⚷ Попаданка в бегах, или новая хозяйка магической лавки ⚷

Глава 1

— Мне жаль новую жену нашего герцога. Бедняжка хоть знает, какая участь ей уготована? — раздается где-то рядом горестный дребезжащий женский голос, который выдергивает меня из сна.

— Ох, говорят, ее выдали за него замуж насильно, — отвечает ей второй голос, более мягкий, молодой и тоже печальный, который выразительно охает, — Так что может и знает, но что она могла сделать? Пойти против воли родственников? Ох…

— Да, вот это самое страшное! Чтобы так просто отдать своего ребенка, зная, что она может стать девятой по счету. Ты только представь, девятой! Это же кем же надо быть! Я так со своей дочкой ни за что не поступила бы! — возмущается дребезжащий голос.

Да о чем они там вообще говорят? Какие еще герцоги? Какие дочки?

Я открываю глаза, чтобы осмотреться и…

Буквально впадаю в ступор.

Я лежу на роскошной кровати с балдахином, покрытой шелковыми перламутровыми простынями. Комната, в которой я нахожусь больше напоминает декорации к какому-то историческому фильму: изящные позолоченные зеркала, тяжелые бархатные шторы, высокие окна, резная мебель из темного дерева.

Откуда здесь все это?

Где я вообще нахожусь?

Я вскакиваю, чувствуя, как мое сердце бешено колотится. Последнее, что я помню, это холодный автобус, медленно катящийся сквозь метель, в котором я возвращалась домой после работы. И я, клевавшая носом в телефоне и отчаянно хотевшая найти хоть что-нибудь, что помогло бы мне создать новогоднее настроение в окружающей меня серой повседневной рутине.

Помню, что листала списки с новогодними фильмами, потом переключилась на сказки, а потом… потом, кажется, я заснула.

Точно! Так это, получается, сон!

— Просто сон, — облегченно выдыхаю я, одновременно ущипнув себя за запястье.

Однако, совершенно неожиданно, запястье заходится болью, а я не могу сдержать стона.

Нет, это слишком реально, чтобы быть сном.

— Тогда что это за место? И как я в нем оказалась?

Запоздало понимаю, что мой голос звучит как-то странно, совсем не похоже на мой обычный — более звонкий, что ли. Да и кожа на руках более упругая.

Чувствуя, как у меня по спине бежит неприятный холодок, я кручусь по комнате, пока не нахожу глазами зеркало. И, когда я вглядываюсь в свое отражение, то едва нахожу в себе силы устоять на ногах.

Из зеркала на меня смотрит кто угодно, но только не я. Это приятная молодая женщина с волосами бронзового отлива. На вид ей около двадцати пяти лет, то есть на десять лет младше, чем мне. У нее пронзительные карие глаза, которые расширены от шока. На ней роскошное платье белого цвета, украшенное кружевом и жемчугом — подозрительно похожее на свадебное.

Погодите…

Я нервно сглатываю и напрягаю слух.

Женские голоса неподалеку (судя по всему, за дверью) продолжают обсуждать какую-то бедняжку, которую выдали замуж за драконьего герцога Рутгарда и с которой теперь обязательно должно случиться что-то страшное.

Мое сердце камнем падает вниз.,

А что, если они говорят про меня? Вон и платье на мне подходящее.

Холодок, пробежавший вдоль позвоночника, сменяется ощущением дикой тревоги, обхватившей меня за плечи.

Ума не приложу что здесь происходит, но это мне совершенно не нравится.

Решение приходит спонтанно. Я должна поговорить с теми женщинами за дверью, которые продолжают шушукаться между собой. Я хочу, наконец, разобраться в том, что происходит.

А потому, я твердой походкой подхожу к двери… но та совершенно внезапно оказывается запертой.

Ну только этого мне не хватало!

Дергаю дверную ручку и так и эдак, но здесь явно нужен ключ.

Тем временем, женщины за дверью продолжают обсуждение:

— Ох, меня больше интересует, зачем герцог каждый раз снова женится, если знает, что его новая супруга, в итоге, погибнет от проклятья так же, как и все предыдущие? — обеспокоенно спрашивает второй голос.

— Ходят слухи… — дребезжащий голос собеседницы падает до шепота и мне приходится приложить ухо к двери, чтобы услышать о чем она говорит, — …что есть какой-то способ снять это проклятье. Правда, никто не знает что это за способ. А сам герцог ненавидит говорить на эту тему.

— Ох, представляю… его и так в народе называют Губителем Невест.

Губитель Невест?

Мое дыхание сбивается, а где-то глубоко внутри себя я чувствую, будто бы начинаю догадываться о ком идет речь и что здесь, в итоге, происходит. Хоть у меня и не получается четко все сформулировать и разложить по полочкам.

А, тем временем, за дверью раздается новый звук — гулким эхом от стен отражаются чьи-то тяжелые шаги, сопровождаемые мрачным позвякиванием. И, по мере того как эти шаги приближаются, женские голоса резко замолкают.

— Опять болтаете? — доносится до меня низкий, грубый мужской голос, от которого у меня невольно подгибаются колени, — Вам платят за работу, а не за сплетни!

— Простите, ваша светлость, мы… мы уже уходим, — в унисон раздаются женские голоса.

Шаги приближаются к двери, и мое сердце окончательно уходит в пятки. Я отступаю вглубь комнаты, совершенно не понимая что мне делать и как себя вести.

