Помощница для ректора-некроманта

Глава 1

— У вас есть рекомендации? Так, ладно, ну хотя бы аттестат об окончании школы магов предоставить сможете?

Улыбка мужчины сделалась ещё ехиднее. Мне захотелось плюнуть на его ворсистый дорогой ковёр, чтобы не выпендривался.

Ректор Академии не должен вести себя настолько язвительно. Обычно маги спокойны и доброжелательно-сдержаны.

— У меня слабый магический уровень. Первый. Но я трудолюбива и готова обучаться.

Сидевший напротив за столом из красного дерева явно был настроен скептически. По его смазливому личику видно, что делами академии занимается кто-то другой, а этот — студенток щупает.

Говорят, что в этой Академии учится только «белая кость». Уровень магии не ниже седьмого из десяти возможных, уровень дохода не ниже отпрыска князя.

— И у вас больше нет претенденток.

Вот тут я попала в точку!

Попав в другой мир, я уже полгода тружусь поломойкой и кухонной рабочей в кабаке. И слышала, как говорили, что ректор этот проклят. Ни мало, ни много!

Хотя в чём толком проклятие то состоит, никто не знает.

Болтали, что у него мужской силы нет, потому как рядом с таким красавчиком-брюнетом не видели женщины. Другие шёпотом намекали на то, что по ночам он превращается в чудовище и охраняет коридоры. Ага, как будто больше некому!

Но всё это глупости! У меня не было выбора: аттестат у меня урезанный, магии и особого ума в моей носительнице нет, зато здешние боги её красотой не обошли.

Щедро одарили, и в этом тоже обычно крылась проблема.

Но на красоту ректор не реагировал. Посмотрел мои бумаги, пробежал глазами, захлопнул со злостью.

— Нет смысла и пробовать. Вы мне не нравитесь.

— А почему, уважаемый? Мне очень нужна эта работа, и я готова на многое.

От досады я закусила губу.

— И я об этом.

Писанный красавец обладал такими тёмными, наполненными пламенем, глазами, что я долго не могла выдержать этот взгляд.

Я вспыхнула. Не рассчитывай! Я тут за честь Юстианны Дебенс борюсь уже полгода, никого не подпускаю, потому что вокруг все пьяные идиоты.

И этот ещё грязные намёки в лицо бросает.

— А я не о том, господин Фердинанд! Именно потому, что все вокруг считают меня глупой красоткой, я и хочу попасть в нормальное общество! А не драить полы, пока руки в цыпках не станут.

Моя тирада на ректора впечатления не произвела.

Он нахмурился и уже раздумывал, должно быть, как бы другую претендентку поискать. Но не выгонял, потому что прежние помощницы ректора исчезали в неизвестном направлении.

— Вам известно, что ваша предшественница не продержалась и года?

— Мне известно, что она сбежала. Или пропала в подвалах Академии. Разное говорят, но мне эта работа нужна.

Я понимала: этот разговор, если от места откажут, последний.

И значит, да здравствуют снова похотливый хозяин кабака и его ревнивая жёнушка, которые держат меня лишь из-за угрозы получить проклятие. Взгляд у Юстианны недобрый, а сама она душка.

Была. Пока не померла.

Память мне оставила вполне определённые воспоминания: Юстианна чуть не задохнулась при родах. Такие не выживали, рождались мёртвыми, да туда и дорога, как считали в этом мире.

Юстианна выжила, вот только с особенностями стала.

— Вы слышали, что я родилась мёртвой, не дышала минут пять, а потом ожила?

Ректор как про это услышал, так сразу оторвался от своих документов, лежащих в папке на столе, и посмотрел на меня уже более заинтересованным взглядом.

— Вы не думайте, что дурочка. Это слухи.

— Но уровень магии первый. Так не бывает, вы не должны были пережить восемнадцатилетние.

Он растерянно покачал головой и уже было хотел сказать окончательное «нет», как я выпалила:

— Бывает. Юстианна и не пережила.

— То есть?

— Я попаданка из другого мира!

