Попаданка. Не будите во мне лихо

Глава 1

Глава 1

Ну вот и все

Любава

Ну вот и все! Учеба окончилась, и наступила пора покинуть стены учебного заведения. Я в нетерпении ходила туда-сюда, меряя коридор перед дверью в приемную директора педагогического училища. Ровно двадцать два шага. Ни больше и ни меньше. Затем следовало повернуть и идти по длинному коридору вдоль учебных классов. Наш Карл Маркович выбрал себе под кабинет комнату в углу, в тупике. И теперь я ждала вынесения мне вердикта.

Последний экзамен мы сдали еще две недели назад, как и защитили диплом. Все уже вернулись домой или разбрелись кто куда по нашей великой стране. Но три студента, молодых специалиста только что из-под станка, в число которых входила и я, все еще продолжали хлопать дверьми общежития и ждать решения Карла Марковича по распределению на работу. За наше обучение платило государство, и теперь мы должны были ему вернуть свой долг, отработав на него в течение пяти лет. И тут кому как повезет. Кто-то мог остаться в нашем же городе или отправиться в город побольше, а кому-то может повезти меньше, и ему придется уехать в глубинку.

Нет, маленький населенный пункт меня не страшил. Я сама ходила к Карлу Марковичу и просила отправить меня в деревню к бабушке. После смерти родителей я попала в детский дом. Так мне говорили нянечки и воспитатели. Там меня и нашла моя бабушка Прасковья. Но в силу ее возраста она не смогла бы меня забрать к себе. Пришлось ждать совершеннолетия в стенах приюта.

− Выучишься, станешь сильнее, и я тебя жду у себя, − поцеловав в лоб, бабка Прасковья попрощалась со мной при нашей первой встрече, внося суматоху в мою душу.

Больше мы с ней не виделись, но временами я получала от нее помощь продуктами. То свежих ягод, то домашние соленья, то творог и масло, то домашних пирожков. И я чуть ли не считала дни, когда получу на руки диплом, чтобы отправиться к бабке Прасковье. Все же единственная родная душа на все белом свете!

Меня не страшило и то, что живет она в деревне. Учителя в сельской местности тоже нужны! И главное, что я буду рядом с бабушкой. Вот только новости от Карла Марковича, что мы теперь обязаны вернуть долг государству, были для меня громом среди ясного дня. Я ведь обещала бабке Прасковье, что вернусь в родной дом, где и росла до того, пока не потеряла родителей! Правда, в силу возраста ничего не помнила…

− Всего и не упомнишь, − махнула рукой бабка, когда я начала расспрашивать про родителей. – Столько лет прошло. А твои воспоминания скрыты, чтобы не печалить тебя горестью. Вот вернешься домой, все тебе расскажу.

И я с нетерпением ждала окончания учебы. Даже на практику напросилась на окраину нашего города, чтобы понимать, что будет ожидать меня у бабушки. Живя в общежитии, я не знала о деревенской жизни почти ничего. То, что будет нелегко, я понимала, но верила, что бабка Прасковья не даст меня в обиду и научит всему. Поэтому сейчас я заламывала руки и все ходила по маленькому закутку туда-сюда, в душе молясь за то, чтобы Карл Маркович сдержал свое слово.

Я, Любава Безымянных, была лучшей ученицей на курсе. Когда услышала новость про распределение, тут же побежала к Карлу Марковичу и начала слезно умолять выбить для меня место в селе Залесово. Утром того дня как раз получила гостинцы от бабки Прасковьи и без сожаления понесла лукошко, полное сочных лесных ягод, нашему директору.

− Карл Маркович, вы же знаете, что я лучшая ученица на курсе. Неужели не получится найти для меня местечко подальше от города? – любой другой человек покрутил бы у виска, услышав такую просьбу. Все тянулись в город, поближе к цивилизации, я же – наоборот. – У меня там бабушка одна. Ведь и в деревнях требуются учителя. Думаю, и вам будет в плюс, если лучшая ученица сама просится в глубинку, а те, кто повыше, закроют «дыру» по вакансиям, − уговаривала я директора, подталкивая к нему лукошко с ягодами все ближе и ближе.

Карл Маркович поглядывал в сторону угощения, сглатывая слюни, но держался. Мужик он был хороший. Заранее ничего не мог обещать, но в большинстве случаев всегда выполнял наши просьбы.

− Ну что там? – не выдержав, я приоткрыла дверь и просунула голову в приемную.

Клара Игнатьевна лишь махнула рукой, чтобы я не мешала и зря не отвлекала. За дверью в кабинете директора слышался басистый голос Карла Марковича. Он все еще разговаривал по телефону. Мне пришлось закрыть дверь и продолжить томиться в ожидании. Ну сколько можно решать мою судьбу?

− Любава, заходи, − поморщилась на своем полном имени, что казалось мне на старинный лад, но тут же поспешила в приемную. Видимо, Карл Маркович завершил разговор и договорился насчет распределения.

− Ну, пляши, Любава! − директор училища не стал тянуть кота за хвост, размахивая передо мной листком бумаги.

− Получилось? – все еще не веря в удачу, поинтересовалась я, замерев на месте и приложив руки к груди.

− Конечно! Ты сомневалась во мне? – Карл Маркович зыркнул на меня строго, но взгляд говорил обратное. Он был весьма доволен. И вскоре я узнала почему: – Я не только выбил для тебя распределение в твое Залесово, но и финансирование для училища. Там, как только услышали про твою деревню, такое началось. Перевели меня на самого главного. Не верили, что кто-то сам лично туда просится. Тут уже засомневался я. Все ли хорошо с тем местом? Куда я отправляю свою лучшую ученицу? Меня заверили, что да, просто село находится в отдалении от города и других населенных пунктов, поэтому и не пользуется спросом. Ну что, готова внести знания в головы? – казалось, Карл Маркович помолодел на несколько лет.

