Попаданка по обмену

Глава 1

— Ась, ты слышала?
— Слышала что?
Катя, вторая и последняя из девушек в нашей группе и потому моя подруга, заговорщицки понизила голос.
— К ректорше какой-то мужик приехал, иностранец. Вроде бы ищет кандидатов для учёбы по обмену.
— А-а-а, — я тут же потеряла интерес. — Ну, пусть ищет.
— В смысле «пусть»? — Подруга уперла кулачки в бока. — Ты что, и пытаться не станешь?
Мне захотелось закатить глаза, однако вместо этого я терпеливо ответила:
— Там же наверняка английский нормальный нужен. А он у меня на уровне «Раша из зе грейт кантри». Смысл время тратить?
— Зато у тебя в зачётке одни «отл», — парировала Катя.
— И? — Несмотря на то что зачёткой я гордилась — как же, отличница на «мужском» факультете! — её ценность для какого-то там иностранца была сильно сомнительна. Да и вообще, не хотела я ни на какое собеседование. Вот не хотела, и всё.
Подруга засопела, как небольшой, но очень возмущённый паровоз, и, цапнув меня за руку, потянула за собой со словами:
— Ладно, не хочешь сама, идём за компанию. Потому что я такую возможность упускать не собираюсь.
— Да какую возможность? — безуспешно пыталась я ей втолковать. — У тебя инглиш не лучше моего, и вообще, — мне удачно пришёл в голову ещё один аргумент, — скоро пара у Карпатыча начнётся. Хочешь опоздать?
— Спокойно. — Иногда Катя могла быть упрямее, чем стадо ишаков. — Если поторопимся, никуда мы не опоздаем.
И что мне оставалось делать? Не ссориться же из-за такой ерунды. Так что я вздохнула и позволила тащить себя к ректорату.
Может, там уже всех набрали, а я только зря дёргаюсь?

Как и предполагалось, в коридоре на первом этаже было настоящее столпотворение.
— Вот видишь. — Я ловко высвободила руку из захвата растерявшейся подруги. — Здесь и без нас полно желающих. Идём, пока Карпатыч в аудиторию не пришёл.
— Спокойно, — с бойцовским нажимом повторила Катя. — Сейчас выясним, как здесь вызывают, и…
В этот момент из ректората вышел крайне озадаченный Димка Аверин из параллельной группы. Спортсмен, отличник, кавээнщик и просто красавец, от которого млели не только девчонки, но и некоторые преподавательницы.
И которого я не переваривала за шовинистские повадки.
— Ой, Дим, — ловко всех растолкав, Катя очутилась прямо перед ним. — Ну что там? Тебя взяли?
— Да я так и не понял, — честно ответил Аверин. — Сначала ерунду какую-то спрашивали, затем сказали в коридоре подождать. Короче, ничего…
Дверь в ректорат распахнулась, и на пороге возникла ректорша, прозванная Воблой за свою сухощавость и глаза слегка навыкате.
— Так, кто следующий? — начала было она и вдруг заметила меня. — Стерх, ну наконец-то! Я за тобой полчаса назад посылала!
— Эм, извините. — До Кати мне никто ничего не говорил, однако я всё равно почувствовала себя виноватой.
Ректорша возвела очи горе и безапелляционно распорядилась:
— Ладно, заходи, — не оставив мне выбора.

— Здравствуйте.
Темноволосый мужчина в тёмно-синем костюме-двойке, сидевший за ректорским столом как за своим, оторвался от ленивого листания какой-то папки и поднял на меня взгляд. Серо-стальной и настолько пронзительный, что немедленно захотелось опустить глаза, а то и втянуть голову в плечи — от греха подальше.
Но вместо этого я упрямо вскинула подбородок и уставилась на мужчину в ответ. Нечего на меня наезжать, пусть и невербально.
— Господин Стронгхолд, это Асия Стерх, — почти пропела у меня за спиной ректорша. — Она у нас отличница, участвовала в недавней олимпиаде…
— Я понял, — прервал её мужчина. Голос у него оказался на редкость приятным, не то что взгляд. И говорил он по-русски на удивление чисто. Впрочем, следующая фраза: — Садись, Асия, — не только напрочь перебила всё впечатление, но и неожиданно вызвала такой прилив антипатии, что я, недобро сощурившись, выдала:
— Во-первых, если вы не расслышали, я с вами поздоровалась. Во-вторых, я как-то пропустила ваше представление. И в-третьих, не помню, чтобы мы переходили на «ты».
— Стерх! — ректорша просто задохнулась от возмущения.
А «господин Стронгхолд», сделав ей успокаивающий жест, хладнокровно ответил:
— Здравствуйте, Асия Стерх. Я — Ричард Стронхолд, ректор Королевской Академии Драмион. Прошу вас, присаживайтесь.
Я, задним числом изумляясь собственной отповеди, молча опустилась на стул для посетителей. Ректорша же осталась стоять, и это показалось мне странным.
Как будто в присутствии большой шишки.
— Итак, Асия, — Стронгхолд протянул мне плотный лист бумаги, — взгляните сюда. Что вы видите?
Первым моим порывом было сказать «разноцветные кляксы». Однако присмотревшись, я вдруг увидела…
— Драконы?
— Какие именно?
Хм.
— Красный, зелёный. Чёрный есть. Синий. Серый.
Я замолчала, вглядываясь, и Стронгхолд поторопил меня:
— Это всё?
— Ещё жёлтый. — Я обвела пальцем контур.
— Всё?
— Да, навер… А, нет! Ещё белый! — потому что просветы между цветными пятнами определённо создавали абрис летящего белого дракона.
— Неплохо, — ректор Королевской Академии удовлетворённо откинулся на спинку кресла. — Скажите, Асия, а почему вы решили прийти на это собеседование?
Я повела плечами и честно ответила:
— Я не решала, меня подруга притащила. А потом вызвала Мария Сергеевна.
Не знаю чем, но мой ответ понравился Стронгхолду.
— Отлично. — Он протянул мне новый лист. — Теперь прочтите это.
Я посмотрела на бумагу и едва не поперхнулась. Лист был мелко исписан от руки сверху донизу, причём латиницей. Но явно не по-английски — это было понятно даже при моих скудных знаниях.
— Вслух? — на всякий случай уточнила я, и Стронгхолд благостно подтвердил:
— Вслух.
Честно, не присутствуй в кабинете ректорша, я бы приняла происходившее за идиотский розыгрыш и ушла, хлопнув дверью. Но сейчас выбора особенно не было, и я с запинкой начала:
— Сим фацит цертус…
Сначала темп был медленный — приходилось читать почти по слогам. Однако постепенно слова стали слетать с моих губ быстрее и легче, так что закончила я более чем бодрым:
— Фиат ита.
— Замечательно. — Стронгхолд забрал у меня бумагу и обратился к ректорше: — Как вы поняли, Асия нам подходит.
— Я очень рада! — Та лучилась довольством, будто я выиграла ужасно престижный конкурс. — Асечка, ты большая умница, и я уверена, у тебя всё будет прекрасно!
— Подождите-подождите! — всполошилась я. — Вы ещё толком не рассказали ни в чём суть этого обмена, ни куда и когда мне предстоит поехать, ни сколько документов для этого нужно собрать! Может, я вообще решу, что мне такое не нужно, и откажусь.
Стронгхолд с ректоршей переглянулись, и первый сказал:
— Не волнуйтесь, сейчас я вам всё расскажу. Идёмте.
Он поднялся с кресла и подошёл к боковой двери, которую я почему-то раньше не замечала. Взялся за ручку и вопросительно посмотрел на меня, по-прежнему сидевшую за столом. Я поспешно вскочила, привычно хотела перекинуть ремешок сумки через плечо, но ректорша заметила:
— Она тебе не понадобится, можешь оставить здесь.
И сумка осталась на стуле, а я, торопливо подойдя к Стронхолду, первой шагнула в вежливо открытую передо мной дверь. Успела заметить за ней абсолютно пустую комнату без окон, шагнула вперёд — и полетела вниз, внезапно потеряв опору под ногами.

Глава 2

— Мама-а-а!
Я падала с невероятной высоты головой вниз. В ушах свистел ветер, затыкая рот и выбивая слёзы из глаз.
— А-а-а!
Пушистые белые облака подо мной на деле оказались холодным туманом. Я пролетела сквозь него визжащим метеором и с ужасом увидела внизу огромную горную страну. Пики, гряды, ущелья и только прямо подо мной — небольшая, заросшая лесом долина. В её центре возвышался четырёхбашенный замок, с такой высоты казавшийся игрушечным, и я падала точно на его острые шпили.
— Не хочу-у-у!
Я отчаянно захлопала крыльями, гася скорость падения. Земля — вымощенный булыжниками замковый двор — становилась всё ближе, ближе…
— Уи-и-и-и!
Я приземлилась, как самолёт, по касательной. Пропахала на брюхе по камням и замерла, скуля от ужаса и боли в неудачно завернувшемся крыле.

Стоп.
Каком крыле? Откуда?
Я с трудом отскребла себя от булыжников и взвыла в полный голос. Широкие крылья, огромное тело, покрытое жемчужно-белой чешуёй, четыре когтистые лапы и хвост! Длинный и гибкий, как плеть. Я в панике ударила им по земле, выворотив несколько камней.
— Ты что творишь?!
Я повернула голову на возмущённый крик и увидела спешившую ко мне женщину в длинном, как из фильмов про викторианскую эпоху, лиловом платье. Седые волосы леди — по-другому я не могла её назвать — были собраны в высокую, элегантную причёску, а в руках она держала стек из чёрного дерева.
— Кто тебе позволил трансформироваться вне занятий? Немедленно превращайся обратно!
Я и сама была бы рада снова стать человеком, но…
— Я не могу-у-у! Я не знаю ка-а-ак!
— Что значит «не знаю»?! — женщина окончательно разозлилась. — А чему я вас здесь учу? Хотя погоди. — Она остановилась передо мной. — Ты не Хоппер. Кто ты такая?
Ответить мне не дали. Над двором мелькнула стремительная тень и на булыжники опустился крупный дракон, весь будто выкованный из стали. В отличие от меня, он это сделал с кошачьим изяществом, неожиданным для таких размера и массы. Приземлился — и обернулся ректором Стронгхолдом.
— Ой!
Если бы у меня были лапы достаточной длины, я бы зажала себе рот. А если бы не была покрыта чешуёй — покраснела бы от стыда за свой писк.
— Асия, не паникуйте, — Стронгхолд и впрямь говорил с успокаивающими интонациями. А затем обратился к седовласой леди: — Ментор Орлова, представляю вам нашу новую студентку, Асию Стерх.
— Ах вот оно что, — леди несколько смягчилась. — В таком случае понятно, отчего она устроила такой переполох. Асия! Слушай внимательно.
Я навострила уши, в этот раз совершенно не задетая чужим «тыканьем».
— Закрой глаза и вспомни, как ты выглядишь в человеческом обличье. Во всех подробностях, будто видишь отражение.
Я послушно сомкнула кожистые веки и вообразила себя перед большим зеркалом в вестибюле нашего общежития. Ясно увидела длинные платиновые волосы, небрежно собранные в хвост, большие голубые глаза с чёрными, не нуждающимися в туши ресницами, чуть вздёрнутый нос, маленький, чётко очерченный рот, светлую, чистую кожу. Вспомнила, насколько меня бесит этот облик типичной блондинки, и поторопилась запихнуть мысль куда подальше — вдруг помешает превращению? Вместо этого постаралась как можно отчётливее увидеть серебристо-серый свитер оверсайз, классические голубые джинсы и белые кроссовки — то есть то, во что была одета сегодня утром.
— Ну вот, а говорила «не могу», — вывел меня из сосредоточенности удовлетворённый голос ментора Орловой.
Я без промедления распахнула глаза и обнаружила, что стою посреди двора на четвереньках.
— Получилось, — неверяще выдохнула я, глядя на свои человеческие руки. Пальцы слегка подрагивали — ещё бы, после такого! — и костяшки были сбиты, но какая разница? Главное, я снова человек!
— Вставайте. — Ректор милостиво протянул мне ладонь. Однако я уже достаточно пришла в себя, чтобы не воспользоваться его предложением, и кое-как подняться самостоятельно. Огляделась и только сейчас наконец осознала произошедшее со мной.
— Но как?..
Наткнулась растерянным взглядом на Стронгхолда, и от покровительственной усмешки на его лице у меня реально вскипела кровь. Сжав кулаки, я шагнула к ректору и, глядя на него снизу вверх, зло приказала:
— Немедленно объясните, что здесь происходит и куда я попала.
Стронгхолд хладнокровно повёл плечами.
— Разве вы до сих пор не поняли? Асия Стерх, вы в Королевской Академии Драмион, куда прибыли по обмену на ближайшие полгода.

Глава 3

— То есть как «прибыла»? — Первую растерянность тут же сменила злость. — И в каком смысле «на полгода»?! Я ещё ни на что не соглашалась!
— Вы прочли договор, — Стронгхолд был само хладнокровие. — Не ошибившись ни в одном звуке.
— И что? — Меня буквально трясло от с трудом сдерживаемых эмоций.
— И там ясно сказано: вы согласны учиться у нас с осеннего равноденствия по весеннее.
— Я ничего не подписывала!
— Вы прочли договор правильно, — в тоне ректора появились выбешивающие терпеливые нотки. — В нашем мире этого достаточно для его заключения.
— А в нашем нет! Я… — я запнулась, подбирая угрозу. — Я на вас в суд подам!
Стронгхолд вежливо приподнял бровь.
— В каком из миров?
Честно, не знаю, что бы я сделала, если бы не отвлеклась на прозвучавшее сбоку спокойное:
— Я ведь предупреждала, что это плохой способ, господин ректор.
— Зато наиболее действенный, — возразил Стронгхолд ментору Орловой, о которой я успела забыть. — Нам нужна студентка из другого мира, и вот она здесь.
— Ах вы!.. — задохнулась я и выплюнула: — Иезуит! «Цель оправдывает средства», значит, можно вести себя подло?
На миг чертах ректорского лица появилось что-то драконье, и я невольно попятилась.
Ничего себе его зацепило!
— Господин ректор, — ментор Орлова живым щитом оказалась между нами, — вы же понимаете, Стерх до сих пор в шоке от случившегося. Почему бы вам не поговорить с ней — в приватной обстановке, а не на виду у всей Академии?
Я машинально скользнула глазами по выходившим во двор окнам — стёкла отсвечивали, но, похоже, за нами и впрямь наблюдало множество людей.
«Или драконов?»
Меня затрясло. Господи, где я очутилась и как теперь из этого выпутываться?
«Никогда не хотела быть Гарри Поттером».
— Согласен, — тем временем проронил ректор. Но не успел льдисто бросить мне: — Идёмте, Стерх, — как над нами снова мелькнула тень, и на камни двора приземлился антрацитово-чёрный дракон.

Он был гораздо меньше дракона-Стронгхолда и когда обернулся человеком, оказался парнем примерно моего возраста. Неожиданно — при такой-то драконьей масти — светловолосым, отчаянно зеленоглазым и симпатичным настолько, что до зубовного скрежета напомнил мне Аверина. Одет он был в расшитый золотыми нитями белый камзол и белые же штаны, заправленные в высокие, щегольски блестящие сапоги.
— Ваше высочество, — с формальным поклоном процедил ректор. — Мы ждали вас вчера.
— Что поделаешь, пришлось задержаться, — пренебрежительно отозвался прибывший. — Рад вас видеть, Стронгхолд. И вас, Орлова.
На последнем даже у меня дёрнулась щека: высочество или не высочество, но разговаривать таким тоном с женщиной, годящейся ему в бабушки, был явный перебор.
Тем временем принц снизошёл вниманием и до моей персоны. Окинул с головы до ног характерным «раздевающим» взглядом и поинтересовался:
— А это что ещё за странная девица? Очередная простолюдинка, взятая в Академию из милости?
— Нет, — уронил Стронгхолд и замолчал, не собираясь продолжать.
— Та-ак, — протянул принц. Ещё раз смерил меня взглядом и властно спросил: — Как тебя зовут и какого ты рода? Отвечай!
Я недобро усмехнулась и, демонстративно игнорируя вопрос, обратилась к ментору Орловой:
— Госпожа Орлова, скажите, пожалуйста, здесь в принципе не принято учить принцев вежливости? Или, — я презрительно покосилась в сторону нахала, — конкретно этот такой дефектный?
И снова я с одного удара попала в яблочко. Принц почернел и, злобно оскалившись, шагнул было ко мне, но на его пути встал Стронгхолд.
— Ваше высочество, — от интонаций ректора веяло зимней стужей, — что вы собрались делать?
Принц замер, сердито раздувая ноздри, и буркнул:
— Ничего. — Затем вперил в Стронгхолда потемневший взгляд и приказал: — Эту наглую простолюдинку посадить в карцер. Неделю на хлебе и воде за оскорбление государя.
— Во-первых, вы ещё не государь, ваше высочество, — тон ректора не потеплел ни на градус. — Во-вторых, Драмион не подчиняется законам королевства. Если вы считаете, что вам было нанесено оскорбление, можете подать прошение преподавательскому Совету. Ситуация будет рассмотрена, и решение вынесется по справедливости.
Судя по мелькнувшему на лице принца выражению, его такой вариант не прельщал. Тем не менее ответил он высокомерным:
— Я подумаю над этим, Стронгхолд. А теперь проводите меня, наконец, в мои апартаменты. И пусть туда принесут каких-нибудь лёгких закусок.
— Ужин после заката, — равнодушно сообщил ему ректор. — А в вашу комнату вас проводит ментор Орлова.
— А вы? — Принц не верил своим ушам.
— Мне необходимо ввести в курс дела нашу студентку по обмену. — И Стронгхолд указал на меня.
Видимо, принц знал, кто такая «студентка по обмену», потому что лицо у него реально вытянулось от удивления. Однако что-либо сказать ему не дала ментор Орлова, властно распорядившись:
— Следуйте за мной, принц Алек.
Было заметно, что тому страшно хотелось ответить что-нибудь резкое, но вместо этого он лишь злобно зыркнул в мою сторону и молча зашагал за преподавательницей.
— Знаете, Стерх, — заметил Стронгхолд, глядя ему вслед, — у вас просто уникальный талант наживать врагов на ровном месте.
— Так верните меня на Землю, — парировала я. — Буду наживать врагов вдали от вас.
Ректор усмехнулся с непонятной грустинкой.
— К сожалению, это невозможно.
— Почему? — немедленно спросила я.
— Давайте всё-таки не здесь, — уклончиво ответил Стронгхолд. — Идёмте ко мне в кабинет.
Он слегка подтолкнул меня вслед ментору Орловой и Алеку, и я охнула от сильного приступа боли.
— Что ещё случилось? — нахмурился ректор. А до меня наконец дошёл дискомфорт в плече и лопатке, до сих пор не замечаемый под адреналином от происходивших со мной безумных событий.
И всё же я постаралась придать себе независимый вид и с безразличием ответила:
— Ничего. Идёмте, куда мы там собирались.
Стронгхолд негромко хмыкнул и сказал:
— Что же, идёмте. Прежде всего покажу вам, где у нас лазарет.

