел ничего. Не лезло...

А теперь вот в таком виде вломится к Карине, которая наверняка и насмехаться над ним может начать...

Но с другой стороны, не ехать же обратно, раз пришёл.

И он всё-таки нажал на звонок, нащупав его рукой на стене. За дверью пропиликала какая-то дурацкая дешёвая мелодия, и Виктор в очередной раз брезгливо скривился.

Больше никаких звуков не было слышно, и он уже было подумал, что напрасно приехал. Собирался уже оттолкнуться от стены и спуститься вниз, но дверь внезапно распахнулась. Так, что он даже слегка отклонился от неожиданности.

Потом медленно перевёл взгляд на хозяина жилища. Вернее, на хозяйку...

Она почти не изменилась. Была такой же чертовски красивой, стройной, невыносимо сексуальной даже в обычной футболке и джинсах. И его затуманенному алкоголем мозгу на миг даже почудилось, что это не она, а та, другая. Та, которую он больше никогда не увидит.

И он даже моргнув несколько раз, прогоняя нереальное и слишком болезненное видение. И действительно, стоило взглянуть в глаза одной из сестёр, как становилось ясно, что перед ним...

...не она. Другая. Старшая. Дерзкая и вызывающая. Та, что тогда продолжила жить, тогда как его милая девочка...

- Неожиданно, - прервала молчание Карина, складывая руки на груди во враждебном жесте. - Что так? Соскучился? Так я несвободна уже.

И она покрутила у него перед носом рукой, на которой он увидел золотой ободок.

Даже так? Замуж за Назара вышла? Тогда чего ж живёт здесь? Или пока только помолвлена?

Только все эти вопросы были второстепенны и интересовали его постольку-поскольку.

- Где её могила? - спросил он то главное, за чем приехал. - На каком кладбище?

Карина в ответ лишь злорадно ухмыльнулась.

- Да тебе это к чему? - насмешливо подняла бровь. - Или совесть внезапно проснулась? Что ж так долго спала? Год почти...

Виктору внезапно захотелось схватить наглую дуру и просто придушить. Прямо здесь, на лестничной площадке. И пусть его потом посадят, пусть он попадёт за решётку за преднамеренное убийство, только никто больше в этом мире не сможет насмехаться над ним, не зная, через что он прошёл за этот год. Сколько раз он уже мысленно умер и попал в ад. И через сколько кругов ада его протащило...

- Где. Её. Могила. - проскрежетал через зубы, боясь всё-таки не выдержать, сорваться из-за того, что приходится вот так, как великую милость, выпрашивать подобную информацию.

- В земле, - ответила Карина и, шагнув назад, стала закрывать дверь.

Но Виктор внезапно рванул вперёд, откуда и ловкость взялась, и подставил ногу, не пуская дверное полотно залопнуться перед его носом.

Они стояли и смотрели друг на друга, прожигая ненавидящими взглядами. Она - за то, что так поступил с её сестрой, да и с ней самой. Он - что сейчас не хотела рассказать то, что внезапно стало невыносимо важным, жизненно необходимым.

- Говори! - прорычал Виктор, нависая над девушкой, которая его на удивление не испугалась.

- Нет! - дерзко выплюнула в ответ. - Проваливай откуда пришёл! Ненавижу тебя!

Виктор внезапно понял, что ничего не добьётся от старшей сестры. И решил тоже ударить побольнее.

- А что ж Назар тебя к себе не зовёт? В клоповнике этом оставил жить? А?

И он заглянул за спину Карине в полутёмный коридор со старым ремонтом и несовременной мебелью.

И понял, что попал в точку. Карина взвилась, как ужаленная, даже открыла уже было рот, чтобы ответить, но внезапно взяла себя в руки.

- Не твоё собачье дело! Понял!? Проваливай уже!

И она с силой толкнула Виктора в грудь, так, что от неожиданности, да и от нетрезвого состояния, он качнулся назад и отпустил дверь, которая тут же захлопнулась перед ним.

Да уж. Вот и поговорили...

Но ничего. Он сам найдёт! Он объедет все кладбища, на которых наверняка должны быть списки похороненных. Ну сколько в городе может быть кладбищ? Ну десяток максимум. Делов-то - на пару дней! А может ему повезёт сразу.

И тогда он сможет таки положить ей на могилу цветы, оставленные на заднем сиденье его машины. Или купит новые. Да каждый день сможет покупать и приносить их той, которую уже не вернуть...

В решительном настроении Виктор вернулся домой. За пару глотков допил бутылку и завалился спать на диване в гостиной, не в состоянии дойти на второй этаж в спальню.