Глава 2

Я выложила последний козырь на стол.

Некоторое время ректор смотрел на меня, будто видел впервые. Мне польстил этот научный интерес. Надоело, что меня считают дурочкой, при которой можно болтать что угодно. Хотя это бывает весьма полезно, не спорю.

— Из другого мира? — переспросил ректор уже с явно издевательской ухмылкой. — Это легенда, мы не знаем точно, какие они, эти другие миры.

— А вы не верите? Я слышала, в этом мире есть тесты, чтобы это проверить.

Не слышала, но они должны быть!

В кабаке преподы из Академии поговаривали, что периодически из других миров в этот прорывались Нечистоты — магические сгустки тёмной энергии. Тех, кто отправлял их обратно и запечатывал магический разлом, называли Очистителями.

Может, ректор из их числа? Хоть бы так!

— Идите за мной!

Движения у моего нового шефа, а я надеялась, что меня возьмут, были порывистыми, но отточенными.

Он, видать, из тех мужчин, кто действуют быстро. И решения такие привыкли принимать мгновенно, в том числе и опираясь не только на логику, но и на интуицию.

В моём прежнем мире это было скорее недостатком, а здесь каждый третий обладал приличным уровнем магии.

Тут над интуицией не посмеивались даже скептики. Её называли «магическое чутьё».

Ректор направился не в общий коридор, а к винтовой лестнице, ведущей к башне рядом с административным крылом. Это я карту Академии изучила в холле. Несколько дней изучала, пока не решилась-таки прийти лично.

И хоть я не из боязливых, а всё же об Академии ходили странные слухи.

Дипломы здесь получали лишь те, кто успешно сдал выпускные экзамены. Порой ученики сами уезжали восвояси, мол, их жизни подвергаются опасности.

А моя жизнь? А что моя жизнь, всё лучше, чем сидеть в кабаке поломойкой!

Юстианна была немного дурочкой, на ней и ездили все кому не лень, а тут я такая нарисовалась,и принялась границы устанавливать. Вот людям это и не нравилось: смеет какая-то ранее безотказная дурочка говорить «нет»!

Лестница была бесконечной, жаль в этом мире почти не использовались подъёмные механизмы, болели люди редко, лечились магическими порошками и артефактами, вот и бегали все до старости аки кони.

Мой наниматель остановился на четвёртом последнем этаже, отпер деревянную дверь большим ключом и пропустил меня внутрь.

Это была лаборатория. Или операционная, процедурный кабинет, посреди которого стоял металлический стол с ремнями для фиксирования. И другой стол из гладкого металлического материала с множеством колб и примитивной спиртовкой.

В самой глубине я заметила шкаф с книгами и металлическими коробками.

— Это артефакты для оживления. Я некромант, а вам предстоит помогать мне с нежитью. Готовы?

— Ухаживать за ней, что ли? — спросила я, представив, как я буду терпеть трупный запах. Пожалуй, я знаю, почему ректор не может найти себе ассистентку. — Разве некромантия не запрещена?

— Для поломойки вы удивительно осведомлены.

— Не поверите, я и читать выучилась. И писать.

Поймав удивлённый взгляд ректора, приосанилась и пояснила.

— Я же говорила, что из другого мира! Там я была довольно образована, отчего же здесь должна отставать? Заплатила школьному учителю, он со мной вечерами и занимался.

— Очень занятно. Думаю, мне стоит поверить вашим россказням, — хмыкнул ректор и направился к книжному шкафу, из которого достал картонную папку. — Если не врёте, прочтите вот это.

Достал листок бумаги с гербовой печатью и протянул мне.

Я пробежала глазами: ректору Фердинанду Лагмару разрешались занятия некромантией не чаще двух раз в неделю и только в стенах Башни Призраков. В основном требовалось восстановить воспоминания погибших от дурман-вещества под кодовым названием «эльфийский сон».

— Я мало что поняла, про дурман-вещество и вовсе понятия не имею. Но вы не ответили, чем я смогу вам помочь.

