Полицейский из Австралии

Глава 1

Две недели назад

— За наш дружный одиннадцатый «Б»! — кричит Сева Дорохов, рискуя сорвать голос.

«Эх, а много-много лет назад был красавчиком», — с досадой смотрю на свою почти первую любовь и радуюсь, что Танька Носова из десятого «А» нагло его отбила. Угнала, можно сказать, прямо с выпускного, из-под моего веселящегося юного носа.

А сейчас сидит располневшая после двух родов Татьяна и бдит своего нетрезвого орлёнка с намечающимся пузиком. В солидарность ей, что ли, Сева такой мамон отрастил? Так и подмывает подойти ближе и стереть каплю кетчупа с его подбородка. Неужели на службе всю челюсть отбили? Как можно не чувствовать, что ты словно свиное рёбрышко – весь испачкан в томате, и лук на бороде висит.

Дёргаюсь от тычка подруги:

— Ка-а-алин, а ты видела, как Егорушка на тебя слюни пускает? Ой и он та-ак возмужал, — хихикает моя неугомонная Аурика.

— Видела-видела. Кстати, он идёт сюда. Молчи, а то придушу! — шиплю я на подругу, стряхивая невидимые ворсинки с её плеча. Но всё равно улыбаюсь, вновь вспоминая прошлое.

Егор Павлов из одиннадцатого «А» не позволил долго грустить брошенной девчонке с брекетами. Мы на двоих выпили три литра газировки и прогоготали оставшуюся половину выпускного.

Утром прекрасный принц отправился провожать даму своего сердца, и по пути трижды наступил на подол моего пышного платья, оставляя грязные следы сорок третьего размера. А когда должен был произойти наш первый поцелуй, «Кока-кола Зеро» решила, что раз завуч объявила выпускной без алкоголя и разврата, то и американский производитель шипучки должен проявить солидарность…

До сих пор удивляюсь, как от звука отрыжки Егора не сработали сигнализации на близстоящих машинах. Местную дворнягу этот медвежий рык разбудил и унес от нас аж в соседний район.

— Калина, Аурика, привет, красавицы! Решил поздороваться, пока вас не сожгли на костре, как ведьм. Пять лет прошло, а вы расцвели и всё продолжаете, на зависть этим затетёхам, — говорит Егор, обнимая. Остановившись на моей талии чуть дольше, чем следовало бы, он вдыхает запах впадинки на шее и добавляет: — И пахнете охрененно.

А я молча наблюдаю, как вечно неуклюжий верзила Павлов с грацией льва садится на скамейку между нами и, уместив свои огромные лапы на наших плечах, фонтанирует искромётным юмором. Если мы ведьмы, тогда он, наверное, Ведьмак?

Егор всегда был душой компании, но слишком неповоротливый. Я начинаю переживать за сохранность своего новенького лука от «Hugo». Уж больно не хочется отбирать лавры у Дорохова. Пусть в этом зале будет только одна «хрюшка в томате».

Рика беззвучно произносит губами: «Не тормози» и делает пошлые жесты ртом и руками. Затем нарочито громко объявляет, что ей нужно в туалет, а там ужасная очередь, поэтому вернётся она не скоро.

Боже мой, я не видела эту занозу полгода, но она всё так же активно ищет мне мужика.

Парень делает вид, будто ничего не понимает, и придвигается ещё ближе.

— Как дела на ниве юриспруденции, краса моя? Не собираешься на магистрат? — его голос звучит с незнакомой хрипотцой.

Я приподнимаю бровь, удивляясь такой осведомлённости Егора о моей учёбе.

Большая часть нашего потока, включая Рику и Павлова, остались в Питере, а я решила, что моя очаровательная попка устала от серости и зимних подштанников. Императрица пожелала учиться в солнечной Москве, и любящие родичи раскошелились на скромную однушку в Бутово.

Вы не подумайте, экзамены я сдала сама. Правда, кое-как, с полпинка, и, рискуя быть отчисленной в первом же семестре, включилась в активную жизнь Москоу-сити, выгрызая своё место в небоскрёбе «Федерация».

— Должен же я знать, с кем придётся воевать, — скалится Павлов.

— Так я адвокат, а не боксёрша, — отвязно флиртую, потягивая коктейль через трубочку.

— Знаю, Изотова, — Егор хватает меня за хвост и обматывает его вокруг своей руки. — А я — прокурор.

