Пролог
Это не во благо!..
Вся жизнь моя еще с детства связана с ним. И до недавнего времени в душе цвела вера, что «это во благо». Наивная половозрелая дура! Проклятие это! Егор Гожевелый – мое личное антисемейное горе и проклятие! Но, вдохнем-выдохнем и изложим всё по порядку…
Я сказала: «вдохнем-выдохнем»!.. Молодец.
И во-первых, почему, вы думаете, я так ору? Нет, это не побочка от хронической глухоты. Это его, мужа моего, Егора Гожевелого, дурное воздействие! Он военный инженер в седьмом поколении. У него командный голос заложен в генах как рефлекс чихания. И наверняка предок его ночью втихую стратегически подпиливал лед для Александра Невского на Чудском озере. Вполне вероятно. Стойкие семейные традиции: командуя голосом, подпиливать все, что надежно стоит, и перекидывать мосты чрез гиблые перспективы. Это я про собственную нашу семейную жизнь… Хотя начинала мысль с совершенно иного.
Продолжаю… Знала я Егора с того самого дня, как провалилась в колодец. Ничего романтичного! В девять то, отягощенных тремя факультативами и одной секцией лет? К тому же колодец канализационный, хоть и недействующий изначально. Стратегически маскировался он в лопухах на заброшенной в 90-е стройке.
- Помогите!!!
- Что, не нашла?
Далёкая, склоненная вниз в створе фигура, перекрыла тогда весь солнечный свет и отчего-то совсем не внушила доверия. Вот! Вот когда надо было уже прислушаться к интуиции! Но, я лишь приветственно хлюпнула носом:
- Нет. Не нашла.
Взлохмаченный черноволосый мальчишка наверху, вдруг опешил:
- А что ты искала?
- А ты про что?
- Фигура речи, - протянул он сообразительно. – Просто пытался отвлечь тебя от страха.
- Вот фигуру и не нашла, - буркнула в ответ я.
- А-а… Тогда погодь малёхо. Я от сарая дяди Миши лестницу притащу, – и исчез на минут пять - семь. Вряд ли больше.
«Герой!» - все девчонки во дворе так и повторяли после моего спасения из колодца. Они в отличии от меня уже владели романтическим бредятизмом и даже знали в теории, что такое «целоваться по-французски в засос». Я же эту науку постигла лишь много лет спустя и с единственным мужчиной в своей жизни – Егором Гожевелым. Но вначале он изловчился, гад. И вновь меня спас!
И это у нас во-вторых! Дело было через десять лет после приснопамятного колодца. На месте заброшенной стройки уже давно красовался модный фитнес-центр. А я училась на втором курсе факультета дизайна одежды. И мечтала стать российской Вивьен Вествуд - рыжий и баклажан мои любимые сочетания в цвете. В Егоре же Гожевелом на тот момент не менее ярко сочетались беспардонный напор и азарт.
И как так случилось, что его выпускной курс в военно-инженерном училище был привлечен к вывозу с затопленного острова нечаянных пострадавших?..
Скорая весна. Бурное половодье. Городскую старую дамбу прорвало. А у меня курсовая по истории живописи и пленэр! Сомневаюсь, что я бы тогда с этого острова выплыла, гребя на фанерном мольберте. И с Егором мы остались на ночевку там совершенно одни.
Он жег в костре сырые ветки голых мартовских лип и травил свои инженерные байки, а я тихо рисовала его в блокноте, совершенно не кивая в ответ.
Рассвет дня следующего мы встретили под громогласно тарахтящий мотор спасательной лодки и сплоченно обнявшимися у костра. Мне было хорошо, я не спорю. И я тогда впервые подумала, что с этим человеком… нет! С этим мужчиной мне совершенно не страшно. Ни капельки. И у него глаза будто чайные. И привычка еще смешная: когда он прислушивается, то склоняет голову набок и хмурится. И от этого взгляд его чайный кажется слишком внимательным… Чрезвычайно внимательным.
Он именно так и слушал вопли моей мамы, когда вернул меня утром домой. А потом произошел следующий диалог:
- Как честный человек я обязан на вашей дочери жениться теперь, - торжественно оповестил он обоих моих родителей прямо в узкой прихожей, притягивая меня под свой бок.
Я стеснённо задергалась от полнейшей неожиданности момента:
- Так не было же ничего между нами? – голос оказался писклявым и крайне растерянным. – Правда-правда, мама и папа.
Егор наклонился, ясно глядя мне прямо в глаза (особенно в правый, который тоже, вдруг истерично задергался) и интимно, как полной дуре полголоса пояснил:
- Так именно поэтому я на тебе и женюсь, Аннушка, – а потом добавил гораздо громче, но все также не отрывая от меня своего чайного взгляда. – Если вы еще не поняли, я люблю вашу дочь. Дышать больше без нее не могу. Правда-правда.
Пристрелите меня! Я гораздо позднее, но все же вспомнила, как все эти годы оставалась без партнеров на танцах и как парни, проявляющие ко мне интерес, исчезали в тумане. Но, зато на горизонте из этого тумана появлялся Егор Гожевелый! В своей синей курсантской форме, высокий, широкоплечий и чрезвычайно важный всегда. А я все эти годы страдала по нему и верила, что мы друг от друга как параллельные миры далеки… Как параллельные миры мы…
Вдохнем-выдохнем!.. Молодец.
Сначала все шло замечательно. Каждое утро, просыпаясь в уютных и крепких объятьях мужа, я убеждалась, что он – центр всей жизни и основа основ. И что там еще? То, с чего я начинала?.. «Во благо». Точно! Во благо.
А через три месяца по распределению мужа мы оказались на другой половине страны. Здравствуй, новомодная дистанционка и телефонное общение с мамой. Река Дон – прекрасное место для налаживания переправ всем понтонно-мостовым ассортиментом. А что же осталось делать мне, жене военного инженера? Забросить под эти понтоны перспективу работы в лучшей модной мастерской нашего города.
Глава 1
Начало…
«И это было начало. И вначале было слово «Козёл»».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Сверчки пели немилосердно пронзительно. Пение их в каких-то сантиметрах от моих несчастных ушей сверлило мозг словно бормашина стоматолога в части Егора. Старенькая громоздкая бормашина. Вся в ржавых пятнах, как в рыжих цветах. «Ттттт-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Тттттттт-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Ты-ты-ты-ты!» И снова теми же нотами. Да так близко! О, уши мои. Я лежала на спине, раскинув руки на чем-то сыром и духмяно-пахучем, и боялась открыть глаза. Хотя бы чуть-чуть. Тело ныло, как после сотни бешеных отжиманий, конечности сотрясало мелким тремором, ладони нещадно горели. А потом кто-то вдруг с сиплым присвистом выдохнул мне прямо в лицо, забрызгав густыми слюнями. Фу-у! Не-ет!
Глаза распахнулись молниеносно! И тут же разглядели прямехонько над собой в тусклых сумерках нечто непонятное, лохматое и смахивающее на…
- Козел?
Не-ет. Козлы так не выглядят. Осознание этого прилетело сразу же после мгновенного моего подскока с земли. Да к черту отжимания и треморные трясучки! Кто запустил на этот луг это… стадо?!
Впереди всего стада флагманом застыл низкорослый…лая… лое. Да не пойми какого пола создание, однако смахивающее на рыжего с длинной шерстью и мясистым розовым носом быка. В высоту примерно по мою грудь, но с длинными и острыми рогами, на которых вполне поместятся в сушке по паре лифчиков и женских трусов. Да какие-то мысли дурацкие! А животные странные! Около десятка остальных в безопасном отдалении, не жуя и вовсе не шевелясь, также настороженно пялились на меня. И кажется, сорвись я бежать, они тоже рванут, но в совершенно противоположную сторону. К горам. Горам?! Каким еще горам на нашей Западно-Сибирской равнине?
В следующий момент я попыталась оглядеться по сторонам. Сделала это трусливо, держа в поле зрения рыжих «коровьих хоббитов» и их слюнявого главаря… Мамочка дорогая! Где? Автобус, пассажиры, дорога, бледный город на горизонте, овраг в конце концов? Где все это?!.. Где я? Вместо перечисленного вокруг трещал сверчками и благоухал тонким мёдом первозданный луг, волнами холмов убегающий вдаль. Я стояла на плоской вершине одного из таких. У его далекого подножья внизу мирно текла широкая и мрачно-серая в сумеречном антураже река. За рекой, на другом берегу… Кстати, берега не было. Вместо него омывались водой эти самые, неизвестно как оказавшиеся тут со всем остальным сумасшествием, горы.
Я непроизвольно заскулила, скользя отчаянным взглядом все дальше, выхватывая им немыслимые картины: дальние полосы из лесов, дорогу или широкую тропку, режущую собой пестроту сочных трав. И что-то еще, мелькнувшее так стремительно на другой стороне горизонта, что для мозга понадобилось время на обработку. Но, его мне не дали: этот быко-козел, вдруг тряхнул головой и задрав ее к малиновому закатному небу, выпятил губы:
- Ам-му-у-у-у!!!
- Ам-му – ам-му – ам-му-у! – угрожающим эхом понеслось с холма вниз к далекой реке.
- Мамочки! – и я тоже не стала ждать неизвестно чего. В развороте подпрыгнув, лихо стартанула с места.
Ветра в ушах не было, пару мошек поймала раззявленным ртом. Летела так, что моментами будто взмывала, отрываясь от трав, потом касалась земли ногой, отталкивалась и снова взмывала. Ничего удивительного – я неслась вниз с холма. Назад сознательно не глядела. Хотя по пути просвистела мимо дурная мысль: если это стадо увяжется вслед, и кто-то из них споткнется, то, кувыркаясь с прискоками, снесет меня как кеглю в боулинге. Мамочки! Как, мать вашу, кеглю! Да, мысль дурная. А ума не обещано от меня. Я невозможное не обещаю! Ю-ю-ю-ю!
Внизу мне гостеприимно обрадовался колючий чертополох. Он крепко цеплялся за длинный подол… новая мысль отрикошетила именно про этот подол (я в джинсах была!), но мимо… всё пока мимо. После я ворвалась в заросли не то акации, не то сухого ракитника и замедлив скорость метров через двадцать вывалилась на самый берег затянутой в ряску реки. Вот! Именно эта картина и мелькнула на самом краю моего сознания тогда, на вершине холма! Странная. Да что же «странная»? Невероятная! И я пораженным сусликом оцепенела, шумно дыша.
Высокие стены из камня или грубого кирпича опоясывали открывшуюся панораму и смыкались над массивными обветренными воротами. В воротах с моей точки отлично просматривалась обитая металлическими пластинами узкая дверь. Кстати, сейчас отнюдь не закрытая. А от самой двери, точнее от самых ворот через реку светлел выбеленными досками мост. При более длительном изучении (с прищуром) стало ясно, что не река это, а канал. Водоем. Вонючий заиленный ров. Мамочки мои! Откуда на наших рабоче-крестьянских просторах такое?!
Мысли заметались, вытесняя и лягая друг друга. Нет! Отдельно я еще какие-то составляющие представить могла. Горы, например… хотя крутые холмы с раздольной рекой представлялись куда нагляднее. Но, в купе с отсутствием цели моего автобусного пути и наличием этих, реально существующих стен… Однако добил меня удар прямо под дых: у меня нет груди. Нет, она как бы… есть. Но, при нынешнем судорожном дыхании не вздымается привычно задорно и не радует глаз. А только видится где-то там и слегка… Черт! А волосы? После хлопка по макушке (уж не знаю зачем!) я получила в пальцы такой ощутимый разряд, что зашипела в ответ. Разряд был с треском и мелкими вспышками-молниями, осветившими сумерки!
Вопрос «где я?» вылетел из головы, как звезда, потерявшая главную роль. Вот «кто я?» Это интересней гораздо. Но, и его важность мгновенно пропала – до меня донесся слаженный хруст варварски ломаемых зарослей и громогласное «Ам-му-у-у-у!!!». Они настигли меня! Эти рыжие рогатые хоббиты! И я, подхватив подол, вновь понеслась. На этот раз прямо к белеющему в тумане над водою мосту. Но, бежала недолго. Приоткрытая дверь в воротах толчку легко поддалась. И в сумраке сырого воротного створа меня уже ждали. Б-бу-м-м! Я еще успела подумать: «За что? И почему же сразу по лбу?». А потом вновь темнота и тишина. Но, вы уже поняли - все опять ненадолго!
