Помещица Бедная Лиза

Глава 1

Я брела от метро домой почти не видя дороги, спотыкаясь и загребая своими новенькими модными ботиночками ту кашу, что в Москве называется снегом. Перемешанный грязный снег с разными реагентами и просто солью, с добавками от автомобилей - бензином, соляркой и маслами. Зима в этом году, на удивление, была снежной, и снег выпал достаточно рано, аж в начале декабря. Что стало шоком для коммунальных служб. В груди жгло, клокотало от невыплаканных слез, но глаза были сухие. Обидно было невыносимо. За что же так со мною? Нет, я понимаю, что я далеко не красавица и не являюсь "мечтой хрустальною" какого-нибудь бизнесмена-миллиардера, который разглядит во мне свой идеал, но я всё-таки женщина. Пусть и не первой молодости. Я сглотнула ещё раз, унимая горечь и соль в горле от того, что не могла заплакать. Как закаменела там, в офисе, так и ходила по этажам огромного здания с сухими, ничего не выражающими глазами и выпрямленной до доскообразного состояния спиной (впрочем, с моей фигурой это совсем несложно).

Так и ехала домой в метро, толкалась на выходе, брела по сугробам к себе домой. Удобнее перехватив коробку со своими вещами из офиса, быстрее зашагала к уже различимому родимому подъезду. Какой идиот придумал, что при увольнении сотрудник должен собрать свои вещи в коробку - непонятно, ведь в сумку же удобнее? Но мы следуем европейским стандартам и тащим эти дурацкие коробки, потом швыряем их красивым жестом на заднее сиденье машины, садимся на водительское кресло и, включив зажигание, уносимся на авто в даль голубую. А у меня машины нет и швырять эту проклятую коробку мне некуда. Даль, правда есть, но вряд ли голубая. Подойдя ближе к своему подъезду, я от досады сцепила крепче зубы и сделала не просто каменное лицо, а железобетонное! Ибо шла я домой во внеурочное время, и бабки-кумушки из нашего подъезда и двух соседних "паслись" на двух лавочках, которые остались только возле нас. Остальные, под горестные вопли бабок, выдрал и утащил все в ту же даль бессердечный ЖЭК. Под соусом реконструкции и облагораживания нашего двора.

Придерживая норовящую упасть проклятую коробку и нашаривая рукой в кармане пуховика ключи, не глядя на старух, кивнула им всем сразу и прошествовала мимо них. Прямо как через строй со шпицрутенами. Спину жгло от любопытных взглядов и явственно слышались шепотки:

- Чегой-то Лизка не вовремя домой идёт? Вон, какую коробищу тащит! Видно, накупила всего, а где такие деньжищи берет? Проститутка, видать! Точно, Петровна с первого подъезда говорила, проституткой она в бане работает! Во, уработалась, едва идёт!

Тяжеленная металлическая дверь подъезда грохнула, закрываясь тугой пружиной, едва не поддав мне по зад... ну, в общем, по тому, что должно быть практически у каждой женщины, а у меня только теоретически. Ещё пролет до лифта, приехавшая громыхающая сетчатая коробка вознесла меня на мой шестой этаж, родная дверь, и вот я дома.

Уронила коробку на пол в прихожей и, не раздеваясь, сама тут же приземлилась на пол, не включая свет. Ревела я долго и со вкусом, захлебываясь, подвывая, икая, растирая сопли и валяясь по полу, как неразумная детсадовка. Пока не пришел Федька. Сев возле меня на пол копилкой, он вначале внимательно осмотрел меня и неожиданно громко, басовито мявкнул.

Да, все верно, Федька - это мой кот. Эта здоровенная беспородная полосатая сволочь, наглая до невозможности, отъевшаяся на хозяйских харчах, но корча при этом из себя независимую личность и не желавшая отзываться ни на какое имя, кроме как на "Фиодор". Вот именно так, просто "Федор" не прокатит. Тем более банальное "кис-кис". На него тогда сразу нападает удивительная глухота. А ведь когда-то, два года назад, я вытащила его из помойки совсем крохой, поздней осенью, он от голода и холода уже и мяукать не мог, только разевал беззвучно розовый ротишко и таращил голубые глазенки. И вот на тебе, вырастила на свою голову.

Перевалившись на бок и глядя на кота, подавляя последние всхлипы с икотой, я ему сказала:

-Что смотришь, Фиодор? Не видел ик… хозяйку никогда такой? Я сама ик… себя такой не видала ик… Ладно, не таращись, сейчас встану... ик… наверное…

Кое-как, елозя ботинками по скользкому паркету (спрашивается, какого черта я вчера его натирала?), держась за стенку, я поднялась на ноги. В ростовом зеркале в шкафу я отражалась во всем своем великолепии. "Хороша" я была необыкновенно! Полурасстегнутый пуховик, наполовину вылезший из ворота широкий, модный в этом сезоне шарф, связанный собственноручно, грязный рукав бежевого пуховика - опять в лифте шаркнулась рукой! Всклокоченные волосы, утром тщательно уложенные и облагороженные покраской в ближайшей парикмахерской, чтобы не было заметно моего природного мышиного цвета. А как апофеоз - размазанная по всей физиономии тушь (а рекламировалась как водостойкая! Жулики!), перемежалась с карминными пятнами помады и вокруг глаз, как у мишки-панды, цвели почему-то черные тени, ещё утром бывшие благородного серо-дымчатого цвета. Самой страшно стало. Раздевшись и пнув по дороге подвернувшуюся под ноги коробку, пошла в ванную, смывать эту невероятную красотищу и переодеваться. Не ходить же мне по квартире в офисном костюме. Выполнив намеченное, прошла на кухню, села у стола и, подперев щеку рукой, принялась размышлять о своей нелегкой судьбе и что мне делать дальше, даль-то ведь не голубая…

Вообще-то лучше начать с самого начала. И я стала думать, что во мне не так, за что мне все это? Для начала познакомлюсь я с собой заново. Разрешите представиться - Елизавета Арсентьева! Обычное имя. Зато отчество у меня - Генриховна! И до года своей жизни я имела неповторимую фамилию Пфайфель! Как сказала бабушка Мария: "подгадил-таки, немчура"! "Немчура" - это мой папенька, ну да, он немец, из поволжских немцев. Как сказала бабуля, запудрил мозги моей маменьке на третьем курсе, и вот, к дипломному проекту мамаши, появилась я, вечно орущее, вечно голодное и исправно пачкающее пеленки существо. Вытерпев всего полгода, вчерашние студенты, а ныне мои родители, решили, что хватит с них родительских забот, и отбыли в даль голубую (тьфу, зараза, что она ко мне привязалась сегодня, даль эта!), то есть, сказали, что в экспедицию, то ли в геологическую, то ли археологическую, а то ли и вовсе филологическую - я не уточняла, а бабуля не распространялась. И растворились с тех пор на просторах Родины, впрочем, сейчас, может быть, уже и не Родины. Бабуля, будучи дамой обеспеченной, могла позволить себе нанять мне няню, а потом и устроить меня в ясли. Когда мне исполнился год, бабуля, задействовав свои связи, сменила мне фамилию в документах, и стала я, как и она, Арсентьевой. Но папуля подгадил мне не только фамилией. Увы! Я и внешностью пошла в него, и характером. Педантичная, въедливая, всегда спокойная, с равнодушным выражением на лице. В общем, характер нордический, выдержанный. Я и дралась с этим самым выдержанным характером и спокойным выражением лица. А драться мне приходилось часто, ребятня и в детсаду, и во дворе, да и в школе тоже частенько дразнили меня. К тому же я обладаю одной неприятной чертой - я прямолинейна до изжоги. Как говорит мой троюродный братец Кирюха (бравый офицер спецназа, между прочим!): "Тактичности и дипломатичности в тебе, Лизка, как в бэтре! То есть нисколько".