Ого…

Он хрипло смеётся и рассказывает, что стажируется помощником прокурора и совсем скоро мы встретимся в Москве. Ну, тут еще бабка на двое, как говорится… Я вот, например, ещё не решила окончательно связать себя крепкими отношениями с адвокатурой. Мои заслуженные каникулы после окончания учёбы длятся больше трёх месяцев, но частные консультации неплохо кормят. До «Азбуки» я не доросла, но на кальмаров из «Вкус-Вилл» хватает.

— А давно у нас прокуроры стали выглядеть как Нилетто на минималках? — Испанский стыд… я ляпнула это вслух!

У Егора нет татуировок, по крайней мере видимых… Парень высокий и широкоплечий, а ассиметричная чёлка тёмных волос, закрывает половину лица никак, что никак не вяжется с образом сурового прокурора. За эти годы он нехило так нарастил мышечную массу, и бомбер сидит в облипочку, удерживая мой взгляд.

Впрочем, и я тоже не теряла времени даром: брекеты сменились белоснежными ровными зубами, подростковая фигура приобрела нужные округлости, а соломенный цвет волос идеально сочетается с зелёными глазами и пухлыми губками. Спасибо Риточке, моему косметологу. Нет! Не за надутые губы, конечно же, а за идеально ровную кожу, без единого гребанного прыща и расширенных пор.

Глава 2

— Калинка-калинка моя. Ох, зажжем, Калинка-дьяволинка моя, — Аурика мелодично «поёт» на весь салон.

Хорошо, что добрая часть пассажиров не знает русского языка, но от прослушивания этих завываний этот маленький нюанс, увы, их не спасает.

А еще лично мне очень жаль стюардов. Ребята совершенно зря обрадовались, что на их рейсе летит компания из родного Санкт-Петербурга. Бортпроводник Тимофей поначалу даже строил глазки Рике и предложил «чай-кофе и не только», а сейчас, судя по сжатым челюстям и недовольным взглядам, мечтает выпрыгнуть отсюда.

— Ой цветет, Калина-а-а…

— Damn Russian tourists*, — злобно шипит интеллигентная с виду дама, больше напоминающая Мадам Хрю-Хрю из «Ну, погоди!».

Тазик что ли ей выдать? Катапультируется вместе с Тимошей по рукаву вниз… С такой мамзель и парашют не нужен. Ноздри оттопырит и приземлятся с ветерком.

Ну, боится Аурика летать, что поделать то? Аэрофобия не выбирает. В конце концов, этот добрый самаритянин сам виноват: я её, как порядочный пассажир, оттаскивала от Пулковского дюти-фри. И вполне себе успешно справилась, в отличие от соотечественника. Так что – кто устраивал банкет с выдачей горячительных напитков, сам пусть с ней и разбирается.

— Рикунь, ты поспать не хочешь? Нам еще долго лететь, а драка в самолете не приблизит тебя к обожаемым коалам и краснокнижным ползучим гадам.

— Калинка-малинка, не бузи! Мы летим в Австралию! — весело верещит подруга, а затем куксится: — Поверить не могу, что этот хлюпик чуть не вытащил мои крылья из чемодана

А я вот могу… И остальная очередь на досмотре тоже. На месте же нельзя купить костюмы к Хеллоуину, всё свое везем с собой.

«Да ваши памятки запрещенного к провозу просто так размещают! Никто их не читает!», — искренне утверждала моя подруга, ругаясь со службой безопасности аэропорта.

Дезик, лак для волос, вставная челюсть (зачем она ей понадобилась я так и не поняла), вампирские клыки, рулон туалетной бумаги, бутылка с красной краской – это именно тот набор вещей, который не нужен для костюма Ангела. Но «а вдруг пригодится, всё равно за багаж заплачено».

И почему меня до сих пор не покидает ощущение, что у сотрудников Домодедово есть ежедневный тотализатор на самого упоротого пассажира и наша веселая компания сорвала банк? Наверное, потому что мимо нас прошло рекордное количество людей в форме? И у некоторых я заметила мобильные телефоны в руках.

Ладно, надеюсь, что к нашему возвращению Аурикины перлы забудутся и наши фотографии снимут с доски «почета». А пока – пусть веселятся за чужой счет.

