Полюби меня

Глава 1

Comme l'amour en rêve sans interdit sans règles, ne plus penser qu'a ça... Aime-moi.

Как мечтает любовь без запретов, без правил, больше не думай только об этом… Люби меня.

Отрывок из песни Claude Barzotti - "Aime-moi"

Девушка выскочила за ограду и направилась в конюшню, когда заметила мужчину, который приехал в роскошной карете, и ей стало слишком любопытно разузнать, почему он здесь оказался. К её родителям редко приезжали с визитом. Они не особо часто общались с людьми здесь, дома, предпочитая заводить знакомства в столице, поэтому в графстве у них было лишь несколько друзей. И так как родители никогда ни о чём ей не рассказывали, то подслушивание вошло у неё в привычку. Не долго думая она решила занять своё любимое местечко под открытым окном отцовского кабинета. Присев на корточки девушка слышала всё о чем говорили родители и даже то, что говорил её родителям, тот мужчина из роскошной кареты.

– Как такое возможно! Разве может король выдвигать нам… Беранже… ультиматум, больше похожий на безнравственную шутку!

Уже немолодой, и сильно ослабевший физически Тьерри Беранже всё ещё оставался настолько привлекательным, насколько может выглядеть пожилой человек, суставы которого выкручивает от пронзительной боли. Он был на двадцать лет старше своей жены, но у него был железный характер и упорство, чтобы не показывать свою немощность окружающим и сохранять здоровый и невозмутимый вид. Гордость требовала этого, а он был очень гордым человеком.

– Он король Франции и её подданные в его руках, — сказала Гвеневер Беранже, сжимая и разжимая кулачки. – И, пожалуйста, Тьерри, говори тише. Королевский эмиссар только что вышел за дверь.

Тьерри махнул рукой и сел на диван.

— Думаешь, мне есть дело до того, слышит он меня или нет? — рявкнул он на свою жену.

Гвеневер поспешила к двери кабинета удостоверится, так, на всякий случай, что та плотно закрыта.

Она была юной девушкой, когда выходила замуж за Тьерри. В своё время она была блестящей партией для замужества, но и сейчас в свои сорок пять, со светлыми волосами и голубыми глазами, она была всё ещё красива. Она думала, что со временем сможет полюбить мужа, которого выбрали для неё родители. Но он не сделал ничего, для возникновения у неё чувств к нему. Со временем она научилась с ним уживаться, не смотря на то, что Тьерри был жёстким человеком.

Кажется, она стала такой же твёрдой и чёрствой, каким был он, и думала, что не сможет когда-либо простить ему, что он превратил её в свою копию. Но муж никогда не насмехался над её мнением, и даже иногда прислушивался к её советам. Возможно, это происходило из-за того, что все же жена была ему не безразлична, хотя сам он этого никогда не показывал. Но сейчас ей от него большего было и не нужно. Откровенно говоря, она хотела, чтобы он уже поскорее умер, чтобы, таким образом, она смогла снова стать собой. Но Тьерри Беранже был слишком упрям, чтобы даже это сделать своевременно.

— Какая возмутительная наглость, — продолжил свое негодование Тьерри. — Думаешь, я не понимаю для чего он это делает? Эта уловка нужна только для того, чтобы конфисковать наше имущество, потому что из-за своего расточительства он, как обычно, увяз в долгах.

— Не думаю, что это так, — не согласилась с ним Гвеневер. — Одной стычке ещё можно было бы не придать значения, хотя запрет на дуэли практически утвержден. Две дуэли вызывают вопросы, но их все ещё можно проигнорировать, поскольку никто не убит. Но последняя дуэль Франсуа с тем северянином стала слишком публичной и поэтому спровоцировала скандал. И наш сын виновен в этом. Он мог отказаться участвовать в этом.

— И выставить себя трусом? Безусловно, он не мог отказаться. По крайней мере, в этот раз ему почти удалось убить Ренарда Фурье. Ублюдок всё ещё может умереть из-за ранения, и тогда его яростной вендетте наступит конец, а мы получим выгоду из дерзкой уловки короля.

