Попаданка в академию, или руки прочь от меня, Дракон!

1

Аннотация

Я попала в другой мир. В мир магии, которой мне отсыпали с чайной ложечки, драконов, один из которых «меня» прилюдно отверг, и академий для одаренных студентов, где я – первая с конца.

Думаете, сложу руки и буду ныть? Не на ту напали!

Обидел дракон? Черт с ним, я его даже не знаю! Родственники хотят от меня избавиться? Сживу их со свету сама! Последнее место на экзамене в академии? Найду в себе новый талант и поменяю специальность! Нет денег – открою свое дело!

И берегитесь все те, кто меня пытается обидеть или задеть, потому что я не прощаю ни того, ни другого!

Сейчас или никогда!

Делаю глубокий вдох и, не сводя блестящих глаз с Террона Драк Руввана, ступаю во внутренний двор Академии. Ноги вмиг становятся ватными, но я упорно заставляю себя двигаться вперед, к дракону, которого люблю вот уже десять лет. Террону остался всего год учебы, внушаю я себе, поэтому если я не признаюсь ему в своих чувствах сейчас, я не сделаю это никогда.

План мой был прост. Подойти к дракону, выпалить три заветных слова, предложить встречаться и сбежать, дав ему на раздумье целых два летних месяца. Казалось бы, что могло пойти не так?

Оказалось, что все.

Вот до него осталось не более пятидесяти шагов. Я уже вижу его восхитительный профиль: четкие скулы, уверенную линию подбородка, прямой нос. Вот сорок шагов. Чуть ближе становятся его идеальные губы, по которым сходят с ума почти все без исключения студентки и даже некоторые преподавательницы академии. Тридцать шагов. Различаю скучающее выражение на его лице: он ждет своих друзей. Понимаю, что надо поторапливаться. Это редкая возможность, когда Террон остается один. Обычно рядом с ним всегда его приятели, вместе с которыми он образует легендарное трио. Еще бы им не быть легендарными! Три самых популярных красавчика, к тому же, драконы, уже засветившиеся при дворе императора и получившие от него предложение поступить на службу в элитное военное подразделение! Двадцать шагов. Он, словно почуяв мое присутствие, поворачивается ко мне. Я восхищенно и глупо застываю на месте с открытым ртом, во все глаза пялясь на его прекрасное лицо и напрочь забыв, что я хотела сказать.

– Тебе что-то нужно?

Мамочки, какой у него голос! Такой глубокий, бархатный, пробирающий до костей!

На его лице появляется скептическое выражение. Я понимаю, о чем он думает: «Еще одна!». Но я не такая, как все остальные! Я люблю его уже давно: еще до того, как он был так популярен, до того, как его призвал в столицу отец, до того, как он раскрыл в себе сущность дракона и вместе с друзьями отразил нападение салларов на нашу приграничную деревню. Да я в эту Академию поступила только ради него!

– Д-д-да… Я хотела с-сказать…

Язык не желает слушаться! Напоминаю себе про свой план, усилием воли заставляю себя сосредоточиться, и выпаливаю:

– Ятблблю! Дввстрчатся!

За моей спиной раздается смешок:

– Эге, а ты времени даром не теряешь! Оставь тебя одного на минуту – уже охмуряешь девиц!

Сжимаюсь от ужаса. Вот же глупая! Это его друзья, Саймор Драк Саррон и Вайтар Драк Улур. Надо было подойти к Террону раньше, а не стоять в коридоре, пуская на него слюни!

– Ты про это недоразумение? – Террон пренебрежительно кивает на меня.

Смотрю на него, не смея дышать. Он назвал меня… «недоразумением»? Дракон, которым я живу вот уже десять лет, назвал меня «недоразумением»?

– Я… – хлопаю ресницами, пытаясь выдавить ответ, но язык словно примерзает к гортани.

– Погоди-ка, – Саймор обходит меня и наклоняется к моему лицу, – ты же та девчонка из той деревушки, как там ее…

– Саморрия, – подсказывает Вайтар Улур.

– Точно! – щелкает пальцами Саймор. – Из Саморрии! Та мелкая шкетка, которая все время таскалась за Терром как щеночек.

Не надо так… Пожалуйста, не надо… Бросаю на Террона отчаянный взгляд, умоляя меня защитить, но на лице моего любимого дракона лишь глухое раздражение.

– Оставь, – прерывает он друга, – не видишь: она и так последние мозги подрастеряла, раз ко мне подошла, а ты ее еще больше пугаешь.

– Да ладно тебе, – хохочет Саймор, – а она ничего такая.

– Если тебе нравятся глупые щенки, – бормочет Террон.

В глазах вскипают слезы. За что он так со мной? Делаю шаг назад, неверяще мотаю головой. Нет-нет-нет-нет, это просто сон, просто кошмарный сон… На самом деле я не подходила к Террону и не признавалась ему в любви. Вот сейчас проснусь и все будет как раньше, сейчас открою глаза и…

Смех. Удивленно озираюсь по сторонам. Студенты. Кругом студенты. Значит, пока я набиралась смелости, обеденный перерыв закончился, и все студенты повалили на улицу – и стали свидетелями того, как Террон и Саймор меня унижают. Не знаю, что ударило по мне сильнее: этот заливистый смех зевак или пренебрежительный взгляд любимых глаз.

– Эй, Саймор, – весело кричит студент из боевого факультета, – проигрываешь Терру!

– А вот и нет! – белозубо улыбается в ответ Саймор. – Сейчас как спасу ее от вас всех – и щеночек влюбится уже в меня, да, щеночек?

И подмигивает мне.

Нет. Нет. Хватит с меня. Бросаю последний взгляд на Террона, разворачиваюсь и бегу прочь. Прочь отсюда, прочь от улюлюкающих мне вслед студентов, прочь от преподавателей, ставших свидетелями моего позора, прочь от любимого лица. Несусь по коридорам совершенно бездумно, один поворот, другой, третий. Залетаю в помещение, захлопываю за собой дверь и осматриваюсь. Только тут я понимаю, что ноги сами привели меня в Зал ритуалов, а впереди… Впереди переливается и мерцает Круг отрешения. Круг активирован. Последний раз это произошло много лет назад и считалось, что на этом магия Круга себя исчерпала, но вот он, блестит голубоватым светом и зовет, зовет к себе…

2

– Проклятье, девчонка, ты меня вообще слушаешь?!

– Ох, простите, я отвлеклась… Так что вы там говорили?

Бородавка на подбородке Шиэрры Дерр Мариадны огромна. Она настолько громадна и безобразна, что это первое, что бросается в глаза, когда смотришь на мою новоиспеченную тетушку. А уж когда Дерр Мариадна открывает рот и начинает говорить, то бородавка словно «говорит» вместе с ней – и все. Тебе крышка. Ты смотришь на этот нарост и совершенно уплываешь из реальности, потому что он живет своей жизнью и просто гипнотизирует тебя. Такое ощущение, что это не Дерр Мариадна – хозяйка бородавки, а бородавка – хозяйка Дерр Мариадны. В любом случае, уже не раз и не два попавшись на эту гипнотическую удочку, я дала себе твердое слово, что впредь, когда моя тетушка начинает говорить, я буду смотреть только в ее переносицу. Однако стоит ей открыть рот – и эта проклятая штука словно нарочно лезет в глаза, и все, что ты можешь – это стоять и смотреть, как она шевелится и дрожит, будто вот-вот оторвется от подбородка и пойдет по своим делам, пока ее владелица…

Не хлопнет ладонью по столу так, что подпрыгнут не только чашки и приборы, но и я:

– Мерзкая девчонка, – шипит Дерр Мариадна, – убирайся!

– С удовольствием, – бормочу я, выныривая из гипноза.

– Ах ты, дрянь…

Не дожидаясь, пока тетушка нащупает на столе ножик и запустит им в меня, я выскальзываю из столовой, в два шага пересекаю коридор, распахиваю парадную дверь, дергаю ее на себя, вырываясь на свободу и…

Захожусь кашлем, получив в лицо залп сухого горячего воздуха.

Никак не могу привыкнуть к тому, что теперь меня окружает жара. Ведь всего неделю назад я сидела в Москве и шумно радовалась тому, что закрыла, наконец-то, ипотеку, и теперь могу расслабиться и бросить хотя бы одну подработку. «Шумно радовалась» – это купила себе пирожные, на которые я уже давно пускала слюни через витрину, заставляя продавцов по ту сторону нервничать. В общем, отбрасывая всякие ненужные подробности, сообщу, что, прикупив, наконец, вечером после работы пироженки, я решила сократить путь домой и перебежать через дорогу в неположенном месте. Помню, как озиралась по сторонам, убеждаясь, что машин на проезжей части нет, как ступила на дорогу, прошла до середины, уронила чертов пакетик с пирожными, принялась их собирать и… Все. Глухой стук удара, ощущение полета – а уже в следующее мгновение я стою в каком-то сияющем круге с пентаграммами, которые постепенно тускнеют и исчезают в полу, словно их не и не было. Я просидела там час прежде, чем рискнула высунуть нос наружу и спуститься к каким-то зданиям. И не успела я даже войти внутрь, как меня перехватила какая-то то строгая женщина и сурово сообщила, что кучер уже давно ждет, и нечего заставлять его ждать еще дольше. А пока я обалдело осматривалась по сторонам, меня впихнули в карету – и вот я здесь.

В аду под названием деревушка Саморрия.

Нет, деревушка милая. Она большая и с частоколом вместо крепости. В ней полно жителей, солдат и все такое, но уж больно тут жарко. Солнце абсолютно белое. На небе ни облачка. Дождь – раз в году, если повезет. Воздух дрожит перед носом. Глаза и кожа сохнут. Выйдешь за частокол и окинешь степь взглядом – кругом мертвая выжженная земля и сухостой. И это меня убивает. Не так, как бородавка Дерр Мариадны, но все же. К счастью, деревня расположена вокруг большого водоема, к которому, говорят и пытались пробиться какие-то саллары, поэтому каждый день, а то и трижды в день, я сбегаю туда и ныряю в воду с головой, гадая, какого черта местные обосновались в таком месте, как это. Неужели нельзя было возвести дома подальше от этого филиала ада?

В общем, с местом проживания мне не повезло. С семейством, как оказалось, тоже. Моей опекуншей оказалась черствая, жадная, жестокая купчиха, торгующая втридорога зеленью. Еще у меня были две названые сестрички и братик. И все четверо, как я поняла за эту неделю, терпеть не могли девчушку, в тело которой я попала. Если судить по записям в дневнике, который вела Шиэрра Дерр Леенна, – эта самая девчушка, – то единственным человеком, кто проявлял к ней доброту, был ее дядя – но тот скончался несколько лет назад, и после его смерти бедную Леенну шпыняли в семействе все, кому не лень.

Вообще, после прочтения ее дневника – какое счастье, что она вообще его вела! – я испытала стойкое желание связать родственничков одной веревкой и окунуть в пруд. Вниз головой. Раз десять. Прекрасно зная свой характер и понимая, что они мне все же понадобятся, – хотя бы на ближайшее время, пока я не освоюсь, – я старалась держаться от них подальше. Чтобы не сорваться и не показать этим людям, где раки зимуют. А потому большую часть дня я шаталась по Саморрии, изучая новый уклад и быт, читала по диагонали дневник настоящей Леенны и купалась, купалась, купалась в пруду.

Вот и сейчас я снова тут, в низине, у пруда. Быстро осматриваюсь по сторонам, убеждаюсь, что никого нет, скидываю с себя платье, оставшись в нижнем белье, и захожу в воду. Вода теплая, даже очень, но это лучше, чем ничего. Закрываю глаза и смотрю в небо, такое же сухое, как и вся земля вокруг.

– Вот ты где.

Проклятье! Не одно, так другое! На берегу пруда, рядом с моей одеждой, стоит мой названый братец, Дерр Карт, и ухмыляется. Пусть из всей ненавистной четверки он усердствовал в злопыхательствах меньше всех, предпочитая пускать на меня слюни издалека, но его присутствие тут, в месте, где я расслабляюсь, не может не испортить мне и без того паршивое настроение.

Иными словами: только его тут не хватало!

– Что тебе нужно? – спрашиваю я раздраженно.

– Матушка отправила тебя в огород, заговаривать растения, однако вместо этого ты прохлаждаешься тут.

А, так вот о чем говорила Дерр Мариадна!

– Сейчас приду, – отвечаю я, хотя больше всего мне сейчас хочется дать пенделя и ему, и ей.

– Не торопись, – отвечает Карт, – есть занятия намного интереснее, чем заклинать овощи…

Что он имеет… Ох… Вы что, издеваетесь?!

3

– Только попробуй, – предупреждаю я, – клянусь, сначала я оторву твой стручок, а потом утоплю тебя в пруду.

На мгновение он замирает, словно не верит в то, что услышал. Да, я знаю, настоящая Леенна принялась бы плакать и дрожать как осиновый лист – но я ведь не она. Я ведь и отгрызть могу.

– Ты… ты…

– Я, я, – подтверждаю.

И тут в его голове словно переключается тумблер, отвечающий за логику – и он снова ухмыляется этой своей паршивой ухмылкой:

– Я ведь знал… Знал, что вся эта скромность – просто показная. Что на самом деле ты просто набиваешь себе цену. Я ведь видел эти твои взгляды… Ты ведь сохнешь по мне…

И это внезапно становится последней каплей.

Приходит, наконец, осознание, что это не сон и я не проснусь. Что так и останусь в этом мире навсегда. Что выхода нет.

И от этого осознания во мне начинает закипать злость. За свою глупую смерть. За все мои труды, которые пошли насмарку. За этот непонятный мир. За семейство, что мне досталось. За борьбу за выживание, которую мне придется вести тут так, как будто мне ее было мало в моем мире. Ну что за проклятая судьба?! Разве мало я вкалывала в первой жизни? Разве мало страдала? Ну разве нельзя было меня хоть чуть-чуть пожалеть и, раз уж так необходимо было меня убивать и куда-то закидывать, то сделать это хотя бы в тело какой-нибудь принцессы?! В награду за труды и тяжкую жизнь, так сказать?!