Глава 2

Глава 2

Дорогая дальняя

Любава

− Ну чего встала, как малахольная, разинув рот? – недовольный мужской голос заставил меня встрепенуться. Чуть погодя я увидела и самого хозяина, кому принадлежал окрик. – Еще и глаза выпучила. Телегу никогда не видела? – мужик в лаптях обошел лошадку спереди, прихрамывая, и встал напротив меня, не выпуская из рук вожжи. Его внешний вид меня немного удивил, но мне ли не знать, что каждый одевается по своим средствам. – И кого ждем? В Залесово тебе надобно или здесь решила задержаться?

Я смогла лишь кивнуть. Мужчина даже не удосужился мне помочь с сумкой. Он залез на телегу (слишком шустро для калеки) и уселся на облучок. Еще и подгонял меня.

− Долго тебя ждать? Мне некогда с тобой возиться. В селе вовсю идет пора сенокоса, а я тут лошадь свою понапрасну гоняю. Будто кроме меня внучку Прасковьи встретит некому, − мужик был недоволен порученной ему миссией. Того гляди, уедет без меня.

Я не могла этого допустить. Не став злить его еще больше, забралась на телегу. Колкая солома тут же забилась мне под юбку, но я не стала возмущаться по этому поводу. Главное – доехать до Залесово. А там можно попросить бабушку и баньку затопить. Душевая осточертела уже. Я надеялась искупаться и в речке.

− Откуда ты только взялась на мою голову, − мужичок все ворчал, подгоняя лошадку.

− Выучилась, получила диплом и теперь возвращаюсь домой, чтобы учить детей, − с немалой гордостью за себя проговорила я. Ведь в деревнях народ простой. Ученые люди всегда были в цене. И ведь не зря же говорят: где родился, там и пригодился. Вот и я возвращалась туда, где родилась и жила, пока моих родителей не стало.

Жаль, что я не помнила село Залесово. В моей памяти не сохранилось ничего. Я знала про местность только со слов бабки Прасковьи. Даже тот факт, что какое-то время вместе с родителями я жила в сельской местности, я не помнила. И то пожилая женщина была немногословной. Приходилось чуть ли не клещами вытаскивать из нее информацию.

Залесово, по рассказам моей бабки, находилось чуть ли не в забытом властями месте, среди величественных лесов и широких полей. Местная природа изобиловала красотой: раскидистые дубы и кудрявые березки, плакучие ивы, окаймляющие берега тихой, но временами бурной реки, цветущие луга с запахом меда, которые укрывались ярким покрывалом распустившихся цветов. По-другому: село цвело и пахло. В Залесово была и центральная площадь, где звучали песни. По праздничным и определенным дням торговцы с дальних земель предлагали свои товары: от свежего хлеба до изысканных тканей. Детвора, смеясь, бегала по узким улочкам, а пожилые люди в свободное от работы время, сидя на скамейках, делились историями о былом и легендами, что передавались из уст в уста. В общем, каждый житель Залесово трепетно любил и ценил все, связанное с селом. И я представляла себе, что приеду в спокойное село, где все тихо и гладко, царит умиротворение и понимание среди его жителей.

Но немного все же переживала. Смогу ли я также полюбить Залесово? Пылко, бескорыстно и трепетно? Примут ли меня местные жители? Найдется ли мне место там?

− Ученая − это хорошо. Княже будет доволен, − пробурчал мужик, имени которого я до сих пор не знала. Вожжи легли на круп лошади, будто мы спешили. Учебный год начинался только через пару месяцев.

И я решила познакомиться с ним, не заостряя внимания на слове «княже». Как только люди не называют своих детей. Декабрина, Октябрина и Ленина¹ – еще куда ни шло, но я не завидовала тем, кого назвали Тракторина, Плинта и Велюр². В наше время все чаще приживались имена из зарубежных фильмов. И это я еще не любила свое имя Любава и просила всех обращаться ко мне коротко Люба.

− Как вас зовут? – обратилась я к мужику, укладывая сумку рядом. – Я Любава Безымянных, внучка Прасковьи. А у вас имеются внуки?

− Яруном меня величают, − казалось, мужчина немного оттаял. – В ярость я быстро впадаю, коль что мне не по душе. Так и начали величать. И ты это, у князя нашего будь посмелее. На днях он приедет с похода и вызовет тебя к себе. Проси место получше, ты же ученая, тогда будешь как сыр в масле кататься. Жениха тебе путного и богатого подберут. Невеста ты видная. Бабка-то твоя приданое немалое для тебя, пожалуй, давно уже подготовила. Свататься к тебе тут же начнут. Ты не сразу соглашайся, повыбирай немного. Иначе подсунут еще местного дурачка, будешь всю жизнь с ним маяться и всех проклинать. Не надо народ портить. Сглаз Прасковьи еще никто не сумел снять. Ее дар мог и тебе передастся по крови, − Ярун взглянул на меня с подозрением, словно прямо сейчас я шептала в его спину слова сглаза или даже проклятия.

Я даже не знала, что мне ответить на его слова. Замуж я не собиралась, как и заниматься непотребством в виде сглаза и тому подобного. Я ехала в Залесово к своим корням и учить детей. Но слова Яруна заставили меня встревожиться. В сердце моем поселилось сомнение. А туда ли я еду?

Но уже ничего нельзя было изменить. Поздно. На направлении стояло мое имя. На бумаге с синей печатью конечным пунктом значилось Залесово. Поэтому, отбросив все сомнения, я открыла сумку, достала булку и откусила от нее, даже забыв предложить свой нехитрый перекус Яруну. Я всегда хотела есть, когда расстраивалась. Правда, булок на все мои печали не всегда хватало…

Ярун оказался молчаливым собеседником. Высказавшись в самом начале пути, больше на меня он не обращал никакого внимания. Для него я буквально перестала существовать. Я перекусила булкой и запила его водой. От моего предложения поделиться с ним мужчина отказался. Я же не стала настаивать. Попробовала почитать – не получилось. Дорога была неровной и трясло сильно, что книга чуть ли не прыгала в руках. Пришлось довольствоваться видами природы, которые тоже довольно быстро наскучили.