— Малая, смотри какую я тебе подушку надул, — ухмыляется Гарик и протягивает мне валик в виде двух больших титек пятого размера в розовом бюстике.

Так во-о-от кого надо было запереть в туалете и не пускать в дюти-фри… Хотя, интересно, в каком отделе они это купили?

С непроницаемым выражением лица я забираю подуху и укладываюсь прямо посерединке. Оказывается, пятый размер приятно удерживает шею, и голова не заваливается. Может и нужно было увеличить свою скромную «почти двойку», чтобы бывший не ушел, а спал на моих арбузах? Да фиг ему!

А вот сделать селфи и запилить в сеть с припиской кто мне это подарил – это мы могём. С Гариком мы в одном подъезде жили. Его бабушка очень продвинутая и постоянно сидит в интернете, кстати, она на меня подписана и часто шлет фотки своей рассады, вот и «похвалит» внука, когда тот вернется на малую родину.

Басов понимает, что запахло жаренным и пытается предотвратить свое разоблачение, но я оказываюсь ловчее.

— Сделал гадость – сердцу радость. Гадость и я – лучшие друзья, — со злорадной улыбочкой трясу телефоном перед носом одноклассника и прячу его в задний карман, блаженно засыпая.

Будет знать, как шутить с Калиной Изотовой.

____

* Damn Russian tourists – чертовы русские туристы (перевод с английского).

Глава 3

— Австралия – это невероятная страна! У них сейчас жара, а летом собачий холод. Ну давайте отметим Хеллоуин там? Тепло, свежо и оригинально! А главное привлечём внимание к великой миссии: спасём племя кого-то там… — передразниваю пафосную речь подруги двухнедельной давности. — Спасла?!

— Совести у тебя нет, Из-ик-зотова, — стонет Рика.

— Это у меня нет?! Нас сейчас в иллюминатор без парашюта выбросят. Сикай давай, а не спи!

— Не буду я пѝсать, — рычит Рутберг и пытается встать. — Тимофей, ты козел! — глушит меня пьяная балерина.

Козел, конечно, кто же спорит то. Подослал вместо себя меня. Хорошо, что эта красота раздеться не успела. Хотя, она бы и не смогла… скорее захрапеть прямо на крышке унитаза.

— Бесишь уже. На будущее просвещай о своих гениальных мыслях. А то у тебя обновление в прошивке вышло, а мы и не в курсе. Тимоша твой, вообще-то, на работе! Господи, кто-то серьезно считает туалетный трах – верхом романтизма?

— Много ты понимаешь. Зану-уда. Вот затащит тебя сюда Егорка и зажмет, а ты ему: – «Фу! Павлов, здесь же антисанитария», — ехидничает стерва.

Конечно, блин, антисанитария. Да и места тут вообще нет.

Я не ханжа, но секс, в фактически общественном месте не грозит ничем хорошим: неудобно, весь салон знает, чем вы там занимались, а еще можно и штраф схлопотать.

Я уже молчу о том, почему Аурика считает, что такое счастье должно привалить именно Павлову.

Громкие стуки с той стороны двери намекают на то, что пора освободить летучий клозет и впустить страждущих, поэтому я открываю дверь. Точнее, пытаюсь ее открыть, но та, как назло, заедает и на подмогу мне приходит не очень трезвый помощник.

— Да отойди ты! Не жопу качать надо, а бицуху, — комментирует Рика, практически выламывая дверь.

В нос ударяет приторный запах свободы и испепеляющий поросячий взгляд. Мадам Хрю-хрю прожгла в нас черную дыру и, проворчав очередные проклятия, втиснулась в тесную кабинку.

От души пожелала ей хорошего облегчения. Может она, как Печкин, такая злая, потому что…

Удивительно, но физическая нагрузка бладотворно подействовала на Рутберг и выглядит она чуточку трезвее. Даже самостоятельно (ну почти) дошла до своего места.

— Девки, вы чё так долго то? — скалится хмельной Сева, поменявшийся местами с Гариком.

А я еще раз убеждаюсь, что мы бабы – дуры. Особенно Танька. Вместо того, чтобы оставить детей на этого нахлебничка и отдохнуть самой, она решила, что мужу нужнее.

Глава 4

— Смотри какая прелесть!

— Ага… прелесть… — отвечаю, возведя глаза к небу и тихо вздыхаю.