Тем временем, замок с лязгом щелкает и дверь медленно открывается.

Увидев того, кто стоит на пороге, я ощущаю, как мое тело в страхе цепенеет. Кажется, я окончательно поняла для себя что это за место и кого те двое называли Губителем Невест

И, честно говоря, лучше бы я так и оставалась в неведении…

Глава 2

На пороге стоит высокий мужчина. Его фигура кажется почти нечеловеческой — широкие плечи, длинный сине-черный плащ, струящийся за ним, как тень. У него резкие черты лица, высокие скулы, ровная легкая щетина, глаза сине-ледяного оттенка и темные волосы. На поясе висит массивная связка ключей, которые звенят при каждом движении. От него исходит холодная, почти осязаемая аура напряжения.

Войдя в комнату, мужчина проводит рукой над дверным замком и тот вспыхивает ледяным светом. На руке и шее мужчины на секунду проступает темно-синяя вязь, похожая на руны. Как только синий свет гаснет, то исчезают и узоры на его теле.

Но в тот миг, когда они проступили, окрасив его подбородок в темно-синий цвет. От этого на секунду кажется, что у него синяя борода…

И тут до меня доходит!

Мамочки!

Я каким-то невероятным чудом оказалась в сказке про Синюю Бороду!

Вот только, скажите мне на милость, почему вдруг здесь появляются какие-то новые подробности, о которых я никогда не слышала прежде? Что это за странная фэнтези-версия, где Синяя Борода — проклятый кем-то герцог по имени Рутгард?

— Иди со мной, — его холодный голос возвращает меня к реальности. Рутгард делает шаг вперед, и я автоматически отступаю назад, чувствуя, как сердце вспорхнуло с самого низа и теперь заметалось где-то в районе горла.

— А куда вы хотите меня отвести? — осторожно спрашиваю я.

На его лице появляется недобрая усмешка, уголки губ поднимаются, но глаза остаются ледяными.

— Хочу показать тебе кое-что в моем подвале, Сильвия.

Сильвия? Видимо, так зовут ту, в чье тело я попала.

Вот только, сейчас это не так важно. Гораздо важнее другое — то, что он хочет отвести меня в подвал! Я моментально вспоминаю историю про Синюю Бороду, про то, что нашла в том подвале его супруга и ощущаю, как по спине пробегает холодок.

«Нет, я ни за что туда не пойду!»

— Знаете, мне тут так уютно, — пытаюсь отшутиться, делая еще несколько шагов назад, пока не упираюсь спиной в стену, — Может, как-нибудь в другой раз?

Рутгард хмурится, его взгляд становится еще более пронзительным.

— Это не просьба, — произносит он медленно и властно.

— А это сути и не меняет, — выпаливаю я, отчаянно ища выход из сложившейся ситуации.

Его глаза вспыхивают неожиданным интересом.

— Ты смеешь мне перечить?

— Да, — вскидываю голову я, хотя внутри все дрожит от страха.

Он на мгновение замирает, затем резко подходит ко мне и, прежде чем я успеваю отступить, крепко хватает за запястье. Его рука холодная, пальцы сжимаются как стальные тиски.

— Эй! Отпустите меня! — я пытаюсь вырваться, но безуспешно.

«Какое хрупкое тело! Или же это он настолько силен?» — проносится в голове мысль.

— Ты пойдешь со мной, — говорит он сквозь сжатые зубы, таща меня к выходу из комнаты.

— Нет! — я упираюсь, но ноги скользят по гладкому полу. — Ни за что и никогда!

Рутгард останавливается на мгновение, оглядываясь на меня с холодным презрением.

— Ты забыла, что твои родители продали тебя мне? Ты обязана подчиняться каждому моему слову.

— Что?! — я задыхаюсь от возмущения. — Во-первых, конкретно меня никто никому не продавал! А, во-вторых, я не вещь, чтобы так со мной обходиться!

— Не знаю, о чем ты говоришь, — раздраженно отвечает он, — но тебе лучше смириться.

После чего, он разворачивается и без особых трудностей, тащит меня, упирающуюся изо всех сил, по коридору. Мы спускаемся по узкой лестнице, освещенной мерцающими факелами. Запах сырости и окружающая нас тишина только усиливают ощущение тревоги.

— Послушайте, может, все-таки поговорим? — пытаюсь отвлечь его я, — Все это какое-то невероятное недоразумение. Я знаю, что вы Синяя Борода, но я сама не Сильвия, как вы меня называете, я Лия. И я не знаю как оказалась в…

Рутгард бросает на меня испепеляющий взгляд, от которого по спине бегут мурашки, а потом с силой дергает меня к себе и хватает свободной рукой за шею. Я не успеваю даже испугаться, а он уже шипит мне прямо в лицо, обжигая щеку своим горячим дыханием:

— Никогда… слышишь, никогда не называй меня этим паршивым прозвищем! Ни этим, ни каким-либо другим, вроде Губителя Невест или Проклятого Герцога! Поняла меня?

Я едва нахожу в себе силы кивнуть, потому что его ладонь так сильно сжимает горло, что я не могу даже сделать вход.

Еще раз окинув меня напряженным взглядом, он отпускает руку и снова тащит меня вниз. Я же хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться, а заодно унять дрожь, которая на меня накинулась.