Глава 2
Чудесное купание…
«Вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» меня
почему-то больше не беспокоит».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Я лежала на жарком сочинском пляже… Тело неприхотливо млело на твердых рейках арендованного лежака. Ладони рук, смирно вытянутых по бокам, ощущали под собою влажное широкое полотенце. Где-то в ногах накатами волн шипело штильное море. Отдаленные детские визги и монотонные разговоры соседей по пляжу то терялись в морском шёпоте, то вновь становились громче и отчетливее:
- … нет, тринадцатого мы уже улетаем… И Диме это место понравилось…
- Спасибо. Крем есть у меня.
Егор что-то закупался сегодня. Еще полчаса назад мы вместе ныряли и хохотали, доплыв до самых буйков. Моя слабость – раскинув руки на тросах между буйками, и щурясь от солнца, оглядывать дальний берег. Горы в легкой расплывчатой дымке. Бледно-зеленые из-за нее же леса. И еще мелкие смешные домишки. Но, разве с Егором такая «нирвана» возможна? Я облизнула припухшие еще после прошедшей ночи губы и тело в новых воспоминаниях обдало пламенем от щек и до ступней ног… Уф-ф. До самых ступней.
- Аннушка, просыпайся. Ты сгоришь… Считаю до пяти, а потом сгребаю тебя и сам несу в море… Раз…
Я непроизвольно дергаю пальцами левой руки. Кто-то в этот момент тоненько ойкает и это «Ой!» эхом разносится в гулком пространстве. Но я ведь на пляже?
- Бабушка, мне кажется, она возвращается. Бабушка?
- Ну что, готовься. Власицы свое дело исполнить успели. Самое время. Покрывало где?
Я сейчас где?! Распахиваю глаза и первое, что вижу перед собой – нависающий каменный свод, подсвеченный дрожащими источниками освещения и… и всё! Теперь у меня дернулась и нога. Обе ноги! И я сама громко ойкнув, ушла, вдруг под воду. Под руками и задом вмиг оказалось неглубокое, но скользкое неровное дно. Я с размаху шлепнулась на него, почувствовав, как в разные стороны ускользают обвивавшие меня ветки подводных растений. И от этого пулей через миг сама вылетела наружу. Что я при этом орала, было совсем не «Ой!». Отнюдь!
Совершенно голая, вмиг покрывшаяся мурашками и ошалелая я стояла на холодном каменном полу и смотрела, как две незнакомые особы точно так же таращатся на меня. Одна – поджарая и пожилая, наряженная как подружка мисс Марпл и с точно таким же аристократическим видом. Вторая – молоденькая, курносая с темными кудрями в хвосте и глазами испуганного воробья… Внучка и бабушка. Внучка, кстати в переднике с рюшами поверх длинного приталенного платья. Что за место?
- Чьто! – вышел истеричный фальцет. – Где я? Кто вы? Что здесь за место?
Вроде всё. Однако и эти несложные предложения вогнали парочку в эстетический шок:
- До-онья Тимьяна, - пропела приспешница Марпл. И осторожно скривила узкие губы в сторону внучки. – Келя, быстро сюда покрывало. Донья Тимьяна, вы простудитесь. Давайте, я вас…
- Дотоплю? – уточнила, вдруг я. Нет, а что?
И я вспомнила всё. Рыжего козло-быка на холме, просторы с лугами, стены, ворота, удар… Масонская живопись… Меня качнуло к дамам, как к самым любимым и от накрывшего потрясения повело.
Пожилая тут же требовательно, но малоразборчиво что-то выкрикнула. Однако, и я больше не намертер… рер… не на-ме-ревалась терять над этой чокнутой реальностью контроль. И старалась. Ох, как старалась, пока меня, обернув серым покрывалом и обув в вязанные сапожки потащили под локти по лестнице вверх. Затем старалась во время нашего шествия по пустым, обитым куцыми тканями коридорам. Когда мы свернули в огромную спальню с «саркофагом – балдахином» по центру. И даже когда, оттянув в сторону занавесь, меня пытались в него насильно впихнуть:
- Донья Тимьяна, вам необходимо отдохну-уть, - подружке ушлой мисс Марпл это действо давалось непросто – я ухватилась руками за одну из деревянных опор. – Донья Тимьяна?
- Идите вы к черту!
- Ух! – разрумянившаяся Келя не то оценила мой пылкий посыл, не то им воспользовалась, вероломно толкнув меня в мягкое саркофажье нутро. Только тапки по дороге слетели.
Я же, проглотив с кончика языка свой новый посыл, с лёта въехала в гору из разномастных подушек. Подпрыгнула в ней. И только тогда разглядела, что место это довольно сносно подсвечено прикрепленным к стене ночником.
- Донья Тимьяна?.. Донья Тимьяна?
- Здесь такие не живут, - пробурчала, занятая разглядыванием убежища. Оно оказалось большим и серо-розово-полосатым. И точно принадлежало женщине. Из-под одной из подушек торчал обшарпанный угол толстенной книги. Я потянулась к нему…
- Я вам сейчас чаю успокоительного принесу.
- Угу.
Застрелиться, не встать… «Сухие молнии. Характеристики. И способы их поймать. Э. Пандюэль»… Где я? Кто я? Надолго я здесь?.. И ведь в обморок не упасть – чревато. А главное, вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» меня почему-то больше не беспокоит.
Визуализация главных персонажей "Хроник"
Глава 3
Замок и замочадцы…
«Мое настоящее имя вам обоим… интересно?».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Что остается делать человеку, попавшему в чокнутые обстоятельства?.. Сломать их, а потом выстроить новые по традиции семьи Гожевелых? Изучить и замерить по моему личному «кодексу начинающего модельера»? Или же соответствовать? Я выбрала вариант номер три. Не затратно, да и мало рискованно (по сравнению с двумя предыдущими).
Однако жизнь распорядилась сама. Как это произошло? С появлением за плотной занавесью нового действующего лица. И сначала я оценила лишь его голос.
Голос был мужским, мягко певучим, но каким-то бесстрастным что ли. Подобным голосом разговаривают уставшие от жизни врачи и преподаватели ВУЗов. Поэтому возраст его обладателя я вычислить затруднилась. Лишь покрывало на себе нервно поддернула к самому подбородку. Потом поморщилась от влажного холода его и, отбросив, заменила серо-розово-полосатым одеялом.
- Как у нас успехи? Донья эм-м, Тимьяна в здравии ли? – тем временем раскручивался диалог неизвестно кого, да тоже с кем неизвестно за всколыхнувшейся завесой.
- В полном, - подтвердила подруга мисс Марпл, отчетливо сдерживая удивление данным фактом.
- Точно не дотопили, - едва вслух не хмыкнула я, но вновь прислушалась.
Мужчина также смолк на несколько секунд, после размеренно выдал:
- Келя, а не могла бы ты, эм-м-м.
- Келя, выйди за успокоительным чаем для доньи! – оборвала интеллигентское «мычание» бабушка девицы.
Та с досадой фыркнула, но вскоре и правда скрипнула дверь, а после она же закрылась. И в комнате повисла давящая нервической напряженностью тишина… Прямо на уши давящая… Но, тишина вскоре иссякла:
- Донья… Тимьяна? – вкрадчиво продолжил незнакомец.
Я как городской голубь вытянула к занавеси длинную шею… Но, тяни, не тяни, я ж не голубь – в окно не смотаюсь, скинув на долгую память куцее перышко.
- Я вас слушаю, - и впервые осознанно расслышала собственный низковатый и непривычно томный какой-то голос. – Слушаю вас… - а что-то в нём есть. Вот если бы я таким голосом, а не собственным, задорно-бойцовым, сдавала госэкзамен нашему декану, то получила бы высший балл. – Я. Вас. Слушаю… Слу…
- Тогда позвольте представиться, донья. Меня зовут Оливер Нури. Почтенная госпожа рядом со мной – управительница здешнего замка, Фия Исе.
И что-то неправильное, нелогичное бухнуло, вдруг по моей голове в этой скучно обязательной информации… «Обязательной»! Вот! Обязательной она являлась лишь в единственном случае – при знакомстве.
Я закашлялась взахлеб и вцепилась руками в опору. Мир этот никак не спешил становиться менее чокнутым! Но, из «промолчать» и «начать соответствовать» выбор уже сделан:
- Мое настоящее имя вам обоим… интересно?
Снова несколько секунд тяжкой давящей тишины, а потом:
- Мы не враги вам, донья. И хотя по благожелательному и разумному моему совету вам отныне необходимо зваться исключительно «доньей Тимьяной Дюран», несмотря на это… нам с Фией интересны ваши истоки.
- Анна Николаевна Гожевелая, - проговорила, давя подступившие к горлу неуместные всхлипы. – В девичестве «Гончакова». Возраст - двадцать два года. И я очень хочу знать: смогу ли вернуться… домой.
На этот раз паузы никакой не последовало. Лишь что-то звонко брякнуло будто упало с той стороны полотна.
- Я отвечу вам, - и голос мужской был полон решимости… или же обреченности. Да и черт с ним, с выражением! – Донья Анна, вы к нам попали не первой, в наш, не совсем уж плохой, но довольно замкнутый мир. Как только мы с Фией поняли, что имеем дело с переселенкой в тело умершей доньи Тимьяны, тут же решили вам всячески помогать. И Фия бросилась вас лечить, а я в замковую библиотеку… Вы меня слушаете?
А что еще остается?
- Конечно.
- Эм-м-м… Дело в том, донья, что я – ученый, - а вот после этого утверждения мне захотелось отдернуть занавесь и ринуться поглазеть. Но, вовремя опомнилась. – Я живу здесь, в усадьбе «Буйные луга», в этом замке, уже пять лет. Отец доньи Тимьяны, достопочтенный барон Дюран меня пригласил из соседней Грромарии. Барон был не только отважным королевским вольником, защищающим границы с моей бывшей родиной, но и упорным исследователем. Я всячески помогал ему все эти годы. Я и его единственная и любимая дочь, Тимьяна. Но, к несчастью, недавняя Пустошная война с Грромарией унесла жизнь хозяина «Буйных лугов». Он выполнил свой долг защитника и пал в схватке с грромарийскими диверсантами. А его дочь продолжила, как могла отцовские эксперименты… Именно во время последнего, проходящего рядом с замком на ближнем холме, она и умерла. Я тому был свидетелем. Донья, собственноручно втыкая молниеотвод в землю, не успела убрать с него руки. И молния… - мужчина, вдруг замолчал. И я расслышала женский глубокий вздох - про присутствующую госпожу Фию я совсем позабыла. – Я… когда понял, - продолжил ученый муж. – тут же побежал назад, чтоб прикатить телегу и забрать вас. Простите! Забрать тело доньи Тимьяны с холма. Но, то, что мы увидели, услышали…
- Святая Ирджения, – выдохнула с чувством госпожа управительница.
Я непроизвольно вскинула руку ко лбу.
- Простите! – в этот момент завопил ученый. – Когда после моего рассказа мы увидели вас, вбегающую во двор, а следом треск кустов с той стороны рва, подумали, что на замок снова напали враги.
- Какие еще враги? – оторвала я пальцы от лба.
За занавесью через секунду послышалось слаженное, нервно дребезжащее:
- Метаморфы…
Глава 4
Вводная…
«Они за мной пришли. И не уходят. Значит, мои!».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Когда-то на холмистых просторах северного Адраната лишь гуляли ветра, а по густым высоким травам сновали красные куропатки. Места здешние слыли дикими и предсказуемо гибельными для людей. Природный феномен молниевых дождей феерично сочетался с близким соседством королевства метаморфов, алчной Грромарии. Его от Адраната отделяла горная цепь Про́клятых мертвецов, да еще полноводная Эйя, бегущая вдоль линии хребтов на восток.
Ситуация подобная продолжалась три сотни лет, пока король Диворг не поступил своим указом весьма дальновидно. Так на северных диких лугах Адраната появилась новая аристократия – «королевские вольники». Люди смелые, свободолюбивые и от этого немножечко злые. Они, выстроив родовые замковые бастионы стали надежной защитой границ. В обмен же вольники навеки получили от власти здешние земли и налоговое освобождение. Удачная сделка с судьбой, если… нет войн…
Да, Оливер Нури умел рассказывать. Я заслушалась. Мир, полный магии, изобильное тайнами и достопримечательностями государство. Но, вопрос мой главный так и висел под занавесью балдахина:
- Вы не сказали: смогу ли я вернуться домой?
- Нет.
- Нет, - эхом повторила и сильнее замкнулась в одеяле. – Но, почему?
- Подобная цепочка планет выстраивается лишь раз в сотню лет. Она зовется в нашем мире «Ворота». Я нашел в здешней библиотеке пару источников. Вы – переселенка. Вы получили еще один шанс после смерти в собственном мире. «Ворота» открылись всего на четверть часа, а потом Кучдир сдвинул свой угол и всё. Я мало смыслю в астрономии. Но, зато выяснил точно: как переселенка в тело здешней жительницы вы получили некоторые ее знания и даже навыки… Анна?