Глава 2

Что у меня было в голове, не знаю. И я трижды дура, что послушала это все и повелась. Торопливо подновив макияж и брызнув на всякий случай в некоторых местах духами, двинулась в кабинет начальства. Секретарша, противная и жеманная Наташка, хмыкнула, увидев меня, но пропустила в кабинет.

Начальник, не утруждая себя предложением мне присесть, сухо начал:

-Вы знаете, что у нас идёт реорганизация, и вы попадаете под сокращение кадров. Приказ я сегодня подпишу и отрабатывать две недели не надо. Можете получать документы и расчет.

После этих слов я и решила идти ва-банк. Облизнув, как мне казалось, эротично губы, я начала продвигаться к начальнику, покачивая тем, что у меня отсутствовало - бедрами, и медленно расстёгивая пуговицы офисной блузки. Он вначале ничего не понял, но когда я дошла почти до середины блузки, и в распахе был виден лифчик, понял, вскочил, загораживаясь от меня креслом и вскрикнул:

-Вы что? Вы что себе позволяете? Вы в зеркале себя видели? Да я столько не выпью!

Вот после этих слов я и закаменела. Деловито застегнула блузку, поправила юбку и, как мне казалось, с достоинством вышла из кабинета. Но чаша моего унижения была ещё неполная. Стерва Наташка, смеха ради, просто включила связь с кабинетом начальника на полную громкость, и все желающие могли отчётливо услышать все, что хотели.

Так и не сказав никому ни слова, я ушла из этого здания. Дальнейшее уже известно. Теперь вот сидела на кухне и раздумывала, что делать мне дальше. Искать работу надо, да только где найти приличную, по моему профилю? И хватит ли мне денег на жизнь? Небольшие накопления у меня есть, бабуля давно мне откладывала на счёт. Бабушки Марии уже нет на этом свете два года, а я все не могу смириться с ее потерей. Есть ещё бабушкины драгоценности, но это уж если совсем голод будет заглядывать в глаза. Обводя взором нашу немаленькую кухню (сталинки всегда были с хорошим метражом, а мы жили как раз в такой, и никакой реновации на нее не предвиделось) я увидела за стеклом горки большую бутылку мартини. Я ее давно купила, почему-то мне тогда показалось таким шикарным - сидеть и пить мартини из бокала с ягодкой. Но так и не сподобилась. А тут, ни с того, ни с сего, решила, что увольнение - хороший повод напиться. И я принялась претворять этот план в жизнь. Все события, последовавшие со мной потом - результат того рокового решения.

На всякий случай, вдруг совсем напьюсь, задала этой полосатой скотине корма, достала свою злополучную бутылку и подходящую, как мне показалось тогда, емкость - рюмку тонкого стекла на высокой ножке с бокалом воронковидный формы. В каком-то фильме вроде бы видела, как в импортном баре красотка томно потягивала мартини из такого бокала, ягодка там ещё какая-то плавала. А впрочем, неважно, может, я что-то и путаю. Но первую рюмку я выпила по-плебейски, залпом, вовсе даже не смакуя напиток и практически без закуски.

Ну не считать же за таковую засохший месяц назад ломтик сыра и три сырых яйца? Я только сегодня намерена была готовить себе еду на ближайшие несколько дней из замороженных полуфабрикатов, но не сложилось как-то. А из готового в холодильнике была только банка кошачьих консервов для Федьки. Не думаю, что он будет рад такой конкуренции. Но ничего, первая рюмка пролетела, только чуть зажгло в пустом желудке. Потом я пила ещё, кажется, был сгрызен и мумифицированный сыр, и сырые яйца, во всяком случае, скорлупа от яиц в мойке мне точно помнится. Не могу сказать, после третьей или четвертой рюмки, я начала себя жалеть. Сидела за столом и выла, раскачиваясь:

-И чего ж я такая несчатнаааяяя... никто меня не люююбиит и никому тооо я в этом мире не нужнаааа...

И пришла мне в голову "гениальная" мысль - раз меня никто не любит и никому я в этом мире не нужна, то я отправлюсь в какой-нибудь другой мир! Где я стану ослепительной красавицей, великой волшебницей, и короли и принцы будут у моих ног. Даа... как сказал Ипполит из "Иронии судьбы": "Пить надо меньше!".

Но раз я решила, что в другой мир, то в другой мир! О чем и сообщила громко, глядя куда-то в угол между холодильником и стиральной машинкой. Холодильник согласно загудел. А я пошла, собираться на ПМЖ в другой мир, не забыв прихватить и бутылку с мартини, периодически прихлебывая из нее. Собиралась я вдумчиво и тщательно. В свое время я перечитала столько разных книг! С самого детства я любила читать, причем, мне было все равно, что читать - про старика Хоттабыча или справочник агронома-овощевода, Толстого или отрывной календарь. "Таинственный остров" Жюль Верна я зачитала до дыр, это была моя настольная книга. Потом пришел черед детективов, боевиков и фэнтези. Уж про попадание я знала все! Единственное, что мне не полезло никак - это любовные романы. Ну не с моей внешностью грезить о любви! Впрочем, сейчас, в моем состоянии, и эта тема была бы хороша.

Первым делом я выудила из шифоньера большой и объемный чемодан на колесиках с длинной ручкой. Подумав немного, присоединила к нему ещё и спортивную сумку, с которой я раньше, при жизни бабушки Марии, ездила на конный корт, где вяло изображала всадницу по настоянию бабули. Впрочем, бабуля много на чем настаивала, например, на изучении языков. Английский я и так знала, по долгу службы, так сказать, а вот с французским, как ни бились со мной репетиторы, была беда. Нет, я конечно, могла сказать: "Бонжур"! И "Оревуар", и даже "Же не манж па сис жур". И все! Но самое провальное фиаско ожидало меня на музыкальной стезе. Оказалось, что медведь не просто наступил мне на ухо, а ещё и джигу там сплясал! Рисовать я тоже не умела. От слова совсем. Бабуля все время вздыхала: "Все немчура проклятый подгадил!".

Глава 3

Другой мир - Лиза 1

Просыпалась я медленно и неохотно. Какой-то гад затеял в моей голове локальную войнушку, стрельба шла из разных видов оружия - от одиночных, раскатистых выстрелов из дробовика, до стрельбы очередями из автомата. Иногда бухали орудия калибром не меньше гаубицы. Все это перемежалось разноцветными фейерверками со снопами искр. Во рту ощущались явные признаки ночёвки кавалерийского эскадрона. Причем вместе с сапогами и конями. При попытке даже не открыть глаза, а только при одной мысли об этом, интенсивность стрельбы усиливалась до двух батарей залпового огня "Град". Наконец, я смогла сосредоточиться на одной мысли: "И где и с какой радости я могла так надраться в зюзю? И вообще, где я"? Как говорится: "К черту подробности, страна какая?". Потому что мне шло явное восприятие определенной неправильности, может, я и в самом деле улетела в какой-нибудь Занзибар? Не всем же из бани в Ленинград летать на третью улицу Строителей?

И тут я поняла ещё одно - я лежу на чем-то твердом, в одежде, и меня что-то (или кто-то?) периодически больно кусает то за руку, то за ногу. При этом хорошо различался злобный шипящий голос:

-Вставай, сколько можно тебя будить! Разлеглась тут, понимаешшшь! Скоро классная дама придет, а ты тут до сих пор валяешшшся! Как пакостить, так ты первая, а как выруливать надо, так она спит, видите ли! Вставай, дурища!

Я попыталась вяло возразить невидимому хулителю:

-И чего это я дурища?

Откровенно говоря, получалось плохо, я едва могла сипеть, пересохшее горло отказывалось решительно произносить какие-то звуки, только и смогла просипеть:

-Воды дайте!