Ректор бережно забрал у меня бумагу, спрятал обратно в папку и улыбнулся, глядя в глаза. Даже симпатичным показался.

— Я вам верю, Юстианна. О работе потом. Скажите, как вы умерли в своём мире? Не от употребления дурман-трав?

Наркотиками я не баловалась, но умерла глупо.

— Горшок с цветком на голову упал, — ответила я, не моргнув и глазом. Сейчас он начнёт смеяться, но мой наниматель к смерти отнёсся со всем уважением.

Как и положено некроманту.

Наверное.

— Как любопытно. А я как раз в Академии преподаю Магию направленной силы.

И увидев, что шутку я не оценила, добавил:

— Ту самую, когда в целях защиты или нападения мы бросаем в противника предметы, не прикасаясь к ним. И ровно год назад мне пришлось применить её на одной Нечистоте. Она увернулась и направила горшок в Магический разлом. Будет забавно, если именно я вас убил.

Глава 3

Забавным я бы это не назвала!

— А мне было больно, между прочим! — улыбнулась я, чтобы не сказать гадость или колкость. Я сомневалась, что ректор говорит со мной серьёзно, но всё же если это так, было бы обидно.

Я вспомнила, как это случилось: иду летним прекрасным вечером, никого не трогаю, и тут какая-то истеричка в порыве семейной ссоры кидает горшок с цветком на улицу. Итальянская семья! И я попала под раздачу.

— Я догадываюсь. Но и в работе, которую я предлагаю, неприятного тоже хватает.

Вопросительно посмотрела на ректора, но промолчала. Дороги обратно в кабак, из которого я уже уволилась со скандалом сегодня утром, у меня нет.

— Сейчас мы проведём тест: призовём умершее животное из окрестностей, возьмём какое-нибудь мелкое и желательно живущее рядом с человеком.

— А животные тоже принимают «эльфийский сон»? В моём мире такие вещества стоят баснословных денег.

— В этом, поверьте, тоже. Но это же для пробы, мне надо посмотреть, как наши магические поля взаимодействуют, сможете ли вы вообще помогать мне с оживлением.

Ректор уже разговаривал будто сам с собой. Всё началось с помощи, уходом за воскрешёнными, а тут нате вам, уже помогать в оживлении.

Нет, я была не против, тем более выбора особого не было. Да и интереснее, чем сиделкой при полутрупах быть, но всё же хотелось бы знать, где заканчиваются мои обязанности. Про деньги я уже молчу.

Пока молчу, в объявлении говорилось, что жильё и питание прилагается. Тем более я удивлялась, почему отбоя от конкуренток нет.

В проклятие верят не все, ректор привлекателен до дрожи. Видимо, он крайне придирчив. Вон, лицо надменное, недовольное.

— У меня мысль возникла, если вы сама воскрешённая, да ещё выброшенная в другой мир, то сможете мне помогать. Я силы сэкономлю, административные дела, знаете ли, тоже требуют моего ежедневного вмешательства. Ну что, начнём?

— А что делать-то надобно?

Тут я, признаться, струсила, хотя не из боязливых. За полгода моего пребывания в новом мире на магию насмотрелась. Она здесь науку заменяла, поэтому я понимала главное: в иные поля не влезай — убьёт!

— Дайте руку. Не бойтесь, никто её не откусит, — Фердинанд снова открыто улыбнулся и протянул ладонь, в которую я не без опаски вложила свою.

Некстати вспомнились сплетни, будто бы ректор настолько замкнут, потому что не хочет раскрыть свой секрет. Убивает понравившихся девиц, чтобы потом воскресить и поставить армию нежити для военного министерства.

Маньяк, по-нашему говоря.

Рука ректора оказалась тёплой и грубоватой, что было мне приятно.

Я думала, он тяжелее пера в своей жизни ничего не держал. Приятно обманываться в людях.

Свободной рукой Фердинанд зажал в руках какой-то волшебный артефакт, который минутой ранее достал из металлической коробки.

Я успела посмотреть, что артефакт какой-то невзрачный, на вид криво скроенный бантик из поношенной атласной кремовой ленты. Хорошо, что не что-то жуткое, не кость какая-то, к примеру.