- Николаевна… - слезы катились по щекам так красиво и тихо. Вот никогда раньше не умела… так аристократически плакать. Все как-то реветь получалось с красным носом и глазами опухшими. – Я поняла… И что же мне теперь делать, уважаемый Оливер?
- Жить, - усмехнулся мужчина. – Я помогу вам… Видите ли, Анна, у меня на то есть свои причины. Мне не вернуться в Грромарию. Я во время осады этого замка…
- Мы вместе это сделали, - подала, вдруг голос Фия.
Мужчина шумно выдохнул в ответ:
- Я! Фия, я убил двух воинов-грромарийцев. И теперь у меня на запястье грромарийский магзнак убийцы. Но, я и так не хочу туда возвращаться. Мы с доном Дюраном столько исследований еще не закончили. И если вы, Анна, позволите их продолжить, а еще поможете мне получить, наконец, обещанное доном Дюраном адранатское подданство… буду счастлив. Теперь вы понимаете, почему я вам помогаю?
- Поняла, - кивнула я неизвестно зачем. – А каково положение подобных мне переселенцев в вашем мире?
- Эм-м-м… - промычал ученый муж.
- Лучше не признаваться! – смело выпалила вместо него управительница.
- Объясните, - и я даже эстетично пускать слезы забыла.
На той стороне занавеси взяли недолгую паузу:
- Донья?
- Да, госпожа? – так и знала, что ответит мне именно Фия.
- Сейчас в наших краях неспокойные времена. Только прошла война. Люди еще напуганы ею и… чревато бдительны. И им очень легко перепутать метаморфа, принявшего чужую личину, с переселенкой в тело умершей адранатки. Вас могут закидать камнями или, если повезет, сдать властям. А там – одна неизвестность.
Вроде, все логично. Только непонятно еще кое-что:
- А как же вы поняли, что я – не метаморф? Ведь огрели меня от всей души как метаморфа, - и, кстати, кто же конкретно? Я не злопамятна, только хотелось бы запомнить, сторониться, подкараулить.
- Эм-м-м… Гронольный камень, - выдавил словно великую тайну из себя, ученый. - Испытанное средство. Камень особо востребован именно в войны и после них. Мы вас им проверили. И если б вы были метаморфом, то личина бы ваша спала под воздействием энергосилы этого камня.
- Да что вы говорите? – искренне поразилась я.
Поразилась на самом деле, однако на той стороне как-то странно заегозили:
- А, позвольте, я вам еще расскажу про нашу здешнюю жизнь? Вы же теперь ее хозяйка.
- А-а, позволяю, господин Оливер.
И он продолжил. Да так вдохновенно, что я снова заслушалась…
Усадьба «Буйные луга» баронского рода Дюранов имела выгодное преимущество. Она попадала в зону неблагонадежных земель. Но, за минувшие пятьсот тридцать лет замок Дюранов страдал только дважды. И в первый раз частично из-за землетрясения. А вот второй, да – не повезло. Именно земли Дюранов, раскинувшиеся по лугам и холмам между Эйей и рекой Вертичуй приняли на себя весь диверсионный выход спецполка армии грромарийцев.
На тот момент Пустошная война уже подходила к концу. И со стороны противника данный маневр был последним отчаянным актом, направленным на большой город Федил. Барон Дюран самолично взорвал горный тоннель, ведущий со стороны Грромарии. Его гарнизон вместе с местным населением пять дней держали замковую оборону, пока не подоспели соседи. Но, донья Тимьяна Дюран, дочь барона Дюрана по прозвищу Вепрь, недолго пробыла гордой наследницей и героической сиротой.
- Бабушка!
Пожалуй, от этого вопля подскочили все, находящиеся в данной комнате по обе стороны занавеси. Но, уже через мгновение «бабушка» прошипела как фурия:
- Госпожа управительница. Келя, называй меня «госпожой управительницей» или «госпожой Фией», сколько раз тебе повторять? Ты в приличном месте служишь.
- Ба… г-го… - запнулась та.
- Го-о-о… - протянула, подсказывая управительница.
- Госпожа Фия!.. Да смешно как-то получается, - от келиного недоуменного бубнения я сама расплылась в улыбке. Но, девушка внезапно очнулась. – Ладно! Госпожа управительница, с той стороны ворот стадо фриев. Они не уходят. Заняли весь мост. И Гил со стены рассмотрел, одна коровка там у них рожает. Так мычит, так мычит, бедная! В общем, я тоже была на стене.
Глава 5
Всё моё…
«Здравствуйте, бык-вожак».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Седого и худощавого Оливера Нури в синем сюртуке и мятых штанах (именно в штанах, а не брюках!) я разглядела у самых ворот… дурные воспоминания витают над этим местом, но я узнаю, кто меня приложил. Не из зловредности, а так… А как? Из зловредности, естественно! Сейчас же не до таких мелочей.
Да я даже себя в зеркале, пока одевалась, разглядела лишь вскользь: классический «прямоугольник». Что тут по типу фигуры добавишь? Блондинистая кареглазая худоба! Плюсов лишь два: лицо (достаточно миловидное, с чертами крупными, не смотря на полное отсутствие щек) и приличная длина стройных ног. Но, второй плюс целомудренно скрывается модой, что по стилю и содержанию близка к нашей Европе на стыке девятнадцатого-двадцатого веков. Всё! Меня ждут мои хоббиты! И я рванула к ним с крыльца через огромный ветреный двор.
Бежать пришлось недалеко. Почти сразу от крытого крыльца через дорожку из старой брусчатки начиналась великая круглая клумба с сорняками в цвету. Я воспитанно взяла от ее щербатого бордюра правее. Но, видимо, маловато (я про свое воспитание), так как, уже летя по брусчатке вдоль седых пышных ёлок, разглядела взгляд Фии. Взгляд этот был искренне потрясенным… А что? Ну, я… слегка притормозила в пути. Слегка и тут же выпустив из пальцев подол! Кстати, а остальные обитатели замка, кроме Оливера и Фии, в курсе местных сногсшибательных перемен? И сколько этих обитателей здесь?.. Вопросы, отложенные на потом.
Вместе с управительницей и ученым у замкнутой на внутренний засов двери торчал поджарый светловолосый парень в робе и растоптанных сапогах. Наверняка местный житель… Бил?.. Уилл?
- Гил!
Точно ведь, Гил!
Келя, пыхтящая следом за мной, выпрыгнула вперед. Вот! Вот, над чьим воспитанием «госпоже бабушке» следует и далее «потрясаться»:
- Открывай дверь! Хозяйка хочет увидеть фриев. И ту коровку.
- Это опасно, - нервно дернул парень плечом.
- Гил, открывай!
Масонская живопись! А мне нравится мой низкий уверенный голос! Пожалуй, за этот голос я прощу донье Тимьяне отсутствие у нее круглых бедер, да (рожать ведь уже не планирую).
Гил вздохнул на манер сдержанного паровоза, и, грохнув толстым засовом, дверь распахнул. А дальше в каменном, уже не сумрачном створе точно получилась бы давка - меня пытались слаженно опередить. Ну и опередили в итоге.
Не ожидала я такой прыти от господина ученого. Однако тот, как только нырнул за дверь на светлый мост, тут же в сторонке застыл. Я, оттеснив Фию, Келю и Гила, бойко протиснулась следом… Ну надо же! До меня только сейчас дошло осознание, что на улице раннее утро. Солнечное уже. С летающими низко ласточками и стрекозами, ветерком, шумящим в кустах с той стороны моста и стойким тинным амбре.
- Ам-му-у-у-у!
- Кх-хм. Здравствуйте, бык-вожак.
Наша сцена торжественной встречи получилась логически ненормальной. Я ведь сначала неслась от него во всю прыть, а теперь… снова здороваться что ли? Взглядом, стыдливо отведенным от стоящего напротив быка, я, вдруг разглядела миниатюрную, лежащую у моста в высокой траве коровку. Всю такую рыжую, лишь пятнышко темнело на ее крутом лбу, и несчастную. Рядом с ней не было никого из стада. Все слаженно толпились в сторонке… картина знакомая. Не пользуюсь я доверием у этих скотин.
- Му-у-у-у! – ожесточенно в это время промычала роженица.
Мне кажется, мы вздрогнули и отмерли все, но рот открыла лишь я:
- Позволь нам помочь ей? – обратилась со всей серьезностью и дурью к быку. Тот, не отводя от меня черного взгляда, вскинул круглые ушы. – Позволь? Пожалуйста. Вдруг, без помощи твоя подруга не справится?
- Донья Тимьяна? – бык переступил копытами, фыркнув. Фия даже паузы за моей спиной не взяла. – Я отправила внука в деревню за бывшей здешней скотницей, Мальей. Деревня недалеко. Давайте ее подождем? Спешить не будем. Это же фрии. Они норовистые и… неместные.
- Что значит «неместные»? – следя за быком, который в этот момент еще бдительнее следил за всеми нами, бросила я.
- Грромарийские, - прошипела буквально мне в ухо Фия. И это странно, ведь рост у доньи Тимьяны нечета маленькой подружке мисс Марпл. С подскока она там, что ли?
- М-м? А поточнее? – надо же быть подкованным… Интересно, а быков не подковывают?.. О чем я думаю?! Тоже мне, скотовод!
- Война. Все возможно, - быстро ответила Фия. – Эта порода выращивалась до сих пор на пастбищах с той стороны гор. А как они сюда попали?.. Кто его знает? Может, по тропам высоким.
- Так значит… - осенило меня, однако, требовалось подтверждение. – Оливер?
- Я здесь, - откликнулись с другой стороны.
- Вы в законах разбираетесь? Если стадо перешло госграницу и само прибилось к определенному дому, то есть замку…
- Усадьбе, - подсказала Фия.
- Усадьбе, - кивнула я. – То, они чьи?
- Трофейные, - задумчиво выговорил ученый. – Только бирочки надо вынуть из ушей у них на всякий случай.
- Отлично!
- Ам-му-у-у-у!
- «Му» да «му»! Ты нам помогать своей роженице разрешаешь?
Бык с потрясением явным (прямо как Фия еще недавно), от меня в сторонку на мосту отступил.
Глава 6
Гоша…
«Нет. Гошей. Пусть будет Гошей».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Пять лет тому назад каменная усадьба «Буйные луга» с двумя своими арендаторскими деревнями, слыла надежным местом, несмотря на эти чертовы молнии. Люди со временем научились, не что бы их обходить, научились относительно успешно беречься и ограждаться.
Но, потом случилась беда – сгорел замковый скотный двор, амбары и частично конюшня. Чудом успели отстоять с торца главное жилое строение. Дело было в самом начале осени. Как раз накануне сборов баронских податей и больших ярмарок, после которых пополняются на следующий налоговый сезон замковые закрома. Так что здесь частично свезло. Однако, не со скотным двором. Его в конце концов вновь отстроили. Но, поголовье значительно сократилось. Почему? Барон Дюран увлекся наукой. Момент этот совпал с «выпиской» из Грромарии профессора естественных наук, Оливера Нури, обустройством дорогущей замковой лаборатории и началом совместных исследований двух этих непоседливых мужей. Результатом через полгода стал первый в здешнем мире молниеотвод для зданий… Такие металлические стержни теперь, если внимательно с прищуром приглядеться, повсюду. Польза их несомненна (по своему миру знаю)… Только выгоды никакой! Никто не задумался о патенте… Правда, слово это адранатскому языку незнакомо. Но, век то какой здесь? Цивилизация ощущается во всем: водопровод, газовые светильники, чугунные батареи по замку! Значит, должен быть и патент! Или его синоним!
О, я, вспомнив рассказы ученого, очень сильно и в совершенно иную сторону отвлеклась от скотного двора. Как мы принимали роды у рыжей коровки – отдельная повествовательная история.
Я до сей поры ничего подобного не видела и не знала в жизни. Госпожа управительница, по ходу дела выяснилось, владела теорией. По данной причине словам ее: «Этот пузырь, который у нее оттуда, надо порвать, чтоб теленок не задохнулся», я поверила сразу… Да и рвать пузырь на телячьей головке тоже пришлось самой. Сразу же после этого в ход пошел длинный фартук, сдернутый со скачущей рядом Кели. Я им скоренько, но с усердием вытерла нос и рот теленка (пастью назвать такое крохотное и нежное сама себе не разрешу). К общей нашей радости он с тихим смачным фырканьем задышал.
Но, это было еще не всё! В смысле, не весь теленок выпал. Мы и уговаривали его мамашу и давили (не морально, буквально по бокам)… Незнакомый и сильно запыхавшийся женский голос я расслышала перед тем, как показались задние копытца новорожденного.