Я с трудом волочу затекшими ногами по Австралийской земле, из последних сил таща грузный чемодан. Джентльменов среди наших одноклассников не наблюдается. Даже хваленный Рутберг Егорка слился в конец толпы.

Влажность и жара просто добивают.

— Там Доминик! Боже, какой он секси, — верещит Аурика, и включает третью скорость в сторону толпы, стоящей под предводительством лысого мускулистого мужика.

Серьезно? Что это за Стэйтем на минималках?

Мне казалось, что хранители природы должны выглядеть, как-то иначе… Да еще и эти тропические цветочки. Мы же не на Гавайях, и, более того, радеем за природу, а тут столько срезанных цветов, что даже у меня сердечко екает. Видимо, только у меня.

Проводив первую толпу зоозащитников, улыбающиеся австралийки принимаются за нас: щедро обвешивают пахучими лианами и мило сообщают, что до праздничного банкета, который очень важен для миссии, остается несколько часов.

Не желая думать мнение остальных на этот счет, я хватаю свой чемодан и волоку к месту нашего обитания. Пусть хоть на головах танцуют и вдыхают экзотическую пыльцу, а я намереваюсь рухнуть на кровать и хорошенько выспаться.

Надо отдать должное Рутберг: пока я дрыхла, она сама тихо собралась, как мышка, и даже откопала в недрах моего чемодана соответствующий случаю наряд.

— Идём уже! — поторапливает меня, в нетерпении поскорее оказаться рядом со своим лысым гуру и едой.

При упоминании еды мой желудок заворачивается в морской узел, тонко сигнализируя что тоже не прочь подкрепиться. С ним я не спорю, а поэтому мы спешим на гул громких голосов и смеха.

М-да… Благотворительная вечеринка сторонников благополучия животных может посоперничать с лучшими ресторанами Москвы…

— Рикуш, а ты знаешь, что зоозащитники — это самые большие лицемеры на земле? Да и твой идейный гуру как бы не очень-то и выглядит идейным. Почему он не рассказывает всем о притеснениях кенгуру?

— Он интеллигент. В Австралии не принято нарушать покой посетителей ресторанов, — подруга завороженно пускает слюни на этого качка. И наличие на столах зоозащитников хорошо прожаренных стейков ее тоже не смущает.

Святая простота… Ладно, спасибо, конечно, этому товарищу за вкусный гала-ужин, но всё же доверия ко всей этой процессии у меня пока нет.

Вдалеке слышится пьяный хохот наших немногочисленных одноклассников под предводительством Дорохова, а мы сидим в вечерних платьях, чинно чокаясь бокалами игристого.

Эх, скукота.

— Откуда твой Доминик знает русский язык? Где вы вообще познакомились, — тихо интересуюсь у подруги.

По ее рассказам я ожидала увидеть совсем другого человека. Мужчине на вид чуть больше сорока лет – гладко выбритый череп, ухоженная небритость на лице, не скрывающая жесткий подбородок и яркие голубые глаза. Но светятся они не просветленностью, а скорее похотью. Впрочем, может, я придираюсь и две личные ассистентки с титьками третьего размера ему нужны для работы.

— Он учился в России, представляешь? Мы познакомились на конференции в прошлом году. Такой душка! И йогой занимается.

— Понятно. Так какие на завтра планы?

— Калинчик, ты же со мной? — Аурика складывает ладошки в умоляющем жесте и едва слышно продолжает: — Мы поедем в леса. Там запланирована акция поддержки валлаби. Им катастрофически не хватает еды!

Рутберг так воодушевлена, что не замечает, как повизгивает, брызгая слюной.

— Тише ты! Хорошо-хорошо. Но только один раз. Потом я планирую жестко тусить.

Чья-то горячая ладонь неожиданно опускается на мои плечи.

— Хорошее решение, — это Егор решил подойти к нашему столику и разбавить постные мины зоозащитников. — Девочки, а вы добровольцев принимаете в вашу тусовку?

Он тянет мою руку, в немом приглашении танцевать, и я не вижу повода ему отказать. В конце концов, мы в Австралии, и я хочу пошалить.

— Доброволец, а ты готов проснуться через пару часов и в жару ехать в непролазные леса?

— Почему нет? Такого опыта у меня еще не было, — улыбается Павлов, подхватывая мое игривое настроение.

— Тогда стоит отправиться в постельку. Не боишься проспать?