Глава 3

Глава 3

Первые странности

Любава

Почему мальчик один в такое время? Еще и посреди дороги. Где его родители?

Я во все глаза взирала на ребенка, который в одной лишь нательной рубашке сидел на бревнышке, а село уже окутывалось ночным покрывалом. Осмотрелась по сторонам. Поблизости никого из взрослых не было, кто бы мог следить за дитем. Я удивилась такой беспечности родителей. Ребенку на вид было всего лишь года четыре или пять. Кроме того, что он был один, еще и сидел возле костра. От того, чтобы не затушить огонь, меня удерживало лишь одно: от него шел хоть какой-то свет, иначе не было бы видно даже дорожки под ногами. Меня так и распирало от негодования и желания отчитать взрослых. И им очень свезло, что их не было в поле моей видимости.

− Как тебя зовут? – поставив сумку на землю, поинтересовалась я у мальчика, оглядываясь по сторонам. Я все еще надеялась на то, что его родители находились где-то рядом. Вдруг к соседям заглянули и заговорились. Еще обвинят меня потом в непотребстве. Сейчас время такое, что никому доверять нельзя. Это вам не давние времена, когда даже замки на двери не вешали, доверяли соседям и друг другу. В первый день приезда в село мне только этого не хватало. Мне еще работать здесь, детей их учить.

− Все по-разному зовут, − для возраста примерно четырех лет слишком чисто заговорило дите, наклонив голову и с интересом разглядывая меня в ответ. – Кто на что способен. А так – Горазд. Вы издалека приехали, тетенька? И к кому? – несмышленыш оказался весьма любопытным для своего возраста. Может, его родители не так плохи, как я могла про них подумать? Вон какого пацана воспитали. Помню, в соседнем дворе дети тоже сами по себе гуляли на детской площадке, и на вид им тоже было не больше пяти или шести лет. Тут все же деревня, все друг друга знают, нет-нет да и присмотрят все же за дитем одним глазком, не разделяя на “свой” или “не свой”.

− К бабушке я приехала, − на автомате ответила я, все еще пытаясь разглядеть поблизости кого-нибудь из родителей мальчика. Ну не могли же они оставить его здесь и забыть про него. – К бабке Прасковье. Знаешь такую? Из Безымянных она.

− Как же не знать, − снова удивил меня малыш. – На всю округу она была известна. Все к ней ходили: кто за зельем, кто за мазью, кто за припаркой, кто сглаз снять, − как в таком возрасте можно было все это знать? − Пойдем провожу, − встав на ноги, мальчик не стал дожидаться моего ответа и зашагал по дороге дальше, оставляя в пыли следы босых ног.

Я, разинув рот, смотрела на босые ступни мальчика, уходящего от меня и так похожего на херувима. Кто посмел выгнать на улицу такого ангелочка? Где все же его родители, что позволяют гулять ему одному в позднее время? Еще и огонь разводить?

− А почему ты один? – я догнала мальчика и зашагала с ним рядом. – Где твои родители?

Что-то меня в его облике смущало, но я не могла понять, что именно. Решила внимательнее приглядеться к мальчику, а пока разговорить его. Оглянулась, чтобы напомнить ему про костер, но на удивление огня я не заметила. Что за чертовщина?

− Я не один, − нахмурив лоб, все же ответил мне малыш. – Родители дома, они не забывают обо мне.

И больше я от Горазда ничего не услышала. Мальчик ушел в себя. Он шел на пару шагов впереди меня, я же послушно следовала за ним, стараясь присмотреться не только к нему, но и вокруг. Яруна и след простыл. Мне кажется, он облегченно выдохнул, когда я слезла с телеги и решила пройтись пешком. Я так и представила живую картину перед собой, как он снова и снова опустил вожжи на круп лошади, подгоняя бедняжку, которая и так еле волочилась, лишь бы оказаться от меня подальше.

Ребенок повел меня по окружному пути. И как бы я ни пыталась его разговорить, Горазд отвечал кратко, одним словом. Ну хоть имя его знала. Расспрошу потом про него у бабушки Прасковьи, да и схожу к его родителям. Поблагодарить и заодно сделать замечание. Не должен малыш такого возраста гулять по вечерам один и баловаться огнем. Не ровен час, все село спалит еще.

− А ты чей будешь? Фамилию свою знаешь? – мой очередной вопрос вызвал ступор у мальчика. – Я – Безымянных. А ты?

− Местного кузнеца я сын. Ярило его величают, − Горазд остановился, и взгляд его упал в конец деревни. С крайнего дома слышался звук молота о наковальню. И, видимо, сын скучал по отцу, но дорога ему туда была заказана. Что было правильно! Не место детям в кузнице, где не только огонь является опасным. Ну, хоть в этом родители мальчика вели себя ответственно.

− Будем дружить с тобой тогда? – протянула я руку мальчику.

Ответного рукопожатия я не получила. Горазд поспешил вперед, ускорив шаги. Я еле поспевала за ним. Вскоре он вывел меня на одну из улиц Залесово и направился к одному из домов. Ночь уже вовсю хозяйничала в селе, так что я решила проводить мальчика домой. Свет из окон домов не давал достаточного освещения, а уличных столбов я не разглядела. Видимо, местные мальчишки перебили все лампочки.

− Ты мне укажи на дом бабушки Прасковьи, а после я провожу тебя. Опасно по ночам бродить одному, да еще и в таком возрасте, − предложила я Горазду, но ответа не получила.

− Пришли, − и мальчик указал на дом, где окна глядели в мою сторону темными провалами. Бабушка у соседей?

− Благодарю, − произнесла я, не сводя глаз с избушки, будто была зачарована ей. – А теперь покажи, в какой стороне живешь ты?

Глава 4

Глава 4

Приснись кхм… Явись жених невесте!