Нет, всё-таки я нервничаю.

— Готовы? Закройте глаза, пока не скажу открыть.

Нет, не готова я.

Я думала, ректор начнёт произносить заклинания призыва, но он принялся тихо свистеть. Мне бы хотелось открыть глаза, посмотреть вокруг, но раз сказали не делать этого, значит, опасно. Безрассудной я не была.

И вначале ничего не почувствовала.

Потом щёк коснулся лёгкий прохладный ветерок, принёсший запах костра. Рука ректора крепче сжала мою, мол, всё в порядке.

И вскоре послышался далёкий звук стрелки часов. В лаборатории я их не видела, но это не означало, что их не было.

За полгода я убедилась: есть магия, а есть то, что за неё выдают.

Звук приближался, ветерок стих, но запах пепла сделался сильнее, где-то справа потренькала птичка и тоже смолкла.

— Открывайте глаза, — тихо проговорил ректор. — Но резких движений не делайте.

Ага, инструктаж проводят до опытов, а не вовремя.

В комнате появился кто-то ещё. Я это явно почувствовала и с удовольствием бы и дальше стояла с закрытыми глазами. Не видишь тьмы, считай, её нет.

— Фыр-фыр! Рыбьи головешки мне в брюхо! — заверещал тонкий голосок, и я от неожиданности открыла глаза.

На металлическом столе стоял, выгнув спину дугой, самый настоящий помоечный кот.

Глава 4

Глава 4

— Здрасьте, рыбные головёшки, это что такое! Почему так холодно? Мяу!

Голосок у кота загрубел, будто ему в горло что-то попало. Он завертелся на одном месте, пытался хвост облезлый поймать, да не удержался на ногах и завалился набок.

— Это кто? — шёпотом спросила я ректора, выпустившего мою руку.

Но он заслонял меня от зверя, тщетно пытающегося встать. Ректор посмотрел так, будто снова засомневался: уж не правда ли то, что говорят про Юстианну. Немного того, слаба умом.

— С вашей помощью оживил.

— Я вам покажу, — вздохнул кот жалостливо, всё ещё не в силах совладать со своим телом. — Я вас исцарапаю.

Вышло так, будто он произнёс «не убивайте, пожалуйста», у меня даже сердце сжалось.

— Куда ты?! Сейчас выгоню взашей!

Ректор с силой дёрнул меня за руку. Я вдруг обнаружила, что хотела подойти к нежити, проигнорировав все правила безопасности. Кстати, заметила мимоходом, что шеф стал говорить мне «ты». Мне это очень понравилось.

Не выгонит, значит, а что испугался, так ему и надо. Сам тут встал столбом, шепчет что-то, ничего не делает.

— Здесь побудь.

Кивнула, заодно и посмотрю, как с нежитью воскрешённой обращаются.

— Холодно, мяу!

Кот дрожал как осиновый лист.

— Сейчас погоди, согреешься! — ректор провёл руками над бедолагой. Тела не касался, будто ощупывал ауру. Или что там невидимое у тела мёртвого есть!

— Попробуй встать!

— Вы что, двуногие головешки, слышите меня?!

Кот вскочил, пошатнулся, но на лапах удержался. Расфыркался, чихнул пару раз и посмотрел вокруг ошалелым взглядом. Это он от неожиданности, оглушённости, я вспомнила, как сама попала в этот мир. Было нечто подобное.

Юстианна тогда болела сильно, ну и померла, а я тут как тут, в её тело, значит, попала. А почему так вышло, до сих пор не поняла. Да и неважно теперь.

— Надо его искупать и расчесать, он вмиг в себя придёт, — я сделала два шага вперёд. — Мне тогда помогло.

— Вполне возможно, ты права.

Не успел никто ничего сказать, а кот и глазом моргнуть, как мой ректор схватил со стула чистую тряпку и накинул на тело бедолаги.

— Я сам!

Схватил его так, что кот сердито икнул, но повис безвольной тряпкой в его руках.

