Помиловать нельзя простить

1. На кухне

Посвящение:
Нам, глубоко верующим в то, что противоположности притягиваются.

Читать с последней главы ФФ "Лучшая причина не быть вместе" чтобы освежить память ;)

***

Гермиона металась по кухне — пар от кастрюль и сковородок взъерошил её волосы, и она стала походит на ту маленькую Грейнджер, которой была на первом курсе Хогвартса. Но ведьма так была увлечена готовкой, что не обращала внимания на свой внешний вид, совсем не соответствующей молодой хозяйке Малфой-мэнора. Ей пришло в голову, что у них с Драко должен состояться праздничный ужин, на котором лорд охренеет от осознания, как в скором времени изменится их жизнь. Гермиона то и дело прокручивала в голове диалог с будущим молодым отцом:

« — Драко, у нас будет ребенок!
— Грейнджер, сегодня не первое апреля — в своей манере ответил бы аристократ.
— Мерлин, Драко, у нас будет маленький белобрысенький ангел. Ну или демон, что более вероятно, ведь он будет похож на тебя и цвет волос его не сделает посланником небес….
— Гермиона, это ….»

На этих словах в фантазиях Гермионы её любимый должен был выпучить глаза, сбросить маску мне-на-многое-плевать и расцеловать ненаглядную гриффиндорку. Или наоборот, позеленеть, истошниться, и сказать, что…. ну он не готов ни к чему подобному, что они слишком молоды, но так как его воспитали в лучших традициях чистокровных снобов, ребёнка, конечно, они оставят. Далее бы шла душещипательная ссора, где Грейнджер от растерянности его бы заавадила. И таким образом осталась вдовой с младенцем на руках...

И ещё десятки подобных сцен, с другими словами и другой реакцией Малфоя планировала ведьма, каждый раз улыбаясь своим дурацким мыслям. Однако, весёлый настрой омрачали думы насчёт ее блестящей карьеры в министерстве. Она так любила свою работу, наслаждалась составлением законов, предписаний, а ее редкие вылазки на задержания пускали адреналин по венам, и она чувствовала себя невероятно наполненной. Но, в конце концов, ребенок — не приговор. Грешным делом Гермиона косилась на домовиков, которые слыли прекрасными няньками, а сейчас поджав губы и уши смотрели из угла кухни на нее, потому что молодая миссис запретила ей помогать. Они, вообще-то, не обязаны, но с собой миссис Малфой была честна — эльфы будут безмерно счастливы их малышу, если они души не чаяли в молодом хозяине, а он не был милым даже в младенчестве. А ещё есть родители, и, на худой конец, Нарцисса. Так что вернуться на работу она планировала максимум через год. Осталось только уболтать сурового лорда Малфоя.

Поэтому сегодня на ужин у них: пицца четыре сыра, болоньезе с белыми грибами, теплый салат с баклажанами и вялеными помидорами, а на десерт шоколадное и клубничное маггловское мороженое. Это не ресторан высокой кухни, это то, чем можно объесться до отвала и облизать пальчики, пока никто не видит. Фирменные блюда со звездой Мишлен таким может и не переплюнуть, зато Гермиона все готовила сама. При чем делала это отлично, что не раз подтверждал сам Малфой, в редкие дни, когда ведьма старалась на кухне для него лично.

Гермиона бросила взгляд на часы. Драко вот-вот должен вернуться, тем более она предупредила, что ушла с работы пораньше. И только ведьма надела плотное, облегающее платье цвета марсала, чуть ниже колен, с разрезом на бедре, и глубоким вырезом в зоне декольте, как в гостиной послышались голоса.

«Странно, Драко не воспользовался камином…» — подумала Гермиона, заклинанием усмиряя копну на голове, и уже жалела, что надела такое, по ее мнению, откровенное платье. Ведь судя по голосам в коридоре, супруг был именно с гостем. Но природное любопытство пересилило смущение.

Девушка уверенно цокала каблуками навстречу мужу. Она крайне редко носила туфли дома, предпочитая теплые угги и какой-нибудь домашний вязаный костюм. Каменный менор даже чары тепла не спасали. Но сегодня должен был быть необычный вечер. Что ж, Грейнджер, ты не прогадала.

Как только она увидела гостя, голос на пару секунд пропал, а внутри смешались странные чувства — тревоги, растерянности, удивления, радости и благодарности.