Смотрю на братца, который вот-вот войдет в воду. На его тощее белое тельце. На огромные серые панталоны, которые он позабыл снять. На его масляные глаза и язык, постоянно облизывающий сухие губы. И чувствую ненависть. Бедная Леенна! Неужели вот это пыталось к тебе подкатывать? Удалось ли ему это? Хотя… Леенна исправно вела дневник, случись чего, она бы описала, что с ней произошло, или бы вовсе прекратила его вести. Значит, он не успел?

Даже если и так, то моей ярости это не отменяет.

Встаю из воды и иду к братцу. Все равно собиралась их наказывать, так почему не сейчас? Расцарапаю ему лицо, покусаю, подобью глаз, врежу между ног – магия во мне еще не проснулась, не факт, что она вообще есть, – но драться я умею, ходила на курсы самообороны, и знания эти притащила с собой. Сегодня этот гад просто так от меня не уйдет!

Однако тупица на то и тупица, что не умеет делать выводы. Этот недочеловек решил, что я клюнула на его предложение!

– Давай развлечемся, – радуется он.

– О да, – шиплю я, – только развлекаться я буду одна.

И в момент, когда этот недоумок тянет ко мне руки, я перехватываю его запястье и больно выворачиваю за спину. Он приглушенно охает и падает, уже вереща, на одно колено.

– Ты чего? Ты чего? Отпусти меня!

– Еще раз, – говорю ему, – попробуешь меня полапать, сделать какой-нибудь непристойный намек или даже просто на меня посмотреть – и я оторву твое мужское достоинство и скормлю его свиньям, ты меня понял?!

– Да, да, да! – скулит братец. – Только отпусти!

Не отказываю себе в удовольствии дать ему пинка под зад. Карт падает лицом вниз, пропахав носом землю, с охом возвращает руку на место и прожигает меня злым взглядом:

– Да ты… Да я…

Делаю резкий предупреждающий шаг к нему. Карт охает, подскакивает и улепетывает прочь, забыв даже свою одежду. Провожаю его надменным взглядом. Кусок верблюжьего экскремента…

– Если бы все жители Саморрии умели выполнять этот прием, – раздается вдруг рядом смешок, – то саллары бы обходили вас стороной.

Резко оборачиваюсь. Рядом с огромной каменной глыбой находятся двое всадников – солдаты, охраняющие деревню после нападения. Оба весело ухмыляются. Фыркнув, я отворачиваюсь и принимаюсь одеваться.

– Если бы Саморрию охраняли как следуют, – бросаю я в спину, – то и саллары бы не нападали.

– Ух ты, – присвистывает тот всадник, что чуть дальше, – а у девицы-то острый язык! Мы тут, понимаешь, спешили ей на помощь, торопились, совсем лошадей загоняли – так мало того, что она с обидчиком сама расправилась, так еще и по нам проехалась!

– Если б каждый раз, – отвечаю я, одернув платье, чтобы не слишком облепляло тело, – я ждала помощи вместо того, чтобы действовать сама, я бы не добилась того, что у меня сейчас есть.

– Что же, – спрашивает другой всадник, – есть у тебя сейчас?

Открываю рот, чтобы гордо ответить «Своя однушка в столице», но потом вспоминаю, что это осталось в прошлой жизни, а все, что есть в новой – ничего. Скрипнув зубами и одарив обоих злым взглядом, я поднимаюсь на холм, чтобы вернуться в деревню.

– Будь осторожна, – вдруг прилетает мне в спину. Удивленно оборачиваюсь и нахожу взглядом говорящего, того, кто спрашивал, что же есть у меня сейчас, – этот огрызок человека, который пытался к тебе приставать, наверняка попробует отомстить.

– Пусть попробует, – отвечаю я надменно, – у меня есть, что ему показать.

– Сейчас, – он качает головой, – тебе просто повезло. Сработал эффект неожиданности. Но больше он на это не попадется. И сколько бы приемов ты не знала, но против молодого мужчины, пусть даже и такого хилого, как он, слабой девушке не выстоять.

Сужаю глаза.

– Слабой девушке, говоришь? Меня можно назвать какой угодно. Неказистой, невезучей, даже проклятой, но уж слабой – точно нет.

Солдаты переглядываются. Отворачиваюсь и продолжаю подъем.

– В любом случае, не заходи в темные подворотни, – не отстает тот, что со мной говорил, – просто на всякий случай.

– Зачем мне ждать его нападения в подворотнях, – хмыкаю я себе под нос, – если он может сделать это прямо дома?

4

У семейства Дерр есть свой огород, своя плантация: огороженный высоким забором огромный участок земли, в котором растут овощи и фрукты. По большей части они напоминают наши, но были среди них и те, которые я видела впервые. К примеру, вот этот покрытый короткой шерстью темно-розовый фрукт, над которым бородавка тряслась особенно сильно: оказалось, под шерстью и твердым панцирем оболочки скрывается чуть сладковатая мякоть, которая не просто отлично утоляет жажду, но и еще используется в ряде лечебных зелий, и оттого Дерр Мариадна требовала, чтобы я уделяла «докрокку» львиную долю своего времени. Еще столько же времени я должна была уделять «вайдалу» – пыльно-синим листьям весьма капризного салата, содержащему в себе до черта и больше полезностей, которых так не хватало местным жителям.

Впрочем, не все местные жители могли себе позволить купить такой вайдал: вырастить зелень в Саморрии еще надо было умудриться: ее могло уничтожить солнце, погубить засуха, сожрать саранча. И чтобы этого не произошло, Дерр Мариадна предприняла ряд весьма варварских мер. К примеру, чтобы солнце не загубило растения, она велела своим работникам… растянуть над огородом огромный тент, и теперь там было так же душно и влажно, как в парилке.

Я поковыряла дневник Леенны. Девочка грустно отмечала, что куда как лучше было бы вызвать воздушника и заказать у него защитный купол; но бородавка бы гораздо охотнее удавилась, чем заплатила магу сначала за установку купола, а потом и за его подзарядку.

Вот и сейчас, стоит мне войти под тент, как я моментально покрываюсь потом.

– Леенна, – приветствует меня Варра, одна из работниц Дерр Мариадны, – ты пришла.

– Да.

Леенна писала про Варру только хорошее. Когда-то эта женщина потеряла в пожаре своего мужа, и теперь, чтобы прокормить всех своих отпрысков, она работала у Дерр Мариадны с самого рассвета и до заката. Однако, будучи даже донельзя загруженной работой, она каждый раз находила для Леенны доброе слово, и этим заслужила уже мое уважение.

Я смотрю на зелень.

– Растения выглядят какими-то... жухлыми.

– И Мариадна из-за этого злится, – подтверждает она, – ты ведь знаешь ее тактику: пока ты в Академии, она выращивает только самые неприхотливые растения. А за две недели до твоего возвращения она велит высаживать уже то, что принесет ей гораздо большую прибыль – чтобы ты по возвращении смогла исправить ущерб, который будет к тому моменту причинен плодам.

Ах, вот как! Вот же ж расчетливая грымза! Теперь понятно, почему она позволяла Леенне учиться в Академии! Чтобы дома был собственный бесплатный маг!

А ведь как выгодно: иметь собственного безотказного травника.

Зачем устанавливать животворящий защитный купол, если из Академии вернется Леенна и заговорит растения? Зачем платить за дорогущую систему полива, если можно заставить своих работников сотню раз в день спускаться с ведрами к пруду? Зачем тратиться на качественные удобрения, если в полудохлую зелень можно вдохнуть жизнь магией?..

А потом еще и продавать плоды по цене, которая непосильна большинству саморрцев!

– Вот же дрянь! – не выдержав, ругаюсь я.

Варра округляет глаза.

– Ох, – я спохватываюсь, – я имела в виду...

– Не переживай, – она внезапно улыбается, – я тоже считаю ее не самой приятной женщиной. Но... Просто я не ожидала услышать это от тебя.

Да, знаю. Ведь настоящая Леенна бы никогда не произнесла подобное слово вслух.

– Что ж, – говорит Варра, – я пойду. Не буду тебе мешать.

Я киваю. Когда она скрывается за поворотом, я оборачиваюсь к докрокку:

– Ну, и что мне с тобой делать?

Розовые косточки ожидаемо молчат. Я присаживаюсь перед ними на скамеечку, вспоминаю все книги фэнтези, которые читала в той жизни, и уже в который раз стараюсь пробудить в себе магию.

Что я только не пробую! Пытаюсь нащупать в себе какое-нибудь волшебное ядро, дотянуться до маны, настроиться на энергию земли, солнца, камней, песка и просто чего-нибудь. Пытаюсь разжечь в руках какую-нибудь искру, сосредоточиться, вытолкнуть из себя что-то необычное, тужусь, пыхчу, потею – но листья как висели безжизненно, так и висят.

И вот тут мне в голову закрываются подозрения: а что, если у меня нет магии? Что, если я получила только тело Леенны, но не ее способности? Что, если и в этом мире я так же обычна, как и в другом?

Не сказать, что меня это сильно расстраивает. В конце концов, чтобы убиваться о том, чего ты лишился, надо это что-то сначала иметь. А магии во мне не было ни в одном из миров, поэтому мне трудно горевать из-за ее отсутствия. Не спорю, будь я магом, мне было бы легче тут пробиться, но мне не привыкать полагаться только на свои физические и умственные способности, поэтому… Нет магии? Черт с ней. Все, что мне нужно, это разобраться с миром, его устройством, придумать план и наказать родственничков. Мне это вполне по силам. Главное, не тратить время на бесполезные вещи, а бесполезным для меня сейчас является протирание штанов в огороде.

Библиотека. Вот куда мне надо.

Приняв решение, я встаю, отряхиваю юбки и собираюсь уходить. Вот только развернувшись, я нос к носу сталкиваюсь с дьяволом во плоти.

Со своей тетушкой Дерр Мариадной.

5

– Куда это ты собралась? – щурится она.

Только не смотреть на бородавку. Тогда все дельные мысли вылетят из головы прочь. Не иначе эта бородавка – стратегическая уловка, чтобы дезориентировать собеседников. Иначе зачем она ее не удалит?

– Я… уже закончила.

Она переводит взгляд на докрокк, листья которого продолжают безжизненно клониться к земле.

– Мне так не кажется, – шипит она.

У меня много чего крутится на языке. Много ядовитых и далеко не ласковых слов. Во мне вновь поднимается ярость на нее, ее наглых дочерей и сына – но я себя сдерживаю. Еще рано. Я пока слишком слаба, чтобы противостоять семейству Дерр. Сначала мне нужно встать на ноги.

– Здесь… так душно, – я опускаю глаза в землю, – что у меня закружилась голова. Мне нужен перерыв. Нужно выйти на свежий воздух…

Которого в Саморрии и в помине нет. Дерр Мариадна поджимает губы. Я, уже вскинувшая голову, поспешно отвожу взгляд в сторону.

– О каком перерыве может идти речь, – выплевывает она, – если ты ни черта не сделала?! Взгляни на это! Почему они все выглядят так, будто ты их не заговаривала?!

Потому что я и не.

– Чтобы сегодня же, – требует она, – вся посадка ожила!

Сжимаю кулаки, но внешне играю тихую, смиренную Леенну:

– Но, тетушка Мариадна…

– Не смей меня так называть!

О как! Вот это ее разъярило!

– Сколько раз я тебе говорила, – отчитывает она меня звенящим голосом, – называть меня Шиэрра Мариадна!

Госпожа? Называть тебя госпожой?! Не слишком ли это жирно?! Проглатываю гнев и блею:

– П-простите, Шиэрра Мариадна, этого больше не повторится… Но мне и в самом деле нужно выйти, здесь такая духота, что я вот-вот потеряю сознание!

– Пока не заговоришь докрокки, даже думать не смей о том, чтобы идти прохлаждаться!

Я уже начинаю серьезно заводиться. Кажется, еще чуть-чуть – и я сорвусь: выйду из образа фиалочки и отхлестаю эту мегеру по щекам! К счастью, в этот момент мне на помощь приходит Варра:

– Оставь ее, не видишь, какая она бледная? Ты ее совсем загоняла!

Ого. Смотрю на свою заступницу расширившимися от шока глазами. Вот уж не ожидала, что обычно улыбчивая, приветливая Варра может в открытую противостоять своей начальнице!

Кажется, удивлена не только я, но и все остальные работники, которые находились в этот момент в огороде, потому что все до единого прекращают работать и с открытыми ртами смотрят на представление.

– Ты, – лицо моей тетушки кривится, – не лезь не в свои дела!

Однако Варра не отступает:

– Леенна – не рабыня, Мариадна. Как бы плохо ты не относилась к нам, своим работникам, с ней ты обращаешься гораздо хуже!

– Я. Же. Сказала. Не лезь. Это не твое дело, как я с ней обращаюсь!

– Ты переходишь черту, Мариадна. Да Геркхард бы в гробу перевернулся, узнай он, как ты третируешь его племянницу!

А дальше происходят сразу две вещи. Дерр Мариадна замахивается, явно намереваясь влепить Варре пощечину. Я дергаюсь, чтобы успеть ее остановить, но этого не требуется: Варра перехватывает занесенную над ней руку прямо на лету. В полном шоке и в звенящей тишине мы смотрим, как Дерр Мариадна, стиснув челюсти, пытается вырвать свою руку из хватки Варры – но куда ей, изнеженной торгашке со слабыми ручками против женщины, что каждый день не меньше десятка раз поднимает в холм тяжеленные ведра с водой!

– Отпусти! – шипит уязвленно Дерр Мариадна.

– Не раньше, чем ты пообещаешь мне, что больше не будешь третировать Леенну.

Пусть речь идет не обо мне, а о настоящей Леенне, но я все равно чувствую, как теплеет в груди.

– Я буду обращаться с ней так, как считаю нужным!

– Тогда не удивляйся, если о твоих делишкам станет известно магистрату!

– Если донесешь на меня – лишишься работы! И поверь, я сделаю так, что другой работы в Саморрии ты не найдешь – а значит и ты, и твои дети помрете с голоду!

Варра бледнеет от гнева. Мое сердце сжимается от сочувствия к ней. Я понимаю, что теперь моя очередь за нее заступаться:

– Все в порядке, – я подхожу к ним ближе и мягко кладу руку на ее плечо, – я не сильно устала. Могу поработать еще немного.