— Калина, боишься, что просплю? — ладонь Егора ложится на мою поясницу, прижимая ближе, и хриплый шепот шелестит, касаясь мочки уха: — Красавица, так может поможешь вообще не ложиться?

Ого-го…

Это что же Павлов решил идти ва-банк? Так сразу?

— Боюсь, что Дорохов и так не даст тебе спать, — скалюсь, проводя пальчиками по мужской груди.

Егор захмелел от алкоголя и долгого перелета, поэтому с флиртом нужно быть аккуратнее. Отмечаю сальные взгляды со стола одноклассничков, явно обсуждающих нашу танцующую пару. К счастью, песня заканчивается, и ссылаясь на усталость, я утаскиваю довольную Аурику в наше бунгало.

Естественно, Егор пытается нас провожать, но охрана мистера «Стэйтема» его останавливает, подробно разъясняя программу на завтра.

— Чего ты с ним не пошла то? Я бы потусила пару часов в рестике, — скалится подруга, не забывая втирать в покрасневшие щеки питательный крем. — Егорушка так облизывал тебя своим плотоядным взглядом. Прям охонь!

— Спасибо за заботу, дорогая подруга. Спать давай!

Я быстро переодеваюсь в тонкую ночнушку и прыгаю в прохладу шелкового постельного белья. Как-то не аскетичненько для зоозащитников. Мне казалось, что у них каждая копейка идет в фонд поддержки коал.

Секс с Егором? Прямо так слету? Ага, разбежалась…

В конце концов я не видела этого парня целых пять лет. Мы даже толком не поцеловались после выпускного, и если он рассчитывал, что я сходу прыгну в его койку, на ходу скидывая трусы, то сорян.

Пусть он комплимент от местного ресторана облизывает – мятные леденцы.

Глава 5

Свободной рукой прячу кончик хвоста под кепкой. Раздражают эти свободолюбивые волоски, совсем не слушаются.

Рика сонно зевает, но при этом не забывает улыбаться подошедшей к нам компании парней.

— Малышки, ну что кому намазать спинку? Мой крем о-о-очень волшебный и чудодейственный, — пошло намекает Олег Тарасов. Как был озаботом в школе, так и остался. Только он не учел, что в шестнадцать лет это выглядело прикольно и забавно, а вот в двадцать два – уже нет. С какой стороны не взглянешь – нет, и всё тут.

Вообще, странный состав у нас собрался в этой поездке. Всего лишь пять девочек, и десять тестостероновых самцов-альфачей. Ну, по их скромному мнению, разумеется. Аж ржать хочется.

— А куда вы намылились с утра пораньше-то? — спрашивает \ интересуется Макс, наконец, замечая рюкзаки на наших плечах.

Отворачиваюсь от перегарного амбре. Тошнит.

Крепкие, конечно, парни. Столько выпить вчера и встать с утра пораньше. Можно было бы подумать, что они спортсмены, но тут заветное «всё включено» победило даже дремоту.

— Ты за них не волнуйся, — резко осекает его голос Егора, и горячие ладони опускаются на мою талию.

Чудом мне удается сохранить спокойствие и не дернуться. Еще один Дон-Жуан, но хоть пахнет приятно.

Ладно, потерплю.

— А я думала не встанешь в такую рань, — добродушно ухмыляюсь. — Ты почти опоздал.

Подставляю щеку, на которой он оставляет легкий поцелуй, рискующий перерасти во что-то большее, так как Павлов мажет губами по моей щеке и метит в уголок губ.

Не так быстро, парниша…

— Почти – не считается, Калинка. Очень уж люблю заек. Всяких разных, — ухмыляется парень, словно не замечая косые взгляды соперников.

Причем здесь зайки? Мы же, вроде как, к кенгуру едем? Хотя, я искренне не понимаю зачем их спасать, если они и так перенасыщают Австралию… Ну, наше дело пятое: хорошенько намазаться солнцезащитным кремом, чтобы не обгореть и выбрать себе плакат посимпатичнее.

— Вы видели их буфера?! — внезапно оглушает всех свинячий визг Дорохова.

Я уже собираюсь разразиться праведным гневом, чтобы не смел так выражаться о наших прекрасных «девочках», когда замечаю, что смотрит он поверх моего плеча.