- О-о, как тут у вас хорошо!
- Малья! – Фия так заполошно выкрикнула это имя, будто бы та ей голову отдавила.
Я же не отвлекалась нисколечко. Роженица тужится и орет, озираясь на нас. Главный бык бдительно стоит у рва в стороне. Остальные… остальные, включая мужчин, не знаю где. Их не слышно давно. А солнце, кстати, припекает.
- Малья! – тем временем повторила управительница. – Наконец-то! Давай, принимай на себя это дело. Донье Тимьяне подобное не по положению.
Ага. Коровки мои. И, значит, только мне «подобное» разрешено. Однако далее произошло то, после чего мне вывод свой пришлось сильно пересмотреть. Малья, оказавшаяся круглолицей пышкой лет пятидесяти с прицельно внимательным взглядом, вместо того, чтоб заменить меня, протянула свою ладонь быку. И он ее, сделав несколько шагов навстречу, настороженно, но обнюхал. С придыханьем так! Я даже вспомнила свое лежанье в траве. А затем удовлетворенная селянка развернулась ко мне и, вдруг застыла, разглядывая что-то над моей лохматой макушкой…
- Да. Давно я здесь не была, - сказано было тихо, но я расслышала.
А потом еще и разглядела странное голубое сияние в ее темно-серых глазах. Будто бы там зажглись и погасли крохотные огоньки. А далее селянка неожиданно улыбнулась:
- Донья Тимьяна, а позвольте мне? Бычок хорошо пошел, но надо…
- Додавить? – само как-то вылетело с языка. Наверное, потому что я до сих пор приглядывалась к ее странным глазам.
- Не-е, - протянула Малья, как ни в чем не бывало. – Давить не надо. Давай ка милая, сама-сама!
И дальше время как-то стремительно понеслось. Как только меня оттеснили в сторону и Келя, поливая водой из кувшина, помогла вымыть руки, я узнала, что мужчины уже готовят загон для стада. А нескладного подростка, внука Фии, у которого я рассмотрела лишь мелькающие в отдалении пятки, отправили снова в деревню. Теперь за вторым бывшим скотником и что-то из кормов заказать… жнух… или жмых… Да, я тот еще «прославленный скотовод». И что-то грустно так стало мне, вдруг. Стою тут одна. И в этом мире никому не нужна…
- А вот она, моя лохматенькая красота! Мамочка то у тебя какая молодец! Лежи-лежи, мамочка. Тебе еще очищаться. Ну, надо же, цельное стадо фриев. Наши болтали, что видели их у Скакучего ручья. Но, охотников подойти поближе нет! Это ж фрии! Они ж как собаки верные, но злые. И сами выбирают к кому податься. Ну надо же! Вот теперь хорошо будет опять в «Лугах». Это ж какое молоко! Оно ж сметана почти… Донья Тимьяна?.. Донья Тимьяна?!
- Что? – кто б привык так быстро к этому растительному имени?
Малья прищурилась, глядя на меня под солнцем снизу вверх. Я засмотрелась на теленка. Крохотного, лохматого и рыжего, суетливо дергающегося рядом с ней.
- Я его к матери сейчас под язык подложу, - кивнула женщина. – Пусть вылизывает. А как назовете то? Вы ж роды принимали. Значит, по традиции назвать должны.
- Как назову? – вскинула я мокрые глаза к далеким облачным небесам. – Не знаю. Рыжиком?.. Нет. Гошей. Пусть будет Гошей.
- Го-оша, - со значением протянула Малья. – Ну вот и… хорошо.
Глава 7
Вот она я…
«Извините. Задумалась».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Наверное, я выспалась еще в подземелье в странной растительной ванне (тоже надо бы выяснить!). Наверное. Спать за обеденным столом в парадной столовой не хотелось совсем. Перед глазами кадрами мелькали картины минувшего дня. Причем совершенно здешние, уже из этого мира. А автобус тесный, душный, несущийся по скользкой дороге… Я даже при характеристиках «тесный» и «душный», относящихся к разбившемуся автобусу, скудно их в памяти воссоздаю. Но, про то, что, лежать в сумерках на холме было сыро, травы пахли терпко-медово, а ладони мои нещадно горели, помню великолепно… И с этими коровьими хоббитами так круто связалась… ненормально. Ненормально тут всё… Ярко как-то и не… нор…рмаль…
- Донья Тимьяна?!
- Ч-что?
Ух ты! До тарелки супа с половинкой сваренного вкрутую яйца, поплавком замершего в бульоне, какие-то сантиметры и остались. Пять. Яйцо меня уже ждало. Готовилось к встрече.
Компания за обеденным столом, Оливер и Фия, отложив собственные трапезы, теперь уставились на меня. Не скажу, что с назидательным осуждением…с грустью какой-то. Ну да, им ведь тоже кое-что придется в своих жизнях менять.
- Извините. Задумалась.
- Донья Тимьяна, вам бы все-таки, отдохнуть, - замялась местная управительница.
- А какой она была, эта донья Тимьяна?
Вопрос хоть и возник в голове спонтанно, но логически был объясним вполне. Мне нужно вживаться. В обстоятельства, уклады и образ. Образ, пожалуй, самое главное. И в этом парочка моих соучастников заинтересована точно. Однако, они в первый момент опешили. Возможно, от крайней растерянности, иначе Фия не распрямила бы резко спину, а Оливер не заелозил по стулу, пряча взгляд… Неужели, так плохо всё было? Или они всё же укокошили наследницу «Лугов»?
- Значит, убили вы ее? – и у меня хватило дури ляпнуть этот умный вывод вслух!
Результат, однако, порадовал фееричностью: парочка сначала надулась и прямо заискрила от моральных протестов, а потом, вдруг, обреченно стекла. И далее понеслось…
Тимьяна Дюран, единственная и любимая дочь своего папеньки барона, слыла натурой решительной, но замкнутой. А после гибели отца она и вовсе потерялась. Нет, не в буквальном смысле. Донья Тимьяна потерялась в смысле жизни. И сначала она с подушкой подмышкой заперлась в семейной лаборатории. Этот период наш профессор описывал с нервным тиком, который он сам назвал «душевным содроганием». Ну конечно, там же в лаборатории столько ценных бумаг и склянок! А Тимьяна если и принимала раньше участие в экспериментах двух светил, то только на стадии «Во-он там сядь, дочь, и тихо посиди».
Я почему-то в этом месте повествования вспомнила, как мой отец, заядлый рыбак и охотник, сам собирал себе патроны. Расставив коробочки и плошки на кухонном столе, сам засыпал в пустые гильзы порох, пыжи туда вставлял, сыпал по отметкам дробь. И я сидела в отдалении, не дыша. Потому как иначе отец отвлечется, поймет причину и прогонит… Знакомая картина «участия». А как я участвовала тогда? Писала фломастером цифры на уже закрученном патроне.
У Тимьяны Дюран «лабораторный период» закончился через неделю. Она вышла на божий свет (здесь боги тоже есть и их довольно много), и озадачилась родной усадьбой. По адранатскому закону, на территориях королевских вольников земли и титул передаются, не смотря на пол наследника. Единственное условие при этом – жизнь именно на своих землях, без права их продажи или дарения. На момент отцовской смерти и окончания Пустошной войны усадьба «Буйные луга» находилась в плачевном состоянии. От ее прежнего гарнизона, частью участвовавшего в вылазке под руководством барона, частью задействованного в обороне замка, в живых и здоровых осталось лишь семеро бойцов. Застенные огороды были полностью вытоптаны, продуктовые запасы в замке подчищены во время его обороны, а стадо, пасущееся на дальнем пастбище, так и не вернулось на двор.
Была бы Тимьяна Дюран более хозяйственной, категоричной, требовательной, она бы смогла восстановить усадьбу и вновь собрать под крышами замка работников. Но, она не смогла…
Тимьяна Дюран распустила оставшихся вояк. В качестве жалования и награды за службу отдала им десять последних гарнизонных лошадей. И главных желаний у нее в жизни было целых два: на великую клумбу перед центральным входом поставить памятник отцу, и продолжить его исследования местных молний…
- А-а, - открыла я рот в образовавшейся тишине. – Что у нас с деньгами сейчас? – в воображении в этот момент под солнцем ослепительно бликовал среди цветущих сорняков высоченный, изумрудно мраморный мужчина на коне… вот же пристал!
Местная управительница разжала пальцы на смятой голубой салфетке:
- Живем пока. Нас в замке осталось лишь пятеро. Это до Мальи и Бенто, второго скотника, что утром привел мой внук, Видаль. Они с Гилом сами рыбачат недалеко тут, на Вертичуе. Мы с Келей готовим на всех, вяжем и немножко шьем. Оливер подрабатывает писарем для сельских.
- Ну-у, - с гонором всхрапнул тот. – Не совсем уж писарем. Я запросы вместо них пишу, жалобы и другие… официальные послания там, - при последнем пояснении, он так суетливо поскреб ладонью по столу, что стало ясно – «официальными посланиями» селяне жизнь свою не сильно загружают. – А еще у нас опять огород! Так что не голодаем. Нет.
- Фия? – скосилась я на управительницу. Она вмиг сомкнула тёплую опекунскую улыбку в адрес ученого… А я ведь не удивлюсь, если между Фией и Оливером что-то есть. И это «что-то» - не совместно обрабатываемый огород.
- Мы живем очень скромно, донья Тимьяна. И если бы не прежний управляющий, что сбежал вместе с сейфом дона Дюрана прямо из окна его кабинета, то выправили бы состояние усадьбы к этому лету, через год после окончания войны.
Глава 8
Скотные истины…
«Я почему так решила – полати».
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Я познала истины!.. Хотя, истина она, вроде одна? А я познала сразу целую прорву истин, живущих на скотном дворе.
Малья, вдохновленная стадом волшебных фриев, выдавала эти истины одну за другой, местами замирая и вдыхая с явным кайфом местные ароматы. Вот что значит, человек на своем предназначенном месте… Правда, в определении Мальи «человеком» я уже сомневаюсь. Уж больно смущает семафорящий регулярным пульсаром голубой огонек в ее вдохновленных глазах. Но, пусть все будет по очереди…
Скотный двор на самых замковых задворках радовал обилием солнечного света и специфичной чистотой. Был он растянут вдоль левой каменной стены и огорожен низенькой изгородью, соседствующей правым боком с благородной замковой конюшней.
Вообще весь этот «сельскохозяйственный комплекс» занимал собой весьма немалую территорию: открытый двор с сухими поилками и пустыми кормушками, а следом за ним, за высокими линялыми воротами огромный, продуваемый ветрами общий загон. Я мало разбираюсь в данной стороне жизни. Не к кому было ездить в деревню в гости, поэтому открытие ее происходило именно здесь и теперь:
- А вот тут раньше козочки жили, - Малья сразу от скрипучей калитки в изгороди заделалась моим личным экскурсоводом.
Я открыла рот на громоздкие полати, висящие практически под сваями крыши. Полати были утрамбованы толстым слоем соломы, серой и уже трухлявой. К ним вела узкая лестница из доски с рейками вместо ступеней.
- А козочки были горные здесь? – удивленно выдавила из себя. Потом, опомнившись, захлопнула рот, воссоздала в памяти реплику Оливера: «Донья Тимьяна никогда не проявляла к скоту свой интерес» и снова его распахнула. – Я почему так решила – полати.
- Полати, - благожелательно кивнула Малья. – Ну да. Порода местная была, но отсеянная годами. Там в высоте беляночки мои и спали. А паслись общим стадом со всеми. Особенно одна была хороша, - в этом месте женщина вновь впала в свой «вдохновленный транс», но на этот раз весьма нерадостный. – Розочка. Давала молока как корова. Почти… Увели. И я даже знаю, кто увел из соседней с нами деревни!
Тут в мальиных глазах снова засемафорил азартный голубой огонек, и я поняла, что вместе с этой женщиной обязательно пойду на благородное дело. Какое? Возвращать растащенное местными год назад под военный шумок баронское стадо. А что? Всё моё!
Дальше мы по выметенным каменным плитам резво прошли в левый угол загона, пустой, огороженный низким дощатым забором – здесь раньше жило стадо свиней. Малья, стоя у ограждения с придыханием рассказала историю о свинье Шайке, которая со стадом пастись в тот приснопамятный день не пошла. Ну, не выпустили ее на луга – повредила накануне копытце. В результате Шайка стала единственной, отдавшей себя на дело замковой обороны… Она, да еще двадцать восемь пестрых курей и один красавец-петух. Их короба и насесты на стене рядом со свиным отсеком сейчас частично пусты. Там лишь обитают купленные на заработок Оливера пять настороженных рыжих несушек. И выглядят эти несушки после рассказа Мальи, честное слово, как убогие приживалки.