– Дьявольское отродье! – бросает негодующе Варра, отбрасывая руку Дерр Мариадны.

Та злобно трет запястье и объявляет:

– Ты – вернись к поливу. Сейчас же! А ты, – тычет пальцем в меня, и я едва удерживаюсь от того, чтобы не вцепиться в этот палец зубами, – чтобы к дню Дарения все фрукты и овощи выглядели как на городских рынках!

Стоя плечом к плечу с Варрой, мы смотрим, как Дерр Мариадна, окинув нас всех презрительным взглядом, покидает огород. Когда она исчезает, Варра поворачивается ко мне:

– Прости, милая.

– За что? – искренне удивляюсь я.

– За то, что у меня так мало сил, чтобы тебя защитить.

– Ох, – я улыбаюсь, – ты не должна так говорить. Ты и так поставила под сомнение свою работу здесь, чтобы защитить меня, и я никогда этого не забуду!

– Это было бессмысленно, – Варра огорченно качает головой, – я так ничего и не добилась.

– Ты пыталась, – мягко успокаиваю ее я, – и это самой главное.

Мои слова ее не убеждают. Эта добрая женщина все еще искренне расстроена – и я понимаю, что когда я выберусь из этого ада, то обязательно заберу ее с собой, чтобы отплатить ей за ее доброту и участие.

– Не переживай, – я нежно поправляю выбившуюся из-под ее чепца прядь волос, – знаешь, скоро я закончу Академию, устроюсь в городе и обязательно заберу тебя и твоих детей к себе. Мы откроем какую-нибудь свою лавку, разбогатеем и будем жить долго и счастливо.

Звучит так по-детски и наивно, но мне действительно хочется в это верить. Варра выглядит немного удивленной моими словами:

– Ох, милая, как же ты изменилась… Но мне это даже нравится. Раньше ты Мариадне и в глаза взглянуть не смела, а сегодня даже пыталась сказать ей слово поперек.

Она гладит меня по щеке и со вздохом берет ведра, чтобы идти к пруду. Глядя ей вслед, я понимаю, что только что у меня появилась мотивация грызться за свое счастливое будущее. В лепешку расшибусь, но добьюсь в этой жизни успеха, потому что теперь мне есть, за кого бороться и кого защищать!

6

Легко сказать. Счастье не дается так-то просто. К примеру, в библиотеку в тот день я так и не попадаю: допоздна сижу над чертовым докрокком, который даже не думает поддаваться на мои увещевания и уговоры и упорно продолжает вянуть!

Понимая, что у меня назревают большие проблемы, я еще раз перерываю крошечную клетушку Леенны от и до в поисках хоть какого-нибудь завалящегося учебника по стихийной магии земли, но увы: все, что привезла с собой из Академии Лееена, это ее дневник, в котором она, конечно же, не расписывала, как нужно правильно разговаривать со всякими трепетными стебелечками, чтобы они стали счастливее и росли плодовитее. Кажется, все, что Дерр Мариадна получит ко дню Дарения – это хорошенькую порцию сена.

А что, тоже неплохо. Сено можно продать солдатам. У них лошади, надо же чем-то кормить животин в этой насквозь выжженной земле?

Утром я встаю задолго до рассвета. Наскоро перекусив на кухне куском поджаренного хлеба, я спозаранку устремляюсь в сельскую библиотеку.

Несмотря на ранний час, на улицах Саморрии полно людей. Жители спешат по своим делам до того, как солнце достигнет зенита и примется жарить все живое. Это потом, днем, жизнь в деревне замрет – а сейчас я лавирую между укутанных с головы до ног деревенских и редких затесавшихся среди них солдат в формах, ловко уворачиваясь от столкновений.

Вот и здание библиотеки. Толкаю дверь – и в нос бьет несравненный запах пыльного книжного хранилища.

– Леенна, – щурится на меня библиотекарь, старик Гарт, – это ты?

Спроси меня кто, кто самый старый житель этого мира – и я без сомнения назвала бы Гарта. Судя по его низенькому росту и морщинам, за которыми уже не видно черт лица, он не просто застал основание планеты, но и сам лепил континенты, не меньше.

– Доброе утро, Эрр Гарт, – приветливо улыбаюсь я, – да, это я.

Я привычно занимаю свое любимое место у окна.

– Итак, – спрашивает меня старик, – что юная Эрра будет изучать сегодня?

– Магию. Магию земли. Скажите, Эрр Гарт, может, у вас тут найдется учебник для начинающих? Хочу подтянуть основы, пока я на каникулах.

– Какая прилежная молодежь, – радуется библиотекарь, – конечно же, у меня есть такой учебник.

Он уходит в глубь библиотеки, но возвращается почти в ту же минуту, неся в руках два учебника: один старенький, выглядящий так, будто вот-вот развалится от малейшего прикосновения, другой чуть поновее и поярче.

– Вот, – он кладет их передо мной на стол, – «Основы стихийной магии. Контроль и управление» под авторством Г. Розаля, – тот самый старенький учебник, – и «Стихия как фундамент. Все о теоретической и практической магии» под авторством Н. Борра. Вот этот, – он показывает на тот учебник, что поновее, – мне на днях занесли солдаты. Дар в библиотеку.

– Очень мило с их стороны, – вежливо отзываюсь я, не сводя глаз со старого учебника, – но мне почему-то больше нравится этот.

– Ох, – Гарт раздвигает морщины в улыбке, – это старая магия. Ею уже почти не пользуются в Академии.

– Почему нет? – хмурюсь я.

– Потому что применение старой магии более… опасно, чем новой.

– Отчего?

– А это ты поймешь, изучив обе книги.

Ну спасибо. Можно подумать, у меня есть время, чтобы не просто прочитать оба талмуда, но и провести их сравнительный анализ.

– Могу я… – бросаю взгляд на старика, – а, да. Вы не даете книги на дом.

Старик со смехом удаляется за свой стол. С кислым выражением лица притягиваю к себе обе книги и погружаюсь в чтение.

Итак, что мы имеем. Чтобы сотворить какое-нибудь заклинание, маг должен откуда-то брать энергию. А вот из того, откуда он берет энергию, и складывается разница между старой и новой магией. Новое учение, ставшее таковым буквально три сотни лет назад, предполагает, что маг будет брать энергию из собственной маны, то есть, свою собственную силу, приправив ее крошечной капелькой, стянутой у стихии. А вот старые маги, напротив – высасывают силу из окружающей среды, заправляя капелькой своей. Подобные заклинания, естественно, получаются более сильными, потому что где – твоя собственная энергия, а где – энергия стихии.

Но тогда кое-что становится непонятным.

– Зачем нужно было заменять старый подход новым, – спрашиваю я недоуменно, – если новый гораздо хуже? Ведь если ты берешь энергию по большей части у себя, то тебе потом еще черт знает сколько времени нужно восстанавливаться, в то время как взял энергию у стихии – и можешь творить магию без устали?

Гарт просыпается от дремы.

– Затем, – отвечает он странно, – что когда-то Саморрия процветала.

Ожидаю продолжения, но его нет.

– И-и? – спрашивают я с намеком.

– И вам, юная Эрра, уже пора. Солнце давно взошло.

Проклятье! А я ведь даже и близко не подошла к практической части!

Спешно вскакиваю и бегу к двери. Старик Гарт смеется.

– Скажите, Эрр Гарт, – обращаюсь я к нему на бегу, – к вам кроме меня вообще кто-нибудь заходит?

– Конечно, Леенна, – кивает он, – у меня полно посетителей. К примеру, Геркхарт. Жду его сегодня на чай. Должно быть, придет с минуты на минуту.

Я прикусываю губу. Геркхарт – этой мой дядя. Тот, что умер несколько лет назад.

– Что ж, – выдавливаю из себя через силу, – мне уже пора. Передавайте… кхм… передавайте ему привет, когда он придет.

– Обязательно, – улыбается старый библиотекарь.

Почти выйдя за дверь, я, не удержавшись, бросаю на Эрра Гарта еще один взгляд и вижу, как безмятежно он улыбается в пустоту. Что ж, надеюсь в его мире он счастлив.

7

К завтраку я, естественно, опаздываю. К счастью, этого никто не замечает: Дерр Мариадна предпочитает не допускать Леенну к общему столу; ее дочери, Никкара и Баэлла, спят до самого обеда; а Карт… Что ж, хочется надеяться, что Карту было достаточно моего скромного внушения, и ему все же хватит ума притворяться, что меня в этом доме не существует.

Впрочем, я все еще не ослабляю бдительности в его отношении. Тот солдат прав: мой братец достаточно гнилой, чтобы попытаться мне отомстить, значит, следует оставаться начеку.

Перехватив немного хлеба и остатки каши, я сбегаю в огород. Растения выглядят еще хуже, чем вчера. Стебли докрокка уже и вовсе лежат на земле и становится совершенно очевидно, что не заговори я его – и день-второй спустя пушистым косточкам конец. Но мне так и не удается достучаться до стихии земли.

– Ну же, – я уныло смотрю на косточки, – давай, оживай…

Ничего не происходит. Я припоминаю утро в библиотеке и пытаюсь извлечь из этого максимум пользы. Сейчас в ходу новая магия. Значит, нужно выдрать хороший кусок энергии из своей собственной маны и отщипнуть кусочек у этого булыжника, к примеру. Представляю, что вокруг меня – некое невидимое поле. Фокусируюсь на этой картинке по максимуму, добавляю полю четкие границы, даже чуток мысленно прихлопываю непослушные клубы обратно в поле. О общем, схожу с ума. Визуализировав себе таким образом ману, я пытаюсь найти где-нибудь ниточку, чтобы потянуть за нее и размотать необходимое количество. Нитки нет. Промаявшись с полчаса и здорово испсиховавшись, я понимаю, что поле-то воображаемое, значит, и нитку можно сделать воображаемую. Тут же представляю себе серебристую нить и тяну ее из поля. Не знаю, чего я ожидаю: что кончики моих пальцев заискрятся, или по венам побежит магия, или волосы у меня встанут дыбом – но ничего не происходит. Я могу тянуть нитку сколько угодно – но магии во мне столько же, сколько и утром. То есть, ноль.

Задираю глаза к тенту. Считаю до десяти, смиряясь с неудачей. Потом делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на булыжник. Что ж, попробуем теперь старую магию. Беру булыжник в руки, подкидываю в воздух, взвешивая его. Потом смотрю на него долго и внимательно, представляя все то же самое поле. Мысленно рисую ниточку, тяну за нее и…

Через минуту булыжник летит куда-то в сорняки, а я, злобно отправившая его в полет, отряхиваю руки и принимаюсь ходить по тропкам как разъяренный лев в клетке.

Мне нужно пробудить в себе магию. Любым способом. Магия – это Академия. Академия – это билет в лучшую жизнь. А лучшая жизнь – это то, что мне нужно, черт побери! Если еще вчера мне было глубоко плевать на магию, то сейчас я хотела ее до дрожи, вот прямо до трясучки! Ведь это магия! Магия в магическом мире! И раз она была у Леенны, то какого лешего не передалась и мне?!

Жарко. Надо охладиться. И успокоиться. Выхожу из огорода и уже знакомой тропой спускаюсь к пруду. Там, в воде, мне моментально становится лучше. Она теплая, приятно обволакивает тело, удерживает на плаву и будто бы даже обнимает. Наверное, будь у меня мама – хоть в одном из миров – она обнимала бы меня так же.

Неохотно выбравшись из воды спустя время, я одеваюсь в старенькое изношенное платье, и поднимаюсь в город. Солнце уже высоко, улицы пустынны. Я решаюсь сократить путь и выбираю арку – под ней хоть тенек – в которую вступаю без малейшего страха.

Но кто бы мог подумать, что тот солдат был прав и мой проклятый братец выберет именно этот момент для нападения!

Я иду, погруженная в свои мысли, и не сразу понимаю, что за мной кто-то идет. Даже поняв, я не обращаю на это внимания. Ну подумаешь, мало ли у кого тут какие дела. Может, это местный житель, который забыл что-то сделать в утренние часы активности, или солдат, несущий тут охрану? В общем, я продолжаю идти. А потом, когда до выхода из арки остаются считанные метры, мне навстречу движется до боли знакомая тощая фигура.

Карт.

Закатываю глаза.

– Братец. А я думала, после вчерашнего ты будешь отсиживаться дома и не казать оттуда носа. Как он, кстати? Вижу, что покраснел. Надеюсь, инфекции нет?

Нос братца и в самом деле выглядит покрасневшим: последствия его вчерашнего близкого знакомства с каменной землей.

От моего ехидного вопроса он ожидаемо злится:

– Поговори тут у меня, мерзавка. Совсем страх потеряла. Ну ничего, сегодня я научу тебя уму-разуму.

– Ты? – я с хохотом складываю руки на груди. – Ты меня научишь? Только… как ты будешь учить? Я сама не знаю, но говорят, что люди, лежащие своей козлиной мордой в землю, с трудом могут стонать от боли – не говоря уже о том, чтобы читать кому-то лекции!

Он краснеет от ярости:

– Ты… ты!...

– Ах, боже мой, – я качаю головой, – расширь уж свой словарный запас! Хочешь, я подарю тебе словарь на день рождения? Это такая штука, в которой много-много слов!

Карт скрипит зубами. Однако почему-то быстро успокаивается.

– И в самом деле чокнулась. Что, как дракон тебя послал, так сразу крыша и съехала?

– Дракон? – я изгибаю бровь. – Какой дракон?

Его лицо расплывается в ухмылке:

– Ну-ну, не надо притворяться. Уже вся Саморрия знает, как тот крылатый выставил тебя на посмешище прямо перед всей Академией. Вот уж не думал, что после такого потрясения тебя так замкнет.

Чувствую, как начинаю терять терпение:

– Слышь, ты, жертва солнечного удара. Прекращай нести всякую чушь и посторонись – если не хочешь, что урок тебе преподала уже я. Вот только учти: сегодня я злая, и так легко, как вчера, ты уже не отделаешься.

– Нет, – его глаза торжественно блестят, – это ты учти. Сегодня злой я. И сегодня ты мне ответишь за все.