Тот же противный голос передразнил:

-Воды ей! А рассольчику не надо? Слыхала, что пьющая мать - горе в семье? Вставай, пока не поздно!

В мою бессильную руку ткнулось что-то холодное и мокрое. "Вода", - мудро догадалась я. Поднять голову не могла, поэтому перекатилась вся на бок, и вот в таком положении выпила весь стакан воды. Хорошо-то как! Вот теперь можно и подремать. Но не тут-то было! Теперь меня укусили за филей, ну, или за то место, где он в теории должен находиться. Я взвизгнула от возмущения и даже смогла открыть глаза. Лежа на боку, я видела длинный ряд пустых кроватей, заправленных строго, как в армии (так показывали в какой-то программе про армию по ТВ). Голый дощатый пол, крашенный отвратительной коричневой краской, высоченное окно с такими же коричневыми портьерами. Тумбочки у изголовья кроватей. Я что, в армию попала, поэтому у меня стрельба в голове? Но шипящий голос не дал додумать мне эту ценную мысль: "Да вставай же ты, дура! Сейчас точно попалимся ведь!".

Я превозмогла себя и кое-как, со стонами и кряхтеньем, собрала себя в кучку и смогла сесть на кровати. Что ж она жесткая-то такая? Как на досках лежала! Скосила глаза в сторону моего неведомого собеседника. На кровати сидел мой кот Фиодор. Увидев мой охрен… пардон, изумлённый взгляд, прошипел:

-Че смотришь? Живо вставай да переодевайся, а то сразу нас с тобой и попрут по Тайным канцеляриям!

Все, я точно в дурке! С котом разговариваю! А что? Некоторые, я слыхала, с инопланетянами беседуют или с зелёными чертиками, а я с котом! Видимо, я сказала это вслух, потому что Федька сожалеюще сказал:

-Да лучше бы в дурке ты была! Меньше проблем было бы. Кто вчера пьяный орал: "Хочу в другой мир"?! Вот, получите, распишитесь! И давай, пошевеливайся, времени почти нет. Вон одежка лежит, переодевайся, а я пока твои шмотки спрячу.

Мыслительные процессы в моей голове предпочли самоликвидироваться, поэтому я беспрекословно встала и, пошатываясь слегка, начала автоматически стягивать с себя джинсы, свитер, носки... шубку. А ботинок на мне уже не было. Поймав мой молчаливо вопрошающий взгляд, кот сказал:

-Да стянул я их с тебя кое-как! Пока вон в чемодан едва запихнул.

Одеваемся. На кровати и впрямь лежало какое-то несуразное сооружение из лент и каких-то твердых пластин, обшитых тканью, и длинное серое платье с узким белым воротничком с рядом мелких пуговок спереди. Я покрутила сооружение в руках, ничего не поняла, отбросила его. Платье село точно по моей фигуре, как будто на меня и шили. Кот задумчиво протянул:

-Нуу... и в самом деле, на фига тебе корсет? Что там утягивать? А теперь вон чулки натягивай и вон те тапки!

И какие тут могут быть мысли у меня, если меня воспитывал кот, причем словами человеческими, правда, больше возмущенно шипел. Но это не отменяет того факта, что кот разговаривает.

Продолжаем одеваться. Так, теперь чулки, ага. Верно, на кровати лежали нитяные чулки с какими-то лентами. Подвязки, что ли? Путаясь во всем этом великолепии, кое-как напялила этот галантерейный шедевр на ноги и завязала выше колена, отчаянно надеясь, что все это не свалиться с меня в самый неподходящий момент. Тапками Федька обозвал выглядывающие из-под кровати матерчатые туфли без каблуков, держащиеся на стопах благодаря все тем же лентам. Прям ленточное царство какое-то!

-А теперь расчешись, горе ты мое! Вот же дал Бог хозяйку!

Небольшое зеркало висело на двери комнаты. С гребешком в руке я подошла к нему и не заорала только в силу полного отупения. Вот это что? То есть кто? Это я, что ли? Ой, мама, чудище-то какое!

В зеркале отражалось нечто лохматое до невозможности, опухшее до узких, монголоидных глаз, красное лицо и такой же опухший и красный нос. С грехом пополам и с клоками выдранных волос, мне удалось пригладить ту копну соломы, что у нас волосами зовётся. Нашлись и несколько простых металлических шпилек. Скрутив пучок волос на затылке и закрепив его шпильками, я ещё раз посмотрела в зеркало. Нет, это точно всё-таки я, только опухшая до изумления. Да, пить надо меньше. Только я успела отойти от двери, как она распахнулась и на пороге комнаты появилась сухопарая женская особь неопределенного возраста в таком же сером платье, только украшенном кружевным жабо и таким же воротником. На носу строго сидело пенсне и холодно поблескивало стеклами. Дама строгим голосом произнесла:

Глава 4

Конфуз! Конфуз! Пропадаю! И вот, когда я уже отчаялась найти заветные дверцы с буквами: "ЭМ" и "ЖО", увидела в конце длинного пустого коридора девчонку, которая с ведром и щеткой что-то там надраивала. Неслась я к ней, как к острову последней надежды, на всех парах, паруся юбкой несуразного платья. Подлетая к ней и не переводя духа выпалила:

-Драсти, скажите, где здесь туалетная комната??

Девчонка смотрела на меня, разинув рот. С ней, что, никогда не здоровались? Или она редко видала таких красивых барышень? Но, видимо, что-то, угрожающее ее здоровью и целостности организма она таки узрела в моем огненном взоре, ибо испуганно шарахнулась в сторону и пролепетала растерянно:

-Так вот, туточки, как повернете направо по коридору, и будет туалетная комната...

- Туточки, тамочки… - злобно бурчала я, несясь за тот заветный поворот.

Никогда так быстро не бегала, даже когда нашему главе холдинга вздумалось приобщить весь коллектив к здоровому образу жизни и выгнать нас всех на стадион для сдачи нормативов ГТО. Влетев в помещение, увидела длинный ряд кабинок с закрывающимися дверцами. Быстро заняв одну из них, я с облегчением присела. Как хорошо, что я не надела все эти старинные пыточные сооружения! Мне и этих клятых лент хватило. Кстати, надо завязать тапочек, а то точно где-нибудь упаду. Только едва успела привести себя в относительный порядок, как послышались голоса, и в туалет впорхнула стайка хохочущих девчонок. Я хотела было с независимым видом выйти и прошествовал мимо них, как услышала свое имя, насторожилась и затихла, как мышь под веником.

-Ах, мадмуазели, слыхали ли вы о происшествии в шестом классе вчера вечером?

-Китти, просим, просим вас, расскажите!

-Так вот, мамзели, мне сегодня утром под большим секретом рассказала Полин, она ведь дружна с Зизи. На прошлом балу в нашем институте был двоюродный брат Зизи, кавалергард Павлоградского полка. Ах, девочки, он такой красавчик!!! Зизи стало жалко Арсентьеву, она все время у стены стояла, ясно, кто ж такую страшилу пригласит. Вот Зизи и попросила кузена, чтобы он один танец станцевал с нею. Он так и сделал. А эта дурочка влюбилась в него! Письма ему начала писать с чувствами. Он вначале Зизи пожаловался, а вчера пришел в институт в часы посещений и вызвал ее в комнату для посетителей. Отдал ей ее письма и сказал, что не может ответить на ее чувства, так как даже не помнит ее совершенно! Там ещё были мамзели с посетителями, все слышали. Арсентьева выскочила как ошпаренная, а вечером в дортуаре взяла и выпила керосина из осветительной лампы! Все всполошились, Елизара Леопольдовна отправила за доктором, он с ней что-то делал, а потом она ревела всю ночь! Ах, мадмуазель, я просто не понимаю, как могут такие уродины мечтать о любви красавцев! Сидишь в своей деревне и сиди дальше. Бог даст, выдадут замуж за соседа подходящего, а то захотела!