— Думаешь, король это так оставит и ничего не предпримет, если мы не заключим союз с лордом Фурье, как он того требует? Боюсь, это не так. Одна дуэль — дело чести, но три это попросту попытка убийства. В этой ситуации общество полностью поддержит короля. Я считаю, мы должны подчиниться его воле. Или ты хочешь, чтобы наш сын опять рисковал своей жизнью?

— Конечно, нет. Но король - безумец, если он думает, что посредством брака между нашими семьями он положит конец вендетте Ренарда. Вероятнее, что этот лис попросту убьет твою дочь, если мы отдадим девчонку ему.

Гвеневер поджала губы. Её ужасно злило то, что муж никогда не говорил об их дочери, как о своей. Он словно бы не имел к ней никакого отношения. Так повелось со дня рождения Клэр. Тьерри хотел сыновей, чтобы у него было много мальчиков, а хнычущие девчонки ему были не нужны. Но Гвеневер родила ему лишь двоих детей, хотя и не по своей воле так мало. Остальные три беременности закончились выкидышами.

Сейчас же она сказала то, что он хотел услышать:

— Лучше она, чем Франсуа. Франсуа — твой наследник. А Клэр всего лишь лишний рот в доме, который приходится кормить.

Именно в этот момент наследник Беранже открыл дверь гостиной и присоединиться к родителям. Он, очевидно, услышал конец их разговора. Безразличным тоном Франсуа заявил:

— Отличная идея. Отправляйте её немедля. Лис не примет её. И тогда именно мы исполним коварное «предложение» короля по объединению наших семей, в то время как он станет дураком, который потеряет землю и титул.

Глава 2

Конечно же, она не хотела быть найденной именно сейчас, поэтому даже не остановилась поприветствовать нового жеребёнка. Она поторопила конюха, чтобы он помог поскорее оседлать её лошадь Волюшку. Клэр дала это имя лошади потому, когда выезжала с ней на прогулку ощущала себя на воле, свободной от всего и всех. Она ненавидела почти всё в своей жизни. Но была бессильна изменить в ней хоть что-то и, в конце концов, смирилась.

Было совсем не обязательно, дожидаться сопровождающего, так как ей разрешалось свободно ездить, но только в пределах владений Беранже. А владения были довольно просторными. Их семья занималась разведением коров и на это отводилась четверть земель. Остальная часть земель Беранже представляла собой открытую равнину с небольшим количеством рощ и кустарников, что позволяло пустить коня в галоп, а именно это ей было так необходимо сегодня. Клэр требовалось время, чтобы обдумать всё, что она услышала, перед тем как родители расскажут ей новость.

Первой её реакцией было абсолютное разочарование из-за того, что участие Франсуа в дуэли стоило ей запланированного Выхода в свет в Париже. Организация этой поездки сблизило Клэр и её мать. На протяжении долгих лет её матери не было рядом так часто как сейчас. Если бы Клэр не была уверена в обратном, то могла бы подумать, что Гвеневер искренне увлечена.

В скором времени Клэр должна была укладывать вещи и готовиться к поездке в Париж. Она уже успела обзавестись дорожными сундуками и новым гардеробом для выхода в свет. Гвеневер устраивала для нее Выход в Париже не из-за того, что хотела порадовать дочь, а лишь потому, что этого от её родителей ожидает светское общество. Гвеневер всегда поступала так, как нужно. А Клэр ничего так не ждала как эту обещанную поездку. Вот и верь теперь обещаниям.

И тут она осознала весь ужас ситуации. Она должна выйти замуж за совершенно незнакомого мужчину. Но пока они с Волюшкой во весь опор мчались через луг, она поняла, что сложившаяся ситуация может обернуться для неё удачей, потому что это быстрый и верный способ уехать прочь от её семьи. Собираясь на Выход в Париже она переживала, что не имея навыков светского общения она не сможет вписаться в общество. И, тогда, она не сможет найти мужчину, который захочет на ней жениться. Теперь это её беспокойство было напрасно.

Обдумывая это, на её губах появилась улыбка, несмотря на то, что страх перед возникшей ситуацией все ещё остался. Клэр испытывала противоречивые эмоции. Но страх перед этим незнакомым мужчиной, который «скорее убьет, нежели возьмет её в жены», не смог вытеснить её радости от того, что она покинет отчий дом. Попасть в руки чудовищного незнакомца, не совсем тот способ побега из дома, который она предпочла бы, но любой вариант развития событий будет лучше, чем продолжать жить с семьей, которая тебя не любит.