Меньше, чем через минуту, мы останавливаемся перед массивной дверью из темного дерева, окованной железом. От нее веет холодом и опасностью. Даже если бы я не читала сказку, я бы сразу же поняла, что я не должна ни в коем случае заходить туда

Потому что стоит мне войти в этот подвал, как обратно я уже не выйду…

Глава 3

— Здесь, — говорит Рутгард, доставая тяжелый ключ со связки, которую я заметила раньше.

Меня снова накрывает паника. Нужно действовать. Причем, срочно!

Он снова проводит рукой над замком, который отзывается таким же синим свечением, как было в моей комнате. На запястьях и шее у него снова вспыхивают руны, а потом Рутгард вставляет в замочную скважину ключ.

И, в тот момент, как он это делает, он слегка ослабляет свою хватку.

Я замечаю это и, не раздумывая, действую. Со всей силы бью его локтем в бок. Не особо надеюсь на успех, но Рутгард внезапно покачивается и на долю секунды отпускает меня.

Этого времени мне оказывается более чем достаточно. Я вырываюсь и, не разбирая дороги, бросаюсь бежать обратно по коридору.

— СИЛЬВИЯ! — голос Рутгарда гремит за спиной, как раскат грома.

Я со всех ног взлетаю вверх по лестнице, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот на мое хрупкое плечо упадет его тяжелая рука и он снова схватит меня.

— Стой! — яростный крик Рутгарда раздается позади, эхом отражаясь от каменных стен.

«Беги, Лия, беги!» — твержу я себе, перепрыгивая через несколько ступенек.

Это тело явно не привыкло много бегать — ноги уже подкашиваются, и только адреналин не дает упасть. Тем временем, позади меня раздаются тяжелые шаги Рутгарда, который, судя по звукам, начинает меня нагонять.

Взлетев на верхний этаж, я сворачиваю в первый попавшийся коридор. Повсюду горят свечи, отбрасывая дрожащие тени на стены.

«Блин, где же выход?»

Паника сжимает горло ледяными пальцами. Коридор внезапно разветвляется, ставя меня перед выбором, на который нет времени.

Прямо — еще один тускло освещенный проход. Слева — винтовая лестница, уходящая куда-то наверх, к неизвестности. А под лестницей — темный угол, заваленный каким-то хламом: старые мешки, сломанный табурет, что-то еще неопределенное, покрытое толстым слоем пыли.

«Наверх? Вниз? Прямо?» — мозг лихорадочно перебирает варианты, но тяжелый топот Рутгарда за спиной не оставляет времени на раздумья. Он уже близко!

И тут взгляд цепляется за высокую напольную вазу, стоящую чуть поодаль в коридоре, что идет прямо.

Идея!

Сумасшедшая, отчаянная, но единственная, что пришла в голову.

Я делаю рывок вперед, к вазе. Руки дрожат, но я с силой толкаю громоздкое керамическое чудовище. Ваза качается, мгновение балансирует и с оглушительным грохотом рушится на каменный пол, разлетаясь на сотни осколков. Звук эхом разносится по коридору, режа уши.

Не теряя ни секунды, я разворачиваюсь и, как мышь, шмыгаю под лестницу, зарываясь в кучу пыльного барахла. Прижимаюсь к холодной стене, стараясь стать как можно меньше, незаметнее.

Сердце бешено колотится о ребра, грозя выдать меня с головой. Зажимаю рот рукой, чтобы заглушить собственное прерывистое дыхание. Пыль лезет в нос, в горло, вызывая мучительное желание кашлянуть.

Сквозь щели в хламе я вижу развилку коридора.

«Только бы сработало, только бы он поверил…» — как заведенная повторяю я про себя, чувствуя, как липкий страх сковывает все тело. Каждый мускул напряжен до предела.

И вот Рутгард вылетает на развилку!

Его плащ развевается, как крылья разъяренного демона. Он резко останавливается, тяжело дыша. Ледяные глаза мечутся по сторонам, на лице — маска чистой ярости. Он видит разбитую вазу в дальнем конце коридора.

— Сильвия! — низкий, гортанный рык вырывается из его груди, полный бешенства и злости. Он сжимает кулаки так, что костяшки белеют. — Шальная девчонка! Думаешь, ты можешь сбежать от меня в моем же замке?!

Его голос гремит под сводами, заставляя меня вжаться в стену еще сильнее. Кажется, сам камень вибрирует от его ярости.

На секунду он замирает, словно прислушиваясь, его взгляд скользит по темному углу под лестницей. Мое сердце останавливается. Я перестаю дышать, уверенная, что вот сейчас он заметит меня, вытащит из этого убогого укрытия и… Нет, не хочу даже думать, что будет дальше!

Однако, его взгляд снова возвращается к разбитой вазе. Видимо, звук был достаточно убедительным. С еще одним яростным рыком, от которого у меня кровь стынет в жилах, он бросается вперед, по коридору, где лежат осколки. Его тяжелые шаги быстро удаляются.

Я жду еще несколько секунд, не смея пошевелиться. Потом медленно, прерывисто выдыхаю. Воздух выходит из легких со свистом. Тело обмякает, напряжение отступает, сменяясь почти истерической дрожью облегчения.

«Сработало… Невероятно, но сработало! Мой гениальный план, рожденный паникой, оказался рабочим!»

Я чуть не хихикаю от нервного напряжения, но вовремя зажимаю рот.