Самая интересная и живая часть моей «экскурсии» пошла в стороне напротив с пузатой печью у стены, двумя немалыми окнами и рассыпанной на плитах свежей соломой. Из решетчатых кормушек по стенам пучками высовывалась сочная трава. А еще тут пахло… молоком. Мои коровьи хоббиты!
Их вечно хмурый (по статусу) вожак с мясистым носом и сейчас был на посту. Нас со скотницей встретил с торчащим из пасти стебельком, однако в этот раз смолчал. Коровки, кто лежа, а кто стоя, монотонно жевали и со стороны казалось, были вполне довольны жизнью. В дальнем углу под боком у помеченной пятнышком мамаши дремал теленок Гоша. Я запомнила его мокрым и каким-то потерянным после рождения. Сейчас же Гоша радовал густой пушистостью и огненной рыжиной. Я в непроизвольном восторге, вдруг выдохнула:
- А-ах.
- Хорош, - с величавой гордостью поддакнула Малья.
Будто сама рожала. И была б я, как «оригинал» данного тела восемнадцатилетней экспрессивной девицей, приревновала бы! А как двадцатидвухлетняя вдова… или не вдова? А! Муж мой теперь вдовец! А каков статус у меня, как у жены вдовца?.. Нет, не соображу и точно спать пора!
- … и они привыкли к пастбищам под солнышком… Донья Тимьяна?
- Ч-что? А! – хлопнула я пару раз ресницами. – К открытому пространству. Поэтому такие пушистые?
- Ну, да, - ёмко согласилась Малья. Однако прочувствовался явный в этой теме недосказ с ее авторитетной стороны.
Вообще-то, я не за экскурсиями сюда пришла. Меня молоко интересует как продукт питания. И я спросила скотницу про это молоко. Вот именно тогда ко мне все истины и понеслись:
- Жирность его определяется мизинцем Мальи через стекло стакана. В стакан вливается молоко, оставляется на день, а позже производится «мизинчиковый замер» по слою сливок. Я глянула навскидку (у модельеров, как и у закройщиков прекрасный глазомер. А вы попробуйте соблюсти ТУ на ширину припуска шва и расстояния от края до отстрочки… куда меня несет?). Так вот! Мизинчик Мальи – тринадцать миллиметров толщиной в верхней ногтевой фаланге. Это показатель жирности молока у фриев. У обычных коров в половину меньше.
- По каплям молока наша скотница определила беременность, простите, стельность всех коров. Там очень интересно получается. Если капли тонут, то корова стельная. Если растворяются сразу на поверхности, то нет. Но, способ работает лишь через сорок и свыше дней после… покрытия (по-нашему осеменения) коровы. И получается, что из десяти коровок точно стельны три. А еще у четверых и так по животу понятно даже мне… Хороший у нас бык.
Глава 9
Подарок…
«И… кстати, чем вы тогда
меня ударили по лбу?»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Обратно через скотный двор, мимо двухэтажной, уныло пустующей казармы и поворота меж высоких ёлок к застенному огороду, я не сказать, чтобы неслась. А куда мне нестись? Масонская живопись! К этой стороне новой своей жизни я еще совершенно не готова! Шла очень быстро на нервной почве. И какое счастье - у левого замкового торца с разбега натолкнулась на Фию. Управительница явно находилась в солидарном мне, нервическом стоянии:
- Я буду вас сопровождать, - отрезала, развернувшись в мою сторону на низких каблучках.
- Отлично! – командирским фальцетом отчеканила я. – Какая у нас стратегия?
- Что, простите?
- В данный момент я имею в виду гибкое реагирование на возможные обстоятельства, - и черт бы побрал моего бывшего мужа - вдовца с его военными закидонами в мирских беседах.
- А-а… – вдумчиво протянула Фия. – Вы, донья Тимьяна…
- Побольше молчите, да?!
И мы обе, встав как вкопанные на мощеной дорожке, развернулись к запыхавшейся румяной Келе… Как можно было о ней забыть? И пора бы уже взять себя в руки. Пора!
Настраиваясь, я для начала кашлянула в аристократически субтильный кулачок:
- Келя!
- А-ась?
- Подготовь мне спальню для отдыха. Немедленно.
- Да, - всецело одобряя, кивнула Фия и выгнула на внучку строгую густую бровь. – Ты все расслышала? Исполняй.
И словно ребенка обидели, честное слово! Лишили праздничного развлечения милое дитя – так лихо и с фырканьем оно улепетывало вдаль…
Я же по дороге до замкнутых ворот успела узнать, что ближайший сосед Буйных лугов, богатый тридцатидевятилетний холостяк без титула, Илан Геновер, уже полгода настырно пытается добиться расположения бедной сироты. И в самом начале этой оды донья Тимьяна его даже принимала. Ничего романтического, нет! Девочка, унаследовавшая земли и титул, пыталась хоть как-то наладить официальные отношения с миром. Что между ними произошло чуть позже, неизвестно. У парочки «Фия+Оливер» этот турбовинтовой сосед симпатии не вызывал. А Тимьяна так и вовсе внезапно возненавидела его и пару раз пыталась грозно запугать. Она! Его!.. И мне вот интересно немного иное: про «ручные молнии», упомянутые Келей, насколько правда? В размышлениях над данной загадкой мы с управительницей и доскакали по брусчатке до самых воротных створок.
Там в тени под козырьком уже нетерпеливо толклись целых трое мужчин: Оливер, Бенто (сутулый и шикарно усатый пятидесятилетний скотник) и белобрысый Гил всё в той же робе на прямых широких плечах. Я узнала - он отвечает за последнюю, оставшуюся в хозяйстве парочку коней. Да и вообще рубаха-парень, то есть мастер на все руки, к которому бдительно присматривается Фия, потому как Келя тайно влюблена. Хотя какая ж это «тайна»? Она заметна еще издали и с повернутой спины!
- Всем добрый день! – притормозила я у бдящей тройки.
Мужчины уважительно скривились в знак приветствия. Кого тут не хватает?.. Видаля, внука Фии. Фия еще за обеденным столом с гордостью оповестила: пацан ушел проверить волокуши для раков на реке. Все при делах у нас. А что там за воротами?.. Надо собраться… Собралась.
- Донья Тимьяна, эм-м-м, если вы не хотите… - начал неожиданно ученый, но я категорично вскинула ладонь:
- Открывайте дверь. И… кстати, чем вы тогда меня ударили по лбу?
- С-старым щитом. Он тут в оружейной… - пролепетал мужчина, а потом, вдруг выпучил глаза. – Значит, вы видели меня?!
- Нет, - ехидно выдохнула я. – Просто вы ж у нас боец. Воин с клеймом убийцы и вам больше нечего терять. Вот вы ответственность и взяли на себя.
- Донья Тимьяна, - пропыхтел сконфуженный ученый.
Я, сцепив за спиной руки, качнулась вперед и с едва скрываемой улыбкой, зловеще прогудела:
- Открывайте дверь.
У-ух! Настроение сразу выровнялось. И нас ждут великие дела!
Первым «великим делом» оказалась низкая крытая телега у крайнего столбика моста с впряженной в нее грустной лошадью. Около телеги при нашем отрядном появлении застыли двое мужчин. Один из них, по комплекции напоминавший юркий колобок, нервно одернул свой кожаный жилет, застрявший на животе, и басом провозгласил:
- Донье Дюран от господина Геновера! С добрыми намерениями и наилучшими пожеланиями!
- Да-а? – от растерянности протянула я, тоже застыв прямо на середине мостика. Незнакомцы, услышав такое густое аристократическое блеяние, вдруг слаженно сделали шаг назад, уперев тылы в телегу. Внутри телеги кто-то громко и тяжело вздохнул. Я, прислушиваясь, склонила голову к плечу и дурные предчувствия, вдруг оттянули гирей душу. Очень дурные.
В это время в развернувшийся ритуал вступила моя управительница:
- По «Кодексу подарков незамужним доньям» даритель обязан присовокупить к оному «Акт передачи прав и отсутствия претензий в дальнейшем». У вас такой имеется, господа?
Господа, кажется, отступили бы еще на шага три, но некуда. Сзади них была телега, к которой тут же развернулся подельник колобка и уже через секунду распахнул высокие воротца сзади.
Что было дальше? Если по очередности, то сначала не выдержала Фия (мне ведь так и не вручили Акт). Она со вскинутой рукой уже открыла рот, как, не дожидаясь продолжения речи, окрестности огласило, вдруг стихийное мычание.
- Там корова? – поперхнулась я.
В следующий момент с нашего далекого скотного двора, вдруг раздался ответный рёв коров, усугубленный уже знакомым ором их вожака. Услышав его, на свободу из нутра телеги, ковыляя на всех четырех ногах вывалилась миниатюрная рыжая коровка с совершенно черными ушами.
- Ёкер-покер! – крякнул скотник, стоящий почему-то за моей спиной.
Глава 10
Полезная нечисть…
«Я стала магом после попадания молнии вчера!»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Семнадцать лет назад в деревеньке Чисгуд на берегу сонного озерца жила деви́ца Файда. Обычная адранатская девица, ничем не выдающаяся. Готовилась к достойному замужеству, как и положено в ее годах. Но, однажды, возвращаясь с озера домой, девица угодила под проливной осенний дождь.
Вообще, по местному приметному календарю молний здесь опасаются обычно летом. И в послеобеденное время. Особенно в знойный день, когда жаркая густая влага висит в пространстве и, кажется, что нечем дышать. А в чем же причина молний?
Здешние жители уверены, над ними живут особенные облака, которые, скапливаясь вдоль линии гор, теснятся и трутся друг о друга, рождая смертоубийственные вспышки. Красивая теория, похожая на одну из тем в еще школьном моем курсе географии. Только там «особенные облака» называются научно «кучевыми». Вот именно в них и рождаются разряды. На Земле есть зоны с похожими погодными условиями, где молнии – обычное дело… Но, я отвлеклась. Девица Файда из соседней с Буйными лугами деревеньки Чисгуд!
Она, возвращаясь с бадейкой ряски для домашних уток, попала под холодный дождь и нежданно словила молнию. Молния прошила девушку насквозь, не оставляя шанса жить. Однако уже дома, в окружении рыдающей родни, Файда вдруг очнулась. И первой фразой, что она произнесла, была: «Маменька, я вспомнила, где вы забыли год назад свои очки»… Так Адранат узнал самого всезнающего и всё просчитывающего инспектора королевского казначейства под кличкой «шальная Файда».
Ну и бывали, конечно, случаи еще. Много их было за столетья. Правда, с последствиями не такими масштабными, как этот. Люди после удара молнии начинали видеть чужие хвори, говорить на иностранном языке, вылечивали собственные застарелые болячки и вообще от души чудили. Откуда я все это знаю?.. Оливер рассказал. Он рвался вместе с нами за травой, но после погрузки коровы на телегу, остался «без спины». И провожал меня, смешно обвязанный пушистой женской шалью. Зуб псевдомудрости свой отдаю, как только я ушла, профессор поковылял со своей больной спиной в замковую растительную ванну. Ведь нет у меня после нее ни шишки на лбу, ни ожогов от молниеотвода на ладонях… И я опять же отвлеклась!
А всего лишь доложить хотела, что заправленная перед уходом знаниями Оливера о «чудесах от молний», а еще парой тезисов по теме адранатской магии, первым делом так и сообщила Малье (хотя она меня не спрашивала вовсе):
- Я стала магом после попадания молнии вчера! – а потом добавила. – И вообще, не уверена, что маг.
Мы в это время узкой, тщательно утоптанной тропинкой уже шли вдоль луга: Малья, что-то гундящая себе под нос, следом я, придерживая непривычно длинную юбку, замыкающим Гил с пустым мешком и лопатой на плече. Так что заявление мое заставило Малью, а следом и нас с мужчиной, дружненько остановиться.
- А-а это… - протянула она, будто подбирая слог для выражения. – неважно, - и, вдруг ухмыльнулась, подставив вечереющему небу свое круглое, уже немолодое лицо. – Неважно… А что ж мы встали то? – и вновь подорвалась в путь.
Вот и поговорили. А Оливер меня так готовил!
Дальше наше движение стало сильно напоминать совковый мульт, от которого я еще ребенком млела. В нем Винни Пух с Пятачком шли друг за другом в гости. Угадайте, кто в нашей компании был за внушительного и авторитетного Винни Пуха. Правда, шли они вдвоем, да и по лесу.