Клэр въехала в лес и направила лошадь по тропе, которую они с её горничной Филисией использовали для поиска лечебных трав. В глубине леса, на небольшой поляне залитой солнечным светом, она спешилась, посмотрела вверх на небо и громко закричала, выпустив всю свою накопившуюся злость. Затем выплакала свой страх. Наконец, она засмеялась, почувствовав облегчение, от того что больше она не будет во власти этих бессердечных людей, в чьих жилах течет та же кровь, что и в её.

О, Боже, она не будет скучать по этим местам и этим людям, разве что по слугам. Будет скучать по горничной, которая убирает комнаты, и которая к её Выходу подарила ей несколько вышитых вручную поясков. Или по кухарке, у которой всегда находились для неё сладости и крепкие объятия. Или по её сопровождающему, который в любом настроении заставлял её смеяться.

Вот что действительно расстроит её это, если с ней в Северную Нормандию не сможет поехать её горничная. Ей будет очень не хватать Филисии Валльен. Клэр было всего несколько недель, когда у Гвеневер пропало молоко и Филисия, была нанята к ним в качестве кормилицы. Потом Филисия стала её няней, а в последствие — горничной. Симпатичная женщина тридцати пяти лет, с чёрными волосами и такими же тёмными глазами. Филисия была ей матерью больше, чем Гвеневер. Также она стала для Клэр самым дорогим человеком, которому она могла довериться. Грубоватая, иногда слишком прямолинейная, Филисия никогда ни перед кем не пресмыкалась. Клэр всегда проводила много времени ухаживая за растениями в оранжерее, тем самым круглый год обеспечивая Филисию всеми необходимыми ей травами.

Селяне, живущие на землях Беранже рассчитывали на помощь Филисии в лечении своих болезней. Они передавали свои просьбы через кухню, а Филисия тем же путём передавала им свои травяные снадобья, получая за это монету. Клэр полагала, что её горничная должно быть уже довольно состоятельная женщина, ведь уже довольно долго помогает людям. Клэр же держала в тайне от своей семьи свою тягу к целительству, дабы ее не сочли колдуньей или ведьмой.

— Знаю люди умеют злиться и плакать одновременно, но что бы еще, одновременно с этим, смеяться?! Из-за чего ты смеешься? Что тебя так порадовало, девочка моя? Неужто, предстоящая поездка в Париж?

Филисия вышла из-за дерева, растущего неподалёку и Клэр бросилась ей навстречу.

— Не в Париж, но, тем не менее, поездка. Присядь, у меня есть отчасти хорошие новости, которыми я хочу поделиться, - сказала Клэр держа за руки женщину.

Филисия рассмеялась:

— Отчасти хорошие? Такие словесные противоречия могут быть опасны, ты знаешь?

— Это сейчас не важно. Меня выдают замуж за врага моего брата. Не по своему желанию, разумеется, а следуя приказу короля.

Глава 3

— Влюби его в себя, моя ненаглядная. Влюби его в себя, любыми способами, так чтобы он с ума сходил от любви к тебе, и у вас будет прекрасная совместная жизнь, — прошептала ей на ухо мать, прежде чем Клэр села в экипаж.

Понадобилось несколько часов, чтобы Клэр, наконец, отошла от шока. Её мать назвала её «моя ненаглядная» и дала ей совет? Она была удивлена уже тем, что Гвеневер вышла наружу, чтобы увидеть её отъезд. Особенно, если учесть, что прошлой ночью деньги на дорогу принес дворецкий, которого послала мать вместо того, чтобы прийти к дочери самой. Её слова, однако, прозвучали так, будто бы Гвеневер действительно заботилась о ней, но вся жизнь Клэр была явным тому опровержением. Почему её мать всегда разная по отношению к ней? То у неё появлялись проблески истинного материнского отношения, то она была холодна и безразлична?

Если северный лис действительно проникнется к ней чувствами, то оставит Франсуа, драгоценного сыночка Гвеневер, в покое. Клэр не была глупой. В её семье всегда любили только одного ребёнка, и её родители сделают или скажут что угодно, лишь бы защитить его. Например, солгут ей о её шансах очаровать мужчину, который ненавидит её семью так же сильно, как и она сама!