Глава 4

Внутри Академия оказалась откровенно скучной. Серый камень, одинаковые тёмные двери, сводчатые потолки, узкие окна-бойницы, полосами света расчерчивавшие унылые коридоры. Так, пожалуй, мог бы выглядеть наш универ, вздумай кто-нибудь перестроить его в фэнтезийном антураже.
«М-да, не Хогвартс», — критически заключила я, входя в любезно открытую для меня ректором дверь. И запнулась на пороге, неожиданно попав из коридорного сумрака в ярко освещённую комнату. Здесь всё было в светлых тонах — стены, высокий шкаф, ширма, отгораживавшая большую часть помещения, да и пахло чем-то характерно медицинским. Из-за стола у самого входа — в точности, как в процедурном кабинете — нам навстречу поднялась фигура в строгом белом платье и белом же чепце, из-под которого не выбивалось ни единой пряди.
— Здравствуйте, — брякнула я и только потом рассмотрела, что врач — или медсестра — моя ровесница. Причём очень красивая — такими правильными чертами и безупречной кожей могла похвастаться редкая фотомодель.
— Здравствуйте, — чопорно ответила девушка и обвиняюще воззрилась на моего провожатого. — Где вы опять недосмотрели, господин Стронгхолд?
— Это студентка по обмену, — с каменным лицом объяснил ректор. — Первое превращение, неудачно приземлилась. Возможно, растянула связки крыла.
Врач поджала губы.
— Понятно. Будьте добры выйти.
Больше всего меня удивило, что Стронгхолд послушался беспрекословно. А когда за ним тихо закрылась дверь, девушка приказала:
— Идёмте за мной, — и исчезла за ширмой.
Я прошла следом и обнаружила ряд совершенно больничных боксов, отделённых друг от друга ширмами поменьше. В каждом стояли заправленная белоснежной простынёй койка и низенькая тумбочка. Врач усадила меня в одном из боксов и велела:
— Раздевайтесь.
Аккуратно, потому что шевелить рукой уже было откровенно больно, я начала стягивать свитер. И в процессе дружелюбно предложила:
— Может, давай на «ты»? Меня Ася зовут, а тебя?
— Джемма Амарант, служительница Белой Богини. — Девушка ловко помогла мне освободиться от свитера. — Теперь не двигайтесь.
Под её невесомыми прикосновениями моя рука покрылась гусиной кожей, а в лопатку как будто стало пощипывать электрическим током.
— Небольшое растяжение. — Врач плотно приложила ладони к самому больному месту. — В следующий раз не забывайте складывать крылья.
Тело будто прошило молнией, и от неожиданности у меня вырвался испуганный возглас.
— Вот и всё. — Джемма убрала руки. И, небрежно бросив мне: — Одевайтесь, — вышла из бокса.
«До чего заносчивая девица». — Первое благоприятное впечатление о ней стремительно таяло.
Я натянула свитер, не без удивления отмечая, что боль ушла сразу и полностью как не бывало. Вышла из-за ширмы и обнаружила Джемму что-то записывающей в толстую, похожую на гроссбух книгу.
— Спасибо. — Задавака или нет, она меня вылечила.
— Пожалуйста. — Врач даже не подняла взгляд от желтоватых листов. — Не болейте.
Я прохладно кивнула и вышла из лазарета.

Ректор ждал меня у одного из окон, задумчиво разглядывая пустынный внутренний двор Академии. При моём приближении он сухо кивнул и зашагал по коридору, вынуждая догонять себя.
«Да что с ним случилось?»
Нет, Стронгхолд и раньше не производил впечатления души компании, но такого почти-хамства я от него не ожидала. И разумеется, меня это не касалось, однако я была чересчур раздражена и потому спросила:
— Вы на ножах с Джеммой?
— Я? — Ректор с подчёркнутым удивлением покосился в мою сторону. — Я ни с кем не на ножах, и даже с вами не буду, как бы вы ни добивались обратного.
Я поперхнулась. Добиваюсь ссоры с ним? Какой-то особенно заковыристый сорт мужской логики.
— Вам не понравилась госпожа Амарант? — между тем полюбопытствовал Стронгхолд.
— Да, — я не видела смысла лгать. — Слишком много заносчивости, на мой взгляд.
— Она служительница Белой Богини, — ректор произнёс это таким тоном, будто его вынуждали повторять очевидное.
— И что?
— Дистанция между ней и мирянами обязательна. Тем более благодаря своей службе она стоит в стороне от всех иерархий.
— Однако это не повод вести себя так, будто ты уже двадцать лет работаешь в муниципальной поликлинике, — возразила я.
Вместо ответа Стронгхолд лишь устало покачал головой.

Лазарет находился на первом этаже, а чтобы попасть в кабинет ректора, нам пришлось подняться почти на самый верх одной из четырёх башен, расположенных по углам здания Академии.
— Прошу.
Как и прежде Стронгхолд проявил любезность, открыв передо мной украшенную искусной резьбой дверь. Я вошла и очутилась в небольшом светлом помещении, напоминавшем не то библиотеку, не то комнату путешественника. О первом говорили высоченные, под потолок книжные шкафы, занимавшие всю стену по левую руку. Их полки ощутимо прогибались под тяжестью наваленных книг, свитков и толстых папок, из которых торчали листы бумаги. О втором — утыканная разноцветными флажками карта мира над камином, секстант и астролябия на каминной полке, канатная бухта в углу у двери, а в углу рядом с окном — чучело вставшего на дыбы медведя с торчавшими из разинутой пасти громадными клыками. Чучела я не испугалась, зато сразу подошла к карте и принялась с интересом разглядывать контуры гигантского материка, окружённого океаном.
— Впервые вижу девушку, которая увлекается географией, — поддел Стронгхолд, плотно закрывая дверь.
— У меня в принципе широкий круг интересов, — парировала я. — Вы знаете, что ваш мир похож на Землю до разделения материков?
— Знаю, — подтвердил ректор, усаживаясь в кресло за стоявшим у окна широким письменным столом. — Когда-то я тоже учился по обмену в вашем мире.
— Вы? — Я с изумлением обернулась. — Где? Когда?
— В МГУ, сорок лет назад.
Я округлила глаза — то есть ему уже за шестьдесят? А выглядит вполовину моложе…
Тем временем Стронгхолд взмахом указал мне на кресло напротив:
— Присаживайтесь, и давайте я наконец введу вас в курс происходящего.
Я уселась — кресло оказалось на редкость удобным для гостевого — и сказала:
— Мне будет достаточно, если вы просто отправите меня обратно. Без долгих разговоров.
— Я уже говорил, — ректор сложил домиком аристократично длинные пальцы, — что это невозможно. Если вы вернётесь до оговорённого срока, нашему миру грозят серьёзные бедствия.

Глава 5

Как любой нормальный человек, услышав последнее, я демонстративно закатила глаза.
— Если вы собираетесь сказать, что я Избранная, сразу предупреждаю: придумайте байку пооригинальнее.
— Разумеется, вы не Избранная, — поморщился Стронгхолд. — Вы катализатор.
— Кто? — Это было что-то новенькое.
Ректор оценивающе посмотрел на меня и уточнил:
— Вы же знаете, что означает этот термин?
Я приподняла подбородок.
— Разумеется. Однако не понимаю, как им может оказаться человек.
Стронгхолд выдержал раздумчивую паузу и начал:
— По воле, а может быть, недосмотру богов, наш мир не самодостаточен. Видите ли, обычно магические потоки миров настроены таким образом, чтобы тысячелетиями поддерживать течение друг друга…
— Perpetuum mobile? – перебила я, скептически выгнув бровь.
— Да, — спокойно подтвердил ректор. — И поскольку речь идёт о магии, при идеальной настройке такое возможно. Но, как я уже сказал, у нашего мира есть изъян. И потому каждые сорок лет, когда девять планет выстраиваются в ряд, мы открываем Прямой Путь и приглашаем к нам ту — или того, — чья магическая энергия станет катализатором и подтолкнёт течение потоков.
— Так. — Не то чтобы я сильно ему верила, но звучало любопытно. — И что этот «катализатор» должен делать?
Стронгхолд повёл плечами.
— Ничего особенного. Прожить у нас полгода, занимаясь магическими изысканиями, чтобы выплёскивать свою энергию в общемировое поле.
Замечательно.
— А вас не смущает, что у жителей нашего мира нет способностей к волшебству?
Я задала свой вопрос самым вежливым тоном, однако ректор с завидной проницательностью сумел считать подтекст: «Вы что, совсем идиот?» Однако, как ни странно, не обиделся, а посмотрел на меня с лёгкой насмешкой:
— С чего вы взяли, будто нет? Скорее, мало кто ими пользуется — ваши магические потоки слишком плотные, из них сложно взять энергию. Тем не менее вспомните своё появление в нашем мире.
Я невольно побледнела. Падение с высоты, отчаянные взмахи крыльев, удар и самое жуткое — ужас осознания, что я не человек.
— А это не вы меня превратили?
Мне хотелось, чтобы фраза прозвучала недоверчиво, но, к несчастью, голос меня подвёл, и она получилась жалобно-просящей.
— Разумеется, нет. — Стронгхолд смотрел на меня с пониманием. — Насильственные превращения запрещены Кодексом, и тот, кто его нарушит, сделается изгоем.
— Но как же так? — Я заставила себя замолчать, не желая выглядеть жалкой перед этим… драконом. И поняв, что владею эмоциями, с холодной рассудительностью продолжила: — Ректор Стронгхолд, раз уж я не Избранная, могли бы вы заменить меня кем-то другим?
Теперь пришла очередь собеседника приподнимать брови.
— Например?
— Не знаю, — я раздражённо взмахнула рукой. — Мало ли других студентов с, эм, магическим потенциалом? И вообще, почему наш универ? Почему я?
— Ваш университет — потому что он выиграл в жеребьёвке, — объяснил ректор. — Вы — потому что сумели без запинки прочесть договор. В отличие от других соискателей «с потенциалом».
— Так найдите ещё кого-то, кто его прочтёт!
— Асия, — взгляд Стронхолда преисполнился проницательности, — почему вы так настойчиво отказываетесь? Разве вам не интересно? Полгода пожить в другом мире, прикоснуться к его чудесам, познать удовольствие полёта на собственных крыльях. Редкая удача, если разобраться.
— Ни в одном месте не удача! — отрезала я. — У меня родители с ума сойдут, если не смогут мне дозвониться. А если я не приеду на каникулы, вообще в розыск объявят. И как я буду сдавать свою зимнюю сессию? А потом и летнюю — если пропущу половину шестого семестра? Ну и в целом, — я на миг запнулась, думая, говорить или нет, — мне у вас не нравится. То принцы неадекватные, то врачи, как из нашей поликлиники, то превращения не пойми в кого. Без вещей, без нормальной подготовки, фактически силой — нет, так я не согласна.
У ректора вырвался усталый вздох, однако заговорил он со всё той же раздражающей терпеливостью.
— Во-первых, можете не волноваться за ваших родителей. Их известят, что вам повезло пройти по конкурсу и вы срочно уехали по обмену в Европу. Или Америку — куда там у вас престижнее? Вести от вас они тоже получать будут, да и в целом вашей маме предстоит множество хлопот с вашей будущей сестрой. Так что им будет не до паники из-за отсутствия старшей дочери.
— Моей сестрой? — Я захлопала глазами. — Что вы такое говорите?!
— Правду, — с достоинством ответил Стронгхолд. — Впрочем, даже вашим родителям пока лишь предстоит её узнать.
Я округлила рот в беззвучном «о». Мама беременна? Да, в последнем разговоре она жаловалась на желудок, но…
— Во-вторых, — между тем продолжил ректор, — проблем с учёбой в вашем мире у вас не будет. Обе сессии вам закроют на отлично.
Из-за растерянности я не успела гневно возразить, что незаслуженных оценок мне не нужно, и Стронгхолд заговорил дальше.
— В-третьих, мы обеспечим вас всем необходимым в нашем мире. В-четвёртых, выбранный мною способ, конечно, не самый щадящий. Однако уговоры — это время, а Прямой Путь нельзя долго держать открытым. И сейчас, например, по нему уже не получится пройти — поиски в вашем мире длились слишком долго.
— Что?! — Я вскочила с кресла. — То есть вся эта болтовня была исключительно затем, чтобы заговорить мне зубы? А на самом деле я уже не смогу вернуться?
— Верно, — ректор даже не думал отпираться. — Смиритесь, Асия. Вы нужны нашему миру.

Глава 6

Это был один из редких случаев, когда мне реально хотелось ударить человека. То есть дракона. То есть неважно — важно, что хотелось.
И всё-таки я сдержалась. Смерила спокойно восседавшего в кресле ректора убийственным взглядом и многообещающе сказала:
— Значит, нужна? Ну ладно.
А про себя добавила: «Потом не жалуйтесь».
— Рад, что вы согласились, — без издёвки отозвался Стронгхолд. — Ведь даже если бы Путь был открыт, вас удержал бы в нашем мире магический договор. И по этому поводу я настоятельно рекомендую вам больше не читать вслух то, чего вы не понимаете.
— Спасибо, — процедила я. — Непременно учту.
Ректор кивнул и, взяв со стола небольшой серебряный колокольчик, позвонил. А затем сообщил мне:
— За вами скоро придут, так что если хотите о чём-то спросить, спрашивайте. Но по существу.
Блиц? Что же, хорошо.
— Чему учат в вашей Академии?
— Основных дисциплин семь: трансформация, нумерология, риторика, алхимия, мироописание, астрология, бестиология. Есть ещё дополнительные предметы, но они доступны учащимся старших курсов.
— Кстати, о курсах. Сколько их и на каком я буду?
— Семь, вы будете на первом. — И, предупреждая моё возмущение, Стронгхолд уточнил: — Это не зависит от возраста. Даже если бы в Академию пришёл двухсотлетний старец, и он бы начал с первого.
Я недоверчиво сузила глаза.
— А с какого возраста у вас обычно поступление?
— С восемнадцати.
Два года разницы. В школе это было бы серьёзно, а здесь… Посмотрим.
— У вас есть факультеты?
— Нет. Студентов в принципе немного, так что все учатся вместе.
— Немного? Почему?
Ректор пожал плечами.
— Обучение в Академии — недешёвое удовольствие. Большинство после семи лет школы идут в местечковые училища. Или вообще никуда не идёт.
То есть это заведение для «богатеньких буратино». «Всю жизнь мечтала учиться среди мажоров», — саркастично подумала я и задала следующий вопрос:
— В вашем мире все драконы?
— В нашем королевстве все драконы, — поправил Стронгхолд. — Но здесь есть свои нюансы, о которых… — В дверь вежливо постучали. —…О которых я уже не успею вам рассказать. Входите, Бист!
Я обернулась и увидела на пороге кабинета полненькую невысокую даму. Волосы её, ярко-рыжие и явно крашеные, были собраны на макушке в растрёпанную «дулю», а тёмно-коричневое платье украшали белый кружевной воротник и манжеты. Это сочетание напомнило мне советскую школьную форму, что вместе с круглым лицом советской же поварихи вызвало невольную улыбку.
— Бист, это Асия Стерх, студентка по обмену, — без лишних предисловий представил меня ректор. — Асия, это госпожа Элина Бист, экономка Академии Драмион.
— Очень приятно, — вежливо сказала я, и завхоз — а кем ещё её можно было назвать, если не завхозом? — немедленно заулыбалась:
— Взаимно, моя дорогая. — После чего обратилась к начальнику: — Господин Стронгхолд, мы можем идти? Церемония посвящения уже скоро, девочке надо хоть немного освоиться.
— Разумеется, ступайте, — барственно махнул рукой ректор, и госпожа Бист, сделав книксен, под локоть вывела меня из кабинета.

— Сначала спустимся в кладовые, — ворковала она, увлекая меня по коридору, — подберём тебе на первое время вещи. Комнату для тебя я подготовила в Зимнем крыле — подальше от Его Высочества. Он пожелал себе апартаменты в Летнем, и в ближайшие дни я бы не рекомендовала тебе появляться в той части замка.
Я приподняла брови, про себя отметив, с какой скоростью разлетелась новость о моей ссоре с принцем.
— Он может мне что-то сделать?
— Нет, разумеется. В Академии строго запрещены любые враждебные действия по отношению друг к другу. Но, — завхоз понизила голос, — вряд ли принц Алек быстро с этим примирится.
— Понятно, — пробормотала я, спускаясь следом за ней по лестнице. — А что за церемония посвящения?
— По сути, это выбор твоего куратора, — расплывчато ответила госпожа Бист. — Не буду портить тебе впечатление, скоро сама всё увидишь. О, господин Вингейтс! Подождите, пожалуйста!
За разговором мы успели спуститься в обширный холл на первом этаже башни, откуда под прямым углом разбегались два коридора. В правом из них как раз собирался исчезнуть высокий русоволосый мужчина в сюртуке песочного цвета, но, услышав оклик, вынужденно остановился. На первый взгляд он показался ненамного старше меня — будь мы в нашем универе, я бы назвала его аспирантом. Однако торопливо приблизившаяся к нему завхоз заговорила с тем же почтением, с каким обращалась к ректору.
— Господин Вингейтс, прибыли ящики с ингредиентами, но второй из них немного повреждён, поэтому я не стала подтверждать…
— Вы всё правильно сделали, — успокоил её собеседник. — Я попозже спущусь в зал приёмки и сам разберусь, что там напортачили перевозчики.
— Спасибо. — Госпожа Бист выглядела так, словно у неё с души свалился немалых размеров камень. — Кстати, вы ещё не знакомы? — она указала на меня. — Это наша новая студентка, Асия Стерх.
— Мы знакомы заочно. — Под слегка насмешливым золотисто-карим взглядом мне стало откровенно не по себе. — Поскольку мало кто в Академии не знает, что девица из другого мира не просто оказалась белой драконицей, но ещё и умудрилась смертельно оскорбить принца Алека.
Здесь уже молчать было нельзя, и я холодно сообщила:
— Во-первых, ваш принц сам хамло редкостное. А во-вторых, это вы со мной знакомы заочно, я же о вас не имею ни малейшего представления.
Тонкие губы собеседника тронула лёгкая улыбка.
— Артур Вингейтс, ментор алхимии. И нет, Стерх, у тебя не получится поссориться и со мной тоже.

Глава 7

— Да что вы все из меня склочницу делаете?! — возмутилась я.
Но прежде чем здешняя версия пресловутого профессора Снейпа успел ответить что-либо ядовитое, завхоз бережно подхватила меня под руку и, речитативом выдав:
— Прошу извинить, господин Вингейтс, у нас ещё столько дел, столько дел, — потащила в левый коридор. А когда мы отошли на порядочное расстояние, понизив голос, сказала:
— Моя дорогая, ты здесь, конечно, новенькая и многого не знаешь. И вообще, в Академии свой кодекс поведения, не то что в остальном королевстве. Но всё-таки постарайся разговаривать с преподавателями более уважительно.
Совет был, по большому счёту, разумным. Мне здесь жить и учиться ещё полгода, и как бы ни бесили окружающие, да и ситуация в целом, следовало строить мосты, а не жечь.
«Но я не хочу! Не хочу оставаться в этой грёбаной Академии! Я домой хочу, к маме и папе! Или хотя бы просто в знакомую универскую обстановку».
Я почувствовала, как глаза наполняются слезами, и поспешила отозваться:
— Хорошо. А расскажите мне про этот кодекс, пожалуйста.
Однако госпожа Бист вновь уклонилась от прямого ответа:
— Ты будешь читать его на посвящении. Ну-ка, подай мне вон ту лампу.
Мы дошли до конца коридора, и теперь перед нами была дверь, тёмная и почти сливавшаяся по цвету со стенами. По обеим сторонам от неё были закреплены масляные лампы, и я послушно сняла ту, что была ближе.
В руках у завхоза, как у фокусника, появилась массивная связка ключей. Госпожа Бист не глядя выбрала один из них и отперла замок. Открыла дверь — я ожидала, что в лицо нам дохнёт подвальной сыростью, но воздух был сухим и без запахов, — взяла у меня лампу и щелчком пальцев зажгла фитиль.
Отчего-то это простое, похожее на цирковые трюки волшебство произвело на меня гораздо большее впечатление, чем превращение в дракона и обратно.
— И я так смогу? — по-детски ахнула я.
— Разумеется, — спокойно уверила завхоз и, высоко подняв светильник, начала спускаться по убегавшим вниз каменным ступеням. — Такие вещи даже чёрным драконам подвластны. Если, конечно, не прогуливать занятия по трансформации.
«Даже чёрным драконам. И этот Алек тоже чёрный. А ещё он взбеленился, когда я назвала его дефектным. Выходит…»
Я не успела додумать. Лестница закончилась, и мы очутились на небольшой площадке, куда выходило сразу три двери. Госпожа Бист открыла самую левую и, приглашающе сообщив:
— Ну вот мы и на месте, — вошла внутрь.