Любава

Не зря говорят: хочешь рассмешить судьбу – строй великие планы на будущее. Я приехала в Залесово работать в школе, учить детей, вести кружки после занятий и не только. В основном для того, чтобы быть рядом с родным человеком, единственным на этом свете. Заодно узнать про своих родителей, которых я не знала и нисколько не помнила. А бабка Прасковья обещалась все поведать. И приняла меня, и все семейные тайны собиралась поведать…

Я еще несколько минут простояла в сенях, все еще прижимая к себе крынку с молоком и кругляш хлеба. Казалось, от домашнего каравая все еще чувствовалось тепло печи. Только оно никак не согревало от одиночества и потери родного человека. Придя в себя, вошла в дом. Уже тут задумалась, куда положить гостинцы от соседки, с которой не успела познакомиться. Добротный стол тоже был укрыт слоем пыли. Свет от свечи едва ли освещал один угол дома. И если бы кто заглянул в окно, то принял бы меня за призрака. Только одежда на мне – костюм бордового цвета, который поймал не один косой взгляд, – говорила о том, что я человек.

Смахнув грязь со стола рукавом костюма, положила гостинцы. Облако пыли заставило меня чихнуть. И как следовать совету соседки и лечь спать, чтобы утром принимать взвешенное решение, как поступить дальше, если сперва нужно убраться? Я даже не знала, за что браться в первую очередь.

Заметив бабкин сундук, ломанулась к нему. К моей радости, замка на нем не наблюдалось. Приподняла крышку. В нос ударил не запах старины, а высушенных трав. Убрав пучок трав, начала исследовать содержимое сундучка. В руки попали свечи, чему я несказанно обрадовалась. Зажгла еще несколько штук и расставила по дому. Темнота меня пугала, как и все странное на вид вокруг. И я испугалась за свое сознание. Либо я сходила с ума, либо действительно каким-то образом переместилась в другое время. Ну не фильм же здесь снимают! Да и некому меня разыгрывать. Вряд ли бы бабка до такого додумалась. К тому же пожилой человек не стал бы играть со смертью.

Осмотрев дом еще раз и оценив фронт работы, принялась за уборку. Глаза могут бояться долго, а все придется делать руками. Да и ночь уже почти на дворе. Раскрыв окна, впуская свежий и прохладный вечерний воздух, направилась во двор на поиски воды. Надеялась, что колодец все же имелся неподалеку. Огонек свечи недовольно искрил, но все же не потухал, давая мне возможность хоть немного осмотреться. Источник воды нашелся за домом. Не поленившись заглянуть внутрь, убедилась, что вода там имелась. Кое-как разобравшись с деревянной конструкцией, что видела впервые, вернулась в дом и взяла ведро с водой, еще и пустое прихватила.

Дело сдвинулось с мертвой точки. Вытащив во двор коврики и постельные принадлежности, чтобы выбить из них пыль, споро начала вытирать мебель. Генеральную уборку оставила на светлую часть суток. Сейчас бы мне подготовить место для сна да чтобы перекусить. Взгляд все чаще упирался на крынку с молоком и каравай хлеба, что я предусмотрительно накрыла чистым полотенцем.

Дом бабушки казался забытым временем. Я протирала мебель и жалела о том, что не успела свидеться с родственницей перед ее смертью. Все чаще задавалась вопросом: “Почему она не написала мне и не попросила навестить ее?”. Я бы приехала раньше. Смахнув слезы, прислушивалась к шороху на улице и продолжала свою работу. Случившегося уже не воротишь, придется идти дальше. Утром, на свежую голову, мне придется решить, что делать. Готова ли я задержаться здесь на несколько лет, пока не отработаю положенные годы? Разрешат ли мне жить в доме бабушки Прасковьи?

Ломая себе голову вопросами, сама не заметила, как убралась в доме. Вылив грязную воду, принесла для питья чистую в новой посуде. Утолила жажду после нескольких часов труда, испив колодезную воду из ковшика. Такой не раз видела в музее у нас в училище. Обычной кружки нигде не нашла. Посуда вызывала множество вопросов, но со всем разобраться решила завтра. Сил на что-то действенное не осталось. После сменила изрядно испачкавшийся костюм на простое платье и присела за стол. Парное молоко давно остыло. Отломив краюшку, поужинала хлебом, запивая его жирным молоком из плошки, представляя себя чуть ли не барыней. В этот вечер вкуснее этого наипростейшего ужина, казалось, я в жизни не пробовала.

Насытилась, организм потянуло в сон. Глаза начали слипаться, что я еле успела дойти до лежанки за шторкой, которую я забыла снять. Укрывшись вышитым покрывалом, в некоторое время пустующем доме было довольно прохладно, я еле успела пробормотать фразу на сон:

− Сплю на новом месте, приснись жених невесте.

А он возьми да и явись на самом деле! Ну вот кто его просил?

Но все по порядку. До встречи, так скажем, с женихом, что должна была случиться через несколько часов и о которой я и не догадывалась, была уйма времени.

Утром я проснулась от звука кукареканья петуха. Точнее резко присела. Словно заорали прямо мне в ухо. Оказалось, я забыла закрыть окно. Удивилась. Вроде ночью хозяйства во дворе бабушки не наблюдала, а тут такой сюрприз чуть ли не на подоконнике восседал. Изгородь из жердей была сплетена в точь под окнами. Упала обратно на подушки.

Поспала, называется. Сколько времени, интересно? Еще из школьных знаний помнила, что петухи начинали голосить ближе к пяти утрам. В доме было почти светло, значит, утро вступило в свои права. Летом дни были самые длинные. Но сил встать и выглянуть в окно не было. Где-то за домом уже вовсю шумела соседская живность, да и сами местные кумушки подгоняли скот, будто горло прочищали. Но мне некуда было торопиться. В планах только посетить могилу бабушки Прасковьи да вещи ее пристроить. Решение остаться здесь или вернуться в город для того, чтобы поискать работу в ближайших к училищу школах, я верила, придет в мою ясную голову в течение дня.

