Польская сюита

Музей

Они впер­вые уви­делись в до­воль­но не­ожи­дан­ном для на­чала ро­ман­ти­чес­ких ис­то­рий мес­те. В му­зее. Ав­густи­на при­ходи­ла ту­да грус­тить и ду­мать. Иног­да вспо­минать. Она са­дилась на ни­зень­кий крас­ный ди­ван­чик нап­ро­тив ог­ромной кар­ти­ны в тя­желой по­золо­чен­ной ра­ме, при­над­ле­жащей кис­ти Фран­сиско Гойя и без­думно вгля­дыва­лась в чер­ты ка­толи­чес­ко­го свя­щен­ни­ка, от­го­няв­ше­го страш­ных и аб­сур­дных де­монов от пос­те­ли боль­но­го. Во вре­мя од­но­го из та­ких вот стран­ных вгля­дыва­ний её мяг­ко спро­сили от­ку­да-то сза­ди:

      — Лю­бите твор­чес­тво Гойи, пан­на?

      Ав­густи­на мед­ленно обер­ну­лась и с удив­ле­ни­ем воз­зри­лась на спра­шивав­ше­го, за­тем не­уве­рен­но кив­ну­ла.

      — Пра­во, я то­же, — вы­сокий муж­чи­на лет трид­ца­ти-трид­ца­ти пя­ти веж­ли­во улыб­нулся де­вуш­ке. — Не воз­ра­жа­ете, ес­ли я при­сяду?

      — Са­дитесь, ко­неч­но, — без­различ­но по­жала пле­чами Ав­густи­на и вер­ну­лась к раз­гля­дыва­нию тон­ких, сло­жен­ных в мо­лит­венном жес­те рук. Нез­на­комец, впро­чем, пос­ле­довал её при­меру и то­же пе­ревел взгляд на кар­ти­ну. Его свет­лые во­лосы па­дали на его ли­цо, зак­ры­вая се­ро-го­лубые гла­за от взгля­дов си­дящих ря­дом. Муж­чи­на сно­ва улы­бал­ся, но те­перь уже как-то от­вле­чен­но и, вер­но, че­му-то сво­ему, а по­тому не об­ра­щал на де­вуш­ку ни­како­го вни­мания. Так они про­сиде­ли с пять ми­нут, по­ка нек­то не от­вел взгляд от по­лот­на и обер­нулся к со­сед­ке.

      — Граф Да­ми­ан Ежи Ка­мин­ский-Де­лонг, — он скло­нил го­лову и про­тянул Ав­густи­не блед­ную ру­ку. — Рад зна­комс­тву.

      — Ав­густи­на Ве­ретин­ская. Вза­им­но, — де­вуш­ка кос­ну­лась его тон­ких, слов­но у му­зыкан­та, паль­цев, и муж­чи­на тут же при­жал её изящ­ную ру­ку к гу­бам.

      — Не сто­ило, — Ав­густи­на гус­то пок­расне­ла и трях­ну­ла го­ловой, от­че­го её ры­жие во­лосы чуть рас­тре­пались.

      — Дань веж­ли­вос­ти, пан­на, — граф Да­ми­ан улыб­нулся угол­ка­ми губ и бе­реж­но зап­ра­вил не­пос­лушную прядь ей за ухо. — На­де­юсь, не оби­дел.

      — Ни­чуть, — Ве­ретин­ская по­вела пле­чами, буд­то от­го­няя глу­пую ги­поте­зу. — Прос­то уди­вили.

      — Мои ма­неры и об­хожде­ние иног­да на­поми­на­ют лю­дям прош­лый, а то и по­зап­рошлый век, — Ка­мин­ский ти­хо рас­сме­ял­ся. — Бо­лее то­го, я сам иног­да чувс­твую се­бя не в сво­ей та­рел­ке из-за быс­тро­го тем­па ны­неш­них лет.

      — От­че­го же? — с лег­ким ин­те­ресом спро­сила Ав­густи­на, пы­та­ясь под­держать нем­но­го воз­вы­шен­ный и ка­кой-то ма­ловоз­можный в нор­маль­ной си­ту­ации раз­го­вор.

      — Мне слу­чалось чи­тать мно­го раз­ных книг о бы­лых вре­менах и тра­дици­ях, — Да­ми­ан Ежи улы­бал­ся чуть бо­лее ес­тес­твен­но. — Моя семья, к сло­ву, бы­ла край­не кон­серва­тив­на. Да­же че­рес­чур. В об­щем, вос­пи­тание ска­залось, пан­на Ве­ретин­ская.

      — Ав­густи­на, — на ав­то­мате поп­ра­вила де­вуш­ка. — Су­мели выр­вать­ся, зна­чит?