Вокруг нас был простор поднебесный и луговая красота! Тропинка плавными волнами опоясывала холм и исчезала в той стороне, где, заливая золотом горизонт, неспешно садилось солнце. Тропа терялась из виду в сочных травах с мелкими звездочками, напоминающими желтые нарциссы. Аромат от них, густой и сладкий щедро разносился по склонам ветром. Будто цветы им заявляли о главенстве в этом месте. Но, если приглядеться и не запнуться о подол, то… я между нарциссами разглядела… васильки! Привычно синие с фиолетовой пушистой сердцевиной. И сердце, вдруг защемило… Мое или её? Теперь, наверное, мое.
- А, не были б вы магом, то и мое свечение не разглядели, донья! Не все его увидят, вот, - Малья шла, и, точно как Винни Пух, размахивала пухлыми руками. Мы с Гилом поспевали следом и слушали. По крайней мере я. – У нас же как? Чародейство богами выдается мелкими плошками и вашему брату, а мы, ну…как деве юной о таком? Ну, если из простого народа чародей, то значит предок его с аристократом нагрешил! А у меня такое счастье вышло! Я чувствую животинок. И могу их лечить. Но опять же по статусу лишь только животинок, не людей!
- Понятно, - отмахнулась я от комара у уха. Вот тоже счастье! Комары здесь есть, летают, но не такими эскадрильями, как в родной Сибири.
Малья тем временем, не замолкая продолжала:
- Подарочек этот вам, хоть и больной, но дорогой. И точно говорю, господин Геновер первым стадо фриев заприметил. И пытался его к себе свести, но не случилось. А роженица поотстала от своих. Попалась, значит.
- Фрии очень много стоят, - впервые за весь наш путь открыл Гил рот. Мы даже обернулись вместе с Мальей. Мужчина, оценив такое внимание, приосанился. – На прошлой осенней ярмарке в Вожке первогодку такую ж рыжую продавали, как чистопородного дайринского скакуна. А его ценнее в наших землях нет.
Малья присвистнула и, опомнившись, продолжила идти. Я тоже сделала вид, что удивилась. Сутки всего прошли, где мне все выучить и досконально знать? А если вспомнить, что в этих сутках я и валялась без сознания на лугу, и отмокала в ванне… Надо вычленить лишь главное пока. Остальное – по ходу дела. А что у нас сегодня главное в Буйных лугах?.. Конечно, деньги! Деньги. Деньги…
Глава 11
Звезды…
«Это и есть камык?»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
В жизни никогда не видела столько звезд. Звездами, как нарциссами на вечернем лугу было щедро усыпано все летнее небо. И тем более странным казалось полное отсутствие в нем привычной мне луны. Звезд для осознания небесных масштабов и подсветки притихшей на ночь земли было вполне достаточно в этом мире.
Мы втроем под светящейся бисерной россыпью тихо и слаженно возвращались домой. Ну, немножечко припозднились. Надеюсь, больная коровка простит мне меркантильный шальной закидон. Да и не только она одна.
Примерно в километре от замковых тусклых огней, показавшихся за поворотом из-за кустов, на нас налетела встречающая делегация. И это нас троих не видно на вскидку в ночи. Бенто с Оливером освещены гораздо отчетливей. Особенно первый, в чьих узловатых пальцах поскрипывал сейчас горящий старый фонарь.
- Донья Тимьяна?! – голос профессора не то от радости, не то от испуга вышел нервно визгливым. – Почему же так долго? Наши луга не зря называются «буйными», эм-м-м… вам ли не знать?
Вот-вот, поменьше эмоций, господин ученый – не спалите переселенческую контору! И что я говорила про ванну, а? Смешной шали, перетянутой на спине Оливера уже нет, прыгает как молодой козел!
- Наша донья – такая жемчужина этих лугов! – Малья тут же оперлась рукой на подставленный локоть Бенто. – У-уф. Такая жемчужина, - и я только сейчас заметила, как же она устала за этот нескончаемый день. – Наша донья не поисковичка, как я раньше считала.
- А кто же она? – с ревностным прищуром уточнил Оливер.
Малья медленно выпрямила спину, будто вместе с воздухом набирала в легкие порядочную порцию авторитета:
- Есть такое чародейство. Старое и редкое как скупая милость святого Борука. Называется «тяга». Или «притяжение», если любите покрасивше. Очень старое и очень…
- Тихо! Тихо, женщина.
- И то правда, - сомкнула та губы, глянув с внезапной растерянностью на Оливера. – И… я молчу.
- А-а, траву то вы принесли? – вопрос Бенто прозвучал в тишине, разбавленной шумящими под ветром кустами. И ведь вполне логичный вопрос!
На него со смешком ответил Гил, втыкая в землю лопату, стянутую с плеча:
- Нет.
- А что у тебя там, в мешке? – теперь отмер и Оливер.
- Там, хм-м, - и парень с легким пренебрежением выдавил. – Два ишкадука.
Почему нас всех до единого понесло на скотный двор прямиком в загон с затихшими на ночь курицами и коровками, не ведаю. Лично мне, не смотря на вновь нахлынувший стрессовый отходняк, чрезвычайно хотелось досмотреть «триллер» с нечистью и моим личным участием. Была, правда, и еще одна причина, по которой я обогнула спальню с кроватью под балдахином. Но, на фоне нашего триллера она померкла, притаилась до времени в дальнем уголочке души.
Мужчины, кроме брезгливого скотника и включая азартного подростка у дальнего угла взялись за вскрытие и добычу драгоценных камней-камыков. Фия с Келей рядом с маленькой переносной жаровней в центре загона нанизывали на тонкие прутики кусочки сыра и ветчину. Мне выдали пористый хлеб с маслом, кружку еще теплого молока и усадили рядышком на набитый сеном топчан.
В мире вокруг стояла такая душевная и тихая суета. Трещали в жаровне поленья. Недалеко в сумраке вздыхали с соломы коровки и косились на нас глазами, в которых играли огни. Мне в локоть сзади осторожно ткнулся носом Гоша. Нос был теплый и мокрый - как у папаши. Я улыбнулась, не заметив сама, как пригладила теленку взъерошенный лоб. Он был не против и тут же, раздув розовые ноздри, потянулся за моим хлебом.
- А-а… - растерялась я.
- Нельзя ему еще, - Малья, подошедшая из темноты, осторожно отпихнула наглого рыжика. – Только лишь мамкино молоко. А вы вот, гляньте! – и протянула мне в ладони маленький камушек. Всего то в треть мизинчика. Почти круглый, гладкий и темный, похожий на камень обсидиан.
- Это и есть камык? – пригляделась старательно я.
- Он самый. Мужики там с остальными возятся, а я этот, - и, вдруг, выдохнула. – Донья, это ведь ваше всё. А позволите один растолочь прямо сейчас и коровке с ложечку?
- Дарёнке.
- Кто? – не поняла скотница.
- Малья, позволяю, конечно. Затем и ходили.
- А-а, Дарёнка, значит, - вмиг просияла она. – Поняла! Хорошее имечко. А вы знаете, что Дарёнка – любимица у нашего рогача? Он от нее не отходит теперь.
- Да? – с удивленной улыбкой вгляделась я в темень загона.
Повезло…
Вскоре все собрались у огня. Я на тот момент как ни терпела, клевала носом на регулярной основе. Но, старалась внимательно слушать о чем говорят. Масонская живопись! Как же невовремя меня разморило то! Оливер спорил с Мальей о специфике моей магии и почему-то заставлял всех дать клятвы неразглашения, чтоб никому и ни-ни. И они, вроде бы даже что-то кому-то давали. Потом речь зашла о камыках. Обсуждения этой темы то разгорались, то вновь затухали на непреложном выводе, что решать судьбу оставшегося богатства в количестве четырех штук буду лишь я… Я окончательно вырубилась на страшной местной истории. Ее рассказывал Бенто. Тихо, с артистическим придыханием. А проснулась, подскочив с единоличного топчана.
- Ох, разбудили донью, - встрепенулась Малья и поддернула на мне колючее покрывало. – Вам бы в постельку вашу родную. Устали ведь за день.
- Донья Тимьяна?
- Фия, я встаю, - потерла я сонные глаза, сморщившись на огонь.
Глава 12
Список…
«А у нас коляска есть? Или только телега?»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Спать в балдахиновых глубинах – то еще удовольствие, да. Утром я выползала из душных недр попой вперед и остервенело таща за собою толстенную книгу. Зачем мне она? Вопрос неправильный. И в подобном состоянии ответ вовсе не виден. «Сухие молнии. Характеристики. И способы их поймать» Э. Пандюэля упиралась твердым углом мне в тощий бок и мешала спать!
Скажу по внезапно обретенному опыту, чрезмерная худоба и сидению на твердых поверхностях претит. Надо с этим что-то делать. Подушки на стульях или экспресс-откармливание – вот что нам нужно!
- Донья Тимьяна, как вам фрийское молоко?
- Молоко? – зависла я с вилкой над оладьей… Пожалуй, молоко с запредельной жирностью тоже способствует борьбе за мягкость попы. – Нормально, Фия. После ночной дегустации не поплохело.
И кто ж знает, отчего плохело кишечнику прежней доньи? Мне прежней, например, такое молоко уж точно б стало боком… на дня два-три. Проверено в поездке на эко-ферму пару лет назад. Егор там уплетал все, что давали, особо налегая на любимые сыры, а я… три дня! Моя управительница тем временем, церемонно жуя свою оладью задумалась. Оливер напротив воодушевленно вступил в беседу:
- А какие у вас, эм-м-м, пожелания будут на день сегодняшний?
Вот, чудаки! Будто я о камушках забыла. Деньги!
- А у нас коляска есть? – пропела, подыгрывая профессорской вальяжности. - Или только телега?
- Конечно, есть, - заверила Фия. – Открытая двухколесная брыкушка и большая родовая повозка с гербом. Правда, брыкушка пострадала в пожаре. Но, обе оглобли и переднее колесо Гил заменил.
- Отлично! – от души разулыбалась я. – Тогда поедем на ней… куда?
- Зачем? – выдали оба сотрапезника в голос.
- Продавать камыки. Или хотя бы прицениться. Но, один оставим себе. Самый большой из четырех.
По итогу моего веселого предложения выяснилось, что продавать камыки в ближайшем к нам городке Вожке невыгодно. Лучше везти их в административный центр этих земель, Федил. Там и возможностей больше и цены выше. Но, единственный камушек на актуальные расходы мы попробуем и тут загнать. А уж потом, по результату выстраивать дальнейший свой маршрут: в городскую управу подать заявку властям на королевских воинов в свой гарнизон, на рынок пополнить запасы, или в храм бить лбом об пол за милости богов.
И еще я в быстром темпе и на образцах (правда не всех) освоила денежную адранатскую систему. А как без нее? Понимаю, в прошлом донья Дюран слыла натурой эксцентричной, но не до степени же дебилизма? Уж деньги знала. Да и я сама вчера просила профессора начать «курс молодого местного бойца».
Итак, в Адранате самой мелкой денежной единицей считалась кайта. Она была примерно равна копейке. Дальше - дид, в который входила сотня кайт. Потом тандид в сто дидов, файн, равный тысяче рублей (уж если начала с копейки) и зулфайн. Последний шел отдельной денежной купюрой и использовался лишь в важных сделках, так как был равен десятку файнов. Звался он в обиходе простецки «зулом». Так я познакомилась с адранатским королем – победителем в Пустошной войне, Бласом III. Его суровый профиль присутствует на всех деньгах.
Я не успела, пока Гил закладывал брыкушку, обойти хотя бы первый этаж в своем двухэтажном старом замке. С самого своего шустрого появления здесь я видела лишь (весьма мутновато) загадочное подземелье, коридоры, затянутые блеклым гобеленом, ярко красную столовую и собственную комнату с балдахиновым саркофагом. Задержалась только по чисто женской традиции первостепенно в местной кухне. Это было еще вчера между экскурсией по скотному двору и триумфальным появлением Дарёнки.
Кухня в замке… Произвела взрывное впечатление. Широкое пространство со сводными, отделанными плиткой, потолками, кафельными стенами и полом, в котором предусмотрен длинный слив. Множество шкафов, столов вдоль стен, буфеты (три!), а посредине – огромная дровяная плита с трубой-дымоотводом. С одной стороны к ней приткнут высокий духовой шкаф, с другой узкий чан для нагревания воды. И всё это черное чугунное чудовище массивными дверцами своими и задвижками сильно напоминает паровоз.
А сколько от него жары и чада даже летом, ведь в кухне лишь два узких окна. И вентиляции в них никакой… Нет, попробовать приготовить здесь, да хотя бы завтрак, можно. Но, процесс посчитать приключением… Есть над чем подумать избалованной комфортом даме. Или донье теперь.
- Донья Тимьяна, нам пора!