— Виктор! — воскликнула Гермиона — Какими судьбами? — первое что пришло на ум Гермионе при виде Крама. Фраза получилась наигранной, ну а что ещё было сказать в их ситуации? Она покраснела, нервно улыбнулась и даже забыла обнять и поцеловать мужа, который сурово смотрел на «старых друзей», и если бы мог, то пригвоздил ее к стене взглядом.

2. Виктор - переводится как «победитель»

— Ну, здравствуй, Драко Малфой, неужто не рад меня видеть? — неприятно ухмыльнулся Виктор Крам, и его взгляд был более чем разумным и убийственным. Он выглядел иначе, чем в последний день их встречи. У него была коротко стриженная борода и усы, что делало его ещё более угрюмым, чем в школьные годы. Крам немного похудел, но казалось увлекся физическими нагрузками. Его скулы на широком лице стали жёстче, а глаза чернее и больше. У висков на черных волосах была отчётливо видна седина.
Малфой ещё никогда не чувствовал себя настолько… растерянно. Он буквально за секунду так живо представил, как его безоблачная жизнь превращается в пшик. Но через мгновение в глазах вновь блеснуло привычное превосходство. Нацепив на лицо брезгливо-вежливое выражение, Малфой принялся вести диалог.

— Крам — он даже протянул ему руку для приветствия — Какими судьбами?

Гость мысленно пилил Малфоя на части и кормил драконам. Но внешне также как и оппонент играл благоразумного взрослого мужчину. И театральная непоколебимость блондина его не впечатлила. Крам ухмыльнулся и крепко пожал руку в ответ.

— По делам министерства оказался у вас. Решил навестить старых друзей, особенно хотелось бы увидеть Гермиону — Виктор видел как под фарфоровой кожей у Малфоя копошилась паника.

— Я, знаешь ли, не очень хорошо с ней попрощался в нашу последнюю встречу. Хотел бы извиниться — северянин растянул губы в улыбке, вспоминая ведьму — Но слышал, что она вышла замуж, — специально или нет, но у него получилось произнести слово «замуж» как грязное ругательство — Поэтому решил, что разрешение на встречу нужно просить у законного супруга — Крам склонил голову набок, ожидая.

Малфой несколько секунд молчал, сканируя наглую физиономию болгарина. «Да да, все ясно-понятно, решил меня макнуть в дерьмо, показать, что обо всём знаешь. Играешь… Да если бы ты был на сто процентов уверен в моей причастности к проблемам в своей башке, ты бы сразу рванул к ней…или в министерство… Не с тем вздумал тягаться, урод…» — хороводили мысли Малфоя.

— Очень по-честному с твоей стороны — серьезно ответил хозяин кабинета, как бы одобряя поступок — Но я не думаю, что сейчас Гермионе будет удобно видеться с тобой, видишь ли … — договорить он не успел, в кабинет стремительно вошла Пэнси, уткнувшись в пергамент внушительной длины.

— Малфой, ну полная жо… — договорить она не успела, увидев посетителя в кабинете друга — Доброе утро, мистер… Крам? — по-деловому поздоровалась Паркинсон, стараясь чтобы её голос не дрожал. Если она все правильно поняла, то…

— Доброе — Виктор вежливо улыбнулся.

«Обольститель, блять» — отметил про себя Малфой.

— Пэнси, зайди попозже, ладно — спокойно выпроваживал своего зама Малфой.
— Точно? Не нужна никакая помощь? — голос Пэнси звучал испуганно, и Драко знал, как только она выйдет за дверь, Нотт и Забини сразу же обо всем узнают.
— Всё абсолютно нормально. Иди — с нажимом проговорил Драко и почти незаметно покачал отрицательно головой, мол, никаких резких движений.

Паркинсон медленно вышла за дверь, тихо притворив за собой.

— Так, о чём это я? — начал было Драко, стараясь тянуть время и понять, насколько глубоко абсолютно нежданный и неприятный гость разобрался в последних годах своей жизни, наполненной туманом.
— Ладно, моё терпение не безгранично — вся безмятежность с Виктора слетела — Я знаю, что это твоих рук дело — черные глаза сверлили серые.
— О чём ты? — безразлично спросил слизеринец.
— Моя потеря памяти, путаница в отрезках жизни, псевдовоспоминания об измене Гермионы, мое ненастоящее отвращение к ней — твоих грязных рук дело, Малфой! — утвердительно проговорил Виктор. В глазах северянина отчётливо читалась боль, презрение, смертельная ненависть. А главное, жажда мести.