Аккуратно, стараясь не шуметь, выбираюсь из-под груды хлама, отряхивая с уже изрядно помятого и грязного платья пыль и паутину. Оглядываюсь. Пусто. Но Рутгард может вернуться в любой момент.

И в какую сторону мне бежать теперь? Я понятия не имею! Более того, я, кажется, заблудилась в этом бесконечном лабиринте!

Паника снова начинает подступать к горлу.

«Спокойно, Лия, спокойно! Думай! Нужно искать выход!» — уговариваю я себя, но ноги уже сами несут меня обратно по коридору, подальше от того места, куда умчался герцог.

Я бегу наугад, сворачивая в первые попавшиеся двери, пролетая через какие-то комнаты, залы, галереи. Одна сменяет другую – мимо проносятся гобелены, портреты суровых предков, тяжелая мебель, снова коридоры…

«Да это же квест какой-то! Найди выход из замка Синей Бороды и останься в живых! Приз – твоя собственная жизнь! Супер, просто супер!» — иронизирует внутренний голос, пытаясь перекричать панику.

В одном из залов я пробегаю мимо огромного зеркала в позолоченной раме и невольно останавливаюсь на долю секунды.

Из зеркала на меня смотрит незнакомая молодая женщина лет двадцати пяти. Бронзовые волосы растрепаны, изумрудные глаза широко распахнуты от ужаса и бега, щеки раскраснелись. На ней измятое, местами испачканное белое платье. Она молода, миловидна… но это не я.

Глава 4

Во рту моментально пересыхает.

Рутгард? Неужели, я случайно выбежала прямо к нему в лапы? Ноги сами собой прирастают к полу, а по спине снова бежит ледяной ручеек страха.

«Все, конец. Приплыли», — мелькает паническая мысль. Я уже почти чувствую его ледяную хватку на своем плече…

Но тут до меня доходит – голос звучал… удивленно? Раздраженно, да, но не с той яростью, что кипела в Рутгарде минуту назад. Герцог не стал бы удивляться, застав меня здесь. Он бы просто схватил.

Осторожно, все еще дрожа, я делаю шаг к резным перилам, о которые чуть не налетела, и выглядываю вниз.

Я стою на галерее, опоясывающей просторный зал этажом ниже. А там, посреди зала, стоят двое мужчин.

Молодые, они примерно одного со мной (то есть, с Сильвией) возраста. Подозрительно похожи друг на друга: у обоих весьма смазливые лица, светлые волосы. Одежда выглядит богатой, — камзолы синего и зеленого оттенка, расшитые золотыми нитями, белоснежные рубашки, банты — но по сравнению с Рутгардом они смотрятся неброско.

Один из мужчин нетерпеливо переминается с ноги на ногу, то и дело потирая руки, словно ему не терпится что-то сделать. Второй стоит неподвижно, сложив руки на груди, и смотрит на меня снизу вверх с откровенно скучающим видом, чуть скривив губы.

«Кто это такие? Стража? Родственники герцога?» — я лихорадочно перебираю варианты, не понимая, чего от них ждать. Опасность или… спасение?

— Чего язык проглотила, сестренка? — подает голос тот, что стоял неподвижно. В его тоне сквозит неприкрытая насмешка.

Сестренка?!

В мозгу что-то щелкает.

Точно! У жены Синей Бороды ведь были братья! Кажется, солдаты или что-то вроде того. Которые приехали в последний момент и спасли ее!

Надежда вспыхивает так ярко, что на мгновение слепит.

Неужели это то, чего я так долго ждала?

«Братья! Мои спасители!»

Забыв про усталость и страх перед Рутгардом, я кидаюсь к винтовой лестнице, ведущей в зал. Платье цепляется за ступени, я едва не падаю, но несусь вперед, окрыленная внезапной надеждой.

— Братья! Помогите! — выкрикиваю я, подбегая к ним. Голос дрожит от волнения и пережитого ужаса. — Герцог, он… Он опасен! Умоляю, помогите, иначе он расправится со мной!

Я смотрю на их лица, ожидая увидеть сочувствие, тревогу, готовность защитить, но… встречаю лишь ледяное равнодушие.

Тот, что переминался с ноги на ногу, лишь вскидывает бровь и криво усмехается. Второй, который назвал меня сестренкой, смотрит на меня с откровенным презрением, будто я какое-то назойливое насекомое.

«Что? Но почему?.. Почему они так на меня смотрят?» — надежда гаснет так же быстро, как и вспыхнула, оставляя после себя горький привкус разочарования и подступающей тревоги.

Я осекаюсь, чувствуя, как сердце снова камнем падает вниз.

— А нам плевать, — равнодушно бросает тот, что стоял скрестив руки.

— Что?.. — я не верю своим ушам. — Как… как плевать? Разве мы не семья?

— Семья? — второй, нетерпеливый, презрительно фыркает. — Не смей называть нас семьей!

— Ты для нас никто! — зло поддакивает ему первый. — Седьмая вода на киселе! Приживалка! Матушка наша была слишком добра, вот и приютила тебя, сиротку, после того как твоя настоящая мать померла. Не больше!

Седьмая вода на киселе? Приживалка? Слова бьют наотмашь, выбивая воздух из легких. В сказке… там все было по-другому! Братья были героями! А эти… эти двое смотрят на меня, как на пустое место, как на досадную помеху!