Когда я шагнула следом через порог, первым моим впечатлением было, что мы в костюмерной кладовой к какому-нибудь историческому фильму. Вдоль стен громоздились сундуки, из-под чьих неплотно закрытых крышек выглядывали ленты и углы тканей; тюки, на которых лежали груды платьев, плащей и ещё какой-то одежды; стойки с самой разнообразной обувью.
— Так-так. — Завхоз закрепила лампу на специальном крючке в стене и зажгла ещё пару её товарок. — Пожалуй, — она безошибочно вытащила из ближайшей стопки тёмное платье, — вот твой размер. Примерь-ка.
Ёжась не столько от прохлады кладовой, сколько от неловкости, я сняла свитер и натянула платье прямо поверх джинсов.
— Ага. Вот здесь крючок перестегнуть, здесь шнуровку подтянуть, — госпожа Бист крутила меня туда-сюда, как куклу, — и будто на тебя сшито! Что скажешь?
— Э-э. — Без зеркала я смутно представляла, как выгляжу. — Ничего так. Удобно.
— Замечательно. — В руках у завхоза уже была пара плотных чулок. — Теперь это.
«Меня что, прямо сейчас переоденут?»
Я подавила желание клещом вцепиться в свою привычную одежду и нехотя продолжила переоблачение.

После чулок госпожа Бист подобрала мне пару удобных туфель на низком каблуке, ботинки с высокой шнуровкой и тёплые сапоги.
— Это только кажется, что до зимы далеко, — наставительно заметила она. — А на самом деле обернуться не успеешь, как уже кругом снег лежит.
И, чтобы придать словам больше вескости, вручила мне два плаща — один тонкий, серебристо-серый и второй тёплый, синий, с меховой опушкой. Также я получила два платья на смену — шерстяное тёмное и нежно-голубое, из тончайшего шёлка.
— Наденешь на посвящение, — безапелляционно сказала завхоз о последнем. — А к празднику Середины Зимы прикупишь что-нибудь новое.
— Где прикуплю? — удивилась я. — А главное, на какие деньги?
— Разве господин ректор не говорил? — в свою очередь удивилась завхоз. И слегка неуверенно продолжила: — Я думаю, тебе назначат стипендию, как тем студентам, которые проходят в Академию по отбору. У нас, конечно, полный пансион, но десятка серебром в месяц ещё никому не вредила.
— Десятка серебром — это много? И какому отбору? — у меня уже голова кругом шла, а новая информация всё наваливалась и наваливалась.
— Отбор для одарённых студентов, — госпожа Бист опять ответила только на последний вопрос, — которые потом учатся в Академии за счёт королевской казны.
Так вот что принц имел в виду, когда говорил «из милости»! Хорошенькая милость — победить в конкурсе, где участвует всё королевство.
«Наглец и сноб», — окончательно припечатала я Алека и понадеялась, что нам не придётся часто пересекаться.
— Ну вот, пожалуй, и всё. — Госпожа Бист сгрузила мне на руки плащи и платья, а сама ловко увязала в тючок из ночной сорочки ворох чулок и белья. Затем подхватила обувь и мои земные вещи и бодро сказала: — А теперь понесли это в твою комнату.
И мы понесли.

Глава 8

По закону подлости, исправно действовавшему во всех мирах, отведённая мне комната в Зимнем крыле располагалась в самой дальней точке от кладовой, да ещё и на последнем, третьем, этаже. Так что когда я свалила одежду на односпальную кровать, застеленную однотонным кремовым покрывалом, то выдохнула с большим облегчением.
— Осваивайся, обживайся, — радушно сказала завхоз, кладя свою ношу рядом с моей. — Если чего-то не будет хватать, обращайся. Ужин у нас после заката, но сегодня перед ним будет посвящение новичков. Я пришлю кого-нибудь из девочек, чтобы проводили тебя в пиршественный зал, а пока вот. — Она протянула мне карманные часы на цепочке. — Следи за временем.
И с этими словами госпожа Бист колобком выкатилась из комнаты, едва ли услышав моё ответное «Спасибо».

Дверь закрылась с негромким стуком, и у меня как по команде закончились силы. Я тяжело плюхнулась на кровать и обвела комнату потерянным взглядом.
Стол, стул, тумбочка, платяной шкаф — никакой лишней мебели. На полу тонкий, цвета кофе с молоком ковёр, рядом со шкафом узкая дверь.
«Неужели в здешнем Средневековье додумались до индивидуальных санузлов? Или это благотворное влияние нашего мира?»
Однако подняться и проверить я себя заставить не смогла.
«Мамочка, куда я попала? Зачем? Домой хочу-у!»
Я жалобно всхлипнула и, поскольку больше не нужно было держать лицо, разрыдалась, уткнувшись носом прямо в гору выданной одежды.
«Совсем одна… Ничего не знаю, ничего не понимаю! И, естественно, никаких Рона с Гермионой — здесь вам не сказка».
Я больно прикусила ребро ладони, чтобы не завыть в голос, и в этот момент в дверь вежливо постучали.
«Кого там!..»
Меньше всего на свете я сейчас нуждалась в посетителях.
«Может, если не отвечать, уйдут?»
Но так невежливо, и вообще, вдруг там что-то важное?

Я поднялась с кровати и, вытерев слёзы ладонью, подошла к двери. Открыла и обнаружила на пороге уже знакомую леди — ментора Орлову.
— Рыдаешь? — не столько спросила, сколько констатировала она. — Я так и думала. Разрешишь войти?
— Да, конечно. — Я посторонилась, впуская гостью. Закрыла за ней дверь и, не зная толком, что говорить, неопределённо взмахнула рукой: — Присаживайтесь, пожалуйста.
— Благодарю. — Ментор Орлова царственно опустилась на стул. Я же присела обратно на кровать — на самый краешек, словно на экзамене у строгого преподавателя.
— Симпатичная комната, — вежливо заметила гостья. — Всё-таки у Бист неплохой вкус. Да и разместила она тебя с пониманием.
— В том смысле, что подальше от принца?
— Именно, — ментор Орлова устремила на меня взгляд не старчески ярких зелёных глаз. — Вы очень неудачно с ним схлестнулись, причём, полагаю, ты сама не понимаешь силу своего удара.
Я отрицательно мотнула головой: конечно, не понимала! Меня, как щенка за шкирку, бросили в этот мир — не спросив, не объяснив… Почувствовав, что на глазах вновь вскипают слёзы, я оборвала мысль и отчаянно заморгала.
Гостья устало вздохнула и заметила:
— Надеюсь, когда-нибудь господин ректор поймёт, что самое эффективное решение не всегда самое лучшее. В конце концов, тебя забирали не из ада советской России, а из вполне цивилизованных условий.
Последняя фраза отвлекла меня от переживаний лучше любых приказов взять себя в руки.
— Так вы тоже с Земли! Теперь понятно… — Я замолчала, сообразив, что продолжение про фамилию будет не слишком вежливым. А затем проделала нехитрые арифметические вычисления и всё-таки ляпнула бестактность: — Ой, а сколько же вам тогда лет?
Ментор Орлова посмотрела с укоризной.
— О таком не принято спрашивать во всех мирах. И потому отвечу расплывчато: драконы живут гораздо дольше людей. А здесь даже пришельцы вроде нас с тобой — драконы.
— Почему?
Укоризны во взгляде собеседницы стало больше.
— Потому что другие этому миру не подходят.
«Это же очевидно», — угадала я недоговорённое и отчётливо ощутила собственную глупость.
Между тем преподавательница продолжила:
— Однако я пришла не для того, чтобы обсуждать нюансы выбора кандидатов на обмен. Мне хотелось бы несколько сгладить твоё первое впечатление от Академии Драмион — догадываюсь, не очень приятное.
Я кивнула, не видя смысла кривить душой.
— Тогда начну с главного достоинства Академии. — Для пущей вескости собеседница выдержала паузу. — Здесь не учат пустому. Всё, что ты узнаешь за будущие полтора семестра, обязательно пригодилось бы тебе в этом мире. И в такой компоновке учебной программы основная заслуга господина ректора. Да, — она слегка повысила голос в ответ на непроизвольную гримасу на моём лице, — после его поступка ты относишься к нему предвзято. И потому прошу пока верить мне на слово: Ричард Стронгхолд — один из лучших ректоров нашей Академии.
— Я постараюсь, — большего я пообещать не могла.
Ментор Орлова царственно кивнула и заговорила дальше.
— Второе достоинство — отношение преподавателей. У нас нет любимчиков или изгоев, и со всех мы спрашиваем одинаково. Принцу Алеку ещё предстоит с этим столкнуться — когда после посвящения он станет просто Алеком. Для всех.
Я злорадно усмехнулась про себя — для такого сноба это будет весьма болезненно. И тут же получила в свой адрес:
— Тебе тоже стоит заранее смириться: преподаватели ко всем студентам на «ты». И ректор не исключение.
Я было открыла рот, чтобы начать оправдываться в духе «он сам виноват», но вовремя поняла, как глупо буду выглядеть, и промолчала.
— И, наконец, третье достоинство — студенческое братство. Не смотри с таким подростковым цинизмом — говорю по собственному опыту. Когда я, тридцатилетняя, битая жизнью чужачка, оказалась на первом курсе с восемнадцатилетками, они, естественно, какое-то время относились ко мне настороженно. Однако «дух Академии» не просто красивая фраза. И меня приняли, — ментор Орлова устремила за окно невидящий взгляд. — Поддержали, помогли почувствовать себя своей. Столько лет прошло, а я до сих пор помню то ощущение — словно заходишь из мёртвой морозной ночи в тепло человеческого жилья. Удивительно ли, что я осталась?
— Да уж, — пробормотала я. И как ни хотела спросить: «Почему тридцатилетняя? Что за "дух Академии"? Как такое вообще возможно в заведении, где учатся преимущественно знатные и богатые?» — так и не спросила.
— Поэтому, — собеседница вновь посмотрела на меня, — не впадай в отчаяние. Да, тебя притащили сюда во многом силой, но поверь — это будут самые яркие полгода твоей жизни. Или вообще начало новой, как было со мной.
— Вряд ли, — сдержанно отозвалась я. — Но спасибо за неравнодушие.
— Здесь оно в порядке вещей, — спокойно ответила преподавательница. — И если ты не станешь замыкаться в скорлупе, как некоторые, скоро сама всё почувствуешь.
— Однако в Летнее крыло мне пока лучше не ходить, — не удержалась я от шпильки.
— Да, — хладнокровно согласилась собеседница. — Поскольку вам обоим нужно время на адаптацию, а любые враждебные действия на территории Драмиона грозят виновнику исключением из Академии.
Я уставилась на неё круглыми глазами: так значит…
— То есть вы не обо мне заботитесь, а о нём?
— О вас обоих, — с нажимом повторила ментор Орлова и с достоинством поднялась. — Запомни как «Отче наш»: здесь ни у кого из студентов нет привилегий. И начинай собираться к ужину — когда стрелка перейдёт границу зелёного сектора, начнётся посвящение.
Сказав эту не до конца понятную фразу, она покровительственно кивнула мне и вышла из комнаты.

Глава 9

«Стрелка? Сектор? И вообще, что у них всех за манера внезапно сваливать?»
С этими несколько бессвязными мыслями я скользнула глазами по комнате и зацепилась взглядом за карманные часы, лежавшие рядом на покрывале.
Точно!
Я без промедления схватила их, нажала на кнопку сбоку, и гладкая полированная крышка отскочила с тихим щелчком. Мне открылся циферблат, поделённый на семь секторов — чёрный, синий, красный, жёлтый, белый, зелёный, серый, — и единственная стрелка, стоя на белом, была угрожающе близка к границе с зелёным сектором.
«Ох ты ж! Надо спешить!» — Я терпеть не могла опаздывать, и неважно куда. Так что не медля больше ни секунды, принялась стягивать одно платье и натягивать другое, шёлковое, которое советовала надеть госпожа Бист.

Это был настоящий квест, без преувеличения. Там, где у завхоза было «здесь перестегнуть, здесь подтянуть», я пыхтела и сопела добрых десять минут. И наконец победив строптивые крючки и шнуровку, отправилась в предполагаемый санузел — искать зеркало с расчёской.

Комнатушка оказалась два на два, тем не менее неведомые строители в лучших традициях «хрущёвок» умудрились в неё впихнуть подобие сидячей чугунной ванны, умывальник, большое зеркало с полочкой, вешалку с полотенцами и вполне приличный унитаз.
— Смотрю, здесь обмен не только студентами, но и благами цивилизации, — пробормотала я и начала приводить себя в порядок.

Ледяная вода из медного крана отлично смыла остававшиеся следы рыданий. Я расчесала волосы лежавшим на полочке гребнем, попробовала заколоть их взятыми оттуда же шпильками, однако причёска рассыпалась от первого же резкого движения головой.
— Ну и ладно, — буркнула я, складывая шпильки обратно. — Надеюсь, у них здесь нет запрета на распущенные волосы, — и вернулась в комнату.

Вовремя — в дверь отрывисто постучали, и ко мне, не дожидаясь приглашения, вошла незнакомая девица. Жгучая брюнетка с чёрными глазами, смуглая, статная, в тёмно-красном бархатном платье, у пояса которого были прицеплены такие же часы, как дала мне завхоз. Вошла и остановилась, глядя на меня с непонятной злостью.
— Э-э, привет. — И как на такое реагировать? — Я Ася. А ты?
— Привет, — процедила незнакомка. — Я Циллия. Госпожа Бист просила довести тебя до пиршественного зала. Идём.
Она крутанулась на каблуках и вышла в коридор — хорошо, хоть дверью не хлопнула.
— Как там, «дух Академии»? — хмыкнула я ей вслед. — Ну-ну.
Взяла часы, прицепила их к петельке у пояса и без суеты покинула комнату.

Как и ожидалось, Циллия, несмотря на свой демарш, ждала меня в полутёмном коридоре — вечерело, а единственное окно давало мало света.
— У вас здесь как, комнаты запирают? — поинтересовалась я, игнорируя сердитое сверкание глазами.
— Да, — буркнула Циллия. — В тумбочке должен быть ключ, но у нас нет времени…
Не обращая на неё внимания, я вернулась, открыла тумбочку и действительно обнаружила в ней ключ с головкой в виде снежинки. Благополучно заперла комнату и, прицепив ключ на карабинчик рядом с часами, повернулась к провожатой:
— Всё, я готова.
Та только фыркнула в ответ и зашагала по коридору, вбивая каблуки в каменный пол, словно в мой гроб гвозди вколачивала.
Интересно, здесь вообще есть адекватные люди… драконы, кроме Орловой и Бист?
— Слушай, — подхватив юбку, я догнала её и зашагала рядом, — ладно принц, но с тобой я не ссорилась. Откуда такое отношение?
Похоже, это было зря. Циллия резко затормозила и, повернувшись ко мне, насквозь пронзила взглядом сощуренных глаз.
— Откуда? — прошипела она. — А какое ещё может быть отношение к абсолютно левой девице, которая раз, — Циллия щёлкнула пальцами прямо перед моим носом, — и в Академии, раз, и со стипендией, раз, и белая драконица. В то время как кто-то полжизни землю ест, чтобы этого добиться!
— Если ты думаешь, что я этого хотела… — начала я, но оппонентка меня перебила.
— Вот именно! — Она ткнула пальцем мне в грудь. — Ничего из этого тебе не нужно! Так зачем ты это получила, тем более просто так?
— Спроси у вашего ректора, — огрызнулась я, начиная закипать. — А меня, будь добра, избавь от своих психов. Я за твоих тараканов не в ответе.
Если Циллия и собиралась ответить, то не успела.
— Что обсуждаем, девушки? — пропел мелодичный женский голос. — Вам бы лучше поспешить, церемония вот-вот начнётся.
Обернувшись, я увидела невысокую, изящную, как статуэтка, женщину в изумрудно-зелёном платье. Её тёмно-рыжие волосы были собраны в сложную причёску, а большие серые глаза смотрели с подкупающим дружелюбием. Однако по спине у меня отчего-то пробежал холодок — в преподавательнице (а это совершенно точно была преподавательница) чувствовалась опасность готовой к броску змеи.
— Да, ментор Грэй, — боевой задор вышел из Циллии, как воздух из проколотой шины. — Извините, уже торопимся.
— Я вас провожу, — улыбнулась преподавательница. — Идёмте.
Мы послушно двинулись дальше по коридору, а ментор Грэй, ловко вклинившись между нами, заворковала, обращаясь ко мне:
— Ты Асия Стерх, верно? А я Лаванда Грэй, ментор нумерологии и заместитель господина ректора.
— Очень приятно, — вежливо отозвалась я и постаралась незаметно отодвинуться от спутницы. Она мне категорически не нравилась.
— Освоилась уже? — между тем продолжала ментор. — Впрочем, о чём это я! Конечно нет — ты ведь и дня ещё у нас не пробыла. Ну ничего, сейчас определимся с твоим куратором, получишь учебники и расписание и начнёшь потихоньку вникать в нашу рутину.
— Обязательно, — заверила я. Это Стронгхолду или Орловой можно было отвечать, что действительно думаешь, а вот Грэй… — Вы могли бы рассказать, как проходит церемония?
— Скоро всё узнаешь сама, — уже привычно для меня уклонилась преподавательница. — Лучше давай я немножко расскажу, что и где у нас в замке находится.
Поначалу я старалась сосредоточиться на рассказе ментора Грэй — как ни крути, а информация была полезной. Однако из-за нараставшего волнения сказанные журчащим голосом фразы влетали мне в одно ухо и почти беспрепятственно вылетали из другого. Всё, что я сумела запомнить, это названия четырёх башен по сторонам света и названия крыльев замка по временам года. И ещё, что пиршественный зал, куда мы шли, находился в Весеннем крыле.
— Вот мы и на месте, — наконец закончила ментор Грэй перед высокой, неплотно прикрытой двустворчатой дверью, из-за которой слышался ровный гул голосов. — Хоппер, ты свободна.
Циллия сделала книксен и, не удостоив меня взглядом, подошла к двери. Правая створка сама собой приоткрылась, голоса сделались громче, и неприятная девица вошла в зал.
Я дёрнулась следом за ней, однако ментор меня удержала:
— Нет-нет, Стерх. Ты проходишь посвящение, так что придётся немного подождать. Следуй за мной.
Я мысленно закатила глаза: сплошная таинственность. Тем не менее молча прошла за преподавательницей до следующей дверцы, узкой и ничем не примечательной.
— Заходи. — Ментор Грэй гостеприимно открыла её передо мной. — Когда тебя вызовут, выйдешь через противоположную дверь. А пока можешь познакомиться со своими будущими однокурсниками.
— Хорошо.
Внутренне робея, я вошла. Створка у меня за спиной закрылась с мягким щелчком, отрезав путь к отступлению из маленькой комнатушки без мебели и окон. А на меня немедленно устремились пять пар любопытствующих глаз.
— Всем привет! — с несколько наигранной бодростью сказала я и едва не охнула, как на нож напоровшись на тяжёлый взгляд пока ещё принца Алека.