Девчонки загалдели что-то обвиняюще-одобряющее, но тут раздался звонок, и девы умчались. Я сидела в этом закутке ни жива, ни мертва. Поскольку это точно не могла быть я, то, выходит, я попала на место двойника? Или это всё-таки чей-то жестокий розыгрыш? Мало ли, наняли актёров... да только кому это надо? Такого папочки у меня нет, да и я не отношусь к мажорам ни с какого боку, в общем, не понимаю я пока ничего.

До своей комнаты я, на удивление, добрела быстро и без ошибок. Плюхнулась на кровать, ещё раз взвыв от ушибленного о доски кровати филея. Из-под кровати выбрался мой Фиодор, сел копилкой и уставился молча на меня.

-Представляешь, выперли меня из института! Даже не знаю, из какого именно!

-Выйдешь на улицу, на табличку посмотри и прочитай, - меланхолично посоветовал кот.

Вот у кого спокойствия через край.

-И повод, оказывается, есть подходящий - папаша померли две недели тому назад, надо ехать в деревню, имение принимать. Или какое там ещё наследство, не знаю. Директриса сказала, что документы принесут и билеты на поезд тоже. Слушай, а что, железка уже есть здесь? И вообще, год какой? И где мы? Или это розыгрыш чей-то дурацкий? Или я перепилась и теперь с белой горячкой в дурке, а, Фиодор? Еще и с тобой беседы веду.

Кот оторвался от созерцания чистоты растопыренной лапы и так же меланхолично ответил:

-И никакой не розыгрыш. Кто вчера просился в другой мир? Вот и допросилась, услышали тебя! Только волшебник-недоучка тебе попался, попала ты мало лет на сто пятьдесят назад, так ещё и в альтернативную Россию, не все здесь, как в нашей действительности. И меня зачем прихватила? Я же не просился с тобой! Мне бы и там было хорошо! Ну не говорил, так мне и не надо было. А теперь вот возись пожизненно с тобой, горюшко ты мое! Это хорошо, что нас выперли, иначе ты бы и тут дел натворила. А так поедем скорей отсюда. В деревню, в глушь, в Саратов, к тётке!

-Грибоедов, "Горе от ума", - машинально ответила я. - Нет, Федя, не в Саратов, в Курск мы едем, слушать курских соловьев!

-Ага, зимой! - поддакнул кот. - Ты бы лучше свой сундучок вытаскивала из шкафа да наряды бы перебрала, может, что-то из нарядов той Лизы тебе и пригодится.

В стене дортуара была ещё одна дверь, наверное, там и была кладовая с вещами пансионерок института, но на полдороге остановилась, обернулась и посмотрела на Фиодора:

-А кстати, где она сейчас, та Лиза?

Кот равнодушно, как-то по-кошачьи, пожал плечами:

Глава 5

На вокзале было шумно, толкались лоточники с разным товаром, перекрикивали всех извозчики, приглашая желающих проехаться в коляске, волновались пассажиры совсем уж экономных классов - хватит ли им мест в вагоне. Публика почище чинно прогуливалась по перрону в ожидании поезда. До Москвы поезда уже ходили более десяти лет, так что народ немного попривык к этой диковинке. Кучер доставил мои вещи на перрон дебаркадера, куда как раз подали состав. Но отправляться поезд будет только через час.

Бедная публика кинулась к своим вагонам, состоятельная публика спокойно ожидала, когда носильщики или слуги доставят их вещи в купе. Но я не стала ожидать на перроне и пошла следом за кучером, неся сундучок с моим драгоценным котом. Устройство купейного вагона было мне знакомо и не знакомо одновременно. Двери купе были открывающиеся нараспашку в коридор, а не отъезжающие по направляющим, в купе было всего два дивана, но отдельный шкаф для вещей, окно, конечно, не открывалось, небольшой столик между диванами. Кучер поставил мои вещи в шкаф и теперь маялся у двери, не зная как поступить - ему было велено посадить меня в вагон, но не сказано, дожидаться ли отправления поезда. Я милостиво обратилась к нему:

-Любезный! Вы уже выполнили ваше поручение, доставили на вокзал и помогли сесть в вагон, благодарю вас, можете быть свободны! Состав скоро отправится, так что можете ехать обратно в институт!

Кучер обрадованно закивал, шаркнул ножкой на прощание и вышел. Следом в купе, постучавшись, заглянул смотритель вагона, то есть, по современному, проводник. Взял мой билет до Москвы, сообщил, что прибудем в первопрестольную завтра, в двенадцать часов пополудни. В купе поеду я одна, второе место осталось свободным. Как только состав отправится, он принесет подушку и одеяло, а также керосиновую лампу. Ежли я желаю освежиться, умывальное купе есть в конце вагона, а ключ от него у смотрителя, он мне его откроет. Я спросила, когда отправится состав. Оказалось, ещё полчаса до отправления. Смотритель вышел, а я первым делом выпустила из сундука кота.

-Уфф... я уже думал, все, задохнусь там, пока ты треплешься со всеми тут. И пропадет бедный Фиодорчик ни за что, ни за один мявчик. Жрать хочу! - без всякого перехода заявил мне этот нахал.

Я вздохнула. Есть хотела и я. Вчера, в силу расстройства, я не ела, утром было точно не до еды, а обед благополучно пропустила в сборах и поездке на вокзал. О чем и сообщила коту, добавив, что и не знаю, есть ли у меня деньги.

Котофей весьма выразительно покрутил лапкой у виска и сказал:

-А посмотреть в том пакете, что тебе Елизара дала, не судьба?

Это верно, не сообразила. Тут же запустила руку в пакет, вытащила ещё один билет из Москвы до Курска, который надо будет отметить на вокзале в Москве, подорожную, где было написано, что девица Арсентьева Елизавета Ивановна следует из Петербурга в Курск по наследственным делам. Ещё там была бумага, удостоверяющая мою личность. Паспорт, в общем. Все. Я с огорчением отбросила пустой пакет, там что-то глухо звякнуло. Я обрадованно потрясла пакет над столом, из него выпало несколько монет, одна серебряная в пятьдесят копеек и несколько медяшек. Очень негусто. Кот тоже вздохнул:

-Ладно, время ещё есть, беги на Знаменскую площадь, купи хоть какой еды у лоточников. Я тут посижу.

Долго я не заставила себя уговаривать, жалобное ворчание пустого желудка очень стимулировало мою скорость передвижения. Поскольку я не снимала верхнюю одежду, а только перчатки, то и сборы были коротки. Выскочив из вагона, я практически бегом припустила на Знаменку. Лоточники, разумеется, никуда не делись, так же зазывали покупателей. Я подскочила к ближайшему. У него были только пироги, на копейку я купила три пирога, два с мясом, один с капустой. Но этого нам с Федькой маловато будет, ему бы мяса какого и пить бы чего. Тут до моего обоняния донёсся дразнящий аромат жареной курицы. Проглотив голодную слюну, я огляделась. Кур продавала бойкая молодушка. И стоили они дороже пирогов. За куру заплатила целый пятак, но в качестве бонуса мне досталась небольшая баклажка с морсом. Кое-как умостив всю купленную снедь в руках, я рванула назад, так как слышала уже сигнальный колокол. Да, свой рекорд по бегу при сдаче ГТО я побила точно. В вагон я влетела с последним ударом колокола. Но дыхания не хватало для слов, и я только кивнула смотрителю, когда он запирал за мной двери вагона.