Он кивает кому-то позади меня. Чувствую за спиной движение, резко оборачиваюсь – и чувствую, как холодеет сердце.

Прямо за мной стоят еще двое парней. И ухмыляются, толкая меня к стене.

8

Трое – это вам не один. С одним Картом я бы еще могла справиться, я знаю кучу приемов – но не против троих одновременно. Это нехорошо. Это ой как нехорошо.

– Трое мужчин против одной девушки, – тяну я, пытаясь выиграть время и лихорадочно соображая, что мне делать, – как это… по-мужски.

– А она болтушка, – хихикает белобрысый с кривыми зубами.

– Но красивая, – добавляет предвкушающе толстый.

И при этом, как шакалы, они продолжают наступать, заставляя меня отступать к стене. Оцениваю свою шансы. Мне не убежать, слишком мало между ними пространства для маневра. Надо тянуть время. Или попытаться взять их хитростью.

– Ты понимаешь, – я поворачиваю голову к братцу, – какие могут быть у этого последствия? Я ведь не буду молчать. Пойду прямиком к старосте и сообщу, что вы на меня напали!

Они переглядываются – и разражаются хохотом:

– У нее вообще мозгов нет! – хохочет белобрысый.

– Ни капли! – подтверждает второй.

Карт качает головой:

– И в самом деле! Даже дети знают, что староста задолжал матушке чертову уйму денег и теперь пляшет под ее дудку! Да он будет делать все, как она скажет!

– Задолжал денег? – удивляюсь я не к месту.

– Да он который год берет у нее плоды и зелень в долг, – хмыкает Карт.

Проклятье!

– Тогда… тогда я пойду к городскому магистрату! – выпаливаю я.

Я уже касаюсь спиной стены. Больше бежать некуда. А эта троица уже ближе, уже смыкает свои ряды.

– И как ты доберешься до города? – ухмыляется брат. – А главное: сможешь ли вообще ходить после сегодняшнего?

Вот же сволочь! Ладно. Ладно. У меня осталось последнее средство:

– Я – маг! Не боишься, что я тебя зачарую?

– Ты – травник! Тебя боятся разве что сорняки! И вообще. Мне уже надоела эта болтовня. Пора переходить к делу!

Карт выбрасывает руку и хватает меня за плечо. Пытаюсь извернуться, но места мало, эти мерзавцы стоят кругом, толком ни встать в стойку, ни замахнуться для удара. Поэтому я, не раздумывая, поворачиваю голову и что было силы кусаю его кисть.

Карт орет как резаный и отскакивает. Двое других ошеломленно замирают на месте, глядя друг на друга.

– Ах ты дрянь! – шипит Карт, глядя на кровь на ладони. Его и без того непривлекательное лицо и вовсе становится безобразным от исказившей его гримасы ярости и боли. – Хватай ее!

В тот же миг его группа поддержки наваливается на меня сверху. Чувствую, как начинаю задыхаться. Не дамся! Живой не дамся!

Я набираю в грудь побольше воздуха, чтобы огласить окрестности звуком сирены, но в тот же миг захлебываюсь от неожиданности, поэтому что рядом раздается знакомый голос:

– Надо же, чуть все веселье не пропустили!

А затем какая-то неведомая сила отрывает от меня парней одного за другим и швыряет в противоположную стену. Широко раскрытыми глазами смотрю, как давешний солдат расправляется с тремя подлецами так, будто он – матерый волк, а они – беспомощные щенки.

– И что же, – возвышаясь над скулящими и воющими мерзавцами как скала, тянет мой спаситель, – мне с вами сделать? Может быть, спалить ваши руки, – в его ладони вдруг загорается огонь, – чтобы впредь было неповадно хватать ими беззащитных девушек? Или… спалить ваши языки, чтобы не смели произносить вслух мерзкие вещи? А может, сразу спалить ваши головы? Чтобы очистить землю от таких слизняков, как вы?

Ух. Ты. Как легко он сумел зажечь у себя в руках огонь! Значит, он тоже маг?

– Какой бы вариант ты ни выбрал, дружище, – весело отзывается второй солдат, который с удовольствием наблюдал за разборкой со стороны, – я поддержу любое твое решение!

Мой спаситель кивает и снова оборачивается к троице.

– Н... Не смей! – визжит Карт. – Ты понятия не имеешь, кто моя мать!

– Имею, – отвечает тот, – женщина, не сумевшая воспитать сына как положено. А раз этого не сумела сделать она, значит, твоим воспитанием придется заняться мне.

Огонь в его руках вспыхивает ярко и зловеще. Но прежде, чем он успевает слететь с пальцев солдата, я вдруг кричу:

– Право голоса!

Возникает тишина. Даже стоны прекращаются. На меня смотрят пять пар недоуменных глаз.

– У меня есть, – говорю я уже тише, – право голоса. По поводу их наказания.

Солдат вздергивает бровь:

– И как бы ты хотела, чтобы я их наказал?..

Ах, какое это было зрелище!

С визгом и воем троица недомерков бежала по улицам деревни, заставляя жителей высовываться из окон и наслаждаться незабываемой картиной. Спаленная одежда свисала с них лохмотьями, обнажая тела, но лучше всего было то, что по пятам за ними прыгали огненные зайцы и лизали, лизали, лизали их пятки. Просто бальзам на душу!

– Ух, – присвистывает второй солдат, – всегда знал, что у деревенских девиц все в порядке с фантазией!

– Как ты? – спрашивает меня между тем первый.

Я поправляю на плече безнадежно порванное платье. Оба солдата деликатно отводят взгляды. Надо же, какие культурные!

– Было бы еще лучше, – говорю недовольно, – если бы ты не назвал меня беззащитной. Я могу за себя постоять, знаешь ли!

Обе головы тут же недоуменно снова поворачиваются ко мне, но если второй солдат, моргнув, хохочет, то первый неверяще спрашивает:

– Ты подверглась нападению – но все, что тебя волнует, это то, что я назвал тебя беззащитной?

– У меня все было под контролем, – жму плечами, – я как раз собиралась закричать.

– Закричать, – повторяет первый солдат.

Второй, меж тем, смеется, уже согнувшись. Не понимаю, что такого смешного я сказала.

– В любом случае, – отмахиваюсь, – я не люблю оставаться в долгу. Что ты хочешь за мое спасение?

Немного визуала. Спаситель Леенны

9

Кажется, для того, второго солдата, это уже перебор. Всхрюкнув, он едва не оседает на землю.

– Вон она, Дел, – выдавливает он между приступами хохота, – девушка, не похожая на остальных! Ты ведь такую себе искал? Так чего же ты ждешь? Знакомься!

Однако тот, кого он назвал Дел, вовсе не разделяет веселья друга.

– Я помогал тебе не из-за каких-то корыстных побуждений, – щурится он, – устной благодарности было бы достаточно.

Отлично. Если это поможет мне завершить этот нелепый разговор, то я и поблагодарить могу:

– Спасибо! – выплевываю я.

И, не дожидаясь ни ответа, ни какой-либо иной реакции, разворачиваюсь и выхожу, наконец, из этой чертовой арки.

– Меня зовут Пёрч! – кричит мне в спину второй. – А его…

Бульканье. Даже не оборачиваясь назад, понимаю, что этот Пёрч только что огреб тычка от своего товарища. Что ж, полагаю, после сегодняшней встречи эти двое теперь будут обходить меня стороной. И меня это радует. Терпеть не могу, когда меня считают слабой и беззащитной.

И снова огород. И снова докрокк. Уже полностью угасший. Даже невооруженным глазом видно, что бедному растению уже не помочь. Кажется, в этом году Дерр Бородавка не сможет на мне наживиться. Жаль, я бы хотела, чтобы моя месть была более… изощренной и глобальной.

Ищу глазами Варру, чтобы поинтересоваться у нее, насколько губительной окажется для моей тетушки потеря урожая, однако неожиданно для себя понимаю, что в огороде кроме меня никого нет. Ни единой души. Странно. На Дерр Мариадну работают восемь человек. Когда бы я сюда ни пришла и сколько бы раз не поднимала голову над грядкой, я всегда натыкалась взглядом минимум на двоих работников. Но чтобы никого не было в огороде… Такое на моей памяти происходит впервые.

Томимая любопытством, я иду к выходу из огорода, озираясь по сторонам. И бинго! Вот они, все восемь макушек. Стоят у забора, лицом к улице, и весело хихикают, что-то комментируя.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я, подходя ближе.

– Ох, милая, – Варра оборачивается ко мне, – иди скорей сюда, ты такое пропускаешь!

Она чуть сторонится, пропуская меня к забору. Подхожу ближе и привстаю на цыпочки, выглядывая наружу – и в тот же миг прыскаю со смеху.

По площади бегал мой братец. Не знаю, куда делись остальные товарищи, наверное, побежали к своим домам, но Карт носился как угорелый по кругу, продолжая нелепо подпрыгивать, визжать и скулить. Одежды на нем почти не осталось, даже панталоны и те грозили вот-вот съехать с его тощих бедер. Тело было равномерно покрыто копотью, отчего мой братец был похож на трубочиста, но развеселило меня, конечно, даже не это. Огненные зайцы никуда не делись. Они все так же скакали за братцем и прыгали ему на пятки, заставляя его высоко задирать ноги и верещать каждый раз, когда им это удавалось. А вот за солнечными зайцами бежала Дерр Мариадна и с воинственными воплями пыталась сбить их собственными перчатками. Так они все и носились по площади на потеху зевакам, вылезшим ради этого восхитительного зрелища из своих домов.

– Вот… это… умора! – хохочет Варра, вытирая слезы.

Я согласна. Давненько мне не было так весело!

– К воде! – с гоготом подсказывает какой-то зевака. – Беги к воде, дурной!

Подпрыгнув подстреленным фазаном еще раз, Карт внимает совету – и стремглав несется к пруду. С сожалением провожаю его взглядом: эх, я бы посмотрела на его мучения еще дольше! В тот же миг небо меня вознаграждает: под гомерический всхохот окружающих панталоны, подпаленные зайцами, сдаются – и сваливаются, обнажая тощий белый зад. Это становится последней каплей. Все так и валятся от смеха, тыча пальцами вслед моему братцу.

– А ну вернулись к работе! – рявкает на нас Дерр Мариадна, несясь вслед за чадом.

– Панталоны подбери! – кричит ей вслед Варра, и мы все снова хохочем.

– Как думаете, – спрашивает несколько минут спустя один из работников, когда мы уже возвращаемся в огород, – кто его так?

– Ясно же, что солдаты, – отвечает ему Варра. – Ведь кроме них, в Саморрии больше нет огневиков.

Я навостряю уши. Сама я задавать подобные вопросы не могу, потому что вызову подозрения – но мотаю на ус ответы всякий раз, когда о том спрашивает кто-то другой.

– Интересно, что же он такого сделал, – продолжает веселиться все тот же работник, – что солдаты на него так взъелись?

А вот на этот вопрос я знаю ответ. Но делиться им, естественно, не буду.

– Что бы он не сделал, – отвечает другой работник, – он это заслужил. Солдаты бы не стали наказывать его просто так. Значит, он серьезно провинился.

Я вдруг замечаю, что пока остальные весело вспоминают подробности забега семейства Дерр, Варра вдруг мрачнеет.

– Что такое? – спрашиваю я ее.

Она вздыхает:

– Я ведь помню его совсем крохой, – она замолкает, устремив невидящий взгляд в никуда, – нескольких месяцев от роду. Так странно… чем старше он становился, тем больше портился его характер. Уже в три года он смотрел на нас свысока и прикрикивал, отдавая приказы – а Мариадна просто стояла рядом и ухмылялась.

– Значит, он с самого начала был с гнильцой, – добавляю я. – А она, вместо того, чтобы это искоренять, наоборот, взращивала в нем самые худшие черты. Не переживай. Он заслужил то, что с ним сделали. Можешь мне поверить.

Сказав это, я замолкаю и невольно задаюсь вопросом: если бы я не выбрала для Карта это наказание, как далеко зашел бы в своем желание его покарать мой спаситель?

10

Естественно, в тот день Дерр Мариадне больше нет до нас никакого дела, и весь вечер мы работаем расслабленно и в приподнятом настроении. Понимая, что толку в магическом плане от меня нет и чувствуя из-за этого угрызения совести – все-таки из-за меня идет насмарку весь тяжкий труд работников, – я помогаю им физически: пропалываю грядки, удобряю, подвязываю стебли, удаляю засохшие или побуревшие листья.

– Что будет, – спрашиваю я Варру, бросая задумчивый взгляд на практически мертвые косточки, – если урожай погибнет?

Варра с трудом выпрямляется от прополки, трет поясницу.

– Если урожай погибнет, Мариадна не получит прибыли. У нее, конечно, есть запасы денег за предыдущие удачные годы, но чтобы отыграться, она утопит нас в штрафах, а то и вовсе откажется нам платить.

Бросаю на нее изумленный взгляд:

– Она может это сделать?

– Ох, маленькая, – Варра смеется, – я слишком хорошо знаю Мариадну, чтобы обольщаться на ее счет!

– Ты называешь ее по имени, – добавляю я, прищурившись, – значит, вы давно знакомы?

– Я знаю Мариадну достаточно долго, чтобы знать, что ее неимоверно бесит, когда к ней так обращаются.

Против воли я смеюсь. Варра – уникальная женщина. Как жаль, что это не она моя тетя!

Но смех смехом, а в душе остается неприятный осадок. Значит, если я не сумею пробудить в себе магические силы, пострадают все, кто работает на мою тетушку, а им итак несладко приходится, раз они терпят все эти рабские условия.

Значит, мне нужно пробудить в себе магию любой ценой.

После тяжкой работы у меня отваливается все: ноги, плечи, руки. Тем не менее, я тащусь в пруд, чтобы смыть с себя весь пот и грязь сегодняшнего дня, а потом с новыми силами иду к Гарту.

Несмотря на то, что уже близится ночь, Саморрия оживает. Полуденный жар спадает, и жители открывают двери и окна своих жилищ и лавок, чтобы вдохнуть немного холодного воздуха и поработать. Голодными глазами я окидываю прилавки с выставленной на них едой – но у меня нет ни гроша, поэтому все, что мне остается – это облизываться и идти дальше. Ничего, перекушу в библиотеке. Старик Гарт всегда предлагает мне чай с засохшими печеньками. Сегодня я не собираюсь отказываться от такого щедрого дара богов.