Глава 10

— Привет. — Ко мне шагнул симпатичный темноглазый парень, чьим вольно спадавшим на плечи кудрям могла позавидовать любая девушка. Одет он был в васильковый камзол, богато расшитый золотыми нитями. — Ты Асия, верно? А я Дин Соултон.
— Очень приятно. — Я понимала, что улыбаюсь, как полная дурочка, но ничего не могла с собой поделать. Наконец-то мне встретился дракон, который умеет нормально знакомиться! Хотя он наверняка какой-нибудь баронет или граф, или вообще герцог.
«Главное, вежливости научен».
— А мы Лея и Лео Баннерби, — в один голос представились стоявшие чуть позади Дина парень и девушка. Оба в бело-лиловых одеждах, беловолосые и стриженные одинаковым каре. Я даже приняла их за близнецов, однако, присмотревшись, поняла, что чертами они всё же различались.
— Эрик Найтли, — с достоинством кивнул высокий и худой парень. Крючковатый нос придавал его лицу хищное выражение, а бледный цвет кожи подчёркивали чёрные волосы и чёрный же бархатный костюм. Стоял Эрик чуть в стороне от остальных, но мне показалось, что это не от высокомерия, а из-за склада характера.
Из-за спины Дина выглянула миниатюрная, жутко смущённая девушка в шоколадно-кремовом платье. Накручивая на палец отливавший медью локон, она почти прошептала:
— А я Эмма Свон, — и сразу же спряталась обратно.
— Очень рада со всеми вами познакомиться! — с воодушевлением сказала я.
— Кроме Алека, — вставил Лео и бросил на принца весёлый взгляд.
— Следи за словами, Баннерби, — холодно уронил тот и с подчёркнутой скукой принялся играть с пристёгнутыми к поясу часами.
Лео бесстрашно фыркнул в ответ, и в эту секунду из ниоткуда раздался голос ментора Грэй:
— Приглашается Эмма Свон.
— Ой! — пискнула та, и развернувшийся Дин покровительственно коснулся её плеча: — Не бойся, там нет ничего страшного. Иди.
И он слегка подтолкнул девушку к двери.
Эмма потерянно обвела нас глазами и, немного путаясь в пышных юбках, вышла из комнатки.
— А что там вообще будет? — спросила я, когда дверь закрылась. Во мне теплилась надежда хотя бы сейчас услышать внятный ответ на свой вопрос.
И она оказалась ненапрасной.
— Просто прочитаем Клятву студента, — пожал плечами Дин, — и дух Академии выберет нам куратора. По крайней мере, так мне брат рассказывал.
— К чему же тогда столько таинственности? — не без разочарования протянула я.
Собеседник вновь развёл руками, но тут неожиданно подал голос Эрик.
— Чтобы духу было легче выбирать, мы должны быть как чистый лист. А когда в подробностях знаешь, что тебя ждёт, на всё реагируешь уже по-другому.
— Tabula rasa, — без задней мысли пробормотала я вспомнившуюся латинскую фразочку. И едва не зажала рот ладонью, когда на меня уставились все присутствовавшие в комнатке. Буквально все, даже Алек.
— Ты умеешь говорить на древнейшем языке? — выдохнула Лея.
— Э-э, вообще-то, нет, — созналась я. — Так, пару крылатых выражений знаю и всё.
Судя по взглядам, мне не особенно поверили, однако всех отвлёк голос ментора Грэй:
— Эрик Найтли, твоя очередь.
В отличие от Эммы, второй кандидат отправился на церемонию вальяжной, уверенной походкой. Когда за ним закрылась дверь, я воспользовалась моментом, чтобы увести разговор от своей персоны.
— А этот дух Академии и впрямь существует? Как он выглядит?
Дин открыл рот, собираясь ответить, однако его перебил презрительно тянувший слова Алек:
— Разумеется, никакого духа нет и в помине. Это всё иллюзия, которую наводит Орлова, а о кураторах для студентов менторы договариваются заранее.
Лео и Лея обменялись многозначительными взглядами, а Дин негромко фыркнул и всё-таки высказал свою версию:
— Разумеется, дух существует, и каждому предстаёт в своём обличье. У брата, например, был золотой грифон, а у отца — белый трёххвостый лис. Здесь нет смысла гадать — всё равно не угадаешь.
— Понятно, — протянула я.
— Дин Соултон, — позвала ментор Грэй, и мой собеседник, ободряюще улыбнувшись напоследок, отправился в пиршественный зал.
«Хорошо бы следующим вызвали Алека», — мне совершенно не хотелось оставаться с принцем наедине.
— Слушай, — Лео и Лея подошли ближе, и последняя заговорила, конфиденциально понизив голос, — а правда, что в твоём мире нет магии?
— Правда, — ответила я. — Ректор сказал, это из-за того, что у нас магические потоки слишком плотные.
— И ты раньше ни разу не превращалась в дракона? Не летала? — в тоне Лео было непонятное сочувствие.
— Не превращалась, — кивнула я. — А вот летать летала — на самолёте. Это, э-э, машина такая.
Мои собеседники переглянулись, и Лея неуверенно уточнила:
— Как у фальконов?
— Не знаю. А кто это?
Ответить девушке помешало приглашение:
— Ждём Лею Баннерби.
— Удачи, сестрёнка, — Лео обнял девушку, и она танцующей походкой вышла за дверь.
Мы остались втроём.
«Неужели у нас с Алеком всё-таки будет тет-а-тет?»
Не то чтобы я его боялась, но портить себе нервы перед и без того волнительной церемонией не хотелось. И с целью хоть как-то отвлечься я повторила вопрос о фальконах.
— Они живут на дальнем юго-востоке, за Фениксовыми горами, — объяснил Лео. — Магия доступна им совсем чуть-чуть, поэтому фальконы изобретают всякие штуки, которые работают без волшебства. К нам в замок как-то прилетал их путешественник — на огромной машине, похожей на плод дерева пан.
Заметив моё непонимание, рассказчик нарисовал руками форму, напоминавшую мяч для регби, и я обрадованно воскликнула:
— А, дирижабль!
— Не уверен, что она так называлась, — с сомнением ответил Лео. — Но в любом случае это страшно неудобно — летать на такой штуке, а не собственных крыльях.
— Наверное, — дипломатично ответила я. Поскольку мой единственный опыт полёта в образе дракона серьёзно уступал по удобству перелёту в пассажирском «Боинге».
И снова в разговор вклинился серебристый голос ментора Грэй.
— Лео Баннерби, проходи.
И то, чего я так не хотела, случилось. Мы с Алеком остались с глазу на глаз.

Глава 11

Миг падения в темноту, затем свет — и я даже не успела ойкнуть, как меня мягко подхватил поток силы. Поставил вертикально, слегка подкрутил и бережно опустил на невысокую круглую платформу посреди освещённого свечами зала. Потерянно моргая, я обвела помещение взглядом: высокий потолок, каменные стены, арочные окна с витражами, семь длинных пустых столов, лучами сходившихся к сцене. А за столами — студенты, за каждым, кроме крайнего левого, в форме своего цвета.
«Как сектора на циферблате».
И все смотрели на меня — с интересом, но вроде бы не враждебно.
«Но где же преподаватели?»
Я обернулась и наконец увидела позади себя преподавательский стол на платформе такой же высоты, что и сцена. Машинально выхватила взглядом знакомые лица Орловой, Вингейтса и Стронгхолда, и мне показалось, будто воздух вокруг ректора слегка мерцал.
— Асия Стерх!
Я вздрогнула и только сейчас заметила, что на платформе рядом со мной находится ментор Грэй.
— Сегодня у тебя особый день, — торжественно продолжила преподавательница, а мне некстати вспомнилась речь директора нашей школы на выпускном. — Ты вступаешь в ряды Королевской Академии Драмион и на время учёбы здесь принимаешь букву и дух её Устава. Перед лицом преподавателей и студентов и с благословения Отца Дракона и Белой Богини прочти это, не сбившись ни в едином звуке.
Она протянула мне полированную дощечку, к которой был прикреплён желтоватый лист. На автомате её взяв, я опустила глаза и увидела вместо букв какие-то витиеватые кракозябры.
«И как мне это читать? Договор, что б он сгорел, хотя бы латиницей был написан».
И тогда случилось новое чудо. Кракозябры вдруг зашевелились, начали менять очертания и — вуаля! — превратились в по-прежнему витиеватую, но уже вполне понятную кириллицу.
Я прочистила горло, попутно подумав, что будет, если где-то всё же случайно ошибусь, и принялась читать, громко и внятно.
— Я, Асия Стерх, вступая в ряды студентов Королевской Академии Драмион, клянусь. Не жалеть сил и времени на получение глубоких и всесторонних знаний. Соблюдать принцип равенства всех студентов, вне зависимости от происхождения, пола, возраста, курса и иных различий. Не совершать зла против преподавателей, студентов и служащих Академии. Беспрекословно исполнять все распоряжения преподавателей. На время учёбы в Академии подчиняться только её ректору и преподавателям. Быть верной единому духу Академии и строго соблюдать её Устав. Именем Отца Дракона и Белой Богини да будет так!
Честно, я ожидала чего угодно. Аплодисментов, удара грома, фанфар, конфетти с потолка. Но только не того, что деревяшка в моих руках внезапно начнёт светиться, изменяться и в итоге превратится в маленького рыжего зверька с кошачьей мордочкой, пушистым хвостом и драконьими крыльями за спиной.
— Миур-р! — радостно сообщил зверёк и, вылетев у меня из рук, устремился к преподавателям. Без тени сомнения уселся на правом плече алхимика и, второй раз довольно сказав «Миур-р!», рассыпался золотыми искорками.
«Это что, он выбрал?..»
Отчего-то я была уверена, что в кураторы мне достанется госпожа Орлова — не зря же она приходила со мной разговаривать.
Мы с Вингейтсом встретились глазами и ясно прочли друг у друга одинаковое: «Ох ты ж блин!» Впрочем, возможно, алхимик подумал что-то более, м-м, непереводимое, но с тем же смыслом.
— Поздравляю, — тон Стронгхолда был выверено ровным, но я всё равно заподозрила насмешку.
А ментор Грэй в своей обычной манере пропела:
— Поздравляю, Стерх, теперь ты полноправная студентка нашей Академии. Проходи к своим однокурсникам.
И она изящно повела рукой, указывая на стол, за которым уже сидели мои знакомцы по «предбаннику» пиршественного зала. Студенты зааплодировали, и я, смутившись, поторопилась уйти со сцены.

Оказалось, мне оставили место между Дином и Лео. И как только я опустилась на стул с высокой спинкой, сидевшая по другую сторону от брата Лея громким шёпотом сказала:
— Поздравляю! Здорово, что дух тебя принял!
— А мог не принять? — тоже шёпотом уточнила я.
— Такое редко случается, — встрял Дин, а сидевший напротив Эрик одёрнул: — Тише вы! Очередь Алека.

Глава 12

Мы все как один повернулись к платформе, на которую буквально из воздуха вальяжно ступил принц.
— А тебя, кстати, ректор подхватил, — поделилась Лея. — Ловко сделал, но я заметила.
Теперь на неё шикнул уже брат, а я почувствовала лёгкую растерянность — зачем Стронгхолду? Подумаешь, плюхнулась бы на задницу перед всей Академией, ему-то какая забота?
Тем временем на сцене ментор Грэй заканчивала приветственное слово. Вот она протянула Алеку планшет с клятвой, вот принц заговорил звучным, красивым голосом, без идиотского растягивания звуков. Вот вдохнул поглубже перед заключительной фразой и вдруг поперхнулся. Сдавленным речитативом выдал:
— Именем Отца Дракона и Белой Богини да будет так! — и закашлялся.
Сидевший слева от меня Дин тихонько цыкнул:
— Первое предупреждение от духа. Но что-то мне подсказывает, Алеку надо объяснять более наглядно.
«Обычная запинка — предупреждение? — я нахмурилась. — Как много у них здесь завязано на словах».
Между тем планшет в руках принца превратился в крупную чёрную бабочку, по краю крыльев которой шла тонкая белая кайма. Бабочка легко взлетела, словно выбирая, сделала круг над преподавательским столом и наконец опустилась на левое плечо Артура Вингейтса.
«Б…лин!» — почти вслух подумала я, глядя, как дух Академии рассыпается серебряными искрами. Перевела глаза на алхимика, однако тот уже успел сделать непроницаемое лицо. Ректор сидел с таким же каменным выражением и на этот раз поздравлять никого не стал.
— Поздравляю, Алек, — традиционно завершила церемонию ментор Грэй, — теперь ты полноправный студент нашей Академии. Проходи к своим однокурсникам.
Под традиционные же аплодисменты принц, который уже не считался принцем, подошёл к нашему столу и уселся с краю — так, чтобы между ним и Эриком было пустое место.
— Поздравляю, Алек, — без улыбки сказал Лео. — Ты был на грани.
Тот лишь фыркнул и сделал вид, будто слушает заключительное слово ментора Грэй. Весьма короткое, кстати, — преподавательница понимала, что теперь студентам интереснее еда, а не болтовня. Да и Стронгхолд, чья очередь говорить пришла позже, ограничился сухим поздравлением и надеждой, что новый учебный год всем нам запомнится только хорошими событиями. После чего громко хлопнул в ладоши, и на столах наконец-то появились кушанья. Так много и такие ароматные, что у меня одновременно разбежались глаза и побежали слюнки.
— Сразу предупреждаю, — Дин сноровисто отрезал ломоть от куска печёного мяса и, не спрашивая, положил его на тарелку сидевшей рядом Эмме, — опаздывать в пиршественный зал чревато. Времени на еду даётся немного, и, как только оно истекает, все блюда исчезают.
— От брата знаешь? — уточнил Лео, уплетавший густой суп-пюре.
— Ага. Поэтому запоминайте: начало красного сектора, середина жёлтого и начало зелёного.
— Повезло нам с тобой, Соултон. — без улыбки заметил Эрик, кладя себе рагу. — Кстати, Стерх. Тебе, как чужестранке, советую попробовать вон те пирожки. Уверен, в вашем мире таких не готовят.
— Спасибо.
Я послушно взяла маленький плоский пирожок. Осторожно надкусила, почему-то ожидая подвоха, и сама не заметила, как сжевала всё целиком. Понятия не имею, что там было в начинке — по цвету розовая, пахнувшая черёмухой паста, — но такой тающей, обволакивавшей язык и нёбо вкусноты я и впрямь раньше не ела.
А ведь ещё был божественный суп — по вкусу и цвету тыквенный, с лёгкой перчинкой. И грибное рагу с вполне земными картошкой, луком и морковкой. И мягкие, ещё тёплые ржаные булочки с хрустящей корочкой, и жареная рыба, и вообще столько всего, что я поймала дежавю от турецкого олл-инклюзива. А когда еда, как и обещал Дин, одномоментно исчезла со столов, откинулась на спинку стула с ощущением Винни-Пуха в гостях у Кролика.
— Ну вот, — довольно заметила Лея. — Теперь я готова иметь дело даже с Грэй.
— Она твой куратор? — уточнила я.
— Наш, — поправил Лео. — Дух Академии не мог нас разделить даже в такой малости.
— Повезло, — вздохнула я. Ну почему бы духу не выбрать для меня Орлову? И зачем ставить в, э-э, коллеги Алека?
— Студенты-первокурсники! — раздался на весь зал звонкий голос ментора Грэй. — Подходите к своим кураторам!
— Идёмте, — поднявшийся Дин галантно помог Эмме выйти из-за стола.
«Они явно давние знакомые, но вряд ли родственники», — думала я, шагая следом за ними к группе преподавателей у сцены. Орлова, Грэй, Вингейтс, высокий и худой, как щепка, незнакомец в больших круглых очках и клетчатом сюртуке и, зачем-то, ректор Стронгхолд.
«Интересно, а он может быть куратором?»
— Соултон, Свон, — кивнула ментор Орлова, когда мы приблизились. — Следуйте за мной, — и величественно поплыла к выходу из пиршественного зала в сопровождении Дина и Эммы.
«Эх, счастливчики».
— Баннерби, а вы за мной, — и ментор Грэй повела Лео и Лею.
— Идёмте, Найтли, — доброжелательно пригласил Эрика преподаватель в очках, и мы с Алеком остались напротив ректора и алхимика. Те переглянулись — будто телепатически фразами перебросились, и ментор Вингейтс сказал:
— Стерх, Алек, вы оба со мной. Идёмте, и на ближайшие шесть месяцев я настоятельно советую вам отставить разногласия.

Глава 13

— То есть как оба? — возмутился Алек. — Хотите сказать, у меня общий куратор с этой?..
Он проглотил грубое окончание, однако я не оставила камень в свою сторону без ответа и жёстко отрезала:
— Я тоже не в восторге. Будь моя воля, не имела бы с тобой вообще ничего общего.
Алек сверкнул глазами, но продолжения наша перепалка не получила, прерванная усталым вздохом ректора.
— Мои соболезнования, — заметил он, обращаясь к Вингейтсу.
— Дух Академии всегда был ко мне неравнодушен, — отозвался тот. И, добавив в голос повелительные ноты, продолжил: — Стерх и Алек, вы меня не расслышали? Идите за мной.
Он кивнул Стронгхолду на прощание и, не проверяя, следуем ли мы за ним, зашагал к выходу из пиршественного зала.

— Повторяю для вас обоих.
Мы с Алеком шли чуть позади алхимика, демонстративно игнорируя присутствие друг друга.
— Слова о несовершении зла стоят в клятве не просто так. Дух Академии…
Здесь Алек громко фыркнул, и Вингейтс бросил в его сторону прохладный взгляд.
— Так вот, дух Академии внимательно следит за соблюдением этого пункта. И его, м-м, реакция может быть довольно жёсткой. Поэтому, — теперь преподаватель повернулся уже ко мне, — вам обоим следует избегать конфликтов. В ссоре, как известно, всегда две стороны, а дух вряд ли станет разбираться, кто из вас виноватее.
Мы оба промолчали, и, видимо приняв это за знак согласия, алхимик продолжил:
— Итак, с завтрашнего дня у вас начинаются занятия. То, что я ваш куратор, никак не отразится на общем расписании — моя задача присматривать за вами и помогать, если где-то возникнут сложности. Так что возрадуйтесь — встречаться чаще, чем это предусмотрено учебной сеткой, вы друг с другом не обязаны.
Хоть одна более или менее хорошая новость.
— Сейчас мы идём в библиотеку, и советую как следует запомнить дорогу к ней. Поскольку, если вы не забыли, в клятве были слова и о получении знаний.
«Здесь не учат пустому», вспомнила я фразу ментора Орловой. То есть в ближайшие полгода мне предстоит реально вгрызаться в «гранит наук»? Причём совершенно бесполезных в моём мире. Какая тоска.
— Для всех первокурсников подготовлены планы Академии и листы с подробным расписанием. Также советую никогда никуда не опаздывать — часы вам даны в том числе для этого. Опоздание на занятия влечёт десятикратную отработку. Опоздание в пиршественный зал увеличивает риск остаться голодными.
Мне сделалось ещё тоскливее. Каторга какая-то, а не Академия.
— Развлечений у нас немного, — Вингейтс будто подслушал мои мысли. — Осенний карнавал, бал середины зимы и выпускной бал. Однако на скуку ещё никто из студентов не жаловался.
«Угу. Потому что вы их учёбой и отработками по самую макушку заваливаете, — мрачно подумала я. — Какая уж тут скука».
Тем временем алхимик остановился у широкой и высокой двери, над которой горели два масляных светильника. Сообщил:
— Вот мы и пришли, — и первым вошёл внутрь.