Карета с их родовым гербом проехала мимо главных ворот поместья Беранже. Гордость её родителей требовала, чтобы она прибыла к двери дома врага эффектно, как положено. Слуги, сопровождающие её, уже получили свои инструкции. Они должны были незамедлительно вернуть её домой, если лис не позволит ей войти в своё логово. Если же разрешит, то слуги, за исключением Филисии, должны были на той же карете вернуться в Орлеан. Клэр надеялась, что ей разрешат войти. Надеялась, что сможет найти с таким человеке как Ренард Фурье общий язык или хоть что-то, что бы их объединило помимо их общей неприязни к Франсуа.

Первым делом эмиссар посетил Беранже, а уже затем отправился к Фурье. Человек короля опережал их в дороге всего лишь на один день, так что лорд Фурье пока ещё пребывал в неведении относительно всего происходящего. Если он будет разгневан, когда ему сообщат обо всём, ведь подобная реакция будет вполне логична, Клэр хотелось бы, чтобы прошло достаточно дней, и он уже успел бы успокоиться, прежде чем она приедет.

Для её семьи было бы логичнее подождать, пока не станет известна реакция Ренарда Фурье на требование короля, а уже потом отправлять её на север. Столь скорая её отправка отдавала явным страхом.

А её братец, тот ещё мерзавец! Когда он пришёл в её комнату поздно вечером, то его расчётливый взгляд дал ей ясно понять, что Клэр не понравится «план», который созрел в его голове.

— Выйди за него замуж, а потом отрави его, — просто заявил Франсуа. — Мы сможем потребовать половину его земель, или даже все его земли, ведь кажется, у него нет других родственников. Я знаю, что у него была сестра, которая умерла, но больше никому ничего не известно о Ренарде Фурье.

— А что если он мне понравится? — спросила Клэр.

Это могло случиться. Она не надеялась на это, но ведь всякое может быть.

— Не понравится. Ты будешь предана своей семье и станешь презирать его.

Она может, конечно, начать презирать Ренарда Фурье, но это уж точно не случится из-за преданности своей семье. Но Клэр умолчала об этом. Не высказалась она и о том, что думает о предложении брата. Девушка знала, что у него была мелкая и злобная душонка, даже жестокая, но неужели ещё и настолько кровожадная? Она отказывалась даже допустить возможность этого нелепого предложения Франсуа, и вместо этого спросила:

— Что ты сделал Ренару Фурье, если он три раза вызывал тебя на дуэль?

Он фыркнул.

— Ничто не может служить оправданием подобному поведению с его стороны. Но не переводи наш разговор на это, сестрица. Нам не нужен такой родственник, как он. Его смерть снимет любые дополнительные требования короля, которые он может выдвинуть нам.

Она молча указала ему на выход. В ответ он одарил её таким злобным взглядом, что ей показалось, он способен использовать свои кулаки, чтобы она приняла его точку зрения. И это был бы не первый раз, когда он совершал что-то подобное.

И прежде чем уйти, сказал:

— Будучи вдовой, ты будешь свободна. Даже более, чем в семье или при живом муже. Имей это в виду, сестра.

Свобода. Это её самое заветное желание! Но не такой ценой, которую предлагает ей брат.

Ох, и она так ничего и не узнала о человеке, к которому они её отправляют. Франсуа знал его и мог бы рассказать ей хоть что-то о нём, но не стал. Единственное, что она знала о лорде Фурье это то, что он жаждет смерти её брата. Она не знала, был ли он молод или стар, жесток и брюзглив, а может уродлив и немощен. Был ли он так же холоден и чёрств душой, как её семья. А ещё, быть может он уже собирался на ком-нибудь жениться, так как был давно обручен, и мог быть даже влюблён в кого-то. Она уже чувствовала жалость к нему! Так как из-за своего желания справедливого правосудия для Франсуа, которое он не смог получить законным путем, теперь его жизнь, возможно, будет перевернута с ног на голову.