      — К со­жале­нию, не сов­сем так. Де­ло в том, что моя те­туш­ка, ме­ня вы­рас­тившая, умер­ла нес­коль­ко лет на­зад, — гла­за гра­фа на мгно­вение по­тус­кне­ли, в них по­каза­лась грусть.

      — Прос­ти­те, пан Ка­мин­ский-Де­лонг, — де­вуш­ка по­тупи­ла ла­зур­ный взгляд и ус­ты­дилась сво­его воп­ро­са. — Я не хо­тела за­деть вас.

      — Вам не за что из­ви­нять­ся, вы ведь не зна­ете по­ложе­ния дел в мо­ей жиз­ни, — Ка­мин­ский вновь явил ей свою сдер­жанную мяг­кую улыб­ку. — Я не дол­жен был пе­рево­дить наш чу­дес­ный раз­го­вор в та­кое рус­ло. Мо­жет, об­су­дим ис­кусс­тво и его про­яв­ле­ния? Что вы пред­по­чита­ете? Те­атр, ки­нема­тог­раф?

      — Кни­ги, — прос­то от­ве­тила де­вуш­ка. — В те­ат­ре бы­ваю ред­ко, лишь в ком­па­нии под­руг, в ки­но ма­ло дос­той­но­го. А кни­ги… кни­ги всег­да под ру­кой и ред­ко об­ма­ныва­ют мои ожи­дания.

      — Я с ва­ми сог­ла­сен, Ав­густи­на, — кив­нул Да­ми­ан. — Я то­же пред­по­читаю ру­копис­ные тру­ды ав­то­ров прош­лых вре­мен об­щес­тву лю­дей и дви­жущих­ся кар­тин. Кни­гам я мо­гу хоть сколь­ко-то до­верить­ся и по­верить. С людь­ми же я скры­тен и по­доз­ри­телен. В ос­новном.

      — Мо­гу я, в та­ком слу­чае, счи­тать наш раз­го­вор ис­клю­чени­ем? — уточ­ни­ла Ве­ретин­ская, ог­ля­дывая тон­кие, арис­токра­тичес­кие чер­ты ли­ца но­вого зна­комо­го.

      — Ес­ли вам так угод­но, — он под­нялся и га­лан­тно про­тянул ей ру­ку. — Вы зна­ете, тут ста­новит­ся как-то тос­кли­во. Пред­ла­гаю про­дол­жить на­шу оча­рова­тель­ную бе­седу в пар­ке.

      Со­весть Ав­густи­ны и стран­ное оча­рова­ние гра­фа прос­то не да­ли де­вуш­ке от­ка­зать­ся от столь за­ман­чи­вого пред­ло­жения.

Есть в графском парке чёрный пруд...

В пар­ке бы­ло как-то про­моз­гло и хо­лод­но. Впро­чем, ти­пич­ная осен­няя по­года. Ни­каких изыс­ков. Ав­густи­на ёжи­лась, ку­та­ясь в своё ста­рень­кое се­рое паль­то и пря­тала тон­кие ру­ки в кар­ма­нах. Да­ми­ан же, нап­ро­тив, сов­сем не мёрз. Он чуть сму­щён­но и с неж­ностью пог­ля­дывал на де­вуш­ку, за­тем как-то не­уве­рен­но спро­сил:

      — Вы поз­во­лите взять вас за ру­ку?

      — Д-да, — Ав­густи­на слег­ка пок­расне­ла и лас­ко­во пог­ля­дела на муж­чи­ну. Ей ль­сти­ла та­кая за­бота и это изящ­ное веж­ли­вое вни­мание со­вер­шенно нез­на­комо­го че­лове­ка. Де­вуш­ке ка­залось, что он при­шёл из ка­кой-то дру­гой, дав­но ушед­шей эпо­хи. Или же прос­то зас­тыл во вре­мени… Ав­густи­на по­дума­ла вдруг о веч­ной или поп­росту очень-очень дол­гой жиз­ни, как в чи­тан­ном ею не­дав­но «Пор­тре­те До­ри­ана Грея».

      — До­ри­ан Грей, — пов­то­рила она вслух, за­любо­вав­шись арис­токра­тичес­ки­ми чер­та­ми Да­ми­ана.

      — Мне час­то го­ворят, что мы по­хожи, — эхом отоз­вался Ка­мин­ский. — Лю­бите это про­из­ве­дение?

      — Не то что­бы, — по­жала пле­чами Ав­густи­на. — Не­дав­но проч­ла прос­то. А вы?

      — Я на­хожу в этом про­из­ве­дении не­кое оча­рова­ние и оп­ре­делён­ную та­инс­твен­ность, как, впро­чем, и во всех про­из­ве­дени­ях того же сэ­ра Валь­те­ра Скот­та, который мне больше по душе, — от­ве­чал граф, мяг­ко и теп­ло улы­ба­ясь. Его улыб­ка гре­ла ду­шу Ав­густи­ны и на­пол­ня­ла её до­селе не­из­вес­тным све­том.