– Добрый вечер, Эрр Гарт, – звонко здороваюсь я, влетая в библиотеку, – пожалуй, чашечка чая была бы в самый... раз.

Заминка возникает неслучайно. Старик Гарт не один. Он сидит за моим излюбленным столиком у окна, попивая тот самый чаек с печеньками, на которые я рассчитывала. А рядом с ним – ну что за невезение! – мои недавние знакомые.

– Что они тут делают? – отмираю я первой.

– Кажется, нахальство – это ваша врожденная черта, – замечает мой спаситель.

– А ваша врожденная – появляться там, где вас не ждут, – огрызаюсь я.

Старик Гарт смеется:

– И тебе здравствуй, Эрра Леенна. Знакомься, это Деллиан Дастан и Пёрч Берк. Я рассказывал тебе о них.

– Разве? – не на шутку удивляюсь я.

– Книга, – напоминает старик Гарт, – они пожертвовали в библиотеку книги, одну из которых ты сейчас изучаешь.

Деллиан задирает бровь и склоняет голову. Получается слегка насмешливо. И этого хватает, чтобы меня охватило глухое раздражение. Едва удерживаюсь от того, чтобы не дать волю языку. Библиотека – это святое. За исключением тех моментов, когда ты утоляешь в ней голод.

Словно услышав мои мысли, старик Гарт предлагает:

– Леенна, садись с нами, выпей немного этого восхитительного чая и отведай лимонных печенек.

– Нет, спасибо, я не голодна, – заявляю я категорично.

И в этот момент мой желудок издает голодный рев. Пёрч прыскает. Я заливаюсь краской стыда, но как ни в чем не бывало спрашиваю старика Гарта:

– Я могу взять те две книги, по которым занималась в прошлый раз?

– Я отложил их для тебя, – говорит старик Гарт, – они на моем письменном столе.

– Да брось! – восклицает Пёрч. – Судя по тому звуку, что издал твой живот, ты готова не только печеньки съесть, но и нас вместе с ними! Садись, мы не кусаемся.

Бросаю на него уязвленный взгляд. Собираюсь ответить, что не боюсь их, а просто не желаю сидеть рядом с ними – но в этот момент старик Гарт добавляет:

– И в самом деле. Поешь. Что я скажу Геркхарду, если он узнает, что я даже не угостил тебя печеньем?

Я прикусываю губу. И, ни на кого не глядя, сажусь рядом со стариком Гартом. Прямо напротив Деллиана Дастана.

Пёрч присвистывает.

– Ух ты! Кто же этот загадочный Геркхард, ради которого ты даже готова прикусить свой язычок?

Старый библиотекарь посмеивается, наливая мне в чашку горячего напитка и придвигая ко мне мисочку со сдобой:

– Это ее дядя, мой хороший друг.

Кивком благодарю его и делаю глоток.

– Должно быть, – Пёрч лукаво улыбается, – Эрра Леенна очень любит своего дядю.

Я молчу. Я никогда не знала Геркхарда. Но я читала дневник Леенны. Как она горевала от потери единственного близкого ей человека. И мое настроение моментально падает. Бросаю косой взгляд на старика Гарта и радуюсь тому, что хоть он избавлен от горести потери.

– О, – старик Гарт улыбается, – Геркхард – хороший человек. Его в Саморрии все любят.

– Хотелось бы с ним познакомиться, – подает голос Деллиан Дастан, – никогда не видел человека, которого бы любили все.

– Ох, – библиотекарь радуется, – я познакомлю вас с ним завтра. Приходите спозаранку. Сегодня утром он уже заходил ко мне на чай. Леенна, вы разминулись с ним совсем чуть-чуть.

Нечленораздельно мычу. Остервенело кусаю печенье, не поднимая взгляда от стола. Я никогда не знала Геркхарда. Но почему же мне так грустно?

11

Не желая говорить о встрече, которой невозможно состояться, я наскоро проглатываю печенье, в один глоток допиваю чай и обращаюсь к старику Гарту:

– Эрр Гарт, спасибо за угощение. Я пойду позанимаюсь.

– Конечно, Леенна, – улыбается старик, – погоди-ка!

Я, застигнутая его последним обращением уже на полдороге к столу с пособиями, оборачиваюсь.

– Эти господа, – библиотекарь указывает на солдат, – владеют стихией огня. Полагаю, они смогут помочь тебе с твоим вопросом лучше, чем учебники.

– Помочь? – удивляется Пёрч. – Погоди, так ты – маг?

Я поджимаю губы.

– Леенна – травница, – отвечает вместо меня старик Гарт, – она помогает Шиэрре Мариадне с ее… саженцами.

– Дерр Мариадне? – еще больше удивляется Пёрч. – Этой грымзе, что подмяла под себя всю деревню?

– Вот именно, – я сверкаю глазами, – а теперь, когда вы узнали, кому я помогаю озолотиться, я, с вашего позволения, приступлю к учебе!

И, не ожидая ответа, круто разворачиваюсь, беру со стола старика Гарта ожидающие меня книги и иду в дальний конец библиотеки.

Не знаю, что раздражает меня больше. То ли пораженный голос Пёрча, то ли удивленно вздернутая бровь Дастана в момент, когда он узнал о моей связи с Дерр Мариадной. Родственников не выбирают, ясно?

С трудом успокоившись, я принимаюсь переворачивать листы, возвращаясь к моменту, на котором остановилась в прошлый раз. Итак, вот он. Пункт «Энергия мага. Заимствование…»

– У тебя проблемы с магией?

Я даже подпрыгиваю.

– С чего ты это взял? И вообще… что ты тут делаешь?

Дастан стоит, облокотившись о книжный стеллаж и скрестив на груди руки. Мне в голову внезапно приходит мысль, что он ненамного ниже и, чего уж греха таить, ýже того самого шкафа. Иными словами, фигура у него что надо.

– Владей ты магией, ты бы сумела отбиться от тех придурков в подворотне: ведь в Академии учат основам магической защиты, а Эрр Гарт говорит, что ты уже на последнем курсе.

Прикусываю нижнюю губу.

– У меня… небольшие проблемы. Но все уже под контролем. Я знаю, что делать.

Дастан отлипает от шкафа. Один ленивый шаг – и вот он уже садится передо мной.

– И что же именно?

– Тебе-то какая разница? – не выдерживаю я.

– Я тебя спас. А значит, я несу за тебя ответственность.

У меня отвисает челюсть. Переварив это нелепое предложение, я даже хмыкаю:

– Ты серьезно? Ты отогнал от меня троих щенков – и теперь думаешь, что ты… как ты там сказал? Несешь за меня ответственность?

– Да.

Как это нелепо.

– Послушай…

– Нет, это ты послушай. Я не знаю, что у тебя там случилось, раз уж ты ненавидишь, когда к тебе приходят на помощь или дают понять, что тебе что-то не под силу. Но так уж получилось, что я не люблю останавливаться на полпути. Я всегда довожу дело до конца. И раз уж я… взялся тебя спасать, я остановлюсь только тогда, когда пойму, что дальше ты справишься сама.

Вот это заявочки. Я смеюсь, но Дастан так же серьезен, как и обычно. За спиной Дастана, в другом конце библиотеки, на меня радостно-сочувственно смотрит Пёрч. И по одному его виду я понимаю: его приятель не шутит.

– С чего ты вообще взял, – я все еще не могу отступить просто так, – что меня все еще нужно спасать?

– Если ты не разбудишь в себе магию до возвращения в Академию, тебя отчислят. Без диплома мага ты не сможешь пробиться в городе, и тогда тебе придется вернуться сюда. Продолжать работать на Дерр Мариадну и до конца своей жизни избегать темных подворотен.

И это он еще не знает, что Дерр Мариадна – моя тетка, а напавший на меня – мой братец.

Я обескураженно опускаю взгляд на стол. Перед глазами внезапно встает картинка, как Варра, согнувшись, окучивает бесконечные грядки, а затем с трудом разгибается и трет больную спину. Нет. Я так не могу. Я обещала, что вытащу ее из этого ада, и я это сделаю. Даже, если мне придется принять помощь этого Дастана.

– Хорошо, – тихо выдавливаю я, – мне действительно понадобится… учитель. Который… ммм… снова пройдется со мной по азам практической магии. Но не за просто так, – торопливо добавляю я. – Однажды я расплачýсь. Поэтому… Поэтому с твоей стороны это будет не помощь, а… услуга. Да, услуга. Так когда приступаем?

В светло-голубых глазах Дастана появляется какое-то непонятное мне чувство. Но я не успеваю разобрать, что это. Уже в следующее мгновение он отвечает:

– Скоро я заступаю на ночную смену. Она будет длиться до рассвета. А на рассвете я жду тебя здесь.

Я задираю бровь:

– Сразу после ночного дежурства? А ты не свалишься с ног от усталости?

– О, – встревает в наш разговор неугомонный Пёрч, – ты не знаешь, какой он выносливый! Среди солдат ходят легенды о ночах…

– Пёрч, – осаждает его Дастан, – достаточно.

Но Пёрч за его спиной одними губами шепчет «Очень выносливый!»

– Что ж, – Дастан встает, – нам пора. До встречи завтра.

Я киваю и провожаю их обоих взглядом. Пёрч машет мне на прощанье, и я только диву даюсь, как этим двоим удалось так сдружиться: спокойному, уверенному в себе и чуть надменному волкодаву и худому, радостному, неунывающему дворняге.

– Вы хорошо их знаете? – спрашиваю я старика Гарта.

– Ох, я знал Деллиана еще младенцем, – с улыбкой отвечает тот.

– На них можно положиться?

– Если на кого в этом мире и можно положиться, юная Эрра, так это на Деллиана Дастана. Если он обещает что-то сделать, он это сделает. И этим он отличается от своего отца.

– Отца? – удивляюсь я. – А кто его отец?

Но старик Гарт уже не слушает. Он в своем мире.

12

Вечером, когда я возвращаюсь домой, я обнаруживаю в доме настоящий хаос. Посторонние люди, шум, гомон, какая-то беготня… Я недоуменно протискиваюсь между незнакомцами в свою коморку, как вдруг:

– Мам, вот она!

На звонкий окрик Даэллы оборачиваются все до единого. Чувствую себя неловко под прицелом стольких пар глаз, но моментально беру себя в руки:

– В чем дело?

– Я тебе скажу, в чем дело! – шипит Дерр Мариадна, возникая как черт из табакерки. Выглядит она ужасно. Волосы встрепаны, платье вчерашнее, все еще в копоти и грязи, бородавка трясется так, будто ее хватил тремор. Ожидаю, что она сейчас будет предъявлять мне за своего драгоценного сыночка, но вместо этого: – Ты. Дрянная девчонка. Немедленно вернись в огород и сделай так, чтобы все растения ожили!

Ах, вот в чем дело… Она просто срывает на мне злость. Но я тоже не лыком шита.

– Сейчас ночь, – отвечаю я твердо, – я никуда не пойду.

Она пучит глаза – и в этот момент вдруг становится похожа на жабу. Такую тощую, мерзкую, отвратительную жабу. Выставив на меня указательный палец так, словно собирается проткнуть меня им насквозь, она звенящим от ярости голосом произносит:

– Если ко дню Дарения вся зелень не оживет, я распущу всех своих работников, и твоя драгоценная Варра и сотня ее отпрысков помрут с голоду, потому что я сделаю так, что ее больше никуда не примут на работу!

– Ты не посмеешь, – качаю я головой неверяще, но, судя по безумию в ее глазах, она вполне на это способна.

– Увидишь, – говорит она, – на что я способна!

– Мама! – раздается хнычущий голос Карта со второго этажа. – Мама, жжется!

– Разойдись! – рявкает Дерр Мариадна и по вмиг опустевшему коридору несется наверх. – Иду, сыночек, иду!

Смотрю ей вслед, сжав от ярости кулаки. Как же я ненавижу эту насквозь прогнившую семейку! Радует только одно: Карт все же не проговорился, что косвенной причиной его наказания стала я. Узнай об этом бородавка, она бы не посмотрела, что он на меня напал – выгнала бы меня из дома взашей. Странно, что до сих пор этого не сделала. Наверное, еще надеется вернуть с моей помощью свой урожай.

В общем, ночью мне нет покоя. Со второго этажа то и дело раздаются хныканья братца – хотя его и обмазали обезболивающей мазью с головы до ног. К тому же, меня снедает беспокойство за Варру и ее детей. В общем, я мечусь по крохотной комнатушке Леенны как тигр в клетке, и, едва дождавшись предрассветного посветления, несусь в библиотеку, от души надеясь, что она открыта.

Она действительно открыта. С облегчением прикрыв за собой дверь, я обращаюсь к пустоте:

– Эрр Гарт? Ау?

– Здравствуй, юная Эрра, – отзывается старик, появляясь из-за стеллажей, – ты сегодня рано.

– Не спалось, – сознаюсь я, – можно я дождусь тут у вас, пока Дастан не придет?

– Конечно, – улыбается старый Гарт, – печенья?

– Ох, не откажусь, – я уныло понимаю, что гартовские печеньки составляли рацион моего вчерашнего ужина и составят рацион моего сегодняшнего завтрака.

– Тогда прошу.

Мы садимся за стол и приступаем к трапезе. В библиотеке тихо. Через открытое окно дует легкий, свежий, утренний ветер. Слышно, как пробуждается Саморрия: переговариваются, здороваясь, соседи, ругаются торговцы, голосят мальчишки. Чувствую, как расслабляется челюсть и выпрямляются сведенные от напряжения плечи.

– Эрр Гарт, что такого вы добавляется в свой чай? – спрашиваю я шутливо. – Такое ощущение, что после него я скинула все свои горести и печали.

Старый Гарт смеется:

– Только любовь и заботу, юная Эрра.

Я задумчиво хмыкаю.

– Эрр Деллиан, – вдруг говорит Гарт, – сделать вам чашечку?

– Не откажусь.

Удивленно оборачиваюсь. Когда это он успел тут появиться? А главное, почему не зашел сразу?