Большую часть времени Клэр провела, разглядывая в окно местность, которую ни разу в жизни не видела, она решила насладиться этим путешествием, несмотря на то, что ожидает её в конце пути. Ещё ни разу прежде Клэр не бывала не была так далеко от поместья Беранже.

Ближе к вечеру она решилась рассказать Филисии о гнетущих её мыслях и предложении Франсуа.

Глава 4

Ренард стоял у окна в своей спальне, наблюдая за каретой, движущейся вдалеке по извилистой дороге. Волосы его были влажными от стекающих по лбу капель пота и всё тело ужасно болело всего лишь от одной раны. Вчера вечером ему сказали, что член семьи Беранже остановился в гостинице всего в нескольких часах езды от его поместья. Сообщение прошло через нескольких посланников, прежде чем дойти до него, так что Фурье не знал, кто именно из Беранже это был. Он надеялся, что это был Франсуа Беранже, явившийся добить его, но это вряд ли. Посланец короля заверил его, что Беранже согласятся с предложением короля! А значит там, в карете не Франсуа, а та, с кем он должен вступить в брак.
–Ох, король!! - прорычал сквозь зубы Фурье, сжимая кулаки. Кровь его всё еще бурлила в его жилах, с той самой минуты, как он узнал об этом «предложении», а так же о прилагающихся к нему угрозах.

Бертрам Гарро стоял рядом с ним, но смотрел на своего друга, а не в окно. Голубоглазый блондин и весельчак Бертрам был в этом доме больше чем просто слугой, и часто пользовался своим статусом.

Виконт и сын дворецкого выросли вместе в этом доме. Они были одного возраста, и у них было много общих интересов. Никто не удивлялся, что они стали друзьями до того, как социальный статус разделил бы их. Отец Ренарда, возможно, запретил бы сыну дружить со слугой, если бы дожил до этого момента. А его мать нечто подобное попросту не волновало. Отец Бертрама, в свою очередь, не возражал их дружбе. Так, мальчики стали близкими друзьями, которые бросили вызов классовым различиям.

— Ты должен вернуться в постель, — Бертрам был достаточно смел, чтобы приказавыть.

— А ты должен прекратить приказывать мне. Лучше скажи, ты уже отправил письмо моей матери? Я должен сообщить ей об отвратительном требовании короля раньше, чем в обществе расползутся сплетни.

— Конечно, отправил. Рано утром.

Бертрам совмещал в своей должности несколько обязанностей и выполнял все, что было необходимо. Конечно, он ожидал получать за это жалование. И получал его. Хоть Ренард и увольнял Берта уже несколько раз, но он точно знал, что будет по нему скучать, если бы его друг на самом деле принял его всерьез и ушел.

Бертрам покачал головой.

— Я советую, а не приказываю, так что не мешало бы тебе хотя бы временами обращать внимание на то, что я говорю. И не думай, что я отнесу тебя обратно в постель, если ты упадешь. Я позову лакеев, чтобы они сделали это…

— Я не настолько слаб, чтобы не врезать тебе.

Бертрам сделал шаг назад, прежде чем ответить:

— Вообще-то слаб. Хотя я лучше помолчу, чтобы ты вдруг не бросился доказывать мне обратное. Но серьёзно, послушай меня, ведь ты даже не можешь натянуть собственные штаны…

Иногда стоит всего лишь игнорировать своего друга, решил Ренард. Вообще-то Бертрам помогал ему поддерживать себя в хорошей форме, оттачивать остроту ума в словесных спаррингах, а физическое состояние на частых тренировках. Ренард радушно воспринимал такие их взаимоотношения, но только не после того как он получил на дуэли эту ужасную рану. Ему от неё становилось все хуже и хуже.

Ему не нужен был врач, который сказал бы о том, что он и так чувствовал, что рана не заживала так, как должна была. Он лишь недавно восстановил силы после того, как потерял много крови, но лихорадка началась вновь, а Ренард чувствовал себя всё хуже.

Он был дураком, раз решил сейчас вернуться домой в Руан. Ему следовало остаться в своем столичном доме, чтобы восстановиться после последней дуэли с Франсуа Беранже. Но он не хотел, чтобы кто-то узнал, как близок был Франсуа, чтобы прикончить его, особенно его мать и конечно же, сам Беранже. Он предпочел бы умереть, чем подарить ему такое удовольствие. Но вполне возможно, что так и случится. Он по-прежнему чувствовал себя едва живым, и всё из-за проклятой лихорадки, которая никак не проходила.