И там есть на что посмотреть…

Стэйтем на минималках в компании своих ассистенток, просветленной струей вливаются в нашу плебейскую компашку.

— Интересно их силикон не вытечет на жаре? — тихо бормочу.

Что? Я, между прочим, тоже женщина, и заметила этот оценочный взгляд на сиськи всех присутствующих, а на мои скромные – вскользь. Задело.

Да, завидую и да, не стыдно!

Доминик, конечно, гениальный маркетолог. Этот свидетель Иеговы, радеющий за природу, в глазах слепых фанаток, выглядит истинным ангелом, а его сисястые нимфы – привлекают в свои ряды мужскую половину.

Грамотный ход работать на два фронта. Даже хочется поаплодировать.

Не подумайте, я не богохульничаю, просто в моей картинке мира добрый и честный самаритянин, доблестно спасающий коал и кенгурят, не может разъезжать на спортивной бэхе в самой улучшенной комплектации.

Надо будет проверить Рикину сумку на досуге. Вдруг он ей какой-то афродизиак в термальную воду подсыпает… В последний раз я наблюдала такое блаженное выражение лица, когда подруга влюбилась в молодого Киану Ривза в средней школе. А сейчас-то, что?

— Все готовы? Сегодня великий день! — лысый окидывает нас ангельским взглядом и отправляет всех по местам.

Еще одно доказательство того, что Доминик не гуру, а форменная свинья – это наш тарантас, который только чудом не развалился на дорогах Австралии. Красавчик то на своей бэхе укатил, а мы в бензиновом угаре, без кондиционеров и с кучей летающих мух. Даже Егорка уже не выглядит таким счастливым.

— Какая красота! — умиляется блаженная Аурика, разве что, не капая слюной на землю.

— Ты про вонючий автобус? — ехидно говорю и, оглядевшись вокруг, всё же резюмирую: — Здесь хорошо, согласна. Очень красиво… Безумно красиво.

Ладно-ладно, здесь просто рай. Вокруг огромные листья необычных пальм, пение райских птиц и обволакивающая прохлада. Ну, ради такой природы и поддержать ее не грех.

Где там мой плакатик в поддержку несчастных пушистиков?

Глава 6

Дымовые шашки. Куча шашек… Причем не совсем хорошего качества, потому как китайские наклейки с некоторых экземпляров совсем отклеились, а с остальных скоро отвалятся. Зачем эти опасные штуки? Где старая добрая стенгазета, размалеванная цветными маркерами и коллажами из газет?

— Аурика, а ты уверена, что это разрешено? — со скепсисом таращусь в открытый багажник.

— Красота моя, ты же читала законы конкретно этого Штата? Округа… или, что у них здесь вообще, — напрягается Егор, и меня бессознательно заражает легким волнением и предчувствием чего-то нехорошего.

— Не разводите детский сад, мои пугливые котята, — скалится ярая зоозащитница и хватает себе аж три штуки.

Свита блаженных, во главе с лысым вождем, тоже берут по цветной «гранате». Ни на одном лице нет и тени сомнений.

Ну, ладно, тогда возьму себе розовенькую...

— Гоу-гоу, гайз, — нараспев тянет маскулинный Доминик, и открыто пялится на Рикину грудь.

Просветленный гуру, ага. Только хренушки тебе. Демонстративно подхватываю подругу под локоток, а второй цепляю тормозящего Павлова. Он, кстати, так себе и не выбрал дыма, но у Аурики аж целых три штуки. Поделится с одноклассничком.

— Гоу-гоу! — торопит лысый.

Ну, гоу, так гоу. Надо бы пару селфи потом запилить. Далеко не каждый день я хожу на мировые митинги, да ещё и такие крутые. За животных.

Войдя в лесные дебри, наша бравая колонна стремительно рассыпается на глазах. Что взять с этих экологов – такие же «зеваки-туристы», громко кричащие «Сфоткай меня тут! И тут, и здесь! Ой, а еще на пальме, и под кактусом!». Защитнички…

Пожалуй, и я, не буду выделяться из толпы:

— Мать, расчехляй своё фоторужьё. Будешь моим фотографом, — царственно шествую к самому огромному кусту какой-то необычной травы с покусанными листьями.

— А я тоже хочу фото с принцессой Саванны, — скалится Егор.

Родители меня воспитали тактичной девочкой, потому скрипя зубами, я молчу об истинном маршруте его следования. Ну что за дешевые подкаты? Тем более от будущего прокурора.