Библиотека меня поразила. Высокая, как пиршественный зал, с книжными стеллажами под потолок, с двумя рядами окон на противоположной входу стене. По паркетному полу разбегались тропинки тканых дорожек, чей узор повторяли неярко светящиеся полосы на потолке. Два десятка столиков читального зала украшали лампы под зелёными абажурами, а стойка библиотекаря возвышалась бастионом из полированного дерева.
На ближнем к ней столе лежали внушительные стопки учебников, и, когда мы вошли, Эрик как раз брал крайнюю из них, а Лео и Лея ждали его уже с книгами в руках.
— А вот и вы! — завидев нас, воскликнула девушка. — Асия, тебя подождать?
Не успела я ответить, как из-за библиотекарской стойки выросла голова завитой «мелким бесом» блондинки и, сердито сверкнув на Лею стёклами прямоугольных очков, пробасила:
— Тишина в библиотеке!
— Простите, — немедленно извинилась нарушительница, а я с трудом проглотила неуместное хихиканье. Оно было мало того, что невежливым, так ещё труднообъяснимым для тех, кто понятия не имел о КВН и земных шутках.
Однако требование нужно было соблюдать, поэтому ответила я, уже подойдя к однокурсникам и вполголоса.
— Не надо, идите.
И только потом сообразила, что, судя по отсутствию остальных кураторов, плутать по замку в поисках своей комнаты мне теперь придётся одной.
Или в компании Алека, если тому опять под хвост попадёт вожжа, а в голову ударит тестостерон.
Увы, переигрывать было поздно. Так что я дружелюбно покивала уходящим и вслед за Вингейтсом и Алеком приблизилась к стойке.
— Добрый вечер, госпожа Лартер, — уважительно поздоровался алхимик. — Представляю вам новых студентов: Асию Стерх и Алека.
«Кстати, странно, — я впервые обратила внимание, что принца все зовут исключительно по имени. — У здешних королей не бывает фамилий?»
Библиотекарша вновь возникла из-за стойки, на этот раз поднявшись в полный, весьма немаленький рост. К её мужеподобной фигуре категорически не подходили ни обилие рюш на лавандовом платье, ни причёска, ни подкрашенные красной помадой губы. Однако желания шутить или придумывать ей остроумные прозвища госпожа Лартер категорически не вызывала — срабатывал инстинкт самосохранения.
— Понятно. — Библиотекарша просканировала нас сквозь очки. — Правила посещения библиотеки и обращения с книгами вы получаете вместе с учебниками. И всегда можете освежить их в памяти. — Она указала куда-то за наши спины.
Я послушно обернулась — над входом в библиотеку висели два больших плаката, на которых было что-то написано теми же золотыми кракозябрами. И они, в отличие от договора, не собирались превращаться в понятный текст.
«Упс. Кажется…»
Додумать мне не дал голос госпожи Лартер.
— Стерх, приложи руку.
Я вновь посмотрела на неё и обнаружила, что мне протягивают пустой бумажный лист.
— Э-э, просто приложить?
Судя по уничижительному взгляду библиотекарши, я только что расписалась в своей тупости. Впрочем, положение неожиданно спас Вингейтс, заметив:
— Стерх — студентка по обмену.
— Ах вот как, — госпожа Лартер слегка смягчилась. — Да, просто приложи ладонь к бумаге. Это нужно, чтобы я могла завести на тебя карточку.
«Как у них здесь всё-таки… странно».
Я коснулась листа, и библиотекарша, немедленно его забрав, протянула такой же высокомерно молчавшему Алеку. Тот небрежно мазнул по бумаге и тут же получил раздражённое:
— Мне нужно чётче, как у Стерх. Исправляй.
Алек недобро зыркнул в мою сторону и повторно прижал руку к листу. На этот раз госпожа Лартер осталась довольна.
— Можете забирать комплекты, — барственно указала она на стол, где оставались две стопки. — И не забудьте внимательно ознакомиться с правилами.
Алек нахмурился:
— То есть я должен сам... — и замолчал.
— Всё верно, — подтвердил алхимик. — Теперь ты всё должен делать сам. В том числе уборку в своей комнате.
Новый недобрый взгляд, правда теперь уже в сторону куратора, который с прежним самообладанием продолжил:
— Среди учебников есть брошюра «Жизнь в Академии». Рекомендую с ней ознакомиться сразу же после расписания.
— Я понял, — процедил Алек, подхватывая учебники. — Надеюсь, на этом всё?
— Да, — легко отозвался Вингейтс. — Можешь идти.
От последней фразы Алека натурально перекосило, и он практически строевым маршем вышел из библиотеки.
— Очень нервный молодой человек, — прокомментировала госпожа Лартер. — Сочувствую, Артур.
— Я сам себе сочувствую, — хмыкнул алхимик. Взял со стола последнюю стопку и обратился ко мне: — Идём, Стерх. Где там тебя поселили, в Зимнем крыле?
— Да, — на автомате ответила я и нахмурилась: — Вы понесёте мои учебники?
— Цени, — добродушно усмехнулся Вингейтс, уже шагая к двери. — И догоняй.
Памятуя о вежливости, я пробормотала: «До свидания, госпожа Лартер», — и, подхватив чёртовы юбки, заторопилась следом за алхимиком.

Глава 14

— Отдайте мои учебники.
Мы были одни во всём длинном коридоре первого этажа, так что я чувствовала относительную свободу в выражениях и интонациях.
— Они тяжёлые. — Спутник преспокойно шагал дальше.
— Ничего, мои однокурсники же как-то справлялись.
— У них свои кураторы. Но, — Вингейтс всё-таки остановился, — можешь взять три верхние книги. Если тебе так принципиально идти не с пустыми руками.
То есть он мне одолжение делает! Я сжала губы в нитку и попыталась быстрым движением выхватить у алхимика всю стопку. И тогда случилось то, что давно должно было случиться. Я запуталась в юбках и почти упала — к своему стыду, прямо на преподавателя. А «почти» — потому что он успел меня подхватить, естественно, рассыпав учебники. На долгую секунду мы застыли в полуобъятии, так близко, что моей щеки коснулось тёплое дыхание. А потом я отшатнулась и, бухнувшись на колени, принялась торопливо собирать книги. Уши и щёки у меня реально пылали.
Ох, что он сейчас скажет! Отчего-то я ни капли не сомневалась в ехидной реакции Вингейтса. В носу предательски запершило — как же я устала от всего! Совершенно безумный день, не менее безумный вечер, а теперь ещё эти книжки дурацкие! Я подняла очередной томик, взглянула на название, и по щекам сами собой покатились слёзы.
— Стерх, Асия, да что ты?
Я сердито вскинула глаза на опустившегося рядом алхимика и увидела на его лице неподдельную растерянность. Подобно львиной доле мужчин во всех мирах, Артур Вингейтс понятия не имел, как себя вести с плачущей женщиной.
— Ничего, — буркнула я. Потянулась за следующим учебником, и вдруг мою руку перехватила чужая рука.
— Асия, — с мягким напором повторил Вингейтс. — Что с тобой?
Я взорвалась.
— А вы не понимаете? Сначала меня, ничего не объяснив, закидывают не пойми куда да ещё и с превращением в дракона и обратно. Потом рассказывают, что домой мне путь заказан, а вся эта фигня на полгода. Потом я последовательно собираю всех неадекватов Академии, потом мне назначают вас в кураторы, и вишенка на торте — вот здесь, — я зло хлопнула ладонью по стопке книг, — куча учебников, написанных на совершенно непонятном языке! Какую вы вообще реакцию ждали?
— Тише, тише. — Алхимик успокаивающе похлопал меня по руке. — Я, правда, не совсем понимаю пункты про неадекватов и моё кураторство, однако согласен: день у тебя был не из лёгких. А насчёт книг — как же ты тогда прочла клятву студента?
Меня так и подмывало возмутиться: он мне не верит? Тем не менее вместо продолжения скандала я сквозь зубы объяснила:
— Там текст превратился в понятный. А здесь не превращается.
— Вот оно как, — пробормотал Вингейтс. — Жаль. — И уже громче добавил: — Тебе, похоже, и впрямь очень сильно у нас не нравится.
— Конечно, — я сердито шмыгнула носом. — Но при чём здесь это?
— При том что обычно магия Пути даёт не только речь, но и понимание письменности, — объяснил алхимик. — Впрочем, даже этому можно помочь. Вот, держи.
Он вытащил из-за борта сюртука круглый и плоский футляр размером чуть меньше моей ладони. Я с настороженностью взяла вещицу, открыла крышку и увидела прозрачную стеклянную шайбу на бархатной подушечке. Нахмурилась — это ещё что за штука? — однако, прежде чем уточнять её назначение, недоверчиво уточнила:
— А разве мы не по-русски разговариваем?
Губы Вингейтса тронула лёгкая улыбка.
— Нет. Скажи какое-нибудь слово, которое употребляют только в вашем мире, и поймёшь.
Я свела брови. Слово, которое употребляют только в нашем мире.
— Синхрофазотрон.
Прозвучало и впрямь как-то не так — будто бессмысленный набор звуков, хотя я чётко знала: смысл есть.
— Так, погодите, — я с силой потёрла лоб. — А как же дирижабль? — и вдруг поняла, что вместо «дирижабль» говорю что-то совсем другое. Непонимающе уставилась на собеседника и встретила ответный, несколько удивлённый взгляд.
— Знаешь, Стерх, — раздумчиво произнёс алхимик, — а тебя и впрямь не зря выбрали для обмена. Отложить истерику ради исследования — не всякая девушка так сможет.
«Чрезвычайно рада, что вы больше не отказываете мне в уме», — мысленно огрызнулась я. А вслух не без едкости ответила:
— Благодарю. А теперь расскажите, как пользоваться этой штукой, — и вынула из футляра шайбу.
— Просто положи её на страницу и попробуй читать, — отозвался собеседник.
Я так и сделала — и кракозябры на обложке учебника вдруг стали нормальными буквами, сложившимися в «Полный справочник живых существ, обитающих во всех частях известного мира, составленный скромным путешественником А. Дж. Лейвзом из Арракеса». Но самым потрясающим оказалось то, что даже после того, как стекляшка была убрана, текст остался читаемым.
Фух! Одной проблемой меньше, хотя…
— А как же мне писать, чтобы всем было понятно? — посмотрела я на преподавателя. — Выдадите вдобавок какое-нибудь волшебное перо?
— Нет, — качнул головой тот. — Писать будешь, как тебе привычно. Только не забывай после проводить по строчкам Переводчиком.
— О. — Я уважительно покачала шайбу на ладони. — Удобная вещь.
— Чрезвычайно рад, что ты оценила, — вернул мою фразу Вингейтс. — Полагаю, теперь мы можем, наконец, продолжить путь? Пока на нас не наткнулся кто-нибудь из студентов или преподавателей.
Робкие ростки моего хорошего к нему отношения начали стремительно вянуть. Однако умом я понимала верность его слов и потому с достоинством кивнула:
— Разумеется.
— Вот и отлично. — Алхимик одним текучим движением поднялся на ноги и протянул мне руку. — И книги пополам.
Я тоже встала, по обыкновению проигнорировав предложение помощи, и неохотно кивнула:
— Хорошо. Книги пополам.

Глава 15

Мы благополучно добрались до комнаты в Зимнем крыле, и пока я отпирала замок, Вингейтс держал и мою половину учебников.
— И зачем артачилась? — поддел он, входя следом за мной. — Если в результате сама и отдала.
— Затем, что сейчас это был мой выбор, а не ваше одолжение, — немедленно ощетинилась я.
По привычке зашарила ладонью по стене, ища выключатель, и спохватилась: ну откуда у них электричество? Собралась уже задать вопрос, чем здесь зажигают лампы — я вспомнила, что на столе стоял похожий на керосинку светильник, — как мне в спину дохнуло горячим воздухом. В лампе немедленно вспыхнул фитилёк, и комната озарилась тёплым светом живого пламени.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я.
— Не за что. — Алхимик положил книги на стол. — В каком-то из ящиков должна быть палочка-зажигалка. Просто касаешься ей фитиля, и он загорается.
— А она мне пожар не устроит? — не без опаски спросила я.
— Нет. Её настроили зажигать только лампы и свечи. — Вингейтс ловко вытащил из стопки тонкую брошюру и два сложенных пополам листа. — Я понимаю, что ты устала, но всё-таки прочитай это сегодня. Расписание, план Академии и короткое руководство, как здесь всё устроено.
— Которое вы советовали Алеку? — риторически уточнила я и тут же перескочила на другое: — Кстати, почему у него нет фамилии?
— Потому что королю достаточно одного имени, — пожал плечами алхимик. — Его ни с кем не спутаешь.
— И всё равно как-то ущербно, — заметила я. И, похоже, опять сказала что-то не то, поскольку Вингейтс заметно посерьёзнел.
— Стерх, я тебя по-хорошему прошу: оставь тему ущербности или неущербности Алека. Подобными замечаниями ты бьёшь ему по самому больному, и это… немилосердно.
Угу. А то, что он ведёт себя по-хамски и руки распускает — ок-норм? Впрочем…
— Почему по самому больному? — Я нахмурилась, припоминая собственное умозаключение. — Это как-то связано с тем, что он чёрный дракон?
Алхимик наградил меня новым удивлённым взглядом:
— Ты сама догадалась?
— Сама, — буркнула я. — Так связано?
— Да, — кивнул Вингейтс. — Однако давай пока без подробностей — разговор долгий, а тебе надо как следует отдохнуть.
С последним я была полностью согласна, поэтому не стала настаивать на продолжении беседы. Да и алхимик, напоследок уточнив, есть ли у меня ещё срочные вопросы, поспешил уйти. А я, оставшись одна, обвела глазами комнату с горой учебников на столе и горой одежды на кровати. Обречённо подумала: «И это всё надо разобрать», — а затем решилась: «Да ну его к чёрту!». Скинула вещи с кровати на пол и упала на постель.
Полежу пять минуточек, а потом переоденусь и хотя бы в расписание загляну.

Но «пять минуточек» утекали за «пятью минуточками», а сил и воли на то, чтобы подняться у меня всё не появлялось. Я не спала, просто тупо пялилась то в стену, то на огонёк лампы. И до такой степени погрузилась в оцепенение тела и чувств, что когда в дверь негромко постучали, не сразу осознала звук.
«Опять кто-то».
Нет меня, превратилась в камень, растворилась в воздухе. Отстаньте.
Однако поздний визитёр не собирался прислушиваться к моим желаниям, о чём внятно сообщил новым стуком. Пришлось кое-как отскребать себя от постели и брести открывать дверь.
«Если опять какой-нибудь неадекват — пошлю матом. И пусть не обижается».

Однако за дверью оказался алхимик, что было весьма странно с учётом нашего прощания.
— Вы что-то забыли? — нахмурилась я.
— Нет, всего лишь хотел проверить некое предположение, — туманно ответил он. И прежде чем я разозлилась, протянул мне небольшой флакон из тёмного, непрозрачного стекла. — Вот, выпей. Это успокаивающий эликсир.
— Я и так спокойна, — невежливо отказалась я, на всякий случай заводя руки за спину.
Вингейтс заломил бровь.
— После такого дня? У тебя же чуть истерика не случилась из-за каких-то книг.
Я сердито засопела, а собеседник не постеснялся добавить:
— Да и вообще, судя по твоему виду, у тебя моральное истощение. А завтра будет не легче.
— Спасибо, обнадёжили. — Пусть я полностью признавала его правоту, не съязвить было выше моих сил. — И что, мне теперь на ваших антидепрессантах все полгода сидеть?
— Во-первых, это не антидепрессант, — серьёзно ответил Вингейтс. — Эликсир просто немного пригладит твою нервную взъерошенность и усилит благотворный эффект ночного сна. Во-вторых, надеюсь, что будет достаточно только сегодняшнего приёма. — И поскольку я по-прежнему не торопилась брать успокоительное, добавил: — Стерх, я действительно хочу тебе помочь. Могу даже пробу снять, если не доверяешь.
— Не нужно, — я всё-таки сдалась. — Это негигиенично и вообще… Давайте сюда.
Я забрала флакончик, откупорила и собиралась уже залихватски опрокинуть его в рот, как алхимик поймал меня за руку.
— Стоп, не так.
— Почему «не так»? — Я начала откровенно выходить из себя.
— Прежде чем пить любой эликсир, — наставительно объяснил Вингейтс, — его надо понюхать. Причём не суя себе под нос, а…
— Знаю, знаю, на химии учили, — перебила я и помахала над флакончиком рукой, подгоняя к себе запах. — Пахнет клубникой. И что?
— Ты любишь клубнику? — вопросом на вопрос ответил алхимик, и я закатила глаза: это здесь при чём?
— Люблю.
— Тогда пей. Видишь ли, одно из свойств правильного эликсира — индивидуально приятные запах и вкус.
— Буду знать. — «Господи, когда же он от меня отвяжется?»
С этой нелестной для Вингейтса мыслью я наконец выпила содержимое флакончика. Консистенцией и вкусом оно напоминало клубничный сироп, но без приторности.
И впрямь «индивидуально приятный».
— Спасибо, — я отдала опустевшую посуду алхимику. И со значением добавила: — Доброй ночи?
— Доброй. — Добившийся своего Вингейтс тоже не видел смысла задерживаться. И с напутствием: — Не забудь заглянуть в расписание, — зашагал по коридору прочь.
А я закрыла дверь и задумчиво вопросила пустоту:
— Интересно, на что он так старался намекнуть?
Пустота закономерно промолчала, я же, подойдя к столу, взяла в руки лист, кракозябры на котором структурой походили на расписание. Провела по строчкам волшебным Переводчиком и едва сдержала недоброе словцо.
Первой парой завтра стояла алхимия.

Глава 16

Благодаря эликсиру или нет, но уснула я быстро и проснулась отдохнувшей. И даже не проспала, за что нужно было сказать спасибо часам — на середине синего сектора они заиграли нежную мелодию, разбудив меня. В первые несколько секунд я соображала, где нахожусь и что вообще происходит, а потом со стоном уткнулась лицом в пахнувшую лавандой подушку.
Ну почему это не сон?
Между тем часы продолжали играть, и поскольку вчера я оставила их на столе, пришлось вставать с постели. В комнате было ощутимо прохладно, однако эту проблему я решила, закутавшись в одеяло, как в плащ. Поджимая пальцы босых ног подошла к столу и взяла часы.
«Как же здесь отключить будильник?»
К счастью, мелодия замолчала без моего участия — точно так же, как и включилась.
«Продуманная вещица».
Я широко зевнула и посмотрела в окно, где восходящее солнце уже окрасило персиковым снежные вершины гор.
«И виды, как в какой-нибудь Швейцарии. Интересно, из замка можно выходить? Я бы с удовольствием погуляла по окрестностям».
В бледном небе над острыми пиками сверкнула золотистая искорка, и, всмотревшись, я различила крошечную фигурку дракона. От узоров, которые он выписывал на небесном холсте, захватывало дух, а свобода и лёгкость его движений меня буквально заворожили.
«Интересно, я тоже так смогу?»
В памяти немедленно встал ужасный миг моего появления в этом мире — рёв ветра, стремительное падение на острые скалы, леденящий ужас, — и я, содрогнувшись, поспешила отойти от окна. В конце концов, скоро завтрак, и надо поторапливаться.

Одевание повседневного, тёмного-серого платья прошло гораздо быстрее — то ли я приноровилась, то ли крючков и шнурков на нём было поменьше. Вот только мой привычный высокий хвост с ним смотрелся странновато, а распускать волосы не хотелось — будут ещё в лицо лезть. Так что я заплела не любимую мною косу, подколола её шпильками и решила, что вполне сойдёт. Из груды вещей на полу — вчера я так и не убрала их в шкаф — вытащила холщовую сумку с длинной, широкой лямкой и, сверившись с расписанием, сложила туда всё необходимое. Учебники, план Академии, толстую тетрадь и деревянный лакированный пенал с писчими принадлежностями — последние два предмета я нашла вчера в столе, когда полезла проверять палочку-зажигалку. Затем пристегнула к поясу часы, ключ и футляр с Переводчиком, одёрнула платье и, как в прорубь нырнув, вышла из комнаты, когда стрелка уже была критически близко к началу красного сектора.

Если мой, третий, этаж удручал безлюдностью, то уже со второго доносились голоса, а первый так вообще был полон народу. И поскольку всеми двигала одна цель — пиршественный зал, заблудиться у меня просто не было шансов.
— Доброе утро! — Все мои однокурсники, кроме Алека, уже сидели на нашим столом.
— Доброе, — улыбнулась я, вновь порадовавшись, что хотя бы они оказались нормальными ребятами.
«Ложка мёда в бочке дёгтя».
И, как бы подтверждая последнее соображение, я поймала откровенно враждебный взгляд Циллии, усаживавшейся за соседний стол. Недобро пожелала ей в ответ получить несварение от собственной злости — мысленно, конечно, — и села так, чтобы быть к неадекватке спиной.
— Как первая ночь на новом месте? — тут же обратилась ко мне Лея. — Снились вещие сны?
— Вообще-то, это суеверие, — ни к кому не обращаясь, заметил сидевший напротив нас Эрик. Девушка быстро показала ему язык, получив за это лёгкий тычок от брата, а я ответила:
— Если и снились, то не помню. Спала как убитая.
— Повезло, — вздохнула Лея. — Я, наверное, только под утро заснула.
— И я, — подала голос Эмма, как обычно старавшаяся держаться за Дином.
«Повезло».
Я невольно бросила взгляд на преподавательский стол, но ни Вингейтса, ни ректора там не увидела, хотя завтрак должен был начаться с минуты на минуту.
— А вот и Алек, — вдруг протянул Лео. — Под конвоем.
— В смысле?
Я вместе со всеми посмотрела на дверь зала и увидела крайне недовольного однокурсника, следом за которым шёл алхимик — для пущего контраста с совершенно умиротворённым видом.
«А Стронгхолда так и нет».
Подошедший к нам Алек молча плюхнулся на стул. Его сопровождающий, добродушно кивнув на нестройные приветствия, последовал дальше, и стоило ему опуститься на место за преподавательским столом, как поднявшаяся ментор Грэй объявила:
— Доброе утро, студенты! И приятного аппетита — набирайтесь сил перед плодотворным днём.
Она хлопнула в ладоши — в точности, как ректор вчера, — и на столах появилась еда.