Глава 5

Глава 5

Сын князя

Любава

Добрый молодец был худ, как молодой побег ивы. Длинные руки парня висели вдоль худощавого тела, будто в них не было силы. Бел, как покойник в гробу. Весь осунувшийся, как столетний старик, еле волочивший ноги. Он держался словно на одном честном слове, пытаясь выпрямиться. И взгляд его… Блеклый, пустой, словно затуманенный. Но где-то в глубине еще горела искорка. Она и впилась в меня.

− Любава? Внучка Прасковьи? – не торопясь приблизиться и лениво опершись на столб, сразу перешел он к расспросам. Затем почти безжизненные глаза опустились на мои открытые коленки. Казалось бы, ничего такого в этом не было. Мини-юбки и того короче были – в ширину ладошки. Но что-то во взгляде нежданного гостя было такое, что мои щеки стали красными, как лапки гусей на снегу. – Негоже сына князя встречать в таком виде. Али в Черногорове непотребному ремеслу научили? Так наши бабоньки быстро тебя уму-разуму научат. Да и меня таким не пронять. Видел и получше, и покраше.

До меня не сразу дошли слова пришлого гостя. В моем же доме меня посчитали девицей легкого поведения. Меня, к кому ни разу не коснулись мужские руки! Я одернула подол платья, закрывая оголенные ноги, сдернула с забора бабкин ковер и зашагала к дому.

− Чему меня учили – не твоего ума дела. Говори, зачем явился, да проваливай! − мою приветливость как ветром сдуло. Мои глаза смотрели на болезного зло. Ишь, жених выискался.

− Так, может, зря отец о тебе тревожится? Вижу, за себя постоять можешь. Ремесло уже есть, а то, что грамота имеется, что ученая, мои глаза и так могут подтвердить, − белесый туман в глазах гостя сменился кровавым огнем. – Разве сгодится, чтобы плату повыше потребовать. Серебрушки тебе хватит?

Я не успела ничего ответить, как гость, что преображался буквально на глазах, из стоящего на пороге смерти мертвяка превращался чуть ли не в разъяренного зверя. Он полез в карман своих шаровар, и затем в мою сторону что-то полетело. К моим ногам упала серебряная монета с рваными краями. Дорого же меня оценили! Но вместо бранных слов и поганой метлы, чем нужно было гнать взашей этого наглеца, я лишь гордо вскинула голову. Стремительные перемены в госте хоть и пугали, но я не собиралась падать к его ногам. Хоть он и назвался сыном князя, я в глаза не видала упомянутого еще Яруном княже. Некому кланяться. Да и прошли те времена. Пусть во дворе я и была одна, закричи, тут же прибегут соседи. Это в городе мы не знали, кто живет за соседней железной глухой дверью. Здесь же все было по-другому. Ничего не укрывалось от любопытных глаз соседей. Горе было всеобщим, как и радость. Последним куском было принято делиться. Но ложка дегтя находилась в каждой бочке.

− Говори, зачем явился? – поднимая взгляд от монеты, что укрылась под слоем пыли, потребовала я. – Мне некогда с тобой лясы точить. Дом нужно в порядок привести.

Да и Зарема меня ждала. Но об этом незнакомцу знать было необязательно. Мне хотелось скорее избавиться от гостя, занести вещи в дом, чтобы они не попали под дождь. В небе все больше собирались хмурые тучи, да и ветер посвежел. А я еще не успела осмотреть все хозяйство бабки, как и огород.

На мой горделивый вид незваный гость только сплюнул мне под ноги, будто ему претило со мной связываться. Будь его воля, он бы и во двор не ступил, не то что заговорить со мной.

− Княже воротился с Черногорова, − с важным видом озвучил он, приосаниваясь и глядя куда-то в сторону. Видимо, не раз получал от отца трепку за важную наружность. Если подумать, княжич – второй человек в деревне. Как-никак наследник. Но мне было побоку, что они до сих пор жили в древности, когда как за несколько километров от них ездили машины и гудели поезда. Лишь бы в секту не затянули. Вот только желание остаться и попытаться хотя бы что-то исправить росло с неимоверной силой. – Весть о твоем прибытии шла за ним следом. Твоя бабка когда-то просила за тебя. Как только прибыл, за тобой отправил.

Не вымолвив ни слова, прошла в дом. Расстелила ковры и замерла посередине дома. Гость будет дожидаться меня, но отчего-то хотелось сделать все ему назло. Будет знать, как считать меня девицей древнего ремесла. Вспомнила про бабкин сундук. Пыхтя, затащила его в дом. Явно в глубине ларя бабушка Прасковья сохранила пару вещичек для своей внучки, которую звала к себе. Приданое начинали собирать сызмальства.

Упала на колени и, нисколько не заботясь о порядке, завертела вещами. Простые льняные сарафаны нашлись в самом внизу. Вытащила и приложила к себе. Словно сшито для меня. Там же, в углу, нашла костяной гребень. Видела такие в музее. В голове не укладывалось, что бабушка тоже застряла в старине. Но изменить я уже ничего не могла.

Воровато выглянув в окно и убедившись, что сын князя все также подпирал столб калитки, я переоделась. Затем старательно расчесала волосы, пока они не начали блестеть, и заплела в косу, завязав лентой. Быстро вымыв ноги, натянула кожаные тапки¹. По дому и по двору до прихода гостя ходила босиком. Покрутилась. Жаль, зеркала не было, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на себя и оценить.

Выдохнув и взяв с собой документы, я вышла во двор.

− Ну, теперь веди к князю, коли он велел.

Перед домом княжича ждала гнедая. Лошадь мирно пощипывала травку, но стоило мужчине шагнуть за калитку, как она тут же подняла голову и шагнула к хозяину. Княжич провел ладонью по лошади, похлопал по шее и запрыгнул на нее. Не без труда, что не укрылось от меня. Даже гнедая это поняла, неодобрительно покачав головой.