Ярость не помогала. Имея дело с угрозой короля и с осознанием того, что враг вот-вот появится на пороге его дома, когда он слаб и не вполне здоров, просто бесило его ещё больше.

Ренард сказал своему другу:

— Отведи её в одну из башен, когда она приедет, пока я не решу, что делать с ней дальше.

— Мне кажется, тебе ясно было приказано жениться на ней, — сухо заметил Бертрам.

— Да чёрта с два!

Бертрам поднял светлую бровь.

— Планируешь отказаться?

— Нет, планирую, что она сама откажется от брака и убежит обратно к своей семье. И тогда уже пусть Беранже имеют дело с последствиями, обещанными королем.

— И как же ты это сделаешь?

— Воспользуюсь тем, что она девственница и отпугну её, — заверил его Ренард, мрачно взглянув на собеседника.

Брови Бертрама снова взлетели вверх.

— Ну что ж, попробуй. И позволь напомнить, что у тебя осталась лишь одна башня, хоть как-то пригодная для жизни?

— Великолепно, значит, ты уже знаешь, куда сопроводить гостью, — сухо ответил Ренард.

Бертрам начал уходить, но повернулся, чтобы заметить:

— Не забывай, ты воюешь не с этой девушкой, а с ее братом. Если ты будешь вести себя с ней плохо, это ни к чему хорошему не приведет.

Глава 5

Темно-серый каменный фасад здания действительно оброс плющом, но его подрезали, чтобы он не лез в окна. В центре над главным входом Клэр увидела большое круглое витражное окно, но, находясь снаружи, она не могла сказать, было ли там что-то изображено на стёклах. Аккуратно подстриженные кусты росли вдоль стен по обеим сторонам от двустворчатой двери. Подслушивать под окнами здесь будет нелегко.

Один из лакеев Беранже помог Клэр выйти из кареты. Она расправила свою темно-зеленую накидку, доходившую ей до колен, и посмотрела вниз, дабы убедиться, что подол её бежевого платья прикрывает ботинки. Она решила не надевать свою шляпку, украшенную перьями, которую сняла во время поездки, и просто взяла её в руки. Как раз в этот момент солнце выглянуло из-за облаков. «Добрый знак?» — подумала девушка. "Наверняка нет. Просто знак того, что не будет дождя."

Филисия вышла из кареты следом за ней и заметила недовольным голосом:

— Похоже прислуга тут у них ленивая, раз уж нам необходимо самим стучать в дверь. Хотя они должны были увидеть или услышать, как мы подъезжаем, и выйти встретить нас.

— А может, тут никто не живет. Может мы ошиблись домом.

— Не рассчитывай на это, куколка.

Итак, их не встречают. Возможно это способ показать, что её здесь не ждут. Но Клэр не хотела снова об этом переживать. Её желудок итак уже несколько дней сводило от напряжения, но сейчас стало еще хуже. Если её стошнит, она сгорит со стыда и это будет не самое лучшее начало её пребывания в этом доме.

Лакеи ждали её приказа выгружать сундуки, но она пока не давала распоряжений, даже не двигалась. Филисия заметила, что Клэр застыла на месте, поэтому бодро сказала:

— Ну что же, вперед, — и энергично пошла к дверям, намереваясь постучать в дверь.

Прошло десять минут, возможно, больше. Всё действительно выглядело так, как будто никого не было дома. Или, может, у Фурье не было слуг? Нет, ее мать говорила, что они были влиятельной и богатой семьей. Если она встретится с хозяином лицом к лицу, он точно скажет ей убираться. Просто не открывая дверь он давал ей это понять. Ей даже стало легче дышать, пока она не осознала, что над ее головой всё ещё занесён дамоклов меч, поэтому она не может просто так расслабиться.