— Ставь сюда таз!

— Вот этот?

— А ты видишь другой? Быстро!

Железное круглое корытце я по приказу ректора, всё ещё державшего нежить, наполнила холодной водой из графина. Добавила в неё щелочную стружку, стоявшую в банке неподалёку.

— Он не замёрзнет ещё больше?

— Это холод изнутри идёт. Молодец, что подметила: воскрешённому нужно почувствовать связь с телом.

Что мне нравилось в этом некроманте, так то, что он, во-первых, нестрашный, а очень общительный, хотя слегка заносчивый.

Во-вторых, человек, увлечённый своим делом. И преподаватель, видимо, неплохой, подсказывает, подмечает, что делаю всё с прилежанием.

А я и рада помочь бедолаге-коту, который временно онемел не то от выпавшего счастья, не то от наглости людской.

Искупала я его на совесть. Отвращения к нежити совсем не было, лишь тупое сочувствие, которое выше слов. Это когда просто делаешь, что от тебя зависит, чтобы облегчить ношу страждущего. Не ради похвалы, от сердца, потому что это тебе надо больше, чем ему.

Я словно опять переживала момент воскрешения. Всё болит, ломит, тянет, а тела ватное, почти не чувствуешь его, потому что не тело болит, а душа.

Теперь я понимала, что чувствует растение, когда его пересаживают в другой горшок. И не потому, что ему тесно стало в старом, а потому что новый красивее и подходит под цвет обоев.

Кот, когда я его обсушила, сделался настоящим рыжим красавцем. Я расчесала котейку гребешком, который потребовала у ректора, а тот и не возражал. Наблюдал, записи пером быстро делал в журнале. Опыт наш, стало быть, удался.

— Надо ему рыбку свежую купить, чтобы вкус к жизни вернулся.

Юстианна тогда умерла последней, мать её скончалась от болезни за три недели до того. Поэтому вкусное я нашла не сразу, выползла к соседям. Они сжалились, думали, надо идти за священником, хоронить за счёт пожертвований, дурочка всё-таки, а таких бог любит, а тут я сама очухалась. Дали мне кружку тёплого, парного молока, краюху свежей булки.

Я как съела, голова кружиться перестала, и тело стало слушаться.

С котом сработает быстрее, это тело ему знакомо.

— Ах, ты ж моя умница! — замурлыкал он, утыкаясь холодным розовым носом мне в руки. — Ублажай котейку, счастье в дом получишь!

— Рыжие счастья приносят.

Ректор усмехнулся, вытер руки полотенцем и закрыл журнал. Я даже не поняла, смеётся он надо мной или взаправду рад, что кот вышел хоть и тощим, но справным. А откормить откормим.

— Так я принята на работу?

Фердинанд посерьёзнел и кивнул, рассеянно так меня оглядывал, что-то прикидывая в уме. Мне это не понравилось, перемены добро не сулят, мать Юстианны так говорила.

— Дам тебе два испытания, может, и пригодишься. Сегодня на ужине представлю тебя остальным. Платье приличное у тебя есть?

Что значит «приличное»?! Это вон не грязное, не рваное, а что посерело от стирки, так отбеливателя и стиральной машины в этом мире не придумали.

А магические средства или обычные прачечные стоили денег, что поломойке не заработать! От хорошего белья и платья я уже и отвыкла. Денег на пропитание и дом едва хватало.

Кстати, о монетах пора спросить.

— Это самое лучшее, — ответила я честно.

— Понятно, — поморщился шеф. — Давай к себе возвращайся, собирай вещи, а лучше возьми что-нибудь одно, самое важное, остальное оставь, здесь тебе выдадим. Я пришлю Тори тебе помочь.

— Кто ещё такая?

Чутьё подсказывало: не понравится она мне. А я ей в образе бывшей поломойки тем более. Здесь все чистенькие, гладенькие, родились с золотой ложкой во рту, им меня не понять, но ладить придётся.

— Моя секретарша. Тоже без магии, зато в остальном весьма полезна.