И тут…

— А-а-а! Боже что это за хрень? — от собственного визга шумит в ушах.

— Изотова, ты орёшь громче, чем смеющаяся кукабара.

— Калина, что случилось?

Павлов смотрит с волнением, а лучшая подруга… настоящая кукабара и есть! Коза.

В кустах копошится нечто пушистое и непонятное, смахивающее на огромную крысу. Именно своим длинным хвостом оно и напугало меня до уср… Сильно напугало, короче.

— Ой! Это же зайка! — умильно верещит Аурика.

— Какой нафиг зайка?

— Это кенгуру, — ухмыляясь, Егор придвигается вплотную, рискуя превратиться в столб, потому что если оно двинется в мою сторону, то я за себя не ручаюсь… Заползу на Павлова, как на канат.

— Это Австралия, Калинка-малинка! Тут такие зайцы... Ну, из семейства сумчатых. Валлаби. Я же вчера тебе говорила… Что ты орешь, смотри какая он душка. Испугала бедную животинку.

— Гроза зайцев, — мужские руки пытаются сомкнуться на моей талии, но хренушки. Раз это обычный заяц, то и я больше не трус. В столбах не нуждаюсь и душек-зайцев не боюсь.

Пока Рика ковыряется в траве и пытается, что-то впихнуть вымирающему виду, я внимательно осматриваюсь вокруг. Куда все подевались? Ведь я так визжала, могли бы и поинтересоваться…

— Смотрите какой он зайка.

— Рикунь, положи валлаблю где взяла, — бормочу примирительно.

— Валлаби, — всё-таки Егор — зануда.

— Рутберг, стоять!

Куда там…

Разве эта блаженная хоть кого-то слушается? Волочет серого, до выпученных глаз испуганного, зверька к Доминику. И каким местом это кенгуру?

— Everybody stay where you are! * — раздается настолько неожиданно, что я спотыкаюсь и падаю на колени. Не фатально, но больно ударяюсь, стёсывая кожу об сухую землю.

В общей суматохе и криках на английском и на русском языках, раздаются звуки выстрелов (надеюсь, что только в воздух). На гангстерские разборки зоозащитников я не подписывалась. Панически ищу Аурику и Егора, но наблюдаю лишь лысого гуру с соратниками, стремительно убегающих к припаркованным машинам.

Вот проклятье, а!

А как же втереть пламенную речь и договориться полюбовно? Да, хотя бы эвакуировать всех, а не только свой бритый зад! Форменное свинство.

Перепрыгиваю высохшие корневища деревьев, и наконец-таки, замечаю забившуюся Рику. И, к сожалению, не я одна. Грозный блюститель лесного порядка надвигается на нас и зловеще смотрит на подругу.

— Рика, медленно опусти этого зайца на землю и подойди ко мне, — выговариваю спокойным голосом в надежде, что она меня услышит.

За спиной полицейского я замечаю долговязую фигуру Егора и облегченно выдыхаю. Ну втроем-то мы точно разберемся с этой фигней. Однако мое радужное настроение портится уже через секунду, вместе с уходящим кустами Павловым…

— Эм, мистер. Произошло недоразумение, — перехожу на английский язык, так как к этому полицейскому подошел еще один. Сплошная гора мышц и тестостерона.

— Ка-калина… — Запястье обхватывают ледяные пальцы Аурики, оставляющие на коже синяки.

Ладно, адвокат я или где?

— Господа, мы были здесь на согласованном митинге от Доминика, — я поворачиваюсь на бледную Рику за подсказкой его фамилии и должности. Понятно… Выкручиваться самой, — Он правозащитник. Мы здесь… Эм… В поддержку вот их! — машу рукой в сторону зелени, куда дал стрекача спасённый заяц.

Раздается оглушительный хлопок и визг Рики. В следующую секунду девственную природу Австралии, оскверняет матерная ругань английских и русских субкультур.

Розовый дым, стремительно вылетающий из моей руки, не оставляет нам шансов договориться с этими «няшами». Они, судя по всему, также, как и король российской эстрады не жалуют розовый цвет. Интересно, выбери я, к примеру, зеленый или синий дым – что-нибудь бы поменялось?

Черт, ну и почему он так долго дымит… И воняет.

Говорила же, это хренопопь китайская.