      — Это кра­сиво, — де­вуш­ка улыб­ну­лась в от­вет.

      — Пра­во, вы пер­вая из мно­гих сво­их сверс­тниц, кто на­ходит мои ре­чи и мыс­ли срод­ни че­му-то прек­расно­му, — Да­ми­ан Ежи как-то меч­та­тель­но пог­ля­дел на со­бесед­ни­цу.

      — Прос­ти­те? — де­вуш­ка воп­ро­ситель­но пог­ля­дела на Ка­мин­ско­го. — Сверс­тниц?

      — Имен­но, — Да­ми­ан мяг­ко улыб­нулся. — Я пре­подаю в Вар­шав­ском уни­вер­си­тете. Ис­то­рию.

      — Как ин­те­рес­но, — де­вуш­ка креп­че сжа­ла его ру­ку.

      — Да, я… — вдруг он пос­мотрел на не­бо, ко­торое пос­те­пен­но за­пол­ня­лось све­том. — О, я сов­сем за­был, у ме­ня се­минар, ах, прос­ти­те, что так пре­рываю на­шу встре­чу. Мож­но ваш но­мер те­лефо­на?

      — К-ко­неч­но, — Ав­густи­на сму­щён­но дос­та­ла из су­моч­ки не­боль­шой ак­ку­рат­ный блок­нот с при­вязан­ным на ни­точ­ку ка­ран­да­шом и быс­тро на­писа­ла за­вет­ные циф­ры, за­тем выр­ва­ла лис­ток и про­тяну­ла Да­ми­ану. — Вот.

      — Я вам на­пишу, пан­на, — Ка­мин­ский спря­тал его в кар­ман паль­то. — До сви­дания.

      — До сви­дания, — Ав­густи­на рас­сме­ялась и в при­под­ня­том нас­тро­ении пош­ла до­мой.
 

***

      Да­ми­ан прак­ти­чес­ки бе­гом вер­нулся до­мой и за­дёр­нул што­ры на ог­ромном ок­не в гос­ти­ной, за­тем то­же про­делал с ок­на­ми в кух­не, спаль­не и ка­бине­те. Он бес­силь­но упал в крес­ло и зак­рыл ли­цо ру­ками. Как же он мог за­быть день сво­ей смер­ти? Прок­ля­тое сол­нце, ещё чуть-чуть, и он был бы на­веки изу­родо­ван. Выш­ние си­лы, ну по­чему, по­чему, это жут­кое со­бытие дол­жно бы­ло сов­пасть с по­яв­ле­ни­ем Ав­густи­ны? Ми­лого, неж­но­го соз­да­ния, ко­торое оча­рова­ло Да­ми­ана с пер­во­го взгля­да.

      Вид­но, прав­ду го­ворят, что не суж­де­но вам­пи­рам быть счас­тли­выми.

      Граф Ка­мин­ский мед­ленно под­нялся и пе­ресел за ро­яль. Ав­густи­на буд­то бы­ла оп­ле­тена ка­кой-то неж­ной, нем­но­го пе­чаль­ной и очень про­ник­но­вен­ной ме­лоди­ей. Но ка­кой? Он до­воль­но смут­но пом­нил эти прек­расные зву­ки. А ведь они яв­ля­ли со­бой це­лое про­из­ве­дение дли­ною в жиз­ни юной пан­ны.

      — Поль­ская сю­ита, — про­шеп­тал Ка­мин­ский в нас­ту­пив­шей ти­шине. — Моё от­ра­жение От­чизны.

      Его паль­цы са­ми лег­ли на кла­виши и сыг­ра­ли нес­коль­ко пер­вых нот. Да­ми­ан тут же по­тянул­ся к нот­ной бу­маге и за­писал на ней нес­коль­ко чёр­ных ак­ку­рат­ных знач­ков, за­тем под­пи­сал свер­ху наз­ва­ние бу­дуще­го про­из­ве­дения. Вам­пир за­мер, вслу­шива­ясь и пы­та­ясь отыс­кать про­дол­же­ние ме­лодии, и в нас­ту­пив­шей ти­шине он ус­лы­шал мед­ленный, но уве­рен­ный стук собс­твен­но­го сер­дца.

      — Как? — удив­лённо и бла­гого­вей­но сор­ва­лось с его губ. — О чу­до…

      Да­ми­ан Ежи Ка­мин­ский-Де­лонг впер­вые в жиз­ни был по-нас­то­яще­му оча­рован. По-нас­то­яще­му влюб­лён.