– Ты что, стоял на пороге? – спрашиваю я.

Дастан садится напротив. Видок у него… не самый лучший.

– Немного, – отвечает он.

– Почему?

Он ничего не говорит. Но, приняв у старика чашечку чая и поблагодарив за нее, он внезапно произносит, устремив на меня задумчивый взгляд:

– Ты не говорила, что Дерр Мариадна – твоя тетя, а напавший на тебя осел – ее сын.

– Уже навел обо мне справки?

– Хотел понять, почему ты такая… колючая. Но ты не ответила.

– Что бы это поменяло? – я жму плечами.

Он молча меня изучает. Его взгляд задумчиво и оценивающе скользит по моему лицу, и я вдруг чувствую себя неловко.

– Слушай, будь я хорошей девочкой, я бы сказала, что у тебя красные от недосыпа глаза и давай перенесем наше занятие на более подходящее время. Но меня нельзя назвать хорошей девочкой, поэтому я скажу: у меня мало времени, и чем скорее мы начнем, тем лучше.

– Они тебя обижают? – внезапно спрашивает он. – Дома? Они оба обижают тебя дома?

– Дастан, – я закатываю глаза, – время.

Он кивает, словно бы самому себе. А потом добавляет:

– Когда мы пробудим твою магию… Первым делом я проверю, как хорошо ты умеешь защищаться магически.

Я поджимаю губы. Первым делом, когда моя магия пробудится, я займусь этим чертовым огородом, от которого зависит будущее Варры и всех тех, кто работает на Дерр Мариадну. Но Дастану об этом знать необязательно. Пусть он научит меня, как пользоваться этой маной – а дальше я скажу ему «прощай и до новых встреч». И в следующий раз появлюсь в его жизни только для того, чтобы вернуть должок.

Уважаемые читатели, у меня в процессе еще один роман "Дневник служанки, или как влюбить в себя Дракона". Действие происходит в азиатском сеттинге.

Аннотация:

"Я попала в тело самой бесправной служанки Запретного Города. Тут роскошь, богатство, могущественный король, властные принцы – и смерть на каждом шагу. Чтобы выжить и провести остаток своей жизни в сытости и спокойствии, я решила соблазнить самого слабого принца.

Вот только в первую же нашу ночь мой принц раскрыл свою истинную сущность – и стал сильнейшим драконом. Теперь ему нужны власть, трон – и я."

13

– Эрр Гарт сказал, ты травница. Значит, твоя стихия – земля.

Мы устраиваемся на берегу пруда. На этом настоял Дастан. Я бы с удовольствием продолжила занятие в библиотеке, но Дастан повел меня туда, где мы встретились в первый раз.

– Зачем? – спросила я недоуменно.

– Затем, что тебе нужно быть ближе к своей стихии.

– Мы могли занести горсть земли в библиотеку, я бы попрактиковалась на ней.

– Леенна, просто признайся: ты боишься покидать стены библиотеки и сидящего там Эрра Гарта, потому что стесняешься остаться со мной наедине.

– Что?! Да как тебе это вообще в голову пришло?! Почему это я должна стесняться оставаться с тобой наедине?!

– Потому что я высокий, красивый, умный, обаятельный…

– И ни черта ни скромный! Отлично! Давай пойдем к пруду!

И только оказавшись тут и выпустив пар, я понимаю, что попалась на старый добрый трюк.

– Итак, – говорит Дастан, не подозревая – или подозревая, но не придавая этому значение, – какие мысли бродят в моей голове на его счет, – закрой глаза и сосредоточься на своих внутренних ощущениях.

Продолжая мысленно ворчать из-за собственной наивности и того, что попалась на такую примитивную детскую уловку, я закрываю глаза и пытаюсь погрузиться в себя.

– Отпусти все посторонние мысли, – раздается слева от меня мягкий голос Дастана, – и ни о чем не думай.

Это сложно. Сложно ни о чем не думать. Но я упорная. Несколько минут – и я прогоняю все лишнее из головы. Некоторые навязчивые мысли приходится выставлять оттуда добротным пинком, но я справляюсь. Я знаю, что стоит на кону.

– Теперь, – говорит Дастан, – потянись к земле.

Когда он говорит «потянись к земле», я чуть не тянусь к ней физически. Остановив свой порыв в последний момент, я пытаюсь сделать так, как говорит Дастан. Стоит ли говорить, что я чувствую себя донельзя глупо?

– Представь, – продолжает мой учитель, – что у тебя под ногами – сокровищница, полная золотых монет. Представь, что ты берешь одну из них.

О, это я могу! Радостная от более близких и понятных мне ассоциаций, я принимаюсь рыться в воображаемой сокровищнице. Вот эта монетка – для меня, эта – для Варры, эта – для старика Гарта, эта – для Пёрча, эта…

– Хорошо, продолжай в том же духе.

А вот эта, так и быть, для Дастана. Поднимаю монетку для своего учителя. Надо же, какая она тяжеленькая… Прямо чувствуется ее вес на ладони. Подбрасываю ее вверх и снова ловлю, ощущая, как клонится под ее весом моя рука.

– А теперь, – мягко и ненавязчиво говорит Дастан, – направь монетку куда-нибудь.

Со все еще закрытыми глазами я представляю себе банку, которую мне надо набить золотом. Примерившись и прицелившись, я легонько бросаю монетку в банку. Та звякает, когда об ее стенки ударяется тяжелый металл.

– Молодец, – подбадривает меня Дастан, – а теперь открой глаза и посмотри.

Я послушно, хотя и нехотя открываю глаза.

– И куда смотреть? – непонимающе озираюсь по сторонам.

Пруд как пруд. Земля как земля. Камни как камни. Чем любоваться?

– На этот цветок, – Дастан кивает на какую-то мелкую сорную траву.

– И что с ним? – не понимаю я, глядя на чахлое растеньице.

– Ты направила энергию туда.

– Ну… да, где-то в том направлении. Только не энергию, а монетку.

– Ты попала в этот цветок. И буквально на глазах он воспрял.

– Погоди… Ты уверен?

– Я внимательно смотрел на твои руки. Ты пробудила магию, в твоей ладони сформировался поток энергии, и полетел в ту сторону, как раз в цветок. И прямо на глазах этот цветок расправил листья.

Я неверяще смотрю на Дастана:

– Стой… Ты хочешь сказать, что я пробудила в себе магию всего за каких-то десять минут?

– Десять минут? – Дастан смеется. – Солнце уже в зените, Леенна. Мы сидим тут уже не менее семи часов.

– ЧТО?!

Я вскакиваю. И в самом деле: солнце стоит высоко, прямо над нашими головами. Когда мы сюда подошли, оно только-только вставало над горизонтом, а сейчас оно прямо над нашими макушками. Семь часов. Я пробуждала свою магию семь часов. Только сейчас понимаю, какая я измученная, уставшая и… счастливая.

– У меня получилось, – выдыхаю я, глядя на Дастана сверху вниз, – у меня получилось!

– Да, – подтверждает он, – у тебя получилось.

Издав радостный визг, я бросаюсь с объятиями к нему на шею. Впрочем, в тот же момент, испугавшись своего порыва и, не глядя ему в лицо, я встаю и тараторю:

– Большое спасибо за помощь! Я думала, это займет гораздо больше времени, поэтому я очень рада, что это не так! В общем… кхм… спасибо. Увидимся!

Не дожидаясь ответа, я лечу вверх на холм. Вот высохший дом ворчливого Эла, первый на линии; вот старая рухлядь, в которой когда-то жили перебравшиеся в город Камьены; вот мастерская хохотушки Зеллы, где она шьет платья для деревенских модниц (и мои сестрички – ее первые и основные заказчицы); вот деревенская площадь, на которой выстроились лавки и прилавки; вот дом старосты; вот аптека; а вот, наконец, и дом Дерр Мариадны. Вбежав через парадную дверь, я оббегаю дом и влетаю в огород. Наспех приветствовав знакомых, я добегаю до докрокка, стебель которого унылой пустой змейкой лежит на земле, закрываю глаза, представляю давешнюю сокровищницу, поднимаю с ее пола первую попавшуюся монетку, бросаю ее в растение, нетерпеливо открываю глаза и…

Ничего.

Магия не откликнулась.

14

Пробую снова и снова, пока не понимаю, что это абсолютно бесполезно. От голода и усталости начинает кружиться голова, поэтому, прежде чем идти домой отдыхать, я вынуждена присесть прямо на землю и немного набраться сил. Сидя там, в парилке, я недоумеваю: где я ошиблась? Почему в этот раз у меня ничего не вышло? Может, я потратила слишком много сил на тот несчастный сорняк, и теперь моей энергии нужно восполниться? Или же я недостаточно сосредоточилась? Или же просто сделала что-то не так?

Как много вопросов и как мало ответов!

Почувствовав, что могу дойди до кухни, не шатаясь, как последний моряк, сошедший на твердую землю после долгого плавания, я встаю и мелкими, аккуратными, продуманными шагами двигаюсь в сторону дома.

Чужаки уже освободили особняк. Во всяком случае, его коридоры, потому что до кухни я добираюсь, так никого и не встретив по пути. С жадностью я набрасываюсь на еду и отваливаюсь от стола только тогда, когда чувствую, что живот уже полон. Сыто вздохнув, я иду в свою комнату, намереваясь хорошенечко поспать перед тем, как снова выйти в огород и попробовать заговорить растения. Уже почти зайдя к себе, я вдруг слышу высокий голос тетушки, громоподобно разносящийся по всему дому:

– … А мне плевать, что их прислал магистрат и они вам не подчиняются! Один из этих солдат посмел напасть на моего сына и я хочу, чтобы он был наказан!..

Невнятное бормотание. Я уже сталкивалась раньше со старостой, пусть и всего один раз, но голос его я запомнила. Поэтому сейчас я с уверенностью могу сказать, что это он сейчас блеет перед Дерр Мариадной, пытаясь оправдаться.

– Я все сказала! – грохочет тетушка. – Или вы найдете и накажете того, кто так жестоко истязал моего сына, или вернете мне все деньги, что должны, и покинете пост, который я для вас купила!

Ох, вот это новости… Нет, насчет того, что староста на крючке у бородавки, я узнала не так давно от Карта, но я и понятия не имела, что он так от нее зависит! Получается, теперь Дастана будут искать? А если найдут, его накажут?

Дастана накажут из-за того, что он спас меня?

Прежде, чем я успеваю что-то сообразить, я уже выбегаю из дома и несусь в сторону временных казарм. Сухой ветер впивается в лицо и больно бьет по глазам, беспощадное солнце моментально накидывается на голову и пытается прожарить до хрустящей корочки, воздух куда-то исчезает, оставляя только пекло, но мне нужно предупредить Дастана! Я и так перед ним в долгу, я не могу допустить, чтобы ему влетело за то, что он за меня заступился!

Вот и казармы. И стража. Я подлетаю к первому же солдату, которого встречаю, и выпаливаю:

– Мне нужен Дастан. Деллиан Дастан. Где я могу его найти?

Солдат окидывает меня взглядом с головы до ног. На его губах появляется широкая ухмылка:

– Затем тебе наш командир, красотка? Я могу помочь тебе не хуже, чем он!

Командир? Ох, я не знала, что Дастан – командир стражи. В любом случае, это не имеет значения. Я должна его предупредить. Повторяю еще раз, медленно и отчетливо:

– Мне нужно поговорить с Деллианом Дастаном. Это срочно.

Однако горячка, кажется, ударила солдату в голову, потому что он продолжает:

– Да брось, поговори со мной. В этой вашей деревушке так скучно, что я скоро даже на солнце начну выть. Но то ли дело ты, красотка. С тобой я готов разговаривать хоть всю ночь напролет…

– Раз уж вам так нечем заняться ночью, солдат, – внезапно раздается рядом голос Пёрча, – то так и быть, берите на себя все ночные смены весь следующий месяц.

Солдат вытягивается по стойке «смирно»:

– Есть, лейтенант!

– Ступай.

– Есть, лейтенант!

Солдат разворачивается и уходит. Когда он поворачивается, на его лице явственно читается злость.

– Ого, – выдыхаю удивленно, – ты – лейтенант?

Пёрч моментально сбрасывает с себя серьезное выражение и вновь становится тем самым раздолбаем, которого я знаю:

– Первый помощник капитана. К вашим услугам, Эрра Леенна.

– Просто Леенна, – отмахиваюсь я, – мне нужно поговорить с Дастаном. Срочно. Где он?

В глазах Пёрча вспыхивают лукавые искорки:

– У себя в шатре. Вернулся с час назад и завалился мертвецким сном.

– Можешь его позвать?

– И не собираюсь! Ты знаешь, что он может сделать с тем, кто разбудит его спустя час после ночного патруля? Я не хочу лишиться головы! Иди сама!

Гневно сверкаю глазами:

– Очень мило. Куда идти?

– Его шатер самый последний справа.

Бросив на посмеивающегося Пёрча негодующий взгляд, я подбираю юбки и быстрым шагом добираюсь до нужного мне шатра.

Временные казармы представляют из себя палатки. Даже палаточный городок. Соорудить деревянные постройки не позволяет отсутствие материала, разместить солдат в пустующих домах означает расцентровать их по всей деревне, оттого для стражи было решено просто соорудить палатки и накрыть их сверху солнцезащитным куполом – тем самым, который зажала для своего огорода Дерр Мариадна. Должна отметить, что купол – это вещь. Под ним не просто легче дышится – под ним хочется жить. В общем, наслаждаясь небывалой свежестью, я нахожу последнюю палатку, откидываю полог и заглядываю внутрь. Темно, хоть глаз выколи.

– Дастан? – неуверенно зову я, ступая вперед.

И моментально на что-то наступаю. Уже в следующее мгновение это что-то взвивается под моими ногами, сводит мои руки за спиной и я оказываюсь прижата к твердой и горячей мужской груди, а мое ухо опаляет возбуждающий шепот:

– Все-таки решила принять мое предложение, Эрра?

15

– К-какое предложение? Ты с ума сошел?!

Дастан промаргивается. Глядя на него снизу вверх, практически распластанная по его груди, как масло по хлебу, я вижу, как в его сонных глазах появляется узнавание:

– Леенна?