Глава 6

Глава 6

Не город, а град

Любава

Я подняла глаза и встретилась взглядом с мужчиной, который все свое внимание обратил на меня, отложив ложку. Такими ложками у нас играли в ансамблях. Они были яркие, покрытые лаком. Я сглотнула, когда мужчина провел по бороде и сделал приглашающий жест. Приблизилась к столу, но присесть не посмела, во все глаза наблюдая за князем.

Если мне не врали мои же собственные глаза, то их подготовка была отменной. Секта, видимо, имела богатых участников. Ну не в другое же время я провалилась, ей-богу! Тряслась спокойно в телеге и в какой-то момент попала во временную аномалию и очутилась во времена своих прапрапрабабушек? Тогда почему я ничего не почувствовала? Дорога-то была одна. Правда, машина директора училища успела свинтить до того, как я столкнулась с Яруном. В какой момент и в каком месте произошло перемещение, и не понять теперь. Легче было принять реальность с сектой.

Пока я лихорадочно размышляла, мужчина тоже не сводил с меня глаз. На самом деле князь был хорош, несмотря на ледяные мурашки от него. Густая, но не длинная борода добавляла ему возраста, и сказать точно, сколько ему было лет, я не могла. Свежий шрам на щеке говорил о том, что князь не просто так занимал свое кресло предводителя, но и активно участвовал в сражениях. Одежду он уже успел сменить и теперь восседал за столом в богатом одеянии.

− И друга, и недруга мы встречаем с хлебом и солью, − князь указал на лавку вдоль длинного стола.

Я нерешительно шагнула к столу, но присесть не успела. Сбоку за спиной князя отворилась дверь и явила нашему взору того, кому я не была рада. Княжич сверкнул на меня злобными глазами, но ничего не сказал. Выпрямился и занял лавку по правую руку от отца. Внимание князя перешло на сына, но после вернулось ко мне.

− Присаживайся и раздели с нами еду, − князь повторил свое приглашение. – Не принято у нас на голодный рот толковать. И ты не нарушай традицию, Любава.

Меня удивил тот факт, что он знал мое имя, но я промолчала. Послушно поплелась к столу. Кто я такая, чтобы отказывать князю. Заняла лавку напротив княжича, уловив его недовольный взял и сжатые губы. Мужчина во главе же стола протянул мне деревянную ложку.

− Правду говорят в народе, что внучка Прасковьи теперь ученая? – поев каши, облизав свою ложку и отложив ее в сторону, заговорил князь. – После ее ухода у нас некому хворь лечить, а воевода мой жалуется на напасти средь его служивых. Косит мужиков, как траву по весне.

Я хотела сказать, что в лечебном деле не ученая, а приехала детей обучать счету да письму, но мне не дали и рта раскрыть. Да и сама побаивалась правду открывать.

− Ты не торопись ответ давать, − перебил меня князь. – Велибор тебя неволить не будет, но и достойную плату назначит в случае твоего согласия. Не буду водить за нос, в нашем княжестве ты нам нужна. Цветана помогла продержаться, но мужики не хотят к ней ходить. Поговаривают, что она недобрым помышляет, с темными силами породнилась. Подтверждения тем слухам нет, но народ к ней ходит, только когда больше невмоготу. А мне нужны крепкие мужики. Не ровен час, Великий князь призовет на службу. И кого я за собой поведу?

К проблемам Велибора я прониклась, но не знала, как озвучить, что не умела я лечить людей. Научить писать и считать – это всегда пожалуйста, но не болезнь изгонять. Кроме подорожника, что в детстве на колени лепили, в лекарственных травах не разбиралась. Только и умела, что ромашковый чай заваривать. Вряд ли этими травами я могла лечить служивых мужиков. Могла еще на рану крепкий алкоголь вылить, но перевязать – пришлось бы звать на помощь. Даже если решусь остаться, меня вычислят на раз. Что же ждет меня потом? Виселица, костер или розги?

− Дом Прасковьи отдам в твое распоряжение. Добротный он, да и вашему роду принадлежит. Будешь ты богатой невестой, Любава. В женихи подберем не абы кого, − при этом Велибор красноречиво взглянул на своего сына. – Чем мой Войко не люб? Сговора ни с кем нет, а ученая невеста всегда в цене. Ладной парой будете на радость всем.

На словах князя про жениха и Войко я вскочила из-за стола. Лавка с грохотом свалилась на пол, обращая внимание мужчин на меня.

− Не надо Войко! − голос мой звучал напугано, но хоть узнала имя княжича. – Не надо женихов, − пятясь назад, проговорила я почти с безжизненным голосом.

Затем выбежала в коридор и понеслась куда глаза глядят. Не знаю как, но оказалась во дворе. Не с той двери, откуда зашла. Уже знакомый мне мальчик вел лошадь княжича. Даже не успев подумать, что я творю, вырвала уздцы из рук парнишки и вскочила на гнедую. Не скажу, что я умела скакать на лошади, но в какое-то время пыталась научиться на них ездить. Подрабатывала на конюшне, а хозяин разрешал брать лошадь.

Ворота, на мое счастье, были распахнуты, и мне не стоило никакого труда проскакать между стражами под крики всего двора. О погоне я думала в последнюю очередь. Умелый служивый догонит меня в два счета, но я хотела вырваться оттуда во что бы то ни стало. Какой замуж в мои годы? Еще и за этого напыщенного княжича. Нет уж, увольте!

Дорогу в сторону города я помнила. Она была одна. Лучше я кинусь Карлу Марковичу в ноги и буду умолять на коленях, чтобы он выбил мне направление в другое место. Да хоть куда, лишь бы отсюда подальше!

Лошадь Войко была послушной и скакала во весь опор. Мне оставалось лишь прижиматься к ее шее, чтобы ненароком не выпасть из седла и не переломать себе руки и ноги. Оборачиваться назад я боялась не только из-за скачущих мне вдогонку коней, но из-за страха сломать себе шею. Я и так вцепилась в уздцы со всей силы, что, выпади из седла, протащилась бы по земле, пока лошадь не остановится и дух мой не покинет тело.