Клэр расправила плечи и кивнула Филисии, которая поднялась по последним ступенькам и поднесла кулак к двери, а потом чуть не потеряла равновесие, когда одна створка внезапно отворилась, и ее удар пришелся по воздуху. Филисия строго посмотрела на стоявшего у двери. Клэр молча взглянула на мужчину и опустила взгляд, как она уже привыкла делать при виде незнакомых людей. Но она успела увидеть высокого мужчину с короткими светлыми волосами и голубыми глазами, одетого по последней моде, которой придерживался и её брат. Мужчина был привлекательной внешности, аккуратно одет в темно-коричневые бриджи, пиджак хорошего покроя и шейный галстук. Слуги так не одеваются. Если это и есть лорд Фурье, то ей действительно стоит быть довольной. Напряжение немного отпустило её.

Но потом она услышала, как он сказал:

— Я был в несколько затруднительном положении, поэтому не собирался открывать дверь, пока вы не постучите.

— Вы хоть понимаете, как долго мы ждали? — потребовала ответа Филисия.

— Не дольше, чем я стоял и ждал, когда же вы постучите.

Клэр не могла этому поверить. Подобная логика не укладывалась в голове. Филисия выругалась, потом раздраженно поинтересовалась:

— Что же у Вас было за затруднительное положение, из-за которого Вы предпочли нас проигнорировать?

— Я бы никогда так не поступил! Вас невероятно трудно проигнорировать, правда. Я просто хотел освободить холл до того, как пригласить вас внутрь.

— Освободить от чего?

— От яростных столкновений, — услышала Клэр, но она могла ошибиться, потому что мужчина произнес это очень тихо. Потом он добавил:

— Пожалуйста, входите.

Филисия решила выразить своё недовольство:

— Если Вы дворецкий, я прослежу, чтобы Вас уволили.

— Нет, я не дворецкий. И нет, Вы меня не уволите, — сказал мужчина дерзко. — Скорее наоборот, скоро Вы станете ко мне очень хорошо относиться. Возможно даже, полюбите меня.

— Мечтай дальше! И проведи нас к своему господину.

— Нет, пока это невозможно. Но я могу показать Вам ваши комнаты.

Так значит, он не лорд Фурье. Какое разочарование! Но Клэр снова взглянула на него и обнаружила, что он так пристально на неё смотрит, как будто только сейчас заметил. Он продолжал смотреть на нее довольно долго. Филисия даже громко прокашлялась, указав на его дерзкое поведение.

Он услышал, но не смутился. Мужчина лишь ухмыльнулся и сказал Клэр:

— Если он Вас не полюбит, полюблю я. Вы уже завладели моим сердцем. Я к Вашим услугам, миледи Беранже. Меня зовут Бертрам Гарро и я несказанно рад познакомиться с Вами.

Его непринужденные, дурашливые реплики заставили Клэр вежливо улыбнуться. Она редко встречала молодых мужчин, и уж точно никогда не видела подобной реакции ни от кого из них.

— Так Вы нас ожидали? — спросила Клэр.

— Не так скоро. Пожалуйста, - сказал Бертрам рукой приглашая их войти, - Вам с матерью стоит зайти внутрь.

Глава 6

— Нам просто необходимо найти здесь место, где мы можем высадить твои саженцы, — обратилась Клэр к Филисии, - что-то вроде оранжереи или теплицы .

Обходя территорию поместья Фурье в поисках надлежащего места для выращивания трав, Клэр с горничной обнаружили конюшню. Конечно же, Клэр захотела удостовериться, что Волюшка, которую ей, к её привеликой радости, разрешили взять с собой, получила надлежащий уход.

Она оставила чепчик и мантилью в спальне, так как на улице было тепло. На ней было голубое платье в имперском стиле с короткими рукавами, глубокий вырез которого ради приличия был прикрыт манишкой.

— Эти ростки должны быть высажены в грунт как можно скорее, пока они совсем не зачахли, — добавила она. — Я знаю, сколько забот они тебе доставили.

— Моя единственная забота — это ты, малышка. Ты всегда была и будешь моим единственным настоящим приоритетом, с тех пор, как тебя передали в мои руки, чтобы я тебя нянчила. Вероятно, ростки можно будет посадить за заборами, где никто, кроме садовников, их не увидит. Здесь хорошая, плодородная почва. За домом есть отличный парк, который это доказывает.

— Ой, а это… Как думаешь, это теплица?

Филисия проследила за взглядом Клэр, которым она указывала на маленькую постройку возле высокой ограды парка.