Поужинав и оставив немного на утро, сходили в туалетное купе "освежиться". Как несчастный котей пристраивался на горшок - отдельная скорбная повесть, но справились, кое-как. Постелив себе постель, прикрутила фитилёк керосиновой лампы на самый минимум, я устроилась на ночь. Прижала к себе теплую, пушистую тушку кота, я вдруг тихо заплакала. День хорохорилась, пыталась понять и принять свое попаданство, а вот сейчас, одна, в темном купе, в далёком мире и далёком прошлом, едущая неизвестно куда и зачем... мне было страшно, что уж там выпендриваться. И только одно родное, знакомое существо сейчас успокаивающе мурчало у меня под ухом, аккуратно вытирая мягкой лапкой слезы с моего лица.

Так мы и заснули, в обнимку с Федькой. Проснулись, когда занимался поздний зимний рассвет. Может, ещё бы подремали под теплым одеялом, но природа брала свое и у меня, и у Фиодора, да так, зараза, настойчиво брала, что лежать уже не было никаких сил. Трясясь от стылого воздуха, торопливо натянула платье, сунула босые ноги в ботинки (все равно под этим длинным подолом не видно никому!), нашла какую-то шаль в багаже прошлой Лизы и, зябко кутаясь в нее, там же спрятав кота, который сердито шипел мне из глубин шали:

Глава 6

Смотритель вагона протирал тряпкой поручни и подавал руку дамам. Толкались и кричали суетливые носильщики с бляхами на фартуках, прогуливалась "чистая" встречающая публика. Со стороны общих вагонов валила толпа разночинной публики. Переждав первую суету, перехватив удобнее сундук, где притаился кот, взяв за ручку чемодан, пошла в здание вокзала. Надо же узнать про нужный мне поезд, да и вообще... узнать. Увы! Старший билетный кассир подтвердил слова смотрителя - поезд только завтра, в четыре часа дня. Взяв мой билет, зарегистрировал его на поезд в вагон первого класса, перед этим проверив мою подорожную. Что меня и удивило, но сочла за лучшее захлопнуть рот и сделать непроницаемое лицо. Правда, чуть не прокололась. Я по привычке думала, что мне надо ехать на Курский вокзал, спросила, на меня взглянули недоуменно, и пояснили, что нет-нет, с этого, единственного в Москве вокзала. Ну и ладно. Снисходя к наивной барышне билетный кассир, усатый одышливый дядька, даже вышел из своей конторки и показал мне заезжую гостиницу, но посоветовал лучше нумера.

-Такой молоденькой барышне, да ещё одной путешествующей, не стоит в эту гостиницу селиться. Публика-с там ненадёжная, и горячительного много подают. Так что лучше в нумера-с. А багажик ваш можете у нас на вокзале пока оставить, есть у нас специальная комната, где публика состоятельная багаж хранит.

И он показал в направлении дальнего края вокзала, где прохаживался такой же усатый и толстый полицейский. Прямо как из учебника истории Российской империи. Но камера хранения - это хорошо, хоть вещи руки оттягивать не будут. И я пошла, куда направили. Возле означенной комнаты меня остановил этот самый полицейский. Оказывается, это именно он охранял вещи пассажиров. Я опять показала ему паспорт, подорожную, билет. Тогда он запустил меня в эту комнату, где даже отвернулся, пока я из сундука доставала свою сумку, кота, смену белья и маленький ридикюльчик с товаром на продажу. Мою большую спортивную сумку можно сделать и небольшой, если сложить определенным образом и застегнуть некоторые замки. Что я и сделала. Отдав вещи и получив здоровый жетон, в половину моей ладони, заплатила за это удовольствие десять копеек. Чистая обдираловка, на мой взгляд! Но вариантов не было, как и десяти копеек. Поэтому царственным жестом протянула свой единственный полтинник. Получила горсть разнокалиберных монет на сдачу, ссыпала их в ридикюль и пошла в город, добывать нам с Фиодором деньги на проживание и пропитание.

Будущая (или не будущая?) Комсомольская площадь, ныне Сенная, поражала шумом, суетой и грязью из перемешанного снега, отходов лошадиной жизнедеятельности и прочих подробностей. Я устремилась следом за людьми, двигающимися прочь от вокзала. Вскоре улица стала почище и публика тоже. А вот и горячо рекламируемые нумера. Едва прочитала вывеску с ятями и завитушками. Ничего так домик, чистенький, в три этажа. Дальше тоже тянулись разные здания, во многих на первых этажах были лавки и магазины. Из сумки, висевшей на моем плече, послышалось бурчание:

-Замок-то расстегни немного, не видно же ничего!

Пришлось выполнить требование этого вредины. Теперь он тоже видел, куда мы идём. Зашла я в третью по счету лавку белошвейных дел мастерицы. Пока я решила ничего не предлагать, только посмотреть, сколько стоят аналогичные вещи. Если покупать, то подобное, по местным меркам, стоило дорого. Невзрачный воротничок, явно хуже бабулиного, стоил три рубля, вышивки французский узелок не было вообще. Мы ушли, и только через ещё несколько лавок, в которые я заходила, решилась предложить рукоделие. Но быть в роли робкой девицы, предлагающей свое рукоделие, мне не улыбалось, получу копейки наверняка. Поэтому, поджав губы и скорчив равнодушное лицо, зашла в магазин и безразличным тоном велела продавцу позвать хозяина или хозяйку. Хозяин появился минут через пять, очевидно, я оторвала его от обеда, поскольку из жилетного кармана торчала наспех скомканная салфетка, а в окладистой бороде застряли хлебные крошки. У меня в желудке жалобно булькнуло, но я замаскировала это лёгким покашливанием.

-Вы, я полагаю, хозяин этого магазина? - получив уверения, что именно так, продолжила: - Хотела бы предложить вам некоторые эксклюзивные работы из парижских мастерских. Вы, я вижу по вашему ассортименту, человек передовой, понимающий толк в красивых вещах, так что только для вашего магазина показываю.

У дядьки, от обилия иностранных, красивых и непонятных слов, аж лысина вспотела, глаза забегали, оценивая мой вид. А вид был дорогой - шубка из непонятного зверя, шляпка, серьги в ушах, явно не из латуни, а главное - надменное лицо. И он засуетился:

-Конечно, барышня, я обязательно посмотрю ваши вещи, только прошу учесть, я человек небогатый, а сейчас так плохо покупают! Все едут за границу, там и покупают... а мы вот, крохами перебиваемся...

Я перебила, не давая продолжить печальную повесть о тяжёлой судьбе русского купечества:

-Вот, смотрите!

И выложила на прилавок один воротничок и одну полочку из двух, которые с сиренью.

У мужика чуть слюни не закапали прямо на вышивки. Но, закатив глаза и шевеля губами, подсчитывая деньги, купец сказал:

-Да, вещи изумительные, сразу видно - парижская работа. Я могу вам предложить по пятьдесят копеек за вышивку!

И закрыл глаза, видимо, сам поразившись своей наглости. Потом приоткрыл один глаз, решив посмотреть на мою реакцию. Я же, не меняя выражения лица, просто потянула назад выложенные вещи. С другой стороны в них вцепился хозяин лавки, жаль было расставаться с ними. Он уже мысленно посчитал барыши, а тут фифа все обломала.

Глава 6

Наше время – Лиза 2

Лиза проснулась сразу по нескольким причинам - тело затекло от долгого лежания в неудобной позе, под щекой что-то неприятно зудело и жужжало. Да и самой щеке было больно, ей было очень жарко в ее шерстяном платье и она явственно ощущала тот самый зов природы, который влечет нас в укромный уголок, в кустики, ну, или к ночной вазе. Лиза приоткрыла глаза. Почему-то перед глазами было какое-то поле с зеленовато-коричневой травой, от которой шел явственный запах пыли. От этого запаха Лиза неожиданно громко и звонко чихнула и проснулась окончательно. Кряхтя, как старая нянька Семёнишна у них в поместье, Лиза потихоньку постаралась сесть. Затекшие члены не давали ей этого сделать свободно, гнуться не хотели, а болючие мурашки от длительного неподвижного лежания радостно рванули по рукам, ногам, шее и даже голове.