Вся такая шоколадная лошадка, впряженная в высокую двуколку-брыкушку, уже ждала нас с господином профессором у настежь распахнутых ворот. Рядом с ней переступал с ноги на ногу Видаль, скромно-нарядный и с причесанными темными вихрами. Фия, провожающая нас, завидев внучка, грозно прицыкнула. Тот встрепенулся и, косясь на бабушку, решительно шагнул навстречу:
- Донья Тимьяна, а вы позволите, я с вами до Вожка? Мне там… туда… - на этом энтузиазм курносого мальца внезапно сдулся.
Я поощрительно протянула, едва скрывая улыбку:
- Ну же?
- Я сзади! Я всегда сзади на подставке для багажа. И мне бы только… только до рыбацкой лавки Дугла. Я быстро сбегаю, пока вы по своим делам туда-сюда. У Дугла крючки такие есть, что речного усача в четверть фуда с размаха.
- Фуда? – черт, до мер веса мы с Оливером еще не успели доскакать.
Профессор скоренько развел руками на сантиметров шестьдесят. Потом еще добавил пять. Я понятливо протянула:
- А-а! Тогда поехали.
Глава 13
Вожок и вожковлянцы…
«А вы случайно, господин, не повар?»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Если сосредоточиться и вспомнить потрепанную карту Адраната, приютившуюся на комоде в столовой, то… скромная усадьба «Буйные луга» на ней отсутствует. Зато есть две, берущие начало высоко в горах реки: стратегическая Эйя, в глубоких водах которой захлебнулась последняя война, и скромный, однако (по мнению Видаля) щедрый Вертичуй. Меж ними, ближе ко второй, и стоит наша усадьба. Земли её на западе как раз граничат с окрестностями городка Вожок, что делится Вертичуем пополам. Место то несколько столетий назад значилось обычной воинской заставой, охранявшей мост и дальнейший тракт на запад к крупному административному центру, Федилу. Но, это было еще до Указа о королевских вольниках, который с годами укрепил охрану северных границ. Сейчас казармы заменились скромными двухэтажными домами, обсеявшими узенькие улочки и уютные площади типичного городка глубинки. Он мне таким и показался еще издали.
Выпрыгнул как черт из табакерки из-за ближайшего холма долговязой пожарной башней. А дальше потянулись и полетели городские улицы. Центральная, более-менее мощеная и прямая, вела к широкому мосту через реку. Мы некоторое время ехали еще по ней. Потом свернули в левый переулок под веревки с трепыхавшимся от ветров бельем. Здесь было гулко и несло ароматами из всех распахнутых окон кухонь. Я, проезжая мимо одного из таких, даже сомкнула веки, вдыхая густоту прожаренного мяса, поэтому не сразу заметила, как солнечный свет ударил по глазам.
«Площадь семи тюльпанов». Не знаю, почему она так называется. Но, первым, что разглядела, была цветная вывеска над майско-зеленой дверью, обитой рейкой. «Бытовая магия. Отчистим и украсим ваш дом». Ого! Словосочетание восхитительное: быт и магия. Надо запомнить на будущее. Однако, остановились мы напротив, на другой стороне стреляющего брызгами фонтана.
- Вот эта аптека, донья Тимьяна, самая эм-м-м, крупная в Вожке, пожалуй.
- «Северное сердце». А что, мне нравится, - сидя в повозке, азартно усмехнулась я.
Хотя с чего бы? Торговаться не умею. И не знаю как в этом мире, в моем в аптеках торгуются только слепые. А азарт… понятия не имею откуда взялся этот азарт! Пущу вперед профессора - он местный.
Громоздкая лакированная дверь под звучно тренькнувшим колокольчиком открылась и нас обдало запахом лекарств и трав. Я словно домой попала. Впечатление усиливали глянцевые кадки вдоль окон с подобиями лопухообразных фикусов. Напротив их монументально высились прилавки. Деревянные и белые, вдоль стен за которыми в чистейших стеклах точно таких же шкафов отражались квадраты окон. Я насчитала трех молоденьких работниц за прилавками, облаченных в строгие белоснежные фартуки. Двое из девушек о чем-то в пол голоса авторитетно щебетали с покупательницами. Третья, навесив гостеприимную улыбку, бодро зашуршала к нам. Я про себя отметила, что, судя по характерно легкому шуршанию, это - тафта. На девушке юбка из тафты… Хотя какая здесь может быть «тафта»?.. Запущенные профрефлексы.
- Доброго утра, можем мы встретиться с хозяином «Северного сердца»? – профессор слегка склонился деве и ее немножко удивил.
Но, через пять минут мы с ним уже сидели в смежной с торговым залом комнате. Странной и безликой. Ни стола вам важного для деловых приемов, ни столика для чаепитий – два кресла в полоску и худой диван. Еще через минуту из другой двери вошла шатенка лет двадцати пяти с каре и капризными губами. Ее как госпожу Бобетту Буль представила нам девушка из зала, и переговоры начались. Внезапно вкатился столик на колесах, на нем покачивая плоскими чашками, заехали аптекарские строгие весы. Я из кармана платья вытянула завернутый в платочек камень. И в общем-то, на этом мое участие закончилось.
Уже спустя года, вспоминая первую эту нашу встречу с Бобеттой, единственной дочерью хозяина «Северного сердца», господина Буля, я, все ж не забывала удивляться: как она тогда нас лихо приняла. Вся сделка уложилась примерно в четверть часа, хотя профессор (в отличие от меня) настраивался на долгий нудный торг. Камень вначале через лупу осмотрели и взвесили, затем посчитали в голове и вскоре изрекли:
- Вы можете попробовать продать этот камык на Королевской площади в аптекарском магазине Штольца или на Тихой у господина Моркеля. А лучше было б поехать с ним сразу в Федил. Я же сейчас дам за камень вам семнадцать с половиной зулов.
- Сколько? – прохрипела я, тоже подсчитывая в собственной голове, где что-то сейчас взрывалось и хаотично билось в лоб. Сто семьдесят с половиной тысяч рублей за камушек из брюха ишкадука?!
- Мы согласны, - сглотнув, чинно кивнул профессор.
- Замечательно, - сдержанно улыбнулась нам аптекарская дочь. – И если… - дальше вышла многозначительная пауза, в конце которой Оливер кивнул повторно. – Если вам нужен хороший покупатель на этот же товар в Федиле, я дам вам адрес своего учебного наставника. У него своя торговая лекарственная марка, известная во всей стране.
Вот так состоялась наша первая встреча. А немного позже из газеты городка Вожка я узнала, что Бобетта Буль ушла от своего, жесткого и консервативного отца, и тот день был последним её рабочим днем в родительской аптеке. Её и еще троих молоденьких работниц зала в белоснежных фартуках и юбках из тафты.
Время клонилось к вечеру, когда наша брыкушка, вдоволь наскакавшись по выщербленным улочкам Вожка, уже устало катилась к выезду из города. Примерно два часа назад, как раз к совместному обеду в тенистом дворовом ресторанчике, явился довольный Видаль. Впрочем, вскоре он о раннем возвращении своем уже жалел, потому как я тут же потащила пацана в обувную лавку рядом покупать нормальные, а не вот эти вот его, растоптанные в хлам ботинки. Еще мы заезжали в городскую управу (оставив там запрос на пятьдесят положенных нам королевских воинов и их командира-капитана), в банк (удостовериться, что семейный счет по-прежнему пустой), в продуктовые лавки (и теперь мы с Оливером по очереди пинались о набитую доверху корзину в ногах), в контору под вывеской «Бытовая магия и т.д.» (просто прицениться и поглазеть).
Глава 14
Конфеты…
«Что вы?! Я мечтаю поэкспериментировать с сырными конфетами вместе с вами!»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
В Адранате мирно сосуществуют друг с другом три немалочисленных гномьих клана: горный, предгорный и равнинный, много веков назад перекочевавший из родных каменных далей. По какой причине, мне еще предстоит узнать. Дело в другом сейчас – гном Ихдиран из рода Траугрров, двадцати восьми лет от рождения, был гномом горным. Понятия не имею, зачем он это сразу и так важно уточнил при знакомстве.
В данный же момент гном Ихдиран в моем с Фией присутствии досконально изучал замковую кухню. Он на самом деле – повар со стажем. Изгнанный повар. Почему? Вот это я узнала еще в дороге домой, когда гном, потеснив Видаля, подпрыгивал вместе с ним от ухабов на багажной подставке. Его набитый мешок в это время теснил нашу переполненную съестным корзину.
- Высший поварской совет гномов мою грамоту вчера отобрал, - так он пробубнил тогда, хмуро отвернувшись в поднебесную даль.
А я подумала, что даже при уважительной причине на то, в Буйных лугах обязательно найдется работа для этого эмоционального чело… гнома. Он мне почему-то сразу понравился.
Теперь же светловолосый и коренастый Ихдиран из рода Траугрров, сомкнув руки за широкой спиной, расхаживал по нашей кухне и оглядывал ее с усердием таможенника, выискивающего контрабандный товар. Мы с управительницей, сидя за чистеньким узким столом с чашками чая, внимательно за этим процессом следили. Долго уже, кстати! Наконец, мужчина резко развернулся от приоткрытого им же духового шкафа плиты:
- Я специалист без разрешения на работу. Вы ведь это поняли, донья Дюран? – сказал он даже с каким-то апломбом. И это была новая гномья эмоция вразрез с его прежними мрачностью и отстраненностью.
Я, подозревая приближающееся откровение, как можно медленнее и тоже важно кивнула:
- Несомненно, господин Ихдиран.
Гном вскинул, не смотря на блондинистость, свои густые кустистые брови:
- Кх-ху… У нас железная поварская система, донья и госпожа. Еще пять столетий назад скрупулезное соблюдение рецептуры было вопросом жизни всех гномов. Почти все ингредиенты добывались глубоко в горах и выращивались в особых условиях. Подземные лишайники, мох, грибы, мясо ездовых жилдунов, жрущих всё без разбора. Мы выживали. Но, теперь то… - гном, сдвинув брови, вновь замолчал. – Теперь все стало гораздо проще. Налажен обмен товарами и хлеб мы печем не из перетертого лишайника как прежде, а из злаков центральных адранатских земель. И грибы можно использовать те, что растут под солнышком по лесам, а не прежние глубинные ядовитые, что приходилось сначала трое суток вымачивать в специальном растворе, а потом еще час варить. Жизнь изменилась. Но, не для всех. Наш Высший поварской совет по-прежнему отслеживает строгую рецептуру во всем! Такой у них девиз по работе. А если ты, например, задумал в рецепте марципановых булок поменять пол стакана молока на столько же сливок, подавай письменное прошение и жди! Несколько месяцев. Год!
- А сколько вы, господин Ихдиран, ждали? – вклинилась в гномье повествование я.
Тот на миг замер, внимательно буравя нас с Фией глазами:
- Что уж там? Зовите меня, донья и госпожа, просто Диром. Я и раньше господином то не был. Мастером был с положенной именной медной киркой.
И потому как мужчина с досадой и грустью скосился на приткнутый к кафельной стене мешок, я отчетливо поняла: именной медной кирки там нет. Отобрали, сволочи консервативные, сами мхом своим глубинным поросшие.
- Дир, - выдохнули мы одновременно с Фией.
Ей, похоже, рассказ гнома, как и мне не показался слишком пафосным или скучным. Гном в это время продолжил:
- За использование неутвержденного рецепта конфет, донья…
- Тимьяна. Зовите меня доньей Тимьяной.
- А меня просто Фией, - брякнула рядом за столом чайная чашка о блюдце.
Мужчина в ответ удивленно кивнул и неожиданно улыбнулся:
- Хорошо. Спасибо. Хорошо.
- А что за конфеты?
- Из сыра. Из сыра на козьем молоке, донья Тимьяна.
- Из чего? – едва не поперхнулась я.
И в голове вмиг понеслась складываться из ярких зарисовок картинка: фрии, деньги, сорта сыра, а ведь рецепты сырных конфет я тоже когда-то с усердием изучала. При любви Егора ко всем сырам это вполне логично.
Мужчина же воспринял данную реакцию по-иному:
- Вам тоже это кажется неестественно странным?
И столько тоски разлилось в его, вмиг ставших серыми гномьих глазах, что я замахала руками:
- Что вы?! У нас есть целое стадо дойных фриев, огромная кухня и… некоторая, близкая к теме, рецептура. Я мечтаю поэкспериментировать с сырными конфетами вместе с вами! Только…
- Рынок сбыта? - правильно поняла зависшую паузу Фия.
- Да! – с азартом гаркнули мы с мужчиной.