«Мамочки… Это точно какая-то альтернативная версия сказки. В которой я уже толком ничего и не понимаю…» — мир снова переворачивается с ног на голову.

— А ну живо возвращайся к герцогу! — рявкает нетерпеливый. — Не хватало еще, чтобы из-за тебя у нас были неприятности! Иди, пока он не передумал!

— Нет! — Я отступаю назад, ища глазами путь к бегству. — Я не вернусь к нему! Мне еще своя жизнь дорога!

Я разворачиваюсь, чтобы бежать, но не успеваю сделать и шага. Нетерпеливый брат молниеносным движением хватает меня за руку. Хватка у него железная.

— Никуда ты не пойдешь! — резко дергает он мою руку и шипит прямо в ухо.

— Правильно, держи ее, Гюнтер! — кивает второй. — А я пойду, позову его светлость. А то еще, чего доброго, отменит сделку из-за этой дуры. Пусть забирает ее сейчас же!

— Сделку?! — вырывается у меня потрясенный возглас. — Какую еще сделку?!

— А такую! — ухмыляется Гюнтер, держащий меня мертвой хваткой. — Лучшую сделку в нашей жизни! Благодаря тебе, "сестренка", мы теперь породнимся с самим драконьим герцогом! Станем почти дворянами! А какой выкуп он за тебя отвалил нашей матушке… Закачаешься! Так что будь добра, выполняй свою часть уговора и не порть нам праздник жизни!

Выкуп… Сделка… Породниться с герцогом…

Так меня получается… продали?

Эти двое, которых я приняла за спасителей, оказались самыми настоящими предателями, продавшими «сестру» монстру ради титула и денег?

Холодный ужас окончательно сковывает меня.

Бежать больше некуда

Глава 5

В голове всплывают обрывки сказки. Там ведь героиня сама вышла замуж, по своей воле, хоть и с опаской. А здесь…

Здесь все иначе! Меня, вернее Сильвию, похоже, просто спихнули с рук! А сделала это, судя по всему, мачеха – та самая «добрая матушка», которая «приютила сиротку».

Ага, приютила, чтобы потом выгодно продать!

«Ну и семейка! Просто отвратительно!» — злость и чувство омерзения смешиваются с ледяным страхом. Меня трясет от возмущения. — «Продать человека, как вещь! Да еще и зная, чем это может кончиться!»

— Отпусти! — я снова дергаюсь, пытаясь вырвать руку из стальной хватки Гюнтера. — Немедленно отпусти меня, ты, продажная шкура!

Гюнтер лишь сильнее сжимает пальцы, его лицо кривится в злой усмешке.

— Так я тебя и отпустил! — рычит он.

Изворачиваюсь, примериваюсь ударить его в колено, но в этот самый момент позади нас раздается резкий, скрипучий женский голос, полный неприкрытого высокомерия.

— Что здесь за шум? Гюнтер, Гейл, что вы тут устроили?

Мы с Гюнтером оборачиваемся. Гейл, который уже собирался бежать за герцогом, тоже замирает.

Перед нами стоит женщина лет пятидесяти, но выглядящая старше из-за поджатых губ и брезгливого выражения лица. На ней дорогое, но безвкусное платье темно-зеленого бархата, усыпанное жемчугом. Седеющие волосы уложены в сложную высокую прическу, украшенную гребнем с камнями. Худое лицо с острым носом и маленькими глазками-бусинками выражает крайнее недовольство. Она смотрит на меня так, будто я не просто приживалка, а какое-то особо отвратительное насекомое, случайно заползшее в ее покои. От нее исходит удушливый запах тяжелых, приторных духов.

Не нужно быть самым умным человеком в мире, чтобы понять, кто эта особа.

«А вот и мачеха явилась!»

— Матушка! — Гюнтер тут же принимает подобострастный вид, склоняя голову. — Да вот, Сильвия… она… она герцога поносит последними словами! Говорит, он чудовище, и сбежать норовит! Еле поймал!

— Я не поношу! Я правду говорю! — взрываюсь я, не в силах сдержать возмущения. — Он опасен! Он хотел затащить меня в подвал! Вы хоть понимаете, ЧТО это значит?! Если ничего не сделать, я стану…

— Замолчи! — взвизгивает мачеха, обрывая меня на полуслове, ее лицо искажается от злости. — Да как ты смеешь?! Я тебя вырастила, кусок хлеба последний отдавала, как родную дочь любила! А ты?! Вместо того чтобы отплатить за доброту, чтобы обеспечить будущее своей семье, ты выдумываешь какие-то сказки и позоришь нас перед его светлостью! Выдумываешь какие-то небылицы, лишь бы сбежать от своего долга! Признайся, хочешь все испортить?!

Ее слова настолько лживы и лицемерны, что у меня внутри все кипит. Любила как дочь? Отдавала последнее?

Да она продала падчерицу первому встречному, который, по слухам, убил восемь предыдущих жен!

— Доброту?! — Я вскидываю голову, стараясь, чтобы голос звучал твердо, несмотря на дрожь во всем теле. — Вы называете добротой то, что продали меня человеку с репутацией маньяка?! Или вас полностью устраивает, что «будущее семьи» стоит моей жизни? Если уж на то пошло — то, что вы называете долгом, у других людей называется принуждением! И если этот герцог – ваш «благодетель», то я лучше останусь неблагодарной, но живой!

Мачеха на мгновение застывает с открытым ртом, явно не ожидая такого отпора. Затем ее лицо искажается от ярости.