Сев на попу, она огляделась. Никакого поля не было, был толстый ковер с высоким ворсом. Большая комната, высокий потолок с лепниной, на потолке красивая люстра, но вместо свечей там какие-то круглые штуки, светящиеся голубоватым светом. Большое окно, занавешенное кружевной тюлевой занавесью. Лежала щекой она на небольшой дамской сумочке с металлическим бляхами на одной стороне. Вот от этих блях ей и больно щеку. Лиза потрогала рукой лицо, болезненно поморщилась, ощутив рубец от злополучной сумочки. Зудело и жужжало, кстати, как раз из нее. Пожужжав ещё немного, все смолкло. В комнате никого не было и вообще было тихо. Переждав всех мурашек, Лиза встала на ноги и пошла в поисках людей. Поиски успехом не увенчались. Нигде никого не было.

В одной комнате вперемешку валялась на полу какая-то одежда, в другой комнате тоже стоял шкаф с распахнутыми дверцами, в нем было пусто, а вот в соседнем шкафу аккуратно висела красивая одежда. Ещё ящики были внизу шкафа, но Лиза постеснялась там смотреть. Письменный стол с лампой на нем под зелёным абажуром. Полуоткрытый ящик стола. Лиза попыталась его закрыть, но что-то мешало. Лиза пошарила рукой в глубине ящика, там наперекосяк застряла какая-то небольшая коробка, Лиза поправила ее, ящик закрылся. Кровать под пушистым пледом. Лиза вернулась в ту комнату, где проснулась. Странно, она была босая, но ноги ничуть не замёрзли. Прошла дальше, она вообще не понимала, где она находится. Апартаменты вроде какие-то? А как она сюда попала, да ещё босиком? И вещей нет никаких ее. Следующая комната, что-то среднее между кухней и столовой. Стол с красивой скатертью, много разных шкафов вдоль стен. На столе стоит одинокий бокал необычной формы, пустой, но пахнет из него нехорошо, спиртным. В одном из нижних шкафов углубление в виде небольшого металлического тазика, в нем валяется яичная скорлупа. Со стороны высокого белого шкафа раздалось тихое гудение, слегка напугавшее Лизу. И тут же следом послышался стук в окно.

Она подошла к окну. Там, на толстой ветке здоровенной сосны, вплотную к окну, сидела белая кошка с голубыми глазами и стучала лапкой по стеклу, как будто просясь впустить ее. А может, и правда, живёт она здесь? Лиза решительно потянула щеколду форточки в низу окна. Створка распахнулась внутрь и следом неторопливо вошла кошка. Лиза растерянно сказала:

-Здравствуй! Ты кто? А я Лиза. Только я не знаю, как здесь оказалась...

Почему-то ей показалось важным услышать хоть свой голос в этой тишине. Кошка села на подоконнике копилкой, внимательно смотрела на нее, склонив голову набок. Потом внезапно ответила ей протяжным, с мяукающими нотками в голосе:

А я Тася... здравствууй, Лиза! А Фиодор гдеу?

Лиза даже не особо удивилась тому, что она разговаривает с кошкой, просто от общего непонимания, что происходит и вообще... поэтому спокойно ответила:

-Не знаю. А кто такой Фиодор?

-Живет он здесь. Коот он моуй. Пришла, а егоу нет. А у нас детки маленькие.

Лиза только хотела сказать, что пока тут никого не видела, как внизу живота так резануло от давно сдерживаемой потребности, что она даже застонала, скривившись от боли. Тася спросила:

-Ты чего, Лиза? Боолееушь?

Лиза, сама не зная почему, брякнула о своей нужде в ночной вазе. Кошка понимающе покивала головой:

-Ясно, лоток тебе нужен. Пойдем.

И повела ее через небольшой коридорчик в отдельную малюсенькую комнатку, сказав:

-Вот здесь нажми, свет загорится. Садись сюда и все свои дела делай. Потом вот сюда нажмёшь, всеу и смоется.

И вышла. Лиза после всех дел посидела ещё чуток для верности, потом встала. Все сделала, как сказала кошка, вышла. Теперь бы умыться. О чем и сказала Тасе. Та вздохнула, качнув головой, пробормотала: "И откуда ты такая неумелая?". Провела Лизу ещё в одну комнату. Там все сверкало в свете необычных ламп, огромное зеркало на стене, большая ванна, необычно белая и гладкая. Кошка и тут помогла, показала, как открыть кран с водой, когда Лиза попыталась его крутить. Оказалось, его надо поднимать. В зеркале отражалась она, Лиза, лохматая, опухшая от сна вниз лицом, с отчётливой красной полосой на щеке от той сумочки. Умывшись и расчесав свою копну волос найденной на полочке расчёской, она вышла из умывальной комнаты. Прихватив по дороге ту самую сумочку, в которой опять что-то жужжало, Лиза прошла на кухню, села у стола. Тася с аппетитом уплетала какую-то еду из стоявшей на полу яркой мисочки. Пока кошка ела, Лиза методом тыка смогла открыть сумочку, надо было просто потянуть крышку с блямбами вверх. Хоть и было боязно брать чужие вещи, но надо же понять, что здесь происходит. В сумочке были носовой платок, что-то непонятное в шуршащей пачке, небольшая книжечка, черная блестящая тонкая пластина, кошелек, странные ключи.

Глава 8

Продолжение

Наше время Лиза 2

Лиза помолчала, а потом, шалея от собственной смелости, сказала:

-Тася, а давай мы твоих котят сюда принесем! И будете жить со мной! Ты мне подсказывать будешь, что и как, а то пропаду я тут одна!

Тася думала недолго, засуетилась, велела Лизе одеваться, сама, пятясь задом, вытащила зубами какую-то коробку, сказала, что сюда котят положить надо будет. В прихожей суета продолжилась - пока нашли странные сапожки для Лизы на плоской подошве, не менее странное пальто, вроде бы громоздкое, но лёгкое, и длиной всего до колен. Лизино длинное платье тащилось хвостом за ней, вместе с коротким, бочкообразным шуршащим пальто создавало нелепый сногсшибательный вид. Потом Тася спохватилась, что нужны ключи от дверей, Лиза бегала за этими ключами на кухню... наконец суета закончилась, и они вывалились из квартиры на лестницу.

Поглядев с сомнением на Лизу, кошка махнула лапой на лестницу, сказав, что безопаснее будет, вдруг Лиза ещё и лифта напугается? Кто такой "лифта" Лиза не знала и поэтому, на всякий случай согласилась, что да, может и напугаться. На странном пальто не было пуговиц, и Лиза шла так, стягивая пальто руками на груди. Нажав на красный огонек на двери, как ей и велела Тася, Лиза вышла на улицу, жмурясь от яркого света после сумрачного подъезда. Сидевшие на скамейке пожилые женщины неодобрительно поджали губы и зашушукались, глядя на нее. На всякий случай, Лиза сделала короткий книксен и вежливо сказала:

-Добрый день, дамы! Сегодня хорошая погода, не правда ли?

Сии дамы замерли в недоумении, открыв рты, силясь что-то сказать в ответ. Лиза этого не стала дожидаться, решив побеседовать с ними в другой раз, и двинулась вдоль дома за шустро бежавшей кошкой. Она уже свернула за угол дома, а Лиза все оскальзывалась на дорожке в чужой обуви и путаясь в длинном подоле собственного платья, когда услышала истошный кошачий крик.

Рванула туда, на самом повороте поскользнулась окончательно, и прямо так, на коленях въехала под ноги суетящихся у подвального окошка людей. На Тасю было страшно смотреть, она кричала, царапала когтями кирпичи, которыми эти люди закладывали подвальное окно. Лиза поняла главное - происходит что-то страшное и надо спасать котят и Тасю. Как была, на коленях, подползла тоже к этому окошку, руками раскачивала кирпичи, чтобы освободить проход для кошки. Вначале мужики, стоявшие у окошка, оцепенели от непонятных действий, что происходили на их глазах, но потом один возмутился:

-Эй, девка, ты что делаешь? Нам опять все заново, что ли, перекладывать?