Глава 7

Глава 7

Испорченное «свидание»

Любава

По злобному взгляду девушки сразу поняла: в этом доме я была нежеланным гостем. Мне бы отворить двери и уйти, но отчего-то я замерла и смотрела на хозяйку.

− Кого ты привел в наш дом? – переводя взгляд на Войко, вопрошала хозяйка дома.

Княжич не ответил. Он устало стянул с ног кожаные сапоги и поставил их в угол. Затем как-то обреченно выдохнул, уперев руки в колено и не поднимая головы. Казалось, Войко не хотел сюда захаживать, но из-за меня ему пришлось переступить через себя. Я начала корить себя за свою выходку. Не сбеги я от князя, ничего этого не было бы.

− Ты забываешься, Власта, − в голосе княжича проскальзывали нотки не то гнева, не то злости, но что-то его самого корежило. – Это дом моего батюшки. Рано ты его начала считать своим. Неужто замуж за батю моего собралась? Лучше подготовь комнаты. Любава, − теперь Войко скривился при упоминании моего имени, словно лимон ел, − заночует здесь. И будь так добра, накорми гостью. Мне ужин подавать не надо. Я пойду отдыхать. Мои опочивальни готовы?

С этими словами княжич направился вглубь дома, и вскоре его шаги затихли. Ненавидящий взгляд Власты снова вонзился в меня, как жало пчелы. От ее черных как угольки глаз мне стало не по себе, только вот спрятаться от них было некуда. Не идти же в Залесово на ночь глядя, раз и княжич решил переночевать в Черногорове. Да и Юрас про волков что-то говорил.

− Мне бы освежиться после дороги, − молвила я, так и не дождавшись от Власты ни слова. Отчего-то она мне была неприятна, хотя девушка не сделала мне ничего плохого.

− Ишь, чего затребовала. Баньку тебе не затопить? Княгиня ли передо мной, чтобы я тебе услужила? В ножки не кинуться? – скрестив руки на груди, девушка не торопилась принимать меня как гостя. А я всего-то попросила ведро воды, чтобы умыть лицо и протереть тело.

− Я внучка бабки Прасковьи, буду принимать у себя людей, − озвучила я, глядя в глаза Власте. Ее прелести меня нисколько не интересовали. И на ее месте я бы завязки платья не распускала.

Ведь ничего другого мне не оставалось. Вернуться в Черногорск у меня не получилось. Теперь я находилась в Черногорове, что был намного больше Залесово. И, скорее всего, вся знать обосновалась здесь. Вон и у князя Велибора терем какой величины. Не то что в деревне. Даже личные слуги есть. Или Власта здесь по другому праву? Правда, одна лишь мысль о том, что девушка имела виды на Войко, вызвала во мне неприятные чувства. Пусть я и видела, что сам княжич был не рад находиться рядом с Властой. Да и Велибор говорил о том, что его сын не сговорен ни с кем. Так отчего же девушка вела себя так, будто уже считала себя хозяйкой в этом доме? Я не имела виды на Войко. Сам княжич и не смотрел на меня. Он считал меня блудницей и дел со мной иметь не хотел. Хотя тут некоторые ведут себя похуже, чем упомянутые девицы, а Войко хоть бы хны. Тут уж Власте нечего предъявить ни мне, ни жениху, если он таковым являлся для нее. Если приходилось, то кривился, словно страдал от зубной боли.

− Войко просил принять меня как гостя, − проговорила я уверенно после разглядывания друг друга. Я догадывалась, что по положению была выше Власты. – Разве в доме князя Велибора иные порядки? Думаю, он расстроится, когда ему донесут об этом.

Власта хотела было высказать мне еще что-то, но ей помешал приход отца.

− Экая невидаль – держать гостя на пороге! − мужчина всплеснул руками. – Выпорю, Власта. Совсем от рук отбилась, − эти слова уже предназначались мне. – Хоть замуж выдавай, да привередлива сильно. Все ей женихи не те. То кривой, то косой. В народе молва пошла, что дочь Ивара гордыню поймал из-за родства с Велибором. Не иначе, говорят, княгиней себя почувствовала. Пойдемте за столь, Власта скоро накроет ужин, − мужчина показал кулак дочери и повел меня в трапезную. – И комнаты подготовим лучшие, и перину постелем.

Власта не пошла поперек слова отца. Скоро на столе появилась дымящаяся пшеничная каша с мясом. Следом нашлись и квашеная капуста, и запеченная в печи репа, и тыква. Посередине Власта положила хлеб. Даже сладкое подать не пожалела. Клюква в меду так и притягивала мой взгляд. Я не торопилась полакомиться кислой ягодой. Аромат от каши щекотал нос, что у меня заурчал живот.

− Чем богаты, − Ивар отломил хлеб и протянул его мне, затем взялся за ложку и начал уплетать кашу.

Я не стала отставать. Первое время внимательный взгляд Власты напрягал, но вскоре я перестала обращать на нее внимание. Простой ужин был до того вкусный, что я невольно улыбнулась девушке и поблагодарила ее. Когда я уже добралась до клюквы, Ивар начал задавать вопросы.

− Внучка Прасковьи, говоришь, − отец девушки смотрел на меня недоверчиво, «лаская» свою бородку, словно до сих пор не верил мне. – Князь Велибор что же, принял уже решение?

− Обещался отдать мне дом бабушки, − прожевала ягоды и только после ответила я. – Буду лечить его людей.

− Ученая, − как-то зло произнес Ивар, что я забыла, как жевать. Но затем я заметила, как мужчина повернул голову в сторону дочери. Не на меня он гневался. – Завидная невеста Любава. Женихи тут же дорогу к твоему дому протопчут. Бобылей у нас хватает, даже Войко не сговорен. Велибор не настаивает, ждет невесту в дом по душе сына.

Власта от слов отца покраснела. То ли признавала вину за собой, то ли стыдилась того, что Войко в ее сторону и не глядел.