— Ах ты, дрянь! Змея пригретая! Да ты… ты… пустое место! Ничтожество! — Она задыхается от злости, подбирая слова пообиднее. — Да кто ты такая, чтобы перечить мне?! Ты должна на коленях ползать и благодарить за то, что мы тебя пристроили! Тебя, бесприданницу, да еще и к самому герцогу! Кто бы кроме него на тебя посмотрел?!

— Пристроили?! — Ядовитая ирония сама собой прорывается в голосе. — Скорее уж «устроили» мне веселую жизнь с перспективой стать девятым экспонатом в коллекции вашего «благодетеля»! Вы хоть поинтересовались, почему его называют Губителем Невест? Или звон монет и перспектива породниться с герцогом заглушили остатки вашей совести? Да лучше бы никто не посмотрел, чем такой «благодетель»! — парирую я, чувствуя, как внутри разгорается праведное возмущение.

Мои слова, похоже, попадают в цель. Мачеха багровеет, ее маленькие глазки мечут молнии.

— Молчать! — вопит мачеха, задыхаясь от гнева. Она делает шаг ко мне, замахиваясь. Возможно, она ждала что я тут же съежусь, закрывшись руками в страхе, но я смотрю на нее твердым взглядом не меняя своей позы. Видно, что мачеха колеблется и, в итоге, так и застывает с поднятой рукой, не будто не зная что ей делать дальше.

Наконец, она яростно цедит:

— Я сейчас позову герцога! Уж он-то быстро научит тебя манерам, неблагодарная тварь!

Мачеха уже открывает рот, чтобы заорать во всю мощь своих легких, но ее останавливает тихий голос:

— Матушка, прошу вас, подождите…

Из-за спины мачехи выходит совсем молоденькая девушка, лет семнадцати-восемнадцати. Тоже светловолосая, как и братья, но черты лица у нее мягче, тоньше. Большие, ясные голубые глаза смотрят с тревогой и… сочувствием?

Одета она скромнее мачехи – простое дорожное платье серого цвета, волосы аккуратно заплетены в косу. Она теребит в руках маленький платочек, но взгляд у нее прямой и честный.

— Анна! Не лезь не в свое дело! — рявкает мачеха.

— Прошу вас, матушка, дайте мне всего две минутки, — не отступает девушка. — Позвольте поговорить с Сильвией наедине. Может… может, она меня послушает?

Я напрягаюсь.

Анна? В сказке сестру героини звали Анна, и она была единственным по-настоящему добрым персонажем, которая искренне переживала за сестру. Но после «братьев»… веры в сказочных спасителей у меня поубавилось. Моя интуиция вопит об опасности, но… в ее глазах нет той холодной расчетливости, что у братьев и мачехи. Есть страх, да, но и что-то еще… жалость?

«Осторожно, Лия, осторожно! Не ведись на добрые глазки! Может, это просто еще один трюк?»

Глава 6

Я замираю, удивленная ее напором.

Сердце все еще колотится от пережитого, но слова Анны заставляют его забиться еще чаще – то ли от страха, то ли от зарождающейся, хрупкой надежды.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова, и придвигаюсь ближе, чтобы расслышать ее шепот.

«Ладно, Лия, рискнем. Хуже, чем быть экспонатом номер девять, уже вряд ли будет», — решаю я, стараясь унять дрожь.

— То, что ты говорила… братьям… про герцога, — быстро шепчет Анна, ее голубые глаза испуганно мечутся в сторону мачехи, — Это правда? Он действительно… опасен?

— Да! — выдыхаю я. — Чистая правда! Он хотел…

— Тише! — Анна снова прикладывает палец к моим губам. — Я верю тебе, Сильвия. Верю. Слушай внимательно. Как только матушка отвернется – вон та дверь, видишь? Резная, в конце зала? Она ведет во внутренний двор. Беги туда со всех ног. Я их задержу, постараюсь отвлечь.

Мои глаза расширяются. Она предлагает мне план побега? Настоящий?

— Во дворе стоит карета, на которой мы приехали, — продолжает Анна торопливым шепотом. — Кучер ждет нас. Скажи ему, что матушка велела срочно отвезти тебя в город по неотложному делу. Одна, прямо сейчас. Матушка поедет на другой карете.

— Ты думаешь он поверит? — шепчу я в ответ, паника снова начинает подступать.

— Поверит, если ты дашь ему вот это. — Анна быстро расстегивает на шее тонкую золотую цепочку с изящным кулоном в виде цветка с маленьким синим камнем в центре.

Она сует украшение мне в ладонь. Золото теплое от ее кожи.

— Скажи, что это от матушки, за срочность и молчание. Он жадный, с радостью возьмет и обо всем забудет. Пусть везет тебя в столицу, в пекарню «Золотая Корочка» на Торговой улице. Спросишь Элару.

— Элару? «Золотая Корочка»? — повторяю я, пытаясь запомнить.

— Да. Скажи ей… скажи, что Анна передумала и не сможет приехать на работу, но посылает вместо себя тебя, Сильвию. Она поймет. Место будет твое.

Я смотрю на Анну, потом на золотой кулон в своей руке, потом снова на Анну. Мозг отказывается верить. Она… она только что придумала для меня план побега? Отдает свое украшение? Отдает свое рабочее место?

«Как такое возможно?» — единственное, что проносится в голове.