Лиза, продолжая лихорадочно выцарапывать кирпич, торопливо объясняла:

-Дяденьки, дяденьки подождите маленько, прошу вас! У нас там котятки маленькие, сейчас она их вытащит, и мы уйдем!

Лиза кивнула на мечущуюся кошку. Мужики замолчали, почесали в затылках, потом тот, который возмущался, неуверенно проговорил:

-Ну, раз заберёте котят, малость подождем! Ишь, мамка-то как убивается!

Мужики замолчали. А один, крякнув, отодвинул Лизу от окна, какой-то металлической палкой ловко выставил пару кирпичей. Тася мгновенно нырнула в освободившийся проем и буквально через пару минут принесла первого котенка и положила его в коробку. Всего котят оказалось четверо - два полосато-серых и двое снежно-белых. И следом выбралась сама кошка. Лиза прижала коробку к груди, кошка нетерпеливо переминались рядом. Девушка благодарила мужчин, они умилялись котятам, а один сказал:

-Вот до чего животная умная, помощь привела, деток достала. Вот это мать настоящая, не то, что бабы некоторые...

Он махнул рукой, а Лиза с Тасей и драгоценным грузом двинулись назад. Кое-как совладав со всеми дверьми, ключами, они зашли в квартиру, и Лиза принялась устраивать новых жильцов. Нашла небольшое полотенце, старенькое по виду, постелила в коробку, уложила вновь туда котят. К ним тут же запрыгнула кошка-мать, принялась их облизывать и кормить.

А Лиза, посмотрев на основательно грязное свое платье, вздохнула и пошла искать, во что бы ей переодеться. В комнате, где одежда валялась на полу, под руки ей попался длинный мягкий халат с поясом, теперь надо бы найти сорочку да панталоны, хотелось бы и нижнее белье сменить тоже. Но ничего похожего не попадалось. Зато нашлись какие-то чудные чулки, совсем без подвязок, зато со сплошным верхом, как гусарские лосины времён императора Александра Павловича, отца нынешнего императора, Николая Александровича. (Автор хорошо знает, что Александр Первый умер бездетным, а в описываемое время крепостное право отменял Александр Второй. Но поскольку фэнтези с альтернативной историей, то автор немного посвоевольничал. Кстати, в моей истории, Крымской войны тоже не было). Покрутив их в руках, отложила в сторону. А вот что за красивый мешочек? Вытряхнув его, Лиза увидела такое красивое, кружевное бюстье, какого, наверное, и у самой графини Мазулевич не было! А ведь она, как шептались девчонки в дортуаре, выписывала наряды исключительно из Парижа! Только узкое оно больно. Отложив и бюстье, она достала последнюю вещицу и замерла, открыв рот. А это что такое? И на панталоны не похоже, но интуиция ей подсказывает, что это безобразие как раз и носят на том самом месте, что и панталоны... Только как это носить, оно же и срам не прикроет! Фу, наверное, это носят девицы из "весёлых" домов. Об этом тоже шептались девчонки, но уже собравшись по двое-трое, накрывшись одеялами и фукая.

Увлекшись созерцанием всего этого безобразия, Лиза пропустила тот момент, когда послышался звук открываемой двери в передней. И очнулась только тогда, когда послышались голоса в прихожей. Она быстро вышла в большую комнату, зачем-то продолжая держать в руках эту кружевную тряпицу. Женский голос хихикал что-то жеманно, а мужской уверенно басил:

Глава 9

Продолжение

Наше время Лиза 2

Кирилл бросил курицу, подошёл к ней, присел рядом на корточки и неожиданно резким движением задрал ей подол халата выше колена. Крепко держа ее за ногу, чтобы не выдергивала, внимательно рассматривал что-то на колене, затем повернул ногу вбок, ещё что-то посмотрел, отпустил и пошел опять к мойке.

Опёрся бедром об нее, долго смотрел на Лизу и молчал. И она тоже притихла, понимая, что сейчас решается ее судьба. Даже не взвизгнула от его возмутительного и неприличного действия с ее ногой.

-Верю, ибо это настолько абсурдно, что даже ты не могла бы такого придумать. Да и нога... шрам у Лизки на колене был, в детстве навернулась с велосипеда, зашивали в больнице. У тебя нет шрама. Совсем. Даже если избавиться от шрама пластикой, то за два месяца, что я не видел Лизку, не появились бы три родинки под коленкой и на голени. Да и сейчас заметно, что ты моложе значительно. Сколько тебе?

Лиза, покрасневшая после таких интимных подробностей про коленку, пролепетала:

-Восемнадцать. Исполнилось осенью. Четырнадцатого ноября.

-Ладно, давай сюда картошку. Я почищу, а ты уж как-нибудь, по прямой или кубиками, как сумеешь, порежь овощи на салат. И рассказывай, кто ты и откуда. Что ты в Питере спать легла, а проснулась здесь, я уже понял.

Приободрившаяся Лиза начала рассказывать о себе, о папеньке, об институте... только про керосин и брата Зизи не стала говорить, стыдно было. И так о ней было впечатление хуже некуда. На запах жарящейся курицы появилась тихонько Тася, села возле ног Лизы. Увидев кошку, Лиза воскликнула:

-Ой, Тася, ты, наверное, кушать хочешь?

Кошка согласно муркнула. Кирилл с удивлением глянул на нее. Такое чувство, будто кошка поняла вопрос.

-Тася? Но у Лизы был кот, Фиодор. Ох, и вредная личность этот кот. А где он?

Лиза пожала плечами:

-Не знаю, когда я проснулась, никого здесь не было, только вещи разбросанные. Потом вот Тася пришла, я ее пустила. Потом мы ее котяток из подвала доставали, представь, их чуть там заживо не замуровали! Но дяденьки добрые оказались, подождали, пока мы котят достали. Они же крохотные совсем, без мамы бы погибли. Вот. Можно, я свою порцию курицы Тасе отдам? Ей деток кормить надо, а я много не ем, мне хватит. Елизара Леопольдовна, наша классная дама, всегда говорит, что барышня должна есть как птичка, чтобы фигура была изящной. А если будем есть много, то будем толстыми, как купчихи!

Кирилл захохотал:

-Как, как ее зовут? Елизара Леопольдовна? Вот дал же Бог имечко! Не волнуйся, все будут сытые, в холодильнике есть кошачьи консервы. Тьфу ты, дурочка, не ужасайся, не из кошек сделаны, а специально для кошек. Сейчас ей положу в миску. Кис-кис, иди сюда! Как тебя там, Тася?

Но кошка вначале внимательно посмотрела на Лизу, одобряет ли она? Лиза утвердительно кивнула головой, и тогда Тася подошла к миске и очень аккуратно, без жадности, интеллигентно принялась кушать свою порцию.

Ели они молча, быстро, каждый думая о своем. Лизе эти немудрящие блюда показались с голодухи райской снедью. Поели, быстро помыли посуду, точнее мыл Кирилл, а девушке доверили ее вытирать. Потом парень сказал:

-Идем, ты мне сейчас покажешь, где и что именно лежало, когда ты проснулась. Надо искать мою Лизу.

Лиза слегка растерялась, ведь она же немного подобрала вещи и слегка разобрала их по шкафам, да и пальто с сапожками надевала. О чем и сообщила Кириллу. Тот поморщился, но спокойно сказал:

-Хорошо, пошли в прихожую, покажешь, где и что.

-Вот, смотрите, - Лиза все время сбивалась, то "ты", то "вы", - сапожки были вот в этом шкафчике, а пальто в этом углу валялось.