– Отпусти меня! – шиплю я.

Он моментально разжимает свои руки, и я получаю свободу. Злобно зыркнув на него исподлобья, выдавливаю из себя ядовитым тоном:

– Надо же, с тех пор, как мы расстались у пруда, прошло всего ничего, а ты уже успел подцепить какую-то Эрру?

Дастан проводит рукой по взъерошенным волосам. Мое сердце пораженно екает, и я спешно отворачиваюсь, до боли прикусив нижнюю губу. Как же этот гад… красив! Стоит тут себе, будто его для обложки журнала фотографируют! Весь такой мускулистый, бронзовый от загара, широкоплечий, красивый, с щетиной этой и своим мужским запахом, от которого подкашиваются ноги!

Затаив дыхание, делаю несколько шагов прочь.

– Оденься уже! – ворчу я, с трудом отрывая взгляд от его торса.

Он хмыкает и послушно тянется за рубахой:

– Что ты тут делаешь? Сколько я спал?

– Достаточно, чтобы попасть в беду. Староста собирается объявить на тебя охоту.

– На меня? – его брови удивленно взлетают наверх. – И чем я его обидел?

– Не его. Сына Дерр Мариадны. А поскольку староста ее должник, она требует, чтобы он нашел того, кто напал на Карта – и наказал его.

– Так ты пришла сюда, в солдатский стан, – Дастан, прищурившись, склоняет голову, – чтобы предупредить меня об опасности?

Красивый. Какой же он красивый, чтоб его! Даже такой: неумытый, небритый, расслабленный. Чувствую, как заливаюсь краской смущения, и злюсь еще больше.

– Нет, конечно! Я пришла сюда, чтобы тебя сдать!

Дастан смеется. Решив, что свою миссию по предупреждению его об опасности я выполнила, я гневно разворачиваюсь и иду к выходу из шатра.

– Спасибо, – застигает меня уже у самого выхода, – я знал, что ты не такая колючка, какой кажешься. Как мой брат.

Удивленно разворачиваюсь:

– Как твой брат?

– Да. Младший. Он колется, злится, шипит – но у него доброе сердце и он всегда первым бросится на выручку, пусть и будет это отрицать. Этим ты и привлекла мое внимание.

– Чудесно! – рявкаю я, обидевшись непонятно на что. – Просто замечательно!

Гневным паровозом, под свисты и улюлюканья солдат, я рассекаю городок и выхожу из-под защитного купола. Внутри меня сидит непонятное мне самой негодование. Хотя, почему непонятное? Очень даже понятное. Это негодование из-за того, что меня физически привлек мужчина.

Мои первые отношения закончились весьма болезненно. И были единственными. После разрыва я поклялась себе, что в моей жизни больше не будет никаких мужчин. И я действительно не чувствовала к ним влечения. До сегодняшнего дня.

В общем, кипя от злости на саму себя, я несусь в огород. Пробегая мимо удивленной Варры, я останавливаюсь только перед бедным докрокком и пытаюсь призвать магию. Стоит ли говорить, что ничего не получается? Мысли так и бурлят, выкинуть их из головы не выходит. Вместо сокровищницы, стоит закрыть глаза, так и вижу полусонного Дастана.

Поняв, что так я ничего не добьюсь, я иду к единственному месту, которое дарит мне утешение и покой.

У пруда спокойно. На этой его части никого нет: все остальные саморрцы, если и приходят сюда, то предпочитают исключительно другую часть берега, там, где нет камней и где пруд неглубок. Я же предпочитаю безлюдную его часть. Да, тут земля, тут глубоко, но… тут спокойно. Так спокойно, что когда я сажусь на берег под сень огромной скалы, на меня снисходят долгожданные покой и умиротворение. Я оббегаю взглядом растения, запоминая, в каком они состоянии, выбираю себе чахлый стебелек с вялыми листочками, закрываю глаза и вспоминаю, как тянулась к монеткам и бросала в растение. В точности повторяю события утра, ощущаю, как тяжелеет рука, и легонько бросаю монетку в сторону выбранного цветка. Только в этот раз, бросив монетку, я не сразу открываю глаза, а добавляю еще одну, потом еще, чувствуя, какая приятная тяжесть охватывает не только мою кисть, но уже и предплечье. Почувствовав спустя время какой-то внутренний толчок, я мягко останавливаю струящуюся по моей руке тяжесть и с легким трепетом открываю глаза.

А потом прыгаю и визжу от радости.

Стебелек, который я выбрала, приподнял ко мне свои чахлые листья, и выглядит теперь так, будто его хорошенько поливали, удобряли и не жарили под солнцем целую его коротенькую жизнь. Я знаю, что не стоит ждать чуда за один раз, что он не расцветет вот так вот сходу – даже для травников это было невозможно – но, черт побери! Для меня это было просто невероятно!

Чувствуя эйфорию от того, что в этот раз у меня все получилось, я делаю шаг обратно к холму – и чувствую, как меня ведет от усталости. Тут только я вспоминаю, какой насыщенный у меня выдался день, и что мне так и не довелось отдохнуть. Едва переставляя ноги, я, пошатываясь, поднимаюсь наверх и тащусь обратно к дому Дерр Мариадны.

Спать. Пусть хоть война начнется, хоть саллары нападут, мне без разницы. Единственное, что мне сейчас нужно – это уложить свое тело в кровать, закрыть глаза и отключиться.

И спать я буду со спокойной душой.

Ведь я разбудила свою магию. А значит, я не вылечу из Академии.

16

– Проклятье! – рычу я.

Причем так громко, что на меня оборачиваются все, кто в этот момент находится в огороде. А это все. Чувствую неловкость, поняв, что, вспылив, я вышла из образа феечки.

– Все в порядке, Леенна? – спрашивает меня Варра, разгибаясь.

– Да, просто... кхм, все хорошо.

Дело происходит на следующий день. Отоспавшись и набравшись сил, я позавтракала под недовольное ворчание невыспавшихся сестричек (оказывается, Карт капризничал всю ночь, а я этого даже не слышала) и тут же помчалась в огород. Лечить растения.

Чтобы выяснить, что моя магия там не действует.

– Он ожил, – говорит мне Варра успокаивающе, подходя ближе.

– Ты думаешь? – сомневаюсь я.

Вчерашний стебелек и тот выглядел лучше всего лишь после двух часов, а тут я истратила не меньше четырех.

– Да, определенно, – говорит она уверенна, – видно, что ты их подпитала своей силой. Не так мощно, как в предыдущие годы, но растения выглядят определенно сильнее, чем неделю назад.

Я прикусываю нижнюю губу. Пусть Варра меня и утешает, утверждая, что видит результат, но... Для меня это провал. День Дарения наступит уже через декаду, а у меня в зелени даже конь не валялся! Расстроенная, я сажусь на маленькую скамейку.

– Отдохни, – мягко говорит мне Варра, – последние дни ты выглядишь очень изможденной: ты похудела, у тебя запали глаза. Такое ощущение, что Мариадна тебя окончательно загоняла.

– Я хорошо себя чувствую, – лгу я, улыбаясь, – просто мне нужно немного передохнуть.

Варра смотрит на меня задумчиво, а потом неожиданно присаживается рядом.

– С тех пор, как ты вернулась из Академии, – говорит она медленно, явно подбирая слова, – ты просто сама не своя. Леенна, я понимаю, что лезу не в свое дело, но... говорят, Террон тебя отверг. Ты из-за него так... не похожа на саму себя?

Террон? Я озадаченно морщу лоб, пытаясь припомнить, кто это такой. Вроде, Леенна про него писала... Но я читала не весь дневник: страницы, посвященные ее личным чувствам и сердечным мукам, я просто перелистывала, не читая. Но... Да, точно, имя Террон там действительно мелькало. И, постойте-ка, Карт тоже вроде бы кричал, что меня отверг какой-то там дракон. Выходит, речь про него?

– М-м-м, – мычу я, – дело не в нем.

– А в чем же тогда?

– Впереди последний курс. Спустя год я буду выпускницей Академии. И я... Боюсь.

Ну, не совсем. Я уже знаю, что не пропаду после выпуска, я сильная, я со всем справлюсь. Справлялась же в своей прошлой жизни! Но чтобы не вызывать подозрений у окружающих, я должна выходить из образа фиалочки плавно. Поэтому пусть уж лучше остальные думают, что я переживаю о собственной судьбе.

Варра улыбается:

– Ты уже совсем взрослая. Я верю, что у тебя все получится. Академия – это замечательно. После ее окончания перед тобой будут открыты все двери, и в столице тебя примут с распростертыми объятиями.

– Нас, – твердо говорю я, – я не оставлю тебя здесь. Заберу тебя и твоих детей, и мы вместе устроимся в столице. Вот увидишь.

Варра обнимает меня. Тепло, как мама. Приникаю к ней и наслаждаюсь ее теплом. Я не помню своей матери, но вижу ее в Варре – и, кажется, это единственное, что объединяет нас с Леенной.

Варра возвращается к работе. Я задумчиво смотрю на докрокк, а потом встаю и иду в библиотеку. Мне нужно понять, почему моя магия работает рядом с прудом, но отказывается действовать вдали от него.

– Эрр Гарт?

– Проходи, Эрра Леенна.

Как же мне все-таки нравится это место. И старый Гарт всегда привечает меня, как свою любимую внучку.

– Как продвигаются твои уроки с Эрром Деллианом?

– Неплохо. Но у меня возникли кое-какие сложности. Я здесь, чтобы попытаться их разрешить. Кстати, Эрр Гарт, может, именно вы сумеете мне помочь?

– Конечно, Леенна, – улыбаются морщины, – все мои книги в вашем распоряжении.

– Ну, конечно, – ворчу я, глядя, как, посмеиваясь, старик исчезает где-то в недрах своих бесчисленных книжных стеллажей.

Забрав книги, я погружаюсь в учебу, но спустя несколько часов вынуждена признать: я понятия не имею, почему у меня не получилось. Судя по практической части, я все делаю правильно: я призываю магию, и она откликается. Но только у пруда. В огороде она хоть и отзывается, но, судя по моим внутренним ощущениям, слишком слабо.

Я задумчиво анализирую разницу между огородом и прудом, когда меня отвлекают от моих мыслей:

– О чем задумалась?

Я вздрагиваю:

– Дастан!

– Деллиан, – поправляет меня он, – зови меня Дел. Это мое первое имя.

Прочищаю горло, тщательно изгоняя из памяти нашу последнюю встречу.

– О магии, – говорю я, – о том, почему в огороде у меня ничего не выходит.

– Расскажи, – просит он, садясь напротив.

Сосредоточившись на своих ощущениях, я рассказываю ему события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.

– Значит, – он щурится, – рядом с прудом твоя магия действует лучше.

– Да, и я понятия не имею, почему!

– Леенна, скажи, а ты уверена в своей стихии?

Я хмурюсь:

– В земле?

Дел смеется.

– Не в самой земле, разумеется. Хотя здесь, в Саморрии, она тоже имеет мало силы. Я имею виду, уверена ли ты в том, что твоя стихия – это земля? Судя по твоему рассказу, больше всех других стихий тебя подпитывает…

– Вода, – выдыхаю я. – Дастан, ты гений!

17

Я выдыхаю, делаю шаг назад и придирчивым взглядом окидываю грядки и клумбы.

– Прекрасная работа, – улыбается Варра, легонько сжав мое плечо, – даже лучше, чем обычно. И как раз ко дню Дарения.

Я смущенно улыбаюсь и вновь сияющими глазами смотрю на результаты своих кропотливых трудов. Докрокк выжил. Мертвый практически фрукт нехило подпитался моей энергией за последние девять дней и теперь тянулся ввысь, кокетливо выставив на обозрение свои пушистые плоды. Пышно и кучеряво раскинулся вайдал, радуя глаз своими пыльными сильными листьями. Ветки кустарников ломились от традиционной земной малины, так ценимой местными лекарями из-за своих лечебных свойств, а детьми – из-за вкусовых качеств. Тут и там среди травы, ветвей, деревьев выглядывали сочные, аппетитные, яркие и не очень плоды – и мое сердце пело при виде такого восхитительного зрелища.

– Отдохни, – говорит мне Варра, – ты выглядишь очень уставшей.

– Еще одно дело, – слабо улыбаюсь я и потираю сухие глаза, так и норовящие сомкнуться.

Она кивает и идет за водой. Завтра утром здесь воцарится настоящая суматоха: плоды будут собирать, опрыскивать водой и доставлять на прилавки, но эта суета меня уже не коснется. Свою работу я сделала.

Выхожу из огорода и иду к пруду. Дастан уже там. Я радостно машу ему рукой и бегом спускаюсь к нему:

– У меня получилось! Ты бы видел, какие вымахали фрукты!

Он улыбается:

– Ты много работала. И вложила в этот огород всю себя.

Ложусь на землю рядом с ним, чувствуя, что у меня совсем не осталось сил.

– Это все благодаря тебе, – говорю заплетающимся языком, борясь со сном, – это ведь ты понял, какая у меня стихия и что мне делать, чтобы заручиться ее поддержкой.

Дастан, поколебавшись, ложится рядом. Касаюсь его головы своей. Сделай он это неделю назад, я бы жутко возмутилась, но за эти десять дней мы действительно сблизились: когда он не был занят своими обязанностями, он проводил все свое время со мной, показывая, рассказывая и направляя мою магию – и я это ценила. К счастью, моментов, подобных тому, в его палатке, больше не происходило, сердце мое больше не ёкало, и я успокоилась – и потому позволяла ему маленькие вольности наподобие этой.

– Просто удивительно, – говорит Дастан, глядя в небо, – почему преподаватели в Академии не разглядели твою истинную стихию. Впервые слышу о подобном.

Я поджимаю губы. Ничего удивительного. Земля была стихией Леенны, настоящей Леенны. А я все-таки самозванка в ее теле. Спасибо за то, что у меня собственная магия пробудилась.

– Может, они были слишком заняты? – я зеваю и прикрываю глаза. – В любом случае, я рада, что у меня все получилось. Знаешь, когда сегодня я поняла, что ко дню Дарения у бородавки будут все эти фрукты и овощи… у меня прямо гора с плеч упала…

– Почему? – спрашивает Дастан. – Почему ты так стараешься ради нее?