Дальше мы все были слишком заняты, чтобы отвлекаться на что-либо, кроме завтрака. И из-за стола все, даже Алек, встали в приподнятом настроении. Дружной толпой вышли из пиршественного зала, и Дин, негласный эксперт по Академии, повёл нас к Северной башне, в подземелье которой находился кабинет алхимии.

Недлинная лестница, спускавшаяся из холла в основании башни, привела в широкий и высокий коридор, освещённый ровно горевшими настенными светильниками. Дверей в него выходило несколько, однако мучиться с выбором нам не пришлось — ближайшая к лестнице была гостеприимно распахнута. Первым в неё вошёл Дин, за ним тенью прошмыгнула Эмма, а следующей оказалась я. Слегка замешкалась на пороге, ориентируясь, и, по привычке отличницы, заняла один из первых столов. Выложила из сумки тетрадь, пенал и учебник в тёмно-красном переплёте с золочёной надписью «Искусство алхимии», после чего воспользовалась моментом и ещё раз осмотрелась, более внимательно.

В отличие от школы или универа, столы здесь были на одного человека и расставлены в шахматном порядке. Вдоль стен, как в любом уважающем себя кабинете химии, стояли шкафы с разнообразным оборудованием и реактивами. Над шкафами висели светильники и плакаты — разумеется, не с таблицей Менделеева и прочими электрохимическими рядами металлов, но наверняка чем-то подобным. Некоторые из нарисованных на них символов напоминали условные обозначения планет и созвездий Зодиака, однако большая часть была мне незнакома. Под потолком парила похожая на колесо люстра, а в самом начале кабинета находились обычная доска, преподавательский стол и длинная кафедра, на которой в ряд выстроились одинаковые комплекты из колб, пробирок, трубочек и коробков.
Неужели у нас будет лабораторная? Вот так, с места в карьер?
— Ого, мы сегодня будем что-то трансмутировать?
Неугомонный Лео подошёл к кафедре, но только протянул руку к какой-то коробочке, как из дальнего конца кабинета послышалось:
— Не стоит, Баннерби. Если, конечно, не хочешь получить отработку на первом же занятии.

Глава 17

Вздрогнув, я вместе со всеми обернулась туда, где рядом с неприметной дверью — будь мы на Земле, я бы сказала «в лаборантскую» — стоял алхимик.
— Все по местам, — распорядился он, и часы на наших поясах издали дружный перезвон, оповещая о начале пары. А Вингейтс прошествовал через весь кабинет и, остановившись у преподавательского стола, обвёл нас внимательным взглядом.
— Что же, начнём, причём с главного. С правил, которые вы обязаны беспрекословно соблюдать в этом кабинете.
И алхимик указал на плакат над доской, где крупными кракозябрами, то есть буквами, было написано… что-то. По крайней мере, для меня, ведь провести по тексту Переводчиком я по понятной причине не могла.
Похоже, Вингейтс угадал моё затруднение.
— На всякий случай озвучу. Итак, первое. Находясь в этом кабинете, вы обязаны чётко соблюдать все инструкции преподавателя. Второе. Вам строго запрещается любая самодеятельность. Третье. Касаться алхимического оборудования и реагентов разрешено только по моей команде. И четвёртое. При малейшей неуверенности в том, что всё идёт как должно, вы зовёте меня. Никакой глупой гордости или стеснения. Алхимия — серьёзное и травмоопасное искусство, которое не терпит небрежности и легкомыслия.
Преподаватель выдержал паузу — видимо, чтобы мы как следует уложили полученную информацию в головах — и продолжил:
— А теперь для тех, кто не знал, — он со значением посмотрел на меня, — или забыл, — говорящим взглядом был награждён Алек, сидевший за самым последним столом, — чуть больше о том, что собой представляет алхимия. Это не просто изучение свойств и структуры веществ, а также их реакций друг с другом. Трансмутации невозможны без трансформаций, а значит, вы не наблюдатели, но непосредственные участники процесса. Обязательный компонент любого преобразования, без которого оно невозможно. Вот почему, — Вингейтс наставительно поднял палец, — нельзя добиться успехов в алхимии, не владея собственной энергией трансформации. И я настоятельно призываю вас прилагать усилия не только к изучению моего предмета, но и предмета ментора Орловой.
Он снова сделал паузу и дальше заговорил уже вполне буднично:
— На этом вводная часть закончена, приступаем собственно к обучению. Сегодня вы научитесь делать один из простейших и полезнейших эликсиров — успокаивающий. — Показалось, или я вновь удостоилась мимолётного весёлого взгляда? — В его основе лежит Aqua Vitae, с которой, полагаю, вы должны быть знакомы. Стерх, напомни формулу.
Я?
Я недоверчиво уставилась на алхимика — он в своём уме? Что за «аква витае», что за формула? Вообще впервые слышу.
Вингейтс приподнял уголки губ в улыбке и жестом пригласил меня к доске.
«Ах так! Ну ладно».
Упрямо выпятив челюсть, я поднялась и под взглядами однокурсников прошла за кафедру. Взяла кусочек мела и размашисто написала единственную формулу, которую помнила из органической химии: це два аш пять о аш. Затем повернулась к преподавателю и с вызовом посмотрела ему в лицо.
Вингейтс приподнял бровь.
— Это что?
— Формула.
Усталый вздох.
— Стерх, ты издеваешься?
Я недобро сузила глаза: «А вы?»
Мы немного поиграли в гляделки, и наконец алхимик махнул рукой:
— Садись. Я надеялся, что ты всё-таки откроешь учебник перед занятием.
Я проглотила едкое: «А почему не сразу "прочтёшь от корки до корки"?» и с достоинством вернулась на своё место. А Вингейтс вызвал следующую жертву:
— Свон, может быть, ты напишешь формулу?
Побледневшая Эмма поднялась из-за стола и походкой мученицы подошла к доске. По пути она умудрилась за что-то зацепиться и едва не упала, а взяв в руки мел, принялась нервно крошить его в пальцах.
— Aqua Vitae, — напомнил алхимик и подбодрил: — Если ошибёшься, ничего страшного.
Девушка жалко улыбнулась и изобразила на доске перевёрнутый треугольник с загогулиной, похожей на латинскую i.
— Совершенно верно, — удовлетворённо кивнул Вингейтс. — Молодец, садись.
Несмотря на похвалу, Эмма почти уронила мел и торопливо сбежала за свой стол.
«А ведь он знал, что она ответит, — вдруг подумалось мне. — Но меня-то зачем вызывал? Поглумиться?»
Тем временем преподаватель стёр формулы и крупными печатными значками написал на доске длинную строку. После чего обернулся к нам и сообщил:
— Перед вами уравнение трансмутации, результатом которой станет успокаивающий эликсир. Для тех, кто не знает, как читать и составлять такие уравнения, в конце учебника есть справочный материал.
Я, опять же по привычке, сразу полезла в книгу и неожиданно обнаружила, что ляссе, тонкая тесёмка-закладка, отмечает страницу со значком «аква витае» на самом верху.
«То есть если бы я вчера всё-таки открыла учебник…»
— На первый раз я подробно расшифрую запись, — между тем продолжал Вингейтс. — Однако к следующему занятию вы должны уметь читать уравнения самостоятельно. Итак…

Я честно старалась законспектировать каждое его слово, не без оснований подозревая, что затем по этим записям буду делать лабораторную. Понятно было далеко не всё — я банально «плавала» в терминологии, — но, к счастью, алхимик не ставил цели нас завалить.
— А теперь смотрите внимательно, что вы должны будете сделать.
Он переставил на преподавательский стол один из лабораторных комплектов и щёлкнул пальцами, вызвав маленький светящийся шарик, который без промедления запорхал вокруг химического, то есть алхимического, оборудования.
— Магический светлячок, — спокойно пояснил Вингейтс в ответ на написанное на наших лицах недоумение. — Очень полезный помощник — освещает, следит за процессом преобразования и временем, сигнализирует о проблемах. Советую освоить его создание как можно скорее — на занятиях по трансформации. А теперь приступим.

Никогда бы не подумала, что скажу так, но демонстрация меня захватила. Алхимик отмерял, смешивал, нагревал, растирал — и каждое его движение было профессионально отточенным. А ещё он объяснял — всё, до мельчайших нюансов, и когда жидкость в пробирке в последний раз сменила цвет, резко стала прозрачной и ощутимо запахла клубникой, у меня осталось впечатление, что лабораторную я сделаю с лёгкостью.
— А теперь ваша очередь. — Вингейтс щелчком погасил светлячка и указал на нетронутые комплекты. — Разбирайте и приступайте.

Глава 18

А вот это было несправедливо — я же не виновата, что для создания эликсира не достаточно просто следовать рецепту!
— Как я и думал, — собиравший вещи Алек говорил, будто ни к кому не обращаясь. — Ладно, пусть хотя бы пробирки моет, раз не хватает ума на большее.
«Ах, ты!.. Ну, погоди у меня!»
Я поймала взгляд однокурсника и чётко, зловеще низким голосом произнесла:
— Синхрофазотрон.
Фокус сработал — Алек обалдело моргнул и переспросил:
— Что?
Я смерила его презрительным взглядом:
— Что слышал. — И тоже будто в пустоту заметила: — Как я и думала. Такому даже пробирки доверять стрёмно.
Алек побагровел, открыл рот для ответа, но наткнулся взглядом на преподавателя. Уж не знаю, что там ему Вингейтс протелепатировал, только принц крепко сжал губы, сгрёб сумку и под весёлое прысканье Леи пулей выскочил в коридор.
— Как дети, — прокомментировал Эрик.
— Он сам нарвался, — вступился Дин и дружелюбно спросил у меня: — Следующая трансформация — сама найдёшь, как во двор выйти?
— Найду, — заверила я.
Однокурсник кивнул и вместе с остальными вышел из кабинета, оставив меня наедине с алхимиком.

— Опасная ты девушка, Стерх.
В светло-карих глазах Вингейтса плясали весёлые чёртики, делая преподавателя похожим на одного из студентов.
«Вот и не связывайтесь», — сердито подумала я. И буркнула:
— Что делать нужно? У меня пара скоро начнётся.
— Успеешь, — беспечно отмахнулся алхимик. — Иди за мной.

Он провёл меня в лаборантскую — я правильно угадала назначение двери в конце кабинета. Шкафы, плотно заставленные книгами, стопками тетрадей и всякими алхимическими приблудами, здесь были выше, а на длинном столе негромко булькала какая-то сложная установка из множества причудливых колб с разноцветными жидкостями, соединённых витыми трубочками. Один из углов комнаты занимала раковина с краном; рядом стояла высокая тумба. Вингейтс водрузил на неё медный таз и на три четверти наполнил его пузырившейся, как минералка, жидкостью из стоявшей на полу фляги. После чего выдал мне защитные очки, похожие на маску аквалангиста, и высокие резиновые перчатки.
— Твоя задача — перемыть оборудование. Поскольку вы не работали с сильно ядовитыми веществами, будет достаточно ёршика и обычной очищающей жидкости. — Алхимик указал на таз. — После чего сполоснёшь пробирки водой и расставишь по подставкам. Вопросы?
В целом всё было ясно, кроме…
— Зачем такие предосторожности? — я помахала очками и перчатками. — Если, как вы говорите, с ядами мы не работали.
— Технику безопасности надо соблюдать всегда, — наставительно ответил Вингейтс. — Приступай.
Я со вздохом надела очки, натянула перчатки и пошла за первым лабораторным комплектом.

«Хогвартс, блин. Даже котлы после зельеварения драить заставляют».
Сказать по правде, бурчала я больше для порядка и от обиды за то, что меня выставили самой тупой в группе. Колбы, пробирки и керамические чашечки отмывались легко, очищающая жидкость приятно пахла мятой, и закончила я гораздо быстрее, чем какие-нибудь гриффиндорцы на отработке у профессора Снейпа.

— Закончила? — обернулся ко мне алхимик, когда я вышла в кабинет уже без защитных средств. Сам он всё это время расписывал на доске какую-то зубодробительную формулу, как мне казалось, сочиняя её на ходу.
— Да, — с достоинством уронила я. — Будете проверять?
— Зачем? — удивился Вингейтс.
— Ну, вдруг не доверяете, — я сама была не рада, что задала вопрос.
Преподаватель тонко улыбнулся:
— Не переживай, Стерх. В мытье пробирок я доверяю тебе целиком и полностью.
Не человек, тьфу, дракон, а язва желудка!
— До свидания, — холодно сказала я, разворачиваясь к двери.
— Не спеши, — остановил меня Вингейтс. — Во-первых, ты забыла сумку.
Ох, блин! Я мигом оказалась у своего стола и подхватила вещи.
— Во-вторых, — алхимик не дал мне процедить «Спасибо», — подойди сюда, пожалуйста.
Я нехотя послушалась и когда оказалась у доски, преподаватель сказал:
— Проведи Переводчиком по этой формуле.
Что это ему вздумалось? Я достала артефакт, провела им по началу меловой строки и чуть не ахнула. Непонятные символы вдруг обернулись вполне знакомыми обозначениями химических элементов. Не все, но большая часть.
— Теперь понятнее? — Вингейтс выглядел крайне довольным собой.
Я кивнула и поблагодарила:
— Спасибо.
Гораздо искреннее, чем собиралась.
— Не за что, — пожал плечами алхимик. — Постарайся к следующему занятию разобраться со своей магией и будешь готовить эликсиры не хуже Алека.
Вот ему обязательно было говорить последнее? И всё-таки я ответила сдержанным:
— Постараюсь, — а затем, повинуясь наитию, взяла мел и написала своё «це два аш пять о аш». Взмахнула Переводчиком, и поверх формулы замерцал уже знакомый значок Aqua Vitae.
Мы с Вингейтсом переглянулись: я победоносно, он растерянно.
— Так ты всё-таки читала учебник?
— Нет, — как мне ни хотелось, соврать я не решилась. — Просто совпадение. Но, — я скопировала преподавательский жест с поднятым пальцем, — совпадение, говорящее, что не такая уж я тупица.
— Ты вообще не тупица, Стерх, — серьёзно ответил алхимик. — Надо быть полным идиотом, чтобы этого не понимать.
«Или Алеком», — ядовито подумала я. Наверное, эта мысль очень явно отразилась на моём лице, поскольку Вингейтс устало вздохнул:
— Стерх, ну хотя бы ты будь взрослее и не реагируй на него.
И почему это сразу я что-то там должна?
— Вообще-то, так детям говорят, — отбила я.
— Вообще-то, Найтли правильно сказал: вы и ведёте себя, как дети, — немедленно парировал алхимик. К счастью, часы у меня на поясе выбрали именно этот момент, чтобы заиграть весёлую мелодию и прервать нашу пикировку.
— Занятие окончено, — сообщил мне Вингейтс. — И да, я отпустил вас раньше, поскольку мы успели всё запланированное.
«Кого отпустил, а кого и нет», — я сама не до конца понимала, отчего злюсь на него. Может, оттого что он защищал его нахальное высочество?
В золотистом взгляде алхимика появилось странное понимание.
— Ступай, Стерх, — с неожиданной мягкостью сказал он. — Когда поднимешься в холл, справа от лестницы будет неприметная дверь. Толкни посильнее и выйдешь во двор.
— Спасибо. — Я повесила сумку на плечо. — До свидания, — и поспешила покинуть кабинет.
С надеждой, что когда-нибудь всё же разберусь, как относиться к этому дракону.

Глава 19

Дверь оказалась именно там, где говорил алхимик. Чтобы её открыть, мне пришлось как следует навалиться плечом, и когда створка всё-таки поддалась, я вышла на уже знакомый внутренний двор Академии.

Однокурсники живописной группой расположились в самом его центре. Лия и Лео, подложив сумки, по-простому сидели прямо на камнях, которыми был вымощен двор. Дин тихо разговаривал с Эммой, Эрик читал какую-то маленькую книжицу, а стоявший в отдалении Алек всем своим видом показывал, что отчаянно скучает. Однако стоило мне подойти, как Его несносное Высочество тоже приблизился и, обращаясь ко всем, небрежно предложил:
— Как насчёт немного размять крылья?
— В Академии запрещены полёты без разрешения преподавателей, — отозвался Эрик, даже не подняв взгляда от желтоватых страниц. — Пункт два общих правил, если ты читал.
— Читал, — Алек демонстративно зевнул. — Только я принципиально не запоминаю всякую ерунду.
— Правила не ерунда, — Лео бесстрашно смотрел на него снизу вверх. — И учти: вляпаешься в неприятности — здесь тебя никто отмазывать не будет.
— Сразу фьють! — подхватила Лея, сделав жест, будто что-то убрала щелчком. — И отправят в столицу.
Алек закатил глаза.
— Буду только рад. Понятия не имею, зачем отец…
— Затем, что его величество желает оставить государство в надёжных руках.
Вздрогнув, мы одновременно обернулись к неслышно подошедшей ментору Орловой. И, словно приветствуя её, наши часы заиграли мелодию начала занятия.
— Встали, построились. — Преподавательница хлопнула стеком по ладони. — Сумки отложите в сторону — сегодня у нас практическое занятие.
Послушно оставив вещи сваленными в кучу, мы выстроились в шеренгу, и справа от меня — случайно или нарочно — оказался Алек.
«Вот же блин».
Оставалось только надеяться, что так мы простоим недолго — присутствие принца в моём личном пространстве ощущалось порядочным дискомфортом. А ментор Орлова окинула нас внимательным взглядом и, почти незаметно поморщившись, начала:
— Прежде всего повторю несколько общих положений о предмете. Трансформация суть преобразование, для преобразования нужна энергия, энергия берётся из мировых магических потоков, но, — она подняла стек, подчёркивая важность следующей фразы, — для того, чтобы уметь её брать нужны способности. У всех вас они имеются от рождения, однако «иметь» не значит «уметь». Потому первая задача занятий по трансформации: научить вас брать столько энергии, сколько требуется, и тогда, когда требуется. И уже вторая: научить с этой энергией обращаться — разумно и экономно. Точность и чувство меры здесь ваши лучшие помощники. И я очень надеюсь, — преподавательница отчего-то посмотрела прямо на Алека, — что вы будете стараться, и к концу учебного года ваш цвет сменится минимум на уровень вверх.
Цвет? Что за цвет? Почему сменится? Как же непросто, когда даже базовые моменты понимаешь с пятого на десятое!
— А теперь проверим, на каком уровне вы сейчас, чтобы было с чем сравнивать. Итак, задание. — Ментор Орлова снова хлопнула по ладони стеком. — По очереди меняете форму на драконью, зигзагом облетаете башни, приземляетесь и снова оборачиваетесь людьми. Демонстрация, следите внимательно.
И не успел стек со стуком упасть на камни, как в воздух поднялась изящная драконица, чешуя которой отливала всеми оттенками синего. Грациозно, будто вальсируя, облетела четыре башни замка и вернулась к нам, опустившись на землю уже человеком. На всякий случай уточнила:
— Вопросы есть? — и поскольку ответом ей была тишина, продолжила: — Тогда начнём слева направо, как стоите. Лея Баннерби, ты первая.