Я поражена настолько, что у меня в ушах звенит, а на глаза наворачиваются слезы. После всего предательства, всей этой лжи и холодной расчетливости… этот лучик света кажется чем-то невероятным.

— Анна… почему? — срывающимся голосом спрашиваю я. — Почему ты мне помогаешь?

Анна смотрит на меня с искренним недоумением, словно я спросила что-то невероятно глупое.

— Почему?.. — она хмурит брови. — Но… ты же моя сестра, Сильвия! Как я могу стоять в стороне, когда тебе угрожает опасность? Ты забыла, сколько раз ты меня выручала, когда мы жили у матушки? Когда она запирала меня в чулане за разбитую чашку, а ты тайком носила мне еду? Или когда Гюнтер с Гейлом отбирали мои ленты, а ты всегда заступалась? Ты всегда была добра ко мне. Теперь мой черед отплатить добром.

Ее слова, простые и искренние, проникают прямо в сердце.

Сестра… в отличие от этих двух чванливых лбов, она действительно считает меня (вернее, Сильвию) сестрой. И помнит добро… Настоящее, а не извращенное, как в понимании мачехи.

В этом странном, жестоком мире, в этой кошмарной версии сказки, где братья – предатели, а мачеха – алчная особа, которая живет одной жаждой наживы, нашлась одна душа… настоящая. Искренняя. Добрая.

— Спасибо, Анна… — шепчу я, сжимая ее руку. — Спасибо… Но… что будет с тобой? Тебе же влетит!

Анна решительно мотает головой, отмахиваясь.

— Не беспокойся обо мне! Я что-нибудь придумаю. Главное – спасайся ты! Матушка отвлеклась! Давай! Сейчас!

Действительно, мачеха, которая все это время подозрительно косилась в нашу сторону, теперь повернулась к Гюнтеру и начала что-то выговаривать ему резким, недовольным тоном. Гюнтер оправдывался, Гейл скучающе вздыхал и ковырял сапогом пол.

Анна легонько толкает меня в спину.

— Давай!

Я бросаю последний благодарный взгляд на Анну и, собрав всю волю в кулак, срываюсь с места.

Бегу к резной двери в конце зала. За спиной тут же раздается яростный вопль мачехи:

— Сильвия! Стоять! Куда?! Держите ее!

Но я не оборачиваюсь. Сердце колотится как сумасшедшее, ноги несут меня вперед, платье путается, но я не обращаю внимания. Мимо проносятся гобелены, колонны, тени… Главное – дверь!

Рывком распахиваю тяжелую створку и вылетаю наружу.

Во внутренний двор.

Ледяной воздух обжигает лицо и голые руки. На дворе самая настоящая зима!

Вокруг серо, пасмурно, под ногами хрустит тонкий слой снега, припорошивший каменные плиты. Я в одном тонком свадебном, платье, и холод пробирает до костей за считанные секунды. Но сейчас не до этого.

Вот она! Карета!

Темная, с заиндевевшими стеклами, запряженная парой лошадей, которые нетерпеливо переступают на месте, выпуская клубы пара. Рядом топчется кучер – плотный мужик в тулупе и меховой шапке.

— Пожалуйста, поехали быстрее! — кричу я, подбегая к нему. — Матушка велела срочно отвезти меня в город по неотложным делам!

Кучер недоверчиво хмурится, оглядывая меня с ног до головы.

— Чего? Одна? А госпожа где? Я жду госпожу и молодых господ! Никуда не поеду!

— Она сказала, что поедет на другой карете! — я протягиваю ему золотой кулон Анны. — А это… это тебе! За скорость! От нее!

Глаза кучера загораются жадным огнем при виде золота. Он быстро хватает украшение, прячет его за пазуху и кивает уже совсем другим тоном:

— А, ну раз госпожа велела… за срочность… Садись, милая, садись быстрее!

Он распахивает дверцу кареты. Я запрыгиваю внутрь, на холодное сиденье. Кучер захлопывает дверь, забирается на козлы, и карета с резким рывком срывается с места.

В тот же миг из дверей замка выбегают Гюнтер и Гейл.

— Стой! Держи ее! Стой, кому говорю! — раздаются их яростные крики позади.

Глава 7

Карета несется вперед, подпрыгивая на замерзших колеях. Стук колес и фырканье лошадей смешиваются с яростными криками Гюнтера и Гейла позади.

Я вжимаюсь в холодное сиденье, сердце колотится так сильно, что отдает в ушах. Оглядываться боюсь.

Только бы уехать! Подальше от этого замка, от Рутгарда, от этой сумасшедшей семейки!

«Быстрее, быстрее, ну же!» — мысленно подгоняю я кучера, лошадей, саму карету. Каждый скрип, каждый толчок отдается в нервах. Кажется, что преследователи вот-вот настигнут, что их руки уже тянутся к дверце.

Впереди вырастают массивные главные ворота замка. И они… они почему-то закрываются!

Стражники на стенах, услышав крики братьев, явно решили перекрыть выход!

— Быстрее! — кричу я кучеру, хотя он и так гонит лошадей во весь опор.

Лошади фыркают и хрипят, цокот их копыт тяжелым эхом отдается в голове. Проем между воротами сужается с каждой секундой. Кучер щелкает поводьями, подгоняя лошадей изо всех сил.

— Держись крепче! — отзывается он, не оборачиваясь.