Малфою стало не по себе. Нет, совесть его не мучала. Ему было страшно поверить, что Виктор всё ещё любил его жену. Даже спустя такое длительное время и некоторое забытье. Ведь Драко прекрасно помнил, как ему с большим трудом удалось изменить сознание болгарина, как он долго сопротивлялся, боролся всем сердцем за чувства к Грейнджер.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю — пробасил Крам — Не будь трусом, Малфой. Брось свои скользкие замашки. Знаешь, я разочарован, что такого подлеца любит такая замечательная девушка. Ты не достоин и её мизинца — Виктор наслаждался этой речью. Малфой скрипел зубами— Что, кишка была тонка оставить ей право выбора? Конечно, ведь ты бы проиграл. Нейтрализовал противника как умеешь, подло, толпой на одного?

Крам с каждым словом будто рубил секирой, и Драко наконец смирился — он знает многое, почти всё. Его мозг лихорадочно придумывал пути, как от него теперь избавиться. Выходка, которая для слизеринцев, и так гонимых за их прошлое и их родственников, была серьезным попранием правил теперь могла вылиться в большие неприятности. Может, зря он сказал Пэнси не лезть? Она все леса и поля, реки и озера по долгу службы в округе знает, они бы нашли, куда спрятать тело.

— Чего ты хочешь? — холодно спросил Малфой.
— Твои мысли о моем убийстве предсказуемы, но должен огорчить тебя. Я — Председатель международной судейской комиссии по квиддичу, заместитель руководителя Департамента спорта при министерстве магии Болгарии. Думаешь, на мне не стоят сотни отслеживающих чар? Так же я наслышан о твоём великолепном, а главное ненаносимом замке, где снимаются все чары, а подвалы надёжно держат пленников — фыркнул Виктор — Только предупреждаю, всё что я знаю, сохранено в колбах воспоминаний, и хранится в ячейках секретных хранилищ. Ну, ты понял в общем, я исчезну — и вся правда об «исправившемся» Пожирателе Смерти, супруге героини войны выйдет в свет. Так что, обойдёмся без лишних инсинуаций — Крам откинулся на спинку кресла и едва не зевнул.

3. Первый гвоздь в крышку

Джинни отдыхала в своей огромной ванне из белого с розовыми разводами мрамора после тренировки. Катарина, их тренер, всегда сходила с ума перед чемпионатами, гоняя своих гарпий, как если бы от их победы зависела жизнь магического мира. Миллер вбила себе в голову, что если одним из судьей там будет Крам, который спустя после долгого перерыва вернулся на спортивную арену, то обязательно подсудит своим. Что было абсолютной ложью. Этот парень отличался острым чувством справедливости, по крайней мере, во время игры. Джинни невзначай подумала, что если бы они тогда сошлись с Гермионой, то это была бы самая честная пара на свете, и возможно, несчастная. Они бы всё выговаривали друг другу в лоб, хотя в семейной жизни так не бывает. Иногда приходится юлить и приукрашивать, чтобы сохранять гармоничные отношения. Затем мысли рыжеволосой девушки плавно перетекли к предстоящей встрече с Тео. Он пообещал ей увлекательный вечер — сводить в очень интересное место. Молодая миссис Нотт удивлялась, как ему всё ещё удается находить эти самые места. За три прошедших года они, кажется, побывали везде. И все же, её супруг не переставал удивлять. После свадьбы Джинни пребывала в некотором раздрае — она вышла замуж не по большой любви, о которой пишут в книгах. Это был её спасательный круг, который по началу не особо-то и помогал. Эйфория от праздника, приготовлений к нему, новому статусу жены понемногу спала, и бывшая Уизли осталась с собой наедине. На девушку иногда накатывало жгучее недоумение: «да что ж она, дракл дери, натворила?!»… Но приступы озарения ее глупости постепенно сошли на нет. Через год Джинни Нотт была уверена — дать согласие Теодору было самым верным решением в жизни. Она не часто ему говорила о своих чувствах, но она так прикипела к нему душой, что теперь ей казались смешными сомнения по поводу ее замужества. Даже идея оставить ненадолго спортивную карьеру и родить Тео ребенка не казалась теперь несвоевременной. Она решительно кивнула своим мыслям — сегодня вечером она поднимет этот разговор. Нотт будет вне себя от счастья — все чистокровные помешаны на наследниках, и к тому же он утрет нос своим друзьям — Блейз и Драко о детях пока не думали, вернее, их прогрессивные спутницы не спешили впутываться в увеселительное приключение с пелёнками и погремушками. Девушка счастливо улыбалась, когда услышала громкие мужские голоса, что раздавались в гостиной.