Кирилл осмотрел пальто, спросил, она или нет посадила грязное пятно на рукаве. Лиза в испуге замотала головой, нет, не она, не помнит она такого! На что Кирилл сказал, что на его сестрицу такое похоже, она может и в сухом и чистом месте грязь найти. Проверил шкафы, сказал, что нет ее шубки и двух пар сапог. Лиза испугалась вновь - вдруг ее обвинят в пропаже! Но парень только хмыкнул, сказав, что при всем желании она сразу две пары сапог не наденет на ноги. Лиза горячо уверила, что вообще проснулась босая, только в форменном платье, но оно после спасательной операции пришло в непотребный вид и сейчас находится умывальной комнате. Может показать.

В большой комнате Лиза показала, где она проснулась, что вот тут лежала сумочка, и что лежало в ней. И что она, Лиза трогала вот только эту книжечку с орлом, где и увидела рисунок себя и прочитала все про эту Лизу. Ещё черная пластина противно зудела и какая-то женщина в пластине сказала, что Лиза дура. Кирилл взял у нее эту пластину, попутно сказав, что это телефон, потыкал быстро пальцем в него, сказал, что это тетя Софа звонила и на нее похоже, она могла и дурой назвать. Потом просмотрел содержимое сумочки.

-Получается, так, что паспорт, кошелек с деньгами и банковскими картами на месте, телефон тоже, а Лизки нет. Она без этого из дома бы не вышла. И ключи тоже тут. Выходит, она исчезла из закрытой изнутри квартиры?

Лиза вспомнила и добавила:

-Здесь ещё бутылка валялась, большая, спиртным из нее пахло, фу! Я ее убрала отсюда в шкаф, давай покажу.

Глава 10

Другой мир - Лиза 1

Сама поездка прошла без приключений. Кошелек с наличными приятно грел душу, а корзинка с провизией радовала глаз и желудок. И даже будущее уже не казалось таким беспросветным. Мы устроили с котом обсуждение наших следующих действий в славном граде Курске. Я, конечно, бывала в Курске по служебной надобности, но в своей реальности и в современном мире. Сложно сразу представить, что может меня ожидать сейчас в небольшом губернском городишке, без развитой промышленности, глубоко сельскохозяйственном. Да и вообще, мне даже не в город, а в уезд надо, в имении батюшки моего двойника Лизы Арсентьевой. В Курске мне надо найти поверенного или стряпчего, не знаю, как он здесь, в это время, правильно называется. У нас это нотариус. Найти и узнать у него все юридические нюансы наследства. Вроде бы в Российской империи не было гендерных ограничений в наследовании, и майорат существовал только для очень крупных поместий. Мое "не мое" поместье явно к таким не относится. Только лишь бы не было закладных на само поместье и задолженностей по государевым налогам. А с остальным я справлюсь. Поужинав, мы завалились спать и проспали мирно до самого утра. Проснувшись, лежали под одеялом долго, не было желания вылезать из-под него в холодное купе. Наконец, дрожа и зевая, оделась, выполнили все утренние процедуры, позавтракали, собрали вещи, приготовила себе верхнюю одежду. Хорошо Федьке - пригладил усы, поплевал на лапу, умылся, собрал в кучу лапы и хвост - и все, готов. Сидели и смотрели в окно на проплывающие виды за окном. Паровоз свистел на небольших станциях, немилосердно коптил угольным дымом, даже в купе дымом припахивало изрядно. А за окном проплывали (не могу сказать - пролетали) виды заснеженного леса, небольшие деревеньки, домишки под соломенными крышами, кое-где курившиеся дымком печей. Мирно трусила небольшая лошадка, впряженная в сани-розвальни, на которых сидел закутанный в тулуп мужичок... Снега и в самом деле много, видно, что возле домишек снежные сугробы почти вровень с небольшими окошками. Чем ближе подъезжали к Курску, тем чаще попадались деревеньки. Если я верно поняла, мне надо будет ехать из города в другую сторону. Поезд туда не ходит ещё.

Как и было обещано, прибыли мы в полдень, то есть в двенадцать часов. Видно, в прошлом поезда ходили без опоздания. Паровоз дотянул вагоны до высокого дебаркадера и, облегчённо пыхнув последний раз дымом, встал, лязгнув колесами. Вывалившись из вагона на перрон, я сразу поняла, что очень сильно промахнулась с ботиночками. Ибо поскользнулась и растянулась сразу. Это вам не питерская слякоть. Это русская зима, без всякого мирового потепления! Причем падая, я ухитрилась придавить котофея, который устроился в сумке. Носильщик, принявший мой чемодан и сундук, бросил свою тачку, кинулся меня поднимать, я оскальзывалась, никак не могла подняться полностью, опять падая... В сумке приглушённо матерился кот, хорошо хоть, по-кошачьи... Наконец, уцепившись за тележку носильщика, я встала и тоже чуть не взвыла в унисон с Фиодором - зверски болело колено. Кое-как шкандыбая, держась за эту тележку, в съехавшей набок шляпке, с растрепанными волосами, побагровевшая от неловкости и злости, доплелась до здания вокзала, небольшого и деревянного. В котором, на мое счастье, была дамская комната, как подсказал носильщик, усатый дядечка средних лет. Он даже проявил милосердие и проводил меня до нее! Давя бессовестно на жалость и обещая заплатить, я упросила его подождать меня здесь, пока я приведу себя в порядок, потом со всеми вещами он проводит меня до "стоянки такси", то бишь, до извозчика. Видно, и впрямь вид у меня был жалостный, что он согласился. На мое счастье, в дамской комнате никого не было, поэтому я первым делом выпустила на волю недодавленного кота.

Хотя потом пожалела об этом. То ли надо было уж додавить его, то ли кляп в пасть воткнуть... ибо высказал он все, что думал о корове-хозяйке. А думал он много и не всегда в парламентских выражениях. Потом отыскала опять свои любимые и надёжные боты на тракторной подошве. Поменяла обувку, затем, шипя сквозь зубы, задрала подол платья, колготки не порвались, а как-то расползались на коленке, и сквозь редкую теперь ткань виднелась ссадина и наливалась грозной синевой гематома. Н-да, весело. Хотя... в боковом кармане сумки, ещё со времён моего "кавалерийского " прошлого, жил тюбик бальзама "Спасатель". По первости я частенько нюхала опилки на ипподроме, попросту говоря, падала. Ура! Тюбик нашелся. Щедро обмазав колено, принялась наводить внешний лоск - причесалась, поправила шляпку, отряхнула от какой-то соломы платье... счастье, шубка осталась цела и чиста. Вышла из дамской комнаты почти приличной барышней, только слегка прихрамывая. Утомившийся от бурных речей кот, слегка припугнутый перспективой быть оставленным в той комнате навсегда, лежал в сумке тихо, свернувшись калачиком. Доставили меня до извозчика, погрузили вещи, за что я от благодарного сердца отвалила мужику аж десять копеек. Хотя моя жаба выла и причитала, что вот тут десять копеек, там десять копеек и приедешь мол, в поместье в одних стрингах. Озвучив по бумажке адрес извозчику, поехала я к поверенному, попутно разглядывая город. Как и ожидала, почти сплошь деревянный, одноэтажный, только в центре несколько каменных домов в два-три этажа да длинное каменное, в один этаж, здание торговых рядов. Рядом с ними деревянный двухэтажный дом с несколькими лавками на первом этаже. Возле боковой двери извозчик и остановился. На двери была табличка: "Мировой поверенный Деркач Иван Хрисанфович". Подивилась столь экзотичному отчеству и вошла внутрь. Извозчик тащил следом мои вещи. Внутри было два помещения - маленькая комнатенка писарчука-секретаря и комната самого Ивана Хрисанфовича. Оставив вещи секретарю на сохранение, прижав к себе только ценную сумку с котом и документами, вошла внутрь.