Меня сковывает такое дикое напряжение, что на мгновение я закрываю глаза — лишь бы не видеть что творится впереди.

Но теперь на меня с силой обрушиваются окружающие звуки. Скрип ворот, крик стражников, грохот колес. А потом еще и оглушительный треск и лязг…

Карета сотрясается от очередного толчка, я в ужасе распахиваю глаза и замечаю перед нами совсем небольшой зазор, в который и нацелился кучер. Кажется, что расстояние между створками слишком маленькое и нас попросту размажет.

Сердце моментально уходит в пятки.

Карету трясет еще сильнее, по бокам от нас раздается невыносимый скрип и лязг — карета с силой протискивается сквозь почти сомкнувшиеся ворота. Окованные железными полосами створки вонзаются в бока кареты как зубы гигантского чудовища и от этого удара я чувствую как по всему телу пробегает вибрация.

Проходит секунда, которая кажется бесконечно долгой и… ворота за нашими спинами с грохотом захлопываются.

Мы вырываемся наружу!

Замок Синей Бороды остается позади, его мрачные башни тают в серой зимней дымке. Мы вырвались! В самый последний момент, но вырвались!

— Уф-ф-ф… — с шумом выдыхаю я, откидываясь на спинку сиденья. Тело обмякает, напряжение немного отступает. — Получилось… Не могу поверить… Получилось!

На губах сама собой появляется нервная улыбка.

Свобода! Я смогла сбежать!

Анна, спасибо тебе, где бы ты ни была! Я обязательно найду способ тебя отблагодарить!

Несколько минут мы мчимся по заснеженной дороге. Лес по обе стороны кажется мирным и спокойным после пережитого кошмара. Я начинаю понемногу приходить в себя, разглядывая сквозь окно зимний пейзаж.

— Эй, милая! — голос кучера вырывает меня из задумчивости. — Кажись, хвост за нами!

Мое сердце снова летит вниз. Погоня?

Я резко оборачиваюсь и вглядываюсь в мутную даль позади кареты. Сквозь снежную пыль, поднимаемую колесами, виднеются два темных силуэта верхом на лошадях. Они скачут быстро, уверенно.

Сомнений нет – это Гюнтер и Гейл. Хоть с такого расстояния их лиц и не видно, но я кожей чувствую, что это они.

«Нет… Только не это!»

Паника снова ледяной волной накрывает меня с головой.

— Умоляю, быстрее! — кричу я кучеру.

— Стараюсь, милая, стараюсь! — отзывается кучер. — Но лошади не железные!

Карета несется вперед, подпрыгивая на ухабах. Ветер свистит за окнами. Я не отрываясь смотрю назад.

Всадники неумолимо приближаются. Их лица уже можно различить – искаженные злобой и азартом погони. И да, это действительно Гюнтер и Гейл. А, значит, они от нас не отстанут до тех пор, пока не догонят и не вернут меня Рутгарду!

Так проходит, кажется, целая вечность. Наконец, лес редеет и впереди показываются городские стены и высокие башни. Столица! Мы почти у цели!

«Еще немного! Только бы добраться до города! Там мы сможем затеряться!»

Мы влетаем через открытые ворота, едва не сбив с ног зазевавшегося стражника и моментально оказываемся в лабиринте узких улочек. Дома здесь украшены еловыми гирляндами, цветными лентами и блестящими шарами – похоже, здесь вовсю готовятся к какому-то зимнему празднику, вроде нашего Нового года. В воздухе пахнет хвоей, имбирными пряниками и дымком из печных труб. Яркие вывески лавок, смех, музыка уличных музыкантов – все это так контрастирует с мрачным замком Рутгарда и ледяным ужасом погони.

— Держись! — кричит кучер, резко сворачивая на повороте.

Меня швыряет в сторону, и я ударяюсь боком о стенку кареты, но это не так страшно, как то, что я успеваю увидеть через заднее окно. Братья неумолимо приближаются.

— Они догоняют! — кричу я в панике.

— Улицы слишком узкие, нам не оторваться! — с сожалением отвечает кучер.

Становится ясно, что до хлебной лавки добраться мы уже не успеем.

Я понимаю, что мне срочно нужно действовать. Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки и когда мне это удается, в голове появляется отчаянная мысль.

— Притормозите немного на следующем повороте! — кричу я, принимая сложное решение.

— Чего?! Зачем?!

— Просто сделайте! Пожалуйста!

Кучер недоуменно ворчит, но, сворачивая за угол, слегка сбавляет скорость. Этого достаточно. Я распахиваю дверцу, холодный воздух врывается внутрь, обжигая лицо.

«Сейчас или никогда, Лия!»

Страшно до дрожи в коленках. Прыгать из несущейся кареты?! Я же разобьюсь! Но оставаться – еще страшнее. Делаю глубокий вдох, зажмуриваюсь и… прыгаю!

Вываливаюсь из дверцы и лечу кубарем прямо в огромный сугроб у обочины. Снег смягчает падение, но все равно больно ударяюсь боком. Воздух выбивает из легких. На мгновение теряю ориентацию.

Но времени нет! Кое-как выбираюсь из сугроба, отряхивая налипший снег с платья. Карета уже умчалась дальше. А позади… топот копыт!

Не раздумывая, ныряю в ближайший темный переулок, вжимаясь в холодную стену. Сердце колотится так громко, что кажется, его слышно на всю улицу.