Драко вышел из камина с бутылкой в руках, по пути сворачивая кресло и журнальный столик, он зло сплюнул и выругался. Тут же его окружили эльфы, участливо протягивая тонкие ручки и причитая. С лестницы уже спускался хозяин поместья.

— Дракклову мать, Малфой! Ты должен сейчас быть в уме, и охранять свою ненаглядную, а ты что делаешь? — раздражённо спросил Тео у друга, который лишь отмахнулся от нотаций — Я надеюсь, с Гермионой ты не поссорился? — уже тише спросил Нотт.
— Ей сейчас не до меня — язвительно ответил Драко — Свалить сюда, было лучшим решением, поверь — у блондина недобро сверкнули глаза, только злость держала его на ногах, по идее он уже должен был быть мертвецки пьян.
— В кабинет — отрывисто сказал Нотт.

Пятнадцать минут проходили в полном молчании, если не считать вздохов Тео. Малфой же сверлил стену ненавистным взглядом, которая если бы могла рассыпалась от неловкости, и покусывал изнутри щеку.

— Настолько всё плохо? — наконец не вытерпел Нотт.
— Она вся покраснела как девица на выданье и сразу же забыла, как он грубо с ней обошёлся в последнюю их встречу, настолько она была рада видеть старого друга — голосом полным яда процедил Драко, не глядя на друга.
— Как Крам себя ведёт? Провоцирует?
— Отнюдь. Он очень мил, но не приторно, говорит по делу и серьезно, где надо улыбается, в общем, держит марку. Он прекрасно знает, как вести себя с моей женой. Когда я уходил, они мило беседовали в саду, а Грейнджер висла у него на шее, моля о прощении — блондин сжал стакан с виски, проверяя, треснут ли стенки. Он знал, о чем говорят эти двое, потому что сам послал эльфов следить за миссис Малфой и её гостем и ловить каждое слово.
— Хммм — протянул Нотт — Ну, это похоже на Гермиону. Гриффиндорцы, любители драмы, ты же знаешь. О чем они ещё говорили? — всё же Тео не нравилась эта ситуация. И не в последнюю очередь из-за осведомленности болгарина их аптечными делами.
— Обо всём подряд, в основном обсуждали министерские дела, вспоминали школу и общих знакомых. А потом она просила его о прощении — Малфой даже закатил глаза и скривился, как от кислого лимона — настолько его бесила эта черта в Гермионе — всем навязывать дружбу до гробовой доски.
— Успокойся. Возьми себя в руки, тебя ведь вообще ничего не может вывести из равновесия — строго проговорил Тео — Ещё ничего не кончено.
— Кончено?! Да ты в своем уме? — Драко заливисто рассмеялся — Я не отдам Грейнджер, ни при каких условиях. У него появится шанс только через мой хладный труп, и то вряд ли — фыркнул Малфой. Вера в искреннюю любовь гриффиндорки к нему придавала сил. Да и сама ситуация ему казалась полным абсурдом.
— Вот и славно. Иди домой, и покажи, как ты её любишь! — фыркнул Нотт и поиграл бровями.
— Ой, поучи ещё меня — Драко помотал головой, чувствуя, как хмель все же берёт своё.

Друзья ещё немного поболтали, договорились завтра встретиться у Малфоя в аптеке и распрощались. Когда блондин вернулся домой, его ненаглядная уже спала, завернувшись в одеяло, как в кокон. Она всегда так делала, если засыпала одна, а комната не успевала прогреться от камина. В Малфой-мэноре ей часто бывало прохладно. Камин излучал жар, а поленья весело трещали. Он радостно улыбнулся, любуясь ей, наслаждаясь уютом. Пожалуй, Драко ещё никогда не был настолько счастлив в собственном доме, по крайней мере в сознательном возрасте, как с ней. Щёки девушки заалели, было жарко, но она слишком крепко спала, чтобы стянуть с себя одеяло. Кудряшки промокли от пота и смешно лежали на ее лбу. Драко живо представил, как сейчас тепло будет рядом с ней, как он привычно уткнется в ее шею и забудется крепким сном. Да разве может какой-то Крам разрушить настолько крепкий союз? Видит Мерлин, он и Грейнджер были созданы друг для друга.