Драконы Леи и Лео оказались зелёными: сестра — ярко-травяная, брат — насыщенно-малахитовый. Дин был васильковым, а Эмма — янтарно-рыжей. И все они, на мой взгляд, отлично справились с заданием.
— Стерх, твоя очередь.
Дико волнуясь, я шагнула вперёд.
— Закрой глаза, если тебе так будет легче. — К счастью, ментор Орлова понимала, что в отличие от однокурсников мне нужны инструкции. — Вспомни свой полёт, ощущения другого тела. Представь, как ты должна выглядеть в форме дракона. И как только почувствуешь крылья — взлетай.
Ох.
Я закрыла глаза. Вспомнила полёт, точнее, падение с жуткой высоты: рёв ветра, заткнутый в горло крик, стремительно и неотвратимо приближающиеся скалы. Захотелось тряхнуть головой, чтобы прогнать из мыслей этот ужас, однако я заставила себя вспоминать дальше. И застопорилась: я в упор не помнила, каково это — быть драконом. Поскольку осознала перемену, только пропахав пузом по булыжникам двора, а затем слишком хотела превратиться обратно.
— Стерх, ты собираешься выполнять задание?
— С-собираюсь.
Я сглотнула вставшее комом в горле отчаяние и решила зайти с другой стороны. Как я выглядела, будучи белой драконицей? И снова меня ждал тупик — вспоминались разрозненные детали: жемчужно-белая чешуя, лапы, длинный хвост, но представить образ целиком никак не получалось.
— Похоже, студентка по обмену оказалась одноразкой, — с явным презрением прокомментировал мои потуги Алек, за что немедленно получил:
— Тишина на занятии! Ладно, Стерх, — тон ментора Орловой был ровным, только я всё равно поняла, что она разочарована, — возвращайся на место. Алек, вперёд.

Разумеется, принц без проблем обернулся чернильно-чёрным драконом, и, конечно, шедший последним Эрик так же без проблем обратился в рубиново-красного ящера.
«Одна я как лохушка».
И хотя умом я понимала, что моей вины здесь нет, всё равно было до слёз обидно. А ментор Орлова, подведя итог нашим полётам суховатым «Весьма неплохо», продолжила:
— А теперь усложняем задание, поскольку владение драконьей формой способствует владению магическими навыками в форме человеческой. Я показываю вам фигуру пилотажа, вы в точности повторяете, от взлёта до приземления. Без куриных пробежек, Свон, и без спотыканий на спуске, Найтли. С той же скоростью, Алек, — занятие не резиновое, чтобы тратить его на твою медлительность. И без самодеятельности, Баннерби. А ты, Стерх, — преподавательница наконец обратилась ко мне, — отойди в сторону и работай над базовой трансформацией из человека в дракона и обратно. Всем всё ясно? Тогда внимание на меня.

Глава 20

И вот до самого конца занятия, с которого ментор Орлова отпустила нас строго по звонку часов, однокурсники летали, а я тупо стояла в отдалении и смотрела на них. Нет, поначалу-то я старалась всё-таки пробить эту стену и превратиться в дракона, но после бог весть какой неудачной попытки («Полёт! Представь себя белым драконом! Представь, что у тебя крылья и ты летишь!») оставила эту затею. А чтобы самым позорным образом не разреветься, принялась повторять себе, что это не мои проблемы — в конце концов, меня сюда притащили против воли. И может быть, даже лучше, что я не могу трансформироваться, — глядишь, пораньше отпустят обратно.
«А Алек пускай свои насмешки засунет куда подальше. Мне вообще начихать, что они все об этом думают».
Однако звонку на перемену я обрадовалась от души. Стрелка на часах показывала, что вот-вот начнётся обед, а после него в расписании шло мироописание. Где, как я надеялась, от меня наконец не станут требовать не пойми чего.
— Вы свободны, домашнее задание — первый параграф учебника. Прочтите его внимательно, на следующем занятии будем проверять теорию на практике. Стерх, задержись.
Кто бы сомневался. Я подняла сумку и, подходя к преподавательнице, случайно встретилась глазами с Алеком, который с глумливой усмешкой изобразил губами «одноразка» и, отвернувшись, пружинистым шагом направился к входу в Весеннее крыло замка. А я, несмотря на весь аутотренинг, почувствовала себя серьёзно задетой.
«И отбрить-то нечем».
— В чём дело, Стерх? — Напряжённый тон ментора Орловой только подлил масла в огонь, где горела моя самооценка. — Трансформация в дракона — база, без неё тебе в Академии доступны только теоретические дисциплины вроде нумерологии или мироописания. Почему ты не стараешься?
— Я стараюсь! — возмутилась я. — Но у меня не получается — когда я падала в ваш мир, вообще не поняла, в какой момент произошло превращение. Как, по-вашему, мне это повторить? Залезть на башню и спрыгнуть — авось получится?
— Ни в коем случае, — отрезала преподавательница. — Все трансформации начинаются и заканчиваются на земле или максимум в полулокте над ней. — Она немного помолчала и продолжила: — Теорию я тебе дала всю. Обычно после первого спонтанного превращения этого достаточно, чтобы второе получилось легко, а дальше ты просто доводишь навык до автоматизма. Не понимаю, отчего у тебя может не получаться.
— Я тем более, — буркнула я невежливо.
Ментор Орлова просканировала меня взглядом и задумчиво сообщила:
— Если бы не твоя масть, можно было бы принять за истину хамское определение Алека. Но ты вряд ли из тех, кому дано трансформироваться лишь единожды. И потом, этот мир не призвал бы тебя, не будь ты способна в полной мере взаимодействовать с его магией. Нет, причина в чём-то другом.
Повисла пауза — я не знала, что можно ответить, преподавательница что-то обдумывала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Ступай обедать. До следующего занятия даю тебе разрешение в любое время выходить во двор и тренироваться трансформироваться в дракона. Ты должна научиться этому как можно скорее, иначе начнёшь отставать.
«Да как мне учиться-то?!»
Я проглотила восклицание и, пробормотав «до свидания», заторопилась в пиршественный зал.

Обед был божественно вкусным — по-другому здесь, видимо, готовить не умели, — только мне всё равно кусок в горло не лез. Я привыкла хорошо учиться, и потому ужасно себя чувствовала, попав в тупик. И самое плохое — у меня не было ни единой идеи, как из него выбраться, а встать в позу сознательного бойкота мешало врождённое чувство ответственности.
— Лея, слушай, — вполголоса обратилась я к сидевшей рядом девушке. — А как вы превращаетесь в драконов?
Та пожала точёными плечами:
— Да это как-то само происходит. Я хочу превратиться и превращаюсь.
— Эм. Понятно. — Хотя и бесполезно.
— Орлова тебе правильно рассказала, — включился в наш разговор сидевший напротив Эрик. — Вспоминаешь себя в форме дракона и трансформируешься.
— Потому что летать — это классно, — мечтательно добавил Лео. — Будь моя воля, я бы целые дни проводил в небе.
— Одноразкам вроде неё этого не понять, — презрительно заметил Алек, и доселе молчавший Дин шикнул на него:
— Хватит. Это не просто не по-королевски, а даже не по-мужски.
— Хочешь поучить меня, Соултон? — в голосе Алека звучала неприкрытая угроза. — Не много ли на себя берёшь?
— Прекратите оба, — холодно приказал Эрик, а за моей спиной вдруг раздалось насмешливое:
— Что я слышу? В Академию приняли одноразку? Какой позор!
Я обернулась, догадываясь, кого увижу, и не ошиблась. Циллия.
— Надеюсь, — девчонка смотрела на меня с исключительной брезгливостью, — господин ректор скоро исправит это недоразумение. Ущербным здесь не место.
— В самом деле? — ощетинилась я. — Тогда что ты здесь делаешь?
— Прекратите все, — в тоне Эрика лязгнул металл. — Пока не вмешались преподаватели.
Да пусть вмешиваются! Может, хоть тогда эти двое отвяжутся от меня!

И вмешательство произошло, правда, несколько иное.
— Обед закончен! — звонко объявила ментор Грэй, и столы сделались девственно чисты. — Всем мирного и плодотворного дня!
Намёк был прозрачнее родниковой воды, и я, отвернувшись от Циллии, поднялась с места. С фальшивой беззаботностью спросила у Дина:
— Мироописание же в Восточной башне? — и тот кивнул: — Да, на первом этаже.
— Идёмте вместе. — Лео и Лея тоже встали.
Дин бросил взгляд на мышкой просидевшую весь обед Эмму и ответил:
— Мы догоним.
— Я тоже, — сумрачно добавил Эрик и тяжело посмотрел на Алека: — Можно тебя на пару слов?
— Нет, — отрезал тот, вставая. И не удостоив нас взглядом, зашагал к выходу из зала.
«Дурдом, — я вдруг почувствовала, что ужасно устала, хотя прошло всего полдня. — Надеюсь, хотя бы следующая пара пройдёт спокойно».
— Ты идёшь? — поторопила меня Лея, и я, кивнув, пошла следом за ними.

Глава 21

— Господин ректор, боюсь, у нас проблема.
Ментор Орлова в несвойственной ей манере начала говорить прямо с порога кабинета, отчего слишком поздно заметила, что у Стронгхолда уже сидит посетитель. Впрочем, это был Артур Вингейтс, которому тоже было полезно узнать новости о своей подопечной.
— Алек или Стерх? — хмуро уточнил ректор, жестом приглашая преподавательницу сесть.
— Стерх. — Ментор Орлова элегантно опустилась на стул. — Она не смогла второй раз трансформироваться в дракона, и, думаю, мне не нужно рассказывать, какие это может повлечь последствия.
Стронгхолд нахмурился.
— Почему не смогла? Вы спрашивали?
— Конечно! — Орлову искренне возмутил последний вопрос. — Говорит, что первое превращение произошло слишком быстро и неожиданно. Она просто не успела его осознать.
— Ерунда какая, — пробормотал ректор.
— Вовсе нет, — отозвался Вингейтс. — Вспомните, как она попала в наш мир. Конечно, я могу ошибаться, но, по-моему, падение с огромной высоты для неумеющего летать — сильное потрясение.
— Однако у меня, например, с этим проблем не было, — начала ментор Орлова и вдруг замолчала, вспомнив, чем отличалась её ситуация от ситуации Асии.
— Вы знали, куда попадёте и что вас ждёт, — озвучил Стронгхолд её озарение. И неохотно признал: — Да, это всё-таки был просчёт.
— Последствия которого надо исправлять.
И Вингейтс посмотрел на него с таким значением, что не возникло сомнений, кому он предлагал этим заняться.
Ректор выдержал долгую паузу и наконец проронил:
— После ужина.
— Разумно, — наклонила голову ментор Орлова. — И я бы хотела настоятельно предложить ещё кое-что.
Стронгхолд и Вингейтс переглянулись.
— Что?
— Кто-то должен объяснить Стерх вещи, которые все мы считаем само собой разумеющимися. Или хотя бы поотвечать на её вопросы — уверена, их уже немало накопилось.
— Я так и собирался, — заверил Вингейтс. — Только не знаю, имеет ли смысл сегодня — что-то мне подсказывает, вечером Стерх будет не до длинных разговоров.
Стронгхолд демонстративно пропустил шпильку мимо ушей, а ментор Орлова сдержанно отозвалась:
— И всё же не откладывайте, — и окончание фразы «сделать то, что нужно было сделать ещё вчера» не угадал бы только глупец. — А сейчас прошу извинить, — она поднялась со стула, — но мне пора на занятие.
— И мне. — Вингейтс последовал её примеру. — Удачи, господин ректор.
Стронгхолд только фыркнул в ответ: удача всегда была последним, на что он рассчитывал.
Потому, собственно, и стал самым молодым ректором Академии Драмион.

***

К счастью, послеобеденные пары прошли мирно. После почти-ссоры в пиршественном зале Алек меня игнорировал, а мироописание и нумерология не требовали использования магии. На первом занятии мы послушали по-настоящему интересный рассказ ментора Фолио — преподавателя в очках, которого дух Академии выбрал куратором Эрика — о расселении народов от области Внутреннего моря. А на второй меня спас Переводчик, заменивший почти все незнакомые символы в примерах понятными математическими знаками. Так что если у ментора Грэй и была задумка по-вингейтсовски выставить меня дурочкой, то не срослось.

И всё же я чувствовала бы себя гораздо лучше, не виси надо мной дамокловым мечом необходимость освоить превращение в дракона. К которой прибавился ещё один повод для беспокойства: Дин. А точнее то, как он вступился за меня перед принцем. Чтобы унять совесть, требовалось срочно поговорить с ним об этом, однако отловить однокурсника без вечного хвостика-Эммы получилось лишь перед самым ужином.
— Слушай, я тебя до сих пор не поблагодарила за защиту, — начала я, остановив его на повороте к пиршественному залу. — Спасибо большое, только тебе за это от Алека ничего не будет? Он всё-таки ваш будущий король.
— Всё нормально, — успокоил меня Дин. — Во-первых, я младший сын и потому могу себе позволить большую свободу, чем наследник рода. А во-вторых, всё сказанное и сделанное в Академии не выходит за её стены. И вспоминать здешние обиды в большом мире считается моветоном.
— «Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца», — вырвалось у меня.
Дин хмыкнул:
— Это в твоём мире так говорят? Забавная фраза.
— Ага. — Я покусала губу и решилась: — Но ты всё-таки будь поаккуратнее. Я ведь через полгода отсюда свалю, а тебе с ним в одном королевстве жить.
— Не волнуйся из-за ерунды, — дружески улыбнулся Дин. — Идём лучше ужинать.
И я, сообщив совести, что сделала всё возможное, отправилась следом за ним в пиршественный зал.

За ужином обошлось без конфликтов — Алек продолжал меня не замечать, а Циллии почему-то не было. «Надеюсь, она поймала приступ гастрита от своей злобности», — не без злорадства подумала я. Однако аппетита всё равно не прибавилось — завтра в расписании вновь стояла трансформация. Конечно, я, несмотря на жуткую усталость, собиралась почитать заданное, вот только был ли в этом толк?
«Опять опозорюсь. Может, вообще не ходить?»
Но поступить так я не могла, причём не столько из-за страха перед отработкой, сколько из-за внутренней «девочки-отличницы». По этой же причине, наконец оказавшись в своей комнате, я вместо отдыха или хотя бы разбора вещей бросила сумку у стола. Переоделась в безумно удобную земную одежду, прицепила часы, ключ и Переводчик к шлёвке джинсов и отправилась во двор Академии.

Солнце уже исчезло за западной грядой, и воздух ощутимо посвежел, но камни по-прежнему хранили дневное тепло. Я по-турецки уселась в самом центре двора — увидят, кому не надо, да и чёрт с ними — и крепко задумалась.

Почему у меня не получается? У прочих же студентов по обмену выходило — ментор Орлова не стала бы врать. Так в чём со мной засада?
«Я хочу превратиться и превращаюсь».
«Вспомни свой полёт, ощущения другого тела. Представь, как ты должна выглядеть в форме дракона. И как только почувствуешь крылья — взлетай».
«Летать — это классно. Будь моя воля, я бы целые дни проводил в небе».
Я задрала голову, пробормотала:
— Да что здесь классного? — и буквально подпрыгнула на месте, услышав рядом ровный голос ректора:
— На самом деле, много, Стерх. И если ты хотя бы раз полетишь как положено, сама это поймёшь.

Глава 22

— Добрый вечер, — со значением отозвалась я, вставая. Ненавижу, когда ко мне подкрадываются. — А как положено — это не когда тебя вдруг сбрасывают с километровой высоты?
Ректор немного помолчал, а потом выдал совершенно неожиданную фразу:
— Извини.
Я моргнула, разом растеряв все слова. Мне не послышалось? Он и впрямь извинился? Желания прощать у меня, конечно, не было, однако не принять чужой жест было нельзя.
— Извиняю, — неохотно ответила я. — Только уточните: за что-то конкретное или за всё скопом?
— За всё скопом, в том числе за будущее, — хладнокровно кивнул Стронгхолд. И не успела я моргнуть, как вместо темноволосого мужчины в элегантном викторианском костюме передо мной оказался дракон, чья чешуя, казалось, была выкована из стали.
«Забирайся. — Дракон наклонился ко мне. — Узнаешь, что значит летать по-настоящему».

Это было предложение, от которого невозможно отказаться вне зависимости от отношения к предлагающему. Однако стоило мне коснуться приятно тёплой чешуи, как в памяти с такой живостью встала картина падения с высоты, что к горлу подкатила тошнота. Я зажмурилась и глубоко задышала ртом, не в силах заставить себя вскарабкаться на драконью спину.
«Очень страшно было? — в голосе Стронгхолда звучало неприкрытое сочувствие. — Мне правда жаль, Асия. Большинство из нас в небе чувствует себя едва ли не увереннее, чем на земле, и я… не предусмотрел».
Я вспомнила золотого дракона, танцевавшего над горами в лучах рассвета. Какой же он, наверное, счастливчик, раз может так!
Какие они все счастливцы.
«Я буду нести тебя очень аккуратно, обещаю, — тем временем соблазнял ректор. — Ты должна преодолеть этот страх сейчас, по горячим следам, иначе дальше он только укоренится».
Я была полностью с ним согласна, но переломить себя не могла.
«Ладно. — Стронгхолд буквально улёгся передо мной. — Давай начнём с малого. Просто заберись и посиди у меня на спине. Это же не страшно?»
— Н-нет, — неуверенно ответила я и наконец-то неуклюже полезла на дракона. Кое-как разместилась между пиками гребня, выпрямилась, осмотрелась. Н-ну, ничего так. Терпимо.
«Сейчас я поднимусь».
— Ой!
Я клещом вцепилась в драконий гребень.
«Спокойно. Я тебя не уроню».
— Угу, я сама свалюсь, — пробормотала я, не без паники глядя на оставшиеся внизу камни. — Господи, какой же вы высокий!
«Это комплимент?» — Стронгхолд повернул ко мне голову, и я, заметив весёлый блеск в серых глазах под костяными дугами, сердито буркнула:
— Нет!
«Очень, очень жаль, — разумеется, в ректорском тоне не было и намёка на сожаление. — Ну что, полетели?»
И не дожидаясь моего рефлекторного «Нет-нет-нет!», он распахнул крылья.
— Мама-а!

Мы поднимались. Неспешно, широкими кругами, всё выше и выше, к первым искрам звёзд на бледном небесном холсте.
«А н-ничего так. — Зубы у меня отбивали чечётку, что сказывалось даже на мыслях. — Г-главное, не тошнит».
«Не смотри пока вниз, — посоветовал Стронгхолд. — Смотри вперёд и по сторонам».
И, естественно, я тут же бросила взгляд на землю и отчаянно зажмурилась.
«Воплощённый дух противоречия, — хмыкнул дракон. — Расслабься и оцени, куда мы летим. С закатной Короной гор может сравниться только рассветная».
Я боязливо открыла глаза и ахнула — на этот раз восторженно. Три высоких пика впереди и впрямь напоминали зубцы короны, и снег на их вершинах пылал алым и терракотовым.
А дракон всё подначивал: «Оглядись» — и я смотрела, пила глазами невиданную красоту, напрочь позабыв о страхах.
«Взглянем на восток?»
Плавный разворот, и вот перед моими глазами уже была бархатная темнота с узким, только-только наливавшимся золотом месяцем.
— Потрясающе.
Бивший в лицо ветер унёс мой выдох, но я не чувствовала ни его силы, ни холода поднебесья.
«Не держись. Раскинь руки, будто летишь».
Я хихикнула, вспомнив знаменитый эпизод из «Титаника», и бесстрашно разжала хватку.

Свобода. Ветер. Безграничное небо.
— Я лечу-у-у!
«Именно, Стерх. Именно. А теперь — по-настоящему, и не бойся. Если что, я поймаю».
Драконья спина вдруг исчезла, и я оказалась по-лягушачьи распластанной в воздухе. Но теперь не одна — меня поймал за руки оказавшийся прямо передо мной Стронгхолд в человеческом обличье. Несколько секунд мы падали двумя парашютистами, а затем ректор подмигнул мне и с ободряющим «Лети!» отпустил.

И тогда я наконец почувствовала это. Как раскрываются из-под лопаток крылья, как бьёт по воздуху гибкий хвост, помогая держать равновесие, как удлиняется шея, а ногти становятся когтями.
И как классно могучим взмахом остановить падение, и послать себя вверх, и ощутить, что тебе вдруг подвластен целый воздушный океан.
«Йех-ха!»