Он спрашивает это уже не в первый раз. Но я каждый раз уклонялась от ответа. Хочу ему сказать об этом, но мысли такие ленивые и так медленно ползут, что я, наконец, безбашенно открываю правду:

– Не ради нее, – выдыхаю уже в полудреме, – ради остальных… она грозилась… что если ничего не вырастет… она выгонит всех работников до единого… и проследит… чтобы они больше нигде… не смогли работать…

Я уже не помню, договариваю я эту фразу или нет. Помню только, что так сладко и крепко я уже давно не спала. Сон накрывает меня теплой, ласковой волной, ветер невесомо перебирает мои волосы, и я блаженно улыбаюсь – как же давно мне не было так хорошо и спокойно!..

– … никогда не видел тебя таким.

– Пришел сюда, чтобы сказать мне это?

– Не сказать. Подразнить тебя. Кто бы мог подумать, что ты вовсе не такой бесчувственный и каменный, каким тебя заклеймили в Ардоге.

– Все не так. Она просто напоминает мне Ладора.

– Ну конечно. Из-за нее ты отказался от…

– Пёрч, – я сажусь, откидываю с лица волосы и устремляю на говорившего недовольный прищур, – тебе говорили, что у тебя на редкость раздражающий голос?

Пёрч моргает, затем разражается хохотом:

– Ах, Ррох тебя побери, девчонка!

Фыркаю. Затем встаю и потягиваюсь, прикидывая время.

– Долго я проспала? – спрашиваю я Дастана.

– Четыре часа, – отвечает он.

– То-то голова болит, – ворчу я. И бросаю еще один злой взгляд на веселящегося Пёрча. – Из-за тебя свой биоцикл не доспала.

И, раздраженно цыкнув, я иду вверх по холму.

– Неблагодарная девчонка! – кричит мне вслед Пёрч.

– Надоедливая колючка! – не остаюсь я в долгу.

Нет, мы не злимся друг на друга. Это у нас такое прощание. За эти десять дней я сблизилась не только с Дастаном, но и с его верным соратником, и наши перебранки наподобие этой уже стали неотъемлемой частью наших коротких отношений.

– Ах да, – вспоминаю я и оборачиваюсь к Дастану, – увидимся тут завтра утром?

Пёрч расплывается в своей коронной, лукавой ухмылке. Но прежде, чем он успевает открыть рот и сказать хоть слово, волосы на его головы начинают подозрительно потрескивать. Пёрч вскакивает и, не раздумывая, бросается в пруд с головой. Дастан безмятежно улыбается и гасит огонек в ладони.

– Конечно, – кивает он, – я буду здесь.

Я улыбаюсь и, хохотнув из-за вида насквозь мокрого Пёрча, только что вынырнувшего из воды, разворачиваюсь и продолжаю свой путь наверх.

18

С самого утра воцаряется суматоха. Нет, я, конечно, уже знаю, что день Дарения – это крупнейший магический праздник в стране, но я и понятия не имела, что он имеет такие грандиозные масштабы!

Саморрию приукрасили. Ради этого случая староста даже выписал из города воздушника, который на целый день установил над деревушкой купол. Дома с противоположных сторон улиц украсили гирляндами живых цветов, закрывающими солнце, и под этой цветочной аркой без конца прогуливались в ярких нарядах жители Самории, разбавленные большим количеством солдат: в день праздника Дастан задействовал весь свой взвод без исключения, утроив количество патруля, охраняющего покой на улицах, но и не забывая про стражу по периметру деревни, чтобы саллары не воспользовались ситуацией и не попытались проникнуть в Саморрию незаметно. В общем, по улицам гуляло непривычное количество народа. Вот в новом платье с откровенным вырезом проплывает хохотушка Зелла, провожаемая взглядами всех без исключения мужчин; вот пробегает стайка мальчишек, умудрившаяся стащить с прилавка какую-то зелень и преследуемая теперь негодующим лавочником; вот безмятежно улыбается старик Гарт, глядя на буйство красок; а вот и ворчун Эл, который брезгливо поджимает губы, но, тем не менее, не спешит уходить с улицы, пропуская один стаканчик лимонада за другим.

Верчу головой во все стороны, наслаждаясь такой необычной атмосферой оживления, которой я еще не видела в этом мире. Так, впитывая в себя праздник и заряжаясь хорошим настроением, я спускаюсь к пруду.

Дастан ждет меня на нашем месте. Я сходу вываливаю на него новости:

– Представляешь, ради такого дня Никкара и Даэлла встали даже раньше полудня! Даже Карт соизволил таки вытащить свою подпаленную задницу из дома и теперь сидит на крылечке и глазеет на улицу. Правда, пока не выходит: стоит ему высунуть нос чуть подальше, как местные тут же начинают осыпать его насмешками!

Дастан улыбается.

– Ты замечательно выглядишь, – говорит он, изучая мое лицо.

Я смеюсь.

– Это Варра, – отвечаю я, – она заставила меня воткнуть этот цветок в волосы. Сказала, пусть во мне будет хоть что-то от праздника.

Дастан кивает:

– Тебе очень идет. Красный – твой цвет.

– Спасибо. А тебе очень идет парадный мундир.

Дастан и в самом деле выглядит шикарно и необычно. Пусть раньше его форма и была всегда аккуратной, но она была простой. Полевой, что ли. А тот мундир, что на нем сейчас, придает ему какой-то более величественный вид.

– Сегодня ты разобьешь не одно сердце, – шучу я.

Дастан мягко улыбается. Он вообще много улыбается. Даже не ожидала этого от такого на первый взгляд сурового человека, как он.

– У меня есть для тебя подарок, – внезапно говорит он.

– Подарок? – теряюсь я, глядя, как он протягивает мне маленькую коробочку.

Нет, я уже знаю, что в день Дарения принято дарить маленькие подарки, но я не думала, что мы с Дастаном достигли того уровня отношений, чтобы обмениваться дарами.

– Открой, – говорит Дастан.

Испытывая неловкость, я прикусываю нижнюю губу и открываю коробочку. Внутри лежит маленький золотой кулон на длинной, золотой же цепочке.

– Это защитный артефакт. С тех пор, как у тебя проявилась магия, ты все свое время посвящаешь только огороду, и мне так и не довелось проверить, как ты умеешь защищать себя. Поэтому для собственного успокоения я хочу, чтобы на тебе был этот кулон. Но запомни. Этот кулон не защитит тебя от наших занятий. С завтрашнего дня мы возобновим уроки, но теперь я буду смотреть, как ты отмахиваешься магией от обидчиков.

– Да я и без магии неплохо управляюсь, – я неловко отвожу взгляд, чувствуя, как предательски розовеют щеки. – Сам же видел.

– Ты не сможешь применить этот прием на мне, – говорит Дастан. – И ни на одном из моих солдат он не сработает.

Вместо ответа я бросаю на него быстрый взгляд – а потом хватаю его кисть, захожу за его спину и заламываю ему руку в локте.

Вернее, пытаюсь это сделать. Поэтому что перехватить его запястье я перехватываю, даже делаю крошечный шажочек – но уже в следующее мгновение Дастан рывком дергает меня на себя – и я снова оказываюсь распластанной по его груди.

– Видишь? – его дыхание опаляет мое лицо. – У тебя не получится вырваться.

Время вдруг замирает. Мы слишком близко друг к другу. Я вижу мельчайшие искорки в его глазах. Вижу, как внезапно расширяется его зрачок, заполняя собой почти всю радужную оболочку. Как раздуваются крылья его ноздрей, когда он вдыхает мой запах. Как внезапно его жесткая хватка вдруг сменяется крепким объятием.

У меня начинает кружиться голова. Ноги слабеют. Висну на руках Дастана, как распоследняя влюбленная девчонка, но ничего не могу с этим поделать. Его глаза гипнотизируют. Как завороженная смотрю, как он наклоняется ко мне все ближе и ближе. Уже чувствую, как смешивается наше дыхание. Как поджимаются пальцы на моих ногах и как в животе возникает странное чувство. Разум кричит одуматься и сбежать, пока не поздно, но я заглушаю его крик и лишь смотрю, как губы Дастана все ближе и ближе к моим – и уже не думаю сопротивляться.

И в момент, когда мы уже должны были слиться в поцелуе, рядом с нами вдруг с треском разрывается огненный шар, вынудив меня вздрогнуть.

А из взорвавшегося шара доносится необычайно серьезный голос Пёрча:

– Капитан, вы были правы. Наши дозорные засекли салларов. Они подбираются к Саморрии под магией иллюзии и… Дел. Проклятье. Они собираются нас атаковать!

19

Я недоуменно хлопаю ресницами, пытаясь уместить в голове эту дикую информацию, а Дастан уже выглядит таким серьезным и собранным, будто и не было между нами почти-поцелуя всего несколько секунд назад:

– Послушай меня, Леенна, – говорит он твердо, крепко сжав мои плечи, – беги со всех ног в убежище. Не останавливайся, не задерживайся, беги прямиком туда, а как окажешься внутри, не вздумай высовываться, ты меня поняла?

– Но…

– Никаких «но» Леенна, делай, как я говорю, – жестко требует Дастан.

И вот тут-то до меня, кажется, начинает доходить вся серьезность ситуации. Я киваю и несусь вверх по холму, в деревню, к убежищу. Поднявшись на холм, я все же оборачиваюсь и бросаю взгляд назад. Дастан во весь опор скачет в свой дозорный пункт, объезжая Саморрию по периметру, чтобы не застрять в толпе. Мысленно пожелав ему удачи, я со всех ног бросаюсь к нашему особняку.

Пока я несусь по улицам, в воздухе над деревенскими тут и там лопаются огненные шары, из которых доносится громоподобное, многократно усиленное магией объявление:

– Внимание! Наземная атака! Всем жителям немедленно проследовать в убежища! Внимание! Наземная атака! Всем жителям немедленно…

Глядя на яркие, переливающиеся солнечным светом желтые шары, все вначале восхищенно ахают, принимая их за часть представления. Но как только до жителей начинает доходить сообщение, их глаза расширяются в ужасе, – а затем воцаряется паника. Праздничное радужное настроение медленно, но верно превращается в истерично-напуганное, и пестрая толпа, испуганно всколыхнувшись, начинает сносить на своем пути все, что мешает сбежать.

– Сохраняйте спокойствие! – громко требует патруль. – Никакой паники! Спокойно проходим к своим убежищам и запираемся там до особого распоряжения командира стражи! Не бегите! Идите организованно и спокойно! Вам всем хватит…

Чувствую, как сжимается от страха мое сердце, но беру себя в руки. На улице и так много паникующих, не хватало еще потерять голову и стать одной из них. Так, едва сохраняя хладнокровие, я позволяю людскому течению донести меня до нашего поворота, а там вырываюсь из толпы и бегу с главной улицы в наш проулок.

Перед особняком стоит взволнованная Дерр Мариадна и всматривается в улицу. Рядом испуганно верещит Карт, дергая ее за юбку. Будь воля братца, он бы уже давно сбежал в убежище один, но, думается мне, он боялся оставаться там в одиночестве едва ли не больше, чем остаться тут наверху без защиты.

– Мои девочки! – завидев меня, требовательно кричит Дерр Мариадна. – Ты их видела? Ты видела Даэл и Никки?

– Нет, – выдыхаю я, – я их не видела. Наверное, они вот-вот прибегут.

Я оборачиваюсь, но площадь перед домом пуста. Где-то там, на главной улице, еще тянется толпа, но, сколько ни всматривайся, поворот, ведущий к нашему дому, все так же безлюден.

Прямо под ухом Карта, заставив его истерично взвизгнуть, взрывается еще один огненный шар с предупреждением – и этого хватает, чтобы бородавка приняла решение.

– Ты, – она больно хватает меня за локоть, – найди моих девочек и приведи сюда.

– Что? – ахаю я изумленно. – Идите за ними сами!

– Ты – маг! Ты можешь делать все эти ваши штуки! И шансов у тебя больше, чем у нас!

– Я не собираюсь, – шиплю я, вырывая свою руку из ее хватки, – рисковать собой ради ваших избалованных дочерей!

– В таком случае, – Дерр Мариадна щурится, – тебе не место в нашем убежище. Пока не найдешь моих девочек, можешь не возвращаться.

И, круто развернувшись, моя тетушка идет ко входу в наше подземное убежище, сопровождаемая вздрагивающим от любого шороха сыночком. Скрипнув от досады зубами и проклиная все ее семейство до седьмого колена, я разворачиваюсь и бегу обратно в толпу.

Люди рассосались. Пять минут назад на главной улице был сплошной поток, сейчас же там мечутся отдельные опоздавшие жители. Тут и там валяются столы и стулья, лавки с товаром брошены без присмотра, земля влажная от растоптанных фруктов и перевернутых бочонков с холодными напитками. Это еще больше навевало жути. Сжав кулаки, я бегу по улице, во все горло выкрикивая имена своих сестричек:

– Даэлла! Никкара!

Вполне ожидаемо, никто не откликается. Понимая, что времени у меня все меньше и меньше, я бегу уже во весь опор, продолжая оглашать улицы выкриками, но сестрички как сквозь землю провалились.

– Эрра! – кричит мне патрульный. – Немедленно пройдите в свое убежище!

– Да я бы с радостью, – злюсь я, – если бы эта бородавка меня туда пустила!..

И в этот самый миг раздается мощный треск – будто одновременно ударили десятки молний, – и по улицам прокатывается взрывная волна жара. Вскрикнув, я лечу лицом на землю, но в последний момент успеваю сгруппироваться и закрыть голову руками. Кожу опаляет, будто меня закрыли в духовке, земля отзывается сухим стоном, но, кажется, это единственное последствие воздушной атаки. Осторожно поднявшись, я медленно шевелю руками и ногами и с облегчением констатирую, что цела и относительна невредима. Ссадины и царапины не в счет. Поняв, что искать сестер дальше не просто бесполезно, но и безрассудно, а соваться обратно к Дерр Мариадне не имеет смысла, я поднимаюсь и хромаю в единственное место, где я чувствую себя в безопасности.

Я иду к пруду.

Совершенно упустив из виду, что в прошлый раз саллары прорывались именно к нему.