Глава 8

Глава 8

Уговор с князем

Любава

В Залесово мы выдвинулись сразу же, как только позавтракали. Я старалась держаться в сторонке и не смотреть на княжича. Но несколько раз ловила на себе задумчивые взгляды Войко. О чем он думал? Догадывался ли о том, что утром я ему не приснилась?

Пока мы завтракали, Власта всеми силами пыталась привлечь внимание парня, но от меня не укрылось, как княжич морщился, когда девушка касалась его. Парня тяготила близость девушки, будто рядом с ней ему становилось трудно дышать. Ивар же делал вид, что не замечал раскованного поведения дочери, будто поощряя. А Войко все больше изнемогал, словно из него высасывали жизненные силы.

− Мне пора. Благодарствую за кров и еду. Князь Велибор волнуется небось, ждет не только меня, но и сына, − вскочила я на ноги. – Я так и не дала ему ответа. Надо успеть до его отъезда.

− Согласен, пожалуй, не стоит заставлять отца ждать, − Войко взглянул на меня с благодарностью и тоже вышел из-за стола.

Глаза Власты блеснули злобой, но я покидала дом князя в Черногорове навсегда. Надеюсь, что я ее больше не встречу. Во дворе ко мне подвели другого коня. Лошадь Войко взял под уздцы сам, но не смог с первого раза оказаться верхом. Княжич замер, уронил голову на лошадь. Он тяжело дышал, но его ладони гладили шею животного, словно успокаивая. Когда кто-то сзади зашевелился, он попытался еще раз. Все сделали вид, что ничего не происходило. Войко уже сидел верхом, и никто не догадывался, каких огромных трудов ему это стоило. Власта тут же подбежала к нему и обняла его за ногу, но не удостоилась ни слова, ни взгляда княжича. Я же не отказалась от помощи. Вчерашнего адреналина уже не было, и тело оказалось тяжелым. Да и мышцы побаливали.

Прощаться не стала. Я не знала этих людей и не понимала, как мне себя с ними вести. Войко тоже отмалчивался. Подстегнул свою лошадь и выехал со двора. Конь подо мной в хлысте нисколько не нуждался. Он только и ждал, когда он может помчаться вперед. Нетерпеливое животное.

Дорога, как змея, извивалась впереди. Как и ожидалось, мой конь тут же припустил вперед. Ну я и не стала его придерживать, дав ему свободу. Да и мне как можно скорее хотелось оказаться в Залесово. В доме бабушки я чувствовала себя более защищенной, словно дух Прасковьи бродил рядом и оберегал меня.

Дорога домой показалась короче. При входе в деревню нас ждали и сопроводили к терему князя. Велибора я приметила издалека. Он прохаживался среди своих дружинников и что-то им говорил. Нас он тоже заприметил и, оставив все дела, направился к воротам. Заговорить не спешил. У меня забрали коня, и под внимательным взглядом Велибора я чувствовала себя неуютно.

− Хотела в Новоград обратно податься? – пробасил он чуть погодя. – Вот, сохранил, − князь протянул мне мои бумаги. Вчера я про них совершенно забыла. – Не серчай, дочка, заглянул я в них. Хвалят тебя наставницы. Не соврала Прасковья про внучку, не зря заместо себя уговорила тебя оставить. Сама что решила? – мужчина говорил со мной, но взгляд Велибора был направлен на сына. – Неволить не буду, раз душа твоя здесь неспокойна. Решишь в Черногоров вернуться, тут же велю лошадь запрячь. Вещи бабки заберешь.

Я подавила свой интерес насчет дома бабки, но проследила за взглядом князя и начала наблюдать за княжичем. Мне хотелось разгадать тайну Войко. Что с ним происходило? Что не так с парнем? Не запрещенные же вещи он принимает. А ведь я не верила ни в сглазы, ни в порчу, но сейчас в голову лезли мысли именно об этом.

− Я останусь, княже, − ведь бабушка именно этого и хотела, да и я сама добивалась назначения сюда. Судьба сама решила, чтобы я оказалась здесь, не стоило ее гневить и испытывать. – Останусь, но…

− Говори, дочка, не обижу. Чувствую, вопросы у тебя накопились, − глаза Велибора как жало впились в сына.

− Не надо женихов, − едва слышно проговорила я. – Только об этом прошу. Вашего слова они послушаются. Иначе одной в доме будет страшно. Бабушки-то нет. Некому за меня постоять да защитить.

Да и не готова была я терпеть выходки местных мужиков, как и их тумаков… стирать, готовить им. А здесь царили именно такие порядки. Князь оторвал взгляд от сына и посмотрел на меня.

− В Черногорове милый по сердцу остался? Ты мне смотри, Любава! − Велибор пригрозил мне пальцем. – Не посмотрю, что свое слово твоей бабке давал. Услышу, что про тебя говорят, тут же замуж выдам, и глазом моргнуть не успеешь. Ох и задаст он тебе. У себя под носом я не потерплю девичьих глупостей.

Я улыбнулась и закивала. Прижала документы к груди и уже направилась было к себе, как князь остановил меня.

− Постой, − князь в пару шагов преодолел расстояние между нами. – Меня не будет две седмицы. За всем будет следить Войко. Ты присмотрись к нему, − на просьбу Велибора я тут же возмутилась. − Не по сердечным делам прошу, Любава. Вижу же, что ты узрела что-то. Покой я потерял из-за него. Ворочусь, и потолкуем вместе. Добро, дочка?

Меня удивила прозорливость Велибора. Ну не из-за этого ли он князем назначен? Только почему ранее не отвел сына к моей бабке? И сам ведь заметил что-то.

− Добро, княже, − согласилась я.

− Теперь иди домой и завтра жди помощницу. Права ты, негоже девице одной жить. Лечи моих ратников и готовь свои травы. Чую, недоброе что-то к нам идет, неспокойно на душе. Таких гостей с пустыми руками не встречают.