Чистый кайф. Зачем драконы вообще превращаются в людей?
«Попробуй пике».
Я повернулась к летевшему рядом дракону-Стронгхолду. По его бронированной морде сложно было разобрать эмоции, но голос звучал с явным удовлетворением.
«Что?»
«Это вот так, смотри».
И сложив крылья, он камнем рухнул вниз, к сумеречным ущельям, чьё дно скрывали сизые туманные клубы. Чтобы почти над самыми скалами резко рвануть обратно в небо.
«Ух ты! И я смогу?»
«Давай, Стерх, не трусь!»
Подначка была откровенно детской, однако я повелась. С визгом понеслась к земле — и взмыла вверх, едва не коснувшись брюхом острых камней. Поднялась к парившему в высоте Стронгхолду и сообщила: «Это в двести раз круче любых американских горок!»
Ректор издал громкое хмыканье, но вместо комментария сказал: «А теперь штопор», — и нырнул, винтом закручиваясь вокруг своей оси.

Ночь вступала в свои права, и месяц всё выше взбирался по звёздной лестнице. Несмотря на его свет, рельеф внизу сделался почти неразличим, и когда я на полной скорости едва не врезалась в утёс, Стронгхолд предсказуемо скомандовал: «К замку». И как ни хотелось мне заныть: «Ну ещё разик, ну пожа-алуйста!» — я послушалась, пусть и душераздирающе вздохнув.
«Совсем бесстрашная стала», — поддел меня ректор.
«Ага, — я была слишком счастлива, чтобы обижаться. — Спасибо вам».
«Обращайся, Стерх. — Стронгхолд устремил взгляд вперёд. — В принципе с любыми вопросами обращайся — ко мне или своему куратору. Мы постараемся помочь».
И почему-то я ему поверила.

Глава 23

— Зачем?
Мне стало по-настоящему не по себе.
— Интересный вопрос. — Ректор всё-таки вставил ключ в замочную скважину и аккуратно повернул. — Сейчас попробуем выяснить. Держись позади меня.

Он остановился буквально на пороге. Окинул тёмную комнату внимательным взглядом — понятия не имею, что там можно было увидеть. А потом щёлкнул пальцами, и по воздуху поплыл маленький золотистый шарик, очень похожий на тот, что создавал на занятии алхимик. Шарик медленно облетел всю комнату, зависая над разбросанными вещами. За которые мне совсем по-глупому стало стыдно — при всём моём отношении к Стронгхолду не хотелось бы, чтобы он думал, будто я неряха.
Однако ректора моя аккуратность волновала в последнюю очередь.
— Странно, — заметил он, когда шарик вернулся и завис перед хозяином, будто ожидая распоряжений. — Магических изменений нет, зачем же тогда входили? Из любопытства?
— В смысле «магических изменений»? — Кроме того, что я никогда не хотела быть Гарри Поттером, быть героиней «детского детектива» у меня тоже желания ни разу не возникало.
— Например, заклятия головной боли на шпильках, которые ты разбросала по кровати, — охотно разъяснил Стронгхолд. — Или заклятия на ручке писать похабщину вместо конспекта.
Я поперхнулась.
— У вас такое практикуется?!
— Всячески осуждаясь и пресекаясь, — уверил ректор. — Однако некоторые студенты всё-таки умудряются делать подлянки коллегам, пусть и до первой отдачи.
— Отдачи? — Было ужасно чувствовать себя попугаем, но что поделать, если я ничегошеньки не понимала?
— От духа Академии. Вы же не зря даёте клятву, — рассеянно ответил ректор, думая явно о чём-то другом. И его следующие слова стали тому подтверждением: — Знаешь, Стерх, переночуй-ка ты сегодня в другом месте. А сюда вернёшься утром.
Не то чтобы я возражала — мне и самой было жутковато оставаться в комнате, ключ от которой был у кого-то ещё.
— И где мне ночевать?
Уголки губ Стронгхолда дрогнули в улыбке.
— А вот эту задачу уже должен решать твой куратор. Идём.
Куда идём? Он издевается?
— А вы не можете её решить? Или госпожа Бист? — вообще идеальный вариант.
— Я-то могу, — легко подтвердил Стронгхолд. — Но мне в любом случае нужна помощь ментора Вингейтса, а ближайшие гостевые комнаты — в Северной башне.
Где в подземелье кабинет алхимии, а наверху — ректора. И отчего-то оба этих момента мне не понравились.
— То есть просто открыть соседнюю комнату нельзя? Этаж ведь пустой.
Стронгхолд смерил меня говорящим взглядом.
— Именно что пустой. И хотя я не думаю, будто кто-то хочет причинить тебе реальный вред, будет спокойнее, если ты переночуешь в более обжитой части замка.
— Да, но… — Я не знала, какое ещё возражение придумать.
А ректор покровительственно коснулся моего плеча и проникновенно сказал:
— Успокойся, Стерх. Я же не предлагаю тебе ночевать в своей спальне. Или в спальне твоего куратора. Раз уж на то пошло, подобные вещи в принципе запрещены в Академии.
Я даже не покраснела — побагровела от неловкости и злости. Стронгхолд же одарил меня лёгкой улыбкой и отшагнул в коридор. Закрыл дверь и, жестом позвав следовать за собой, направился к лестнице.
— А мои вещи?
— До утра тебя обеспечат необходимым.
«Тьфу!»
Я добавила к этой мысли пару непечатных слов и пустилась догонять ректора.
Даже если мне и впрямь никто не собирался причинять реальный вред, оставаться одной в пустом коридоре совершенно не хотелось.

***

Несмотря на позднее время, алхимика мы нашли в лаборатории — соседней с учебным кабинетом комнате. Обстановка здесь была, как в фильмах о безумных учёных, отчего я даже отвлеклась от мысленного бурчания в сторону Стронгхолда и того нехорошего типа, которому я не давала спокойно жить.

Полумрак, шипение, бульканье, капание. Заставленные таинственно поблескивавшей всячиной шкафы, высокие бутыли из тёмного стекла в углах и, конечно же, широкий стол с многоярусной алхимической установкой из колб, трубок, горелок, фильтров, между которыми как угорелый носился шарик-светлячок. Сам Вингейтс в кожаном фартуке, защитных очках и перчатках тоже весьма соответствовал киношному образу, и только витавший в воздухе вкусный запах клубники со сливками портил общее впечатление.
— Надеюсь, у вас что-то важное, господин ректор? — Когда мы вошли, алхимик в нашу сторону и головы не повернул, занятый тем, что по каплям отмерял в пробирку какую-то тягучую жидкость из костяного флакона. — Мне бы не хотелось ставить эксперимент на паузу из-за какой-нибудь ерунды.
— Стерх потеряла ключ, и пока её не было, кто-то заходил в комнату. — Стронгхолд внял замечанию, начав сразу и по существу. — Я проверил вещи светлячком — вредоносных заклятий нет. Однако…
— Чесоточный порошок, — перебил его Вингейтс, ловко выливая содержимое пробирки в подогреваемую колбу с розоватой жидкостью. Над горлышком тут же поднялось белое облачко, и запахло сиренью.
— К-хм. — Кажется, ректор слегка растерялся. — Думаете?
— Не фонит магически. — Алхимик отсыпал в другую колбу три сверкающие крупинки из серебряной коробочки, и к сирени добавились лавандовые ноты. — Действует не сразу, так что жертва успевает, например, уйти на занятия. Нейтрализуется только алхимическим путём и прост в приготовлении.
— Бинго, — пробормотала я, и Вингейтс, подняв очки на лоб, наконец посмотрел в нашу сторону.
— Как-то так, Стерх, если я верно догадываюсь о смысле этого слова. Поэтому на занятиях мы подобное не изучаем, однако студенты всё равно находят рецепт.
— Где? — Стронгхолд явно собирался перекрыть «источник дополнительных знаний».
Алхимик пожал плечами.
— Передаётся по секрету от курса к курсу.
Ректор прочистил горло.
— Что-то я не помню такого в моём студенчестве.
— А я помню, — Вингейтс мечтательно улыбнулся. — Эх, золотые годы! Цени их, Стерх, и запоминай — закончатся они быстро, а других уже не будет.
«И слава богу».
— Вы можете заняться нейтрализацией этого порошка немедленно? — резковато спросил Стронгхолд, возвращая разговор к насущной проблеме.
— Пожалуй, — алхимик окинул установку раздумчивым взглядом и прикрутил пару горелок, — пожалуй, да, смогу.
— Тогда я провожу Стерх в гостевую комнату и присоединюсь, — бросил ректор. После чего не совсем вежливо взял меня за плечо и вывел из лаборатории.

Глава 24

«Что это было?»
Я поднималась по лестнице следом за Стронгхолдом и гадала, какая муха его укусила, что мы так поспешно ушли. Впрочем, спрашивать напрямую всё же не стала — вечер и без того выдался чересчур насыщенным.
— Тебе сюда. — Тем же ключом, каким открывал мою комнату, ректор отпер единственную дверь на площадке второго этажа. — Проверь, всего ли тебе хватает.
Я вошла одновременно с тёплым порывом, зажёгшим три светильника на стенах. Окинула взглядом просторную комнату: резная полированная мебель, на полу — толстый ковёр, на окне — бархатные портьеры. Двуспальную кровать накрывал высокий полог, а воздух был свежим, будто комнату только что проветрили.
«А у студентов всё гораздо проще», — с непонятной обидой подумала я. Подошла к двустворчатому шкафу, открыла — ничего себе! Два полноценных комплекта одежды: мужской и женский. От белья до лёгкого плаща, включая и ночную сорочку с пижамой.
— Здесь вроде всё, — прокомментировала я и отправилась на инспекцию в ванную. Не сомневаясь, однако, что и там найдётся полный комплект нужных вещей. Поэтому вскоре я ожидаемо добавила:
— И здесь тоже, — с чем и вернулась в комнату.
— Отлично. — Стронгхолд по-прежнему стоял у порога. — Ключ в верхнем ящике стола, если вдруг понадобится. Утром можешь отсюда сразу идти к себе. Доброй ночи.
— Доброй, — эхом ответила я. А ректор ещё раз скользнул по комнате глазами, отрывисто мне кивнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
«Офигеть».
Ноги резко перестали меня держать, и я опустилась на оказавшийся ближе всего стул.
«Вот это день. На Земле со мной за год меньше случалось».
Я устало покачала головой и взглянула на пристёгнутые к поясу часы — стрелка вот-вот должна была перейти на чёрный сектор.
«И до будильника не так уж много осталось».
Я широко зевнула и, подняв себя на ноги, побрела в ванную.

Вместо полагавшейся женщинам этого мира сорочки я натянула мужскую пижаму — не столько из чувства противоречия, сколько оттого что так мне было привычнее. По очереди загасила светильники и, на ощупь добравшись до кровати, нырнула под толстое, но лёгкое одеяло. Поудобнее устроилась в уютном коконе, закрыла глаза, приготовилась немедленно заснуть — и тут что-то пошло не так.
Сон не шёл. Не помогали ни усталость в мышцах, ни мысли, что ночи осталась едва ли половина, а завтрашний день вряд ли будет легче сегодняшнего. Я ворочалась с боку на бок, считала драконов, старалась расслабиться и выключить хоровод всяких глупых мыслей — бесполезно.
«Вот только бессонницы мне и не хватало», — пессимистично подумала я. Уткнулась лицом в пахнувшую свежевыглаженным бельём подушку и вздрогнула от негромкого стука в дверь.
«Да блин! И без того уснуть не могу, а тут ещё шастают всякие!»
Тем не менее я встала, кое-как зажгла один из светильников и, по совиному моргая, пошла открывать — вдруг это опять Вингейтс с успокаивающим эликсиром?
«Хотя, конечно же, нет. Скорее всего, снова какая-то дрянь на мою…»
Не успев закончить, я открыла дверь и моргнула теперь уже с удивлением: на пороге и впрямь стоял алхимик.
— Не спишь, — удовлетворённо заметил он. Окинул меня взглядом с головы до ног, насмешливо приподнял бровь, оценив пижаму, однако вместо комментария спросил: — Разрешишь войти?
Я молча отступила — чугунная голова никак не могла сформулировать достойную для ответа колкость. Вингейтс вошёл и совершенно буднично протянул мне уже знакомый флакончик:
— Успокаивающий эликсир со свойством снотворного. Настоятельно рекомендую пить непосредственно в кровати.
Я взяла бутылочку и недоверчиво уточнила:
— Настолько усыпляющий?
— На тебя в твоём состоянии должен подействовать мгновенно. И спать будешь — хоть из пушки над ухом стреляй.
— А утром-то я, надеюсь, проснусь?
— Обязательно, — успокоил алхимик. — И сразу выпьешь вот это. — Он вручил мне ещё один флакончик. — Лучший друг студента в сессию — бодрящий эликсир. Даёт прилив сил примерно на половину суток, но потом ты начнёшь засыпать прямо на ходу. И вот здесь лучше всего дать себе отдохнуть, а не принимать вторую дозу. Чем многие студенты пренебрегают — и в итоге засыпают мёртвым сном прямо посреди экзамена.
— К-хм. — Я покрепче сжала флакон в руке. — Ясно. Спасибо. А что там с моей комнатой?
Алхимик повёл плечами.
— Как я и предполагал, чесоточный порошок на платье. Утром госпожа Бист принесёт тебе другое. И трансформирует замок под новый ключ — во избежание казусов.
Последнее не могло не подарить облегчение — даже если бы ключ нашли, я всё равно не чувствовала бы себя в безопасности.
— Вы узнали, кто это был?
Вингейтс отрицательно покачал головой.
— Господин ректор собирается просить духа Академии подсказать, где ключ. Однако я считаю, что если твой недруг ещё и не дурак, все улики уже спущены в уборную — в прямом смысле этого выражения. Проще дождаться завтрашнего дня и определить возможного кандидата по отдаче. Разумеется, она будет минимальной — задуманное ведь не удалось, да и для неопровержимого доказательства этого маловато. Но хотя бы будет понятно, с кем провести воспитательную беседу.
— Слушайте, а что такое «отдача»? — Мне порядком надоело слышать то, чего я до конца не понимала.
Но алхимик вместо того, чтобы по-нормальному объяснить, сказал:
— Завтра, Стерх. Все вопросы завтра после занятий — можешь даже на бумажке записать, чтобы не забыть. А сейчас ложись спать, иначе тебе никакой эликсир бодрости не поможет.
Я поджала губы — вместо этого спича мог бы ответить буквально в двух словах — и холодно уронила:
— Доброй ночи.
— И тебе, — легко отозвался Вингейтс. — Флаконы не перепутаешь?
— Не перепутаю, — со всей возможной едкостью уверила я. За что была одарена весёлой полуулыбкой, и поздний посетитель наконец ушёл.
— И почему он так меня бесит? — пробормотала я, ставя бутылочку с утренним эликсиром на стол. Погасила свет, забралась в кровать и махом выпила эликсир из второго флакончика. И только-только успела поставить пустую тару на тумбочку у изголовья, как меня поглотила непроглядная пучина снов без сновидений.

Глава 25

Как и было обещано, утром я проснулась. Но если бы не нарастающий с каждой минутой перезвон часов, просто повернулась бы на другой бок и уснула вновь.
— Да заткнитесь вы!
Увы, даже с головой под подушкой будильник был отлично слышен. Поэтому волей-неволей пришлось вставать, брести к столу и брать часы в руки. После чего трезвон немедленно оборвался, а я, подавив желание швырнуть часы об стену, откупорила бутылочку с бодрящим эликсиром. Нос тут же защекотал запах свежесваренного кофе, и я без промедления осушила флакончик.
Эффект был поразительный. От желудка по всему телу прокатилась пузырившаяся, приятно покалывавшая волна свежести. До отказа заполнила энергией каждую клеточку моего существа — хоть беги, хоть лети, хоть экзамен сдавай, и всё это с лёгкостью.
— Вау! — только и смогла выдохнуть я. И в порыве чувств мысленно поблагодарила ехидну-алхимика — знал ведь, чем помочь.
«Надо будет обязательно найти рецепт», — подумала я и на этой решительной ноте начала собираться.

Как мне ни хотелось забрать пижаму, сделать это я не осмелилась. Зато осмелилась попросить госпожу Бист, встреченную у двери моей комнаты, о такой же вместо ночной сорочки.
— Ох, дорогая, — растерялась завхоз. — Вообще-то, у нас так не принято.
— Но я же не буду разгуливать в ней перед зрителями, — мягко надавила я, постаравшись не вспоминать о вингейтсовской манере поздних визитов. — А мне так будет комфортнее.
Госпожа Бист задумчиво посмотрела на мои джинсы и свитер — со вчерашнего вечера я носила земную одежду — и неуверенно кивнула:
— Хорошо, я принесу в обед. Разрешаешь войти, если тебя не будет?
— Конечно, — я слегка удивилась вопросу.
— Это для духа Академии, — пояснила завхоз. — Чтобы он не думал, будто я захожу без спроса. Кстати, вот. — Она протянула мне ключ на карабине. — Замок я под него подогнала, но на всякий случай проверь.
Я послушно закрыла и открыла дверь — идеально.
— Спасибо, — от души поблагодарила я госпожу Бист.
— Пожалуйста, — отозвалась та. — Постарайся не терять его больше.
И со словами: «Хорошего дня!» — завхоз заторопилась к лестнице.
— Хорошего дня, — ответила я вслед. Взглянула на часы и, охнув, кинулась переодеваться и собирать сумку.

Благодаря армейской скорости я выскочила из комнаты как раз вовремя, чтобы успеть к началу завтрака. И единственное, что немного меня грызло — это беспорядок, который я уже третий день не могла убрать. И который видели не только госпожа Бист, но и ректор с алхимиком. «Сегодня вечером», — пообещала я себе, выходя на лестничную площадку, и едва не столкнулась с поднимавшимся навстречу Вингейтсом.
— Доброе утро, — весело поприветствовал он. — Готова к новым свершениям?
— Доброе. — Отчего-то мне резко расхотелось проявлять вежливость и благодарить его за эликсиры. — Готова.
— Вот и отлично, — алхимик улыбнулся самым раздражающим образом. — Вечером после занятий спустись ко мне, пожалуйста. Поговорим.
— О чём? — невольно насторожилась я.
— Обо всём, что ты давно хотела спросить о нашем мире. Не переживай, — теперь Вингейтс не улыбался, а усмехался, — надолго я тебя постараюсь не задерживать. Так что время на уборку в комнате обязательно останется.
Мне вдруг страшно захотелось обернуться драконом и… нет, не откусить ему голову, но хотя бы как следует рявкнуть. А алхимик внезапно посерьёзнел и резко сказал:
— Стоп! Зафиксируй, что ты сейчас ощущаешь.
От неожиданности я и впрямь переключилась на себя — не-превращение, покалывание в кончиках пальцев, странная пульсация по всему телу.
— Ты зачерпнула энергию магических потоков, но ещё не использовала её, — объяснил Вингейтс мои ощущения. — Чувствуешь, как она утекает обратно?
Пульсация и впрямь затухала, а покалывание уже почти исчезло.
— Вот так мы и творим магию преобразования, — алхимик явно был доволен. — Хорошенько запомни, как ты этого достигла и что чувствовала. На сегодняшней трансформации тебе это пригодится. Удачного дня!
И он, обогнув меня, как статую, бодро отправился выше — к ректорскому кабинету.
— Спасибо, — на автомате пробормотала я и, встряхнувшись, заторопилась вниз.
Магия магией, а завтрак ради меня никто задерживать не станет.

Самое удивительное, что в отличие от двух прошлых, этот день прошёл близко к идеальному. С Циллией я, к своей огромной радости, не сталкивалась, а Алек большую часть времени предпочитал делать вид, будто я пустое место.
Перед трансформацией у меня получилось пробежаться глазами по заданному параграфу, но больше всего мне помог утренний разговор с Вингейтсом. Поэтому мой шарик-светлячок получился с первого раза — в отличие от Алекова. Принц, до этого многозначительно поигрывавший на меня бровями: «Одноразка! Иди пробирки мыть!» — натурально почернел, а ментор Орлова довольно заметила:
— Прекрасно, Стерх. Я вижу, ты как следует поработала над своим домашним заданием.
И несмотря на то что следующий пункт практики — раскрасить светлячка в разные цвета — вышел у меня раза с пятого, я всё равно уходила с занятия преисполненной воодушевления.