— Отсюда трудно понять. Возможно это всего лишь домик садовника.

Филисия сощурилась, разглядывая прямоугольник здания.

— Похоже на крыше стекло, хотя и довольно грязное. Но давай подойдём и рассмотрим поближе, после того как зайдем в конюшню.

Едва ступив за порог конюшни, к ним подошёл пожилой мужчина с седой головой, ведя за собой мальчика подростка. По обветренному лицу мужчины расползлись морщинки, когда он слегка им улыбнулся, но тут же в его глазах промелькнула догадка, и Клэр готова была поклясться, что на секунду увидела в его глазах жалость. Но затем он стряхнул с себя оцепенение и представился:

— Я Леон Гарро, старший конюх в поместье Фурье. А это мой младший сын Питер.

— Вы родственник Бертрама Гарро? — полюбопытствовала Клэр.

— Берт — мой племянник. Кстати, Питер уже выпустил Вашу кобылу на пастбище с другими лошадьми и приведёт её Вам, когда Вы прикажете. О ней здесь хорошо позаботятся .

— Благодарю Вас, — улыбнулась Клэр. — В самом деле, Волюшка очень дорога моему сердцу.

Она не просто любила свою лошадь. Волюшка олицетворяла надежду на будущее. Она собиралась подыскать ей жеребца, пока Волюшка была ещё молодой кобылой. Дома ей запретили заниматься этим, так как их старший конюх получил приказ не увеличивать поголовье. В юности она обдумывала самые разнообразные планы, чтобы осуществить свою цель любой ценой. Возможно, здесь Клэр получит разрешение на скрещивание Волюшки с каким-нибудь жеребцом, если Лис действительно занимается разведением лошадей.

Она спросит об этом виконта, когда встретит его. Но в данный момент её больше заботили саженцы Филисии, она спросила Леона:

— Там возле забора — это теплица?

Леон кивнул.

— Её построила леди Арлет, мать виконта Фурье. Она любила заниматься садом, но не хотела пристраивать оранжерею к дому, да бы не менять его облик. Она выращивала особенные цветы, которые потом пересаживали в парк. Однако, после её отъезда всё в теплице зачахло.

— Как Вы думаете, можно мне будет посадить что-нибудь в теплице?

Он не ответил, возможно, не знал, дадут ли ей разрешение, а вместо этого спросил:

— Так Вы, миледи, думаете, что останетесь и выйдете замуж за Его Светлость?

Она удивилась, отчего он вдруг приобрел грустный вид. А она даже не знала, что ему ответить, поэтому сказала:

— Что ж, хороший вопрос, но ответ пока не ясен, так как я ещё ни разу не видела его. Спасибо, что позаботились о моей лошади, мне бы хотелось взглянуть на остальных лошадей Фурье, когда у меня будет время, но сейчас я собираюсь навестить Волюшку, пока моя горничная поближе взглянет на теплицу. Встретимся здесь через несколько минут, Филисия .

Клэр вышла из конюшни через заднюю дверь. Пастбище, где она приметила Волюшку, щиплющую траву, было огромным. Жеребцов держали на соседнем пастбище. Понаблюдав за ними она отметила, что все до единого отборной породы. Один рысью помчался ей навстречу. Он был золотисто-гнедой масти и превосходно сложен, несмотря на исполинский рост. Он высунул голову из-за забора, пытаясь дотянуться до неё.

Она подошла поближе, чтобы нежно потереть ему нос.

— Разве ты не прелесть? Да, я знаю, что ты не кобыла, так что не обижайся. Ты все равно прелесть.

— Вы смелая! Жеребец Ренарда обычно не отличается дружелюбием. Он один или два раза пытался укусить меня.

Конь тотчас ускакал прочь, когда Клэр резко обернулась и увидела Бертрама, который стоял подле неё.

— Я люблю лошадей. Возможно, они чувствуют это.

Он покачал головой.

— Я тоже люблю лошадей. Но этот смутьян постоянно пытается куснуть любого, кто приблизится к нему с морковкой в руке или без неё. Просто будьте осторожнее, если он снова подойдёт к Вам, или не подходите близко к забору. Он — король этих владений, – Бертрам засмеялся. — Прямо как его хозяин всего остального.