Моя управительница тоже выдержала полагающуюся в финале развернувшейся драмы паузу:
- Ну-у… немного получится распихать по Вожку. Есть у меня старая знакомая еще по дамскому пансиону. Держит свою кондитерскую, а через нее можно и на других при положительном результате выйти. Потом Федил… Кстати, Дир, грамоту поварского мастера реально получить и минуя ваш гномий высший совет. Только она называется…
- Лицензия на профессиональную деятельность, - протрубил внезапно появившийся в кухонном дверном проеме профессор. - Выдается за определенную плату в Краевой управе Федила. А что вы так смотрите на меня? Я многое узнал для, эм-м-м, получения здешнего подданства.
И мне, вдруг стало так стыдно. Оливер мечтает об адранатском гражданстве. Тьфу ты, подданстве. И я ему, не знаю еще чем, но обязательно помогу. Да!
- Ничего, - улыбка вышла слегка смущенной и от этого кривоватой.
Глава 15
Седьмина…
«Оливер, вы не спите?»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Целая седьмина (то есть неделя) была с утра до вечера забита у нас важными замковыми делами. И если уж речь идет о мерах времени или хронологии, то год здесь – тот же год в двенадцать месяцев. Он точно также делится на четыре временных сезона, а вот сами месяцы… надо поднатужиться. Но, думаю, то - дело практики. Да и некогда мне пока теорию зубрить! Сейчас, кстати, месяц дженио и середина лета у нас.
Я познакомилась со старостами обеих арендаторских деревень. Один из них очень походил на земного Евгения Петросяна. Другой был угрюм, сутул и сдержан в эмоциях. Угадайте, в какой из деревень (по наводке Мальи) обосновалась бо́льшая часть баронского стада… Нет, Петросян нравится некоторым, да многим он нравится на Земле, но… вы угадали – именно у него. Я поставила срок обоим в три дня для того, чтоб пригнать скот обратно домой. И хлестко слукавила для страховочной мотивации, заявив, что на всех наших животных есть магическое тавро.
Мы еще о многом тогда говорили с этими двумя представителями селян: налоги, альтернатива их не в деньгам, помощь от нас и специалисты от них. Однако уверена, оба старосты постоянно и напряженно думали о магических стадных печатях. Прямо читалось это по их сосредоточенным физиономиям. Даже по той, что сдержана и угрюма.
Через обозначенные три дня на наш скотный двор представители местной власти самолично пригнали: пятнадцать розовых поросят и трех их матерей, одного хряка в пикантной далматинской расцветке и десяток «беляночек» коз, в том числе выдающуюся, практически легендарную Розочку. Ну, ту, которая раньше «давала молока как корова. Почти».
Малья, хоть и кривилась на это дело, точно зная, скольких в прошлом стаде барона еще не достает, но после загона этого орущего коллектива домой, кажется, выдохнула и улыбнулась. Я тоже порадовалась. Но, в самом искреннем восторге оказался Гоша. Сколько новых соседей! Ко всем нужно наведаться, принюхаться и, если придется, вовремя ускакать. Не знаю, как у этого быко-щеночка с галопом, но с прискоками у него все замечательно. Мы же всерьез задумались о настоящих магических печатях на скот. Лихо актуален этот вопрос со стадом моих рыжих хоббитов. Им сам бог коровий заповедовал жизнь на открытых пространствах, поднебесных лугах. Иначе как они оказались на другой стороне границы?
Обзор замка мой, в присутствии Фии и иногда Оливера дал результаты, на которые я и не надеялась даже – ремонт нужен, но местами и не глобальный. В женских мастерских, например, в левом крыле замка пол прохудился. Но, это не срочно. Гораздо срочнее замена батарей и прочистка системы отопления в зимнем саду. А еще в моих личных покоях требуется замена гобеленового покрытия стен. Не могу я с этой пожухлой роскошью сосуществовать. Как и с тяжелыми занавесями балдахина. Ну а кухня… Кухню мы временно перенесем, потому что там будет меняться всё. Как только новомодной газовой плитой обзаведемся.
Раз уж вспомнила про нашу кухню… Дир и Малья нашли общий язык. Это радует безмерно меня, так как замок нуждается в налаженных поставках продуктов. Особенно данная тема остра с нужным для сыроварения молоком: определенная свежесть, определенный режим хранения. Дир оказался в деле своем требовательным и дотошным. К тому же он готовился к экзамену в одном из ресторанов в Федиле… Ох, как бы после проверки на профпригодность повара моего замечательного не увели. Потому как то, что он вытворяет на кухонном «паровозе», песня. Подвиг. И приключение. Муссовый торт с мармеладной прослойкой из яблок, томленая утка, ребрышки в красном вине, рулет из грибов.
Скажу только вам, мне стали тесными платья. Жаль, что пока лишь в районе талии. Ну, там, где живот. Но! Я сильно надеюсь на фрийское молоко по утрам! Ой! Щеки у меня тоже, вроде бы появились.
Мы с Фией обсчитали предстоящую в замке генеральную уборку и кое-где мелкий ремонт. Получилось, что нанять магов-бытовиков по прихваченному из Вожка прейскуранту выгоднее, чем звать и караулить работников из деревень. После возвращения из Федила этим займемся.
Что же касается заиленного и смрадно благоухающего канала вокруг замковых стен, исследовательская экспедиция в числе Гила, Видаля и Оливера выявила - я оказалась права. Попробую повторить свой аналитический взлет и повременю с расчисткой запруды. Сначала нужно, откачав воду, очистить канал. Кстати, как выяснилось, не делали этого полвека уж точно. Но, и здесь нужен специалист.
Трудно пока обстоят дела с пополнением штата. Фия обдуманно жмотится пока восстанавливать его на довоенный размах. Я тоже сильно не вякаю – ей в этом вопросе уж точно виднее. Повезло пока только Малье и Бенто. Они просто привели с собой три дня назад прежних здешних коллег: пастуха, двух доярок и двух братьев - разнорабочих. Мы с Фией обе лишь кивали наподобие китайских болванчиков – а нечего было стадо домой возвращать. Бенто восстановили в должности главного скотника. Малья полностью погрузилась в быт подопечных и каждый день докладывала, как рогач ухаживает за выздоравливающей Дарёнкой, как приводятся в прежнюю норму беляночки - козочки, поросята осваивают отдельный чистый загон, куры начали нестись с ответственностью и в строго отведенных местах (не под крылечками и стрехой), а Гоша регулярно весело шкодит и уже один раз, было дело, сбегал со двора.
Сегодня вечером, в последний день обозначенной мной седьмины, мы с профессором добрались, наконец, до волшебной ванны в подземелье. День уходящий выдался сложным. Оливер как раз вернулся из экспедиции «Штормовая запруда». Мы с Фией до самого ужина пролазили по пыльным многоуровневым чердакам. Нашли там четыре дырки в старенькой черепице, где течет крыша и эти расходы тоже зловеще приплюсовали к списку денежных трат.
Глава 16
Федил и федилчанцы…
«А интересно, есть мечты у Кели и Видаля?»
Т. Тьяди-Дюран
«Хроники Буйных лугов»
Федил по здешним меркам считался городом довольно большим. На общей карте Адраната в северных землях только он, да еще стоящий гораздо восточнее, героический Шлинт прописаны уважительно крупным шрифтом. Крупнее лишь сама столица королевства - Варкнас… Прислушалась к себе в сиюминутной тишине… что-то не тянет пока. Я про посещение столицы.
Мы выехали со своей проселочной на широкий западный тракт вчера поутру. Все подготовки и утрамбовки завершились в установленный срок. Договоренности здраво достигнуты. Лишь только Келя осталась в неудовлетворенных слезах. То ли от запрета и ей прокатиться из скучной жизни в цивилизацию и потратить там, наконец-то выданную зарплату. То ли из-за душевной разлуки с Гилом. На целых семь дней! Так мы прикидывали изначально: четыре на дорогу туда-сюда с ночевкой на постоялых дворах, и три дня на Федил с решением проблем.
Наша закрытая карета с гербом, отмытая и местами обновленная свежим лаком из воска, радовала наличием новых рессор. Это не мое избалованное земным комфортом «фи!» – мне есть с чем сравнить. В адской машине «брыкушка» их не имеется. Так что набранные в дорогу подушки почти не пригодились. Разве что профессор после моего научения подкладывал их себе под локти и поясницу. Гном почти весь путь проехал вместе с Гилом на козлах. На зное, дожде и ветерке. Хотя я звала! Гнома, не Гила. Но, чертова сословная иерархия.
Именно по этой причине Гил и Дир первыми с провинциальным радостным любопытством разглядели Федил. Он высился неприступными стенами на широкой Альмее, несущей холодные воды и груженые северные корабли к самому океану Адевар и столице Варкнас. Первым что увидела я, чуть позже, после их криков, были залитые солнцем высокие крыши города и кружащие над водными просторами чайки. И то и другое меня впечатлило. А что? Мне можно впечатляться открыто – юная донья Дюран в Федиле никогда не была.
Странно, но именно сейчас, вдали от Буйных лугов и близко к вполне зримой, но чужой цивилизации, я тяжелой гнетущей ношей ощутила в себе одиночество. А еще стыд за присвоенное чужое имя и земли… и жизнь.
- В городе новый шериф.
Больше ни стрельбы, ни матерных песен.
Слыхал, он прёт на бандитов как локомотив.
Этот городок для нас двоих тесен. – Оливер после этого напева оглянулся на меня от окна. – Любимая песня мужа. – плечо неосознанно нервно дернулось как в прежнем теле. – Он всегда под нос себе ее поет, когда озадачен и усиленно думает… И ещё раз.
В городе новый шериф.
И мы все ему не по вкусу.
Раньше что-то где-то плохо лежало – бери,
А теперь время вынести мусор!
- Кх-хм.
- Что?
- Чего вы хотите от жизни, донья Тимьяна?
Не знаю, как он догадался или с чего вообще взял, что мне сейчас нужно задавать именно такие, бьющие по голове вопросы. Чего я хочу от своей новой жизни?..
- Продолжения рода? – сморщив лоб, нечаянно предположила я вслух.
Черт! А ведь правда. Это все нахлынувшее одиночество. Как побороть его? Как не дать сгинуть ушедшему так внезапно в небытие целому достойному роду?
- Кх-хм, - вновь с сиденья напротив удивленно кашлянул Оливер.
Я словно опомнилась:
- Но! Конечно, не прямо сейчас!
К нужному месту в городе мы подъехали, когда закат здешний уже окрашивал высокие крыши и бледные стены домов розово-серым. Есть такое время в сутках, независимо от миров, когда солнце уже сдает позиции в небе, а фонари на земле еще не спешат пыжиться и разгораться. Я когда-то, преисполненная романтизма профессии, называла его «затишьем». Мы подъехали к гостинице «Секретный узелок» на улице Мечников как раз в этот час. Прямо над остроконечной башенкой с гостиничным флюгером-зайцем отлично просматривался на холме строгий губернаторский замок. К нему вверх ленивой волной вела узкая мощеная улочка, которая тоже отсюда была четко видна… Интересное место. Вроде бы город. И даже не самая дешевая его часть, но вот не удивлюсь, если завтра утром нас разбудят ором своим обычные петухи.
В первый свой день в Федиле мы все проснулись стратегически рано и… петухов я не услышала. Орали утки на пруду, спрятанном за соседским частым забором. Но, мои то комнаты на втором этаже! Я все вижу. И целых две комнаты, кстати. Но, это не от моей личной спеси – по положенному статусному уставу. Странные порядки. Оливер в дороге рассказывал, что в таких больших городах разница в статусах не так очевидна. И многие горожане обращаются друг к другу демократичными «господин», «госпожа». Но, поди ж ты! В гостинице или, как баронесса, плати за две положенные аристократам комнаты или… ночуй в родовой карете на припасенных в дорогу подушках.
С женской модой в таких городах Адраната, слава местным богам, было гораздо определённей. Я еще в Вожке дальновидно цепко рассмотрела наряд дочери хозяина «Северного сердца», Бобетты Буль. Ориентир на нее был простым: раз девушка знакома с непоследними людьми в Федиле, перенесла студенчество (тоже не в захолустье), значит толк в моде знает. В итоге в моем гардеробе с помощью Кели появилась пара шикарных темных юбок четырехклинок (бывших тимьяниных платьев), три блузки на грани строгости с добавленными к воротникам и рукавам кружевами, и два расшитых дорогим мелким бисером жилета к ним… Но, и здесь была странность – при повсеместной приталенности силуэтов в женской одежде полностью отсутствовали незаменимые в этом деле рельефы. Вытачки были: плечевые, нагрудные, локтевые, талиевые. А рельефов здесь нет… Это надо запомнить и для будущего учесть!
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги